Музей ЧерномырдинаСергей Дягилев: биография, личная жизнь, фото. Дягилев картины
Сергей Павлович Дягилев - Биография художника, известные произведения, выставки
Русский театральный деятель, антрепретер. Окончил юридический факультет Петербургского и Петербургскую консерваторию (ученик Римского-Корсакова). Увлекался живописью, театром, историей художественных стилей. В 1898 году был одним из организаторов группы «Мир искусства «и редактором (вместе с А. Бенуа) одноименного журнала (1899−1904).
В 1906—1907 гг. Дягилев организовал в Париже, Берлине, Монте-Карло, Венеции выставки русских художников, а с 1907 — ежегодные выступления русских артистов — так называемые ‘Русские сезоны за границей ‘. ‘Сезон ‘ 1907 г носил название «Исторические русские концерты», в них принимали участие Римский-Корсаков, Рахманинов, Глазунов, Шаляпин. «Сезон «1908 г был сезоном русской оперы. В балетный репертуар первых дягилевских «сезонов» которые длились до 1913 г. вошли «Павильон Армиды «Черепина, «Шехеризада» Римского-Корсакова, «Жизель» Адана, «Петрушка» Станиславского и др. Для этой гастрольной группы Дягилев пригласил главного балетмейстера М. Фокина и группу ведущих солистов балета Мариинского и Большого театров -Анну Павлову, В. Нижинского, Т. Карсавину, В. Карали и других.
Кроме Парижа дягилевская балетная группа гастролировала в Лондоне, Риме, Берлине, Монте-Карло, в городах Америки. Эти выступления явились не только триумфом русского балетного искусства, но и способствовали возрождению балета в ряде стран Европы, а также возникновению балетных театров в странах, не имевших своего балета (США, Латинская Америка и др.).
После успеха новых «сезонов» Дягилев решил в 1911 г. организовать первую балетную труппу, которая сформировалась в 1913 году и получила название «Русский балет Сергея Дягилева». Труппа существовала до 1929 года .
В последующие годы — 1914 -1917 и 1918−1929 — репертуар дягилевской антрепризы меняется, в нем появляются балеты на музыку композиторов -модернистов.
Дягилев был одареннейшим и эрудированным театральным деятелем, хотя сам он не принимал участия в создании того или иного зрелища. Он талантливо осуществлял функции художественного руководителя. Деятельность Дягилева оказала огромное влияние на развитие искусства многих зарубежных стран.
artchive.ru
Русский модерн • Arzamas
Как Дягилев, Бенуа, Бакст и другие решили улучшить русскую неприглядную действительность — и что у них получилось
Автор Галина Ельшевская
В массовом сознании есть твердое представление, что настоящий ХХ век в русской культуре начинается в 1910-е годы. С авангарда, который выводит русское искусство в европейский мир, и этот авангард и есть наш вклад, наш бренд и вообще наше все. И совсем редко вспоминают о тех, кто этот торжествующий выход на интернациональные просторы подготовил. Ну разве что о Дягилеве и его Русских сезонах, которые с 1907 года проходили на Западе с триумфом. Но та эстетика, которой восторгались европейцы в дягилевских гастрольных балетах, была сформирована кругом художников, входивших в объединение «Мир искусства». Они смогли перенастроить оптику восприятия искусства, произвести в нем негромкую, но существенную революцию. И это был трамплин для тех, кто пришел потом и, естественно, отнесся к предшественникам пренебрежительно.
Борис Кустодиев. Групповой портрет художников общества «Мир искусства». 1916–1920 годыГосударственный Русский музейКруг был совсем узкий. Всего несколько человек составили ядро объединения «Мир искусства», которое в 1898 году стало издавать одноименный журнал. Это были художники Александр Бенуа, Константин Сомов, Лев Бакст, Евгений Лансере, Мстислав Добужинский, Анна Остроумова-Лебедева. И конечно, Сергей Дягилев, антрепренер, импресарио, мотор и пружина всех мирискуснических инициатив. Кроме того, были литераторы — отдел критики, которым руководил Дмитрий Философов. Там печатались Мережковский, Гиппиус, Розанов, Сологуб, Брюсов, Бальмонт, Белый — но потом литераторы разругались с художниками и ушли в журнал «Новый путь». В этом узком кругу большинство еще связано то родством, то гимназической дружбой. И собственно «Мир искусства» родился из совсем камерного кружка, названного в честь романа Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба», — «Невские пиквикианцы». В этом кружке друзья читали друг другу лекции по истории искусства. Мистером Пиквиком там был, вероятно, Александр Бенуа, который очень годился на эту роль даже внешне: круглый, укладистый.
Фотопортрет в группе художников «Мир искусства». 1914 годНа фотографии вверху чернилами проставлены номера — от 1 до 18, на обороте пояснение: «Годовое собрание о-ва художников „Мир искусства“. Присутствующие: 1. М. В. Добужинский. 2. А. Ф. Гауш. 3. О. Е. Браз. 4. Н. К. Рерих. 5. И. Я. Библибин. 6. Б. М. Кустодиев. 7. В. В. Кузнецов. 8. П. В. Кузнецов. 9. Е. Е. Лансере. 10. Н. Е. Лансере. 12. Н. Д. Милиоти. 13. А. П. Остроумова-Лебедева. 14. К. С. Петров-Водкин. 15. А. И. Таманов. 16. Кн. А. К. Шервашидзе. 17. С. П. Яремич. 18. М. И. Рабинович». Российская государственная библиотекаНа склоне лет Бенуа, уже эмигрировавший во Францию, написал два тома мемуаров. Он вспоминал детство и детские увлечения: коллекции игрушек, картонные модели городов, любовь к оптическим игрушкам вроде волшебного фонаря. И говорил, что именно это все определило его отношение к искусству как к волшебству: искусство должно быть не похоже на жизнь. Потому что жизнь не радует, она монотонна, она неприятна глазу.
И мирискусники, с одной стороны, хотят уйти от жизни в какие-то отвлеченные миры. Где эти миры? В прошлом. А откуда мы что-то знаем о прошлом? Мы видим его в образах искусства, и именно они нас вдохновляют. Мирискусников искусство интересовало гораздо больше, чем жизнь. Искусство прошлого, которое способно порождать другое искусство, новое. Их интересовала не история как она есть, а ее образы — сочиненные, летучие, случайные. «Ретроспективные мечтания», «галантные празднества», «царские охоты» — никаких больших идей, а просто острое переживание атмосферы ушедшего времени. Уход от действительности, своего рода эскапизм.
Но, с другой стороны, этот непривлекательный, рутинный современный мир можно ведь и переделать, переформатировать, сделать его иным для глаза, для визуального восприятия. Спасти красотой: то есть изменить интерьеры, книги, здания, одежду. Чтобы не только искусство, но и повседневный быт стал другим. Такая получается парадоксальная комбинация эскапизма с реформаторством и дизайнерством. И надо сказать, что эта грандиозная задача — ни много ни мало как изменить вкус целой эпохи — этим нескольким людям во многом удалась. Буквально через 10 лет русская публика, до того воспитанная на повествовательных картинах с внятным сюжетом — передвижнических или академических, — оказалась готова принять русский авангард.
Теперь поговорим о том, в каких областях мирискусники особенно преуспели. Они, например, совершенно изменили облик театра, особенно музыкального. До них художнику в русском театре делать было просто нечего: все декорации брались, что называется, «из подбора», то есть из числа заранее готовых стандартных декораций: вот это для любого спектакля из средневековой жизни, а это — для любого из египетской. Мирискусники работали с каждым спектаклем индивидуально, с реставраторской точностью. Благодаря им художник в театре сделался фигурой, равной режиссеру, — Бенуа даже сам писал либретто.
1 / 3
Костюмы и декорации Леона Бакста к балету «Шехеразада». 1910 годLibrary of Congress
2 / 3
Декорации и костюмы к балету «Петрушка». Начало XX векаLibrary of Сongress
3 / 3
Костюмы к «Половецким пляскам» из оперы «Князь Игорь». 1900-е годыLibrary of Сongress
А еще они полностью изменили облик иллюстрированной книги. Раньше в таких книгах иллюстрации заказывались разным художникам и стилистически спорили друг с другом внутри книжного блока. Мирискусники выдвинули и воплотили идею книги как единого целого: изображение должно быть увязано с текстом, все виньетки и заставки должны работать на общую стилистику, художник выступает как режиссер и декоратор целостного зрелища. Впервые эта идея синтеза была осуществлена в издаваемом ими журнале «Мир искусства», речь о котором впереди.
1 / 3
Обложка «Азбуки в картинах» Александра Бенуа. 1904 годbenua-memory.ru
2 / 3
Иван Билибин. Обложка программки оперы «Борис Годунов». 1908 годLibrary of Сongress
3 / 3
Обложка «Азбуки „Мира искусства“» Мстислава Добужинского. 1911 годmoscowbooks.ru
Всего сделанного мирискусниками не перечислить: там было много «микрореволюций». Но еще об одном интересно напомнить: ведь это они определили наше сегодняшнее восприятие Петербурга; в 1903 году праздновалось его двухсотлетие, и стилистика праздника во многом была подготовлена мирискусническими усилиями по изменению имиджа столицы. До них Петербург вообще не считался красивым городом. У него было два публичных образа — один неприятнее другого. С одной стороны, это был образ города казенного, чиновного — в противовес живой, фрондирующей, более разнообразной и свободной Москве. С другой стороны, это был город Достоевского: город дворов-колодцев и вечных сумерек. Все это изменилось усилиями мирискусников — отчасти Мстислава Добужинского и главным образом Анны Остроумовой-Лебедевой. Есть такая расхожая фраза, что русскую природу придумали Саврасов, а потом Левитан: до них ее не существовало как объекта для зрения. Так вот, можно сказать, что Петербург придумала Остроумова-Лебедева.
