Музей ЧерномырдинаРаботы Юрия Купера выставили в галерее "Наши художники". Купер художник картины
Художник недели. Юрий Купер - Известные имена художников
19.03.2010 18:17
Автор: Admin
В этом году художник Юрий Купер отмечает 70-летний юбилей. В связи с этим ARTinvestment.RU решил напомнить его основные творческие заслуги. И попутно дать прогноз по перспективам инвестиций в его произведения.
Настоящее имя художника — Юрий Куперман. Он родился в Москве; в детстве жил в коммунальной квартире, воспоминания о которой, по его собственному признанию, стали главными в его творчестве: «Моя эстетика — от ностальгии по коммуналке». В 1960-х он, как и многие представители неофициального искусства, работал в книжной графике. В 1972 году эмигрировал в Израиль, год спустя переехал в Лондон. В 1983-м Купер стал гражданином Великобритании. Но странствия его на этом не закончились. Сейчас он живет то во Франции, то в Лондоне, то в Нью-Йорке. Часто приезжает в Россию. Например, недавно его можно было встретить на открытии выставки «Книга художника» в Московском музее современного искусства.
«Визитной карточкой» Купера являются своеобразные живописные инсталляции с прозаическими объектами, такими как кисти, ложки, вилки, яблоки, цветы, коробки из-под печенья и так далее. Цвета художник предпочитает приглушенные, меланхолические; на его картинах повседневные малоинтересные предметы кажутся застывшими в каком-то безвременье. В своих произведениях он воспевает красоту старых, бедных вещей: «От многолетних человеческих прикосновений все предметы становятся благородными, их даже не надо натирать воском!» Композиции Купера очень благородны — недаром 
они пользуются значительным успехом у коллекционеров.
Помимо живописи, Купер создает еще и скульптуры, книжные иллюстрации и ювелирные изделия, а также костюмы и декорации для театральных постановок. За границей художник оформлял спектакли таких режиссеров, как Роберт Олтмен (Robert Altman) и Марсель Марешаль (Marcel Maréchal). В 2007 году Купер работал над оперой «Борис Годунов», которую поставил в Большом театре Александр Сокуров. Среди других российских проектов — сценография оперы Бизе «Кармен». Эскизы костюмов к этой постановке, выполненные на металлических листах с помощью смешанной техники, экспонировались в 2008 году в московской галерее «КультПроект».
Юрий Купер — художник, далекий от современного «актуального искусства»: больше всего он уважает творчество старых мастеров, а также живопись Репина и Крамского. Его камерные, очень декоративные работы экспонировались в музеях и галереях по всему миру (на счету живописца более 50 персональных выставок). В 1995 году в ГМИИ им. А. С.Пушкина прошла его ретроспектива.
Картины Юрия Купера предлагают ведущие французские и другие крупные галереи по обе стороны океана. Доступны они и на аукционном рынке. Причем на аукционах его работы иногда можно было купить выгоднее, чем в галереях. Галерейный ценовой диапазон для новых работ среднего и крупного размера — это условно 10–30 тысяч евро. Аукционный рекорд для творчества художника — 18,5 тысячи фунтов за полутораметровый живописный «Тюльпан» (2007), уплаченные на Phillips de Pury летом 2008 года. Шикарная работа. Коллекционерам нравятся также его компактные «плоские инсталляции» — объекты (цветы, ложки, вилки, кисти), смонтированные на холсте и погруженные в эффектный пастозный красочный объем. При всей эффектности, эти маленькие работы в больших рамах продаются на аукционах за вполне доступные деньги 2–5 тысяч долларов. По мнению ARTinvestment.RU, на сегодняшний день произведения Купера недооценены, поэтому инвесторам стоит внимательно присмотреться к работам одного из самых декоративных художников в обойме «другого искусства».
Добавить комментарий
Юрий Леонидович - ZIMIT Gallery
Об авторе: Советский художник, иллюстратор, декоратор и сценограф.
