Музей ЧерномырдинаНезаконченные картины Леонардо да Винчи. Неоконченная картина
Незаконченные ранние картины Леонардо. | Гипсовая лепнина.
В 1476 году по анонимному доносу Леонардо, вместе с тремя другими флорентийцами, был обвинен в грехе содомии. Расследование началось немедленно. По всей вероятности, лишь бурные хлопоты Пьеро да Винчи смогли победить судебную машину, и после повторного разбирательства Леонардо был оправдан. Более того, он даже удостоился заказа на запрестольный образ в одной из капелл палаццо Веккьо (резиденции правительства), который, впрочем, даже получив аванс, не исполнил.
Спустя пять лет заказ был передан другому мастеру. А в том же 1478 году, когда почетный заказ поступил Леонардо, оппозиционная Медичи знать во главе с Франческо Пацци и пизанским архиепископом Франческо Сальвиати попыталась свергнуть власть этих некоронованных королей и восстановить во Флоренции республиканское правление.
6 апреля в соборе Санта-Мария дель Фьоре на братьев Медичи было совершено покушение. Ударом кинжала был заколот Джулиано, раненый Лоренцо спасся в ризнице. Восстание, вошедшее в историю как «Заговор Пацци», было подавлено, с бунтовщиками жестоко расправились.
ПОВЕШЕННЫЙ (БЕРНАРДО ДИ БАНДИНО БАРОНЧЕЛЛО). 1579. Бумага, серебряный карандаш. Музей Бонна.
Барончелло, убийца Джулиано Медичи, бежал и, так как пристанища в Италии ему не нашлось, прибыл в Константинополь. Турецкий султан по просьбе герцога Лоренцо выдал его Медичи. Во Флоренцию пленника доставили в цепях и 20 декабря 1479 года повесили на одном из окон палаццо Веккьо. Изображая казненного, Леонардо словно отстранился от захватывающих переживаний эпохи. На своем наброске он протокольно обозначил: «Шапочка каштанового цвета. Фуфайка из черной саржи, черная куртка на подкладке. Турецкий кафтан, подбитый лисьим мехом. И воротник куртки обшит черным и красным бархатом с крапинами. Бернардо ди Бандино Барончелло. Чулки черные». Набросок делался под заказ будущей фрески — в назидание современникам Медичи.
СВЯТОЙ ИЕРОНИМ. Около 1480. Картинная галерея Ватикана, Рим.
Иероним, один из четырех наиболее почитаемых учителей католической церкви, родился в Далмации в IV столетии. Еще в детстве он, оказавшись в Риме, изучает греческий и латынь и становится страстным поклонником античной литературы. Будущий Святой пытался вчитываться в библейские «необработанные» (по сравнению с блестящим слогом Цицерона) тексты. Но после вещего сна он вовсе отказался от чтения языческой литературы, удалился в Святую землю, где сделался отшельником и аскетом. Работу свою Леонардо не довел до конца. В XVIII веке незаконченная картина принадлежала художнице Анжелике Кауфман. Затем доску распилили, из одной части смастерили сиденье сапожнику, другая пошла на крышку сундука старьевщика. Позже картину бережно отреставрировали, признав в ней шедевр Леонардо.
Поклонение волхвов
Художнику эпохи Возрождения надлежало уметь самому приготовить краски, доску, на которой будет написана картина, или стену под фреску. И Леонардо преуспел в этом, однако склонность к экспериментаторству не покидала его и в зрелые годы. В боттегах на каменных плитах растирались глины разных составов, минералы, растения для получения красителей. Иногда готовые краски, которые готовили монахи, покупались в аптеках. В уставе гильдий Святого Луки говорилось: «Каждый живописец… должен работать хорошими красками… дерево должно быть хорошо и правильно просушено и осмотрено мастером». Забота о долговечности картины была одной из первостепенных.
Кроме того, надо помнить, что многие флорентийские боттеги этого времени стали своего рода лабораториями, где проводились самые разнообразные эксперименты. У Верроккьо исследовались возможности перспективы, масляной живописи, здесь занимались музыкой и математикой. В соседней мастерской Антонио Поллайоло (1429-1498), куда часто заглядывал Леонардо, профессионально изучалась анатомия человека. Эти занятия Леонардо не оставлял никогда. Он всю жизнь работал очень медленно, постоянно экспериментируя и часто отвлекаясь на удовлетворение своих научных интересов.
ПОКЛОНЕНИЕ ВОЛХВОВ. Фрагмент
ПОКЛОНЕНИЕ ВОЛХВОВ. Фрагмент.
В юноше справа, отвернувшемся и от всех бурных и высоких событий картины, и от зрителя ее, угадывается автопортрет молодого художника. В боттеге Верроккьо, славной во всей Италии, Леонардо провел почти десять лет. Это было особое, отличное от будущего академического, образование. Он был обучен ювелирному искусству, принципам архитектурного проектирования, ваянию и лепке, рисунку и живописному искусству. У Верроккьо Леонардо представилась уникальная возможность приблизиться к крупнейшим заказам от влиятельнейших людей Италии и прежде всего от семьи Медичи.
ПОКЛОНЕНИЕ ВОЛХВОВ. 1481-1482. Галерея Уффици, Флоренция.
«Поклонение волхвов» было заказано монастырем Сан-Донато а Скопето в 1481 году. Заказ выхлопотал Пьеро да Винчи и он же, желая подстегнуть необязательного сына, включил в договор определенную дату окончания работы. Леонардо задумал многосложную многофигурную картину и исполнил ее с такой силой «сцепления» деталей, что ни одна из составляющих композицию фигур или форм не может существовать отдельно, а целостность восприятия картины зрителем (это, кроме компоновки, достигается и светотеневой моделировкой) не имела аналогов в истории европейского искусства. Леонардо завершил подготовительную работу и, вероятно, закончил бы картину и в цвете. Но срок, отведенный художнику, истек, а деньги, выданные в счет не предусмотренного договором аванса, потрачены. Почему-то нетерпеливым современникам было недоступно понимание, что новое искусство, так же как и гипсовая лепнины современности, творится без спешки. Неоконченная доска с «Поклонением волхвов» стала первой картиной Высокого Возрождения.
artsabbia.by
Десятка недописанных картин всемирно известных художников
Поклонение волхвов. Леонардо да Винчи
Леонардо да Винчи считал, что «качественная работа требует много времени». Он работал слишком медленно, чтобы закончить ряд своих творений, поскольку огромный спектр его талантов заставлял гения изобретать все новые и новые вещи.
В 1481 году, когда да Винчи жил во Флоренции, монахи-августинцы заказали ему нарисовать «Поклонение волхвов» – сцену, изображающую трех волхвов, пришедших поклониться новорожденному Иисусу. В течение года да Винчи создал первоначальный эскиз в натуральную величину (2,1х2,1 метра) и начал раскрашивать его. Но художнику нужны были деньги. В 1482 году он забросил свою работу и уехал в Милан, чтобы снискать благосклонность богатого будущего миланского герцога Людовико Сфорца. Это стоило того, поскольку в Милане художнику было поручено нарисовать знаменитую «Тайную вечерю».
