Музей ЧерномырдинаКартины Анатолия Зверева (художника). Картины зверева
художник Анатолий Зверев
статья искусствоведа Сергея Кускова
Живописный почерк и образ жизни Анатолия Зверева настолько взаимосвязаны, что с трудом допускают обособленный анализ того или другого. Вместе с тем, начиная искусствоведческий разговор о художнике, необходимо ограничиться лишь одним из возможных "ракурсов" или способов взгляда, поскольку охватить феномен Зверева в границах одной статьи все равно невозможно. 
К тому же говорить о Звереве-человеке - наверно, привилегия лично его знавших, да и то лишь тех, с кем он был действительно близок (а таковых не столь уж много! ).
Лишь они имеют право на "мемуарное портретирование" этого виртуозного портретиста, взорвавшего традиционное понимание жанров живописи.
Конечно, для всех ценителей творчества Зверева весьма желательным было бы появление совокупного свода воспоминаний о нем. Это, в частности, явилось бы альтернативой тем тенденциям "канонизированной" приглаженности, которая уже наметилась в трактовке творчества художника и его судьбы. 
"Год моего рождения - 1931, день рождения - 3 ноября. Отец - инвалид гражданской войны, мать-рабочая. Учился очень неровно и имел оценки всякие: по отдельным предметам или "отлично", или контрастное "два". Впоследствии мне удалось каким-то образом окончить семилетку и получить неполное среднее образование, чем и гордился перед самим собой, кажется, больше, нежели перед другими.
Детство в основном проходило дико, сумбурно. . . Желаний почти что никаких, кажется, не было. Что же касается искусства рисования, то художником я не мечтал быть. Но очень часто хотелось и мечталось, чтобы троюродный брат рисовал мне всегда коня.
Тем неменее рисование мне, по-видимому , удавалось, и впоследствии оно так или иначе прижилось. Когда был в пионерском лагере, не стесняясь могу сказать-создал шедевр на удивление руководителя кружка:"Чайная роза, или шиповник", а когда мне было пять лет (еще до упомянутого случая), изобразил "Уличное движение" по памяти, в избирательном участке, где до войны детям за столиками выдавались цветные карандаши и листы бумаги для рисования.
Что касается дальнейшего моего рисования - началась Отечественная война. Всех стали эвакуировать, кого куда. Я вместе с двумя сестрами, отцом и матерью оказался в Тамбовской области. Конечно же, рисования никакого не было, да и не могло быть. . . 
Что касается сверстников (из так называемых авангардистов), то лучшими являются все, потому что у всех есть будущее, настоящее или хотя бы прошедшее. Желаю счастливого всем художникам плавания и попутного ветра в творчестве! "
Итак, ясно, что отношения между прошлым и будущим, между классикой и авангардизмом были осмыслены и пережиты самим художником. Мы же сосредоточим внимание на его новациях в искусстве и постараемся определить, какое место он занимает в истории советского искусства 60-70-х годов.
Теперь, с временной дистанции, Зверев видится одним из последних, быть может, потому наиболее ярких воплощений самого "духа живописи" в русской художественной культуре, редкой вспышкой чисто живописного артистизма. Кроме того, он перебросил мост от художественных поисков начала века к нашему времени, воссоединив традиции русского авангарда с новейшими открытиями искусства Запада. Одновременно он представлял собой поток, в котором бурлила яростная энергия живописи, отстаивающая свое право на самоценность.
Это был поток неистовый, неуправляемый, перехлестывающий "поверх барьеров"- в том числе и направленческих, дерзко пролагавший себе путь. Приход Зверева был отмечен всплеском безудержного личностного темперамента. Собственно , вся его жизнь прошла под знаком вдохновенного произвола - как в обращении с языком искусства, так и с видимым миром в целом.
Талант Зверева развивался стремительно и неукротимо. В его искусстве сплавлялись различные стили и художественные мировоззрения, и в этом ярком сплаве рождался бесконечно изменчивый, но все же всегда узнаваемый "зверевский стиль".
