Запорожцы (картина). Картина запорожцы

Запорожцы (картина) — Википедия

«Запорожцы» (также известна под названием «Запорожцы пишут письмо турецкому султану») — картина русского[1] художника Ильи Репина. Огромное панно (2,03×3,58 м) было начато в 1880 и закончено в 1891 году.

Этюды к картине художник писал в кубанской станице Пашковской, Екатеринодаре, в поместье Качановка Черниговской губернии и в Кубанской области.

По легенде, письмо было написано в 1676 году кошевым атаманом Иваном Серко «со всем кошем Запорожским» в ответ на ультиматум султана Османской империи Мехмеда (Мухаммеда) IV. Оригинал письма не сохранился, однако в 1870-х годах екатеринославским этнографом-любителем Я. П. Новицким была найдена копия, сделанная в XVIII веке. Он передал её известному историку Дмитрию Яворницкому, который однажды зачитал её, как курьёз, своим гостям, среди которых был, в частности, Илья Репин. Художник заинтересовался сюжетом и в 1880 году начал первую серию этюдов.

В обращении к теме запорожцев Репину, который и сам в достаточной мере знал историю Украины, помогал историк Д. И. Яворницкий. В письме В. Стасову Репин писал: «Чертовский народ! Никто на всем свете не чувствовал так глубоко свободы, равенства и братства. Во всю жизнь Запорожье осталось свободно, ничему не подчинилось!»[2].

А в письме Н. С. Лескову Репин так описывал «Запорожцев»[3]:

А знаете ли, я должен Вам признаться, что я и в «Запорожцах» имел идею… И наше Запорожье меня восхищает этой свободой, этим подъемом рыцарского духа. Удалые силы русского народа отреклись от житейских благ и основали равноправное братство на защиту лучших своих принципов веры православной и личности человеческой. Теперь это покажется устарелыми словами, но тогда, в то время, когда целыми тысячами славяне уводились в рабство сильными мусульманами, когда была поругана религия, честь и свобода, это была страшная животрепещущая идея. И вот эта горсть удальцов, конечно даровитейших людей своего времени, благодаря этому духу разума (это интеллигенция своего времени, они большею частью получали образование) усиливается до того, что не только защищает Европу от восточных хищников, но грозит даже их сильной тогда цивилизации и от души хохочет над их восточным высокомерием.

Предварительные зарисовки осуществлял во время путешествия по Запорожью в 1880—1881 годах («Малорусские типы»). Путешествовали они с Валентином Серовым, в ту пору еще начинающим молодым художником.

Еще мальчиком Серов не пропускал ни одного мотива живой действительности, чтобы не схватиться за него оружием художника… Гораздо позже, путешествуя по Днепру, по местам бывших Запорожских сечей, указанных мне Костомаровым, мы вместе переправлялись на остров Хортицу на пароме. Пристань Хортицы оказалась прекрасной ровной площадью палевого песку, жарко нагретого солнцем. Кругом невысокие гранитные темно-серые скалы, дальше — кустарник и голубое-голубое небо. Мы долго бродили по Хортице, казавшейся нам выкованной из чистого палевого золота с лиловыми тенями, слепившего нам глаза на раскаленном солнце, - это впечатление создавали густо покрывавшие большие пространства палевые иммортели. Осматривали мы старые, уже местами запаханные колонистами запорожские укрепления; пили у колонистов пиво; устали изрядно. Но на другой день, как только мы оправились, я увидел, что Валентин уже компонует характерную сцену из жизни запорожцев. Со мною были две прекрасные излюбленные нами книжки Антоновича и Драгоманова — «История казачества в южнорусских песнях и былинах». Мы зачитывались эпосом Украины, и Серов, пробыв в киевской гимназии около двух-трех лет, уже прекрасно смаковал суть украинского языка. Но не думайте, что он взял какую-нибудь казенную сцену из прочитанного; его тема была из живой жизни «лыцарей», как будто он был у них в сараях-лагерях и видел их жизнь во всех мелочах обихода. Действие происходит на песчаной пристани парома — Кичкас, так слепившей нас вчера. Запорожцы привели сюда купать своих коней. И вот на блестящем стальном Днепре, при тихой и теплой погоде, многие кони, подальше от берега, уже взбивают густую белую пену до небес; голые хлопцы барахтаются, шалят в теплой воде до упоения, балуясь с лошадьми; вдали паром движется на пышущем теплом воздухе — таков фон картины; самую середину занимает до чрезвычайности пластическая сцена: голый запорожец старается увлечь в воду своего «черта», а этот взвился на дыбы с твердым намерением вырваться и унестись в степь. Конь делает самые дикие прыжки, чтобы сбить казака или оборвать повод, а казак въехал по щиколотку в песок цепкими пальцами ног и крепко держит веревку, обмотав её у дюжих кулаков мускулистых рук: видно, что не уступит своему черному скакуну. Солнечные блики на черной потной шерсти лошади, по напряженным мускулам и по загорелому телу парубка создавали восхитительную картину, которой позавидовал бы всякий баталист[4].

Эскизы картины

Эскиз древесным углем (1878).Третьяковская галерея	Эскиз древесным углем (1878).Третьяковская галерея	Эскиз древесным углем (1878).Третьяковская галерея	Эскиз древесным углем (1878).Частная коллекция

После 1880 года Репин неспешно занимался подбором моделей для картины и долго рисовал эскизы. Среди людей, позировавших ему, были многие известные личности. В частности, для фигуры писаря Репин выбрал историка Дмитрия Яворницкого, а натурщиком для атамана Сирко стал журналист Владимир Гиляровский. Существует миф, что Дядя Гиляй изображал хохочущего толстяка в белой папахе. Но Гиляровский был много моложе, ему было чуть более 30 лет. Для этого пожилого казака с трубкой позировал профессор Александр Рубец. Первый законченный эскиз маслом появился в 1887 году. Репин подарил его Яворницкому. Позже Яворницкий продал его П. М. Третьякову и сейчас он находится в Третьяковской галерее. Основной (можно сказать, классический) вариант картины был завершён в 1891 году.

После первого публичного обозрения художника критиковали за то, что по мнению многих картина была «исторически недостоверной». Тем не менее, судьба полотна сложилась удачно. После шумного успеха на нескольких выставках в России и за рубежом (Чикаго, Будапешт, Мюнхен, Стокгольм) картину в 1892 году купил за 35 тыс. рублей император Александр III. Картина оставалась в царском собрании до 1917 года, а после революции оказалась в собрании Русского музея.

Ещё не завершив основной вариант, Репин в 1889 году начал работу над вторым, который он так и не закончил. Это полотно несколько уступает по размерам первоначальному варианту и является, так сказать, кулуарным экземпляром. Второй вариант «Запорожцев» художник попытался сделать более «исторически достоверным». Хранится он сейчас в Харьковском художественном музее.

