Музей ЧерномырдинаДевятый вал Иван Константинович Айвазовский. Эрмитаж айвазовский картины
Архивы Айвазовский - Дневник живописи
Говоря об Айвазовском, мы сразу представляем морские пейзажи.
Кажется, что можно найти в картинах Айвазовского? Одно сплошное море с кораблями. Бытует мнение, что достаточно взглянуть на 5-7 его картин и познать всего Айвазовского.
Я докажу, что это не так. Что Айвазовского нельзя назвать скучным пейзажистом.
Он был художником-романтиком. Его картины – это драматические кораблекрушения, морские сражения. Сюжеты весьма занятные для просмотра.
Еще это лунные дорожки, дымящиеся вулканы, деревья до небес. Все то, что поражает своей красотой.
К тому же Айвазовский писал не только морские пейзажи. Среди его работ вы найдёте изображение львов, убивших верблюда. Портрет прекрасной женщины. И даже Пушкина.
Читать далее →
This entry was posted on 30.04.2017, in Айвазовский, Русские художники 19 века.
Иван Айвазовский. Девятый вал. 1850 г. Русский музей, Санкт-Петербург.
Шторм. Волна одна за другой. Горстка уцелевших после кораблекрушения. Рассвет. Который не принёс облегчения. Лишь осветил людям весь ужас происходящего. Шансов на спасение немного…
Девятый вал – самая известная картина Айвазовского. Она была признана шедевром в первый же день выставки в далёком 1850 году. Люди приходили посмотреть на неё по несколько раз. Почему? Что в этой картине такого особенного?
Попробуем разобраться. А попутно разглядим ее самые интересные детали.
Читать далее →
This entry was posted on 31.03.2017, in Айвазовский, Почему это шедевр, Романтизм, Русские художники 19 века.arts-dnevnik.ru
«Девятый вал» картина - Иван Константинович Айвазовский
Наступивший 2017 год богат на юбилейные даты. Но в нашей статье мы остановимся только на одном, зато на каком юбиляре!
Как много в жизни странностей и несовпадений, парадоксов и загадок. Вот, например, в Армении нет, и никогда не было моря! И, тем не менее, случилось именно так, что самый знаменитый русский художник – маринист по происхождению армянин... Возможно, вы уже догадались, что речь идет об Айвазовском. А на деле, по своему рождению, он совсем не Иван, а Ованнес Айвазян.
Родился будущий великий живописец и это, конечно, очень символично, в знаменитом городе на берегу Черного моря – в Феодосии в 1817 году. Несомненно, что место рождения сыграло огромную роль в том, что Айвазовский впоследствии стал великим маринистом.
В истории российской живописи имели место быть и другие художники, писавшие картины на морскую тематику. Их немало: Николай Арцеулов и Алексей Ганзен, Иван Грабовский и Михаил Ткаченко, а также многие другие, но никому из них не было суждено стать в один ряд с сыном Геворка Айвазяна...
.... Море – оно было притягательным зовом и, в тоже время, роком для него. С ним связаны все основные вершины в его карьере художника, и в то же время, оно чуть не погубило его, когда совершая морское путешествие по Европе в сороковые годы 19 века, корабль с уже известным живописцем чуть не погиб в водах Бискайского залива... О его гибели преждевременно успели сообщить вся европейская пресса.
Но вначале были юношеские живописные морские этюды на малой родине – в Крыму. Затем годы учебы в знаменитой Академии художеств Петербурга. Шёл 1833 год... А через совсем немного времени последовали первые знаки отличия и награды у ещё малоизвестного живописца. Вот основные из них:
- Серебряная медаль за пейзажи «Вид на взморье» и «Этюд воздуха на море» 1835 год.
- Большая золотая медаль за картину «Штиль» -1837 год.
- Золотая медаль от папы Григория XVI за картину на библейский сюжет «Хаос» – начало 40-х годов 19 века.
- Золотая медаль Парижской академии художеств – также 40-е годы.
К середине 19 века наш славный художник уже состоял во многих европейских академиях: Рима и Флоренции, Парижа и Амстердама.
В сокровищницу мировой живописи навсегда занесены его бессмертные работы: «Девятый вал» и «Лунная ночь на Босфоре», «Радуга» и «Пушкин на берегу Черного моря».
