Музей Черномырдинаru.knowledgr.com. Ванильное небо картина
Ванильное небо - e-motion.tochka.net
Иногда приходится слышать, как про некоторые фильмы говорят: «Такая-то сцена снята совершенно великолепно». С этой точки зрения «Ванильное небо» - одна большая удачно снятая сцена.
Здесь нет скучных мест и банальных подходов. Вместо них – продуманность, совершенство исполнения и невероятный, поражающий воображение визуальный ряд. Напряжение растёт по мере развития сюжета, поднимая нас в конце вместе с Дэвидом Эймсом на лифте на крышу небоскрёба – туда, где состоится убаюкивающая и восхитительная финальная сцена. «Обойдёмся без стереотипов. – сказал Дэвиду его психолог, МакКейб, где-то в самом начале. – Не все отпрыски магнатов бездушны. Не все психологи зациклены на снах». Это кино тоже сумело обойтись без стереотипов. Нельзя сказать, что оно оправдывает зрительские ожидания. Классического хэппи-энда здесь не получится – как и драматического финала. Здесь всё вперемешку, как в хорошем коктейле. Концовка «Неба» восхитительна тем, что оставляет возможность трактовать её и весь фильм по-разному: оптимисты изобретут самолёт, пессимисты изобретут парашют. Это присуще лишь самым лучшим, самым гениальным творениям рук (и мозгов) человеческих. Но к этому мы ещё вернёмся позднее.
Раньше я часто думал: а если взять и снять идеальное кино – совершенное как визуально, так и содержательно, то какой у него будет сценарий? Как у «Титаника»: красивый, неглупый, но всё-таки слишком простой – или как у «Малхолланд-драйва» с «Широко закрытыми глазами»: малопонятный разуму, зато родной и близкий подсознанию? Смутно я и тогда понимал, что это – две расхожие крайности, а истина, как обычно, лежит где-то посередине. А Камерон Кроу ткнул меня в идеальный сценарий носом, так что я понял: чёрт, да это же «Ванильное небо»!
Это история с моралью. Кроу здесь удалось то, что в своё время так и не удалось Спилбергу – помните его претенциозные «Искусственный интеллект» и «Особое мнение», до отказа набитые нравоучительным смыслом и оттого слишком приторные? Кроу пошёл гораздо дальше в вопросах киношной морали и того, чему учит фильм. Он отделил сюжет «Неба» от философии «Неба» и получил что-то невероятное – картину-зрелище, философский трактат и – самое главное – жизненную модель.
Итак, если мы говорим об идеальной картине – такой, как «Ванильное небо» Моне, то есть, тьфу, Камерона Кроу, - то имеем в виду случай двойной кодировки, подразумевающий наличие явного и тайного смысла. Явный смысл – это, собственно, сюжет, а вот тайный – это сакральный смысл картины: её философия, её глубинные пласты, её тайная гармония с вечными вопросами… И, конечно же, её красота.
1. То, чего Бах не сказал.
«Герой радостен» - это ускользало до сих пор от сочинителей трагедий. Фридрих Ницше Итак: action!.. Перед нами – Дэвид Эймс младший, магнат и сын магната, владелец трёх журналов и шикарной квартиры в центре Нью-Йорка. Он молод, красив, остроумен, и женщины не дают ему прохода. Дэвид привык, что все вокруг хоть в чём-то, да зависят от него, и живёт так, словно мир – площадка для его игр. Эта идея крепко впечаталась в его подсознание.
Несмотря на всё это, Дэвида нельзя назвать счастливым. Это мы понимаем по некоторым характерным деталям в начале фильма. Ему снится пустой город, откуда одним прекрасным утром исчезли все люди, он тайком мечтает о большой любви и потихоньку мучается, что плохо ведёт дела компании, которую создал его отец. Кажется, будто некие пять чувств не дают ему покоя.
Из этой реальности его выхватывает страшная авария, устроенная психически неуравновешенной девушкой по имени Джули Джиани, которую Дэвид соблазнил и бросил, а сам увлёкся другой, и которая, влюбившись в него, мучалась дикой ревностью. Вернувшись к жизни со сломанной рукой и изуродованным лицом, Дэвид осознаёт, что мог бы построить себе счастливую жизнь из того, что он имел до аварии, и начинает бороться за чувства Софии Серрано – единственной девушки, которую он любит.
Незаметно для себя оказываясь в волшебной реальности «Полудрёмы», Дэвид, кажется, достигает желаемого: его искренне любит София, ему восстанавливают лицо, и жизнь начинает казаться неиссякаемым потоком спокойного счастья, которого он так хотел. Но идиллия длится недолго.
«Подсознание – очень важный фактор». – неоднократно заявлялось в фильме. Действительно важный, раз уж superego Дэвида не сумело справится с окружавшей его благодатью «Полудрёмы» и перескочило на программу «Ночной кошмар магната». Может, дело всё в том, что нами правят пять основных чувств и какое-то не самое хорошее из них незаметно взяло верх в подсознании Дэвида? Это вполне могло быть чувство вины… или ненависть, или ещё что-нибудь роковое. Но дело не в том.
Просто когда Дэвид узнал о том, что он жил в «Полудрёме», он понял, что идеальная жизнь, придуманная им, и жизнь реальная могут на самом деле не так уж и отличаться, что Ричард Бах был прав в конечном итоге: «Мы притягиваем в нашу жизнь то, о чём мы думаем».
Вместе с тем Дэвид понял, что Бах сказал далеко не всё, и мы притягиваем в нашу жизнь скорее то, о чём думает наше «оно», чем то, о чём думаем, собственно, мы.
Вот он, вывод, который сделал для себя Дэвид Эймс, пережив идиллию и кошмар «Полудрёмы»: Фрейд был прав насчёт подсознания; Бах был прав насчёт управления реальностью с помощью силы мысли. Это объясняет, отчего для подавляющего большинства людей жизнь – настолько неприятная штука: подсознание вмешивается, диктуя свою волю, – а у большинства людей в подсознании живёт немало кошмарных образов.
