Музей Черномырдина«Завтрак на траве» Мане: история создания картины . Моне завтрак на траве картина
о чем скандальная картина Эдуарда Мане
Обнаженная женщина в окружении одетых мужчин, откровенное искажение перспективы, снегирь в летнем пейзаже – в чем смысл этих нелепых деталей и приемов, эпатирующих зрителя? Психоаналитик Андрей Россохин и искусствовед Мария Ревякина рассматривают картину и рассказывают, что они увидели.
Эдуард Мане написал «Завтрак на траве» в 1863 году. Картина выставлена в Музее Орсе в Париже. Мане написал картину для выставки на Парижском салоне. Строгое жюри отвергло ее, но работа получила скандальную известность. Уже при первом взгляде создается впечатление, что цель автора – шокировать зрителя, разрушив все представления о современной ему живописи. Обнаженная натура часто встречалась в произведениях современников Мане, но так изображались лишь боги и прочие «небожители». Мане делает героями не просто обычных людей, а узнаваемых современников: Викторину Мёран – натурщицу, часто позировавшую художнику, своего брата Густава и будущего шурина – Фердинанда Леенхоффа. Чтобы разгадать замысел художника, рассмотрим детали.
1. Береговая линия
Андрей Россохин: Береговая линия четко разделяет картину на два плана. Первый план откровенно декоративен. Три фигуры, темный лес – все это выглядит как рисунок на занавесе, который закрывает сцену. Точнее, то, что происходит на втором плане. Там мы видим девушку, которая купается в реке, дорогу, уводящую вдаль, и простор. Этот дальний план более живой, красочный. Он похож на фантазию или сон, потому что там нарушены все привычные пропорции. Очевидно, что размеры лодки и сама река должны быть намного больше фигуры.
2. Фигуры центрального плана
Мария Ревякина: Мы видим обнаженную женщину и двух интеллигентно одетых мужчин, которые ведут беседу. Фигуры расположены слишком близко друг к другу. Автор усиливает это ощущение, используя прием «сжатой» перспективы, при котором объекты кажутся значительно ближе друг к другу. Но при этом между мужчинами и женщиной есть какая-то незримая граница, они не взаимодействуют.
Рисуя женскую фигуру, Мане так подобрал тона, что она выглядит плоской, в то время как мужские фигуры объемны. По цвету они тоже различаются. Думаю, что посредством этих контрастов, игры с перспективой и искажением восприятия художник хотел затронуть тему неравенства полов, норм мужского и женского поведения, принятых в современном ему обществе.
Андрей Россохин: Черные официальные костюмы на фоне дикой природы смотрятся так же неестественно, как и обнаженная женская фигура на фоне одетых мужчин. Мужчины тотально закрыты и интеллектуальны, хотя каждый вроде бы демонстрирует сексуальность. Один из них держит руку за спиной женщины, подчеркивая, что это его собственность. Второй скрытым образом на нее претендует, о чем говорит достаточно агрессивный жест его руки, трость и раскрытые ноги. Но все это поверхностная, фальшивая сексуальность, декорация живой жизни.
Если вы прикроете рукой нагое тело женщины, то увидите перед собой типичный семейный портрет конца XIX века. Он отражает внешне благопристойные, но бесстрастные отношения, в которых нет чувств, игры, тепла.
3. Обнаженная женщина
Мария Ревякина: Фигура обнаженной женщины выглядит слишком светлой, яркой, и автор усиливает это «свечение», окружая ее темными тонами, заставляя как бы «выступать» из картины. Она вызывающе смотрит прямо на зрителя. Мужчины же при этом не смотрят ни на нее, ни на зрителя, и в этом читается некое отсутствие сексуальности. Любопытно, что есть свидетельства современников о том, что Викторина Мёран - натурщица художника, была нетрадиционной сексуальной ориентации. Возможно, художник пытался затронуть и тему запретной, порицаемой обществом сексуальности.
Андрей Россохин: Ее тело обнажено, но никакой эротики здесь нет. В неестественно-белом оттенке кожи есть что-то холодное, фальшивое, подчеркнуто отличающееся от теплого оттенка кожи девушки на дальнем плане. Тело женщины почти такого цвета, как воротники рубашек у мужчин. Она напоминает фарфоровую статуэтку, атрибут мужчины. В ней живо одно лишь лицо, потому что взгляд женщины на самом деле обращен не на нас. Она видит ту юную девушку, которой она была когда-то, погружена в те детские фантазии.
4. Девушка на заднем плане
Мария Ревякина: Художник нарушает законы перспективы и сознательно искажает наше восприятие пространства: фигура женщины, изображенной на заднем плане, кажется слишком крупной, она значительно больше лодки и реки; ее рука почти касается руки мужчины, изображенного в центре картины.
Андрей Россохин: Девушка подобна Алисе, которая оказалась вдруг в Стране чудес. Ее фигура полна жизни. Левой рукой девушка касается платья, которым прикрывает свою вагину. Этот жест означает, с одной стороны, запрет на эротические фантазии, а с другой, наоборот, их разжигание.
5. Натюрморт
Андрей Россохин: В разбросанных фруктах, бутылке и одежде, изображенных в нижней части холста, есть нечто хаотичное, все это вроде бы указывает на бурный секс. Но фигуры людей подчеркнуто отстранены от этой части картины. Герои даже не прикасались к хлебу и фруктам. Как будто все удовольствия жизни, которые олицетворяют еда и секс, ими отброшены, отвергнуты.
