Музей ЧерномырдинаХудожник из Бурятии создает уникальные графические карточки. Картины бурятских художников
Художники.docx - Реферат "Художники Бурятии"
Логика поиска новых изобразительных форм для отражения национальной истории и культуры привела молодого художника к народной эстетической традиции, которая жила в нем как внутренняя память души. В триптихе “Прошлое”(1967, х.,темпера) он качественно изменил стилистическую и пластическую структуру произведения. Авторские размышления выделили основное смысловое ядро традиционной культуры: преемственную связь поколений, передающую моральные устои, народные обычаи (“Материнство”, левая часть), вековой труд номадов, как основу хозяйственного уклада скотоводов, источник благосостояния и благополучия (“Труд”, центральная часть), творческую потенцию народа с самобытным образным мышлением и нравственными представлениями (“Сказитель”, правая часть). Философская идея произведения получила воплощение в декоративноплоскостной живописи, изобразительный строй которой характерен для старобурятской иконы (танка). Трехчастное композиционное построение с лаконичной компоновкой ключевых фигур, выразительный линейный ритм,условнолокальная цветовая гамма выявляют глубокий смысл исторической правды и рождают ассоциативное восприятие. Бабушка с внуком олицетворяют круг непрерывных рождений, передачу материального и духовного наследия народа из поколения в поколение. Труд скотоводов это будни зрелого возраста с тяжелой работой и краткими минутами радости, старик с ксилографом народная мудрость, живущая в устных преданиях, легендах и книгах. Символика колорита напоминает поэтикофилософские три возраста человека: детство мягкие отношения оранжевого, нежнозеленого, синего цвета, зрелость яркие, бьющие своей открытостью пятна желтого и красного, старость приглушенные тона основной палитры произведения. Триптих “Прошлое” стал знаменательным событием в бурятском изобразительном искусстве и поворотным этапом в творчестве самого художника. Он отразил художественные процессы, происходившие в искусстве того времени, воплотил духовное стремление к национальным эстетическим традициям. Триптих “Прошлое” относится к таким произведениям искусства, которые, перерастая свой первоначальный замысел интерпретируются новыми зрителями соответственно временному мироощущению и восприятию окружающего пространства.В 1974 году ДН.Д. Дугаров был избран председателем правления Союза художников Бурятии. В течение15 лет он бессменно руководил этой творческой организацией. ДН.Д. Дугаров впервые посетил Монголию в 1975 году. Он сразу полюбил эту страну, которая сохранила привычный для скотоводовкочевников уклад и напоминала ему родину его детства. Удивительные по красоте пейзажи Алтай Гоби с пронзительно яркими природными красками заставляют человека ощутить неспешный ритм земного бытования, почувствовать гармонию единения с природой. Несколько раз он выезжал в Монголию с другими художниками с обменными дружескими визитами и привозил большое количество эскизов и рисунков, на основе которых создавал тематические картины. За7080е годы он написал своеобразную монгольскую живописную серию, характеризующуюся декоративностью, композиционной и пластической выразительностью: “Кочующие горы в Умэнгови”(1977,х.,м.), “Наран бригада в Умэнгови”(1978,х.,м.), “Лошади в Умэнгови”(1979,х.,м.), “Скачущие всадники в Умэнгови”(1981,х.,м.), “Гоби. Край верблюдов”(1984,х.,м.), “Лошади в степи”(1984,х.,м.), “Ожидание”(1984,х.,м.), “Археологи в Гоби”(1985,х.,м.).Картина “Наран бригада в Умэнгови”(1978,х.,м. 60х220) выделяется из монгольской серии оригинальнымкомпозиционным решением. Она вытянута по горизонтали и предполагает панорамный охват бескрайней степи. Художник, не нарушая плоскостной основы изобразительной поверхности, пространственными опорами (пасущиеся лошади вдали, чуть завышенная линия горизонта, где степь соединяется с закатным небом) создает впечатление безграничности и раздолья. На переднем плане рабочие лошади на привязи, немного поодаль белая юрта, возле которой люди, домашний скот, машина. Заходящее солнце окрашивает степь в причудливые краски, изменившие свое предметное качество. Художник тонко, почти изысканно организует цветовые отношения, добиваясь гармонии и цельности. Картина наполнена душевной энергией, теплотой, ностальгическим созерцанием неприхотливого быта и передает зрителю эмоциональное состояние автора. В картинах, посвященных Монголии, художник использует основные три цвета: синий, зеленый и оранжевый и в каждом полотне демонстрирует богатство вариативного исполнения в зависимости от художественной задачи. В “Скачущих всадниках Умэнгови” он сочетает сложные цветовые отношения с локольными пятнами, практически не ипользуя белил, и достигает эффекта свечения краски изнутри.
znanio.ru
Творчество бурятских художников Прибайкалья
“Дангина”, худ.Зорикто Доржиев
Шурелдехен, 2007 год
Смерть кочевника, Баир Сундулов
Голос раковины, Альгина Цыбикова
Лучник, Даши Намдаков
Остались вдвоем, Любовь Бертакова
Бабушка Шабахай, Юрий Митькин
Иллюстрация к книге "Эхэрэд-Булгадай баабай" , Анжелика Алсаткина
Заметный интерес к творчеству бурятских художников возник в Прибайкалье сравнительно недавно. Можно даже назвать конкретную дату, определяющую его отправную точку. Это – 2000 год, когда состоялась первая персональная выставка Даши Намдакова в Иркутске.