Самое великое полотно мастера «Девятый вал» было создано в далеком 1850 году. Но и сейчас оно все также поражает зрителей своей мощью: бескрайней бушующей морской стихией и лучом света, как лучом надежды, для спасающейся горстки смельчаков на утлом плоту...
Поразителен и тот факт, что за свою творческую жизнь живописец создал около шести тысяч картин.
Его знаменитые современники посвятили ему немало восторженных строк, утверждая, что этот художник представляет собой явление поистине мирового масштаба.
29 июля 1817 г. лучшему маринисту нашего Отечества исполняется 200 лет.
Глядя на его бессмертный «Девятый вал» в Русском музее, ощущаешь всю мощь и могущество русского духа!
gallerix.ru
Технический вопрос. Как Айвазовский писал картины и как их правильно смотреть | Екабу.ру
За счет чего море Айвазовского такое живое, дышащее и прозрачное? Что является осью любой его картины? Куда нам смотреть, чтобы насладиться его шедеврами в полной мере? Как он писал: долго ли, коротко ли, радостно или мучительно? И какое отношение к Айвазовскому имеет импрессионизм? Конечно, Айвазовский родился гением. Но было еще ремесло, которым он владел блестяще и в тонкостях которого хочется разобраться. Итак, из чего же рождались морская пена и лунные дорожки Айвазовского?..
фрагмент картины Айвазовского «Корабль среди бурного моря» (Эрмитаж).
Буря у скалистых береговИван Константинович Айвазовский1875, 73×102 см
«Секретные краски», волна Айвазовского, лессировка
Иван Крамской писал Павлу Третьякову: «Айвазовский, вероятно, обладает секретом составления красок, и даже краски сами секретные; таких ярких и чистых тонов я не видел даже на полках москательных лавок».
Некоторые секреты Айвазовского дошли до нас, хотя главный вовсе не тайна: чтобы так писать море, нужно родиться у моря, прожить подле него долгую жизнь, за которую так и не пресытиться им.
Крамской говорит о ярких и чистых тонах, однако обратим внимание: у Айвазовского мы не найдем так называемых локальных цветов (когда объект изображается в присущем ему цвете без учета влияния на него воздушной среды и окружающих предметов). Цвет у Айвазовского не самоценен, он — способ, и всегда соответствует общей красочной гамме, является частью целого, выдержан в общем строе. При этом особую яркость часто обеспечивать резкие контрасты, в которых все элементы усиливают звучание друг друга.
Знаменитая «волна Айвазовского» представляет собой вспенившуюся, почти прозрачную морскую волну, по ощущениям — движущуюся, стремительную, живую. Прозрачности художник достигал, используя технику лессировки, то есть нанося тончайшие слои краски друг на друга. Айвазовский предпочитал масло, но нередко его волны кажутся акварельными. Именно в результате лессировки изображение приобретает эту прозрачность, причем цвета кажутся очень насыщенными, но не за счет плотности мазка, а за счет особой глубины и тонкости. Виртуозная лессировка в исполнении Айвазовского — отрада для коллекционеров: большинство его картин в прекрасном состоянии — тончайшие красочные слои меньше подвержены растрескиванию.
Писал Айвазовский стремительно, часто создавал работы за один сеанс, поэтому у его техники лессировки были авторские нюансы. Вот что пишет об этом Николай Барсамов, многолетний директор Феодосийской картинной галереи и крупнейший знаток творчества Айвазовского: «…воду он иногда лессировал по полусухому подмалевку. Часто художник лессировал волны у их основания, чем придавал глубину и силу красочному тону и достигал эффекта прозрачной волны. Иногда лессировками утемнялись значительные плоскости картины. Но лессировка в живописи Айвазовского не была обязательным последним этапом работы, как это было у старых мастеров при трехслойном методе живописи. Вся живопись у него в основном проводилась в один прием, и лессировка часто применялась им как один из способов наложения красочного слоя на белый грунт при начале работы, а не только как завершающие прописки в конце работы. Лессировкой художник иногда пользовался на первом этапе работы, покрывая полупрозрачным слоем краски значительные плоскости картины и используя при этом белый грунт холста как светящуюся подкладку. Так иногда писал он воду. Умело распределяя красочный слой различной плотности по холсту, Айвазовский достигал правдивой передачи прозрачности воды».
