Музей ЧерномырдинаВсе, что вы хотели знать о декадансе, но боялись спросить. Картины декаданса
Декаданс стиль в живописи
Декаданс (от франц. decadence или от лат. decadentia – упадок) – направление в литературе и искусстве конца XIX – начала XX вв., отличающееся сопротивлением общественной «мещанской» морали, культом красоты как самодовлеющей ценности, которая часто идёт наряду с эстетизацией греха и порока, двойственными переживаниями отвращения к жизни и искусного наслаждения ею. Декаданс – одно из центральных понятий в критике культуры Ф. Ницше, который связывал декаданс с возрастанием роли интеллекта и ослаблением изначальных жизненных инстинктов, «воли к власти». Период декаданса пропитан безнадёжностью, разочарованием, упадком жизненных сил и эстетизмом.
Традиционное искусствознание рассматривает декадентство как обобщающее определение кризисных явлений европейской культуры 2-й половины XIX — начала XX веков, отмеченных настроениями уныния, пессимизма, болезненности, безнадёжности, неприятия жизни, крайнего субъективизма (при сходственных, близких к тенденциозным, эпатирующих формулах и штампах — стилистических приёмах, пластике, композиционных построениях, акцентуациях и т. д.). Это сложное и противоречивое явление в творчестве вообще, имеет источником кризис общественного сознания, растерянность многих художников перед резкими социальными контрастами, — одиночество, бездушие и антагонизмы действительности. Отказ искусства от политической и гражданских тем художники-декаденты считали проявлением и непременным условием свободы творчества. Постоянными темами являются мотивы небытия и смерти, отрицание исторически сложившихся духовных идеалов и ценностей.
Декаданс в живописи – явление само по себе довольно противоречивое, оно так и не сумело оформиться в какое-то конкретное направление. Искусство декаданса не имело ничего общего с искусством энергии и юности. Тем не менее, упадок, аморализм, эстетизм, а также тоска по былым временам способствовали созданию выдающихся произведений. Именно недовольство «банальным прогрессом», культом наживы дикого капитализма и привели к открытию новых горизонтов в творчестве. Здесь можно отметить индивидуализм художника Обри Бердслея, его способность к виртуозным стилизациям, которые сделали его графические произведения шедеврами, а их искусственный характер лишь подчёркивает оторванность сюжетов от натуры. Представителями декаданса были такие живописцы: Арнольд Беклин, Макс Клингер, частично Михаил Врубель и Борисов-Мусатов, а также Обри Бердслей, Густав Моро, Франц фон Штук, Эдвард Мунк, Н. К. Калмаков. Критика в отношении полотен декадентов неоднозначна. При посещении галереи создаётся впечатление, что оказываешься в сумасшедшем доме, поскольку их искусство было отражением того непонимания общественности, которое в результате оказало влияние на их психическое состояние.
Художники-декаденты не боялись экспериментировать с рассудком, и часто они балансировали на грани. Они шокировали публику новизной и своими представлениями о мире, которые были чужды большинству населения. Эпоха декаданса ознаменовалась такими работами: «Саломея» Обри Бердслея, «Демон сидящий» Врубеля, «Христос в Олимпии», «Приговор Париса» Макса Клингера, «Терновый венок», «Кот в сапогах» Калмакова и другими.
Источник: http://art.laoney.ru/stil-dekadans
Похожие записи
design-kmv.ru
что это: стиль в искусстве или период в истории? Сложности определения :: SYL.ru
Есть слова, значение которых знают многие. Но если попросить объяснить их, можно услышать абсолютно разные определения.
Таков и пришедший из французского языка термин «декаданс». Что это красивое слово означает упадок и разложение, помнят многие, а дальше среди толкователей начинаются разночтения…
Сначала - литературоведческий термин
В конце потрясающего девятнадцатого века человечество стало терять привычные нравственные и культурные опоры. Неоклассицизм и романтизм утратили актуальность в гонке с техническим прогрессом и экономическими реформами, наступление нового столетия у одних рождало новые надежды, в других вселяло страх и разочарование.
Мрачность и пессимизм для многих авторов казались закономерным итогом исторического развития. В поиске образов нового века они опирались на эстетику готического романа, искали вдохновение в завораживающем мире поэзии и прозы Эдгара Алана По. Декаданс – это порождение неистовых романтиков прошлого, в частности, творчества Виктора Гюго, его поисков идеальной красоты и чистого искусства в уходе от реальности.
Для тех, кто в своих стихах, прозе, в живописи и музыке находил методы, не похожие на привычно классические, агрессивная критика и придумала клеймо – декаданс. Что это слово утратит негативный контекст и будет подхвачено самими декадентами для обозначения борьбы с унылым мещанством и банальным прогрессом, не ждал никто.
Философские основы
К появлению новых форм искусства на заре века причастно рождение новой философии. Яркие идеи Ф. Ницше и А. Шопенгауэра были подхвачены идеологами декаданса. Как они могли пройти мимо отрицания церковной и мещанской морали? В мире, где боги умерли, всё дозволено. Рациональное мироустройство, основанное на классической философии, рухнуло, осталась единственная ценность – мир человеческой индивидуальности.
Отъединиться от банальности общечеловеческих проблем – такую главную задачу имел декаданс. Что это значило в творчестве поэтов и художников? Прежде всего, превышение формы над содержанием. Смысл терялся в вычурности, мистике, неопределенности. Внешний эффект и туманные символы, обладающие апокалиптическими, трагическими аллюзиями, быстро стали главным признаком публичных выступлений апологетов декаданса.