Натурщиками персонажей картины послужили многие известные современники Репина[5][6]:

Лицо		Лицо
	Натурщиком для одного из самых колоритных персонажей картины стал преподаватель рисовальной школы Общества поощрения художеств, активный участник петербургского творческого объединения «Мир искусства» художник Иван Францевич Ционглинский, поляк по национальности.		Один из центральных персонажей картины кошевой атаман Иван Дмитриевич Серко был написан с генерала Михаила Ивановича Драгомирова.
	Красавец с благородными чертами лица и интеллигентной улыбкой был написан в Петербурге с сына Варвары Икскуль-Гильденбандт[7], внучатого племянника композитора Михаила Глинки, камер-пажа. На картине юноша представлял собой образ Андрия — младшего сына Тараса Бульбы.		Персонаж, изображающий татарина и на самом деле рисовался со студента-татарина. А выразительные белые зубы были изображены художником с черепа казака-запорожца, найденного на раскопках возле Сечи.
	Высокий казак с повязкой на голове писался с руководителя класса батальной живописи в Академии художеств Николая Дмитриевича Кузнецова, грека по национальности. На картине символизировал образ старшего сына Тараса Бульбы — Остапа.		Для толстяка, который изображал самого Тараса Бульбу, прототипом стал профессор Петербургской консерватории Александр Иванович Рубец. Будучи родом из Стародуба, он был потомком польского шляхетского рода. Существует также версия, что для персонажа позировал журналист Владимир Гиляровский.
	Беззубый сморщенный старик с трубкой был зарисован Репиным со случайного путника на пристани Александровска. Имени его история не сохранила.		Выглядывающий из-за Тараса Бульбы унылый, худой, высокий длинноусый казак — это солист Мариинского театра Фёдор Игнатьевич Стравинский.
	Подстриженный под горшок Бурсак, который ещё не успел отрастить усы — это художник Порфирий Демьянович Мартынович. Интересно, что Илья Репин писал картину не с живой натуры, а с гипсовой маски, снятой с лица Мартыновича.		Образ казака с лысой головой и выразительным затылком написан с обер-гофмейстера Георгия Петровича Алексеева, который вначале с негодованием отверг предложение Репина позировать ему в такой неприглядной позе. На помощь художнику пришёл Дмитрий Яворницкий, который пригласил Алексеева посмотреть свою коллекцию монет. Пока Алексеев рассматривал коллекцию сидевший за ним художник сделал необходимую зарисовку. Узнав себя на картине, Георгий Петрович был очень обижен на обоих.
	Для мрачного казака с сумеречным взглядом позировал коллекционер и меценат Василий Тарновский-младший. В 1880 году Репин в имении у Тарновского рисовал казачью амуницию, а заодно сделал эскиз и самого хозяина имения.		Полуголый казак-картёжник — это педагог народной школы Константин Дмитриевич Белоновский. По другой версии — это драматург Марк Лукич Кропивницкий. Художник изобразил любителя азартных игр полуобнажённым в связи с тем, что в Сечи при серьёзной игре казаки снимали рубашки, чтобы нельзя было спрятать карты за пазуху и в рукава.
	В образе казака Голоты изображён кучер Василия Тарновского Никишка. Художник, будучи восхищён его щербатостью, одноглазостью, нетрезвостью и смешливостью, успел зарисовать его, когда они вместе с Тарновским переправлялись через Днепр на пароме.		В образе писаря запечатлён главный вдохновитель и консультант художника Дмитрий Иванович Яворницкий. Для того чтобы заставить улыбнуться бывшего в мрачном настроении Яворницкого, Репину пришлось показать ему журнал с карикатурами.

Проза[править | править код]

У Ильфа и Петрова в романе «Двенадцать стульев» в качестве одного из возможных планов Остапа Бендера упоминается «распространение ещё не написанной, но гениально задуманной картины „Большевики пишут письмо Чемберлену“, по популярной картине художника Репина: „Запорожцы пишут письмо турецкому султану“». В реальности существовала карикатура в журнале «Красный перец» № 6 за 1923 год, стр. 7, изображавшая лидеров СССР в позах, аналогичных репинским казакам и писавших письмо лорду Керзону.

Скульптурные композиции по мотивам картины[править | править код]

В Краснодаре на пересечении ул. Красной и Горького по мотивам картины установлен барельеф. Идея его создания принадлежит администрации города. Автор композиции — скульптор Валерий Пчелин (Краснодар). Памятник открыт в 2008 году, через 120 лет после посещения Репиным Кубани в целях сбора натурного материала для картины. Надпись на памятнике гласит «Сей памятный знак поставлен в честь славных предков наших — кубанцев, наследников воинства Запорожского, послуживших русскому художнику Илье Репину прототипами героев картины „Запорожцы пишут письмо турецкому султану“»[8].

Харьковская версия в музее, 2011

В 2009 году накануне Дня казачества Украины на берегу реки Молочной в селе Тамбовка Мелитопольского района Запорожской области была торжественно открыта скульптурная композиция «Запорожские казаки пишут письмо турецкому султану». Изготовленный из металла почти 60 лет назад местным мастером, участником Великой Отечественной войны Владимиром Федоровичем Дорониным памятник получил вторую жизнь благодаря скульптору Борису Тихоновичу Солянику[9].

В кинематографе[править | править код]

В фильме Владимира Бортко «Тарас Бульба» казаки пишут письмо турецкому султану. В одном эпизоде герои располагаются в кадре, копируя картину Репина.

В мультфильме Владимира Дахно «Энеида» по травестированной поэме украинского поэта И. П. Котляревского иронически переосмысляются различные сюжеты мировой живописи и скульптуры, в том числе и «Запорожцы…» Репина (эпизод, где троянцы-казаки во главе с атаманом Энеем сочиняют ответ князю Турну).

В кинокомедии "Самый лучший фильм 3D" встречается пародия на картину в виде съёмок отрывка фильма.

На почтовых марках[править | править код]

• 

  Картина «Запорожцы» на почтовой марке СССР, 1944 год

• 

  Картина «Запорожцы» на почтовой марке СССР, 1969 год

На товарах народного потребления[править | править код]

Картина была представлена на пачке папирос «Запорожцi» (Ленинград, фабрика им. Клары Цеткин), и «Запорожцы» (Москва, завод «Дукат»)[10]

В компьютерных играх[править | править код]

• Представлена в игре «Казаки». В игре картина в правом верхнем углу. Под картиной пишется название игры.

