Музей ЧерномырдинаОписание картины Татьяны Яблонской «Лето». Яблонская картины
Татьяна Ниловна Яблонская Жизнь продолжается: Описание произведения
Первыми художественными критиками для советских живописцев и скульпторов были люди далекие от искусства. Накануне открытия любой выставки экспозицию тщательно осматривал какой-нибудь чиновник, ответственный за пропаганду, и решал – может ли картина или скульптура предстать перед зрителем. Яблонская совершила слишком смелый поступок, выступив против такой традиции на одном из съездов художников. Ей не могли этого не припомнить.
Еще в начале 60-х уставшая от детских сюжетов и весенней безоблачности Татьяна Яблонская искала отправную точку для творческой перезагрузки и нашла ее в Закарпатье. Активному поиску новых вдохновляющих образов способствовала начавшаяся «оттепель». Художница очень ценила эту картину и считала ее одной из лучших в цикле, но весь этот яркий, насыщенный творческими поисками путь оказался для нее ложным: «В это же время началось и повальное увлечение монументальным искусством. Всерьез говорилось о том, что станковая картина себя изжила. Только обобщающие образы, только синтез чувств и мыслей, обобщающие формы, стилизация. И я в своих поисках также пыталась выразить общие мысли, найти большие, емкие образы. Все это было бы хорошо, но у меня это дошло до пошлой безвкусной стилизации». И снова нужно было выруливать из нового тупика. Выруливать в живопись.
Кстати о картине, которая позорила советскую власть. Яблонскую вызвали в ЦК и два часа подробно рассказывали, что она чуть ли не враг народа. На ее картине стена сельского дома слишком старая, да и эта гирлянда из перцев и кукурузы ужасная, а женщина одета совсем не по моде – советские женщины в крепдешине ходят. Клевета, одним словом.
Автор: Анна Сидельникова
artchive.ru
Яблонская Т. Н. (1917-2005) Часть вторая. 1941 - 1950
. Это цитата
Яблонская Т. Н. (1917-2005) Часть вторая. 1941 - 1950В продолжение первой части
. Яблонская Татьяна Ниловна
(Россия-Украина, 1917-2005)
Яблонская Татьяна Ниловна (Россия-Украина, 1917-2005) «Автопортрет» 1945
В 1940 году Татьяна Ниловна вышла замуж за однокурсника,
живописца Сергея Борисовича Отрощенко (1910 – 1988)
. 
На фотографии Отрощенко Сергей Борисович
Вайнштейн Моисей Исаакович (Россия, 1940 - 1981) «Портрет художника С.Отрощенко» 1971
Отрощенко Сергей Борисович (1910-1988) «Пейзаж»
Отрощенко Сергей Борисович (1910-1988) «Опошнянские Куманцы», «Хохлома» 1962
Отрощенко Сергей Борисович (1910-1988) «На IV-ом участке», «Пейзаж», «Обнажённая натура»
Отрощенко Сергей Борисович (Россия, 1910-1988) «В дни фестиваля» 1958
Отрощенко Сергей Борисович (1910-1988) «Дочь Карпат», «Зимняя сказка»
Весной 1941 года молодые окончили институт с большими планами на будущее, которым, увы, было не суждено сбыться. Война, внезапно ворвавшаяся в жизнь, заставила отложить на время многие начатые дела. Сергей Борисович сразу был призван в армию и на целых три года стал художником фронтового Дома Красной Армии. А Татьяна Ниловна была беременна, и только благодаря этому удалось добиться направления в эвакуацию в восточные регионы. Для сестры Елены Ниловны направления в эвакуацию не достали, и она решила ехать с сестрой так, спрятавшись перед самым отходом поезда под полку в вагоне.
Елена и Татьяна Яблонские 24 июля 1941 года, сразу по приезде в Саратов, где жила их тетя Варвара, работавшая врачом, Татьяна Ниловна родила дочь Елену (Отрощенко, в замужестве Бейсембинова). На поселение сестер отправили в колхоз «им. Штейнгардта», село поволжских немцев, которых Сталин выселил в Казахстан в самом начале войны. В освободившихся домах начали размещать беженцев из западных регионов СССР. Им достался добротный дом с мебелью, засаженный огород, корова. Елену Ниловну определили учетчицей в тракторную бригаду, а Татьяну Ниловну (когда дочку Леночку уже можно было отдать в ясли) направили работать овощеводом. О мольберте, кистях, красках пришлось на время забыть. Даже нормальную женскую одежду они тогда не носили — ходили в выданных спецовках и телогрейках.
В колхозе Татьяна Ниловна косила, полола, скирдовала, молотила, возила на волах воду для поливки огородов, словом, была заправской колхозницей. Здесь она «познала радость труда в коллективе и воочию убедилась, сколь велико значение взаимной поддержки в тяжелую годину, горела желанием побольше сделать для колхоза, для его людей». Изредка ей удавалось сменить грабли или вилы на кисть живописца. Она безотказно выполняла просьбы колхозниц «срисовать» с фотографии погибшего на фронте мужа или сына. Таких портретов за три года пребывания в колхозе Татьяна Ниловна сделала немало. текст написан
kykolnik</lj>Вернувшись в апреле 1944 года в освобожденный Киев, она сразу же окунается в педагогическую работу - руководит «сборным курсом» студентов, многие из которых недавно были солдатами. Поразившись увиденному вокруг, Татьяна Ниловна пишет на картинах «Враг приближается» и «Разрушенный Киев» о фашистском вторжении.
1945 год. Яблонская Татьяна Ниловна (Россия-Украина, 1917-2005) «Враг близко»
1946 год. Яблонская Татьяна Ниловна (Россия-Украина, 1917-2005) «Автопортрет»
1947 год. Яблонская Татьяна Ниловна (Россия-Украина, 1917-2005) «Почта»
В 1947 году семья пополнилась ещё одна дочерью, Ольгой (1947-1999), ставшей тоже живописцем.
В этом же году была написана картина «Перед стартом», выдвинутая на Государственную премию.
