Музей ЧерномырдинаБогаевский Константин Федорович. Богаевский картины
Константин Богаевский. Гений пассионарного героико-романтического пейзажа
Константин Богаевский Гора святого Георгия. 1912. Государственный музей изобразительных искусств Республики Татарстан, Казань.Русский художник-пейзажист Серебряного Века Константин Федорович Богаевский (24 января 1872 — 17 февраля 1943) почти всю жизнь прожил в Феодосии. Родился в семье мелкого служащего.Во время очередной русско-турецкой войны в безлунную январскую ночь 1878 года в Феодосийский порт вошла турецкая эскадра. Загремели орудия, в городе началась паника и эвакуация в первую очередь стариков, женщин и детей. Богаевские — мать с двумя малолетними сыновьями, Александром и Константином, ставшим знаменитым художником, был отправлены под защитой древнего монастыря в Топлах, где прожили почти три года. Здесь шестилетний ребенок увидел другой мир с гостеприимными дубравами и солнечными полянами, наполненными пением птиц, с кристально чистой холодной водой в каменном фонтане монастыря. Как вспоминал впоследствии художник, эти детские впечатления положили отпечаток на его дальнейшее творчество[1]. С 1881 года Константин воспитывался в семье фабриканта Ивана Егоровича Шмита.
Учился в местной классической гимназии, а так же рисованию у Адольфа Фесслера, в мастерской Ивана Айвазовского, но безуспешно. В 1891 году поступает в Петербургскую Академию художеств. Но учеба в Академии, о которой молодой Богаевский мечтал, чуть не закончилась его отчислением. Его восприятие лирического русского пейзажа Исаака Левитана и Федора Васильева вошло в противоречие с методикой преподавания Ивана Шишкина. И Богаевский, не дожидаясь позорного часа отчисления, покидает Петербург и возвращается в Феодосию, где его ждало неожиданно известие. Преподаватель Академии художеств Архип Куинджи звал его продолжить учебу в его мастерскую[2]. Учеба продолжалась до 1895 годы с выездом на этюды на Волгу и за рубеж в Германию, Францию и Австрию, где Богаевский познакомился с современным европейским искусством.
С 1900 года молодой художник выставляется в Петербурге, Венеции, Мюнхене, Париже и Москве, создает серию картин по мотивам крымских пейзажей. Под влиянием Волошина Богаевский пишет «Киммерийский цикл» картин, не привязанных к конкретной местности. Художник писал: «В своих композициях я пытаюсь передать образ этой Земли — величавый и прекрасный, торжественный и грустный. Этот пейзаж, насыщенный большим историческим прошлым, со своеобразным ритмом гор, напряженными складками холмов, носящий несколько суровый характер, служит для меня неисчерпаемым источником…».
В 1904 – 1906 годы Богаевский служит в Керченской крепости и после демобилизации женится на Жозефине Дуранте, строит в Феодосии мастерскую, в которой работал до конца жизни. Творчество Богаевского в основном посвящено древней Крымской Киммерии.
Константин Богаевский Берег моря 1907
Богаевский вновь путешествует по Германии, а затем по Италии и Греции. После поездки в Европу художник пишет классические пейзажи под впечатлением от немецких (Дюрер), итальянских (Мантенья) и французских (Клод Лоррен) мастеров эпохи Возрождения. Богаевский особо развивал романтическую тему дальних странствий, начатую одним из величайших мастеров классического пейзажа французским художником Клодом Лорреном (1600 – 1682).
Отплытие царицы Савской Лондонская национальная галерея, 1648.
Константин Богаевский Корабли. Вечернее солнце. 1912. Государственный Русский музей
«В картине "Корабли" роскошная природа озарена лучистым солнцем, и это ослепительное освещение определило оптимистичное звучание полотна. Просветленность неба, его лучезарность - источник жизни на земле, явленной здесь в ее самом великолепном обрамлении. Красота изображенной природы, напоенной светлым, романтическим духом лорреновских полотен, приобрела роскошно-декоративный оттенок. Бронзовые солнечные блики ритмично разбежались по древесным кронам и горам. Благодаря "бронзовой" освещенности море кажется расплавленным металлом, тяжело и ритмично бьющимся о скалы. Это светлое и оптимистичное полотно Богаевского - одно из лучших его произведений, написанных на тему искусства Клода Лоррена. Оно исполнено в стилизованной манере, но средствами живописи XX века. Декоративность пейзажного образа - лишь оболочка, сквозь которую прорывается романтический пафос преображения мира: реальность возвышена до грандиозной космической картины…
Здесь возникает существенный вопрос о природе творчества Богаевского. Критика пыталась дать на него исчерпывающий ответ, но лишь вносила необъяснимую путаницу понятий. Сергей Маковский видел истоки творчества Богаевского в искусстве Клода Лоррена, Максимилиан Волошин - в произведениях Пуссена и Мантеньи. Очевидно, поэтому одни исследователи относят творчество художника к неоклассицизму, другие - к неоромантизму, третьи - к декадансу, четвертые - к символизму. Мнений много, и все они не беспочвенны» (В. Манин www.art-catalog.ru).
В 1910 году живописец избран членом Московского Товарищества Художников, участвует в выставках «Мира искусства». В 1912 году выполнил знаменитое панно для особняка М. П. Рябушинского в Москве.
Художники Серебряного века русской культуры: К. В. Кандауров и К.Ф. Богаевский, М.А. Волошин, М. Цветаева, Е. О. Кириенко-Волошина. Впереди: В. Я. и Е.Я. Эфрон. 1912 год.
В 1914 – 1918 годы Богаевский вновь служит в армии под Севастополем. После революции остался в Феодосии, в 1923 году работал над панно для Сельскохозяйственной Выставки в Москве. В 1920-е годы художник пробовал обращаться к теме индустриального строительства («Днепрострой», «Порт воображаемого города») с намерением создать художественный образ города будущего.В 1933 году получил звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. В 1936—1939 году работал в Тарусе. Творчество Богаевского заняло особе место в наследии художников Киммерийской школы живописи.
По свидетельствам современников, Богаевский был замкнутым, добросовестным, мирным и чрезвычайно наивным человеком. Ближайшие друзья — Максимилиан Волошин и Константин Кандауров.
Живописец, график, театральный художник Константин Васильевич Кандауров (1865 – 1930, Москва) происходил из дворянской семьи. Был женат на художнице Ю. Л. Оболенской . Писал пейзажи, натюрморты и жанровые композиции. В 1887–1897 — художник-исполнитель Большого театра, затем до 1926 года художник Малого театра. Был дружен со многими известными представителями художественной жизни Москвы и Петербурга первой трети двадцатого столетия — А. Н. Толстым, А. Н. Бенуа, М. В. Добужинским, А. Я. Головиным, К. С. Петровым-Водкиным, Н. Н. Сапуновым, С. Ю. Судейкиным и другими. Неоднократно бывал в Крыму, где гостил у М. А. Волошина и К. Ф. Богаевского. Занимался организацией художественных выставок «Мира искусства» и многих других. Имел коллекцию живописи и графики. Максимилиан Волошин называл Кандаурова «Московским Дягилевым».
Юлия Оболенская «Автопортрет» (на фоне коктебельского пейзажа).Астраханская картинная галерея
Волошин и Богаевский в мастерской писателя. Коктебель. 1930 год.
