Музей ЧерномырдинаЕ.И.Чарушин - писатель и художник - анималист. Картины чарушин
Детские книги о животных. Евгений Чарушин
На дворе долгожданное лето, и в эти прекрасные летние дни мы стремимся как можно больше времени проводить на природе. Больше гуляем и играем с детьми на природе, больше читаем. Ну, а какое летнее чтение без книг, посвященных братьям нашим меньшим? Поэтому сегодня темой нашей рубрики станут книги о животных.
Детские книги о животных – это совершенно особая тема. Ведь они без всяких назиданий и морализаторства воспитывают в детях лучшие человеческие качества – доброту, чувство сострадания, дружбу, милосердие, заботу.
Вначале я хотела сделать небольшой обзор лучших авторов и иллюстраторов книг о животных, но, углубившись в тему, поняла, что посвятить ее стоит одному человеку – Евгению Ивановичу Чарушину, чье имя особняком стоит в списке детских книжных иллюстраторов.
Евгений Чарушин родился в 1901 году в старинном русском городе Вятка, на Урале. Отец его был архитектором. Семья жила в большом доме и с малых лет мальчика окружало большое количество животных. Любимой книгой его детства была «Жизнь животных» А. Брэма и он увлеченно рисовал своих четвероногих друзей.
Евгений Чарушин был дружен с другим русским художником, иллюстрировавшим детские книги и также родившимся в Вятке – Юрием Васнецовым (про него мы писали в предыдущей нашей статье).
Через всю жизнь Евгений Чарушин пронес любовь к животному миру и свое творчество посвятил этой теме. Он создал множество великолепных иллюстрации к лучшим детским книгам о животных – произведениям Виталия Бианки, Михаила Пришвина, стихам Маршака и своим собственным рассказам.
“Первая охота”, В. Бианки
“Лисята”, Е. Чарушин
“Как медвежонок сам себя напугал”, Н. Сладков
Рисунки Чарушина, как и его рассказы, очень нежные и добрые. Обычно это первые книги о животных, с которыми знакомятся малыши. И как нам повезло, что у нас есть такой потрясающий автор!
Своей дочке я начала читать рассказы Чарушина, когда ей еще не было 3 лет. Сначала боялась, что ей будет неинтересно. Но мои опасения были напрасны. Она и сейчас с удовольствием слушает эти рассказы. Наши хиты – это сборник рассказов про щенка «Томку» и сборник “Зверята”.
“Томка”, Е. Чарушин
Кстати, я открыла для себя замечательные книги про животных от издательства «Акварель». Это издательство выпустило целую серию недорогих и качественных книг с рисунками Чарушина.
Сначала Евгений Чарушин иллюстрировал произведения о животных, а позже, по совету Самуила Маршака, начал писать рассказы сам. И его творчестве очень тепло отзывался другой наш классик – Максим Горький.
Последней книгой Чарушина, к которой он создал иллюстрации, стал сборник стихов Маршака «Детки в клетки». Умер Евгений Чарушин в 1965 году. Посмертно Евгению Чарушину была присуждена золотая медаль на международной выставке детской книги в Лейпциге.
Сын Евгения Ивановича – Никита Чарушин (1934-2000), пошел по стопам отца и также посвятил свою жизнь книжной иллюстрации. Он иллюстрировал рассказы Бианки, Сладкова, С. Михалкова, К. Чуковского, Киплинга и других авторов. Стиль его отличает пластичность, реализм и необыкновенное сходство с настоящей природой.
“Лесные домишки”, В. Бианки
Иллюстрации Никиты Чарушина к детским книгам о животных, как и работы его отца, отмечены многочисленными наградами, дипломами международных конкурсов и давно признаны классикой книжной иллюстрации.
www.babyroomblog.ru
Евгений Чарушин и его неповторимый мир животных: taberko
Когда приходит время первой прозы для вашего малыша, нет ничего лучше, чем начать читать ему добрые и познавательные рассказы Евгения Чарушина с авторскими иллюстрациями, воспитывающими любовь ко всему живому. Это та самая классика, которая должна быть в библиотеке каждого ребенка, наравне с поэзией Чуковского.Российский писатель и художник-график Евгений Чарушин оформил десятки изданий, которые радуют уже не одно поколение малышей. Он иллюстрировал тексты Бианки, Пришвина, Маршака и собственные рассказы, общий тираж которых превышает шестьдесят миллионов экземпляров…Рассказы и рисунки Чарушина лаконичны и понятны даже самым маленьким. Чаще всего описание занимает лишь несколько строк, но в них, как говорится, «словам тесно, а мыслям просторно».
Истоки искусства Чарушина лежат в его детских впечатлениях, в красоте родной природы, окружавшей его с младенчества, в добром и заботливом отношении к животным, которое он наблюдал, будучи ребенком.«…И восход солнца, и туманы утренние, и как лес просыпается, как птицы запевают, как колёса хрустят по белому мху, как полозья свистят на морозе - всё это я с детства полюбил и пережил».
В тридцатые годы Чарушин стал одним из лучших художников детской книги. «Его радовало, что нарисованные им звери нравятся не критикам и редакторам, а именно малышам». Он хорошо знал повадки и образы животных, рисовал их с необычайной точностью и характерностью, с большой наблюдательностью и теплотой. Каждая его иллюстрация не похожа на другую, а рисунки настолько живые и дышащие, что животных так и тянет потрогать. «Когда ребенок хочет пощупать моего зверенка — я рад. Мне хочется передать настроение животного, испуг, радость, сон и т. п. Все это надо наблюдать и почувствовать».
Чарушин был тонкий педагог и психолог, поэтому на страницах его рассказов не встречается нравоучений, но, прочитав или прослушав их, ребенок начинает понимать, как важны доброта, любовь, ответственность и бережное отношение ко всему живому. Они близки русскому фольклору для маленьких, где «между строк» читается больше, чем в самом произведении, и каждый открывает для себя столько, сколько может пропустить через свое сердце, разум и чувство.Творчество Чарушина позволяет детям понять, а нам - не забыть, как прекрасен мир.
Поэтому хочется еще раз сказать огромное спасибо издательству "Амфора" за чудесные детские книги. В сериях "Художники детям", "Бабушкины сказки", "Мои первые книжки" и "Школьная библиотека" замечательно все - содержание, иллюстрации, оформление и цена. И прослужат эти книги от первого знакомства, когда ребенку еще читают вслух, до самостоятельного чтения. Совершенно ясно, что нужно скупать их все, и только высящиеся горы старых советских книг с теми же картинками удерживают меня от этого. Хотя удерживают не слишком, покупаю выборочно.Качество книг отличное: уютный уменьшенный формат, что удобно для самостоятельного просмотра малышами, твердая глянцевая обложка, очень плотная белая офсетная бумага, крупный шрифт.
Книги «Большие и маленькие» долго не было в продаже, и поэтому я все откладывала обзор по Чарушину. Но вот она наконец опять появилась. Это идеальная книга со всех точек зрения – классический прекрасный текст, чудесные жизненные иллюстрации. Рассказы в книге двух типов: вначале - певучие обращения животных к своим детенышам: "Сидите в траве, зайчатки, не шевелитесь! Глазом не моргните, ухом не поведите!...", потом - небольшие описания животных: "Дерзкий и страшный зверь - тигр. Он прячется в джунглях, зарослях, таится около тропы, по которой идут к водопою антилопы и зебры, пробираются буйвол и кабан".Малышам начиная с года нравится рассматривать рисунки животных со звукоподражанием, позже - изучать понятия "большой"-"маленький", "один"-"много". Еще позже - слушать сами рассказы, а потом и читать самостоятельно – рассказы короткие, шрифт крупный и удобный.Это отличная книга, которая будет интересна и полезна ребенку долгое время.
Евгений Иванович Чарушин (творческая биография)
Мы не видим того, кто встревожил лесную кошку. Но по изгибу спины, по пружинящим лапам рысенка видно, что враг приближается. Лесной звереныш весь в напряжении – от грозно раздутых усов до распушившегося от ярости щеткой кончика хвоста. И нас захватывает эта мастерски переданная художником неукротимость, неистовая сила жизни. Рысенок не струсил, не сдался, он готов драться. Сейчас этот первый опубликованный рисунок Е. Чарушина находится в Третьяковской галерее. Рысенок – иллюстрация к рассказу В. Бианки "Мурзук", напечатанному в 1927 году. 
