Музей ЧерномырдинаЦветаева картины
Марина цветаева в живописи — Поэты и писатели
Марина Цветаева: портрет работы Билиса. Часть 3.
Снова обратимся к письмам А.С. Эфрон. 30 апреля 1961 г. она пишет А. А. Саакянц:
«Маминого портрета в Париже — до 37-го года — никто не писал, с 37 по 39 — не знаю, не слышала. Единственный портрет — карандашная зарисовка, которую я Вам показывала, — художник Билис (он же мужчина, а не женщина)» (Эфрон 1989: 266)
Вероятно, была показана та копия работы А. Билиса, которая сохранилась в цветаевском архиве. Она выглядит как сделанная карандашом — оригинал выполнен углем, как и все другие графические произведения художника. Примечательно, что А. Эфрон не упоминает портрет, сделанный Г.К. Артемовым. Может быть, за давностью времени она просто забыла о нем.
Попытавшись в предыдущей заметке представить предысторию портрета, обратимся к обстоятельствам, при которых была получена копия и сделана надпись. Как отмечалось ранее, произошло это на творческом вечере М. Цветаевой, о котором есть свидетельство поэтессы Х.П. Кротковой:
Только что с вечера Марины Цветаевой.
Билеты дорогие, но публики довольно много. С изрядным опозданием на деревянной сцене появляется она – в ярко-красном вечернем платье, декольте. Держит себя очень непосредственно, но почти не бестактно. Звонкий, не низкий голос, которым она прекрасно владеет. Вероятно, из нее вышла бы неплохая актриса. Она из тех женщин, что любят себя, умеют собой наслаждаться. Она никогда не скажет истины, потому что истина – общее место, одинаковое для всех. Но по-своему она всегда права, парадоксально права. Тем, что она сама себя так любит, она умело подчеркивает, что в ней и другим можно любить. О Мандельштаме было не очень много. Главное было доказать, что он ее любил. Очень остроумно, талант ключом бьет и не угасает. Я очень люблю этот тип – издалека. Ее красное платье и самовлюбленность меня шокировали. И все же общее впечатление прекрасное, и главное, что от нее можно еще многого ждать. Это не конец.
Был кое-кто из литературных знакомых, но мне не хотелось разговаривать ни с кем. Очень уж все это далеко от литературы. Цветаева навела меня на многие мысли, и что хорошо, мысли, имеющие отношение ко мне. Я так ясно чувствую свою противоположность ей. Во мне совершенно нет блеска». (Воспоминания: 215)
Среди зрителей оказался на том вечере и А.Л. Билис, в те годы уже достаточно известный график. Он принес с собой копии созданного им ранее портрета, который надо думать очень понравился М. Цветаевой. Этим настроением и проникнута надпись, которую она сделала на одной из подаренных ей копий.
Процитируем ее еще раз:
«Теперь уже нельзя сказать:
“Нам остается только имя !”
Аарону Львовичу Билису — на память о тяжком (для него!) сеансе (“смейтесь! смейтесь же!”)
Вечер 30 го мая 1931 г. Париж
И попробуем разобраться с нею более подробно.
Текст надписи содержит ассоциации с двумя темами. Первая связана с сюжетом выступления Цветаевой — очерком-эссе «История одного посвящения». Не углубляясь в историю очерка, напомним, что в 1916 году Цветаева и О.Э. Мандельштам пережили короткий любовный роман, во время которого посвятили друг другу несколько стихотворений — об этом шла речь в заметках, посвященных циклу «Стихи о Москве».
Одно из произведений Мандельштама, обращенных к Цветаевой, — «Не веря воскресенья чуду…». Он вспоминает время, которое они провели вдвоем в маленьком городке Александрове 4-5 июня 1916 г., когда Цветаева некоторое время жила там у сестры. Автор вспоминает прогулки и разговоры, черты своей возлюбленной, ее образ, ее нежность. Все протекло, как песок сквозь пальцы, и этот песок — единственное материальное воплощение памяти о пережитом, это реальный подарок, который можно переложить из рук в руки..
Духовной памяти служат иные дары:
Нам остается только имя,
Чудесный звук, на долгий срок.
То есть звук имени — единственный вечный след, остающийся от прошлого. Для Цветаевой, с ее максимально обостренной слуховой чувствительностью, с ее утверждением примата слова, звук означал наивысшую форму отражения образов реального мира в мире искусства. Таким образом, Цветаева, с одной стороны, мандельштамовской цитатой напоминает художнику о сюжете вечера. С другой стороны, речь идет о том, что произведение А. Билиса закрепило цветаевские черты на бумаге, и теперь ее живописный образ получил в искусстве то же право на существование, что и поэтический дар Мандельштама. И этим чудом она обязана автору портрета, Аарону Львовичу Билису.