Сегодня считать его иркутским художником можно только формально. Для родившегося под Читой, получившего образование в Красноярске и техническую базу в Улан-Удэ скульптора, Иркутск стал только стартовой площадкой. Сформировавшись как художник в ближних к Иркутску регионах, он переместился далеко и высоко. Москва, Петербург, Европа, Пекин, Нью-Йорк, Сингапур… и далее в мировую кинематографию. Влияние такого яркого и успешного маэстро на бурятских художников нашей области могло бы стать весьма весомым, не будь оно таким коротким и стремительным. Тем не менее, его изысканная экзотичность и интригующая эклектика, сплавившая воедино стереотипы Запада и Востока, взбудоражила художников и, ублажив публику, породила и светлые надежды, и массу призрачных заблуждений. Устойчивость возникшего интереса поддерживалась и выставками самого Намдакова, с известной периодичностью проведенными в последующие годы и выставками дотоле неизвестных иркутской публике художников из Бурятии, потянувшихся в Иркутск на свет его удачного старта.
Присутствие в жизни Иркутска национальной бурятской культуры стало явлением знаковым. Хотя, по большому счету, присутствие это было и раньше, но представлялось каким-то обыденным, не событийным. Сейчас, в атмосфере словно присутствует некое ожидание. Публика жаждет увидеть что-то еще более необычайное, у художников – предчувствие встречи с особым экзальтированным интересом и вниманием. В таком контексте стало более заметным и творчество бурятских художников Прибайкалья.
Нужно отметить, что изначально они находятся в иной социокультурной ситуации, чем их коллеги из национальной республики. И связано это в первую очередь с большей динамикой миграционных процессов, характерных для иркутской области. И если до начала ХХ века различия в этом направлении между нашими регионами были не столь заметны, то в советское время вовлеченность Прибайкалья в преобразование Сибири и связанные с этим переселенческие потоки стали более масштабными.
Настроенность на короткое проживание в Иркутской области людей, прибывавших сюда со всех концов России и Советского Союза, усложняло интеграцию их эстетической и бытовой культуры. Формирование ясно выраженного единства, местного, регионального своеобразия шло медленными темпами. Хотя, возможно, такую неопределенность как раз и нужно считать спецификой нашего региона. В этом калейдоскопе культурных традиций и новаций (а часто и их обломков) глобальных и местных, привносимых от близких соседей и общероссийских, оказались западные буряты. Причем и сами они достаточно активно (еще с ХVШ-ХIХ вв.) вовлечены в процесс освоения российских, а через них и западных культурных направлений. Как результат – в изобразительном искусстве Прибайкалья достаточно органично представлено и творчество бурятских художников. Нельзя сказать, что имена их широко известны, но причиной тому была не мера таланта, раскрученности или везения, а, скорее, отсутствие востребованности национального своеобразия. И, поскольку сегодня уже можно говорить об интересе к бурятской культуре, то, несомненно, будут и новые имена, и более яркое восприятие работ уже известных мастеров. В контексте востребованности национального своеобразия в изобразительном искусстве открываются новые возможности осмысления художником проблем бурятской культурной самобытности.
Широта спектра таких возможностей запрограммирована древней и новой историей бурят. В ней и центрально-азиатская культура, зримо воплощенная в бытовых традициях, религии, языке, связывающая бурят с Тибетом, Монголией, Китаем и Индией, и Российские культура и государственность в пространстве которых шло развитие изобразительного искусства бурят за более чем трехсотлетний период, определившие приобретение им европейского и евразийского контекста.
Динамичное развитие стран Азиатско-Тихоокеанского региона, стран классической Дальне-Восточной культуры самое заметное проявление глобального процесса взаимовлияния Западной и Восточной цивилизаций. В последнее время в этот процесс активно включилась и Центральная Азия. Феномен «евразийства» как особой культурной и национальной общности все больше обретает реальные качества. Россия и особенно Восточная Сибирь, где подобные процессы протекают очень давно, хотя и достаточно медленно являются естественным ареалом формирования евразийской общности, основанной на многовековом взаимодействии народов их населяющих.
Представляется возможным выделить два основных подхода к проблеме национальной самобытности преобладающие в современном изобразительном искусстве.
Первый, исходящий из синтетичности «евразийской» бурятской культуры можно определить, как попытку синтезировать из индивидуально отобранных художником и созвучных его творчеству традиций и приемов искусства Запада и Востока то, что на его субъективный взгляд отвечает понятию самобытности, национальной специфики. Несмотря на кажущуюся авантюрность и легковесность такого метода в нем есть своя логика, и именно он доминирует сегодня в изобразительном искусстве Бурятии и в какой-то мере определяет его стилистическое разнообразие. Примером тому тактичное взаимодействие «восточных стилизаций» и «французского цветовидения» на полотнах Альбины Цыбиковой. Классическое наследие и новаторский поиск присутствует в ее работах в наиболее понятной и близкой иркутянам форме. Настроения, сюжеты, живописная манера, сам образный строй картин Цыбиковой при всей их уникальности перекликается с творчеством целого поколения иркутских художников от Г. Новиковой до Б. Десяткина. Круг образов, к которым обращается художница очень емкий. Здесь и персонами бурятских сказок, и полустершиеся лики степных богов, и юные луноликие красавицы. Противопоставление вечной стихийной силы прекрасному, но во многом искусственному и неустойчивому миру человеческих грез лейтмотив многих ее полотен. Бродяга ветер походя разрушает уют обжитого мира. И тот же ветер в бескрайних пространствах степи становится частью пейзажа, затихая в холмистом движении сопок.
