Музей ЧерномырдинаШуты и клоуны в живописи. Шут картина
Шут — википедия фото
Происхождение
Уже Плиний Старший упоминает царского шута (planus regius) при дворе эллинистического царя Птолемея I. Тем не менее в основном определение «шут» связывается с европейским Средневековьем.
Шут был символическим близнецом короля. Ему позволялось больше чем кому-либо, под видом шутки он мог говорить о том, что другим было не дозволено. Не только люди с актёрскими способностями, но и люди с психическими отклонениями зачастую зарабатывали шутовством средства к существованию.
Традиционно шут, как и герольд, обладал неприкосновенностью. Серьезно наказывать или казнить шута считалось дурным тоном (хотя такие случаи и бывали).
В Европе
Все королевские дворы Средневековья нанимали различного рода шутов, в умения которых входило музицирование, жонглирование, актёрство, загадывание загадок.
В средневековой Европе в связи с отсутствием свободы слова вельможи не могли открыто критиковать короля, а король не всегда мог себе позволить критиковать влиятельных вельмож. За них это делали шуты, часто в завуалированной форме. И если они переходили границы дозволенного, то наказывали их, а не вельмож. Через кривляния и болтовню дураков представители средневековой элиты доводили до сведения друг друга и короля свои претензии, критику, жалобы или особо рискованные предложения и идеи.
C наступлением эпохи Просвещения и Реформации традиция найма шутов прервалась.
В средневековой Франции
Шуты были при дворе королей Франции уже в XIV веке. Шут воспринимался как забавное отражение государя и в чём-то приравнивался к нему[2]. Оба они, как считали тогда, были отмечены божественным вниманием, хотя и каждый по-своему. В конце средневековья шуты часто изображались с дурацкими жезлами в руках и в таких же трёхверхих колпаках[3]. Языки по двум их сторонам считались, правда, поднятыми ослиными ушами, а рог по центру – петушьей головой[4]. Священные трёхрогие быки, трёхверхие королевские короны, крестовые нимбы, теперь — и трёхконцовые шутовские колпаки[5].
В России
Шутовство имеет на Руси давние традиции. Персонаж русских сказок Иван-дурак (ср.: англ. Fool, Joker) часто противопоставляется Царю именно в качестве носителя некого тайного знания, кажущегося глупостью.
Известны шуты Петра Великого И.А. Балакирев, вошедший в историю множеством рассказанных якобы им анекдотов, и Ян д’Акоста, которому за политические и богословские споры Пётр пожаловал остров в Финском заливе и титул «Самоедского Короля».
Прослеживается также определённая связь традиции шутовства с традицией юродства, хотя последнее несло существенно большую духовную, сакральную нагрузку. Некоторые исследователи[6] считают также и средневековых шутов носителями давних духовных традиций и тайных знаний. Были на Руси и ярмарочные шуты — скоморохи.
В русской традиции можно встретить замену слова «черт» (или вообще, нечистая сила) словом шут[7]. Широко известны, например, устойчивые выражения «Ну и шут с ним», «Какого шута?»[8].
В северорусских деревнях русалок называют шутовками или чертовками[9].
Станьчык, фрагмент картины Яна МатейкоШут — единственный человек на королевском балу, опечаленный новостью о взятии русскими Смоленска в 1514 году. Король Тонга Тауфа’ахау Тупоу IV — первый в новейшей истории монарх, нанявший шута на королевскую службу. Шутом стал некто Дж. Богдонофф, призванный на эту должность в 1999 году. Сохранить должность ему, однако, не удалось, так как в 2001 «шут» был уличён в финансовых хищениях (параллельно Богдонофф занимал должность финансового советника короля) и вынужден был покинуть королевство.
Основная статья: Список шутов
Иероним Босх «Корабль дураков» 1495—1500. Лувр. Париж Картина полная острой социальной и политической сатиры с двусмысленным немецким названием «Narrenschiff» («Narr» — дурак, шут). Один из персонажей картины — Шут, одиноко сидящий на корме корабля, полного людей, погрязших в пороке и безнравственности. Подробнее о картине в статье Босх
В живописи
«Дурак» со времен античности — непременный спутник государей и аристократов. Традиционная их одежда — колпак с ослиными ушами и колокольчиками и шутовской жезл (маротта). Колокольчики носили и обычные люди, но к концу XV века делать это перестали. И только шуты по-прежнему забавляли ими народ. В «Психомахии» персонифицированная Jocus (лат. «шутка») является спутницей Купидона. Ренессанская аллегория аналогичным образом соединяет Любовь и Глупость, делая их спутниками Юности (см. например картину Пурбуса «Аллегория любовного празднества», Колл. Уолла, Лондон). Шут может быть персонификацией Глупости, противопоставляясь добродетели Благоразумия. См. тж. Корабль дураков[10].
В массовой культуре
В России существовала известная рок-группа «Король и Шут», творческая философия которой основана на образе Шута, группа использовала и русские фольклорные элементы, и элементы средневековой готики.
Прочее
Часто выводил шута в качестве одного из героев своих пьес У. Шекспир.
С. Дали сделал своим жизненным девизом следующее высказывание: «Если существует так много Шутов, желающих стать мудрее, почему же и Мудрец не может быть Шутом?»
org-wikipediya.ru
Русские шуты
Шут – это, пожалуй, одна из важнейших должностей в государстве, ведь дурак при дворе был призван обличать придворных дураков. Накануне 1 апреля "Историческая правда" вспоминает самых известных шутов России.
Шут был символическим близнецом короля. В обязанности шута входило развлекать забавными выходками господ и гостей, при том, что со средневековья прослеживается определённая связь шутовства с традицией юродства. Персонаж русских сказок Иван-дурак часто противопоставляется Царю именно в качестве носителя некого тайного знания, кажущегося глупостью. Основным качеством шута было не столько умение балагурить и шутить, сколько высмеивать злое и лживое, что особенно ценилось в русском народе. Однако, у самих шутов жизнь складывалась вовсе не весело.