Это Евгений Иванович Чарушин, подаривший нам в своих рассказах и рисунках маленьких друзей, теплых, пушистых, с "говорящими" глазами. В редакции засиживались подолгу: думали, спорили, курили, острили, рассказывали интересные случаи. Рассказывал и Чарушин о птицах и зверях, которых ему довелось повидать в родных вятских лесах. Послушав Чарушина, Маршак, человек абсолютного литературного слуха, сказал художнику: – Да ведь вы еще и писатель! Вам обязательно надо писать. И с тридцатых годов начали появляться книжки, на заглавных листах которых стояло: Е. Чарушин. Рисунки автора. Евгений Иванович считал, что стать писателем и художником ему помогли впечатления детства. "Все мое детство, – писал в краткой автобиографии Чарушин, – прошло среди диких зверей и домашних животных. Я много ездил с отцом. Ездили мы и днем и ночью, лесами, полями, в пургу, в осеннюю непогоду... Научился смотреть и удивляться силе и красоте природы, всему ее разнообразию и великолепию". Вот эту красоту и силу, разнообразие и великолепие Чарушин захотел передать и пером писателя и карандашом и кистью художника. 
Художника, который изображает животных, называют анималистом. В книгах Чарушина вы встретите и льва, и орангутанга, и бегемота, и слона. Но чаще всего Чарушин рисовал тех зверей, чьи повадки знал наизусть, с кем, так же как и знакомые ему охотники, колхозники, ложечники, бакенщики, встречался с глазу на глаз, – зверей, о которых складывал песни и сказки народ. И особенно любил Чарушин звериных малышей. Им посвящена книжка "Зверята", рассказы "Мишки", "Волчишко" и многие другие. Евгений Иванович не был сентиментален и сына Никиту в детстве учил: не жалуйся, сумей сам постоять за себя, пусть трудно, больно – не хнычь. Но лесные малыши, большеглазые и большелапые, грациозные в своей неуклюжести, трогательно наивные и беспомощные, вызывали у него особую мужскую нежность. Малыши привлекали Чарушина еще и по-другому. В сердце художника, волнуя и побуждая к творчеству, всегда жила радость ожидания. Равнодушный к тем, от кого нечего ждать, Евгений Иванович тянулся к ребятам и зверятам: в малыше столько еще не раскрытых возможностей, у малыша все впереди! 
У нас немало талантливых художников-анималистов. В чем же очарование Чарушина, чью руку сразу можно узнать? Одни говорят, что рисунок Чарушина, сделанный черным, кажется красочным, цветным. Другим хочется погладить зверей, нарисованных Чарушиным, – настолько их мех тепел и пушист. Третьим рисунки Чарушина напоминают сказку о добром молодце, который мог обернуться птицей и зверем, мог говорить с зайцем по-заячьи, с медведем – по-медвежьи, с любым лесным жителем – на его языке. Волшебство художника еще могущественней. Язык чарушинских зайчат, лисят, волчат, медвежат всем понятен: у них "говорящие" глаза. Впрочем, у чарушинских зверей все "говорящее": и глаза, и уши, и лапы, и хвосты. В рассказе "Сорока" участвуют семеро волчат. Семь пар волчьих ушей и семь хвостов – это семь рассказов о семи различных характерах: кто осторожен, кто недоверчив, кто тугодум, кто шустер, кто хитер, кто азартно рвется вперед, кто неторопливо трусит сзади – куда все, туда и я! Посмотрите на двух волчат с чарушинского эстампа. Волчата лежат, но в их упругой неподвижности художник искусно показал подвижность возраста: хочу все знать. Кажется, что насторожившиеся уши вот-вот вздрогнут, носы зашевелятся, и волчата, спрыгнув с обложки, примутся обнюхивать все вокруг. И это жгучее, неутомимое щенячье любопытство есть даже в повернутой к зрителю пяточке задней ноги. 
Взгляните на щенка – героя книжки "Про Томку". Можно закрыть ладонью Томкино туловище, оставив лишь лохматые уши, выпуклый глаз и вздернутый нос. И этого достаточно, чтобы вам было ясно, что щенок, ликуя, мчится во всю прыть. Такой щенячий восторг, такое упоение скоростью бега в Томкиных развевающихся ушах, что читателю вместе со щенком хочется, радуясь жизни, бегать, прыгать, скакать. Чтобы так рисовать, надо много знать, много видеть. Бывает, что глаза у человека открыты, он смотрит, но не видит. Евгений Иванович умел видеть и сына Никиту еще мальчиком посвятил в лесную науку: слушай так, чтоб тебя не слышали, смотри так, чтоб тебя не заметили, забудь про себя, и тебе откроется то, что не открывается шумным и развязным, пренебрегающим лесным гостеприимством. Ни на минуту не забывая о мальчике, отец в лесу не докучал ему опекой, хотя иной раз приходилось и беспокоиться. Однажды Евгений Иванович признался сыну, что все время держал ружье наготове потому, что заметил в том направлении, куда пошел Никита, свежие следы медведя-шатуна. 
Первоклассный стрелок, Евгений Иванович никогда не охотился ради спорта, тем более ради забавы. Он мог бродить по лесу и без ружья, радуясь встрече не только с птицей и зверем, но и с лесным деревом и кустом. В книгах Чарушина вы увидите иногда ствол дерева, иногда макушку, иногда просто ветку, но за ней видятся тысячи веток, слышится запах леса, протяжный лесной шум. Чтобы так рисовать, надо много работать. Евгений Иванович говорил, что работа происходит от радости. Он делал наброски в лесу, в зоопарке, много работал дома. А когда уставал, то для отдыха менял работу: начинал что-нибудь мастерить. В кабинете художника стояли сделанные его руками табуретка и стол. Евгения Ивановича восхищала талантливость человеческих рук. Отсюда его интерес и глубокое уважение к мастерам своего дела – людям физического труда. Тяжело больной, он не прекращал работы. Сделанные им за неделю до смерти иллюстрации к книге Маршака "Детки в клетке" получили Золотую медаль на международной выставке детской книги в Лейпциге в 1965 году. Чтобы так рисовать, надо любить то, что изображаешь. Еще мальчиком Чарушин устроил в отцовском сарае "джунгли – птичий рай". Жена художника Наталия Аркадьевна рассказывала, что в их квартире в разное время жили щуры, овсянки, куропатки, перепелки, чечетки – сорок восемь различных птиц, волчонок, белка, зайчата, ежи, кошки, собаки – и все считались "членами семьи". 
Сын Чарушина Никита Евгеньевич стал, как и отец, художником-анималистом. Рисовала и его дочь. Никита Евгеньевич вспоминает, как в детстве он фантазировал вместе с отцом. Сидят они вечером в сумерках на диване и придумывают: будто горка со стеклянной посудой стала настоящей горой и по ней скачут серны и круторогие козлы. А под горой из разлившейся по полу темноты, как из черного озера, поднимает голову бегемот. Евгений Иванович хотел побывать в Индии и в Африке, чтобы поближе узнать тропических зверей. В последние годы жизни болезнь ног лишила художника возможности двигаться, но он не терял связь с живой природой. Сын увозил отца в лес на машине – они исколесили всю Ленинградскую область, и Евгений Иванович ходил по лесу, несмотря на боль. Он мечтал жить в таком месте, где бы блестела вода и росли лесные деревья, которое стало бы домом для диких птиц. Его мечте не суждено было сбыться. Случилось другое: книги Чарушина стали домом для диких зверей и птиц. Здесь выглядывает добычу сорока, пасется выводок тетеревят, качаются на деревьях медвежата, скачут зайчата и оленята, играют у норы лисята и волчата, крадется рысь. Здесь по-звериному неслышно прошло множество больших и маленьких мохнатых лап. Эхо их бесшумных шагов разнеслось далеко-далеко. Тираж книг Е. И. Чарушина, изданных на шестидесяти языках, более двадцати пяти миллионов. Их знают не только в нашей стране, но и во Франции, в Африке и в Японии, Англии, Италии, США, в Германии. Ребята, даже став взрослыми, благодарны чудесному писателю и художнику за ту радость, которую он доставил им.
journal-shkolniku.ru
Е.И.Чарушин - писатель и художник
Родился Евгений Иванович Чарушин в 11 ноября 1901 года в Вятке (Урал). Благодаря тому, что воспитывался мальчик в семье известных архитекторов, он великолепно рисовал с детства. Больше всего Женя любил рисовать животных и птиц, и индейцев на лошадях.
