Музей Черномырдинаparashutov. Петр фролов картины
Художник Петр Фролов. Иллюстрации. - Журнал обо всём
Художник Петр Фролов. Иллюстрации.Шла я как-то по нашей Казанской улочке и зашла в художественную лавочку, а там ...
«Этюды на кринолине» . Из серии «Крiмские каникулы»
Весна.Вода."Невское Чаепитие".Из серии времена года
«День Escargot» . Из серии «Крiмские каникулы»
"Напудрим Моцарту парик,или Турецкий марщ стучит по крышам"
"Напудрим Моцарту парик(эскиз)
«В театре Лебедя».
«Письма друзьям»
Ширма Вояж. Сборы.Левая створка
Ширма Вояж.Полет. Сборы.
Ширма Вояж.Возвращение.Правая створка
Червовая Дама (Сердешный брумбол)
«Мороз, ярмарка, снежный пух, бордовый подбой». Из серии «Ожившие шляпы».
«Шляпа-масленица». Из серии «Ожившие шляпы»
«Чердак»
Departure. (Вокруг света) . Из серии драконопись.
Рыцарь Романтик
Тосканские Ведьмы.Весна
Флорентийские прачки
Зимняя сюита
"Антракт на Фруктовых полях"
"Чайные церимонии"
"Холодный апрель"
Houtes Coiffures(Высокие причёски)
Рождественские хлопоты
"Масленица"
«Украсим маком канотье» . Из серии «Крiмские каникулы»
Ворон Великан (Вечер в Венеции)
Буква "Х" Хризантемы и художники.
«На балу в Версале я буду выше всех». Из серии «Маскарад на ходулях».
«Мыши в Casino de Paris» Вспомнила, что "мышами" называли артисток кардебалета. Может и сейчас называют, если они не обижаются.
"Тонны Тонета!" Венская барахолка .Диптих.Левая часть.
"Тонны Тонета!" Венская барахолка .Диптих.Правая часть.
чулан
Птицы воровки
Гадалка и Гусар. Гуляние
«На Оби»
« За кулисами»
«Цветочная парфюмерия» 98х226 Керамическое панно, роспись Ванной комнаты. Надглазурная эмаль
«Встреча» 
Два пять шапок серебра,конек горбунок
«Ах вот как устроен Уральский завод»
Скачки
«Суета и мудрость»
«Метрдотель в полосатом цилиндре»
Теплый вечер в Маленькой Голландии
«Праздник красного гуся в Малой Голландии». Из серии «Малая Голландия».
«Журавль Кихот» ,керамика ,надглазурная эмаль
"Кошка Ася".Интерьер кухни.Надглазурная эмаль,керамика
"День Сибарита".Интерьер кухни.Надглазурная эмаль,керамика
"Крокодил шляпник".Надглазурная эмаль,керамика
«Рыбы-аэронавты». Фрагмент камина «Атлантида», роспись по керамике, надглазурная эмаль
Летний сон
kolybanov.livejournal.com
Пётр Фролов. Игра в шарады
Живопись Петра Фролова знакома пермякам как минимум с 2010 года. Его динамичные многомерные жизнерадостные истории ежегодно можно увидеть на Международной художественной выставке «АРТ Пермь». В этом году в трёх павильонах представлены и уже известные публике работы, и новый уникальный проект «Азбука». А с 27 февраля по 25 марта в Центральном выставочном зале пройдёт передвижная выставка Петра Фролова и Натальи Тур «Саквояж».
Помните ли вы свой первый опыт рисования?
— Да я всю жизнь с кистью и красками в руках! Как рассказывала моя мама, она сшила для меня из клеёнки огромный фартук с карманом. Не помню, сколько лет тогда мне было. Когда я буянил, мама надевала на меня фартук, давала краски, и я вазюкал что-то на бумаге. Краска стекала по рукам в карман фартука. Так мама поняла, что неукротимую мою энергию можно утихомирить. Дальше был кружок по изобразительному искусству во Дворце пионеров, потом художественная школа при Эрмитаже. Мне было тогда пять-шесть лет. Класс, в котором и сегодня проходят занятия, располагается прямо под знаменитой Иорданской лестницей. У нас был гениальный преподаватель — Борис Константинович Кравчунас, по сей день здравствующий. Лучшие творческие работы учеников студии выставлялись в галерее рядом с классом. Представляете ощущения ребёнка, чей рисунок оказался на такой выставке? А под Новый год в Камерном эрмитажном театре проводили традиционный карнавал, для которого ученики художественной школы готовили костюмы. Помню, я был Шарманщиком, Гермесом...