***Богаевский остался в родном городе во время оккупации. И погиб при бомбардировке Феодосии советской авиацией 17 февраля 1943 года. Вот как описал эти ужасные события в своем дневнике феодосийский школьник Владимир Борисенко: «17 февраля 1943 года. Среда. Сегодня день особенный, траурный день... Дома читал газету „Голос Крыма“... Чтение было прервано сильной зенитной стрельбой. Дети подняли сильный крик. Всего было сброшено три бомбы. Одна на базар, другая около тюрьмы, а третья на Войковой. На базаре результаты оказались особенно ужасными. Было убито около сорока человек. Вокруг разбитого балагана стояли целые лужи крови…».
«19 февраля 1943 года. Пятница. Мы видели, как хоронили Богаевского... которому 17-го оторвало голову на базаре».
Художник действительно погиб такой ужасной смертью (говорят, что его голову даже найти не смогли). Ему было 72 года, до освобождения Феодосии оставалось всего два месяца… Похоронен в Феодосии на старом городском кладбище.
При советской власти о гибели Художника писали скупо. Шел по улице и вдруг на него упала с неба бомба, взяла и упала. Из-за ложной скромности не указывалось, что бомба была советской. И не понятно, какой стратегический объект бомбили летчики у феодосийского базара.
***Художник был женат на Жозефине Густавовне Дуранте (1879 -1969) из рода старейших и влиятельнейших феодосийский купеческих фамилий. Род берет начало от генуэзца Фердинанда Дуранте, а по другим воспоминаниям от Данте. Купеческая семья Дуранте владела несколькими домами в Феодосии, а так же 15 тыс. десятин земли на Керченском полуострове, занималась торговлей хлебом. Они играли значительную роль в общественной, экономической, культурной жизни дореволюционной Феодосии. Четыре представители семьи неоднократно избирались на должность городского головы и занимали другие ответственные посты в местном самоуправлении. За заслуги семьи присвоено звание Потомственных почетных граждан, одна из улиц города была названа Дурантевской (ныне Богаевского).
Иван Айвазовский на своей картине «Айвазовский в кругу друзей» (1893) среди наиболее значительных деятелей Феодосии изобразил отца Жозефины Дуранте Густава Антониновича (1836-1906), потомственного почетного гражданина Феодосии, купца 1 гильдии, владельца экспортной конторы по торговле хлебом, крупного землевладельца Таврической губернии, владельца имения «Кенегёз» при селении Куч-Эвли-Кенегез. Он был гласным Феодосийской городской думы и земского собрания, председателем правления Феодосийского ссудно-сберегательного товарищества, а так же итальянским консулом в Феодосии в 1897-1902 году. У католика Густава Дуранте и лютеранки Паулины Килиус (1850 ? - после 1931) было семеро детей.
Сын, Дуранте Антоний Густавович (1881-1937), гласный Городской думы Феодосии. После Гражданской войны работал управляющим имения "Кенеиз", ранее, принадлежащего семье. Арестован органами НКВД в конце 20-х. Расстрелян в 1937 году.
Сын, Дуранте Леонард Густавович (1885), потомственный почетный гражданин Феодосии. Агроном. Офицер белой Русской Армии. В ноябре 1920 эмигрировал в Турцию, а затем Италию, проживал в Генуе, судьба неизвестна. В Крыму остались жена и дочь.
Сын, Джулио (Юлий) Дуранте (1889-1921, Феодосия) был потомственным гражданином Феодосии, окончил Генуэзскую коммерческую академию. Почти постоянно проживал в имени «Кинегиз». Участник 1-й мировой войны, подпоручик. Расстрелян большевиками в 1921 году.
Во время наступления советских войск немцы вывезли Жозефину Густавовну на самолете в Германию. После разгрома гитлеровской Германии она попала в зону репатриации союзников и попросила отправить ее к итальянским родственникам. Но ее репатриировали, и десять лет она отбыла в сталинских лагерях. Во время хрущевской оттепели была освобождена и реабилитирована. Вначале она поселилась в Старом Крыму, затем друзья добились для нее однокомнатной квартиры в Феодосии. Она умерла в 1969 году, в возрасте 90 лет.
dergachev-va.livejournal.com
|
|
K. Bogaevsky The ships. The evening sun. www.tanais.info
Богаевский К.Ф. - Каталог картин. Цены.
Богаевский Константин Федорович (24 января (12 января) 1872, Феодосия — 17 февраля 1943, Феодосия)
Константин Федорович Богаевский - русский художник Серебряного века, мастер пейзажа, представитель символизма. Родился в 1872 году в Феодосии в семье мелкого служащего феодосийской городской управы. В 1880 году поступил в классическую гимназию, а с 1881 года воспитывался в семье феодосийского фабриканта И.Е. Шмита. В гимназические годы будущий художник посещал мастерскую И.К.Айвазовского и занимался под руководством его ученика Адольфа Фесслера. Незаурядные способности юного художника позволили ему продолжить обучение в Петербургской Академии художеств, где с 1891 по 1895 гг он занимался в мастерской А.И.Куинджи. В 1897 году посетил вместе в Куинджи и его учениками Германию, Францию и Австрию, где познакомился с современным европейским искусством. Наибольшее влияние на становление юного художника оказали работы немецких символистов Арнольда Беклина и Франца Штука, а также произведения художников Венского Сецессиона. После окончания Петербургской Академии художеств Богаевский вернулся в родную Феодосию, где жил и работал до конца своей жизни. Начиная с 1900 года, Богаевский выставляется сначала в Петербурге, затем в Венеции, Мюнхене, Париже и Москве. В 1904 году вступил в Новое общество художников. Для этого периода творчества художника характерна темная цветовая гамма - палитра мюнхенских художников. Путешествуя по Крыму, Богаевский делает натурные этюды, зарисовки, пишет картины по мотивам хорошо ему знакомых крымских пейзажей. В 1903-1904 году под влиянием М.Волошина художник написал так называемый "Киммерийский цикл", где попытался по-своему передать образ крымской земли - насыщенной большим историческим прошлым, величавой и прекрасной, торжественной и грустной.С началом русско-японской войны был призван прапорщиком в Керченский гарнизон. Сразу после демобилизации в 1906 году женился на Жозефине Густавовне Дуранте. С большим трудом восстанавливается Богаевский после службы и возвращается к творчеству. В это время под явным влиянием русского символизма он создает произведения проникнутые философскими мотивами, связанными с темой одиночества, ничтожества жизни человека. В 1906-1907 гг. художник перестраивает хлебный амбар под свою мастерскую, где и будет работать до конца жизни. В 1907 году происходит перелом в творчестве художника, он уходит от пессимистичных настроений и пишет новый цикл картин, воспевающих умиротворенную гармонию крымских пейзажей. Вдохновляясь эстетикой декаданса, Богаевский отходит от реальности в область мечты. В 1908 г. художник путешествовал по Германии, в 1909 г. - по Италии и Греции, где знакомился с искусством старых мастеров. После путешествия в Европу, начиная с 1910 года, Богаевский пишет классические пейзажи, явно под впечатлением от работ немецких и итальянских мастеров эпохи Возрождения (Дюрер, Мантенья), а также под несомненным влиянием Клода Лоррена. В 1910 году был избран членом Московского товарищества художников. В том же году вышла книга стихов М.Волошина, проиллюстрированная К.Богаевским. В 1911 - 1914 гг. участвовал в выставках "Мира искусства". В 1912 году по заказу выполнил три панно для особняка М.П.Рябушинского в Москве. В 1914 году был вновь призван на службу в армию, служил под Севастополем, демобилизовался в 1918 году. После революции художник остался в Феодосии, активно работал и участвовал в художественных выставках. В 1922-1923 гг. по предложению Государственного издательства К. Ф. Богаевским был создан великолепный альбом автолитографий, включающий 20 исторических пейзажей Крыма. В 1921 году он стал членом Общества охраны памятников искусства – ОХРИС. С 1922 года в народной художественной студии, созданной при галерее им. И.К. Айвазовского, вел мастерскую живописи, а затем участвовал в организации рисовальной школы и много времени уделял деятельности в галерее. 1930-е годы стали временем нового подъема в творчестве художника, а в его искусстве появляются новые темы. Художник обращается к жанру индустриального пейзажа, пишет великие советские стройки - Днепрострой, Донбасс, заводы Мариуполя, создает цикл произведений "Города будущего". Произведения 1930-х годов теряют свойственную Богаевскому "сочиненность", композиция становится более четкой и строгой, колорит - светлее и гармоничнее. В 1933 году Богаевскому было присвоено звание Заслуженного деятеля искусств РСФСР. В 1936 - 39 годах художник по приглашению своего друга А.В.Григорьева жил и работал в Тарусе. Подмосковные пейзажи, созданные в этот период, стоят несколько особняком в творчестве художника. Живописная природа Подмосковья очень понравилась Богаевскому, однако трактовал он привычные всем заокские дали по-своему: лирико-интимным тарусским пейзажам он придал черты эпичности и монументальности. Великая Отечественная война застала 70-летнего художника в Феодосии. 17 февраля 1943 года К. Ф. Богаевский трагически погиб от разрыва снаряда, попав под бомбежку в г. Феодосии.
