Музей ЧерномырдинаНатта Конышева: тридцать тысяч картин и одна книга. Натта конышева картины
ЮНИКОД » Натта Конышева – картины, Дима Широков – изразцы
В Малом зале и Оранжевой галерее РГБМ сейчас проходит удивительная выставка под обманчиво скромным названием «Натта Конышева – картины, Дима Широков – изразцы». Открытие выставки состоялось 24 января, а посещать её можно будет весь февраль, до 28-го числа, каждые понедельник, пятницу, субботу, воскресенье с 11:00 до 19:00.
Волшебный мир наивного искусства, магического реализма и честной русской хитринки – всё это в работах художницы Натты Конышевой и керамиста Дмитрия Широкова.
Никто не расскажет о работах художника лучше другого художника. Поэтому мы предлагаем вам начать знакомство с параллельными мирами наших чудесных авторов, почитав интервью с Димой Широковым. Это не совсем интервью в традиционном смысле – беседы проходили спонтанно, в ходе длительного монтажа выставки, начинались с полуслова, прерывались порой на час-два, иногда – на день, жили, развивались, уточнялись. Дима развешивал картины, монтировал подвеску изразцов, расставлял свои феерические чайнички и квасники, а я ходила следом, помогала, расспрашивала и записывала…
Итак – слово Диме Широкову.
Кто такая Натта Конышева
Натта давно стала легендарной художницей, на писаных ею портретах – пол-Москвы; редкая выставка или вернисаж обходятся без неё. Её я знаю больше тридцати лет, а в 1981-м году, когда с ней познакомился, не мог и представить, что удостоюсь совместной выставки. О большем, нежели позирование для портрета или покупка за 10 рублей её небольшой картины, я даже и не мечтал. В своё время Натта окончила школу с золотой медалью, потом поступила в Полиграфический институт. Иллюстрировала книги, работала в промграфике (сейчас это назвали бы полиграфическим дизайном), придумывала эмблемы для предприятий лёгкой промышленности (логотипы, как сейчас говорят), этикетки к товарам (сейчас это называют «разработка фирменного стиля»). Но живопись перевесила, Натта вступает в МОССХ – официальный союз художников, а позже в Горком графиков (авангардистов). И там и тут её недолюбливали. «Иди к своим авангардистам!» – говорили в МОССХе, «Иди в свой МОССХ!» – говорили в Горкоме графиков. Но Натта не унывала, пробиваясь на выставки и туда, и сюда.
Справа налево: юная Натта; портрет Натты Конышевой работы Дмитрия Гордеева;Натта Ивановна Конышева (фото сайта aistgallery.com)
Работоспособности и энергии Натты можно только позавидовать. Она участвует и всегда готова участвовать во всех мыслимых выставках: у неё всегда полно сюжетов и новых идей, у неё столько картин, что хватит на всех. С любой тематикой! Такая вот характерная история: ещё в советское время встретились мы как-то с Наттой, и она мне сразу сообщила, что участвует в выставке под названием «Космос». Я удивился. Стало очень любопытно, что же подготовила Натта на эту выставку. Как сочетается её манера, которую она сама определяет как «картина-репортаж с элементами чуда» – с космической тематикой? Так выяснилось в итоге, что чудесная наша Натта Ивановна отыскала свою картину с детишками у монумента «Покорителям Космоса». Помните – стела у метро «ВДНХ»? Высокий обелиск, представляющий шлейф с характерным изгибом, на вершине которого находится ракета. Так вот этот «изгиб» облюбовали дети из ближайших домов и катались с него на картонках, как со снежной горки. И название картины – «Покорители космоса». Чем не космическая тема?
Как я стал керамистом
Сам я родился и жил на Чукотке, в Анадыре. Потом мы переехали в Москву. И однажды в школе, в которой я учился, увидел на стене объявление, написанное карандашом: «При Бабушкинском Доме пионеров отрыт кружок керамики». Я подумал, что это интересное место. Ведь керамика – это такой материал… Собственно, я уже пытался рисовать какие-то вещи, самодеятельные абстрактные картинки. Но вот уж в керамике ты – вольный человек! Это ведь прикладное искусство. Если это вазочка, и ты на ней нарисовал хороший орнамент – это вазочка, и всё. То есть, она не претендует на какое-то «высокое искусство». Тут ты точно сможешь сделать какую-то вещь. Тем более, я посмотрел несколько альбомов художника Леже, и думал: вот этим стоит заняться.
Как я познакомился с Наттой
Было это в 1981-м году. Натта училась в Полиграфическом институте вместе с одноклассником моего папы – Всеволодом Освером. А папа в то время работал в музее Востока. Я пришел в музей на открытие выставки и там же встретил Всеволода, который пригласил посетить мастерскую Натты Конышевой. Там мы и познакомились.
Чуть позже мой отец попросил Натту написать наш семейный портрет: чтоб были на нём папа, мама, брат и я.
Однажды на выставке в музее Востока Натта появилась, поприветствовала моего папу и направилась рассмотреть экспонаты. Все вокруг стали спрашивать: кто это? Папа сказал: «Это Натта Конышева, известная художница». На что, уже из публики, Натта произнесла: «А у тебя сын – гениальный художник». Так я был уравнен на незримых весах значимости взаимоотношений с папой.