Вторая часть надписи: «на память о тяжком (для него!) сеансе («смейтесь! смейтесь же!»)» относится к обстоятельствам, при которых был создан портрет. Гипотетически их можно представить так. Портрет был создан весной 1931 года за один сеанс. Просидеть неподвижно даже два-три часа для модели оказалось делом трудным. Кроме непривычной позы, Цветаеву держало в напряжении множество причин. Висели над душой домашние заботы, не с кем было оставить Мура — муж и дочь постоянно уезжали в Париж по своим делам. Давила неизбывная материальная нужда, обострившаяся с прекращением «чешского иждивения» и провалом публикаций — в марте сорвалась идея с изданием поэмы «Перекоп», в апреле «Новая газета» отклонила ею же заказанный очерк «О новой русской детской книге»… В письмах этой поры звучит отчаянный крик: «Мы погибаем!»
Как бы ни было, от шанса запечатлеть себя на бумаге даже в таких тяжелых обстоятельствах Цветаева не отказалась, и это говорит о том, каким значимым для нее стало это событие. Возможно, желание попозировать было подкреплено знанием, что подобных работ удостоились именитые представители литературного мира русской эмиграции — в их числе столь авторитетный для нее М. Слоним, написавший на копии портрета: «Спасибо за то, что благодаря Вам я увидел самого себя» (цитируем по фотокопиям, представленным на сайте А.Л. Билиса). Вот только на улыбку, которой автору так хотелось украсить свое произведение, сил не осталось. И как ни подбадривал художник, как ни уговаривал (“смейтесь! смейтесь же!”), на портрете модель вышла серьезной. Но А. Билису удалось запечатлеть в цветаевском образе нечто гораздо более существенное: вдохновенность. И Цветаева оценила эти усилия, отметив и отблагодарив автора в надписи: работа над портретом была трудной только для художника — для самой Цветаевой этот сеанс, возможно, стал оазисом утешения и отдыха среди бесконечных бытовых трудностей.
Пожелание «смеяться», как думается, было вызвано отнюдь не незнанием характера Цветаевой и не стереотипными представлениями о женском обаянии. Возможно, что случайная улыбка, мелькнувшая в разговоре, открыла зоркому взгляду живописца (об этом свойстве А. Билиса свидетельствует надпись М. Слонима) скрытые, задавленные обстоятельствами глубинные свойства цветаевской натуры — вспомним ее позднейшие слова: «Я от природы очень веселая» (Цветаева 7: 688). И может быть, эта черта была отмечена потому, что сам художник, по воспоминаниям его внучки, был очень веселым человеком. С ним было приятно общаться, приятно работать. Личность А.Л. Билиса, как и его творчество, почти не известное в России, заслуживает отдельного рассказа, и надеемся, что это удастся сделать в дальнейшем.
Остается пожалеть, что не осталось других работ А.Л. Билиса, посвященных Цветаевой, и пока неизвестны обстоятельства их знакомства. Но можно порадоваться тому, что портрет не только был сделан, но и в конечном итоге оказался в России. В настоящее время он, как и копия с посвятительной надписью, находится в частной коллекции, но, как и «артемовский портрет», был показан в октябре 2014 года на выставке «Марина Цветаева и Франция». Представляю сделанный мною снимок с экспозиции оригинала.
И отсылаю читателей к каталогу выставки: Марина Цветаева и Франция: Каталог выставки. (К 75-летию возвращения из Франции на родину) / Под общей ред. Л. А. Мнухина. — М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2014.
Рассказ о портрете работы А. Билиса — всего лишь попытка прикоснуться к теме «Марина Цветаева и живопись». Сюжет даже краткой посвятительной надписи доказывает, что эта тема богата открытиями и ждет своих исследователей. Пока же можно сказать, что произведение А.Л. Билиса, конечно, не изменило систему цветаевской иерархии ценностей в мире искусства, но послужило тому, чтобы искусство слова и «зримое» искусство вступили в нерушимый союз перед вечностью.
1. Воспоминания — Марина Цветаева в воспоминаниях современников. [Т.3]: Возвращение на родину/Сост., подгот.текста, вступ. ст., примеч. Л.Мнухина, Л.Турчинского. М.: Аграф, 2002
2. Цветаева 7 — Цветаева М. Собрание сочинений: в 7 т. Т. 7. М., 1995
3. Эфрон 1989 — Эфрон А. О Марине Цветаевой: Воспоминания дочери. — М.: Советский писатель, 1989.
* Благодарю Ю. И. Бродовскую за помощь в расшифровке надписи.
rus-poetry.ru
Марина Цветаева: портрет работы Билиса
На сайте, посвященном жизни и творчеству А. Билиса, не так давно была обнаружена репродукция портрета (перейти на сайт). Цветаеву легко узнать среди образов других представителей литературного мира. А самым интересным оказалось то, что на копии имеется неизвестная посвятительная надпись Цветаевой:
«Теперь уже нельзя сказать:“Нам остается только имя!”Аарону Львовичу Билису — на память о тяжком (для него!) сеансе (“смейтесь! смейтесь же!”)Вечер 30го мая 1931 г. Париж Марина Цветаева»
Емкая и лаконичная надпись содержит в себе множество подробностей, относящихся и к текущему периоду жизни Цветаевой, и к ее отдаленному прошлому, отсылает к важнейшему элементу творческого наследия, расширяет наши представления о цветаевском отношении к живописи и о связях с ее окружением. Попробуем разобраться с этими деталями хотя бы в первом приближении.