Он формировался деформируя собственные поэтические привычки, непредсказуемо меняясь, играя на противоречиях и доверяя только стихийному наитию художественной воли. Наверно, потому Зверев непроизвольно создавал вокруг себя поле вдохновения, и резонанс его опыта ощутим до сих пор.
Сам образ жизни сделал его частью истории отечественного авангарда уже на рубеже 50-60-х годов; из просто талантливого живописца Зверев превратился в символ свободного "неофициального" искусства.
При всех житейских неурядицах и отсутствии в характере даже намека на высокопарность, в нем жило нечто титаническое. Борьба с цветом и желание цвета порождали центробежный размах энергии, ощутимой даже в самых камерных жанрах - в портрете, в пейзаже, в анималистике.
Зверев был завоевателем и первопроходцем, и одновременно - это был последний представитель "московско-парижской" пластической традиции, ведущей родословную от начала века.
Во многом наследуя рафинированный колористический вкус московских "парижан", он сочетал как бы личное вчувствование в это блестяще-меркнущее наследие, с анархией бунтаря , "созидающего" разрушение, стремящегося всегда и все делать иначе, по-своему, и всегда в одиночку.
Воспринятую в культуре начала века утонченность цветосветовых вибраций он решительно очистил от всякого налета эстетизма и, напитав лиризмом и экспрессией, подарил лиризму новую жизнь.
Следы былой культуры в его искусстве не исчезли бесследно, но каждый отклик традиции, каждый готовый прием напористо вовлечен в новое качество.
"Наследник" не оставил камня на камне от устоявшихся живописных структур, преодолевая соблазн постфальковской "цветности", и далеко ушел вперед.
Диапазон его приемов был чрезвычайно широк: от фовизма до параллелей абстактному экспрессионизму.
Не чуждый контактов с искусством старины и веяний современности, он все же представлял собой небывалый тип русского художника, способного превращать в живопись буквально все, что попадало в поле его внимания.
Говоря о его манере письма, необходимо отметить пристальное внимание, с которым художник относился к специфике избранного мотива. Разумеется, конкретный, исходный материал "донельзя" переплавлялся, но тем не менее всегда сохранял свою внутреннюю суть. Пейзаж оставался пейзажем, а портрет- портретом.
Модель в этих его портретах никогда не переставала быть личностью, но по артистическому произволу вовлекалась в диалог с портретистами, подчиняясь желанию своевольного маэстро.
Из кипы полуслучайных сырых наблюдений - трофеев взгляда - Зверев энергично выжимал желанную суть, то очередное "нечто", которое и побуждало взяться за кисть.
Быть может, поэтому так активны его персонажи, будь то люди, растения или животные.
В противовес другим художникам он не был домоседом "подполья", сам тип его духовности был окрашен иначе.
Зверев всегда был готов к риску бегства от привычного. Все, что обрело устойчивость статики, не соответствовало его темпераменту.
Ниспровергатель общепринятых норм и канонов, предельный индивидуалист и "безумец" , он в полном смысле слова освоил наследие авангарда начала ХХ века.
Точно, хотя невзначай, откликаясь на актуальные веяния в искусстве,
Зверев по-своему "досказал" историю русской модернистской классики и тем самым приоткрыл новые пути художества.
Сергей Кусков (перепечатано из каталога, изданного в 1994 году)
www.art-critic-kuskov.com
путь русского Ван Гога – MyWay
В Москве открылся первый в России частный музей одного художника – Музей АЗ. Он посвящен Анатолию Звереву, одному из самых ярких и самобытных гениев ХХ века.
Автопортрет
Потребовалось более полувека, чтобы по достоинству оценить его произведения. Мы обнаружили самые первую биографию Анатолия Зверева, которую еще при его жизни в 1968 году начал писать драматург и историк Андрей Амальрик. Она до сих пор читается на одном дыхании. Для полноты картины эта биография дополнена сведениями из только что вышедшей книжки «55 фактов о художнике Звереве, которые могут быть интересны всем».