Парижский договор. Бенджамин Уэст
К концу американской революции обе стороны по вполне понятным причинам искали взаимовыгодные условия для взаимного соглашения, поэтому американская делегация, в том числе Джон Адамс и Бенджамин Франклин, отправилась в Париж, чтобы начать переговоры с французами, испанцами, голландцами и англичанами в 1783 году.
Для того чтобы отпраздновать мирный договор, который был в конце-концов заключен, знаменитому историческому художнику Бенджамину Уэсту заказали нарисовать картину, изображающую это событие. В этом всем была только одна загвоздка: британские делегаты отказались, чтобы их рисовали, поскольку чувствовали стыд за поражение. В результате, на картине есть зияющее пустое пространство в том месте, где англичане сидели во время написания картины.
Победа Буги Вуги. Пит Мондриан
Абстрактные работы голландского художника Пита Мондриана известны во всем мире тем, что они изображают макеты городов в самых основных элементарных цветах и формах. Отражающая музыкальные влияния и энергию Нью-Йорка, картина «Победа буги-вуги» не была закончена из-за смерти Мондриана от пневмонии в 1944 году.
[center]Джеймс Хантер – черный призывник. Элис Нил
Картина маслом американской портретистки Элис Нил «Джеймс Хантер – черный призывник» является отличным примером того, как картина может быть завершенной, несмотря на то, что не дописана до конца. Хотя картина была фактически не закончена, Нил решила, что ее незавершенность фактически уже передает эмоции, которых она хотела добиться от картины. В итоге, она подписала картину и выставила ее в музее Уитни.
В течение большей части своей карьеры, Нил часто приглашала незнакомцев позировать для портрета. В 1965 году она пригласила Джеймса Хантера, который только что узнал, что его призвали на службу для участия в войне во Вьетнаме. В течение первого позирования, Нил закончила большую часть картины, а на второе позирование Хантер так и не явился.
Мадонна с длинной шеей. Пармиджанино
Джироламо Франческо Мария Маццола (также известный как Пармиджанино, поскольку он родился в Парме) был итальянским художником эпохи Ренессанса, который рисовал в стиле маньеризма, т.е. с преувеличенными и удлиненными пропорциями. Получив заказ нарисовать картину Марии и Иисуса для похоронной часовни, Пармиджанино посвятил созданию «Мадонны с длинной шеей», но умер от лихорадки в 1540 году, так и не закончив ее.
Известный перфекционист Пармиджанино, возможно, является классическим примером того, как человек не умеет вовремя остановится и довести дело до конца. Он так и не смог полностью достичь, чего хотел, и в итоге на картине есть несколько незавершенных областей (к примеру, колонна и небо).
Портрет Джорджа Вашингтона. Гилберт Стюарт
Один из самых известных портретных художников своего времени Гилберт Стюарт написал более 1000 работ, включая портреты президентов, королей и королев по всей Европе и США. Его самой известной работой, однако, является намеренно незаконченная картина Джорджа Вашингтона. После того, как Стюарт в первый раз написал Джорджа Вашингтона в 1795 году, жена Джорджа Марта попросила Стюарта создать еще один портрет первого президента США в 1796 году. Стюарт не закончил этот второй портрет, написав только лицо и часть фона. Однако, именно этот образ используется на купюре в $ 1.
Оскар – прерванный портрет. Натали Холланд
Также известный как «Бегущий по лезвию», Оскар Писториус многими считается героем, поскольку он бросил вызов своей инвалидности (он родился без малоберцовой кости в обеих ногах) и выиграл шесть золотых медалей на Паралимпийских играх. Подобное просто невероятно для человека, у которого было ампутированы обе ноги ниже колена. Чтобы отпраздновать это событие, родившейся в России художнице Натали Холланд было поручено нарисовать несколько портретов Писториуса.
Третий портрет (на котором она хотела показать победу Писториуса) остался незавершенным. После того, как Холланд завершила написание лица и рук спортсмена, того признали виновным в убийстве его подруги и заключили в тюрьму.
Неоконченный портрет. Елизавета Шуматова
Елизавета Шуматова изначально отказалась писать портрет Франклина Д. Рузвельта, но ее сумели убедить. Первым портретом, она была не довольна, поэтому в 1943 году попробовала сделать еще один портрет президента. Хотя художница слышала, что Рузвельт был нездоров, президент настоял на позировании. Он был в хорошем настроении в течение недели, позируя для Шуматовой, и постоянно шутил. Но внезапно во время очередного позирования Рузвельт пожаловался на сильную головную боль, а затем потерял сознание и упал лицом вперед. Он перенес инсульт и умер в тот же день.
Погребение. Микеланджело
«Погребение» – незаконченная картина с изображением тела Иисуса, которое заносят в гробницу после распятия. История картины покрыта тайной. На ней нет подписи Микеланджело, на картине не хватает нескольких фигур, а само полотно было утеряно в течение многих столетий. Где находилось «Погребение», было неизвестно до 1846 года, когда шотландский фотограф и художник Роберт Макферсон решил пересмотреть много картин, купленных им по £ 1, и решить, что выбросить, а что оставить. К своему изумлению, он узнал в одной из картин кисть Микеланджело.
Поворот дороги. Поль Сезанн
p-i-f.livejournal.com
Незавершенные шедевры великих художников
В этой публикации мы собрали 4 несомненно великих, но незавершенных картин знаменитых и признанных художников.
Поклонение волхвов. Леонардо да Винчи
Да Винчи всю жизнь придерживался главного правила — «качественная работа требует много времени». Потому он работал над картинами гораздо дольше других художников и, как результат, множество его картин остались незавершенными.
Так, например, картина «Поклонение волхвов» ( 1481 г.), на которой изображена сцена поклонения трех волхвов новорожденному Иисусу. Да Винчи в течение года писал первоначальный эскиз в натуральную величину (2,1х2,1 метра) и начал раскрашивать его, но оставил работу над картиной, чтобы уехать в Милан, где, кстати, ему было поручено нарисовать знаменитую «Тайную вечерю».
Портрет Джорджа Вашингтона. Гилберт Стюарт
Гилберт Стюарт в свое время был одним из самых успешных портретистов XVIII века. В числе его работ (а их насчитывается более 1000) есть портреты президентов, королей и королев. Но самой знаменитой стала намеренно незавершенная картина 1796 года, на которой изображен Джордж Вашингтон. Кстати, именно этот портрет и используется на однодолларовой купюре.
Погребение. Микеланджело
На полотне изображена сцена, в которой распятого Иисуса заносят в гробницу. Незавершенную картину, которая считалась утерянной вплоть до 1846 года, обнаружил шотландский фотограф и художник Роберт Макферсон, когда пересматривал галерею купленных им за £ 1 картин. Что интересно, на картине не хватает нескольких фигур и нет подписи Микеланджело.
Поворот дороги. Поль Сезанн
О многих поздних работах Поля Сезанна, одного из самых ярких представителей постимпрессионизма, можно услышать: «А эта картина действительно завершена?». Художник всегда опасался, что один неверный мазок испортит все полотно, и потому стал оставлять на холстах целые незакрашенные куски. Хотя есть мнение, что делалось это Сезанном непреднамеренно, а из-за плохого зрения.