На другом полюсе «синтетического метода» активно развивающиеся направления ясно ориентированные на экспорт. Эпатирующий маскарад Зорикто Доржиева, его ловкие переодевание то в Леонардо да Винчи, то в Виктора Целкова, сопровождаемые лукавой улыбкой мало кого могут оставить равнодушным. Здесь же и странного вида иллюстрации к монгольскому и бурятскому эпосам в стиле американизированных японских комиксов – жесткие и энергичные. В контраст зубастому напору «экспортного» искусства – камерный характер графики Саяны Шухэртуевой. Ее рисунки как меловые отложения, сохранившие для нас образы древнего моря, они только часть его волшебного мира. А в нем музыка и поэзия, танцы и пантомима, реальная жизнь и театральное действо, сказания предков и глубина буддийской философии. Черно-белая графика агинской художницы развивается как бы по двум направлениям. Одно - текучее, плавное, поэтичное. Другое – тоже поэзия, но идущая от металла кованных и прорезных изделий ее деда кузнеца.
Второй подход не дает такое безграничной широты возможностей и основан на стремлении выделить из многовековых напластований главный определяющий признак, своего рода эстетический символ, самобытности.
Национальное самопознание художника выступает в этом случае как поиск некой яркой детали, выделяющий индивидуума в стирающийся со временем пестроте культурного своеобразия национальных сообществ Сибири и России, да, наверное, и в общемировом контексте. В теории, это достаточно спорный подход, но на практике, он может обеспечить интеграцию национального своеобразия в глобализм современного искусства.
Из известных мне художников, пожалуй, только скульптору Б.Сундупову удалось приблизиться к собственно бурятским первоосновам, не украшенным причудливыми изысками отточенных традиций Китая и Тибета.
К первоосновам – способным стать корнями большого искусства, ценного не только и не столько своей экзотичностью, а действительно глобальной, общекультурной значимостью.
Его работы небольшие по размеру, но эпичные по размаху взаимодействия с пространством. Они словно погружены в неостановимый временной поток стирающий «под толщей вечного скольжения» материальные признаки, выравнивающий поверхности и объемы. Графическая, по сути, линия силуэта скульптор Сундупова при неожиданном повороте становится полновесным объемом. В этом их глубинное родство с уплощенной пластикой масок-онгонов. Плановое перетекание объемной и графической формы сообщает им какое-то ирреальное движение. Тонкая линия центрально-азиатского профиля лица разворачивается в объемную луноликость. Своеобразие творческого метода Сундупова позволяет ему, не теряя объемной реальности, переходит в область мыслеформ, абстрактных теоретических символов. Открытый им особый вид взаимодействия объема и пространства значительно расширяет изобразительные возможности скульптуры и в этом контексте определяет новый этап развития скульптурной пластики.
Впрочем, это сравнительно новые взгляды на проблему самобытности.
Еще совсем недавно, когда в какой-то мере сохранялись традиционные формы ведения хозяйства и основанные на них бытовые и обрядовые нормы поведения, даже у нас в Прибайкалье, можно было говорить о сохранении целого ряда национальных культурных традиций. Сохранении, как естественно функционирующего комплекса, а не как туристического объекта. Яркий пример тому творчество и просветительская деятельность Цыдыпа Будаева – самодеятельного художника и поэта, сельского жителя, след которого затерялся на рубеже веков ХХ и ХХI. Его малоформатные книжки-альбомы, изданные в девяностые годы на собственные средства, словно голос из далекой патриархальности. Наполненные старобурятской и старомонгольской традициями поэзия и иллюстративная графика отражают повседневный труд, заботы, мечты о счастье. Рисунки созвучны иллюстрациям к рукописным народным книгам. Являвшиеся органической частью фольклорного наследия, они отличались минимализмом изобразительных средств, простотой и лаконизмом композиции, юмором и узнаваемостью бытовых деталей. И именно точность в передаче характерных деталей определяет сегодня кроме художественной, эмоциональной еще и историческую и этнографическую ценность рисунков Цыдэпа Будаева.
В той же традиции, привносящей в работу профессионального художника обаяние наива и самобытности, работает наша современница, бурятская художница Любовь Бертакова из поселка Оса. Её графика, отражающая эпизоды сельского, но уже современного нам быта, напоминает по содержанию байки и притчи, подчас с налетом анекдотичности. Несмотря на бытовизм и подчеркнутое внимание к немногочисленным деталям в рисунках присутствуют некая грация и пластика, характерная для большинства бурятских художников.
При всех различиях профессиональной и творческой составляющих и миссионерскую деятельность старца Будаева, доносящего уходящее, сохраненное им и взлелеянное до душ соплеменников, и неторопливую фиксацию Бертаковой бытовых ситуаций века нынешнего, объединяет главное – они не выглядят ни изжитой архаикой, ни бездушно скопированным новоделом. Следование традиции наполнено поиском и творчеством. Так бывает только тогда, когда личность автора хорошо вписывается в предлагаемые традицией рамки, соответствует ее требованиям, отвечает фольклорному характеру первоосновы.
В то же время любое обращение к новым жанрам и к выходящим за рамки традиции сюжетам и темам усложняет задачу художника, создает внутренний конфликт, требует большого творческого напряжения. Примером тому - творчество хорошо известного и в Прибайкалье и за Байкалом художника Карла Шулунова. Его отличает большое жанровое разнообразие и гармоничное сплавление традиций русской реалистической школы и приемов старомонгольского плоскостного письма. Очевидный технический и мировоззренческий антагонизм станковой картины и буддийской иконы преодолевается через спокойную и напевную, детски наивную созерцательность. Сельский быт крестьян-землепашцев и будни кочевников-скотоводов, байкальский пейзаж и батальные сцены степного средневековья, улицы глухих деревень и праздничные площади Иркутска, бескрайние степи и кочевья прародителей бурятских родов, такое разнообразие тем и сюжетов встретишь не часто.