Александр Литовченко "Осип Гвоздь"
Осип Гвоздь
Княжеский сын Осип Гвоздь славился в народе соленым остроумием, за что получил свое прозвище и должность придворного шута Ивана Грозного. Он носил колпак с ослиными ушами и серебряными бубенцами. Когда царь из загородного дворца въезжал в Москву в сопровождении трехсот стрельцов, впереди на огромном быке и в золотых одеждах ехал шут Осип Гвоздь. Согласно легенде, Грозный осерчал на своего шута за то, что тот усомнился в родстве царя с римскими императорами, и окунул лицом в кипящие щи. А когда шут вырвался и попытался убежать, самодержец догнал его и зарезал ножом. Вскоре Иван Грозный раскаялся в своем поступке… и позвал врача, велев заняться врачеванием. Однако врач нашел шута уже мертвым. Вернувшись, на вопрос царя он ответил: «Бог лишь единожды вкладывает в человека душу, и коль она его покинула, то никому не дано призвать ее обратно». Тиран, досадливо махнув рукою, проговорил: «Так пусть дьявол приберет его, раз он не пожелал ожить!»
* * * 
Яков Тургенев
В 1700 году, Петр справил шутовскую свадьбу шута Якова Федоровича Тургенева, которого сам сосватал за дьячиху. "Свадьба" сопровождалась большим количеством насмешек над старыми обычаями. Иван Федорович Ромодановский в старом одеянии изображал "царя", "царицей" же была дородная Бутурлина, сам Петр в форме морского офицера принял живейшее участие в пострижении бород именитым боярам.
* * *
Яким ВолковКрепостной крестьянин маленького роста по прозвищу Комар, которого царь Петр в 1710 году насильно женил на престарелой карлице Прасковье Федоровне. Эта потешная свадьба ставила своей целью "развести" в России свою особенную породу карликов. Интересно, что Яким Волков сопровождал Петра с самого детства государя, и, по признанию самого Петра, именно Комар спас его во время стрелецкого бунта, вовремя предупредив об опасности. Также при дворе Петра жили несколько десятков карликов и карлиц - целая свита, одетая на европейский манер и способная развлечь государя в тяжёлые для него минуты.
* * *
Иван Балакирев
Ванечка Балакирев – самый знаменитый шут в российской истории. Он был не только потешником, но и сподвижником Петра, участвовал в государственных делах, выполнял поручения императора и императрицы. Историкам известно, что Иван Алексеевич Балакирев родился в 1699 году в семье Костромского дворянина. В возрасте десяти лет он, согласно заведенному порядку, был представлен на смотр Петру и определен в Преображенский полк. И вскоре солдат Балакирев был взят во дворец в качестве шута. Рассказывали, что произошло это жарким летним днем, когда стоявший на посту Балакирев решил искупаться. Но едва он разделся и влез в воду, как увидел, что по берегу с тростью в руке размашистой походкой идет царь. Сообразив, что за самовольное оставление поста Петр строго с него взыщет, он пулей выскочил на берег. Грозный царь быстро приближался, и времени одеться не было. Тогда Балакирев надел парик и треуголку, наспех перебросил через плечо патронташ и, взяв ружье, замер, отдавая честь. На строгий вопрос Петра: «Что случилось?» Балакирев, несмотря на отчаянное положение, оставаясь мокрым и голым, не моргнув глазом, отвечал, что «исследовал пост и изучал обстановку в реке». Петр рассмеялся и взял его шутом.
После смерти личность Балакирева обросла множеством легенд. Ему приписывались анекдоты и выходки других шутов, а достоверных фактов его биографии сохранилось не так уж и много.
* * * 
Портрет Яна Лакоста с картины В.Якоби "Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны"
Ян Лакоста
Ян Лакоста был крещённым евреем, сбежавшим из Португалии. Пётр Первый познакомился с ним в Гамбурге и пригласил вместе с семьёй в Россию. В России его окрестили Петром Дорофеичем, усердно. Он знал несколько языков и, общаясь с государем, пользовался церковной богословской казуистикой и риторическими приемами, подводя свои суждения к неожиданным смешным умозаключениям, что особенно нравилось Петру, который подарил ему дикий и необжитый крошечный остров Гохланд в Финском заливе и титул «короля самоедского». Позже стал шутом Анны Иоанновны и герцога Бирона.
Картина Валерия Якоби "Шуты при дворе императрицы Анны Иоанновны" запечатлела всех знаменитых шутов при дворе российской императрицы, более всех монархов обожавшей балаганные представления. Картина изображает спальню болеющей императрицы Анны Иоанновны, которая находится в постели. У изголовья ее кровати сидит Бирон. Подле Бирона - его сын с бичом и начальник Тайной канцелярии А.И. Ушаков. Рядом сидят - Анна Леопольдовна, будущая правительница, французский посол де Шатарди и лейб-медик Лесток. Позади всех тайно совещаются граф Миних и князь Н. Трубецкой, в дверях ― кабинет-министр А. Волынский.
* * * 
Педрилло
Педрилло – его настоящая фамилия. Он был сыном скульптора из Неаполя и звали его Пьетро-Мира. В Россию он приехал как певец и музыкант. Выступал при дворе, развлекая гостей игрой на скрипке. Позже он стал любимым шутом Анны Иоанновны, постоянным карточным партнёром. И даже больше: Педрилло вошёл в фольклор в образе прекрасно всем известного Петрушки.
* * * 
Князь Волконский
Волконский Никита Фёдорович, князь. В царствование Петра I князь Волконский был записан в Преображенский полк, и по воле государя отправлен за границу для обучения. Однако путешествие окончилось в Митаве при дворе курляндской герцогини Анны Иоанновны, где он служил в канцелярии русского резидента Бестужева, на дочери которого женился. Позднее Никита и Аграфена Волконские перебрались в Санкт-Петербург. В отличие от своей амбициозной супруги Аграфены Петровны, ставшей статс-дамой императрицы Екатерины I, князь Волконский к дворцовой карьере не стремился, довольствуясь званием капитана и занимаясь хозяйственными делами.