Подробнее
В 1963 году художник закончил Московскую Художественную Академию. В 1969 г. вступил в Союз Художников. В 1972 году эмигрировал в Израиль, затем переехал в Лондон, а в период с 1975 по 1983 гг. жил в Париже. С 1983 года Купер является гражданином Великобритании. У художника прошло более 50 персональных выставок, в 1995 году в ГМИИ им. А. С.Пушкина прошла его ретроспектива. Работы Купера – графические, живописные, скульптурные, театральные, кинематографические - давно уже стали символом качества. «Визитной карточкой» художника являются своеобразные живописные инсталляции с прозаическими объектами, такими как кисти, ложки, вилки, яблоки, цветы, коробки из-под печенья и так далее. Цвета художник предпочитает приглушенные, меланхолические, в стиле "сфумато", на его картинах повседневные малоинтересные предметы кажутся застывшими в каком-то безвременье. В своих произведениях он воспевает красоту старых, бедных вещей. Французский искусствовед Жан-Мари Тассэ в статье «Волшебное молчание», посвященной парижской выставке художника и опубликованной в газете «Фигаро», писал: «На нынешней выставке Юрий Купер вот уже в который раз потряс зрителя картинами, полными ума, мысли и очарования... Какой же неизменный внутренний свет преображает зримые сумерки этих молчаливых творений? Постараемся беглым взглядом охватить их идеальный мир. Старые дверцы, щипцы, стенные часы, карандаши, тряпки, ящики, стулья молчат, погруженные в самих себя, а может, от самих себя отъединенные... Отжившие свой век, с поверхностью поблекшей и изношенной, такие обыденные, такие знакомые нам в повседневной нашей жизни, вдруг как бы отъединяются от самих себя и уходят в совершенно другую реальность. Строгая, почти монашеская простота сюжетов, несомненно, оказывается лучшей маской видимого, и мы попадаем в фантасмагорический мир, почти на грани небытия, где жизнь держится на нескольких комочках пыли. Поэтическая интерпретация объективной реальности постоянно преобразует этот своеобразный реализм в нечто совершенно особое». Коллекционеры встречаются с произведениями мастера на вернисажах в самых различных музеях нашей планеты. Это и "Государственная Третьяковская галерея" в Москве, и музей "Метрополитен" в Нью- Йорке, и галерея "Яна Кружье" в Женеве, Библиотека конгресса США и др. Купер принимал участие в реконструкции старинного здания Воронежского государственного академического театра драмы им. А.В. Кольцова и проектировал там интерьеры. За основу современного оформления художник принял интерьер периода "Городского зимнего театра" XIX века, и благодаря такому дизайну сохраняется историческая и художественная ценность этого памятника архитектуры. Помимо живописи, Ю. Купер создает еще и скульптуры, книжные иллюстрации, ювелирные изделия, а также костюмы и декорации для театральных постановок. Сценография спектакля «Борис Годунов» в Большом театре в постановке Александра Сокурова была номинирована на премию «Золотая маска» (2008). Художник также является автором пьесы «Двенадцать картин из жизни художника», поставленной в МХТ имени А. П. Чехова. Произведения Ю. Купера имеются во многих частных и музейных коллекциях: Метрополитен музей, Музей современного искусства в Нью-Йорке, Государственная Третьяковская галерея (графический кабинет), ГМИИ им. А.С.Пушкина (графический кабинет), Министерство культуры Франции и др.
www.zimitgallery.com
Юрий Купер: Когда художник пишет книгу
Известный в Европе московский художник написал свою первую книгу под названием «Сфумато», которую привёз в Воронеж. В Книжном клубе «Петровский» его встретили поклонники, которым он рассказал не только о новинке, но и о самом себе.
Искушённой воронежской публике Юрий презентовал свои мемуары под жанром роман. Так он сам назвал свои отрывки-воспоминания, скреплённые одной фабулой и разбавленые вымышленными женщинами, ресторанами да встречами. Где правда, а где вымысел — читатели угадывают сами. От этого рыться в незнакомой, но диковинной жизни художника становится любопытней.
Что я могу рассказать о книге? Обычно после того, как мастер представляет публике своё творение, у него спрашивают: «Почему вы решили написать об этом?». Ответ прост: потому что я не хочу об этом говорить.
Почему роман? Венгерский писатель Имре Кертес, лауреат Нобелевской премии, написал автобиографический роман «Без судьбы» о том, что ещё мальчиком попал в Освенцим. Роман стал бестселлером. Когда журналисты спрашивали у него: «Это ведь автобиография?», он отвечал: «Нет, роман». «Получается, Освенцима не было?». «Не совсем, что-то я придумал».
И он же не врёт, потому что существует 2 реальности: в автобиографии важны факты, а роман — это то, что ты добавляешь к фактам. Если вы спросите, о чём моя книга, я отвечу: о памяти, наверное. О том, что она всегда диктует нам сама, мы не можем давать ей задание техническое, она сама выбирает, что нам преподнести.
Когда я беру чью-то новую книгу, если манера рассказывать меня не раздражает, я начинаю читать, а если чувствую фальшивую ноту, то закрываю её. Я не согласен, что надо прочитывать книги до конца.
Мне как-то приходилось спрашивать у знакомого скрипача Сергея Стадлера: «Сколько времени тебе понадобится, чтобы определить: высокого класса музыкант или среднего?». И он отвечал: «Даже если я его не буду видеть, он будет сидеть в другой комнате, я пойму это по тому, как он извлекает звук из инструмента». Я думаю, это подходит ко всем видам искусства. Мастерство можно увидеть по тому, как художник касается фона: приличный художник или средней руки. А в литературе — по манере правдоподобно и убедительно рассказывать. Иногда от дурного рассказа мы испытываем такую же неловкость, как будто услышали неудачный анекдот: чувствуется фальшь, и совсем не смешно.
