Музей ЧерномырдинаМихаил Шварцман и его «знаки» в живописи. Шварцман михаил картины
Михаил Шварцман и его «знаки» в живописи — Look At Me
- С развитием цивилизации верующие всё меньше имеют представление о том,что же такое бог. Возможно, поэтому иконопись зашла в тупик четыре века назад, становясь всё хуже и хуже. Однако, сорок лет назад в тесной квартирке на окраине Москвы случилось прозрение. Бог есть тайна,изображать его надо абстрактно. Сказано – сделано! Взяв от иконы доску,ковчег, левкас, темперу, Шварцман начал свою иконопись. Каждый большой художник иконописец. Если бы церковь разбиралась в искусстве, Малевича давно бы канонизировали, а церковные лавки пестрели бы супрематическими иконами. А пока только Ираида, хранительница таинственных иератур кисти своего мужа и всевышнего, единственный прихожанин в малометражной церкви.
Игорь Маркин
Со дня его смерти прошло девять лет, но жизнь его до сих пор окружена легендами. Творчество его не имеет аналогов. Ему подражали, его цитировали, спрашивали и побаивались его мнения. У него было немало сторонников,но единомышленников он не находил даже среди них. Он никогда и никуда не спешил– смыслом его жизни была живопись. Он был человеком крутого нрава, редко менял привычный образ жизни, предпочитал рабочую тишину мастерской всякого рода публичной деятельности, поэтому его первая выставка состоялась, когда мастеру было уже шестьдесят девять лет.
Михаил Матвеевич Шварцман родился в Москве 4 июня 1926 года в семье предпринимателя-нэпмана. Эпоха нэпа, как известно, закончилась трагически, и Шварцманы вынуждены были постоянно скрываться от преследования советских властей. После того как его отца репрессировали и он погиб в лагере,а мать была сослана в Сибирь, Михаила отправили в интернат, откуда в 1944 году он ушел в армию.
После демобилизации в 1950-м Михаил Шварцман поступил в Высшее художественно-промышленное училище (б. Строгановское), которое блестяще окончил шесть лет спустя, став дипломированным художником-монументалистом. По окончании учебы он зарабатывал на жизнь, занимаясь оформлением книг, плакатной живописью,в которой добился немалых успехов не только в СССР, но и за рубежом, и разработкой дизайна фирменных знаков. Сегодня его называют одним из мастеров русского «неофициального искусства», однако сам Шварцман никогда не относился к промышленной графике как к чему-то более приземленному по сравнению с живописью. С 1966 года Михаил Матвеевич был главным художником Специального художественно-конструкторского бюро легкой промышленности, даже основал свою собственную школу, сыгравшую весьма важную роль в деле внедрения принципов графического стайлинга – знаково-стилистической унификации промышленных изделий.
В тот же период, в конце 1950-х – 1960-х годах, сложился и егостанковый стиль «другого искусства», не похожий ни на один из существовавших вто время. Свои произведения художник стал называть «иературами», а своюконцепцию – «иератизмом», производя этот термин от древнегреческого hieros –«священный», «знаковый» – и считая ее «языком третьего тысячелетия».
Можно сказать, что картины Шварцмана представляют собой некую нетребующую вербального сопровождения молитву, воплощенную в цвете, форме и образах. Герметически замкнутые по композиции, напоминающие древние тотемы или магические алтари, порой снабженные таинственными письменами, его работы соединили в себе приемы авангардных направлений в искусстве – кубизма и сюрреализма – сархаически-культовой семантикой. Ритуал магии здесь словно бы превратился вритуал искусства: перед шварцмановскими холстами испытываешь первобытный ужасвстречи с чем-то грозным и потусторонним. Его иературы в чем-то наивны исознательно упрощены, они подчеркнуто рукотворны: заметны следы кисти, осязаема грубость мазка, виден рельеф густо положенной краски, – но рукой автора,несомненно, водила чья-то высшая сила.
Михаил Шварцман, художник-монументалист, мистик и философ,педагог, великолепный график, основатель знаменитой московской школы графического дизайна, никогда не был членом Союза художников, поэтому дляофициальных властей такого художника не существовало. Хотя, по мнению друзей и коллег, он давно должен был считаться классиком отечественного искусства. У него совершенно не было свободного времени – далекий от разгульной богемной жизни, Шварцман работал день за днем, без выходных, годами. Условия для творчества были самые неподходящие: вместе с женой он жил в коммунальной квартире на 3-й Кабельной улице; в их комнате, по словам друзей и знакомых,всегда было невероятно тесно – везде стояли холсты, лежали папки с рисунками,кисти и краски вперемешку с бытовой утварью. Много позже, к концу жизни, Михаил Матвеевич, благодаря одному из учеников, обзавелся собственной мастерской, но вней была написана лишь малая часть шварцмановских произведений.