1. ↑ Ilya Yefimovich Repin | Russian painter, Encyclopedia Britannica. Проверено 26 декабря 2016.
2. ↑ Репин И. Е., Стасов В. В. Переписка в трёх томах. — М.: Искусство, 1949. — Т. II, 1877—1894. — С. 56.
3. ↑ И. Е. Репин. Письма к писателям и литературным деятелям.. — М., 1950, стр. 42—43.
4. ↑ И. Репин. Далекое близкое.
5. ↑ История создания картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»
6. ↑ Запорожцы пишут письмо турецкому султану — bubelo.in.ua.
7. ↑ Новое о Репине: статьи письма художника, воспоминания учеников и друзей, публикации / И. А. Бродский, В. Н. Москвинов. — Л.: Художник РСФСР, 1969. стр. 137
8. ↑ Памятник казакам, пишущим письмо султану, открыли в Краснодаре
9. ↑ І на святі погуляли, і справу владнали (укр.), 24 октября 2009
10. ↑ Папиросные пачки России и СССР на букву З. Фото папирос, описание

• Замечательные полотна. Сборник. Художник РСФСР, 1962

ru.wikiyy.com

Запорожцы (картина) — википедия фото

Еще мальчиком Серов не пропускал ни одного мотива живой действительности, чтобы не схватиться за него оружием художника… Гораздо позже, путешествуя по Днепру, по местам бывших Запорожских сечей, указанных мне Костомаровым, мы вместе переправлялись на остров Хортицу на пароме. Пристань Хортицы оказалась прекрасной ровной площадью палевого песку, жарко нагретого солнцем. Кругом невысокие гранитные темно-серые скалы, дальше — кустарник и голубое-голубое небо.

Мы долго бродили по Хортице, казавшейся нам выкованной из чистого палевого золота с лиловыми тенями, слепившего нам глаза на раскаленном солнце, - это впечатление создавали густо покрывавшие большие пространства палевые иммортели. Осматривали мы старые, уже местами запаханные колонистами запорожские укрепления; пили у колонистов пиво; устали изрядно.

Но на другой день, как только мы оправились, я увидел, что Валентин уже компонует характерную сцену из жизни запорожцев. Со мною были две прекрасные излюбленные нами книжки Антоновича и Драгоманова — «История казачества в южнорусских песнях и былинах». Мы зачитывались эпосом Украины, и Серов, пробыв в киевской гимназии около двух-трех лет, уже прекрасно смаковал суть украинского языка. Но не думайте, что он взял какую-нибудь казенную сцену из прочитанного; его тема была из живой жизни «лыцарей», как будто он был у них в сараях-лагерях и видел их жизнь во всех мелочах обихода.

Действие происходит на песчаной пристани парома — Кичкас, так слепившей нас вчера. Запорожцы привели сюда купать своих коней.

И вот на блестящем стальном Днепре, при тихой и теплой погоде, многие кони, подальше от берега, уже взбивают густую белую пену до небес; голые хлопцы барахтаются, шалят в теплой воде до упоения, балуясь с лошадьми; вдали паром движется на пышущем теплом воздухе — таков фон картины; самую середину занимает до чрезвычайности пластическая сцена: голый запорожец старается увлечь в воду своего «черта», а этот взвился на дыбы с твердым намерением вырваться и унестись в степь. Конь делает самые дикие прыжки, чтобы сбить казака или оборвать повод, а казак въехал по щиколотку в песок цепкими пальцами ног и крепко держит веревку, обмотав её у дюжих кулаков мускулистых рук: видно, что не уступит своему черному скакуну. Солнечные блики на черной потной шерсти лошади, по напряженным мускулам и по загорелому телу парубка создавали восхитительную картину, которой позавидовал бы всякий баталист[4].

org-wikipediya.ru

Запорожцы (картина) — Википедия РУ

Еще мальчиком Серов не пропускал ни одного мотива живой действительности, чтобы не схватиться за него оружием художника… Гораздо позже, путешествуя по Днепру, по местам бывших Запорожских сечей, указанных мне Костомаровым, мы вместе переправлялись на остров Хортицу на пароме. Пристань Хортицы оказалась прекрасной ровной площадью палевого песку, жарко нагретого солнцем. Кругом невысокие гранитные темно-серые скалы, дальше — кустарник и голубое-голубое небо.

Мы долго бродили по Хортице, казавшейся нам выкованной из чистого палевого золота с лиловыми тенями, слепившего нам глаза на раскаленном солнце, - это впечатление создавали густо покрывавшие большие пространства палевые иммортели. Осматривали мы старые, уже местами запаханные колонистами запорожские укрепления; пили у колонистов пиво; устали изрядно.

Но на другой день, как только мы оправились, я увидел, что Валентин уже компонует характерную сцену из жизни запорожцев. Со мною были две прекрасные излюбленные нами книжки Антоновича и Драгоманова — «История казачества в южнорусских песнях и былинах». Мы зачитывались эпосом Украины, и Серов, пробыв в киевской гимназии около двух-трех лет, уже прекрасно смаковал суть украинского языка. Но не думайте, что он взял какую-нибудь казенную сцену из прочитанного; его тема была из живой жизни «лыцарей», как будто он был у них в сараях-лагерях и видел их жизнь во всех мелочах обихода.

Действие происходит на песчаной пристани парома — Кичкас, так слепившей нас вчера. Запорожцы привели сюда купать своих коней.

И вот на блестящем стальном Днепре, при тихой и теплой погоде, многие кони, подальше от берега, уже взбивают густую белую пену до небес; голые хлопцы барахтаются, шалят в теплой воде до упоения, балуясь с лошадьми; вдали паром движется на пышущем теплом воздухе — таков фон картины; самую середину занимает до чрезвычайности пластическая сцена: голый запорожец старается увлечь в воду своего «черта», а этот взвился на дыбы с твердым намерением вырваться и унестись в степь. Конь делает самые дикие прыжки, чтобы сбить казака или оборвать повод, а казак въехал по щиколотку в песок цепкими пальцами ног и крепко держит веревку, обмотав её у дюжих кулаков мускулистых рук: видно, что не уступит своему черному скакуну. Солнечные блики на черной потной шерсти лошади, по напряженным мускулам и по загорелому телу парубка создавали восхитительную картину, которой позавидовал бы всякий баталист[4].

http-wikipediya.ru

Запорожцы (картина) — википедия орг

Еще мальчиком Серов не пропускал ни одного мотива живой действительности, чтобы не схватиться за него оружием художника… Гораздо позже, путешествуя по Днепру, по местам бывших Запорожских сечей, указанных мне Костомаровым, мы вместе переправлялись на остров Хортицу на пароме. Пристань Хортицы оказалась прекрасной ровной площадью палевого песку, жарко нагретого солнцем. Кругом невысокие гранитные темно-серые скалы, дальше — кустарник и голубое-голубое небо.

Мы долго бродили по Хортице, казавшейся нам выкованной из чистого палевого золота с лиловыми тенями, слепившего нам глаза на раскаленном солнце, - это впечатление создавали густо покрывавшие большие пространства палевые иммортели. Осматривали мы старые, уже местами запаханные колонистами запорожские укрепления; пили у колонистов пиво; устали изрядно.

Но на другой день, как только мы оправились, я увидел, что Валентин уже компонует характерную сцену из жизни запорожцев. Со мною были две прекрасные излюбленные нами книжки Антоновича и Драгоманова — «История казачества в южнорусских песнях и былинах». Мы зачитывались эпосом Украины, и Серов, пробыв в киевской гимназии около двух-трех лет, уже прекрасно смаковал суть украинского языка. Но не думайте, что он взял какую-нибудь казенную сцену из прочитанного; его тема была из живой жизни «лыцарей», как будто он был у них в сараях-лагерях и видел их жизнь во всех мелочах обихода.