Юрий рассказал, что его «Сфумато» (итал. Sfumato, исчезнувший как дым, в живописи — смягчение очертаний и фигур) — это рассказ о самом себе. Художник подчеркнул, что каждый автор, «если он не идиот», опишет в своей работе, как он относится к живописи, каким вкусом обладает, что любит, что — нет. Цедра романа такова: главный герой просыпается в тёмном месте, не понимая, где находится, и встречает своих старых умерших друзей, которые рассказывают ему, что он находится на небесах, и некий совет должен определить — умер он или ещё жив. Теперь ему остаётся только постараться вспомнить, что происходило в его жизни, и что за люди его окружали. Если вспомнит всё, значит, умер. Этим он и занимается всё время, путаясь во временных отрезках, в реальности и вымысле. А что ещё остается тем, кто покинул землю? Только предаваться воспоминаниям.
Юрий Купер делился с гостями впечатлениями о Воронеже, рассказывал о друзьях здесь, о своём вкладе в архитектуру нашего города.
Когда я думаю о Воронеже, то не могу здесь найти ни одного человека , который бы плохо ко мне отнёсся. Я попал сюда благодаря Володе (Владимир Петров — худрук воронежского театра драмы, прим. ред.). Он с риском для себя позвал меня заниматься реставрацией драматического театра. И я ему благодарен. Когда он спросил, смогу ли я всё бросить и приехать, я ответил: «Конечно, это ведь дело всей жизни, это будет стоять всегда!» Володя давал мне непривычную свободу в выборе художественных средств, особенно мне понравилась работа над креслами.
Нередко в картину художника каждый вкладывает свой подтекст, хотя автор мог всего-навсего экспериментировать или работать над своей манерой. А мы видим что-то невероятное, словно открытый портал в альтернативную жизнь. И ведь для нас как в картине, книге, так и в чувствах может быть что-то своё. Так, Юрий в своём романе смотрит на любовь, словно со стороны, отсекая себя, как ненужный элемент, становится наблюдателем, но не участником. Владимир Петров отметил, что в книге «Сфумато» уже не может быть яркой настоящей любви: там другой мир, земные переживания становятся объектом исследования, анализа, но никак не способом что-то прочувствовать. Поэт Петрарка прославился прежде всего тем, что писал о своей возлюбленной Лауре 20 лет при её жизни и еще 20 — после её смерти. Любовь не поддается исчислению.
В своём романе Юрий Купер вспоминал о друзьях, которые позже стали плагиаторами его творчества, он рассказал, видит ли в них сейчас своё продолжение и как относится к предводителям художественных направлений.
Как после любого разочарования, меня обуревало чувство несправедливости, но всякое волнение проходит, и ты смотришь на это чуть по-другому, с дистанцией. Само понятие кражи относится ко всем большим художникам маньеристам. Как получилось, что импрессионисты пишут в одной манере? Они много болтают. Импрессионистом был один ученый — Уильям Тернер — английский художник, который открыл для зрителей атмосферное состояние. Что насчет сюрреалистов: Дали, Магритт — это те, кто писали свои сны. Разве мы называем Босха сюрреалистом? Нет, хотя он был первым и великим. Возьмём кубизм. В чем фишка? Лицо раскладывают на различные плоскости? Толпа любит шаманов. А если вы посмотрите на картины Сезанна: он оставлял на полотнах квадратный отпечаток кисти. Разве он знал, что это станет новой манерой, которую увидит вся свора?
Сегодня все виды искусства сводятся к эпатажу. Я хожу в театры и замечаю, как поголовно все режиссёры пытаются заменить автора пьесы своим режиссерским решением. Однажды делал декорации в одном театре. Подготовка к спектаклю. Оттело одет в современный костюм, на сцене нет ничего, кроме огромного маяка. Наверное, дело в том, что в 1 акте действие происходит в порту. Но режиссёр меня переубедил: «Как, ты не понял? Это же фаллический символ». Мне и в голову не пришло бы это. В театре ведь главное — это драматургия, игра актёров и актрис. Но когда этого не достаёт, то придумывают такую ахинею, а народ болдеет.
.jpg)
У мастера всегда могут быть собственные законы создания произведений. Размышляя над своими, Юрий решил, что для него в живописи всё относительно: если сравнивать себя с сотней художников, писавших, как и он, в 60-70-е, то он очень даже хорошо относится к себе. А если же провести параллель с теми, кого боготворит, то на себя будет неловко смотреть. Но главный закон — не смотреть на вещи и пространство, а всматриваться. Купер очень любит старые, отжившие свой век вещи — те, которые люди часто пропускают мимо глаз. Водосточные трубы, зачерствевшие кисти, сундуки. В них он видит немыслимую фактуру. У Юрия есть своя формула: если художник в состоянии перевести одну субстанцию (тюбик краски) в другую (человеческая кожа, небо, вода) — он блестящий живописец. У большинства же творцов краска так и остаётся краской. В этом случае Купер считает, что как художник он состоялся.
И на последок вернёмся к литературе, ради которой знаменитый художник приезжал в Воронеж. Юрий Купер сейчас пишет свою вторую книгу о битвах в истории искусства, которые создают искусствоведы.