Михаил Шварцман своих картин не продавал и крайне редко дарил –быть может, не хотел обнажать душу перед не готовым еще зрителем. Уже после его смерти в 1997 году работы Михаила Матвеевича вошли в наиболее значительные, в основном частные, собрания «неофициального» искусства. В том числе в коллекции знаменитого собирателя русской авангардной живописи Георгия Дионисовича Костакии американца Нортона Доджа, чья коллекция сегодня включена в состав музея Циммерли Рутгерского университета, Нью-Джерси, США. Этапной экспозицией,увенчавшей его творческий путь, явилась большая персональная выставка,прошедшая в 1994 году в Третьяковской галерее, – первая персональная выставка шварцмановских иератур. 
www.lookatme.ru
Художник недели: Михаил Шварцман
О талантливом и загадочном художнике Михаиле Шварцмане, создателе теории иератизма и целого мира иературВ Русском музее недавно открылась выставка произведений художника Михаила Шварцмана, а также учеников его так называемой «иератической» школы.
Михаил Матвеевич Шварцман (1926–1997) — художник столь же замечательный, сколь и трудный для постижения. Непосвященному зрителю работы Шварцмана могут показаться нагромождением форм и цветов. Однако все гораздо глубже. Сам автор считал себя проводником божественного начала, а свои произведения называл «иературами» (от древнегреч. hieros — «священный», «знаковый») — формами присутствия божества.
Шварцман был своего рода иконописцем, и многие его доски недаром зовутся «ликами». Правда, это не лики святых. В религиозно-философской концепции иератизма, по Шварцману, каждый человек, умирая, оставляет иконный след себя во гробе. Прожитый путь отпечатывается на его лице, и это уже не просто лицо, а «лик». Происходит как бы «духовное рождение в смерть».
Другой вид иератур Шварцмана — это знаки, построения из наслоенных друг на друга многочисленных фигур и форм. Эти абстрактные полотна он называл «входами в устья небесные и земные». Создавались эти работы планомерным нанесением слоев темперной краски, многократным «наплавлением» одних форм на другие до получения законченного произведения. Шварцман называл это сменой метаморфоз, неизбежной, как и смена поколений. Промежуточный результат и очарование отдельных форм не должны сбивать иерата, он должен жертвовать этой минутной красотой ради истины, то есть божественного знака. Для того чтобы услышать этот посылающий знаки глас Божий, художнику нужно быть кротким, свободным от предвзятых мнений и теорий, действовать по наитию. Шварцман считал, что у него это получается.
Можно подумать, что у художника, живущего в мире своих духовных знаков, не могло оставаться времени на жизнь земную. Но это было не так. После того как Шварцман в 1956 окончил Высшее художественно-промышленное училище (учился у П. В. Кузнецова и А. В. Куприна), он работал как плакатист, занимался оформлением книг. Потом почти двадцать лет (с 1966 по 1985) работал главным художником Специального художественно-конструкторского бюро, занимавшегося разработкой товарных знаков. Шварцман достиг выдающихся успехов в области промышленной графики.
На базе художественно-конструкторского бюро вместе с группой учеников он создал свою «иератическую школу» живописи, в которую в разные годы входили Валерий Башенин, Дмитрий Горохов, Дмитрий Комиссаров, Никита Медведев, Геннадий Спирин, Владимир Теплухин, Михаил Фёдоров и Анатолий Чащинский. Этой группе избранных Шварцман раскрывал тайны своей знаковой системы. В работах учеников иератизм Шварцмана эволюционирует и приобретает новое звучание.
Но Шварцман, видимо, полагал, что далеко не все способны понять истинный, глубинный смысл его иератур, а потому не сильно спешил ими делиться с широкой общественностью. Он был художником-одиночкой, далеким как от официальных объединений (никогда не входил в Союз художников), так и от кругов нонконформистской богемы. Выставлялся неохотно, его первая полномасштабная выставка в Третьяковской галерее прошла в 1994-м, за несколько лет до смерти художника.
Тем не менее еще при жизни творчество Шварцмана признавалось одним из самых необычных и талантливых пластов русского неофициального искусства. По достоинству работы художника оценили Георгий Костаки и Нортон Додж. Его звали выставляться в Европу, а аукционный дом Christie’s просил предоставить его работы на свои торги. Но Шварцман отказался. Его никогда не интересовал успех и слава, он предпочитал жить в мире своих иератур.
Десять лет назад, еще до бума на шестидесятников, работы Шварцмана было крайне сложно приобрести даже за немалые деньги. Их просто не было на рынке, при жизни художник продавал довольно мало и почти все работы находилась под контролем наследников (как и сейчас). В середины 2000-х, на пике интереса к послевоенному неофициальному искусству, считаные вещи стали появляться на аукционах. Три самые успешные продажи Шварцмана относятся к 2007–2008 годам. Самым дорогим произведением до сих пор остается «лик» «Ярое око», проданный на Sotheby’s в феврале 2007 за 192 тысячи фунтов (эстимейт 40–60 тысяч фунтов). На втором месте по цене остается работа маслом «Корабль плывет», ушедшая на Sotheby’s в июне 2008 за внушительные 157 тысяч фунтов (эстимейт 50–70 тысяч фунтов). Ну и третья самая успешная продажа снова имела место на Sotheby’s: в апреле 2007 темпера «Крепость главы» ушла за 204 тысячи долларов (эстимейт 80–120 тысяч долларов).