Театр, буффонада, атмосфера карнавала... Это так характерно для ваших работ. Они близки вам ещё с тех времён?
— Да. Мой отец — театральный художник. Мама в те времена работала в Российской национальной библиотеке, которая располагается на Садовой улице в самом центре Петербурга. Каждый день после школы я шёл к маме и проводил в библиотеке всё время до конца рабочего дня. Меня там все знали, я пересматривал горы книжек, в том числе книги из спецхрана, куда вообще никого не пускали.
Я читал книги целыми полками. Поэтому мне трудно выделить какие-то отдельные произведения. Перечислять любимых авторов могу в течение получаса. Среди книжной пыли я провёл всё детство. И, что тоже было приятно, столовая библиотеки была совмещена с кухней ресторана «Метрополь». Всё счастье жизни времён моего детства было в этом: вкусно поесть и посмотреть в библиотеке книжки, которые нигде больше нельзя увидеть.
Какими были годы учёбы? Вы очень рано выбрали профессию и много где учились...
— Учился я плохо, меня отовсюду выгоняли. Я был молодой, дурной, неуживчивый. Для меня в те времена были важны принципы, на которые сегодня я бы спокойно не реагировал, был бы хитрее и диплом бы получил.
Например, из «Мухи» меня выгнали за то, что я патологически ненавидел и не понимал черчение шрифтов. Не понимал, потому что к тому времени уже появились компьютеры и всё это можно было делать с помощью специальных графических программ. Учась в Театральном институте, я также патологически не мог делать макеты. Для меня это было за гранью понимания. Зато потом мне было важно доказать всем и вся, что напрасно меня выгнали, что я чего-то стою как художник. Мне было 20-23 года — мальчишка!
Вы с юности много путешествуете. Насколько сильно это обстоятельство повлияло на вас как художника?
— Я давно живу на чемоданах. А после того, как, к сожалению, сгорел наш дом в Тверской области, я живу на чемоданах буквально. Постоянно перемещаюсь по миру. Естественно, это отражается в работах. Надо сказать, что путешествовать я полюбил не в юности, а гораздо раньше. В нашей семье была такая традиция — проводить все каникулы в поездках. Нас в семье было трое. И мама обязательно увозила нас на всё лето, мы объехали множество городов. И это несмотря на то что родители едва сводили концы с концами. Представляете, какие зарплаты были у библиотекарей в советское время? А мы всё равно разрабатывали маршрут и ехали.
Вы помните свои впечатления из тех поездок?
— Мне нравилось абсолютно всё: первый раз проехать в поезде, забраться на третью полку плацкартного вагона, попробовать мороженое где-нибудь в Прибалтике — это была почти заграница. Любая мелочь и любая глупость могли вызвать восторг.
А что вам запомнилось из периода, когда вы работали грузчиком-такелажником в Русском музее?
— Это был интересный эпизод в биографии. Я учился тогда в школе при Российской академии художеств. Знаменита она была тем, что среди её выпускников были Илья Глазунов, Михаил Шемякин, скульпторы Михаил Аникушин, Эрнст Неизвестный и так далее (сейчас это Санкт-Петербургский государственный академический художественный лицей им. Б. В. Иогансона Российской академии художеств, — прим. ред.). Когда меня оттуда исключили, я решил поступить в вечернюю школу. А для этого необходимо было иметь работу. И вот я пошёл устраиваться на работу в любимый Эрмитаж, а там мне ответили, что с них хватит Шемякина, и не взяли. Тогда я дошёл до Русского музея, где нашлась для меня вакансия грузчика. И это оказалось очень интересно! Огромный потрясающий мир с немыслимыми запасниками. Однажды мне дали задание полностью очистить одно из помещений музея. Захожу и вижу — стопками лежат тысячи и тысячи картин Мстислава Добужинского. Что происходит? Мне доверили это выбросить на свалку?! Оказалось, ещё при жизни художника существовала целая артель, работавшая «под Добужинского». Как ненужный хлам, эти подделки тоннами лежали в запасниках.