В 1727 году из-за участия в дворцовой интриге Аграфена Волконская была приговорена к ссылке в монастырь, где она и умерла. С приходом к власти императрицы Анны, бывшей курляндской герцогини, Волконский был назначен шутом при её дворе - «по давнишней злобе к жене его Аграфене Петровне». У него были "важные" обязанности: он кормил любимую собачку императрицы Цитриньку и разыгрывал бесконечный шутовской спектакль — будто он по ошибке женился на князе Голицыне.
Н.Ф. Волконский* * * 
Валерий Якоби "Ледяной дом"
Князь Голицын
Князь Михаил Алексеевич Голицын, выходец из древнего аристократического рода, будучи за границей, страстно влюбился в красавицу Лючию - итальянку, дочь трактирщика, которая согласилась стать его женой, но с условием, что он примет католичество. В 1732 году, уже при императрице Анне Иоанновне, на молодых обрушился гнев императрицы. Брак был признан незаконным. Итальянку Лючию отправили в ссылку, откуда она не вернулась, а князю было велено занять место среди придворных «дураков». Его прозвали "Квасником" - в его обязанности входило обносить императрицу и ее гостей русским квасом.
Пожалуй, самый известный эпизод, связанный с Голицыным, - шутовская свадьба в Ледяном доме. По приказу Анны Иоанновны в столицу были свезены по два человека от «всех племён и народов». Архитекторы выстроили ледяной дом, и шестого февраля 1740-го года к нему направился свадебный поезд во главе с самой императрицей. Жених – Голицын – и невеста – калмычка Евдокия Буженинова – ехали в специальной клетке, поставленной на слона. После пира и танцев молодых завели в Ледяной дом и уложили в ледяную постель. А императрица велела поставить стражников, чтобы шут и шутиха не покинули своего ложа до утра.
* * *
Карлица-шутиха Буженинова
Евдокия Буженинова
Известно, что у Анны Иоанновны был целый штат карлиц: калмычка Евдокия Буженинова (имя выдумано, фамилия — в честь любимого кушанья), Мать Безножка, Дарья Долгая, Кулема-дурка, Баба Матрена (мастерица по сквернословию), Екатерина Кокша, Девушка Дворянка, которые обязаны были без умолку болтать и кривляться перед нею. Дуня это исполняла забавнее других шутих, ввиду того, что была очень проницательной и артистичной и чувствовала, что нужно государыне. А поэтому императрица в качестве жеста благоволения и позволила ей самой выбрать мужа. Калмычка, которой тогда исполнилось 34 года, и указала на князя Голицына...
Интересно, что именно она и вывела своего "мужа" - князя Голицына - из депрессивного униженного состояния. Придворные побаивались ее влияния и перестали издеваться над ее мужем.
Взошедшая на престол Анна Леопольдовна запретила нечеловеческие "забавы" над шутами: звание придворного шута было упразднено... Голицыну вернули титул и родовое имение Архангельское. С Бужениновой, ставшей после замужества княгиней, они жили безбедно и в согласии. В 1742 году, сразу после рождения второго сына, Авдотья Ивановна скончалась. Князь Голицын после ее смерти прожил еще 35 лет. И умер в 90, по уверениям современников, находясь в здравом уме и твердой памяти... * * *
Апраксин лежит на полу
Граф Апраксин
Граф Алексей Петрович Апраксин происходил из знатного царского рода. Он был сыном боярина и президента Юстиц-коллегии времен Петра I — Петра Матвеевича Апраксина, племянником генерал-адмирала Федора Матвеевича Апраксина и царицы Марфы Матвеевны. В 1729 годе он принял католическую веру, за что императрица Анна Иоанновна сделала его шутом. Как говорил Никита Панин, Апраксин был негодяем и проказником по призванию, «несносный был шут, обижал всегда других и за то часто бит бывал». За ревностное исполнение своих обязанностей он получал от государыни богатые пожалования.
* * * 
Еще один шут - поэт Тредиаковский
Поэт Тредиаковский
Первый реформатор литературы Тредиаковский был придворным поэтом при Анне Иоанновне. За отказ сочинить оду к шутовской свадьбе в Ледяном доме был до полусмерти избит и высечен кнутом. После чего он написал-таки «Сказание о дураке и дурке», которое он отказался включать в какую-либо из своих книг. Вот отрывок из "Сказания": "Здравствуйте, женившись, дурак и дурка,Е… дочка, тота и фигурка!Теперь-то прямо время нам повеселиться,Теперь-то всячески поезжанам должно беситься. Квасник — дурак!Буженинова — е… б…!
На месте многоточий стояли срамные слова, которые обожала императрица. Также Тредиаковскому было приказано сочинять стихотворения на все придворные случаи жизни, величальные и пышные поздравительные оды, переводить дурацкие комедии для всяческих непотребных придворных спектаклей. Кстати, каждое свое создание придворный виршеплет обязан был подносить Анне Иоанновне, подползая к ней на коленях, а императрица, если стихотворение ей нравилось, щедро награждала автора «всемилостивейшей оплеушиной».
* * * 
Шталмейстер Нарышкин
После "дикого двора" Анны Иоанновны мода на шутов в России прошла. Последним придворным шутом был камергер Лев Александрович Нарышкин, обер-шталмейстер императора Петра III и Екатерины Великой. Нарышкин был необыкновенно популярен в петербургском обществе и считался, пожалуй, самой яркой звездой среди придворных. Князь Щербатов в сочинении «О повреждении нравов в России», писал: "Государь Петр имел при себе главного своего любимца — Льва Александровича Нарышкина, человека довольно умного, но такого ума, который ни к какому делу стремления не имеет, труслив, жаден к честям и корысти, шутлив, и, словом, по обращениям своим и по охоте шутить более удобен быть придворным шутом, нежели вельможею. Сей был помощник всех его страстей".
Екатерина II, будучи очень невысокого мнения о дарованиях Нарышкина, называла его «прирождённым арлекином»: "Он был способен создавать целые рассуждения о каком угодно искусстве или науке; употреблял при этом технические термины, говорил по четверти часа и более без перерыву, и в конце концов ни он и никто другой ничего не понимали во всем, что лилось из его рта потоком вместо связанных слов, и все под конец разражались смехом".