Материал подготовила Мария Онучина, AI
Источник: proza.ru, lechaim.ru, tretyakovgallery.ru, artinvestment.ru
От редакции: Формально по базе с 2006 года на аукционные торги выставлялись 19 работ Михаила Шварцмана — живопись и графика. Реально — меньше, потому что некоторые из выставляемых работ, очевидно, нельзя отнести к подлинным. Впрочем, коллекционерам нужно проявлять лишь элементарную бдительность. Творчество Шварцмана достаточно хорошо защищено от подделок. Выпущен практически полный каталог его работ (резоне). Есть достаточно много разбирающихся в этой теме знатоков. Так что есть все возможности удостовериться в подлинности перед покупкой.
Работы Шварцмана по-прежнему редки на аукционах и точечны по мотивам приобретения. Поэтому сложно говорить о математически подтверждаемой ценовой динамике. За последние пять лет шедевры класса «Ярого ока» больше ни разу не появлялись на торгах. Зато в 2010/2011 аукционном году было продано полдюжины живописных иератур (не ликов) примерно метрового размера. Можно сказать, что уровень сопротивления на работы такого класса установился на уровне 50 тысяч фунтов (около 80 тысяч долларов). Если выше, то растет риск not sold (такое тоже бывает). При этом, принимая решения об инвестиционных покупках, нужно учитывать тот факт, что творчеством Шварцмана занимаются достаточно серьезные движущие силы (нынешняя выставка тому подтверждение), художник находится в аукционной обойме и его работы были и остаются украшением классных коллекций шестидесятников. Так что совет, как всегда: выбирать момент и покупать шедевры.
Владимир Богданов, AI
artinvestment.ru
художник Михаил Шварцман
«Иератическое искусство» Михаила Шварцмана предполагает разговор не столько в терминах привычного искусствоведческого анализа, сколько в категориях некоей духовной антологии. Мы неизменно соприкасаемся здесь с проблемой новой сакральности, с концепцией искусства как своего рода «священнодействия», или некой «мистериально-посвятительной» практики, включающей как сам творческий акт, так и последующую самоинтерпретацию мастера.
Наделяясь внушающей силой своего рода «магического пространства», жизненный мир художника властно настраивает пришедшего на особые интонации диалога с видимым и слышимым, предполагая ритуальное, можно сказать, домашне-культовое отношение к совокупному художественному объекту. Только так можно подступиться к авторскому контексту Шварцмана, войти в его заповедный «лес символов»...
Важно зацепить нечто словесное на подступах к ускользающей авторской Тайне. Поэтому имеет смысл пытаться последовать речевыми маршрутами, почерк и стиль которых подсказаны — предначертаны самобытным миросозерцанием художника, его личной философией ...
Художник видит одной из своих задач — реабилитировать «высокий» слог и провозглашает право на «выспренность», неотделимые от новой духовности, которую несет в себе программа «иератического искусства». Шварцман верит в грядущее возвращение и возвышенные речи былых пророчеств, откровений и истолкований, что предполагает и на уровне стороннего комментария отсутствие боязни перед велеречивостью. Поэтому автор данного комментария прибегает к условному языку, стиль которого столь же не чужд выспренности, сколь и удален от низин обыденности.
«Иература» — личный термин Шварцмана, центральное понятие его системы: «Это Структурный Закон Универсума — потаенная праоснова Видимой и Невидимой Реальности. Это — Первопринцип, по которому строится многоуровневая иерархия космогонических сил и начал. Иература проявляется визуально (на уровне Искусства) как система знаковоархитектонических кодов, определяя взаимодействия пространства-формы-света-поверхности и т.п.»
На уровне Иературы внутреннее и внешнее, дух и космос, личное и сверхличное, глубь и «оболочка» совпадают. Предчувствие образа или след праобраза-«архетипа» до времени кроется в недрах Бессознательного (в этих всегда структурных «потемках»). Однако оклик глубин и высот требует своего опознания и точного проявления, предполагая рукотворность исполнительного действа, «программируя» изнутри ритуал письма — ритм живописи уподобляемой священнодействию. В основе каждого конкретного опыта — поиск совпадения между предчувствием искомого и несомненностью опознанного. Это узнавание (смывание слоев забытья) тождественно припоминанию сокрытого — археология образа, долженствующего найти «здесь и сейчас» свое абстрактно-предметное тело, воплощаясь на плоскости. Узнавание вести — единственный критерий завершенности, и это воспринимается как исполнение заданного — исполнение обета. Предначертание проявлено и закреплено в линиях и красках, занесено в анналы невербальных письмен. Поступь значимой тайны вписана в почерк пластического формообразования, идея опознает себя заброшенной в земные владения. Иератическая весть фиксируется идеографически, точнее сказать, идеопластически, так как язык художника не сводим к первобытному лаконизму чисто линеарных начертаний — здесь нет схематичности знаковой архаики, автор вбирает в себя все достояние исторического живописного опыта.
Отработанная веками технология живописи ткет новую плоть для сонма живых идей — протофеноменов зримого. Происходит постепенная кристаллизация небывалой духовно-материальной природы — формирование твердых покровов. Живопись мыслится как способ контакта с заповедным очагом первообразов, с кипящей силой проязыковых истоков.