Запомнилось мне и моё «рабочее место» в Русском музее — огромная комната с пятиметровыми потолками, лепниной, заставленная холстами до отказа... В этой обстановке обитали, пьянствовали и гоняли чаи все грузчики музея.
Трудиться грузчиком в Русском музее — это не то же самое, что быть грузчиком в ближайшем к дому гастрономе...
— Думаю, дело было в том, что Русский музей расположен ровно между публичной библиотекой, где работала моя мама, и Домом книги, где работал папа.
Кто из художников вам наиболее созвучен сегодня?
— Скажу так. Сейчас к знаменитым живописцам у меня абсолютно потребительский подход. Приходя в музей, я не смотрю всё подряд. Я иду к работам конкретных художников, чтобы учиться. Выбираю того, кто мне нужен для текущей работы. Например, недавно мы с женой жили какое-то время в Мадриде и ходили, как на работу, в Национальный музей Прадо. Я шёл прямиком к Босху. Смотрел, смотрел, смотрел...
Чему вы учились у него?
— Я хотел видеть, как у Босха сделаны сложные композиции с большим количеством разнообразных сюжетов. Учился этому мастерству. Не потому, что Босх мне близок как художник. Это чисто прикладная потребность, необходимая для моего нового заказа. Недавно мы съездили в Трансильванию, где я хотел найти замки, в том числе и замок Дракулы, для картины на букву З — «Заблудилась зебра зимой». Самым сильным впечатлением там для меня стали четыре работы Питера Брейгеля Младшего, которые я увидел в Национальном музее искусств Румынии. Например, я бесконечно уважаю импрессионистов, но не пойду их смотреть, потому что не это мне сейчас нужно.
Вы специально ставите себе задачу поехать в конкретный музей, чтобы смотреть работы мастеров мирового уровня?
— Да, регулярно. Мне нравится коллекционировать музеи. Сейчас хотим поехать в Мюнхенскую пинакотеку.
Что это значит — коллекционировать музеи?
— Это значит, посвятить некоторое время изучению экспозиции — пристально, сосредоточенно. Когда ходишь в музей каждый день к определённому часу, то выбираешь ту часть коллекции, которую хочешь увидеть. Иногда только на одного художника выделяешь несколько дней. И больше ни на что не отвлекаешься.
Фото: Тимур АбасовРаботая над произведением, вы практикуете какой-то определённый алгоритм: найти информацию, идею, распланировать, потом разрабатывать детали? Или эти процессы идут параллельно?
— Нет, не параллельно. Сначала нужно напитаться информацией — это одно состояние, а потом работать над картиной — это другое состояние.
Если говорить о процессе работы, то сначала я всё описываю на бумаге. Это очень похоже на сценарий спектакля. Потом я рисую векторы движения будущей картины — буквально стрелки, задающие динамику. Движение сюда, движение отсюда, горизонт... Потом мне нужно выбрать натуру — где происходит эта история? Затем выбираю персонажей. Нет ни одной работы, написанной спонтанно. Для каждой у меня хранится по несколько блокнотов со схемами, планами, пояснениями. Для того чтобы непосредственно писать, я уезжаю в Гурзуф.
Почему именно туда?
— Если и есть место, где я живу относительно постоянно, так это Гурзуф. Мой дом стоит на скале. Это территория, примыкающая к Дому-музею А. П. Чехова. Если запереть калитку, никто не помешает. Там только скала, бухта, прирученная чайка по имени Антоха — в честь Антона Павловича... Идеальное место для работы. С женой мы отлично понимаем друг друга вот уже 16 лет, мы в постоянном взаимодействии — творческом и человеческом.
Образы прекрасных женщин в ваших картинах — кто они?
— О, непросто ответить. У меня есть любимая модель, она из Перми, кстати. Почти во всех работах её можно увидеть, иногда в нескольких образах на одном холсте. Очень много портретов жены. Вот она, например, — с конвертом. Множество других лиц — это и знакомые, и собирательные образы. Я пишу современных женщин, хотя в этих образах можно увидеть влияние Альфонса Мухи, Густава Климта... Но всё-таки оно трансформируется во что-то иное — это театр.
