Музей ЧерномырдинаХудожник Алексей Рыжков о Мише Брусиловском и Храме-на-воде . Рыжков картины
Екатеринбург глазами художника Алексея Рыжкова -
Дом Севастьянова, сейчас радикально перекрашен
Часовня на площади Труда
Кусочек городка чекистов
Вид с улицы Розы Люксембург на Троицкий собор
Это на проспекте Ленина, видна гостиница "Исеть". Обратите внимание на обрывок афиши "Чайфа" - без этого тоже невозможно представить Екатеринбург
Городской пруд осенью. Такой панорамы уже не увидеть - перед Вознесенской церковью, что в правой части картины, построен Храм-на-крови
Каменный мост на улице Малышева
Улица 8 марта. Горизонт ещё чист
День Победы на Вознесенской горке
Это моя любимая картина Рыжкова. Когда-то мы тоже ходили смотреть салют на эту горку, задолго до того, как там возник Храм-на-крови. В День Победы мы собирались всей семьёй у деда Гриши, дяди моего дедушки, жившего неподалёку от этой горки, а после застолья шли смотреть салют. Шёл и дед Гриша, хоть ему и было тяжело на костылях (ногу оторвало под Сталинградом). В то время на салют приходило много ветеранов.
Один из деревянных домов Екатеринбурга
"Косой дом" на берегу Исети, за плотинкой
Часовня на Вознесенской горке
Особняк братьев Агафуровых
"Покровский пассаж" очень красиво светится в тёмное время суток
Памятник Жукову перед зданием штаба ПУрВО
Вид из Дендрария на дом Первушина
Дом на улице Свердлова, с башней
И опять Вознесенская горка - Вознесенская церковь и памятник комсомолу Урала
Снегири в Литературном квартале
Дом Мамина-Сибиряка
Дом Бажова
Он же, с Серебряным копытцем на крыше
Верстовой столб в Литературном квартале
Отражение храма-на-крови в окнах Камерного театра
Дом Аркадия Гайдара
Не знаю, жив ли этот дом сейчас - ему не повезло стоять на том месте, где возводится "Екатеринбург-сити".
Памятник Пушкину
Автопортрет художника
Спасибо http://denisov-dnevnik.livejournal.com
Добавлю, что выставки Алексея Рыжкова иногда проходят в музеях города, он участвует в акциях арт-движения "Старик Букашкин", иногда проводит мастер-классы по рисованию, занимается с детьми, в прошлом году даже проходила совместная выставка Алексея и учеников екатеринбургских художественных школ «Smile City». А еще он выпустил вот такую замечательную книгу "Нарисованный город".
ural-n.ru
Художник Алексей Рыжков | Клуб путешественников
Алексей Рыжков мой любимый художник, рисующий Екатеринбург. Думаю, что не только у меня, но и у других Екатеринбуржцев его картины вызывают небывалое душевное волнение. Часть его картин я уже публиковала в статье Косой дом, Екатеринбург.. Теперь интервью с Алексеем на портале kulturmultur.com:
«Как все нормальные люди, в юности я собирался быть великим художником».
07 мая 2014, Автор: Юлия Верховых, kulturmultur.com
Алексей Рыжков — известный екатеринбургский художник и немного писатель. Мастер городского пейзажа. Главной темой его творчества был и остается родной Екатеринбург. За книгу «Нарисованный город» художник удостоен премии Павла Бажова.
Родился в 1961 году в Свердловске. Окончил Свердловское художественное училище имени Шадра. Затем факультет истории искусств Уральского Государственного университета. Участник городских, региональных и международных выставок. Его лирические, ироничные и немного волшебные пейзажи невозможно забыть или с чем-то спутать: с первого взгляда они для каждого зрителя становятся частью его личного Екатеринбурга, наполненного собственными смыслами, деталями и настроением.
Смерть башни:
Как все нормальные люди, в юности я собирался быть великим художником. Писать огромные роскошные портреты, чтобы висели потом в золотых рамах в Третьяковской галерее. Как-то не получилось с величием. Да и портреты… хлопотное дело, надо договариваться о сеансах с моделью. Или вдруг какие-нибудь красавица или важный господин получатся кривобокими и обидятся?! Дома — другое дело! Они не стесняются кривобокости и всегда готовы позировать.
Фасады зданий бывают выразительней человеческих лиц. Ведь на них всегда есть скрытый отпечаток и тепло людских душ. Тех, кто проектировал, строил, жил там. И собственная судьба у каждого дома есть.
Места рисую те, с которыми что-то связано. Или мимо которых бегаю каждый день. Или то, что мне заказывают. Или хочется возразить другому художнику, который нарисовал знакомый уголок «неправильно»…
Я, как многие дети, ходил в изостудию, потом в художественную школу. Но, когда собрался заниматься этим профессионально, мои родители врачи были против и даже отправили меня на лето в археологическую экспедицию, чтобы отвратить от зыбкого и опасного пути. Экспедиция мне очень понравилась, но своего решения я не изменил. Мама с папой не стали мне мешать, наоборот, поддержали!
Мой отец Марк Рыжков был хорошим врачом, любил поэзию, живопись. Сам очень неплохо рисовал и лепил. Дружил с художниками. Писал стихи. Побывав в Армении, увлекся этой страной и нашел себя в переводах армянской поэзии. Это стало его второй профессией, и даже больше, чем профессией. Неудивительно, что мое рисование связано с литературой. Теперь уже и не вспомнить, сколько я сделал книжных иллюстраций и обложек. Люди, искушенные в искусстве, часто упрекают меня за излишнюю литературность моих екатеринбургских композиций. И за летающих там по небу львов и банные тазики. Так что я использовал их в качестве иллюстраций для книги «Нарисованный город», которую мне пришлось для этого написать.
Опыт оказался удачным: книга получила литературную премию и выдержала два издания. Сейчас готовится третье.