Отсюда следует важный вывод о принципиальной значимости для счастья человека его согласия с самим собой и уверенности, что «всё в его жизни правильно», как гласит гениальный рекламный слоган пива «Бочкарёв».
У Камерона Кроу получилось кино про счастье, которое, как всем давно известно, вообще не свойственно человеческой натуре. Лишь в сказках мы находим классическое: «Они жили долго и счастливо…» - и внутренне не верим им. И справедливо не верим, надо сказать, ведь «долго» и «счастливо» - две вещи несовместимые.
Кино Кроу, рассказывая нам путаную историю Дэвида, подспудно пытается выяснить, почему всё всегда происходит именно так. Оно играет с вечными вопросами, в каждое время не дававшими покоя лучшим умам, пробует разглядеть сквозь пелену непознаваемого хотя бы неясные очертания ответов. Почему человек не может быть счастлив? Почему большинство людей проводят всю жизнь в погоне за грёзами? Как устроен наш мир и как им управлять?
В «Ванильном небе» вы не найдёте чётких ответов. Оно неоднозначно, оно оставляет вопрос о счастье целиком на ваше усмотрение, всего лишь намекая в тон Сенеке: «Счастье – сугубо внутреннее качество». И несёт в себе ещё одну, полупризрачного вида мораль: настроение делает человека человеком. Настроение в широком, конечно, смысле: как жизненная позиция, оптимизм или пессимизм, надежда или уныние.
Нужный настрой – вот универсальный ключ к управлению Вселенной. С Дэвидом немало паршивых вещей приключилось, но в любой переделке он прежде всего оставался «заводным малым». «Я нашёл в себе скрытые резервы и пятого декабря пошёл на приступ. Возвращение Дэвида Эймса младшего, гражданина Хайло». – так он сказал про свою борьбу за жизнь после аварии и комы. Его главный скрытый резерв – это его жизнелюбие, его непроходящая весёлость.
Поэтому в финале мы спокойны за Дэвида, бросающегося вниз с головокружительной высоты – мы успели его узнать на протяжении фильма и теперь уверены: он ни за что не сдастся в своей борьбе за счастье. А счастье для него – «жить настоящей жизнью».
2. Вот такие мелочи...
Увы, «Ванильное небо» - отнюдь не уникальная лента, как очень хочется думать. Это просто талантливый ремейк испанского кинохита Алехандро Аменабара «Открой глаза», причём не просто ремейк, а практически дословное повторение. Порядок сцен в картинах абсолютно идентичен, диалоги почти везде совпадают, и изменения, внесённые Камероном Кроу в сценарий Алехандро Аменабара и Матео Гила, весьма незначительны. Но самое удивительное в другом – эти с виду незначительные изменения кардинально изменили смысл картины!
Попробуем разобраться, что же такого внёс Камерон Кроу в картину Аменабара. Его новшества делятся, в основном, на две составляющие: ряд на удивление удачных кинематографических сравнений и совершенствование характера главного героя. К первым относятся множество важных мелочей, начиная с названия фильма – «Ванильное небо» - картина Моне, превращённая Камероном Кроу в символ идеальной жизни. А вторая составляющая – это настроение Дэвида.
Именно оно и делает его таким привлекательным, в полном смысле слова модельным персонажем, с которым приятно отождествлять себя, - важнейший атрибут зрелищного фильма. Герою ленты Аменабара этого сильно недоставало. Что мы чаще всего слышали от него на протяжении всей картины? – «Ненавижу актёров: они все лицемеры… Ненавижу котов: они почти такие же лицемеры, как актёры… Ненавижу сны». – Ненавижу, ненавижу, ненавижу…
Помимо этого, «Ванильное небо» снято не в пример профессиональнее, чем картина «Открой глаза», – и дело тут не только в многомиллионном бюджете. Он, разумеется, повлиял – на качество съёмок, на совершенство операторской работы – и позволил привлечь массу великолепных актёров. Но «Небо» отличает ещё и потрясающая музыка, подобранная Нэнси Уилсон, придающая действию именно тот оттенок настроения, который требуется, на протяжении всей картины.
Возможно, это и есть рецепт идеального кино: потрясающим сценарием как следует пропитать душу талантливого режиссёра, мелко покрошить туда прекрасных актёров, способного оператора и хорошего композитора. Добавить многомиллионный бюджет и спецэффектов по вкусу.
Но слагаемые успеха «Ванильного неба» не ограничиваются вышеперечисленным – есть ещё кое-что. Это третье слагаемое – потрясающий перевод, придавший идеальной картине Аменабара-Кроу невиданного колорита, открывший в ней новые грани смысла. Чего стоит одна «Аллегория скорби с сухим мартини», как поэтично обозвала София Джули Джиани на вечеринке у Дэвида! В оригинале это звучит как «Грустнейшая девушка с мартини» - то есть, попросту говоря, не звучит вовсе.
Сказать по правде, посмотрев «Открой глаза», я был немного разочарован в «Ванильном небе» и до сих пор не знаю, как относится к такому киноплагиату. Но я точно знаю, что не назвал бы картину Аменабара идеальным фильмом. А вот «Ванильное небо» - это уже совсем другой случай.
Это чрезвычайно красивая и трогательная лента, но – избежавшая всех недостатков фильма-зрелища: чрезмерного пафоса любовных сцен, разных глупостей и страха показаться некрасивой. Чтобы не быть голословным, приведу пример.
Помните сцену на крыше небоскрёба, когда Дэвид Эймс решает жить настоящей жизнью и прервать мучающий его кошмар «Полудрёмы»? Для этого ему необходимо победить свой последний и самый панический страх – страх высоты – и броситься с крыши небоскрёба вниз, на плиты мостовой. «Желание напоследок?» - спрашивает Дэвида Эдмонт Вентура, его «техпомощь». «Пусть прочтут в моих мыслях». - шепчет Эймс, медленно поворачивается и видит Софию. И пока они целуются, мы видим, как Эдмонт Вентура украдкой смотрит на часы. Вот оно – то, чего вы не найдёте ни в одной сопливой мелодраме! Снимая явно пафосную сцену, Кроу решается нарушить апогей её пафоса, и весьма изысканно напоминает зрителям о реальности. Эдмонт Вентура всё понимает: любовь у них там и всё такое, но одновременно он слегка обеспокоен технической стороной момента: не слишком ли затянулся «режим паузы»?