6. Снегирь
Андрей Россохин: Снегирь – зимняя птица, в летнем пейзаже он смотрится как минимум странно. Он расположен вверху картины, как бы на границе двух миров. Его присутствие подчеркивает фантазийность мира «за занавесом» и в то же время говорит об эмоциональном холоде, который царит в мире декоративном. Настоящая сексуальность здесь умерла, замерзла. Этот холод подчеркнут черно-белыми одеждами мужчин и белым телом женщины.
Бунт художника
Мария Ревякина: Главной идеей произведения является насмешка, бунт художника, противостояние официальному искусству своего времени. Алогичностью картины (странный сюжет, нарушение законов перспективы, сочетание различных техник письма и т.д.) художник показывает бессмысленность современного искусства и говорит о том, что есть темы куда важнее общепринятых классических – такие, как сексуальность или неравенство между мужчинами и женщинами.
Андрей Россохин: В картине, которая, на первый взгляд, призвана эпатировать зрителей, речь на самом деле идет о судьбе женщины XIX века. Она вынуждена играть определенную социальную роль и жить фальшивой церемониальной жизнью. И только в фантазиях она представляет себя той чувственной девушкой и печалится об упущенных возможностях, наслаждении, счастье. И, вероятно, жалеет, что не отправилась на поиски чего-то другого – по той светлой дороге, ведущей вдаль.
Об экспертах
Андрей Россохин – психоаналитик, доктор психологических наук, руководитель магистерской программы «Психоанализ и психоаналитическое бизнес-консультирование» в НИУ «Высшая школа экономики», руководитель магистерской программы «Психоанализ и психоаналитическая психотерапия» в НИУ «Высшая школа экономики».
Мария Ревякина – искусствовед, независимый бизнес-консультант, коуч, изучает психоанализ и бизнес-консультирование в НИУ «Высшая школа экономики».
Читайте также
www.psychologies.ru
Завтрак на траве (картина Моне) — WiKi
«Завтрак на охоте», Курбе В 1865 году, под впечатлением от одной из своих поездок на этюды в Фонтенбло, Моне задумал написать монументальную картину размерами 4 × 6 м для заявки на Парижский Салон 1866 года[5][6]. Он хотел перейти от малых форм к большим[7], и написание такого большого полотна рассматривалось художником как вызов самому себе и вместе с тем представителям общественности, которые с сарказмом раскритиковали его картины на Салоне отверженных ещё в 1863 году[5]. Между тем, тремя годами ранее, в 1862 году, Мане создал одноимённую картину (холст, масло, 208 × 264,5 см; Музей Орсе)[8], отвергнутую Салоном 1863 года из-за своей «непристойности»[9]. Появление данной работы на Салоне Отверженных эпатировало публику и ознаменовалось скандалом из-за изображения обнажённых женщин в группе одетых людей, среди которых было можно узнать достаточно известных личностей[10][11]. Моне задумал своё полотно в качестве вызова и одновременно дани Мане, избрав ту же тему, но подойдя к ней с другим стилем, которым тоже хотел удивить зрителя, но уже с другой стороны[12][10][13]. Как и ранее Жерико, Моне в тот момент было только 25 лет, когда он решился на создание работы, которая была бы в три раза больше чем «Завтрак» Мане и в два раза шире чем «Завтрак на охоте» Курбе[14] (холст, масло, 207 × 325 см; Музей Вальрафа-Рихарца)[15]. Задав моду на живописание пикников, Мане не терпел того, когда его сравнивали и ставили рядом с Моне, «этим выскочкой из Гавра»[16]. Между тем, картины Мане и Моне часто путали, вследствие чего последнему приходилось подписывать свои работы, в том числе и «Завтрак на траве», не просто фамилией, а вместе с именем[4][17].
 |  |  |
| «Дорога на Шайи…», Моне (Ордрупгаард) | «Дорога на Шайи», Моне (Орсе) | «Дуб Бодмера…», Моне (Метрополитен) |
Работа над картиной началась весной 1865 года[5]: с апреля по октябрь Моне с одной целью — написать сцену пикника с множеством фигур — пробыл в Шайи[fr][18], на окраине леса Фонтенбло[19], своеобразной студии импрессионистов[20]. Проведя несколько месяцев в ожидании Базиля, модели и одного из героев будущего полотна, Моне создал ряд пейзажных этюдов, варьирующихся от маленьких эскизов до больших набросков[21]. Из них можно выделить несколько отдельных произведений пейзажного искусства, которые сам Моне считал значительными своими работами[18]: «Дорога на Шайи через лес Фонтенбло» (холст, масло, 97 × 130,5 см; Музей Ордрупгаард[en])[22], «Дорога на Шайи» (холст, масло, 43 × 59 см; Музей Орсе)[23], «Дуб Бодмера, лес Фонтенбло на дороге в Шайи» (холст, масло, 96,2 × 129,2 см; Метрополитен-музей)[24]. Работал он на природе, широко и свободно, достигнув тех тонов, того контраста света и тени, каковых на то время не было ни у Курбе, ни у Мане[21]. Эти эскизы больших деревьев с отбрасывающими тень ветками и листьями, созданные примерно в одних и тех же местах, послужили ландшафтным фоном для будущего «Пикника»[25][26]. Последняя работа особо примечательна тем, что на ней запечатлён дуб Бодмера, названный так в честь швейцарского художника Карла Бодмера, который на Салоне 1852 года выставил работу с изображением данного дерева, после чего оно стало любимцем художников и фотографов, в частности Гюстава Ле Гре[en][27].