Окончив в 1918 году школу, Чарушина призвали в армию. Его назначили помощником декоратора в культпросвете Политотдела штаба Красной армии в Восточном регионе. Так прошло его 4 года службы.
По возвращению домой Чарушин поступил в Петербургскую Академию художеств на факультет живописи, где проучился 5 лет. Его учителями и наставниками в художественном ремесле были А.Савинова, А.Рылова, А.Карева, М.Матюшина.
После окончания учебы, собрав все свои наброски, Евгений Чарушин отправился в Детский отдел Госиздата. Заведовал этим отделом известный художник Владимир Лебедев. Рисунки Чарушина очень понравились художнику.
Так появилась первая, иллюстрированная молодым художником, книга на рассказ И.Бианки «Мурзук».
С 1930 года Евгений Иванович пробует писать небольшие рассказы о жизни животных.
До войны Чарушин пишет около двух десятков книг, продолжает иллюстрировать В.В.Бианки, С.Я.Маршака и М.М.Пришвина.
Во время войны художника вывозят из Ленинграда на родину, в Вятку. Он продолжает рисовать картины на патриотические темы, рисовал плакаты для «Окон ТАСС», помогал в оформлении спектаклей в Киевском драматическом театре, расписывал помещения детских садом и заводов, занимался репетиторством с детьми.
В 1945 году Чарушин вернулся на родину, в Ленинград. Его последней иллюстрацией была книга С.Я.Маршака «Детки в клетке».
И только в 1965 году в Лейпциге на международной выставке детской книги писателю присудили золотую медаль посмертно.
mladshaya-pdds30.edumsko.ru
Бианки, Виталий. Теремок. Рисунки Евгения Чарушина.
М.-Л., Госиздат, 1929. 12 с. с ил. Тираж 10000 экз. Цена 30 коп. В цв. издательской литографированной обложке. 22,2х19 см. Достаточно редка!
Чарушин, Евгений Иванович (29 октября (11 ноября) 1901, Вятка, ныне Киров — 18 февраля 1965, Ленинград) — советский график, иллюстратор детских книг, корифей анималистики, скульптор и писатель. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1945). Сын архитектора И.А. Чарушина. Евгений Иванович Чарушин родился в 1901 году в Вятке, в семье Ивана Аполлоновича Чарушина, главного губернского архитектора, оказавшего влияние на застройку многих городов Прикамья и Предуралья. С детства рисовал, обучаемый отцом. С этого же времени на протяжении всей жизни был дружен с родившимся в Вятке художником Юрием Васнецовым. Любимым чтением Жени Чарушина были книги о жизни животных. Сетон-Томпсон, Лонг, Биар - вот его любимые авторы. Но однажды отец подарил ему на день рождения 7 тяжелых фолиантов. Это была книга А.Э. Брема «Жизнь животных». Такое уж это было совпадение, что Чарушин родился в день смерти великого немецкого зоолога Альфреда Эдмунда Брема. Это была самая дорогая для Евгения Иванович а Чарушина книга. Ее он берег и перечитывал всю жизнь. И то, что рисовал начинающий художник все больше зверей да птиц, в этом тоже немалая доля влияния Брэма.
В 1918 году закончил среднюю школу и был призван в Красную Армию. Работал помощником декоратора в культпросвете Политотдела штаба Красной Армии Восточного фронта. В 1922 году по окончании службы, пришедшейся на гражданскую войну, вернулся в Вятку. Учился в декоративных мастерских Вятского губвоенкомата. Осенью 1922 года переехал в Петроград, поступил на живописный факультет в Петербургской Академии художеств Вхутеине(ВХУТЕИН), где занимался пять лет, у педагогов А.Е. Карева, А.И. Савинова. В 1922—1927 году посещал Мастерскую пространственного реализма М. В. Матюшина, формально не будучи его студентом. В 1927 году закончил ВХУТЕИН. С 1927 года начал работу в Детском отделе Госиздата, художественным редактором которого был Владимир Лебедев, ставивший перед собой задачу создания принципиально новой детской книги,- высокохудожественной и познавательной. Лебедев принял Чарушина, и помог ему сформировать его личный стиль, связанный прежде всего с изображениями животных. Первой книгой, иллюстрированной Чарушиным Евгением Ивановичем, был рассказ В. Бианки «Мурзук»; Чарушин испытал сильное влияние В.В. Лебедева.
Иллюстрировал собственные книги («Волчишко и другие», 1931; «Никитка и его друзья» (главный герой — сын автора, Н.Е. Чарушин), 1938; «Про Томку», 1957) и произведения других авторов («Детки в клетке» С.Я. Маршака, изд. в 1935) для детей младшего возраста познавательные цели органически сочетаются с задачами воспитания этического сознания и любви к природе (этими же чертами отмечена и проза самого Чарушина). В 1930 году, при участии и помощи С.Я. Маршака, начал работать в детской литературе, писал небольшие рассказы для детей о жизни животных. Заслужил похвалу Максима Горького. До войны создал около двух десятков книг: «Птенцы», «Волчишко и другие», «Облава», «Цыплячий город», «Джунгли — птичий рай», «Животные жарких стран», продолжая также иллюстрировать других авторов — С.Я. Маршака, М.М. Пришвина, В.В. Бианки. Написал рассказы : «Что за зверь?», «Страшный рассказ», «Удивительный почтальон», «Яша», «Верный Трой», «Кот Епифан», «Друзья», серии рассказов про Тюпу и про Томку. Последней книгой, оформленной художником стала книга «Детки в клетке» С.Я. Маршака. Книги Чарушина переведены на языки народов СССР и некоторых зарубежных стран.
Биобиблиографический справочник «Писатели Ленинграда» (1982) характеризует Чарушина: …Прозаик, детский писатель. В течение многих лет иллюстрировал книги Чуковского, Маршака, Пришвина, Бианки и др. детских писателей. В 1930 был напечатан первый его рассказ для детей. С тех пор писатель и художник Е.И. Чарушин опубликовал много иллюстрированных книжек для детей младшего школьного возраста о зверях, птицах, об охоте, о детях. Его иллюстрации, эстампы, фарфоровая скульптура, книги экспонировались на многих международных выставках в Софии, Лондоне, Париже. В 1941 году после начала войны эвакуировался из Ленинграда в Киров. Рисовал плакаты для «Окон ТАСС», писал картины на партизанскую тему, оформлял спектакли в Кировском театре драмы. В 1945 году вернулся в Ленинград.