Антикварный магазин предлагает Вам ознакомится с Русскими художниками в разделе Энциклопедия.
rus-gal.ru
Богаевский Константин Федорович — русский художник
Русский художник Богаевский Константин Федорович . Автор картин: Акрополь; Берег моря; Вечер у моря 1; Вечер у моря; Вечернее солнце; и многих других.
Богаевский Константин Федорович (1872-1943)
С семи лет К. Ф. Богаевский не расставался с карандашом. Первым его художественным впечатлением была олеография "Извержение Везувия", случайно оказавшаяся у родителей.
В Феодосии юный художник брал уроки у знаменитого мариниста И. К. Айвазовского. Правда, учеником мэтра его назвать трудно, потому что тот ограничивал преподавание предоставлением возможности копировать свои картины.
Богаевского не пугали трудности: с молодых лет он взял себе за правило ежедневно работать, искать формы и способ изображения, непрестанно проводя опыты на пленэре и в мастерской. Художник считал большой радостью весь день посвящать живописи.
В 1891 г. Богаевский поступил в Петербургскую Академию Художеств, но довольно скоро выяснилось, что он не может попасть в "струю" принятой здесь методики обучения (копирование и рисование с гипсов). Не дожидаясь отчисления из Академии, он возвращается в Феодосию, но здесь молодой человек получает письмо, изменившее его судьбу, - сообщение о том, что А. И. Куинджи заинтересовался его этюдами. Так он оказался у замечательного педагога, лелеявшего своеобразие талантов, мудрого "учителя жизни" (Н. К. Рерих), из мастерской которого вышли А.А. Рылов, Н. К Рерих, В.-К. Е. Пурвит, А. А. Борисов и др. Вместе с Куинджи ученики совершают поездку по Европе.
Первый самостоятельный творческий период Богаевского отмечен темной цветовой гаммой - палитрой мюнхенских художников. До 1904 г. он поглощен изображением трагической земли: в его пейзажах, как правило, низкий горизонт, что-то зловещее таится в старых развалинах или в земляных глыбах. Таковы "Древняя крепость" (1902), "Пустынная страна" и др. Далее полотна начинают представлять прямо-таки космические события и драмы: "Звезда-Полынь", "Генуэзская крепость" (обе 1906).
Примерно к 1907 г. относится перелом в творчестве Богаевского. Как бы пройдя катарсис, он высветляет палитру своих полотен - они словно наполняются покоем, молитвенным состоянием духа. "Тихая равнина", "Раннее утро", "Розовый гобелен", "Страна великанов", "Жертвенники" и другие картины 1908-09 гг. отличаются светлой гармонией. Скорее всего этот перелом в творчестве и мировосприятии художника был связан с его женитьбой.
После путешествия в 1908-09 гг. в Италию и Грецию колорит картин Богаевского вновь меняется. Его переполняют впечатления от полотен итальянских мастеров - Маптеньи, Боттичелли, Беллини. Это пора зрелости художника. Многолетний повседневный труд принес свободу владения кистью. Богаевский всегда отделял работу с натуры, этюды от создания самой картины. Замысел зрел параллельно занятиям на пленэре, это был плод его раздумий, концентрация впечатлений, снов, фантазий.
1910-е гг. - время участия Богаевского в выставках "Мира искусства" и СРХ, членом которых он являлся. Это период тесного общения с М. А. Волошиным. Тот не раз выступал в прессе со статьями о художнике, уделял много дружеского внимания, исподволь направлял его поиски.
В годы Первой мировой войны Богаевский был мобилизован в рабочую роту под Севастополь. Лишившись возможности писать, но не способности творить, он создаст свои картины "внутри себя", едва успевая зарисовывать эти композиции во время короткого отдыха.
В годы революции Богаевский был членом Феодосийского литературно-артистического кружка, куда входили О. Э. Мандельштам, А. К Герцык, С. Я. Парнок, М. А. Волошин и др. По поручению Общества охраны памятников искусства зарисовывал исторические памятники Крыма. В 1923 г. за восемнадцать дней, исполнил четыре панно для Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки в Москве.
Вскоре он обратился к новой для себя технике - литографии, успех в которой давно предсказывал ему Волошин. Действительно, графическое наследие Богаевского не менее ценно, чем живописное. В 1930-х гг. художник создает несколько индустриальных пейзажей, пытаясь идти "в ногу со временем", но, по сути, картины эти - "Днепрострой" (1930), "Город будущего" (1932) - отличаются от крымских пейзажей только заменой крепостей и глыб земли объектами строительства.
До конца жизни Богаевский творил пейзажи своей "внутренней" страны - "Богаевии" (по прозванию друзей). Почти всем им свойственна запечатленная тишина, внутренняя лирическая сосредоточенность. Когда смотришь на полотно художника, кажется, что можно услышать голос молчания. Таковы "Феодосия" (1930), "Первозданный пейзаж" (1931), "Радуга" (1932), "Тавроскифия" (1937), "Пейзаж с водопадом" (1942).
Картины художника
wearts.ru
Константин Федорович Богаевский. Художник Киммерии. Часть1
В Коктебеле. Дом Максимилиана Волошина. 1905 г
«Богаевский — художник Киммерии» (Максимилиан Волошин)
Константин Федорович Богаевский родился в Феодосии под сенью старых башен генуэзского кремля, поныне господствующих над Карантином. Он рос и воспитывался в полуитальянской, полунемецкой семье Дуранте — генуэзских негоциантов, не утратившей связи с метрополией.Феодосия конца прошлого(уже позапрошлого, прим. mixadior) века по своему облику и укладу жизни была больше захолустным портом Южной Италии, чем русской провинцией. Бездорожные степи отделяли ее от России, а море связывало со Средиземным.
