Музей ЧерномырдинаОписание картины Исаака Левитана «Сумерки, стога». Картина левитана стога сумерки
Сумерки. Стога — WiKi
В поздний период творчества Левитан обращается к спокойным, умиротворенным сюжетам. Любимым временем для художника становятся сумерки и поздний вечер. Темы полей и стогов в пейзаже не новы, к ним обращались и другие художники. Серия изображения стогов Моне вдохновила Левитана на колористические искания в конце 1890-х годов[2]. В картине «Сумерки. Стога» художник даже обращается к излюбленному Моне мотиву, но работа решена в ином ключе.
Картина «Сумерки. Стога» — одна из последних работ Левитана — была написана в 1899 г. в доме Чеховых, в Ялте. В книге Софьи Пророковой «Левитан» рассказывается история создания этого произведения: «В кабинете топился камин. Антон Павлович разгуливал, заложив руки за спину, и сокрушался о том, что ему, прирожденному северянину, приходится жить вдали от снега, берез и глухих лесов. Левитан попросил Марию Павловну принести картон, пристроил его в длинном углублении камина. Разговоры смолкли. Левитан писал. Когда он отошел от картона, все увидели луну, поднимающуюся за стогами. Словно сильным запахом свежего сена повеяло в комнате. Родной пейзаж. Теперь он всегда будет перед глазами Чехова, когда он поднимет их от листочков, исписанных убористым почерком. Он будет напоминать о далекой природе севера и о несравненном художнике. Картина понравилась Чехову. Он писал о ней О. Л. Книппер: „У нас Левитан. На моем камине он изобразил лунную ночь во время сенокоса. Луг, копны, вдали лес, надо всем царит луна“»[3].
Работу характеризует мягкий голубовато-зеленый колорит, статичность композиции, спокойный мазок, отказ от мелких подробностей и обобщение формы. Холодная гамма богата серо-голубыми и сине-зелеными оттенками. Левитан не отказывается от плановости и строит композицию уравновешенной, определяя композиционным центром луну на небе, от которой исходит легкий свет. Сглаженным крупным мазком Левитан добивается характерного этому времени суток ощущения спокойствия и тишины. Мягкий, богатый оттенками колорит полностью передает умиротворенное настроение и спокойное состояние природы.
Сочинение по картине Левитана «Сумерки. Стога»
Картина И.И.Левитана «Сумерки. Стога» была написана в 1899 году, в момент пребывания его в Крыму, когда он навещал А.П.Чехова в момент его болезни. Писатель очень тосковал по своей родной земле, по её пейзажам и красоте и по этому, художник решил написать для него и подарить картину, дабы поднять настроение.
На картине момент укутывания земли летними сумерками. Природа затихла, словно прислушиваясь к самой себе. На широком зелёном лугу темнеют высокий большие стога скошенной травы, для сена. Они аккуратно собраны в стога и готовы к стоянию под солнечными лучами, ветрами и дождём. Людей на картине нет, но возле одного стога стоят оставленные ими вилы и грабли. Они, после ночного отдыха, с первыми лучами солнца вновь приступят к работе. На горизонте, за стогами, виднеется тёмный лес. Цветовая гамма травы на лугу передана зрителю в нежно зелёных цветах с салатовыми оттенками. Стога напоминают силуэты стражников, охраняющие покой природы, которая уже дремлет под спустившимися сумерками.
Над лугом, в форме прозрачной полосы спускается туман. Луна уже взошла на землёй, и осветила своим нежным светом стога и луг. Сама она ещё слегка затянута в объятия тумана. Отражение луны на земле виднеется как яркое световое пятно, создавая впечатления подсветки земли. Небо очень нежное, пропитанное цветами от белого, светло розового с переходами к голубым оттенкам и лиловым переливам, создают гармонию ночного пейзажа. Неподвижная при тусклом свете луны, природа представлена загадочной, настороженной и таинственной.
Всматриваясь в пейзаж картины, можно представить себя, идущим босяком по лугу, который покрытый росой, вдыхающего полной грудью свежий воздух с тонкими нотками аромата скошенной травы. Ощущение в душе свободы и лёгкости. Художник старается передать и дать насладиться сутью самой природы и жизни, настроения и эмоций., при помощи пейзажа. В тот период Левитан обречён на смерть, но этой картиной выражает отдалённость от жизненной суеты, изображая вечность без конца, и которой нет понятия смерти.