Красивая девушка, боясь шелохнуться, сидит в кресле. Она знает, что художникам нужно позировать неподвижно. Но на этот раз она старается зря. Неряшливый тридцатипятитилетний мужчина, весь вымазанный в краске, за время сеанса ни разу даже не взглянул на нее. С искаженным от напряжения лицом он прямо из баночек льет на бумагу краску, лихорадочно размазывает ее клочком ваты и процарапывает линии ногтями. Через десять минут кисточкой или просто пальцем выводит подпись «А. Зверев», облегченно улыбается и вытирает лоб испачканной рукой. Портрет готов. «...Зверев не художник, его картины – это просто бред больного человека», – сказала о его живописи скульптор Екатерина Белашова, первый секретарь Правления Союза художников СССР. «Это китайский Домье!» – воскликнул знаменитый французский художник и поэт Жан Кокто, увидев рисунки Зверева. «Он способный человек, но у него нет ни школы, ни культуры», – считает Владимир Вейсберг, художник и теоретик, строгие полотна которого экспонируются как в Музее Гуггенхайма в Нью-Йорке, так и на многих официальных выставках в Москве. «Зверев талантливее всех нас», – возражает ему известный московский художник Дмитрий Краснопевцев.
Гений
По определению Канта, «гений – есть талант создавать то, для чего не может быть дано никакого определенного правила... следовательно, оригинальность должна быть первым свойством гения». Художнику Анатолию Звереву (1931-1986) было дано судьбой 55 лет, чтобы доказать это.«Детули» «Садись, детуля, я тебя увековечу!», – таким было любимое обращение Зверева к прекрасным дамам, своим потенциальным моделям. В результате создавалась нескончаемая галерея женских образов, каждый из которых несет в себе не только реальные черты той или иной «детули», но также лучшие моменты зверевской импровизации. Широко известна история, когда одна из моделей, возмущенная недостаточным жизнеподобием ее портрета, возразила художнику: «Это – не я!». На что получила ответ: «Детуля, если тебя рисую я, значит, это ты!»
Детство
Детство Анатолия Зверева прошло на окраине Москвы, в крестьянской семье, после революции переехавшей из деревни в город. Отец получал пенсию как инвалид гражданской войны, мать работала уборщицей, детей было много, и семья жила очень трудно. Вот как описывает он сам атмосферу детства: «По мостовой, мимо колонок с водой, еще не одна останавливалась лошадь, где проезжали телеги с мукой и без муки... А на втором этаже деревянного дома, поношенного и разваленного, пелось: «Плыви, качаясь, лодочка...» Рисование было чуть ли не единственной радостью маленького Толи. «Я уцепился за карандаш и стал рисовать воробья, – вспоминает он, – и очень хотел, чтобы мне рисовали коня. Я стал копировать деревья, бабу и траву с картины – лубок висел как образ, мрачный и глухой».
А. Зверев за работой
Перформанс
Анатолий Зверев одним из первых в мире превратил создание произведение в артистическое действо – на глазах свидетелей происходило чудесное, спонтанное, неожиданное рождение образа.
Художественное образование
Если говорить формально, Зверев – недоучившийся любитель. Он занимался в студиях и мастерских, развивая свой дар, как это делали свободные художники XIX века. Но это только формально. «Любители – только те, кто плохо рисует», – говорил в таких случаях Эдуард Мане. Зверев к ним явно не относился.
Годы учебы
Серьезно изучать искусство живописи Зверев начал с пятнадцати лет, бросив среднюю школу. С 1946 по 1950 годы он учился в художественном ремесленном училище на Преображенке у Дмитрия Лопатникова. Он всегда вспоминает своего учителя с благодарностью, а время учения – как одно из самых радостных в жизни. «Надо дерзать!» – повторял Лопатников, и Зверев напряженно работал, овладевая профессиональными навыками и пытаясь найти свой стиль. Менее удачно сложилось его учение в другом художественном училище, куда он поступил после двухлетней службы во флоте. Зверев не соглашался с системой преподавания, которая господствовала там, и вскоре был вынужден уйти. С тех пор он работал самостоятельно, первые годы почти в полном одиночестве.