А в 1993-м году я заказал у Натты портрет уже своей семьи. В то время я вовсю занимался керамикой. И работая над этим портретом, Натта увидела мои новые работы и решила, что теперь мне пора вступать в Союз художников. А у меня нет художественного образования! Даже начального. Так получилось, что в Анадырской художественной школе проучился только одну неделю. Потом (уже в Москве) занимался в разных кружках керамики. После окончания института работал инженером-картографом. В 1989-м сам стал вести занятия по керамике, а ведь собственная мастерская для керамиста – прекрасная возможность совершенствоваться. В 1996-м году, можно сказать, с легкой Наттиной руки, обрёл статус профессионала. И вот как это было…
Как я поступал в Союз художников
По настоянию Натты Конышевой, я подал заявление на вступление в секцию декоративно-прикладного искусства Союза художников ещё в 1994-м году. Прошёл год, но никаких известий от руководства секции не поступило. Я решил позвонить сам. Попал к секретарю, которая стала у меня выяснять дату подачи заявления, кому оно было подано… Ещё сообщила: «У нас приём в члены Союза происходит не так быстро. Надо бы поработать в творческой группе на художественном комбинате!». Я понял, что это целая бюрократическая система и, вполне возможно, моё заявление не привлекло внимания комиссии и попросту затерялось. Но надежду не терял. И вот надеялся я, надеялся… Так прошел ещё год…
И вдруг мне позвонили из Союза. Пригласили на заседание комиссии секции декоративно-прикладного искусства по приёму в члены Союза художников и попросили принести с собой работы! Я стал готовиться, собрал свои работы. Багаж получился большой и тяжёлый. Керамика, сами понимаете.
Пришёл в назначенное время, расставил работы перед высокой комиссией. Мне сказали: «Хорошо, ожидайте». Вышел в коридор и стал ждать. Через некоторое время в коридор вышла женщина, видимо художница, потому что в охапку держала несколько гобеленов. По выражению её лица я понял, что её не приняли. Ну, подумал, меня ожидает та же участь. Я не имею художественного образования, да и вообще… «наивное искусство». В это время из-за двери комнаты, где заседала комиссия, раздался взрыв хохота, потом ещё один, ещё… «Всё, – подумал я – не примут!» Прошло ещё несколько тяжких для меня минут ожидания, и вот я стою пред комиссией… Мне сообщили, что «мнение членов комиссии не однозначно». Но всё-таки большинством голосов я был принят в члены Союза художников! Я собрал принесённые работы в свои большие сумки и услышал уже на выходе – один из членов комиссии меня спросил: «А вы знаете художницу Натту Конышеву?» Услышав мой утвердительный ответ, он добавил: «У вас с ней много общего».
А сейчас вот я работаю «учителем технологии» – учу детей лепить из глины в школе здоровья «Ковчег», Это общеобразовательная школа, но там есть коррекционные классы для особенных детишек. Вот мы с ними лепим и частенько участвуем в выставках и фестивалях.
Юрьев-Польский, или Откуда берутся сюжеты
…Было это в 90-е годы. Тогда все готовились голодать и терпеть лишения. По настоянию моей тёщи мы купили небольшой домик в деревне во Владимирской области, завели хозяйство, разбили грядки. Наша деревушка находилась недалеко от города Юрьев-Польский. В один погожий летний день мы решили съездить туда для ознакомления с его достопримечательностями. Всей семьёй уселись на мотоцикл с коляской и отправились в древний город. Вот в этой работе, которая так и называется «Юрьев–Польский», я, собственно, изобразил то, что увидел.
Известно, что город этот включен в маршрут Золотого кольца России. Прежде всего, потому, что там находится Михайло-Архангельский монастырь, построенный в XIII веке, а на его территории в стародавние времена был сооружён белокаменный резной Георгиевский собор. Именно он был взят за образец при сооружении Успенского собора в Московском Кремле. Но московский собор был разобран, потому что обветшал, а Георгиевский собор стоит и сегодня. Много об этом написано, многое исследовано, но жизнь в этом городе всё так же проста и заполнена ежедневными делами и заботами его жителей. Вот именно такая жизнь и вдохновила на создание работы. Женщина стирает белье на речке, рядом натянута верёвка, на которой выстиранное и сушится. Мужик косит траву, а рядом ходят куры и гуси. Всё просто, и в то же время – вечно.
О выставке Натты и Димы
Натта любит ездить по всему миру: Франция, Израиль, Мексика, Бразилия, Греция, Китай – где она только ни была. Причем её больше интересуют не свои выставки в этих странах (хотя они постоянно происходят), а новые впечатления, люди, виды, экзотика. Вот и сейчас, когда готовилась эта выставка, Натта на десять дней уехала в Рим.
С Наттиными работами всё было просто: в её пятнадцатикомнатной мастерской зачастую трудно ходить, приходится лавировать меж картинами (многие из которых она всё собирается дописать). Перед началом подготовки к выставке мы приехали к ней в мастерскую, и она вытаскивала подряд холсты, оргалиты, картоны (всё обязательно в рамах!), пока хватало места в нашем автобусе – главное, чтоб в двери проходили.
С моей керамикой было по-другому. Во-первых, её не так много (хотя в общей численности сотворённого я уступаю Натте не очень сильно, всё-таки слепил больше семи тысяч свистулек и три тысячи триста «единиц» посуды – чайников, чашек, вазочек). Во-вторых, в зале нет специальных витрин и подиумов, так что пришлось ограничиться изразцами и большими чайниками. Надеюсь, изразцы гармонируют с картинами Натты. Я вообще претендую на статус «ученика Натты Конышевой», хотя считается, что у неё, вроде, нет учеников. Я, хоть и живописью не занимаюсь, но с самого начала покорён смелостью её «ходов» на картинах, желанием всё заметить и зафиксировать в картинах, её неуёмностью и работоспособностью. Давно мечтал устроить выставку совместно с нею. Вот, появилась такая возможность – и Натта с лёгкостью согласилась.