Блаженное затишье крошечного городка, приютившегося на мусорных кучах пышного исторического прошлого, не было лишено позолоты художественного творчества: слава Айвазовского переполняла Феодосию и была атмосферой, которою Богаевский дышал с детства. Фейерверк ослепительной кисти Айвазовского, вся красноречивая и цветистая романтика моря, неба и облаков кажутся нашему глазу, прошедшему сквозь импрессионизм, потертой и выцветшей мишурой, но не такими были они пятьдесят лет назад, и для мальчика, не видавшего иных произведений искусства, они были окружены ореолом великого творчества.
Но самое раннее и самое сильное из впечатлений искусства пришло к Богаевскому не от Айвазовского. На соседней улице был пожар. Детей разбудили, одели и перенесли к соседям. Там в комнате висела итальянская олеография, изображавшая извержение Везувия. От всего этого эпизода в памяти Богаевского сохранилось не впечатление ночной тревоги, не зрелище пожара, а впечатление этой олеографии, которая потрясла его душу и заранее определила его грядущие пути в области земных катаклизмов.
Художественное влияние Айвазовского на местных художников было тлетворно: его слава и авторитет были вне всяких пропорций с окружающим, а сам он давно уже оборвал свои живые искания, из года в год копируя самого себя. Ничему иному он не мог научить случайных учеников. Писать в Феодосии что-нибудь иное, кроме пенной волны и гибнущего корабля, было немыслимо. Положение было безвыходное. Грек-чабаненок Куинджи, привезенный к Айвазовскому в Шах-Мамай из глухих степей Приазовья, бежал от него через несколько недель в Петербург. Это был единственный разумный выход. Куинджи так же, как Айвазовский, так же, как Богаевский, был уроженцем Киммерии и унес отсюда свою романтику степи, высокого неба и облаков. К нему-то впоследствии судьба привела Богаевского на драматическом распутье его жизни. Богаевский, скопировав достаточное количество марин Айвазовского и окончив феодосийскую гимназию, уехал в академию. Перед отъездом Айвазовский дал ему несколько отеческих советов, не столько художественного, сколько житейского характера. Академия с ее натурным классом никак не соответствовала тем смутным чаяниям, что бродили в душе Богаевского с той самой ночи, когда он увидал изображение огнедышащей горы. Натурщиков он писал скверно, но в тот самый критический момент, когда ему ввиду полной “бездарности” было предложено “взять бумаги” и он собирался махнуть рукой на академию и живопись, поступить в университет, Куинджи, увидав его летние этюды и не считаясь с постановлениями академического начальства, зачислил его в свой класс, тогда формировавшийся.
Мельница у лесного ручья. 1884 г
Это было для Богаевского воскрешением. Он оказался соучеником Рериха, Рылова, Пурвита, Рущица, Борисова и других крупных пейзажистов, проникнутых большим творческим напряжением и подъемом. Куинджи мало учил рисовать. Зато он учил видеть. А кроме того, он строго запрещал писать картины по этюдам. И этих двух заповедей, надлежаще усвоенных, было вполне достаточно, чтобы стать художником. Летом он увозил учеников в Крым и писал с ними вместе с натуры, а однажды повез всю свою группу на собственный счет за границу — в Мюнхен и в Париж. Мюнхенская манера — густая, черная и красочная — наложила свой грузный отпечаток на ранние полотна Богаевского. В этот первый период своего творчества, длящийся приблизительно до 1905 года, он еще связан видимою природой. Он позволяет себе только углублять и подчеркивать в ней черты безвыходности и трагичности.
Старый ствол. 1890-е
Старый Крым. 1902 г
Он видит землю тяжелую, обнаженную, с мускулами, сведенными судорогой. По ее различным сгибам чернеют язвы разрытых фундаментов. Валуны среди равнин, циклопические стены по краям плоскогорий, глубящееся темное небо, простертые руки деревьев, дома с дверьми, разверстыми до крика, кометы, переполняющие небеса копьями лучей, косматые взрывы апокалипсических солнц — все это написано густо и тяжело — сажей и охрами.
Пустыня. Сказка. 1903 г
Древняя крепость. 1902 г
Старый Крым. 1903 г
Стены и башни Солдаи. 1904 г
Последние лучи. 1903 г
Ночь у моря. 1903 г
Лишенный возможности работать с натуры в скучном гарнизоне Керченской крепости, Богаевский стал зарисовывать цветными карандашами и акварелью видения своих бессонниц. Эта серия альбомов, вынесенная из подневольного заключения, стала проекцией всего будущего творчества Богаевского.
Солнце. 1906 г
Генуэзская крепость. 1907 г
Звезда Полынь. 1906, по некоторым источникам 1908 г
Второй период его творчества характеризуется светлыми и звонкими тонами, молитвенной тишиной и утренней радостью. Несколько композиций того времени, названных самим художником “гобеленами”, привлекают к нему внимание большой публики, которая в этом словечке находит тот желанный мост, без которого популярность художника невозможна.
Утро. Розовый гобелен. 1906 г
Тропический пейзаж. 1906 г
Вечерний пейзаж. 1907 г
Поток. Фантастичский пейзаж. 1908 г
Пальмы. 1908 г
Южная страна. Пещерный город. 1908 г
Этот период длится до 1909 года — до поездки в Италию, где путешествовал он не столько по реальной земле, сколько по пейзажным фонам старых мастеров. И здесь проводником его явился уже не Клод Лоррен — руководитель предыдущего периода, а суровый Мантенья, который потом уступает место Пуссену.
Лишь в третьем периоде Богаевский достигает зрелости и всей полноты колорита. Его краски уже не звенят, а поют, а композиция говорит о равновесии в напряженности.
Классический пейзаж. 1910 г
Воспоминания о Мантенье. 1910 г
Киммерийская область. 1910 г
Киммерийские сумерки. 1911 г
Итальянский пейзаж. 1911 г
Гора Св. Георгия. 1911 г
Пейзаж с замком. 1912 г
Романтический пейзаж. 1914 г
Корабли. 1912 г
Чисто внешние условия, созданные германской войной и революцией, вновь перебили творчество Богаевского как раз в период наибольшей его плодоносности. Почти целое десятилетие вынуто из его жизни. Но, к счастью, Богаевский принадлежит к тем натурам, которые растут от препятствий, поставленных на их пути, хотя плодотворность их работы и зависит всецело от уединения, молчания и душевного равновесия. Искусство знает два рода талантов: одни — одаренные от природы красноречием и абсолютным слухом, врожденной техникой рафаэлевского типа, другие, которым надо преодолеть сначала свое косноязычие, глухоту, красочную невнятность. В произведениях последних, которых, пожалуй, какой-нибудь критик не без скрытой от него самого справедливой истины обзовет “преодоленной бездарностью”, всегда чувствуется огромный волевой заряд, невольно подчиняющий себе. К ним принадлежат и Демосфены, и Бетховены, и Сезанны. Богаевский, конечно, относится к этой категории. Его жизнь, связанная всеми корнями и жизненными нервами с городом, в котором он родился и от которого никогда не отрывался надолго, является истинным художественным подвижничеством, простым, строгим и объединенным, как житие древнего мастера. “Каждое утро подхожу к мольберту, как к эшафоту”, — признавался он однажды. Он действительно является созданием своей древней и скорбной страны, а картины его относятся к земле, их вдохновлявшей, совершенно так же, как призрачные разливы рек на горизонте к безводным степям, а пальмы оазисов на мутящихся океанах предполудней к сыпучим пескам пустыни.