Есть такой стереотип, что человек образованный — это тот, кто много читает. Но ведь не важно, сколько ты прочитал. Намного важнее, что ты читал и как много полезного вынес. Не все, кто пишет книги, — писатели (то же относится и к живописцам). Чтобы научиться понимать, с какого горного склона оливки, нужно за свою жизнь съесть их очень много. Чтобы разбираться, какая книга хороша, нужно общаться с интересными, умными людьми, заниматься образованием и, конечно, читать классиков.
СправкаЮрий Купер — всемирно известный художник, который имел более 50 персональных выставок. Занимается архитектурой, графикой и сценографией, сочиняет музыку, написал дебютный роман. Сегодня живёт и работает в Москве, Париже, Лондоне.Любимые художники — Диего Веласкес, Леонардо да Винчи.Любимые писатели — Мишель Монтень, Иван Бунин, Андрей Платонов.
Текст: Ольга КозловаИллюстрации: Julien Spianti
voronezh-room.ru
Художник Юрий Купер.
27 Января 2009
Слободкина Ольга
"В искусстве самое ценное то, что необъяснимо".
Ж.Брак
"Живопись позволяет увидеть вещи такими, какими они были однажды, когда на них глядели с любовью".
Поль Валери
Это про Купера. В том числе и про Купера. "В том числе" значит, что искусство, живопись Купера - явление необъяснимое, и, следовательно, значительное. Они, в смысле, его картины, всегда намекают на то, что тайна - рядом, то есть в душе, и когда ты смотришь на мир через сознание таинственного, непостижимого, непознаваемого, любой самый обыкновенный предмет или пейзаж преображается, становится инопланетным, причастным к Бесконечности.
В искусстве так много преходящего, мимоходящего, что когда соприкасаешься с миросозерцанием настоящего художника, потом долго не можешь отойти. Верно. Он и держит, мастер, добровольный каторжник, раб, влюбленный в свое рабство, часами с кропотливой любовью выписывающий холст, перенося на него движение своего внутреннего вещества, рождаемое метафизическим экстазом.
О значительном художнике хочется написать что-то значительное. Но куда там!
Деревья, окутанные туманом (или дымкой воображения?) отходят вдаль, не давая приблизиться, словно иконы: они то раскрываются в мириадах проявлений Духа, то схлопываются, показывая себя обыкновенными досками, - это если тебе вдруг почудилось, что ты можешь вот так, в суе, войти в них.
Какова же цена созерцания? Быть может, всей жизни, растворяющейся в душе, уходящей в Бесконечность прошлого, когда уже нет тех домов, тех предметов "шестидесятых", которые, как сказал Райнер Мария Рильке в "Дуинских элегиях", "существуют только внутри".
И какова цена мастерства? Тоже - жизни. Годами накапливаемый навык, лишь через десятилетия обретающий новое качество, новые обертоны смыслов.
Изображая конкретные предметы конкретной эпохи, Купер поднимается над конкретикой, выходит на уровень глобального обощения.
Дмитрий Краснопевцев сказал как-то, что художник всегда пишет икону, даже если его предмет - осколки кувшина или скелет рыбы. И он всегда сотворец, не Творец.
Заснеженный Большой, заснеженный Исаакий (или это на них лежит патина времени?), мистичные каналы зимней Венеции, таинственный Нью-Йорк с дымами Могэса, знакомыми по картинам 30х годов, в частности Антонины Софроновой, амбар (или сцена театра?), театральная декорация (или интерьер комнаты?), море во всей сложнейшей гамме цвета и настроений, или просто ложка, просто кисть, просто мастихин - единичные представители целого класса вещей, целой семьи предметов, и одновременно несущие на себе черты владельца - все, все погружено в тайну Бытия, в тайну мастерства, в тайну искусства. И все необъяснимо.
Юрий Купер прожил огромную жизнь - шестидесятые в Москве, затем эмиграция: Израиль, Англия, Франция, Штаты. И всегда возвращался в Россию - к корням, к друзьям, к любви, которая навсегда... Провел более 40 персональных выставок в самых престижных галереях мира. На его вернисажах - Жак Ширак с женой, Катрин Денёв, Марчелло Мастрояни... Его работы - в основных мировых художественных музеях, включая Метрополитен в Нью-Йорке, Виктории и Альберта в Лондоне, Пушкинский, Третьяковку... Проявил себя как интересный театральный художник и тончайший график, в том числе книжный. Я не поверила своим глазам, увидев его изысканные графические иллюстрации к книге (размером с крышку журнального стола) Пастернака "Сестра моя жизнь" в Музее Частных Коллекций...
О значительном пути жизни и мастера хочется написать что-то значительное. Но куда там! Поэтому - все. Точка.
лето 2004 года
ПереслатьРаспечататьНаверх
www.rarebook-spb.ru
Работы Юрия Купера выставили в галерее "Наши художники".
20 Октября 2010
В московской галерее "Наши художники" - выставочный проект известного художника, декоратора и сценографа Юрия Купера, приуроченный к его 70-летнему юбилею.
