Музей ЧерномырдинаЮрий Купер. Медитация и фантасмагория в картинах художника. Картины купер
Юрий Купер (Куперман). Медитация и фантасмагория в картинах художника
Юрий Куперман, больше известный на Западе под именем Юрий Купер, — эмигрант-старожил. Он выехал из СССР в 1972 году, жил в Израиле, в Лондоне, а с 1975 года обосновался в Париже. И нужно сказать, что в этом центре европейского искусства Куперман добился, пожалуй, большего, чем какой-либо другой русский художник. На протяжении нескольких лет, чуть ли не сразу после приезда в Париж, он работал с одной из наиболее известных французских галерей — галереей Одермата, его выставляют и в Париже, и в Нью-Йорке известная галерея Клода Бернара.
Впервые я встретился с Юрием Купером еще в Москве, в году примерно 69-м, и тогда он подарил мне две свои акварели. Назывались они «Женский портрет» и «Свалка». Насколько я понимаю, именно «Свалка» была особенно характерна для его творчества. От этой акварели я прослеживаю прямую связь с тем, что художник делает сегодня, хотя это вроде бы совсем разные вещи. Однако между вот этой московской небольшой акварелью Купера и его парижскими большими полотнами есть нечто общее: какая-то теплота, трепетность, какая-то удивительная тонкость в восприятии и изображении пейзажа ли, предмета ли, натюрморта ли. Это не значит, конечно, что на Западе, точнее в Париже, искусство Купера осталось неизменным.
Нет, наоборот, оно во многом стало другим. Более того, сам подход художника к своему искусству, к творчеству вообще стал иным. Какие-то западные мастера, например Лопес Гарсиа или Зофран, в определенном смысле даже повлияли на его развитие, вернее сказать, картины этих известных живописцев, близких ему по духу, помогли художнику разобраться и увериться в самом себе, обрести душевный покой. «Когда я увидел впервые их картины, — говорит он, — я как-то успокоился. Я понял, что на Западе можно делать интимные вещи, оставаться самим собой, а не примыкать, как мне поначалу показалось обязательным, к какой-либо группе».
Это очень важное признание, ибо Юрий Купер, действительно, художник с ярко выраженной индивидуальностью, которая ни в какие группы вписаться просто не может, а кроме того, его творчество интимно по своему характеру. А кстати, изображает Купер на своих полотнах обычно самые простые предметы, простые в смысле геометрической формы: ну, скажем, ведро, кисть в ржавой банке, карандаш... «Я, — рассказывает Купер, — делаю столько лессировок для того, чтобы добиться медитационного эффекта, что предпочитаю работать с простыми формами».
Но тут мы подошли к самой сути творчества художника. А мне, прежде чем перейти к ней, хочется вернуться в Москву, чтобы лучше рассмотреть, что именно изменилось в его работах в Париже и в самом его подходе к искусству. В Москве он часто писал, например, пляжи с каким-то пространством. Уже на Западе художник понял, что в тех российских акварелях и картинах его привлекала разница между обычно сложным передним планом и уходящим в никуда пространством. Поняв это, Куперман решил лишь видоизменить схему. Вместо пляжа, песка, у него на картинах стали возникать на переднем плане предметы, стол, скажем, стул или ящик. Он начал изображать на картинах вещи в натуральную величину или во всяком случае так, чтобы они выглядели, словно даны в натуральную величину.
Тут можно говорить о том, что с 60-х годов, то есть со времени поп-арта, предметы обрели самозначимость, и многие художники стали стремиться к их изображению, так сказать, в полный рост. Можно и вспомнить о том, как изменились за последние десять — двадцать лет рекламные плакаты, на которых уже мало деталей, ничего как бы и не придумывается, просто дается крупным планом то, что рекламируется, — туфли, например, автомобили или духи. Можно припомнить, что в работах современных художников предметы нередко изображаются даже увеличенными во много раз в сравнении с реальными размерами.