Продолжал работать в книге; создал серию эстампов с изображениями животных. Занимался скульптурой и мелкой пластикой (в фарфоре), преимущественно - анималистикой; делал эскизы росписи для чайных сервизов на ЛФЗ. Эстампы и мелкая фарфоровая пластика по духу близки книжным иллюстрациям художника. Умер в Ленинграде 18 февраля 1965 года, похоронен на Богословском кладбище. В портфеле у Евгения Чарушина множество проиллюстрированных книжек:
Бианки В. Мурзук (М.- Л.: ГИЗ) 1928. (переизд. 1932)
Лесник А. Волк (М.- Л.: ГИЗ). 1928
Бианки В. Рассказы об охоте (М.- Л.: ГИЗ)1929. (переизд. 1931)
Бианки В. Теремок 1929.(М.: ГИЗ)
Бианки В. Чёрный сокол 1929.(М.- Л.: ГИЗ)
Смирнова Н. Как Мишка большим медведем стал (М.- Л.: ГИЗ) 1929.(переизд. 1930, 1931, 1966, 1968, 1980 — в кн. «Мир Чарушина»)
Чарушин Е. Вольные птицы (М.: ГИЗ)1929. (переизд. 1929, 1931)
Чарушин Е. Разные звери (М.: ГИЗ)1929. (переизд. 1931)
Лесник А. Встречи в лесу (М.: ГИЗ)1930
Смирнова Н. Про курочку (М.- Л.: ГИЗ)1930
Берголльц О. Пыжик (М.- Л.: ГИЗ)1930
Бианки В. Красная горка (М.- Л.: ГИЗ)1930 (переизд. 1961, 1962, 1965)
Флейрон С. Стрикс (История одного филина)1930 (М.- Л.: Молодая гвардия)
Чарушин Е. Птенцы 1930 (М.- Л.: ГИЗ)
Чарушин Е. Щур (М.- Л.: ГИЗ) 1930 (1980 — в кн. «Мир Чарушина»)
Чарушин Е. Волчишко и другие (М.- Л.: ГИЗ)1931 (переизд. 1931, 1933, 1935, 1936, 1938, 1941, 1947, 1948, 1950, 1951)
Чарушин Е. «Джунгли» — птичий рай (М.- Л.: Молодая гвардия)1931
Чарушин Е. Облава (М.- Л.: Молодая гвардия)1931
Чарушин Е. Цыплячий город (М.- Л.: Молодая гвардия) 1931
Робертс Ч. Избранные рассказы: Рис. Чарушина и Курдова (М.- Л.: ГИЗ)1931
Бианки В. Первая охота (М.- Л.: Молодая гвардия)1933 (переизд. 1935, 1936, 1937, 1950, 1951, 1954, 1970, 1972, 1973, 1980 — в кн. «Мир Чарушина»)
Чарушин Е. Охота на медведя (М.- Л.: Молодая гвардия)1933
Чарушин Е. Васька, Бобка и крольчиха (Л.: Детгиз)1934 (переизд. 1936, 1948)
Чуковский К. Цыпленок (М.- Л.: Детгиз)1934 (переизд. 1937, 1938, 1940, 1955, 1958, 1966)
Чарушин Е. Животные жарких стран 1935(Л.: Детгиз)
Чарушин Е. Семь рассказов (М.- Л.: Детгиз)1935 (переизд. 1936, 1937)
Маршак С. Детки в клетке (М.: Издательство детской литературы)1935 (переизд. 1936, 1939, 1947, 1953, 1956, 1957, 1960 в 2 изд-вах, 1964, 1965, 1966, 1967)
Пришвин М. Зверь бурундук (М.- Л.: Детиздат)1935 (переизд. 1936 в 2 изд-вах.)
Пришвин М. Ярик (М.- Л.: Детиздат)1936 (переизд. 1937)
Арсеньев В. К. Дерсу Узала (М.- Л.: Детиздат) 1936(переизд. 1944)
Чарушин Е. Про сороку (М.: Детиздат)1936
Чарушин Е. Три рассказа (М.- Л.: Детиздат) 1937(переизд. 1953, 1955, 1957)
Введенский А. И. Щенок и котенок (М.- Л.: Детиздат) 1937
Олешек — золотые рожки: Сказки северных народов (М.- Л.: Детиздат)1937 (переизд. 1949, 1959)
Чарушин Е. Волчишко. Медвежата (М.: Детиздат)1938
Чарушин Е. Звери жарких и холодных стран (М.- Л.: Детиздат)1938
Чарушин Е. Каждой маме и каждому папе (М.- Л.: Детиздат)1938
Чарушин Е. Никитка и его друзья (М.- Л.: Детиздат)1938 (переизд. 1947, 1962, 1966, 1968, 1973, 1971)
Маршак С. Мой зоосад (М.- Л.: Детиздат)1938
Ушинский К. Бишка (М.- Л.: Детиздат)1938
Шварц Е. Красная Шапочка (М.: Детиздат)1938
Чарушин Е. Маленькие рассказы (М.- Л.: Детиздат)1940 (переизд. 1946, 1948)
Чарушин Е. Охотничьи рассказы (М.- Л.: Детиздат)1940
Чарушин Е. Путешественники (М.- Л.: Детиздат)1940 (переизд. 1947)
Сетон-Томпсон Э. Королевская Аналостанка 1941 (М.- Л.: Детиздат)
Чарушин Е. Моя первая зоология. Ч. 1. На нашем дворе (М.- Л.: Детгиз) 1942 (переизд. 1968)
Чарушин Е. Моя первая зоология. Ч. 2. В лесу (М.- Л.: Детгиз)1942
Бианки В. Чей нос лучше? Рис. Чарушина и Рачёва (М.- Л.: Детгиз)1942
Дьяков В. Красная Армия (М.: Детгиз)1942
Дьяков В. Песенки-байки (М.: Детгиз)1942
Песенки-байки (Киров: Кировское областное изд-во)1942
Чарушин Е. Кот, петух и лиса [Пьеса-сказка для театра теней] (М.: Молодая гвардия)1944
Чарушин Е. Моя первая зоология. Ч. 3. Животные жарких и холодных стран (М.- Л.: Детгиз)1944
Чарушин Е. Медвежата (Л.: Детгиз) 1945(переизд. 1946, 1987)
Чарушин Е. Лиса и заяц (Киров)1946
Чарушин Е., Шумская Е. Шутки (М.- Л.: Детгиз)1946 (переизд. 1954, 1956)
Бианки В. Плавунчик (М.- Л.: Детгиз)1946
Белышев И. Упрямый котенок (М.- Л.: Детгиз1946) (переизд. 1948, 1955)
Чарушин Е. Рассказы (М.- Л.: Детгиз)1947 (переизд. 1948, 1959)
Чарушин Е. Теремок (М.- Л.: Детгиз) 1947(переизд. 1952, 1971, 1973, 1974)
Мамин-Сибиряк Д. Н. Рассказы и сказки. Рис. Чарушина и Кобелева (М.- Л.: Детгиз)1948
Русские сказки про зверей (собрала О.Капица) (М.- Л.: Детгиз)1948 (переизд. 1951)
Чарушин Е. Кот Епифан (Детгиз)1948
Чарушин Е. Что за зверь? (М.- Л.: Детгиз)1948(переизд. 1950, 1956)
Бианки В. Кузя двухвостый (М.- Л.: Детгиз)1948
Чарушин Е. Зверята (М.- Л.: Детгиз) 1949 (переизд. 1958)
Бианки В. Рассказы и сказки. Рис. Чарушина, Курдова, Ризнича, Тырсы (М.- Л.: Детгиз)1949 (переизд. 1951, 1956, 1960, 1963, 1967)
Горький М. Воробьишко (М.- Л.: Детгиз)1949 (переизд. 1956, 1962, 1968, 1971, 1972)
Любимые сказки (в обработке А.Толстого и М.Булатова) 1949(М.- Л.: Детгиз)
Чарушин Е. Избранное / Предисл. И. Бродского (Киров: Кировское обл. гос. Изд-во)1950
Чарушин Е. Про больших и маленьких (М.- Л.: Детгиз) 1950(переизд. 1952, 1953, 1959, 1960, 1973)
Лиса и заяц: русская народная сказка в обработке А.Толстого (М.- Л.: Детгиз)1950
Чарушин Е. Большие и маленькие (М.- Л.: Детгиз) (переизд. 1959, 1973)1951
Мамин-Сибиряк Д. Аленушкины сказки (М.- Л.: Детгиз)1951
Бианки В. Лесные были и небылицы. Рис. Чарушина и, Курдова (Л.: Лениздат)1952 (переизд. 1957, 1969)
Бианки В. Мишка-Башка (М.- Л.: Детгиз)1952 (переизд. 1953, 1961, 1996 — Росмэн)
Сказки Севера (в обработке Г.Меновщика) (М.- Л.: Детгиз)1953
Карнаухова И. Избушка на опушке (Л.: Детгиз)1953
Бианки В. Мастера без топора (Л.: Детгиз)1954
Сладков Н. Медвежья горка (М.- Л.: Детгиз)1954 (переизд. 1967, 1968)
Книжек, предназначенных для маленьких детей, на свете не так уж мало. Обычно это - сказки, коротенькие, но довольно назидательные рассказцы, картинки с подписями и стихи с картинками. Вырастая, человек прочно забывает эти книжки, и лишь немногие из его первых сказок и стихов навсегда остаются для него сказками и стихами. С этим уже ничего не поделаешь - всякие словесные рукоделия, временно исполняющие должность стихов, рассказов и сказок, отмирают очень быстро. Чуть только сыграют они свою скромную роль - объяснят ребенку, отчего и почему идет снег, снабдят его десятком новых слов, - и конец им. Долго живут, долго помнятся только настоящие стихи, сказки и рассказы, вещи с самодовлеющим художественным замыслом, с собственной поэтической задачей. Но эти книги создаются редко. Не всякому, даже и талантливому писателю удается сочетать специфические требования своих маленьких читателей с общими для всей литературы требованиями искусства. Поэтому характеры таких писателей, их склад, их облик кажутся нам особенно интересными. Ведь это их книги раньше всех прочих попадают в руки детей; это они первые вводят в жизнь человека литературу. Евгений Чарушин, художник и писатель, принадлежит именно к этой счастливой категории. Почти все его книги, - а им написано около двадцати книг, - адресованы к самым младшим читателям, к тем, которых правильнее было бы назвать слушателями и зрителями. Область, в которой он работает, самая что ни есть "детская".