Вообще, внимательный зритель найдёт в «Ванильном небе» огромное количество различных мелочей, делающих сюжет красочнее и сложнее. Это и страх высоты Эймса, о котором ни слова не было сказано в картине Аменабара, и пёсик Бенни, и красочная обложка пластинки, запавшая в подсознание «гражданину Хайло» и проявившая себя в «Полудрёме». «Мелочи, да… И нет ничего важнее». – задумчиво протянет Дэвид. Или вспомните момент, когда Эдмонт Вентура предлагает Эймсу выбор: ожить в реальности или остаться в «Полудрёме». «Группа наблюдения ждёт, что ты решишь». – говорит он и указывает ладонью в сторону зрительного зала. Что за группа наблюдения такая? А это мы с вами…
Мы покупаем и любим те фильмы, которые нас чем-то задели, затронули какие-то потаённые струны нашей чувствительной души. Именно в этом для меня и таится главное отличие «Ванильного неба» от оригинального фильма Аменабара. Дело всё в том, что «Небо» я полюбил, если добраться до сути вещей, за те самые мелочи, важнее которых ничего нет, говоря словами Дэвида. Вот вам и секрет «идеальной картины» - Бог, как и прежде, прячется в деталях.
3. На чём держится «Небо».
«Я верю в кино и убеждён, что в основе лучших фильмов лежат сильные сценарии». – однажды заявил Кевин Костнер. Не знаю, как вы, а я склонен согласиться с этим заявлением, ибо все любимые мной картины написаны идеально. Так и картина «Ванильное небо», что бы я ни говорил о таланте Камерона Кроу, - идеальна в первую очередь благодаря рамке сценария Алехандро Аменабара. (Привет от Дэвида: «Её мама купила».)
Сам сценарий, хоть он и кристально ясен, – в нём нет непонятных мест, недоступных нашему «несовершенному мозгу» - зато его нельзя упрекнуть в простоте или банальности. Он ужасно сложен, и поняли его далеко не все.
Некоторым даже нравится спорить на тему: что же всё-таки случилось с Дэвидом Эймсом в фильме? А я думаю, не так уж это и важно. То есть, важно, конечно, с точки зрения сюжета, но сюжет тем и хорош, что сочетает предельную ясность с возможностью трактовать его по-разному.
Просто он многоуровневый: пласты повествования накладываются один на другой, как в слоёном пироге, и большинство зрителей задерживает мнимая путаность первого, самого примитивного из них. И только самый продвинутый и внимательный зритель оценит всю красоту и сложность конечного замысла. По такому же принципу построена Библия, к слову сказать.
На этом погорели многие режиссёры. Даже великий Стивен Спилберг так и не смог в своих картинах отделить тайный смысл от явного, хотя дважды пытался. Наверное, это всё-таки дар, причём дар скорее сценариста, нежели режиссёра, поскольку если сравнивать Кроу и Спилберга, ещё неизвестно, в чью пользу будет сравнение, несмотря ни на что. Тем не менее «Ванильное небо» повергает зрителя в лёгкий шок, заставляет задуматься, а вот «Особое мнение» всего лишь банально навязывает какую-то смешную мораль.
Не стану говорить, что все фильмы должны быть такими. Нельзя наладить массовое производство таких картин. Алмазы и другие драгоценности тем и ценны, что их мало и тяжело добывать новые. А ценность огранённого алмаза вообще возрастает в десятки раз: он уникален, шанс получить такой же – один на миллион.
Мартин Скорцезе как-то вывел режиссёрскую «формулу успеха», сказав: «Публика любит, чтобы ей постоянно показывали одно и то же, но – немножко по-разному». Этим приёмом давно с успехом пользуются некоторые голливудские мэтры вроде Майкла Бэя (внимательные давно заметили, что у него в каждой картине используется успешный приём из предыдущих). А «Небо» стоит выше всяких режиссёрских и продюсерских заморочек типа «Давай вставим сюда эту песню – она сейчас как раз в моде, это привлечёт больше зрителей». Оно играет со зрителем, подсовывая никем не узнанного Стивена Спилберга в сцену с массовкой. Но картине Аменабара-Кроу удалось избежать и другой крайности такого подхода – режиссёрской мании величия: «Я сделал что-то. Пусть теперь они толкуют это, как хотят».
В общем, этот фильм – огранённый алмаз, чужая история, запавшая талантливому человеку глубоко в душу и пустившая там свои корни. Цветок, выросший из неё, распустился в кинотеатрах 14 декабря 2001 года.
e-motion.tochka.net
Ванильное небо • ru.knowledgr.com
Ванильное небо - американский научно-фантастический фильм триллера 2001 года, снятый, письменный и co-produced Кэмероном Кроу. Это - англоязычный ремейк 1 997 испанских фильмов Алехандро Аменабара, Открытых Ваши Глаза, который был написан Аменабэром и Матео Хилем с Пенелопой Крус, повторяющей ее роль из оригинального кино. Кино описано как «странная смесь научной фантастики, романа и деформации действительности»,
Звезды Ванильного неба Том Круз, Пенелопа Крус и Камерон Диас, с Джейсоном Ли и Куртом Расселом, появляющимся в поддержке ролей. Это получило смешанные обзоры с критиками, сравнивающими его неблагоприятно с оригинальным фильмом и критикующими сценарий. Это было кассовым успехом и получило номинацию на премию Оскар за Лучшую песню, а также премию Гильдии киноактеров и номинации премии «Золотой глобус» на выступление Камерон Диас. Саундтрек был также приветствуемым критиками.
Заговор
От тюремной камеры, где он был обвинен за убийство, Дэвид Аэмес (Том Круз), в протезной маске, говорит его жизнеописанию ухаживать за психологом доктором Кертисом Маккейбом (Курт Рассел).