Лишь очень условно это можно определить как абстрактное искусство. Мир значимых форм действительно абстрагирован от мимезиса; художник не преследует здесь задачи удвоения яви (и без того вторичной). Вместо этого он конструирует знакорожденный образ мира—выстраивает символограмму, фиксирующую скрытие скрещения всего со всем.
Это нельзя назвать беспредметным искусством, так как идеальный предмет созерцания — «сверхидея» — отчетливо конкретен, проступая контурами на фасаде обозримого пространства «картины». Это нельзя назвать нефигуративным искусством, так как мы видим отчетливые, чеканно-рельефные начертания «нефигуративных» фигур, их величественное предстояние, их отчетливую фиксацию на приоткрывшейся картинной плоскости.
Эти фигуры столь же идеально вещны, абстрактно-конкретны, как и фигуры геометрические, хотя геометрия здесь явно не эвклидова, она преодолевает весомость и оптику твердых тел, ломает привычную структуру пространства-времени и пребывает по ту сторону линейной логики.
Абстрактная фигура в этой системе возрастает как смысловая и силовая Единица в сонме эзотерического семейства живых знаков; каждая из этих пластических единиц действия — отсылает ко всем иным сразу. При этом каждое явление в ней — единично, единственно, независимо — происходит раз и навсегда, отливаясь в узнаваемость лика. Это каждый раз качественно событийный сдвиг, смещение в мире проявляемого, рождение новизны, прорезание грани, сопряженное с преодолением пределов познания. Знак здесь есть лик, вестник неизъяснимого; но это Лик надличной, имперсональной, точнее надчеловеческой живой Силы, Лик Иерархийной ступени. Естественно, что их «внешность» расположена по ту сторону любых «антропоморфизмов», любых физиогномических ассоциаций. Даже по-иконному дематериализованная человекоподобность здесь неуместна. Поэтому с определенного периода даже предельно абстрагированный и еще как-то связанный с каноническими образцами узнаваемо-иконный обвод «Лика во гробе», видимый в раннем цикле Шварцмана, сменяется все большей независимостью авторских иконографических построений, в основе которых — откровение неведомого.
С этого момента живопись Шварцмана отказывается от любых изобразительных отсылов, как и от всех остальных точек опоры в сфере внешней реальности. Вместе с тем эти абстрактные образы и безличные линии обладают характером активного существа. Но это — «персональность» надиндивидуального и надэмоционального уровня, требующая для своего олицетворения материальной живописной субстанции. Каждый из таких предстоящих ликов отлит в узнаваемую, уникальную конкретику своего «необщего выраженья», действует по-особенному, доказывая нечто очень важное на этапах вещего сообщения.
Абстракция знакового образа при всей потусторонности его человеческому роду имеет в себе все же нечто «физиологическое» — это выражение внутреннего через внешнее, это состояние внутримирового пространства, ставшее достоянием чувств, это стояние на пределе зримого и незримого, стояние лицом к лицу со значимой тайной — плоскостным изваянием духовного тела.
Речь формы — это оракульская темнота шифров-иносказаний. Это своего рода Иконостас неименуемых начал и сил — звенья, ступени, престолы невидимых иерархий, каждая из которых незаменима в своей скрытной космотворящей работе; неканонический иконостас, стена молчаливо говорящих знаков, слагаемая из множества одухотворенных поверхностей, как и иконостас былых времен. Каждая из сакральных плоскостей предполагает неторопливое всматривание-погружение. Постепенно различимы планы и уровни. Свершается ритуал пластического распознавания. Поверхность раскрывается, даруя пространство в прорыве расступившихся створок. Образ мира выстраивается в ритмах ярусов, скрещений, преград и напластований.
Многоуровневая система — сонм начал, сил — ступеней Иерархии выстраивается из плоскостей. Единое разворачивается в Текст-Послание, собранное из регистров, закодированное на плоскости знаков. Они застыли, облекаясь веществом, в ритуальной статике незыблемого предстояния. Абстрактные фигуры идей средствами живописи наделены живостью существа и неразрушимостью сущности. Печати вечности в веществе, пространстве и времени. Знаки прикрывают сокровенную глубь, выстраиваясь на периферии бездонного; их ребристрые прикрытия, ограненные тела абстрактных персонажей защищают тайну от посягательств непосвященного. Этот заслон интеллекта — интеллектуального Космоса против неразумной рассудочной пытливости. Статика «стенописи» стягивает в себе потоки проницающих энергий, хитросплетение внутримировых путей — потаенных маршрутов гнозиса, точка схода которых — средокрестие неизъяснимого, сердцевина Запредметья, поле Иерофапии. Эта «стена» оракульских знаков строится как протяженная рукопись. Невербальное письмо формирует свои права, преодолевая разрывы между знаком и смыслом, идеей, чувством.
Почерк мастера идеографичен, проявляя скрижали иначе неизрекаемого. Сигналы Истока врастают в вещность поверхности, впечатываются в тесненье фактурных рельефов, врастают в живописную и одновременно несокрушимо затвердевшую твердую ткань поверхности с ее многослойным соцветием магических красок. Ритмы запредметного мира кодируются в стыках и изломах рельефных линий, в хитросплетении выверенных абрисов и алхимии светоцветовых растворов. Сгустки красок на лезвии путеводных граней—это оплотнившаяся до зримой стадии лученосность потаенных «чувствительных центров», которыми наделен многомерный «Умный Космос» — Идеосфера — Царство Иературы.