Стиль Зверева
Когда говорят – «типичный Зверев», как правило, имеют в виду экспрессивные женские портреты, поражающие виртуозным сложением образа из «хаоса» линий и мазков. Зверев мгновенно узнаваем, но каждый раз зрителей и специалистов не покидает чувство удивления от неисчерпаемости его возможностей.
«Гораздо дальше»
Когда Зверев работал художником в детском городке Сокольнического парка в Москве, срочно понадобилось оформлять этот городок к какому-то празднику. Все остальные художники отказывались от этой работы, так как времени было в обрез. Зверев попросил ведро краски и кисти и энергично начал расписывать фанерные щиты. Остались считанные часы, раздумывать времени не было – и художник работал интуитивно, рука двигалась как бы «сама собой». В конце концов он даже отбросил малярные кисти и закончил работу веником, который ему одолжила одна из уборщиц. В 1959 году Зверева подвели к картине Джексона Поллока на проходившей тогда американской выставке, кстати, тоже в Сокольниках, и сказали: «Вот кому вы подражаете». Внимательно рассмотрел знаменитую картину и сказал: «Ну, это академизм. Я ушел гораздо дальше».
Свободный художник
Художник Зверев не имел официальной работы, не вступал в союзы и не получал государственных заказов. Он в прямом и переносном смысле жил своим искусством. Для времени, когда каждый был встроен в систему, это шаг требовал немалого мужества. Звереву приходилось скрываться от милиционеров, готовых в любой момент арестовать «за тунеядство».
Беспорядочная стрельба
Однажды, делая этюды, он случайно познакомился в Сокольниках с Надеждой Румневой, а потом с ее братом – известным советским артистом, руководителем театра пантомимы Александром Румневым. Эта встреча сыграла большую роль для Зверева. Румнев, сам тонкий художник, был удивлен способностями нового знакомого и много занимался с ним, обучая его не только живописи, но и иностранным языкам. Зверев пишет теперь не только с натуры, но и без нее, главным образом методом разлива. Работает очень быстро, применяя смешанную технику: масло с акварелью, акварель с тушью и т.д. В рисунке от натурализма он переходит ко все большей условности, стремясь несколькими экспрессивными неистовыми линиями «схватить» существо предмета. За полтора часа он может написать двадцать-тридцать работ. Естественно, при таком методе удачная картина соседствует с совершенно никчемной. Его работу, быструю и лишенную внутреннего отбора, можно сравнивать с беспорядочной стрельбой: если большинство пуль пролетает мимо, все жe одна попадает в цель.
Известность
Постепенно круг артистических друзей Зверева расширяется. Его картины начинают собирать известный музыкант Андрей Волконский и коллекционер Георгий Костаки. Вскоре к Звереву приходит все более широкое признание. Его картины появляются не только в частных собраниях Москвы и Ленинграда, но и Парижа, Лондона, Рима, Оттавы, Нью-Йорка, Вашингтона и Иерусалима. В 1957 году его гравюры экспонируются на Молодежной выставке в Москве, устроенной к VI Международному фестивалю молодежи и студентов, в 1959 году репродукции его картин впервые поместил журнал Life, а в 1961 году три его акварели приобретает Нью-Йоркский музей современного искусства. Особенно важным был отзыв Роберта Фалька, который сказал: «Берегите Зверева, каждое его прикосновение драгоценно».
Дипломаты
Ради Зверева, по выражению одного мемуариста, «на приветливые огоньки московских мастерских потянулись дипломаты». Этому немало способствовал и Георгий Костаки, рекламировавший своего протеже в посольских кругах. Сотрудники посольств и западных представительств интуитивно ощущали новизну зверевского языка, его глубокую связь с авангардом и модернизмом. Поэтому часто заказывали богемному художнику портреты жен и подруг. Появился даже особый термин – «дип-арт» – обозначающий тот факт, что искусство особенно ценится среди иностранцев.