В московской галерее "Наши художники" - выставочный проект известного художника, декоратора и сценографа Юрия Купера, приуроченный к его 70-летнему юбилею. Купер - один из лидеров советского неофициального искусства - с 1965 года живет в США. Его картины в галереях Нью-Йорка, Парижа и Лондона.
На этот стул хочется присесть. Кажется, лучше передать фактуру ткани невозможно. И только через минуту понимаешь - бархат настоящий.
"Здесь настолько близкое разглядывание: смотришь на это яблоко, на чем оно лежит, и хочется почувствовать натуральность вот этой ткани. Поэтому я просто купил бархат новый и его лессировал, пачкал", - рассказывает Юрий Купер, художник.
Юрий Купер рисует на металле, стекле, делает коллажи. Даже в академическую живопись добавляет свой штрих - кусок газеты. Любовь к старым вещам, полагает художник, у него наследственная - дед был старьевщиком. Его объекты просты, но всегда одиноки - малярная кисть, яблоко, тюльпан, окно. И все они словно покрыты паутиной времени.
"Визитной карточкой Купера является его любовь к старению мира, любовь к состариванию материалов, любование этим естественным старением", - объясняет Наталья Курникова, директор галереи "Наши художники".
Он не только рисует картины, а еще и создает театральные декорации, костюмы и ювелирные украшения. Маленький амбарный замок, сгоревшая спичка, испачканная кисть - это брошки и подвески от Купера. А вот - уникальное издание Пушкина "Моцарт и Сальери". Тираж всего 150 экземпляров. Иллюстрации - Юрия Купера.
"Эта книга очень интересна авторским подходом к иллюстрированию, потому что оно чисто ассоциативно, оно абсолютно не повествовательно, но сюжеты его литографий неизбежно погружают вас в мир книги", - считает Наталья Курникова.
Юрий Купер - один из самых успешных современных российских художников. Его продают галереи Нью-Йорка, Парижа и Лондона, выставляют ведущие российские и зарубежные музеи. Юрий Леонидович вспоминает, что художником стал совершенно случайно, "по бедности". Отец-скрипач погиб на войне. Детство прошло в коммуналке с друзьями-хулиганами. Играли в футбол, пили водку, пели песни.
"Мой приятель по классу, такой доморощенный поэт Саша Грачев, сказал: давай пойдем в Строгановку. А я говорю: почему ты думаешь, что нас возьмут? Он сказал: я уверен, там же опытные преподаватели, они по одному касанию карандаша поймут, что у нас есть талант. Я его послушал, но этого не произошло. То есть нас просто не допустили к экзаменам, потому что у нас просто не было работ", - вспоминает Юрий Купер.
Купер стал брать частные уроки живописи, после этого поступил на художественно-географический факультет Педагогического института. В 1972-ом году уехал в Израиль, потом жил во Франции и в Великобритании. Сейчас вернулся в Россию. Здесь у него новый проект - создает интерьеры Воронежского театра.
Источник: http://www.vesti.ru/videos?vid=304148
ПереслатьРаспечататьНаверх
www.rarebook-spb.ru
Интервью с художником Юрием Купером
В июле 2010 художник, график, скульптор, дизайнер и режиссер Юрий Леонидович Куперман (Купер) отметил 70-летний юбилей. Он уехал из СССР одним из первых, в 1972. Сейчас Юрий Купер живет преимущественно в России и продолжает много работатьВ июле 2010 художник, график, скульптор, дизайнер и режиссер Юрий Леонидович Куперман (Купер) отметил 70-летний юбилей. Не скрывающий своего безразличия к политическому протесту, он уехал из СССР одним из первых, в 1972. В течение долгих лет о его судьбе поступали лишь отрывочные сведения: да, во Франции; да, в Америке; да, все в порядке, трудится.
Сейчас Юрий Купер живет преимущественно в России и продолжает много работать. Здесь у него масса интересных проектов — театральных, выставочных, архитектурных, дизайнерских. На финишной прямой — проект театра в Перми, выходят ювелирного качества «книги художника», получают воплощение многочисленные проекты в сфере интерьерного дизайна.
Сформировавшийся в шестидесятых, Купер при этом вполне современен и охотно берет на вооружение современные технологии. Его новые дизайнерские и архитектурные проекты — декоративные и смелые — оформлены не в эскизах, а в трехмерной компьютерной графике. Видно, что идеи художника неиссякаемы. В гостях у Купера любуемся недавно изданной «Книгой Иова» — livre d'artiste, выпущенной тиражом в 30 экземпляров и ценой в 25 тысяч евро каждая. И говорим об искусстве — в мире и в России.
ARTinvestment.RU: Лето во всех смыслах выдалось жаркое, художественная жизнь бурлит. Вот на днях стал известен приговор устроителям выставки «Запретное искусство». Накануне митинг был, на котором художники выражали свою поддержку организаторам. Вообще, что Вы думаете о нынешнем состоянии современного искусства и происходящих в нем и вокруг него процессах?