К лессировкам Айвазовский обращался не только при работе над волнами и облаками, с их помощью он умел вдохнуть жизнь и в сушу. «Землю и камни Айвазовский писал грубыми щетинистыми кистями. Возможно, что он их специально подрезывал, чтобы жесткие концы щетины оставляли борозды на красочном слое, — рассказывает искусствовед Барсамов. — Краска в этих местах обычно положена плотным слоем. Как правило, Айвазовский почти всегда лессировал землю. Лессировочный (более темный) тон, попадая в борозды от щетины, придавал своеобразную живость красочному слою и большую реальность изображенной форме».
Что же до вопроса «откуда краски?», известно, что в последние годы он покупал краски берлинской фирмы «Mеwes». Все просто. Но имеется еще и легенда: будто бы Айвазовский покупал краски у Уильяма Тёрнера. На этот счет можно сказать только одно: теоретически это возможно, но даже если так — Айвазовский точно не написал тёрнеровскими красками все 6 000 своих работ. И ту картину, которой впечатленный Тёрнер посвятил стихотворение, Айвазовский создал еще до знакомства с великим британским маринистом.
Неаполитанский залив в лунную ночьИван Константинович Айвазовский1842, 92×141 см
«На картине твоей вижу луну с ее золотом и серебром, стоящую над морем, в нем отражающуюся. Поверхность моря, на которую легкий ветерок нагоняет трепетную зыбь, кажется полем искорок. Прости мне, великий художник, если я ошибся, приняв картину за действительность, но работа твоя очаровала меня, и восторг овладел мною. Искусство твое вечно и могущественно, потому что тебя вдохновляет гений», — стихотворения Уильяма Тёрнера о картине Айвазовского «Неаполитанский залив в лунную ночь».
Среди волнИван Константинович Айвазовский1898, 284×429 см
Главное – начать, или В темпе Айвазовского
Айвазовский всегда начинал работу с изображения неба, причем писал его в один приём — это могли быть и 10 минут, и 6 часов. Свет в небе он рисовал не боковой поверхностью кисти, а ее торцом, то есть «освещал» небо многочисленными быстрыми прикосновениями кисти. Небо готово — можно отдохнуть, отвлечься (впрочем, такое он позволял себе только с картинами, на которые уходило достаточно много времени). Море же мог писать и в несколько заходов.
Долго работать над картиной в представлении Ивана Айвазовского — это, к примеру, писать одно полотно 10 дней. Именно столько понадобилось художнику, которому на тот момент исполнился 81 год, чтобы создать свою самую большую картину — «Среди волн». При этом, по его признанию, вся его жизнь была подготовкой к этой картине. То есть работа потребовала максимум усилий от художника — и целых десять дней. А ведь в истории искусства не редкость случаи, когда картины писались по двадцать и более лет (например, Федор Бруни писал своего «Медного змия» 14 лет, начал в 1827-м, а закончил в 1841-м).
В Италии Айвазовский в определенный период сошелся с Александром Ивановым, тем самым, который писал «Явление Христа народу» 20 лет, с 1837-го по 1857-й. Они даже пытались вместе работать, но довольно скоро повздорили. Иванов мог месяцами трудиться над этюдом, пытаясь добиться особой точности тополиного листочка, Айвазовский же успевал за это время исходить все окрестности и написать несколько картин: «Писать тихо, корпеть месяцы не могу. Не отхожу от картины, пока не выскажусь». Столь разные таланты, разные способы творить — каторжный труд и радостное любование жизнью — не могли долго держаться рядом.
Иван Айвазовский рядом со своей картиной, фотография 1898 года.
Айвазовский у мольберта.
«Обстановка мастерской отличалась исключительной простотой. Перед мольбертом стоял простой стул с плетеным камышовым сиденьем, спинка которого была залеплена довольно толстым слоем краски, так как Айвазовский имел привычку закидывать руку с кистью за спинку стула и, сидя в пол-оборота к картине, оглядывать ее», — из воспоминаний Константина Арцеулова, этот внук Айвазовского тоже стал художником.
Творчество как радость
Муза Айвазовского (извините нам эту высокопарность) — радостна, а не мучительна. «По легкости, видимой непринужденности движения руки, по довольному выражению лица, можно было смело сказать, что такой труд — истинное наслаждение», — это впечатления чиновника Министерства императорского двора, литератора Василия Кривенко, наблюдавшего за тем, как Айвазовский работает.