При публикации портрета в Фотобиографии указан 1930 год (Фотобиография: 120)**.
Надо сказать, что последняя цифра в авторской подписи читается не вполне ясно. Благодаря найденной репродукции теперь точно известно, что портрет относится к 1931 году. Это снимает возможность будущих ошибок.
С точной же датировкой дело обстоит не так просто. Указанный в автографе день не является днем создания портрета.
Как известно, 30 мая 1931 года в Париже, в зале «Эвритмия», состоялся творческий вечер Цветаевой. Он прошел под «знаком Мандельштама». Цветаева читала очерк «История одного посвящения», свои стихи, обращенные к Мандельштаму, и его стихи, адресованные ей. По ее словам:
«Вечер прошел с полным успехом, зала почти полная. Слушали отлично, смеялись где нужно, и — насколько легче (душевно!) читать прозу. <…> Читала в красном до полу платье вдовы Извольского и очевидно ждавшем меня в сундуке 50 лет. Говорят — очень красивом. Красном — во всяком случае. По-моему, цветом была флаг, а стан — древком от флага…» (Цветаева 7: 81).
Из описания видно, что вечер проходил шумно. Написать портрет, требующий сосредоточенности как модели, так и художника, в таких обстоятельствах невозможно.
Мне удалось связаться с внучкой художника Надин Будускье-Билис. Она писала: «Мой дед Билис всегда рисовал моделей, заставляя их позировать по крайней мере два-три часа, очень часто потом делал репродукции портрета <…> Я знаю, что в 1930-х годах, начиная с 1928 г., он часто посещал художественные и литературные круги Парижа» (оригинал на французском языке, перевод мой, цитирую без разрешения автора. – И.Б.). Следовательно, работа над портретом потребовала не меньше двух часов времени, судя по надписи, единственного сеанса. О достаточно спокойном позировании свидетельствуют выражение лица и взгляд модели: ненапряженный, устремленный вдаль или, точнее, внутрь себя. Да и белый или, во всяком случае, светлый цвет одежды на портрете не соответствует упомянутому Цветаевой наряду.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что время создания портрета не совпадает с указанной в автографе датой. Можно предположить, что дело обстояло так: А. Билис написал портрет весной 1931 года. Получив приглашение на вечер 30 мая, явился на него с копиями портрета.
Цитирую в собственном переводе письмо ко мне Н. Будускье-Билис: «Мой дед делал репродукции (не литографии) у фотографа, который выполнял работу очень качественно; таким образом он мог предложить и/или потребовать подписать репродукцию, когда вновь встречался с объектом изображения». На одной из таких «репродукций» и была сделана надпись, датированная днем встречи на выступлении. Свидетельством того, что копий было несколько, является обнаруженная в цветаевском архиве «репродукция» без всяких помет.
Мы видим, что Цветаева бережно сохранила свой портрет. Этот факт особенно интересен, если вспомнить не раз высказываемое ею отношение к живописи. Вот характерная запись:
«Изобразительные искусства и слово. Изобразительные искусства грубы́, точно берут за шиворот: гляди, вот я. Очевидность. Наглядность. <…> Никто не может сказать, что картины нет — раз ее видел. Кроме того, даже если человек картины не понял, то всё-таки видел — цветные пятна. Т. е. глаз его удовлетворен, ибо глазу большего не нужно, бóльшее нужно — разуму. А стихи? Восемь буквенных строчек. А Музыка? Пришпиленные блохи нот. Никакой красоты, никакого подкупа. Меня нужно понять — либо меня нет. Отсюда и <пропуск одного слова> беззащитность слова. И поэта» (Сводные тетради: 39).
Необходимо помнить, что это заявление звучит в контексте приверженности к искусству слова, и «зрительное» ставится ниже поэзии и музыки лишь в иерархии цветаевских творческих ценностей. Ее отношение к живописи было гораздо сложнее и многообразнее. Это тема отдельного исследования, которое уже давно назрело и, без сомнения, будет осуществлено специалистами.
Пока же факты доказывают, что Цветаева никогда не отказывалась от возможности запечатлеть свой облик кистью художника. Не останавливаясь на ранних эпизодах, имеющих отношение к этой теме, стоит упомянуть тот, который мог предшествовать «портрету Билиса» и непосредственно связан с вышеприведенной декларацией ценностей. Но об этом — в следующей заметке.
ЛИТЕРАТУРА
Сводные тетради — Цветаева М.И. Неизданное. Сводные тетради/РГАЛИ; Дом-музей М.Цветаевой; Подгот. текста, предисл. и примеч. Е.Б. Коркиной и И.Д. Шевеленко.-М.: Эллис Лак, 1997.