Картине присуща скупость об обобщение в сочетании с огромными возможностями образа природы, наверное напрямую связанный с душевным состоянием художника. Левитану нравится писать природу в ночное и вечернее время, в периоды пробуждения в ней, особенной невидимой жизни. Ритм и внутренне биение природы, художник раскрывает в столь немногом, едва уловимым движением света.
school-essay.ru
Левитан. Сумерки. Стога. Художественный смысл.
Левитан. Сумерки. Стога.
Художественный смысл.
|
Если духовно сильный имеет смертельную болезнь – как победить её? – Духовным уходом в вечность. Где нет времени, раздельности. Где Единое, Целое. |
Величие.
|
Оно так спокойно и торжественно, что ощущается как величие. Паустовский. |
|
|
Отношение к судьбе: не рок и фатализм, не детеринизм и зависимость, не случай, а свобода воли, индетерминизм, как у Чехова. Шалыгина. |
О чём это, господа-товарищи?
“Словом не передать всего очарования его поэзии, грустно задумчивой, как молчаливая русская даль, сумрачной, как осеннее русское небо, трепетной и нежной, как закат северного солнца, глубокой и чистой, как насторожившаяся летняя ночь. Долго лилась и звучала эта песня, рожденная русской стихией и русской природой, раздольная и унылая, песня о сером небе и о вольной дали, о постылой доле и неведомом счастье, песня, надрывающая душу тоской и заставляющая "трепетать от неизъяснимых предчувствий"”.
Никогда не забуду одного своего посещения Третьяковской галереи, когда меня вдруг пронзили “Сумерки. Стога” (1899) Левитана. А что это – я не мог выразить словами.
“Картон, масло. 59,8x74,6 см.” Поразительно! Такая маленькая. А мне она помнится огромной. Из-за огромной дали, наверно, открывающейся в светлой северной ночи. И верится, что эту вещь написал Левитан, посетив Чехова в Крыму, где умирающий писатель жаловался на тоску от буйной южной растительности, которую он сам же и развёл в своём саду. Левитан, тоже обречённый на смерть, взял картон, обрезал по размеру камина, вставил туда, чтоб стоял вертикально и крепко, и быстро нарисовал то, что Чехова удовлетворило.
На севере сумерки длятся, конечно, долго. Но всё равно, есть какой-то парадокс, что именно такое преходящее состояние природы было выбрано для того, чтоб выразить вечное мгновение.
Вечность, где нет смерти, есть то, к чему тянулись в своём творчестве эти жизнелюбы и преждевременные смертники – Чехов и Левитан. И не случайно столь подходящая Левитану цитата в начале принадлежит С. Булгакову, пишущему о Чехове.
Но С. Булгаков так и не проникает в святая святых Чехова – в вечность. В иррациональное, почти мистическое и надмирное… ницшеанство (такое плохое слово, что рука еле поворачивается его написать).
А вот сопроводиловка скопированной репродукции – ближе к сути. Левитана:
“В этот период жизни налицо было стремление Левитана максимально упростить художественный язык, отвлечься от всего малозначительного и второстепенного, оставив перед нами только саму суть природы. Как писал один из его биографов, "в работах последних лет Левитану удалось монументализировать дыхание земли..."”.
Здесь уже вечностью пахнет: упростить, отвлечься, суть, монументализировать.
И хоть тут, конечно же, пейзаж души, то есть внутренний мир – объект выражения, но не романтизм у Левитана. Ибо слишком, на первый взгляд, всё тут обыденно. Простой луг, простые стога, простые сумерки и просто люди, сделав дело, спать ушли…
Я очень не согласен, что пейзажем настроения называют открытие Левитана последних лет. Настроение – это ж что-то непостоянное, поверхностное. А тут же вечность. Недаром картину, в которой, как он сказал, он весь, он назвал “Над вечным покоем” (1894).
http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/9/95/Levitan_nad_vech_pok28.jpg
Левитан последних лет жизни на диаграмме (идеалы - время), изображающей качественное изменение идеалов во времени, изменение в фазе от идеалов коллективистских к идеалам индивидуалистическим, - Левитан – это нечто более индивидуалистически крайнее, чем романтизм. Романтизм ещё демонстрирует, как – во внутреннем своём мире – личность над жизнью всесильна (солипсизм): предстоит, например, перед колоссальной природой.
Фридрих. Меловые утёсы (1818).
А здесь, у Левитана, в ницшеанстве, - как она сильнее самой смерти.