Меняются места, меняется отношение к ним. Из моих картинок можно составить целые сериалы. Взять хотя бы Троицкий собор. Первый раз я изобразил его лет этак 20 назад. Тогда, без купола и колокольни, он совсем не походил на церковь, и размещался там ДК «Автомобилист», знаменитый своим продвинутым киноклубом. Я, не думая о том, зафиксировал все метаморфозы прекрасного старинного здания. Как оно постепенно приобретало первозданный облик, как вокруг вырастали новые «билдинги», как открывались иные точки зрения с крыш новостроек…
Специально добавлять в свои работы всякую «отсебятину» не хочу, но часто картинка сама подсказывает, как ее надо делать. Тот же Троицкий собор, а за ним телебашня. Однажды видел, как по ней снаружи ползут вверх крохотные человеческие фигурки. Чтобы этих «муравьишек» было видно на заднем плане, пришлось башню сильно увеличить, ее макушку спрятать в облаках. Неожиданно получилась история про два способа-понимания, как попасть на небеса: молиться в церкви или по-альпинистски карабкаться. А может быть… В общем, каждый свою историю может придумать! Я-то хотел создать красивую и выразительную по пластике композицию, вот и все.
Я люблю путешествовать. И не обязательно по городам. Запомнился многодневный конный поход по горному Алтаю. Там было как-то не до искусства. Слишком уж красиво вокруг! Хотя лошадок и нашего колоритного, похожего на Чингизхана конюха Сашу немного порисовал.
Блокнот, карандаш и гелевую ручку всегда беру с собой. Но не всегда до них доходят руки. В Америке изрисовал толстый альбом, а на Родосе было интересней просто смотреть.
Жалею, что нет в моих пейзажах Питера. Город так меня очаровал, что в молодости я там три года прожил. Но тогда я еще не нашел свой язык и видел Петербург глазами художников «Мира искусства». Наверное, оттуда мое пристрастие к городскому пейзажу. Отдельное явление — Париж! Долго мечтал там побывать. Когда это получилось, почувствовал, что, как будто попал в знакомый город! Желание запечатлеть эту знаменитую «груду старых камней» было равно бессмысленным и непреодолимым. Какой смысл рисовать город, где каждый угол уже многократно изображен моими великими и могучими предшественниками? Его и увидеть-то непредвзято очень трудно, особенно, когда времени мало. Так что пришлось иронически запечатлеть те штампы, которые плотно и жестко вбиты в подсознание каждого туриста. Это было делать очень интересно, смешно и немного грустно.
Сложно рисовать современную, бетонно-стеклянную архитектуру. Принимаю эту задачу как вызов, на который нужно достойно ответить. Намного проще изобразить какой-нибудь старинный особнячок. Весь традиционный инструментарий художника заточен на такие мотивы. И все-таки мы живем в современном городе, стоит ли от него прятаться? Тем более жизнь мегаполиса насыщена напряженной динамикой и острыми контрастами. Может быть, это неудобно для повседневного существования, зато хорошо для художества!
Бывает, что и как изображать, решаешь не только ты. Как я злился когда-то на дурацкие идеи некоторых заказчиков! Со временем научился относиться с уважением к самым нелепым пожеланиям. Они дают возможность отстраниться от своей личности и взглянуть на мир чужими глазами.
Однажды мой знакомый попросил запечатлеть новый высотный дом, где он купил квартиру своей только что вышедшей замуж дочке. Мне было поручено изобразить любовь молодоженов. Написал на стекле одной из машин «Юля + Гера», и какой-то бегущий перед транспортом наперерез человечек вдруг нарисовался без спросу. Он встревожил заказчика, и мы долго думали, думали, что это значит. Решили, что это предупреждение молодым, чтобы берегли свои чувства.
Раньше город был лучше. Сейчас все подумают: это от возраста. В молодости и небо выше, и помидоры вкуснее. Может, отчасти, дело и в этом… Ведь в современности много перемен к лучшему, которые невозможно оспаривать. Но тот город сохранял в себе много ныне утраченных, не только прекрасных старинных зданий, но целых улиц, и даже кварталов. Была грязь и запущенность, но была и несбывшаяся надежда на преображение… Если заглянуть в прошлое, мы увидим, как чудовищно деградировала городская среда. Как мало осталось деревьев, как страшно обмелела Исеть! Я уверен, что сейчас преступно сносить любой дом дореволюционной постройки! Неважно, считается он памятником или нет. То же относится и к конструктивистскому комплексу Свердловска. Как выглядел наш город в 60-е годы прошлого века, я увидел и вспомнил недавно, пересматривая любительскую кинохронику, сделанную моим отцом.
Спасибо моему сыну Мите, он учит меня и помогает разобраться в чуждых для меня явлениях, начиная с цифровой фотокамеры и электронного каталога работ до социальных сетей. Социальные сети я считаю коварными пожирателями времени, поэтому своими личными страничками почти не пользуюсь. Но активно участвую в жизни группы «Нарисованный Екатеринбург» (Facebook, «В Контакте»). Мы каждый день публикуем там екатеринбургские пейзажи самых разных авторов и произведения стрит-арта. Собраны сотни работ разных времен и стилей, своеобразный живописный эпос о городе. Драгоценное достояние группы — ее участники! Нас не так много, около трех тысяч. Но это, по-моему, лучшие люди! В «Нарисованном Екатеринбурге» участвуют американцы, англичане, немцы, поляки, литовцы, украинцы, греки, испанцы, бразилец и даже китаец из Тайбэя. Со многими я познакомился сначала в Сети, а потом и в реальном пространстве.
kp74.ru
Художник Алексей Рыжков о картинах, отношениях с городом и гибели домов
Накануне встречи с Алексеем Рыжковым, художником, который уже много лет рисует Екатеринбург, я долго перелистывала его работы, размещенные во «ВКонтакте», и думала, чем же они так цепляют. Остановившись на картине с бетонным забором, где красовалась надпись «SverdLOVEsk», я поняла: тем, что они ничего не приукрашивают. Город на них такой, как на самом деле: с несуразными рекламными плакатами, вывесками, рисунками на гаражах. В нем есть скрюченные старушки, бомжи и нищие. Есть влюбленные парочки, скейтеры, рыбаки. И без всего этого Екатеринбург представить так же сложно, как без достопримечательностей, которые очень эффектно выглядят в путеводителях.