Певцы упадничества
Они потрясали основы морали, презирали банальности в творчестве и в повседневной жизни. Оскар Уайльд и Морис Метерлинк, Шарль Бодлер и Поль Верлен, Леопольд фон Захер-Мазох и Габриэль Д`Аннуцио – в их произведениях зарождалось то отношение к жизни, которое потом назвали "декаданс". Это их творческие поиски и эпатажные поступки вызывали бурный восторг у молодежи и жуткое негодование у консервативной части Европы.
Визуальный образ декаданса – это вычурный и сложный узор арт-нуво, он неотделим от виртуозной графики Обри Бёрдслея. Прерафаэлиты – Данте Габриэль Россетти, Джон Эверетт Милле, Артур Хьюз – считаются вдохновителями декаданса в живописи, хоть и не всегда оправданно. Картина Арнольда Бёклина "Остров мертвых" выражает суть подобного отношения к миру. Что такое декаданс в музыке, можно было понять, посмотрев оперу Рихарда Штрауса "Саломея" по драме Оскара Уайльда. Она полна образами и звуками "эпохи упадка".
Российский облик декаданса
Вычурная и мрачная эстетика гибели старых ценностей, рожденная в Европе, оказалась актуальной для российского общества в период кризиса начала ХХ-го века. Русский декаданс – что это, как не порождение мрачных настроений в обществе после русско-японской войны и революции 1905 года? Творческая молодежь заслонялась от реальности масками Пьеро и Коломбины, говорила стихами, полными абстрактными и туманными символами.
Поэзия русского декаданса сияет немыслимыми вершинами. В разной степени к ней относятся Валерий Брюсов и Константин Бальмонт, Федор Сологуб и Зинаида Гиппиус, Иннокентий Анненский и Игорь Северянин. У них было множество подражателей в творчестве, в одежде и образе жизни – слишком ярким и выразительным явлением в жизни русского общества они были.
Проза Дмитрия Мережковского и Леонида Андреева, живопись и графика Константина Сомова, Михаила Врубеля и Мстислава Добужинского, музыкальные эксперименты Александра Скрябина принадлежат той эпохе как временем создания, так и чувствами, вызываемыми у читателей, зрителей и слушателей.
Главной особенностью русского декаданса было присущее ему мистическое предчувствие глобальных потрясений. Оно распознается взглядом из нашего будущего и по-настоящему впечатляет.
Вечно живой упаднический стиль
Сам ход истории подразумевает наступление периодов, когда идеи кризиса и распада становятся доминирующими. Творческая свобода художников-новаторов, работающих в такие исторические периоды, пусть даже использованная для создания мрачных и антигуманных образов, – культурное явление большого значения.
Рожденные на грани добра и зла художественные образы особенно выразительны, эстетика разрушения и даже смерти вдруг становится привлекательной для чувствительных натур.
Значение слова "декаданс" существенно различалось в разное время и в разных культурах. Для одних оно имело смысл стилистического признака, для других стало глобальной характеристикой состояния всего общества. Все эти определения актуальны для прошлого, настоящего и будущего.
www.syl.ru
Картины современных художников: Декаданс в живописи.
Декаданс (от франц. decadence или от лат. decadentia — упадок) — направление в литературе и искусстве конца XIX — начала XX вв., отличающееся сопротивлением общественной «мещанской» морали, культом красоты как самодовлеющей ценности, которая часто идёт наряду с эстетизацией греха и порока, двойственными переживаниями отвращения к жизни и искусного наслаждения ею. Декаданс — одно из центральных понятий в критике культуры Ф. Ницше, который связывал декаданс с возрастанием роли интеллекта и ослаблением изначальных жизненных инстинктов, «воли к власти». Период декаданса пропитан безнадёжностью, разочарованием, упадком жизненных сил и эстетизмом.Традиционное искусствознание рассматривает декадентство как обобщающее определение кризисных явлений европейской культуры 2-й половины XIX — начала XX веков, отмеченных настроениями уныния, пессимизма, болезненности, безнадёжности, неприятия жизни, крайнего субъективизма (при сходственных, близких к тенденциозным, эпатирующих формулах и штампах — стилистических приёмах, пластике, композиционных построениях, акцентуациях и т. д.). Это сложное и противоречивое явление в творчестве вообще, имеет источником кризис общественного сознания, растерянность многих художников перед резкими социальными контрастами, — одиночество, бездушие и антагонизмы действительности. Отказ искусства от политической и гражданских тем художники-декаденты считали проявлением и непременным условием свободы творчества. Постоянными темами являются мотивы небытия и смерти, отрицание исторически сложившихся духовных идеалов и ценностей.
Декаданс в живописи — явление само по себе довольно противоречивое, оно так и не сумело оформиться в какое-то конкретное направление. Искусство декаданса не имело ничего общего с искусством энергии и юности. Тем не менее, упадок, аморализм, эстетизм, а также тоска по былым временам способствовали созданию выдающихся произведений. Именно недовольство «банальным прогрессом», культом наживы дикого капитализма и привели к открытию новых горизонтов в творчестве. Здесь можно отметить индивидуализм художника Обри Бердслея, его способность к виртуозным стилизациям, которые сделали его графические произведения шедеврами, а их искусственный характер лишь подчёркивает оторванность сюжетов от натуры. Представителями декаданса были такие живописцы: Арнольд Беклин, Макс Клингер, частично Михаил Врубель и Борисов-Мусатов, а также Обри Бердслей, Густав Моро, Франц фон Штук, Эдвард Мунк, Н. К. Калмаков. Критика в отношении полотен декадентов неоднозначна. При посещении галереи создаётся впечатление, что оказываешься в сумасшедшем доме, поскольку их искусство было отражением того непонимания общественности, которое в результате оказало влияние на их психическое состояние.