Чарушин пишет главным образом о животных. А книги о животных, как известно, интересуют преимущественно детей да специалистов-ученых. Обыкновенный взрослый человек о животных не читает. Однако же, если взрослый человек откроет книжку Евг. Чарушина для того, чтобы прочесть своему пятилетнему сыну один из его рассказов, крупно напечатанных на пяти, на трех или даже на двух страничках, он потом вечером еще раз развернет эту детскую книжку и еще раз прочтет маленький рассказ про медвежат, про лесного котенка или про петуха и про тетерева. Прочтет для себя самого и как-то особенно хорошо улыбнется и вспомнит что-то очень милое, давнее, о чем, может быть, не вспоминал никогда. Как будто у Чарушина есть ключ от самых наших хрупких и тонких воспоминаний, глубоко запрятанных и очень дорогих.
Но это вовсе не значит, что книги Евг. Чарушина, написанные им для детей, нравятся только взрослым и не нравятся детям. Нет, они очень нравятся детям, никак не меньше, чем взрослым, а может быть и больше. Евгению Чарушину удалось одержать двойную победу. И в летописях литературы, а особенно литературы детской, это стоит отметить, потому что подобных побед на двух фронтах вовсе не так уж много, и обычно они достаются только замечательным книгам. Чем же замечательны маленькие рассказы Чарушина, эти простые, незамысловатые рассказы, которые иной раз даже и пересказать трудно, - до того они кажутся неуловимыми в своей наивнейшей простоте?
В них нет ни особого обилия естественно-научных сведений, как, скажем, в книгах В. Бианки; нет ни той добротной занимательности сюжетного детского рассказа, с помощью которой завоевывает своих маленьких читателей О. Перовская, но, очевидно, в них есть нечто большее. Развернем наудачу одну из книжек Чарушина. Она называется "Семь рассказов". Проглядим первый из них. В нем говорятся о том, как охотник где-то в глуши, на лесной укромной полянке заметил котенка. Котенок один играет в траве, а охотник смотрит на него из-за кустов. Смотрит, смотрит и вдруг в ужасе бросается бежать, сломя голову. Ведь этот лесной детеныш - рысенок! Стоит ему подать голос, как на выручку явится рысиха-мать, и тогда несдобровать охотнику. Такова канва этого рассказа, а вот и сам рассказ:
"На полянке ручеек течет. И трава кругом густая, разноцветная, от цветов разноцветная. Тут и пчелы работают, и шмель гудит. А у сосенки, у трехлетки, что мне по колено ростом, толкунцы толкутся, комары. Всей кучей на одном месте подпрыгивают. А полянка-то маленькая, будто комнатка, шагов пять в ширину, десять в длину. Стеной вокруг смородина растет, в смородине рябина, под рябиной - малина. А дальше настоящий лес обступил поляну. Еловый лес. Маленький, маленький котеночек ходит, большеголовый котеночек. Хвост короткий, не хвост, а хвостишко. Мордочка пучеглазая, глаза глупые. А ростом он с полкошки всего. Играет себе котеночек. Схватил в рот длинную соломинку, а сам упал на спину и задними ногами соломинку кверху подпинывает. Задние-то ноги у него длинные, куда длиннее передних, а ступни у ног толстые, с подушечками. Надоела котенку соломина. За мухой погнался, потом цветок лапой ударил. Схватил цветок, пожевал и выплюнул, головой мотает, - горький, видно, цветок попал. Отплевался, отфыркался, посидел немного так, спокойненько и вдруг тучу толкунцов-комаров заметил. Подполз к ним, прыгнул и передние лапы врозь расставил, - видно, хотел всех комаров в охапку поймать. Да ни одного не поймал..."
И так дальше - еще и еще подробности вплоть до неожиданной драматической развязки, до той секунды, когда охотник бросается удирать от котенка, вдруг поняв, что где-то совсем близко, за цветущими кустами его подстерегает смерть. Но лучшее в рассказе, самое поэтическое, теплое, живое - отнюдь не в развязке. Его центр, его содержание, его задача - это сам рысенок, большеголовый, уморительно-серьезный мохнатый ребенок на лесной полянке. Кажется, ни одно его движение не ускользнуло от жадных, любопытных и восторженных глаз автора. Про него - и только про него - написан весь рассказ. А про что написан рассказ "Медвежата" из книжки "Волчишко и другие", про что -"Птичье озеро" - из книжки "Семь рассказов"? Только про медвежат, только про птиц, живущих в зоопарке. Ведь, в сущности, в рассказах этих вовсе ничего не случается, ничто не происходит. Но читатель и не думает требовать от них случаев или происшествий. Новорожденный утенок, которого, кажется, еще можно запихать обратно в яичную скорлупу, лупоглазый олешек, выглядывающий из своей клетки в зоосаду, карась, вмерзший в прозрачный кусок льда, и даже обыкновенный мох, который "днем под ногами, как огонь, трещит", а по утренней росе "только сипит и пузыри пускает", - все это в рассказах Чарушина само по себе приобретает значение настоящих событий, все это для него не украшающие детали, а самая суть действия. И действие это целиком захватывает читателя, держит его в подъеме живого драматического интереса.
Эта способность оживлять мир, обогащать его событиями - самое существенное качество Чарушина, и основано оно на его необыкновенном умении видеть, на счастливой поэтической зоркости. Поэтическая зоркость - вот настоящий талисман Чарушина, волшебная лампа Аладина. При свете ее все, о чем пишет Чарушин, - звери, птицы, деревья, - все становятся таким удивительным и необычайным, каким оно бывает только тогда, в детстве, когда человеческие глаза видят мир впервые. И вот эту-то первоначальную остроту зрения, это вдохновленное, настороженное внимание удалось сохранить Чарушину. Если бы не было у него этого замечательного свойства, любой его рассказ, пожалуй, мог бы просто растаять в руках у читателя, - так хрупко, так невесомо его фабульное ядро. Но при свете лампы Аладина самая простая история может превратиться в чудесную. Возьмем еще один рассказ Чарушина. Он называется "Петух и тетерев". Это один из лучших его рассказов, но сюжет его, как и во всех прочих чарушинских вещах, более чем примитивен. Ранней весной мальчик отправляется на охоту. Переночевав в избушке лесника, он на рассвете идет к колодцу, чтобы умыться, и тут делается свидетелем удивительной сцены. У него на глазах лесной петух - тетерев - перелетает через забор и вступает в драку с домашним петухом. В пылу битвы враги не замечают маленького охотника, и тот ловит тетерева живьем. Вот и все. А что удалось сделать из этого рассказа Чарушину! Начало его - это настоящая весенняя поэма. Вот он привел своего читателя в старый город на холмах, на вымытую дождями, поросшую травой крышу старого дома. Какая огромная просторная даль вдруг раскрывается перед читателем. Какими пленительными кажутся ему там, вдалеке, и леса с перелесками, и луга, и поляны, и речки с озерами. Какая радость лежать на этой крыше и смотреть, как по воздушным дорогам, то высоко, то низко, стаями летят перелетные птицы. Еле успел наглядеться читатель на этот голубой мир, а писатель уже увел его за собою в лес. Там все по-другому, но не хуже, а только укромнее и таинственнее.