Одновременно эти линии, рельефные складки материи — это надсечки, грани, ступени, знаменующие рубежи межбытийными планами; это метки ярусной иератической структуры Бытия, пограничные стыки между различными уровнями явленного — вехи проступания в «несокрытость сущего». Эти ложбины и тонкие выступы надсекают медитативное поле поверхности-плоскости, рифлено разграфляя чертеж Пространства, фиксируя путь по ступеням чувственного откровения или духовного развертывания. Эта поступь шествия, осевшая в слой зримых качеств. Эти разделяюще-сочленительные грани (как иконные «прориси») возникают там, где один слой (обжитый план внутримирия) врос и переплавлен в другой; один уровень универсума передает энергию последующему, преображая жизнь формы на новой фазе пластического перевоплощения.
Мы видим, как излучения скрытых глубин проницают, расчленяют, упорядочивают фасад-поверхность. Грани разделяя, созидают, сочленяя, разграничивают, размягчают кладку возводимого «зодчества» живописных планов. Разграничивая, распределяя зоны поверхности, эти линейные каркасы смысла высвечивают то, что можно увидеть, и встают заградительной чертой, возвещая предел зримого. Каждая такая грань — сгусток затвердевших цветолучей. Она знаменует границу между мирами и между ступенями познания. Здесь дает о себе знать каждый предшествующий этап живописи. Каждый последующий слой живет «смертью» предыдущего, «погребенного», то есть записанного красочного слоя. Но эта «смерть» — необходимая жертва. Кладка новых наслоений впитывает, вбирает в себя энергию этих уже невидимых, скрывшихся планов. Ткань живописи взращена их вещим завещанием. Раз открывшееся не исчезает бесследно, а перевоплощается на новом уровне иературы, изнутри формируя тисненно-рельефную красочно-светоносную фактурность конечной поверхности. Художник привлекает одновременно зрение и осязание. Их воздействие адресовано тем, кто способен видеть. Живописный результат — это место встречи искателя и искомого, но каждый раз это и стимул для дальнейшего приближения к бесконечности.
Мы наглядно ощущаем крепкий каркас прочерченных абрисов, логику твердых начертаний, нерасторжимую связь как бы орнаментальных сочленений. Плотна и тверда одрагоцененная масса красочного сплава. Эмалиево застыли и закалены всполохами огневидных просветов поверхности многих картин. Здесь проявилось присущее Шварцману жреческое, заклинательное отношение к материалу, к вещественной стороне дела. Одухотворение ремесла напоминает об архаической традиции, когда формы и орнамент изделия являются носителями космографии, а само рукотворное изготовление вещи наделено магической ритуальной функцией.
В контексте искусства Шварцмана живопись, чтобы вернуть свою значимость и вновь воскреснуть, наследует установки изначального праремесла, реализуя их в как бы картинном, а на самом деле пиктографическом пространстве. Именно из-за этих тайных корней рукотворного делания художник столь ревностно отстаивает персональную технологию исполнительства, магию преосуществления материалов. Его сверхзадача — внутренняя перекодировка картин, перевод живописи на уровень новой духовной практики. Это побуждает автора оберегать сакральный прямоугольник картинной плоскости, пренебрегая искусами авангардистских деструкции и выходов во внешнее пространство (пространство «профанное» в понимании Шварцмана).Он переориентирует живопись изнутри ее самой, наделяя небывалым предназначением. А с другой стороны, он будит архетипическую память докартинных и доживописных истоков искусства. Для него важны материалы. Только из этих субстанций, и не из каких иных, воля мастера способна высекать вещий узор криптограммы —тела идеи, заставляя знаки проступать как прорицание иероглифа на щите гадательного панциря или обращаясь к более близким к Шварцману традициям. Таким, как золотая филигрань, иконописный «ассист» сквозь краски и олифу древней иконы. В конечном счете образ мира строится по принципу Текста, подчас вызывая «письменные» ассоциации, хотя новый язык претендует на замену вербальности.
Он развертывает пространство наподобие складчатого реликварного свитка; порою тактильный рельеф поверхности напоминает об оттисках печатных знаков, а ее герметичная тисненность о хранящих оболочках стародавнего переплета. Но более всего это напоминает Скрижаль, сочетающую камневидную несокрушимость плоскости — основы с тайнородным проступанием несмываемых начертаний и отпечатков. Хотя эти скрижали рукотворного, земного происхождения и осуществлены на человеческом уровне, но за ними ощутим опаляющий огнь Надличной Реальности. Имеются и архитектонические параллели. 
Помимо всего прочего это еще и «стенопись», собранная из отдельных плит «клейм». Более того, созидание, собирание по частям Стены Знаков является своего рода мыслимым зодчеством, возведением некоей храмовой среды, хотя и не нашедшей своей предметной реализации в окрестном пространстве, но предрасположенной к этому. Не об этом ли говорят планы, ярусы, ритмы размеренной кладки, архитектурная точность членений, как и принцип иературы, заложенной в основу основ творчества Михаила Шварцмана...