Художники-декаденты не боялись экспериментировать с рассудком, и часто они балансировали на грани. Они шокировали публику новизной и своими представлениями о мире, которые были чужды большинству населения. Эпоха декаданса ознаменовалась такими работами: «Саломея» Обри Бердслея, «Демон сидящий» Врубеля, «Христос в Олимпии», «Приговор Париса» Макса Клингера, «Терновый венок», «Кот в сапогах» Калмакова и другими.
stiligivopis.blogspot.com
Искусство декаданса на выставке в Вене
Намедни в венской галерее Бельведер открылась большая выставка под названием «Декаданс». Выставка посвящена искусству австрийского символизма. Точнее говоря, пытается заново посмотреть на место австрийского символизма в европейском искусстве начала XX века. Надеюсь, получилось интересно. По крайней мере, название интригует...Адольф Хиреми-Хиршль «Души на берегу Ахерона». 1889 год. Собрание галереи Бельведер, Вена.
К сожалению, галерея очень запутано составила каталог, поэтому мне так и не удалось разобраться какие именно картины привезли на выставку из других музеев, а какие просто напечатали в каталоге. Очевидно только, что сам Бельведер основательно выпотрошил свои собственные запасники. Например, впервые за последние годы выставлено гигантское полотно Макса Клингера «Суд Париса» — одно из ключевых произведений немецкого символизма. Кроме того, наверняка известно, что из Цюриха привезли одну из версий «Греха» Франца фон Штука, а из частного музея в баварском Швайнфурте — его же «Афину Палладу». Они висят рядом со знаменитой «Юдифью» Густава Климта. Чешский символизм представлен ранней картиной Франтишека Купки «Дорога тишины» из пражского частного собрания и литографией Альфонса Мухи.
Еще хотелось бы отметить двух не очень известных художников Эдуарда Файта и Везцеля Габлика, работы которых довольно обильно представлены на выставке. Оба родились на территории Чехии. Уроженец Нового Йичина Эдуард Файт больше специализировался на росписях театров. Например, он расписал Пражскую оперу и театры в Остраве и Усти-над-Лабем. Как оказалось, живописцем он тоже был неплохим. Уроженец города Мост Венцель Габлик вообще стоит немного особняком в европейском искусстве начала XX века — где-то на стыке символизма, экспрессионизма и сюрреализма. Кто был в отделении пражской Национальной галереи в Ярмарочном дворце, наверняка вспомнит его шикарную картину «Хрустальный замок посреди моря». На выставке в Вене можно увидеть весьма галлюциногенное полотно «Звездное небо» кисти Венцеля Габлика, привезенное из музея его имени в немецком Итцехо.
Карл Медиз «Красный ангел». 1908 года. Частное собрание, Вена.
Макс Клингер «Суд Париса». 1885–87 годы. Собрание галереи Бельведер, Вена.
Джованни Сегантини «Злые матери». 1894 год. Собрание галереи Бельведер, Вена.
Нужно добавить, что символический «Декаданс», судя по всему, исполнит роль главного выставочного проекта наступившего лета в австрийской столице. Если не считать выставку фотографий Александра Родченко, больше ничего особо интересного в ближайшие месяцы в Вене не предвидится. Тактически правильно либо ехать смотреть «Декаданс» в ближайшие дни, пока еще не закрылась выставка графики Босха и Брейгеля в Альбертине, либо наоборот отложить визит в Вену на самый конец сентября, когда в той же Альбертине откроется большая выставка Анри Матисса сотоварищи.
Выставка продлится до 13 октября 2013 года.Подробности здесь: www.belvedere.at
Фото: Belvedere Vienna
ffeztromop.livejournal.com
Все, что вы хотели знать о декадансе, но боялись спросить : Daily Culture
Декаданс. Красивое слово, которое при произношении будто совершает некий танец на языке. Этим словом сегодня пользуются довольно часто, применяя его к самым разнообразным вещам – от музыки до высокой моды. Зачастую причиной этому становится просто его красота и романтичная мрачность. Декадентскими сегодня любят называть воздушные черные платья, достойные современниц Эдгара Аллана По, удушливо-печальную музыку, витиеватые стихи о боли и смерти и многое другое, полное потусторонней мистики. Однако за словами всегда стоит долгая история. Раз уж слово «декаданс» снова танцует у людей на языках, стоит заглянуть за его оболочку и узнать, есть ли там что-то столь же мрачно прекрасное, как и его звучание.