Татьяна Ниловна Яблонская: «Трепетно-свежее ощущение чистого зимнего дня с сиянием молодых лиц мне хотелось передать именно через живопись, через краску, через поверхность холста. Это были еще неокрепшие, подсознательные ощущения, не подкрепленные ни убеждением, ни творческим опытом. Картина «Перед стартом», как говорится, «прозвучала» на одной из послевоенных всесоюзных выставок. Ко мне уже приходили и репортеры, и фотографы. Вот-вот должно было выйти постановление. Уже якобы все было решено. И вдруг поворот на 180 градусов - постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград», об опере Мурадели. Письмо (кажется, так было) Жданова. Удар по «формализму». Сокрушительный удар, от которого и более крепкие головы закачались, не то что моя. Закачался даже богатырь Дейнека, даже Сергей Герасимов, даже Фаворский. А что говорить о девчонке, только что ставшей на самостоятельную дорогу? Я еще не так уж сбилась с пути, я все же еще держалась!
В институте началось «гонение на ведьм». Нельзя было и заикнуться об импрессионистах студентам. Возник термин «подножный пейзаж», что значит подробнейшее выписывание деталей в пейзаже на первом плане.
Все это, конечно, действовало. Как-никак сталинская эпоха. Но я была еще не до конца напугана. Меня выручала любовь к жизни и восторженность»
Картину «Перед стартом» сняли с подрамника, и она долго валялась в подвалах Музея украинского искусства. Вместо премии Татьяна Ниловна получала лишь какие-то бранные эпитеты.
1948 год. Яблонская Татьяна Ниловна (Россия-Украина, 1917-2005) «За вязанием» Следующим созданным полотном, огромным, почти в четыре метра, ставшим самым известным, было полотно «Хлеб».
Летом 1948 года она побывала в кооперативной артели им. Ленина в селе Летава, где делала рисунки и зарисовки с натуры. Создавая обобщенный образ, она включила в картину и конкретность факта: на первом плане неслучайно изображен мешок, на котором указаны точный адрес места и время действия.
Однако артель в Летаве была «образцово-показательным» колхозным хозяйством, в которое партия и правительство вкладывали огромные деньги и наделяли самой лучшей сельскохозяйственной техникой. А из рядовых колхозников делали «передовых тружеников села» и «маяков колхозного соревнования». За год до приезда художницы в Летаву одиннадцать членов артели были награждены Золотыми звездами Героев Социалистического Труда. Ордена Ленина получили 19 передовиков, а 209 тружеников - другие правительственные награды.
1948 год. Яблонская Татьяна Ниловна (Россия-Украина, 1917-2005) Этюд
1949 год. Яблонская Татьяна Ниловна (Россия-Украина, 1917-2005) «Портрет Анны Горячок»
1949 год. Яблонская Татьяна Ниловна (Россия-Украина, 1917-2005) «Село Летава. Возвращение с работы» Такая же идеализированная фальшь была заложена и в холсте Татьяны Ниловны. Ей изначально отводилась роль «маяка» советского соцреалистического искусства. Но в первоначальном варианте картина «не дотягивала» до «образцово показательной», и Татьяне Ниловне пришлось в сжатые сроки ее дорабатывать
Жизнерадостный пафос, горы золотого зерна на колхозном току, счастливый коллективный труд, великолепная серебристо-голубая аура вокруг белых одежд здоровых красавиц-колхозниц, которые ступают как античные богини по изобильному зерну. Всё это было призвано утвердить в сознании зрителей идею торжества социалистического бытия
1949 год. Яблонская Татьяна Ниловна (Россия-Украина, 1917-2005) «Хлеб»
Татьяна Ниловна Яблонская: «Картину «Хлеб» я писала с полнейшей отдачей, с сердцем, полным любви к этим женщинам, к зерну, к солнцу. Что нужно еще, кроме правдивого изображения жизни?
Картина имела небывалый успех на выставке, в результате - Сталинская премия. Прекраснейшая по силе правдивого ощущения, по красоте живописи картина Пластова «Жатва», которая экспонировалась вместе с «Хлебом», была признана хуже моей! А в картине Пластова одно ведро с холодной водой и жадно пьющий ее вспотевший ездовой в кумачевой рубахе дороже всего моего творчества. Когда смотришь на картину Пластова, горло жжет от летящей с молотарки половы, а у меня все-таки – плакат...»
По воспоминаниям племянницы: «на Сталинскую премию Татьяна Ниловна купила сразу пять ситцевых платьев - целое богатство по тем временам»
Татьяна Ниловна Яблонская: «После «Хлеба» я уже начисто забыла все живописные задачи. Жизнь, жизнь, жизнь! Закончила картину «В парке». Писала невинные сюжеты вроде «Весны» (кстати, критик Портнов, недавно уехавший на старости лет в Америку, настойчиво советовал мне назвать ее «Мы требуем мира!», иначе, мол, не прозвучит). «Весна» - уже падение во всем. Это уже чистейший фотографизм, натурализм и полная пассивность. И - тоже премия! Ну как не поверить, когда тебя так хвалят? В то время много было написано всевозможных детских сюсюкающих картинок. И все казалось хорошо, «художественно»...
1950 год. Яблонская Татьяна Ниловна (Россия-Украина, 1917-2005) «Весна»
1950 год. Яблонская Татьяна Ниловна (Россия-Украина, 1917-2005) «В парке»
1950 год. Яблонская Татьяна Ниловна (Россия-Украина, 1917-2005) «На улицу хочется»
Продолжение следует...