В ретроспективном кадре Дэвид, как показывают, является богатым владельцем крупной фирмы по публикации в Нью-Йорке, который он унаследовал от своего отца, оставив его регулярные обязанности партнерам его отца, которым доверяют. Поскольку Дэвид наслаждается образом жизни бакалавра, он представлен Софии Серрано (Пенелопа Крус) его лучшим другом и автором Брайаном Шелби (Джейсон Ли) на вечеринке. Дэвид и София проводят ночь, вместе говоря и влюбляются. Когда бывшая подруга Дэвида, Джулианна «Джули» Джанни (Камерон Диас), слышит о Софии, она пытается убить себя и Дэвида в автокатастрофе. Джули умирает, но Дэвид выживает, его лицо, в гротесковой манере изуродованное, принуждая его носить маску, чтобы скрыть раны. Без надежды использовать пластическую хирургию, чтобы возместить убытки, Дэвид не может схватиться с идеей носить маску для остальной части его жизни. Однажды ночью во встречу с Софией, Дэвид безнадежно напивается, и София оставляет Дэвида, чтобы валяться на улице снаружи.
Дэвид пробужден на следующий день Софией, кто приносит извинения за то, что не помогся он и отводит его домой. Эти два продолжают видеть друг друга, и Дэвиду восстановили его лицо хирургическим путем несмотря на то, чтобы быть сказанным, что это было невозможно прежде. Хотя его жизнь кажется совершенно довольной, Дэвид находит причуды, такие как краткие видения его искаженного лица и человек (Ноа Тейлор) в баре, который говорит ему, он может изменить мир. Однажды, когда он идет в квартиру Софии, он находит Джули там вместо этого; все предыдущие mementos Софии, теперь показывая лицо Джули. Сердитый и перепутанный, Дэвид душит Джули, и позже арестован и размещен в психиатрическую больницу, найдя, что его лицо вернулось в свое ранее изуродованное государство.
Дэвид заканчивает рассказывание его истории Кертису, который продолжает тогда навещать Дэвида далее для большего количества сессий, чтобы попытаться помочь ему выздороветь. Во время одного интервью Дэвид видит соседнюю телевизионную рекламу для «Жизненного Расширения», компания, которая специализируется на cryonic приостановке, считая имя знакомым. Под охраной Кертиса Дэвид взят в Жизненные офисы Расширения, где продавец (Тилда Свинтон) объясняет, что они замораживают людей сразу после пункта смерти, пока лекарство от их болезни не доступно в будущем, сохраняя их мозг активным, размещая их в ясное государство мечты. Дэвид становится беспокоящимся и освобождается от Кертиса, понимая, что он находится в своей собственной ясной мечте, которая пошла не так, как надо и призывает к технической поддержке.
Дэвид оказывается в пустом лобби офисов, и человек, которого он видел ранее в баре, появляется, утверждая быть технической поддержкой Дэвида от Жизненного Расширения, которое теперь известно как Проект Оазиса. Они едут в лифте к вершине невозможно высокого здания, высота, вызывающая серьезную акрофобию Дэвида. Человек объясняет, что Дэвид был во сне cryonic в течение 150 лет. Дэвид выбрал Жизненные услуги Расширения после борьбы с его распадом Софии, и его приобретение физического дефекта, и после обеспечения издательства его партнерам, продолжило убивать себя передозировкой наркотиками; Жизненное Расширение сохранило его тело и, поскольку Дэвид направил, поместите его в его ясную мечту, начинающуюся с пьяной ночи, когда София оставила его под «небом ванили» от живописи Моне. Однако во время его сна, мечта пошла ужасно неправильно и попыталась включить элементы от его подсознания, такие как заменение Джули для Софии и создания выступающего в роли отца как Кертис. Когда они прибывают наверху здания, человек предлагает Дэвиду выбор: или чтобы быть повторно вставленным в исправленную ясную мечту или проснуться, беря буквальный прыжок веры от крыши, которая вынуждает его бросить вызов своим собственным страхам. Дэвид решает проснуться, игнорируя видение Кертиса, которого его подсознание привело в чувство, чтобы говорить его из него. Дэвид предполагает Софию и Брайана, чтобы сказать его прощания. Завоевывая его заключительный страх, Дэвид спрыгивает из здания, его жизнь, вспыхивающая перед его глазами и белыми немедленно прежде, чем поразить землю. Женский голос приказывает, чтобы он «открыл Ваши глаза» (повторяющаяся тема в кино), и концы фильма с Дэвидом, открывающим его глаза.
Бросок
Производство
Развитие
После американского дебюта 1 997 испанских фильмов Алехандро Аменабара Abre Лос ojos (Открывают Ваши Глаза) в 1998 Кинофестиваль Сандэнса, Том Круз и его производящий партнер Паула Вагнер optioned права ремейка. Надеясь соблазнить директора Кэмерона Кроу, который ранее сотрудничал с Крузом на Джерри Магуайре, Круз пригласил Кроу к себе в свой дом, чтобы рассмотреть фильм. «Мне предложили много фильмов, чтобы купить и переделать, и я никогда не имею, потому что я чувствовал, что это было слишком связано с культурой того места, безотносительно страны, от которой это было», сказал Круз. «Но это было универсальной историей, которая была все еще открыта, который все еще чувствовал, что ей была нужна другая глава, которая будет сказана».
Название фильма - ссылка на описания небес в определенных картинах Клодом Моне. В дополнение к импрессионистскому произведению искусства Моне тон фильма был получен из акустической баллады «Посредством Горя» Джули Миллер и линией от раннего интервью Элвиса Пресли, в котором он сказал, «Я чувствую себя одиноким, даже в переполненной комнате».
Съемка
Основная фотография для Ванильного неба началась в конце 2000 и завершила в марте 2001. 12 ноября 2000 стрельба для сцены пустынной Таймс-Сквер в Нью-Йорке имела место в ранние часы дня. Большой раздел движения был блокирован вокруг Таймс-Сквер, в то время как сцена была снята. «Был предел на том, сколько времени город позволит нам запереть все даже в начале утра воскресенья, когда большая часть Нью-Йорк Сити была бы, замедляют получение», сказал оператор Стидикэма, Ларри Макконки. «Несколько раз мы репетировали со Стидикэмом и Крейном включая макет неперемещаемого поручня, что мы должны были работать рука подъемного крана вокруг. [Круиз] участвовал в этих репетициях также, таким образом, мы разделили ясное понимание того, каковы мои ограничения и требования будут».