Бродяга
«И у других художников первой волны неоавангарда 60-х годов жизнь складывалась нелегко. Но судьба Толи Зверева была наиболее тяжёлой. Только он был законченным бродягой, у которого никогда не было не только мастерской, но, по сути, и дома, постоянного пристанища. Даже в начале 80-х годов, когда большинство его соратников уже приобрели респектабельность, семьи, мастерские и даже автомобили, а некоторые прекрасно устроились за рубежом, Толя продолжал скитаться — его неприкаянность даже усилилась. И в этом была его философия, выражавшаяся в пренебрежении богатством и комфортом, то есть свобода не только в творчестве, но и абсолютная свобода от материальных ценностей, всякой «движимости» и «недвижимости».
Алкоголь
Пристрастие Зверева к алкоголю было известно всем – некоторые «благожелатели» пользовались этим в корыстных интересах, другие пытались с ним бороться. Быть может, «несчастное» и, по выражению Зверева, «неуклепое» положение в обществе» было своеобразным оправданием этого недуга.
Образ жизни
Сам Зверев смотрит в будущее без стрaxa и ведет такой же беспокойный образ жизни, как и десять лет назад. Хотя он вместе со своей матерью имеет отдельную квартиру, дома он почти не живет. То он снимает комнату, то уезжает в другой город, то ночует у друзей, а в теплую погоду иногда вообще ложится спать гденибудь на бульваре, сделав себе ложе из опавших листьев. Он привередлив в еде и скорее вообще предпочтет не обедать, чем сядет за стол без вина или водки. Его любимые блюда: грибной суп и жареное мясо. Он любит веселую шутку, и подчас его стихотворные экспромты заставляют собеседников надрываться от хохота. Его любимые художники – Леонардо да Винчи, Рембрандт и Ван Гог. За исключением трактатов Леонардо да Винчи, книг он почти не читает.
Кончина
«Зверева не стало 9 декабря 1986 года. Ему сделалось плохо в своей квартире в Свиблове, где находиться он так не любил, и которое так пророчески, как оказалось, называл «Гиблово», – вспоминал Владимир Немухин.
На отпевании художника в Храме Илии Обыденного (в Обыденском переулке), по свидетельству очевидцев, собралась столь представительная и изысканная публика («под мехом дамы на похоронах»), что стало понятно, сколь значительна была потеря для всей Москвы.
Подделки и фальшивки
«Бездарных не подделывают, подделывают гениальных». Подделки стали появляться сразу после смерти художника – его легендарный статус и плодовитость стимулировали рынок фальшивок. Очевидно, что проблему с подделками «под Зверева» в одночасье решить не удастся. Именно поэтому важно иметь перед глазами эталонные, музейные вещи с безупречным провенансом. Для этого и создавался Музей Зверева.
www.mywaymag.ru
Картины Анатолия Зверева (художника)
В конце мая 2015 года в Москве был открыт музей русского художника Анатолия Тимофеевича Зверева. Перед этим прошло несколько больших выставок, посвященных творчеству мастера, на которых было впервые выставлено множество работ, принадлежащих частным коллекционерам.
Несмотря на немыслимое количество подделок, картины Анатолия Зверева постоянно присутствуют на самых престижных аукционах современной живописи, выходят альбомы репродукций, книги, исследования его творчества и воспоминания о нем. И любое такое событие носит характер открытия даже для тех, кто давно интересуется творчеством Зверева и этой неординарной личностью.
Сотворение биографии
Он прожил 55 лет, которые провел почти безвыездно в Москве – городе, частью истории которого стала легенда о художнике - неприкаянном бродяге, бескорыстном чудаке, за стакан создающем шедевры, гении-самоучке, невменяемом алкоголике и шизофренике, чьей рукой водит бог. Этот миф выглядит таким сверкающим украшением серых будней, что в создании его участвовали множество людей – кто из романтических побуждений, кто с целью тривиальной наживы. А главная причина возникновения красивых легенд и соленых баек - сам Анатолий Зверев, картины которого – свидетельство фантастического дарования, вложенного в необузданную натуру.
Где истина?