Действие происходит на песчаной пристани парома — Кичкас, так слепившей нас вчера. Запорожцы привели сюда купать своих коней.

И вот на блестящем стальном Днепре, при тихой и теплой погоде, многие кони, подальше от берега, уже взбивают густую белую пену до небес; голые хлопцы барахтаются, шалят в теплой воде до упоения, балуясь с лошадьми; вдали паром движется на пышущем теплом воздухе — таков фон картины; самую середину занимает до чрезвычайности пластическая сцена: голый запорожец старается увлечь в воду своего «черта», а этот взвился на дыбы с твердым намерением вырваться и унестись в степь. Конь делает самые дикие прыжки, чтобы сбить казака или оборвать повод, а казак въехал по щиколотку в песок цепкими пальцами ног и крепко держит веревку, обмотав её у дюжих кулаков мускулистых рук: видно, что не уступит своему черному скакуну. Солнечные блики на черной потной шерсти лошади, по напряженным мускулам и по загорелому телу парубка создавали восхитительную картину, которой позавидовал бы всякий баталист[4].

www-wikipediya.ru

Запорожцы (картина) Вики

«Запорожцы» (также известна под названием «Запорожцы пишут письмо турецкому султану») — картина русского[1] художника Ильи Репина. Огромное панно (2,03×3,58 м) было начато в 1880 и закончено в 1891 году.

Этюды к картине художник писал в кубанской станице Пашковской, Екатеринодаре, в поместье Качановка Черниговской губернии и в Кубанской области.

Сюжет[ | код]

По легенде, письмо было написано в 1676 году кошевым атаманом Иваном Серко «со всем кошем Запорожским» в ответ на ультиматум султана Османской империи Мехмеда (Мухаммеда) IV. Оригинал письма не сохранился, однако в 1870-х годах екатеринославским этнографом-любителем Я. П. Новицким была найдена копия, сделанная в XVIII веке. Он передал её известному историку Дмитрию Яворницкому, который однажды зачитал её, как курьёз, своим гостям, среди которых был, в частности, Илья Репин. Художник заинтересовался сюжетом и в 1880 году начал первую серию этюдов.

История создания[ | код]

В обращении к теме запорожцев Репину, который и сам в достаточной мере знал историю Украины, помогал историк Д. И. Яворницкий. В письме В. Стасову Репин писал: «Чертовский народ! Никто на всем свете не чувствовал так глубоко свободы, равенства и братства. Во всю жизнь Запорожье осталось свободно, ничему не подчинилось!»[2].

А в письме Н. С. Лескову Репин так описывал «Запорожцев»[3]:

А знаете ли, я должен Вам признаться, что я и в «Запорожцах» имел идею… И наше Запорожье меня восхищает этой свободой, этим подъемом рыцарского духа. Удалые силы русского народа отреклись от житейских благ и основали равноправное братство на защиту лучших своих принципов веры православной и личности человеческой. Теперь это покажется устарелыми словами, но тогда, в то время, когда целыми тысячами славяне уводились в рабство сильными мусульманами, когда была поругана религия, честь и свобода, это была страшная животрепещущая идея. И вот эта горсть удальцов, конечно даровитейших людей своего времени, благодаря этому духу разума (это интеллигенция своего времени, они большею частью получали образование) усиливается до того, что не только защищает Европу от восточных хищников, но грозит даже их сильной тогда цивилизации и от души хохочет над их восточным высокомерием.

Предварительные зарисовки осуществлял во время путешествия по Запорожью в 1880—1881 годах («Малорусские типы»). Путешествовали они с Валентином Серовым, в ту пору еще начинающим молодым художником.

Еще мальчиком Серов не пропускал ни одного мотива живой действительности, чтобы не схватиться за него оружием художника… Гораздо позже, путешествуя по Днепру, по местам бывших Запорожских сечей, указанных мне Костомаровым, мы вместе переправлялись на остров Хортицу на пароме. Пристань Хортицы оказалась прекрасной ровной площадью палевого песку, жарко нагретого солнцем. Кругом невысокие гранитные темно-серые скалы, дальше — кустарник и голубое-голубое небо. Мы долго бродили по Хортице, казавшейся нам выкованной из чистого палевого золота с лиловыми тенями, слепившего нам глаза на раскаленном солнце, - это впечатление создавали густо покрывавшие большие пространства палевые иммортели. Осматривали мы старые, уже местами запаханные колонистами запорожские укрепления; пили у колонистов пиво; устали изрядно. Но на другой день, как только мы оправились, я увидел, что Валентин уже компонует характерную сцену из жизни запорожцев. Со мною были две прекрасные излюбленные нами книжки Антоновича и Драгоманова — «История казачества в южнорусских песнях и былинах». Мы зачитывались эпосом Украины, и Серов, пробыв в киевской гимназии около двух-трех лет, уже прекрасно смаковал суть украинского языка. Но не думайте, что он взял какую-нибудь казенную сцену из прочитанного; его тема была из живой жизни «лыцарей», как будто он был у них в сараях-лагерях и видел их жизнь во всех мелочах обихода. Действие происходит на песчаной пристани парома — Кичкас, так слепившей нас вчера. Запорожцы привели сюда купать своих коней. И вот на блестящем стальном Днепре, при тихой и теплой погоде, многие кони, подальше от берега, уже взбивают густую белую пену до небес; голые хлопцы барахтаются, шалят в теплой воде до упоения, балуясь с лошадьми; вдали паром движется на пышущем теплом воздухе — таков фон картины; самую середину занимает до чрезвычайности пластическая сцена: голый запорожец старается увлечь в воду своего «черта», а этот взвился на дыбы с твердым намерением вырваться и унестись в степь. Конь делает самые дикие прыжки, чтобы сбить казака или оборвать повод, а казак въехал по щиколотку в песок цепкими пальцами ног и крепко держит веревку, обмотав её у дюжих кулаков мускулистых рук: видно, что не уступит своему черному скакуну. Солнечные блики на черной потной шерсти лошади, по напряженным мускулам и по загорелому телу парубка создавали восхитительную картину, которой позавидовал бы всякий баталист[4].

Эскизы картины

Эскиз древесным углем (1878).Третьяковская галерея	Эскиз древесным углем (1878).Третьяковская галерея	Эскиз древесным углем (1878).Третьяковская галерея	Эскиз древесным углем (1878).Частная коллекция

После 1880 года Репин неспешно занимался подбором моделей для картины и долго рисовал эскизы. Среди людей, позировавших ему, были многие известные личности. В частности, для фигуры писаря Репин выбрал историка Дмитрия Яворницкого, а натурщиком для атамана Сирко стал журналист Владимир Гиляровский. Существует миф, что Дядя Гиляй изображал хохочущего толстяка в белой папахе. Но Гиляровский был много моложе, ему было чуть более 30 лет. Для этого пожилого казака с трубкой позировал профессор Александр Рубец. Первый законченный эскиз маслом появился в 1887 году. Репин подарил его Яворницкому. Позже Яворницкий продал его П. М. Третьякову и сейчас он находится в Третьяковской галерее. Основной (можно сказать, классический) вариант картины был завершён в 1891 году.