«Пейзаж Шайи», Базиль 
«Импровизированный госпиталь», Базиль Базиль приехал в Шайи в августе 1865 года, и жил там до сентября, поразившись большим и красивым лесным пространствам и написав несколько этюдов, которые форматом и палитрой были подобны работам Моне: сверкающее голубое небо, темно-зеленая листва, красновато-коричневый подлесок с оранжевыми бликами[28]; среди них выделяется «Пейзаж Шайи» (холст, масло, 81 × 100,3 см; Чикагский институт искусств)[29]. Будучи наследниками представителей «барбизонской школы» Руссо и Милле, Моне и Курбе в отличие от них не наделяли деревья антропомофорфическими чертами и не проецировали свои чувства на неодушевленные объекты природы. Они концентрировались не на «понимании деревьев», а на том, как свет падает на них и раскрывает их формы, цвета и текстуру. Моне и Курбе хотели передать состояние леса тогда, когда они в нём были и его писали, достигая в живописи практически фотографической точности[30]. Моне конечно же знал о существовании пейзажной фотографии[en]*, и, возможно, даже мог видеть работы Ле Гре, и естественно, что когда они пошли в один и тот же лес, у них получился одинаковый результат с поправкой на то, что художник обладает большей свободой и может легко убрать ветку или камень из нужного места в отличие от фотографа[31][27]. Однажды во время работы, в попытке защитить детей от летящего на них бронзового диска, с которым играли какие-то неуклюжие англичане, Моне повредил ногу и слёг в постель. Специально для него Базиль, будучи студентом-медиком, разработал специальное приспособление, которое при помощи противовеса приподнимало повреждённую ногу[28][32]. Такого раненого художника Базиль запечатлел в работе «Импровизированный госпиталь[nl]» (холст, масло, 48 × 65 см; Музей Орсе)[33][28][34].
«Базиль и Камилла», Моне 
Зарисовка композиции, Моне После приезда Базиля Моне активно взялся за написание групповых этюдов[21]. Для мужских фигур вместе с Базилем позировал Альберт Ламброн, друг Моне, а большинство женских фигур, возможно, были списаны им с нескольких женщин или даже с одной — своей возлюбленной Камиллы, которая, однако, не ездила в Шайи[11][21][4][35]. Из групповых этюдов Моне того времени сохранился лишь один[25][21]: «Базиль и Камилла» (холст, масло, 93 × 68,9 см; Коллекция Алисы Меллон Брюс[en], Национальная галерея искусства), который хранился у Мишеля Моне[en], сына художника, а затем у Эдварда Молино[36]. Там же хранится и зарисовка композиции картины (бумага, мел, 30,5 × 46,8 см), сделанная Моне в 1865 году и подаренная Базилю[37]. Известен также один предварительный набросок женских фигур, находящийся в альбоме Моне (бумага, мел, 26 × 34 см; музее Мармоттан-Моне)[38][39][40][41]. В мае 1865 года Моне писал Базилю: «я думаю только о моей картине, и если я совершу ошибку, я думаю, что сойду с ума»[39][42]. Начав в Шайи, а закончив в мастерской в сентябре 1865 года, Моне создал очень тщательно выписанный уменьшенный вариант композиции (холст, масло, 130 × 181 см; Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина), по которому в настоящее время можно с большой точностью восстановить изначальный замысел всего большого полотна[21][5][6][43][44].
«Женщина в зелёном», Моне 
«Высадка на остров Киферу», Ватто Вернувшись в Париж, Моне занялся переносом эскиза на холст поистине монументальных размеров, зная о будущих трудностях такой работы[21][5]. Он сохранил акцент на ярких контрастах светотени, а также такие же свежие и свободные мазки, достигнув при этом какой-то спонтанности сюжета и сцены на природе, самого трудного элемента картины[21][5]. Наиболее значительное различие между эскизом и окончательной работой заключается в замене сидящего безбородого и худого молодого человека на более взрослого, бородатого и дородного, имеющего благодаря своей бородке с бакенбардами поразительное сходство с Курбе[25][45][5][35]. Фигура Базиля же послужила основой сразу для нескольких мужчин, по кравней мере, четырёх[25]. Также можно отметить, что платье первой стоящей слева женщины стало серо-красным вместо белого с чёрной отделкой, а на голове у неё появилась другого вида шляпа; в то же время оранжевое платье второй стоящей дамы и полосатое платье сидящей женщины остались незавершёнными[45]. Необычайная композиция, наполненная живой ритмичностью наклона женских головок, признательными взглядами и вытянутыми руками, стала своего рода данью почтения элегантной картине Ватто «Высадка на остров Киферу», которая, по словам Моне, была его любимой в Лувре[21]. Несмотря на незаконченность работы, посмотреть неё, по свидетельству Базиля, собралось более 20 художников[46]. Зимой 1865—1866 годов Базиль посетил мастерскую Моне вместе с Курбе: Базиль «был в восторге» от картины, однако, по сведениям Гюстава Жеффруа[en], именно комментарии Курбе стали причиной отказа Моне от дальнейшей работы над полотном[25][47][5][48]. Как писал в своём дневнике граф Гарри Кесслер, в ноябре 1903 года вместе с Рейссельберге посетивший мастерскую художника в Живерни, Моне рассказывал, что по совету Курбе начал переделывать женские платья и в результате окончательно испортил холст[49][50]. После этого, чтобы хоть что-то выставить на Салон, Моне за четыре дня написал «Женщину в зелёном[de]»[49][50] (холст, масло, 231 × 151 см; Бременская картинная галерея)[51], для которой моделью снова послужила Камилла[52].