Айвазовский, безусловно, видел, что для многих художников их дар — то ли благословенье, то ли проклятье, иные картины пишутся едва ли не кровью, истощая и выматывая своего создателя. Для него же подходить с кистью к холсту всегда было самой большой радостью и счастьем, он обретал особую легкость и всемогущество в своей мастерской. При этом Айвазовский внимательно прислушивался к дельным советам, не отмахивался от замечаний людей, которых ценил и уважал. Хотя не настолько, чтобы поверить, что легкость его кисти есть недостаток.
Пленэр VS мастерская
О важности работы с натурой в те годы не твердил только ленивый. Айвазовский же предпочитал с натуры делать мимолетные наброски, а писать в мастерской. «Предпочитал», пожалуй, не совсем то слово, дело не в удобстве, это был его принципиальный выбор. Он считал, что невозможно изобразить с натуры движение стихий, дыхание моря, раскаты грома и сверкание молнии — а именно это его интересовало. Айвазовский обладал феноменальной памятью и своей задачей «на натуре» считал впитывать происходящее. Ощущать и запоминать, для того чтобы, вернувшись в мастерскую, выплеснуть эти ощущения на холст — вот зачем нужна натура. При этом Айвазовский был великолепным копировальщиком. Во время обучения у Максима Воробьева он продемонстрировал это свое умение в полной мере. Но копирование — хоть чьих-то картин, хоть природы — представлялось ему куда меньшим, чем он способен сделать.
Бухта Амальфи в 1842 году. НабросокИван Константинович Айвазовский1880-е
Побережье в АмальфиИван Константинович Айвазовский1841, 71×105 см
О стремительной работе Айвазовского и о том, что представляли из себя его наброски с натуры, оставил подробные воспоминания художник Илья Остроухов:
«С манерой выполнения художественных работ покойным знаменитым художником-маринистом Айвазовским мне пришлось случайно ознакомиться в 1889 году, во время одной из моих заграничных поездок, в Биаррице. Приблизительно в одно и то же время, в какое я прибыл в Биарриц, приехал туда и Айвазовский. Почтенному художнику было уже тогда, как помнится, лет этак за семьдесят… Узнав, что я хорошо знаком с топографией местности, [он] тотчас же потянул меня на прогулку по океанскому берегу. День был бурный, и Айвазовский, очарованный видом океанского прибоя волн, остановился на пляже…
Не спуская глаз с океана и ландшафта далеких гор, он медленным движением достал свою крохотную записную книжку и нарисовал всего лишь три линии карандашом — очертание далеких гор, линию океана у подошвы этих гор и линию берега от себя. Потом мы пошли с ним дальше. Пройдя около версты, он снова остановился и сделал такой же рисунок из нескольких линий в другом направлении.
— День пасмурный сегодня, — сказал Айвазовский, — и вы мне, пожалуйста, скажите только, где у вас здесь восходит и заходит солнце.
Я указал. Айвазовский поставил в книжке несколько точек и спрятал книжку в карман.
— Теперь пойдемте. Для меня этого достаточно. Завтра я нарисую океанский прибой в Биаррице.
На другой день действительно были написаны три эффектные картины морского прибоя: в Биаррице: утром, в полдень и при закате солнца…»
БиаррицИван Константинович Айвазовский1889, 18×27 см
Солнце Айвазовского, или При чем тут импрессионизм
Армянский художник Мартирос Сарьян заметил, что какую бы грандиозную бурю Айвазовский ни изображал, в верхней части холста всегда сквозь скопление грозовых туч будет пробиваться луч света — иногда явственный, иногда тонкий и едва заметный: «Именно в нем, этом Свете, и заключен смысл всех изображенных Айвазовским бурь».
Буря на Северном мореИван Константинович Айвазовский1865, 269×195 см
Лунная ночь
Неаполитанский залив в лунную ночь
Корабль "Императрица Мария" во время шторма
Лунная ночь на Капри
Если это солнце, то оно осветит самую черную бурю, если лунная дорожка, то заполнит своим мерцанием все полотно. Мы не собираемся называть Айвазовского ни импрессионистом, ни предтечей импрессионизма. Но процитируем слова мецената Алексея Томилова — он критикует картины Айвазовского: «Фигуры пожертвованы до такой степени, что не распознать: на первом плане мужчины это или женщины (…) красуется воздух и вода». Об импрессионистах мы говорим, что главные герои их картин: цвет и свет, одна из основных задач — передача световоздушной массы. В работах Айвазовского на первом месте — свет, и да, совершенно верно, воздух и вода (в его случае это о небе и море). Всё прочее выстраивается вокруг этого главного.