Как и многие другие красивые слова, «декаданс» появился на свет во Франции. Термин этот был введен французскими историками в середине XIX века для того, чтобы кратко и емко обозначить один интересный период. Только этот период не имеет отношение к истории Франции, как многие думают. Термином «декаданс» изначально описывались события, имевшие место в Римской империи конца II-IV вв. Распад нравов, усиление социальных противоречий, политический и экономический кризис вызвали удивительный подъем культуры и искусства. В умах римских писателей и философов царили мистические и оккультные настроения, неудовлетворенность настоящим заставляла их романтизировать древность и вернуться к архаике, как в стиле, так и в языке. Именно в этот период жил и творил Апулей, автор знаменитого «Золотого осла», повествующего о похождениях беспутного знатного юноши Луция. Неприкрытый эротизм, колдовство, язвительная ирония и высмеивание безнравственности общества в этом романе отражают всю суть упадничества, пропитавшего римскую жизнь той эпохи. Помимо Апулея римский декаданс воплощали в своих произведениях такие авторы, как Плутарх, Петроний и Лукиан, называемый «Вольтером древности». Вывод из всего этого напрашивается один: кризис общественной и политической жизни зачастую служит стимулом для расцвета культуры, насыщает ее и обогащает.
Итак, декаданс хоть и означает упадок и кризис, относится скорее к области культуры, развивающейся и цветущей в непростые для общества годы. Позже этим словом стали описывать тот тип мировосприятия и комплекс умонастроений, который сложился в культуре конца XIX века. Болезненная чувствительность, душевная усталость и апатия, крайний индивидуализм и пессимизм, а также стремление убежать от действительности стали определяющими в европейской культуре рубежа веков. И снова источником таких упаднических настроений в умах писателей, философов, поэтов и художников стал кризис общественного сознания. Основатели декаданса стремились избавиться от старых течений в искусстве и создать новые, соответствующие усложненному мироощущению человека того времени. Стремясь к полной свободе творчества, авторы отказались от политических и гражданских тем и обратились к мотивам небытия и смерти, отрицанию исторически сложившихся духовных идеалов и ценностей, воспеванию хрупкости красоты и любви. Одним из инструментов декадентов был эпатаж читателя и зрителя. Эпатаж воплощался в парадоксах, символах, эротизме, чувственности и мистике. Декадентское искусство рубежа веков стало таким знаковым и ярким, что первоначальное значение слова, описывающее период древнеримской истории, затерялось в пыльных архивах. Новые декаденты были весьма сложными натурами и облачили понятие декаданса в пышные вуали загадочности и запутанности. Дать одно четкое определение красивому слову стало не так-то просто. Все декаденты имеют совершенно разное мнение относительно того, что заключает в себе это понятие. Для многих декаданс неразрывно связан с символизмом. Федор Сологуб называет декадентство методом для различения символа, художественной формой для символистского содержания, «мировоззрения»: «декадентство есть наилучшее, быть может, единственное, орудие сознательного символизма». Омри Ронен писал, что декаданс является «не стилем и даже не литературным течением, а настроением и темой, которые, в равной мере, окрашивали и искусство, и научную, философскую, религиозную и общественную мысль своего времени». Красиво, витиевато, таинственно, как влажные черные глаза прерафаэлитских дев.
Суть декаданса и его философская составляющая стали по мере возможностей ясны. Посмотрим, как мысли декадентов раскрывались в разных формах искусства, и начнем с литературы. Божественное упадничество сочится из стихов Шарля Бодлера, Теофиля Готье, Поля Верлена, Артюра Рембо. Они задали тон, который немедленно подхватили русские символисты Бальмонт, Сологуб, Мережковский, Гиппиус, Брюсов. Все они писали совершенно по-разному: у одних реальность вызывала медленно стекающие по бледным щекам слезы, другие бросались в нее грубыми и агрессивными строчками, а третьи воспевали исключительно идеалы Античности. Пышная и детальная форма в стихах так плотно окутывает содержание, скрывая его от внешнего мира, что понять всю суть декадентской поэзии очень непросто. Это искусство не для публики, но для самого искусства. Этакий огромный синий бриллиант на дне Марианской впадины, до которого никто не может добраться. Что касается драматургии, нельзя не вспомнить, конечно, «Синюю птицу» Мориса Метерлинка о вечном стремлении человека к счастью и постижению бытия.
Особо выделить стоит один блистательный дуэт, который станет плавным переходом от декадентской литературы к декадентской живописи. Речь идет о захватывающей дух гармонии, которой добились в своей совместной работе писатель Оскар Уайльд и художник Обри Бердслей. Эти два англичанина создали совершенный образец литературного и художественного декаданса – пьесу «Саломея». Обращаясь к библейскому мифу о царевне Саломее, потребовавшей за свой танец от царя Ирода голову пророка Иоканаана, Уайльд переосмысливает его в духе декадентской эстетики. В пьесе царит атмосфера тревоги, болезненной эротики, мистики. Эти ингредиенты своими тончайшими черными линиями, драматичными фигурами и невесомыми композициями изобразил на бумаге Бердслей. Удивительный диалог между словами писателя и рисунками художника – это и есть «Саломея». Последним фантастическим штрихом в этой истории стал одноименный немой фильм, снятый в 1922 году Чарльзом Брайантом и Аллой Назимовой. Слова Уайльда не звучат, но читаются во взглядах и пластике тел, а обрамляют все это декорации и костюмы, повторяющие мысли Бердслея.
Балансируя между безумием и странными снами, Бердслею вторили многие художники. Врубель с его глубокими густыми цветами и образами, американка Ромейн Брукс с ее холодными портретами, прерафаэлит Россетти и его волшебные полотна, Франц фон Штук и его демонические создания – это лишь немногие, кто проиллюстрировал дух декаданса. Как и в случае с литературой, каждый декадент от живописи представляет эстетику божественного упадничества абсолютно по-разному. Прерафаэлиты отдавали предпочтение мифическим, сказочным, а иногда и библейским сюжетам, другие мастера фиксировали реальность, но оттеняли ее нотами меланхолии и мрачности, и все это творилось каждым художником в своей уникальной технике.
