Музей Черномырдина Музей Бахрушина Центральный музей
    Вооруженных Сил РФ Валютная биржа Центральная детская
    библиотека Музей Есенина Политехнический музей Дворец спорта Видное Педагогический
    колледж Музей спорта Музей памяти воинов Библиотека 214 МузШкола Радость Самбо 70 Частная коллекция

Авангард: супрематизм, унизм, всячество. Стржеминский владислав картины

Владислав Стржеминский - Жизнь и творчество | Персоналии

Теоретик искусства, художник, дизайнер функционального шрифта, пионер конструктивистского авангарда 20-30-х годов ХХ века. Родился в 1893 году в Минске, умер в 1952 году в Лодзи.

Теоретик искусства, художник, дизайнер функционального шрифта, пионер конструктивистского авангарда 20-30-х годов ХХ века. Родился в 1893 г. в Минске, умер в 1952 г. в Лодзи

Теоретик искусства, художник, дизайнер функционального шрифта, пионер конструктивистского авангарда 20–30-х годов ХХ века. Родился в 1893 году в Минске, умер в 1952 году в Лодзи.

Ранние годы

В 1911–1914 годах обучался в Инженерном военном училище в Петербурге. Во время Первой мировой войны служил офицером в саперной роте, в 1916 году был тяжело ранен – потерял руку и ногу. В 1918 году посещал Свободные Художественные Мастерские (СВОМАС) в Москве, где установил контакты с Казимиром Малевичем и Владимиром Татлиным. В 1919 году поступил на работу в Отдел изобразительных искусств (ИЗО) в Народном комиссариате просвещения в Минске; в 1919–1920 годах сотрудничал с Губернским отделом культуры в Смоленске, где вместе со своей женой, Катажиной Кобро, руководил творческой мастерской (изостудией). Кроме того, вступил в группу УНОВИС. Демонстрировал свои конструктивистские работы в Москве, Рязани и в Витебске.

В 1921 году поселился в Вильно, где преподавал рисунок, сначала на Военных выпускных курсах им. Лукасиньского, затем в гимназии в городе Вилейка. В 1922–1923 и 1925–1926 годах сотрудничал с журналом «Звротница», на страницах которого опубликовал, в частности, «Записки о русском искусстве» (1922, № 3; 1923, № 4). Вместе с Витаутасом Кайрюкштисом организовал в 1923 году Выставку нового искусства в Вильнюсе, с которой началась история польского конструктивизма. В 1924–1926 годах преподавал рисунок в городе Шчекочины и работал директором гимназии в городе Бжезины.

Время авангарда

Владислав Стржеминский, «Лодзинский пейзаж», 1932, темпера, картон, фрагмент картины, фото предоставлено Региональным музеем г. Сталева-Воля

Стржеминский был одним из инициаторов создания группы кубистов, конструктивистов и супрематистов «Блок» (1924–1926), а также групп, развивавших «блоковские» программные установки: Praesens (1926–29) и a.r. (1929–36). В журнале «Блок» публиковались теоретические статьи художника, пропагандирующие принципы авангардистского искусства. Участвовал во всех национальных и зарубежных манифестациях польского конструктивистского авангарда.

В 1927 году в Варшаве состоялась персональная выставка работ Стржеминского. В этом же году художник принял участие в выставке Machine Age, организованной в Нью-Йорке. В 1927–1928 годах преподавал в промышленно-коммерческой гимназии в Колюшках, где разработал оригинальную программу обучения дизайнеров. В 1931 году поселился в Лодзи, где развернул оживленную деятельность в Союзе польских художников. На страницах журнала «Форма» – органа этого Союза – публиковал свои статьи на тему нового искусства, в частности, полемизируя с идеей «формизма» Леона Хвистека. Занимал должность руководителя Государственной школы дополнительного профессионального образования, где внедрял новаторские концепции функционального шрифта. С 1932 года принадлежал к международной группе Abstraction-Création, действующей в Париже. Был вдохновителем и одним из создателей Международной коллекции современного искусства в Лодзи в 1931 году. В 1933 году инициировал создание группы современных художников, объединяющей авангардистов разных направлений.

Послевоенный период

В 1945 году занял должность преподавателя в Государственной высшей школе изобразительных искусств в Лодзи, в создании которой принимал участие. Также способствовал открытию в этом вузе факультета пространственных изобразительных искусств. В этом же году передал свои работы в Музей искусства в Лодзи. В 1948 году создал проект Неопластического зала, являющегося интегральной частью этого музея. В 1950 году Стржеминский по указанию министерства культуры и искусства был отстранен от работы в Государственной высшей школе изобразительных искусств по обвинению в неуважении принципов социалистического реализма.

На рубеже 1956/1957 годов в Лодзи и Варшаве прошла посмертная выставка работ Стржеминского и его жены Катажины Кобро. В 1958 году вышла книга его книга «Теория видения», написанная в период с 1948 по 1949 годы. Творчеству Стржеминского посвящен сборник статей разных авторов «Владислав Стржеминский. In Memoriam» (Лодзь 1988) и «Материалы сессии, организованной в Лодзи по случаю сотой годовщины со дня рождения художника» (Лодзь 1994). В 1994 году в Музее искусства в Лодзи состоялась персональная выставка творчества художника. Его работы демонстрировались на многих выставках авангардного искусства, в частности: Constructivism in Poland 1923–1936, Blok – Praesens – a.r., Museum Folkwang Essen, Rij

culture.pl

Жизнь с паршивой Коброй" ~ Поэзия (Прозаические миниатюры)

Сначала от себя. Посмотрел последний фильм легендарного Анджея Вайды "Послеобразы"

В послевоенной Польше Владислав Стржемински преподает в Лодзинской национальной школе изобразительных искусств. Студенты боготворят мастера и считают его «мессией современной живописи». Однако за несоответствие догмам социалистического реализма Владислава отстраняют от преподавания и исключают из Союза художников, что приводит жизнь Стржеминского к драматической развязке…https://zona.mobi/movies/posleobrazy

Но в этом фильме многое остается за кадром. И это многое целиком меняет картину и отношение к главному герою Вайды.

"Владислав Стржеминский: Жизнь с паршивой Коброй"

http://wyborcza.pl/alehistoria/1,121681,19226417,zycie-z-parszywa-kobra-muzy-i-ich-artysci-cz-13.html?disableRedirects=trueВо время судебных слушаний можно было почувствовать большую напряженность в отношениях между супругами. Те, кто знал их раньше, не понимали, почему многолетняя любовь и взаимная преданность обоих самих художников изменились в сторону такой ненависти.

Весной 1947 года Владислав Стржеминскй, известный художник и профессор Академии изящных искусств в Лодзи, подал иск в суд местных магистратов, с тем, чтобы лишить свою жену пани Кобро-Стржеминскую родительских прав на их 11-летнюю дочь Якобину, которую называли Никой. Хотя по-прежнему супруги жили вместе, художник ничего жене о своих намерениях не сказал. Она узнала только тогда, когда дело дошло до созыва суда , а затем записала в блокноте, который принесла с собой запись: Меня обвиняет человек, с которым я прожила более двадцати лет (...). Сейчас я стою перед руинами всей своей жизни.

Стржеминский вскоре переехал из квартиры по улице Сребринской и сначала ночевал в университете, а затем в июле 1947 года снимал комнату в городе. 25 октября направил письмо своему другу, поэту Юлиану Пшибосю: С июля живут отдельно, запустил процесс с паршивой Коброй, чтобы отобрать у нее дочь. Завершение процесса (три раза отложен из-за свидетелей) было установлено на 29 число текущего месяца. Кажется, будет возбуждено уголовное дело. Заслужила.

В качестве причины для запроса на лишение родительских прав своей жены, он сообщал, о «денационалиции ребенка.» В послевоенной Польше это означало серьезное обвинение, но Кобро была русской по происхождению, из-за чего по мнению властей не могла быть осуждена. Поэтому он обвинял свою жену в том, что во время оккупации она втайне от мужа подписала т.н. Русский список.