«Женщины в саду», Моне Не успев с «Завтраком» к Салону, в апреле 1866 года Моне уехал с Камиллой в небольшой домик близ Виль-д’Авре, написав Арману Готье[en] о своём решении «оставить на некоторое время в стороне все крупные вещи, которые только съедали бы все мои деньги и ставили меня в трудности»[53][54][5]. Незадолго до открытия Парижского Салона, Моне прекратил работу над почти законченным полотном, так и не показав его как жюри, так и публике[55][5][6]. Было объявлено, что он опасался отказа, но жюри Салона 1866 года было достаточно либеральным и уже принимало его рискованные работы, однако и в этом случае картина наверняка была бы атакована большинством критиков, хотя и стала бы «манифетом пленэризма», со всеми амбициями Курбе и Мане, но без сексуального подтекста или политических и социальных нотаций[56]. Затем Моне начал картину для следующего Салона, обобщив в ней то, что он понял во время работы над «Завтраком», и одновременно отказавшись от огромных масштабов, резких контрастов, а также переноса пленэрных эскизов на холст в мастерской[57]. Итогом этого стали «Женщины в саду» (холст, масло, 255 × 205 см; Музей Орсе)[58], на которой Моне, также как и в «Завтраке», изобразил так ему полюбившиеся меняющиеся эффекты естественного света[3], а помимо этого и такие же женские платья[4]. Здесь Камилла позировала уже для трёх женских фигур, в связи с чем их лица не могут сравниться с настоящими портретами[59]. Примечательно, что всю картину Моне целиком создал на природе, для чего вырыл канаву в земле и постепенно, по мере заполнения холста, опускал его в яму, чтобы писать все части с одного ракурса[60][57]. Несмотря на амбиции Моне, «Женщины» были отвергнуты жюри Салона 1867 года во имя «спасения искусства» от «этого отвратительного направления»[59].
Части
Моне и герцог Тревизо перед средней, ещё не обрезанной справа, частью «Завтрака», 1920 год. Фото Шумоффа Моне стал признанным мастером импрессионизма, несмотря на творческую неудачу с «Завтраком на траве»[66], картиной-символом своей эпохи, которой была уготована трагическая судьба[68]. В ноябре 1920 года в Живерни к художнику на его 80-летие приехал герцог Тревизо[fr], во время бесед с которым Моне продемонстрировал многие свои работы, в том числе «Кувшинки»[69], а также среднюю часть «Завтрака на траве», впервые спустя 50 лет со времени создания картины[70]. Впоследствии, по мотивам бесед с Моне, герцог Тревизо опубликовал обстоятельный очерк «Паломничество в Живерни», проиллюстрированный фотографом Пьером Шумоффом[71]. Известна фотография, на которой художник и герцог запечатлены стоящими у «Завтрака» в мастерской[72][73]. Тогда-то Моне и рассказал ему, что случилось с картиной[45]: «Мне очень важна эта работа, такая неполная и изуродованная; я должен был заплатить за аренду, я отдал её в залог хозяину, хранившему её в своем подвале и, когда я наконец-то смог забрать её, то увидел, что она успела заплесневеть»[74].
Так, в июне 1874 года Моне арендовал дом в Аржантёе за 1,400 франков в год у плотника Александра-Адониса Фламена и в октябре переехал туда с семьёй[75][76]. В январе 1878 года «Завтрак» был оставлен Фламену в качестве залога просроченной задолженности Моне и в течение следующих шести лет холст лежал свернутым в подвале[77][78]. Некоторое время спустя Моне вступил в переписку с Фламеном по поводу возвращения картины, для чего в марте 1884 года попросил у своего арт-дилера Дюран-Рюэля денег в долг[77][79]. В том же году художник вернул себе полотно и разрезал его на три части[5][6][43]. Правый фрагмент подгнил из-за влажности и был навсегда утерян, а две единственные сохранившиеся левая (4,18 × 1,5 м) и средняя (2,487 × 2,18 м) части дошли до нашего времени[19][5][80][81][82][83][44]. После Моне обе работы находились у его сына Мишеля[80][81]. Левая часть некоторое время хранилась в частной коллекции, а с 1931 года — у Жоржа Вильденштейна[en]. В 1957 году он передал картину в дар государству, после чего она была приписана к Лувру и выставлялась в галерее Же-де-Пом[en] до 1986 года, когда была передана в музей Орсе[80][82]. В 1920-х годах, вероятно, после смерти Моне, от середины справа была отрезана полоса с плечами и головой женщины в полосатом платье[45]. Средняя часть находилась в коллекции Мирана Экнаяна[fr][19][84], пока не была принята государством в качестве уплаты налога на наследство и в 1987 году приписана музею Орсе, воссоединившись с левой стороной[81][83].