Что касается музыки конца XIX – начала XX века, то в ней дух декаданса отразился несколько иначе, чем в литературе и изобразительном искусстве. Неудивительно, ведь у музыки всегда особая история. Музыку рубежа эпох можно охарактеризовать двумя категориями, и можно сказать, что они обе проистекли из декадентских идей. Первый путь, по которому пошла тогда музыка – это новый взгляд на мифы, легенды и сказки. Их воплотили в нотах Чайковский, Римский-Корсаков, Бородин, Рихард Штраус. По второму пути пошли композиторы-экспериментаторы, целью которых было отречься от старых классических форм и найти нечто, что отразит стремительно меняющуюся жизнь вокруг. Здесь особая роль принадлежит футуристам, воспевателям заводов и механизмов. Они делали с музыкой такое, что тогда было уму непостижимо. Это, в первую очередь, Франческо Прателла, Луиджи Руссоло, Клод Дебюсси. Знаковым культурным событием мирового масштаба стали «Русские сезоны» Дягилева. Они воплотили в себе переосмысление балета, костюма и человеческого тела, не говоря уже о музыке. В ней революцию совершил гениальный Стравинский.
Описывать философию и искусство можно бесконечно, краткость тут таланту не сестра. Попробуем подвести некий итог. Декаданс – это не течение и даже не объединение течений. Все, что делали люди, которых именуют декадентами, нельзя назвать так просто одним словом. Лучшего всего будет сказать, что совершенно разные произведения стали реакцией разных людей на одну и ту же реальность – рубеж XIX и XX веков, переломное время, время потрясений. Упадок в обществе, как когда-то в Римской империи, вызвал бурный творческий всплеск и стал началом множества новых течений и поисков новых форм. На этом закончим разбираться в прошлом и начнем подбираться к настоящему.
Итак, декаданс – это состояние духа, настроение, в котором пребывает довольно большое количество людей. Наверное, поэтому достаточно часто можно услышать это слово применительно к бурным вечеринкам 1920-30-х годов. Как многим должно быть известно из истории, это был ужасный мировой экономический кризис. Это, во-первых. Во-вторых, 1920-е и 1930-е годы – это так называемый период между двумя мировыми войнами, адом, через который уже прошли, и подсознательным предчувствием ада, через который предстоит пройти. У Пушкина есть маленькая трагедия, которая называется «Пир во время чумы». Этим именем и можно назвать те яркие, сверкающие и безбожно дорогие вечеринки, которые устраивали богачи в 1920-30-е годы. Жажда спрятаться в бокале шампанского от ужасов недалеко прошлого, холодного настоящего и темного будущего. Как военная форма скрывает бойца от врага, так блестки и перья скрывали леди и джентльменов от их страхов, отчаяния и разочарований. Пир во время чумы стал синонимом декадентскому настроению. Искусство, конечно же, снова обогатилось: певцы «потерянного поколения» Фицджеральд, Миллер и Хемингуэй, художники Тамара де Лемпицка, Пабло Пикассо и Ман Рэй, стиль ар-деко и такой джаз, который говорит: «Жизнь прекрасна, не смотри за окно».
Что же происходит сегодня? После всех этих тысяч слов нетрудно оглядеться и понять, что сегодня имеет место очередной общественный и политический кризис, а также реакция на него творческих людей. Мы снова погрузились в декадентское настроение, и кто-то в нем попросту тонет, кто-то выплескивает недовольство реальностью в искусство, а кто-то наряжается в блестки и перья и танцует. Упреждая фразу «ничего нового не происходит», скажем: происходит новое, происходит каждый день. Кто-то пишет стихи, кто-то – роман. Кто-то рисует на маленьком или большом холсте или листе бумаги. Кто-то репетирует новую песню, а может быть симфонию. Кто-то учится у прошлого, а кто-то бьется над новыми формами. Тем более что сегодня можно все. В конце концов, кто-то безудержно веселится с бокалом шампанского, и это тоже прекрасно. Вот это и есть декаданс. И последнее: здесь ведь доказано, что божественное упадничество и грусть могут быть созидательными, не так ли?
Катерина Мячикова
www.dailyculture.ru
Декаданс. - По невозможному тоска.
"Декаданс ... не стиль, даже не течение, а настроение и тема, которые в равной мере окрашивают и искусство, и философскую, научную, религиозную, общественную мысль ».
Омри Ронен.
Декадентство внешне выражалось в преобладании настроения отчаяния, бессилия, усталости, разочарования. В Европе эти настроения появились под влиянием поражения революций 1848-1849 гг. и постепенно дошли до России, где получили дальнейшее развитие в силу резких социальных антагонизмов, политизации российского общества в начале ХХ века, а затем - неудач революции 1905 - 1907 годов.
Декадентство оказало непосредственное влияние на художественную культуру конца XIX - начала XX веков.
Декаденты выступали против реализма в искусстве, считая действительность предметом, не стоящим изображения. Отсюда - их пристальное внимание к изображению внутреннего мира личности, человеческих переживаний, эмоций.
Для эстетической концепции декадентов характерен культ Красоты как высшей ценности, требование "чистого" высокого искусства, носителями которого они себя осознавали. Декадентские идеи легли в основу многих модернистских течений начала ХХ века, нашли отражение в творчестве А. Блока, В. Брюсова, А. Ахматовой, В. Кандинского, И. Стравинского.