Серия сообщений "Советские живописцы":Часть 1 - Боим (Бойм) Соломон Самсонович (1899-1978)Часть 2 - Ежевский Владислав (1872 - 11 марта 1953)...Часть 13 - «Татьяна Яблонская: Вдохновение одиночества»Часть 14 - Яблонская Т. Н. (1917-2005) Часть первая. 1917 - 1940Часть 15 - Яблонская Т. Н. (1917-2005) Часть вторая. 1941 - 1950
kolybanov.livejournal.com
Татьяна Ниловна Яблонская Юность: Описание произведения
Художница говорила, что «Юность» каждый понимает по-своему и что эта картина навсегда останется загадкой для нее самой.В 1969 году в городке Седнев, на пленэре, Яблонской скорее всего удалось оказаться на пересечении космических потоков, одновременно эманирующих несколько смыслов и посланий. Пока один космический поток работал над рождением невероятно чистой колористики и уходящей вниз перспективы, другой озаботился поиском нужного героя. Художница делала эскиз на загородном лугу, рядом с небольшим озерцом. Мимо проходил молодой человек, заметил, начал разглядывать, недоумевая, что такого нашла Яблонская в этом озере. «Постойте, пожалуйста, минуточку» - попросила она.
Эта картина несвоевременная, нетрадиционная, напрочь лишенная национальных, временных, личных привязок и объяснений. Она могла появиться в какой-нибудь сюрреалистической художественной атмосфере и занять место, например, рядом с мужчинами в котелках Рене Магритта. Она была бы абсолютно уместной в XXI веке в качестве граффити на какой-нибудь глухой серой стене в центре большого города – в качестве философского социального послания к прохожим. И тот факт, что «Юность» появилась в 1969 году в Советском Союзе из-под кисти художницы, на тот момент дважды лауреата Государственной премии, объясняется лишь острой восприимчивостью Татьяны Яблонской к тем вселенским смыслам, что витают в воздухе.
Сейчас картина стала частью постоянной экспозиции Национального художественного музея Украины, но при жизни Яблонской скромно ждала своего времени в закрытых фондах. Дочь художницы Гаянэ Атаян рассказывала, как в 2001 году один банковский служащий из Японии, давно потрясенный картиной, решил увидеть ее вживую. Пользуясь служебной командировкой в Париж, он завернул на выходные в Киев посмотреть на «Юность». Ему не повезло. В выходные дни в Национальном музее Украины просто невозможно проникнуть в фонды, все закрыто. Наверняка, японский любитель прекрасного воспринял это как продолжение и часть непостижимой тайны, которой окружена эта картина.
Автор: Анна Сидельникова
artchive.ru
| Светящиеся картины Татьяны Яблонской | [Dec. 2nd, 2011|06:22 pm] Natali |
| Тетяна Нилівна Яблонська (1917-2005) - известная советская и украинская художница, лауреат нескольких государственных премий, народный художник СССР. В последние годы жизни, после перенесенного инсульта, оставившего ее наполовину парализованной,освоила работу левой рукой в физически легкой технике пастели. Изображала в основном вид из окна и нехитрые натюрморты на подоконнике. Спасибо источник | |
natalist.livejournal.com
ЯБЛОНСКАЯ Елена Ниловна
Елена Яблонская — живописец, график, иллюстратор детских книг, родная сестра известной украиской удожницы Татьяны Яблонской (картины «Утро», «Хлеб»). Титулов у неё много и все заслуженные. Елена была прекрасной художницей, но всю жизнь оставалась в тени свой известной сестры, Татьяны.
Семья Яблонских — особое явление. Поколения художников, соперничество талантов, признание на высшем уровне. В их семье любовь к прекрасному привыкли передавать с помощью красок. Привил эту любовь с помощью красок и кистей ещё отец семейства. Он стал для детей первым и главным учителем. Так что стоит начать с детства...
История страны серьёзно отразилась на судьбе родителей Елены. Отец, сын священника, известный смоленский живописец и график Нил Александрович Яблонский, родился в Вязьме. Вместе с передовой молодёжью он выступал за освобождение, за прогресс. За участие в студенческих волнениях 1905 года Нила Яблонского даже исключили из Петербургской духовной академии. Как и все разночинцы, воспитанные на Белинском и Добролюбове, отец душой приветствовал революцию до тех пор пока она не произошла. Но, увидев рабоче-крестьянское лицо Октябрьской революции, отец её не принял.
Закончив историко-филологический факультет Петербургского университета, работал в Витебске, затем переехал в Смоленск и устроился преподавателем литературы и словесности в Смоленскую общественную гимназию. В 1916 году женился на преподавательнице французского языка Вере Варгасовой. С рождением детей Вера Георгиевна целиком отдалась их воспитанию и обучению.
Отец Елены был одним из организаторов и преподавателей Смоленского отделения Пролеткульта, учителем художников К.Г. Дорохова и М.Т. Хазанова, участником первых смоленских выставок картин и прикладного искуства, с 1922 года — хранителем картинной галереи в Смоленском музее. В тяжёлое послереволюционное время он собирал картины в брошенных поместьях, передавал их в галерею, писал научные статьи. Отец с детства мечтал быть художником, считался очень одарённым, но эта профессия в его окружении считалась абсолютно несерьёзной. К тому же ему не хватало решимости целиком отдаться любимой живописи — на хлеб он зарабатывал, преподавая историю и литературу в смоленской гимназии.
В первые годы после революции 1917 года отец Елены принял решение продолжить художественное образование и переехал в Москву учиться во ВХУТЕМАСе, где учился у А. Е. Архипова. «...когда у него с моей мамой, Верой Георгиевной, было уже трое детей, решил ехать в Москву поступать в училище живописи и ваяния. Мой брат Дима только родился, мне было три года, Тане — пять. Маме же пришлось нас растить и зарабатывать на хлеб насущный, потому что папа, став студентом, не мог помогать. Мама шила шляпы из каракуля, продавала на базаре, к ней также ходили учиться французскому языку. Мать была из семьи привилегированных учителей: ее отец был инспектором народных училищ, получил звание, равнозначное генеральскому, заслужил дворянский чин. Но мама никогда не хвасталась дворянством, выполняла практически любую работу. Дом был сырой и старый, крыша протекала, и мы, все трое, наконец, заболели воспалением легких. Испуганная мама вызвала отца из Москвы. Учёбу пришлось бросить...».