Версия
Меньшая версия в 1866—1867 годах выставлялась в галерее арт-дилера Латуша[fr][87]. Некоторое время она находилась в коллекции оперного певца Жана-Батиста Фора[38][87][88]. Она экспонировалась на выставке работ Моне в галерее Дюран-Рюэля, прошедшей 22 ноября—15 декабря 1900 года[89]. Там, приехав на Всемирную выставку, картину увидел критик Александр Бенуа, охарактеризовавший её как «пожалуй, самое блестящее произведение Моне» и «одно из прекраснейших за всё XX столетие»[90][91][92]. Так, писал он в журнале «Мир искусства»[64]:
Портрет Щукина, Дмитрий Мельников, 1915 год  | Грустно осознание, что все музеи современной живописи, русские и иностранные — ничто иное, как рассадники мертвого академического искусства или отвратительного эклектизма. Нельзя и мечтать о том, чтобы такая картина, как этот „Déjeuner sous bois“ Кл. Монэ, была приобретена Петербургом или Москвой. Когда-нибудь и такие картины будут приобретаться, когда-нибудь плетущаяся за жизнью история возведёт их в разряд классических произведений, но тогда уже будет поздно, они не будут благотворно влиять на молодые поколения, ушедшие совершенно в другую сторону, а будут себе висеть рядом с Рембрандтом и Тицианом на усладу туристам и бездарным копистам. А между тем, одна такая картина могла-бы теперь иметь бесконечно более глубокое и благотворное влияние на развитие наших художников, нежели те тысячи уродливых холстов, которые заполняют наши национальные музеи. Картина Монэ всё ещё вполне современна; она свежа, ярка и убедительна, и в ней содержится больше указаний и советов для художника, нежели во всех академиях, вместе взятых. |  |
Спустя несколько лет упрёк Бенуа был опровергнут[92]. Картина была приобретена лично у Моне московским промышленником и меценатом Сергеем Щукиным, активно собиравшим работы тогда ещё непонятных общественности импрессионистов, которые он выставлял на открытое обозрение публики в доме Трубецких[93][94][95]. Купил он работу в ноябре 1904 года[96][97], отдав за неё 30 тысяч франков через арт-дилера Пауля Кассирера[87][88]. Таким образом, Щукин стал обладателем тринадцати полотен Моне[96][98], практически закрыв для себя тему коллекционирования импрессионистов[97]. Одним из тех, кто видел «Завтрак» у Щукина, был критик Яков Тугендхольд, посвятивший его собранию обстоятельную статью[99].
После русской революции Щукин эмигрировал во Францию, а его коллекция в 1918 году была национализирована по декрету Ленина и целиком передана в новосозданный Государственный музей нового западного искусства. В 1930-е годы некоторые работы были проданы за границу, а в 1948 году, после ликвидации музея по решению Сталина, собрание Щукина было разделено между Государственным Эрмитажем и Государственным музеем изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, куда и попал «Завтрак на траве»[61][100][93][94][101][102][95]. В настоящее время картина под номером Ж-3307 находится в галерее искусства стран Европы и Америки XIX—XX веков[6].
В рамках года культурного туризма Россия—Франция с 22 октября 2016 года по 20 февраля 2017 года картина Моне среди работ Гогена, Пикассо и Матисса из коллекции Щукина экспонировалась в «Фонде Луи Виттона[fr]» в Париже на выставке «Шедевры современного искусства» под кураторством Анны Балдассари[fr] при сотрудничестве с министром культуры России Владимиром Мединским, директором Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина Мариной Лошак, директором Государственного Эрмитажа Михаилом Пиотровским и директором Государственной Третьяковской галереи Зельфирой Трегуловой[66][94][103][104]. В день открытия выставку посетил президент Франции Франсуа Олланд[105], в то время как предполагавшийся визит президента России Владимира Путина был отложен из-за политических разногласий[106].
ru-wiki.org
Мане, Моне и Сезанн или история одного завтрака
В 1863 году Эдуард Мане пишет картину «Завтрак на траве» (изначально «Купание») для Парижского салона, однако жюри не допускает ее к выставке.
Количество картин, которые не прошли отбор Парижского салона, было велико, и по инициативе императора Наполеон III, большого любителя живописи, была организована параллельная «дополнительная выставка экспонентов, признанных слишком слабыми для участия в конкурсе награжденных». Выставка сразу же получила название «Салон отверженных».
Эдуард Мане «Завтрак на траве», 1863 год
Картина Мане и на Салоне отверженных была воспринята крайне отрицательно. Император посчитал картину неприличной и в конечном итоге картину сняли с выставки. Проблема была в отсутствии аллегории, реальности изображенных персонажей, даже некоторой узнаваемости изображенной на картине женщины. Для академичной живописи того времени такой подход был новым и шокирующим.
Меж тем, идея «Завтрака на траве» не нова, за основу композиции Мане взял фрагмент с гравюры Маркантонио Раймонди «Суд Париса», которую тот, в свою очередь, делал по рисунку Рафаэля. Посмотрите на правую часть картины.
Гравюра Маркантонио Раймонди «Суд Париса» по рисунку Рафаэля. 1510-1520 г.
В качестве источников вдохновения называлось и полотно Тициана «Сельский концерт» (1509), которое долгое время приписывали умершему в 1510 году от чумы Джорджоне. Здесь присутствуют две обнаженные женщины – Каллиопа и Полимния, музы эпической и лирической Поэзии, а также два элегантно одетых молодых мужчины, один из которых играет на лютне.
Тициан «Сельский концерт» (1509)
Картина Эдуарда Мане становится знаковой для новых художников того времени, импрессионистов, которые выступают за живопись, где уже нет доминанты уважения классических канонов и речь идет о личных ощущениях художника, за живопись, свободную в выборе сюжетов, способов их изображения и обработки цветом.
В 1865 году Клод Моне начал работу над подготовительными набросками к задуманному им огромному — 6х4,6 м — полотну, который он назвал «Завтрак на траве», в знак уважения к Мане. На этой картине не было обнаженных тел, только элегантные дамы под зонтиками и мужчины в рединготах. Полотно было задумано прежде всего для того, чтобы изучить освещение в лесу — в тени деревьев и на поляне.
Смелое начинание 25-летнего Клода Моне заинтересовало всех, и другой французский художник Курбе навестил Моне, дабы щедро помочь ему советами и приободрить юного коллегу, к которому всегда благоволил. Курбе повел себя неожиданно: он посоветовал юноше умерить свой пыл. В результате картина так и не была завершена, Моне прекратил работу и более к этой картине не возвращался.
Клод Моне, «Завтрак на траве». Подготовительный этюд, хранящийся в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в Москве, 1865-1866 г.