* * * 
Шут Сталина
Никита Сергеевич Хрущев, занимавший достаточно высокие должности, в ближайшем сталинском окружении играл роль «дурака», и за это ему многое прощалось. Хрущев с готовностью смеялся над каждой сталинской шуткой и танцевал гопак по приказу властителя во время многочисленных застолий.
Хрущев не перестал шутить и на высоком посту, правда, далеко не все ценили его искрометный юмор. Например, Мао Цзэдуну он в ответ на критику пообещал отправить в Пекин гроб с телом Сталина, а в беседе с американскими дипломатами прямо заявил: «Мы вас закопаем». В народе Хрущев запомнился посадками кукурузы в не подходящих для этого районах, стучанием ботинком по трибуне на ассамблее ООН с криком: «Мы вам покажем кузькину мать!» и множеством сложенных про него анекдотов.
www.istpravda.ru
Шут — википедия орг
Происхождение
Уже Плиний Старший упоминает царского шута (planus regius) при дворе эллинистического царя Птолемея I. Тем не менее в основном определение «шут» связывается с европейским Средневековьем.
Шут был символическим близнецом короля. Ему позволялось больше чем кому-либо, под видом шутки он мог говорить о том, что другим было не дозволено. Не только люди с актёрскими способностями, но и люди с психическими отклонениями зачастую зарабатывали шутовством средства к существованию.
Традиционно шут, как и герольд, обладал неприкосновенностью. Серьезно наказывать или казнить шута считалось дурным тоном (хотя такие случаи и бывали).
В Европе
Все королевские дворы Средневековья нанимали различного рода шутов, в умения которых входило музицирование, жонглирование, актёрство, загадывание загадок.
В средневековой Европе в связи с отсутствием свободы слова вельможи не могли открыто критиковать короля, а король не всегда мог себе позволить критиковать влиятельных вельмож. За них это делали шуты, часто в завуалированной форме. И если они переходили границы дозволенного, то наказывали их, а не вельмож. Через кривляния и болтовню дураков представители средневековой элиты доводили до сведения друг друга и короля свои претензии, критику, жалобы или особо рискованные предложения и идеи.
C наступлением эпохи Просвещения и Реформации традиция найма шутов прервалась.
В средневековой Франции
Шуты были при дворе королей Франции уже в XIV веке. Шут воспринимался как забавное отражение государя и в чём-то приравнивался к нему[2]. Оба они, как считали тогда, были отмечены божественным вниманием, хотя и каждый по-своему. В конце средневековья шуты часто изображались с дурацкими жезлами в руках и в таких же трёхверхих колпаках[3]. Языки по двум их сторонам считались, правда, поднятыми ослиными ушами, а рог по центру – петушьей головой[4]. Священные трёхрогие быки, трёхверхие королевские короны, крестовые нимбы, теперь — и трёхконцовые шутовские колпаки[5].
В России
Шутовство имеет на Руси давние традиции. Персонаж русских сказок Иван-дурак (ср.: англ. Fool, Joker) часто противопоставляется Царю именно в качестве носителя некого тайного знания, кажущегося глупостью.
Известны шуты Петра Великого И.А. Балакирев, вошедший в историю множеством рассказанных якобы им анекдотов, и Ян д’Акоста, которому за политические и богословские споры Пётр пожаловал остров в Финском заливе и титул «Самоедского Короля».
Прослеживается также определённая связь традиции шутовства с традицией юродства, хотя последнее несло существенно большую духовную, сакральную нагрузку. Некоторые исследователи[6] считают также и средневековых шутов носителями давних духовных традиций и тайных знаний. Были на Руси и ярмарочные шуты — скоморохи.
В русской традиции можно встретить замену слова «черт» (или вообще, нечистая сила) словом шут[7]. Широко известны, например, устойчивые выражения «Ну и шут с ним», «Какого шута?»[8].
В северорусских деревнях русалок называют шутовками или чертовками[9].
Станьчык, фрагмент картины Яна МатейкоШут — единственный человек на королевском балу, опечаленный новостью о взятии русскими Смоленска в 1514 году. Имя польского дворцового шута Станьчыка сохранилось в польском фольклоре как синоним острослова, высмеивающего текущие политические события. В период новой истории эта фигура стала символом для многих поляков.
Король Тонга Тауфа’ахау Тупоу IV — первый в новейшей истории монарх, нанявший шута на королевскую службу. Шутом стал некто Дж. Богдонофф, призванный на эту должность в 1999 году. Сохранить должность ему, однако, не удалось, так как в 2001 «шут» был уличён в финансовых хищениях (параллельно Богдонофф занимал должность финансового советника короля) и вынужден был покинуть королевство.
Основная статья: Список шутов
Иероним Босх «Корабль дураков» 1495—1500. Лувр. Париж Картина полная острой социальной и политической сатиры с двусмысленным немецким названием «Narrenschiff» («Narr» — дурак, шут). Один из персонажей картины — Шут, одиноко сидящий на корме корабля, полного людей, погрязших в пороке и безнравственности. Подробнее о картине в статье Босх В живописи
«Дурак» со времен античности — непременный спутник государей и аристократов. Традиционная их одежда — колпак с ослиными ушами и колокольчиками и шутовской жезл (маротта). Колокольчики носили и обычные люди, но к концу XV века делать это перестали. И только шуты по-прежнему забавляли ими народ. В «Психомахии» персонифицированная Jocus (лат. «шутка») является спутницей Купидона. Ренессанская аллегория аналогичным образом соединяет Любовь и Глупость, делая их спутниками Юности (см. например картину Пурбуса «Аллегория любовного празднества», Колл. Уолла, Лондон). Шут может быть персонификацией Глупости, противопоставляясь добродетели Благоразумия. См. тж. Корабль дураков[10].
В массовой культуре
В России существовала известная рок-группа «Король и Шут», творческая философия которой основана на образе Шута, группа использовала и русские фольклорные элементы, и элементы средневековой готики.
Прочее
Часто выводил шута в качестве одного из героев своих пьес У. Шекспир.