Он стремится не просто правдоподобно изобразить, но передать ощущения: солнце должно сиять так, чтобы хотелось зажмуриться, от ветра зритель съёжится, от волны отпрянет в испуге. Последнее, в частности, проделал Репин, когда Айвазовский внезапно распахнул перед ним дверь комнаты, за которой вставал его «Девятый вал».
Девятый валИван Константинович Айвазовский1850, 221×332 см
Как смотреть на картины Айвазовского
Художник дал совершенно однозначные рекомендации: следует искать на холсте самую яркую точку, источник света, и, пристально всмотревшись в нее, скользить взглядом по холсту. К примеру, когда его упрекали, что «Лунная ночь» не закончена, от утверждал, что если зритель «обратит главное внимание на луну и постепенно, придерживаясь интересной точки картины, взглянет на прочие части картины мимоходом, и сверх этого, не забывая, что это ночь, которая нас лишает всяких рефлексий, то подобный зритель найдет, что эта картина более окончена, нежели как следует».
Лунная ночь в Крыму. ГурзуфИван Константинович Айвазовский1839, 101×136.5 см
Иван Константинович Айвазовский. Взрыв корабля
Константин Айвазовский не из тех художников, которые теряют вдохновение в процессе и бросают работы неокончеными. Но однажды такое случилось и с ним — он не дописал полотно «Взрыв корабля» (1900). Помешала смерть. Эта неоконченная работа особенно ценна для исследователей его творчества. Она позволяет понять, что художник считал главным на картине, с проработки каких элементов начинал работу. Мы видим, что Айвазовский начал с корабля и пламени взрыва — того, что возьмет зрителя за душу. А детали, по которым зритель будет просто скользить глазами, художник оставил на потом.
Лазоревый грот. НеапольИван Константинович Айвазовский1841, 74×100 см
Современного зрителя порой обескураживает интенсивный колорит полотен Айвазовского, его яркие, бескомпромиссные краски. Этому есть объяснение. И это вовсе не дурной вкус художника.
Сегодня на марины Айвазовского мы смотрим в музеях. Часто это провинциальные галереи, с обветшалым интерьером и без специального освещения, которое заменяется просто светом из окна. Но при жизни Айвазовского его картины висели в богатых гостиных и даже во дворцах. Под лепными потолками, на оклеенных роскошными шпалерами стенах, в свете люстр и канделябров. Вполне возможно, художник заботился о том, чтобы его картины не потерялись на фоне пестрых ковров и мебели с позолотой.
Знатоки говорят, что ночные пейзажи Айвазовского, которые нередко выглядят простовато при скудном естественном освещении или под редкими лампами, оживают, становятся таинственными и благородными, какими их задумывал художник, если смотреть на них при свечах. Особенно те картины, которые Айвазовский при свечах и писал.
Источник=======================================Мне остаётся лишь добавить, что замечательный талант Айвазовского не проявился бы во всей красоте и блеске, не будь Иван Константинович столь любопытен, восприимчив к новому, не стремился бы к совершенствованию своего мастерства применяя современные ему новые технические средства, новые материалы и приёмы работы. Тут и ставшие легкодоступными синтетические красители промышленного производства (ранее пользовались природными, их приходилось самому растирать, смешивать с маслами и пр., что отнимало очень много времени и сил), и изобретение тюбика для красок (раньше краски наливали в свиные мочевые пузыри, которые завязывали верёвочкой и прокалывали, чтобы выдавить чуток краски затыкая потом гвоздём), плоские художественные кисти из свиной щетины в металлической обойме (до этого кисти были круглыми, из мягкого собольего меха приматывающегося к палочке ниткой, переносной мольберт (он позволил выйти из мастерских и работать на свежем воздухе) и многое, многое другое.
Не пропустите:«Девятый вал» И. Айвазовского: история одного шедевраАйвазовский без моряСамые дорогие картины русских художников"Волшебная" зима в картинах художниковНовые остроумные названия знаменитых картинСтарые картины на новый лад
ekabu.ru