Разобраться, где вымысел, а где факты, становится всё труднее, несмотря на появление все большего числа воспоминаний современников, выход новых книг и фильмов. Может, и не нужно устанавливать истину, докапываться до мелочей, представляя, как жил Зверев Анатолий Тимофеевич, - картины и графические листы, оставшиеся потомкам, в них главная ценность? Конечно, это так. Но зверевские работы по-особенному неотделимы от его личности, а его друзья и те, кого он рисовал, вспоминают процесс создания картин как настоящий перфоманс, имеющий самоценность акта искусства. Было бы жалко иметь о нём искаженное понятие или вовсе не иметь представления.
К счастью, космическая энергия его лучших творений и различимое на них высокое мастерство, позволяют верно оценить картины Анатолия Зверева, понять настоящий масштаб и многогранность великого таланта, сложность независимой жизни под железобетонным давлением одной правящей идеологии.
Зеркало автопортрета
В работах, которые исследуют личность по имени Анатолий Зверев, картины, им написанные, можно встретить психиатрический термин нарциссизм, что якобы подтверждается большим количеством автопортретов, которые он писал в самые разные периоды жизни. Наверное, это качество было присуще Рембрандту и особенно Ван Гогу, чье явное влияние находят в зверевских картинах.
Он начал вглядываться в себя с детства, со времени, когда учитель рисования в средней школе Николай Васильевич Синицын познакомил с техническими азами графики и живописи, Обучение профессии было недолгим и несистематичным: ПТУ по специальности маляр-альфрейщик, недолгое время в художественно-промышленном училище им. 1905 года, занятия в изостудиях для взрослых - это вся его «академия».
Может, поэтому всегда было много тех, кто называл Зверева дилетантом, а те, кто любит картины Анатолия Зверева, видят недостаток технического мастерства только в проходных, слабых работах, - виртуозность зверевской манеры очевидна. Говорят, в жизни он не снимал карнавальной маски, превращая всё вокруг в представление. Его автопортреты - тоже театр, и приподнимается только край маски, но этого достаточно, чтобы начался диалог о жизни, о сути.
«Я тебя увековечу…»
Именно так он предлагал кому-нибудь написать портрет, - он осознавал свой дар, как любой гений, и понимал, что его модель останется во времени, будет «увековечена». Его работы похожи на эскиз, на символ, на иероглиф, но лишь по точности и легкости рисунка; содержание лучших портретов поражает объемом и глубиной.
Считается, что есть два периода в творчестве художника, и только те картины Анатолия Зверева, что написаны до конца 1950-х, выражают настоящий уровень зверевского гения. Один из его настоящих ценителей, знаменитый коллекционер Г. Д. Костаки, считал, что после первых выставок за рубежом Зверев пошёл на поводу у тех, кто хотел заработать на нем, и стал своеобразным конъюнктурщиком, выработав схему, по которой создавал свои портреты. Сам художник говорил, что он работал для себя до 1959 года, а потом - на потребу другим. Деградацию легко объясняли и пьянством, и психическими болезнями…
Трудно в это поверить, глядя, например, на портреты К. М. Асеевой – последней любви и музы художника. Конечно, немыслимая плодотворность - причина появления массы легковесных творений, слащавый женский ротик на портрете «на продажу» любят упоминать заслуженные деятели художественной критики. Но в лучших женских портретах позднего времени видна не слащавость, а истинная красота. В них то, что считали главным качеством Зверева-человека: он полон добра, несмотря на вздорный характер и многочисленные удары судьбы. Картины Анатолия Зверева-художника полны сострадания, у него нет ни одной злой карикатуры, его портреты, на которых есть и «странные люди», - портреты истинного гуманиста.
Церкви и сосны
Найти искусствоведческий термин, наиболее подходящий Звереву, пытаются давно. Первый русский экспрессионист – так называл его Костаки. Сам Зверев называл своим лучшим временем, когда он был «ташистом», и уверял, что это он изобрел такую манеру, а не какой-то там Поллок. Картины Зверева Анатолия поразили иностранных художников своей свободной живописной техникой, когда они приехали на московский молодежный фестиваль в 1957 году поучить дремучих советских живописцев абстрактному искусству.