1 / 3
Анна Остроумова-Лебедева. Вид Невы сквозь колонны Биржи. 1907 годФотография РИА «Новости»
2 / 3
Мстислав Добужинский. Гримасы города. 1908 годФотография Михаила Филимонова / РИА «Новости»
3 / 3
Анна Остроумова-Лебедева. Петергоф. Фонтан «Самсон». 1922 годФотография Алексея Бушкина / РИА «Новости»
И характерно, что она сделала это в гравюрах. Мирискусники еще и возродили графику как самостоятельное искусство. В России графика была подсобной: сводилась к этюдам и эскизам для картин, а на выставочную самостоятельность почти не претендовала. И графика, печатавшаяся в журналах, часто не была сделана специально, а сводилась к репродукциям живописных картин. А мирискусники возродили не только уникальную графику, авторский рисунок, но и графику тиражную, в частности Остроумова-Лебедева занималась цветной гравюрой на дереве и отталкивалась от японских гравюр, которые в России мало кто знал.
Ядро «Мира искусства» составляли, конечно, разные художники. Но какая-то общая поэтика, их объединяющая, тем не менее была. Квинтэссенция этой поэтики — в творчестве Александра Бенуа и Константина Сомова.
Любимые эпохи Бенуа — это в основном Франция XVII века, царствование Людовика XIV и Россия екатерининского и павловского времени. «Версальская серия» и цикл «Последние прогулки Людовика XIV» Бенуа — это сочиненный, хрупкий марионеточный мир. Важно, что это и не масляная живопись, а гуаши на бумаге: нет живописной плотности, беспрекословности, натурной обязательности. Это не исторические картины, а исторические картинки. Что такое историческая картина, например, в духе Сурикова? Это какая-то идея о смысле истории, спрессованном в конкретном событии. А если бы художник «Мира искусства» писал «Утро стрелецкой казни», он, вполне возможно, смотрел бы не на стрельцов или на Петра, а на пролетающую мимо сороку. Исторические жанры у Бенуа — это всегда случайно выхваченный фрагмент, в котором нет главного события, а вместо него только воздух истории. Та же острота и случайность ракурсов есть в «Царских охотах» Валентина Серова и в его гуаши «Петр I». Здесь гротескные фигуры огромного Петра и скорчившихся придворных на фоне условных «пустынных волн» сочетают иронию с чувством исторического масштаба. Серов не случайно входил в правление «Мира искусства» — единственный из москвичей: они хорошо понимали друг друга.
1 / 3
Александр Бенуа. Прогулка короля. 1906 годГосударственная Третьяковская галерея
2 / 3
Валентин Серов. Выезд Екатерины II на соколиную охоту. 1902 годWikimedia Commons / Государственный Русский музей
3 / 3
Валентин Серов. Петр I. 1907 годWikimedia Commons / Государственная Третьяковская галерея
В отличие от Бенуа, который вдохновлялся конкретной историей, Сомов в своих стилизациях воспроизводил некий условный галантный век — XVII или XVIII, неважно. Маркизы с кавалерами, арлекины и другие герои итальянской комедии дель арте, маскарады, спящие или грезящие «дамы прошедшего времени». Насмешки здесь больше, чем растроганности или печали по утраченному. Но печаль тоже есть — только это печаль не по утраченному, а по недостижимому: по тому, что принадлежит не жизни, а искусству. И постоянная его тема — тема того, что вспыхнет и сейчас же исчезнет: радуга, фейерверк, костер. Конец праздника, всегда краткого, как вспышка.
Константин Сомов. Арлекин и Смерть. 1907 год Государственная Третьяковская галереяСовременники считали главной картиной Сомова «Даму в голубом» — портрет художницы Елизаветы Мартыновой, написанный незадолго до ее смерти от чахотки. Печальная девушка в муаровом платье по моде сороковых годов XIX века стоит с книгой, за ее спиной в сильном удалении — книжное видение: кавалер и дама флиртуют на скамейке, а мимо проходит фланер с тросточкой, похожий на самого художника. Картина о тщетности романтических порывов в прозаическом мире: именно так ее восприняли первые зрители.
Константин Сомов. Дама в голубом. Портрет Елизаветы Мартыновой. 1897–1900 годы Wikimedia Commons / Государственная Третьяковская галереяСреди мирискусников были и вовсе чуждые ностальгии. Например, Леон Бакст — он главным образом реализовался как художник дягилевских Русских сезонов. От его костюмов для балетных спектаклей потом отталкивались кутюрье всех модных домов Парижа — Пакен, Пуаре, Ворт, далее везде. Или Добужинский — он, в отличие от товарищей, станет работать не в музыкальном, а в драматическом театре, в МХТ со Станиславским. И сделает там несколько спектаклей, из которых особенно замечательны два. Один, «Месяц в деревне» по Тургеневу, — спектакль мирискуснический, антикварский. Другой, «Николай Ставрогин» по Достоевскому, — спектакль мрачный и вполне символистский. Вообще Добужинскому не чужд символистский вкус, а среди его поздних работ есть даже абстракции.
1 / 4
Леон Бакст. Саломея. 1908 годWikimedia Commons
2 / 4
Леон Бакст. Жар-птица. 1910-е годыWikimedia Commons
3 / 4
Леон Бакст. Аладдин. 1919 годWikimedia Commons
4 / 4
Леон Бакст. Бабочка. 1913 годWikimedia Commons
Гуаши Добужинского и ксилографии Остроумовой с видами Петербурга распространялись в открытках, выпускаемых Общиной святой Евгении. Выпуск открыток — еще одна важная часть мирискуснической программы. Открытки — искусство массовое, многотиражное, сувенирное. А мирискусники принципиально не устанавливали дистанции между искусством массовым и искусством высоким.
Вообще в мирискусниках реализовался совершенно новый для России тип художников. Во-первых, они дилетанты. Кто-то не доучился в Академии художеств, кто-то немного походил вольнослушателем по парижским частным студиям. Но практически все и отовсюду сбегали, потому что им было скучно нормативное рисование и нормативное образование.
Во-вторых, все они интеллектуалы — что тоже русским художникам в массе тогда было совершенно не свойственно. Они читающие люди, они знают языки, они космополиты по устремлениям, они меломаны и устраивают вечера современной музыки при журнале «Мир искусства».
В-третьих, они все буржуа. Вообще традиционно буржуазный образ жизни противопоставлялся образу художника — романтическому образу, — а мирискусники на нем настаивают. Притом что все они разного происхождения: Бенуа из дворянской семьи с французскими корнями, Сомов — сын главного хранителя Эрмитажа, то есть из интеллигентной профессорской семьи. А, скажем, Бакст — еврей из Гродно, и это совершенно никому не мешает: они все говорят на одном языке, и манера поведения у них общая.
И в этой манере поведения есть один очень важный оттенок. Вся вторая половина XIX века в русском искусстве, условно передвижническая половина, основывается на пафосе долга. Художник всегда оказывается обязан: народу, обществу, культуре — кому и чему угодно. Мирискусники — это первые люди в русском искусстве, которые утверждают, что художник никому и ничего не должен. Лейтмотив их жизни, их творчества — это ода капризу и прихоти, вольному артистическому жесту. Отсюда уже совсем недалеко до вольного жеста в авангарде, но начало — здесь.
1 / 4
Обложка одного из номеров «Мира искусства». 1904 годWikimedia Commons
2 / 4
Страница одного из номеров журнала «Мир искусства». 1903 годWikimedia Commons
3 / 4
Страница одного из номеров журнала «Мир искусства». 1900 годWikimedia Commons
4 / 4
Страница одного из номеров журнала «Мир искусства». 1902 годWikimedia Commons
Любимое слово мирискусников — «скурильность». Они любят в искусстве все скурильное и собирают скурильное. Что это такое? Это вещи, которые не обладают качеством значимости, фундаментальности. Это что-то смешное, одинокое, уязвимое, это может быть игрушка, это может быть какой-нибудь мещанский коврик. Этот культ необязательности — тоже важный оттенок в их коллективной программе.
Художник Игорь Грабарь писал Александру Бенуа: «Вы слишком влюблены в прошлое, чтобы хоть что-нибудь современное ценить» — и это абсолютно справедливо. Прошлое, в которое они влюблены, — это прошлое выдуманное, это мечта, это некий образ красоты, на который мы можем смотреть, как из зрительного зала в перевернутый бинокль. И в этом есть и любование, и ирония, и горечь, и жалость.
И вот эти люди — с этой системой ценностей, совершенно камерного склада люди, — хотят перенаправить русскую культуру в сторону Запада и изменить устоявшиеся общественные вкусы. Для этого они издают журнал, который делается по образцу европейских журналов, пропагандирующих стиль модерн. Потому что эстетика «Мира искусства» — это именно вариант модерна.
В каждой из стран этот стиль назывался по-своему: модерн, сецессион, либерти, ар-нуво, югендстиль. Проще говоря, «новый стиль». Слово «стиль» само по себе важно — оно означает озабоченность формой. В каждой стране модерн существует в собственных формах, но есть общее: формы берутся из всего культурного запаса человечества, из общей памяти. Это общее служит опорой для индивидуального, прошлое порождает настоящее. В русском искусстве, да и не только в русском, до мирискусников никакой озабоченности формой не было, только содержанием, — и стиля не было.