Картины художника рождаются в его мастерской. В доме старой постройки с высокими потолками и большими окнами. Спасибо Алексею Марковичу, что позвал нас именно туда и дал почувствовать запах масляных красок и причастность к искусству. В дождливый весенний день мы поговорили с Алексеем Рыжковым о городе, картинах и вдохновении.
О КАРТИНАХ
В юности я, как все нормальные люди, собирался стать великим художником. К моему изумлению великого художника из меня так и не вышло. Даже правильно рисовать толком не научился. Так что пришлось рисовать по-своему.
Я хотел быть портретистом. Но однажды написал портрет на фоне городского пейзажа и обнаружил, что фон получился интереснее человека. А дома, дороги, столбы, трансформаторные будки выходят лучше, чем закаты, деревья и речки. Вспомните солдата Швейка. Однажды полиция хотела выяснить, не шпион ли он. Спросили, может ли он сфотографировать вокзал. Швейк ответил: «Легко, вокзал не надо просить, чтобы он улыбнулся». Я человек скорее застенчивый, а рисование портрета – это в том числе и общение. С домом все проще: он никогда не опоздает на сеанс. И, в отличие от девушки, не обидится, если выйдет на картине кривобоким.
Я стал рисовать Екатеринбург отчасти потому, что мне не нравилось, как это делают другие художники. Хотелось показать, как я вижу город. Я изображаю Екатеринбург с 1995 года. По моим работам видно, как стремительно город меняется. Больно видеть, как родной и привычный мне Екатеринбург трагически гибнет, превращаясь в нечто иное. Но этот его переход из одного измерения в другое было очень интересно зафиксировать.
Говорят, что мои рисунки – это пейзажи. Но мне кажется, что я рисую почти портреты. Портреты домов. Они как живые существа. У каждого здания, особенно старого, есть биография. И жизнь накладывает на них отпечаток. Здания вступают между собой в отношения, иногда гармоничные, иногда не очень. Я стремлюсь придать домам какое-то движение, поэтому в моих композициях немало кривых линий и деформаций. В портрете города отражается и наш внутренний мир – там тоже беспорядок. Изобразил как-то Троицкий собор, на заднем плане кирпичная колокольня в лесах, а впереди фонарный столб, обклеенный всякими бумажками. Чего там только нет: оскаленная пасть тигра из рекламы цирка, короткая молитва, телефоны проституток, реклама бытовых товаров и прочей чепухи.
Я не рисую Екатеринбург с натуры. Иначе реальность навязывает тебе определенный способ видения. В сюжетах я часто что-то домысливаю. Например, на одной из последних картин у меня лев прыгает через горящий обруч над цирком. Если бы я встал с этюдником на крыше небоскреба, никакие львы мне бы там не мерещились. Написал бы дежурный этюд, напоминающий фотографию.
У меня в мастерской кисти, краски, мольберт, палитра. Весь этот инструментарий заточен на то, чтобы изображать природу, старые дома. А современные стеклянно-бетонные здания удобнее для фотографов и мастеров компьютерной графики. Рисуя кисточкой, нужно преодолевать особые неудобства. Стеклянно-бетонные монстры чужды мне, хотя и есть в них своя острая выразительность. Возможность их нарисовать я воспринимаю как вызов. Ко многим современным зданиям у меня отношение двойственное. Например, к «Высоцкому». Гигантские вертикали поражают воображение. Но, как говорила одна знакомая старушка: «Пойду-ка начищу свой единственный зуб». Небоскрёбов либо должно быть много – такой высокий стеклянный лес, либо они выглядят нелепо.
В массовом сознании есть представление, что художники – это те, кто пишут масляными красками на холсте большие картины в золотых рамах, которые должны найти свое место в музеях. Мне нравится, что в собрании нашего музея ИЗО есть мои произведения, но всё же главное их назначение не в этом. Мои работы очень хорошо ложатся в книжки. Заметив это, я стал делать книги. Причем, когда я их верстаю, то, сперва раскидываю картинки по страницам, а пустые места занимаю текстом. В прошлом году я получил Бажовскую премию за книгу «Нарисованный Екатеринбург». В ней 35 эссе о городе, выбранные из 300, написанных за последние годы. Их интонация совпадает с настроением моих картин.
В моих работах нет технических изысков – их образность в другом. Они показывают наш город как некую парадоксальную среду, которая, несмотря на жесткость мегаполиса, продолжает оставаться человечной. Мне кажется, что многие люди, часто далекие от искусства, глядя на мои работы, с нашим городом примиряются. Поэтому мой нарисованный Екатеринбург так легко приживается на плакатах, календарях, чашках, чайниках и на бортах трамваев. Я со своими учениками из художественной школы устроил на таком трамвае пленэр: сели в вагон, ехали по городу и рисовали.
Интернет – благоприятная среда для моих картинок. Создать во «ВКонтакте» и «Фейсбуке» группы «Нарисованный Екатеринбург» мне бы самому никогда не пришло в голову. Это произошло так: однажды в «Ночь музеев» я вместе с семьей гулял по городу. Ко мне подошел молодой человек спросил, не я ли Алексей Рыжков, и предложил мне заявить о себе в соцсетях. Это был журналист Андрей Кон. Сейчас мы вместе ведем группу в Интернете. Сначала мы думали, что там будут только мои работы, но потом поняли, что интереснее, если там начнут появляться разные художники. Меня радует, что наша группа «Нарисованный Екатеринбург» нашла такой живой отклик в Интернет-сообществе.