Юрий Купер: За современным искусством слежу, но больше за зарубежным. Мое отношение к публичным акциям состоит в том, что они лежат в зоне дешевого пиара, а не в зоне искусства. Никакого отношения не имеют к художественному процессу, а относятся больше к социальным жалобам, как в ЖЭК. Как у того мужика, который «мимо тещиного дома я без шуток не хожу…» Для меня это все из той же области. Но с другой стороны, если бы я был в шкуре тех людей, то я, наверное, делал бы то же самое. И эти ребята правильно делают, что они этим занимаются. Потому что без этого вообще не о чем было бы говорить — они бы тогда попадали в зону пластического искусства.
Но мы живем во времена, когда сама картина не имеет такого значения. Сейчас умные люди не пытаются продавать картины, они пытаются продавать билеты на выставки. По «трешке», но много. А чтобы продать много билетов, надо либо лаять, как собака, либо еще что-то. Просто так народ билеты покупать не будет. Нужно шоу, акции. А просто так, если только картины повесить, то народ не пойдет. Сейчас искусство становится все больше кураторским. Сама система покупки и инвестиций становится другой, более показной. Не случайно сейчас чаще стремятся покупать на аукционах, а не в галереях. Ведь на аукционах покупатель становится более замеченным.
AI: А на западной сцене современного искусства какие художники вызывают Ваш интерес?
Ю. К.: Один из самых актуальных для меня живописцев — Ансельм Кифер (Anselm Kiefer). Если говорить о живописи как о виде спорта, то, безусловно, этот человек — ученый, который занимается в чистом виде современной живописью. Могу назвать Сая Туомбли (Cy Twombly). Но это не ваше поколение. А ваше — они уже давно смотрят журналы по искусству и чешут в этом направлении. Как весь этот соц-арт. Вот Илья Кабаков работал на чисто совковом материале. А уже Косолапов, Соков — все это какие-то американизмы, выстроенные по принципу западного поп-арта. Здесь нет ничего своеобразного. Вообще многое развивается словно по присказке «Пустите Дуньку в Европу». Рейтинги художников какие-то пишут… Провинциальное желание быть похожими на то, как там.
AI: Какие Ваши выставки сейчас планируются в России?
Ю. К.: В октябре будет выставка у Наталии Курниковой (галерея «Наши художники». — AI.) — живопись, книжная графика, скульптура, керамика и ювелирные работы. На ноябрь запланирована большая выставка в Питере, в этнографическом музее. Там будут инсталляции на тему «Медного всадника». И еще в Эрмитаже должна состояться выставка, посвященная недавно вышедшей «Книге Иова» (книга художника) и работам, связанным с этим проектом. Но точная дата пока не определена.
Сейчас у меня много проектов в России, связанных не только с живописью и графикой. Делаю архитектурные дизайны и интерьеры. Сейчас, в частности, работаю над оформлением театра в Воронеже. Там старый театр, который был во время войны разрушен. Моего приятеля Володю Петрова, с которым мы делали спектакли в МХТ имени Чехова, пригласили туда режиссером. И Петров поставил условие, что он будет работать, если ему отремонтируют старый театр. Работа движется, эскизы уже сделаны.
AI: Вы эмигрировали в 1972-м?
Ю. К.: Да. Сначала уехал в Израиль, где прожил полгода, потом во Францию. Жил и во Франции, и в Америке, где сейчас у меня в Коннектикуте студия. А подданство — британское.
AI: Как Вы везде успеваете?
Ю. К.: Так вот и не успеваю.
AI: Как сложилась творческая жизнь в эмиграции?
Ю. К.: Сначала тяжело. Потом я начал работать с галереей «Одерматт», потом с Клодом Бернаром, потом с Галереей «Ян Кружье — Дитесхайм», с «Букинри де л’институт» и еще с Валуа и Бенуа (парижские галеристы. — AI.). Словом, постепенно стал учиться писать и стал работать с хорошими галереями.
Какого-то чуда не было. А вот поворотная встреча была. Я познакомился с фотографом Джоном Стюартом, интеллигентным человеком. Мы с ним долго общались, но он никогда не видел моих работ. Однажды говорит: «Можешь мне показать?» А когда увидел, то сказал мне: «Послушай, ты тонкий художник, а занимаешься какой-то ерундой. Чего просто не пишешь реальность? Те предметы, которые тебя окружают». А я же уехал в то время, когда в СССР был период такого постсюррреализма. Все занимались поэтическими домыслами. И вот после разговора со Стюартом я моментально в той же технике стал писать свою мастерскую, предметы.
AI: Как правильнее назвать стиль, в котором Вы сейчас работаете? Меланхолический реализм?
Ю. К.: Не знаю. Это для критиков имеет смысл событийность, идеология. А для художника — вот ты мне покажи 20 сантиметров огромного холста, и я тебе скажу, это мастер делал или никто.
AI: Вы рассказали, что к нашей встрече подготовили текст по поводу инвестиций и процессов на рынке искусства?
Ю. К.: Да, хотя, чувствую, публиковать его нельзя. Почему? Потому что это противоречит тому, чем занимаются сайты, журналы.