Съемка продлившегося в течение шести недель вокруг нью-йоркской Городской территории, которая включала сцены, снятые в Центральный парк, Верхний Вестсайд, Сохо и Бруклин. Одним видным местоположением в области был Конде Наст, Строящий, который служил Aames Publishing и офисом Дэвида. После съемки законченного в Нью-Йорке, производство переехало в Лос-Анджелес, где остаток от внутренних выстрелов был закончен в Главных Студиях.
Несмотря на искаженные аспекты фильма действительности, стиль кинематографии остается основанным для большой части фильма. «Я не делал ничего, что было открыто очевидно, потому что история вращается вокруг главного героя, не знающего, является ли он в состоянии действительности, мечты или кошмара, таким образом, мы хотим, чтобы он чувствовал себя немного неоднозначным», сказал кинематографист, Джон Толл. «Мы хотим, чтобы аудитория сделала открытия как [Круиз], характер делает, а не перед ним». Американский журнал Cinematographer написал документальный очерк на работе художника по свету Ли Роуза над фильмом.
Музыка
Кроме отобранных работ исландской группой Sigur Ros, партитура для Ванильного неба была составлена Кроу тогда жена, Нэнси Уилсон, которая ранее выиграла Почти Известный. Уилсон провел девять месяцев, работая над музыкой фильма, которая была сделана посредством экспериментирования звуковых коллажей. «Мы пытались балансировать тяжесть истории со сладкой музыкой поп-культуры», сказал Уилсон. «Мы сделали звуковые коллажи всех видов. Мы направляли Брайана Уилсона в большой степени. Я делал запись вещей через шланги, вокруг углов, играя на гитарах со смычками виолончелей, и с [музыкальный редактор] Карл Каллер, мы попробовали все виды дурацкого материала. В коллаже звука сцены с полом убийства Кэмерон даже использовал говорящий голос Брайана Уилсона от Любимой сессии соединения Звуков».
Интерпретации
Согласно комментарию Кэмерона Кроу, есть пять различных интерпретаций окончания:
- «Техническая поддержка» говорит правду: 150 лет прошли, так как Аэмес убил себя, и последующие события формируют ясную мечту.
- Весь фильм - мечта, свидетельствуемая этикеткой на автомобиле Аэмеса, который читает, «2/30/01» (30 февраля не происходит в Григорианском календаре).
- События после катастрофы формируют мечту, которая происходит, в то время как Aames в коме.
- Весь фильм - заговор книги, которую пишет Брайан.
- Весь фильм после катастрофы - галлюцинация, вызванная лекарствами, которые были применены во время восстановительной хирургии Аэмеса.
Кроу отметил, что присутствие «Ванильного неба» отмечает первую ясную сцену мечты (утреннее воссоединение после клубной сцены) — все, что следует, мечта.
Прием
Театральная касса
Ванильное небо открылось в #1 в театральной кассе в Соединенных Штатах, когда это было сначала представлено 14 декабря 2001. Вводные выходные взяли в валовом доходе 25 015 518$ (24,9%). Заключительный внутренний валовой доход составлял $100,61 миллиона, в то время как иностранный валовой доход был немного выше в $102.76 миллионах для международного валового дохода 203 388 341$.
Критический ответ
Критическая реакция для Ванильного неба была высоко смешана. Это держит «гнилой» рейтинг 40% на Гнилых Помидорах, основанных на 162 обзорах (65 положительных, 97 отрицательных). Метакритик сообщил, основанный на 33 обзорах, «Смешанном» рейтинге 45 из 100.
Печатный обзор Роджера Эберта Ванильного неба наградил фильм три из четырех звезд:
Эберт интерпретировал окончание как объяснение «механизма нашего беспорядка», а не устройства, которое говорит «нам наверняка, что фактически произошло».
Кинокритик Ричард Роепер идентифицировал фильм как второстепенный вариант 2001.
Более смешанный обзор от Нью-Йорк Таймс рано на требованиях Ванильное небо «очень интересный, эротический научно-фантастический триллер, который берет г-на Кроу в территорию Стивена Спилберга», но тогда это отмечает:
:As это оставляет позади реальный мир и начинает исследовать жизнь как сон наяву (самая популярная тема этого года в голливудских фильмах с высокими идеями), Ванильное небо ослабляет свою эмоциональную хватку и становится неорганизованным и абстрактным если все еще интригующее размышление по параллельным темам. Каждый - поиски вечной жизни и вечной молодежи; другой - вина и непослушная власть не сознающего ума подорвать утопические открытия науки. Выкуп Дэвида в конечном счете состоит из его схватывания с его собственной смертностью, но тот выкуп испытывает недостаток в убеждении.
Отрицательный обзор был издан Salon.com, который названный Ванильным небом «настойчиво подготовленная картина загадки, который тиски много предположительно глубоких тем к ее груди совершения вертикальных колебаний, не раскрывая даже проницательный слой луковой шелухи ни в одного из них».
Обзор риторически спрашивает:
:Who думал бы, что у Кэмерона Кроу было кино настолько же плохо как Ванильное небо в нем? Это - картина наказания, предательство всего, что Кроу доказал, что знает, как сделать правильно.... Но приводящая в уныние правда - то, что мы видим, что Кроу делает все правильные шаги, большинство подобных Crowe шагов, поскольку он устанавливает зрелище, которое промахивается по смелости и стремлению и особенности и возглавляет прямо для высокомерия и претензии — и те последние два - черты, я никогда не думал бы, что мы должны будем приписать Кроу.