«О немцах отзывалась очень плохо»

Историк Лешек Олейник пишет: Во время нацистской оккупации, положение русской общины в Лодзи было немного лучше, чем польской, хотя и менее благоприятным, чем у тех, кто заявлял немецкую национальность (фольксдойче). В Лодзи существовал Российский комитет со штаб-квартирой в Берлине. Участникам комитета выдавали документы о русской национальности. Были открыты православные храмы. В некоторых немецких школах были обособленные классы, которые вели занятия на русском языке. Немцы соглашались , но только на контролируемые формы активности непольских национальностей. Ника Стржеминская была ученицей в одном из классов российских немецких школ в городе Лодзи, который с 1940 года назывался Litzmannstadt , но это не означало, что ее мать поддерживала какие-то особые контакты с Германией.

Суд в Лодзи решил дополнительно изучить этот вопрос и, следовательно, призвать других свидетелей. 10 сентября 1947 года их соседка Мария Кобилинская свидетельствовала : Стржеминские жили в очень плохих материальных условиях. О немцах пани Стржеминская отзывалась очень плохо, и высказывалась о конце войны как моменте освобождения. Ребенок играл только с польскими детьми, хотя мы жили среди немцев. Не замечала, чтобы пани Стржеминская поддерживала отношения с немцами. Ребенок Стржеминских пожаловался мне, что пан Стржеминский хочет убить маму костылем, то же самое сказала моя дочь, которая на год моложе дочери пани Стржеминской. Бывая часто у семьи Стржеминких, я слышала, что пан Стржеминский утверждал, что у жены немецкое гражданство. Я слышала от своего мужа, и часто видела сама , что пан Стржеминский часто говорил с немцами, и мой муж сказал, что Стржеминский встречал немцев [словами] Хайль Гитлер. От пани Стржеминской знаю, что пан Стржеминский рисует портреты с фотографий немецких военных, к примеру, видела портрет сына лавочника и еще один портрет молодого военного. Пан Стржеминский не прикрывался. Пани Стржеминская по отношению к польской нации и государству и во время оккупации, и теперь лояльна. (...) воспитывает ребенка хорошо. Ребенок выражается об отце, что я приписываю (...) слишком грубому отношению пана к семье. Я говорю о вульгарном поведении по отношению к матери, а не к ребенку, потому что он ее любит. (...) Мое мнение (...) таково, что пан. Стржеминский является ненормальным, потому что скандалист. У пани Стржеминской никогда не замечала истерик.

Знакомство в больнице

Они встретились в конце весны 1916 года в госпитале им. Прохорова в Москве. 18-летния Катя фон Кобро, она только что окончила эвакуированные из Варшавы курсы третьей женской гимназии и стала медсестрой. Он была русской, но дружила с полячками, однокурсницами, и потому, возможно, обратила на себя внимание голубоглазого парня. Ему не было еще 23 лет, и его звали Владислав Стржеминский. Родился в Минске , окончил Московское кадетское училище и военно-инженерное училище в Санкт-Петербурге, а сразу после экзаменов ушел на фронт. Он служил в крепости Осовец на Подлясье, позже командовал отделением саперов. В ночь с 6 на 7 мая 1916 года близ села Першаи на Беларуси, его подчиненный споткнулся у начала траншеи. Он держал в руке гранату, которую механически бросил в соседний окоп. Стржеминский пережил взрыв, но врачам пришлось ампутировать ему две-трети правого бедра и половину левого предплечья. Также был поврежден правый глаз.

Он знал, что в армию уже не вернется, и был благодарен сестре фон Кобро, что она уделяла ему так много внимания. Он рассказал ей о счастливом детстве в родном доме с красивым парком и садом. Она рассказала ему о своем увлечении искусством и показала рисунки, на которые смотрел с интересом. Во время учебы в Санкт-Петербурге он часто посещал музеи и получил некоторое представление об истории и формах древнего искусства, но не собирался иметь дело именно с ним. После многих лет он признавался, что стал художником, потому что встретил мисс фон Кобро.Последователь Малевича

Они не влюбились сразу. В течение нескольких месяцев, они даже потеряли друг друга из вида. Стржеминскому пришлось заново научиться ходить, что заняло довольно много времени, а попытка подобрать протезы ноги вызвала бесконечные боли. Он мог использовать только костыли и делал это до конца жизни.

После выхода из больницы, он посещал в Москве музеи и галереи; Особенно его впечатлили коллекции Ивана Морозова и Сергея Щукина. В первый раз он увидел современную французскую живопись - от импрессионизма до кубизма. Он был настолько очарован, что поступил в Московский институт им. Строганова, не зная, что с осени 1917 года Кобро учится в конкурентном Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Они встретились осенью 1917, когда новое большевистское правительство преобразовало два университета в государственные всесоюзные художественные мастерские. Она симпотизировала тогда своему однокурснику, идейному коммунисту, в чем Стржеминский потом будет не раз ее яростно упрекать.

Вскоре, однако, ее начал очаровывать искалеченный солдат, который решил стать художником. Он быстро стал ассистентом уже известного Казимира Малевича, основателя супрематизма, и последователем теории авангарда и практики живописи, в которой «беспредметность» и «бесформенность» были подняты в ранг абсолюта. Знаменитый «Черный квадрат» Малевича стал для Стржеминского постоянной точкой отсчета в его работах. Вскоре он стал известен как авангардист, а некоторые из его картин были выбраны большевиками для Музея художественной культуры в Петрограде. Вместе с Александром Родченко он пытался создать сеть «музеев художественной культуры» экспозирующих «соответствующее требованиям искусство новой эры».

В 1919 году Малевич переехал в Витебск, где трансформировал свободные мастерские в «Супрематическую Академию» и создал группу промоутеров Нового Искусства (УНОВИСа). Стржеминский, который считал его «единственным мастером,» был руководителем отдела УНОВИСа в Смоленске и в вскоре в продвижении авангарда ему начала помогать Катя Кобро, талантливый скульптор. 12 мая 1920 г. В ЗАГСе Смоленска они поженились.

В августе 1920 года большевики потерпели поражение под Варшавой, а осенью, Ленин начал критиковать авангард, говоря, что художники должны быть мастерами, цементирующими общество. В ответ на слова лидера революции многие забросили живопись и скульптуру ради фотографии, дизайна костюмов и керамики, но Стрежинский не поддался диктату. В начале 1922 года супруги решают поехать в Вильнюс, к семье Стржеминского, которая переехала туда из Минска.Служанка тещи

Переходили границу незаконно. Катя несла весь багаж, пробираясь через болота и заросли. На оплату услуг проводника ушли все драгоценности ее матери, которые приберегала на черный день. После пересечения границы их задержал польский патруль, и как предполагаемые шпионы, они провели несколько недель в заключении. Катя мечтала ненадолго остановиться в Вильнюсе, а затем отправиться в Париж, но у них не было денег. При виде сына мать Стржеминского холодно сказала: «Только детей не рожай, ухаживай за Владеком.». Катя тогда еще плохо понимала по-польски, но эти слова остались в ее памяти на всю жизнь.

В Вильнюсе столкнулась с непрерывными оскорбления. На улице,когда говорила по-русски или на ломаном польском, люди ругались на нее: «Кацапка» и плевались. Она не чувствовала достаточной поддержки своего мужа, который начал щеголять польским патриотизмом. Не понимала его, считала, что авангардное искусство делает из его создателей космополитов. Сама происходила из богатой купеческой семьи с дворянским титулом и немецкими корнями. Её семья после революции обосновалась в Риге. В Вильнюсе постоянно работала по дому и теща обращалась с ней почти как служанкой.