Фото: Тимур АбасовВы бы хотели видеть современных женщин такими, какие они в ваших историях?
— Нет. Они из непонятной страны, из непонятного места, из непонятного времени. Именно это мне больше всего нравится.
Фото: Тимур АбасовКак вы определяете свою манеру, стиль живописи?
— Писатель Алексей Иванов очень умно всё это назвал «органичным синкретизмом». Проще говоря, органичное совмещение несовместимых вещей. Я этого слова не знал, пока он его не употребил в предисловии к моей книге «Живопись. Графика. Керамика». Я посмотрел в словаре, что означает слово «синкретизм»... Это вопрос к искусствоведам. Но если понятным языком говорить, то мои картины — это театр и иллюстрация в единстве.
Кстати, о словарях. На каких языках вы общаетесь, путешествуя по миру?
— Пока я жил в США, у меня был свободный разговорный английский. Сейчас практики меньше, поэтому говорю хуже, но всё равно свободно. Французский язык знаю сносно. На испанском говорю, но плохо.
Сколько работ вы успеваете написать за год?
— Это совершенно непредсказуемая величина. В течение нескольких лет я работаю над проектом «Азбука». Поначалу я делал три работы за два месяца. Десять холстов за год — это максимум. Нельзя сказать, почему над одной картиной я работаю долго, а другая пишется на одном дыхании.
От чего это зависит?
— Не знаю. Бывает, сажусь за мольберт — и всё само становится на свои места. А в другой раз мучаюсь, бешусь, кидаю кисти в стену от злобы, потому что не идёт работа.
Есть ли у вас определённые часы, которые вы отводите живописи?
— Да, это вопрос не столько дисциплины, сколько привычки. Раньше я с утра вскакивал и сразу садился за мольберт. Теперь мне нужно пару часов, чтобы настроиться. Как правило, провожу это время в Интернете.
Вы чувствуете зависимость от Сети?
— Стопроцентную. Интернет у меня под рукой должен быть всегда. Справа — палитра, слева — ноутбук. Раньше, в сгоревшем доме, у меня была большая библиотека, в которой я находил книги на все случаи жизни. Сейчас мне это особо и не нужно — есть Гугл. Например, если во время работы мне нужно посмотреть, как выглядит печка-буржуйка, то я, не выпуская кисти из правой руки, набираю левой в поисковике нужное слово и все возможные варианты этого предмета нахожу. Это обязательная часть работы. Скажем, кенгуру. Чтобы его придумать, я должен сначала посмотреть на живого кенгуру. Без Интернета я работать не смогу.
Фото: Тимур АбасовРасскажите, пожалуйста, о проекте «Азбука». В чём его замысел?
— Идея не моя, она принадлежит инвестору, который хочет издать полное собрание изображений двух азбук — русской и английской. Я хочу, чтобы как можно больше историй, предметов, действий отражалось в каждой картине. Объединены они только одним — начальной буквой слов. Смотрю словарь и выбираю слова, обозначающие те предметы, которые мне интересно изобразить, скомпоновать между собой и сделать из них целостную игру.
Картины «Азбуки» — это ещё и игра со зрителем?
— Этим принципом я руководствуюсь не только в «Азбуке». В любую работу стараюсь включить как можно больше деталей, историй, сюжетов, которые не сразу бросаются в глаза, но могут быть замечены внимательным зрителем спустя некоторое время. Можно десятки раз рассматривать картину и не разглядеть какую-то деталь. А спустя год она вдруг вам откроется.
Что вам интереснее: загадывать или разгадывать шарады?
— Загадывать.
Что нового увидят зрители на вашей совместной с Натальей Тур выставке, которая откроется в конце февраля?
— Ежегодная выставка в Перми стала уже доброй традицией. В этом году она называется «Саквояж». Это передвижная довольно масштабная выставка. Она началась в Питере, затем уехала в Новосибирск, потом в Салехард и другие города. На выставке будут представлены уже знакомые публике и абсолютно новые работы, в том числе «Азбука». Эта выставка будет интересна ещё и гигантскими съедобными натюрмортами. Один — «деревенский», второй — «художнически-ностальгический», третий — «дорожный».