Но возникает вопрос: для чего все это (то есть предмет крупным планом) нужно такому художнику, как Юрий Купер? Конечно же, не для моментального узнавания или запоминания этого предмета, как у художников-плакатистов. Естественно, не для того, чтобы утверждать самозначимость предмета. Предмет на переднем плане картины, предмет в натуральную или почти натуральную величину нужен ему в силу характера самого творчества, для решения той основной задачи, которую ставит перед собой художник. И тут мы снова возвращаемся к сути его искусства, к тому, что он хочет сказать своими картинами, чего добивается в них. Французский искусствовед Жан-Мари Тассэ в статье «Волшебное молчание», посвященной парижской выставке художника и опубликованной в газете «Фигаро», писал: «На нынешней выставке Юрий Купер вот уже в который раз потряс зрителя картинами, полными ума, мысли и очарования... Какой же неизменный внутренний свет преображает зримые сумерки этих молчаливых творений? Постараемся беглым взглядом охватить их идеальный мир. Старые дверцы, щипцы, стенные часы, карандаши, тряпки, ящики, стулья молчат, погруженные в самих себя, а может, от самих себя отъединенные... Отжившие свой век, с поверхностью поблекшей и изношенной, такие обыденные, такие знакомые нам в повседневной нашей жизни, вдруг как бы отъединяются от самих себя и уходят в совершенно другую реальность. Строгая, почти монашеская простота сюжетов, несомненно, оказывается лучшей маской видимого, и мы попадаем в фантасмагорический мир, почти на грани небытия, где жизнь держится на нескольких комочках пыли. Поэтическая интерпретация объективной реальности постоянно преобразует этот своеобразный реализм в нечто совершенно особое».
Сам Купер говорит: «Когда я думаю о том, что мне лично сегодня необходимо, какую картину мне интересно писать, то вот к чему прихожу: это картина, которая будет представлять собой некую плоскость, на которую можно медитировать, как, например, смотреть на огонь в камине или на плывущее облако, превращающееся то в какой-то портрет, то в нечто архитектурное, то еще во что-нибудь. Я бы сказал, что стремлюсь в картинах к эффекту медитации. Это — главное. Вот изобразил я на картине простой предмет: ведро или открытый ящик... Но для меня важно, чтобы это не были только ящик или ведро, чтобы на картине происходило превращение, вибрация, которые бы заставили зрителя дольше на нее смотреть, раскрыть второй смысл, а не просто увидеть ящик или не ящик».
Художник хочет, чтобы зритель не смотрел, а созерцал его картины, чтобы глазная сетчатка зрителя каким-то образом вошла в контакт с поверхностью картины и могла бы, образно говоря, немного попутешествовать по ней. Ему необходимо приближать предмет к зрителю, ибо медитировать можно только на ту поверхность, которая расположена близко к глазу.
Я вспоминаю полотна Юрия Купера, которые видел в его парижской мастерской. Я вспоминаю его картины и литографии, которые видел в нью-йоркском отделении галереи Клод Бернар, я вспоминаю его произведения на огромной персональной экспозиции в парижской мерии. И на память мне приходят не отдельные работы, не те или иные отдельные предметы и детали, а нечто целое, нечто живое, поэтичное, трепетное, властно притягивающее к себе. Юрий Купер создал свой, ни на что не похожий мир. А не к этому ли стремится каждый подлинный художник?!
Из книги: Александр Глезер "Русские художники на Западе"
Читать еще о художниках-нонконформистах
artwork2.com
Юрий Купер. Медитация и фантасмагория в картинах художника – Сайт Юрия Купера
Юрий Куперман, больше известный на Западе под именем Юрий Купер, — эмигрант-старожил. Он выехал из СССР в 1972 году, жил в Израиле, в Лондоне, а с 1975 года обосновался в Париже. И нужно сказать, что в этом центре европейского искусства Куперман добился, пожалуй, большего, чем какой-либо другой русский художник. На протяжении нескольких лет, чуть ли не сразу после приезда в Париж, он работал с одной из наиболее известных французских галерей — галереей Одермата, его выставляют и в Париже, и в Нью-Йорке известная галерея Клода Бернара.
Впервые я встретился с Юрием Купером еще в Москве, в году примерно 69-м, и тогда он подарил мне две свои акварели. Назывались они «Женский портрет» и «Свалка». Насколько я понимаю, именно «Свалка» была особенно характерна для его творчества. От этой акварели я прослеживаю прямую связь с тем, что художник делает сегодня, хотя это вроде бы совсем разные вещи. Однако между вот этой московской небольшой акварелью Купера и его парижскими большими полотнами есть нечто общее: какая-то теплота, трепетность, какая-то удивительная тонкость в восприятии и изображении пейзажа ли, предмета ли, натюрморта ли. Это не значит, конечно, что на Западе, точнее в Париже, искусство Купера осталось неизменным.