На этой выставке в зале у меня висят ностальгические изразцы 90-х годов (правда, есть и один недавний комплект). Это по большей части автобиографические сюжеты, если вы заметите длинноволосого персонажа с раскосыми зелёными глазами и козлиной бородкой – это я (был таким).
В коридоре в основном висят изразцы со стихами – равнобуквицами, палиндромами, разносмыслами – Германа Лукомникова. На некоторых я пытался изобразить и самого поэта (впрочем, вставляю иногда и себя).
Стихи Германа Лукомникова настолько яркие и впечатляющие, что не только я люблю их иллюстрировать. Целая творческая студия выпускает произведения «по Лукомникову».
Герман Лукомников читает свои стихи на изразцах Дмитрия Широкова. Открытие выставки Натты Конышевой и Дмитрия Широкова в РГБМ (24 января 2013 г.)
Я хотел бы придумывать свои «изразцовые» тексты, но от Лукомникова оторваться трудно. Наверняка вам понравятся его стихи (как, надеюсь, и наша выставка).
Интересные ссылки
C Димой Широковым беседовала Наталья Балашова,фото – Дмитрия Боганова
blog.rgub.ru
Арт Москва. 2003. Оргалит, масло. 55х85
Соседи. 2009. Холст, масло. 70х90
Сокровище музея архитектуры. 2000-е. Холст, масло. 178х200
В ресторане. 2005. Холст, масло. 75х76
Член Московского союза художников, творческого объединения женщин-художников «ИРИДА», лауреат Главного приза «Весеннего салона–98», награждена медалью МК России 2000 года.
Натта Конышева — яркий представитель «советского авангарда». Училась в Московском полиграфическом институте у Э. М. Белютина, И. И. Чекмазова (1954-1959). В 1959-м окончила обучение и начала выставляться в основном в компании «неофициальных» художников. Квартирные выставки, редкие полуразрешённые показы на больших площадках — Конышева влилась в струю советского послевоенного андеграунда. И в итоге попала в списки «другого» искусства.
В 1959–1961 сотрудничала с журналами «Юный натуралист», «Физкультура и спорт», издательствами «Советский писатель», «Молодая гвардия», «Детгиз», Географгиз, Алтайского книжного издательства. Участница крупных выставок с 1965 г. В 1960–1970-е гг. работала в промышленной графике.
В 1973 принята в Союз художников СССР. Участвовала в «Бульдозерной выставке» и многих квартирных экспозициях. Объединяет в своих живописных работах разные направления: реализм и примитивизм, постимпрессионизм и сюрреализм. Называет свой метод творчества «репортажным с элементом чудес».
Конышева известна не только в России. Её работы выставлялись на продажу в Sotheby’s, к ней приезжал известный французский коллекционер русской живописи Рене Гера. Несколько раз Конышева жила и работала у него в гостях.
Выставки
1994 Совместная выставка с Марком Шагалом, Матиссом и Катей Медведевой. Ницца, Франция
1995 Совместная выставка с Виктором Кротовым. Центральный Дом художника, Москва
2005 Мир Натты Конышевой и мы в нём. Центральный Дом Художника, Москва
2008 Натта Конышева и Олег Сергеев. Живопись. Выставочный зал на 1-й Тверской-Ямской, 20, Москва
Коллекции
Галерея Грегори, Нью-Йорк, США
Галерея современного искусства ARTSTORY, Москва
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург, Россия
Брянский художественный музей, Брянск, Россия
Музей Актуального Искусства, Москва, Россия
Музей наивного искусства Ниццы, Франция
Собрание Рене Герра, Париж, Франция
Kolodzei Art Foundation, Нью-Джерси, США
Kovalsky Art Gallery, Калифорния, США
VArt Коллекция, Москва, Россия
www.art-story.com
Картины Натты Конышевой и Олега Сергеева
Необычная выставка прошла в Выставочном зале на Тверской-Ямской, д. Экспозиция объединила творчество двух, казалось бы, совсем не похожих живописцев: Натты Конышевой и Олега Сергеева.
Сама Натта Конышева определяет свое творчество как “репортажность с элементами чудес”. На ее многочисленных картинах кишит богемная жизнь Москвы и окрестностей, мелькают наиболее интересные события и персонажи на фоне членов семейств и невероятных интерьеров. Это волшебный мир гротеска, мрачноватой фантастики, абсурда, роскоши и невинного распутства. Но герои самых невероятных сюжетов всегда остро индивидуальны и как будто узнаваемы, порой смешны, но весьма забавны и симпатичны. Натта легко соединяет печальный сарказм и добродушный юмор, иронию и искреннее восхищение миром, открывающим под пестрой поверхностью жутковатые глубины.
Олег Сергеев пишет натюрморты и обнаженную натуру, ню. Но можно ли назвать “натурными” его произведения? Фигуры обнаженных девушек похожи на неоклассические мраморы – они идеальны и холодны, как статуи. Выверенные пропорции, линии, пространственные решения… Картины безупречно сконструированы и уравновешены. Женские тела здесь – не “обнаженка”; их красота – неприкосновенна.
Живая натура интересна художнику как интересная пластическая задача – изучить и отобразить сложную поверхность. Подобен и подход к натюрморту: автор использует особую технику, лишенную фактуры и следов кисти, желая так “изощрить”, “механизировать” восприятие, чтоб исключить отпечаток индивидуальности мастера, создать идеальное, внеличностное произведение.