(Опубликовано в каталоге выставки «МИХАИЛ ШВАРЦМАН. Живопись, рисунок». ГТГ, Москва, 1994. APOLLON FONDATION NEW YORK)
искусствовед Сергей Кусков
Учитель и ученик. Михаил Шварцман и Владимир Теплухин в мастерской художника 1988 год, Москва.
www.art-critic-kuskov.com
|
Михаил Шварцман (1926-1998). Художник, теоретик искусства. Родился и жил в Москве. Учился в Московском высшем художественно-промышленном училище (1950-1956). Работал на Комбинате декоративного искусства (1956-1966). Участник подпольных выставок авангардистов с 1960. Долгое время был непризнаным, андеграундным художником. Лишь в 1994 в Третьяковской галерее прошла его большая персональная выставка. С 1959 года начинает разрабатывать теорию "иератур". Свои работы Шварцман писал темперой по доске и левкасу, пытаясь соблюдать технические каноны древнерусского иконного письма и называл их иературами, а не картинами. "Иературы" стали для Михаила Шварцмана "новым воплощением" иконы последних времен: отпечатком "духовного рождения в смерть", своего рода мета-археологией телесной жизни лиц и объектов материального мира. Иературы находятся в ГТГ; частных коллекциях в России и за рубежом.
вернуться на главную страницу
|
Михаил Шварцман художник
Михаил Шварцман. "Серафим", 1972. Доска, левкас, темпера, 105 х 105 см
О своем творчестве Работы свои называю «Иературы». Дело мое иератизм. Я – иерат (термин явился мне в сновидении). Я – иерат – тот, через кого идет вселенский знакопоток. Знаменую молчаливое имя – знак Духа Господня. Схождением мириад знаков, жертвенной сменой знакомых метаморфоз формирую иературу. В иературе архитектонично спрессован мистический опыт человека. Иература рождается экстатически. Знамения мистического опыта явлены народным сознанием, прапамятью, прасознанием. Созидаю новый невербальный язык третьего тысячелетия. Пока я, иерат, не родился в смерть, говорю вслух: - Язык третьего тысячелетия сформирован и увенчан – актами иератур. Пока человек будет антропоморфировать мир, он не поймет мира. Иерат рассматривает мир знаково, не антропоморфируя его, и тайна мира молчаливо открывается ему. Птицы, рыбы, змеи и, наконец, насекомые, открывают новые миры, их смыслы и сути, новые энергии – их сублиматы. Это все наш мир, его право и правота в безумии доверчивости, которую мы почему то боимся, боимся как зла. Мир не имеет окраски зла или добра. Эти оценочные категории ему не присущи. Мир ни страшен, ни добр – страшна антропоморфическая оценка мира своей однозначностью, посему бесплодностью. Что является для иерата иератикой, т.е. материалом иератическим? Процессы бытия мира: метаморфозы жизни камней, пород, текстуры деревьев и пр. В знаках они выражают духовную суть. Для иерата, поэтому, важно знаковое осмысление этих метаморфоз. Теургический результат этого осмысление, ради которого страшный труд, рабочая кротость, молитвенное терпение – иература. Снимаеться ли в этом процессе спонтанность? Нет! Напротив, активируется до изумляющей свободы. После тысяч исчезновений и приходов, трансформируясь гибелью и возраждением форма реализуется, убеждает узнаванием – самокристаллизуясь. Смена метаморфоз в иератике – неотвратимый процесс, как смена поколений или времен. Мастер здесь включен только посильным участием в пределах радости или усталости. Награда его – восторг узнавания. Так рождается иература – непрерывная жертва. Михаил Шварцман
Михаил Шварцман. "Иература развоплощения", 1975. Доска, левкас, темпера, 75 х 100 см
Михаил Шварцман. "Мета-портрет", 1960. Доска, левкас, темпера, 62 х 85 см
Михаил Шварцман. "Иература прорыва", 1973-75. Доска, левкас, темпера, 75 х 100 см
Михаил Шварцман. "Ковчег", 1972-73. Доска, левкас, темпера, 105 х 105 см
Михаил Шварцман. "Примула", 1974. Доска, левкас, темпера, 75 х 100 см
|
www.trifonov1975.narod.ru
Вертограды Михаила Шварцмана выставка в Московском музее современного искусства к 90-летию со дня рождения художника
Открыть доступДо 15.01.2016 в Московском музее современного искусства, здание на Петровке, дом 25.
ММОМА совместно с Фондом наследия Михаила Шварцмана представляют выставку «Вертограды Михаила Шварцмана», приуроченную к 90-летию со дня рождения художника.
Многочисленные работы из разных коллекций (государственных и частных) объединены одной кураторской идеей Сергея Хачатурова: показать искусство мастера в различных диалогах с историей художественного творчества как прошлого, так и настоящего.
Термин «иератизм», введенный Михаилом Шварцманом в контекст актуальной художественной жизни, в переводе с греческого означает — «священный». Философия «иератического искусства» начала формироваться еще в 60-х годах и в итоге выразилась в системе знаково-архитектонических кодов.
Художник Михаил Шварцман на протяжении творческой жизни последовательно удалялся от подражательного реалистического метода в желании приблизиться к пониманию знаков духовной иерархии.