Возврат к искусству

Владислав быстро стал одной из самых значительных фигур польского авангарда и не захотел ехать в Париж. Она пришла к выводу, что лучше позволить мужу развивать свой талант, и вернулась к скульптуре. В соответствии с требованиями авангардизма она стремиться уйти от индивидуальности в пользу абсолютной абстракции. Она создавала скульптуру так, чтобы не было никаких отдельный фрагментов, а полная гармония с пространством, в котором скульптура находилась. Охотно использовала материалы, которые ранее считались непригодными для скульптуры, такие как древесная кора и различные металлы. Ее работы были контрапунктом произведениям мужа, который в 20-е годы работал над теорией оригинальной картины под названием Унизм и с ее участием окончательно отошел от изобразительного искусства. Подчеркивал только плоскостность изображения (без перспективы, светотени и цветовых контрастов), окончательно закрываясь в этих рамках.

В течение нескольких лет Стржеминские, проживающие в Польше безуспешно пытался вытащить из Советского Союза Малевича, поляка по происхождению. Стали членами авангардных художественных групп: Блок, Praesens и A.R. Подружились с Тадеушем Пейпером, Юлианом Пшибосем и Яном Бженковским. Через два года после прибытия Екатерина Кобро обратилась за польским гражданством - для этого супруги должны были поехать в Латвию (признанную властями в качестве ее родной страны) и обвенчаться в церкви по религиозному обряду мужа. 29 июля 1924 г. В Риге священник провел католическое бракосочетание и Катя официально стала Кобро-Стржеминская.

Преданная дочери.

С 1931 года они жили в Лодзи. Екатерина ослушалась свекровь и забеременела. Первый раз был выкидыш, но 6 ноября 1936 года, за три месяца до истечения срока, в Евангелическом госпитале Лодзи родилась дочь, которой дали имя Якобина Ингеборг.. По прошествии нескольких лет Стржеминская писала: Ребенок был чем-то отравлен. Страдал и страдал. Три месяца его болезни, и мои постоянные невысыпания привели меня в полное истощение. Мой ребенок не имел младенчества. До второго года жизни постоянно кричал. Лекарства не помогали. Изредка друзья посещали наш дом. Бывали только на кухне. Если разговаривали, то ребенок просыпался. Никто, кроме меня, не мог усыпить его. Нужно было танцевать в ритм песни, чтобы дитя дремало. И это был кошмар, и это был ужас. Стржеминский утверждал, что его дочь отравили немцы в Евангелическом госпитале вскоре после рождения, но педиатры считают, что ребенок был болезненным из-за пристрастия к табаку матери, курившей во время беременности. После рождения дочери она забросила искусство на задний план и целиком отдалась ребенку.

Назад в Лодзь

После начала войны бежали в Вилейку на Виленщине, к родителям Владислава. Когда после Рождества 1939 года Советы начали депортировать поляков на восток, Стржеминский сжег свидетельство о рождении его жены (родилась 26 января 1898 г. в Москве) и их свидетельство о браке из Смоленска. Отныне единственным официальным документом, который они обладали, было свидетельство о браке в Риге, который помог вернуться обратно в Лодзь. Фашисты решили, что Стржеминская имеет немецкое происхождение, и разрешили семье поселиться в рейхе, который теперь включал и Лодзь. Они вернулись туда в середине мая 1940 г. Опасаясь, что хорошо известный авангардный художник может быть арестован, Стржеминский предоставил российский документ, в котором его имя написано в кириллической транскрипции как «Щеминский.» Вскоре, вероятно, с согласия испугавшегося мужа, Екатерина подписала «русский список», который стал началом конца их брака.

Стржеминский начал регулярно унижать свою жену и бить ее костылями. Дочь впоследствии так объясняла причины драматических отношений в своей семье: [Отец] постоянно чувствовал себя предателем. Каждый кусочек пищи, купленный по более привилегированным, чем у его соотечественников карточкам, напоминал о принятом в 1940 году решении. И за свои собственные неприятные переживания винил в первую очередь мою мать, которая была ближе всего. Она русская с рождения, представлялась для него - русского с первой войны - немым, а потом уже и не немым укором, волнующим его совесть.Весной 1944 г. Екатерина в тайне от мужа крестила дочь в Православной Церкви. Ребенок был назван Никой. Когда вечером ребенок похвалился отцу, что ее мазали душистыми маслами, то он вспылил и напал на жену. Он ждал момента, чтобы тайком от жены крестить ребенка в католической церкви. Намерение было выполнено, но в зрелом возрасте Ника выбрала православие.

С тех пор в присутствии дочери чаcто бил свою жену, обзывая ее от «кацапки» и «фольксдойче», жаловался, что не проявляет должной заботы о ребенке. Однажды Катя взяла спрятанные в подвале свои деревянные скульптуры и использовала их в качестве растопки, чтобы приготовить суп дочери. Но это нисколько не повлияло на ее мужа. Они перестали разговаривать друг с другом, и взаимные выпады передавали через дочь, которая, как психиатр, сказала мне года спустя:. «То, что я видела, повлияло на всю мою жизнь, мое отношение к миру, к людям. Я боялась, что в будущем мой брак превратился в нечто близкое к отношениям между моими родителями, которые никогда не были нежными, теплыми, полными любви".

Осуждение и смерть

29 октября 1947 г. суд Лодзи присудил опеку над дочерью ее матери, наставляя ее в то время на обязанность воспитывать несовершеннолетнюю Якобину Стржеминскую с уважением к к ее отцу, под угрозой лишения родительские права, в случае несоблюдения этих вразумлений и наставлений.Когда Стржеминский обжаловал приговор, Екатерина написала в суд высшей инстанции драматическое письмо:Прошу Высокий суд принимая во внимание то, что я нервничаю и подавлена натиском лукавства человека, который пытается меня угнетать, и что я могу легко забыть то, что хотела бы сказать, любезно отнестись к моим словам (...) Теперь я только оберегаю моего единственного ребенка, и не хочу ему проблем. Я предпочитаю оставаться честным человеком, любящим животных и людей. (...) Не обвиняла его ни в чем, но когда речь идет о ребенке, то я сделаю и это. Пока дышу я буду, как любое животное, защищать своего ребенка. Я бедна, у меня дырявая одежда. У меня нет двадцати тысяч злотых, чтобы заплатить даже за одно убедительное выступление адвоката. 22 января 1948 г. Лодзинский окружной суд оставил в силе прежний приговор.

Кобро-Стржеминская пыталась любой ценой дать достойное образование Нике, но к ее искусству в послевоенной Польше относились с большим подозрением. В 1949 году она устроилась учителем русского языка в Лодзинскую школу, а в январе следующего года, выяснилось, что у нее рак шейки матки, который находится на продвинутой стадии. Она умерла 21 февраля 1951 г. Перед смертью Стржеминский только однажды посетил ее, и их встреча закончилась дракой. Последнее, что он услышал: «Не хочу, чтобы ты приходил на мои похороны.»

Через несколько дней [после похорон] пришла к моему отцу, - писала про прошествии многих лет Ника Стржеминская. Я рассказала ему о смерти своей мамы. После короткого молчания он спросил: «Почему ты не сказала мне раньше, я бы положил на ее могилу голубые цветы?». Он не объяснял, почему голубые. Может быть, этот цвет напоминал ему годы, когда они оба были молоды, здоровы, влюблены, открыты перед жизнью, полной творческих возможностей? Тогда я осознала, что ни в этом году, ни в следующих мы уже не будем собирать вместе с ней цветов в лесу. Тех, среди которых были и голубые. И только тогда в первый раз после ее смерти, я расплакалась.

Стржеминский отдал дочь в детский дом. Он сам умер 26 декабря 1952 года в Лодзи.

Из книги Маргарет Кзински «Кобро. Прыжок в пространство» Wołowiec 2015

www.chitalnya.ru

Искусство и архитектура русского зарубежья

21 ноября 1893 (Минск) – 26 декабря 1952 (Лодзь, Польша). Живописец, график и теоретик искусства.