Сергеев показывает строгую красоту человека; изображенные на его картинах фигуры будто любуются сами собой, каждым фрагментом своего идеального тела и вневременного существования.
Конышева наслаждается великолепной суетой людской жизни, наивным человеческим желанием ухватить в этой жизни все: ее красоты, радости и приключения.
Натта Ивановна Конышева родилась в 1935 году, в 1959 году окончила Московский Полиграфический институт. Начинала выставляться на полулегальных и квартирных выставках советского андеграунда. Теперь она известна не только в России, но и широко за ее пределами. Картины этой художницы находятся во многих музеях мира и частных коллекциях.
Олег Николаевич Сергеев родился в 1956 году, окончил в 1978 году художественно-графический факультет Московского государственного педагогического института. Работает во всех живописных жанрах, а также в скульптуре. Участник московских, российских и всесоюзных выставок, выставок в рамках Дней культуры России в зарубежных странах. Работы находятся в галереях и частных собраниях в России, США, Франции.
/Иванова Александра/
sovjiv.ru
Натта Конышева — королева авангарда с Серебрянической
Художник старшего поколения советского авангарда, мастер «репортажной живописи с элементами чудес». Сегодня работы легендарной Натты Конышевой являются бесспорными хитами AI АукционовЕсли посмотреть результаты аукционов, где продаются работы Конышевой, список личных коллекций и собраний музеев по всему миру, где хранятся ее произведения, то можно поразиться, насколько широк круг почитателей таланта художницы. А автор-то сложный. Не декоративный. Ее стиль — примитивистский жанровый экспрессионизм. Сильно на любителя. Порой очень сильно. И даже среди сотрудников AI Аукциона, которым Конышева ну уж точно не в новинку, регулярно вспыхивают споры. Чем нравится творчество Натты Конышевой? Что в ней хорошего? Пытаясь ответить на этот вопрос, многие «тестируемые» впадают в раздумья и некоторое подобие ступора. Понятное дело, «с разбегу» сказать сложно. Но все же давайте попробуем выразить впечатления и найти подходящие слова, которые помогут описать, что же такого притягательного в творчестве Натты Конышевой.
Натта Ивановна Конышева родилась 9 июня 1935 года в Москве. В 1959 году окончила Московский полиграфический институт, где ее наставником был Элий Белютин, создатель студии «Новая реальность». В 1960–70-х работала в промграфике, иллюстрировала книги для издательств «Географгиз», «Советский писатель» и Алтайского книжного издательства. Член Творческого объединения женщин-художников «Ирида». В 1974 вступила в МОССХ (Московский Союз Художников), а позднее — в Горком графиков: «И там и тут её недолюбливали. “Иди к своим авангардистам!” — говорили в МОССХе. “Иди в свой МОССХ!” — говорили в Горкоме графиков. Но Натта не унывала, пробиваясь на выставки и туда, и сюда» (художник Дмитрий Широков). За спиной художницы большой список экспозиций, который начинается с неформальных «квартирников» — широко распространенных выставок в квартирах художников или близких к ним любителей, друзей, собирателей и пр., и полуразрешенных показов на свежем воздухе вроде «бульдозерной выставки». Персональные выставки Натты Конышевой минимум 7 раз были в Москве и дважды во Франции (1988, 1994). А весной 2016 года в пространстве музея АРТ4 в Москве прошла выставка, приуроченная к 80-летию художницы, на которой были показаны произведения 1970–80-х годов из коллекции Игоря Маркина и живописные полотна 2000–2005 годов (собрание М. Егорова и Е. Комаренко). Работы Конышевой находятся в коллекциях Русского музея и Третьяковской галереи, а также в других крупных собраниях.
Что же так манит, остается запечатанным в подкорку нашего сознания и живет, предвкушая новую встречу с очередным творением художницы? Примерно такое же непонятное, не выражаемое чувство у меня вызывает творчество Жана-Мишеля Баскии. Творчество специфичное, неординарное, обращенное к истокам, отличающееся и выделяющееся на фоне работ собратьев по цеху. Цепляет с первой увиденной картины. Что-то в них есть общее. Оба художника выбрали действие/action, город как место этого действия и примитивистский подход: один, с гаитянскими корнями, окружал образы своих героев привычными для них элементами городской среды (автомобили, граффити, полиция), другая же обращается к тому, что происходит на московских улицах, в квартирах, кафе, галереях — в безудержной московской стихии, в которой обитают многочисленные фантасмагоричные жители, парящие и зачастую перевернутые вверх ногами. Работы Натты Конышевой — сгусток самых разных течений искусства ХХ века: примитивизма, постимпрессионизма, экспрессионизма и сюрреализма.
Подсказка к разгадке тайны привлекательности Конышевой, очевидно, кроется в том, как сама художница определяет специфику своих работ: «репортажность с элементом чудес». Вот перед нами «Показ мод в доме художника» (1990. Холст, масло. 80 × 90) — многофигурная кольцевая композиция, берущая свое начало с женщины в красно-кирпичном платье, развернутой к зрителю спиной; далее наш взгляд по лесенке поднимается в темноту небольшого зала, в перспективу, в пространство, затем движется к женщине в черном платье и причудливо-кокетливой зеленой шляпке, а от нее — к фантомной фигуре, размещенной в центре действа. Ожидая увидеть показ высокой моды с соответственной атрибутикой и антуражем, мы видим скорее странное сборище в небольшом пространстве — попойку, не дефилирующих манекенщиц, а вульгарно одетых дам, совершающих странные движения явно в крепком подпитии...