В то же время четкая жанровая определенность характерна для его работ только на первом этапе. Постепенно они наполняются мелодиями, отзвуками, эхом воспоминаний. И первичная чистота жанра стирается многозначностью давно забытой легенды, мифа, сказки, услышанной в далеком детстве. Увлеченность и умение работать с натуры не влияют на свободу его творческого поиска, скорее наоборот – дают большую уверенность в передаче многообразия окружающего мира.
Любовь к работе на пленэре в живом общении с природой была характерна и для художника другого поколения Юрия Митькина. Прибайкальские и Ольхонские деревеньки с его пейзажей – часть очеловеченной, освоенной природы. Наблюдательность и цепкость глаза, хорошее знание примет деревенской обыденности создали основу особой живописной легкости ландшафтных мотивов и дополнявших их бытовых сценок. В то же время, наиболее характерной и востребованной частью его творческого наследия стали картины-портреты. Отображение реально существующих черт конкретного человека становилось в них действом значительным, даже священным. Это проистекало из особенностей национальных традиций, формировавших личность художника. Работа над портретом была для него обрядом постижения образа. Действом, созвучным многократному повторению молитв, мантр, заклинаний. Действом, в результате которого материализуются в плоскости картины – словно в обрядовой маске-онгоне, лики людей ставших хранителями, оберегами художника. Сохраняя все признаки европейской станковой картины, картины-портреты, картины-онгоны по сути своей возвращают нас к древней шаманской практике.
Завершая рассказ, необходимо отметить, что под благотворным влиянием успеха Даши Намдакова и вызванного его выставками интереса к бурятскому искусству оживилась творческая работа молодых, но подающих большие надежды бурятских художников Прибайкалья. Достаточно часто представляет на выставках свои живописные работы Юрий Ермолаев. Пока он находится в поиске своего авторского стиля, его национальное и личное мироощущение только пробиваются через беспредметные упражнения живописной школы профессора Смагина.
Вызывает интерес разнообразие интерпретаций национальных декоративных и изобразительных традиций, осуществленных Анжеликой Алсаткиной. В основе ее композиций (в дизайне и в иллюстративной графике) лежит четкий локальный силуэт, составленный из древних символов или из напоминания о таковых. Произрастающий из основы и оплетающие ее легкий, почти линейный рисунок придает изображению привлекательную воздушность, освежая архаичность и неподвижность полузабытой символики.
Совсем недавно прошла персональная выставка графических работ Владислава Урбаханова. Цикл иллюстраций к бурятским сказкам, решенный им как портретная галерея персонажей – новый пример авторской стилизации национальных мотивов через освоение графической практики искусства модерна и японских комиксов.
Таков перечень имен и успехов бурятских художников, повлиявших и влияющих на развитие изобразительного искусства в Прибайкалье. Несомненно, появление новых. Сейчас они учатся на живописных факультетах двух иркутских ВУЗов, занимаются в художественном училище, получают первые навыки в художественных школах Иркутской области.
Тарасов. В.И.
www.pribaikal.ru
Картины бурятского художника уходят за десятки тысяч долларов
Продюсеру Константину Ханхалаеву удалось зажечь еще одну звезду мирового масштаба
Его картины столь же гениальны, как и работы всем известного Даши Намдакова. Его полотна выставляются на самых престижных и дорогих художественных выставках мира в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Тайбэе, Москве, а цена их исчисляется десятками и сотнями тысяч долларов. Его работы хранятся в частных собраниях в России, США, Германии, Австралии и ряде других стран. Тем более не вероятно, что творчество Зорикто Доржиева практически неизвестно в родной республике Бурятия.
Стремительный взлет
Уже после первой персональной выставки Зорикто в 2004 году в Историческом музее Бурятии им. Хангалова о нем заговорили как о втором Даши Намдакове. Практически все работы были раскуплены чуть ли не в первый день. Посетители выставки с первого взгляда признали его ярчайший талант. К сожалению, с того времени в Улан-Удэ о нем ничего не было слышно. И только в этом месяце в том же музее Зорикто Доржиев был представлен уже в качестве автора иллюстраций детской книги. И вновь, как в 2004 году, все были поражены, с каким самобытным мастерством и добрым чувством юмора выполнены рисунки.
Договариваясь с Зорикто об интервью, я даже не догадывался, насколько он за последние два года вырос как художник и какое получил признание среди ценителей понастоящему высокого искусства во всем мире. И только собрав полную информацию о молодом художнике в Интернете, я понял, что мне предстоит общаться с мастером мирового уровня.
— Зорикто, принято считать, что у всех известных людей было необычное детство. Может быть, вспомнишь чтото особенное, что повлияло на тебя как на художника?
— Пока я еще не известный художник, я, так сказать, партизанский художник, пока прячусь. Все только начало работать. Выставочная деятельность идет где-то чуть больше полугода. Я серьезно пишу картины ведь всего года полтора, два. Может быть, просто накопилось внутри что-то, время наступило высказаться.
Что касается детства, то у меня оно было обычное — зануда, ботаник. Абсолютно не хулиган, любимчик классных руководителей, преподавателей и т.д. Наиболее яркие впечатления из деревни Горхон Заиграевского района, куда я каждое лето выезжал с бабушкой. Там у нас дом, который зимой пустовал. У нас не было ни хозяйства, ничего подобного. В то время как местные детишки, мои друзья, занимались серьезным делом (коровы, бараны, покос), я просто бродил, разглядывал окрестности и кайфовал от того, что меня окружает. Когда я начал писать первые пейзажи в художественной школе, то сразу всплывали эти деревенские картинки.