М. Волошин, 1926 г
Константин Федорович Богаевский. Художник Киммерии. Часть2
www.arteveryday.org
Богаевский К. Автолитографии. 20 рисунков, исполненных на камне автором.
Москва, ГИЗ, 1923. [6], 20 л. автолитографий. Тираж 2000 экз. В издательской папке. Grand Folio. Oblong. 41х61,6 см. Мастер иллюстрации и оформления книги Н. И. Пискарев (1892–1959) сделал художественное оформление альбома (титульный лист, оглавление), применив при этом классический шрифт эпохи Возрождения. По мнению искусствоведов, любовь Богаевского к суровому, выжженному солнцем и с первого взгляда неприветливому Восточному Крыму обусловлена в первую очередь тем, что художник родился и всю свою жизнь прожил в «богом данной» Феодосии. Мотивы будущего романтически-космического киммерийского пейзажа были привиты художнику еще во времена его обучения в Академии художеств в мастерской знаменитого Архипа Куинджи. Повлияли на формирование творчества Богаевского и художники объединения «Мир искусства». После окончания Академии художеств Богаевский возвращается в родную Феодосию, пишет первые самостоятельные произведения, вдохновленные Крымом. Альбом редок, так как половина тиража была отправлена Государственным издательством за границу. Пожалуй, одно из лучших изданий в графике 1920-х годов.
Автолитография - литография, на которой художник воспроизводит собственное произведение. Как правило, автор повторяет свои наиболее удачные рисунки и другие монохромные произведения графики для их дальнейшего тиражирования. В отличие от гравюры или офорта, техника которых требует специального мастерства и многолетней выучки - литография в один-два цвета доступна любому художнику. Рисунок на камне технически мало отличается от рисунка на бумаге карандашом или пастелью. Поэтому художников-граверов история помнит единицы, а переносом своих рисунков на литографический камень занимались многие, особенно в период расцвета техники литографии - в конце XIX - первой половине XX вв.
Перечень автолитографий в альбоме:
1. Пейзаж. 34x45,5 см. Справа внизу: К. Б. 22
2. Юг. 27x52 см. Справа внизу: К. Б. 22
3. Древняя земля. 22,5x55 см. Справа внизу: К. Б. 22
4. Пейзаж с озером. 34x47 см. Справа внизу: К. Б. 22
5. Среди скал. 34x40 см. Справа внизу: К. Б. 22
6. Пейзаж. 34x41 см. Справа внизу: К. Б. 22
7. Атлантида. 33,5x48,3 см. Справа внизу: К. Б. 22
8. Радуга. 33,8x47 см. Справа внизу: К. Б. 22
9. Ночь. 33,5x41 см. Слева внизу: К. Б. 22
10. Горный пейзаж. 34x42,3 см. Справа внизу: К. Б. 22
11. Старый город. 20x52 см. Слева внизу: К. Б. 22
12. Вечернее солнце. 33,8x48 см. Справа внизу: К. Б. 22
13. Сугдайя. 34x43 см. Слева внизу: К. Б. 22
14. Солнечный берег. 34x53,8 см. Слева внизу: К. Б. 22
15. Облако. 34x39 см. Справа внизу: К. Б. 22
16. Пейзаж. 34,5x46 см. Слева внизу: К. Б. 22
17. Звезды. 39x51,4 см. Слева внизу: К. Б. 22
18. Южная страна. 34x40 см. Слева внизу: К. Б. 22
19. Прошлое 27,5x51,4 см. Слева внизу: К. Б. 22
20. Vanitas. 34x52 см. Справа внизу: К. Б. 22
Максимилиан Волошин
К. Ф. Богаевский — художник Киммерии
Современность мешает человеку видеть сны. Но стоит ему остаться наедине с собой, и его дневная жизнь пополняется жизнью сна: разноцветная бахрома сновидений волочится за каждым его душевным жестом. Земля, как и человек, способна видеть сны. Не растревоженная суетой современности, она неторопливо грезит о минувшем, о несбывшемся и о возможном, и сновидения ее достигают зрительной реальности миража. Безводные степи грезят разливами рек, затопленными лесами и зеркальными равнинами вод. Сыпучие пески грезят пальмами, оазисами и фонтанами.
Корабли. Вечернее солнце. 1912.
Государственный Русский Музей
Пустыни, покрывающие саваном могильники древних культур, грезят призрачными городами, что бродят в галлюцинирующем сне предполудней. Но еще большей выявленности достигают сны земли, если они преломляются в душе художника. Неточно выражаются, когда говорят, что художник отражает и преображает пейзаж: не он изображает землю, а земля себя сознает в нем — его творчеством. Художник — это фокус сознания вещей и явлений, отраженных в нем. Так океан с его гулом, извилинами волны, с отливами солнца в морских туманах сосредоточивается в единстве раковины. Так закаты Римской Кампаньи осознают себя в Клоде Лоррене, а туманы английских побережий и шотландских рек находят свое “я” в Тернере. Так и Киммерия — страна, опустошенная и печальная, каждый камень которой насыщен огромным безымянным прошлым, грезит свои Фата-моргана в творчестве Богаевского. “Некрасивая женщина может быть любима только страстно”.
Пальмы. 1908.
Севастопольский художественный музей
Эта максима Деларошфуко4 применима и к земле. Плох тот художник, который станет по доброй воле писать портрет патентованной красавицы, и не много стоит тот пейзажист, который облюбует красоты какой-нибудь прославленной Ривьеры или южного берега. Красотой в просторечии именуется нечто напоминающее один из общепризнанных канонов: Венеру ли Медицейскую, Лину ли Кавальери — безразлично. Та же красота, которая захватывает художника, есть красота живая, в этот момент им творимая из некрасоты, из безобразия. “Безобразие” — то, что еще не обладает образом. Раз это явление нашло подлинный лик в творчестве художника — оно становится из безобразия новой красотой.
Тропический пейзаж. 1906.
Государственный Русский Музей
Поэтому те страны, которые обладают пейзажем слишком “живописным” (т. е. давно запечатленным в живописных канонах), не способны создать ни своей школы живописи, ни своего художника. Напротив, местности скудной природы, как Аттика, опустошенные — как Римская Кампанья, туманные — как берега Англии, плоские — как Голландия, — запечатлевают в сердцах своих любовников миражи бессмертной красоты. К таким некрасивым странам, которые могут быть любимы только страстно, принадлежит восточная часть Крыма и Сурожа до Боспорского царства — Киммерия. Чтобы понять творчество Богаевского, надо почувствовать Киммерию, надо узнать, кто такой Богаевский.
Берег моря. 1907.
Государственная Третьяковская Галерея
Киммерия... Кермен... Кремль... Крым. Ряд однозначных имен, возникших из древнееврейского корня KMR, имеющего значение неожиданного мрака, затмения, замкнутого места, крепости, угрозы — незапамятного, баснословного. “Темная область Киммерии” — обычная гомеровская тавтология — перевод еврейского (т. е. финикийского) имени греческим эпитетом. Киммерийцы и тавры — древнейшие племена, населявшие Крым, оставили свои имена восточной и западной его части: Киммерия и Таврида. О киммерийцах говорит Геродот, а современные археологи относят на их счет все то, что не умещается в комплексах последующих культур. Первый луч истории падает на эти страны в V веке до Р. X. вместе с греческой колонизацией. Имена Феодосии и Пантикапеи звучат в речах Демосфена6. Но скоро поток варварских народов заливает эти города. Какие-то смутные силуэты здесь еще можно разглядеть во времена Митридата Понтийского, но день истории наступает для них лишь в XIII, XIV веках, когда после взятия Константинополя латинянами сюда проникают венецианцы и генуэзцы. Тогда генуэзская Каффа вырастает до значения крайнего форпоста, выдвинутого Европой на востоке, и турецкая Кеффе еще не теряет своего торгового и культурного значения, и только русский разгром Екатерининских времен снова превращает Киммерию и ее города в глухое провинциальное захолустье. Таков послужной список Киммерии.