Сын польского дворянина, подполковника Русской армии Максимилиана Бенедикта Стржеминского (1847–1919) и Евы Розалии Олехнович. Детство провел в Минске. Воспитывался в католической традиции. Учился во 2-м кадетском корпусе имени Александра II в Москве (1904–1911) и Николаевском инженерном училище в С.-Петербурге (1911–1914), получил специальность сапера. С июля 1914 служил в районе Белостока, с началом Первой мировой войны командовал взводом саперов. Участник героической обороны крепости Осовец (в 50 км от Белостока, 1915). В ночь с 6 на 7 мая 1916 в бою получил тяжелое ранение, приведшее к ампутации правой ноги и левой руки и повреждению глаза. На лечение был переведен в Прохоровскую больницу в Москву, где среди сестер милосердия впервые встретил будущую жену Е. Н. Кобро.

Осенью 1918 поступил в Свободные мастерские (СВОМАС) в бывшем Строгановском училище. Увлекся новейшими художественными течениями, подружился с В. Е. Татлиным и К. С. Малевичем. В начале 1919 ездил в Минск, участвовал в праздничном оформлении города к 1-й годовщине Красной Армии. В феврале 1919 был избран в Московскую комиссию по изобразительному искусству и художественной индустрии, вместе с А. Певзнером возглавил Всероссийское центральное выставочное бюро. Осенью 1919 переехал в Смоленск. Работал в подотделе искусств губернского отдела народного образования. Тесно общался с Малевичем, который в это время работал в Витебске. Летом 1920 вместе с приехавшей в Смоленск Е. Кобро возглавил изостудию губернского отдела народного образования, фактически ставшую филиалом группы УНОВИС. Участвовал в выставках группы в Витебске (декабрь 1919, март 1921) и Москве (1920). Работы экспонировались на 1-й Русской художественной выставке в Берлине (1922).

В конце 1921 женился на Е. Кобро и вместе с ней нелегально перебрался в Польшу. Несколько недель они провели под арестом, затем получили разрешение поселиться в Вильно, где жила его сестра. Затем служил учителем рисования в гимназиях небольших городов – Вилейка-Повятова (1923–1924), Щекоцины (1924–1926), Бжезины (1926–1927), Колюшки, близ Лодзи (1927–1931). С 1931 постоянно жил в Лодзи, где получил должность директора Школы технического образования (до 1939).

В 1923–1939 как художник, критик и организатор занимал ведущее место в польском движении конструктивизма. В мае 1923 был в числе организаторов «Выставки нового искусства» в Вильно – первой акции конструктивистов в Польше. В 1924 стал учредителем конструктивистского общества и журнала «Blok» в Варшаве, в 1925–1926 сотрудничал с краковскими авангардистами, группировавшимися вокруг журнала «Zwrotnica», в 1926–1929 входил в варшавское общество «Praesens» и во многом определял его идейную платформу. В марте 1927 по его инициативе в Варшаву приезжал Малевич, который провел выставку и прочел доклад о современных художественных течениях. В том же году принял участие в организации международной выставки «Machine Age» в Нью-Йорке.

Осенью 1929 из-за эстетических разногласий вышел из общества «Praesens» и организовал группу «a. r.» (revolutionary artists или real avant-garde), в которую вошли Е. Кобро, художник Г. Стаевский, поэты Ю. Пшибось и Я. Бжековский. Группа устроила несколько выставок, издавала одноименный бюллетень и библиотеку приложений, сформировала Международную коллекцию современного искусства (в 1931 она была размещена в отдельном зале Музея истории и искусства в Лодзи и составила основу открытого после войны Музея искусства). С 1932 состоял членом международного авангардистского объединения «Abstraction-Creation».

В 1924 впервые сформулировал принципы «унизма» – конструктивистской концепции, утверждавшей единство цвета, линии и ритма в живописи. Эту концепцию воплощал в однородных по цвету и фактуре абстрактных картинах. В 1926–1929 создал цикл живописных «Архитектурных композиций». В 1930-е писал натюрморты, городские пейзажи, кубистические композиции, создал серию морских пейзажей (1933–1934), в работе над которыми опирался на научный анализ физиологических и психологических процессов зрительного восприятия. Исполнил цикл литографий «Лодзь без функционализма» (1936). Уделял большое внимание функциональной графике и типографскому искусству, разработал для своих учеников специальный курс функциональной печати. Написал книги «Унизм в живописи» (1928) и «Композиция пространства: Расчет пространственно-временнóго ритма» (1931).

Участвовал в ежегодных салонах Польского союза художников в Варшаве, Польской ассоциации художников в Лодзи, Института пропаганды искусства. Провел персональные выставки в Лодзи (1927), Познани (1933) и Варшаве (1934; совм. с Г. Стаевским). В 1932 получил художественную премию города Лодзи. В 1936 родилась дочь Ника.

Первые месяцы войны жил в Вилейке (Западная Белоруссия), в мае 1940 вновь вернулся в Лодзь. Рисовал для заработка открытки, портреты, декорировал сумки, которые изготавливала жена. Событиям войны посвящены циклы рисунков: «Западная Белоруссия» (1939–1940), «Депортация» (1940), «Война домам» (1941), «Лица» (1942), «Дешевый, как грязь» (1944), «Руки, которые не с нами» (1945) и коллажи «Моим друзьям-евреям» (1945). В 1940 вместе с женой зарегистрировался как русский политический эмигрант, подписав так называемый «Русский лист». После войны обвинялся в предательстве и был вынужден объяснять свой поступок в суде.

В 1945 стал инициатором создания в Лодзи Высшей школы искусств, которая ныне носит его имя. С 1946 возглавлял в ней отделение пространственных искусств, читал лекции по истории искусства, композиции, вел студию функциональной графики и устраивал летние занятия на пленэре. В 1947 развелся с Е. Кобро.

В 1948–1949 выполнил несколько оформительских заказов, в частности, расписал Неопластический зал в новом Музее искусств в Лодзи. В этот же период создал серию так называемых «соляристических» картин, в которых исследовал феномен остаточного изображения, идентифицируя живописное поле картины с отражением на сетчатке глаза.

В 1950 по распоряжению министра культуры был уволен из Высшей школы искусств и исключен из Польского союза художников. С этого времени был вынужден работать художником рекламы в кооперативе и оформлять витрины в магазине.

В последние годы страдал туберкулезом. Похоронен на Старом кладбище в Лодзи.

В 1956/1957 в Лодзи и Варшаве состоялась первая посмертная выставка, положившая начало реабилитации его творчества. В 1958 был опубликован его труд «Теория зрения», ранее распространявшийся среди студентов нелегально в виде машинописи. В 1973 его произведения составили основу экспозиции «Конструктивизм в Польше. 1923–1936», обошедшей за десять лет многие города Европы и США. Персональные выставки состоялись в Дюссельдорфе (1980), Лодзи (1985, 1988), Дании (Оденсе–Хернинг, 1985/86), Варшаве (1989), Голландии (Апелдорн, 1989). Основное собрание работ находится в Музее искусств в Лодзи; в 1993 музей отмечал столетний юбилей художника.