С. Дали сделал своим жизненным девизом следующее высказывание: «Если существует так много Шутов, желающих стать мудрее, почему же и Мудрец не может быть Шутом?»
www-wikipediya.ru
Шут Википедия
Шут при дворе, XV столетия. Миниатюра из манускрипта, хранящегося в Библиотеке Арсенала (Париж) 
Изображение шута на входе в замок города Тюбинген Шут — лицо при дворе государя или в барском доме, в обязанности которого входило развлекать и смешить забавными выходками господ и гостей.
Традиционно шут изображался в колпаке с бубенцами. Три длинных его конца символизировали ослиные уши и хвост — атрибуты карнавальных костюмов во время римских Сатурналий и «ослиных процессий» раннего Средневековья. В руках у шута часто была погремушка: палочка с привязанным к ней бычьим пузырём, в которую насыпался горох. Эта принадлежность была у шутов ещё со времён древнего Рима. В России шуты украшали себя также гороховой соломой, откуда и пошло название «шут гороховый»[1].
История
Происхождение
Уже Плиний Старший упоминает царского шута (planus regius) при дворе эллинистического царя Птолемея I. Тем не менее в основном определение «шут» связывается с европейским Средневековьем.
Шут был символическим близнецом короля. Ему позволялось больше чем кому-либо, под видом шутки он мог говорить о том, что другим было не дозволено. Не только люди с актёрскими способностями, но и люди с психическими отклонениями зачастую зарабатывали шутовством средства к существованию.
Традиционно шут, как и герольд, обладал неприкосновенностью. Серьезно наказывать или казнить шута считалось дурным тоном (хотя такие случаи и бывали).
В Европе
Все королевские дворы Средневековья нанимали различного рода шутов, в умения которых входило музицирование, жонглирование, актёрство, загадывание загадок.
В средневековой Европе в связи с отсутствием свободы слова вельможи не могли открыто критиковать короля, а король не всегда мог себе позволить критиковать влиятельных вельмож. За них это делали шуты, часто в завуалированной форме. И если они переходили границы дозволенного, то наказывали их, а не вельмож. Через кривляния и болтовню дураков представители средневековой элиты доводили до сведения друг друга и короля свои претензии, критику, жалобы или особо рискованные предложения и идеи.
C наступлением эпохи Просвещения и Реформации традиция найма шутов прервалась.
В средневековой Франции
Шуты были при дворе королей Франции уже в XIV веке. Шут воспринимался как забавное отражение государя и в чём-то приравнивался к нему[2]. Оба они, как считали тогда, были отмечены божественным вниманием, хотя и каждый по-своему. В конце средневековья шуты часто изображались с дурацкими жезлами в руках и в таких же трёхверхих колпаках[3]. Языки по двум их сторонам считались, правда, поднятыми ослиными ушами, а рог по центру – петушьей головой[4]. Священные трёхрогие быки, трёхверхие королевские короны, крестовые нимбы, теперь — и трёхконцовые шутовские колпаки[5].
В России
Шутовство имеет на Руси давние традиции. Персонаж русских сказок Иван-дурак (ср.: англ. Fool, Joker) часто противопоставляется Царю именно в качестве носителя некого тайного знания, кажущегося глупостью.
Известны шуты Петра Великого И.А. Балакирев, вошедший в историю множеством рассказанных якобы им анекдотов, и Ян д’Акоста, которому за политические и богословские споры Пётр пожаловал остров в Финском заливе и титул «Самоедского Короля».
Прослеживается также определённая связь традиции шутовства с традицией юродства, хотя последнее несло существенно большую духовную, сакральную нагрузку. Некоторые исследователи[6] считают также и средневековых шутов носителями давних духовных традиций и тайных знаний. Были на Руси и ярмарочные шуты — скоморохи.
В русской традиции можно встретить замену слова «черт» (или вообще, нечистая сила) словом шут[7]. Широко известны, например, устойчивые выражения «Ну и шут с ним», «Какого шута?»[8].
В северорусских деревнях русалок называют шутовками или чертовками[9].
В других странах
Станьчык, фрагмент картины Яна МатейкоШут — единственный человек на королевском балу, опечаленный новостью о взятии русскими Смоленска в 1514 году. Имя польского дворцового шута Станьчыка сохранилось в польском фольклоре как синоним острослова, высмеивающего текущие политические события. В период новой истории эта фигура стала символом для многих поляков.
Король Тонга Тауфа’ахау Тупоу IV — первый в новейшей истории монарх, нанявший шута на королевскую службу. Шутом стал некто Дж. Богдонофф, призванный на эту должность в 1999 году. Сохранить должность ему, однако, не удалось, так как в 2001 «шут» был уличён в финансовых хищениях (параллельно Богдонофф занимал должность финансового советника короля) и вынужден был покинуть королевство.
Упоминание шута в искусстве
Иероним Босх «Корабль дураков» 1495—1500. Лувр. Париж Картина полная острой социальной и политической сатиры с двусмысленным немецким названием «Narrenschiff» («Narr» — дурак, шут). Один из персонажей картины — Шут, одиноко сидящий на корме корабля, полного людей, погрязших в пороке и безнравственности. Подробнее о картине в статье Босх В живописи
«Дурак» со времен античности — непременный спутник государей и аристократов. Традиционная их одежда — колпак с ослиными ушами и колокольчиками и шутовской жезл (маротта). Колокольчики носили и обычные люди, но к концу XV века делать это перестали. И только шуты по-прежнему забавляли ими народ. В «Психомахии» персонифицированная Jocus (лат. «шутка») является спутницей Купидона. Ренессанская аллегория аналогичным образом соединяет Любовь и Глупость, делая их спутниками Юности (см. например картину Пурбуса «Аллегория любовного празднества», Колл. Уолла, Лондон). Шут может быть персонификацией Глупости, противопоставляясь добродетели Благоразумия. См. тж. Корабль дураков[10].
В массовой культуре
В России существовала известная рок-группа «Король и Шут», творческая философия которой основана на образе Шута, группа использовала и русские фольклорные элементы, и элементы средневековой готики.
Прочее
Часто выводил шута в качестве одного из героев своих пьес У. Шекспир.
С. Дали сделал своим жизненным девизом следующее высказывание: «Если существует так много Шутов, желающих стать мудрее, почему же и Мудрец не может быть Шутом?»