Отец стал зарабатывать тем, что рисовал портреты людей с фотографий. Много народу тогда погибло или пропало, и близкие просили Нила Александровича сделать портрет. Люди у него получались живые, похожие, и в этом деле Елена помогала отцу. «Иногда получалось превосходно. Меня поразил случай, когда папа рисовал портрет мужчины, от которого осталась единственная фотография — он был снят в гробу. Но сын умершего был очень на него похож. И папа с фотографии и живой натуры создал чрезвычайный портрет-характер».
Оба они, и отец, и мать, были образованными людьми. Они не хотели отдавать детей в советскую школу, опасаясь коммунистического влияния, и потому серьёзно занимались их домашним образованием. После революции семья была в большой материальной нужде, но в доме Яблонской всегда царила творческая атмосфера, дети много читали, интересовались историей. Благодаря домашней подготовке Татьяна аттестовалась и пошла сразу в 7-й класс, Елена — в 5-й.
Так и не смирившись с итогами революции, Нил Яблонский с женой и тремя детьми решил покинуть родину. Дедушка Татьяны Ниловны по материнской линии работал инспектором народных училищ Смоленской и Тверской губерний, а дедушка по отцовской линии происходил из дворян Великого Княжества Литовского. Семье Яблонских пришлось бежать из родного Смоленска туда, где их никто не знал.
Елене тогда было всего 10 лет. В 1928 Яблонские переехали в Одессу, в 1930 — в Каменец-Подольск, ближе к границе для возможной эмиграции. Но попытки выехать по морю, через Одессу, и перейти западную границу в районе Каменца-Подольского провалились.
Старшая из сестёр, Татьяна, на всю жизнь запомнила эпизод, когда семья, собрав вещи на телегу, отправилась в лес ночью. Но контрабандисты, которые пообещали помочь пересечь границу, не пришли в назначенное время. И после тревожной ночи семья была вынуждена вернуться домой. Трудно и представить, что пережили родители, ведь если бы кто-нибудь донёс о неудачной попытке побега, это намерение мог бы стоить семье не только свободы, но и жизней! Во избежание доносов от лиц, участвовавших в несостоявшихся выездах, Яблонские переехали в Луганск. Долгие годы сёстры старались не оглашать историю, как в итоге их семья оказалась в Украине.
Собственную мечту о свободном творчестве Нил Александрович Яблонский сумел привить всем своим детям. Сестра Елены, Татьяна Яблонская, сколько себя помнила, всегда на падающую звезду загадывала одно и то же желание: «Хочу стать хорошим художником!». С самого раннего возраста каждый день все дети шли рисовать. Рисовали углём (отец сам готовил) на обратной стороне обоев. Рисовали друг друга, соседей. Сёстры вспоминали, что и новогодние игрушки в семье всегда делались вручную. «Эта традиция родом из маминого детства, когда родители вместе со своими двумя дочками и сыном клеили ёлочные украшения», — вспоминает дочь Татьяны, Гаяне. — «При большевиках в конце декабря родители плотно завешивали окна одеялами, чтобы никто ни в какую щёлочку не увидел у них ёлку и зажжённые на ней свечи. Но всё-таки Новый год семья праздновала. Как и Рождество, Пасху».
В Одессе, у моря, их дом был похож на мини-школу искусств, директором которой был отец. Каждое утро он звал: «Дети, идите рисовать!», и Елена, Дмитрий и Татьяна всё бросали и бежали домой. Нил Александрович воспитывал в детях не только любовь к прекрасному, но и его ощущение, восприятие, осмысление. В домашней мастерской дети рисовали натюрморты, природу, друг друга. Елена Ниловна говорила, что отец советовал сначала притрусить бумагу грязными руками, чтобы создать пространство, а потом с помощью угля и ластика «вытягивать» рисунок из бумаги. Нил Александрович объяснял «не так, как учили в школе»: поставить два карандаша, измерить угол, сделать акцент на игре света и тени. Он учил не «изображать» на бумаге рисунок, а переносить его со стола на бумагу, создавать живое на бумаге. «Если ты рисуешь свеклу, то она должна быть свежей, сочной, чтобы, глядя на рисунок, можно было ощутить её вкус», — объяснял отец. А когда рисовали самовар, то отец бывало подойдет к рисунку, посмотрит внимательно, а потом скажет: «Что это ты так плохо прикрепила ручку, она же сейчас отпадёт. А ну быстрее переделывай, чтобы было видно, из чего он сделан».
«Отец нас целенаправленно с детства готовил в художники, — вспоминала Елена Яблонская. — Он не учил нас прагматичному ремеслу, приёмам или способам, зато развивал наши чувства — чувство пространства, чувство материальности, чувство радости, чувство сопереживания, чтобы мы могли отразить художественный характер изображаемого, чтобы человек, например, был похож не только конструктивно, так сказать , а по внутренней сути. Вспоминаю такой случай: в школе мы с сестрой рисовали галерею ударников обучения. Отец мне говорит: „Ну что ты за нос нарисовала? Там же совсем другой нос, потому что другой характер“. И тогда я стала лепить нос, тренироваться, чтобы получился именно тот характерный нос. Методика отца помогает мне особенно теперь, когда зрение ухудшается, но знатоки утверждают, что в моих последних „портретах природы“ эмоциональное чувство цвета не тускнеет, от них веет свежестью-молодостью».
«С отцом они гуляли по городу, а дома по памяти переносили на бумагу то, что запомнилось: красивые здания, людей... — рассказывает дочь Елены, Наталья Волобуева. — Тогда (в конце 1920-х — начале 1930-х годов) в семье считали Лену более способной к изобразительному искусству. Но в институте Таня стала опережать сестру благодаря большей настойчивости, целеустремленности. Татьяна даже получала Сталинскую стипендию. Будучи студентками, они зарабатывали, оформляя наглядную агитацию для советских праздников 1 мая и 7 ноября. Мама изредка покупала модные, красивые вещи. Татьяна была более практичной и зачастую бранила сестру за лишние, с её точки зрения, траты».