Нет, наоборот, оно во многом стало другим. Более того, сам подход художника к своему искусству, к творчеству вообще стал иным. Какие-то западные мастера, например Лопес Гарсиа или Зофран, в определенном смысле даже повлияли на его развитие, вернее сказать, картины этих известных живописцев, близких ему по духу, помогли художнику разобраться и увериться в самом себе, обрести душевный покой. «Когда я увидел впервые их картины, — говорит он, — я как-то успокоился. Я понял, что на Западе можно делать интимные вещи, оставаться самим собой, а не примыкать, как мне поначалу показалось обязательным, к какой-либо группе».
Это очень важное признание, ибо Юрий Купер, действительно, художник с ярко выраженной индивидуальностью, которая ни в какие группы вписаться просто не может, а кроме того, его творчество интимно по своему характеру. А кстати, изображает Купер на своих полотнах обычно самые простые предметы, простые в смысле геометрической формы: ну, скажем, ведро, кисть в ржавой банке, карандаш… «Я, — рассказывает Купер, — делаю столько лессировок для того, чтобы добиться медитационного эффекта, что предпочитаю работать с простыми формами».
Но тут мы подошли к самой сути творчества художника. А мне, прежде чем перейти к ней, хочется вернуться в Москву, чтобы лучше рассмотреть, что именно изменилось в его работах в Париже и в самом его подходе к искусству. В Москве он часто писал, например, пляжи с каким-то пространством. Уже на Западе художник понял, что в тех российских акварелях и картинах его привлекала разница между обычно сложным передним планом и уходящим в никуда пространством. Поняв это, Куперман решил лишь видоизменить схему. Вместо пляжа, песка, у него на картинах стали возникать на переднем плане предметы, стол, скажем, стул или ящик. Он начал изображать на картинах вещи в натуральную величину или во всяком случае так, чтобы они выглядели, словно даны в натуральную величину.
Тут можно говорить о том, что с 60-х годов, то есть со времени поп-арта, предметы обрели самозначимость, и многие художники стали стремиться к их изображению, так сказать, в полный рост. Можно и вспомнить о том, как изменились за последние десять — двадцать лет рекламные плакаты, на которых уже мало деталей, ничего как бы и не придумывается, просто дается крупным планом то, что рекламируется, — туфли, например, автомобили или духи. Можно припомнить, что в работах современных художников предметы нередко изображаются даже увеличенными во много раз в сравнении с реальными размерами.
Но возникает вопрос: для чего все это (то есть предмет крупным планом) нужно такому художнику, как Юрий Купер? Конечно же, не для моментального узнавания или запоминания этого предмета, как у художников-плакатистов. Естественно, не для того, чтобы утверждать самозначимость предмета. Предмет на переднем плане картины, предмет в натуральную или почти натуральную величину нужен ему в силу характера самого творчества, для решения той основной задачи, которую ставит перед собой художник. И тут мы снова возвращаемся к сути его искусства, к тому, что он хочет сказать своими картинами, чего добивается в них. Французский искусствовед Жан-Мари Тассэ в статье «Волшебное молчание», посвященной парижской выставке художника и опубликованной в газете «Фигаро», писал: «На нынешней выставке Юрий Купер вот уже в который раз потряс зрителя картинами, полными ума, мысли и очарования… Какой же неизменный внутренний свет преображает зримые сумерки этих молчаливых творений? Постараемся беглым взглядом охватить их идеальный мир. Старые дверцы, щипцы, стенные часы, карандаши, тряпки, ящики, стулья молчат, погруженные в самих себя, а может, от самих себя отъединенные… Отжившие свой век, с поверхностью поблекшей и изношенной, такие обыденные, такие знакомые нам в повседневной нашей жизни, вдруг как бы отъединяются от самих себя и уходят в совершенно другую реальность. Строгая, почти монашеская простота сюжетов, несомненно, оказывается лучшей маской видимого, и мы попадаем в фантасмагорический мир, почти на грани небытия, где жизнь держится на нескольких комочках пыли. Поэтическая интерпретация объективной реальности постоянно преобразует этот своеобразный реализм в нечто совершенно особое».