Библиография:	* ХРЗ; AI 8/1205, 12/884, 18/663, 20/883. Дубенская Л. Рассказывает Надя Леже. Минск, 1983. С. 27–34. [Письмо В. М. Стржеминского к В. В. Кандинскому] / Публ. С. Дедюлина // Русская мысль (Париж). 1984. 22 ноября (№ 3544). С. 14–15. Шихарева О. Н. Владислав Стржеминский. Эволюция идеи универсализма // Страницы истории отечественного искусства. ХII – XX век. Вып. Х. СПб.: ГРМ, 204. С. 255–263. Hermansdorter М. Wladyslaw Strzeminski. M.A. thesis supervised by dr H. Blum. Uniwersytel Wroclawski (typescript), Wroclaw, 1966. Grupa «a. r.»: 40-lecie Międzynarodowej Kolekcji Sztuki Nowoczesnej w Łodzi. Muzeum Sztuki. Łódź, 1971. Constructivism in Poland 1923–1936. Blok, Praesens, «a. r.»: [Catalogue]. Museum Folkwang, Essen; Rijksmuseum Kroller-Muller, Otterlo. Essen–Otterlo, 1973. Jakimowicz I. Witkacy - Chwistek - Strzemiński. Myśli i obrazy. Warszawa, 1978. Baranowicz, Zofia. Polska awangarda artystyczna 1918 – 1939. Warszawa: Wydawnictwa Artystyczne i Filmowe. 1979. Pollakówna, Joanna. Malarstwo polskie. Między wojnami 1918 – 1939. Warszawa: Wydawnictwa Artystyczne i Filmowe. 1982. Władysław Strzemiński. In memoriam / Ed. J. Zagrodzki. Łódź, 1988. Strzemińska N. Miłość, sztuka i nienawiść. О Katarzynie Kobro i Władysławie Strzemińskim. Warszawa, 1991. Turowski А. Strzemiński // Dictionnaire de l'Art Moderne et Contemporain. Paris: Ed. Hazan, 1992. Wilhelmi Ch. Künstlergruppen im östlichen und südlichen Europa seit 1900. Stuttgart, 2001. С. 606 (указ.). Unizm w malarstwie // Biblioteka Praesens, № 3. Warszawa, 1928. Strzemiński W., Kobrо K. Kompozycja przestrzeni: Obliczenia rytmu czasoprzestrzennego // Biblioteka «a. r.». T. 2. Łódź, [1931]. Strzemiński W., Brzękowski J., Chwistek L., Smolik P. О sztuce nowoczesnej. Łódź, 1934. Druk funkcjonalny // Biblioteka «a. r.». T. 6. Łódź, 1935. Teoria widzenia. Kraków, 1958. Strzemiński W., Коbro К. L’Espace uniste: Écrits du constructivisme polonais. Lausanne: L’Age d’homme, 1977.
Сайты:
Приложения:
Связи:
География:
Составители:
Дата ввода:

www.artrz.ru

Авангард: супрематизм, унизм, всячество

Как диковинное украшение, состоящее из необычайных искрящихся бусин, импульсивный авангард вобрал в себя целую россыпь смелых течений. Абсурдные, яркие, иногда мимолётные, спорные и уникальные - новые художественные мини-направления стали результатом мучительного поиска новых средств выразительности. Художники новой формации готовы были заново открыть миру искусство, отказавшись при этом от устоявшихся канонов, и даже произведя кардинальную смену художественных парадигм. Окунёмся же в многоликий и многообразный авангард.

Супрематизм – искусство чистого восприятия

Название течения происходит от латинского слова suprem, которое переводится как доминирование. Но что, по мнению адептов супрематизма должно доминировать, и над чем конкретно?

Казимир Малевич. «Черный квадрат»

В 1910-х годах Казимир Малевич провозглашает новый эстетический метод в изобразительном искусстве. Чистый разум, рождает чистое восприятие, и во главу угла живописец ставит строгий геометризм в виде комбинации простых плоскостей и форм, образующих ассиметричные, но гармонично уравновешенные композиции.

Главным действующим лицом становится цвет. Более того, обращаясь именно к простейшим формам, Малевич «освобождает» цвет от сугубо вспомогательной цели, доверяя главенствующую роль. В этом художник и видел «чистое творчество», которое, наконец, сбалансировало творческую мысль человека и Природу.

Свои воззрения Казимир Малевич выразил в Манифесте ««От кубизма и футуризма к супрематизму: Новый реализм в живописи». Для супрематизма автор стиля предусматривал три этапа, которые очень хорошо можно проследить по его работам:

чёрный;
цветной;
белый.

Вершиной Малевич считал изображение белого на белом.

Последователями и сторонниками новых идей Малевича стали Александр Экстер, Любовь Попова, Ольга Розанова, Николай Суетин, Александр Родченко и другие.

Главной заслугой супрематизма стало не только новое прочтение цвета как такового и создания новой эстетической шкалы, но и то, что течение явилось тем мощным фундаментом, на котором окреп и стремительно развился конструктивизм.

Альфонсо Алле «Уборка урожая помидоров на берегу Красного моря апоплексическими кардиналами» Сегодня иногда можно услышать замечания, что Казимир Малевич позаимствовал некоторые эксцентричные идеи у известного журналиста и писателя, юмориста Альфонсо Алле, который ещё в 1890-х годах создал такие «шедевры», как «Битва негров в пещере глубокой ночью», ««Первое причастие страдающих анемией девушек в снежную пору» и Уборка урожая помидоров на берегу Красного моря апоплексическими кардиналами».

Малевич «Бюро и комната», Клюн «Супрематизм. Конструкция», Розанова «Беспредметная композиция» Сложно прокомментировать эти кривотолки, однако, отдавая должное сходству внешнего воплощения, будем справедливы – если Алле просто отчаянно веселился, то Малевич разработал глубокую и обоснованную концепцию, оказавшую большое влияние на искусство.

От супрематизма к УНИЗМУ

Унизм явился прямым последователем супрематизма, главным теоретиком которого стал Владислав Стржеминский, белорусско-русско-польский художник.

Согласно его идеям, унизм должен был пойти ещё дальше супрематизма: требуется полный отказ от некоторых форм, разобщающих картину в целом. Множественность фигур «разрывает» изображение, отвлекает от цвета, который само же супрематическое искусство вознесло на пьедестал.

Стржеминский яростно спорил с конструктивистами, которые не уставали говорить о подчинении искусства прикладным целям. Художник стоял за «лабораторную чистоту» искусства и «единство произведения искусства с местом, в котором оно создается».

Работы Стржеминского отражают его идеи – это однородные картины, строящееся только по известным им правилам, лишённые контрастов и динамики, но транслирующие равновесие, достигающееся гармонией биоморфных форм и цветовых взаимодействий.

Автор теории унизма мыслил гораздо шире станковой живописи – типографское дело, архитектура, скульптура, урбанистическое проектирование также обогатились новыми идеями Стржеминского.

В 1926-30 гг. Стржеминский создал целую серию архитектурных композиций в стиле унизма. Основываясь на правиле золотого сечения, регулирующего пропорции в картине, автор достигает в своих работах оптической однородности, используя монохром, а также чередование узоров в виде выпуклостей, которые постоянно повторяются.

Стржеминский. Архитектурная композиция, Электрометр, Орудия и продукты производства Композиционный алгоритм работ был следующий: центральную часть картины занимал большие формы и элементы, оттягивающие внимание, к краю картины элементы сокращались, таким образом поглощая зрительское внимание. Такое композиционное построение явилась следствием тщательного анализа Стржеминского законов визуального восприятия.

Ярких последователей Стржеминского нет. В 2017 году ожидается выход последнего фильма Анджея Вайды «Послеобразы» («Повидоки»), посвящённого Владиславу Стржеминскому.

Признаём все стили!

Без сомнения, самым демократичным течением авангарда стало Всёчество. Концепцию эту выдвинула группа художников (Кирилл Зданевич, Михаил Ледантю, Михаил Ларионов), провозгласив искусство как непрерывный процесс, не ограниченный ни временем, ни местом.

Иными словами, любой стиль, течение, способ самовыражения признаётся искусством, при этом не взаимоисключая или не отвергая предшествующие художественно-эстетические находки.

Манифест, который носил название «Живопись Всёвеков», составленный Ледантю, был опубликован в альманахе «Минувшее»…лишь 80 лет спустя.

Сегодня теоретики и критики считают всёчество псевоконцепцией, признавая при этом не только её парадийность, но и серьёзность и глобальность некоторых идей. К таким серьёзным взглядам, например, относятся мысли о непрерывности культурного пространства, отсутствие временного компонента в искусстве, а также размышления о роли художника-творца и художественном процессе в целом.