В 16 лет, благодаря родительской подготовке, Елена Ниловна поступила в Киевский художественный институт (ныне НАОМА — Национальная академия изобразительного искусства и архитектуры) на живописное отделение. Рисунок, выполненный на вступительных экзаменах, привлёк внимание своим академическим мастерством. Елена, так же как и её сестра Татьяна, училась у Фёдора Кричевского, а также у Петра Ивановича Котова, К. Елева, А. Шовкуненко.
Студенческие годы запомнились прекрасным периодом свободы (сёстры жили в общежитии, зарабатывали сами, принимая участие в художествненном оформлении майских и ноябрьских праздников), интересными встречами, новогодними балами. Елена прекрасно танцевала. В те годы студенты сами украшали здание художественного института, праздники запоминались на всю жизнь.
Именно в период студенчества Елена Ниловна впервые столкнулась с непониманием, в определённой степени — неприятием своего творчества. Дипломная работа Яблонской в Киевском художественном институте называлась «Купання дітей в Дніпрі». Елена Ниловна потратила много сил на эту работу. Рисовала детей, плескавшихся в воде и радовавшихся солнечному дню. Когда она принесла сдавать картину, услышала: «Так не бывает! Нет „простых детей“, есть пионеры и за ними должен присматривать вожатый». Елена Ниловна переделала картину, но какая-то грустная она вышла — не свободная, не весёлая... За работу получила четвёрку.
Перед самой войной сёстры вышли замуж: Елена — за Евгения Волобуева, а Татьяна — за Сергея Отрощенко. Оба парня учились на художников. Елена познакомилась со своим будущим мужем — талантливым живописцем, прекрасным человеком — во время учёбы. В 1940 году его призвали в армию, Елена пошла его провожать и по дороге они расписались в районном ЗАГСе. Вместе они прожили 64 года.
Когда началась война, Татьяна была на сносях, и Елена в последнюю минуту втайне села вместе с сестрой в поезд, который повез сестёр в Саратов (на эвакуацию из Киева были жёсткие ограничения). В Саратове жила тётя Варя, известный женский врач, к ней и поехали. У Татьяны родилась дочка Елена, через год тётя Варя умерла и сёстры попали в село Норки, где прожили до освобождения Киева.
В 1944 году сёстры вернулись в Киев. Жили тогда в коммунальной квартире на улице Ленина. В эти две маленькие комнатки съезжались после войны все родственники, приехал и муж Евгений, и какое-то время молодые жили в общей кухне, за ширмой. Война закончилась, пришло время отстраивать разрушенное.
Вернувшись, Елена снова окунается в живопись — едет с группой художников на Донбасс, где как раз восстанавливали домну. Гудели машины, валил дым, повсюду грязь, пепел. Проезжая по разрушенному Донбассу, Яблонская жадно высматривала хотя бы «кусочек» чего-то радостного, выискивала надежду. Но все было тёмным, серым и хмурым. Она искала желанную радость и таки нашла место, где уже реставрировали домну и молодые девушки в белых платочках о чём-то беседовали друг с другом, шутили, смеялись. Елена начала делать первые зарисовки. Их заметил руководитель группы и посоветовал написать картину. Та работа называлась «Відбудова домни» и была представлена в Москве на первой послевоенной выставке. «Все картины на той выставке были такие хмурые и серые, — делится воспоминаниями Елена Ниловна, — что моя сразу же бросалась в глаза — светлая, весёлая, преисполненная радости и тепла». Как сказал знаменитый Пластов: «Все мертвецов тянут, а у Яблонской — радость, оптимизм».
Ровесницы эпохи, обе сестры писали светлое социалистическое настоящее. Но как виртуозно они это делали! За полотно «Хлеб» Татьяне дали Сталинскую премию. На неё художница купила деревнную моторную лодку, на которой с удовольствием гоняла.
Сёстры всегда стремились быть непохожими — друг на друга и вообще ни на кого. Елена не любила, когда её пытались сравнивать с сестрой, в одном из интервью дочь упоминала, что у мамы «своя неповторимая живопись. Мама в связи с этим всегда цитирует одного коллегу, который высказался о её работах так: „Думок немах, фчлософчщ немах, але х гарний настрчй. Спасибч вам за це“».
Сёстры очень любили друг друга. Могли часами разговаривать на различные темы, однако собственные работы обсуждали мало. В творчестве были, пожалуй, соперницами, считает дочь: «Конечно, обменивались комплиментами по поводу своих картин, но при этом живого участия не чувствовалось. Мама никогда не завидовала Татьяне. Говорила, что у неё два „звания“: жена Евгения Волобуева и сестра Татьяны Яблонской».
«Звістка про нагороду» — картина, изменившая жизнь художницы. Это была тоже радостная картина: парень на мотоцикле приехал на поле, где выращивают свеклу, размахивает газетой с известием о награждении девушек за самый большой урожай. Девушки бегут ему навстречу. Солнечные лучи поблёскивают на платочках, поле, свекле. И снова Елене Ниловне говорят: «Картина „неправильная“». Художница написала так, как «нужно»: приезжает черная «Волга», из неё выходят бригадир, председатель колхоза, в чёрных костюмах, галстуках, жмут девушкам руку и поздравляют. Но картина вышла слишком презентабельная и невесёлая. Единственной радостью было солнышко на платочках и свекле. Муж, увидев работу, заметил, что «она вся блестит, а так не должно быть», взял и приглушил все эти лучики... После этого случая муж сказал: «Лучше иллюстрируй книги, у тебя это хорошо получается».
Яблонская стала создавать рисунки к книгам в издательстве «Радуга». Хотела дать детям радость, тем более что свои подрастали. Она много рисовала своих детей, в книгах изображены и сын Женя, и дочь Наталка, и дочь сестры, Оля. Её живое непосредственное восприятие мира, ясные краски, неожиданные композиции нравились детям, были понятны и любимы.