В период денежных затруднений Моне оставляет неоконченную картину под залог хозяину гостиницы «Золотой лев», в которой жил художник. Много лет спустя Моне разыскал холст в сарае гостиницы «Золотой лев», где тот хранился в свернутом виде, изъеденный сыростью. Видя, что холст не подлежит восстановлению, Моне отрезал куски, не тронутые влагой, а остальное выбросил. Сейчас сохранившиеся куски холста выставлены в Лувре.
Сохранившиеся фрагменты работы «Завтрак на траве» Клода Моне, Лувр.
Позже в 1869 г. свой вариант «Завтрака на траве» пишет Поль Сезанн. Мотив картины Мане превращен Сезанном в весьма произвольную и драматическую композицию. Фигура на переднем плане, обращенная спиной к зрителю, вероятнее всего – сам художник.
Поль Сезанн. Завтрак на траве. 1869 г.
А в 1876-1877 годах Сезанн делает еще одну картину, которую так же называют «Завтрак на траве».
Поль Сезанн «Завтрак на траве», 1876-1877 г.
Впрочем, нет уверенности, что название картине было дано самим Сезанном. Также эта картина напоминает полотно «Вакханалия» Николы Пуссена, чьи работы в Лувре вдохновляли Сезанна, так что возможно, что это уже совсем другая история.
Никола Пуссен «Вакханалия», 1627-1628
Поделиться ссылкой:
art-moiseeva.ru
история создания картины — Рамблер/субботний
Снегирь в листве, лес, похожий на декорацию, непропорциональные фигуры, рассыпающаяся композиция. По количеству несуразностей кажется, что Эдуард Мане — художник-новичок. Однако такой же стиль он сохранит и в более поздних картинах. Мане словно высмеивает привычку человека видеть на картинах «правильное», академическое. Чем ему это аукнулось?
Сюжет
Обнаженная женщина, очевидно, не в роли богини или иной мифической сущности, бесстыдно смотрит зрителю в глаза. Вторая женщина, также не особенно скрывающая наготу, занята купанием. Она выглядит непропорционально большой по сравнению с фигурами на переднем плане. Джентльмены же, одетые чересчур чопорно для пикника, жарко спорят.
Природа кажется декоративной, словно писал Мане не на пленэре (в чем заверял всех), а сидя в студии. Небрежность в проработке деталей, грубые мазки, тени, положенные черт-те как, — за такие ошибки поклонники академизма называли Мане маляром и недоучкой.
Сюжет взят, думается, из жизни. Вернувшись как-то раз из Аржантея, предместья Парижа, — там, кстати, в течение долгих лет жил и работал Клод Моне, — художник взялся за работу. Воскресный пикник проходил, возможно, даже с моделью Викториной Мёран, которой приписывается не только творческая связь с живописцем. На момент написания картины они уже в разрыве — Мане женился на другой, на своей учительнице музыки Сюзанне Леенхофф. Кстати, брат его жены Фердинанд изображен с портретной точностью на этой картине. Как и брат самого художника Густав.
В нижнем левом углу — лягушка, а неподалеку от нее — вишни. Лягушками называли проституток, а вишни — символ сладострастия. Женщины уподобляются еде, которой мужчины распоряжаются, как вздумается.
Контекст
Мане надеялся, что картину возьмут на Парижский салон. Но, естественно, этого не произошло. Даже Наполеон III — ценитель и провокатор в искусстве, предложивший всех, кого не приняли на выставку, выставить на Салоне отверженных, — и тот отвернулся от «Завтрака на траве».
«Какая-то голая уличная девка, — писал критик Луи Этьенн, — бесстыдно расположилась между двумя франтами в галстуках и городских костюмах. У них вид школьников на каникулах, подражающих кутежам взрослых, и я тщетно пытаюсь понять, в чем же смысл этой непристойной загадки».
Публика не понимала, как на полотне, размеры которого больше подходят для батальных сцен, могут быть так грубо и вызывающе выписаны мужчины и голые женщины. Невыраженность объема на картинах Мане — результат его увлечения японским искусством. Восхищаясь техникой художников из Страны восходящего Солнца, Мане отказался от проработки цветовых и световых нюансов. Как и в гравюрах, художник сконцентрировался на линиях и контуре. Современники же называли его картины незаконченными, небрежными и безыскусными.
Судьба художника
Мане родился в приличной семье. Отец его работал в Министерстве юстиции, мать была дочерью французского дипломата. Несложно представить, чего ждали от ребенка. Но маленький Эдуард категорически не желал учиться, даже живописи, к которой тянулся с детства. Ребенка пугали правила, традиции, академизм.
В поисках себя он плавал в Бразилию, путешествовал по Европе, изучая работы старых мастеров. Ранние картины создали ему имидж подающего надежды художника. Но довольно быстро от него отвернулись и критики, и покупатели. Провокационные полотна, которые отказывались выставлять, были пощечиной вкусу.
Надо сказать, что и в личной жизни Мане придерживался свободных нравов. Он крутил романы с натурщицами при наличии невесты, по молодости заболел сифилисом, осложнения которого и свели его в могилу.
Мане, кстати, был одним из первых адептов скетча. Прогуливаясь в Тюильри, где по выходным собиралась парижская богема, художник быстро записывал сцены с натуры. Современники не воспринимали это как живопись, считая, что такие рисунки годны лишь для иллюстраций журналов и репортажей.
Вместе с Писсарро, Сезанном, Моне, Ренуаром, Дега они создали сообщество прогрессивных живописцев, которое условно называется батиньольской школой. Они не желали следовать канонам официального искусства и стремились найти новые, свежие формы, способы передачи световой среды, воздуха, окутывающего предметы.