Автор – © Татьяна Уварова-Ковалевская

www.avangardism.ru

Линия жизни Владислава Стржеминского

Без руки, ноги, слабо видящий на один глаз. Свою взрослую жизнь он начал на фронте Первой мировой войны. До самой смерти за что–то боролся, кого–то хотел победить. Его врагами были окопные вши, собственное увечье, жена Екатерина Кобро, ретивые чиновники от культуры и политики, нищета... История жизни художника, нашего земляка Владислава Стржеминского, совсем мало известна в Беларуси. Лишь недавно, во многом благодаря последнему фильму Анджея Вайды «Послеобразы», поднялась новая волна интереса к творчеству и идеям неординарного человека.

Фильм вышел уже после смерти режиссера и рассказывает о последних годах жизни Владислава Стржеминского. Времени, когда сам молодой Вайда учился в Лодзи, где жил художник. «К сожалению, никогда с ним не встретился. Укоряю себя за это. Держал, однако, в руках его «Теорию видения», которая тогда готовилась к печати. В нашей кинематографической школе появлялись ученики художника, которым нужна была помощь для репродукций эскизов Стржеминского, размещаемых в книге. Готовили им увеличенные изображения его набросков и картин».

Вероятно, Вайда, выбирая для фильма фрагмент из жизни Стржеминского, руководствовался в том числе и этими сентиментальными воспоминаниями. Для нас куда интереснее молодость одного из пионеров авангарда, малоизученная, овеянная тайнами и противоречивыми фактами. Привычную биографию художника, известную по книге воспоминаний его дочери Ники, нарушила свежая публикация Ивоны Любы и Эвы Павлины Вавер «Владислав Стржеминский. Всегда в Авангарде». Книга вышла благодаря усилиям музея искусства в Лодзи, который своим появлением в 1930 году обязан хлопотам самого Стржеминского. На основании документов, найденных в том числе и в российских архивах, авторский дуэт пытается по–новому взглянуть на первый этап жизни будущего художника, когда юный Владя отправился из родного Минска в московское кадетское училище, в большой мир накануне большой войны.

Город детства. Семья Стржеминских жила в доме недалеко от Свислочи с типичным для губернского Минска красивым садом, о котором художник не раз рассказывал своей дочери. Родители Владислава обвенчались в минском костеле и вели спокойную жизнь обеспеченных горожан рубежа ХIХ и ХХ века. Военную карьеру сыну определил отец Максимиллиан Стржеминский — кадровый офицер, дослужившийся до звания подполковника. За свои армейские заслуги он мог выбрать для сына элитный кадетский корпус, бесплатное образование.

Характер Владислава вполне соответствовал отцовскому выбору. За кадетским корпусом последовала учеба в престижном Николаевском инженерном училище в Петербурге. Окончив которое Стржеминский–младший сразу попал в мясорубку войны.

Жизнь в окопах Первой мировой. На солдат, мало чего видевших в своей жизни, обрушилась страшная мощь самого современного на тот момент оружия. Смерть, летящая с неба в виде снарядов дальней артиллерии или авиационных бомб, химические атаки, надвигающиеся мрачного цвета облаками... Обгорелые пни вместо зеленых деревьев, траншеи вместо засеянных полей, бетонные доты вместо жилых домов. Способы умерщвления людей оказались неожиданными и зловещими. Реальность великой, всеохватывающей войны казалась полным абсурдом. Не хватало слов, понятий для осмысления увиденного, выражения пережитых чувств — так вспоминали об ужасе современники. Возможно, именно эти свежие впечатления и станут двигателем новых направлений в искусстве. Картины увиденного и пережитого на фронте молодым подпоручиком и его ровесниками потом найдут отражение в литературных записках Стржеминского «Роман»: «...он двинулся на фронт, и скоро случайная зенитная ракета оторвала ему часть головы. Холодная желтая, словно шафрановая, рука, твердела, превращаясь в серую воду смерти — держа своими тремя оставшимися пальцами мерзлую часть земли на этой заснеженной пустоши». Цвета войны, которую Владислав Стржеминский пережил в крепости Осовец под Белостоком и в окопах среди белорусских болот, навсегда остались с ним.

Короткая военная служба изобиловала героическими моментами. Владислав не просто стал рядовым участником события известного в историографии как «Атака мертвецов», но и непосредственно возглавил это шальное контрнаступление наглотавшихся распыленного ядовитого хлора российских солдат на немецкие позиции. Ротный журнал отмечал: «В конце этой лихой атаки подпоручик Котлинский был смертельно ранен и передал командование 13–й ротой подпоручику 2–й Осовецкой саперной роты Стрежеминскому (так в оригинале. — Прим. А.Б.), который завершил и окончил столь славно начатое подпоручиком Котлинским дело».

За этот эпизод обороны крепости Осовец 25 июля 1915 года Владислав Стржеминский был награжден Георгиевским оружием. Спустя три недели, как отмечают исследователи его жизни, молодой подпоручик был отмечен за другой героический поступок. Усилиями Стржеминского был уничтожен железнодорожный мост. А еще через год в мае 1916 года будет подписан указ о награждении его орденом Святого Георгия 4–й степени.

Этот май разделит жизнь Владислава фактически на две жизни. Жизнь смелого офицера навсегда останется в окопах под Першаем, а в московском госпитале имени Прохорова начнется жизнь неутомимого художника. Среди непосредственных обстоятельств этого перелома судьбы есть несколько версий. В личном деле сухая констатация факта, что Владислав Стржеминский 11 мая 1916 года был эвакуирован в госпиталь 57–й пехотной дивизии. Дочь в своих воспоминаниях рассказывает о случайном взрыве гранаты, выпавшей из рук сослуживца в окопе. По другим данным, в траншею, где находился взвод Стржеминского, попал один из немецких минометных снарядов. Какой истории верить? Первой, второй? Несчастные случаи, подобные описанному дочерью, действительно не всегда попадают в официальные рапорты, часто оставаясь лишь на устах непосредственных участников и свидетелей. А разве можно героически пережитое в Осовце химическое поражение организма ограничить симптомами одного дня? Это будет уже третья версия, которую выдвигают в том числе Ивона Люба и Эва Вавер. Истинные подробности истории мы, наверное, уже и не узнаем.

Вилейка. Здание бывшей гимназии, где работал художник, и мемориальная композиция, которая сделана на основе рисунков цикла «Западная Беларусь». Фото Александра БУДАЯ

Политические потрясения 1917 года Стржеминский встречает инвалидом на больничной койке. Нет правой ноги, левой руки по локоть, поврежден правый глаз... Месяцы лечения, а все попытки пристроить протезы — безуспешны. Молодой организм, словно чувствуя волевой характер хозяина, отказывается принимать чужеродные предметы. Стржеминского мучают фантомные боли в ампутированных конечностях. На всю жизнь остается только один способ ходить — костыли.

Он не сломался, не искал способ существования на пенсию инвалида. Пока армии и политики решали судьбу бывшей империи, в Москве Стржеминский стремительно входит в круг художников. Знакомится с Казимиром Малевичем, Марком Шагалом... Рисует сам и руководит отделом искусства в Народном комиссариате просвещения. Спустя несколько месяцев Владислав возвращается в родной Минск, где по–прежнему жили его родители. Но в январе 1919 года умирает отец. А сам город живет недавним провозглашением БССР. Свой творческий потенциал художник использует для оформления новых революционных идей.

Сформировавшееся мнение, что лишь после тяжелого ранения и разговоров у больничной койки с будущей женой и талантливым скульптором Екатериной Кобро Стржеминский вдруг увлекся искусством, скорее красивая семейная легенда, чем реальная история. В элитарном кадетском корпусе преподавали достаточно мирных дисциплин, необходимых курсантам для общего культурного просвещения. Еще больше разнообразных знаний давало и не менее элитарное Николаевское инженерное училище. В Петербурге оно размещалось в нескольких шагах от Русского музея и Эрмитажа. Преподаватели читали курсантам основы изобразительного искусства, архитектуры, которые были необходимы при проектировании укреплений, зданий или машин. Инженерное образование, работа над фортификационными сооружениями, очевидно, окажут влияние на художественный стиль, а пылкий неутомимый характер борца позволит жить жизнью человека, не оглядывающегося постоянно на собственные увечья.