AI: Давайте не будем загадывать. У нас сайт смелый. Критическим мнением мы дорожим. Прочитаете, что написали?
Ю. К. (Читает.): Однажды много лет назад мне довелось быть на ужине. Он был устроен по поводу вернисажа одного из художников галереи Клод Бернар. Это было в Париже. Моими соседом оказался довольно крупный коллекционер — банкир, занимающийся инвестициями. Он довольно долго расспрашивал меня, кого из художников можно считать гением, кого нужно покупать. Я долго и терпеливо слушал, а потом задал встречный вопрос — а кого из вас, банкиров, занимающихся рискованными инвестициями, можно считать гением? Он улыбнулся: «В нашем деле все элементарно. Если вы от каждой консьержки слышите, что надо покупать фьючерсы на сахар, значит, их надо продавать».
Сколько раз я встречал темных, необразованных тетек и дядек, бегающих со списками художников, которых «надо брать». Списки были составлены такими же темными, но чуть более продвинутыми друзьями. Если послушать все их аргументы, то услышишь такие слова, как ликвидность, рейтинг, еще что-то вроде престижа, фразы «вас никто не обвинит в дурном вкусе» и так далее. Эти люди живут в домах, построенных для них чужими, но модными дизайнерами, имена которых тоже были в списке. Их стены завешаны работами, купленными по списку «надо брать». Вся их жизнь — это модный журнал, рейтинги, проспекты ликвидности. Они одеваются так же. В мое время это называлось джентльменским набором. У них есть все, кроме собственного выбора. У них нет своих привязанностей, собственного вкуса, пространства, в котором они существуют. Они ходят в чужих, часто неудобных одеждах только из боязни быть немодным, быть не в теме.
Они не понимают, что смысл высокой моды и высокого стиля как раз и заключается в том, чтобы быть не модным. Простой, порой наивный приобретатель, не понимает, что все рейтинги и инвестиционные программы как раз существуют для них, для «фраеров», которые поведутся на списки и на проспекты ликвидности. А составляются они такими же темными продавцами — «ворами в законе». Так они и живут, испытывая необходимость друг в друге. Им не дано понять, что смысл коллекционирования совершенно в другом. И он не имеет никакого отношения ни к ликвидности, ни к рейтингам. А смысл в желании обладать этой вещью. Это похоже на любовь с первого взгляда. Вы не в состоянии отказаться от вашего порыва. Вы должны обладать этим, иметь возможность смотреть на нее, любоваться ею. В противном случае вы просто нелепый и бессмысленный лох и коллекция ваша — лоходром. И чтобы понять и осмыслить вашу «лоходромию», попробуйте продать рейтинговое произведение назад тому, кто вам его продал.
Цена — вещь довольно условная. Килограмм золота или килограмм соли? Во время войны соль может стоить дороже. Костаки, великий коллекционер, стал предметом зависти и преклонения перед его необыкновенным талантом покупать дешево. Во времена войны он покупал Малевичей и Шагалов по цене, которая и не снилась современным маршанам, — буханка хлеба, 100 грамм масла, полкило муки.
И он не бежал перепродавать. Не думал о ликвидности. Он думал о вечности, создавал себе памятник. Он создавал себя как легендарного летописца своего времени. Без коллекции он был бы просто греком, служившим в канадском посольстве. И без коллекции никто бы не знал, что он вообще жил, кроме его семьи и родственников.
AI: Не соглашусь. «Модность» берется не на пустом месте. Галеристы, кураторы и консультанты проделывают колоссальную работу. Они подписаны на все на свете, читают, смотрят, осуществляют компетентный отбор и в конечном счете предлагают покупателю особый интеллектуальный продукт, который можно спутать с установкой моды. У многих покупателей нет такого количества времени, чтобы столь же глубоко вникать в тему.
Ю. К.: Я говорю о собирательстве, когда для человека это часть жизни. Как это «нет времени»?
AI: Человека хотя бы на первом этапе нужно направить, иначе он понакупит такого, что потом полностью разочаруется в коллекционировании и вообще все бросит. И об инвестиционной составляющей полезно думать.
Ю. К.: Бывает и так. Если бы я был маршаном, то, наверное, тоже работал бы как они. Но я много лет сам занимаюсь творчеством, и для меня многое выглядит смешно. Вот пример. Одна коллекционерка спрашивала меня — ну, кого покупать? Я ей рассказал, что был замечательный русский художник Иван Похитонов. Она переспрашивает у своего маршана, который продавал ей Тархова и других. А маршан говорит ей, что Похитонов — это «второрейтинговый» или «третьерейтинговый» художник. И она запутывается: художник, который пользуется ее уважением, утверждает, что Похитонов — хороший художник; а маршан — что все это ерунда. Зато он продал ей десять вещей Тархова. Как ей разобраться?
AI: Вполне естественно, что коллекционеры думают не только об эстетическом удовольствии, но и об инвестиционной составляющей. Не стоит недооценивать мнение о рыночных перспективах купленных работ.