Источник: kulturologia
Понравилось? Расскажи друзьям:interesnoznat.com
ЛитКульт — Неоконченная картина
- Так вы, ребята, рисовальщики? - окинув взглядом сваленные в углу комнаты рюкзаки и мольберты, хозяйка спросила двух юношей, которые сидели напротив неё за столом и пили чай с брусничным вареньем. Около часа назад они попросились к женщине на ночлег.
- Мы студенты художественного училища. Идём к тигровому мысу делать наброски…
- Взаправду?.. – та оживилась. – Да-а, место красивое… А слышали вы историю об известном художнике, который тоже бывал у тигрового мыса?
- Нет, - покачал головой старший из ребят. – Расскажите, тётя Даша.
Женщина отхлебнула из чашки и, немного помедлив, как бы собираясь с мыслями, начала своё повествование…
Давно это было, ещё в прошлом веке. Мне моя бабка сказывала: жила в нашем посёлке (он тогда маленьким был) одна деваха, которую односельчане промеж себя называли “Варька-чума”. Да и впрямь: сутулая, на коротких ножках, одна меньше другой – потому ходила вперевалку. Шея немного скособочена, один глаз как бы в сторону смотрит. А уж улыбаться или реветь начнёт – нижняя челюсть так отвиснет, что смотреть без смеха и ужаса нельзя. Стеснялась Варька своего убожества; потому, видать, и чуралась людей. В лавку за товаром, аль ещё куда выйдет - прохожих стороной обходит, в землю смотрит… Да-а… Зато сдружилась она с сельским зверьём. Люди порой диву давались, когда на их глазах местные кошки и злые по натуре псы, завидев “чуму”, подбегали к ней и давай хвостиками вилять. А та ни одного из них вниманьем не обойдёт: кого за ушком почешет, кого по спинке погладит… Хворый ли кто – приведёт к себе, молочком тёплым напоит; хромому лапку полечит и тряпочкой перевяжет… Побежит кошка или собачонка довольная, а Варька смотрит ей вослед и кривит рот - улыбается…
А ещё Варька лес любила. Порой с утра до вечера там пропадала. Видели сельчане, как она ромашки да лютики целует, берёзку обнимает; а уж лесных птах вокруг “чумы”, бывало, целые тучи вьются. Она им пшена набросает и любуется, как они его клюют и щебечут. Хорошо ей с ними было. Оно и понятно: зверьё не видит уродства…
И вот однажды – а было это в начале лета – шла она по лесу мимо Шалуньи-реки: так её за бурное течение да каменные пороги прозвали. Глядь: молодой парень в порванной грязной рубахе на краю обрыва стоит, за ветку сосны держится. И вроде бы собирается вперёд шагнуть… Кинулась она к нему:
- Совсем спятил?! – кричит.
Схватила его за рубаху и от обрыва оттащила… Отдышалась, к парню пригляделась; а тот рукой водит - будто ищет, за что ухватиться.
- Так ты… слепой? – опешила Варька.
А незнакомец уткнулся лицом в землю и заплакал, как ребёнок…
Кое-как привела его Варька к себе домой. Сбегала за своим дядькой, Михеем, - единственным её родственником, оставшимся после смерти её родителей (они на телеге вдвоём под лёд провалились). Тот хотел было отвезти парня в город и сдать его там в участок; да Варька настояла, чтоб слепой остался у неё: мол, не в себе он, да и слабый совсем, помрёт по дороге. Делать нечего: затопил Михей баньку и отмыл парня, как следует. Одели его в чистое бельё, спать уложили. Да вот беда: захворал тот. Всю ночь в бреду пролежал, пот с него градом катился. А наутро ни ест, ни пьёт, еле губами шевелит…
Взяла тогда Варька из своих мешочков по щепотке трав, которые в лесу собирала, приготовила из них отвар да стала поить им больного. А на ночь ему горячего молока с мёдом давала… И за неделю ушла хворь из парня…
Узнали они, что звали его Никола. Деревня его была в семидесяти верстах отсюда; был он таким же сиротой, как и Варька. С детства любил рисовать (отсюда прозвище – “малявщик”), целыми днями бродил по окрестным лесам и лугам в поисках подходящего “пейзажа”. Прослышал он о красотах тигрового мыса и решил во что бы то ни стало до него добраться. Наконец, нашёл его. Но случилось несчастье: ослепила его молния. Стал он звать на помощь. Да разве встретишь кого в глухом лесу!.. Побросал он кисти и краски и поплёлся в ту сторону, откуда пришёл. Голодный, озябший, промокший до нитки под дождём, бродил он так пять или шесть дней...
- Что теперь делать, не знаю, - закончил он свой рассказ. – Кому я такой нужен?..
- Живи у меня, - встрепенулась Варька, - места хватит…
- Спаси тебя Господи, добрая душа, - тот едва сдержал слёзы…
… Стали они жить вдвоём.
Постепенно Николай освоился в хате; стал быстро находить кровать, стол, печку. Затем научился не только ориентироваться во дворе, но и понемногу работать: колоть дрова, доставать воду из колодца. Иногда помогал Варьке копать грядки - по верёвочке, натянутой между колышками. Даже хотел корову Милку подоить, да Варька его остановила: мол, ещё боднёт.
А уж сама деваха прямо расцвела: целыми днями то в избе убирается, то у печи вертится. Связала Николаю носки и варежки “на зиму”. Примерил тот и говорит: “В самый раз. Да какие тёплые! Спасибо.” А у той от радости аж щёчки горят! Ещё дядька Михей сказывал: подаст она Николаю обедать, сядет поодаль и любуется, как он ест…
Кот по прозвищу Тимофеич сначала шипел, завидев Николу. Но Варька с ним поговорила, и вскоре зверь уже тёрся о его ноги. “Подлизываешься”? – проговорил как-то Николай и бросил ему увесистый кусок рыбы. Кот громко зачавкал.
- Какого он цвета? – спросил Никола Варвару.
- Чёрного, - ответила та. – Без единого пятнышка…
- Ясно, трубочист.
И они засмеялись.
А однажды на дверцу форточки села маленькая птичка. Да так голосисто защебетала, что Николай вздрогнул:
- Что такое?
- Ой, какая кроха! - взвизгнула Варька. - Проголодалась, поди-ка. Сейчас тебе хлеба разомну… Держи…
Наевшись, та вспорхнула и полетела в сторону берёзовой рощи…
А ещё Варька приносила из леса цветы и рассказывала Николаю про каждый из них – какой он расцветки, какие у него на лепестках узоры. Давала ему их понюхать, сообщала их название; а после экзаменовала: мол, определи по запаху, что за цветок.
- М-м, - восторгался Никола, - они, наверное, удивительно прекрасны, если издают такой сладкий аромат…
Так они прожили месяца три, до самой осени.