— Твой отец известный в городе художник. Похожи ли ваши работы?
— Кто-то говорит, похожи, может быть. Но мы совершенно разные по типу характеров, хотя оба по гороскопу Козероги. Отец мой человек импульсный, очень энергичный, весьма эмоциональный. Ему тесно работать в узкой сфере, в какой-то строгой направленности, поэтому сейчас он еще и в театре работает. Я человек более консервативный, замкнутый, не многословный что ли. Я сейчас прихожу к тому, что чем меньше разговоров в искусстве, в частности живописи, тем искусство тише, яснее. Вообще, мое отношение к жизни, к живописи в частности, замешано на хорошем, добром чувстве юмора. Пишу и работаю много, рисую везде. Вот сейчас сижу и уже хочется порисовать. Иногда рисую неосознанно, когда по телефону говорю или телевизор смотрю.
Монгольский дозор
— Меня поразило твое умение выразить "дух" бурятской культуры. В твоих картинах нет никакой лубочности или же искусственности. Цвета, пропорции... во всем этом у тебя поразительная естественность. Откуда знание всего этой древности, мельчайших деталей одежды, быта?
— Постепенно как-то все это набралось. В институте, когда я учился в Красноярске, у меня была дипломная работа, называлась она "Дозор", не ночной и не дневной, просто "Дозор". Четыре на два метра полотнище, на нем изображены четыре всадника, в монгольских доспехах. Пока собирал материалы, перечитал очень много литературы, пересмотрел массу архивных вещей, рисунков, фотографий. Погрузился в эту тему, да так в ней и остался. Порой хочется съездить в Монголию, закупить доспехи, лук и так далее... Так я и сделаю, наверно...
— В каких интересных проектах ты принимал участие?
— Мне приходилось рисовать эскизы к фильму "Монгол", в котором Даши Намдаков главный художник постановщик. Этот фильм снимает Бодров, и выйти в прокат он должен осенью. Даши меня приглашал для работы над костюмами. Не знаю, насколько я попал, и войдут ли эти эскизы в фильм. В любом случае для меня это был ценный опыт общения с интересными людьми, я перерыл кучу интересной информации и у меня остался незабываемый багаж впечатлений.
И как вы уже знаете, совсем недавно в первый раз иллюстрировал бурятскую книжку "Мышиная история". Делал это с особым смаком, хотя времени было очень мало. Недели три, наверное, было всего. Рисовалось очень легко и быстро.
— Что ты пытаешься выразить своим творчеством?
— Для меня непонятно, когда художник говорит то, что он хочет выразить через свое искусство. У меня в голове не загорается такая мысль — что я хочу сказать этим. У человека есть потребность выразить красоту или просто ее увидеть. И если человек гармоничен и хватает у него энергетики делиться этим, то у него так или иначе это выйдет. Начнет писать музыку, картины, все равно возникнет потребность делиться.
"Широкая трасса" продюсера Ханхалаева
— Я знаю, что ты работаешь с галереей Ханхалаева, как в прошлом и Даши Намдаков. Расскажи немного о Ханхалаеве, о своем сотрудничестве с ним.
— Галерея Константина Ханхалаева — это прежде всего продюсерский центр. И Ханхалаев действительно серьезный, успешный продюсер. Так, например, все знают, что Даши Намдакова он поднял до уровня мировой звезды. Даши в паре с Ханхалаевым протоптали не тропинку, а огромное шоссе бурят-монгольского искусства. И теперь если ты участвуешь в каком-то мировом экспо-шоу, скажем, артМайами, то ты автоматически достигаешь какого-то ранга. Соответственно это влияет на статус и коммерческую цену картин.
Сам Константин Ханхалаев успешно раскручивает не только художников, но и скульпторов, писателей, музыкантов, например Бадму-Ханду и Батовшинова. Из художников работает и с бурятскими, и с иркутскими, и с московскими, и даже с американскими. У него очень большие связи. Ханхалаев вхож в лучшие галереи Америки, Китая, Гонконга. Кстати, в Азии сейчас идет очень мощная арт-волна современного искусства. Во-первых, она высокого уровня, а во-вторых, подана очень дорого, повиповски. Искусство Азии на западе сейчас очень актуально.
Если бы не сотрудничество с галерей Ханхалаева, то, возможно, занятия живописью я отложил бы на будущее. Или ушел бы, например, в дизайн интерьера, я уже с этим занимался. Живопись бы осталась такой большой светлой мечтой. И я тешил бы себя мыслью: вот когда я, наконец, встану на ноги, построю себе мастерскую и тогда начну писать...
Но у меня, к счастью, есть возможность писать сейчас. Просто иногда случается, что мечта становится явью. Есть человек, который тебя поддерживает, говорит, пиши, а я тебя накормлю, напою, помогу.
— В каких известных выставках ты уже участвовал?
— В Москве Арт-манеж и Худград, 2005 год. Из мировых шоу — Арт-Тайбэй, Тайвань, 2006; Арт-экспо, Нью-Йорк, тоже в этом году; Арт-Майами, Флорида, в январе этого года, а сейчас работы поехали в Беверли-Хиллз. Это очень высокий статус выставок, простой смертный туда не попадет. И я туда без галереи Ханхалаева тоже не попал бы, разве что лет так через 30.
— Какие у тебя планы на будущее?