Модерн — придуманный стиль, он не вырастает сам собой. Если говорить совсем грубо — он порожден промышленной революцией. Машинное производство одинаковых вещей и одинаковых образов жизни вызывает психологическое и эстетическое отторжение. И первая идея модерна — это идея ручного труда. Сначала в Англии возникло так называемое Движение искусств и ремесел под началом литератора, издателя и художника Уильяма Морриса. А затем в разных странах появились его филиалы. У них была двойная идея. Во-первых, сделать вещи красивыми, индивидуальные вещи, а не конвейерные. А во-вторых, объединить ремесленников в деле производства этих вещей. Ранний модерн вообще очень связан с социалистическими идеями.
Таким образом, ранний европейский модерн был двунаправленным. С одной стороны — архаический, реставрационный вектор: вокруг строят гигантские фабрики, а мы вернемся назад, к ремеслу, к средневековым цехам. И одновременно он же является вектором футуристическим, потому что все это делается во имя утопического будущего. В перспективе весь мир должен быть спасен красотой и превратиться в сплошной город-солнце.
Но вернемся к мирискусникам. Чтобы издавать журнал, нужны спонсоры. Кто дает им деньги? Неожиданная деталь: значительную сумму дал Николай II — потому что его попросил Валентин Серов, писавший портрет императора. Но были и два постоянных спонсора. Первый — предприниматель и меценат Савва Мамонтов, который, впрочем, к 1899 году разорился. Второй — княгиня Мария Тенишева, она будет субсидировать издание до финала. И Мамонтов, и Тенишева были инициаторами российской программы, аналогичной Движению искусств и ремесел. В своих имениях — один в Абрамцево, вторая в Талашкино — они создавали художественные мастерские. Известно, что у Мамонтова Врубель расписывал балалайки и камины — но это не было никаким неуважением к художнику, ровно наоборот. И неудивительно, что именно эти два человека поддерживают Бенуа и Дягилева.
1 / 2
Михаил Врубель. Портрет Саввы Мамонтова. 1897 годWikimedia Commons / Государственная Третьяковская галерея
2 / 2
Михаил Врубель. Валькирия (Портрет княгини Марии Тенишевой). 1899 годWikimedia Commons / Одесский художественный музей
Журнал издавался шесть лет, с 1898-го по 1904-й. Среди дочерних его предприятий были и салон «Современное искусство», где торговали мебелью, фарфором и так далее, и кружок «Вечера современной музыки», и еще один журнал, «Художественные сокровища России», с тем же Бенуа в роли редактора. Устраивались выставки российского и зарубежного искусства — их было пять, а еще три устроил Дягилев до выхода журнала. Дягилев вообще был движущей силой всех инициатив — человек неуемной энергии и выдающихся организационных талантов. Среди самых громких его проектов — историческая выставка русского портрета, на которой он практически открывает публике отечественное искусство XVIII — первой половины XIX века. Дягилев сам собирал на эту выставку работы, объезжая усадьбы и буквально обольщая владельцев. В 1907 году он проводит в парижской Гранд-опера серию концертов русской музыки, и отсюда начинается история последующей более чем двадцатилетней антрепризы — знаменитых Русских сезонов.
Леон Бакст. Портрет Сергея Дягилева с няней. 1906 год Wikimedia Commons / Государственный Русский музейДягилев уезжает за границу, и практическая деятельность объединения остается на Александре Бенуа, а он идеолог, но не организатор. И в «Мире искусства» наступают не лучшие времена. Но парадоксальным образом вероятность быстрого заката была заложена в самой программе сообщества. Потому что эти люди, дорожащие дружбой в собственном узком кругу, в художественной политике исповедовали предельную широту и толерантность. Они готовы были сотрудничать со всеми и привлекать в свои проекты всех. Всех, в ком видно хоть что-то живое — даже если это живое видно едва и самим мирискусникам чуждо. В первом номере журнала было много репродукций картин Васнецова, хотя среди издателей не было его поклонников и вообще «Мир искусства» выступал против передвижничества. Они были уверены, что Репин устарел, но публиковали репродукции его картин, признавая их значение. А ведь уже начинается эпоха манифестных войн, когда принято размежевываться, воевать за свой взгляд на мир и творческую оригинальность. В этих условиях идея всеобщего объединения во имя эстетической утопии становится очень уязвимой.
После представления балета «Петрушка» в Парижской опере. 1920-е годы Слева направо: Николай Кремнев, Александр Бенуа, Борис Григорьев, Тамара Карсавина, Сергей Дягилев, Вацлав Нижинский и Серж Лифарь. © ullstein bild / Getty ImagesНо в 1904 году во имя этой идеи объединения мирискусники совершают сильный жест — они отказываются от собственного бренда и входят в московский Союз русских художников. Там солируют пейзажисты саврасовско-левитановской линии, там в моде импрессионизм, петербургским художникам чуждый, — и, конечно, никакого объединения не получается. В 1910 году «Мир искусства» восстанавливает собственное имя. Но мирискусники не отказываются от идеи самого широкого сотрудничества, и теперь на их выставках можно встретить и символистов из «Голубой розы», и фрондеров из «Бубнового валета», и вообще кого угодно — вплоть до Малевича.
Бенуа избегает властных полномочий, поэтому в 1910 году главой «Мира искусства» становится Николай Рерих, человек и художник совершенно иного, практически враждебного истинным мирискусникам склада. А в 1921 году объединение и вовсе возглавит Илья Машков, самый беспардонный из «бубновых валетов» — он просто узурпирует бренд. Но это будет уже посмертное существование, хотя формально «Мир искусства» будет распущен лишь в 1924 году. К тому времени из его основателей никого уже не останется в России, кроме Бенуа (он тоже вскоре эмигрирует), Лансере и Остроумовой-Лебедевой.
Николай Рерих в тибетском костюме. 1920‑е годыThe Library of CongressНадо сказать, что идеологи и создатели «Мира искусства» отчасти осознавали эфемерность своей затеи. Они чувствовали наступление другой жизни и появление других людей, которые вытеснят их самих с культурного поля. Это чувство было ясно сформулировано в речи Дягилева, произнесенной еще в 1905 году. И эту вполне пророческую речь стоит привести:
«Не чувствуете ли вы, что длинная галерея портретов великих и малых людей, которыми я постарался заселить великолепные залы Таврического дворца, есть лишь грандиозный и убедительный итог, подводимый блестящему, но, увы, и омертвевшему периоду нашей истории? <…> Я заслужил право сказать это громко и определенно, так как с последним дуновением летнего ветра я закончил свои долгие объезды вдоль и поперек необъятной России. И именно после этих жадных странствий я особенно убедился в том, что наступила пора итогов. Это я наблюдал не только в блестящих образах предков, так явно далеких от нас, но главным образом в доживающих свой век потомках. Конец быта здесь налицо. Глухие заколоченные майораты, страшные своим умершим великолепием дворцы, странно обитаемые сегодняшними милыми, средними, не выносящими тяжести прежних парадов людьми. Здесь доживают не люди, а доживает быт. И вот когда я совершенно убедился, что мы живем в страшную пору перелома; мы осуждены умереть, чтобы дать воскреснуть новой культуре, которая возьмет от нас то, что останется от нашей усталой мудрости. Это говорит история, то же подтверждает эстетика. И теперь, окунувшись в глубь истории художественных образов и тем став неуязвимым для упреков в крайнем художественном радикализме, я могу смело и убежденно сказать, что не ошибается тот, кто уверен, что мы — свидетели величайшего исторического момента итогов и концов во имя новой неведомой культуры, которая нами возникает, но и нас же отметет. А потому, без страха и неверия, я подымаю бокал за разрушенные стены прекрасных дворцов, так же как и за новые заветы новой эстетики».
Что еще почитать про русский модерн:
Ельшевская Г. Короткая книга о Константине Сомове. М., 2003.Пружан И. Лев Бакст. М., Л., 1975.Сарабьянов Д. Стиль модерн. М., 1989.Чугунов Г. М. В. Добужинский. Л., 1984.
Ликбез № 1
Русское искусство XX века
Ликбез № 1
Русское искусство XX века
arzamas.academy
Сергей Дягилев: биография, личная жизнь, фото
Как известно, начало 20 века стало временем триумфа русского балета во всем мире, и в этом неоценима заслуга Сергея Дягилева. Его личная жизнь не раз становилась предметом горячих обсуждений в обществе. Однако этому человеку, который возвел профессию антрепренера в ранг искусства, прощалось то, за что многих других сделали бы изгоями.
Краткая биография Сергея Дягилева: детство и юность
Будущий организатор «Русских сезонов» родился 19 марта 1872 года в деревне Селищи Новгородской губернии в дворянской семье. Свою мать мальчик не помнил, так как она умерла вскоре после его рождения. Воспитанием маленького Сергея занялась мачеха, которая была образованной и интеллигентной женщиной.
Отец мальчика был военным, и по делам его службы семья Дягилевых вынуждена была часто переезжать с места на место. После окончания гимназии в Перми в 1890 году Сергей Дягилев отправился в Петербург и поступил на юридический факультет. Параллельно он обучался музыке у Н. А. Римского-Корсакова.
С 1896 по 1899 год
В 1896-году Сергей Дягилев окончил обучение в университете, однако юриста из него не получилось. Тем не менее, вскоре он стал известен в Петербурге, как один из создателей первого в России художественного журнала «Мир искусства», объединившего вокруг себя Врубеля, Серова, Левитана и др. Со временем Сергей Дягилев и его ближайшие друзья-единомышленники Д. Философов и А. Н. Бенуа организовывают несколько выставок. В частности, с большим успехом проходят показы работ немецких акварелистов (в 1897 году), полотен скандинавских художников, картин русских и финляндских живописцев в Музее Штиглица (в 1898 г.) и другие.