Они стремились максимально приблизиться к тому, как человек видит тот или иной предмет. Некое подобие признания Мане появилось в 1890-х годах. Его картины начали приобретаться в частные и государственные собрания. Однако к тому времени художника уже не было в живых.
weekend.rambler.ru
Картина «Завтрак на траве» — Artrue
Дата создания: 1865 г.Тип: масло на холсте.Габариты: 130*181 см.Местонахождение: ГМИИ им. А.С.Пушкина, Москва
В 1865 году знаменитый французский художник Клод Моне создал одну из самых известных своих работ «Завтрак на траве». Он является одним из основателей импрессионизма, так как именно его картина положила начало такому художественному направлению, также он внес огромный вклад в развитие живописи в Европе.
На написание картины данной картины художника вдохновила одноименная картина Эдуарда Мане, написанная в 1863 году. Картина Эдуарда вызвала множество недовольств и скандалов, так как на картине изображена обнаженная дама, рядом с которой вальяжно сидят двое мужчин, любующихся её телом. В то время такая тема считалась несказанно дерзкой.
Завтрак на траве. Эдуард Мане.
Клод начал писать свою версию произведения с набросков, которые он писал с живописных видов леса Фонтенбло, где он также написал множество прекрасных картин, таких как «Дорога на Бас-Бро, Фонтенбло». Людей же художник писал уже в мастерской (одной из позировавших ему тогда моделей была его будущая супруга Камилла Донсье). В завершение полотна художник мастерски вписывает в чудный пейзаж силуэты отдыхающих людей.
На картине зритель видит группу людей знатного происхождения, решившая отдохнуть на природе, устроить пикник под высокими густыми деревьями леса. При внимательном рассмотрении картины на ближнем дереве можно заметить сердце, вырезанное на коре ножом, этот знак намекает на романтическое настроение художника, в котором он прибывал на момент написания полотна.
Лягушатник
Моне был мастером по светотени. Все в картине пронизано солнечным светом, который проникает на поляну сквозь листья деревьев. Художник долго пытался найти баланс света, поэтому его так много на картине. Свет повсюду, подчеркивает каждую складочку на дамских платьях, отражается в листве и стволах деревьев.
К сожалению, художник так и не смог закончить написание этой картины, так как при её создании он занимался еще и другими картинами, а в 1878 году ему нечем было заплатить за жилье, и он оставил эту картину в залог. Через несколько лет он все же попытался продолжить работу над картиной, но некоторые её части были испорчены влагой, поэтому художник просто отрезал поврежденные части полотна, тем самым он отсек большую часть своей задумки, оставив лишь её часть, которая на сегодняшний день находятся в Лувре. Набросок картины, выполненный Клодом Моне, хранится в Москве, в изобразительном музее имени Пушкина.
artrue.ru
ЗНАМЕНИТЫЕ "ЗАВТРАКИ" ИМПРЕССИОНИСТОВ | ARTотека еды
Наверное, самым знаменитым завтраком в истории живописи является скандальный “Завтрак на траве” французского импрессиониста Эдуарда Мане, написанный в 1863 году. Первоначально эта картина предназначалась для Парижского салона – ежегодной художественной выставки, но была отвергнута жюри за аморальность и непристойность. “Завтрак на траве” вместе с другими недопущеными к экспозиции картинами был все-таки выставлен в так называемом Салоне отверженных.
Сюжет картины — двое мужчин с полностью обнаженной женщиной – вызвал настоящий скандал, к тому же персонажи были легко узнаваемы. На полотне художник изобразил собственного брата Густава (тот, что справа) и брата жены Фердинанда Леенхофа. В образе женщины художник соединил черты постоянной натурщицы Викторины Мёран и собственной жены Сюзанны (тело). Викторина была любимой натурщицей Мане и запечатлена во многих его работах, в частности в знаменитой “Олимпии”. Она сама писала неплохие картины, многие из которых позднее были утеряны. Страдала алкоголизмом и в преклонные годы просила подаяние на улице, играя на гитаре. Известна своими любовными отношениями с женщинами.В 1863 году “Завтрак на траве” стал символом Салона отверженных и в дальнейшем источником вдохновения для многих поколений художников.
В 1868 году Эдуард Мане пишет “Завтрак в мастерской”, который стал поворотной точкой в его творчестве. Жанр этой картины трудно определить – она сочетает портрет, натюрморт и бытовую сцену. Также недоумение критики и публики вызвали несочетаемые предметы, представленные на картине: шлем, кот, меч, лимон…
На переднем плане изображен Леон Леенхофф, сын жены художника Сюзанны, рожденный еще до брака. Долгие годы предполагалось, что Леон – сын Эдуарда Мане, но новые исследования указывают на Огюста Мане, отца самого художника.
Мане удалось мастерски объединить разнородные предметы и создать гармоничную композицию независимых друг от друга элементов. Женщина с кофе и рама на стене напоминают Вермеера, вариации серого отсылают к Веласкесу, а нож на столе является эхом натюрмортов Шардена”.(Марк Дюпети, “Великие художники. Их жизнь, вдохновение и творчество ”
Клод Моне “Завтрак на траве”(1866)
В 1865 году Клод Моне, которого позднее назовут основателем импрессионизма, написал большую картину на пленэре в Шайи и назвал ее “Завтрак на траве” – реверанс в честь знаменитой работы Эдуарда Мане. Уезжая в Париж, художник оставил готовое полотно в качестве залога хозяину гостиницы “Золотой лев”, в которой жил. Картина хранилась в сыром подвале и значительно пострадала. Моне разрезал ее на части и выбросил фрагменты, покрытые плесенью. Сейчас сохранившиеся части картины можно увидеть в музей д’Орсе в Париже.Спустя год художник вновь возвращается к этой теме и создает уменьшенный вариант композиции. Эта картина написана более мягко, в ней отсутствуют резкие контрасты, присущие сохранившимся фрагментам “Завтрака на траве”.На картине изображена компания из 12 человек, но для их написания художник использовал только две модели. Для женских фигур позировала возлюбленная художника и его будущая жена Камилла Донсье, а для мужских — друг Клода Моне художник Фредерик Базиль, который погибнет четыре года спустя в бою во время франко-прусской войны в возрасте 29 лет.