"...Лес все темней да сырей. Свет полосами упирается в мох, в ягоды прошлогодние, в ландышевые поросли. Моховая кочка - вся в клюкве, как подушка в бисере. Рядом пень трухлявый, дряхлый; так и рассыпается рыжей мукой. Гляжу - в самой середине пня ямка, а в ямке тетерочье перо, пестрое, полосатое - желтое с черным. Видно, купалась тут тетерка в сухой трухе, барахталась, на боку лежала, крыльями хлопала, черным куриным глазом глядела..."
Сказочное перо! Кажется, его потеряла не тетерка, а какая-то невиданная птица. Возьмешь его в руки, и не миновать удивительных приключений. А вот и само оно - удивительное приключение. Дикая черная птица, как разбойник, перемахнула через забор и неожиданно очутилась в домашнем курином царстве.
"Ко... ко... ко... ко... коко! - заговорил петух. А косач выгибаться стал. Крылья распустил, будто двумя саблями по земле водит. ...Брови у косача красные, как огонь, а весь он черный-черный, только на крыльях белые зеркальца мелькают, да подхвостье белое торчит. ...И стали петух и косач сходиться все ближе и ближе. По всем правилам петушиной драки стали сходиться. Оба ведь петухи, только один лесной, другой - домашний!"...
Сцену этого боя хотелось бы переписать целиком, но и отрывок явственно говорит о поэтическом качестве целого. И таковы почти все чарушинские рассказы, в основе которых лежит его счастливое чувство реальности, его памятливая зоркость. Но если только изменит писателю его удивительное зрение, если погаснет хоть на миг лампа Аладина, - не жди удачи. Вот, например, есть у Чарушина книжка "Про сороку". Она принадлежит к разряду так называемых "научных сказок", давно вошедших в обиход детской литературы и все же в своем большинстве довольно сомнительных. Все сказочное, чудесное заменяется в них обычно полезными сведениями, а полезным сведениям в сказке и неудобно и тесно. Но выиграть сражение, можно, разумеется, и на самых неблагоприятных позициях, победа от этого становится только почетнее. Удалось ли на этот раз победить Чарушину? Нет, не удалось. Он не смог ввести в бой свои главные силы - и проиграл. Сказка не позволяет рассказчику участвовать наравне с героями во всех ее перипетиях. Она хочет, чтобы он стоял поодаль и спокойно, почти бесстрастно - с горки - командовал действием. А Чарушин не может оставаться вдалеке от действия. Он смотрит на вещи, как пятилетний мальчик, который глядит на них в первый раз. В этом взгляде и жадность охотника, и пытливость натуралиста, и бескорыстный восторг художника. Если нельзя смотреть в упор, он многого не сумеет разглядеть, да и показать многого, конечно, не сможет. Именно поэтому не удалась ему в полной мере и книжка "Звери жарких и холодных стран". Чарушину не свойственно быть пересказчиком чужого материала. В создании научно-популярных рассказов с ним может успешно конкурировать всякий добросовестный популяризатор, которому до настоящего Чарушина далеко, как от земли до неба. Да и на что Евгению Чарушину эти шубы с чужого плеча? Его талант в том, чтобы видеть своими глазами, говорить своим языком. И язык его почти всегда послушен ему, выразителен и точен. Недаром свою писательскую дорогу он начал с подписей к картинкам, то есть с такой литературной формы, в которой слово должно идти бок о бок с рисунком, нисколько не уступая ему в реалистичности и конкретности. Евгений Чарушин выработал этот свой язык, экономный и живой, способный каждым словом апеллировать к воображению читателя. Более того, он создал и какой-то свой собственный литературный жанр, полностью соответствующий особенностям его дарования. У жанра этого еще нет названия. Творения Чарушина именуют то рассказами, то очерками, то развернутыми подписями к рисункам, то заметками из дневника художника. И все это отчасти верно.
Но вернее всего было бы назвать их "лирическими портретами", если только такое громкое название пристало портретам попугая, оленя, рысят и медвежат. Впрочем, не одних только оленей и медвежат рисует нам Чарушин. Мы узнаем в его портретах тот диковинный, огромный и милый мир, который всегда окружает ребенка, который когда-то окружал и нас в первую пору нашей жизни. Ребенок чувствует себя в этом мире, как дома, а мы благодарны писателю за то, что он хоть на миг вернул нам первоначальную свежесть зрения. И в этом секрет двойной победы Евгения Чарушина. Автор строк: Т. Габбе.
ВОЛШЕБНЫЙ МИР ЧАРУШИНЫХ
Волшебная фамилия Чарушин знакома мне с самого раннего детства, впрочем, я в этом не оригинален. Первой запомнившейся мне книжкой были «Детки в клетке» с автографом Евгения Ивановича. Я зачитал и засмотрел ее до дыр и, когда книжка распалась на отдельные страницы, картинки из нее висели на стене моей комнаты. У взрослых было много чарушинских книг, и мне давали их посмотреть, предварительно наказав, чтобы я обращался с ними аккуратно. Какие это были книжки! Пронзительное ощущение встречи с детством, с прекрасным миром зверей и птиц, с настоящим искусством возникает у меня, когда я вновь и вновь смотрю на такие шедевры, как «Волчишко», «Черный сокол», «Вольные птицы», «Как мишка большим медведем стал», «Щур», «Стрикс», «Сорока», «Животные жарких и холодных стран»... перечислять можно очень долго. Теперь, больше сорока лет проработав над книжными иллюстрациями, задумываюсь как рисунки, в течение семидесяти лет тиражируемые десятками миллионов экземпляров, совершенно не утратили качеств высокого искусства, не стали привычным ширпотребом? Котлом, где оно выплавлялось, был ленинградский Детгиз - удивительное явление культуры 20-х-30-х годов.