Фотобиография — Цветаева: Фотобиография:[Альбом]/Сост. М. Балцвиник и И. Кудрова; Подгот. текстов И. Кудровой; Пер. Дж.М. Кинга; Вступ. ст. К. Проффер. – 3–е изд., испр. – Ann Arbor: Ardis, 1989. –143 с. – ISBN 0-88-233359-3.
Цветаева 1-7 — Цветаева М. Собрание сочинений: в 7 т. М., 1994-1995.* Благодарю за уточнение Э. Кирюшкину.
**Портрет известен также по публикации в Фотобиографии. Благодарю Вадима Маневича за возможность ознакомиться с фотокопией страницы.
на Ваш сайт.
www.mysilverage.ru
Иллюстрации Екатрины Рожковой в книге М. Цветаевой Каток растаял. – М.: Август, 2015
Екатерина Рожкова (1969 г.р.) окончила Московскую Среднюю художественную школу при институте им. Сурикова, пять лет прожила в Китае, стажировалась в Токио.
Ее работы хранятся в собраниях Музея современного искусства (Москва), Новосибирского государственного художественного музея, Сургутской картинной галереи, а также в частных коллекциях в России, Эстонии, Японии, Швейцарии, Испании, Германии, Франции, Израиле, Великобритании, США.
Рожкова известна московской публике, как художник, занимающийся исследованием микрокосма повседневности. Художница рассматривает мир, взятый через увеличительное стекло. Объектами ее внимания становятся ведра, тарелки, печатные и швейные машинки, голубятни, деревья и т.д. Но за этими обычными, с детства знакомыми вещами художник умудряется рассмотреть целую Вселенную.
Иллюстрации Рожковой к ранним стихам Марины Цветаевой предельно просты и лаконичны. Они изображают вещи, предметы, ситуации, составляющие мир ребенка. Невольно вспоминаются слова Цветаевой:
«Не презирайте «внешнего»! Цвет ваших глаз так же важен, как их выражение; обивка дивана — не менее слов, на нем сказанных… Цвет ваших глаз и вашего абажура, разрезательный нож и узор на обоях, драгоценный камень на любимом кольце, — все это будет телом вашей оставленной в огромном мире бедной, бедной души».
Так не саму ли Душу поэта попыталась изобразить в своих иллюстрациях Екатерина Рожкова?
на Ваш сайт.
www.mysilverage.ru
Марина Цветаева: портрет работы Билиса. Часть 3.
Снова обратимся к письмам А.С. Эфрон. 30 апреля 1961 г. она пишет А. А. Саакянц:
«Маминого портрета в Париже — до 37-го года — никто не писал, с 37 по 39 — не знаю, не слышала. Единственный портрет — карандашная зарисовка, которую я Вам показывала, — художник Билис (он же мужчина, а не женщина)» (Эфрон 1989: 266)
Вероятно, была показана та копия работы А. Билиса, которая сохранилась в цветаевском архиве. Она выглядит как сделанная карандашом — оригинал выполнен углем, как и все другие графические произведения художника. Примечательно, что А. Эфрон не упоминает портрет, сделанный Г.К. Артемовым. Может быть, за давностью времени она просто забыла о нем.
Попытавшись в предыдущей заметке представить предысторию портрета, обратимся к обстоятельствам, при которых была получена копия и сделана надпись. Как отмечалось ранее, произошло это на творческом вечере М. Цветаевой, о котором есть свидетельство поэтессы Х.П. Кротковой:
«30 мая <1931>
Только что с вечера Марины Цветаевой.
Билеты дорогие, но публики довольно много. С изрядным опозданием на деревянной сцене появляется она – в ярко-красном вечернем платье, декольте. Держит себя очень непосредственно, но почти не бестактно. Звонкий, не низкий голос, которым она прекрасно владеет. Вероятно, из нее вышла бы неплохая актриса. Она из тех женщин, что любят себя, умеют собой наслаждаться. Она никогда не скажет истины, потому что истина – общее место, одинаковое для всех. Но по-своему она всегда права, парадоксально права. Тем, что она сама себя так любит, она умело подчеркивает, что в ней и другим можно любить. О Мандельштаме было не очень много. Главное было доказать, что он ее любил. Очень остроумно, талант ключом бьет и не угасает. Я очень люблю этот тип – издалека. Ее красное платье и самовлюбленность меня шокировали. И все же общее впечатление прекрасное, и главное, что от нее можно еще многого ждать. Это не конец.
Был кое-кто из литературных знакомых, но мне не хотелось разговаривать ни с кем. Очень уж все это далеко от литературы. Цветаева навела меня на многие мысли, и что хорошо, мысли, имеющие отношение ко мне. Я так ясно чувствую свою противоположность ей. Во мне совершенно нет блеска». (Воспоминания: 215)
Среди зрителей оказался на том вечере и А.Л. Билис, в те годы уже достаточно известный график. Он принес с собой копии созданного им ранее портрета, который надо думать очень понравился М. Цветаевой. Этим настроением и проникнута надпись, которую она сделала на одной из подаренных ей копий.