Можно ли представить, что вы когда-нибудь поменяете свой стиль?
— Мне было бы интересно поработать в другом жанре и даже под другим именем. Или отказаться от цвета. В большей степени я график. В моём случае цвет — это только дополнительное средство выразительности. Я бы с удовольствием занимался чистой графикой. Цвет даёт возможность передать больше впечатлений, без него я бы рассказал свою историю быстрее, более простым языком. Но пока думать об этом некогда — контракты, жёсткие обязательства, планы на несколько лет вперёд.
Фото: Тимур АбасовЧто вас связывает с нашим городом, помимо того, что здесь много почитателей вашего таланта?
— Пермь удобно расположена территориально. Большое количество выставок у меня проходит в Сибири и в Москве. Пермь — посередине. Здесь расположена одна из сети моих галерей «Tamburinn» (две другие — в Москве и Новокузнецке, планируем открыть галерею в Новосибирске). Здесь я приобрёл верных друзей и соратников, которые готовы помогать и работать на меня не только ради заработка. Ведь помимо творчества у меня как у директора компании много организационной работы. Очень важно, когда подбирается хороший коллектив.
А в картинах Пермь как-то отражается?
— Не напрямую. Я люблю бывать в Чердыни. Стараюсь ездить туда два раза в год — в апреле и сентябре. Это второе место после Гурзуфа, где мне хорошо работать. Я там снимаю мезонин, бывший дом смотрителя пристани. Несколько картин из проекта «Азбука» сделаны именно там.
Я действительно чувствую связь с вашим городом. Когда впервые приехал в Пермь, сразу в неё влюбился.
За что?
— Не знаю. Ни за что. Любят ведь не за что-то, а вопреки...
Пётр Фролов родился в 1974 году в Ленинграде.
Учился в детской художественной школе при Государственном Эрмитаже, в художественной школе им. Иогансона при Академии художеств, промышленно-художественной Академии им. барона Штиглица (бывшее Мухинское училище) на отделении книжной графики и эстампа, в Театральном институте по специальности художник сцены.
С 1991 года выставлялся в Стрэтфорде (США), Париже, Осло, Будапеште, Хельсинки, Нью-Йорке, Брюсселе, Дели, Страсбурге, в Российском культурном центре Франции. Неоднократный участник выставки «Современное искусство Place de La Bastille» и «Осеннего салона», а также фестиваля искусств Domburg (Нидерланды).
С 2010 года выставки Фролова регулярно проходят в Москве, Санкт-Петербурге, Перми, Новосибирске, Салехарде, Тюмени, Красноярске и других городах.
zvzda.ru
ПРОЕКТ "ВРЕМЕНА ГОДА" (ЧАСТЬ 5 - РЕАЛИСТИЧЕСКИЕ ФАНТАСМАГОРИИ ПЕТРА ФРОЛОВА)
Просматривая персональный сайт художника Петра Фролова, я увидел название странички, посвященной биографии, и понял, что секрет этого интересного живописца в том, что у него есть свой "волшебный саквояж идей". Поскольку понапридумывать тако-о-е-е на своих полотнах, которые к тому же внушительных размеров, можно только при помощи постоянно пульсирующего вдохновения, богатого воображения, оставшейся с детства непосредственности, космически-открытой фантазии и, конечно же, мастерства. В результате получаются картины, в которых сплетено несколько сюжетов, каждый из которых имеет право на самостоятельное существование, а все вместе они объединены в общий контекст, дополняя его, споря друг с другом, в общем, живя своей энергичной жизнью. Ты, как зритель, ощущаешь себя Гулливером, подсматривая в волшебное окно за жизнью десятков "лилипутов", которые смешны и строги, жеманны и кокетливы. Они словно приглашают тебя присоединиться к своему занятию или даже ничегонеделанью. Дамы, наверное, ощущают себя Алисами, попавшими в необычное Зазеркалье. И ты стоишь, ошарашенный яркостью красок, изгибами линий, фантастичностью деталей, и не можешь понять - это нереальная фантазия-придумка художника или всё это бытово реально, только гипертрофированно и изображено в каком-то сказочном ключе. Впрочем, и то, и другое имеет место быть.Петр Фролов Автопортрет. Фрагмент картины "Haute couture". 2003 г.