Сколько сверкающих талантов собралось вместе Лебедев, Тырса, Лангины, Ермолаева, Пахомов, Васнецов, Чарушин, Курдов, Маршак, Житков, Шварц, Заболоцкий, Хармс, Введенский, Олейников, Бианки и многие, многие другие. Это были новаторы, сделавшие детскую книгу необыкновенным явлением современного искусства, замеченным и признанным во всем мире. В этой блестящей плеяде Евгений Иванович Чарушин занимал видное и признанное место. Очень хорошими анималистами были и Лебедев, и Тырса, но Чарушин создал свои, ни на кого не похожие образы птиц и зверей. Никто так не чувствовал мягкую пушистую фактуру зверя, пластику его движения и, уж конечно, редко кому удавалось так здорово нарисовать медвежонка, волчонка, птенчика. При их трогательной беззащитности нет никакой условности, слащавости, никакого сюсюканья с детьми. Художник уважает своего маленького зрителя. В основе чарушинского творческого метода лежит пристальное изучение природы, непрерывная работа с натурой, высоко профессиональное отношение к плоскости листа, на котором живым, выразительным пятном располагается изображение, и, главное, невероятная требовательность к себе. Охотник, знавший в лесу всякую пичужку, каждую травинку, наблюдавший героев своих рисунков в дикой природе, он, кроме того, постоянно и много рисовал в зоопарке. Его квартиру населяли десятки птиц и самые разнообразные животные, домашние и дикие. Они были моделями, и, наверное, никто, после китайских и японских художников, не мог так изящно, двумя-тремя прикосновениями изобразить нахохлившуюся ворону или щенка с его неуверенными движениями толстых лап. Своим творческим принципом, идеям лебедевской школы художник оставался верен всегда, а эти идеи и принципы оказали огромное влияние на сына Евгения Ивановича - Никиту Евгеньевича Чарушина. Никиту с отцом я впервые увидел в 1947 году на выставке собак, а вот услышал о Никите я гораздо раньше, и не только потому, что он фигурирует во многих рассказах Евгения Ивановича. Еще до войны, в разговоре старших я услышал: «У Чарушина сын гений, у него уже была выставка, и Тырса, и Пунин в восторге от его работ». В то время детские рисунки выставлялись крайне редко. Мои детские рисунки дома хвалили, что внушало мне уверенность, будто я уже художник. Имена Тырсы и Лунина часто мелькали в разговорах, я смутно представлял их значение, но известие о знаменитом сверстнике мне запомнилось. Потом мы встретились в СХШ. Академическую премудрость в СХШ и на живописном факультете института им. Репина Никита Евгеньевич постигал упорно, но без большого энтузиазма. По-моему, он больше учился в лесу, где с раннего детства был, словно дома. Как и его отец, ходил рисовать в зоопарк, много писал маслом. Творчество товарищей отца оказывало, разумеется, большое влияние на молодого художника, но главным было общение с Владимиром Васильевичем Лебедевым. В послевоенное время прославленный мастер жил очень замкнуто. Чувствуя себя оскорбленным наглыми и совершенно несправедливыми нападками художественной критики, он ограничил свой круг общения несколькими старыми друзьями и крайне редко пускал к себе новых людей. Никите Евгеньевичу выпало счастье пользоваться советами и уроками великого художника. Ученик Лебедева - это самое высокое звание заслуженного художника России, члена-корреспондента Академии художеств Никиты Евгеньевича Чарушина. Путь этого художника не был легким. Прежде всего, сына большого художника всегда ревниво сравнивают с отцом, и поистине нужно обладать чарушинским характером, чтобы, не отрекаясь ни от чего, во что он верил, продолжать творческие поиски и находить все новые и новые решения. Характерно, что главные, этапные работы Чарушин создавал в Москве. Его привлек к работе в московском Детгизе Самуил Алянский, известнейший редактор, первый издатель поэмы «Двенадцать» А. Блока. В 1969 году вышла книжка «Невиданные звери» - великолепная работа, заставляющая вспоминать пещерные росписи Альтамиры. Никита Евгеньевич сделал много книг, несмотря на то, что его взыскательность к собственной работе превращает труд художника в настоящую каторгу. Достаточно взглянуть на такие работы, как «Моя первая зоология», «Пусть поют птицы», чтобы убедиться - ищет новые пути, новые краски. Откровением для меня стали его перовые иллюстрации к Соколову-Микитову. В черно-белом рисунке с удивительной живописностью передано ощущение северной природы, скупой, серой и прекрасной. Недавно в Японии вышел великолепно изданный двухтомник Н.И. Сладкова с рисунками Чарушина, это, без сомнения, самое значительное книжное событие последнего десятилетия. В 2000 г. Никите Евгеньевичу Чарушину присвоено звание народного художника России. С художницей Натальей Никитичной Чарушиной я тоже познакомился очень давно, хотя она достаточно молода. В 1970 году в Русском музее состоялась грандиозная выставка детских рисунков. Там было много хороших работ, но сейчас, через тридцать лет, я могу вспомнить только большой, яркий, выразительный портрет Николая Ивановича Кострова. Уверенно, смело! Удивительное сходство! Вероятно, в генетическом коде семьи Чарушиных заложено столь раннее развитие художественного таланта. Наташа Чарушина после первого триумфа много училась, блестяще закончила Академию художеств с замечательной дипломной работой «Путешествие Нильса с дикими гусями», издала первую, очень хорошо выдуманную книгу «На все четыре лапы» и ... Что произошло потом, мы, к сожалению хорошо знаем. Лишь разрухой и одичанием, царящими в нашем книгоиздательском деле, можно объяснить то, что сейчас мы не видим новых книг Натальи Никитичны. Однако, художница молода, у нее есть талант, мастерство, воля. Она - Чарушина, и этим все сказано. В семидесятом году Наташе было шесть лет, чуть больше сейчас Жене Чарушиной-Капустиной, младшей представительнице династии, чьи прекрасные рисунки радуют глаз на этой выставке. Невольно задумываешься о судьбе этой династии, в которой столько поколений идут трудным и прекрасным путем искусства. Корни этого подвижнического служения, конечно, прежде всего в семье. Говоря о семье Чарушиных, нельзя не вспомнить Полину Леонидовну Чарушину - жену, друга, помощника Никиты Евгеньевича. Она была великолепным техническим редактором. Полиной Леонидовной сделаны технические макеты ко всем последним книгам Евгения Ивановича Чарушина и технические макеты практически ко всем книгам Никиты Евгеньевича.
«Семья, немного старинная, интеллигентная, где есть идеалы, а нормой жизни являются честность, доброта, преданность искусству», - такими словами Н.А. Костров охарактеризовал семью Ивана Аполлоновича Чарушина, главного архитектора города Вятки, самого старшего участника этой выставки. Эти слова можно без всяких натяжек отнести и к семье Никиты Евгеньевича.
«Часто бывает, что детские увлечения человек проносит через всю жизнь. Так было с моим отцом - архитектором-художником. Он помнит себя в детстве строителем домов, дворцов и вокзалов. И в семьдесят шесть лет он строит с не меньшим наслаждением и увлечением», - писал Евгений Иванович в 1937 году. Лучше не скажешь! Именно замечательному художнику, очень много строившему, еще больше проектировавшему, мечтателю-идеалисту мы благодарны за то, что существует Дом Чарушиных. Автор строк: В. Траугот, художник.
www.raruss.ru
Работы художника Н.Е. Чарушина
| Страна: | Россия |
| Родился: | 8 июля 1934 г. |
| Умер: | 17 февраля 2000 г. |
Никита Евгеньевич Чарушин — русский художник-анималист, иллюстратор, заслуженный художник РСФСР.
Родился в Ленинграде. Главным учителем для него был отец. В 1960 году окончил Институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина. В 1959 году впервые обратился к книжной графике. С этого времени начинает работать в издательстве «Детская литература», в журналах «Мурзилка», «Веселые картинки», «Нева». Книги В. Бианки, И. Соколова-Микитова, Н. Сладкова, Р. Киплинга и других авторов с иллюстрациями Н. Чарушина неоднократно удостаивались дипломов на всероссийских, всесоюзных и международных конкурсах.
Вместе с удивительными художественными дарованиями и графической легкостью Никита Чарушин получил в качестве семейного наследства и особую манеру изображать животных, которая как никакая другая подходит для иллюстрации детских книжек. Не потому, что эта манера, присущая Никите Чарушину, выглядит наивной, простой или примитивной, а потому, что в ней присутствует гармоничное сочетание плавности линий, неброские и мягкие краски, реалистичные образы. Добродушные, располагающие, очень близкие к оригиналу зверьки и птицы не могут не понравиться ребенку, и, что важно, позволят ему составить правильное представление о тех представителях флоры и фауны, с которыми маленькому исследователю встретиться еще не довелось – вот о чем заботился Никита Чарушин, создавая свои рисунки. Но не надо думать, будто творческая манера художника Никиты Чарушина является подражательной по отношению к стилю его отца. Пробуя себя на поприще иллюстратора, Никита Чарушин, разумеется, обратился к опыту старшего поколения, но на этом не остановился: как отмечают критики, художественная манера Никиты Чарушина самобытна, в ней можно разглядеть импрессионистичные штрихи, экспрессивные нотки. Существа, вышедшие из-под карандаша Никиты Чарушина могут похвастаться особой легкостью, пластикой, цветовой гаммой и композицией. Чтобы не потерять пресловутую легкость, живость и натуралистичность, Никита Чарушин частенько выезжал на природу или просто отправлялся туда, где мог быть найти «моделей» для своих эскизов: нередко он рисовал животных и растения с натуры.