И вот однажды у их односельчанки, тётки Катерины, остановился по пути домой – отдохнуть и попариться в “русской баньке” - молодой иноземный лекарь, которого привозил один богатый купец для своей больной супруги. Разговорились они с хозяйкой. Узнал этот лекарь про слепого художника и говорит: есть у них в Германии доктор, его друг, который излечивает очень тяжёлые формы глазных болезней; многим, даже совсем слепым, вернул он зрение. Разумеется, операции стоят дорого. Но если, мол, ваш больной пожелает, то через пару деньков, когда он, лекарь, продолжит путь, то может взять слепого с собой…
Катерина пришла к Варьке (она покупала у неё молоко) и всё ей при Николае рассказала. Едва услышал он это, вскочил и от волнения выбежал из хаты на улицу… А когда воротился, сразу рухнул на кровать и уткнулся лицом в подушку…
Весь следующий день Николай ходил как в воду опущенный, почти не проронив ни слова. А Варька смотрела на него и с каждым часом бледнела…
Вечером, когда Николай сидел у печки, Варвара подошла к нему и положила руку на его плечо. Тот вскочил и заходил по комнате взад-вперёд:
- Не могу я, - говорит, - только и делать, что в земле копаться да брюхо себе набивать. Человек создан по образу и подобию Божию, так Библия говорит. А Бог - прежде всего Творец… Знаешь, мне часто грезятся мои недоконченные картины; я ясно вижу, куда какие краски нанести, какой образ и силуэт вставить. И всё остаётся только в моём воображении. А так хочется воплотить свои мечты в реальность!
Помнишь день, когда ты меня спасла? Я ведь слышал, как журчит внизу вода; представлял, как стремительно она несётся по склону. И хотел кинуться в неё, чтобы разом всё оборвать! А к чему мне такая жизнь?! Я чувствую, что был рождён для чего-то высокого, что способен постичь красоту и гармонию мира и удивить этим людей!
За несколько дней до того я увидел поистине божественное зрелище – там, на тигровом мысу. Огромная высокая скала вонзилась в клубящиеся иссиня-чёрные тучи, из которых время от времени вырывались серебристые языки молний. На её склоне бушевали от ветра вековые сосны и ели. А внизу простиралась необъятная зелёная равнина с голубой лентой реки!.. Я быстро начал переносить увиденное на холст. И вдруг – сильнейшая вспышка, резкая боль в глазах. Я вскрикнул, заслонил их руками… А когда открыл их, передо мной был мрак. Мир для меня перестал существовать… С тех пор я стал двуногим скотом, жующим свою жвачку…
И он горько заплакал…
Наутро Варвара была бледная, как мел. Видимо, не спала всю ночь.
Николай и вовсе был сам не свой. К завтраку, который положила перед ним Варвара, даже не притронулся. Сидел, опустив голову… И вдруг вскинул её и говорит:
- Варя. Будь что будет, а я поеду. Может, уговорю доктора сделать мне операцию в долг, после отработаю… Даст Бог, прозрею и буду рисовать. Нет – не обижусь, значит – судьба моя такая. Но попытку сделаю, иначе до конца своих дней не прощу себе малодушия. Ну, а сгину в дороге – это даже лучше, чем так жить, только небо коптить…
Варвара смотрела в окно и кусала губы… Затем вышла из комнаты… А через некоторое время вернулась, подошла к Николаю, взяла его за руку и положила на его ладонь ожерелье.
- Что это? – спросил он.
- Мамино. Из драгоценных камней, очень дорогое.
- Зачем? Не надо…
- Молчи… Я уговорю дядю Михея поехать с тобой, одному тебе нельзя…
- А как же ты?.. На что жить будешь?
- А у меня Милка есть, - она попыталась улыбнуться…
- Варя! Варенька! – Он вскочил и схватил её за плечи. – Даю тебе честное слово, перед Богом клянусь: всё отдам до копейки! Даже если останусь слепым, вернусь и отработаю! Веришь?!.
- Ты вот что… - она отстранила его руки. – Если будешь снова видеть, не возвращайся ко мне, ладно? – По её щекам потекли слёзы, которые Николай, естественно, не видел.
- Как?.. Почему, Варя?.. Или я тебя чем обидел?.. А может, просто надоел?..
- Нет-нет… - Она опустила голову. – Мне даже… хорошо с тобой было… Только… Знаешь, я ведь уродина…
Усмехнулся Никола.
- Да слышал я эти разговоры!.. У тебя душа красивая. А такой человек не может не быть прекрасен. Это законом гармонии называется… Долго объяснять. Главное, не слушай больше никого.
Он обнял её и прижал к себе. Варвара прильнула к нему с такой доверчивостью, как родная дочка припадает к своему отцу. И разрыдалась.
- Это что такое? Ну-ка, прекрати… - Николай наклонился и поцеловал её в щёку. – Вот увидишь, всё у нас будет хорошо. Мы ещё заживём все вместе: ты, я, дядя Михей и наш Тимофеич. Откормим его сметаной, как борова, - усмехнулся, - а он будет лежать на подоконнике, греться на солнышке и сладко мурлыкать. Да?
Варвара только рассмеялась в ответ…
Как ни ругался с ней дядька Михей – мол, совсем ты сдурела, последнее отдаёшь, пойдёшь по миру, - но Варя была непреклонна: мамино это богатство, мне и решать, что с ним делать. Да и ты, говорит, дядя Михей, в накладе не останешься: сколько тебе будет нужно за твои труды, столько себе и возьмёшь. А Николу блюди, как родного сына…
Глянул снова Михей на ожерелье, почесал в затылке и… махнул рукой: будь что будет…
На следующий день снарядились они в дорогу. Обнял ещё раз Николай Варвару; сказал, чтоб ждала его. И отправился с иноземным лекарем и дядькой Михеем в путь…
Осталась Варька жить одна с Тимофеичем.
Заметили сельчане, что изменилась она. Со зверьём возиться почти перестала, взялась модные причесоны себе делать да платья новые примеривать. В доме принялась всё до блеска натирать, даже полы мыть - с мылом.
- Ты что разошлась? – спросила её как-то Катерина.
- А ну, как Николай на днях воротится, - отвечала Варька, - так у меня в избе чисто…
А однажды, когда уже повалил снег, получила Варвара письмо. Почтальон сельский, Гаврила, сказывал, что у неё аж руки тряслись, когда она прямо при нём это письмо разворачивала. В нём дядька Михей сообщал “племяшке”, что, мол, доехали они до города Лейпцига благополучно, только устали очень; а сам он, Михей, немного простыл. Что Николу поместили в больницу для операции. И что за ожерелье, при содействии лекаря, с которым они ехали, получил он большие деньги…
Засияла Варька; принялась по всему посёлку бегать, не стесняясь своей внешности, - всем своим знакомым про “моего Николая” рассказывать…
Однако прошёл месяц, другой, третий… Наступила весна. А от дядьки Михея не было больше никаких вестей.
Поникла Варька. Как жёлтый одуванчик перед ненастьем, свернулась. Но почтальона всё ещё ждала, как Бога. Однако тот, завидев “чуму”, только головой качал – мол, нет тебе ничего… Часто люди видели, как Варвара стоит на дороге и смотрит в ту сторону, куда укатил Николай… Забросила она себя: причёски, как прежде, делать перестала, в избе убиралась всё реже… А вскоре и вовсе затосковала, из дому почти перестала выходить…
И вдруг, уже в середине июня, в погожий ясный день – шум и крики по посёлку: “Иностранцы едут!” Варвара выбежала из хаты осунувшаяся, бледная – и сразу вместе с сельчанами кинулась к дороге.
И точно: навстречу тройка, да с колокольчиком! Народу собралось на пути – не проехать ей.
- Тпрру-у! – возница кричит. И вожжи натянул. Лошади захрапели и остановились.
Из кареты вышли два добрых молодца в заграничных костюмах.