На государственной службе
В 1899-м году директор Императорских Театров С. Волконский назначил Сергея Дягилева на должность чиновника по особым поручениям. Кроме того, ему было доверено редактирование ежегодного издания, освящающего деятельность этого ведомства. Дягилев превращает журнал в высококлассное художественное издание, и привлекает к работе в Императорских Театрах А. Васнецова, А. Бенуа, Л. Бакста, А. Серова, К. Коровина и других. Однако сотрудничество с Волконским довольно быстро заканчивается, так как у Сергея Дягилева возникают разногласия с начальством в процессе подготовки балета «Сильвия». Кроме того, у него происходит болезненный разрыв с Дмитрием Философовым, причиной которого является Зинаида Гиппиус. В результате Дягилев принимает решение о прекращении существования «Мира искусства» и в 1904 году уезжает из Петербурга.
«Русские сезоны»
Деятельный характер Сергея Дягилева и связи в мире искусства позволяют ему в 1908 году организовать в Париже показ русских опер «Борис Годунов» М. Мусоргского, «Руслан и Людмила» М. Глинки и др., которые имели огромный успех.
Спустя год 1909 состоялись и первые «Русские сезоны» в Париже, ставшие ярким событием в культурной жизни всей Европы. Балеты Сергея Дягилева увидели также в Лондоне, Риме и даже в Соединенных Штатах. Завершились балетные «Сезоны» незадолго до начала Первой мировой войны, после чего великий антрепренер принял решение навсегда покинуть родину.
«Русский балет»
Обосновавшись в Нью-Йорке, где еще были свежи воспоминания о спектаклях с участием Анны Павловой, Вацлава Нижинского и других знаменитых танцовщиков и балерин, Сергей Дягилев организовал постоянно действующую труппу. Она стала известна, как «Русский балет» и просуществовала до 1929 года. В этот период Дягилев тяжело переживает разрыв с Вацлавом Нижинским, который был предметом его гомосексуальной страсти в течение многих лет. Не сумев простить своему возлюбленному тайного венчания с румынской балериной Ромолой Пульской, он вновь сблизился с Михаилом Фокиным. Последний создал для него свои лучшие балеты, которые стали классикой танцевального искусства.
Последние годы жизни
Сергей Дягилев (фото см. выше) всегда крайне несерьезно относился к своему здоровью. Еще в 1921 году у него был диагностирован сахарный диабет. При этом Дягилев практически не соблюдал предписания врачей и не щадил себя, отправляясь в изнуряющие поездки. С 1927 года у него развился сильнейший фурункулез. Некоторые исследователи считают, что это было одним из проявлений СПИДа, которым, возможно, страдал Дягилев. В те годы еще не существовало антибиотиков, поэтому наличие многочисленных очагов гнойной инфекции означало прямую угрозу для жизни. Позже Дягилев проигнорировал предписание врачей и отправился со своей труппой в гастрольный тур, включающий посещения Берлина, Кельна, Парижа и Лондона. В британской столице медики посоветовали ему пройти курс лечения термальными водами, однако вместо этого великий антрепренер посетил Баден-Баден для обсуждения нового балета с Хиндемитом, а оттуда отправился в Мюнхен и в Зальцбург послушать оперы Моцарта и Вагнера. Почувствовав себя хуже, он решил некоторое время провести в Венеции.
Смерть
Сергей Дягилев, биография которого неразрывно связана с историей русского балета в течение первой четверти 20 века, прибыл в Венецию 8 августа 1929 года. Врачи констатировали, что из-за абсцессов у него началось заражение крови. Спустя 4 дня он слег, но продолжал строить планы на будущее. 18 августа Дягилев причастился и скончался утром следующего дня, не приходя в сознание.
После панихиды, его тело было перенесено на остров Сан-Микеле, и его захоронили в православной части кладбища.
Личная жизнь Сергея Дягилева
Как уже упоминалось, известный антрепренер с ранней молодости проявлял гомосексуальные наклонности. Первой его любовью стал кузен Дмитрий Философов, с которым он основал «Мир искусства» и, как сказали бы сегодня, занялся продвижением русского искусства. Позже ходили слухи, что причиной увольнения из Императорский театров стала его связь с Вацлавом Нижинским, которую он и не думал скрывать. Следующим, кто завоевал сердце Дягилева, оказался молодой танцовщик Леонид Мясин, который позволял себя любить во имя карьеры, в чем и преуспел. Однако его брак с Верой Савиной поставил точку в отношениях балетной звезды и его патрона. После Дягилев неоднократно приближал к себе молодых людей, которым всеми силами помогал делать успешную карьеру. В частности, таким образом известности добились Сергей Лифарь и Антон Долин, при этом о первом из них поговаривали, что он лишен гомосексуальных наклонностей, и любовь мэтра осталась платонической. Как бы то ни было, в результате этих увлечений родилось несколько известных балетов на музыку Стравинского, Баланчина и Руо.
Теперь вы знаете, кем был Сергей Дягилев. Биография, личная жизнь и романы этого известного русского антрепренера часто становились предметом обсуждения и осуждения. Однако никто не может отрицать его огромной роли в развитии отечественного и мирового балетного искусства.
fb.ru
ИЛЛЮСТРАЦИИ. Дягилев
Дед Сергея Дягилева Павел Дмитриевич. 1850-е гг.
Дом Дягилевых в Бикбарде. Современный вид
Евгения Николаевна и Павел Павлович Дягилевы. 1871 г.
Сережа Дягилев с отцом. 1874 г.
Сережа Дягилев с мачехой Еленой Валерьяновной. 1875 г.
Дом Дягилевых в Перми (ныне — Пермская гимназия № 1)
Тетка Дягилева А. В. Панаева-Карцева. К. Маковский. 1889 г.
Тетка Дягилева А. П. Философова
Гостиная в пермском доме Дягилевых. Современный вид
Сергей — гимназист. Середина 1880-х гг.
Пермская мужская классическая гимназия, где в 1883–1890 годах учился Дягилев. Конец XIX в.
Семья Дягилевых. Слева направо: Валентин, Павел Павлович, Юрий, Елена Валерьяновна, Сергей. 1880-е гг.
Столовая в пермском доме Дягилевых
Кузен Дягилева Дмитрий Философов. В. Серов. 1899
Сергей Дягилев — студент. Начало 1890-х гг.
В Санкт-Петербурге в доме 8 на Фонтанке Дягилев жил в 1900–1906 годах
Александр Бенуа. Л. Бакст. 1898 г.
«Дом Бенуа» на Екатерингофском проспекте (ныне — улица Глинки)
Сергей Дягилев. В. Серов. 1904 г.
С. Дягилев с кузенами П. Корибут-Кубитовичем и Д. Философовым. 1890-е гг.
Музей Центрального училища технического рисования барона Штиглица в Петербурге
Директор Императорских театров князь С. М. Волконский в 1899 году принял Дягилева на работу
Его преемник В. А. Теляковский в 1901 году уволил Дягилева с «волчьим билетом»
Ежегодник Императорских театров за 1899–1900 годы был подготовлен к печати Дягилевым
Афиша выставки русских и финляндских художников. 1898 г.
Меценаты — княгиня М. К. Тенишева
и С. И. Мамонтов финансировали издание журнала «Мир искусства»
На карикатуре «Идиллия» в журнале «Шут» Л. Н. Бакст изображен в виде петуха, С. П. Дягилев доит корову — М. К. Тенишеву; рядом стоят: Д. В. Философов, М. В. Нестеров, И. Е. Репин; С. И. Мамонтов — мамонт. П. Щербов. 1899 г.
Константин Сомов. Автопортрет. 1909 г.
Лев Бакст. Автопортрет. 1893 г.
Обложка журнала «Мир искусства». К. Сомов. 1900 г.
Обложка журнала «Мир искусства». Л. Бакст. 1902 г.
Вальтер Нувель. Л. Бакст.1895.
Евгений Лансере. К. Сомов. 1907 г.
Вторая выставка «Мира искусства». 1900 г.
Сергей Дягилев с няней. Л. Бакст. 1906 г.
Сергей Дягилев с любимой балериной Тамарой Карсавиной. 1910-е гг.
Федор Шаляпин в заглавной роли в опере «Борис Годунов»
Фелия Литвин в заглавной роли в опере «Юдифь»
Русские сезоны в Париже начались на сцене Гранд-опера
Михаил Фокин и Тамара Карсавина в балете «Жар-птица»
Анна Павлова в балете «Павильон Армиды». 1909 г.
Труппа Дягилева многократно выступала в парижском театре «Шатле»
Вацлав Нижинский в балете «Послеполуденный отдых фавна». 1912 г.
Леонид Мясин в балете «Легенда об Иосифе». 1914 г.
Репетиция Русского балета. Второй слева — И. Стравинский, в центре стоит М. Фокин, крайняя справа — Т. Карсавина. 1910 г.
Ольга Спесивцева в балете «Кошечка». 1927 г.
Сергей Лифарь, Любовь Чернышева и Фелия Дубровская в балете «Аполлон Мусагет». 1928 г.
Педагог Энрико Чекетти и Леонид Мясин с артистками балета. 1915 г.
Сцена из балета И. Стравинского «Весна священная». 1913 г.
Сергей Дягилев и Игорь Стравинский. 1921 г.
Пабло Пикассо с женой, танцовщицей Русского балета Ольгой Хохловой
Занавес, созданный П. Пикассо к балету «Голубой экспресс». 1924 г.