Наш «Показ мод…» проходит в доме художника. Но в каком доме? И вообще: показ ли это? Конкретизированное место события — неотъемлемый и, как правило, легко считываемый элемент большинства работ Конышевой, поэтому позволим себе поделиться с читателем версией, которая кажется нам наиболее убедительной. Итак, прежде всего мы должны вспомнить, что на Кузнецком Мосту (опять конышевская Москва!), практически друг напротив друга, располагались Общесоюзный дом моделей одежды и выставочные залы Московского Дома художников (родного места для всякого члена МОССХа). Год написания картины — 1990-й — год, когда всеобщий хаос катастрофически набирал обороты и знаменитый московский Дом моделей уже по-настоящему умирал. То же самое можно сказать и о Московском Доме художника, чьи небольшие залы (с характерными деревянными лестничками в несколько ступенек) превратились в те времена в блошиный рынок и использовались как попало, в соответствии с желаниями тех, кто платил за аренду. И выходит, что видим мы некую вечеринку с разодетыми кто во что горазд дамами 1990-х, а название, возможно, ироническая аллюзия на стоящий рядом, но уже почти не существующий Дом Моделей на Кузнецком Мосту. Однако работа лишена горечи, назидательности или упрека — в ней скорее можно усмотреть иронию. При первом взгляде на картину создается ощущение того, что палитра художницы была несвежей — со старыми красками, при смешивании которых получались различные серо-грязные блеклые оттенки, но это тоже скорее говорит об отношении художницы к изображаемому событию, о том, что на Кузнецкий Мост, на самое модное в течение нескольких веков место Москвы — от Фамусовской до Брежневской — пришли совсем иные «модницы» в дорогих, но безвкусных и кричащих «тряпочках» и «шкурках».
Стоит отметить, что работы Конышевой, как и большинство произведений искусства вообще, надо видеть вживую, так как экраны мониторов передают маленькую долю ее цветовых соотношений и совсем убивают авторскую энергетику. Так, постепенно, изучая оригинал и погружаясь в детали ее работы, начинаешь различать чистые оттенки, просвечивающие сквозь серое месиво сложносочиненных цветов, вдруг видишь какого-то нового героя, его расположение, позу и состояние, новый предмет обстановки или странный элемент одежды и открываешь для себя целый неведомый прежде мир фантазий, событий и символов — мир Натты Конышевой.
Кстати, мир этот не замирает после того, как картина закончена и продана. Волею художницы он может в любой момент измениться. Натта известна тем, что в самом неподходящем месте (например, на галерейной выставке) может внезапно выхватить кисти и начать править свой холст, проданный много лет назад. Отношение разное: одни владельцы смотрят на это снисходительно, другие предпочитают спрятать от греха подальше. Вандализм? Причуда? Вопрос отношения. Но в любом случае часть легенды.
Теперь о рыночном феномене Конышевой. Те, кто следит за итогами наших AI Аукционов, знает, что ей просто нет равных по ликвидности. По нашему опыту, живопись Натты Конышевой продается в 100 % случаев, при том что объемы в штуках весьма внушительны. Например, в 2017 году из 15 выставленных у нас работ было продано 15. Да и в этом году Натта Конышева продается с такой же уверенной статистикой. Злые языки в этом случае тут же говорят: «Конечно, потому что у вас такие низкие цены». Разубеждать бесполезно: есть люди, которые будут упорно утверждать, что цены диктует аукцион, а не покупатели. Но отчасти с ценами верно. Доступность сильно помогает. Сейчас обычный резерв на картины Конышевой составляет 10 000–15 000 рублей, и в этом случае они продаются за 15 000–25 000 рублей плюс 15 % комиссии с вероятностью близкой к 100 %. Что будет, если резервную цену вдруг поднимут до 40 000 рублей? Наше мнение: продажи даже в этом случае будут, но скорее в 5–10 % случаев. Это автоматически резко снизит привлекательность автора для аукционов, потому что такой процент резко ухудшает им статистику. Не секрет, что доступные цены — это всегда «палочка-выручалочка» и здорово помогают улучшать процент продаж. Тем не менее доступные цены — это точно не единственное условие успеха. Работы Натты Конышевой кому-то нравятся, кому-то сильно не нравятся (и в нашем коллективе так же). Но поверьте многолетнему торговому опыту: никакого «пустого» художника невозможно продавать на регулярной основе, тем более десятками в год, даже за десятки тысяч рублей. Раз или два такое может пройти в режиме эмоциональной покупки, но дальше не станут покупать ни за какие деньги — проверено. Чтобы стало иначе, нужно гораздо больше, чем просто привлекательные цены: требуется история, легенда, самобытность, мистика, исторически сложившийся широкий круг ценителей и покупателей. Конышева ведь не взялась ниоткуда. Она с 1970-х годов участвовала в выставках неофициального и полуофициального искусства. Ее работы были и на измайловской выставке, и в павильоне «Дом культуры» на ВДНХ, и на многочисленных «квартирниках», и на авангардных выставках Дмитрия Пригова. И конечно, Натта Конышева много лет выставлялась в «горкомовских» выставках на Малой Грузинской. Некоторые помнят, что она была участницей группы «21» (там, где были Казарин, Файбисович, Снегур, одно время Зверев и др.). Не все ее любят, но знает и помнит огромное количество коллекционеров. Так что дело точно не только в деньгах.