Процитируем ее еще раз:
«Теперь уже нельзя сказать:“Нам остается только имя!”Аарону Львовичу Билису — на память о тяжком (для него!) сеансе (“смейтесь! смейтесь же!”)Вечер 30го мая 1931 г. ПарижМарина Цветаева»*
И попробуем разобраться с нею более подробно.
Текст надписи содержит ассоциации с двумя темами. Первая связана с сюжетом выступления Цветаевой — очерком-эссе «История одного посвящения». Не углубляясь в историю очерка, напомним, что в 1916 году Цветаева и О.Э. Мандельштам пережили короткий любовный роман, во время которого посвятили друг другу несколько стихотворений — об этом шла речь в заметках, посвященных циклу «Стихи о Москве».
Одно из произведений Мандельштама, обращенных к Цветаевой, — «Не веря воскресенья чуду…». Он вспоминает время, которое они провели вдвоем в маленьком городке Александрове 4-5 июня 1916 г., когда Цветаева некоторое время жила там у сестры. Автор вспоминает прогулки и разговоры, черты своей возлюбленной, ее образ, ее нежность. Все протекло, как песок сквозь пальцы, и этот песок — единственное материальное воплощение памяти о пережитом, это реальный подарок, который можно переложить из рук в руки..
Духовной памяти служат иные дары:
Нам остается только имя,Чудесный звук, на долгий срок.
То есть звук имени — единственный вечный след, остающийся от прошлого. Для Цветаевой, с ее максимально обостренной слуховой чувствительностью, с ее утверждением примата слова, звук означал наивысшую форму отражения образов реального мира в мире искусства. Таким образом, Цветаева, с одной стороны, мандельштамовской цитатой напоминает художнику о сюжете вечера. С другой стороны, речь идет о том, что произведение А. Билиса закрепило цветаевские черты на бумаге, и теперь ее живописный образ получил в искусстве то же право на существование, что и поэтический дар Мандельштама. И этим чудом она обязана автору портрета, Аарону Львовичу Билису.
Вторая часть надписи: «на память о тяжком (для него!) сеансе («смейтесь! смейтесь же!»)» относится к обстоятельствам, при которых был создан портрет. Гипотетически их можно представить так. Портрет был создан весной 1931 года за один сеанс. Просидеть неподвижно даже два-три часа для модели оказалось делом трудным. Кроме непривычной позы, Цветаеву держало в напряжении множество причин. Висели над душой домашние заботы, не с кем было оставить Мура — муж и дочь постоянно уезжали в Париж по своим делам. Давила неизбывная материальная нужда, обострившаяся с прекращением «чешского иждивения» и провалом публикаций — в марте сорвалась идея с изданием поэмы «Перекоп», в апреле «Новая газета» отклонила ею же заказанный очерк «О новой русской детской книге»… В письмах этой поры звучит отчаянный крик: «Мы погибаем!»
Как бы ни было, от шанса запечатлеть себя на бумаге даже в таких тяжелых обстоятельствах Цветаева не отказалась, и это говорит о том, каким значимым для нее стало это событие. Возможно, желание попозировать было подкреплено знанием, что подобных работ удостоились именитые представители литературного мира русской эмиграции — в их числе столь авторитетный для нее М. Слоним, написавший на копии портрета: «Спасибо за то, что благодаря Вам я увидел самого себя» (цитируем по фотокопиям, представленным на сайте А.Л. Билиса). Вот только на улыбку, которой автору так хотелось украсить свое произведение, сил не осталось. И как ни подбадривал художник, как ни уговаривал (“смейтесь! смейтесь же!”), на портрете модель вышла серьезной. Но А. Билису удалось запечатлеть в цветаевском образе нечто гораздо более существенное: вдохновенность. И Цветаева оценила эти усилия, отметив и отблагодарив автора в надписи: работа над портретом была трудной только для художника — для самой Цветаевой этот сеанс, возможно, стал оазисом утешения и отдыха среди бесконечных бытовых трудностей.
Пожелание «смеяться», как думается, было вызвано отнюдь не незнанием характера Цветаевой и не стереотипными представлениями о женском обаянии. Возможно, что случайная улыбка, мелькнувшая в разговоре, открыла зоркому взгляду живописца (об этом свойстве А. Билиса свидетельствует надпись М. Слонима) скрытые, задавленные обстоятельствами глубинные свойства цветаевской натуры — вспомним ее позднейшие слова: «Я от природы очень веселая» (Цветаева 7: 688). И может быть, эта черта была отмечена потому, что сам художник, по воспоминаниям его внучки, был очень веселым человеком. С ним было приятно общаться, приятно работать. Личность А.Л. Билиса, как и его творчество, почти не известное в России, заслуживает отдельного рассказа, и надеемся, что это удастся сделать в дальнейшем.