Елена стала признанным графиком. За 20 лет проиллюстрировала сотни детских книг. Целое поколение помнит «Читаночку», «Катрусю», «Малышам-крепышам», «Кую, кую чобiток», «Дед Мазай и зайцы», «Малятам-соколятам», «Я малий собi гуцулик», «Барвиста книжка», «Загадки», «Хитрий лис фарбує лiс», «За лiсом за пралiсом золота дiжа сходить», «Ластiвка з Лужицi» и многие, многие другие — именно они сделали Елену выдающимся иллюстратором детской книги. На этих иллюстрациях выросло не одно поколение девчонок и мальчишек.
Параллельно Елена Ниловна вела педагогическую деятельность — учила графиков и скульпторов. Преподавала увлечённо, интересно, ученики по сей день вспоминают свою учительницу.
«А сейчас у юных другие соблазны. У меня подрастают четыре правнука, один из них, очень чувствительный мальчик, сказал, например: „Берёзка вся увешана золотыми монетками“. Немного повернутся, и сразу сверкают. Собрался писать эту берёзку, принёс акварель и бумагу. Но пошёл дождь, и желание впоследствии пропало. Потом он сказал: „Зима расцвела белыми цветами“. Ему захотелось писать зиму. Она такая радостная, чистая, красивая. Но опять что-то помешало... А теперь увлёкся компьютером. Я спрашиваю дочь: „Данилко рисует?“. „Нет, возится с компьютером“. Интереснее ему это. Очень грустно и жалко, потому что обещал быть хорошим художником. Может, одумается ещё. Только сердцем, а не компьютером можно воссоздать живую радость, чтобы она, как зелёный лист, удерживала на себе каплю росы и солнечного зайчика».
В сплошном окружении творцов (сестра, племянницы, муж, дети) она постоянно доказывала собственную состоятельность. С начала 1970-х Елена Ниловна Яблонская снова начинает писать, посвятив себя станковой живописи. Её изобразительный талант, не до конца раскрывшийся в иллюстрациях, будто вырывается на свободу. Картины появляются на многих выставках, попадают в художественные музеи страны, частные коллекции. А в 88 лет она круто развернула мольберт и начала писать светлые пейзажи — без единой человеческой фигуры.
«Нужно пройти весь профессионализм, все эти круги, для того, чтобы потом от этого отказаться. Мы должны похвалить старость, если она даёт такие результаты!» — сказала в одном из интервью её дочь. — «Представляете, мама писала картины до 89 лет!». Пока не отказали глаза...
«Не вижу вас. Чуть-чуть только контуры намечаются. Плохо вижу. Поэтому художником быть не могу. И стало мне жить скучно. И ноги отказали. Сижу я всё время и скучаю».
Всё, чем всю жизнь занималась Елена Яблонская — делалось с огромной любовью, радостью и оптимизмом. Было ли это преподавание, живописные произведения, детские книги, воспитание детей, а позднее и внучек. В каждое дело вкладывалась душа. Вся, без остатка...
К моему сожалению, мне не удалось найти ни одного более-менее качественного фото этой прекрасной художницы...
xn--80adcefpbn1a9bkb.xn--p1ai
Описание картины Татьяны Яблонской «Лето»
Год создание – 1967. Материалы: холст, масло. Размеры: 205 на 250 см. Хранится в Государственной Третьяковской галерее, Москва, РФ.
Творческий путь Татьяна Николаевны успешно начинался в Киеве в предвоенные годы, но был полностью прерван эвакуацией и продолжился только в 1944 г. Через пять лет она создала знаменитую картину «Хлеб», прославившую ее на весь Советский Союз. В то время ее основным стилем был социалистический реализм, что особенно ярко проявилось после лета, проведенного вместе со студентами Киевского художественного института, где она преподавала, в колхозе. Позже в этой и других картинах 1960-х гг. отразилось ее видение синтетизма – ответвление импрессионизма, противоположность пуантилизма, когда изображение упрощается, становится более декоративным, состоящим из плоскостей и фигур пылающих цветов, которые выражают обобщенное «воспоминание» и впечатления автора.
На холсте изображена украинская глубинка, что заметно по характерным соломенным крышам и выбеленным стенам домов, прячущимся на пестрящем огородами и лугами холме. На переднем плане в развевающихся белом и голубовато-розовом платьях бегут две девочки с узнаваемыми для СССР косынками на головах. Ветер треплет их юбки, шелестит в сияющей голубо-зеленой листве деревьев на берегу реки. В перспективу зрителя уводит растущая у левого края полотна группа округлой растительности, которая по мере удаления переливается множеством оттенков зеленого от ультрамаринового и папоротникового до нефритового, а тени становятся сине-черными, сапфирными и даже лиловыми.
Творение буквально дышит движением и светится сочными летними красками, которыми художница нарисовала обычный деревенский пейзаж. В ее глазах он выглядит столь оригинальным, даже немного футуристическим за счет лунных и темно-синих пятен на узкой линии горизонта в самом верху.
opisanie-kartin.com
Дочь Татьяны Яблонской: "У мамы с детства наблюдалось огромное стремление рисовать".
Десять лет назад перестало биться сердце знаменитой советской и украинской художницы, смолянки Татьяны Ниловны Яблонской (1917 – 2005).
Родилась Татьяна Яблонская 24 февраля 1917 года в Смоленске в очень интересной семье. Глава семейства Нил Александрович Яблонский был потомком шляхтичей Великого Княжества Литовского. Его отец – вяземский священник работал в гимназиях учителем Закона Божьего и служил протоиреем Покровской церкви в Смоленске. Поэтому молодой Нил стал учиться в духовной семинарии (изгнан в 1905 году за участие в студенческих забастовках), а позже – в Духовной академии в Москве. После исключения из Духовной академии Нил пытался поступить в Петербургскую академию художеств, но не прошел по конкурсу. Затем он окончил историко-филологический факультет Московского университета, а в 1917 году некоторое время учился живописи во ВХУТЕМАСе.