После первого публичного обозрения художника критиковали за то, что по мнению многих картина была «исторически недостоверной». Тем не менее, судьба полотна сложилась удачно. После шумного успеха на нескольких выставках в России и за рубежом (Чикаго, Будапешт, Мюнхен, Стокгольм) картину в 1892 году купил за 35 тыс. рублей император Александр III. Картина оставалась в царском собрании до 1917 года, а после революции оказалась в собрании Русского музея.

Ещё не завершив основной вариант, Репин в 1889 году начал работу над вторым, который он так и не закончил. Это полотно несколько уступает по размерам первоначальному варианту и является, так сказать, кулуарным экземпляром. Второй вариант «Запорожцев» художник попытался сделать более «исторически достоверным». Хранится он сейчас в Харьковском художественном музее.

Натурщики героев картины[ | код]

Натурщиками персонажей картины послужили многие известные современники Репина[5][6]:

Лицо		Лицо
	Натурщиком для одного из самых колоритных персонажей картины стал преподаватель рисовальной школы Общества поощрения художеств, активный участник петербургского творческого объединения «Мир искусства» художник Иван Францевич Ционглинский, поляк по национальности.		Один из центральных персонажей картины кошевой атаман Иван Дмитриевич Серко был написан с генерала Михаила Ивановича Драгомирова.
	Красавец с благородными чертами лица и интеллигентной улыбкой был написан в Петербурге с сына Варвары Икскуль-Гильденбандт[7], внучатого племянника композитора Михаила Глинки, камер-пажа. На картине юноша представлял собой образ Андрия — младшего сына Тараса Бульбы.		Персонаж, изображающий татарина и на самом деле рисовался со студента-татарина. А выразительные белые зубы были изображены художником с черепа казака-запорожца, найденного на раскопках возле Сечи.
	Высокий казак с повязкой на голове писался с руководителя класса батальной живописи в Академии художеств Николая Дмитриевича Кузнецова, грека по национальности. На картине символизировал образ старшего сына Тараса Бульбы — Остапа.		Для толстяка, который изображал самого Тараса Бульбу, прототипом стал профессор Петербургской консерватории Александр Иванович Рубец. Будучи родом из Стародуба, он был потомком польского шляхетского рода. Существует также версия, что для персонажа позировал журналист Владимир Гиляровский.
	Беззубый сморщенный старик с трубкой был зарисован Репиным со случайного путника на пристани Александровска. Имени его история не сохранила.		Выглядывающий из-за Тараса Бульбы унылый, худой, высокий длинноусый казак — это солист Мариинского театра Фёдор Игнатьевич Стравинский.
	Подстриженный под горшок Бурсак, который ещё не успел отрастить усы — это художник Порфирий Демьянович Мартынович. Интересно, что Илья Репин писал картину не с живой натуры, а с гипсовой маски, снятой с лица Мартыновича.		Образ казака с лысой головой и выразительным затылком написан с обер-гофмейстера Георгия Петровича Алексеева, который вначале с негодованием отверг предложение Репина позировать ему в такой неприглядной позе. На помощь художнику пришёл Дмитрий Яворницкий, который пригласил Алексеева посмотреть свою коллекцию монет. Пока Алексеев рассматривал коллекцию сидевший за ним художник сделал необходимую зарисовку. Узнав себя на картине, Георгий Петрович был очень обижен на обоих.
	Для мрачного казака с сумеречным взглядом позировал коллекционер и меценат Василий Тарновский-младший. В 1880 году Репин в имении у Тарновского рисовал казачью амуницию, а заодно сделал эскиз и самого хозяина имения.		Полуголый казак-картёжник — это педагог народной школы Константин Дмитриевич Белоновский. По другой версии — это драматург Марк Лукич Кропивницкий. Художник изобразил любителя азартных игр полуобнажённым в связи с тем, что в Сечи при серьёзной игре казаки снимали рубашки, чтобы нельзя было спрятать карты за пазуху и в рукава.
	В образе казака Голоты изображён кучер Василия Тарновского Никишка. Художник, будучи восхищён его щербатостью, одноглазостью, нетрезвостью и смешливостью, успел зарисовать его, когда они вместе с Тарновским переправлялись через Днепр на пароме.		В образе писаря запечатлён главный вдохновитель и консультант художника Дмитрий Иванович Яворницкий. Для того чтобы заставить улыбнуться бывшего в мрачном настроении Яворницкого, Репину пришлось показать ему журнал с карикатурами.

Отражение в культуре[ | код]

Проза[ | код]

У Ильфа и Петрова в романе «Двенадцать стульев» в качестве одного из возможных планов Остапа Бендера упоминается «распространение ещё не написанной, но гениально задуманной картины „Большевики пишут письмо Чемберлену“, по популярной картине художника Репина: „Запорожцы пишут письмо турецкому султану“». В реальности существовала карикатура в журнале «Красный перец» № 6 за 1923 год, стр. 7, изображавшая лидеров СССР в позах, аналогичных репинским казакам и писавших письмо лорду Керзону.

Скульптурные композиции по мотивам картины[ | код]

В Краснодаре на пересечении ул. Красной и Горького по мотивам картины установлен барельеф. Идея его создания принадлежит администрации города. Автор композиции — скульптор Валерий Пчелин (Краснодар). Памятник открыт в 2008 году, через 120 лет после посещения Репиным Кубани в целях сбора натурного материала для картины. Надпись на памятнике гласит «Сей памятный знак поставлен в честь славных предков наших — кубанцев, наследников воинства Запорожского, послуживших русскому художнику Илье Репину прототипами героев картины „Запорожцы пишут письмо турецкому султану“»[8].

Харьковская версия в музее, 2011

В 2009 году накануне Дня казачества Украины на берегу реки Молочной в селе Тамбовка Мелитопольского района Запорожской области была торжественно открыта скульптурная композиция «Запорожские казаки пишут письмо турецкому султану». Изготовленный из металла почти 60 лет назад местным мастером, участником Великой Отечественной войны Владимиром Федоровичем Дорониным памятник получил вторую жизнь благодаря скульптору Борису Тихоновичу Солянику[9].

В кинематографе[ | код]

В фильме Владимира Бортко «Тарас Бульба» казаки пишут письмо турецкому султану. В одном эпизоде герои располагаются в кадре, копируя картину Репина.

В мультфильме Владимира Дахно «Энеида» по травестированной поэме украинского поэта И. П. Котляревского иронически переосмысляются различные сюжеты мировой живописи и скульптуры, в том числе и «Запорожцы…» Репина (эпизод, где троянцы-казаки во главе с атаманом Энеем сочиняют ответ князю Турну).