Он сформулировал собственное определение образа-знака: иература. Судьба иерата, по Шварцману, есть видение и познание того, что создал Бог, и воспевание его даров с помощью творчества.
Название выставки — «Вертограды Михаила Шварцмана» — образно выражает иератическое искусство художника, и соответственно, логику построения выставки. «Вертоград» — древняя форма слова «Сад», а в христианской традиции «Вертоград» обозначает Райский Сад.
Образ последнего, известный по старинным иконам (Никита Павловец, «Богоматерь Вертоград Заключенный»), будто бы вдохновлял Шварцмана на создание иератур, полных тайн, опыта и знаний Универсума.
Юбилейная выставка в ММОМА имеет уникальное экспозиционное решение. Восемь залов главного здания Музея на Петровке 25 станут восемью ветвями по сторонам единой оси, которую можно уподобить древесному стволу.
Каждая ветвь — раздел со своей темой, взаимосвязанной с другими: «Кристалл», «Дом коллекционера», «Зеркальная перспектива знака», «Забытый заводской ангар», «Пальмовый лес», «Сад орнитолога», «Оранжереи памяти» и «Древо жизни».
Впервые искусство Михаила Шварцмана будет показано в активном взаимодействии, диалоге с мастерами различных эпох. На выставке будут представлены картины его «собеседников» разных эпох, от Гюбера Робера до Казимира Малевича, от Якова Чернихова до совсем молодых художников, увлеченных натурфилософской проблематикой.
В проекте участвуют работы из коллекций Государственного Русского музея, Государственной Третьяковской галереи, Театрального музея им. А. А. Бахрушина, Государственного Эрмитажа, Российской Государственной Библиотеки, Фонда Якова Чернихова, Фонда культуры «ЕКАТЕРИНА», частных собраний.
При поддержке Фонда AVC Charity к открытию выставки будет выпущен каталог.
Государственный Русский музей представит коллекцию работ Михаила Шварцмана в Санкт-Петербурге на выставке в 2017 году.
Информация (на 18.10.2016):
Московский музей современного искусства, здание на Петровке, дом 25
Адрес: улица Петровка, дом 25 (ближайшие станции метро «Чеховская» и «Пушкинская»)
Часы работы: с понедельника по воскресенье с 12:00 до 20:00, каждый четверг музей работает с 13.00 до 21.00, выходной – третий понедельник каждого месяца.
Стоимость билетов – 350 рублей, льготные категории – 150 рублей. Посещение всех зданий музея по одному билету в день приобретения – взрослые 500 рублей, льготные категории – 200 рублей.
Свободный вход в третье воскресенье каждого месяца.
cultobzor.ru
Шварцман Михаил Матвеевич - Биография :: Артпоиск
Михаил Матвеевич Шварцман родился в Москве 4 июня 1926 года в семье предпринимателя-нэпмана. Эпоха нэпа, как известно, закончилась трагически, и Шварцманы вынуждены были постоянно скрываться от преследования советских властей. После того как его отца репрессировали и он погиб в лагере,а мать была сослана в Сибирь, Михаила отправили в интернат, откуда в 1944 году он ушел в армию.
В 1950–56 гг. учился в Московском высшем художественно-промышленном училище, которое блестяще окончил, став дипломированным художником-монументалистом. В 1956–66 гг. работал на Московском комбинате декоративного искусства. Одновременно как книжный график сотрудничал в издательствах «Московский рабочий», «Советский писатель», «Детская литература», а также в области плаката и промышленной графики в Совэкспорте.
Дружит с И.Кабаковым, поэтами Г. Айги, Г.Сапгиром, А.Крученых, с искусствоведом С.Ямщиковым и коллекционером Г.Костаки.
С 1959 г. начал разрабатывать так называемую систему иератур — знакового выражения отношения человека к «опыту жизни» и «опыту в смерти». Работы Шварцмана выполнены темперой по доске и левкасу в яркой цветовой гамме. Он пытался соблюдать технические каноны древнерусского иконного письма и «иературы» считал «новым воплощением» иконы последних времен: отпечатком «духовного рождения в смерть», своего рода метаархеологией телесной жизни лиц и объектов материального мира. Вслед за художниками авангарда 1920-х годов Шварцман развивает мистически-религиозную традицию русского искусства, соединяет в своих работах приемы кубизма, сюрреализма и архаически-культовой семантики. Соединение фигуративности и абстракции соответствует его внутреннему видению и пониманию мира.
С 1966-го главный художник Специального художественно-конструкторского бюро Легпрома.
Набирает группу молодых художников, мечтая о воплощении своей «иератической концепции» (от др.-греч. hieros — священный) - так называемая школа Шварцмана. Которая занималась дизайном, театральными костюмами и т. п.. Творчество понимается им как молитва делом, как «спонтанное воплощение извечной мечты о магическом Знаке». Создать свою школу в искусстве Шварцману не удается, он остается художником, чье творчество не имеет аналогов в современном ему российском искусстве, но следы воздействия его идей можно проследить в творчестве ряда художников.