Шут как символ
В картах таро шут — карта Старших Арканов (карта 0 в английской традиции, карта 22 — во французской).
В стандартной колоде игральных карт существует два джокера. Эти карты с изображением шута в большинстве игр стандартной колодой могут заменить в комбинации любую другую карту по желанию играющего.
См. также
Примечания
Литература
wikiredia.ru
Шуты и клоуны в живописи: lebedeva_mari
Walter Howell Deverell.
John Collier.
Прозрачен лед, и сладок мед,Но даже мудрый не поймет,Зачем так руки женщин холодны.И встречи ранят, как мечи.И только речи горячи.И утром мы не чувствуем вины.
Но то, что ведомо глупцу,Тебя ударит по лицу,А ты свою мелодию свисти.Гудит от песен голова,Но женщина всегда права,И с ней тебе опять не по пути.
Звенят бубенчики шута:«Она не та, она не та…»Но так недалеко и до беды.А ты кричи, что ерунда,Что это падает вода,И никуда не деться от воды.
А шут шагает налегкеВ своем дурацком колпаке,И не боится снега и дождя.А ты кричи, что ерунда,Что женщина права всегда,Когда она смеется, уходя.
Прозрачен лед, и сладок мед,Но даже мудрый не поймет,Зачем все эти сказки до зари.Ах, эта песенка шута:«Она не та, она не та,И ты за нею двери затвори!»
Ян Бруштейн
James Watts.
Scipione Simoni.
John William.
George Fort Gibbs.
George Fort Gibbs.
Eduardo Zamacois y Zabal.
Eduardo Zamacois y Zabal.
Francisco Domingo y Marques.
Я был шутом,Я был котом,Я пробовалТебя понять,Я твой животСвоим хвостомПытался бережноОбнять.
Я прятал взглядаСветлячкиВ приличья,Рамочки границ,И от тебяСвои зрачкиСкрывалЗа шторками ресниц.
Я был стремительным,Как «Пиф»,И неожиданным,Как «Паф»,Я был болтливИ молчалив,И грациозен,Как жираф.
Я был плутом,Я был котом,И не могу никак понять:Я помню,Как живот хвостомПытался трепетноОбнять...
А дальше –Вот тебе и раз –Как молоткомИз-за куста:Ослепленение двух глазИ ампутация хвоста...
И я не тот,И ты не та,Уже не та,Ещё не эта,Я – кот,Лишившийся хвоста,А ты –Остывшая планета,Ещё не та,Уже не эта...Но все жеТеплится мечта...
Борис Барский
Augusto Corelli .
Francis Sydney Muschamp.
Albrecht Frans Lieven Vriendt.
Mary Browning.
Станислав Плутенко.
Окончен королевский пир. КорольИскал от скуки новых развлеченийИ крикнул своему шуту: «Сэр, шут!Молись за нас!… Молись же!.. На колени!Шут тихо шляпу снял, умолк звук бубенцов.Встал на колени. Слышались насмешкиВ предвосхищенье новой шутки над глупцом…
Но горечь скрылась за раскрашенной усмешкой.Он голову склонил, все замерли вокруг.Лишь плачущие свечи рвали темноту…И вдруг раздался голос: «О, Господь!Будь милостив ко мне, шуту!Ничто, Господь, не может изменитьТьму зла в сердцах на неба чистоту,Одно лишь наказанье.… Но, Господь,Будь милостив ко мне, шуту!Не Правду и Любовь должны мы обвинять,Не Справедливость и не Истины Твои.Безумным, нам давно пора понять,Как далеко храним мы небо от земли.Мы в слепоте своей стремимся в пропастьИ топчем Нежность, Кротость, Красоту,И к небесам возносим только ропот,И убиваем в сердце доброту.И Истину Творца мы не смогли принять.Кому из нас она сердца пронзала?И силу Слова не хотели осознать,Кому оно пророчеством звучало?Вину не Нежность спрашивать должна,А бич безжалостный и вечно справедливый,Но за свои ошибки, — о, в стыдеПред Небом падаем и, плача, просим милость.Земля не заживляет ран души,Цари земные прячут сердца пустоту,Ликует лишь толпа…
Но я прошу, Господь,Будь милостив ко мне, шуту!»Весь двор молчал. В звенящей тишинеКороль поднялся; устремившись в темноту,Покинул зал и прошептал: «Господь!Будь милостив ко мне, шуту!..»
Эдвард Роуленд СиллПеревод с англ. Надежды Михайленкою, г. Челябинск
Станислав Плутенко.
Ланский Валерий.
Пушкин Виктор.
Емелин Валерий.
Артур Радукан.
Артур Радукан.
Артур Радукан.
Волт Татьяна.
Побережный Олег.
Подгаевская Марина.
Подгаевская Марина.
Дивитесь вы моей одежде, Смеётесь: «Что за пестрота!» Я нисхожу к вам, как и прежде, В святом обличии шута.
Мне закон ваш — не указка. Смех мой — правда без границ. Размалёванная маска Откровенней ваших лиц.
Весь лоскутьями пестрея, Бубенцами говоря. Шутовской колпак честнее, Чем корона у царя.
Иное время, и дороги Уже не те, что были встарь, Когда я смело шёл в чертоги, Где ликовал надменный царь.
Теперь на сходке всенародной Я поднимаю бубен мой, Смеюсь пред Думою свободной, Пляшу пред мёртвою тюрьмой.
Что, вас радуют четыре Из святых земных свобод? Эй, дорогу шире, шире! Расступитесь, — шут идёт!
Острым смехом он пронижет И владыку здешних мест, И того, кто руку лижет, Что писала манифест.
2 ноября 1905 годаФедор Сологуб
Шумакова Елена.
Моисеева Лиана.
Моисеева Лиана.
Красавин-Белопольский Юрий.
Ефимова Ольга.
Ефимова Ольга.
Подгаевская Марина.
Контуриев Вячеслав.
Нусуев Павел.
Кроповинский Сергей.
Мацик Юрий.
Мацик Юрий.
Мацик Юрий.