Аукционный рекорд для творчества Натты Конышевой был установлен в 1990 году: метровая картина «Новый год» была продана на Phillips в Лондоне за $6 700 в пересчете с фунтов. На пиках, накануне кризисов, в 2007 и 2013 годах рекорды продаж были в диапазоне $1 700–3 500. Но это были скорее эпизоды. Сегодня реальный ценовой диапазон на внутреннем аукционном рынке — это 25 000–40 000 рублей за почти метровые масла на оргалите. И да, что важно, картин и графики выставляется и продается много. Десятки за год. В нашей базе по Конышевой есть почти 290 записей. Кто-то скажет: многовато, но на самом деле скорее хорошо. Значит, теплоносителя в контур системы циркуляции арт-рынка залито достаточно.
Александра Данилова, AIВладимир Богданов, AI
artinvestment.ru
 |
БЛОШИНЫЙ РЫНОК 1993Холст / масло117 x 195 см 19 июня 2013, Аукцион "Русское и советское искусство", ЛOT 88 |
 |
КРЕСТНЫЙ ХОД НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ 1993Холст / масло90 x 121 см 19 июня 2013, Аукцион "Русское и советское искусство", ЛOT 87 |
 |
КРЕСТНЫЙ ХОД НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ. 1993Холст / масло121 x 90 см 17 ноября 2012, Аукцион "Русское и советское искусство", ЛOT 100 |
 |
МУЗЕЙ ВОСКОВЫХ ФИГУР. 1993Холст / масло61 x 140 см 13 октября 2012, Аукцион "Русское и советское искусство", ЛOT 113 |
 |
Презентация книги Лаврина «Хроники Харона». 1993Холст / масло75 x 145 см 13 октября 2012, Аукцион "Русское и советское искусство", ЛOT 63 |
 |
БЛОШИНЫЙ РЫНОК В НИЦЦЕ 1994Холст / масло71 x 112 см 19 ноября 2011, Аукцион "Русское искусство", ЛOT 27 |
 |
СЕМЬЯ КЕРАМИСТА Я. ШИРОКОВА 1993Холст / масло80 x 84 см 19 ноября 2011, Аукцион "Русское искусство", ЛOT 28 |
shishkin-gallery.ru
Художник Натта Конышева
Если спросить, какой у тебя любимый шизофреник? Я отвечу: пожалуй, Натта Конышева. К ней и ярлык «шизофреник» не очень клеится, но что у нее определенный сдвиг по фазе – бесспорно.
Чего стоит ее жилище-мастерская. Грандиозное, зловещее здание, с подпорками потолка, с коврами, закрывающими провалы в подвале, искрящаяся проводка, крысы, завалы картин больших и маленьких. И эта, вечно в кепке, что-то бормочущая, хихикающая, как кикимора.
Первый мой к ней визит.
- А ты красивый мужик. А от меня мужики разбегаются.
Что-то мы там еще говорим, я рассказываю, что хотел бы переехать жить в деревню.
- Ты что дурак, тебе нельзя.
Про свою дачу.
- А у нас домик на болоте, ничего не растет, все яблони сгнили..
Про свои начатые работы.
- Ничего у меня не выходит.
И все дальше в том же духе.
Помню вторую встречу на выставке Зверева в «Новом Манеже» - «На пороге нового музея». Натта Ивановна проносится по залам.
- Ну как Вам?
- Понавешали х...ни…
И потом с хихиканьем разговаривает с Немухиным. И рисует на бумажках все, что видит.
История 2012 года (как ко мне в гости приехала Конышева).
Я не знаю, как я могу в таких обоях жить, но как-то живу. Была она напряжена, но говорила охотно обо всем. О книгах на столе: «Зачем тебе это барахло? (альбомы Краснопевцев, Немухин, Кабаков...). Не люблю его – мертвый художник (о Краснопевцеве), (что-то ершистое про Немухина) - хотя он ко мне хорошо относится.
А вот альбомы Юрия Васнецова листала с восторгом и уханьем.
Ей почему-то можно простить то, что остальным никогда. Может быть потому, что она сразу говорит, что думает? Одна правда, поток правды, не боясь обидеть, не соблюдая приличия.
- А ты вообще что-нибудь можешь?
Это когда я признаюсь, что не могу без сигарет.
Предчувствия у Конышевой плохие. Боится, что выгонят из мастерской, а то и похуже.
Три часа беседы, усталость, горькое послевкусие.
- Ну давай, что ли я тебя нарисую. Только вот обои... С чем бы связать?
В итоге пепельница в виде спящей девушки как-то помогает Конышевой.
А обои? Дались ей эти обои! Но, впрочем, ей виднее.
Алексей Шульгин
www.sofronova-art.com
Дмитрий Широков: Натта Конышева: тридцать тысяч картин и одна книга
- Зачем вы это берёте? Положи, зачем тебе, да за такие деньги! - Натта, как я откажу себе, пожалею что ли, 500 рублей? Это же, по существу, первый твой альбом!
Посетители презентации альбома известного живописца Натты Конышевой ("Натта Конышева. Живопись", М.:Арткодекс,2007) не скупились, набирая по три или пять экземпляров. Кто-то пошутил, что цена книги сравнима с ценой Наттиных картин, вернее, с той ценой, за которую она готова их продавать. Предыдущим-то был только черно-белый каталог (300 экз.) персональной выставки на Беговой в 1988 году. Да и этот, новый, представляет каплю в море картин созданных этой, наверное, самой известной (и самой плодовитой!) портретисткой Москвы. Но все-таки – альбом, событие.
Мастерская Натты в Серебряническом переулке несколько дней спустя. Натта на улице, у входа в дом. В неизменной бейсболке и тренировочных штанах, подбирает мусор – скоро приедут фотографы. А до этого пилила оргалит – не может видеть рамы пустыми, а ей подарили много рам.