Остается пожалеть, что не осталось других работ А.Л. Билиса, посвященных Цветаевой, и пока неизвестны обстоятельства их знакомства. Но можно порадоваться тому, что портрет не только был сделан, но и в конечном итоге оказался в России. В настоящее время он, как и копия с посвятительной надписью, находится в частной коллекции, но, как и «артемовский портрет», был показан в октябре 2014 года на выставке «Марина Цветаева и Франция». Представляю сделанный мною снимок с экспозиции оригинала.
И отсылаю читателей к каталогу выставки: Марина Цветаева и Франция: Каталог выставки. (К 75-летию возвращения из Франции на родину) / Под общей ред. Л. А. Мнухина. — М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2014.
Рассказ о портрете работы А. Билиса — всего лишь попытка прикоснуться к теме «Марина Цветаева и живопись». Сюжет даже краткой посвятительной надписи доказывает, что эта тема богата открытиями и ждет своих исследователей. Пока же можно сказать, что произведение А.Л. Билиса, конечно, не изменило систему цветаевской иерархии ценностей в мире искусства, но послужило тому, чтобы искусство слова и «зримое» искусство вступили в нерушимый союз перед вечностью.
ЛИТЕРАТУРА
1. Воспоминания — Марина Цветаева в воспоминаниях современников. [Т.3]: Возвращение на родину/Сост., подгот.текста, вступ. ст., примеч. Л.Мнухина, Л.Турчинского. М.: Аграф, 20022. Цветаева 7 — Цветаева М. Собрание сочинений: в 7 т. Т. 7. М., 19953. Эфрон 1989 — Эфрон А. О Марине Цветаевой: Воспоминания дочери. — М.: Советский писатель, 1989.
* Благодарю Ю. И. Бродовскую за помощь в расшифровке надписи.
на Ваш сайт.
www.mysilverage.ru
| Profile Name: история в фотографиях Entry Tags 1020-е, 1400-е, 1500-е, 1700-е, 1800-е, 1830-е, 1840-е, 1850-е, 1860-е, 1870-е, 1880-е, 1890-е, 1900, 1900-е, 1910--е, 1910-е, 1912-е, 1917, 1920, 1920-е, 1930-е, 1930-е история России, 1940, 1940--е, 1940-е, 1945, 1950-е, 1960, 1960-е, 1970-е, 1980-е, 1990-е, 1997, 2000-е, 2010-е, XIII век, XIX век, XVI век, XVII век, cемейный архив, Азия, Афганистан, Африка, Африка политика, Балканы, Батька Махно, Белое Движение, Белое движение, Ближний Восток, ВСХВ, Валуа, Великая Отечественная война, Великая Отечественная войнв, Великая война, Великая отечественная война, Виндзоры, Военная история, Восток, Вторая мировая, Вторая мировая война, Вторая мировая война. авиация, Втроая мировая война, Гражданская война, Гражданская война в США, Греция, Европа, Зачем - не знаю, Кавказ, Красный крест, Крым, Крымская война, Латинская Америка, Ливия, МГУ, Москва, НКВД, Николай II, ОГПУ, Первая мировая, Первая мировая война, Подмосковье, РККА, Романовы, Русско-японская война, СССР, США, Серебряный век, Средние века, Сталин, Сталинград, Сталинградская битва, Униформа, ХХ век, Халкин-гол, авация, авиация, авиация. флот, авто, авто-история, авторская фотография, авторские фотографии, агит, агитация, агитация ( историческая), агитация (историческая), актеры, актуальная история, алхимия, анархисты, анархия, аристократия, армия, артиллерия, артисты, археология, архитектура, балет, благотворительность, болезнь, броневики, бронепоезда, быт, быт. люди, видео, военная иситория, военная история, военная история. Первая мировая война, военная истрия, война, война в Афганистане, война в Корее, война в Чечне, война во Вьетнаме, вопрос, враги, всякая всячина, вторая мировая, выборы, выставки, геополитика, геральдика, герои, горо, города, города России, города СССР, города люди, гравюры, гражданская война, графика, даты, дворянство, демонстрации, деньги, деревня, дереыня, детвора, дети, детские игрушки, дипломатия, дирижабли, доброе, документы, дореволюционные фотографии, достояние человечества, драгоценности, еда, жандармы, железная дорога, железные дороги, женщин, женщина, женщины, жесть, живопись, животные, жизнь, жут, жуть, за, забавно, забавное, загадка, заговоры, зачем-не знаю, игры, игры. люди, изобретения, иконы, индейцы, интересно, интересное, интересное кино, искусство, искусствр, исория СССР, истори СССР, истории СССР, исторические события, история, история CCCР, история Австралии, история Австрии, история Америки, история Англии, история Аргентины, история Армении, история Афганистана, история Африки, история Белоруссии, история Болгарии, история Бразилии, история ВКП (б), история Великборитании, история Великбритании, история Великобритании, история Венгрии, история Вьетнама, история Германии, история Германии. маразматические заголо, история Германиилюди, история