В кинокомедии "Самый лучший фильм 3D" встречается пародия на картину в виде съёмок отрывка фильма.

На почтовых марках[ | код]

• 

  Картина «Запорожцы» на почтовой марке СССР, 1944 год

• 

  Картина «Запорожцы» на почтовой марке СССР, 1969 год

На товарах народного потребления[ | код]

Картина была представлена на пачке папирос «Запорожцi» (Ленинград, фабрика им. Клары Цеткин), и «Запорожцы» (Москва, завод «Дукат»)[10]

В компьютерных играх[ | код]

• Представлена в игре «Казаки». В игре картина в правом верхнем углу. Под картиной пишется название игры.

Примечания[ | код]

1. ↑ Ilya Yefimovich Repin | Russian painter, Encyclopedia Britannica. Проверено 26 декабря 2016.
2. ↑ Репин И. Е., Стасов В. В. Переписка в трёх томах. — М.: Искусство, 1949. — Т. II, 1877—1894. — С. 56.
3. ↑ И. Е. Репин. Письма к писателям и литературным деятелям.. — М., 1950, стр. 42—43.
4. ↑ И. Репин. Далекое близкое.
5. ↑ История создания картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»
6. ↑ Запорожцы пишут письмо турецкому султану — bubelo.in.ua.
7. ↑ Новое о Репине: статьи письма художника, воспоминания учеников и друзей, публикации / И. А. Бродский, В. Н. Москвинов. — Л.: Художник РСФСР, 1969. стр. 137
8. ↑ Памятник казакам, пишущим письмо султану, открыли в Краснодаре
9. ↑ І на святі погуляли, і справу владнали (укр.), 24 октября 2009
10. ↑ Папиросные пачки России и СССР на букву З. Фото папирос, описание

Литература[ | код]

• Замечательные полотна. Сборник. Художник РСФСР, 1962

Ссылки[ | код]

ru.wikibedia.ru

Репин "Запорожцы пишут письмо турецкому султану" описание картины, анализ

Картину «Запорожцы» Илья Репин писал основываясь на исторических событиях 1676 года. Призывая казачье войско сдаться, турецкий султан Махмуд IV послал им официальное письмо. По правилам официальной переписки того времени, Махмуд в начале письма привёл огромный список своих званий и регалий. Это напыщенное послание с предложением сдаться без боя очень развеселило казаков, и они решили написать свой язвительный ответ турецкому султану.

На картине не изображено движения как такового, но она проникнута динамизмом, композиция очень уравновешена. На переднем плане художник изобразил казаков, которые собрались за грубо сколоченным столом. Репин попытался раздвинуть рамки картины, изобразив фигуры некоторых казаков не полностью, срезав их. На заднем плане изображены палатки и горящие костры — там находится лагерь казаков.

Репин не стал выделять главного героя, каждый запорожец по-своему колоритен. Фигуру каждого казака Репин вырисовывал с особой тщательностью, добиваясь портретного сходства каждого персонажа картины.

На полотне царит весёлая, дружная атмосфера. От души хохочут казаки, выискивая подходящие фразы и слова для ответа! Громкие звания и напыщенные фразы не имеют для них никакого значения, большее значение для них имеет удаль на поле боя.

Наперебой подсказывают казаки улыбающемуся писарю, который, хитро улыбаясь, выводит на бумаге меткие словечки. Каждый персонаж картины буквально светится уверенностью, силой и удалью, видно, что все они — сплоченная сила. В этом и заключается мощь и непобедимость товарищества казаков.

Год написания картины: 1891.

Размеры картины: 217 x 361 см.

Материал: холст.

Техника написания: масло.

Жанр: историческая живопись.

Стиль: реализм.

Галерея: Государственный Русский музей, Санкт-Петербург, Россия.

Другие картины художника:

opisanie-kartin.ru

Запорожцы (картина) — Википедия (с комментариями)

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

К:Картины 1880 года

«Запорожцы» (также известна под названием «Запорожцы пишут письмо турецкому султану») — картина русского художника Ильи Репина. Огромное панно (2,03×3,58 м) было начато в 1880 и закончено в 1891 году.

Этюды к картине художник писал в кубанской станице Пашковской, Екатеринодаре, в поместье Качановка Черниговской губернии и в Кубанской области.

Сюжет

По легенде, письмо было написано в 1676 году кошевым атаманом Иваном Серко «со всем кошем Запорожским» в ответ на ультиматум султана Османской империи Мехмеда (Мухаммеда) IV. Оригинал письма не сохранился, однако в 1870-х годах екатеринославским этнографом-любителем Я. П. Новицким была найдена копия, сделанная в XVIII веке. Он передал её известному историку Дмитрию Яворницкому, который однажды зачитал её, как курьёз, своим гостям, среди которых был, в частности, Илья Репин. Художник заинтересовался сюжетом и в 1880 году начал первую серию этюдов.

История создания

В обращении к теме запорожцев Репину, который и сам в достаточной мере знал историю Украины, помогал историк Д. И. Яворницкий. В письме В. Стасову Репин писал: «Чертовский народ! Никто на всем свете не чувствовал так глубоко свободы, равенства и братства. Во всю жизнь Запорожье осталось свободно, ничему не подчинилось!»[1].

А в письме Н. С. Лескову Репин так описывал «Запорожцев»[2]:

А знаете ли, я должен Вам признаться, что я и в «Запорожцах» имел идею… И наше Запорожье меня восхищает этой свободой, этим подъемом рыцарского духа. Удалые силы русского народа отреклись от житейских благ и основали равноправное братство на защиту лучших своих принципов веры православной и личности человеческой. Теперь это покажется устарелыми словами, но тогда, в то время, когда целыми тысячами славяне уводились в рабство сильными мусульманами, когда была поругана религия, честь и свобода, это была страшная животрепещущая идея. И вот эта горсть удальцов, конечно даровитейших людей своего времени, благодаря этому духу разума (это интеллигенция своего времени, они большею частью получали образование) усиливается до того, что не только защищает Европу от восточных хищников, но грозит даже их сильной тогда цивилизации и от души хохочет над их восточным высокомерием.

Предварительные зарисовки осуществлял во время путешествия по Запорожью в 1880—1881 годах («Малорусские типы»). Путешествовали они с Валентином Серовым, в ту пору еще начинающим молодым художником.

"Еще мальчиком Серов не пропускал ни одного мотива живой действительности, чтобы не схватиться за него оружием художника… Гораздо позже, путешествуя по Днепру, по местам бывших Запорожских сечей, указанных мне Костомаровым, мы вместе переправлялись на остров Хортицу на пароме. Пристань Хортицы оказалась прекрасной ровной площадью палевого песку, жарко нагретого солнцем. Кругом невысокие гранитные темно-серые скалы, дальше — кустарник и голубое-голубое небо.