О ГОРОДЕ
Есть места в городе, где я стараюсь не бывать. Они, с моей точки зрения, просто уничтожены – улица Горького, например. То, что там сейчас, просто не хочется видеть. Дома, как люди при смене режима: кто-то погиб, кто-то пришел к убожеству, бедности и запустению, а кто-то вышел в люди и стоит себе такой чистенький и нарядный. Я очень болел душой за дом на Гоголя, 7. Его нельзя было ломать! Как мы будем чувствовать Екатеринбург своей родиной, если он станет безликим? Строить новое можно во многих местах, а старинных особнячков осталось так мало. Разве можно думать только о сиюминутной прибыли, пренебрегая всем остальным?
Город многогранен, как человеческая жизнь. В нём есть красивая архитектура, прекрасные люди, есть преступники, бомжи, бедность, болезни. У меня несколько картин посвящены смерти. Одна из них почему-то висит в ювелирном магазине. Там изображено здание на Радищева, где находится агентство ритуальных услуг, мимо едут белые «Жигули», к ним красный гробик привязан. Зачем её там повесили? Может быть, чтобы покупатели смотрели на гробик и стремились, пока не поздно, прожигать жизнь.
Кроме Екатеринбурга я рисовал ещё Псков, Сиэтл и Париж. В Париже я был недавно, мечтал туда съездить, чтобы его запечатлеть.Приезжему человеку изобразить этот город практически невозможно, потому что каждый угол там отрисован по тысяче раз художниками самого высочайшего уровня. Но я рискнул это сделать, изображая не столько сам город, сколько тот «культурный слой», который так мешает увидеть Париж не предвзято.
Я гуляю по Екатеринбургу довольно часто. А сравнительно недавно сын научил меня ездить на велосипеде, и я проехался по ночному городу. Улицы показались мне очень странными, пустыми, необычно подсвеченными. После этого я кое-что нарисовал, в том числе картину, на которой изображена ночная набережная с летающей тарелкой в небе.
Однажды мне захотелось посмотреть подсвеченные градирни ВИЗа, я решил побродить пешком и заблудился. Мне тогда показалось, что я перенесся в совсем другие края. Начал путь с улицы под названием Европейская, и вскоре мне уже пришлось спрашивать дорогу у дружелюбных, но не говорящих по-русски людей. Теплый воздух был пропитан запахами шашлыка, азиатских пряностей, из многочисленных кафе лилась восточная музыка и цикады пели громко, как на юге. Мне стало не по себе. Окраины я почти не рисую, а зря.
В городе постоянно появляются новые сюжеты. Зимой я проходил мимо Оперного театра, увидел ледяные скульптуры балерин и очень удивился. Я слышал о них в новостях, но не подозревал, что вживую они меня настолько поразят.
Я особенно люблю зимний Екатеринбург. Снег – хороший скульптор, он сглаживает неуклюже слепленные екатеринбургские монументы и очень украшает город.
У каждого города должна быть мифология. Важную роль в ней играют личности. Для Екатеринбурга это его градоначальники Татищев и Де Генин. Они были незаурядными, творческими людьми. Также это Мамин-Сибиряк и Бажов. Архитектор Малахов. Важные имена для города – фотограф Метенков, художник Волович. Уверен, что Старика Букашкина люди тоже надолго запомнили. Но кто из нынешних героев окажется действительно значимым, будет видно лет через 30.
Группы Алексея Рыжкова в соцсетях:
«ВКонтакте»
Фотографии Тимофея Балдина
itsmycity.ru
Художник Алексей Рыжков о Мише Брусиловском и Храме-на-воде | Персона | ОБЩЕСТВО
В начале мая 2017 года в столице Урала откроется музей художника Миши Шаевича Брусиловского. На эту и другие актуальные темы «АиФ-Урал» побеседовал с признанным мастером городского пейзажа, автором книги «Нарисованный город» Алексеем Рыжковым.
Удача всей жизни
Алексей Смирнов, «АиФ Урал»: Алексей Маркович, что значит для вас художник Миша Брусиловский и его творчество?
Алексей Рыжков: Одна из главных удач моей жизни, что такой художник жил в Екатеринбурге, и я был с ним знаком. Благодаря ему я понял, какое это великолепное занятие – писать картины. Когда я был подростком, все люди старше сорока, за исключением моего папы, казались мне безнадёжными, неинтересными стариками. «Дядя Миша», как я его называл, и его друзья-художники быстро рассеяли эту иллюзию. Они были весёлыми, артистичными, очень активными людьми с огромным любопытством к жизни. Редко я видел такую дружбу, какая была между ними. А ведь художники, как правило, индивидуалисты и одиночки. Здесь чудом подобрались удивительные личности и сложились уникальные обстоятельства. Художники круга Брусиловского не только сами прекрасно работали, они создали вокруг себя живую и плодотворную творческую среду, которая на три десятилетия вывела Свердловск-Екатеринбург в ряд ведущих художественных центров нашей большой страны.
– Вы согласны, что творчество Брусиловского понятно далеко не всем?
Алексей Рыжков. Родился в 1961 году в Свердловске (Екатеринбурге). Окончил Свердловское художественное училище имени Шадра и факультет истории искусств Уральского госуниверситета. Автор книги о Екатеринбурге «Нарисованный город», удостоенной всероссийской литературной премии имени Павла Бажова за 2012 год. Кроме Екатеринбурга рисовал также Париж, Сиэтл, Вильнюс, Краков. Произведения художника находятся в музеях и частных собраниях России и зарубежных стран. – Так оно и есть. Странно получается, в нашем городе жил такой грандиозный человек, которым мы вправе гордиться! А как гордиться-то, если его картины такие непонятные? В отличие от хрестоматийного реализма, современное искусство требует профессионального зрителя. Очень важно, чтобы такие музеи, как музей Брусиловского, музей Неизвестного существовали. Вряд ли народ будет валом валить в такие места, да это и не нужно. Но всегда найдётся некоторое количество людей, которые захотят и смогут это воспринять. Ведь Екатеринбург – культурный город!Когда меня попросили провести несколько экскурсий по музею, я немного испугался, но не смог отказаться. Ведь я хочу, чтобы в музей приходили люди, чтобы его известность росла. Знаю несколько интересных, даже забавных историй, которые отчасти раскрывают характер Миши Брусиловского и его творчества. Но говорить о парадоксальной, прекрасной и непостижимой живописи мастера неуклюжими словами – весьма абсурдное занятие. Чтобы проникнуть в этот полифоничный мир красок, ритмов, образов, надо общаться с картинами, а не со мной. Видел свою задачу в том, чтобы с помощью самых очевидных метафор в системе образов Брусиловского и соотнесения его живописи с мировым классическим и современным искусством, дать людям почувствовать, что стоит дать себе труд в это вжиться. У кого получится – тот не пожалеет!