Германия, история Греции, история Грузии, история Европы, история Египта, история Израиля, история Индии, история Ирана, история Ирландии, история Испании, история Италии, история КНДР, история Камбоджи, история Канады, история Киева, история Китая, история Кореи, история Кубы, история Латвии, история Ленинграда, история Мексики, история Монголии, история Москвы, история Нидерландов, история Норвегии, история Пакистана, история Петербурга, история Петрограда, история Польши, история Польшы, история РККА, история РСФСР, история РФ, история Росс, история Росси, история России, история России. военная история, история Российской Федерации, история Россия, история Румынии, история ССР, история СССР, история СССР отдых, история СССР. кино, история СССС, история ССССР, история США, история США., история США? 1930-е, история Санкт-Петербурга, история Сербии, история Тайланда, история Тибета, история Турции, история Узбекистана, история Украины, история Финляндии, история Финляндии., история Франции, история Чехии, история Чехословакии, история Чили, история Швеции, история Эстонии, история Югославии, история Японии, история авиации, история дипломатии, история фотографии, истороия СССР, истрия Чехословании, истроия СССР, кавалерия, казачество, казни, казнь, карикатура, карикатуры, картины, картография, карты, катакомбы, катастрофы, кино, кладбища, книги, ко, коллаборанты, коллаборационисты, коллекционные фотографии, компромат, конструкторы, констукторы, космос, красавец-мужчина, краскомы, красота, криминал, криминалистика, курьезы, линчности, линчости, литература, личности, личности. детвора, личности. забавное, личность, личнсти, личости, любовь, люди, люди. Вторая мировая война, маразм, мастера фотографии, мебель, медицина, мемуары, мерзавцы, метрополитен, милиция, милосердие, миниатюры, мнение, мода, мода. животные, модераторское, монархия, монастыри, морархия, мото, мошенники, музеи, музыка, музыка. театр, на радость модераторам, на радость модератору, на усмотрение сообщников, на усмотрение ссобщников, награды, народный костюм, наука, нацизм, национальный костюм, наши герои, ненавижу, необычно, нет слов, новейшая история, ню, образование, образование бесплатно, одежда, одинокий путник, ой-ой, оккупация, опера, опрос, опять Бардо, опять Бордо, опять Монро, оружие, отдых, открытки, офф-топ, охота, памятники, парады, партизаны, пейзаж, печальное, пин ап, писатели, плакат, плакаты, побасенки, побасёнки, победа, победители, победителиь, подвиги, политика, полиция, поскачите с автором, поэзия, праздники, пресса, природа, промышленность, пропаганда, професии, профессии, прощай, пурга, путешествия, пятничная красавица, пятничное, радио, разведка, развлечения, ребятам о зверятах, революционеры, революция, реки, реклама, реконструкции, рекорды, религия, репрессии, рисинки, рисунки, русско-японская война, самолеты, самоубийства, семейное фото, семейный альбом, семейный архив, скульптура, слайд-шоу, смешно, смешной Третий Рейх, смешной Третий рейх, снова Бордо, советско-финская война, спецслужбы, спор, спорт, спорь, сравнительные фотографии, сравнительныефотографии, средние века, староверы, страны, субкультура, тайные общества, танки, театр, текст, тексты, телевидение, телеграф, террор, тесты, техника, торговля, трагедия в Новороссии, транспорт, труд, тюрьмы, удивительное, ужас, унифорама, униформа, учебные заведения, флот, флот. 1960-е, фото-техника, фотоателье, фотобиография, фотографии, фотографии. история СССР, фотоискусство, фотокорреспонденты, фотомодели, фототипии, фронтир, фтоискусство, хобби, холодная война, художники, церкви, церковь, цирк, чиновники, школа, экология, экономика, эмиграция, этикетки, юмор, я служил в армии |
foto-history.livejournal.com
Иллюстрации Валерия Мишина к книге М. Цветаевой «Лирика». СПб: «Вита Нова», 2006
Декабрь 20th, 2015 
kamnewa 
Валерий Мишин (1939 г.р.) занимается живописью, инсталляцией, станковой и книжной графикой, скульптурой, пишет стихи и прозу. Он — соиздатель поэтического журнала «Акт», член Союза Художников России и член Международной федерации художников ЮНЕСКО.
Его работы представлены в собраниях ГМИИ им. А. С. Пушкина; Московского музея современного искусства; Государственного Эрмитажа; Государственного Русского музея; Всероссийского музея А.С. Пушкина; Музея истории Санкт-Петербурга; Музея городской скульптуры; Калининградской государственной художественной галереи и др., а также в многочисленных частных коллекциях.