Один из них окинул приветливым взглядом толпу; а когда сквозь неё протиснулась коротышка со скособоченной шеей и, тяжело дыша, остановилась от него в нескольких шагах, он пристально в неё всмотрелся, и… лицо его у всех на глазах стало меняться…
Он медленно к ней подошёл.
- Варвара?.. Это… Вы?..
Она молча кивнула, не отрывая от него глаз. На лбу и щеках её выступили капли пота.
С минуту тот стоял как вкопанный… затем мельком посмотрел на любопытные и насмешливые взгляды сельчан… и протянул Варьке бумажный свёрток:
- Вот, возьмите… Здесь деньги, которые я был должен… Спасибо Вам…
Она стояла не шелохнувшись. Тогда он сунул ей свёрток в карман её мятого грязного платьишка, добавив:
- Здесь ещё свидетельство о смерти дяди Михея… Двусторонняя пневмония… Там же, на местном кладбище, и похоронен…
- Николя… - к ним подошёл молодой иностранец. – Нам надо ехат… на натура… где ест это место?..
И взглянул на “чуму” страдальческим взглядом…
Ещё раз поблагодарив Варвару, Николай сел в карету; и они покатили назад.
- Красавец стал… Жених…- послышалось из толпы.
- Особенно для нашей Варьки, - добавил кто-то.
Иные прыснули со смеху. А когда та скривила губы и у неё, как обычно, при этом отвисла челюсть, толпа дружно захохотала.
Под смех и свист, на своих коротких ножках и вперевалочку, подобно гусыне, “чума” кинулась к своему дому…
…После этого сельчане только и судачили о том, что, мол, теперь Варька на свои “тысячи” построит себе “шикарный дом”; а то соорудит большой скотный двор и, наняв рабочую силу, станет “богачкой”. Но та, как потом говорили, “тронулась умом”: купила несколько мешков пшена, другой снеди, погрузила всё на телегу и вместе с Тимофеичем и Милкой укатила из посёлка... Кто говорил после, что поселилась “чума” где-то на хуторе в Сухой долине; иные утверждали, что подалась она за Петровские болота, в тьму-таракань... Как бы там ни было, а в посёлке она больше не появлялась; и вскоре разговоры о ней смолкли…
Когда-то, мне моя бабка сказывала, на этом история и заканчивалась. Но примерно через три десятка лет после пропажи “чумы” остановился в нашем посёлке на ночлег немецкий врач. Рассказал он, что в молодости бывал в здешних краях, и напомнил о слепом художнике. Оказалось, это был тот самый лекарь, который отвозил “Николя” в Лейпциг. Он и поведал хозяевам, что, когда “Николе-малявщику” вернули зрение, тот сразу восхитил всех, написав портрет местной баронессы. Ему стали поступать заказы, в том числе от довольно “солидных” клиентов, а с ними и неплохие гонорары. Постепенно к нему пришли почёт и уважение. Но всемирную известность ему принёс пейзаж, наброски к которому он сделал именно в наших местах, когда был здесь со своим немецким другом.
Картина эта имела невиданный успех. Многие именитые художники отзывались о ней с восторгом. А на одном из конкурсов “Никола-малявщик” получил за свой пейзаж первую премию. И довольно солидную.
По окончании художественной школы и затем Академии Искусств Николая пригласили в ней же читать студентам лекции. Он стал знаменитым живописцем. Изображал местные парки, фонтаны и другие достопримечательности; но в основном рисовал портреты крупных чиновников и богатых особ. Особенно великосветских “фрейлин”, чьей красотой восхищался и в изображении которых, говорят, достиг небывалого мастерства.
Жить Николай стал роскошно, в одной из дорогих и престижных квартир в центре города. Нередко его стали приглашать на всевозможные балы и торжества. Он заимел множество поклонниц; однако семью так и не завёл: вся его жизнь была отдана искусству…
Но спустя годы он начал появляться на публике в нетрезвом виде… Вскоре его пристрастие к алкоголю усилилось. Он стал, что называется, “срываться” – устраивать скандалы при людях, говорить окружающим непристойности… Уволился с преподавательской работы… Заказы принимал с каждым разом неохотнее, чем навлекал на себя гнев знатных особ. При этом отвечал им довольно остро и злобно. Сказывали, например, что супруге одного швейцарского банкира, которая предложила Николаю за большие деньги написать её портрет, как она выразилась, с “изящным ликом”, ляпнул примерно так: “Твоя жирная харя на моём полотне не поместится…”
А затем и вовсе, как говорится, ушёл в свою скорлупу: уволил повара, прачку и всю остальную прислугу; к себе никого не пускал, и сам выходил на улицу крайне редко – в основном за спиртным…
И вот однажды (а было ему на тот момент сорок с небольшим лет) соседи забили тревогу: их “затворник” не выходил из своей квартиры уже несколько суток. Позвали полицейских. Те принялись звонить и стучать в дверь к “Николя” – всё было напрасно. А когда её взломали и вошли вовнутрь, то в одной из комнат увидели разбросанные по полу куски изрезанных портретов – известных чиновников, полководцев, но в основном - стройных голубоглазых красавиц. А в дальнем углу, где давно потухли свечи, нашли и самого Николая - обрюзгшего, с густой щетиной. Скончавшегося, как выяснилось позже, от сердечного приступа. Причём лежал он с кистью в руке - возле мольберта с какой-то картиной. Когда её вынесли на свет, то взорам людей предстало изображение некрасивой, с искривлённой шеей девушки в потрёпанном деревенском платьишке. Она протягивала ладонь с крошками хлеба маленькой птичке, сидевшей на форточке. При этом лицо девушки светилось невыразимым счастьем…
Полотно это отдали в Академию Искусств, где Николай когда-то учился и преподавал. Там долго не решались показать картину публике - по причине, как заявили специалисты, её незавершённости и неэстетичности. Но когда всё же выставили, то её сразу приобрёл один католический пастор. Принёс в собор, где служил, и поставил у стены в углу, чтобы затем, по его словам, найти ей другое место… Каково же было изумление священников и служителей храма, когда они заметили, что многие прихожане, подолгу глядя на полотно, крестились и даже плакали…
Вот такая история, - вздохнула женщина. – Ну, ладно, рисовальщики, пора укладываться, время уже позднее…
И она пошла стелить им постель. Но ребята ещё долго сидели, уставившись в пол. Видимо, размышляя о только что услышанном рассказе…