— Хочется все попробовать. Чем больше работаешь, тем больше уверенности в собственных силах. Хочется попробовать себя в анимации, у меня были какие-то наброски, эскизы идей. Нужен хороший проект, может быть, Ханхалаев найдет что-то. Хочется с иллюстрацией еще поработать, может быть, с комиксами. Так ребята из Регионального общества молодых ученых предлагают заняться бурятскими комиксами, посмотрим, как решиться вопрос. Для меня это интересно — новые области, сферы. Возможно, займусь фотографией, может получится очень интересно.
baikal-info.ru
Доржиев Бальжинима - Soyol.ru - Культура и искусство Бурятии
Доржиев Бальжинима родился в 24.12.1950 году в селе Улан-Булак Агинского Бурятского автономного округа. С 1968-1970 – служба в Советской Армии. С 1971-1975 – учился в Иркутском училище искусств (преподаватели В.В. Тетенькин, Л.Н. Гончар). С 1975-1981 – учился в Ленинградском институте живописи, графики, скульптуры и архитектуры им. И.Е.Репина (мастерская Е.Е. Моисеенко). С 1981 – работал в Художественно-производственных мастерских Союза художников Бурятии. С 1984 – член Союза художников СССР. В 1985 – участник XII Всемирного фестиваля молодежи и студентов (Москва). С 1991 - по н. в. – главный художник Государственного Бурятского академического театра драмы им. Х. Намсараева. С 1981 – участник республиканских, зональных, всесоюзных, российских, зарубежных вы-ставок, в т. ч. персональной в Республиканском художественном музее им. Ц.С. Сампилова (1994, Улан-Удэ, 2011, «Ая Ганга» - персональная выставка к 60-летию со дня рождения, 2011 «Женщины и цветы»). Автор работ: «Дарима» (1982), «Портрет ветерана» (1982), «В степи» (1985), «День Победы» (1985), «Из детства» (1985), «Август» (1987), автор монументальной мозаики «Дружба народов» на доме в Железнодорожном районе г. Улан-Удэ, роспись «Юность» во Дворце пионеров г. Улан-Удэ. Постановщик спектаклей в Государственном Бурятском академическом театре драмы им. Х.Намсараева: «Плач кукушки» А.Кима, «Похищенное счастье» Д.Батожабая, «Король Лир» В.Шекспира. Произведения находятся в Художественном музее им. Ц.С. Сампилова, в музеях г. Читы, г. Якутска, в Монголии, в фондах «Росизопропаганда» (Москва), в частных коллекциях. Библиография:- Базархандаев А. Бальжинима «хулиганит» увлеченно // Аргументы и факты в Бурятии. – 2001. – № 7. – С. 9.
- Бальжинима Доржиев: [кратк. сведения] // Мир у Байкала в произведениях членов Союза художников Бурятии. – Б.м., [2009]. – С. 16: цв. репр., портр.
- Доржиев Б. Буха-нойон // Современное изобразительное искусство Бурятии / вступит. ст. З.К. Церетели авт. проекта и сост. Р.Б. Цыденова, Л.М. Вишнякова, С.И. Ильин; Творческий союз художников России, М-во культуры Республики Бурятия, Союз художников Республики Бурятия, Художественный музей им. Ц.Сампилова. – Улан-Удэ: Б.и.,2003. – 17: цв. ил. – (К 80-летию Республики Бурятия, 70-летию Союза художников Республики Бурятия, 60-летию художественного музея им. Ц.Сампилова).
- Доржиев Бальжинима: [художник-живописец] // Художники Бурятии: каталог 80-90-е годы. – Улан-Удэ, 2000. – С. 22: портр.
- Доржиев Бальжинима // Ага нютагай уран баялиг = Художественное наследие Аги =Art htritage Aga. – Красноярск, 2008. – С. 32-33: цв. ил., портр.
- Искусство Бурятии. Архетипичное и актуальное: каталог выст. / М-во культуры и массовых коммуникаций Респ. Бурятии; текст И.Соктоевой, А.Трубачеевой, А.Улзытуевой, дизайн Н.Соктоевой-Улзытуевой, фото В.Урбазаева, А.Улзытуевой. – Улан-Удэ: Б.и., 2007. – 48 с.: цв. ил. См. репрод. Б.Доржиева, с. 4: цв. ил.
- Искусство Бурятии: к 60-летию образования Бурят. АССР: живопись, скульптура, графика, Театрально-декорационное и декоративно-прикладное искусство: каталог выст. / авт. вступ. ст. И. Соктоева, сост. каталога М.В. Хабарова; Союз художников СССР, М-во культуры РСФСР, Союз художников РСФСР, М-во культуры Бурят. АССР, Союз художников Бурят. АССР. – М.: Сов. художник, 1983. – 42 с.: ил. См. о Б. Доржиеве, с. 25.
- Искусство Советской Бурятии: живопись, скульптура, графика, декоративно-прикладное и ювелирное искусство: каталог выст. / авт. ст. И. Соктоева; М-во культуры Бу-рят. АССР, Бурят. отд-ние союза художников РСФСР. – Чита, 1982. – 22 с.: 12 с. ил. См. о Б. Доржиеве, с. 9.
- Региональная юбилейная художественная выставка «Сибирь - 10»: каталог / авт.-сост. В.В. Иванкин, вступ. ст. П.Д. Муратов; НРО ВТОО «Союз художников России». – Но-восибирск: ОАО Новосибирск. кн. изд-во , 2008. – 288 с.
- См. о Б.Д. Доржиеве, с. 39: ил. с. 253, 263.