В Смоленске он преподавал словесность, литературу и рисование в гимназиях, а также иногда публиковал свои рисунки в газете "Рабочий путь". К тому же Яблонский был одним из организаторов и преподавателей Смоленского отделения Пролеткульта, а с 1922 года работал хранителем картинной галереи в Смоленском музее.
Мамой Татьяны была Вера Георгиевна Варгасова, на которой Нил Александрович женился в 1916 году. Ее отец, Георгий Варгасов, работал инспектором народных училищ Смоленской и Тверской губерний.
Нил Яблонский был хорошим отцом. Он устраивал увлекательные игры, способствующие развитию зрительной памяти, давал задания по составлению орнаментальных композиций из растительного мира, по иллюстрированию прочитанных книг. В доме Яблонских даже "издавался" собственный журнал под названием "Сверчок" – обыкновенная школьная тетрадь с рассказами, баснями, стихами и загадками. Каждый "автор" рисовал к своему сочинению заставки, концовки, буквицы, иллюстрации. Как правило, воскресные дни Нил Александрович проводил вместе с детьми в музеях или в экскурсиях по окрестностям.
Революцию 1917 года Яблонский вначале воспринял, как благо освобождения. Но затем, увидев террор и ужасы гражданской войны, изменил свое мнение о революционной деятельности.
Будучи по-настоящему интеллигентным человеком, Нил Яблонский с женой и тремя детьми решил бежать от репрессий на Украину, туда, где об их происхождении никто не знал. И в 1928 году семья Яблонских из Смоленска переехала в Одессу.
Затем ими было предпринято несколько попыток выезда за границу. Но эти попытки были неудачными, поэтому семья так и осталась жить на Украине. Во время немецкой оккупации Нил Александрович был угнан в Германию и дальнейшая его судьба неизвестна. А его дочь – Татьяна Яблонская получила художественное образование, и стала всемирно известной художницей.
Миллионам ценителей живописи известны ее картины "Утро", "Хлеб", "Перед стартом", "Лен" и многие другие. Сегодня работы художницы хранятся в Национальном художественном музее Украины, Киевском национальном музее русского искусства, Третьяковской галерее, Русском музее в Санкт-Петербурге, Львовском музее украинского искусства, Харьковском художественном музее. Народной художнице СССР и Украины Татьяне Яблонской было 88 лет.
О ее жизни недавно в украинской газете "Факты и комментарии" рассказала младшая дочь Татьяны Яблонской – киевская художница Гаяне АТАЯН:
– Гаяне, что в вашем доме напоминает о матери?
– И в мастерской, и дома практически все оставлено, как было при маме. Та же атмосфера. На стенах в мастерской картины других художников из ее коллекции висят на тех же гвоздях, которые она прибила лично. До сих пор храню мамины запачканные краской очки, в которых она работала. Одежды у нее было немного. На все торжества надевала один и тот же финский костюмчик в полоску. В нем ее и похоронили. Пару лет назад в шкафу я обнаружила от него поясок, и так защемило сердце. Осталась и сумочка. Бытовых вещей немного. О маме также напоминают предметы народного творчества, которые она собирала. Плетеные корзины, куколки из соломы, керамическая посуда, привезенная отовсюду. И, конечно, книги. Это альбомы об искусстве, мемуары художников, художественная литература.
– Читала, что последние шесть лет она была прикована к инвалидной коляске. Парализованная в результате инсульта, тем не менее не переставала рисовать. И когда правая рука стала нерабочей, продолжала работать левой.
– Сначала мама немножко ходила, но полноценно двигаться уже не могла. Это были трудные шесть лет. Первый год она не рисовала. А потом ей стало так скучно жить, что она робко попробовала работать. И со временем опять стали получаться настоящие художественные произведения.
– О Татьяне Яблонской говорили, что она влюблена в жизнь.
– Это правда. Мама ощущала радость жизни даже в таком сложном положении, в котором оказалась в последние годы. Очень хорошо сказала о ней моя дочь Ира в день похорон, когда мы с ней стояли на балконе: "В бабушкиной жизни не было пустого". Каждый свой день мама чем-то наполняла. Если не могла рисовать и читать, о чем-то думала. Как-то подхожу к ней утром и спрашиваю: "Мама, как ты спала?" Она ответила: "Я не спала – пела песни". Видимо, очень тихонько. Мама знала и стихов много. Она была человеком глубоким. Вдохновение же черпала в работе. Когда начала рисовать левой рукой, это стало большим источником радости. Доктор, который лечил ее в последние годы, сказал, что если бы она все это время не работала, то так долго – почти 90 лет – не прожила бы. Последняя ее пастель – "Колокольчики".
Каждый день мама писала в кухне, сидя в инвалидной коляске у окна. Старалась запечатлеть меняющееся состояние природы: утро и вечер, пасмурную и солнечную погоду, времена года. Картинка за окном постоянно менялась. Порой вдохновение приходило совсем неожиданно. Иногда, когда на столе оставалась посуда после завтрака, она говорила: "Не тронь!" Считала, если специально расставить чашки и прочую утварь, получится совсем не то.
– Взгляд художника…
– Да. В капле воды для того, кто способен это увидеть, отражается весь мир. В поздний период творчества мама не нуждалась в длинных маршрутах. Упал луч солнца – и уже из этого она могла сделать сюжет.
– Отец Татьяны Яблонской мечтал, чтобы все его трое детей стали художниками?
– До революции дед преподавал в гимназии словесность, после 1917 года стал хранителем Смоленской картинной галереи. А вообще он был художником-любителем и мечтал о профессиональной деятельности. Его мечту воплотили дети. Обе дочери стали художницами, а сын – архитектором. У мамы с детства наблюдалось огромное стремление рисовать. В юности, видя падающую звезду, она загадывала желание – стать хорошим художником. Другие девочки мечтали о замужестве, о красивых нарядах, а ее желание было вот таким.
– Наверное, не много есть людей, которые бы не знали знаменитую картину Татьяны Яблонской "Утро", репродукция которой была даже в школьных учебниках. А правда, что это произведение искусства сыграло в жизни вашей сестры Елены судьбоносную роль?