litcult.ru
Неоконченная картина (гл. 1)
— Так вы, ребята, рисовальщики? — окинув взглядом сваленные в углу комнаты рюкзаки и мольберты, хозяйка спросила двух юношей, которые сидели напротив неё за столом и пили чай с брусничным вареньем. Около часа назад они попросились к женщине на ночлег. — Мы студенты художественного училища. Идём к тигровому мысу делать наброски… — Взаправду?.. — та оживилась. — Да-а, место красивое… А слышали вы историю об известном художнике, который тоже бывал у тигрового мыса? — Нет, — покачал головой старший из ребят. — Расскажите, тётя Даша. Женщина отхлебнула из чашки и, немного помедлив, как бы собираясь с мыслями, начала своё повествование…Давно это было, ещё в прошлом веке. Мне моя бабка сказывала: жила в нашем посёлке (он тогда маленьким был) одна деваха, которую односельчане промеж себя называли “Варька-чума”. Да и впрямь: сутулая, на коротких ножках, одна меньше другой — потому ходила вперевалку. Шея немного скособочена, один глаз как бы в сторону смотрит. А уж улыбаться или реветь начнёт — нижняя челюсть так отвиснет, что смотреть без смеха и ужаса нельзя. Стеснялась Варька своего убожества; потому, видать, и чуралась людей. В лавку за товаром, аль ещё куда выйдет — прохожих стороной обходит, в землю смотрит… Да-а… Зато сдружилась она с сельским зверьём. Люди порой диву давались, когда на их глазах местные кошки и злые по натуре псы, завидев “чуму”, подбегали к ней и давай хвостиками вилять. А та ни одного из них вниманьем не обойдёт: кого за ушком почешет, кого по спинке погладит… Хворый ли кто — приведёт к себе, молочком тёплым напоит; хромому лапку полечит и тряпочкой перевяжет… Побежит кошка или собачонка довольная, а Варька смотрит ей вослед и кривит рот — улыбается… А ещё Варька лес любила. Порой с утра до вечера там пропадала. Видели сельчане, как она ромашки да лютики целует, берёзку обнимает; а уж лесных птах вокруг “чумы”, бывало, целые тучи вьются. Она им пшена набросает и любуется, как они его клюют и щебечут. Хорошо ей с ними было. Оно и понятно: зверьё не видит уродства…
И вот однажды — а было это в начале лета — шла она по лесу мимо Шалуньи-реки: так её за бурное течение да каменные пороги прозвали. Глядь: молодой парень в порванной грязной рубахе на краю обрыва стоит, за ветку сосны держится. И вроде бы собирается вперёд шагнуть… Кинулась она к нему: — Совсем спятил?! — кричит. Схватила его за рубаху и от обрыва оттащила… Отдышалась, к парню пригляделась; а тот рукой водит — будто ищет, за что ухватиться. — Так ты… слепой? — опешила Варька. А незнакомец уткнулся лицом в землю и заплакал, как ребёнок… Кое-как привела его Варька к себе домой. Сбегала за своим дядькой, Михеем, — единственным её родственником, оставшимся после смерти её родителей (они на телеге вдвоём под лёд провалились). Тот хотел было отвезти парня в город и сдать его там в участок; да Варька настояла, чтоб слепой остался у неё: мол, не в себе он, да и слабый совсем, помрёт по дороге. Делать нечего: затопил Михей баньку и отмыл парня, как следует. Одели его в чистое бельё, спать уложили. Да вот беда: захворал тот. Всю ночь в бреду пролежал, пот с него градом катился. А наутро ни ест, ни пьёт, еле губами шевелит… Взяла тогда Варька из своих мешочков по щепотке трав, которые в лесу собирала, приготовила из них отвар да стала поить им больного. А на ночь ему горячего молока с мёдом давала… И за неделю ушла хворь из парня… Узнали они, что звали его Никола. Деревня его была в семидесяти верстах отсюда; был он таким же сиротой, как и Варька. С детства любил рисовать (отсюда прозвище — “малявщик”), целыми днями бродил по окрестным лесам и лугам в поисках подходящего “пейзажа”. Прослышал он о красотах тигрового мыса и решил во что бы то ни стало до него добраться. Наконец, нашёл его. Но случилось несчастье: ослепила его молния. Стал он звать на помощь. Да разве встретишь кого в глухом лесу!.. Побросал он кисти и краски и поплёлся в ту сторону, откуда пришёл. Голодный, озябший, промокший до нитки под дождём, бродил он так пять или шесть дней… — Что теперь делать, не знаю, — закончил он свой рассказ. — Кому я такой нужен?.. — Живи у меня, — встрепенулась Варька, — места хватит… — Спаси тебя Господи, добрая душа, — тот едва сдержал слёзы…
… Стали они жить вдвоём. Постепенно Николай освоился в хате; стал быстро находить кровать, стол, печку. Затем научился не только ориентироваться во дворе, но и понемногу работать: колоть дрова, доставать воду из колодца. Иногда помогал Варьке копать грядки — по верёвочке, натянутой между колышками. Даже хотел корову Милку подоить, да Варька его остановила: мол, ещё боднёт. А уж сама деваха прямо расцвела: целыми днями то в избе убирается, то у печи вертится. Связала Николаю носки и варежки “на зиму”. Примерил тот и говорит: “В самый раз. Да какие тёплые! Спасибо.” А у той от радости аж щёчки горят! Ещё дядька Михей сказывал: подаст она Николаю обедать, сядет поодаль и любуется, как он ест… Кот по прозвищу Тимофеич сначала шипел, завидев Николу. Но Варька с ним поговорила, и вскоре зверь уже тёрся о его ноги. “Подлизываешься”? — проговорил как-то Николай и бросил ему увесистый кусок рыбы. Кот громко зачавкал. — Какого он цвета? — спросил Никола Варвару. — Чёрного, — ответила та. — Без единого пятнышка… — Ясно, трубочист. И они засмеялись. А однажды на дверцу форточки села маленькая птичка. Да так голосисто защебетала, что Николай вздрогнул: — Что такое? — Ой, какая кроха! — взвизгнула Варька. — Проголодалась, поди-ка. Сейчас тебе хлеба разомну… Держи… Наевшись, та вспорхнула и полетела в сторону берёзовой рощи… А ещё Варька приносила из леса цветы и рассказывала Николаю про каждый из них — какой он расцветки, какие у него на лепестках узоры. Давала ему их понюхать, сообщала их название; а после экзаменовала: мол, определи по запаху, что за цветок. — М-м, — восторгался Никола, — они, наверное, удивительно прекрасны, если издают такой сладкий аромат… Так они прожили месяца три, до самой осени.