– В чём заключается главная заслуга Брусиловского в искусстве?– Можно сказать, что в своих огромных и маленьких картинах Брусиловский создал мощный и страстный мир, что он привнёс в провинциальный уральский город свежее дыхание современного мирового искусства с драматичными деформациями, необузданной яркостью красок и со всеми запрещёнными в то время «измами», что он стал стихийным постмодернистом задолго до того, как в наше сознание вошёл этот термин. Что он стремился вернуть в наш повседневный обиход потускневшие образы древних мифов, неожиданно осветив их своей неподражаемой иронией. Что он дерзко вступил в равноправный диалог с великими художниками прошлого, соперничая с ними в мастерстве… Услышав эти слова, Брусиловский, знаю, стал бы уморительно подтрунивать над ними. И то верно: зачем тратить слова попусту? Можно прийти и всё это увидеть. Я рад, что музей открывается. Надеюсь его судьба будет счастливой, как судьба самого художника!
Изобретатель велосипеда Ефим Артамонов с улицы Вайнера. Фото: из личного архива Алексея РыжковаУ домов есть душа
– В ваших книгах бок о бок соседствуют картинки и текст. Что важнее?
– Мне кажется, что в работе почти всех художников Екатеринбурга очень сильна литературная составляющая. Наверное, это не случайно, ведь даже отец-основатель города Василий Татищев был одним из первых российских литераторов. Да, мне хотелось бы уделять в своих работах больше внимания пластике, композиции, цвету. Но, вне зависимости от моей воли, там всё время проступают различные литературные сюжеты. Все свои екатеринбургские картинки я считаю одним произведением. И вот, однажды подумал: почему бы не собирать их в книги? А когда попробовал – понял: здесь нужны ещё какие-то истории. Но рисовать мне интереснее, чем писать слова, поэтому иллюстрации и текст у меня поменялись местами.– У всех домов есть душа?
– Странный вопрос. Скажем так, я отношусь к ним, как к одушевлённым существам. Раньше я думал, что есть совершенно неодухотворённые здания, которые рисовать попросту бесполезно. Но недавно со стыдом убедился, что ошибался. Увидел картины, где мастерски опоэтизированы пятиэтажные хрущёвки. Для меня было полной неожиданностью, что такие дома могут быть объектом искусства. Да, видимо, душу можно обнаружить в любом здании. Вообще мне кажется, что всякий художник, чтобы он ни изображал, в конечном итоге рисует свой автопортрет. Мы рисуем то, что у нас внутри.
– Свои пейзажи вы рисуете с натуры?
– Это весьма распространённое заблуждение. Считается, что художник должен ходить по городу с этюдником и живописать на пленэре. Я долго писал с натуры, много ездил по уральским деревням. Но потом почувствовал, что это не совсем то, что нужно. Пегас не полетит над городом, если я буду подкарауливать его на улице. Даже если это улица Пушкина – всё равно не полетит. А вот когда я сижу в мастерской – мне ничего придумывать не надо. Всякие чудеса сами в картинки пролазят.
– Есть какая-то навязчивая творческая идея, которую хотелось бы воплотить в жизнь?– Чтобы идеи не были навязчивыми – их необходимо осуществлять! Мне хотелось бы порисовать ещё некоторые города, помимо Екатеринбурга. Мечтаю также создать анимационный сериал из своих работ. Может быть, даже не мультфильм, а большое количество разнообразных роликов, объединённых одной темой. Пусть это будет сериал о Екатеринбурге!
– Как вам перспектива, что всё искусство мало-помалу уйдёт в Интернет?
– Интернет меня тревожит, так как в этой среде я чувствую себя неуютно. Начинаю от неё зависеть, причём не только в психологическом, но и в бытовом отношении. Поделать с этим ничего нельзя. С другой стороны, он даёт много возможностей – в том числе художникам. И не только доступ к информации и возможность ее транслировать, это ещё и новый образ жизни, мировоззрение, образы, стиль. Но я не думаю, что всё уйдёт во Всемирную Паутину. Не помню, кто это сказал: раньше культура была материком, а теперь стала архипелагом. И этот архипелаг дробится на всё более маленькие островки. Какие-то из них Интернет поглотит, какие-то – нет…
Часовня святой Екатерины на площади Труда. Фото: из личного архива Алексея РыжковаМагнит на холодильник
– Сейчас в Екатеринбурге идёт много споров вокруг строительства на акватории городского пруда Храма-на-воде. Ваше мнение?
– Я не противник храма, пусть он будет, но на пруду его строить ни в коем случае нельзя! Трагедия Екатеринбурга состоит в том, что здесь полностью отсутствует градостроительная культура и градостроительное мышление. В последние десятилетия столица Урала стала всё больше походить на тесную, душную и захламлённую неподходящей мебелью квартиру. В городе, особенно – в центре, остаётся всё меньше пространства, не заставленного домами и автомобилями. Нет ни зелени, ни водоёмов. Это значит, нет и воздуха. Контраст особенно разителен, когда смотришь фотографии старого Екатеринбурга.– А сам проект Храма-на-воде вам нравится?