Мы долго бродили по Хортице, казавшейся нам выкованной из чистого палевого золота с лиловыми тенями, слепившего нам глаза на раскаленном солнце, - это впечатление создавали густо покрывавшие большие пространства палевые иммортели. Осматривали мы старые, уже местами запаханные колонистами запорожские укрепления; пили у колонистов пиво; устали изрядно.

Но на другой день, как только мы оправились, я увидел, что Валентин уже компонует характерную сцену из жизни запорожцев. Со мною были две прекрасные излюбленные нами книжки Антоновича и Драгоманова — «История казачества в южнорусских песнях и былинах». Мы зачитывались эпосом Украины, и Серов, пробыв в киевской гимназии около двух-трех лет, уже прекрасно смаковал суть украинского языка. Но не думайте, что он взял какую-нибудь казенную сцену из прочитанного; его тема была из живой жизни «лыцарей», как будто он был у них в сараях-лагерях и видел их жизнь во всех мелочах обихода.

Действие происходит на песчаной пристани парома — Кичкас, так слепившей нас вчера. Запорожцы привели сюда купать своих коней.

И вот на блестящем стальном Днепре, при тихой и теплой погоде, многие кони, подальше от берега, уже взбивают густую белую пену до небес; голые хлопцы барахтаются, шалят в теплой воде до упоения, балуясь с лошадьми; вдали паром движется на пышущем теплом воздухе — таков фон картины; самую середину занимает до чрезвычайности пластическая сцена: голый запорожец старается увлечь в воду своего «черта», а этот взвился на дыбы с твердым намерением вырваться и унестись в степь. Конь делает самые дикие прыжки, чтобы сбить казака или оборвать повод, а казак въехал по щиколотку в песок цепкими пальцами ног и крепко держит веревку, обмотав её у дюжих кулаков мускулистых рук: видно, что не уступит своему черному скакуну. Солнечные блики на черной потной шерсти лошади, по напряженным мускулам и по загорелому телу парубка создавали восхитительную картину, которой позавидовал бы всякий баталист.[3]»

Эскизы картины

Эскиз древесным углем (1878).Третьяковская галерея	Эскиз древесным углем (1878).Третьяковская галерея	Эскиз древесным углем (1878).Третьяковская галерея	Эскиз древесным углем (1878).Частная коллекция

После 1880 года Репин неспешно занимался подбором моделей для картины и долго рисовал эскизы. Среди людей, позировавших ему, были многие известные личности. В частности, для фигуры писаря Репин выбрал историка Дмитрия Яворницкого, а натурщиком для атамана Сирко стал журналист Владимир Гиляровский. Существует миф, что Дядя Гиляй изображал хохочущего толстяка в белой папахе. Но Гиляровский был много моложе, ему было чуть более 30 лет. Для этого пожилого казака с трубкой позировал профессор Александр Рубец. Первый законченный эскиз маслом появился в 1887 году. Репин подарил его Яворницкому. Позже Яворницкий продал его П. М. Третьякову и сейчас он находится в Третьяковской галерее. Основной (можно сказать, классический) вариант картины был завершён в 1891 году.

После первого публичного обозрения художника критиковали за то, что по мнению многих картина была «исторически недостоверной». Тем не менее, судьба полотна сложилась удачно. После шумного успеха на нескольких выставках в России и за рубежом (Чикаго, Будапешт, Мюнхен, Стокгольм) картину в 1892 году купил за 35 тыс. рублей император Александр III. Картина оставалась в царском собрании до 1917 года, а после революции оказалась в собрании Русского музея.

Ещё не завершив основной вариант, Репин в 1889 году начал работу над вторым, который он так и не закончил. Это полотно несколько уступает по размерам первоначальному варианту и является, так сказать, кулуарным экземпляром. Второй вариант «Запорожцев» художник попытался сделать более «исторически достоверным». Хранится он сейчас в Харьковском художественном музее.

Натурщики героев картины

Натурщиками персонажей картины послужили многие известные современники Репина[4][5]:

Лицо		Лицо
	Натурщиком для одного из самых колоритных персонажей картины стал преподаватель рисовальной школы Общества поощрения художеств, активный участник петербургского творческого объединения «Мир искусства» художник Иван Францевич Ционглинский, поляк по национальности.		Один из центральных персонажей картины кошевой атаман Иван Дмитриевич Серко был написан с генерала Драгомирова Михаила Ивановича.
	Красавец с благородными чертами лица и интеллигентной улыбкой был написан в Петербурге с сына Варвары Икскуль-Гильденбандт[6], внучатого племянника композитора Михаила Глинки, камер-пажа. На картине юноша представлял собой образ Андрия — младшего сына Тараса Бульбы.		Персонаж, изображающий татарина и на самом деле рисовался со студента-татарина. А выразительные белые зубы были изображены художником с черепа казака-запорожца, найденного на раскопках возле Сечи.
	Высокий казак с повязкой на голове писался с руководителя класса батальной живописи в Академии художеств Николая Дмитриевича Кузнецова, грека по национальности. На картине символизировал образ старшего сына Тараса Бульбы — Остапа.		Для толстяка, который изображал самого Тараса Бульбу, прототипом стал профессор Петербургской консерватории Александр Иванович Рубец. Будучи родом из Стародуба, он был потомком польского шляхетского рода. Существует также версия, что для персонажа позировал журналист Владимир Гиляровский.
	Беззубый сморщенный старик с трубкой был зарисован Репиным со случайного путника на пристани Александровска. Имени его история не сохранила.		Выглядывающий из-за Тараса Бульбы унылый, худой, высокий длинноусый казак — это солист Мариинского театра Фёдор Игнатьевич Стравинский.
	Подстриженный под горшок Бурсак, который ещё не успел отрастить усы — это художник Порфирий Демьянович Мартынович. Интересно, что Илья Репин писал картину не с живой натуры, а с гипсовой маски, снятой с лица Мартыновича.		Образ казака с лысой головой и выразительным затылком написан с обер-гофмейстера Георгия Петровича Алексеева (укр.), который вначале с негодованием отверг предложение Репина позировать ему в такой неприглядной позе. На помощь художнику пришёл Дмитрий Яворницкий, который пригласил Алексеева посмотреть свою коллекцию монет. Пока Алексеев рассматривал коллекцию сидевший за ним художник сделал необходимую зарисовку. Узнав себя на картине, Георгий Петрович был очень обижен на обоих.
	Для мрачного казака с сумеречным взглядом позировал коллекционер и меценат Василий Тарновский-младший. В 1880 году Репин в имении у Тарновского рисовал казачью амуницию, а заодно сделал эскиз и самого хозяина имения.		Полуголый казак-картёжник — это педагог народной школы Константин Дмитриевич Белоновский. По другой версии — это драматург Марк Лукич Кропивницкий. Художник изобразил любителя азартных игр полуобнажённым в связи с тем, что в Сечи при серьёзной игре казаки снимали рубашки, чтобы нельзя было спрятать карты за пазуху и в рукава.
	В образе казака Голоты изображён кучер Василия Тарновского Никишка. Художник, будучи восхищён его щербатостью, одноглазостью, нетрезвостью и смешливостью, успел зарисовать его, когда они вместе с Тарновским переправлялись через Днепр на пароме.		В образе писаря запечатлён главный вдохновитель и консультант художника Дмитрий Иванович Яворницкий. Для того чтобы заставить улыбнуться бывшего в мрачном настроении Яворницкого, Репину пришлось показать ему журнал с карикатурами.