Но назвать его истинным абстракционистом могли только те искусствоведы, что формировали художественные взгляды Хрущева и его соратников. Им стоило повнимательней разглядеть картины Анатолия Зверева «Сосны. Николина гора» (1968) или «Церковь» (1959), чтобы понять: он – тонкий и виртуозный мастер-реалист. Кроме сильного эмоционального посыла, рожденного энергичной художественной формой, в пейзажах мастера удивительная точность и красота в передаче момента, свет и воздух, звук и ветер - все то, что присуще лучшим мастерам русского пейзажа – И. И. Левитану, А. К. Саврасову, творчество которых, кстати, этот «неуч и хулиган» хорошо знал и высоко ценил.
Зверев-анималист
Среди поклонников зверевского творчества немало тех, кто выше всего ставит его графику, а среди рисунков – графические циклы изображений животных. Так, серия об обитателях зоопарка, созданная в 1952 году, стала классикой анималистики.Можно было встретить «профессиональный» укор Звереву: его работы не стоят внимания, потому что они легковесны, в них мало труда. Вспоминается пушкинский Сальери, который упрекал небеса, одарившие гением «гуляку праздного». Но что делать, если для того, чтобы показать настороженность леопарда или стремительность лани, Звереву нужна лишь одна линия и несколько штрихов? Его изящный журавль похож на изысканную букву, а глаза у лани - чуть усиленный нажим карандаша, но рассматривать их и любоваться ими можно бесконечно.
Впечатляют картины Анатолия Зверева - художника, считавшего, что собаки принимают его за своего, оставившего несколько «портретов» пуделя Фили, русской борзой по имени Улан и других своих «знакомых». Может быть, с ними он добирал душевного общения, которого не хватало в мире людей?
Иллюстратор
И всё-таки, как он может укладываться в образ дремучего самоучки, если он досконально знал коллекцию Третьяковской галереи, если читал наизусть «Евгения Онегина», если вспоминают о его остроумии и афористичности речи? Всё это невозможно представить без глобальной связи с культурой всего мира.
«Гоголиада», иллюстрации к сказкам Андерсена, к «Золотому Ослу» Апулея, и один из любимых образов – Дон Кихот – это произведения, не просто делающие видимыми литературные персонажи, в них уникальный взгляд на мир, созданный писателем, увлекательный разговор на поднимаемые автором темы.
Достичь такой емкости и обобщения без долгих размышлений и после беглого знакомства с фабулой произведения невозможно, иначе остается поверить в мистику, в неземное происхождение, которое имеют графика и картины Зверева. Анатолия Тимофеевича трудно признать посланником небес, слишком грешен и извилист был его жизненный путь, но потому так ценно его художественное исследование мировой классики.
Русский Матисс и русский Пикассо
Возводить на пьедестал - миссия, посильная только истории. Оценка Пикассо, назвавшего Зверева лучшим русским рисовальщиком, слишком затерта. Чтобы осознать её значимость, стоит учесть, что она была высказана экспансивным гением из мира абстрактного искусства, и сложно надеяться на достаточное его знакомство с русской живописью.
Но это мнение великого испанца не кажется сильным преувеличением, если увидеть графические изображения обнаженной натуры и посвященные ей картины Зверева. Анатолия Тимофеевича отличало сложное отношение к женщинам, что можно понять из воспоминаний современниц. В них много выразительных характеристик и неординарных поступков в отношении слабого пола. Или это опять лишь маска? Каждая линия зверевского ню дышит чувственной нежностью, отточенной красотой и ожиданием наслаждения, которое равнозначно самым высоким образцам изобразительного искусства.
Зверев и абстракционизм
У него был период интереса к нефигуративной живописи, известен цикл супрематических работ. Да и как по-другому могли называть художника, который так явно не вписывался в официальное искусство, если не абстракционист? Об этом говорили и стиль жизни, и картины Зверева.