– Если смотреть на храм как на объект, который разместят на магнитиках для холодильника или открытках, которые будут в большом количестве покупать туристы, он годится. Но ведь храмы строятся не для этого. К тому же необратимо пострадает городская среда. Нашему пруду – 300 лет, с него начинался Екатеринбург, его периметр, береговую линию менять категорически нельзя. Когда возле пруда начали появляться небоскрёбы, всем стало видно – какой наш пруд, на самом деле, маленький! Зачем же его делать ещё меньше? Экологи утверждают, что если на небольшом расстоянии от берега пруда насыпать остров, это расстояние превратится в болото. Не вызывает абсолютно никакого доверия и сочувствия автор проекта, который счёл нужным агрессивно и безграмотно загородить своим сомнительным изделием замечательный и любимый многими памятник архитектуры конструктивизма – стадион «Динамо». Поразительное презрение к труду своего одарённого предшественника и коллеги!
Есть такой журналистский штамп, что Екатеринбург – это город, устремлённый в будущее. В случае с Храмом-на-воде, наоборот, получается, что мы обращаемся к прошлому, к XVI веку, к Средневековью. Хотя и в церковной, культовой архитектуре, наверное, можно находить какой-то новый язык, не отказываясь от традиций. Как бы кто ни грустил о светлом феодальном прошлом – в него уже не вернуться. Да, есть Храм Василия Блаженного в Москве, шедевр и гордость русской архитектуры. Есть вторичный по отношению к нему Спас-на-Крови в Петербурге. Как любое подражание, он значительно уступает оригиналу. Наше провинциальное сооружение получится уже совсем постыдно уценённым!– Вы неоднократно говорили, что раньше город был лучше...
– Да, я так думал. Но как-то в нашей группе в Интернете «Нарисованный город» проводился опрос – какой Екатеринбург вам нравится больше? Тот, который сейчас, или тот, который был до 1980-х годов? И я был совершенно искренне изумлён, что большинство предпочло нынешний город. Думаю, здесь люди во многом правы. Если раньше город был заточен на труд и борьбу, то сейчас он старается, пусть и неуклюже, стать городом для жизни. Я помню старый, грязный, не обустроенный, серый Свердловск. Но тогда у нас был огромный потенциал. Столько мнилось возможностей – привести в порядок чудесные старые купеческие кварталы и улочки, сохранить зелёные насаждения, речку Исеть. К сожалению, большая часть этих возможностей так и не была использована. Многое утрачено безвозвратно.
Ледовый городок на площади 1905 года. Фото: из личного архива Алексея Рыжкова– И всё же: при взгляде на ваши картины у людей, никогда не бывавших в Екатеринбурге, возникает очень радужное и позитивное впечатление о нашем городе...
– Так это же хорошо! Это моё искреннее восприятие. Пусть люди так его и видят. А ещё лучше – давайте сделаем город таким, ведь многое зависит от нас.
www.ural.aif.ru
Художник Алексей Рыжков о Мише Брусиловском и Храме-на-воде — Рамблер/новости
В начале мая 2017 года в столице Урала откроется музей художника Миши Шаевича Брусиловского. На эту и другие актуальные темы «АиФ-Урал» побеседовал с признанным мастером городского пейзажа, автором книги «Нарисованный город» Алексеем Рыжковым.Удача всей жизни
Алексей Смирнов, «АиФ Урал»: Алексей Маркович, что значит для вас художник Миша Брусиловский и его творчество? Алексей Рыжков: Одна из главных удач моей жизни, что такой художник жил в Екатеринбурге, и я был с ним знаком. Благодаря ему я понял, какое это великолепное занятие — писать картины. Когда я был подростком, все люди старше сорока, за исключением моего папы, казались мне безнадёжными, неинтересными стариками. «Дядя Миша», как я его называл, и его друзья-художники быстро рассеяли эту иллюзию. Они были весёлыми, артистичными, очень активными людьми с огромным любопытством к жизни. Редко я видел такую дружбу, какая была между ними. А ведь художники, как правило, индивидуалисты и одиночки. Здесь чудом подобрались удивительные личности и сложились уникальные обстоятельства. Художники круга Брусиловского не только сами прекрасно работали, они создали вокруг себя живую и плодотворную творческую среду, которая на три десятилетия вывела Свердловск-Екатеринбург в ряд ведущих художественных центров нашей большой страны.— Вы согласны, что творчество Брусиловского понятно далеко не всем?
— Так оно и есть. Странно получается, в нашем городе жил такой грандиозный человек, которым мы вправе гордиться! А как гордиться-то, если его картины такие непонятные? В отличие от хрестоматийного реализма, современное искусство требует профессионального зрителя. Очень важно, чтобы такие музеи, как музей Брусиловского, музей Неизвестного существовали. Вряд ли народ будет валом валить в такие места, да это и не нужно. Но всегда найдётся некоторое количество людей, которые захотят и смогут это воспринять. Ведь Екатеринбург — культурный город!
Когда меня попросили провести несколько экскурсий по музею, я немного испугался, но не смог отказаться. Ведь я хочу, чтобы в музей приходили люди, чтобы его известность росла. Знаю несколько интересных, даже забавных историй, которые отчасти раскрывают характер Миши Брусиловского и его творчества. Но говорить о парадоксальной, прекрасной и непостижимой живописи мастера неуклюжими словами — весьма абсурдное занятие. Чтобы проникнуть в этот полифоничный мир красок, ритмов, образов, надо общаться с картинами, а не со мной. Видел свою задачу в том, чтобы с помощью самых очевидных метафор в системе образов Брусиловского и соотнесения его живописи с мировым классическим и современным искусством, дать людям почувствовать, что стоит дать себе труд в это вжиться. У кого получится — тот не пожалеет!
— В чём заключается главная заслуга Брусиловского в искусстве?