– Ее будущему мужу Арсену очень нравилась эта картина. Она висела у него на стене. И в какой-то мере благодаря этому произведению он потянулся к профессии художника. Наверное, и девочка на картине (моя сестра Елена) нравилась. Молодой человек приехал из Казахстана учиться в Москву в высшее художественно-промышленное училище. В это же время там оказалась и сестра. Они познакомились и поженились.
– Удивилась, что сама Татьяна Ниловна эту свою картину не очень любила.
– В творчестве художника иногда со временем происходит профессиональная переоценка.
– А какое полотно было любимым?
– Самой лучшей своей работой она считала картину "Хлеб", в которой очень много сказала об Украине. Писать ее начала в урожайном 1948 году. Поскольку 1946 и 1947 годы выдались неурожайными, горы золотой пшеницы вызывали такой восторг и радость. Когда впервые работа экспонировалась в Москве, все говорили, что это символ Украины.
– Татьяна Ниловна родилась в Смоленске. Как она оказалась в Киеве?
– В Смоленске мама прожила одиннадцать лет, а потом переехала в Украину. Дед не принял революцию 1917 года. Поначалу в 1905 году участвовал в студенческих волнениях и даже был исключен за это из духовной академии, где учился. А потом разочаровался в новых порядках и хотел с семьей эмигрировать. Было предпринято несколько попыток бегства за границу, но они оказались неудачными. В 1929 году семья отправилась в Одессу. Прожив там пару лет, пытались искать способы уехать в Румынию. Не получилось. Потом еще раз попробовали – уже из Каменец-Подольского, но снова не вышло. Чтобы замести следы, отправились в Луганск: кто-то ведь мог донести. И уже из Луганска мама приехала в Киев на учебу в художественный институт. О попытках бегства семьи за границу она боялась рассказывать до конца жизни.
– Быть может, судьба не пускала их тогда, готовя Татьяне Ниловне блестящее будущее? Три Государственных премии, звание народного художника СССР…
– Вы знаете, не все так однозначно. В маминой жизни случалось разное. За одни картины ей давали премии (например, за "Хлеб"), за другие обвиняли в формализме, в подверженности "тлетворному влиянию импрессионизма". К примеру, очень критиковали работу "Перед стартом". Но для мамы была главной собственная оценка.
– Ей завидовали?
– Конечно. Кто-то – таланту, которого сам не имел, кому-то казалось, что ей на голову падают особые блага. Маму тяготило такое отношение. Но она работала и не обращала на это внимания.
– Для работы Татьяне Ниловне требовались какие-то особые условия?
– Нужны были тишина и уединение. Телефонные разговоры, болтовня и суета вокруг мешали. Мама старалась от всего этого спрятаться. Творчество требует колоссальной концентрации внимания.
– Как Татьяна Ниловна успевала создавать шедевры и воспитывать троих детей?
– Сама не знаю. Для меня это загадка. Думаю, благодаря четкой самоорганизации. Она выбирала главное, а второстепенное отодвигала. То, что можно было упростить, упрощала. Например, не ходила на родительские собрания. Я хорошо училась. Мама лишь расписывалась в дневнике. И меня всегда учила сосредотачиваться на основном, смотреть в суть. День прожить ведь можно по-разному. В последние годы жизни мама по утрам меня всегда спрашивала: "Что ты будешь писать?" Иной раз меня это раздражало. Всегда находились какие-то другие дела. А сейчас я думаю, как она была права.
– У нее были помощники по быту?
– Когда я была маленькая, нам помогала домработница. Мама имела возможность оплачивать ее труд. А готовила часто сама. Пекла пироги с разными начинками – с капустой, рисом и яйцом, яблоками. Готовила голубцы в молодых виноградных листьях – виноград рос прямо возле ее мастерской. Это майское блюдо – летом листья уже жестковаты. Оно характерно для армянской кухни, к которой приобщил маму мой отец. Одно время увлеклась салатами – и это тоже его влияние. Делала их вдохновенно! Она постоянно чем-то увлекалась. То сыроядением, то йогой… Как-то голодала месяц. Делала это ради оздоровления.
– Она ведь и плавала хорошо?
– Как пароход! Особенно любила плыть против течения. В молодости и лыжницей была великолепной. Так что картина "Перед стартом" написана со знанием дела.
– Оба мужа Татьяны Яблонской были художниками – и Сергей Отрощенко, и Армен Атаян. В личном плане она была счастливой женщиной?
– Не знаю. Видимо. Она не очень любила говорить на эти темы.
– Материально Татьяна Ниловна была состоятельным человеком?
– По нынешним меркам нет, а по тем – жила вполне обеспечено, но не роскошествовала. Дачи у нас не было. Мама хотела быть свободной. Отдыхали мы обычно в доме творчества в Седневе под Черниговом.
– Какая у вас была машина?
– Мама водила "Жигули". Но автомобиль не был для нее атрибутом роскоши. Его мама купила для поездок на этюды. Она могла ездить туда, куда на общественном транспорте не доберешься. К слову, так родилась картина "Лен".
– Картины Татьяны Яблонской экспонировались во многих уголках мира. Какая страна ее поразила?
– Трижды мама была в Италии. Это страна искусства, и она ее обожала. В безумном восторге приехала из Испании. Мама была человеком открытым к радости. Куда бы ни попадала, ей все нравилось.
– Что бы вы сказали своей маме сегодня, если бы она могла вас услышать?
– "Мамочка, не будь ко мне так строга!" Очень требовательная к себе, мама и нас, детей и внуков, подтягивала к своим стандартам, потому что всех нас очень любила.
Беседовала Ольга СМЕТАНСКАЯ, "Факты и комментарии" (Украина)
На верхнем снимке – дочери художницы Гаяне и Елена (слева), изображенная на картине "Утро". Фото УНИАН
Главные новости вы можете получать в
Теги записи: Гаяне Атаян • живопись • Нил Яблонский • Смоленск • Татьяна Яблонская • украинаsmolnarod.ru