- Никакого творчества, только пилю оргалит, а ещё грунтовать – никакого творчества…
- Скажи, Натта, как тебе альбом? Ведь ты сама по образованию – художник книги, полиграфический закончила.
- Мне не нравится, что они на обложке шрифт пустили прямо по моей картине, да уж хоть бы «Конышеву» убрали, одну «Натту» где-нибудь сбоку оставили б, чтоб живопись не загораживала (действительно, Натту Ивановну Конышеву все знают по имени «Натта». Только некоторые почему-то считают, что это сокращённое от «Наталии». Вот и грамота-диплом Московского союза художников за лучшие картины 2007 года выдана Наталии Конышевой. Она говорит: «Может, это не мне?» – Д.Ш.), потом, тут много фрагментов картин, а я не люблю фрагменты и названия некоторых картин не мои, сами придумали…
- А тебезаранее ни текстов, ни макета не показывали?
- Куда там, Трофименко сказал, раз он платит, значит, будет, как он хочет. Вот, жаль, я не сказала на открытии слова о его маме (памяти Инны Трофименко, коллекционера Натты, посвящена книга). Хорошая баба была. В МГИМО преподавала, у неё муж дипломатом был, они всяких хемингуэев в Лондоне принимали... А здесь, когда путешествовали на машине, меня с собой брали. У неё много моих картин и портретов. И семью её брата я тоже писала. Он полковник. (Тут я вспоминаю картину в альбоме, где один из персонажей в полковничьей шинели). Однажды я нарисовала по памяти полковника, а рядом его жену, голую, так Инна купила эту картину и потом прятала за шкафом, чтоб никто не видел...
Приехали фотографы. Съемка для книги о знаменитых художниках, но нужны не картины, а образ самого творца в своих интерьерах. Начали обходить комнаты мастерской.
- Да тут целый музей, гениальный музей!
Все комнаты завешаны, заставлены, завалены картинами, на холстах и оргалите. Кроме этого, в интерьере много разных вещей: гипсовые бюсты, антиквариат с помоек и блошиных рынков, игрушки, гобелены – одни на окнах, как гардины, другие – под ногами (свой большой гобелен подарила художница Люся Воронова).
- Натта, а почему Дед Мороз здесь стоит?
- Венеры у меня нет, вот, поставила Деда Мороза.
А ещё под ногами попадаются наброски на бумаге. Вдруг я вижу акварельный набросок. Что-то новое, помню серию литографий, ну, ещё, когда-то давно Натта работала в промышленной графике – изобретала этикетки и товарные знаки, но акварель...
- Натта, это ты рисовала? У тебя есть и акварельные краски?
- Есть, только я этой техникой не владею. А это Мексика, вот тут мужик стоит, наклонился меж зубцов стены, вниз смотрит. Тут лестница и кусок улицы.
- А это сидящий человек со спины?
- Да, это нога, а тут задница.
- ?
- Ну, половина задницы, сейчас так ходят. Мода. И в Мексике такая мода.
- У тебя в Мексике холстов не было?
- Не было.
- Но ты обычно карандашом или фломастером рисуешь, а не акварелью.
- Да, карандашом, но вот тут видишь – розовое…
Почти в каждой комнате фотографы находят поразительные интерьеры и хотят снимать Натту. Только беда в том, что в половине комнат можно передвигаться только по ходам – узким тропкам меж завалов картин. На этой тропинке только Натта и фотограф могут поместиться, а лампу освещения уже ставить негде. Эти «ходы» протоптаны многочисленными посетителями мастерской, а вот когда Натта выезжает для «репортажей с элементами чудес» (так она характеризует своё творческое кредо), «ходы» ищет уже она.
Даже групповые портреты Натта пишет за один день. Приезжает к заказчику домой и требует показать «экзотику». Забраковывает одежду: «Не умеешь одеваться – раздевайся». Члены семьи (включая домашних животных), театрально разодетые, перемещаются по квартире. Натта ищет «ходы». «Ход» – символическое или случайное, или абсурдное, зачастую видимое только ею самой взаимодействие внутри картины. Так, висящий на стене колокольчик оказался в ухе отца семейства, вычурный подсвечник, стоящий на шкафу, превратился в рога на чьей-то голове. При этом ходы должны динамично участвовать в композиции – располагаться по какой-то линии, например – диагонали, кругу.
Классический «ходовой» пример – картина Натты, изображающая витрину антикварного магазина (с натуры). Конечно, несколько экспрессивно-незаконченно выписанные экзотические и старинные вещи. Но (!) каждая с деталью, которую «нормальный» художник отбросит, не придав значения или посчитав портящей. Это – квитанции, свёрнутые трубочкой и засунутые (сознательно-садистски?) девушкой-продавщицей в каждое изделие. Африканской маске – в глаз, кому-то в ноздрю, фарфоровой статуэтке – между ног. И так – у всех. Блестящие позолотой, покрытые благородной патиной, поблескивающие камнями вещи, сами по себе дорогие и важные, проткнуты, унижены маленькой бумажкой, свидетельствующей об их незавидной жизни: кто и когда их сюда сдал и во сколько оценил.
Вернёмся к портрету: когда позируешь, нужно держать ухо востро. Натта может схватить, как фотокамерой, секундное выражение лица, не красящее хозяина, не упустит дефекты, которые тот пытается скрыть. Что-либо изменить на полотне она отказывается (не нравится – не бери). И, глядя на её портреты, многие теряют желание быть увековеченными.