Свой первый житейский урок борьбы, несмотря на обстоятельства, Стржеминский получил еще осенью 1905 года, когда в училище вспыхнул кадетский бунт. Общее недовольство в обществе вылилось в выступления юных воспитанников против неудовлетворительного качества питания. По воспоминаниям одного из участников, 5 октября кадеты из–за «котлет» поломали парты, скамейки побили лампы, разогнали педагогов, разгромили квартиру директора корпуса и бушевали до утра.

1931 г. «Пейзаж Лодзи» Когда через двенадцать лет революционный бунт охватит уже всю страну, наступит время Стржеминского. Людям, пребывавшим в атмосфере всеобщей революционной ломки, было желанно вторжение нового во все стороны жизни и, конечно, в искусство. Обстоятельства не имели значения. «Пусть мы были голодные, холодные, бедно и неуклюже одетые, а счастливые, клянусь — счастливые! Неизбалованные, мы свой неуют тем проще принимали, что из лекций Стржеминского узнавали, что Джотто и Мазаччо жили, как простые ремесленники в мастерской, в лавке, что Андрей Рублев жил тяжко и скромно, что Микеланджело, работая над «Сотворением мира», спал не раздеваясь!..» — так вспоминала о времени и Стржеминском его ученица — знаменитая художница Надя Ходасевич–Леже.

Белоруска из Зембина познакомилась со Стржеминским в Смоленске, где училась в Высших государственных художественных мастерских. В холодных помещениях перед сидевшими в пальто и валенках Стржеминский был лишен возможности впечатлять слушателей подлинниками, но его пламенные рассказы, броские новаторские определения и вера в торжество нового заряжали студентов небывалой энергией. Никому и в голову не приходило жаловаться, ныть или тем более уйти, видя перед собой азартного художника на костылях.

Узнав, что Надя «квартирует» в теплушке на вокзале, Стржеминский предложил ей переселиться в мастерские, где девушке выделили угол. Художественные знания и жизненный опыт, почерпнутый Ходасевич–Леже от общения с неутомимым Стржеминским, помогут ей осуществить мечту. Добиться признания в Париже.

С мечтой о Париже покинет СССР и сам Владислав Стржеминский вместе с женой Екатериной Корбо. Нелегально с проводником перейдут границу (каково это человеку без руки и на костылях!), но их задержит польский патруль. Они проведут несколько дней в полицейском участке. Проверка на шпионаж. А потом остановятся в Вильно, куда переехала мать Владислава. О Париже придется забыть. Все сбережения супругов и даже личные украшения Кобро ушли на оплату услуг проводника. А в доме тяжелобольная сестра Владислава.

В Вильно Стржеминский организовывает несколько выставок современного искусства, а работать уезжает в Вилейку. Здесь он преподает в местной гимназии им. Генрика Сенкевича и начинает формировать теорию нового авангардного течения — унизма. Двадцатые–тридцатые годы пролетят, и в Вилейку художник вернется в сентябре 1939 года, когда будет спасаться от наступающих на Польшу гитлеровских полчищ.

В первые месяцы советской власти Стржеминский снова преподает в местной гимназии. Создает цикл рисунков «Западная Беларусь», где легкой контурной линией отражает видимый мир и людей, словно возвращаясь к истокам своей теории. Равно как и в первые послереволюционные годы, когда новые власти не очень понимали, как руководить искусством, ему доверяют оформить на свой вкус город к первомайским праздникам. Благодаря его стараниям и идеям скромная Вилейка увидела «феерично–красочную композицию». Но вместе с тем Стржеминский осознает, что оставаться ему здесь небезопасно. Давний нелегальный переход границы и остро новаторские идеи, с которыми в искусстве и в жизни не расставался художник, вряд ли добавят ему доверия новой власти.

Благодаря немецким корням Екатерины Кобро семье удастся вернуться в Лодзь, где оставили дом и созданный усилиями музей современного искусства. Но это будет уже не жизнь, это будет бесконечная борьба за существование. Сначала в условиях немецкой оккупации, потом, после окончания войны, с чиновниками, проповедующими в искусстве исключительно идеи соцреализма. Будет еще другая война — семейная. Упреки и разрыв с женой Екатериной на глазах у дочери Ники. Затравленный обстоятельствами и борьбой с собственным непростым характером, он по–прежнему будет любим уже новым поколением своих учеников и будет до последних дней работать над книгой «Теория видения». Скончается от туберкулеза 28 декабря 1952 года, всего на год пережив жену и творческого соратника Екатерину Кобро.

В апреле 1994 года Беларусь навестила дочь художника Ника Стржеминская. Она прошла по тем местам, которые вместе с семьей покинула в 1940 году. В Вилейке несколько лет назад установили небольшую скульптурную композицию в честь теоретика авангарда. Имя художника постепенно возвращается из небытия. В следующем году будет очередная памятная дата — 125–летие со дня рождения. Но для большинства белорусов имя, жизнь и творчество Владислава Стржеминского — воина, художника и теоретика искусства — продолжают оставаться неизвестными.

«Теория видения»

В своей посмертно изданной книге Стржеминский на развитие искусства смотрит с точки зрения физиологии и социологии. Главный тезис можно охарактеризовать приблизительно так: смотреть — не то же самое, что видеть. Люди, живущие на протяжении какого–то исторического отрезка, развивают соответствующее своему времени осознание увиденного. Стало быть, поставленные перед одним и тем же объектом (картиной) средневековые крестьяне и пролетарии ХХ века смотрели бы на то же самое, но видели бы что–то иное.

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter

www.sb.by

Подпоручик В.Стржминский, второй командир "Атаки мертвецов".

Удалось установить(спасибо неизвестными энтузиастам из интернет-обсуждений странички в Википедии) биографические данные офицера, который принял командование 13-ротой во время знаменитой теперь уже в масштабах всей России "Атаки мертвецов" у смертельно раненого подпоручика Котлинского.

Напомню выписку из дневника Землянского полка, отложившегося в РГВИА.

«Получив донесение об этом (имеется в виду занятие 1-й линии обороны) от командира 3-го батальона капитана Потапова, которыйсообщил, что немцы, занявшие окопы, продолжают продвигаться к крепости и находятся недалеко уже от резерва. Командир полка тот час же приказал 8-й, 13-й и 14-йротам выступить с форта на Сосненскую позицию и перейдя в контратаку выбить немцев из занятых ими наших окопов, причем 13-я рота была направлена вдоль же-лезной дороги на 1-й участок, 8-я рота на 2-й участок, 14-я рота на 3-й и 4-й участки Сосненской позиции. 13-я рота под командованием подпоручика Котлинского, вый-дя из крепости и рассыпавшись под сильным артиллерийским огнем, стала продви гаться вдоль железной дороги на встречу наступающим немецким цепям. Прибли-зившись к противнику шагов на 400, подпоручик Котлинский во главе со своей ротой бросился в атаку. Штыковым ударом сбил немцев с занятой ими позиции, заставив их в беспорядке бежать... Не останавливаясь 13-я рота продолжала преследовать бегущего противника, штыками выбила его из занятых им окопов 1-го и 2-го участков Сосненских позиций. Вновь заняли последнюю вернув обратно захваченные противником наше противоштурмовое орудие и пулеметы.В конце этой лихой атаки подпоручик Котлинский был смертельно ранен и передал командование 13-й ротой подпоручику 2-й Осовецкой саперной роты Стрежеминскому, который завершил и окончил столь славно начатое подпоручиком Котлинским, дело».

цит.по РГВИА. Ф. 2839. Оп. 1. Д. 21. Л. 47–47об. Опубликовано: Черкасов А. А., Рябцев А. А., Меньковский В. И. «Атака мертвецов» (Осовец, 1915 г.): миф или реальность. Былые годы. Журнал. 2011. № 4.

