Музей ЧерномырдинаДом-музей И.И. Левитана в Плёсе. Левитан картины плес
Надвечное созревание Исаака Левитана. Плёс. Часть 3
Надвечное созревание Исаака Левитана. Плёс. Часть 1
Мне очень нравится место в романе «Анна Каренина», где художник Михайлов схватывает Анны особые черты, недоступные Вронскому, и пишет портрет. Малевич, бракуя старые формы живописи, назовет художественный портрет религиозной печатью. Левитан, предчувствуя, куда зайдет слепое следование канону, отказывается писать лицо и пишет душу.
…дождь хлестал тугими струями, разбиваясь о стекло, и дворники не справлялись стряхивать их. Все перед глазами в размытых серых пятнах – только автомобильные красные фары – и плывет. За лобовым стеклом новые пейзажи – Дали вдали – под колесами шумовые полосы. Машины проносятся по ним и поднимают влагу. По обочинам ржавые столбы.
Указатель «Гора Левитана – направо». Сам же художник нашел ее с воды, проплывая по Волге. И тогда это была не гора – Петропавловский холм, каких здесь несколько на высоких волжских берегах, и на каждом - церковь белокаменная: Воскресенская, Петропавловская. Их все потом поломают – нужно извиниться перед читателем за негатив – но во времена Левитана…
Взгляд художника скользил по безлесному склону - лес здесь высадят в 1960-е, и это будут уже другие берега. Левитан искал ту особенную деталь, с которой учил его начинать Саврасов, те же особые черты, что и художник Михайлов в портретируемой Анне. И поэтому, если вспомнить роман, он уходит от Карениной-Вронского разочарованным. Немногие понимают его.
Михайлов не выносит, как обычный взгляд смотрит - и не видит, не проникает в глубину вещей (человеческих черт ли, природных, – Гоголь называл такой взгляд «глубоко устремленным»). Вронский для него не граф – титулованный обыватель, взявший в руки кисть, чтобы победить скуку. И Левитан не любит соприкосновения с обыденностью, но дорожит деталью, с которой можно, начав, увидеть Плёса крупные дождевые капли.
Этой деталью становится деревянная церковь Петра и Павла – и лучи солнечного света, распределенные по атласу неба. Она придает волжским берегам индивидуальность беглянки, отступницы, которую видит Михайлов в портрете Анны, а лучи – надежду серому небу. Известный советский автор с дворянской родословной Юрий Нагибин в книге о Москве «Всполошный звон» (то есть: поднимающий грачей с голых деревьев), напишет об этом так:
«Парень из Армянского переулка был особый парень, и чистопрудный – особый, и покровский – особый, и старосадский – особый. А этот, из микрорайона, каков он? Общий, как все, - стало быть, никакой»
Имея это в виду, Паустовский называет Левитана Тютчевым в живописи (цитата неточна, там есть еще и Пушкин, но мы уберем «солнце русское», так проникновеннее – Тютчев в живописи). Если верить Паустовскому, Есенин любил Левитана как лирическое отступление Гоголя. В воспоминаниях Николая Вержбицкого, писавшего патриотические оды от имени репатрианта Куприна, Есенин посещал Третьяковку (предположительно, в 1924-ом).
Интересовался Поленовым и Левитаном. Поленова пока отставим, а Левитан в главном своем полотне решительно не нравится: «Может быть больше поживу, пойму эту картину. А сейчас мне от нее холодно… Простор воды и неба как бы уносит от бедного кладбища и церквушки и растворяет». Простор воды и неба, уносит и растворяет – здешние левитановские краски. По воспоминаниям Вержбицкого произнесена Есениным и поэтичная строка:
«Задумался стог сена в вечерней тишине» – вероятно, поэт не вкладывает в эти слова больше смысла, чем художник в одну из поздних картин «Сумерки. Стога» (1899), а мы представим себе Есенина задумчивым, и жизни ему остался год, и светлая копна волос – стог сена.
Опечатаемся, вобьем в поисковик: «Сумерки стона», и вынырнет из омута глобальной сети: Астафьев, «Синие сумерки». И многое прояснится. «Задумался стог сена» – зная, с чем сравнивает человеческое лицо Левитан, строка читается иначе.