Труппа Русского балета
Русский балет во главе с Дягилевым отправляется на гастроли
С. Дягилев с танцовщиками. Вверху — С. Лифарь
Серж Лифарь и Коко Шанель
Мизия Серт в платье от Шанель
После долгих скитаний Русский балет Дягилева нашел пристанище в Монте-Карло
Дягилев, возвращаясь из Америки на пароходе «Данте Алигьери», не расставался со спасательным кругом. 1916 г.
Л. Мясин и С. Дягилев в Испании. 1917 г.
«Цыганенок» С. Лифарь и С. Дягилев
Отель «Вилла д’Эсте» на озере Комо в Италии был одним из любимых мест отдыха Дягилева
Репетиция Русского балета в Лондоне. Крайние слева — Алиса Никитина и Антон Долин, в центре — Бронислава Нижинская. 1924 г.
Последняя встреча с Нижинским. На сцене Гранд-опера слева направо: Н. В. Кремнев, А. Н. Бенуа, Т. П. Карсавина, С. П. Дягилев, В. Ф. Нижинский, С. М. Лифарь. 1928 г.
Секретарь Дягилева и либреттист Борис Кохно
Юный композитор Игорь Маркевич — последняя привязанность Дягилева. К. Берар. 1929 г.
Посмертная маска Дягилева
Похороны Дягилева в Венеции. 1929 г.
Могила Дягилева на острове-кладбище Сан-Микеле в Венеции
Маэстро Дягилев. 1916 г.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
biography.wikireading.ru
Русские в Париже, или как Дягилев стал первым русским продюсером
В ХХ веке Россия находилась достаточно в неоднозначном состоянии: волнения внутри страны и шаткое положение на мировой арене сделали своё дело. Но несмотря на всю неоднозначность периода, именно русские артисты сделали огромный вклад в развитие европейской культуры, а именно благодаря «Русским сезонам» Сергея Дягилева.
Сергей Дягилев, 1910 год.Сергей Дягилев — крупный театральный и художественный деятель, один из основоположников группы «Мир искусства», в которую входил Бенуа, Билибин, Васнецов, Левитан, Серов и другие прославленные художники. Юридическое образование и несомненный талант увидеть в человеке перспективного артиста помогли ему «открыть» Европе настоящее русское искусство.
После увольнения из Мариинского театра Дягилев организовал в 1906 году выставку «Мир искусства», которая потом плавно перекочевала на парижский осенний салон. Именно это событие дало старт покорению Парижа русскими деятелями искусства.
В 1908 году в Париже была представлена опера «Борис Годунов». Сценографией занимался А. Бенуа и Е. Лансере, которые были уже достаточно известны по «Миру искусства». За костюмы отвечал И. Билибин. Но поразительное впечатление на взыскательных парижан произвел солист Фёдор Иванович Шаляпин. Французская публика оценила его талант еще в 1907 году, когда Дягилев привёз в Париж «Исторические русские концерты», которые тоже были восприняты наилучшим образом. Так Фёдор Шаляпин стал любимцем европейской аудитории, а в дальнейшем его слава дошла и до США, где его творчество пришлось многим по духу. Так в дальнейшем Федор Шаляпин высказывался о любви к искусству в автобиографии «Страницы из моей жизни»:
«Вспоминая это, не могу не сказать: трудна моя жизнь, но хороша! Минуты великого счастья переживал я благодаря искусству, страстно любимому мною. Любовь – это всегда счастье, что бы мы ни любили, но любовь к искусству – величайшее счастье нашей жизни!»
1909 год является знаковым для Дягилева и его «Русских сезонов». Именно в этот год было представлено пять балетных постановок: «Павильон Армиды», «Клеопатра», «Половецкие пляски», «Сильфида» и «Пир». Постановкой занимался молодой, но уже подающий надежды хореограф Михаил Фокин. В труппу входили такие звезды московского и питерского балета, как Нижинский (Дягилев являлся его покровителем), Павлова, Рубинштейн, Кшесинская, Карсавина, которые благодаря русским сезонам получат старт в светлое и прекрасное будущее, наполненное мировой славой.
Необъяснимая слава русского балета, оказывается, имеет очень логичное обоснование — в балете прослеживался синтез всех видов искусства, начиная от музыкального, заканчивая изобразительным. Именно это прельстило эстетические вкусы зрителей.
На следующий год к репертуару были добавлены «Ориенталии», «Карнавал», «Жизель», «Шахерезада» и «Жар-птица». И, конечно, восторг и триумф были обеспечены.
«Русский балет Дягилева» был направлен на разрушение существующих устоев, и это было сделано с успехом только благодаря таланту Сергея Дягилева. Он не принимал участие в постановке балета, хотя, как мы знаем, он совершенно не был далёк от мира искусства (во всех смыслах этого слова). В данной ситуации проявился его талант выбирать подходящих и талантливых людей, который могут быть ещё никому неизвестны, но они уже делают серьезную заявку на будущее признание.
Революционной составляющей в балете стала роль мужчины. Можно догадаться, что это сделано из-за фаворита Дягилева — Вацлава Нижинского — ведущего танцовщика и балетмейстера труппы «Русский балет Дягилева». Раньше мужчина был на втором плане, а сейчас балерун и балерина уравнялись в позициях.
Вацлав НижинскийОднако, не все нововведения были восприняты положительно. Например, одноактный балет «Послеполуденный отдых фавна», длительность которого всего 8 минут, в 1912-м году, на сцене парижского Театра Шатле провалился из-за отрицательных отзывов зрителей. Они сочли его вульгарным и недопустимым для большой сцены. На сцене Нижинский появился откровенно обнаженным: никаких кафтанов, камзолов или штанов. Трико дополняли лишь маленький хвостик, виноградная лоза, обхватывавшая талию, да плетеная шапочка золотистых волос с двумя золотыми рожками. Парижане освистали постановку, а в прессе разразился скандал.
Л. С. Бакст. Эскиз костюма для Вацлава Нижинского в партии Фавна к балетуНо стоит заметить, что в Лондоне та же самая постановка не вызвала шквала негодований.
Важные люди в жизни Сергея Дягилева
Что может заставить человека творить? Конечно любовь! Любовь к творчеству, искусству и прекрасному во всех проявлениях. Главное — встретить на своём жизненном пути вдохновляющих людей. У Дягилева было два фаворита, которых он сделал настоящими звёздами балета.
Вацлав Нижинский — танцовщик и хореограф, муза Дягилева и звезда первого этапа «Русских сезонов». Незаурядный талант, эффектная внешность произвели сильное впечатление на импресарио. Нижинский родился в семье балетных танцовщиков и с детства был связан с волшебным миром танца. В его жизни также присутствовал Мариинский театр, из которого ушёл со скандалом, как и сам Дягилев. Но замеченный своим будущим покровителем, он окунулся в совершенно иную жизнь — роскоши и славы.
Вацлав Нижинский с женой Ромолой в Вене 1945Популярность в Париже вскружила голову молодому дарованию, да и сам Дягилев баловал своего любимого танцовщика. Можно было бы подумать, что у этого прекрасного союза не может быть черных полос: один любит, другой позволяет. Но, как и ожидалось, у них случился кризис, виной которому был сам Нижинский. Путешествуя по Южной Америке, он женился на своей поклоннице и аристократке Ромоле Пульской. Когда Дягилев узнал об этом, то воспринял это слишком близко к сердцу и порвал все связи с Нижинским.
После исключения из столь знаменитой труппы Нижинский находился в депрессии и ему было трудно справиться с реалиями жизни, ведь раньше он не ведал никаких забот, а просто жил и наслаждался жизнью. Все его счета оплачивались из кармана его покровителя.
Последние годы звезда русского балета страдал от шизофрении, но благодаря усиленному лечению, Вацлаву Нижинскому всё-таки стало лучше и последние его годы были проведены в спокойном семейном круге.
Леонид Мясин и Сергей ДягилевВторым важным человеком в жизни великого импресарио стал Леонид Мясин, который учился в Императорской школе Большого театра. Молодой человек возглавил балетную труппу, и в 1917 году произошло грандиозное возвращение «Русских сезонов». Над декорациями к балетам «Парад» и «Треуголка» работает сам Пабло Пикассо. Мясина настигла слава благодаря фантасмагории «Парад», где он исполнил главную роль. Но уже в 1920 году конфликт образовался и здесь — хореографу пришлось покинуть труппу. Новым хореографом стала, как неудивительно, сестра Нижинского — Бронислава, которая тоже обладала талантом в балете.
Жизнь талантливого человека всегда на контрасте: без потерь и неудач не осознаются и великие победы. Именно так жил Сергей Дягилев, его отчаянная любовь к своему делу и профессионализм раскрыли десятки людей, чьи имена теперь знает каждый.
В 1929 году Сергей Дягилев ушёл из жизни, его похороны были оплачены Коко Шанель и Мисией Серт, которые питали самые нежные чувства к гению.
Его тело было перевезено на остров Сан-Микеле и захоронено в православной части кладбища.
На мраморном надгробном памятнике выбито имя Дягилева по-русски и по-французски (Serge de Diaghilew) и эпитафия: «Венеция — постоянная вдохновительница наших успокоений» — фраза, написанная им незадолго до смерти в дарственной надписи Сержу Лифарю. На постаменте рядом с фотографией импресарио почти всегда лежат балетные туфли (чтобы их не унесло ветром, их набивают песком) и другая театральная атрибутика. На том же кладбище рядом с могилой Дягилева находится могила его сотрудника, композитора Игоря Стравинского, а также поэта Иосифа Бродского, который назвал Дягилева «Гражданином Перми».