- Художники Бурятии: каталог: живопись, графика, скульптура, декоративно-прикладное и ювелирное искусство / Союз художников России ; Союз художников Бурятии, Моск. организация союза художников России. – Улан-Удэ: Виарт, Б.г. – 59 с : цв. ил., портр. – (70 лет Союзу художников Бурятии). См. о Б.Д. Доржиеве, с. 7.
- Художники Бурятии – округу: каталог. Живопись, графика, скульптура, ювелирное искусство / Сост. И.И.Стариков; Усть-Ордынский филиал Иркут. гос. объединен. музея. – Усть-Орда: Б.и.,1989. – 35 с.: ил., портр. См. о Б. Доржиеве, с. 6.
- Цыреннимаева Л. Бальжинима Доржиев: юбилейн. персональн. выст.: живопись, графика. Улан-Удэ, февр., 2001: [буклет]. – [Улан-Удэ: Бурятия], 2000. – 2 с.: цв. портр.
- Бальжинима Доржиев: каталог : живопись, графика, сценография, поп арт / авт. вступительной ст. Л.И. Цыреннимаева. – М. : Новости, 2011. – 145 с.
soyol.ru
То, что ты художник, надо подтверждать каждый день... Художник Бальжинима Доржиев
. Это цитата
То, что ты художник, надо подтверждать каждый день... Художник Бальжинима ДоржиевПредставляя изобразительное искусство Бурятии, невозможно не говорить о существовании основного направления, которое неразрывно связано с древней духовной традицией бурят.Роскошь пространства света и цвета на полотнах художника Бальжинимы Доржиева– настоящий праздник, дарящий радость и надежду. Мастер оживляет традиционные бурятские мифы, создавая мощные фантазийные образы в живописи и скрупулезно следует натуре в своих графических работах, преклоняясь перед самым великим художником – природой.
Любимая тема Бальжинимы Доржиева — это, прежде всего, родная земля: "Мы же, буряты, — богатый народ. Наша мифология — это колодец, из которого мы бесконечно черпаем возможности для создания уже современной мифологии".Художники, как правило, — мечтатели, которые, как инженеры, создают свою реальность. Реальность Бальжинимы Доржиева постоянно меняется. Разные образы, разные ходы."То, что ты художник, надо подтверждать каждый день, — говорит Бальжинима Доржиев. — Но этот олимпийский настрой входит в кровь, и я этим уже живу, для меня это нормальное состояние. Во Вселенной постоянно что-то происходит. И художник должен это ощущать".
Хатан
Наян-Нава
Долина ирисов
Церемониальный конь
Ая Ганга
Зэбэгэ аба (бурятская облавная охота)
Маленький художник
Одним из источником вдохновения для Бальжинима является его сын — молодой и уже известный в мире художник Зоригто Доржиев."Творчество сына на меня, конечно, влияет, — говорит Бальжинима Доржиев. — Хочется догнать его. В нем вроде течет моя кровь, но он совсем другой человек! И он меня вдохновляет. Раньше я иногда думал, а может быть, я не художник? Может, я ошибся дорогой? Но мой сын показывает, что я на верном пути".
"Папа вообще периодически меняется. Какое-то время он может заниматься чем-то одним, а потом перекинуться на совершенно другое направление. Может быть в большей степени театральным художником или в большей степени живописцем. Мне нравится эта многогранность, постоянный поиск новых ходов. Папу всегда не скучно смотреть".
Бронзовый век
Портрет ветерана Халхин-Гола
Лето
Жаркое лето
Стихия
Мать - лебедь
Монгольская актриса
Даная
Инь - Янь
Стрекоза
День Аршана
Слушают море
Медитация
Шаманка
Сайн Байна
Адам и Ева
Бальжинима Доржиев, действительно, многогранен. Помимо живописи художник рисует в стиле графики. Искусство гохуа - китайской живописи на бумаге - интересовало Бальжиниму со студенческих лет. Его первые акварели с эффектом туманного сфумато, сквозь которое едва проступает едва угадываемый абрис вазы, сразу покорили зрителя загадочностью и недосказанностью. Потом появились чарующие своей тончайшей трепетностью маки, ирисы, стрекозы, застывшие в пронзительно чистом воздухе, напоенном влагой.
Для художника это было всего лишь легким увлечением на досуге между работой над большими живописными полотнами. Но постепенно акварели, приобретая все большую утонченность, музыкальную легкость и поэтичность. Так традиционная восточная живопись под кистью художника обрела особенные неповторимые узнаваемые доржиевские интонации.
По словам Доржиева, главное для него – передать через краски свои чувства: "Вернуться к себе, к своим истокам через цвет, понять цвет – задачи, сложнее и достойней которых, по-моему, нет. И если это где-то удается, я доволен. Через многочисленные путы я пробиваюсь к себе".
Бальжинима Доржиев родился в 1950 году в местечке Улан-Булаг, недалеко от села Согто-Хангил Агинского округа Забайкальского края. Окончил в поселке Могойтуй среднюю школу, отсюда ушёл в Советскую Армию. Поступил в Иркутское училище искусств на декоративно-оформительское отделение. После его окончания поступил в институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина по специальности художник-живописец (мастерская нар.худ. СССР Е.Моисеенко).
Член Союза художников Республики Бурятии с 1984 г. Удостоен звания "Народный художник Бурятии", "Лауреат Государственной премии Республики Бурятия", "Заслуженный художник Российской Федерации".Участник Республиканских, Всесоюзных, международных выставок с 1981 г.
Музыка: Бадма-Ханда - Мелодия из фильмы "Чингиз-хан"
kolybanov.livejournal.com
Дети в произведениях бурятских художников (из галереи Ханхалаева).