Ю. К.: В некоторых случаях даже люди, которым нравится Похитонов, начинают сомневаться. Когда цены на Похитонова упали, я своим друзьям говорю: «А чего вы сейчас не купите дешевле?» А они в ответ: «Мы уже задумались о ликвидности». И ты не можешь судить этих людей. Почему я должен считать, что мое мнение единственное верное. Что я — гуру?
В каждом жанре искусства есть свои чемпионы. Когда мы говорим о живописи, то в этой «спортивной дисциплине» есть свои мастера. Вот об этом я могу рассуждать, кто есть кто. А когда речь идет о концептуальном искусстве, то это «вид спорта», которым я не занимался. Сам могу, конечно, со стороны посмотреть, кто умнее, кто глупее, но я не берусь давать твердые оценки. Там совсем другие правила игры. Ты же не можешь судить художника, который не занимается живописью, и говорить, что он плохо пишет. Он и не должен хорошо писать. Это не входит в его задачу.
AI: В одном из интервью читал, что вам Левитан очень нравится. Правда ли? В самом деле, любимый художник?
Ю. К.: Правда, нравится. Только почему любимый? Из этого периода есть два выдающихся живописца в русской живописи — Левитан и Куинджи. Два атмосферных живописца, которые обладали уникальными качествами. Однажды мне показали картину с фальшивой подписью Левитана. Этюд, на котором изображены деревья и небо. Но ветки дерева были сделаны, как мне показалось, крупнейшим мастером. Поддельщик так не сделает. Глядя на эти ветки, я сказал, что не знаю, Левитан или нет, но это сделал крупный мастер. Владелец сделал экспертизу. Оказалось, что подпись подделана, а картина Левитана.
Но сказать, что Левитан и Куинджи — два моих любимых художника, я не могу. Если спросишь про Италию, то я могу назвать Фра Анжелико и Леонардо. Это не просто любимые, это боги. Точно так же про Испанию — это Веласкес. Но если припереть меня к стенке, чтобы сказал, кто любимый, то тогда Фра Анжелико.
AI: Над чем Вы сейчас работаете? Что Вас больше всего увлекает?
Ю. К.: Проектов много. Делаю еще один книжный проект — «Медного Всадника» с издательством «Редкая книга» из Санкт-Петербурга, с которым я сделал «Книгу Иова». Что увлекает больше всего? Наверное, смена руки — интересно делать разное, то одно, то другое.
С Юрием Купером беседовал Владимир Богданов, AI
artinvestment.ru
Юрий Купер: вдохновение - удел любителей... - Художники
Юрий Купер
«Живопись для меня - это такая работа, как приходишь на завод и ты должен работать, - говорит мастер, отмечающий 5 июля свое семидесятилетие...
5 июля 2010 года художник и сценограф Юрий Леонидович Купер празднует 70-летие. Он родился в Москве в 1940 году. В 1972 покинул родину, жил в Израиле, Франции, США. Творчество Купера известно во многих странах мира: его работы хранятся в Государственной Третьяковской галерее, Метрополитен-музее, в коллекциях министерства культуры Франции, библиотеки Конгресса США и в других крупных собраниях, персональные выставки художника проходили во многих странах мира. Помимо живописи, Юрий Леонидович занимается дизайном и сценографией. Как художник-постановщик работал над постановкой оперы «Борис Годунов» в Большом театре России. Купер написал пьесу «Двенадцать картин из жизни художника», которая была поставлена в МХТ имени А.П. Чехова.Юрий Леонидович рассказывает о себе и своем творчестве в документальном фильме «Одиночный забег на время», посвященном его 70-летию. В фильме использованы материалы из личных архивов Юрия Купера и Игоря Метелицына.
«Живопись для меня - это такая работа, как приходишь на завод и ты должен работать, - говорит мастер. - Все мифы, когда художник рассказывает, что работал по вдохновению, всегда странно слышать, потому что по вдохновению работают любители. Ты - какой-нибудь полковник в отставке, увидел закат и хочешь его написать, или домохозяйки, которые занимаются живописью. Профессиональные писатели просто встают утром и пишут свои пять страниц, или у кого сколько получается.
То же самое живопись: ты не ждешь вдохновения, тебе нужно к выставке сделать какое-то количество работ - ты делаешь. Это не значит, что это хуже, чем когда по вдохновению. Наоборот, нужна отстраненность. Поэтому, например, с опытом ты понимаешь, что лучше начинать сразу несколько работ, чем одну, допустим, потому что если одну делаешь, ты в нее втыкаешься и берега не видишь. А когда ты делаешь сразу пять-шесть, то у тебя нет персонального отношения к каждой работе, а ты их ведешь как в спорте, как забег на какую-то дистанцию. Смотришь, эта вырвалась вперед, та отстает, и так переходишь от одной к другой. Оттого, что у тебя есть дистанция, ты лучше ориентируешься во всем, да и свободы больше. Я не знаю, как это объяснить по-другому, но ты как бы играешь в это, больше игры в этом есть и меньше серьезности».
Источник: Культураhttp://www.tvkultura.ru/
rupo.ru