Декаданс-(франц. упадок, От позднелат decadentia -. Упадок) Общее наименование кризисных явлений европейской культуры 2-й половины XIX - начала XX вв, отмеченных настроениями безнадёжности, неприятия жизни, тенденциями индивидуализма .. Ряд черт декаденства отличает и некоторые направления ХХ в., объединяемые понятием модернизм.
С точки зрения представителя декаденства, любые формы общественного прогресса и классовой борьбы преследуют грубо утилитарные цели и должны быть отвергнуты. Отказ искусства от политических и гражданских тем художники-декаденты считали проявлением и непременным условием свободы творчества.
Декадентское понимание свободы личности неотделимо от эстетизации индивидуальности, а культ Красоты как высшей ценности порой проникнут аморализмом. Постоянными темами декаденства являются мотивы небытия и смерти, тоска по духовным ценностям и идеалам. Наиболее полно черты декаденства проявились (в разной степени у различных художников) в литературе и искусстве прерафаэлитов, творчестве представителей символизма и стиля «модерн».
Широкое распространение декаденство получило в России, особенно после Революции 1905-07 гг. (в изобразительном искусстве оно сказалось в творчестве ряда мастеров объединения «Мир искусства» и «Голубая роза»).
eleonorar.livejournal.com
Есть ли у декаданса будущее?
Рамон Касас. Юная декадентка. 1899
Проводить исторические аналогии — дело рискованное и часто неблагодарное. Тем не менее, современная Россия — если не весь мир целиком — очень сильно напоминает себя же столетней давности. Экономический кризис, торжество реакции и… декаданс. Впрочем, декаданс не настолько жестко привязан по времени — свой декаданс знала Россия и при Александре III, и на исходе советской власти. Так или иначе, современный декаданс и декаденты вполне заслуживают того, чтобы на них подробно остановиться — тем более, что в их влияние велико — хорошо это или плохо – в левой политической среде. Сразу определимся, что под декадансом мы понимаем не только пласт художественной культуры, но и определённый образ жизни.
Итак, французское слово «decadence” означает «упадок» и использовалась оно поначалу как ругательное по отношению к новым, часто возмутительным с классической точки зрения явлениям искусства. Но, как часто бывает, адепты нового течения подхватили ругательство и превратили его в своё знамя. Так было с «проклятыми поэтами», панками и, конечно же, с декадентами. «Проклятые поэты» — Шаль Бодлер, Артюр Рембо (не путать с Рэмбо), Поль Верлен и другие — упомянуты здесь далеко не случайно, ведь именно они и были певцами декаданса XIX века, декаданса, ещё не видевшего ужасов Первой Мировой Войны. Соответственно, и протест их был направлен скорее против губительного своей пустотой буржуазного самодовольства, глупого мещанского оптимизма.
Первая Мировая Война и носившийся в воздухе дух революции породил совсем других декадентов — это и немецкие экспрессионисты, такие как поэт тоски и печали Георг Тракль, и возникший в нейтральной Швейцарии, в среде бежавших от ужасов войны художников и поэтов дадаизм, и его дальнейшее развитие — сюрреализм. Основатель дадаизма Тристан Тцара в манифесте 1918 прямо говорит: «Если жизнь — это дурной фарс, лишенный цели и изначального порождения, и раз уж мы полагаем, что должны выбраться из всей этой истории чистыми, как омытые росой хризантемы, мы провозглашаем единственное основание для понимания: искусство».
В России же за полвека сменилось сразу несколько художественных течений, так или иначе причастных к декадансу или воспроизводящих декаденский образ жизни. Началось всё с того, как со сцены ушли демократические писатели 50 — 60 годов, знакомые нам по школьной программе в лице Некрасова, Белинского и других, а также певцы чистого искусства Тютчев и Фет. Их место заняли практически неизвестные современному читателю поэты-декаденты, такие как Семён Надсон. На рубеже веков подводные течения оформились в мощнейшую волну Серебряного века: Сначала на русской почве пышно расцветает заимствованный из-за рубежа символизм в лице Брюсова, раннего Блока, Мережковского и других, а затем на его основе появляется специфически русский акмеизм, созданный Анной Ахматовой и Николаем Гумилёвым.
Серебряный век не был бы самим собой без вина, кокаина, запутанных любовных интриг — включая гомосексуальные — и самоубийств. Особенно показателен в этом плане роковой мужчина Серебряного века — Валерий Брюсов, разбивший не одно девичье сердце. В частности, в 1913 году от несчастной любви к нему застрелилась юная поэтесса и подпольщица-большевичка Надежда Львова. Это к тому, что не все большевики были исключительно серьёзными людьми с холодным сердцем и железной волей. Впрочем, самой декадентской партией были эсеры — героизм самопожертвования был доведён у них до эстетического любования смертью. Хорошее представление дают стихи Бориса Савинкова, известные сегодня в исполнении группы «Нагноение».
Достойными продолжателями декадентских традиций Серебряного века были разнообразнейшие направления советской художественной культуры, выросшие в первое послереволюционное десятилетие. Начнём с того, что главный поэт Революции — Владимир Маяковский, никогда — даже в самые радостные минуты футуристического энтузиазма не был чужд декадансу. Последний, доставшийся ему в наследство от Серебряного века был его внутренней самоиронией и, возможно, именно он не позволял Маяковскому превратиться в автора пошлых апологетических агиток, коих при советской власти было немало. Декаданс же и поставил точку в земной жизни Маяковского — сжёгшая его изнутри любовь к Лиличке и смутное разочарование в новом мире привели Маяковского к самоубийству — уместнее сказать даже, к поэтическому сэппуку.