Пока Натта работает, люди успевают устать от позирования, отдохнуть, куда-то съездить и вернуться, а Натта всё пишет, заканчивая уже при электрическом свете. Иной может оказаться в одном портрете изображённым дважды. Однажды я видел, как приехавший под вечер человек был с ходу дописан на передний план почти законченного портрета.
Но интересное продолжается и потом:
- Видел твой портрет, поздравляю, вылитый идиот! - Как ты мог его видеть, если он у меня дома? - Да нет, он в мастерской у Натты висит.
Действительно, придя к ней в мастерскую, можно увидеть второй, третий и последующие варианты недавнего портрета. Но они разительно отличаются от первого. Не стесненная натурой и присутствием заказчика, во власти своих «ходов», забыв о портретном сходстве, Натта пишет, и все становится гротескным и утрированным. Можно подумать, что это делал другой человек и намеренно, по-дилетантски изготовил пародию и карикатуру на портрет, в котором и без того достаточно карикатуры и пародии. И уже не важно, что могут появляться какие-то новые детали, а то и вовсе персонажи вчерашнего портрета влезают в
Наттины вечно начатые и незаконченные многофигурные полотна.
Эти полотна: пляжи с ковром переплетающихся человеческих тел, фестивальные парады с интернациональной круговертью, толкучки Арбата и Измайлова, птичий рынок, кишащий зооморфными продавцами и антропоморфным товаром... От желания ничего не забыть Натта захлёбывается, многие картины (или их части) так и остаются «условно графическими» (ещё один термин Натты). Но она всё равно не может остановиться. На выставках завешивает стены залов шпалерно-сплошным ковром из картин. Так и в мастерской – где я видел сплошь увешанные полотнами сначала две, потом четыре, потом шесть, потом тринадцать комнат (теперь уж пятнадцать). И при этом постоянные сетования: «Художника из меня не получилось… сейчас нет ни одной картинки на выставку… нет таланта… придумай мне что-нибудь…».
Фотографы просят удлинители для софитов. Натта, которая уж собиралась ставить варить им картошку, роется в поисках удлинителей:
- Может они плохие, могли крысы перегрызть…
- Да, тяжела слава…
- Мне не по плечу…
Натту часто можно увидеть на светских мероприятиях, вот и на презентации альбома одна дама вручила Натте бэджик – VIP-пропуск на показ мод. Натте же интересны не только сами выходы на подиум, а даже больше – закулисье, где суматоха, где готовятся, переодеваются, где эмоции, где все без масок, увлечены, естественны, а сколько «ходов» можно там увидеть! Но, фейс- и дресс-контроль секьюрити Натте трудно проходить… Вот и галерейщиков отсутствие респектабельности у Натты раздражает (зато привлекает наличие символических цен). Когда-то в Вашингтоне устроители выставки привезли её на вернисаж с большим опозданием, а кончилось дело тем, что её стали запирать в квартире, чтоб не сбежала к конкурентам. На выставке в ЦДХ Натту прогнали из зала, когда она взялась… дописывать портрет прямо в экспозиции: «Иди, иди, покупатели могут подумать, что все твои картины не закончены».
Фотографы вызывают Натту на лестничную площадку, чтобы снять на фоне двери в мастерскую. Ей это не нравится, она хочет, чтобы на фото были картины, а они всё мучают её:
- Ну, хорошо, молодец! Не улыбайся, всё серьёзно, понимаешь, это не просто фотография, это драматургия! Вы можете пройти в эту комнату?
- Ой, ну и режиссёры, почему же одни дураки ко мне приходят? Когда же умные начнут приходить! – сетует Натта.
- Натта, а сколько лет ты пишешь и работаешь?
- Мне семьдесят два года, и я никаких дат, кроме 1861 года, не помню…
- А сколько картин, хотя бы примерно, ты написала? – не унимаются фотографы.
- Да откуда я знаю, пусть другие считают, да количеством только бабы берут.
- Ну, не скажите…
- Натт, - встреваю я – в книге Мейланд написал, что ты сказала: «…тысяч тридцать будет…».
- Где?
- Вот, в предисловии написано.
- Никогда об этом не говорили. Мейланд, когда пришёл, сказал, что он не Мейланд, а ЗМЕЙланд. Ну, я его с тремя головами и написала. На открытии он сказал, что, мол, свой портрет не показывает, потому как там я его изобразила «слишком буржуазным». А мне потом сказал, что он «исправил» мою картину! Представляешь, ИСПРАВИЛ!!! Две головы, что ли, замазал?
- Натта, расскажи, как состоялся выход твоей книги?
- Лет шесть назад Филипповский пообещал выпустить каталог, если я за это дам картины, увез на машине девяносто девять картин. Показывал, для примера, мне огромный толстый том другого художника. Если б выпустили такой, то уж не меньше двух тысяч стоил бы, вообще никто б не купил! Потом у Филипповского ничего не получилось, вот он и передал всё Трофименко.
- В прошлом году альбом вышел. Дали мне десять экземпляров, ну и раздарила я их уже…
Фотографы зазывают Натту на улицу – хотят снимать на фоне мастерской. Из соседних дверей выходят любопытные соседи-художники.
Пробираемся к выходу, лавируя между чистыми холстами, оргалитами и начатыми картинами, стопами стоящими в прихожей-коридоре.
- Главное, подписать на обороте, чтоб потом вспомнить можно было, что начала изображать. Этому меня ещё Фаворский в институте научил.
А вот свой альбом, когда подходишь к ней за автографом, Натте проще подписать… твоим портретом. Ручка или фломастер и минутное позирование.
Так что, наверное, скоро число её рисунков вырастет ещё на тысячу – таков тираж книги «Натта Конышева. Живопись».
polit.ru