Причём в жизни (не в искусстве своём) он смерти боялся. Был недоницшеанец, так сказать. За что, может, и был осмеян Чеховым, взявшим, может, его в прототипы своего художника в “Попрыгунье”.
Если счесть, что ницшеанство Чехова мною достаточно доказано (см. тут), то вышеприведённый факт годился бы быть каким-то вспомогательным доказательством ницшеанства Левитана.
Но вообще у меня с такой ориентацией художника проблема. И не в последнюю очередь – из-за словесного комментария его к своему творчеству. Хотя есть и, наоборот, подтверждение.
Сначала подтверждение:
“Искусство такая ненасытная гидра и такая ревнивая, что берет всего человека, не оставляя ему ничего из его физических и нравственных сбережений. Вот это идеал пейзажиста - изощрить свою психику до того, чтобы слышать "трав прозябанье"”.
Это – характерная декларация “серебряного века”. Особенно – это “не оставляя нравственных сбережений”.
Читайте перекличку:
“…проявились невероятной “поэтичностью” (разными видами внешней экспрессии) и утонченностью (форсированной тонкостью)... Были люди - самоубийством кончали, если выяснялось, что не выдерживают экзамен на исключительность.
В сущности, это “ницшеанство”, печать времени...”
Это Коржавин. О времени через несколько лет после смерти Левитана (1900). Но – о “серебряном веке”, который раньше ж начался. Кстати, и на жизнь свою – из-за неудачного романа – художник покушался. И не был верующим в Бога. И в термине “пейзаж настроения” можно уловить и невероятную поэтичность, и форсированную тонкость, и – тем – исключительность.
Теперь, вроде бы, опровержение ницшеанства:
“Я никогда еще не любил так природу, не был так чуток к ней, никогда еще так сильно не чувствовал я это божественное нечто, разлитое во всем, но что не всякий видит, что даже и назвать нельзя, так как оно не поддается разуму, анализу, а постигается любовью. Без этого чувства не может быть истинный художник. Многие не поймут, назовут, пожалуй, романтическим вздором - пускай! Они - благоразумие... Но это мое прозрение для меня источник глубоких страданий. Может ли быть что трагичнее, как чувствовать бесконечную красоту окружающего, подмечать сокровенную тайну, видеть бога во всем и не уметь, сознавая свое бессилие, выразить эти большие ощущения...”
Бог во всём – это пантеизм. Который исторически появился в изобразительном искусстве Европы от разочарования в христианстве, чем, в частности, кончилось очарование гармонией небесного и телесного, то есть Высокое Возрождение. Сам пейзаж, как жанр, тогда в Европе появился. А когда развился пантеизм в живописи – был второй удар (со стороны христианства по самому себе): раскол церкви на Реформацию и Контрреформацию, заливший Западную и Центральную Европу реками крови. Пантеизм был не только материалистической (снижающей) заразой для веры в Бога, но и альтернативным религии духовным явлением, явлением коллективистским, как и сама христианская религия. И ингуманистическим, как и всякий коллективизм (сверхнравственным в пику безнравственности гуманизма, если относиться по-чёрно-белому, так сказать, контрастно). (См. первую репродукцию тут.)
Так гармоничному человеку этот ингуманистический, холодный пантеизм не по душе:
“Я не люблю этих так называемых величественных и знаменитых видов: они холодны как-то.
...Я люблю природу, когда она со всех сторон окружает меня и потом развивается бесконечно вдаль, но когда я нахожусь в ней. Я люблю, когда со всех сторон окружает меня жаркий воздух, и этот же воздух, клубясь, уходит в бесконечную даль, когда те самые сочные листья травы, которые я раздавил, сидя на них, делают зелень бесконечных лугов, когда те самые листья, которые, шевелясь от ветра, двигают тень по моему лицу, составляют синеву далекого леса, когда тот самый воздух, которым вы дышите, делает глубокую голубизну бесконечного неба, когда вы не одни ликуете и радуетесь природой, когда около вас жужжат и вьются мириады насекомых, сцепившись ползают коровки, везде кругом заливаются птицы.
А эта голая, холодная, пустынная, серая площадка, и где-то там красивое что-то подернуто дымкой дали. Но это что-то так далеко, что я не чувствую главного наслаждения природы, не чувствую себя частью этого всего бесконечного и прекрасного далека. Мне дела нет до этой дали” (Л. Толстой).