Шут был вор: он воровал минуты –Грустные минуты, тут и там, -Грим, парик, другие атрибутыЭтот шут дарил другим шутам.
В светлом цирке между номерами,Незаметно, тихо, налегкеПоявлялся клоун между намиВ иногда дурацком колпаке.
Зритель наш шутами избалован –Жаждет смеха он, тряхнув мошной,И кричит: «Да разве это клоун?Если клоун – должен быть смешной!»
Вот и мы… Пока мы вслух ворчали:«Вышел на арену – так смеши!» -Он у нас тем временем печалиВынимал тихонько из души.
Мы опять в сомненье – век двадцатый:Цирк у нас конечно мировой, -Клоун, правда, слишком мрачноватый –Не весёлый клоун, не живой.
Ну а он как будто в воду канув,Вдруг при свете, нагло, в две рукиКрал тоску из внутренних кармановНаших душ, одетых в пиджаки.
Мы потом смеялись обалдело,Хлопали, ладони раздробя.Он смешного ничего не делал, -Горе наше брал он на себя.
Только – балагуря, тараторя –Все грустнее становился мим:Потому что груз чужого горяПо привычке он считал своим.
Тяжелы печали, ощутимы –Шут сгибался в световом кольце, -Делались всё горше пантомимы,И морщины – глубже на лице.
Но тревоги наши и невзгодыОн горстями выгребал из нас –Будто обезболивал нам роды, -А себе – защиты не припас.
Мы теперь без боли хохоталиВесело по нашим временам:Ах, как нас приятно обокрали –Взяли то, что так мешало нам!
Время! И разбив себе колени,Уходил он, думая своё.Рыжий воцарился на аренеДа и за пределами её.
Злое наше вынес добрый генийЗа кулисы – вот нам и смешно.Вдруг – весь рой украденных мгновенийВ нём сосредоточился в одно.
В сотнях тысяч ламп погасли свечи.Барабана дробь – и тишина…Слишком много он взвалил на плечиНашего – и сломана спина.
Зрители – и люди между ними –Думали: вот пьяница упал…Шут в своей последней пантомимеЗаигрался – и переиграл.
Он застыл – не где-то, не за морем –Возле нас, как бы прилег, устав, -Первый клоун захлебнулся горем,Просто сил своих не рассчитав.
Я шагал вперед неутомимо,Не успев склониться перед ним.Этот трюк — уже не пантомимыСмерть была – царица пантомим!
Этот вор, с коленей срезав путы,По ночам не угонял коней.Умер шут, – он воровал минуты –Грустные минуты у людей.
Многие из нас бахвальства радиНе давалась: проживем и так!Шут тогда подкрадывался сзадиТихо и бесшумно – на руках…
Сгинул, канул он – как ветер сдунул!Или это шутка чудака?..Только я колпак ему – придумал, -Этот клоун был без колпака.
1972 Владимир Высоцкий
lebedeva-mari.livejournal.com
Шут - Википедия
Шут при дворе, XV столетия. Миниатюра из манускрипта, хранящегося в Библиотеке Арсенала (Париж) Изображение шута на входе в замок города Тюбинген Шут — лицо при дворе государя или в барском доме, в обязанности которого входило развлекать и смешить забавными выходками господ и гостей.
Традиционно шут изображался в колпаке с бубенцами. Три длинных его конца символизировали ослиные уши и хвост — атрибуты карнавальных костюмов во время римских Сатурналий и «ослиных процессий» раннего Средневековья. В руках у шута часто была погремушка: палочка с привязанным к ней бычьим пузырём, в которую насыпался горох. Эта принадлежность была у шутов ещё со времён древнего Рима. В России шуты украшали себя также гороховой соломой, откуда и пошло название «шут гороховый»[1].
История[ | ]
Происхождение[ | ]
Уже Плиний Старший упоминает царского шута (planus regius) при дворе эллинистического царя Птолемея I. Тем не менее в основном определение «шут» связывается с европейским Средневековьем.
Шут был символическим близнецом короля. Ему позволялось больше чем кому-либо, под видом шутки он мог говорить о том, что другим было не дозволено. Не только люди с актёрскими способностями, но и люди с психическими отклонениями зачастую зарабатывали шутовством средства к существованию.
Традиционно шут, как и герольд, обладал неприкосновенностью. Серьезно наказывать или казнить шута считалось дурным тоном (хотя такие случаи и бывали).
В Европе[ | ]
Все королевские дворы Средневековья нанимали различного рода шутов, в умения которых входило музицирование, жонглирование, актёрство, загадывание загадок.
В средневековой Европе в связи с отсутствием свободы слова вельможи не могли открыто критиковать короля, а король не всегда мог себе позволить критиковать влиятельных вельмож. За них это делали шуты, часто в завуалированной форме. И если они переходили границы дозволенного, то наказывали их, а не вельмож. Через кривляния и болтовню дураков представители средневековой элиты доводили до сведения друг друга и короля свои претензии, критику, жалобы или особо рискованные предложения и идеи.
C наступлением эпохи Просвещения и Реформации традиция найма шутов прервалась.
В средневековой Франции[ | ]
Шуты были при дворе королей Франции уже в XIV веке. Шут воспринимался как забавное отражение государя и в чём-то приравнивался к нему[2]. Оба они, как считали тогда, были отмечены божественным вниманием, хотя и каждый по-своему. В конце средневековья шуты часто изображались с дурацкими жезлами в руках и в таких же трёхверхих колпаках[3]. Языки по двум их сторонам считались, правда, поднятыми ослиными ушами, а рог по центру – петушьей головой[4]. Священные трёхрогие быки, трёхверхие королевские короны, крестовые нимбы, теперь — и трёхконцовые шутовские колпаки[5]. Франция оставалась Францией.
В России[ | ]
Шутовство имеет на Руси давние традиции. Персонаж русских сказок Иван-дурак (ср.: англ. Fool, Joker) часто противопоставляется Царю именно в качестве носителя некого тайного знания, кажущегося глупостью.
Известны шуты Петра Великого И.А. Балакирев, вошедший в историю множеством рассказанных якобы им анекдотов, и Ян д’Акоста, которому за политические и богословские споры Пётр пожаловал остров в Финском заливе и титул «Самоедского Короля».