И вот однажды у их односельчанки, тётки Катерины, остановился по пути домой — отдохнуть и попариться в “русской баньке” — молодой иноземный лекарь, которого привозил один богатый купец для своей больной супруги. Разговорились они с хозяйкой. Узнал этот лекарь про слепого художника и говорит: есть у них в Германии доктор, его друг, который излечивает очень тяжёлые формы глазных болезней; многим, даже совсем слепым, вернул он зрение. Разумеется, операции стоят дорого. Но если, мол, ваш больной пожелает, то через пару деньков, когда он, лекарь, продолжит путь, то может взять слепого с собой… Катерина пришла к Варьке (она покупала у неё молоко) и всё ей при Николае рассказала. Едва услышал он это, вскочил и от волнения выбежал из хаты на улицу… А когда воротился, сразу рухнул на кровать и уткнулся лицом в подушку… Весь следующий день Николай ходил как в воду опущенный, почти не проронив ни слова. А Варька смотрела на него и с каждым часом бледнела… Вечером, когда Николай сидел у печки, Варвара подошла к нему и положила руку на его плечо. Тот вскочил и заходил по комнате взад-вперёд: — Не могу я, — говорит, — только и делать, что в земле копаться да брюхо себе набивать. Человек создан по образу и подобию Божию, так Библия говорит. А Бог — прежде всего Творец… Знаешь, мне часто грезятся мои недоконченные картины; я ясно вижу, куда какие краски нанести, какой образ и силуэт вставить. И всё остаётся только в моём воображении. А так хочется воплотить свои мечты в реальность! Помнишь день, когда ты меня спасла? Я ведь слышал, как журчит внизу вода; представлял, как стремительно она несётся по склону. И хотел кинуться в неё, чтобы разом всё оборвать! А к чему мне такая жизнь?! Я чувствую, что был рождён для чего-то высокого, что способен постичь красоту и гармонию мира и удивить этим людей! За несколько дней до того я увидел поистине божественное зрелище — там, на тигровом мысу. Огромная высокая скала вонзилась в клубящиеся иссиня-чёрные тучи, из которых время от времени вырывались серебристые языки молний. На её склоне бушевали от ветра вековые сосны и ели. А внизу простиралась необъятная зелёная равнина с голубой лентой реки!.. Я быстро начал переносить увиденное на холст. И вдруг — сильнейшая вспышка, резкая боль в глазах. Я вскрикнул, заслонил их руками… А когда открыл их, передо мной был мрак. Мир для меня перестал существовать… С тех пор я стал двуногим скотом, жующим свою жвачку… И он горько заплакал…
www.charla.ru
Неоконченная картина (гл. 2)
Наутро Варвара была бледная, как мел. Видимо, не спала всю ночь. Николай и вовсе был сам не свой. К завтраку, который положила перед ним Варвара, даже не притронулся. Сидел, опустив голову… И вдруг вскинул её и говорит: — Варя. Будь что будет, а я поеду. Может, уговорю доктора сделать мне операцию в долг, после отработаю… Даст Бог, прозрею и буду рисовать. Нет — не обижусь, значит — судьба моя такая. Но попытку сделаю, иначе до конца своих дней не прощу себе малодушия. Ну, а сгину в дороге — это даже лучше, чем так жить, только небо коптить… Варвара смотрела в окно и кусала губы… Затем вышла из комнаты… А через некоторое время вернулась, подошла к Николаю, взяла его за руку и положила на его ладонь ожерелье. — Что это? — спросил он. — Мамино. Из драгоценных камней, очень дорогое. — Зачем? Не надо… — Молчи… Я уговорю дядю Михея поехать с тобой, одному тебе нельзя… — А как же ты?.. На что жить будешь? — А у меня Милка есть, — она попыталась улыбнуться… — Варя! Варенька! — Он вскочил и схватил её за плечи. — Даю тебе честное слово, перед Богом клянусь: всё отдам до копейки! Даже если останусь слепым, вернусь и отработаю! Веришь?!.. — Ты вот что… — она отстранила его руки. — Если будешь снова видеть, не возвращайся ко мне, ладно? — По её щекам потекли слёзы, которые Николай, естественно, не видел. — Как?.. Почему, Варя?.. Или я тебя чем обидел?.. А может, просто надоел?.. — Нет-нет… — Она опустила голову. — Мне даже… хорошо с тобой было… Только… Знаешь, я ведь уродина… Усмехнулся Никола. — Да слышал я эти разговоры!.. У тебя душа красивая. А такой человек не может не быть прекрасен. Это законом гармонии называется… Долго объяснять. Главное, не слушай больше никого. Он обнял её и прижал к себе. Варвара прильнула к нему с такой доверчивостью, как родная дочка припадает к своему отцу. И разрыдалась. — Это что такое? Ну-ка, прекрати… — Николай наклонился и поцеловал её в щёку. — Вот увидишь, всё у нас будет хорошо. Мы ещё заживём все вместе: ты, я, дядя Михей и наш Тимофеич. Откормим его сметаной, как борова, — усмехнулся, — а он будет лежать на подоконнике, греться на солнышке и сладко мурлыкать. Да? Варвара только рассмеялась в ответ…Как ни ругался с ней дядька Михей — мол, совсем ты сдурела, последнее отдаёшь, пойдёшь по миру, — но Варя была непреклонна: мамино это богатство, мне и решать, что с ним делать. Да и ты, говорит, дядя Михей, в накладе не останешься: сколько тебе будет нужно за твои труды, столько себе и возьмёшь. А Николу блюди, как родного сына… Глянул снова Михей на ожерелье, почесал в затылке и… махнул рукой: будь что будет… На следующий день снарядились они в дорогу. Обнял ещё раз Николай Варвару; сказал, чтоб ждала его. И отправился с иноземным лекарем и дядькой Михеем в путь…
Осталась Варька жить одна с Тимофеичем. Заметили сельчане, что изменилась она. Со зверьём возиться почти перестала, взялась модные причесоны себе делать да платья новые примеривать. В доме принялась всё до блеска натирать, даже полы мыть — с мылом. — Ты что разошлась? — спросила её как-то Катерина. — А ну, как Николай на днях воротится, — отвечала Варька, — так у меня в избе чисто… А однажды, когда уже повалил снег, получила Варвара письмо. Почтальон сельский, Гаврила, сказывал, что у неё аж руки тряслись, когда она прямо при нём это письмо разворачивала. В нём дядька Михей сообщал “племяшке”, что, мол, доехали они до города Лейпцига благополучно, только устали очень; а сам он, Михей, немного простыл. Что Николу поместили в больницу для операции. И что за ожерелье, при содействии лекаря, с которым они ехали, получил он большие деньги… Засияла Варька; принялась по всему посёлку бегать, не стесняясь своей внешности, — всем своим знакомым про “моего Николая” рассказывать…
Однако прошёл месяц, другой, третий… Наступила весна. А от дядьки Михея не было больше никаких вестей. Поникла Варька. Как жёлтый одуванчик перед ненастьем, свернулась. Но почтальона всё ещё ждала, как Бога. Однако тот, завидев “чуму”, только головой качал — мол, нет тебе ничего… Часто люди видели, как Варвара стоит на дороге и смотрит в ту сторону, куда укатил Николай… Забросила она себя: причёски, как прежде, делать перестала, в избе убиралась всё реже… А вскоре и вовсе затосковала, из дому почти перестала выходить…