И понятно становится, что и Левитану холодный, так сказать, пантеизм не по душе. У него ж дали-то не подёрнуты дымкой, они резки. Даже в сумерках. Дали не где-то там, не потенциальная у него бесконечность (мол, усилие – и можно ещё сделать шаг, и ещё, и ещё, и чего-то достичь, и пусть не до конца, но это всё же что-то, и это – прогресс). Нет! У Левитана как бы актуальная бесконечность. Она – уже тут. Как Бог для религиозных был тут, до всего Ему было дело. Потому Левитан применяет слова “божественное нечто”, не будучи религиозным.
Горы, - с их холодной высью и символизируемой ими достижимостью для людей лишь в сверхбудущем сверхчистого идеала, - потенциальная бесконечность - не нужны Левитану.
Плюс, выходит, что в разбираемый период творчества Левитана и более гуманистичный, что ли, толстовский пантеизм с подробностями ему не по душе. – Этот левитановский стиль: “упростить, отвлечься, суть”… Он не вникает в тут-подробности. У него другой негуманизм по отношению к людям – эгоистический.
Дали, дали, дали – чтоб тут и всё же даль, не тут…
Кстати, из-за специфических, не горных и не туманных далей и такая тяга у этого еврея, не раз притесняемого царской властью за еврейское происхождение, - такая тяга у него к России:
“Нет лучше страны, чем Россия! Только в России может быть настоящий пейзажист”.
И ещё Россия нужна была общей несчастностью. Ибо ушедший в прогрессе вперёд Запад пошл в своём относительном комфорте. Там не актуальная бесконечность, а актуальная конечность в каждом шаге к потенциальной бесконечности, в прогрессе. – Потому Левитан применяет слова “страданий”, “трагичнее”. (Надо вдумываться в ассоциативный смысл предложения с такими словами.)
Но можно, конечно, и возразить: нельзя-де так искажать прямой смысл левитановского высказывания; он о своих, а не страны, страданиях и трагизме сказал.
Так-то оно так. Но… Вот если Чехова опять привлечь…
“В нашей народнической словесности с её тайным и явным подобострастием, с её почти паточной умилённостью перед страдальцем и богоносцем лишь Чехов и <…> были способны на жёсткую трезвость” (Зорин. Зелёные тетради. М., 1999. С. 237).
Чехов был жёстко трезв не реализма ради, а ради радикального отрицания действительности, отрицания во имя тоже радикального утверждения (почти нигде не печатаемого “в лоб”, но подразумеваемого) совсем НЕ коллективистского толка идеи нового будущего для страдающего народа. И идея эта – сугубо индивидуалистическая: ницшеанство, аристократическая жизнь в искусстве. Таки радикально новое будущее! И ради него стоило идти на “жёсткую трезвость” о настоящем.
Но давайте преувеличенно отнесёмся к тому факту, что Чехов аж на четыре года позже Левитана умер. И скажем, что Левитану уже требовалась не жёсткая, хоть и трезвость. И тоже не общественного реализма, а личного радикализма ради – ради приобщения душою к вечности, совсем не религиозной. – Вот и получится: невзрачность России – и… ницшеанство.
Это кажется странным: ницшеанство и… невзрачность. Ницше ж – воля, победа, преодоление слабых. – Да. Но это ж и переход в радикально новое качество. Так если духовно сильный имеет смертельную болезнь – как победить её? – Духовным уходом в вечность. Где нет времени, раздельности. Где Единое, Целое. И, если не музыка с её понятием тональности (только некий набор – из большего количества нот – используется для мелодии), то – тональная живопись тут, подчинение всех компонентов картины единому тону.
Трудно, конечно, говорить о таких вещах предметно, имея то качество репродукций в интернете, какое там есть сегодня. О каком единстве тона может быть речь по вышеприведённой репродукции? – Может, и может. Даже и там получился общий холодный колорит, даже зари. Она, какая-то фиолетовая, явно ж не тёплого тона. А может, тут то, что называется цветопись: “сочетание больших пятен определенно выраженного цвета”, тёмно-зелёного внизу, бледно-фиолетового вверху, мутно-голубого посередине.
Гораздо лучше тональность живописи “Стогов” видна тут.
http://www.shprints.com/shop/index.php?productID=10532
Или тут.
http://batkovfile.narod.ru/2007/img/stoga.jpg
Холодный колорит повсюду, мне помнится, был и на картине в Третьяковской галерее.