Разумеется, такое разнообразное и яркое творческое наследие не могло остаться незамеченным. На рисунки Никиты Чарушина обратили внимание японцы и выкупили его последнюю книгу. При жизни Никита Чарушин был награжден званиями «Народный художник России» и « Заслуженный художник Российской Федерации».
Умер Никита Евгеньевич Чарушин в 2000 году.
цитата
ВОЛШЕБНЫЙ МИР ЧАРУШИНЫХ (© Центр развития «Анима»)
© Мир вокруг нас (и др.)
fantlab.ru
Вятка конца ХIХ века в воспоминаниях Аркадия Рылова. Часть 4-я. Художник Д.Я. Чарушин.
"В Вятке в то время жил старый художник Чарушин *, страшный оригинал, никого к себе не пускавший, кроме людей, посвятивших себя искусству. Мы решили перед отъездом побывать у него, посмотреть его работы, показать свои. Чарушин жил в своем двухэтажном каменном доме **, в нижнем этаже, с братом и сестрой, людьми 30-х годов прошлого века ***. Мы захватили свои работы и пошли. В темных сенях дернули за веревочку, зазвонили колокольчики. Послышался шамкающий голос: "Кто, зачем?" Открылась обитая рваным войлоком дверь. По визжащему блоку потянулась веревка с кирпичом. Хозяин очень радушно нас встретил и вежливо пригласил в комнату, к большому круглому столу, на который мы положили свои папки с рисунками. Перед нами стоял невысокого роста старик с давно небритой щетиной на щеках, с седыми висками, зачесанными вперед по прежней моде. Одет он был в старинный камзол из толстого рыжего сукна, прямо на голое тело. Он смотрел на наши рисунки как-то рассеянно, делясь с нами воспоминаниями о профессоре Маркове ****, у которого учился в Академии художеств. Советовал нам рисовать итальянской землей *****, принес кусок черного слоистого камня, показал, как надо его чинить и, вставив в рейсфейдер, рисовать штрихами. Принес папку со своими академическими рисунками и масляными этюдами с натурщиков. Прослезился, когда опять вспомнил своего профессора, увидев его подписи на некоторых этюдах. Рисунки и живопись были тщательно исполнены и анатомически разобраны, как требовалось в Академии того времени. Розовые тела с рыжими тенями; на красноватом фоне - благообразные натурщики..
Д.Я. Чарушин. Автопортрет с палитрой. 1837. КХМ. Бумага на карт., масло. 80х57.
Затем художник пригласил нас в другую комнату, перегороженную большой неоконченной картиной. Окно в одной половине комнаты было наглухо завешано темной шторой, а в другой - закрыто наполовину. Из верхней половины окна свет падал на мольберт с автопортретом хозяина, к которому сбоку было прилажено зеркало. Чарушин заволновался, указал нам место, откуда надо смотреть на его работу. Он говорил, что портрет еще не окончен, что волосы надо еще переписать. Портрет он пишет сорок лет ******, и теперь волосы стали другие..
Д.Я. Чарушин. Семейный портрет. 1862-1864. КХМ. Х.,м. 84х101,5.
Жуткое впечатление производил этот портрет. До иллюзии сделаны слезящиеся голубые глаза с красными жилками. Выписана каждая морщинка, лоснящаяся кожица на улыбающихся губах. Поразительно написана тень от руки на лице и сама рука со сквозящими из-под кожи жилками. Показывая нам свою работу, художник взволнованно восторгался и говорил: "Вот только окончу портрет, пошлю его в Петербург на соискание звания академика". Пока мы смотрели это удивительное, но неприятное произведение, в темной половине комнаты промелькнула фигура старухи со встрепанными волосами, а потом высунулся на минуту хорькообразный профиль тоже с висками, зачесанными вперед. Это сестра и брат художника. Из темной половины своей мастерской художник принес еще два автопортрета, ранние его произведения *******, и большой неоконченный семейный портрет ********, где он сам был изображен на втором плане за мольбертом с палитрой, среди своих братьев, сестры и матери. Я сразу узнал в рыжем молодом человеке промелькнувшего брата, а красивая молодая девушка в шелковом платье стала теперь той самой старухой, которую мы только что видели. На прощание художник дал нам по куску итальянской земли для рисования...".
Д.Я.Чарушин. Портрет архитектора А.Л. Витберга.1854-1861. КХМ. Эскиз. Б.,м. 26х21.
. ------------------------------Примечания.*. Дмитрий Яковлевич Чарушин (1813 - 1900) - русский художник. Родился в Вятке в семье купца и иконописца Я.Д. Чарушина. Учился в уездном училище, затем обучался живописи у архитектора и художника Александра Лаврентьевича Витберга. По его совету Чарушин поступил в 1841 г. в Императорскую Академию художеств, где и окончил курс в 1851 г., получив звание неклассного свободного художника. С 1855 по 1864 год жил в Вятке, а с 1865 по 1875 г. - в Петербурге. В 1875 г. вернулся в Вятку. Написал всего четыре большие картины (все - автопортреты). Работы художника хранятся в Кировском областном художественном музее, ГТГ. Умер в Вятке. Первый автопортрет 1837 года (фото 1) Дмитрий Яковлевич писал самоучкой в Вятке, пройдя уроки живописи в иконописной мастерской отца. Вятчане ознакомились с этой картиной на выставке, подготовленной к приезду в Вятку наследника престола Александра Николаевича, будущего императора Александра II. На вятской выставке Его Императорское Высочество обратил особое внимание на автопортрет Д.Чарушина. Затем последовало знакомство с Витбергом, обучение в Академии. Вернувшись в Вятку в 1855 году, Чарушин приступает к созданию картины на присвоение звания академика. Это был групповой портрет с изображением самого себя в кругу родных (фото 2). Но звание академика за эту картину Чарушин получить не смог. Он остается в Петербурге, продолжает работать. Постоянно навещает больного и всеми забытого Витберга. Новый автопортрет также не принес ему звания академика. Художник бедствовал и поэтому не мог далее жить в столице, пришлось вернуться в Вятку. Здесь он принялся писать третью картину на соискание звания академика - еще один автопортрет, последний. Художник Н.Н. Румянцев в своих воспоминаниях о Дмитрии Яковлевиче пишет: "Это была уже тихая жизнь в тихом глухом городе. Чарушин существовал на средства, которые он получал от квартир, сдавая верхний этаж и половину нижнего. Заказов он не брал, однако все время находился в работе..." Двадцать пять лет он писал автопортрет, который был его последней надеждой получить признание Академии. Эту картину и описывает Аркадий Рылов. "Дмитрий Яковлевич менялся с годами, - писал Н. Румянцев, - менялся также портрет: на голове становились седыми волосы, седели они на портрете, блеск глаз уступал место мутной усталости и на портрете мутнели глаза, губы бледнели... менялась вся его жизнь, и Дмитрий Яковлевич мог на портрете год за годом следить свое разрушение... Когда положили художника в гроб, тогда стоял подле гроба двойник в черной раме и также глядел серым взором, как при жизни смотрел сам художник. Двойник его пережил".**. Дом в Вятке, в котором в 1855-1864 и в 1875-1900 гг. жил Д.Я. Чарушин, сохранился; он находится по адресу ул.Казанская,81. Этот дом построен в 1848 году братьями художника Павлом и Александром.***. Под прошлым веком Рылов подразумевает конечно же век девятнадцатый.****. Алексей Тарасович Марков (1802 - 1878) - русский художник, академик, профессор Императорской Академии художеств. По отзывам учеников был большим мастером рисунка и талантливым педагогом.*****. Итальянская земля - итальянский карандаш, материал для рисования, изготовлялся из черного глинистого сланца.******. "Портрет он пишет сорок лет" - здесь Аркадий Рылов конечно ошибся, последний автопортрет Дмитрий Чарушин писал в течение 25 лет, с 1875 по 1900 год, до самой смерти.*******. "Принес еще два автопортрета, ранние его произведения" - один из них, 1837 года - на фото 1.********. "Большой неоконченный семейный портрет" - на фото 2..
Д.Я. Чарушин. Портрет Веры Витберг. 1837.КХМ. Бумага на карт., масло. 45х35
tornado-84.livejournal.com