В 1970-е о нем появляются публикации за рубежом, на предложения о проведении выставок за границей художник отвечает отказом. Работает в одиночестве, отбрасывая «всякое самоустройство». Не будучи членом Союза художников СССР, принимал участие в выставках в Советском Союзе, ФРГ (1974, 1977, 1979), Италии (1977, 1978), Швейцарии (1978), Израиле (1979), Великобритании (1989).
Михаил Шварцман своих картин не продавал и крайне редко дарил. Полномасштабная ретроспективная выставка Шварцмана «Иературы» состоялась в Третьяковской галерее лишь в 1994 году. После смерти художника персональные выставки прошли в «Доме Нащокина» (1998, Москва), дважды в Русском музее (2001, 2005), в Третьяковской галерее (2008).
Произведения Шварцмана хранятся в Третьяковской галерее, частных коллекциях в России и Европе.
artpoisk.info
Михаил Шварцман художник
Михаил Матвеевич Шварцман родился в Москве 4 июня 1926 года в семье предпринимателя-нэпмана. Эпоха нэпа, как известно, закончилась трагически, и Шварцманы вынуждены были постоянно скрываться от преследования советских властей. После того как его отца репрессировали и он погиб в лагере, а мать была сослана в Сибирь, Михаила отправили в интернат, откуда в 1944 году он ушел в армию.После демобилизации в 1950-м Михаил Шварцман поступил в Высшее художественно-промышленное училище (б. Строгановское), которое блестяще окончил шесть лет спустя, став дипломированным художником-монументалистом. По окончании учебы он зарабатывал на жизнь, занимаясь оформлением книг, плакатной живописью, в которой добился немалых успехов не только в СССР, но и за рубежом, и разработкой дизайна фирменных знаков. Сегодня его называют одним из мастеров русского «неофициального искусства», однако сам Шварцман никогда не относился к промышленной графике как к чему-то более приземленному по сравнению с живописью. С 1966 года Михаил Матвеевич был главным художником Специального художественно-конструкторского бюро легкой промышленности, даже основал свою собственную школу, сыгравшую весьма важную роль в деле внедрения принципов графического стайлинга – знаково-стилистической унификации промышленных изделий.
В тот же период, в конце 1950-х – 1960-х годах, сложился и его станковый стиль «другого искусства», не похожий ни на один из существовавших в то время. Свои произведения художник стал называть «иературами», а свою концепцию – «иератизмом», производя этот термин от древнегреческого hieros – «священный», «знаковый» – и считая ее «языком третьего тысячелетия».
Можно сказать, что картины Шварцмана представляют собой некую не требующую вербального сопровождения молитву, воплощенную в цвете, форме и образах. Герметически замкнутые по композиции, напоминающие древние тотемы или магические алтари, порой снабженные таинственными письменами, его работы соединили в себе приемы авангардных направлений в искусстве – кубизма и сюрреализма – с архаически-культовой семантикой. Ритуал магии здесь словно бы превратился в ритуал искусства: перед шварцмановскими холстами испытываешь первобытный ужас встречи с чем-то грозным и потусторонним. Его иературы в чем-то наивны и сознательно упрощены, они подчеркнуто рукотворны: заметны следы кисти, осязаема грубость мазка, виден рельеф густо положенной краски, – но рукой автора, несомненно, водила чья-то высшая сила.
Михаил Шварцман, художник-монументалист, мистик и философ, педагог, великолепный график, основатель знаменитой московской школы графического дизайна, никогда не был членом Союза художников, поэтому для официальных властей такого художника не существовало. Хотя, по мнению друзей и коллег, он давно должен был считаться классиком отечественного искусства. У него совершенно не было свободного времени – далекий от разгульной богемной жизни, Шварцман работал день за днем, без выходных, годами. Условия для творчества были самые неподходящие: вместе с женой он жил в коммунальной квартире на 3-й Кабельной улице; в их комнате, по словам друзей и знакомых, всегда было невероятно тесно – везде стояли холсты, лежали папки с рисунками, кисти и краски вперемешку с бытовой утварью. Много позже, к концу жизни, Михаил Матвеевич, благодаря одному из учеников, обзавелся собственной мастерской, но в ней была написана лишь малая часть шварцмановских произведений.
Михаил Шварцман своих картин не продавал и крайне редко дарил – быть может, не хотел обнажать душу перед не готовым еще зрителем. Уже после его смерти в 1997 году работы Михаила Матвеевича вошли в наиболее значительные, в основном частные, собрания «неофициального» искусства. В том числе в коллекции знаменитого собирателя русской авангардной живописи Георгия Дионисовича Костаки и американца Нортона Доджа, чья коллекция сегодня включена в состав музея Циммерли Рутгерского университета, Нью-Джерси, США. Этапной экспозицией, увенчавшей его творческий путь, явилась большая персональная выставка, прошедшая в 1994 году в Третьяковской галерее, – первая персональная выставка шварцмановских иератур.
Tags: великолепный график, мистик и философ, Михаил Шварцман биография, Михаил Шварцман художник, основатель знаменитой московской школы графического диз, педагог, художник-монументалист
This entry was posted on Friday, October 31st, 2008 at 11:33 and is filed under Художники. You can follow any responses to this entry through the RSS 2.0 feed. Both comments and pings are currently closed.
artdosug.ru