Могила Дягилева на острове Сан-МикелеИменно благодаря русскому антрепренёру Европа увидела новую Россию, которая впоследствии сформировала вкусы и предпочтения французского высшего общества. Именно благодаря Сергею Дягилеву 20 век в мировом искусстве стали называть Золотым веком русского балета!
Как и в любом деле, у «Русских сезонов» Сергея Дягилева были свои взлеты и падения, но только память, сохранившаяся через столетие и живущая в бессмертных постановках — настоящая награда для любого деятеля.
Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter.
moiarussia.ru
история, интересные факты, видео, фильмы
«Русские сезоны» Сергея Павловича Дягилева
«И что же Вы, уважаемый, здесь делаете? – спросил однажды Сергея Дягилева король Испании Альфонсо во время встречи с известным антрепренером «Русских сезонов». – Вы не дирижируете оркестром и не играете на музыкальном инструменте, не рисуете декорации и не танцуете. Так что же Вы делаете?» На что тот ответил: «Мы с Вами похожи, Ваше Величество! Я не работаю. Я ничего не делаю. Но без меня не обойтись».
Организованные Дягилевым «Русские сезоны» были не просто пропагандой русского искусства в Европе, они стали неотъемлемой частью европейской культуры начала ХХ в. и неоценимым вкладом в развитие балетного искусства.
Предыстория «Русских сезонов»
Сочетание юридического образования и интереса к музыке развило в Сергее Дягилеве блестящие организаторские способности и умение разглядеть талант даже в начинающем исполнителе, дополненное, говоря современным языком, жилкой менеджера.
Близкое знакомство Дягилева с театром началось с редактирования «Ежегодника Императорских театров» в 1899 году, когда он служил при Мариинском театре в Петербурге. Благодаря содействию художников группы «Мир искусства», к которой принадлежал и чиновник по особым поручениям С. Дягилев, он превратил издание из скупого статистического свода в настоящий художественный журнал.
Когда спустя год работы редактором «Ежегодника» Дягилеву было поручено организовать балет Л. Делиба «Сильвия, или Нимфа Дианы», произошел скандал из-за модернистских декораций, которые никак не вписывались в консервативную атмосферу театра того времени. Дягилева уволили и он вернулся к живописи, организовывая на территории России выставки полотен европейских художников и «мирискуссников». Логическим продолжением данной деятельности стала в 1906 году знаковая художественная выставка на парижском Осеннем салоне. С этого события история Сезонов и началась…
Взлеты и падения…
Вдохновленный успехом Осеннего салона, Дягилев не желал останавливаться и, решив основать в Париже гастроли русских деятелей искусства, он сначала отдал предпочтение музыке. Итак, в 1907 году Сергей Павлович организовывает «Исторические русские концерты», в программу которых входили 5 симфонических концертов русской классики, прошедшие в зарезервированной для «Сезонов» парижской Гранд-Опера. Высокий бас Шаляпина, хор Большого театра, дирижерское мастерство Никиша и восхитительная фортепианная игра Гофмана пленили парижскую публику. К тому же, тщательно подобранный репертуар, в который вошли отрывки из «Руслана и Людмилы» Глинки, «Ночи под Рождество», «Садко» и «Снегурочки» Римского-Корсакова, «Чародейки» Чайковского, «Хованщины» и «Бориса Годунова» Мусоргского, произвел настоящий фурор.
Весной 1908 г. Дягилев снова едет покорять сердца парижан: в этот раз оперой. Однако «Борис Годунов» собрал далеко не полный зал и вырученные деньги едва покрыли расходы труппы. Необходимо было срочно что-то решать.
Зная, что нравится тогдашней публике, Дягилев пошел на компромисс с собственными принципами. Он презирал балет, считая тот примитивным развлечением для таких же примитивных умов, но в 1909 году чуткий к настроениям публики антрепренер привез 5 балетов: «Павильон Армиды», «Клеопатра», «Половецкие пляски», «Сильфида» и «Пир». Поразительный успех постановок, выполненных подающим великие надежды хореографом М. Фокиным, подтвердил правильность выбора Дягилева. Лучшие артисты балета из Москвы и Санкт-Петербурга – В. Нижинский, А. Павлова, И. Рубинштейн, М. Кшесинская, Т. Карсавина и другие – составили ядро балетной труппы. Хотя уже через год Павлова покинет труппу из-за разногласий с импресарио, «Русские сезоны» станут в ее жизни тем трамплином, после которого слава балерины будет только расти. Афиша работы В. Серова, выполненная для гастролей 1909 года и содержащая изображение застывшей в грациозной позе Павловой, стала для артистки пророчеством о славе.
Именно балет принес «Русским сезонам» громкую славу, и именно труппа Дягилева повлияла на историю развития данного вида искусства во всех странах, где им приходилось выступать с гастролями. С 1911 года «Русские сезоны» содержали исключительно балетные номера, труппа стала выступать в относительно стабильном составе и получила название «Русский балет Дягилева». Теперь они выступают не только на парижских Сезонах, но и ездят на гастроли в Монако (Монте-Карло), Англию (Лондон), США, Австрию (Вена), Германию (Берлин, Будапешт), Италию (Венеция, Рим).
В дягилевских балетах с самого начала прослеживалось стремление к синтезу музыки, пения, танца и изобразительного искусства в одно целое, подчиненное общей концепции. Именно эта черта была революционной для того времени и как раз благодаря этой особенности выступления Русского балета Дягилева вызывали то бури аплодисментов, то шквалы критики. Находясь в поиске новых форм, экспериментируя с пластикой, декорациями, музыкальным оформлением, антреприза Дягилева существенно опережала свое время.
В доказательство этого можно привести тот факт, что состоявшаяся в Париже (Театр на Елисейских полях) в 1913 году премьера «Весны священной» – балета по мотивам русских языческих обрядов, – была заглушена свистами и криками возмущенной публики, а в 1929 г. в Лондоне (Театр "Ковент-Гарден") ее постановка увенчалась восторженными возгласами и неистовыми аплодисментами.
Непрекращающиеся эксперименты породили такие своеобразные спектакли, как «Игры» (фантазия на тему тенниса), «Голубой бог» (фантазия на тему индейских мотивов), 8-минутный балет «Послеполуденный отдых фавна», названный публикой самым непристойным явлением в театре из-за откровенно эротической пластики корифея, «хореографическая симфония» «Дафнис и Хлоя» на музыку М. Равеля и др.
Дягилев – реформатор и модернист балетного искусства
Когда труппа Дягилева пришла в балет, там наблюдалась полная закоснелость в академическом консерватизме. Великому импресарио предстояло разрушить существующие каноны, и на европейской сцене это, конечно, было гораздо проще сделать, чем в России. В постановках Дягилев непосредственного участия не принимал, но он был той организующей силой, благодаря которой его труппа добилась мирового признания.
Дягилев интуитивно понял, что главное в балете – талантливый балетмейстер. Он умел увидеть организаторский дар даже в начинающем хореографе, как это было в случае с М. Фокиным, и умел воспитать необходимые для работы с его труппой качества, как это случилось с 19-летним В. Мясиным. Он также пригласил в свой коллектив Сержа Лифаря сначала в качестве исполнителя, а позже сделал из него новую звезду в плеяде балетмейстеров труппы Русского балета.
Постановки «Русских сезонов» находились под мощным влиянием творчества художников-модернистов. Над декорациями и костюмами работали художники тяготеющего к символизму объединения «Мир искусств» А. Бенуа, Н. Рерих, Б. Анисфельд, Л. Бакст, С. Судейкин, М. Добужинский, а также авангардисты Н. Гончарова, М. Ларионов, испанский монументалист Х.-М. Серт, итальянский футурист Д. Балла, кубисты П. Пикассо, Х. Грис и Ж. Брак, французский импрессионист А. Матисс, неоклассицист Л. Сюрваж. В качестве декораторов и художников по костюмам в дягилевских постановках были задействованы также такие знаменитые личности, как К. Шанель, А. Лоран и другие. Как известно, форма всегда влияет на содержание, что и наблюдала публика «Русских сезонов». Не только декорации, костюмы и занавес поражали своей художественной выразительностью, эпатажностью, игрой линий: вся постановка того или иного балета была пронизана модернистскими веяниями, пластика постепенно вытесняла сюжет из центра внимания зрителя.
Музыку к постановкам Русского балета Дягилев использовал разнообразнейшую: от мировых классиков Ф. Шопена, Р. Шумана, К. Вебера, Д. Скарлатти, Р. Штрауса и русских классиков Н. Римского-Корсакова, А. Глазунова, М. Мусоргского, П. Чайковского, М. Глинки до импрессионистов К. Дебюсси и М. Равеля, а также современных ему русских композиторов И. Стравинского и Н. Черепнина.
Европейский балет, переживавший в начале ХХ века кризис своего развития, был одарен молодыми талантами Русского балета Дягилева, освежен его новыми техниками исполнения, новой пластикой, непревзойденным синтезом различных видов искусств, из которого рождалось нечто совершенно непохожее на привычный классический балет.
Интересные факты
- Хотя «Исторические русские концерты» и причисляют к «Русским сезонам», только афиша 1908 года впервые содержала это название. Впереди таких сезонов было еще 20, но гастроли 1908 г. были последней попыткой антрепренера обойтись без балета.
- Чтобы поставить «Послеполуденный отдых фавна» длительностью всего 8 минут, Нижинскому понадобилось провести 90 репетиций.