Меня в детстве часто называли принцессой. Не потому, что я была "принцессой" - избалованной девочкой в шелках и кораллах, а просто потому, что у бурят особенное отношение к детям. Может быть потому, что мы нас, бурят, мало, не знаю. Это особенно ярко проявляется в картинах наших художников. Они ведь лучше нас, простых людей, передают чувства. Я собрала подборку "детских" картин бурятских художников из галереи Ханхалаева. Посмотрите на эти картины. Oбратите внимание, как много картин с детьми. Галерея Константина Ханхалаева находится в Москве.
Утро. Художник Жамсо Раднаев.
Приемный. Художник Жамсо Раднаев.
Перерожденец. Художник Жамсо Раднаев.
Куча мала. Художник Зорикто Доржиев.
Принцесса. Художник Даши Намдаков.
Битва. Художник Жамсо Раднаев.
Игра. Художник Зорикто Доржиев.
Посмотрите, вы увидите гораздо больше, чем я здесь показала.
russianminority.blogspot.com
Художник из Бурятии создает уникальные графические карточки
С Анатолием Цыденовым «Информ Полис» познакомил своего читателя в 2014 году. Тогда скромный художник принес свои работы в редакцию, чтобы рассказать о них своим землякам, показать, что «у каждого большого народа должна быть своя национальная живопись». Увидев его работы один раз, ни с чем иным их уже спутать невозможно.
В его полотнах удивительным образом сплелись повседневная жизнь селян и каноны буддийской иконописи, детская радость от празднования Сагаалгана и изображения божеств, традиции и современность. На это раз Анатолий создал сразу несколько иллюстраций карандашом, они будут напечатаны в виде карточек. Такие обычно продаются в киосках для туристов.
На небольшом кусочке бумаги художник заключил целые сюжеты и множество мелких деталей, которые хочется долго-долго разглядывать и находить в них отсылки к своему детству, к знакомым сызмальства ощущениям и впечатлениям.
Вот круглолицые мальчик и девочка стоят на мостике перед Иволгинским дацаном. По канонам буддийской живописи в картинке нет перспективы, а только два плана – передний и задний. На переднем - мальчик держит в руках кулек с семечками, а девочка кормит с ладони птичку. Позади них виднеются резные крыши дуганов и заснеженные вершины гор.
А вот маленькая женщина вышагивает по лугу, ведя за привязь огромного быка, на котором восседает веселый мужичок с флейтой.
- Композиция у картинки зигзагообразная, она символизирует семью. Жена ведет под уздцы быка, а муж вроде бы и руководит процессом, но направляет быка все-таки женщина. В итоге от их действий рождается музыка, - с улыбкой поясняет Анатолий Цыденов.
На другом изображении мальчик с удочкой в руках идет на рыбалку, его сопровождает бык и собака, словно сошедшие с древних фресок. Позади в горах за облаками с завитыми краями проступают верхушки деревни и буддийская ступа, а чуть левее виднеется крест православного храма. По изгибу кистей и по тому, как он держится за удило, легко усмотреть влияние буддийской иконописи, но на ногах у него носки с эмблемкой «Адидаса». Вечное и современное, высокое и приземленное – все в одной небольшой композиции.
Еще один прекрасный пример пересечения двух реальностей. Бабушка в национальном костюме месит в узкой деревянной ступе масло. Тут же озорной внучек пробует содержимое пальчиком. Позади них виднеется сервант, который с советских времен сохранился в дому пожилой женщины. Внимательный зритель разглядит на нем небольшую карточку с символикой московской Олимпиады-80.
Причем на каждой картинке изображены не просто сценки из повседневного быта, облагороженные буддийской техникой письма. В них сокрыт некий смысл.
- Здесь изображена семья с тремя детьми. Младший мальчик играет с ягненком и вместе с сидящими позади него отцом, мамой и старшими братом с сестрой составляет круговую композицию, которая прерывается головой лошади на морин хууре. Лошадь в культурной системе монголов занимает особое место, ее изображение в доме приносит удачу, порядок и довольствие, - отмечает художник.
Сейчас картинки готовы в единственном экземпляре с рукодельной обложкой самого художника. Их там почти два десятка, к каждому изображению прилагается аннотация с кратким пояснением о символах и знаках буддийской культуры и бурятской живописи. На данный момент Анатолий Цыденов выставляет свои работы на выставки в Усть-Ордынском округе, пишет большие полотна на заказ, однако полученных денег для издания своих удивительных карточек более-менее большим тиражом не хватает, поэтому он изыскивает спонсорские средства для печати. И любой неравнодушный и заинтересовавшийся житель нашей солнечной республики может помочь увидеть миру, что у бурят есть и развивается, хоть и силами энтузиастов своя национальная живопись.
Справка infpol.ruАнатолий Хышигтуевич Цыденов – один из основоположников бурятской национальной живописи. Родился в селе Арзгун Курумканского района Бурятии в 1954 году. В 1988 – 1991 годах учился в педагогическом училище на художественном факультете, потом еще три года учился в Монголии, в Улан-Баторе. В середине 2000-х годов посвятил себя национальной живописи бурят, подхватив стяг Лубсана Доржиева, который с 1970-х годов работал над созданием уникальной бурятской техники живописи. Эта плоскостная техника «не знает» перспективы и светотени, отличается графичностью рисунка и локальностью цвета. При тончайшей разработке детали она отличается обобщенностью фонов природы, строгим следованием композиции, а также декоративностью в использовании национального орнамента.
Читать далее
www.infpol.ru