«Стихает утомленная земля», – пишет Астафьев, – «где-то я слышал, будто в час синих сумерек рождаются ангелы» – это один бэкграунд. С ним ли лучше подходить к Левитану или со школьной темой - решать читателю: «Пейзаж настроения: Тютчев и Левитан».
«Средняя общеобразовательная с углубленным изучением предметов области знания Искусство» – такие в пору нашей жизни школы – что-то поменялось, неощутимо, многое безвозвратно ушло, и тем больший обретают смысл полотна Левитана.
Его «Уголок в Плёсе» (1888) или «Ветхий дворик» (1890) не нужно прикладывать к существующему, как стрельчатую колокольню Поленова к пятиэтажкам.
Самая памятная из «фресок» Левитана, соединение впечатления и пейзажа, «Над вечным покоем», так не понравившаяся Есенину, создавалась не сразу – соединением стеклышек памяти и реальности. Хотелось порвать с прошлым, чтобы сохранить его, не держаться за видимое, чтобы обратить внимание к внутреннему. Сегодня, груба ирония, торгуют воблой под вывеску:«Левитанъ энд Левиафанъ».
Не созрели тогда еще его картины – поэтому Николай был по-своему прав (как Есенин), он думал, что сопротивляется, укрепляясь в вере, укрепляясь в страдании. Для Левитана эти рассуждения стары. Все равно, что сегодня сказать кому-то: кладешь чеснок под подушку - и кошмары не будут мучить. Не знаю, как вы, а я не соглашусь, и Левитан говорит: «Мои работы закончены».
Эфрос, реформатор сцены, изменяет задник с драпировкой под природу, он делает его естественным – не ложной, не фальшь-стенкой. - То же делает и Левитан в своих полотнах – а в роли Лопухина у Эфроса – Высоцкий. – Я скромный человек и очень тихий, но если понадобится, говоря о Левитане, перекричу и его. На доме вывеска «гений русского пейзажа» – это чеснок.
В том смысле, что отпугивает. Я бы сказал: рок-певец. Таким был эффект его живописи, но сам он смотрит со своих полотен – спокоен, добр и решителен. Издали и сверху, по его печальному лицу работы Серова (мемуарист говорит: «библейскому») не скажешь, что это человек горячего темперамента. Дом четыре с рольставнями и табличкой о гении. Когда художники подходили к нему, видели тонкий белый тюль и старуху за занавесками, поджавшую губы.
Снесли сундук, в нем краски и этюды. Этюды – это незаконченность, поэтому Левитан так увлекается ими, не перестает учиться и подготавливает себя... их потом можно комбинировать, как стеклышко на стеклышко, накладывать на фиолетовое ночное или дневное выцветшее. И как настоящий Моцарт, Левитан уже знает, что свои этюды можно всегда продать.
…дети играют на гармониках, вдалеке баржа тянет, волны от нее расходятся к берегу – «Смотрите», – говорит Левитан – Вечер опускается на Плёс, тонкая белая полоска взрыхленного неба – самолет над Плёсом – красный диск заходит – деревянная церковь с разошедшимися ассиметричными частями в лучах заходящего солнца. Ровно в такой момент он ее наблюдал.
Кувшинникова, Софья Петровна, неотлучно присутствовавшая при нем, вспоминает, как к Левитану, работавшему на ровной площадке перед церковью, где сегодня стоит памятник ему, над склоном к набережной, подошла бабушка и положила к мольберту одну обтертую монету. Куплена картина у Левитана Третьяковым, оценен талант Левитана Поленовым, но эта бабушка за всю Россию приобретает у Моцарта русской живописи его дар.
Я утомлен превратностями судьбы – так не может сказать первоклассник, хотя повод есть, и немалый. В Плёсе Левитан получает с монетой это право – сказать в своей живописи – я утомлен – и за тяжесть, которую он не решается снять, за «пробуждение памяти» (такая есть работа академика Сарабьянова). Бабка кладет к его мольберту монету – это нужное ему взаимопонимание. Церкви, что уцелели, заново выстроят, над ними перестанут расти деревья…
Национальное сознание, тогда говорили «душа», - все тот же омут; уже и света нет, желтое поле и синее небо, очень импрессионистично. «Сумерки. Стога» и поэт у полотна – не степановские лоси. И толстовскую теплоту, и холод, поразивший Есенина, выпало выразить Левитану. Будто не монету - жребий из руки этой бабушки - принимает Левитан наказ Саврасова (называвшего со всей любовью Пушкина к Арине Родионовне «бабкой-побирушкой» не собственную няню из нищих рюмочных), это он о «плачущей русской душе».