- Заядлый коллекционер, Дягилев мечтал заполучить неопубликованные письма А. Пушкина к Наталье Гончаровой. Когда ему наконец-то передали их в июне 1929 г., антрепренер опаздывал на поезд – предстояли гастроли в Венеции. Дягилев положил письма в сейф, чтобы прочесть их после прибытия домой… но вернуться с Венеции ему уже не судилось. Земля Италии приняла великого импресарио на веки.
- Во время исполнения сольной партии в балете «Ориенталии» в 1910 году В. Нижинский совершил свой знаменитый прыжок, прославивший его как «летающего танцора».
- Перед каждым исполнением балета «Призрак розы» костюмер заново пришивал лепестки розы к костюму Нижинского, потому что после очередного представления он их отрывал и раздаривал многочисленным поклонницам танцора.
Фильмы о С. Дягилеве и его деятельности
В фильме «Красные башмачки» (1948) личность Дягилева получила художественное переосмысление в персонаже под фамилией Лермонтов. В роли Дягилева – А. Уолбрук.
В художественных фильмах «Нижинский» (1980) и «Анна Павлова» (1983) личности Дягилева также уделено внимание. В его роли – А. Бейтс и В. Ларионов соответственно.
Документальный фильм А. Васильева «Судьба подвижника. Сергей Дягилев» (2002) повествует об основоположнике журнала «Мир искусств» и антрепренере «Русских сезонов».
Весьма интересный и захватывающий фильм «Гении и злодеи уходящей эпохи. Сергей Дягилев» (2007) рассказывает о малоизвестных фактах, связанных с Дягилевым и его продюсерской деятельностью.
В 2008 г. в цикле «Балет и власть» было посвящено фильмы Вацлаву Нижинскому и Сергею Дягилеву, впрочем, их неоднозначные отношения и талант юного танцовщика стали объектом внимания множества фильмов, которые заслуживают на отдельный обзор.
В фильме «Коко Шанель и Игорь Стравинский» (2009) затронута тема отношений антрепренера с композитором, который написал музыку ко многим его спектаклям.
Документальный фильм «Париж Сергея Дягилева» (2010) является самой фундаментальной киноработой о жизни и деятельности талантливого антрепренера.
Первый из фильмов цикла «Исторические путешествия Ивана Толстого» посвящен Сергею Дягилеву – «Драгоценная связка писем» (2011).
Сергею Дягилеву посвящена и одна передача из цикла «Избранники. Россия. Век ХХ» (2012).
Документальный фильм «Балет в СССР» (2013) (Цикл передач «Сделано в СССР») частично затрагивает тему «Русских сезонов».
Выпуск ТВ «Абсолютный слух» от 13.02.2013 повествует о Дягилеве и искусстве XX века, а от 14.01.2015 – о первых постановках балета «Послеполуденный отдых фавна».
В рамках цикла передач «Загадки Терпсихоры» вышли два фильма – «Сергей Дягилев – человек искусства» (2014) и «Сергей Дягилев – от живописи к балету» (2015).
Дягилева можно по праву считать родоначальником отечественного шоу-бизнеса. Он сумел сыграть на эпатажности представлений своей труппы и целеустремленно насыщал выступления различными модернистскими приемами на всех уровнях композиции: декорации, костюмы, музыка, пластика – все несло на себе отпечаток самых модных веяний эпохи. В русском балете начала ХХ века, как и в остальных направлениях искусства этого времени, была отчетливо видна динамика от активных поисков Серебряного века новых средств выразительности до надрывных интонаций и ломаных линий искусства авангарда. «Русские сезоны» подняли европейское искусство на качественно новый уровень развития и по сей день не перестают вдохновлять творческую богему на поиски новых идей.
Понравилась страница? Поделитесь с друзьями:
Видео: Смотреть фильм о «Русских сезонах» Дягилева
soundtimes.ru
ПАМЯТИ СЕРГЕЯ ДЯГИЛЕВА - НАШЕ НАСЛЕДИЕ
Валентин Серов. Портрет Дягилева. 1904.
Воспоминания Нестерова. Один из "Мирискусников"- Сергей Дягилев
"Несравненный Сергей Павлович, блестящий дирижер отлично подобранного оркестра, наезжая в Москву, посещал мастерские художников, как когда-то делал Третьяков, - делал это без его благородной скромности, делал совершенно по-диктаторски, распоряжался, вовсе не считаясь с авторами. Рукою властною отбирал, что хотел, жаловал, карал и миловал их. И только на одного нашего сибирского казака, Сурикова, «чары» Сергея Павловича никогда никакого действия не имели. Все попытки его проникнуть в мастерскую Василия Ивановича кончались конфузом: тот неизменно и откровенно не принимал его, разговаривая с ним через цепочку двери, называя нашего денди по-сибирски - «Дягилев».Много позднее меня уверяли, что Дягилев не был вполне тем, чем нам казался в первые годы его деятельности, что инициатива почти во всех делах «Мира искусства» принадлежала Бенуа, а Дягилев был лишь талантливый исполнитель предначертаний своего друга...
Идиллия. Карикатура 1899.Л.С. Бакст (петух), С.П. Дягилев (доит корову), Д.В. Философов, М.В. Нестеров, М.К. Тенишева (корова), И.Е. Репин, С.И. Мамонтов (мамонт)
Не стану говорить о моих столкновениях с Дягилевым, изменивших наши с ним отношения. Ясно было, что ни я, ни Левитан, ни даже К.Коровин, безраздельно не принадлежим к «Миру искусства», что не могло не делать отношений наших натянутыми, и с этим необходимо было покончить.
Перед рождественскими праздниками обычно художественная братия съезжалась в Петербург к выставкам. Одни ставили свои картины на Передвижную, другие - на Академическую, третьи - на «Мир искусства». Были и такие, что ставили и к передвижникам и к Дягилеву. С последним и надо было уговориться. Перед ежегодным общим собранием членов Товарищества стало известно, что передвижники и мирискусники, недовольные нами, четырьмя москвичами, желали «выяснить, положение».
В день общего собрания Дягилев пригласил нас вместе пообедать. Собрались у «Медведя». Само собой, обед был лишь предлогом к тому, чтобы хорошо поговорить, и разговор был откровенный, что называется, «на белую копейку». Нас ласково слушали, вместе с тем твердо настаивали, чтобы мы навсегда покинули старое гнездо и кинулись без оглядки в объятия «Мира искусства». Переговоры наши, и того больше - выпитое шампанское, сделали то, что мы были готовы принести «клятву в верности» Дягилеву, и он, довольный нами, отправился проводить нас на Морскую, напутствовал у подъезда в Общество поощрения художеств, и мы расстались как нельзя лучше.Войдя в зал заседания, тотчас почувствовали, как накалена была атмосфера. Нас встретили холодно и немедля приступили к допросу. На грозные обвинительные речи Маковского, Мясоедова и других мы едва успевали давать весьма скромные «показания», позабыв все, чему учил нас Сергей Павлович. Заседание кончилось. Мы (кроме Серова) не только не ушли к Дягилеву, но еще крепче почувствовали, что он нам не попутчик. Мы не порвали отношений ни с Передвижной, ни с «Миром искусства», и это больше не требовалось, так как летом не стало Левитана, а я всецело ушел в церковные работы. К.Коровин занят был театром.
Позднее я навсегда вышел из обоих обществ, мечтая о самостоятельной выставке, понемногу готовясь к ней. Реже и реже виделся я с Дягилевым и его друзьями. Прекратились завтраки у Пювато и многое другое, и наши дороги почти разошлись.
Стали меняться и дела «Мира искусства». Диктатура Сергея Павловича стала тяготить его друзей, и однажды, после бурного заседания, было постановлено, что редактором журнала не будет единолично Сергей Павлович, а будет триумвират - Бенуа, Серов, Дягилев. Такая перемена скоро оказалась гибельной для дела и была началом конца «Мира искусства». Журнал, сослужив свою службу, после какого-то времени прекратил свое существование.Сергей Павлович, после того как кончилось его самодержавство над «Миром искусства», не сложил рук и не мог их сложить по своей кипучей, властной натуре. Он и раньше интересовался музыкой, балетом, театром вообще, предъявляя к ним особые свои требования, а теперь, на свободе, предался этим искусствам с еще большим увлечением, и скоро Петербург заговорил о том, что не сегодня-завтра Дягилев сменит кн. Волконского, кратковременного директора императорских театров. Этого не случилось, не Дягилев стал вершителем театральных дел. Почему-то случилось так - потому ли, что боялись этого смелого новатора и властного, неугомонного «декадентского старосту», как шутя звал его президент Академии художеств великий князь Владимир Александрович.Директором императорских театров вместо Волконского был назначен малоизвестный управляющий конторой московских театров, гвардейский полковник Теляковский. А наш Сергей Павлович, через какое-то время, устроив великолепную ретроспективную выставку портретов в Таврическом дворце, исчез, уехал за границу. Там, в Париже, устроил - так называемую «Русскую выставку». Прошло еще сколько-то, - пронесся слух, что Дягилев поставил в Париже «Бориса Годунова» с Шаляпиным.
Успех был чрезвычайный, событие. Оно и было началом его блестящей, шумной театральной деятельности за границей.
Малявин Филипп Андреевич. Дягилев С.П. (в цилиндре, 1902)
С тех пор с все возрастающим успехом, триумфами Сергей Павлович появлялся то в Лондоне, то в Мадриде, в Монте-Карло или за океаном, в богатой Америке. Его сотрудниками, делившими с ним успехи, были Шаляпин, Анна Павлова, художники К.Коровин, Бакст, Судейкин, Ларионов, Гончарова, Пикассо. Все, все шло на потребу нашему. Сергею Павловичу. Имена Мусоргского, Римского-Корсакова, Стравинского, Прокофьева загремели по всему свету белому. И все те же диктаторские замашки, тот же неотразимый шарм, когда кто-нибудь ему нужен, и те же «два пальца» уже ненужной, отслужившей балерине - все то же.