Все искусствоведы, которые писали о Петре, сходятся на мысли, что все его картины "рассчитаны на длительное созерцание". Я подтверждаю эту теорию, рассматривая его работы на столичных выставках-ярмарках. Журналистка Елена Сунгатова, беседовавшая с художником на выставке-продаже «Арт Пермь - 2012», спросила его: "Как рождаются его картины?" В ответ услышала: "Главное собрать работу в голове, а потом все идет само по себе. Работа начинается со сценария, который прописан на бумаге. Если раньше рисовал с левого угла вниз, то сейчас нет. Сначала появляется костяк, то есть глобальная идея, а затем структура постепенно обрастает деталями". То есть получается, что Фролов - сам себе и сценарист, и режиссер, и художник. Причем, люди, знающие его лично, говорили, что ко всему этому Петр - еще и необычайный трудоголик, который, "ныряя в пучину" своих фантазий и ассоциаций или просто мановением руки доставая их из своего "Саквояжа идей", в моменты творчества забывает обо всём, и обо вся... Вот такой у меня получился монолог о впечатлениях от творчества Петра Фролова, и написал я это только для того, чтобы представить вам найденную у художника серию "Времена года". Что и делаю с огромным удовольствием.
Серия "Времена года"Петр Фролов Весна. Вода. Невское Чаепитие. Из серии "Времена года". 2008 г.
Петр Фролов Лето. Огонь. Маки Прованса. Из серии "Времена года". 2008 г.
Петр Фролов Осень. Земля. Краковские тыквы. Из серии "Времена года". 2008 г.
Петр Фролов Зима. Воздух. Дирижабль на Инсбрук. Из серии "Времена года". 2008 г.
Я уже писал, что рассказ о жизни художника требует отдельного материала, да и картин им написано почти за четверть века огромное множество, так что поместить их в один пост никак не получится. Биография художника насыщена многочисленными событиями, путешествиями, знакомствами, думаю на ее основе мог бы получиться увлекательный авантюрный роман со счастливым финалом. Пока роман не написан, я о традиции завершаю материал небольшой биографической справкой.
Петр Фролов
род. в Ленинграде в марте 1974 года
Российский художник-монументалист, член Союза художников России, увлекается надглазурной эмалью, росписью керамики, любит путешествовать.В 1980 году в возрасте 6 лет поступил в школу детского творчества при Эрмитаже, в 1985 году - в среднюю художественную школу им. Иогансона при Академии Художеств. Через три года Фролова исключили из школы "за неуспеваемость по точным наукам". С 1989 по 1991 год художник работал грузчиком-такелажником в Русском Музее, много писал, брал частные уроки у живописца Валентины Герасимовой. В 1991 году впервые выезжает с выставкой в США, затем переезжает в Париж. После неудачной попытки поступить в институт пластических искусств при Центре Жоржа Помпиду полгода работает садовником в предместьях Парижа, много пишет с натуры, представляет свое творчество на выставке в Осло. Затем уезжает в США, где в течение трех лет живет в семье Марка и Мэри Коечиг, участвует в художественных фестивалях Новой Англии, устраивает три персональные выставки в городе Стрэтфорд. После этого возвращается в Петербург, поступает в промышленно-художественную Академию им. барона Штиглица (бывшее Мухинское училище) на отделение книжной графики и эстампа. Из-за неуспеваемости по «шрифтам» переводится в Театральный институт на отделение «художник сцены». Не доучившись, вновь уезжает во Францию. Живет и работает в Нормандии, выставляется в Будапеште и Хельсинки, устраивает выставки в Российских культурных центрах Франции, Брюсселя, Люксембурга, Хельсинки и Дели, в галереях на Лазурном берегу. Принимает участие в Провансальских фестивалях искусств, на международных выставках "Арт-экспо" в Барселоне и Нью-Йорке. С 2006 года Петр Фролов начинает выставочную деятельность в Москве и Петербурге. В Тверской губернии приобретает землю и дом-мастерскую, открывает свои галереи в Москве и Перми, активно экспонируется и принимает участие во многих национальных и международных выставках.
Официальный сайт художника
parashutov.livejournal.com