Сегодня Левитан прослушал бы лекцию Аси Казанцевой про компонент «лайкинг», компонент «вонтинг» и пришел бы в неописуемый восторг, тогда терминов таких не было и он использует толстовский метод – не в шер, «а вглубь». И когда, уже в сталинское время, затянут томную песню о Волге, Левитан своими полотнами напомнит: отреставрированы фасады, а внутри тоска, как пел в переходную эпоху Петр Мамонов: «белые перчатки… – у моего деда вся жизнь провисела «У омута», и он стучал затылком о стену…–…а в глазах тоска». Мужик на пирсе рыбу ловит. Другой прогуливается и, широко улыбаясь, смотрит, как тот, первый, подсекает и никого не выуживает, а зеваки ждут. – Вдруг, выудит! – Когда мы перемещаемся в пассажирском вагоне или на пассажирском сидении, обязательно покажем через стекло пальцем на реку. Водное пространство притягивает – это понимает Левитан – и более того – оно может убить. Плёс открывает перед ним власть реки над российским сознанием, и возносит Левитана – что Тютчев?! – до Иоанна Златоуста (если уж проводить параллели и аналогии).
У них Флоренция, у нас - Фладимир, можно потянуться и зевнуть. На фасадах - ви-си и ви-фи, новые символы современности, как ее понимает Паустовский – наш перманентный покой – нет интернета и нет спокойствия, как когда телефон теряет зону сети. В Плёсе Левитан находит край света, открывает его, словно собственную кофейню «au bout du monde» (а чтобы зайти в интернет, надо доехать до Костромы) и то, что менять надо не географию, но что-то внутри себя. Он выдыхает прах будущих воспоминаний в лицо настоящему, словно это не город, Плёс, – высохшие пчелиные соты. Девочка подставляет нос… под бронзовую кисть, и он смотрит на нее. Левитан, он не думает, что репродукция – смерть искусства – это новый путь к любопытному носу.
Плёс. 2017. Следующая остановка – Поленово.
artifex.ru
Дом-музей И.И. Левитана в Плёсе
Плёс — старинный город, запечатленный на полотнах Исаака Левитана. Художник долго искал место для этюдов, путешествуя по Волге, пока наконец не увидел Плёс с его старинной маленькой церквушкой. И. Левитан ощутил покой этого места и решил остаться.
С XV века Плёс был известен как военный, а затем торговый центр, но судьба города изменилась со строительством ветки железной дороги Иваново – Кинешма в 1871 году. Железная дорога прошла в обход, мануфактуры закрылись, и Плёс стал прекрасным дачным местом, именно таким и увидел его И. Левитан. В доме в Заречье, где останавливался Исаак Ильич со своими спутниками, сейчас находится музей его имени.
Дом-музей открылся для посетителей 25 августа 1972 года. До революции владельцем постройки был купец Г.Г. Солодовников. В Плёсе художник жил и работал три сезона летом 1888–1890 годов вместе со своими друзьями Алексеем Степановичем Степановым и Софьей Петровной Кувшинниковой, которая к тому же была его ученицей. Всего за три плёсских лета Левитаном было написано около двухсот работ, включая 23 больших полотна и многочисленные рисунки, эскизы, наброски.
Музей располагается на двух этажах белокаменного дома на набережной Волги, первый этаж занимает экспозиция русской живописи. Картины Исаака Левитана и Софьи Кувшинниковой в музее дополняют работы Василия Поленова, Алексея Саврасова, Ивана Шишкина. На втором этаже воссоздана уютная домашняя обстановка XIX века, экспонируются личные вещи художника, которые были переданы в дар музею родственниками по линии сестры.