Крайне оригинальное развитие идей дадаизма на советской почве представляют ОБЭРИУты — Даниил Хармс, Александр Введенский и Илья Зданевич(Ильязд). Последний писал: «Искусство давно умерло. Моё бездарное творчество — это борода, растущая на лице трупа. Дадаисты — пирующие черви, вот наша основная разница».Противопоставляя себя дадаистам, Зданевич одновременно указывает — хочет он того или нет — на своё родство с ними. Илья Зданевич, кстати, также известен как изобретатель «йазыка падонкаф» — второе его название — «олбанский» позаимствовано из пьесы Ильязда «Янко круль албанскай».
Ну а самыми классическими декадентами молодой советской культуры были крестьянские поэты в лице Сергея Есенина и Николая Клюева. Созданный и прожитый Есениным образ кабацкого хулигана не только обогатил собой галерею великих декадентов, но и пустил корни в народной культуре. Не случайно стихотворение «Москва кабацкая» было затем положено на музыку и превратилось фактически в народную песню. Лирическим героям этого бессмертного творения Есенина мог почувствовать себя кто угодно — и запутавшийся в жизни интеллигент, и объятый любовным томлением гуляка-студент, и обыкновенный забулдыга. Надо сказать, что в советскую эпоху городскими романсами стали многие стихи поэтов конца XIX — начала XX века — не только одного Есенина. Этот факт и предопределил поэтическое богатство и эмоциональный настрой этого, по идее, непритязательного жанра. Во многом мы обязаны этому эстрадным исполнителям начала-середины XX века, среди которых в свете нашей темы надо обязательно упомянуть Александра Вертинского. Образ грустного Пьеро, в котором жил и творил Вертинский как нельзя лучше подходил для тех песен, которые он исполнял. Полузапрещённый Вертинский был популярен среди всех слоёв населения даже в самые сытые советские годы — его даже украдкой слушали члены Политбюро. Такую популярность в дальнейшем заслужили, кажется, только два человека — Владимир Высоцкий и Виктор Цой.
Новые поколения советской творческой интеллигенции, сохраняя и передавая богатство русской культуры, неизбежно передавали и вирус декаданса. Декаденты Серебряного века нашли достойных продолжателей в лице Александра Башлачёва, Янки Дягилевой, Виктора Цоя и Егора Летова, чьё творчество в немалой степени задаёт атмосферу современного российского андерграунда — музыкального, художественного и политического. Русское поле экспериментов, при всём его внешнем убожестве обильно унавожено богатейшим опытом предыдущих поколений. Самая главная заслуга нового поколения — вполне себе европейский и даже «барский» декаданс окончательно ушёл в народ: в провонявшие пивом и мочой московские подъезды, в ржавеющие руины сибирских моногородов, в тесноту и бардак студенческих общежитий и неформальских вписок. В те самые места, где действительно живёт боль, пустота и безысходность и которые по-настоящему ждут Революции. Победное шествие декаданса было обеспечено во многом благодаря постсоветской разрухе и тому фантасмагорическому разнообразию дешёвого алкоголя и наркотических средств, которые были освоены российским обывателем: дешёвое пиво и портвейн «три топора», настойка боярышника и асептолин, глазные капли «Цикламед» и сироп от кашля «Туссин+» ит.д. Тут не стоит вопрос, хорошо это или плохо. Однозначно, плохо. Но это есть, и мы что-то должны с этим делать.
Ведь именно ушедший в народ литературный язык декаданса — а не приторные ура-коммунстические агитки — может быть понят широкими массами народа. Может ли быть у декаданса позитивное содержание? А почему бы и нет? В конце концов, многие из тех народных песен, что зовут на борьбу — печальные и с печальным концом. Таковы русские народные песни о Стеньке Разине и Емельяне Пугачёве, такова — увы, приватизированная правым политическим дискурсом — немецкая «Wir sind die Geyers Schwarze Haufen», до краёв наполненная лютой классовой злобой. Но если остался хоть кто-то, чтобы их сочинить и спеть, то, значит, всё не так уж безнадёжно.
В конце концов, можно сколько угодно упрекать современный декаданс в якобы отсутствии позитива, но ничто больше не показывает так убедительно, что современная жизнь невыносимо отвратительна. На Рабкоре уже звучала эта тема — Революция начинается не просто со стыда, но с невыносимой тошноты обычного винтика системы, внезапно для себя осознавшего, что так больше жить нельзя. Едва ли этого эффекта можно добиться с помощью ритуальных песнопений про бесконечно счастливую жизнь при коммунизме. Скорее наоборот, это притупляет боль, низводя её до сравнительно переносимых пределов — и позволяет приспособиться к системе, пускай и с символической фигой в кармане.