Питер Брэдшоу из The Guardian и Гарет Фон Калленбах Угрозы Фильма публикации сравнили Ванильное небо неблагоприятно, чтобы Открыть Ваши Глаза. Брэдшоу говорит Открытый, Ваши Глаза, «конечно, более отличительные, чем» Ванильное небо, которое он описывает как «чрезвычайно самовлюбленный проект тщеславия высокого понятия для звезды производителя Тома Круза». Другие рецензенты экстраполируют от знания, что Круз купил права сделать версию фильма Аменабэра. Рецензент The Village Voice характеризовал Ванильное небо как «навязчиво откровенное о том, чтобы быть проявлением космической самовлюбленности его звезды».
Несмотря на отрицательные обзоры, выступление Камерон Диас было приветствуемым критиками с кинокритиком Los Angeles Times, называющим ее «принуждение как воплощение сумасшедшей чувственности» и рецензента Нью-Йорк Таймс, говорящего, что она дает «жестоко эмоциональную» работу. Эдвард Гутман Хроники Сан-Франциско так же говорит относительно фильма, «самый впечатляющий Камерон Диас, сталкер фатальной привлекательности которой и душераздирающий и ужасающий». Для ее выступления Диас получила премии группы многократного критика, а также номинации приобретения на премию «Золотой глобус», премию Гильдии киноактеров, Премию Кино Выбора Критиков, Saturn Award и Премию AFI. Выступление Пенелопы Крус, однако, заработало для нее номинацию Премии Razzie на Худшую Актрису (в дополнение к ее ролям в Ударе и Мандолине капитана Корелли).
См. также
- Моделируемая действительность в беллетристике
Внешние ссылки
- копия теперь офлайнового веб-сайта поклонника
ru.knowledgr.com
Идеальная картина Камерон Кроу снял самое запоминающееся кино на свете
Иногда приходится слышать, как про некоторые фильмы говорят: "Такая-то сцена снята совершенно великолепно". С этой точки зрения "Ванильное небо" - одна большая удачно снятая сцена. Здесь нет скучных мест и банальных подходов. Вместо них - продуманность, совершенство исполнения и невероятный, поражающий воображение визуальный ряд. Напряжение растёт по мере развития сюжета, поднимая нас в конце вместе с Дэвидом Эймсом на лифте на крышу небоскрёба - туда, где состоится убаюкивающая и восхитительная финальная сцена. "Обойдёмся без стереотипов. - сказал Дэвиду его психолог, МакКейб, где-то в самом начале. - Не все отпрыски магнатов бездушны. Не все психологи зациклены на снах". Это кино тоже сумело обойтись без стереотипов. Нельзя сказать, что оно оправдывает зрительские ожидания. Классического хэппи-энда здесь не получится - как и драматического финала. Здесь всё вперемешку, как в хорошем коктейле. Концовка "Неба" восхитительна тем, что оставляет возможность трактовать её и весь фильм по-разному: оптимисты изобретут самолёт, пессимисты изобретут парашют. Это присуще лишь самым лучшим, самым гениальным творениям рук (и мозгов) человеческих. Но к этому мы ещё вернёмся позднее. Раньше я часто думал: а если взять и снять идеальное кино - совершенное как визуально, так и содержательно, то какой у него будет сценарий? Как у "Титаника": красивый, неглупый, но всё-таки слишком простой - или как у "Малхолланд-драйва" с "Широко закрытыми глазами": малопонятный разуму, зато родной и близкий подсознанию? Смутно я и тогда понимал, что это - две расхожие крайности, а истина, как обычно, лежит где-то посередине. А Камерон Кроу ткнул меня в идеальный сценарий носом, так что я понял: чёрт, да это же "Ванильное небо"! Это история с моралью. Кроу здесь удалось то, что в своё время так и не удалось Спилбергу - помните его претенциозные "Искусственный интеллект" и "Особое мнение", до отказа набитые нравоучительным смыслом и оттого слишком приторные? Кроу пошёл гораздо дальше в вопросах киношной морали и того, чему учит фильм. Он отделил сюжет "Неба" от философии "Неба" и получил что-то невероятное - картину-зрелище, философский трактат и - самое главное - жизненную модель. Итак, если мы говорим об идеальной картине - такой, как "Ванильное небо" Моне, то есть, тьфу, Камерона Кроу, - то имеем в виду случай двойной кодировки, подразумевающий наличие явного и тайного смысла. Явный смысл - это, собственно, сюжет, а вот тайный - это сакральный смысл картины: её философия, её глубинные пласты, её тайная гармония с вечными вопросами… И, конечно, её красота.
1. То, чего Бах не сказал.
Итак: action!.. Перед нами - Дэвид Эймс младший, магнат и сын магната, владелец трёх журналов и шикарной квартиры в центре Нью-Йорка. Он молод, красив, остроумен, и женщины не дают ему прохода. Дэвид привык, что все вокруг хоть в чём-то, да зависят от него, и живёт так, словно мир - площадка для его игр. Эта идея крепко впечаталась в его подсознание. Несмотря на всё это, Дэвида нельзя назвать счастливым. Это мы понимаем по некоторым характерным деталям в начале фильма. Ему снится пустой город, откуда одним прекрасным утром исчезли все люди, он тайком мечтает о большой любви и потихоньку мучается, что плохо ведёт дела компании, которую создал его отец. Кажется, будто некие пять чувств не дают ему покоя. Из этой реальности его выхватывает страшная авария, устроенная психически неуравновешенной девушкой по имени Джули Джиани, которую Дэвид соблазнил и бросил, а сам увлёкся другой, и которая, влюбившись в него, мучалась дикой ревностью. Вернувшись к жизни со сломанной рукой и изуродованным лицом, Дэвид осознаёт, что мог бы построить себе счастливую жизнь из того, что он имел до аварии, и начинает бороться за чувства Софии Серрано - единственной девушки, которую он любит. Незаметно для себя оказываясь в волшебной реальности "Полудрёмы", Дэвид, кажется, достигает желаемого: его искренне любит София, ему восстанавливают лицо, и жизнь начинает казаться неиссякаемым потоком спокойного счастья, которого он хотел. Но идиллия длится недолго. "Подсознание - очень важный фактор". - неоднократно заявлялось в фильме. Действительно важный, раз уж superego Дэвида не сумело справится с окружавшей его благодатью "Полудрёмы" и перескочило на программу "Ночной кошмар магната". Может, дело всё в том, что нами правят пять основных чувств и какое-то не самое хорошее из них незаметно взяло верх в подсознании Дэвида? Это вполне могло быть чувство вины… или ненависть, или ещё что-нибудь роковое. Но дело не в этом. Просто когда Дэвид узнал о том, что он жил в "Полудрёме", он понял, что идеальная жизнь, придуманная им, и жизнь реальная могут на самом деле не так уж и отличаться, что Ричард Бах был прав в конечном итоге: "Мы притягиваем в нашу жизнь то, о чём мы думаем". Вместе с тем Дэвид понял, что Бах сказал далеко не всё, и мы притягиваем в нашу жизнь скорее то, о чём думает наше "оно", чем то, о чём думаем, собственно, мы. Вот он, вывод, который сделал для себя Дэвид Эймс, пережив идиллию и кошмар "Полудрёмы": Фрейд был прав насчёт подсознания; Бах был прав насчёт управления реальностью с помощью силы мысли. Это объясняет, отчего для подавляющего большинства людей жизнь - настолько неприятная штука: подсознание вмешивается, диктуя свою волю, - а у большинства людей в подсознании живёт немало кошмарных образов. Отсюда следует важный вывод о принципиальной значимости для счастья человека его согласия с самим собой и уверенности, что "всё в его жизни правильно", как гласит рекламный слоган пива "Бочкарёв".