Прослеживается также определённая связь традиции шутовства с традицией юродства, хотя последнее несло существенно большую духовную, сакральную нагрузку. Некоторые исследователи[6] считают также и средневековых шутов носителями давних духовных традиций и тайных знаний. Были на Руси и ярмарочные шуты — скоморохи.
В русской традиции можно встретить замену слова «черт» (или вообще, нечистая сила) словом шут[7]. Широко известны, например, устойчивые выражения «Ну и шут с ним», «Какого шута?»[8].
В северорусских деревнях русалок называют шутовками или чертовками[9].
В других странах[ | ]
Станьчык, фрагмент картины Яна Матейко Шут — единственный человек на королевском балу, опечаленный новостью о взятии русскими Смоленска в 1514 году. Имя польского дворцового шута Станьчыка сохранилось в польском фольклоре как синоним острослова, высмеивающего текущие политические события. В период новой истории эта фигура стала символом для многих поляков.
Король Тонга Тауфа’ахау Тупоу IV — первый в новейшей истории монарх, нанявший шута на королевскую службу. Шутом стал некто Дж. Богдонофф, призванный на эту должность в 1999 году. Сохранить должность ему, однако, не удалось, так как в 2001 «шут» был уличён в финансовых хищениях (параллельно Богдонофф занимал должность финансового советника короля) и вынужден был покинуть королевство.
Упоминание шута в искусстве[ | ]
Основная статья:
Иероним Босх «Корабль дураков» 1495—1500. Лувр. Париж Картина полная острой социальной и политической сатиры с двусмысленным немецким названием «Narrenschiff» («Narr» — дурак, шут). Один из персонажей картины — Шут, одиноко сидящий на корме корабля, полного людей, погрязших в пороке и безнравственности. Подробнее о картине в статье Босх В живописи[ | ]
«Дурак» со времен античности — непременный спутник государей и аристократов. Традиционная их одежда — колпак с ослиными ушами и колокольчиками и шутовской жезл (маротта). Колокольчики носили и обычные люди, но к концу XV века делать это перестали. И только шуты по-прежнему забавляли ими народ. В «» персонифицированная Jocus (лат. «шутка») является спутницей Купидона. Ренессанская аллегория аналогичным образом соединяет Любовь и Глупость, делая их спутниками Юности (см. например картину Пурбуса «Аллегория любовного празднества», Колл. Уолла, Лондон). Шут может быть персонификацией Глупости, противопоставляясь добродетели Благоразумия. См. тж. Корабль дураков[10].
В массовой культуре[ | ]
В России существовала известная рок-группа «Король и Шут», творческая философия которой основана на образе Шута, группа использовала и русские фольклорные элементы, и элементы средневековой готики.
Прочее[ | ]
Часто выводил шута в качестве одного из героев своих пьес У. Шекспир.
С. Дали сделал своим жизненным девизом следующее высказывание: «Если существует так много Шутов, желающих стать мудрее, почему же и Мудрец не может быть Шутом?»
Шут как символ[ | ]
В картах таро шут — карта Старших Арканов (карта 0 в английской традиции, карта 22 — во французской).
В стандартной колоде игральных карт существует два джокера. Эти карты с изображением шута в большинстве игр стандартной колодой могут заменить в комбинации любую другую карту по желанию играющего.
См. также[ | ]
Примечания[ | ]
Литература[ | ]
encyclopaedia.bid
значение, символика, фото и эскизы
История татуировки шута уходит в древность, когда недоразвитые люди или же наоборот люди с прекрасными актерскими способностями веселили царей, показывая все глупость человечества. Шутам всегда разрешалась то, за что могли казнить обычного простолюдина.
Шут изображается в странном головном уборе – колпаке. У колпака 3 хвоста, символизирующие хвост и уши осла. Так как власть нельзя было критиковать, шуты являлись посредниками между царями и вельможами, которые через их шутки передавали свои недовольства или пожелания.
Символика татуировки с шутом
Изображение шута пользуется огромной популярностью в мире татуировок. В кругах любителей тату изображение шута трактуется, как отличный ум и способности человека, носящего наколку шута. Также человек с таким изображение достаточно хитер, что всячески помогает ему в жизни.
- Если в татуировке шута присутствую карты, то хозяин такой татуировки азартен и склонен к мошенничеству.
- Если шут изображен печальным или расстроенным, это означает, что у хозяина такой татуировки большие внутренние разногласия, мучающие его. Чаще всего татуировку с изображением шута наносят на руку или плечо. Очень редко можно встретить татуировку в черно-белом цвете, так как обычно используются яркие краски.
После появления группы «Король и шут» ее поклонники стали украшать свое тело изображением шута. Причем шут может быть совершенно разным, вплоть до портрета солиста группы Горшенева Михаила. Также огромную популярность изображения шута в виде джокера приобрели татуировки после выхода в свет фильма «Темный рыцарь», где персонаж Джокера стал главным антигероем и злодеем. После показа данного фильма, изображение Джокера стали связывать с гениальностью злодейства и коварства. Также татуировку стали связывать с отсутствием совести и какой-либо морали, циничный взгляд.
Если на татуировке изображен не джокер, а обычный весельчак, то такая татуировка говорит о хозяине, что он отличается от всех остальных. Он предпочитает смотреть на мир другими глазами и пытается привнести в него доброту, веселье и счастье.
Также стоит понимать, что за насмешкой над собой может стоять огромная боль, которую хозяин тату пытается спрятать под маской скомороха. Часто татуировку с изображением шута или джокера выбирают люди, способные меняться в зависимости от обстоятельств. Возможно, когда хозяин такой татуировки улыбается вам в глаза, думает он совершенно не позитивно. С людьми, носящими татуировку с изображением Джокера, стоит быть всегда начеку.
Значение татуировки шута на зоне
Татуировка шута на зоне является меткой карточного шулера, либо человека не способного жить без риска. Часто шут является объектом насмешек, поэтому является довольно редкой наколкой, но справедливости ради стоит отметить, что все же встречается.
tattoomind.ru