Старый Крым. 1903.
Саратовский художественный музей
Но за этими официальными датами раскрываются перспективы еще более глубокой, незапамятной истории. Она бродит здесь тенями аргонавтов и Одиссея, она в этих стертых камнях, служивших кладкой в фундаментах многих сменявшихся культур, она в этих размытых дождями холмах, она в разрытых могильниках безымянных племен и народов, она в растоптанных складках утомленной земли, она в этих заливах, где никогда не переводилась торговая суетня и неистребимо из века в век уже третье тысячелетие цветет жгучая человеческая плесень. Никакой показной живописности, ничего ласкающего глаз. Леса вырублены, сады погибли, фонтаны иссякли, водопроводы перерыты, камни церквей и крепостей пошли на стены обывательских домов. В стертых очертаниях холмов огромная историческая усталость. Но лицо этой земли изваяно чертами глубокими и едкими, как древняя трагическая маска. Этой земле есть что вспомнить, и уста ее сжаты вековым молчанием. Вглядываясь в ее лицо, этой “страны, измученной страстностью судьбы”, вспоминаешь слова поэта: “В сумерках проходят женщины молодые и старые. Прекрасны молодые, но старые еще прекраснее” (Уолт Уитмен).
К. Богаевский. Старая Феодосия.
В созерцании этого лика, в магической атмосфере могильников, безымянных камней и древних пристаней родился и осознал себя Богаевский. Сейчас ему за пятьдесят лет. Маленького роста, пропорционально сложенный, стройный, мускулистый и ловкий, он одет тщательно, с изысканностью. Лоб обнаженный. Волосы — соль и перец. Любит движение, ручную работу, и всякое ремесло спорится у него под руками. Молчалив. Замкнут. В мастерской безукоризненная чистота и порядок. Ни в обстановке, ни во внешности никаких внешних признаков художника. Только глаза, усталые и грустные, говорят о бесконечных ночах, которые он проводит без сна, лежа на спине с открытыми глазами, и перед его мысленным оком без конца и без начала развертываются панорамы Киммерии. Не в переносном смысле, а в буквальном — древняя земля грезит в нем свои сновидения и целыми месяцами в требовательной своей неотступности не позволяет ему замкнуть глаз. Константин Федорович Богаевский родился в Феодосии под сенью старых башен генуэзского кремля, поныне господствующих над Карантином. Он рос и воспитывался в полуитальянской, полунемецкой семье Дуранте — генуэзских негоциантов, не утратившей связи с метрополией. Феодосия конца прошлого века по своему облику и укладу жизни была больше захолустным портом Южной Италии, чем русской провинцией. Бездорожные степи отделяли ее от России, а море связывало со Средиземным.
Южная страна. Пещерный город. 1908.
Севастопольский художественный музей имени Крошицкого.
Блаженное затишье крошечного городка, приютившегося на мусорных кучах пышного исторического прошлого, не было лишено позолоты художественного творчества: слава Айвазовского переполняла Феодосию и была атмосферой, которою Богаевский дышал с детства. Фейерверк ослепительной кисти Айвазовского, вся красноречивая и цветистая романтика моря, неба и облаков кажутся нашему глазу, прошедшему сквозь импрессионизм, потертой и выцветшей мишурой, но не такими были они пятьдесят лет назад, и для мальчика, не видавшего иных произведений искусства, они были окружены ореолом великого творчества. Но самое раннее и самое сильное из впечатлений искусства пришло к Богаевскому не от Айвазовского. На соседней улице был пожар. Детей разбудили, одели и перенесли к соседям. Там в комнате висела итальянская олеография, изображавшая извержение Везувия.
Утро. 1910.
Государственная Третьяковская Галерея
От всего этого эпизода в памяти Богаевского сохранилось не впечатление ночной тревоги, не зрелище пожара, а впечатление этой олеографии, которая потрясла его душу и заранее определила его грядущие пути в области земных катаклизмов. Художественное влияние Айвазовского на местных художников было тлетворно: его слава и авторитет были вне всяких пропорций с окружающим, а сам он давно уже оборвал свои живые искания, из года в год копируя самого себя. Ничему иному он не мог научить случайных учеников. Писать в Феодосии что-нибудь иное, кроме пенной волны и гибнущего корабля, было немыслимо. Положение было безвыходное. Грек-чабаненок Куинджи, привезенный к Айвазовскому в Шах-Мамай из глухих степей Приазовья, бежал от него через несколько недель в Петербург. Это был единственный разумный выход. Куинджи так же, как Айвазовский, так же, как Богаевский, был уроженцем Киммерии и унес отсюда свою романтику степи, высокого неба и облаков.
К. Богаевский. Радуга.
К нему-то впоследствии судьба привела Богаевского на драматическом распутье его жизни. Богаевский, скопировав достаточное количество марин Айвазовского и окончив феодосийскую гимназию, уехал в академию. Перед отъездом Айвазовский дал ему несколько отеческих советов, не столько художественного, сколько житейского характера. Академия с ее натурным классом никак не соответствовала тем смутным чаяниям, что бродили в душе Богаевского с той самой ночи, когда он увидал изображение огнедышащей горы. Натурщиков он писал скверно, но в тот самый критический момент, когда ему ввиду полной “бездарности” было предложено “взять бумаги” и он собирался махнуть рукой на академию и живопись, поступить в университет, Куинджи, увидав его летние этюды и не считаясь с постановлениями академического начальства, зачислил его в свой класс, тогда формировавшийся. Это было для Богаевского воскрешением. Он оказался соучеником Рериха, Рылова, Пурвита, Рущица, Борисова и других крупных пейзажистов, проникнутых большим творческим напряжением и подъемом. Куинджи мало учил рисовать. Зато он учил видеть. А кроме того, он строго запрещал писать картины по этюдам. И этих двух заповедей, надлежаще усвоенных, было вполне достаточно, чтобы стать художником. Летом он увозил учеников в Крым и писал с ними вместе с натуры, а однажды повез всю свою группу на собственный счет за границу — в Мюнхен и в Париж. Мюнхенская манера — густая, черная и красочная — наложила свой грузный отпечаток на ранние полотна Богаевского. В этот первый период своего творчества, длящийся приблизительно до 1905 года, он еще связан видимою природой. Он позволяет себе только углублять и подчеркивать в ней черты безвыходности и трагичности. Он видит землю тяжелую, обнаженную, с мускулами, сведенными судорогой. По ее различным сгибам чернеют язвы разрытых фундаментов. Валуны среди равнин, циклопические стены по краям плоскогорий, глубящееся темное небо, простертые руки деревьев, дома с дверьми, разверстыми до крика, кометы, переполняющие небеса копьями лучей, косматые взрывы апокалипсических солнц — все это написано густо и тяжело — сажей и охрами. Этот период обрывается паузой, вызванной японской войной. Лишенный возможности работать с натуры в скучном гарнизоне Керченской крепости, Богаевский стал зарисовывать цветными карандашами и акварелью видения своих бессонниц. Эта серия альбомов, вынесенная из подневольного заключения, стала проекцией всего будущего творчества Богаевского. Второй период его творчества характеризуется светлыми и звонкими тонами, молитвенной тишиной и утренней радостью. Несколько композиций того времени, названных самим художником “гобеленами”, привлекают к нему внимание большой публики, которая в этом словечке находит тот желанный мост, без которого популярность художника невозможна. Этот период длится до 1909 года — до поездки в Италию, где путешествовал он не столько по реальной земле, сколько по пейзажным фонам старых мастеров. И здесь проводником его явился уже не Клод Лоррен — руководитель предыдущего периода, а суровый Мантенья, который потом уступает место Пуссену. Лишь в третьем периоде Богаевский достигает зрелости и всей полноты колорита. Его краски уже не звенят, а поют, а композиция говорит о равновесии в напряженности. Чисто внешние условия, созданные германской войной и революцией, вновь перебили творчество Богаевского как раз в период наибольшей его плодоносности. Почти целое десятилетие вынуто из его жизни. Но, к счастью, Богаевский принадлежит к тем натурам, которые растут от препятствий, поставленных на их пути, хотя плодотворность их работы и зависит всецело от уединения, молчания и душевного равновесия. Искусство знает два рода талантов: одни — одаренные от природы красноречием и абсолютным слухом, врожденной техникой рафаэлевского типа, другие, которым надо преодолеть сначала свое косноязычие, глухоту, красочную невнятность. В произведениях последних, которых, пожалуй, какой-нибудь критик не без скрытой от него самого справедливой истины обзовет “преодоленной бездарностью”, всегда чувствуется огромный волевой заряд, невольно подчиняющий себе. К ним принадлежат и Демосфены, и Бетховены, и Сезанны. Богаевский, конечно, относится к этой категории. Его жизнь, связанная всеми корнями и жизненными нервами с городом, в котором он родился и от которого никогда не отрывался надолго, является истинным художественным подвижничеством, простым, строгим и объединенным, как житие древнего мастера. “Каждое утро подхожу к мольберту, как к эшафоту”, — признавался он однажды. Он действительно является созданием своей древней и скорбной страны, а картины его относятся к земле, их вдохновлявшей, совершенно так же, как призрачные разливы рек на горизонте к безводным степям, а пальмы оазисов на мутящихся океанах предполудней к сыпучим пескам пустыни.
Богаевский, Константин Фёдорович (1872, Феодосия — 1943, Феодосия) — русский художник-пейзажист Серебряного Века. Почти всю жизнь прожил в Феодосии. Родился в 1872 году в Феодосии в семье мелкого служащего. В 1880 году поступил в классическую гимназию, а с 1881 года воспитывался в семье феодосийского фабриканта Ивана Егоровича Шмита. Учился сначала в Феодосии у Адольфа Фесслера, в мастерской Ивана Константиновича Айвазовского, но безуспешно. После этого поступил в Петербургскую Академию художеств, учился с 1891 по 1895 год в мастерской Архипа Ивановича Куинджи. В 1890 году ездил на этюды на Волгу, в 1897 вместе с Куинджи и его учениками в Германию, Францию и Австрию. Там познакомился с современным европейским искусством. Наибольшее впечатление, по свидетельствам, на Богаевского произвели произведения художников Сецессиона в Вене, а также Арнольда Бёклина. Начиная с 1900 года, Богаевский выставляется, сначала в Петербурге, затем в Венеции, Мюнхене (Сецессион), Париже и Москве. В 1904 году вступил в Новое общество художников, затем был призван на военную службу, служил в Керченской крепости, в 1906 году демобилизовался и женился на Жозефине Густавовне Дуранте. В этом же году Богаевский построил в Феодосии мастерскую, в которой потом работал до конца жизни. Стержневая тема его творчества - древняя Крымская Киммерия, с ее величественными горами, складками холмов, античными городами и ослепительным солнцем, освещающим всё это великолепие. В 1906 году Богаевский участвовал в выставке Exposition del Art Russe, устроенной Сергеем Дягилевым в Париже при Salon d'Automne. В 1908 году путешествовал по Германии, в 1909 по Италии и Греции, знакомился с искусством старых мастеров. В 1910 году избран членом Московского Товарищества Художников. В том же году вышла книга стихов Максимилиана Волошина «Годы странствий», проиллюстрирована рисунками Богаевского. В 1911—1914 годах участвовал в выставках «Мира искусства». В 1912 году выполнил самую известную свою работу — три панно для особняка М. П. Рябушинского в Москве. В 1914 году снова был призван в армию, служил около Севастополя, демобилизован в 1918 году. После революции остался в Феодосии, по-прежнему участвовал в художественных выставках. В 1923 году работал над панно для Сельскохозяйственной Выставки в Москве. В 1933 году получил звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. В 1936—1939 году работал в Тарусе. В 1941 году оказался в оккупации, погиб в 1943 году при бомбардировке Феодосии советской авиацией. Похоронен в Феодосии на городском кладбище (старом). По свидетельствам современников, Богаевский был замкнутым, добросовестным, мирным и чрезвычайно наивным человеком. Ближайшие друзья — художник Константин Кандауров и Максимилиан Волошин. В 1902—1903 годах художник создал серию картин по мотивам хорошо ему знакомых крымских пейзажей («Старый Крым», «Древняя крепость») . После этого он долгое время писал пейзажи, не привязанные к конкретным местам, в которых заметно влияние Бёклина и Климта. Они характерны совершенно особым освещением, происходящим из нескольких цветовых пятен, и экспрессивным небом («Последние лучи»). Эти черты не получили никакого продолжения в русской живописи; кроме Климта, параллели в западноевропейской живописи неожиданно находятся у Джованни Сегантини. Очень характерны для этого периода Богаевского солнце с расходящимися лучами и меловые скалы. Под влиянием Волошина Богаевский пишет так называемый «Киммерийский цикл» картин. С 1906 года, после долгой изоляции на военной службе в Керчи, в творчестве Богаевского появляются философские мотивы, связанные с одиночеством и малостью человека («Звезда Полынь», «Солнце», «Генуэзская крепость»). Как известно, стихотворение Волошина «Полынь» посвящено Богаевскому. Гармония снова появляется в 1907 и 1908 годах («Южная страна. Пещерный город»). После путешествия в Европу, начиная с 1910 года, Богаевский пишет классические пейзажи, явно под впечатлением от немецких (Дюрер, Альтдорфер) и итальянских (Мантенья) мастеров эпохи Возрождения, а также несомненным влиянием Клода Лоррена, у которого Богаевский (как раньше Тернер) позаимствовал идею освещения («Воспоминание о Мантенье», «Итальянский пейзаж», «Классический пейзаж», «Киммерийская область», «Корабли»). В 1912 году по заказу Рябушинского Богаевский выполнил три панно для его московского особняка. Те же мотивы прослеживаются и в произведениях Богаевского 1920-х и 1930-х годов («Феодосия», «Крымский пейзаж», «Старая гавань», «Вечер у моря»). Его творчество прочно вошло в наследие художников Киммерийской школы живописи. В 1920-е годы художник пробовал обращаться к теме индустриального строительства («Днепрострой», «Порт воображаемого города») с явным намерением создать художественный образ города будущего.
www.raruss.ru
Исторический пейзаж Константина Богаевского
Красота Крыма издавна вдохновляла художников. 24 января – день рождения одного из самых известных мастеров кисти, чье творчество тесно связано с прекрасным полуостровом.