Сам Купер говорит: «Когда я думаю о том, что мне лично сегодня необходимо, какую картину мне интересно писать, то вот к чему прихожу: это картина, которая будет представлять собой некую плоскость, на которую можно медитировать, как, например, смотреть на огонь в камине или на плывущее облако, превращающееся то в какой-то портрет, то в нечто архитектурное, то еще во что-нибудь. Я бы сказал, что стремлюсь в картинах к эффекту медитации. Это — главное. Вот изобразил я на картине простой предмет: ведро или открытый ящик… Но для меня важно, чтобы это не были только ящик или ведро, чтобы на картине происходило превращение, вибрация, которые бы заставили зрителя дольше на нее смотреть, раскрыть второй смысл, а не просто увидеть ящик или не ящик».
Художник хочет, чтобы зритель не смотрел, а созерцал его картины, чтобы глазная сетчатка зрителя каким-то образом вошла в контакт с поверхностью картины и могла бы, образно говоря, немного попутешествовать по ней. Ему необходимо приближать предмет к зрителю, ибо медитировать можно только на ту поверхность, которая расположена близко к глазу.
Я вспоминаю полотна Юрия Купера, которые видел в его парижской мастерской. Я вспоминаю его картины и литографии, которые видел в нью-йоркском отделении галереи Клод Бернар, я вспоминаю его произведения на огромной персональной экспозиции в парижской мерии. И на память мне приходят не отдельные работы, не те или иные отдельные предметы и детали, а нечто целое, нечто живое, поэтичное, трепетное, властно притягивающее к себе. Юрий Купер создал свой, ни на что не похожий мир. А не к этому ли стремится каждый подлинный художник?!
Из книги: Александр Глезер «Русские художники на Западе»
Материал на сайте ArtWork2.com http://artwork2.com/content/yurii-kuper-kuperman-meditatsiya-i-fantasmagoriya-v-kartinakh-khudozhnika
Похожее
yurikuper.com
Художник Фрэнк Кадоган Купер.. - Живописцы, окуните ваши кисти...
Цитата сообщения Alexandra-VictoriaФрэнк Кадоган Купер (1877 - 1958) - его называют "последним прерафаэлитом", сумевшим сохранить в своих работах некоторые из их идеалов.Его называют "последним прерафаэлитом", сумевшим сохранить в своих работах некоторые из их идеалов, несмотря на то, что более ста лет отделяют его последние картины от времени основания Братства. Его темы часто существенные, сделаны в богатом убранстве и прекрасном цвете с большим вниманием к деталям. Часто его картины показывают тему высокой этики, такой как галантность, рыцари или опасности тщеславия. Король Артур был темой, которую он одобрил наряду с прекрасными дамами.Фрэнк Кадоган Купер родился 16 октября 1877 года в семье писателя в Викене, Нортхемптоншир. Молодой Фрэнк вырос в строгом религиозном воспитании и обычаях Плимутских братьев, ставивших на первый план в жизни благочестие, глубину веры и не придававшего особого значения церковным обрядам и имел, которое будет иметь глубокое влияние на его творческую деятельность много лет спустя.
Frank Cadogan Cowper - Fair Rosamund and Queen Eleanor 1920.png
Our Lady of the Fruits of the Earth.
Он получил образование в Cranleigh, прежде чем переходить к изучению искусства, сначала в St John's Wood Art School в 1896 году, а затем в Школе Королевской академии с 1897-1902. Его первая выставка была в Королевской Академии в 1899 году и там же двумя годами позже был его первый успех с работой "Аристократ отвечающий на призыв к исполнению, Париж 1791 г."
"Аристократ отвечающий на призыв к исполнению, Париж 1791 г."
Saint Francis of Assisi and the Heavenly Melody.
В 1902 году Кадоган Купер провел шесть месяцев в студии успешного американского художника Эдвина Остина Абби в Fairford, Глостершир прежде чем поехать в Италию, чтобы продолжить обучение. Это интенсивное, но разнообразное художественное образование дало свои плоды; в 1904 он стал членом Королевского Общества Акварели, в 1907 членом Королевской Академии и в 1911 полноправным членом RWS.Восхищение ранними работами Россетти и Милле проявилось в его "Святой Агнессе в тюрьме" получающей "блестящие белые одежды", картина была приобретена для Tate Gallery за счет средств фонда Chantrey Bequest. Купер преуспевает в качестве художника в масле и акварели, столь же опытен как книжный иллюстратор.
. Agnes in Prison Receiving from Heaven the 'Shining White Garment' 1905.
The Blue Bird.