Современный российский декаданс крайне разнообразен и использует весь арсенал мировой художественной культуры, и, с другой стороны, покоится на специфически российском бытовом базисе, из которого и черпается вдохновение. Сам этот базис можно назвать по-разному: индустриальная депрессия, жизнь на экзистенциальном ветру или ещё как. Возможно лучшее представление о нём даёт паблик «Экзистенциальная Россия». Хорошим саундтреком к такой жизни будут такие разные со стилистической точки зрения группы как «Адаптация», «Гражданская Оборона», «Necro Stellar», “Церковь Детства», Пикник, Агата Кристи и многие другие. Декаданс освоил и жанр лубка: хороший тому пример — творчество художника Васи Ложкина, сочетающее абсурд и безысходность содержания с нарочитым убожеством и наивностью формы. Мы все — обитатели Кобылозадовска, города, где человек опустился ниже животных, а животные — зайцы и коты переняли все «достоинства» оскотинившегося человека. С другой стороны, существует целое декадентское Движение «Бархатное подполье», которое по-своему переосмысливает традиции декаданса 19-20 веков , представляя особый вид декаданса 21 века — куртуазный декаданс. Регулярно проводимые с 2005 года в Москве фестивали и салоны «Бархатное подполье» породили даже самобытную субкультуру «бархатных».
Причина популярности того же «Зелёного Слоника» вовсе не в запредельном насилии — кинематограф знавал и похуже, а скорее в верно схваченном нерве российской жизни. Надо заметить, что если в XIX веке у декаданса были достойные конкуренты в лице не исчерпавшей ещё своего творческого потенциала классической культуры, основанной на идеалах просвещения, то сейчас всё «разумное, доброе, вечное», что ещё осталось в нашей культуре несёт печать декаданса. Симптоматичное признание сделала одна женщина, случайно прочитавшая одну из книг Эдуарда Лимонова: «Сначала прочитала несколько страниц — и подумала, ну что за гадость. А ночью мне приснился сон и я поняла — это и есть то немногое нстоящее, что стоит читать». Кстати, насчёт Лимонова — при всём уважении к нему как к писателю, нельзя не отметить, что позитивный идеал, выдвигаемый им как политиком на обозрение всему обществу сер, неубедителен и смешон. Всё те же 500 рублей сверх — ничего захватывающего дух. Как-то это плохо вяжется с тем взырывным коктейлем, которым были нацболы в эпоху их расцвета. Надо сказать, что ингридиенты и вправду были убойными: революционные идеи, имперский пафос, молодость и всё это приправленное изрядной порцией декаданса. У этой взрывной волны нехилая инерция — достаточно сравнить самого Лимонова сегодня и того же Виктора Анпилова. И, можно побиться об заклад, что Лимонов до сих пор не превратился в «анпилозавра» не только и не столько благодаря более здоровому образу жизни, сколько благодаря этому юношескому запалу.
Но где же он тогда, этот неуловимый позитивный культурный идеал? Ясно что на его роль не годится ни невыносимо отвратительная российская попса — во всех её проявлениях от Филиппа Киркорова до Дарьи Донцовой, ни, боже упаси, тот клерикальный шлак, что подсовывают нам в качестве национальной идеи. Гельман со своими гельминтами? Никоим образом! И дело не в том, что у здорового человека их поделия вызывают рвоту в физиологическом смысле слова, а в том, что сущностно ни от попсы, ни от православной сивухи все это «современное искусство» ни капельки не отличается. В этом плане показательно творчество пермского писателя Алексея Иванова: романы «Общага на крови», «Блуда и МУДО» и недавно экранизированный «Географ глобус пропил». Разительно отличаясь от несколько вымученного постмодерна Сорокина и Пелевина, книги Иванова содержат в себе естественный заряд декаданса. Просто потому, что правдиво и глубоко показывают реалии провинциальной жизни, где депрессию, боль и пустоту уже невозможно скрыть за пластиковыми билбордами и неоновыми вывесками Москвы и Питера. Впрочем, даже самом центре Москвы можно приобщиться к разрухе и декадансу — стоит лишь свернуть в подворотню одного из старых домов, и вы увидите всё те же потрескавшиеся стены, ржавые трубы, разбитые окна и ворон, копающихся в разноцветном мусоре. Тем не менее, каждое советское здание, подёрнутое тленом и ржавчиной, таит в себе не только прошлую красоту, но и стремление в ещё более прекрасное будущее. И наша задача, не просто подправить покосившиеся стены, но сделать так, чтобы в небо взвились новые башни, шпили и купола. Собственно, это и отличает фантазию распоследнего декадента, от мещанских думок о спокойном и комфортном житье-бытье.
Как видно, у декаданса богатое прошлое и не менее богатое настоящее, но есть ли у него будущее? В конце концов, кто как не Джонни Роттен вопил, что будущего нет, но оно от этого никуда не исчезло. Если же говорить серьёзно, то будущее у декаданса как проявления вечно мятущегося человеческого духа, не способного найти покой и удовлетворение, безусловно, есть. В конце концов, Маркс настаивает, что построение коммунизма есть лишь только начало истории человечества, но никак не её конец. А значит, нас всех ждут страсти, по сравнению с которыми все нынешняя боль, пустота и безысходность — сущие пустяки. Наивному оптимисту в таком мире делать нечего — ровно также как фарисею в царстве божием. Не случайно лучшими катализаторами творческого процесса являются любовь и печаль, но никак не щенячья радость и радужный оптимизм. Так что декадансу — быть! Другой вопрос, что декадентские бытовые практики, производные от вполне себе грубых экономических причин, уйдут в прошлое. В конце концов, вполне возможен декаданс без грязных вписок, асептолина и беспорядочного секса — ровно так же как возможно писать психоделическую музыку без наркотиков. В некотором смысле такой декаданс — в полном согласии с законами диалектики — будет похож на свою изначальную форму, известную нам по XIX веку.
Юрий Малиновский и Иван Щеголев
Янв 16, 2014Иван Щеголев
rabkor.ru