В.Стрмжминский.1932г.Стржеминский в 1916г. во время минометного обстрела был очень сильно изранен, потерял правую ногу и левую руку до локтя, также были повреждены глаза, но инвалидность не помешала ему состояться в качестве художника и прославиться на всю Польшу.

«Атаку мертвецов» после Котлинского возглавил будущая гордость Польши, последователь Малевича и создатель супрематического унизма в живописи Владислав Стржеминский, именем которого названа ни много ни мало Академия изящных искусств в Лодзи, Польша.

Владислав Максимилиан (Максимилианович) Стржеминский родился 9 (21) ноября 1893 года в Минске в семье польского дворянина и подполковника Русской императорской армии Максимилиана Бенедикта Стржеминского. Мать — Ева Розалия, урождённая ОлехновичОтец считал для сына единственной достойной карьерой военную, и в 1904 году 11-летний Владислав был отдан в 3-й Московский кадетский корпус (c 1908 — 3-й Московский Императора Александра II кадетский корпус). Окончив обучение в 1911, поступил в Николаевское инженерное училище в Петербурге. Закончил училище в 1914 году с присвоением звания инженерного подпоручика. В июле того же года получил назначение в Осовецкую крепостную сапёрную роту, где его и застало начало войны.С началом военных действий в районе крепости продолжалось строительство новых и укрепление старых позиций. Осовецкая крепостная сапёрная рота была усилена составом и развёрнута в две отдельные роты: 1-ю и 2-ю. Подпоручик Стржеминский назначается во 2-ю роту. Оказавшись на выступе фронта в полуокружении, с сентября 1914 гарнизон был вынужден жить под бомбёжками и атаками противника, в том числе отразить два генеральных штурма в сентябре 1914 и в феврале — марте 1915. Вспоминая много лет спустя осаду крепости, Стржеминский охарактеризует повседневную жизнь в Осовце как место «голода, зловония и особо злобных вшей» (польск. «głodu, smrodu i powszechnie pleniącej się wszawicy»).24 июля (6 августа) 1915 года немцы начали третий генеральный штурм крепости, который предварили массированной газобаллонной атакой хлором. В самоотверженной контратаке поражённых газом защитников крепости отличилась 13-я рота с примкнувшими к ним солдатами и офицерами крепостного гарнизона под командованием подпоручика Котлинского. За событиями того дня в публицистике позднее закрепилось название «Атака мертвецов».

см.http://www.weranda.pl/archiwum/261-08-2010/13115-zolnierz-awangardy?limitstart=0

Польша. 2 злотых 2009 (UNC) Великие польские художники. Владислав Стржеминский.

24 мая (6 июня) 1916 года по предыдущему представлению был подписан Высочайший указ о присвоении Стржеминскому Ордена Святого Георгия 4-й степени, также будущий художник получил золотое Георгиевское оружие.

Вот как описывается эпизод "Атаки мертвецов" в брошюре Свечникова и Буняковского "Оборона крепости Осовец во время второй, 6 1/2 месячной осады ее":

"13-я рота, составлявшая гарнизон Заречного форта, уже потеряла отравленных газами 20 человек; также был отравлен ими командир роты подпоручик Котлинский, но оставался в строю. Вместе с ротой был командирован, вызвавшийся охотником саперный офицер подпоручик Стржеминский для выяснения по ходу боя необходимых фортификационных построек на внутреннем пространстве Сосненской позиции.

Рота, перейдя мост и гать длиной около версты под сильным артиллерийским огнем противника, отравленная уже значительно удушливыми газами, рассыпавшись цепью повела наступление вдоль полотна железной дороги. Выйдя на линию общего резерва, подпоручик Котлинский лично произвел рекогносцировку и, верно оценив обстановку, с 500 шагов бросился во главе своей роты в атаку на наступающие немецкие цепи.Немцы открыли по 13 роте сильный ружейный и пулеметный огонь, но это не остановило стремительной атаки, несмотря на то, что в это время был смертельно ранен подпоручик Котлинский, передавший командование ротой саперному офицеру поручику Стржеминскому.Последний, обнажив шашку с криком «ура» бросился на немцев, увлекая за собой роту. Местность атаки была весьма неудобная: развалины старых блиндажей представляли собой ямы, в которых проваливались люди; отовсюду торчали доски и бревна и т.д., но доблестная рота, поистине достойная своего покойного командира, стремительной атакой, которая была доведена до конца, штыковым ударом выбила немцев последовательно с занимаемых ими позиций, а потом и из передовых окопов 1-го и 2-го участков Сосненской позицииl при этом было взято 16 пленных. Находившиеся в окопах и захваченные немцами наши противоштурмовые орудия и пулеметы в полной исправности отбиты у противника. Подпоручик Стржеминский был сильно отравлен удушливыми газами, но остался в строю."

corporatelie.livejournal.com

Искусство и архитектура русского зарубежья

21 ноября 1893 (Минск) – 26 декабря 1952 (Лодзь, Польша). Живописец, график и теоретик искусства.

В последние годы страдал туберкулезом. Похоронен на Старом кладбище в Лодзи.

Библиография:	* ХРЗ; AI 8/1205, 12/884, 18/663, 20/883. Дубенская Л. Рассказывает Надя Леже. Минск, 1983. С. 27–34. [Письмо В. М. Стржеминского к В. В. Кандинскому] / Публ. С. Дедюлина // Русская мысль (Париж). 1984. 22 ноября (№ 3544). С. 14–15. Шихарева О. Н. Владислав Стржеминский. Эволюция идеи универсализма // Страницы истории отечественного искусства. ХII – XX век. Вып. Х. СПб.: ГРМ, 204. С. 255–263. Hermansdorter М. Wladyslaw Strzeminski. M.A. thesis supervised by dr H. Blum. Uniwersytel Wroclawski (typescript), Wroclaw, 1966. Grupa «a. r.»: 40-lecie Międzynarodowej Kolekcji Sztuki Nowoczesnej w Łodzi. Muzeum Sztuki. Łódź, 1971. Constructivism in Poland 1923–1936. Blok, Praesens, «a. r.»: [Catalogue]. Museum Folkwang, Essen; Rijksmuseum Kroller-Muller, Otterlo. Essen–Otterlo, 1973. Jakimowicz I. Witkacy - Chwistek - Strzemiński. Myśli i obrazy. Warszawa, 1978. Baranowicz, Zofia. Polska awangarda artystyczna 1918 – 1939. Warszawa: Wydawnictwa Artystyczne i Filmowe. 1979. Pollakówna, Joanna. Malarstwo polskie. Między wojnami 1918 – 1939. Warszawa: Wydawnictwa Artystyczne i Filmowe. 1982. Władysław Strzemiński. In memoriam / Ed. J. Zagrodzki. Łódź, 1988. Strzemińska N. Miłość, sztuka i nienawiść. О Katarzynie Kobro i Władysławie Strzemińskim. Warszawa, 1991. Turowski А. Strzemiński // Dictionnaire de l'Art Moderne et Contemporain. Paris: Ed. Hazan, 1992. Wilhelmi Ch. Künstlergruppen im östlichen und südlichen Europa seit 1900. Stuttgart, 2001. С. 606 (указ.). Unizm w malarstwie // Biblioteka Praesens, № 3. Warszawa, 1928. Strzemiński W., Kobrо K. Kompozycja przestrzeni: Obliczenia rytmu czasoprzestrzennego // Biblioteka «a. r.». T. 2. Łódź, [1931]. Strzemiński W., Brzękowski J., Chwistek L., Smolik P. О sztuce nowoczesnej. Łódź, 1934. Druk funkcjonalny // Biblioteka «a. r.». T. 6. Łódź, 1935. Teoria widzenia. Kraków, 1958. Strzemiński W., Коbro К. L’Espace uniste: Écrits du constructivisme polonais. Lausanne: L’Age d’homme, 1977.
Сайты:
Приложения:
Связи:
География:
Составители:
Дата ввода: