Музей ЧерномырдинаБотинки обуви Стоковые фотографии и лицензионные изображения. Картина ботинки
описание, анализ и фото картины
Здесь была написана знаменитая серия работ, посвященная обуви, преимущественно, бедняков. Имеющая непосредственное отношение к этому циклу картина Ван Гога «Пара ботинок», описание которой здесь представлено, относится к арлезианскому периоду. Создавая полотна, изображающие рваную стоптанную обувь бедняков, Винсент обращается к одной из своих излюбленных тем: жизни простых людей, их тяжелому быту. Кроме того, многие исследователи рассматривают все его произведения как отражение внутреннего мира художника. Неизвестно, чьи башмаки изображены на картине Ван Гога «Пара ботинок»: кого-то из жителей Арля, купленные на блошином рынке или принадлежавшие ему самому. Но они вполне могут служить символом лишений и страданий носившего их человека. Далеко не новые, принявшие форму ног своего владельца, покрытые изломами, как морщинами, ботинки явно только что сняты и небрежно брошены на пол. Судя по всему, их владелец долго бродил под дождем или по влажной траве: об этом свидетельствует лужа, натекшая на пол. Их невозможно рассматривать как просто предмет, безликий и неодушевленный, поскольку они являются свидетелями, пусть и молчаливыми, всего, что случилось за день с их хозяином.
Натюрморты с обувью сюжетно перекликаются с известной картиной художника «Едоки картофеля», продолжают ее тему: есть ощущение, что поношенные ботинки принадлежат героям именно этого полотна. Картина же Ван Гога, созданная в Арле, скорее более личная, имеющая непосредственное отношение к самому живописцу: «Пара ботинок» написана в другой манере и иной обстановке. Это произведение заметно отличается от первых в этой серии: явно прослеживается влияние импрессионизма, живописец использует приемы и знания, полученные во время пребывания в Париже.
Скорее всего, фоном для этого натюрморта стал пол в «Желтом доме» — несостоявшемся проекте Винсента, ставшим еще одним разочарованием в его жизни. Идея создания мастерской на юге, в Провансе, провалилась. Самое печальное, что ее обсуждение с Гогеном, которому предназначалась главная роль в будущей студии, закончилось ссорой, увечьем и дальнейшим пребыванием Винсента в лечебнице. Все эти события случились после написания картины Ван Гога «Пара ботинок», однако ее можно рассматривать как символическое полотно: ботинки, снятые после тяжелого трудового дня, проделали вместе с хозяином долгий путь, но неизвестно, была ли эта дорога выбрана правильно.
artchive.ru
«БОТИНКИ» ОТ ВАН ГОГА
«БОТИНКИ» ОТ ВАН ГОГА
Вместо вступления
Наталья Ковалёва в своём ПУТЕШЕСТВИИ В ГОЛЛАНДИЮ (частьпервая) от 06.11.2006 показала нам картину Ван Гога «Едоки картофеля» и фотоснимок дома с фрагментами этой картины в проёмах окон, в Ньюэне, в котором Ван Гог прожил всего 2-3 года с 1883. А недавно и Игорь Борисов в своих НОВОСТЯХ от 02.08.2008 г. снова обратился к этой картине, предположив, что лицо крестьянки написанное под картиной «Зеленая лужайка», возможно является эскизом к будущей картине. Так или иначе, но я снова посчитал нужным по ходу своего повествования показать и картину и фотографию дома в связи с сюжетом этого эссе.
«Едоки картофеля». 1885. Музей Ван Гога. Амстердам
Не показал Винсент Виллем Ван Гог на своей известной картине «Едоки картофеля», что надето на ногах этих едоков сидящих по сторонам сколоченного из грубых неотёсанных досок то ли стола, то ли ящика, так как колени мужчины и женщины по правую и левую стороны прижаты к этому столу-ящику, а не задвинуты под него. Да и низок этот стол, чуть повыше стульев. Едоки сосредоточены на еде, размеренном и основательном ритуале её. Крестьяне, уставшие и севших к столу после краткой молитвы, аккуратно достают, кто вилкой, кто ложкой, а кто руками, ещё горячие под восходящим паром картофелины из общего блюда и медленно их пережёвывают. Надо насытиться, восстановить и набрать новые силы перед завтрашним выходом в поле. Из кувшина в белые чашки льётся коричневая жидкость, по-видимому, эрзац - кофе. Коптит керосиновая лампа над столом. Тихая вечерняя скудная трапеза.
Едоки, по-видимому, босы, так как сняв обувь, дали отдохнуть своим натруженным за день ногам. Они ещё не обмыли их. Возможно, если хватит сил это они сделают перед сном. А пахнувшие потом и телом каждого из них ботинки уже сушатся, тоже отдыхают и разносят крестьянское амбре вокруг того места, куда их поставили до завтра.
Но художник не забыл об этих ботинках. Он нарисовал их на отдельных холстах. Все пять пар, по числу едоков картофеля. А я их отыскал в Интернете, заинтересовался и хочу вас познакомить с ними, с этими не столь популярными и мало известными картинами великого Ван Гога.
«Если от картины, изображающей крестьян, пахнет салом, дымом, картофелем, отлично ! Все это только на пользу. Если в хлеву пахнет навозом, прекрасно! Если в полях стоит запах спелых хлебов или картофеля, гуано или навоза, это только на пользу. Картина, изображающая крестьян, ни в коем случае не должна пахнуть духами». Так писал Винсент Ван Гог.
Винсент Ван Гог. "Ботинки", 1886. Музей Ван Гога, Амстердам
На самой первой из этой серии картин изображены два измятых, вконец исхоженных, ботинка, причём оба с левой ноги (так утверждают знатоки, хотя я и не убеждён в этом), в то же время равные друг другу по размерам и фактуре в своей принадлежности одному хозяину. Они как сироты жмутся посреди свободного пространства, где, казалось бы достаточно места для менее тесного их расположения. Но они привыкли топтать землю, пашню, пол мастерской, всегда будучи рядом, «впряженными» в тело и в работу одного человека, надетыми на его обе неразлучные ноги - труженицы. Их истерзанные насилием шнурования и стягивания, уплотнённые шнурки - верёвки, возможно, уже были заменены, не выдержав испытания временем, выглядят весьма плачевно и нечисто, как и сами ботинки. На картине нет даже земли, налипшей на башмаки в поле или по дороге с поля, а эта приставшая к башмакам земля могла бы по крайней мере указать на их применение. Нет частиц опилок или мелкой стружки, которые могли бы рассказать о работе их хозяина в мастерской, где выстругивают кломпы. Нет и мучной пыли на них или шелухи с зерён, попавших на мельнице. Просто стоят крестьянские башмаки, и, кроме них, нет ничего.
«Пара ботинок». Париж 1887. Балтимора, Художественный музей.
На этом полотне, более позднем этюде, тяжелые, подбитые гвоздями ботинки, по-видимому, рабочего человека, занятого на «чистом» производстве выглядят словно близнецы - братья, один из которых небрежно скинутый с уставшей ноги, перевернулся подошвой кверху. Они всё же оказались рядом, как и первая пара, тесно прижавшись друг к другу, и один, робко трогая другой развязанным шнурком - пальцем, как бы вопрошает: - «Не ушибся ли ты при падении? Ты ОК?»
Ван Гог, рисуя ботинки, создаёт их живой портрет, описывает вещь, а не какую-то абстракцию предмета с натуры, отражает как бы взаимоотношения ботинок между собой, показывает их живое соприкосновение друг с другом. Для этой связи в каждой паре (а он рисует только пары ботинок) он оживляет шнурки, как некие образы рук, одухотворяет их, заставляет их прикасаться ко второму ботинку, как бы передавая сотоварищу свои мысли и переживания. Некоторые исследователи пишут о «психологии», навеваемой картинами и даже проводят аналогии с переживаниями самого художника. Возможно, права искусствовед А. Шиманска, утверждающая, что подобные работы являют собой «потрясающий символ замученного человека, который осознает себя через вещь, через настроение усталости от своего существования». А Ван Гог всю свою беспокойную жизнь был усталым, надломленным человеком с неустойчивой психикой.
Присмотришься к этим поношенным, растоптанным, повидавшим всё и хлебнувшим вдоволь лиха обувкам - ботинкам, и тогда прочувствуешь сам или увидишь целую гамму отраженного в них бытия вплоть до момента снятия их с усталых крестьянских ног. После этого обоюдного облегчения они уже только и способны, молча отдыхать и не двигаясь, поведать и передать зрителю свои чувства, ощущения и переживания в их оригинальном и неповторимом художественном воплощении на холсте. Рассматривая картину, мы не можем даже сказать, где помещены эти башмаки. Вокруг них нет ничего, к чему они могли бы относиться, есть только неопределенное пространство. Художник предусмотрительно создал пустой фон, не отвлекающий смотрящего на посторонние предметы, чтобы он получше рассмотрел главный его объект - поношенные ботинки.
«Три пары ботинок». Кембридж, Массачусетс, Музей искусств
Вот перед нами целая шеренга ботинок-горемык, которые просят им не мешать отдыхать и в то же время безнадежно-привычно демонстрируют свою разящую изношенность, нищету и усталость, слегка лениво и незаметно для нас, передвигая шнурки-руки, но не сплетая их, лишь в изнеможении опущенных и уложенных расслаблено вразброс. Особенно жалок крайний слева - вконец растоптанный с вывернутыми голенищами и загнутым навечно передним концом, а в перевёрнутом другом ботинке видна намечающаяся дыра в подошве, треснувшей на сгибе.
(Последняя из пяти картин Ван Гога из серии «Старые башмаки», которая еще оставалась в частных руках).
А уж на этом, последнем в этой серии картин, второй ботинок тоже повёрнут кверху подошвой. Ван Гог явно хотел этим показать, до чего же они изношены, так как состояние подошвы говорит о скором соприкосновении стопы с матушкой - землёй через будущую, уже начинающую протираться дыру в ней. Хотя каблук, судя по его мало скошенным, местами ровным краям и сохранившемуся узору головок сапожных гвоздей ещё не стоптался, а может и был наново подбит деревенским сапожником. Выпирающие, участки кожи ботинка, после того как хозяин почистил их, сняв с ноги, отблескивают среди потёртостей чёрным цветом и отображают слепок натруженных мозолистых, огрубевших пальцев и неровности самой стопы...
Ван Гогу не прощали новаторства, к чему он был привержен в своём неограниченном по выбору натуры мастерству. Его изображение возвышенного и прекрасного пробивалось через понимание внутренней сути предметов и явлений: от ничтожных, как рваные башмаки, до золотистых подсолнухов или фиолетовых ирисов, разноцветных букетов, ярко зелёных полей, ураганных ветров и мрачных заброшенных строений. Умение изображать эти контрасты, порой совершенно несопоставимые в художественном масштабе, поставило Ван Гога не только вне официальной эстетической концепции художников академического направления, но и заставило его выйти за рамки импрессионистической живописи, стать «попутчиком импрессионистов».
Он умел концентрировать своё внимание на, казалось бы, мелочах, превратив, к примеру, персонажи с картины «Едоки картофеля» в символ «униженных и оскорблённых», и заставить стоптанные, рваные ботинки кричать о мучениках нищеты. Если бы авторы закрытия оконных проёмов дома в Нюэнене фрагментами картины «Едоки картофеля», добавили «такую мелочь», как все пять холстов с ботинками, как бы снятыми с ног этих едоков, вместо окон на обратной стороне фасада, то композиция в тематическом оформлении дома могла завершиться ещё более оригинально. Тогда и туристы обходили бы весь дом по окружности, а не проходили только вдоль его фасада.
Пока Ван Гог жил, или как пишут, прозябал в голландской провинции, он любил тихую грусть этой страны и вдохновенно там творил. Рассказывают, что однажды в Эйндховене, сравнительно крупном промышленном городе, расположенном неподалеку от Нюэнена, и славившемся текстильными изделиями, шляпами и кружевами, местный торговец красками свел его с художником любителем, кожевником Керссемакерсом. В Эйндховене Винсент смотрел работы Керссемакерса, одобрил их, а тот нанес ему ответный визит в Нюэнен, где в ту пору проживал художник... Картины Винсента, развешанные и разбросанные где попало в неприбранной мастерской, показались кожевнику грубыми и аляповатыми. Они настолько отличались от всего, что он до сей поры привык понимать под живописью, что он простился с Винсентом довольно холодно и даже не пообещал зайти в другой раз. Винсент понимал, что его тяга к изображению быта и вещей бедняков не является популярной темой продаваемых и покупаемых полотен и их рыночная стоимость невелика, но взгляды на коммерческую выгоду никогда не довлели над Ван Гогом. Он был и умер нищим. Возможно, что его ботинки имели такой же вид, как и изображённые им на его пяти холстах. Знаете, сколько сотен миллионов долларов теперь стоят эти ботинки на картине? Не самая дорогая, но, безусловно, интересная работа недавней коллекции аукциона "Кристи" «Пара ботинок» (38х42; 1886 - 1887) кисти Винсента Ван Гога оценена в 8 - 12 млн. долл. Четыре из пяти картин серии находятся в разных музеях мира, лишь одна - у частного коллекционера, который и выставил ее не так давно на продажу.
Закончить своё эссе о «ботинках» Ван Гога мне бы хотелось словами крупного немецкого философа Мартина Хайдеггера, который в своём трактате «Истоки художественного творения» (1935/36) писал об этих картинах следующее: «Из темного истоптанного нутра этих башмаков неподвижно глядит на нас упорный труд тяжело ступающих ног во время работы в поле. Тяжелая и грубая прочность башмаков собрала в себе все упорство неспешных шагов вдоль широко раскинувшихся и всегда одних и тех же борозд, над которыми стоит пронизывающий, резкий ветер. На этой коже осталась сытая серость почвы. Одиночество забралось под подошвы этих башмаков, одинокий путь возвращения с поля домой вечерней порой. Немотствующий зов земли отдается в этих башмаках, земли, щедро дарящей зрелость зерна, земли с необъяснимой самоотверженностью ее пустынных полей в глухое зимнее время. Тревожная забота о будущем хлебе насущном сквозит в этих башмаках». Лучше не скажешь. И Винсент Ван Гог всё это показал на своих пяти холстах с ботинками.
www.andersval.nl
Описание картины Винсента Ван Гога «Башмаки»
На то, чтобы найти подходящие для картины башмаки у Ван Гога ушло несколько недель, И вот, однажды вернувшись с рынка, он принес домой их – потрепанные, но ещё добротные, починенные перед продажей и приведенные в порядок, раньше, вероятно, принадлежавшие какому-то рабочему.
Некоторое время они просто стояли в углу мастерской и, казалось, занимали место. Но пошел дождь, и Ван Гог обул их (несмотря на то, что они были ему велики) и долго гулял под дождем, не боясь никакой грязи, залезая в лужи и, возможно, даже получая удовольствие от прогулки. Придя домой, он поставил башмаки на пол и постановил, что вот теперь они готовы для того, чтобы оказаться перенесенными на холст.
«Башмаки» – это очень мокрая картина, на которой, кажется, идет дождь. Мокрая мостовая, скрученный сухой лист, от капель разбегаются едва намеченные круги, и посреди настоящей лужи стоят два башмака – такие, какие носят рабочие. Они очевидно старые, бесформенные, и место им, по-хорошему, на свалке. Но несмотря на это они сохраняют какое-то грустное достоинство вещи – вещи, которая служила хорошо, которая выполняла свое предназначение и, хотя и поизносилась, все ещё может послужить невзыскательному человеку.
Когда смотришь на «Башмаки», невольно вспоминается судьба Ван Гога – неприкаянного бродяги, не нашедшего успокоения при жизни. В родном городе его не принимали и он часто бывал обсмеян, пил, пользовался славой полного неудачника, притом бесталанного. Часто уезжал из Парижа в поисках вдохновения и успокоения, но не находил его, и возвращался обратно – с новыми картинами, которые никто не покупал, с новыми идеями, которые никому не были нужны.
Как башмаки с картины, он мог бы принести пользу, и немалую, а вместо этого весь свой век провел в дороге, в мокрой грязи, под дождем, никому толком не нужный.
opisanie-kartin.com
Картинки ботинки обуви, Стоковые Фотографии и Роялти-Фри Изображения ботинки обуви
ArturVerkhovetskiy
6720 x 4480
ArturVerkhovetskiy
6720 x 4480
Lenets_Tatsiana
4384 x 3267
fisher.photostudio
4368 x 2912
ArturVerkhovetskiy
7360 x 4912
NatashaFedorova
7360 x 4912
JuliVasylegaBO
5580 x 3720
Syda_Productions
5600 x 3753
massonforstock
4888 x 3744
Wavebreakmedia
5616 x 3744
ru.depositphotos.com
История обуви (37 фото)
Интересно узнать, что носили наши предки, откуда появилось такое название и кто во что был обут. Познавательная информация со средних веков до XIX века. Поехали. 
История обуви насчитывает не одно тысячелетие. Наиболее достоверные сведения о том, какую обувь носили наши предки относятся ко времени существования Древнего Египта и Древней Греции. В то время были популярны всевозможные сандалии, которые изготовлялись таким образом, что по обуви можно было различать представителей разных сословий. Кроме того, мужская и женская обувь различалась по цвету, а вышивка и жемчужные украшения указывали на то, что такая обувь предназначена для особых случаев.
Средневековая Европа на замену сандалиям предложила туфли с длинными, загнутыми вверх носами. С тех времён моду на обувь проследить стало легче – по картинам, гравюрам и иллюстрациям. Кроме того, обувь того времени достаточно широко представлена в музеях.
В эпоху Средневековья особенно интересны пулены – туфли с длинными, загнутыми вверх носами, которые часто украшались колокольчиками или бубенцами.
Французский король Филипп IV даже издал специальный закон, согласно которому вся знать должна была носить только такую обувь. В XIV веке длина туфель демонстрировала знатность их владельца: нос туфель возрастал по длине в зависимости от ранга. Чтобы ходить было удобно и не спотыкаться, очень длинные носы привязывали загнутый кончик туфли к ноге бечёвкой. Такая форма носов туфель сохранялась даже в доспехах.
Пулены в живописи и элемент доспеха, выставленный в музее
Фрагмент картины и экспонаты музеев (примерно XIV-XV век)
Изображение на деревянном холсте: Святой Геогрий, убивающий дракона.В эпоху Возрождения обувь изготавливали из кожи, бархата, шёлковой и шерстяной ткани разных цветов. Носили сапожки и туфли из мягкой кожи или замши. Внешне туфли тех времён всё больше приближались к тем моделям, которые мы носим сегодня. Обувь украшалась узорной перфорацией, в изготовлении использовались материалы разных цветов.
Женские туфли, сделанные в Италии (1605 г)В XV веке туфли стали удобнее за счёт того, что изменились, став короче и шире (такие модели называют «коровьи морды»). С увеличением и расширением передней части пары сужалась и уменьшалась задняя, и уже в 20-х годах XVI века башмаки стали так мелки, что едва держались на ногах и поэтому крепились завязками на подъёме.
Элемент доспехов; кожаные туфли, выполненные в Англии (XVI век).
Вместе с модой на многочисленные разрезы в костюме, вошли в моду «медвежьи лапы»- туфли из цветной кожи или бархата, без каблуков с широкими носами, модными в середине XVI столетия. Их украшали разрезами, через которые была видна подкладка другого цвета.
Портрет Филиппа II; фрагмент живописного изображения.В XVII веке, в эпоху барокко в моду вошли каблуки и банты на туфлях. На балах даже мужчины обязаны были появляться в туфлях, украшенных огромными бантами из лент (таких бантов могло быть даже по два: один, побольше, — на подъёме, другой, поменьше — около носка). Но во всех прочих случаях жизни они предпочитали ботфорты — высокие сапоги с квадратными носами, голенища которых заканчивались широкими раструбами. Их обычно опускали до уровня колен и носили вместе с канонами — своеобразными гамашами и вверху отделывали тонкими кружевами.
Ботфорты из музея; картина питера де Хоха «Пустой стакан».
Своего предела высота подошвы и каблуков достигла в XVII веке, в годы правления Людовика XIV (считается, что король, будучи небольшого роста, ввёл моду на высокие каблуки намеренно, чтобы казаться выше). Высокие каблуки красного цвета (иногда даже расписанные изящными миниатюрами) надолго вошли в обиход придворных кавалеров.
Портреты Людовика XIV, 1670 и 1701 годы.
Мужские портреты начала XVII века.Дамы носили в то время изящные, лёгкие туфельки из бархата, шёлка и парчи. Примечательно, что одной из популярных моделей стали туфли slap-sole shoes, идея которых была позаимствована из мужского гардероба. Изначально такие туфли были мужскими и использовались они во время верховой езды. Принцип их работы был следующий: каблук удерживал ногу в стремени, но при спешивании он проваливался в землю, что доставляло неудобства. Поэтому, для защиты каблука и удобства на обувь надевалась отдельная подошва. Её особенностью было то, что при ходьбе она стучала о каблук.
Женские портреты начала XVII века
Предположительно итальянские туфли, примерно 1670 год; французские туфли из шёлка и кожи, 1690–1700 гг
Туфли, сделанные в 1651 году; предположительно итальянские туфли, 1690–1720 гг
Итальянские туфли с паттернами- подставками для защиты от луж и грязи, 1660-е гг; туфли slap-sole shoes.В XVIII веке, эпоху рококо, ещё больше возрастает значение украшений и декора в обуви: пряжек, шнуровок и бантов. Для дамской обуви тех лет характерен каблук в форме рюмочки и туфли без задников.
Мужские портреты первой и второй половины XVIII века
Иллюстрация конца XVIII века; женский портрет, 1763 год
Франсуа Буше «Туалет», 1742
Европейские туфли, 1750–1760 гг; предположительно английские туфли, начало 1730-х гг
Французские туфли, начало XVIII века; европейские туфли, 1780–85 гг
Женские туфли с защитными паттернами
Туфли первой половины XVIII векаВо время и после Революции во Франции в моде тоже произошла настоящая революция под знаком «возвращение к античному костюму». Это был своеобразный протест против аристократии. Исчез каблук, популярность приобрели разноцветные туфельки на завязках, напоминающие современные «балетки» и ботиночки в том же стиле. Часто туфельки украшали вышивкой шерстью, шёлком и бисером.
Томас Лоуренс «Портрет Георга IV», 1816; Портрет Луизы Орлеанской, 1830
Портрет Фелисите-Луизы Дюрфор, 1808; портрет Варвары Голицыной, 1792
Туфли, 1820 год; ботинки, 1851 год
Свадебные ботинки, 1865 год; женские ботинки, 1845-1865 гг
Европейские туфли, 1800 год; свадебные туфли королевы Виктории
«Предки» современных слиперов, сделанные в Англии, приблизительно 1800-1850 гг
Женские ботинки, 1850 г; вечерние туфли императрицы Евгении
Таким туфелькам из шёлка и атласа в непогоду на улице требовалась защита.С возвращением в моду кринолинов, а позже – турнюров, юбки практически полностью закрывают обувь. С середины XIX века начинает появляться обувь на каблучке, место шёлковых туфель занимают удобные и практичные кожаные ботинки. Форма обуви становится более жесткой, появляется шнуровка и застежки. Самая модная модель того времени — полуботинки и высокие ботинки на каблучке-«рюмочке» средней высоты с пуговицами и шнуровкой.
Вечерние туфли, 1875–85 гг; свадебные туфли, сделаны в 1886 году
Вечерние туфли, 1875–85 гг; женские туфли 1855-1865 гг
Туфли, сделанные в 1900 году; ботинки, 1865-1875 гг
Сапоги на пуговицах, 1870-79; сапоги, 1895-1915 гг
Джеймс Тиссо «Октябрь», 1877 г; «Завтрак», 1868
Источник: www.izuminki.com Ссылки по теме:
fishki.net
История обуви: со средних веков до XIX века
История обуви насчитывает не одно тысячелетие. Наиболее достоверные сведения о том, какую обувь носили наши предки относятся ко времени существования Древнего Египта и Древней Греции. В то время были популярны всевозможные сандалии, которые изготовлялись таким образом, что по обуви можно было различать представителей разных сословий. Кроме того, мужская и женская обувь различалась по цвету, а вышивка и жемчужные украшения указывали на то, что такая обувь предназначена для особых случаев.
Средневековая Европа на замену сандалиям предложила туфли с длинными, загнутыми вверх носами. С тех времён моду на обувь проследить стало легче — по картинам, гравюрам и иллюстрациям. Кроме того, обувь того времени достаточно широко представлена в музеях.
В эпоху Средневековья особенно интересны пулены — туфли с длинными, загнутыми вверх носами, которые часто украшались колокольчиками или бубенцами.
Французский король Филипп IV даже издал специальный закон, согласно которому вся знать должна была носить только такую обувь. В XIV веке длина туфель демонстрировала знатность их владельца: нос туфель возрастал по длине в зависимости от ранга. Чтобы ходить было удобно и не спотыкаться, очень длинные носы привязывали загнутый кончик туфли к ноге бечёвкой. Такая форма носов туфель сохранялась даже в доспехах.
Пулены в живописи и элемент доспеха, выставленный в музее
Фрагмент картины и экспонаты музеев (примерно XIV-XV век)
Изображение на деревянном холсте: Святой Геогрий, убивающий дракона.
В эпоху Возрождения обувь изготавливали из кожи, бархата, шёлковой и шерстяной ткани разных цветов. Носили сапожки и туфли из мягкой кожи или замши. Внешне туфли тех времён всё больше приближались к тем моделям, которые мы носим сегодня. Обувь украшалась узорной перфорацией, в изготовлении использовались материалы разных цветов.
Женские туфли, сделанные в Италии (1605 г)
В XV веке туфли стали удобнее за счёт того, что изменились, став короче и шире (такие модели называют «коровьи морды»). С увеличением и расширением передней части пары сужалась и уменьшалась задняя, и уже в 20-х годах XVI века башмаки стали так мелки, что едва держались на ногах и поэтому крепились завязками на подъёме.
Элемент доспехов; кожаные туфли, выполненные в Англии (XVI век).
Вместе с модой на многочисленные разрезы в костюме, вошли в моду «медвежьи лапы»- туфли из цветной кожи или бархата, без каблуков с широкими носами, модными в середине XVI столетия. Их украшали разрезами, через которые была видна подкладка другого цвета.
Портрет Филиппа II; фрагмент живописного изображения.
В XVII веке, в эпоху барокко в моду вошли каблуки и банты на туфлях. На балах даже мужчины обязаны были появляться в туфлях, украшенных огромными бантами из лент (таких бантов могло быть даже по два: один, побольше, — на подъёме, другой, поменьше — около носка). Но во всех прочих случаях жизни они предпочитали ботфорты — высокие сапоги с квадратными носами, голенища которых заканчивались широкими раструбами. Их обычно опускали до уровня колен и носили вместе с канонами — своеобразными гамашами и вверху отделывали тонкими кружевами.
Ботфорты из музея; картина питера де Хоха «Пустой стакан».
Своего предела высота подошвы и каблуков достигла в XVII веке, в годы правления Людовика XIV (считается, что король, будучи небольшого роста, ввёл моду на высокие каблуки намеренно, чтобы казаться выше). Высокие каблуки красного цвета (иногда даже расписанные изящными миниатюрами) надолго вошли в обиход придворных кавалеров.
Портреты Людовика XIV, 1670 и 1701 годы.
Мужские портреты начала XVII века.
Дамы носили в то время изящные, лёгкие туфельки из бархата, шёлка и парчи. Примечательно, что одной из популярных моделей стали туфли slap-sole shoes, идея которых была позаимствована из мужского гардероба. Изначально такие туфли были мужскими и использовались они во время верховой езды. Принцип их работы был следующий: каблук удерживал ногу в стремени, но при спешивании он проваливался в землю, что доставляло неудобства. Поэтому, для защиты каблука и удобства на обувь надевалась отдельная подошва. Её особенностью было то, что при ходьбе она стучала о каблук.
Женские портреты начала XVII века
Предположительно итальянские туфли, примерно 1670 год; французские туфли из шёлка и кожи, 1690–1700 гг
Туфли, сделанные в 1651 году; предположительно итальянские туфли, 1690–1720 гг
Итальянские туфли с паттернами- подставками для защиты от луж и грязи, 1660-е гг; туфли slap-sole shoes.
В XVIII веке, эпоху рококо, ещё больше возрастает значение украшений и декора в обуви: пряжек, шнуровок и бантов. Для дамской обуви тех лет характерен каблук в форме рюмочки и туфли без задников.
Мужские портреты первой и второй половины XVIII века
Иллюстрация конца XVIII века; женский портрет, 1763 год
Франсуа Буше «Туалет», 1742
Европейские туфли, 1750–1760 гг; предположительно английские туфли, начало 1730-х гг
Французские туфли, начало XVIII века; европейские туфли, 1780–85 гг
Женские туфли с защитными паттернами
Туфли первой половины XVIII века
Во время и после Революции во Франции в моде тоже произошла настоящая революция под знаком «возвращение к античному костюму». Это был своеобразный протест против аристократии. Исчез каблук, популярность приобрели разноцветные туфельки на завязках, напоминающие современные «балетки» и ботиночки в том же стиле. Часто туфельки украшали вышивкой шерстью, шёлком и бисером.
Томас Лоуренс «Портрет Георга IV», 1816; Портрет Луизы Орлеанской, 1830
Портрет Фелисите-Луизы Дюрфор, 1808; портрет Варвары Голицыной, 1792
Туфли, 1820 год; ботинки, 1851 год
Свадебные ботинки, 1865 год; женские ботинки, 1845-1865 гг
Европейские туфли, 1800 год; свадебные туфли королевы Виктории
«Предки» современных слиперов, сделанные в Англии, приблизительно 1800-1850 гг
Женские ботинки, 1850 г; вечерние туфли императрицы Евгении
Таким туфелькам из шёлка и атласа в непогоду на улице требовалась защита.
С возвращением в моду кринолинов, а позже — турнюров, юбки практически полностью закрывают обувь. С середины XIX века начинает появляться обувь на каблучке, место шёлковых туфель занимают удобные и практичные кожаные ботинки. Форма обуви становится более жесткой, появляется шнуровка и застежки. Самая модная модель того времени — полуботинки и высокие ботинки на каблучке-«рюмочке» средней высоты с пуговицами и шнуровкой.
Вечерние туфли, 1875–85 гг; свадебные туфли, сделаны в 1886 году
Вечерние туфли, 1875–85 гг; женские туфли 1855-1865 гг
Туфли, сделанные в 1900 году; ботинки, 1865-1875 гг
Сапоги на пуговицах, 1870-79; сапоги, 1895-1915 гг
Джеймс Тиссо «Октябрь», 1877 г; «Завтрак», 1868
Читайте также
izuminki.com
Все «Ботинки» Ван Гога. Семён Талейсник. Семь искусств, №11 — ЛитБук
Не показал Винсент Виллем Ван Гог на своей известной картине «Едоки картофеля», что надето на ногах этих едоков, сидящих по сторонам сколоченного из грубых необтёсанных досок то ли стола, то ли ящика. Так как колени мужчин и женщин по правую и левую стороны прижаты к этому столу-ящику и не видны вовсе. Да и низок этот стол, чуть повыше стульев. Едоки сосредоточены на еде, размеренном и основательном ритуале поедания её.
Крестьяне, уставшие и севшие к столу после краткой молитвы, бережно достают, кто вилкой, кто ложкой, а кто руками, ещё горячие под восходящим паром, картофелины из общего блюда, заправленного салом, и медленно их пережёвывают. Надо насытиться, восстановить и набрать новые силы перед завтрашним выходом в поле. Из кувшина в белые чашки льётся коричневая жидкость, по-видимому, кофе. Коптит керосиновая или масляная лампа над столом. Тихая вечерняя скудная трапеза…
«Едоки картофеля». 1885. Музей Ван Гога. Амстердам
Едоки, скорее всего, босы, либо в чулках, так как, сняв обувь, дали отдохнуть своим натруженным за день ногам. Они ещё не обмыли их. Возможно, если хватит сил, это произойдёт перед сном. А пахнувшие потом и телом каждого из них ботинки уже сушатся, тоже отдыхают и разносят своё крестьянское и индивидуальное амбре вокруг того места, куда их поставили до завтра…
Но художник не забыл об этих ботинках. Он нарисовал их на отдельных холстах. Все пять пар, по числу едоков картофеля. И даже больше – десять картин. Я их отыскал в Интернете, присмотрелся и предположил, что это, возможно, не только и не столько просто рисунки обуви, а отражение более глубокого замысла художника и он вложил в них внутренний смысл их изображения. И в этом предположении я остался не одинок. Попробуем вникнуть и понять эти не столь популярные и мало известные картины великого голландского художника Винсента ван Гога.
В этой серии полотен, изображающих ботинки, туфли и сабо (деревянные кломпы) бедняков, что, по словам Ван Гога, есть «говорящая» натура. Мастер как бы закрепил интимные символы верности себе и своим убеждениям, привычкам, манерам носить обувь и засвидетельствовал свою приверженность чисто голландскому отношению к вещам, свойственным человеческой природе. Труд и пот, а также отражение времени, погоды, даже отпечатки формы стоп в результате их длительного ношения с анатомическими особенностями каждого, теми или иными отклонениями в фалангах пальцев, выраженности высоты свода стопы, возможными признаками плоскостопия владельцев обуви - всё оставило на этих ботинках свои следы.
«Если от картины, изображающей крестьян, пахнет салом, дымом, картофелем, отлично! Все это только на пользу. Если в хлеву пахнет навозом, прекрасно! Если в полях стоит запах спелых хлебов или картофеля, гуано или навоза, это только на пользу… Картина, изображающая крестьян, ни в коем случае не должна пахнуть духами». Так писал Винсент ван Гог в одном из своих многочисленных писем брату Тео.
Самой популярной и знаменитой картиной с нарисованной обувью, отнюдь не относящейся к числу общепризнанных шедевров художника, является полотно под названием «Башмаки» (Иногда под этой картиной пишут название «Ботинки»). Натурой, якобы, послужила купленная Ван Гогом на парижском блошином рынке в 1886 году пара изношенных ботинок. В одних источниках – это крестьянская обувь, по другим - приобретена у работяги. Цель их приобретения тоже разниться. То ли они были куплены по - случаю, то ли специально для задуманного полотна.
Известность этой картины возникла по разным причинам. Первая состоит в том, что изображение обуви, вообще довольно эксклюзивный проект, вызвало несколько дискуссионных статей с анализом рисунка и вторичным искусствоведческим и философским анализом предполагаемого замысла автора. Вторая причина, более современная – это коммерческая сторона вопроса после того, как картина была выставлена на продажу на аукционе.
Надо отметить, что не так давно (в 2007 г.) состоялась мини выставка с экспозицией только этой одной картины: «Башмаки» Ван Гога» в Кёльнском Музее Вальрафа - Рихарца (Wallraf-Richartz-Museum).
И ещё. Этой картине несколько поэтов посвятили стихотворные строки. Так что рост популярности полотна, можно предположить, ещё не завершён…
Франсуа Гози, бывший учеником в парижском ателье Кормона в 1886-1887 гг., написал о том, как Ван Гог, в своей парижской мастерской, показал ему картину, изображающую пару башмаков. Тогда работа над ней близилась к завершению. Гози писал о Ван Гоге:
«На блошином рынке он приобрел пару старых башмаков, башмаков возчика (charretier). Они были тяжелыми и толстыми, но чистыми и начищенными до блеска. Это были забавные башмаки (croquenots riches). В одно дождливое утро он, якобы, надел их и пошел прогуляться. Заляпанные грязью, они стали еще интереснее... Винсент правдиво изобразил их на картине».
А вот и последняя сенсация, сделавшая это полотно ещё более знаменитым уже для русского ценителя творчества Ван Гога:
28 апреля 2012, 22:03 в ГМИИ им. Пушкина в рамках программы Ксении Басилашвили «Хранители» (совместно с компанией «Сетевизор») для пользователей сайта "Эхо Москвы" состоялся эксклюзивный показ картины Винсента ван Гога «Башмаки», привезённой из Амстердама для выставки «Воображаемый музей». Презентация была транслирована по видео - репортажу на сетевизоре…
Картина «БАШМАКИ» (нидерл. Ein Paar Schuhe) — картина Винсента ван Гога. Она была написана летом 1886 года в Париже. Холст, масло. Музей Винсента ван Гога, Амстердам. Эта картина, якобы, была продана на одном из аукционов «Сотбис» в Лондоне 7 ноября 2006, за $8,976,000
На картине Ван Гога «Ботинки» изображены два измятых, вконец исхоженных, ботинка, причём кажущиеся, что оба с левой ноги, в то же время равные друг другу в своей принадлежности одному хозяину.
Австралийский поэт Джон Ловетт (John Lovett из города Кума (Австралия) в 1953), посмотрев этот рисунок, в стихотворении «Портрет ботинка» написал такие стихи:
Смотрю на стоптанный башмак:
Один, второй. Как будто левых?
Крестьянский труд – нутра их мрак,
Тяжёлых дух гнездится в чревах.
Неведом им ухода воск;
Без формы - плачут ортопеды.
Вервей закрученных полос,
Жевали будто шнуркоеды.
Они ещё вместят в себя,
Узлами скрученные пальцы.
И погребут, судьбу терпя,
Сквозь жизни ад – неандертальцы.
Они как сироты жмутся посреди свободного пространства, где, казалось бы, достаточно места для менее тесного их расположения. Но они привыкли топтать землю, пашню, пол мастерской, всегда, будучи рядом, «впряженными» в тело и в работу одного человека, надетыми на его обе неразлучные ноги - труженицы. Их истерзанные насилием шнурования и стягивания, уплотнённые шнурки – верёвки, возможно, уже были заменены, не выдержав испытания временем, выглядят весьма плачевно и нечисто, как и сами ботинки. На картине нет даже земли, налипшей на башмаки в поле или по дороге с поля, а эта приставшая к башмакам земля могла бы, по крайней мере, указать на их применение. Нет частиц опилок или мелкой стружки, которые могли бы рассказать о работе их хозяина в мастерской, где выстругивали кломпы. Нет и мучной пыли на них или шелухи с зерён, попавших на мельнице. Просто стоят крестьянские башмаки, и, кроме них, нет ничего. Такова была задумка художника…
Некоторые исследователи творчества Ван Гога находили разные причины, вызвавшие у художника идею натюрмортов с ботинками. К одной из них относят описание Флобером, которого Ван Гог весьма ценил, своих старых башмаков в письме к Луизе Коле: - «В обычной старой паре башмаков есть что-то очень грустное. Когда ты думаешь обо всех шагах, которые ты сделал в этой обуви, Бог знает где, обо всей траве, которую вытоптал, обо всей грязи, которую собрал, о треснувшей коже, которая щерится, то как бы хочется сказать: - Остолоп, купи себе новую пару башмаков из блестящей, поскрипывающей кожи. - И она однажды станет похожей на меня, на тебя, после того, как ты несколько раз запятнаешь верх и промочишь носок».
Поскольку это письмо с датой «13 декабря 1846 г.» было опубликовано в 1887 г., оно могло быть прочитано художником.
Идея нарисовать свои башмаки могла зародиться у Ван Гога и после того, как он увидел набросок, воспроизведенный в книге Сансье (Sensier) о художнике Милле. Книга эта называется «Художник и крестьянин», она была напечатана в 1864 г. На Ван Гога эта книга произвела глубокое впечатление, о чём он не раз ссылался на нее в своих письмах. Сравнение наброска Милле, изображающего его башмаки с деревянными подошвами с картиной Ван Гога, подтверждает предположение о возможном желании написать свой вариант ботинок.
Майер Шапиро предполагает, что немногие осмелились бы посвятить целое полотно собственным башмакам, обращенное к образованной публике. Вряд ли это сделали бы Мане, Сезанн, Ренуар или Милле.
И никто из них не изобразил бы башмаки так, как это сделал Ван Гог.
«Пара ботинок». Париж, 1887. Холст, масло, 34х41
Балтимор. Балтиморский музей изобразительных искусств. Коллекция Кона
На этом полотне, более позднем этюде, тяжелые, подбитые гвоздями ботинки, по-видимому, рабочего человека, занятого на «чистом» производстве стоят словно близнецы - братья, один из которых небрежно скинутый с уставшей ноги, перевернулся подошвой кверху. Они всё же оказались рядом, как и первая пара, тесно прижавшаяся друг к другу, и один, робко трогая другого развязанным шнурком - пальцем, как бы вопрошает: - «Не ушибся ли ты при падении? Ты ОК?»
Ван Гог, рисуя ботинки, создаёт их живой портрет, описывает вещь, а не какую-то абстракцию предмета с натуры, отражает как бы взаимоотношения ботинок между собой, показывает их живое соприкосновение друг с другом. Для этой связи в каждой паре (а он рисует только пары ботинок) он оживляет шнурки, как некие образы рук, одухотворяет их, заставляет их прикасаться ко второму ботинку, как бы передавая сотоварищу свои мысли и переживания.
Некоторые исследователи пишут о «психологии», навеваемой картинами и даже проводят аналогии с переживаниями самого художника. Возможно, права искусствовед А. Шиманска, утверждающая, что подобные работы являют собой «потрясающий символ замученного человека, который осознает себя через вещь, через настроение усталости от своего существования». А Ван Гог всю свою беспокойную жизнь был усталым, надломленным человеком с неустойчивой психикой.
Трудно сказать, какую из картин с единственной парой башмаков друг Ван Гога Гоген видел в Арле. Он описал об этом несколькими годами позже и с некоторыми литературными преувеличениями: «....Видишь ли, эти башмаки стойко перенесли все трудности дороги». Эта строка из его рассказа подтверждает ключевой факт, состоящий в том, что для Ван Гога принадлежавшие ему башмаки были памятной частицей его жизни, священной реликвией.
Майер Шапиро в своей статье «Натюрморт как личный объект: заметки о Хайдеггере и Ван Гоге» (1968), Топос, № 2-3 (5), приводит абзац из романа Кнута Гамсуна «Голод», написанного в 1880-е 2001 гг., где герой описывает свою обувь и своё к ней отношение. Шапиро считает, что описание обуви у Гамсуна отражает подобное отношение Ван Гога к изображаемым ботинкам, как «частица его самого».
Винсент Ван Гог. «Обувь». Музей Метрополитен
Присмотришься к этим поношенным, растоптанным, повидавшим всё и хлебнувшим вдоволь лиха обувкам – ботинкам, и тогда прочувствуешь сам или увидишь целую гамму отраженного в них бытия вплоть до момента снятия их с усталых крестьянских ног. После этого обоюдного облегчения они уже только и способны, молча отдыхать и не двигаясь, поведать и передать зрителю свои чувства, ощущения и переживания в их оригинальном и неповторимом художественном воплощении на холсте. Рассматривая картину, мы не можем даже сказать, где стоят эти башмаки. Вокруг них нет ничего, к чему они могли бы относиться, есть только неопределенное пространство. Художник предусмотрительно создал пустой фон, не отвлекающий смотрящего на посторонние предметы, чтобы он получше рассмотрел главный его объект – поношенные ботинки.
«Три пары ботинок». Кембридж, Массачусетс, Музей искусств
Вот перед нами целая шеренга ботинок-горемык, которые просят им не мешать отдыхать и в то же время безнадежно-привычно демонстрируют свою разящую изношенность, нищету и усталость, слегка лениво и незаметно для нас, передвигая шнурки-руки, но не сплетая их, лишь в изнеможении опущенных и уложенных расслаблено вразброс. Особенно жалок крайний слева - вконец растоптанный с вывернутыми голенищами и загнутым навечно передним концом, а в перевёрнутом другом ботинке видна намечающаяся дыра в подошве, треснувшей на сгибе.
Н.А.Дмитриева в своей монографии о Винсенте Ван Гоге "Человек и художник" (М. Художник, 1980), касаясь изображённых на холстах ботинок, пишет: - «Они словно говорят: на нас еще никто никогда как следует не смотрел - так посмотрите же! И мы смотрим и неожиданно для себя видим многое: долгие, долгие дороги, исхоженные упорным путником, покрытые угольной пылью, снегом и лужами, дороги с колдобинами и булыжниками, колючками и комьями земли. Видим внутренним зрением и самого путника, который, подобно этим ботинкам, изрядно поизносился, побит и помят, но не потерял способность идти дальше. Подметки сделаны на диво прочно и только отполировались от странствий, даже и шнурки не порвались, хоть и расшнуровались наполовину, а язычки башмаков вывалились и повисли набок, как язык у тяжело дышащей усталой собаки».
Ещё одно изображение ботинок без обнаруженного названия. На этом, предпоследнем в этой серии картин, второй ботинок тоже повёрнут кверху подошвой. Ван Гог явно хотел этим показать, до чего же они изношены, так как состояние подошвы говорит о скором соприкосновении стопы с матушкой-землёй через будущую, уже начинающую протираться дыру в ней. Хотя каблук, судя по его мало скошенным, местами ровным краям и сохранившемуся узору головок сапожных гвоздей ещё не стоптался, а может и был наново подбит деревенским сапожником. Выпирающие, участки кожи ботинка, после того как хозяин почистил их, сняв с ноги, отблескивают среди потёртостей чёрным цветом и отображают слепок натруженных мозолистых, огрубевших пальцев и неровности самой стопы...
Пришло время показать и безымянную пару старых ботинок, стоящих на выщербленных досках, причём один из них уже даже без шнурка. Но кант подмёток ещё вроде не отстаёт и они ещё «каши не просят»... Всё же они кажутся уже сношенными.
Ван Гогу в его склонности к неограниченному по выбору натуры мастерству не прощали новаторства. Его изображения возвышенного и прекрасного, которое пробивалось через понимание внутренней сути предметов и явлений: от ничтожных, рваных башмаков, до золотистых подсолнухов или фиолетовых ирисов, разноцветных букетов, ярко зелёных полей, ураганных ветров и мрачных заброшенных строений, вызывали непонимание у собратьев по цеху. Умение изображать, порой совершенно несопоставимые в художественном масштабе контрасты, поставило Ван Гога не только вне официальной эстетической концепции художников академического направления, но и заставило его выйти за рамки импрессионистической живописи, стать «попутчиком импрессионистов».
Он умел концентрировать своё внимание на, казалось бы, мелочах, превратив, к примеру, персонажи с картины «Едоки картофеля» в символ «униженных и оскорблённых», и заставить стоптанные, рваные ботинки кричать о мучениках нищеты. Если бы авторы закрытия оконных проёмов дома в Нюэнене фрагментами картины «Едоки картофеля», добавили «такую мелочь», как все пять холстов с ботинками, как бы снятыми с ног этих едоков, вместо окон на обратной стороне фасада, то композиция в тематическом оформлении дома могла завершиться ещё более оригинально. Тогда и туристы обходили бы весь дом по окружности, а не проходили только вдоль его фасада.
Пока Ван Гог жил, или как пишут, прозябал в голландской провинции, он любил тихую грусть этой страны и вдохновенно там творил… Рассказывают, что однажды в Эйндховене, сравнительно крупном промышленном городе, расположенном неподалеку от Нюэнена, и славившемся текстильными изделиями, шляпами и кружевами, местный торговец красками свел его с художником любителем — кожевником Керссемакерсом. В Эйндховене Винсент смотрел работы Керссемакерса, одобрил их, а тот нанес ему ответный визит в Нюэнен, где в ту пору проживал художник. Картины Винсента, развешанные и разбросанные где попало в неприбранной мастерской, показались кожевнику грубыми и аляповатыми. Они настолько отличались от всего, что он до сей поры привык понимать под живописью, что он простился с Винсентом довольно холодно и даже не пообещал зайти в другой раз.
Винсент понимал, что его тяга к изображению быта и вещей бедняков не является популярной темой продаваемых и покупаемых полотен и их рыночная стоимость невелика, но взгляды на коммерческую выгоду никогда не довлели над Ван Гогом. Он был и умер нищим. Возможно, что его ботинки имели такой же вид, как и изображённые им на его пяти холстах. Знаете, сколько сотен миллионов долларов теперь стоят эти ботинки на картине? Не самая дорогая, но, безусловно, интересная работа недавней коллекции аукциона Кристи – «Пара ботинок» (38х42; 1886–1887; 8–12 млн. долл.) кисти Винсента Ван Гога. Четыре из пяти картин серии находятся в разных музеях мира, лишь одна – у частного коллекционера, который и выставил ее не так давно на продажу.
Менее известны ещё пять картин Вансента Ван Гога, на которых изображена обувь. На одной он нарисовал кожаные сабо. А на другой – полусапожки...
Пара кожаных сабо. Арль, март 1888
Холст, масло. 32.5 x 40.5 см. Музей Винсента Ван Гога, Амстердам
Кожаные начищенные сабо никакого отношения к крестьянским или рабочим ботинкам не имеют. Это обувь другого класса людей, другой социальной группы. Они нарядны, не стоптаны, смазаны ваксой и готовы к воскресному выхода их хозяина на прогулку в парк, приходу в гости, приёму приглашённых гостей дома.
Наименования и место экспозиции этих полусапожек определить мне не удалось. Обувь, по-видимому, кожаная, далеко не новая, возможно женская. Думаю, что она не крестьянская, а городского владельца, работника какой-нибудь мастерской или фабрики. Возможно, домохозяйки. Сброшены небрежно, так как стоят перепутано по стороне ног, на грубо крашенном полу.
Ещё на трёх натюрмортах художник нарисовал деревянные кломпы рядом с овощами, кухонной посудой, бутылками с вином и хлебом....
В 1881 году, по возвращении в Голландию (в Эттен, куда переехали родители), ван Гог создает свою одну из двух первых живописных работ: «Натюрморт с капустой и деревянными башмаками» (ныне в Амстердаме, в Музее Винсента Ван Гога) Гаага, 1881, масло, бумага на доске, 34 х 55 см.
Потемневший кочан капусты, лежащие рядом клубни картофеля, либо свёкла с морковью, соседствуют почему-то с парой деревянных кломпов, то ли на полке с неплотно пригнанными досками, то ли на полу сарая или кухни…
Натюрморт с сабо и горшками. Нюэнен, ноябрь 1884
Центральный музей, Нидерланды
В сентябре 1855 он пишет «Натюрморт с глиняной посудой, бутылью и двумя деревянными башмаками». (Оттерло, Музей Кроллер - Мюллер). Это одна из самых ярких картин по применённым краскам
1885 г. Натюрморт с глиняным горшком, бутылкой и сабо Музей Кроллер-Мюллер, Нидерланды
На этих картинах деревянная обувь не выписана, а просто как- бы является показателем крестьянского быта, наряду с утварью и другими атрибутами его. Поэтому и я не стал останавливать внимание читателя на деталях полотен. Просто на них изображена обувь, но не ботинки, чему посвящено моё эссе.
Закончить своё эссе о «ботинках» Ван Гога мне бы хотелось словами крупного немецкого философа Мартина Хайдеггера, который в своём трактате «Истоки художественного творения» (1935/36) писал об этих картинах следующее: «Из темного истоптанного нутра этих башмаков неподвижно глядит на нас упорный труд тяжело ступающих ног во время работы в поле. Тяжелая и грубая прочность башмаков собрала в себе все упорство неспешных шагов вдоль широко раскинувшихся и всегда одних и тех же борозд, над которыми стоит пронизывающий, резкий ветер. На этой коже осталась сытая серость почвы. Одиночество забралось под подошвы этих башмаков, одинокий путь возвращения с поля домой вечерней порой. Немотствующий зов земли отдается в этих башмаках, земли, щедро дарящей зрелость зерна, земли с необъяснимой самоотверженностью ее пустынных полей в глухое зимнее время. Тревожная забота о будущем хлебе насущном сквозит в этих башмаках…». Лучше не скажешь. И Винсент Ван Гог всё это показал на своих пяти холстах с ботинками…
А на посошок, позвольте привести неожиданное стихотворение, посвящённое ботинкам Ван Гога:
Арсений ТАРКОВСКИЙ
Пускай меня простит Винсент Ван Гог
За то, что я помочь ему не мог,
За то, что я травы ему под ноги
Не постелил на выжженной дороге,
За то, что я не развязал шнурков
Его крестьянских пыльных башмаков,
За то, что в зной не дал ему напиться,
Не помешал в больнице застрелиться.
Стою себе, а надо мной навис
Закрученный, как пламя, кипарис.
Лимонный крон и темно-голубое, –
Без них не стал бы я самим собою;
Унизил бы я собственную речь,
Когда б чужую ношу сбросил с плеч.
А эта грубость ангела, с какою
Он свой мазок роднит с моей строкою,
Ведет и вас через его зрачок
Туда, где дышит звездами Ван Гог.
1958
Только зарегистрированные пользователи могут голосовать
litbook.ru