В настоящее время картина находится в экспозиции Пушкинского музея в Москве.
(см. также “За столом у Клода Моне: рецепты художника)
Пьер-Огюст Ренуар “Завтрак гребцов”(1880–1881)
Одной из самых знаменитых картин в наследии Ренуара является “Завтрак гребцов”, написанный в небольшом городке Шату недалеко от Парижа, а его непосредственным местом действия стала веранда ресторана “Мезон Фурнез” (см. Завтрак гребцов в Мезон Фурнез )
По сути, эта картина – групповой портрет близких Ренуару людей, где каждый персонаж узнаваем. Все они изображены в непринужденных, как бы случайных позах, что передает спонтанность момента. На переднем плане блестяще выполненный в виде натюрморта сам завтрак – бутылки вина, недопитые бокалы, тарелки с грушами и виноградом. Наполненный радостными красками “Завтрак гребцов” начисто лишен парадности, присущей академической традиции конца XIX века. Картина оставляет впечатление удивительной легкости, а вместе с тем художник работал над ней на протяжении несколько месяцев. Его друзья специально приезжали в Шату, чтобы позировать Ренуару, а их встречи часто проходили именно так, как показано на картине. Она посвящена самому счастливому периоду жизни художника, когда он находился в самом расцвете сил в середине жизненного пути.
Эдгар Дега “Завтрак после купания”(1895- 1898)
Картина “Чашка чая. Завтрак после купания”, выполненная в технике пастели, относится к позднему периоду творчества художника, когда Дега стал по его собственному выражению “знаменитым и неизвестным”. В это время он замыкается в узком кругу близких друзей, уйдя во “внутреннюю эмиграцию”. Он был одним из немногих художников, чьи картины удачно продавались. Сам же художник проводил четкую грань между “товаром”, который характеризовался высокой степенью отделки и остальными более авангардными произведениями. Его многочисленные купальщицы этого периода отличает ассиметричность композиции, необычность поз, возросшая интенсивность цвета. В связи с резким ухудшением зрения художник все более обращался к пастельной технике, что позволяло меньше напрягать глаза. В работе с пастелью Дега отличала удивительная свобода и новаторство. Он часто обрабатывал картины паром, после чего размягченную пастель растушевывал кистью или пальцем, добавляя маски маслом или акварелью.
На протяжении всей своей творческой жизни Дега скрупулезно изучал человеческое тело. Говорят, что к концу сеанса его модели не только смертельно уставали, но и были разрисованы полосками –разметками, которые слепнувший художник наносил на их тела, чтобы точнее определять пропорции.
Ренуар однажды сказал:
“Если бы Дега умер в пятьдесят, его запомнили бы как отличного художника, и не более того. Однако после пятидесяти его творчество настолько расширилось, что он на самом деле превратился в Дега”
Еще о завтраках, изображенных на известных полотнах написано в статье “Знаменитые завтраки в живописи”.
www.art-eda.info
Описание картины Эдуарда Мане «Завтрак на траве»
Картина впервые выставлена в знаменитом «Салоне отверженных», который был открыт 15 мая 1863 года в Париже императором Наполеоном III, пожелавшим прослыть защитником свободы и творчества. Тогда жюри отклонило множество работ художников, не допущенных к участию в выставке. Эдуард Мане «Салону отверженных» предложил на десерт свой «Завтрак на траве», который вызвал бурю эмоций, жесточайшей критики и единодушного приговора, что этот «завтрак» абсолютно «несъедобный».
Особенно возмутил публику тот факт, что на лесной поляне собрались прилично одетые, обутые, при галстуках и с тросточками мужчины, рядом с которыми светятся обнаженные женские тела. Название картины приобретает неких пикантный смысл, тем более, что ничего съедобного действительно не изображено. Левый угол переднего плана содержит в себе слабый намек на продукты питания, но отчетливо видно, что на лоскуте ткани, возможно, чьем-то платье, валяется полупустая корзинка с несколькими грибами, а на зеленых листьях рядом видны несколько ягод. Вот и весь завтрак.
Двое достаточно молодых мужчин свободно раскинувшись на траве, о чем-то оживленно беседуют. Тот, что справа, жестикулируя, рассказывает нечто интересное, веселое, потому что собеседник мило улыбается. Смущенная улыбка светится и на лице сидящей рядом с ним женщины. Под ней скомканная светло-синяя ткань, сама женщина в свободной легкой позе сидит, абсолютно голая, не слишком юная, чуть полновата.
У пары, сидящей рядом, одного цвета волосы, они ровесники, возможно, супруги. Вторая женщина в легкой, свободной, белой сорочке виднеется чуть дальше, но ей слышен разговор, по ней видно, что она прислушивается и тоже улыбается. Картина полна светлого покоя, теплой неги. Золя назвал полотно прочной плотью, смоделированной потоками света просто, правдиво и прозорливо.
opisanie-kartin.com