Отражение в культуре

Проза

У Ильфа и Петрова в романе «Двенадцать стульев» в качестве одного из возможных планов Остапа Бендера упоминается «распространение ещё не написанной, но гениально задуманной картины „Большевики пишут письмо Чемберлену“, по популярной картине художника Репина: „Запорожцы пишут письмо турецкому султану“». В реальности существовала карикатура в журнале «Красный перец» № 6 за 1923 год, стр. 7, изображавшая лидеров СССР в позах, аналогичных репинским казакам и писавших письмо лорду Керзону.

Скульптурные композиции по мотивам картины

В Краснодаре на пересечении ул. Красной и Горького по мотивам картины установлен барельеф. Идея его создания принадлежит администрации города. Автор композиции — скульптор Валерий Пчелин (Краснодар). Памятник открыт в 2008 году, через 120 лет после посещения Репиным Кубани в целях сбора натурного материала для картины. Надпись на памятнике гласит «Сей памятный знак поставлен в честь славных предков наших — кубанцев, наследников воинства Запорожского, послуживших русскому художнику Илье Репину прототипами героев картины „Запорожцы пишут письмо турецкому султану“»[7].

В 2009 году накануне Дня казачества Украины на берегу реки Молочной в селе Тамбовка Мелитопольского района Запорожской области была торжественно открыта скульптурная композиция «Запорожские казаки пишут письмо турецкому султану». Изготовленный из металла почти 60 лет назад местным мастером, участником Великой Отечественной войны Владимиром Федоровичем Дорониным памятник получил вторую жизнь благодаря скульптору Борису Тихоновичу Солянику[8].

В кинематографе

В фильме Владимира Бортко «Тарас Бульба» казаки пишут письмо турецкому султану. В одном эпизоде герои располагаются в кадре, копируя картину Репина.

В мультфильме Владимира Дахно «Энеида» по травестированной поэме украинского поэта И. П. Котляревского иронически переосмысляются различные сюжеты мировой живописи и скульптуры, в том числе и «Запорожцы…» Репина (эпизод, где троянцы-казаки во главе с атаманом Энеем сочиняют ответ князю Турну).

На почтовых марках

• Stamp of USSR 0942.jpg

  Картина «Запорожцы» на почтовой марке СССР, 1944 год

• The Soviet Union 1969 CPA 3782 stamp (Reply of the Zaporozhian Cossacks).jpg

  Картина «Запорожцы» на почтовой марке СССР, 1969 год

На товарах народного потребления

Картина была представлена на пачке папирос «Запорожцi» (Ленинград, фабрика им. Клары Цеткин), и «Запорожцы» (Москва, завод «Дукат»)[9]

В компьютерных играх

• Представлена в игре «Казаки». В игре картина в правом верхнем углу. Под картиной пишется название игры.

Напишите отзыв о статье "Запорожцы (картина)"

Примечания

1. ↑ Репин И. Е., Стасов В. В. Переписка в трёх томах. — М.: Искусство, 1949. — Т. II, 1877—1894. — С. 56.
2. ↑ И. Е. Репин. Письма к писателям и литературным деятелям.. — М., 1950, стр. 42—43.
3. ↑ И. Репин. [www.magister.msk.ru/library/personal/repin01.htm Далекое близкое].
4. ↑ [korrespondent.net/showbiz/1422142-korrespondent-veselye-zaporozhcy-istoriya-sozdaniya-kartiny-zaporozhcy-pishut-pismo-tureckomu-sultanu История создания картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»]
5. ↑ [bubelo.in.ua/essay/cossacks/ Запорожцы пишут письмо турецкому султану — bubelo.in.ua].
6. ↑ Новое о Репине: статьи письма художника, воспоминания учеников и друзей, публикации / И. А. Бродский, В. Н. Москвинов. — Л.: Художник РСФСР, 1969. стр. 137
7. ↑ [www.regnum.ru/news/1061583.html Памятник казакам, пишущим письмо султану, открыли в Краснодаре]
8. ↑ [misto.zp.ua/article/articles740.html І на святі погуляли, і справу владнали] (укр.), 24 октября 2009
9. ↑ [www.rucig.ru/pap_z_rus.htm Папиросные пачки России и СССР на букву З. Фото папирос, описание]

Литература

• Замечательные полотна. Сборник. Художник РСФСР, 1962

Ссылки

• [bubelo.in.ua/essay/cossacks/ История создания и персонажи картины Репина «Запорожцы»]
• [sttp.ru/master36.html Запорожцы пишут письмо турецкому султану]
• [v-pchelin.livejournal.com/768.html Описание работы над скульптурной композицией]
• [korrespondent.net/showbiz/1422142-korrespondent-veselye-zaporozhcy-istoriya-sozdaniya-kartiny-zaporozhcy-pishut-pismo-tureckomu-sultanu История создания картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»]
• [web.archive.org/web/20091124145918/www.roman-chuk.narod.ru/2/repin.htm С кем играли казаки на картине Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»?]

Отрывок, характеризующий Запорожцы (картина)

«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось. – Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки. Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением. «Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер. – Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя. Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.

Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».) – Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это. Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал. Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном. Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю. – Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем… Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый. – А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего. – Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел. Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!» – Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству? Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него. – Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров! – Ваше сиятельство, я полагал… – Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты. Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п. Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул. – Др… или дура!… – проговорил он. «И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой. – А княгиня где? – спросил он. – Прячется?… – Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении. – Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол. Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить. – Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга. Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его. – Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она. – Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь. – Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал. – Нет, mon pere. [батюшка.] Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился. После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора. Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу. – Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует. – Не нужно ли чего? – Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.] – Ну, хорошо, хорошо. Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской. – Закидана дорога? – Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости. Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом. – Ну, хорошо, хорошо. Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет. Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге. Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты. Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль. Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!» – Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия. – Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем. – Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А? – Помни, что для тебя от этого зависит всё. В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение. «Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас. Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны. – Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло. Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности. – Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!] Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье. – Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо! Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны. – Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости. Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям. – Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.] Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье. – Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она. Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц. – Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна. И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко. – Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.] – Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы. M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях. – Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты. Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.

wiki-org.ru

---

Смотрите также

• 
  Запорожцы картина
• 
  Старинные картины
• 
  Сарьян картины
• 
  Манифестация картина
• 
  Картина манифестация
• 
  Картины крутые
• 
  Картины буше
• 
  Буше картины
• 
  Картины бенуа
• 
  Бенуа картины
• 
  Странные картины