— Можно сказать, что в своих огромных и маленьких картинах Брусиловский создал мощный и страстный мир, что он привнёс в провинциальный уральский город свежее дыхание современного мирового искусства с драматичными деформациями, необузданной яркостью красок и со всеми запрещёнными в то время «измами», что он стал стихийным постмодернистом задолго до того, как в наше сознание вошёл этот термин. Что он стремился вернуть в наш повседневный обиход потускневшие образы древних мифов, неожиданно осветив их своей неподражаемой иронией. Что он дерзко вступил в равноправный диалог с великими художниками прошлого, соперничая с ними в мастерстве… Услышав эти слова, Брусиловский, знаю, стал бы уморительно подтрунивать над ними. И то верно: зачем тратить слова попусту? Можно прийти и всё это увидеть. Я рад, что музей открывается. Надеюсь его судьба будет счастливой, как судьба самого художника!
У домов есть душа
— В ваших книгах бок о бок соседствуют картинки и текст. Что важнее?
— Мне кажется, что в работе почти всех художников Екатеринбурга очень сильна литературная составляющая. Наверное, это не случайно, ведь даже отец-основатель города Василий Татищев был одним из первых российских литераторов. Да, мне хотелось бы уделять в своих работах больше внимания пластике, композиции, цвету. Но, вне зависимости от моей воли, там всё время проступают различные литературные сюжеты. Все свои екатеринбургские картинки я считаю одним произведением. И вот, однажды подумал: почему бы не собирать их в книги? А когда попробовал — понял: здесь нужны ещё какие-то истории. Но рисовать мне интереснее, чем писать слова, поэтому иллюстрации и текст у меня поменялись местами.
— У всех домов есть душа?
— Странный вопрос. Скажем так, я отношусь к ним, как к одушевлённым существам. Раньше я думал, что есть совершенно неодухотворённые здания, которые рисовать попросту бесполезно. Но недавно со стыдом убедился, что ошибался. Увидел картины, где мастерски опоэтизированы пятиэтажные хрущёвки. Для меня было полной неожиданностью, что такие дома могут быть объектом искусства. Да, видимо, душу можно обнаружить в любом здании. Вообще мне кажется, что всякий художник, чтобы он ни изображал, в конечном итоге рисует свой автопортрет. Мы рисуем то, что у нас внутри.
— Свои пейзажи вы рисуете с натуры?
— Это весьма распространённое заблуждение. Считается, что художник должен ходить по городу с этюдником и живописать на пленэре. Я долго писал с натуры, много ездил по уральским деревням. Но потом почувствовал, что это не совсем то, что нужно. Пегас не полетит над городом, если я буду подкарауливать его на улице. Даже если это улица Пушкина — всё равно не полетит. А вот когда я сижу в мастерской — мне ничего придумывать не надо. Всякие чудеса сами в картинки пролазят.
— Есть какая-то навязчивая творческая идея, которую хотелось бы воплотить в жизнь?
— Чтобы идеи не были навязчивыми — их необходимо осуществлять! Мне хотелось бы порисовать ещё некоторые города, помимо Екатеринбурга. Мечтаю также создать анимационный сериал из своих работ. Может быть, даже не мультфильм, а большое количество разнообразных роликов, объединённых одной темой. Пусть это будет сериал о Екатеринбурге!
— Как вам перспектива, что всё искусство мало-помалу уйдёт в Интернет?
— Интернет меня тревожит, так как в этой среде я чувствую себя неуютно. Начинаю от неё зависеть, причём не только в психологическом, но и в бытовом отношении. Поделать с этим ничего нельзя. С другой стороны, он даёт много возможностей — в том числе художникам. И не только доступ к информации и возможность ее транслировать, это ещё и новый образ жизни, мировоззрение, образы, стиль. Но я не думаю, что всё уйдёт во Всемирную Паутину. Не помню, кто это сказал: раньше культура была материком, а теперь стала архипелагом. И этот архипелаг дробится на всё более маленькие островки. Какие-то из них Интернет поглотит, какие-то — нет…
Магнит на холодильник
— Сейчас в Екатеринбурге идёт много споров вокруг строительства на акватории городского пруда Храма-на-воде. Ваше мнение?
— Я не противник храма, пусть он будет, но на пруду его строить ни в коем случае нельзя! Трагедия Екатеринбурга состоит в том, что здесь полностью отсутствует градостроительная культура и градостроительное мышление. В последние десятилетия столица Урала стала всё больше походить на тесную, душную и захламлённую неподходящей мебелью квартиру. В городе, особенно — в центре, остаётся всё меньше пространства, не заставленного домами и автомобилями. Нет ни зелени, ни водоёмов. Это значит, нет и воздуха. Контраст особенно разителен, когда смотришь фотографии старого Екатеринбурга.
— А сам проект Храма-на-воде вам нравится?
— Если смотреть на храм как на объект, который разместят на магнитиках для холодильника или открытках, которые будут в большом количестве покупать туристы, он годится. Но ведь храмы строятся не для этого. К тому же необратимо пострадает городская среда. Нашему пруду — 300 лет, с него начинался Екатеринбург, его периметр, береговую линию менять категорически нельзя. Когда возле пруда начали появляться небоскрёбы, всем стало видно — какой наш пруд, на самом деле, маленький! Зачем же его делать ещё меньше? Экологи утверждают, что если на небольшом расстоянии от берега пруда насыпать остров, это расстояние превратится в болото. Не вызывает абсолютно никакого доверия и сочувствия автор проекта, который счёл нужным агрессивно и безграмотно загородить своим сомнительным изделием замечательный и любимый многими памятник архитектуры конструктивизма — стадион «Динамо». Поразительное презрение к труду своего одарённого предшественника и коллеги!