Внимание на исторические детали в своих работах обеспечило Куперу участие в росписи здания Палат парламента в 1910 году вместе с "нео-прерафаэлитами" Джоном Байамом Шоу, Эрнестом Боардом и Генри Артуром Пейном. Кадоган также подружился художником Артуром Хьюзом, у них было взаимное восхищение работой друг друга.
Vanity 1907.
the_golden_bowl-large.
Вторая картина, наследуемая Chantrey "Лукреция Борджиа царит в Ватикане в отсутствие папы Александра VI" была куплена Tate Gallery в 1914 году, иллюстрирующая мало известный период эпохи Возрождения. В этом и в других полотнах, художник часто использует религиозные темы с уклоном в юмор, иногда гранича с кощунством, продолжающиеся на протяжении всей его карьеры. Несмотря на это, он получил заказ нарисовать запрестольный образ для церкви Годалминг при поддержке сэра Ниниана Компер и вдовы Дж.Ф. Уотса.
Lucretia Borgia Reigns in the Vatican in the Absence of Pope Alexander VI.
portrait_of_fraunces,_beatrice,_james_and_synfye-large.
К 1920 году рынок для описаний литературных и исторических сцен был в состоянии упадка, однако карьера Кадогона Купера в качестве художника-портретиста продолжает процветать. Он регулярно представляет портреты, преимущественно молодых дам общества, к выставкам Королевской академии.В 1951 году открывая студию в Сайренчестере, и независимо от текущих тенденций, продолжил производить и показывать свои картины в стиле прерафаэлитов с увеличенной регулярностью. В следующем году его живопись ревнивого мужа, замаскировавшего себя как священника, и услышавшего признание его собственной жены вызвало что-то вроде скандала и это не было первым разом, когда Римско-католическая церковь высказала неодобрение одной из его картин Королевской Академии.
'Lancelot slays the Caitiff Knight Sir Tarquin and rescues the fair lady and the knight in captivity'
Molly, Duchess of Nona 1905
Однако, он продолжал выставляться, вплоть до его смерти в 1958 в возрасте 81 года. При продаже его студии в Сайренчестере, вскоре после его смерти, холсты были предложены как "подходящие для повторного использования", таким образом недооценивая его искусство. И как заключительное оскорбление, церковный триптих алтаря Годалминг был демонтирован и продан покупателю из США в 1964.В поздний период творчества Купер писал в основном жанровые полотна на сюжеты легенд и литературных произведений. Героями его картин стали рыцари и прекрасные дамы, погружающие зрителя в атмосферу утонченной роскоши. Таковы же и последние портреты художника, написанные с изысканной приятностью. Однако по сравнению с работами начала века они более манерны.Умер художник в Сайренчестере 17 ноября 1958 года.
vanity-large.
The Damsel of the Lake, Called Nimue the Enchantress
Titania Sleeps, (1928)
Элизабет, дочь генерал-майора Ф.В.Б. Уилиса, 1955
Ева
Frank Cadogan Cowper - La Belle Dame Sans Merci 1926.
Венецианские дамы, слушающие серенаду
Легенда о сэре Персивале, 1952-53
Четыре королевы находят спящего Ланселота, 1954
"Эразм и Томас Мор посещают детей Генриха
Одинокая Маргарет с прялкой
Терпеливая Гризельда
Марианна на юге, 1906
"Фауст" - Маргарита, одержимая злым духом в соборе
classic-art-ru.livejournal.com
Фрэнк Кадоган Купер картины, шедевры живописи
по датепо ценепо высотепо длине
все произведенияв наличиипроизведения со скидкой
холст / масло / 88.4x71.1см
холст / масло
холст / масло / 101.6x127см
холст / масло / 102x76см
холст / масло / 33.5x23см
холст / масло / 54x37см
Фрэнк Кадоган Купер (1877-1958) - английский художник, его называют последним прерафаэлитом. Несмотря на то, что его картины отделяют более ста лет от времени основания Братства прерафаэлитов, Фрэнк Кадоган Купер сумел сохранить идеалы прерафаэлитов в своих работах. Художники нашей художественной интернет-галереи могут написать копию любой картины Фрэнка Кадоган Купера. Стоимость копии зависит от сложности работы и размеров холста, средний срок на написание одной картины маслом 3-4 недели. Мы не занимаемся печатью копий на холсте с последующей доработкой фактурным гелем или маслом! По окончании работ, можем прислать промежуточные фотографии процесса работы над картиной.
www.art-spb.ru