Благодаря кисти И. Левитана город Плёс стал очень популярен у пейзажистов. Самому художнику работы, написанные на Волге, принесли известность. Именно Плёсу мы обязаны такими шедеврами, как «Тихая обитель», «После дождя. Плёс», «Вечер. Золотой Плёс», «Березовая роща», «Свежий ветер. Волга», «Над вечным покоем». Левитан первым из живописцев создал жанр «пейзаж-настроение», в его картинах помимо красоты природы переданы глубокие чувства и переживания.
Описание картины "После дождя. Плес" Левитана: анализ, материалы для сочинения |LITERATURUS: Мир русской литературы
 |
| "После дождя. Плес". И. Левитан |
В этой статье представлено описание картины "После дождя. Плес" Левитана: анализ произведения, материалы для сочинения.Смотрите: Описание других картин
Описание картины "После дождя. Плес" Левитана: анализ, материалы для сочинения
Картина "После дождя. Плёс" была написана И. Левитаном в 1889 году. Картина размером 80 × 125 см выполнена маслом на холсте. Картина "После дождя. Плёс" находится в Государственной Третьяковской Галерее.На картине изображен берег Волги в пасмурный день. После дождя небо еще затянуто облаками, река неспокойна и покрыта рябью. В центре картины у берега мы видим деревянные баржи и небольшие рыбацкие лодки. Слева на заднем плане изображен пароход, плывущий по Волге. Справа на заднем плане виднеются дома и церковь с синими куполами. Значительную часть картины занимает небо, выполненное в серо-голубых тонах.
Описание картины "После дождя. Плес" из книги "Русское изобразительное искусство": "Решающее значение для окончательного формирования художника имели четыре поездки на Волгу, последовательно предпринятые им в 1887—1890 годах после завершения обучения. Интимно-лирическое изображение природы влечет за собой опасность субъективизма. «Пейзаж настроения» приобретает право на серьезное значение для искусства лишь при условии, если мастер сумеет через сугубо личные переживания выразить настроения, характерные для большинства людей и для народа в целом.
Общение с величавым пейзажем реки, с которой так много было связано в национальных чувствах народа, помогло Левитану преодолеть эти опасности. Серия волжских картин— «Вечер на Волге» (1887—1888), «Вечер. Золотой Плес» (1889), «После дождя. Плес» (1889), «Тихая обитель» (1890) — принесла автору избрание в члены Товарищества передвижников и всероссийскую известность."
(И. И. Пикулев, "Русское изобразительное искусство", 1977 г.)
Описание картины "После дождя. Плес" из книги "Русский пейзаж": "Глубокий психологизм - очень важная черта творчества художника. Настроение, которое он создавал в своих пейзажах, многогранно. В гамме чувств и эмоций Левитана ощущается перекличка с лиризмом Серова и, возможно, предвещает многое из того, что развилось в пейзажном творчестве «Союза русских художников».Собственно говоря, лирическая доминанта как содержательно-пластическая идея возникла у Левитана еще в конце 1880-х годов в картинах "Вечер на Волге" (1888) и "После дождя. Плес" (1889). Она развивалась и обрела психологическую остроту в картинах "Тихая обитель", "Вечерний звон", "Вечер. Золотой Плес" и т. д. Время наполняло ее разными значениями, меняло ее психологический тонус.
Поэтому фазы творчества Левитана нельзя понимать как логическую смену одних образов другими. Эти образы постоянно пересекаются во времени, перемежаются, взаимообогащаются, взаимопроникают. И все же, хотя трудно очертить границы этапов, ясно, что время ставило на произведениях художника свою специфическую печать."(В. Манин, статья о Левитане из книги "Русский пейзаж", 2004 г.)
...Только что над маленьким волжским городком прошел дождь В воздухе еще чувствуется влажность. Расходятся тучи, начинает пробиваться солнце, и под первыми, несмелыми его лучами поблескивают крыши домов, чуть поникли омытые дождем прибрежные кусты, темнеют у берега баржи, рыбацкие лодки. Где-то очень далеко плывет пароход. Над рекой, над городом серебристо-серое небо с разорванными облаками. И невольно думается: какая даль! Как чудесно удалось Левитану преодолеть широту волжских просторов, как живописно, свободно написана картина!"
(Н. С. Шер, "Исаак Левитан")
Это было описание картины "После дождя. Плес" Левитана: анализ произведения, материалы для сочинения.
www.literaturus.ru