Есть такой журналистский штамп, что Екатеринбург — это город, устремлённый в будущее. В случае с Храмом-на-воде, наоборот, получается, что мы обращаемся к прошлому, к XVI веку, к Средневековью. Хотя и в церковной, культовой архитектуре, наверное, можно находить какой-то новый язык, не отказываясь от традиций. Как бы кто ни грустил о светлом феодальном прошлом — в него уже не вернуться. Да, есть Храм Василия Блаженного в Москве, шедевр и гордость русской архитектуры. Есть вторичный по отношению к нему Спас-на-Крови в Петербурге. Как любое подражание, он значительно уступает оригиналу. Наше провинциальное сооружение получится уже совсем постыдно уценённым!— Вы неоднократно говорили, что раньше город был лучше…
— Да, я так думал. Но как-то в нашей группе в Интернете «Нарисованный город» проводился опрос — какой Екатеринбург вам нравится больше? Тот, который сейчас, или тот, который был до 1980-х годов? И я был совершенно искренне изумлён, что большинство предпочло нынешний город. Думаю, здесь люди во многом правы. Если раньше город был заточен на труд и борьбу, то сейчас он старается, пусть и неуклюже, стать городом для жизни. Я помню старый, грязный, не обустроенный, серый Свердловск. Но тогда у нас был огромный потенциал. Столько мнилось возможностей — привести в порядок чудесные старые купеческие кварталы и улочки, сохранить зелёные насаждения, речку Исеть. К сожалению, большая часть этих возможностей так и не была использована. Многое утрачено безвозвратно.— И всё же: при взгляде на ваши картины у людей, никогда не бывавших в Екатеринбурге, возникает очень радужное и позитивное впечатление о нашем городе…
— Так это же хорошо! Это моё искреннее восприятие. Пусть люди так его и видят. А ещё лучше — давайте сделаем город таким, ведь многое зависит от нас.
news.rambler.ru
Скоропостижно скончался выдающийся русский художник Павел Рыженко
16 июля 2014 года на 44-м году жизни скоропостижно скончался православный художник-баталист Павел Викторович Рыженко. Инсульт. Неожиданно из русского искусства, из нашей жизни ушел художник, историк, философ, верный сын Матери Церкви и земного Отечества.
Павел Рыженко автор огромного количества монументальных полотен, диорам, исследующих духовный и нравственный выбор человека в канве трагических событий русской истории. Он к своим 44 годам он успел сделать столько, что хватило бы на огромную галерею!
Биография: Павел Рыженко родился в 1970 году в Калуге. В 1982 году поступил в Московскую среднюю художественную школу при институте им. Сурикова, а по ее окончании в 1990 году - в Российскую академию живописи, ваяния и зодчества. Учился в историко-религиозной мастерской профессора Ильи Глазунова. С 1999 года преподавал в Российской академии живописи, ваяния и зодчества на кафедре композиции. В 2007 году Павел Рыженко начал работать в Студии военных художников имени Грекова, где стал одним из ведущих мастеров диорамно-панорамного искусства. В 2012 году Рыженко было присвоено звание "Заслуженный художник Российской Федерации".
В последние годы Павел Рыженко создал множество масштабных живописных произведений, посвященных Куликовской битве, прп. Сергию Радонежскому, Первой мировой войне, эпохе Николая II. За годы работы в студии им было создано порядка шести масштабных диорам, и в том числе диорама «Судьба Человека» в музее Великой Отечественной войны в Минске. Диорама "Стояние на Угре", последняя работа мастера, была создана для Калужской Свято-Тихоновой пустыни, ее открытие планируется в сентябре 2014 года.
Рассказ Павла Рыженко о работе над диорамой "Судьба человека" для нового музея Великой Отечественной войны в Минске.
Панихида по Павлу Рыженко состоится в воскресенье (22 июля) в 12:00 в Храме Всех Святых в Красном селе, по адресу: г. Москва, 2-й Красносельский переулок, дом 7. Похороны пройдут в тот же день под Калугой, на Ждамировском кладбище (деревня Ждамирово) в 17:00.
Уважаемые посетители! На сайте закрыта возможность регистрации пользователей и комментирования статей. Но чтобы были видны комментарии под статьями прошлых лет оставлен модуль, отвечающий за функцию комментирования. Поскольку модуль сохранен, то Вы видите это сообщение.
zapadrus.su
Художник Алексей Рыжков - vadimbulatov
Дом Севастьянова, сейчас радикально перекрашен:
Часовня на площади Труда:
Кусочек городка чекистов:
Вид с улицы Розы Люксембург на Троицкий собор:
Это на проспекте Ленина, видна гостиница "Исеть". Обратите внимание на обрывок афиши "Чайфа" - без этого тоже невозможно представить Екатеринбург:
Городской пруд осенью. Такой панорамы уже не увидеть - перед Вознесенской церковью, что в правой части картины, построен храм-на-крови:
Каменный мост на улице Малышева:
Улица 8 марта. Горизонт ещё чист:
День Победы на Вознесенской горке:
Это моя любимая картина Рыжкова. Когда-то мы тоже ходили смотреть салют на эту горку, задолго до того, как там возник храм-на-крови. В День Победы мы собирались всей семьёй у деда Гриши, дяди моего дедушки, жившего неподалёку от этой горки, а после застолья шли смотреть салют. Шёл и дед Гриша, хоть ему и было тяжело на костылях (ногу оторвало под Сталинградом). В то время на салют приходило много ветеранов.
Один из деревянных домов Екатеринбурга:
"Косой дом" на берегу Исети, за плотинкой:
Часовня на Вознесенской горке:
Особняк братьев Агафуровых:
"Покровский пассаж" очень красиво светится в тёмное время суток:
Памятник Жукову перед зданием штаба ПУрВО:
Вид из Дендрария на дом Первушина:
Дом на улице Свердлова, с башней:
И опять Вознесенская горка - Вознесенская церковь и памятник комсомолу Урала:
Снегири в Литературном квартале:
Дом Мамина-Сибиряка:
Дом Бажова:
Он же, с Серебряным копытцем на крыше:
Верстовой столб в Литературном квартале:
Отражение храма-на-крови в окнах Камерного театра:
Дом Аркадия Гайдара:Не знаю, жив ли этот дом сейчас - ему не повезло стоять на том месте, где Чернецкий возводит "сити".
Памятник Пушкину:
Автопортрет художника:http://denisov-dnevnik.livejournal.com/35017.html
vadimbulatov.livejournal.com