У Камерона Кроу получилось кино про счастье, которое, как всем давно известно, вообще не свойственно человеческой натуре. Лишь в сказках мы находим классическое: "Они жили долго и счастливо…" - и внутренне не верим им. И справедливо не верим, надо сказать, ведь "долго" и "счастливо" - две вещи несовместимые. Кино Кроу, рассказывая нам путаную историю Дэвида, подспудно пытается выяснить, почему всё происходит именно так. Оно играет с вечными вопросами, в каждое время не дававшими покоя лучшим умам, пробует разглядеть сквозь пелену непознаваемого хотя бы неясные очертания ответов. Почему человек не может быть счастлив? Почему большинство людей проводят всю жизнь в погоне за грёзами? Как устроен наш мир и как им управлять? В "Ванильном небе" вы не найдёте чётких ответов. Оно неоднозначно, оно оставляет вопрос о счастье целиком на ваше усмотрение, всего лишь намекая в тон Сенеке: "Счастье - сугубо внутреннее качество". И несёт в себе ещё одну, полупризрачного вида мораль: настроение делает человека человеком. Настроение в широком, конечно, смысле: как жизненная позиция, оптимизм или пессимизм, надежда или уныние. Нужный настрой - вот универсальный ключ к управлению Вселенной. С Дэвидом немало паршивых вещей приключилось, но в любой переделке он прежде всего оставался "заводным малым". "Я нашёл в себе скрытые резервы и пятого декабря пошёл на приступ. Возвращение Дэвида Эймса младшего, гражданина Хайло". - так он сказал про свою борьбу за жизнь после аварии и комы. Его главный скрытый резерв - это его жизнелюбие, непроходящая весёлость. Поэтому в финале мы спокойны за Дэвида, бросающегося вниз с головокружительной высоты - мы успели его узнать на протяжении фильма и теперь уверены: он ни за что не сдастся в своей борьбе за счастье. А счастье для него - "жить настоящей жизнью".
2. Вот такие мелочи...
Увы, "Ванильное небо" - отнюдь не уникальная лента, как очень хочется думать. Это просто талантливый ремейк испанского кинохита Алехандро Аменабара "Открой глаза", причём не просто ремейк, а практически дословное повторение. Порядок сцен в картинах абсолютно идентичен, диалоги почти везде совпадают, и изменения, внесённые Камероном Кроу в сценарий Алехандро Аменабара и Матео Гила, весьма незначительны. Но самое удивительное в другом - эти с виду незначительные изменения кардинально изменили смысл картины! Попробуем разобраться, что же такого внёс Камерон Кроу в картину Аменабара. Его новшества делятся, в основном, на две составляющие: ряд на удивление удачных кинематографических сравнений и совершенствование характера главного героя. К первым относятся множество важных мелочей, начиная с названия фильма - "Ванильное небо" - картина Моне, превращённая Камероном Кроу в символ идеальной жизни. А вторая составляющая - это настроение Дэвида. Именно оно и делает его таким привлекательным, в полном смысле слова модельным персонажем, с которым приятно отождествлять себя, - важный атрибут зрелищного фильма. Герою ленты Аменабара этого сильно недоставало. Что мы чаще всего слышали от него на протяжении всей картины? - "Ненавижу актёров: они все лицемеры… Ненавижу котов: они почти такие же лицемеры, как актёры… Ненавижу сны". - Ненавижу, ненавижу, ненавижу… Помимо этого, "Ванильное небо" снято не в пример профессиональнее, чем картина "Открой глаза", - и дело тут не только в многомиллионном бюджете. Он, разумеется, повлиял - на качество съёмок, на совершенство операторской работы - и позволил привлечь массу великолепных актёров. Но "Небо" отличает ещё и потрясающая музыка, подобранная Нэнси Уилсон, придающая действию именно тот оттенок настроения, который требуется, на протяжении всей картины.
Возможно, это и есть рецепт идеального кино: потрясающим сценарием как следует пропитать душу талантливого режиссёра, мелко покрошить туда прекрасных актёров, способного оператора и хорошего композитора. Добавить многомиллионный бюджет и спецэффектов по вкусу. Но слагаемые успеха "Ванильного неба" не ограничиваются вышеперечисленным - есть ещё кое-что. Это третье слагаемое - потрясающий перевод, придавший идеальной картине Аменабара-Кроу невиданного колорита, открывший в ней новые грани смысла. Чего стоит одна "Аллегория скорби с сухим мартини", как поэтично обозвала София Джули Джиани на вечеринке у Дэвида! В оригинале это звучит как "Грустнейшая девушка с мартини" - то есть, попросту говоря, не звучит вовсе.