Константин Богаевский – выдающийся пейзажист, живописец и график – создал в своих работах свой образ Крыма – самобытный, неповторимый и в то же время узнаваемый.
Константин Богаевский Константин Федорович Богаевский родился в январе 1872 году в Феодосии в семье мелкого служащего. Восьми лет поступил в классическую гимназию, воспитывался в семье феодосийского фабриканта Ивана Егоровича Шмита. Некоторое время занимался в мастерской знаменитого мариниста Ивана Айвазовского, а затем поступил в Петербургскую Академию художеств, где с 1891 по 1895 учился в мастерской прославленного художника Архипа Куинджи.
Спустя два года вместе с Куинджи и другими его учениками Богаевский отправился в зарубежный вояж – по Германии, Франции, Австрии. Сильное впечатление на молодого художника произвели работы художников Сецессиона в Вене, а также Арнольда Беклина.
Весной 1898 года Богаевский совершил путешествие в Италию, где познакомился с картинами Клода Лоррена – влияние этого мастера особенно заметно в произведениях Богаевского. Тогда же он начал выставлять свои картины в Новом обществе художников, являясь одним из его основателей.
Константин Богаевский. Каффа (Старая Феодосия) На некоторое время художник был призван на военную службу, служил в Керченской крепости, а в 1906 году демобилизовался и женился на Жозефине Дуранте. В этом же году Богаевский построил в Феодосии мастерскую, в которой проработал до конца жизни.
В 1906 году он участвует в выставке русского искусства в Париже, устроенной Сергеем Дягилевым, а спустя пять лет входит в прославленное объединение художников «Мир искусства». Ему не суждено было стать очень известным представителем «мирискусников», однако свое веское слово в живописи он безусловно сказал…
Жанр, к которому Богаевский тяготел и который в полной мере реализовал в своих произведениях, – исторический пейзаж
Жанр, к которому Богаевский тяготел и который в полной мере реализовал в своих произведениях, – исторический пейзаж.
Пожалуй, лучшую характеристику творчеству Константина Богаевского дал еще один преданный певец Крыма – художник, поэт, публицист Максимилин Волошин. Волошин был одним из почитателей и одновременно глубоких критиков творчества Богаевского. Вот что он пишет: «Искусство Богаевского целиком вышло из земли, на которой он родился. Для того чтобы понять его творчество, надо узнать эту землю; его душа сложилась соответственно ее холмам и долинам, а мечта развивалась, восполняя ее ущербы и населяя ее несуществующей жизнью».
Богаевский и Волошин Основная тема, если угодно главный герой, а точнее героиня его творчества – древняя Крымская Киммерия, с ее величественными горами, складками холмов, причудливыми, почти сказочными городами и ослепительным солнцем, освещающим все это великолепие.
Константин Богаевский. Генуэзская крепость «Точно так же исторический пейзаж стремится стать историческим портретом земли. Лицо земли складывается геологически, так же, как человеческое лицо – анатомически, и точно так же определяется морщинами, шрамами и ранами, оставленными на нем стихиями и людьми: знаками мгновений. В этом – смысл Исторического Пейзажа», – пишет Максимилиан Волошин.
Стилизуя форму, цвет и приемы живописи, Богаевский добивался монументальности и декоративности картин. Историк искусства Александр Бенуа называл его «стилистом, декоратором и поэтом». По признанию самого мастера, ему хотелось отойти от обыденности и создать «другой, фантастический мир».
Константин Богаевский. Старый Крым В своей картине «Порт воображаемого города» Богаевский прозрел многое, в том числе и столь знакомые нам промышленные дымы современного нам урбанистического мира. Они смешиваются с могучим сиянием, которым озарены все полотна Богаевского. Художник обратился не просто к природе Киммерии с ее величественными горами, складками холмов и ослепительным солнцем, а к истории земли, ее античных городов, создав особый жанр «археологического», исторического пейзажа.
В 1902-1903 годах он создает серию картин по мотивам хорошо ему знакомых крымских пейзажей («Старый Крым», «Древняя крепость»). После этого долгое время писал пейзажи, не привязанные к конкретным местам, в которых заметно влияние Беклина и Климта.
Константин Богаевский. Старый Крым Они характерны особым освещением, происходящим из нескольких цветовых пятен, и экспрессивным небом (как в картине «Последние лучи»). Эти черты не получили продолжения в русской живописи. Очень характерны для этого периода творчества Богаевского солнце с расходящимися лучами и меловые скалы. Под влиянием Волошина Богаевский пишет так называемый «Киммерийский цикл» картин.
Константин Богаевский. Вечернее солнце В 1908-1909 годах художник путешествовал по Германии, Италии и Греции, где знакомился с искусством старых мастеров. После путешествия в Европу он пишет классические пейзажи, явно под впечатлением от немецких (Дюрер, Альтдорфер) и итальянских мастеров эпохи Возрождения (Мантенья).
Невозможно забыть его странные и пронзительные крымские образы – обожженные солнцем пустыни юга, нагромождения камней и скал, как в работах «Древняя земля», «Алтари вселенной», «Южная страна. Пещерный город», «Киммерийская область»; вымершие, фантастические развалины городов, крепостей («Крепость у моря», «Мертвый город», «Гора святого Георгия»).
Константин Богаевский. Южная страна. Пещерный город В этих произведениях, отмечает Волошин, «чувствуется некоторое влияние Пуссена и Клода Лоррена, хотя пути Богаевского совершенно обособлены и самостоятельны».
В 1910 году Богаевский избран членом Московского Товарищества Художников. В том же году вышла книга стихов Максимилиана Волошина «Годы странствий», которая проиллюстрирована рисунками Богаевского. В 1911-1914 годах он участвовал в выставках «Мира искусства». В 1912 году создал самую известную свою работу – три панно для особняка Рябушинского в Москве.
По свидетельствам современников, Богаевский был замкнутым, чрезвычайно мирным и несколько наивным человеком
С началом Первой мировой войны он вновь призван в армию, служит около Севастополя, демобилизован спустя четыре года.
После революции остался в Феодосии, по-прежнему участвовал в художественных выставках.
Уже в советский период в 1923 году он работал над панно для Сельскохозяйственной выставки в Москве. Спустя десять лет получил звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. В 1936-1939 годах жил в Тарусе, но продолжал прежние крымские циклы; писал индустриальные ландшафты, как в серии полотен «Днепрострой».
В 1939 году, на склоне лет, Богаевский так определил квинтэссенцию своих творческих исканий: «Древние греческие поэты и историки, говоря о Крыме, называли его легендарным именем «Киммерия» – по имени обитавшего здесь когда-то народа киммерийцев… В своих композициях я пытаюсь передать образ этой Земли – величавый и прекрасный, торжественный и грустный. Этот пейзаж, насыщенный большим историческим прошлым, с своеобразным ритмом гор, напряженными складками холмов, носящий несколько суровый характер, служит для меня неисчерпаемым источником».
Похоронен в Феодосии на старом городском кладбище
По свидетельствам современников, Богаевский был замкнутым, чрезвычайно мирным и несколько наивным человеком. Патриот своей родной крымской земли, Константин Богаевский с началом войны в 1941 году остался в оккупации. Здесь он и погиб в 1943 году при бомбардировке Феодосии советской авиацией. Похоронен в Феодосии на старом городском кладбище.
ru.krymr.com