Так или иначе, но удалённость от суетной жизни – определённа. Но это больше явления, называемого “романтическим”, ибо учитывает реальность… непобедимой смерти и побеждает её своим величием.
Русским не только рождаются – им становятся. Левитан – лучшее тому подтверждение. Но как могло случиться, что его самовыражение в ницшеанстве, им самим неосознаваемом, конечно же, могло так горячо отозваться в сердцах миллионов россиян, любящих родную природу? Спроси об этом самого Левитана, он бы, наверно, сослался на собственную любовь к ней и, следуя Л. Толстому, на заразительность искусства. Но на самом деле это не так.
Русские – глобальный народ. И многострадальный (вспомнить только, что до революции 98% было крестьяне и большинство было безземельным). И переход центра революционного движения из Западной Европы в Россию был фактом конца 19-го столетия. Россия была как бы паровым котлом без клапана. Великий потенциал страны, неосуществлённый, чувствовался, наверно, каждым. И это одно порождало предчувствие когда-то явящегося величия. Общенародного. А ницшеанство тоже выражало порыв к величию. Личному. Вот одна радикальность, находила себя в другой. И воспаряла.
И это совпадение не исчезло. Хоть в XX веке Россия претерпела безмерно много бед и обессилела. Но народная память-то жива! Что-то от потенциала ещё есть.
Спросил первую попавшуюся тётку тележурналист во времена парада суверенитетов, хочет ли она раздробления России. “Нет, - со смехом ответила тётка, - мне нравится, что мы самая большая страна на свете”. Она не только по территории самая. И по жизни, наоборот, – далеко не самая. И опять – этот неосуществлённый потенциал переживается. И опять эта актуальная бесконечность левитановская – актуальна.
9 ноября 2010 г.
Натания. Израиль.
Впервые опубликовано по адресу
http://www.lik-bez.ru/archive/zine_number3748/zine_saloon3754/publication3791
art-otkrytie.narod.ru
Описание картины Исаака Левитана «Сумерки, стога»
Описание картины Исаака Левитана «Сумерки, стога»
Апр 15 2014
| Ответы@Mail.Ru: какие самые знаменитые картины Левитана? |
23 янв 2011 ... Пользователь Swifty задал вопрос в категории Живопись, Графика и получил на него 6 ответов.http://otvet.mail.ru/question/51890691 |
Исаак Левитан в своей творческой судьбе написал немало красивых и знаменитых картин, которые очень любят и ценят как в России, так и во всем мире. В последние годы своей жизни художник перешел от написания ярких красочных пейзажей, наполненных солнечным теплом и светом к более спокойным и умиротворяющим закатным картинам, в которых художник старался запечатлеть самый миг захода солнца, показать красоту сумерек, их таинственную прелесть.
Так, в 1899 году появилась картина «Сумерки, стога», которая своей простотой поражает своих почитателей. Все настолько просто и реалистично, что, кажется, это не картина, а настоящие сумерки, которые можно наблюдать, выглянув в окно своей спальни в деревенском домике.
На холсте изображены стога сена, скошенное поле, голубеющая даль, землю покрывает туман, который постепенно расползается между копнами сена. Вечереет, вначале небо у края горизонта еще голубое, но постепенно оно темнеет, показывая приближение ночи. Небо в верхней части картины золотистое, оно отражает последние лучи солнца, которое еще виднеется над кромкой надвигающейся темноты.
Солнце садиться, стога застывают в преддверии ночи, и наступает тихий и чарующий момент сумерек – времени, когда день на один миг встречается с ночью. Этот миг сумел уловить и зарисовать художник, которому было не просто нужно передать точность момента, а вложить в него свое сердце.
Самые известные почитатели Левитана считали эту картину одной из лучших, настолько реалистичной, что ничего более не требуется. Это шедевр последних лет творчества художника.
| Список картин Исаака Ильича Левитана — Википедия |
Список картин Исаака Ильича Левитана. [править | править вики-текст] ... Ниже перечислены картины русского живописца Исаака Ильича Левитана.https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%BE%D0%BA_%D0%BA%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B8%D0%BD_%D0%98%D1%81%D0%B0%D0%B0%D0%BA%D0%B0_%D0%98%D0%BB%D1%8C%D0%B8%D1%87%D0%B0_%D0%9B%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B0 |
При помощи идеально подобранных цветовых оттенков Левитан создал не просто картину, он передал всю натуральность запечатленного момента, словно сфотографировав его в своей душе и перенеся затем на бумагу.