Декорации и костюмы Пикассо к балету «Парад»
Дягилев С.П. Рисунок Шаляпина, 1910
Ларионов Михаил Фёдорович.Дягилев С.П. Прокофьев С.С., Ларионов М.Ф. (на репетиции балета "Шут", 1921)
Перед открытием худ. выставки в Париже 1906.А.К. Шервашидзе, А.Н. Бенуа, Л.С. Бакст, С.П, Дягилев, И.Э. Грабарь, Е.С. Кругликова.
Шли годы, уходили силы. Слухи о Дягилеве то поднимались, как морские волны, то падали... То он стал «лордом», то был «другом испанского короля» (испанский король почему-то чаще других коронованных особ фигурирует в качестве «друга артистов»), то Сергей Павлович чуть ли не был банкротом, впадал в нищету, и его видели с протянутой рукой на улицах Чикаго, Буэнос-Айреса. И как ни Странны, ни фантастичны были слухи о нем, все, решительно все могло случиться с этим необыкновенным искателем счастья...
И вот минувшим летом в московских газетах промелькнула заметка, так, в две-три строчки: «Дягилев умер в Венеции». Жизнь, деятельность и конец С.П.Дягилева - это сказочная феерия, фантастическим фоном последнего акта которой была «прекрасная владычица морей». Если Дягилев казался солнцем Серову, то и для нас, знавших его, он не был «тьмой кромешной», и мы по-своему его как-то любили. Богата Русская земля, даровит наш народ. С.П.Дягилев был живым его воплощением. Что за беда, что он беспечно, так щедро расточал свои таланты! Мир артистов долго его не забудет.
Девяностые годы. Петербург. Большая Морская. Открытие Передвижной. Толпы народа, приветствия, Поздравления. Шумит Стасов: выставка «тузовая».«Каков Репин! Не правда ли, как хорош Поленов? Недурны и молодые...»Однако вслушиваетесь и чувствуете что-то неуловимое: торжество, но не полное. Что случилось? Ах, опять этот Дягилев!
«Вот посмотрите, эти двое - это из его шайки. Слушайте, слушайте, что они говорят...»Вот группа академистов; они категоричны, рубят с плеча: в восторге от Серова, восхищаются Левитаном. Новые слова, термины. Вспоминают выставку в школе Штиглица, всех этих шведов, норвежцев, финляндцев, сецессионистов, любят их, помнят поименно. Как они ярки, как много в них света! Вот настоящая живопись! Там есть «настроение». Ясно, что надо делать... Мы с ними. А если с ними, то, значит, - против М., против К., против всех этих черных, тяжелых, тенденциозных полотен.Так говорила тогда зеленая академическая молодежь. Так говорили и мыслили уже многие. Имя Дягилева повторялось чаще и чаще. Дягилев и его друзья, главным образом Александр Бенуа, поставили себе целью так или иначе завербовать все, что было тогда молодого, свежего, и тем самым ослабить приток новых сил куда бы то ни было. К даровитым, смелым новаторам потянулись все те, кто смутно искал выхода из тупика, в который зашли тогда передвижники, сыгравшие в 80-х и 90-х годах такую незабываемую роль в русском искусстве. А Дягилев зорким глазом вглядывался в людей и без промаха брал то, что ему было нужно. С Передвижной первыми попали в поле его зрения четверо: Серов, Константин Коровин, Левитан и пишущий эти строки, и мы четверо вошли в основную группу будущего «Мира искусства».
В тот год я выставил картину, которая многим нравилась. В день открытия я, как и все участники, был на выставке и там узнал, что меня ищет А.Н.Бенуа, обративший перед тем на себя внимание таинственным замком, приобретенным П.М.Третьяковым.Мы познакомились, разговорились. Я услышал от него похвалы моей картине, от которых он не отказался и позднее. Похвалы эти были тем более приятны мне, что во многом они совпадали с тем, что я сам от себя требовал. Он подошел к моему странному старичку умно, все до конца понял, не придав картине предвзятой окраски. Ведь и было в ней все так просто, и искать несуществующего был бы напрасный труд.Тогда же я познакомился с С.П.Дягилевым и стал бывать у него, стал вглядываться в новых для меня людей, таких молодых, энергичных, непохожих на передвижников. Многое мне в них нравилось, но и многое было мне чуждо, неясно, и это заставляло меня быть сдержанным, не порывать связи со старым, хотя и не во всем любезным, но таким знакомым, понятным.
Я не мог, как Серов, сразу порвать с чуждыми ему передвижниками и, как он, отдаться бесповоротно кружку «Мир искусства», ему родственному по культуре. Серов - западник, петербуржец - сразу нашел в них то, что искал, чего жаждала его художественная природа. Сильно потянуло к ним Константина Коровина, великолепного живописца, для которого живопись - была все. Труднее входил туда Левитан, тонкий поэт-лирик, носивший в своей душе склонности к мечтательности, идеализму, чему невольно подчинял себя как живописец. Еще труднее было мне, не только москвичу по воспитанию, но москвичу и по складу души, ума, идеалов, быть может, еще бессознательно носящему особые задания религиозных исканий, столь, казалось мне, чуждых петербуржцам. Не находя отзвука на мое душевное состояние у передвижников, я не нашел его и в кружке «Мир искусства», и в этом я был ближе других к Левитану. Мы поверяли друг другу свои недоумения, тревоги и опасения и, приняв предложение участвовать на выставке «Мира искусства», мы не бросили передвижников, что, естественно, раздражало Дягилева, человека очень властного, решительного, не желавшего считаться с нашим душевным состоянием.Мы с Левитаном мало-помалу очутились в положении подозреваемых как тем, так и другим обществом, и понемногу приходили к мысли создать свое самостоятельное художественное содружество, в основу которого должны были стать наши два имени, в надежде, что в будущем к нам присоединятся единомышленники-москвичи.К такому решению мы были близки, когда тяжко больной Левитан скончался. Я же, занятый церковными работами, далеко живущий от Москвы и Петербурга, один осуществить этого дела не мог.К тому времени в состав «Мира искусства», кроме упомянутых четырех передвижников, входили: Серов, Врубель, Сомов, Бакст, Головин, Малютин, Александр Бенуа; были там - Малявин, Рерих, Лансере, Поленов, Якунчиков, Остроумова-Лебедева, Добужинский и другие.
А Дягилев - такой обаятельный, смелый, как солнце среди пасмурных передвижников - освещал художественный мир...Это и был расцвет «Мира искусства». Однако пропасть между мной и обоими обществами (передвижниками и «Миром искусства») все росла и росла, и было достаточно ничтожного повода, чтобы разрыв совершился, - что и случилось. Я почти одновременно вышел из членов Товарищества и из состава «Мира искусства». Изменился к тому времени и характер «Мира искусства».
Дягилев власть свою разделил с Серовым и Бенуа. «Мир искусства», не теряя своей яркости и значения, захватил тогда и крайние течения того времени, хотя и не увлекался ими.Но недолго оставался Дягилев среди созданного им дела. Его тянуло на Запад, в Европу - и он уехал туда. Его художественные выставки, постановка русской оперы, балета в Лондоне, в Париже и позднее за океаном прославили русское искусство. О нем восторженно заговорил Старый и Новый свет. Дягилев - явление чисто русское, хотя и чрезвычайное. В нем соединились все особенности русской одаренности. Спокон веков в отечестве нашем не переводились Дягилевы. Они - то тут, то там - давали себя знать.
Редкое поколение в какой-нибудь области не имело своего Дягилева, человека огромных дарований, не меньших дерзновений, и не их вина, что в прошлом не всегда наша страна, наше общество умело их оценить и с равным талантом силы их использовать."_________________________________
Сезон 1929 годаВ мае и июне 1929 года в Монте-Карло и Париже прошли премьеры «Бала», «Блудного сына» и «Лисы» — постановки последнего сезона Русского балета Дягилева. «Лису» на музыку Стравинского уже ставила в 1922 году Бронислава Нижинская, но на этот раз обновить хореографию балета Дягилев поручил своему фавориту Лифарю, так как не расстался с мыслью сделать из него балетмейстера. Как постановка этого балета, так и ведущие партии в «Бале» и «Блудном сыне» удались молодому танцовщику, и публика «неистовствала».В июне и июле труппа Дягилева выступала в лондонском Ковент-Гардене. В репертуар была включена и «Весна священная», вызвавшая волну негодования в 1913 году, но на этот раз с восторгом принятая зрителями. Затем в конце июля и начале августа прошли короткие гастроли в Венеции.Там здоровье Дягилева внезапно ухудшилось — из-за обострения диабета у него случился удар (инсульт),от которого он и умер 19 августа 1929 года.
После смерти Дягилева его труппа распалась. Баланчин уехал в США, где стал реформатором американского балета.Мясин совместно с полковником де Базилем основал труппу «Русский балет Монте-Карло», которая сохранила репертуар «Русского балета Дягилева» и во многом продолжала его традиции.Лифарь остался во Франции и возглавил балетную труппу Гранд-опера, сделав огромный вклад в развитие французского балета.
Серж Лифарь
<Леонид Мясин
Вацлав Нижинский
Тамара Карсавина и Вацлав Нижинский в балете «Жизель»
Вера и Михаил Фокины. Шахерезада
Дягилев Павел Павлович, Дягилева Елена Валериановна, их сыновья Валерий, Юрий и Сергей (1880-е гг.)
nashenasledie.livejournal.com