И вдруг, уже в середине июня, в погожий ясный день — шум и крики по посёлку: “Иностранцы едут!” Варвара выбежала из хаты осунувшаяся, бледная — и сразу вместе с сельчанами кинулась к дороге. И точно: навстречу тройка, да с колокольчиком! Народу собралось на пути — не проехать ей. — Тпрру-у! — возница кричит. И вожжи натянул. Лошади захрапели и остановились. Из кареты вышли два добрых молодца в заграничных костюмах. Один из них окинул приветливым взглядом толпу; а когда сквозь неё протиснулась коротышка со скособоченной шеей и, тяжело дыша, остановилась от него в нескольких шагах, он пристально в неё всмотрелся, и… лицо его у всех на глазах стало меняться… Он медленно к ней подошёл. — Варвара?.. Это… Вы?.. Она молча кивнула, не отрывая от него глаз. На лбу и щеках её выступили капли пота. С минуту тот стоял как вкопанный… затем мельком посмотрел на любопытные и насмешливые взгляды сельчан… и протянул Варьке бумажный свёрток: — Вот, возьмите… Здесь деньги, которые я был должен… Спасибо Вам… Она стояла не шелохнувшись. Тогда он сунул ей свёрток в карман её мятого грязного платьишка, добавив: — Здесь ещё свидетельство о смерти дяди Михея… Двусторонняя пневмония… Там же, на местном кладбище, и похоронен… — Николя… — к ним подошёл молодой иностранец. — Нам надо ехат… на натура… где ест это место?.. И взглянул на “чуму” страдальческим взглядом… Ещё раз поблагодарив Варвару, Николай сел в карету; и они покатили назад. — Красавец стал… Жених…- послышалось из толпы. — Особенно для нашей Варьки, — добавил кто-то. Иные прыснули со смеху. А когда та скривила губы и у неё, как обычно, при этом отвисла челюсть, толпа дружно захохотала. Под смех и свист, на своих коротких ножках и вперевалочку, подобно гусыне, “чума” кинулась к своему дому…
…После этого сельчане только и судачили о том, что, мол, теперь Варька на свои “тысячи” построит себе “шикарный дом”; а то соорудит большой скотный двор и, наняв рабочую силу, станет “богачкой”. Но та, как потом говорили, “тронулась умом”: купила несколько мешков пшена, другой снеди, погрузила всё на телегу и вместе с Тимофеичем и Милкой укатила из посёлка… Кто говорил после, что поселилась “чума” где-то на хуторе в Сухой долине; иные утверждали, что подалась она за Петровские болота, в тьму-таракань… Как бы там ни было, а в посёлке она больше не появлялась; и вскоре разговоры о ней смолкли…
Когда-то, мне моя бабка сказывала, на этом история и заканчивалась. Но примерно через три десятка лет после пропажи “чумы” остановился в нашем посёлке на ночлег немецкий врач. Рассказал он, что в молодости бывал в здешних краях, и напомнил о слепом художнике. Оказалось, это был тот самый лекарь, который отвозил “Николя” в Лейпциг. Он и поведал хозяевам, что, когда “Николе-малявщику” вернули зрение, тот сразу восхитил всех, написав портрет местной баронессы. Ему стали поступать заказы, в том числе от довольно “солидных” клиентов, а с ними и неплохие гонорары. Постепенно к нему пришли почёт и уважение. Но всемирную известность ему принёс пейзаж, наброски к которому он сделал именно в наших местах, когда был здесь со своим немецким другом. Картина эта имела невиданный успех. Многие именитые художники отзывались о ней с восторгом. А на одном из конкурсов “Никола-малявщик” получил за свой пейзаж первую премию. И довольно солидную. По окончании художественной школы и затем Академии Искусств Николая пригласили в ней же читать студентам лекции. Он стал знаменитым живописцем. Изображал местные парки, фонтаны и другие достопримечательности; но в основном рисовал портреты крупных чиновников и богатых особ. Особенно великосветских “фрейлин”, чьей красотой восхищался и в изображении которых, говорят, достиг небывалого мастерства. Жить Николай стал роскошно, в одной из дорогих и престижных квартир в центре города. Нередко его стали приглашать на всевозможные балы и торжества. Он заимел множество поклонниц; однако семью так и не завёл: вся его жизнь была отдана искусству… Но спустя годы он начал появляться на публике в нетрезвом виде… Вскоре его пристрастие к алкоголю усилилось. Он стал, что называется, “срываться” — устраивать скандалы при людях, говорить окружающим непристойности… Уволился с преподавательской работы… Заказы принимал с каждым разом неохотнее, чем навлекал на себя гнев знатных особ. При этом отвечал им довольно остро и злобно. Сказывали, например, что супруге одного швейцарского банкира, которая предложила Николаю за большие деньги написать её портрет, как она выразилась, с “изящным ликом”, ляпнул примерно так: “Твоя жирная харя на моём полотне не поместится…” А затем и вовсе, как говорится, ушёл в свою скорлупу: уволил повара, прачку и всю остальную прислугу; к себе никого не пускал, и сам выходил на улицу крайне редко — в основном за спиртным… И вот однажды (а было ему на тот момент сорок с небольшим лет) соседи забили тревогу: их “затворник” не выходил из своей квартиры уже несколько суток. Позвали полицейских. Те принялись звонить и стучать в дверь к “Николя” — всё было напрасно. А когда её взломали и вошли вовнутрь, то в одной из комнат увидели разбросанные по полу куски изрезанных портретов — известных чиновников, полководцев, но в основном — стройных голубоглазых красавиц. А в дальнем углу, где давно потухли свечи, нашли и самого Николая — обрюзгшего, с густой щетиной. Скончавшегося, как выяснилось позже, от сердечного приступа. Причём лежал он с кистью в руке — возле мольберта с какой-то картиной. Когда её вынесли на свет, то взорам людей предстало изображение некрасивой, с искривлённой шеей девушки в потрёпанном деревенском платьишке. Она протягивала ладонь с крошками хлеба маленькой птичке, сидевшей на форточке. При этом лицо девушки светилось невыразимым счастьем… Полотно это отдали в Академию Искусств, где Николай когда-то учился и преподавал. Там долго не решались показать картину публике — по причине, как заявили специалисты, её незавершённости и неэстетичности. Но когда всё же выставили, то её сразу приобрёл один католический пастор. Принёс в собор, где служил, и поставил у стены в углу, чтобы затем, по его словам, найти ей другое место… Каково же было изумление священников и служителей храма, когда они заметили, что многие прихожане, подолгу глядя на полотно, крестились и даже плакали…
Вот такая история, — вздохнула женщина. — Ну, ладно, рисовальщики, пора укладываться, время уже позднее… И она пошла стелить им постель. Но ребята ещё долго сидели, уставившись в пол. Видимо, размышляя о только что услышанном рассказе…
www.charla.ru
Незаконченные картины Леонардо да Винчи
1. Святой Иероним (Леонардо да Винчи). «Святой Иероним» (итал. San Girolamo) — неоконченная картина кисти великого итальянского художника Леонардо да Винчи, хранящаяся в Ватиканской пинакотеке. Заказанная церковными властями Флоренции, она так и осталась незавершенной, поскольку художник отбыл в Милан в 1482 году. Картина относится к периоду работы Леонардо да Винчи в мастерской Андреа Верроккьо.
Картина дошла до нашего времени в испорченном состоянии. Она была сильно обрезана и затем распилена на две части, из которых нижняя могла служить крышкой ларя. Эти части собрал вместе кардинал Феш. По преданию, он нашёл нижнюю часть картины в какой-то лавке, где она служила столешницей.
2. «Поклонение волхвов» (итал. Adorazione dei Magi) — неоконченная картина кисти великого итальянского художника Леонардо да Винчи, хранящаяся в галерее Уффици. Заказанная монахами-августинцами из монастыря Сан Донато в Скопето в 1481 году, она так и осталась незавершенной, поскольку через год художник отбыл в Милан, и заказчики, озабоченные тем, что его отсутствие затягивается, обратились к Фра Филиппо Липпи, чьё «Поклонение волхвов» также находится в музее Уффици.
3. «Портрет музыканта» (итал. Ritratto di musico) — сильно переписанная в позднейшее время и неоконченная картина кисти великого итальянского художника Леонардо да Винчи, хранящаяся в миланской Пинакотеке Амброзиана. Картина начата художником на рубеже 90-х годов XV века.
Авторство Леонардо да Винчи оспаривается редко, хотя и существует предположение, что автором портрета является не Леонардо, а Антонелло да Мессина.
4. Дом, где жил Леонардо в детстве. 5. Место смерти Леонардо.
vilingstore.net