Сказать по правде, посмотрев "Открой глаза", я был немного разочарован в "Ванильном небе" и до сих пор не знаю, как относится к такому киноплагиату. Но я точно знаю, что не назвал бы картину Аменабара идеальным фильмом. А вот "Ванильное небо" - это уже совсем другой случай. Это чрезвычайно красивая и трогательная лента, но - избежавшая всех недостатков фильма-зрелища: чрезмерного пафоса любовных сцен, разных глупостей и страха показаться некрасивой. Чтобы не быть голословным, приведу пример. Помните сцену на крыше небоскрёба, когда Дэвид Эймс решает жить настоящей жизнью и прервать мучающий его кошмар "Полудрёмы"? Для этого ему необходимо победить свой последний и самый панический страх - страх высоты - и броситься с крыши небоскрёба вниз, на плиты мостовой. "Желание напоследок?" - спрашивает Дэвида Эдмонт Вентура, его "техпомощь". "Пусть прочтут в моих мыслях". - шепчет Эймс, медленно поворачивается и видит Софию. И пока они целуются, мы видим, как Эдмонт Вентура украдкой смотрит на часы. Вот оно - то, чего вы не найдёте ни в одной сопливой мелодраме! Снимая явно пафосную сцену, Кроу решается нарушить апогей её пафоса, и весьма изысканно напоминает зрителям о реальности. Эдмонт Вентура всё понимает: любовь у них там и всё такое, но одновременно он слегка обеспокоен технической стороной момента: не слишком ли затянулся "режим паузы"? Вообще, внимательный зритель найдёт в "Ванильном небе" огромное количество различных мелочей, делающих сюжет красочнее и сложнее. Это и страх высоты Эймса, о котором ни слова не было сказано в картине Аменабара, и пёсик Бенни, и красочная обложка пластинки, запавшая в подсознание "гражданину Хайло" и проявившая себя в "Полудрёме". "Мелочи, да… И нет ничего важнее". - задумчиво протянет Дэвид. Или вспомните момент, когда Эдмонт Вентура предлагает Эймсу выбор: ожить в реальности или остаться в "Полудрёме". "Группа наблюдения ждёт, что ты решишь". - говорит он и указывает ладонью в сторону зрительного зала. Что за группа наблюдения такая? А это мы с вами…
Мы покупаем и любим те фильмы, которые нас чем-то задели, затронули какие-то потаённые струны нашей чувствительной души. Именно в этом для меня и таится главное отличие "Ванильного неба" от оригинального фильма Аменабара. Дело всё в том, что "Небо" я полюбил, если добраться до сути вещей, за те самые мелочи, важнее которых ничего нет, говоря словами Дэвида. Вот вам и секрет "идеальной картины" - Бог, как и прежде, прячется в деталях.
3. На чём держится "Небо".
"Я верю в кино и убеждён, что в основе лучших фильмов лежат сильные сценарии". - однажды заявил Кевин Костнер. Не знаю, как вы, а я склонен согласиться с этим заявлением, ибо все любимые мной картины написаны идеально. Так и картина "Ванильное небо", что бы я ни говорил о таланте Камерона Кроу, - идеальна в первую очередь благодаря рамке сценария Алехандро Аменабара. (Привет от Дэвида: "Её мама купила".) Сам сценарий, хоть он и кристально ясен, - в нём нет непонятных мест, недоступных нашему "несовершенному мозгу" - зато его нельзя упрекнуть в простоте или банальности. Он ужасно сложен, и его поняли далеко не все. Некоторым даже нравится спорить на тему: что же всё-таки случилось с Дэвидом Эймсом в фильме? А я думаю, не так уж это и важно. То есть, важно, конечно, с точки зрения сюжета, но сюжет тем и хорош, что сочетает предельную ясность с возможностью трактовать его по-разному. Просто он многоуровневый: пласты повествования накладываются один на другой, как в слоёном пироге, и большинство зрителей задерживает мнимая путаность первого, самого примитивного из них. И только самый продвинутый и внимательный зритель оценит всю красоту и сложность конечного замысла. На этом погорели многие режиссёры. Даже великий Стивен Спилберг так и не смог в своих картинах отделить тайный смысл от явного, хотя всякий раз пытался. Наверное, это всё-таки дар, причём дар скорее сценариста, нежели режиссёра, поскольку если сравнивать Кроу и Спилберга, ещё неизвестно, в чью пользу будет сравнение, несмотря ни на что. Тем не менее "Ванильное небо" повергает зрителя в лёгкий шок, заставляет задуматься, а вот "Особое мнение" всего лишь банально навязывает какую-то смешную мораль.
Не стану говорить, что все фильмы должны быть такими. Нельзя наладить массовое производство таких картин. Алмазы и другие драгоценности тем и ценны, что их мало и тяжело добывать новые. А ценность огранённого алмаза вообще возрастает в десятки раз: он уникален, шанс получить такой же - один на миллион. Мартин Скорцезе как-то вывел режиссёрскую "формулу успеха", сказав: "Публика любит, чтобы ей постоянно показывали одно и то же, но - немножко по-разному". Этим приёмом давно с успехом пользуются некоторые голливудские мэтры вроде Майкла Бэя (внимательные давно заметили, что у него в каждой картине используется успешный приём из предыдущих). А "Небо" стоит выше всяких режиссёрских и продюсерских заморочек типа "Давай вставим сюда эту песню - она сейчас как раз в моде, это привлечёт больше зрителей". Оно играет со зрителем, подсовывая никем не узнанного Стивена Спилберга в сцену с массовкой. Но картине Аменабара-Кроу удалось избежать и другой крайности такого подхода - режиссёрской мании величия: "Я сделал что-то. Пусть теперь они толкуют это, как хотят". В общем, этот фильм - огранённый алмаз, чужая история, запавшая талантливому человеку глубоко в душу и пустившая там свои корни. Цветок, выросший из неё, распустился в кинотеатрах 14 декабря 2001 года.
|
www.alpha-dragonis.narod.ru