Иллюстрации, созданные В. Мишиным для сборника М. Цветаевой «Лирика» от издательства «Вита Нова», это впечатления художника от поэзии Цветаевой. Они воскрешают в памяти строки:
Поэт — издалека заводит речь.Поэта — далеко заводит речь.
Речь Цветаевой заводит художника в мир поэта, за грань, где иллюстратор настолько проникается мировосприятием поэта, что стирается противоречие между мягкой техникой пастели и надрывом стихов Цветаевой. Удивительным образом средствами полутонов передается трагическая напряженность и тревожность цветаевской лирики.
Сам художник так прокомментировал свои работы:
Иллюстрации выполнены в технике пастели на черной бумаге: образы словно бы возникают из мрака. Часто встречающихся в стихах символы, например, руки, стали главными изобразительными элементами в работах.
на Ваш сайт.
www.mysilverage.ru
Лирика Цветаевой. Иллюстрации. Художник Валерий Мишин.
Лирика Цветаевой. Иллюстрации. Художник Валерий Мишин.
Заповедей не блюла, не ходила к причастью.
Видно, пока надо мной не пропоют литию,
Буду грешить - как грешу - как грешила: со страстью!
Господом данными мне чувствами - всеми пятью!
Други! Сообщники! Вы, чьи наущенья - жгучи!
Вы, сопреступники! - Вы, нежные учителя!
Юноши, девы, деревья, созвездия, тучи,-
Богу на Страшном суде вместе ответим, Земля!
Кто создан из камня, кто создан из глины,-
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело - измена, мне имя - Марина,
Я - бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти -
Тем гроб и нагробные плиты... -
В купели морской крещена - и в полете
Своем - непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня - видишь кудри беспутные эти?-
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной - воскресаю!
Да здравствует пена - веселая пена -
Высокая пена морская!
В огромном городе моем - ночь.
Из дома сонного иду - прочь
И люди думают: жена, дочь,-
А я запомнила одно: ночь.
Июльский ветер мне метет - путь,
И где-то музыка в окне - чуть.
Ах, нынче ветру до зари - дуть
Сквозь стенки тонкие груди - в грудь.
Есть черный тополь, и в окне - свет,
И звон на башне, и в руке - цвет,
И шаг вот этот - никому - вслед,
И тень вот эта, а меня - нет.
Огни - как нити золотых бус,
Ночного листика во рту - вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам - снюсь.
Емче органа и звонче бубна
Молвь - и одна для всех:
Ох, когда трудно, и ах, когда чудно,
А не дается - эх!
Ах с Эмпиреев и ох вдоль пахот,
И повинись, поэт,
Что ничего кроме этих ахов,
Охов,- у Музы нет.
Наинасыщеннейшая рифма
Недр, наинизший тон.
Так, перед вспыхнувшей
Суламифью - Ахнувший Соломон.
Ах: разрывающееся сердце,
Слог, на котором мрут.
Ах, это занавес - вдруг - разверстый.
Ох: ломовой хомут.
Словоискатель, словесный хахаль,
Слов неприкрытый кран,
Эх, слуханул бы разок - как ахал
В ночь половецкий стан!
И пригибался, и зверем прядал...
В мхах, в звуковом меху:
Ах - да ведь это ж цыганский табор -
Весь!- и с луной вверху!
Се жеребец, на аршин ощерясь,
Ржет, предвкушая бег.
Се, напоровшись на конский череп,
Песнь заказал Олег - Пушкину.
И - раскалясь в полете -
В прабогатырских тьмах -
Неодолимые возгласы плоти:
Ох!- эх!- ах!
Ты, меня любивший фальшью
Истины - и правдой лжи,
Ты, меня любивший - дальше
Некуда! - За рубежи!
Ты, меня любивший дольше
Времени. - Десницы взмах! -
Ты меня не любишь больше:
Истина в пяти словах.
Ушел - не ем:
Пуст - хлеба вкус.
Всё - мел.
За чем ни потянусь. ...
Мне хлебом был,
И снегом был.
И снег не бел,
И хлеб не мил.
Когда гляжу на летящие листья,
Слетающие на булыжный торец,
Сметаемые - как художника кистью,
Картину кончающего наконец,
Я думаю (уж никому не по нраву
Ни стан мой, ни весь мой задумчивый вид),
Что явственно желтый, решительно ржавый
Один такой лист на вершине - забыт.
С фонарем обшарьте
Весь подлунный свет!
Той страны - на карте
Нет, в пространстве - нет.
Выпита как с блюдца,-
Донышко блестит.
Можно ли вернуться
В дом, который - срыт?
Заново родися -
В новую страну!
Ну-ка, воротися
На спину коню
Сбросившему! Кости
Целы-то хотя?
Эдакому гостю
Булочник ломтя
Ломаного, плотник -
Гроба не продаст! ...
Той ее - несчетных
Верст, небесных царств,
Той, где на монетах -
Молодость моя -
Той России - нету. -
Как и той меня.
martuh.livejournal.com