(No Ratings Yet)xn--b1agafe7a1ai6f.xn--p1ai
Сочинение по картине И. И. Левитана «Сумерки. Стога»
Что побуждает человека думать о вечном и уходящим в темноту ночи? Может быть, скорое расставание с бытием? Или же невероятная тоска по жизни? По планам, которые не успели осуществиться, и нет сил, даже думать об их исполнении? Простота и ясность изображенного на картине Левитана, выражает глубокие мысли, одолеваемые великим живописцем. Он пишет данное полотно, находясь далеко от дома, от родных полей и лесов. Говорят, что Левитан И. И. был в это время очень болен и недалеко от своего последнего рубежа. Поэтому многие работы того времени воспринимаются как подведение итогов и желание в последний раз сказать о главном. Что я нахожу важного в моей жизни? И почему именно картина помогает это понять?
Картина изображает пейзаж, который осенью можно встретить казалось бы везде. Но только в милой душе живописца России есть такое лилово-яркое небо, которое одним своим видом будит и фантазию и говорит о реальности и радости самой жизни. Все остальное звучит как прощание. Скошенная утром трава, близкая ночь, зовущая сон. При этом художник старается украсить эти детали, вдыхая из последних сил жизнь в каждую подробность. На поле у стогов виднеются брошенные вилы и другой инструмент, который еще хранит тепло человеческой руки. Трава, которую скосили и собрали, отдает свой невероятно пьянящий аромат воздуху, наполняя его тонкой приятной горечью. Хочется глубоко
вдохнуть и напитать себя этим родным запахом полей. Яркий свет полной луны пытается дотянуться до всех уголков картины. И только пронизанный легкой дымкой тумана холст, удерживает это, отображая нежным блеском сияние месяца. Далекий лесок показывается скромной тонкой полосой, и прячется за горизонтом. Ночь красиво просится в гости…
Вижу ли я эту красоту везде, где она своим крылом отметила присутствие и нежности и романтизма? Нахожу ли я, подобно японцам, время отдыхать, просто рассматривая творения Бога? На эти вопросы мне предстоит только ответить, но уже сейчас я ставлю целью ценить жизнь и все, что ее украшает истинным, немеркнущим светом и теплотой!
.
ege-essay.ru
Сочинение по картине И.И. Левитана «Сумерки. Стога»
Что побуждает человека думать о вечном и уходящим в темноту ночи? Может быть, скорое расставание с бытием? Или же невероятная тоска по жизни? По планам, которые не успели осуществиться, и нет сил, даже думать об их исполнении? Простота и ясность изображенного на картине Левитана, выражает глубокие мысли, одолеваемые великим живописцем. Он пишет данное полотно, находясь далеко от дома, от родных полей и лесов. Говорят, что Левитан И.И. был в это время очень болен и недалеко от своего последнего рубежа. Поэтому многие работы того времени воспринимаются как подведение итогов и желание в последний раз сказать о главном. Что я нахожу важного в моей жизни? И почему именно картина помогает это понять?
Картина изображает пейзаж, который осенью можно встретить казалось бы везде. Но только в милой душе живописца России есть такое лилово-яркое небо, которое одним своим видом будит и фантазию и говорит о реальности и радости самой жизни. Все остальное звучит как прощание. Скошенная утром трава, близкая ночь, зовущая сон. При этом художник старается украсить эти детали, вдыхая из последних сил жизнь в каждую подробность. На поле у стогов виднеются брошенные вилы и другой инструмент, который еще хранит тепло человеческой руки. Трава, которую скосили и собрали, отдает свой невероятно пьянящий аромат воздуху, наполняя его тонкой приятной горечью. Хочется глубоко вдохнуть и напитать себя этим родным запахом полей. Яркий свет полной луны пытается дотянуться до всех уголков картины. И только пронизанный легкой дымкой тумана холст, удерживает это, отображая нежным блеском сияние месяца. Далекий лесок показывается скромной тонкой полосой, и прячется за горизонтом. Ночь красиво просится в гости…
Вижу ли я эту красоту везде, где она своим крылом отметила присутствие и нежности и романтизма? Нахожу ли я, подобно японцам, время отдыхать, просто рассматривая творения Бога? На эти вопросы мне предстоит только ответить, но уже сейчас я ставлю целью ценить жизнь и все, что ее украшает истинным, немеркнущим светом и теплотой!
| Следующая > |
myessay.ru