Анатолия и на Западе считали символом Второго русского авангарда, его знаменем. А он считал свой интерес к чистой абстракции лишь временным, его мир не мог существовать по-настоящему без конкретности: люди, животные, предметы, природа - без этого наполнения не могло быть полной гармонии ни в жизни, ни в искусстве.
Прошлое и будущее
В Москве не так много музеев, посвященных какому-то одному художнику. Теперь есть и посвященный такой легендарной личности, как Анатолий Зверев. Картины, фото, видео – всё это поможет открыть для себя новое явление молодым, узнать новые грани таланта и личности тем, для кого он - московская легенда. Легенда о сложном, неидеальном, несчастном, слабом и всесильном своим талантом человеке.
загрузка...
buk-journal.ru
| alexvadim | 12:16 am - Первая биография А.Т. Зверева, 1968 Красивая девушка, боясь шелохнуться, сидит в кресле. Она знает, что художникам нужно позировать неподвижно. Но на этот раз она старается зря. Неряшливый тридцатипятитилетний мужчина, весь вымазанный в краске, за время сеанса ни разу даже не взглянул на нее. С искаженным от напряжения лицом он прямо из баночек льет на бумагу краску, лихорадочно размазывает ее клочком ваты и процарапывает линии ногтями. Через десять минут он кисточкой или просто пальцем выводит подпись "А.Зверев", облегченно улыбается и вытирает лоб испачканной рукой. Портрет готов. ... Зверев не художник, его картины - это просто бред больного человека, - сказала о его живописи скульптор Екатерина Белашова, первый секретарь Правления Союза художников СССР.- Это китайский Домье! - воскликнул знаменитый французский художник и поэт Жан Кокто, увидев рисунки Зверева.- Он способный человек, но у него нет ни школы, ни культуры, - считает Владимир Вейсберг, художник и теоретик, строгие полотна которого экспонируются как в Музее Гугенхайма в Нью-Йорке, так и на многих официальных выставках в Москве.- Зверев талантливее всех нас, - возражает ему известный московский художник Дмитрий Краснопевцев. Детство Детство Анатолия Зверева прошло на окраине Москвы, в крестьянской семье, после революции переехавшей из деревни в город. Отец получал пенсию как инвалид гражданской войны, мать работала уборщицей, детей было много, и семья жила очень трудно. Вот как описывает он сам атмосферу детства."По мостовой, мимо колонок с водой, еще не одна останавливалась лошадь, где проезжали телеги с мукой и без муки... А на втором этаже деревянного дома, поношенного и разваленного, пелось: "Плыви, качаясь, лодочка..." Я в это время орал: "Курлы-курлы..." - и получился куриный нос, закрюченный в непонятном направлении. Лошади, фыркая, стремились как-то быстрее освобождать колонку и ведро от воды. Покрытая в пapу инеем, их шерсть дымилась, когда был декабрь, а осенью на желтые спины - желтый упадал лист.Шло время, и пороша сменялась порошею первого снега у скучного московского двора. Еще допевал свою песенку неопытный молодой петух: в сарае из щелей доносился голос его, шевеля волос моей маленькой матери и наводя на воспоминания о детстве в деревне Тамбовской губернии. Тут я уже хныкал, и было мне – пять, шесть… и семь". Рисование было чуть ли не единственной радостью маленького Толи. "Я уцепился за карандаш и стал рисовать воробья, вспоминает он, - и очень хотел, чтобы мне рисовали коня. Я стал копировать деревья, бабу и траву с картины - лубок висел как образ, мрачный и глухой". Но было еще неизвестно, сохранится ли этот интерес дальше.С четырнадцати лет Зверев стал выступать в юношеских футбольных командах и хотел стать вратарем-профессионалом, как его кумир - необычайно популярный тогда голкипер Леонтьев. Интересно, что антипод Зверева в живописи - Владимир Вейсберг был несколькими годами раньше центральным нападающим юношеской сборной Москвы. Так им и предстояло в будущем: одному - нападать, другому защищаться, хотя ни один из них футболистом так и не стал. Года учебы Серьезно научать искусство живописи Зверев начал с пятнадцати лет, бросив среднюю школу. С 1946 по 1950 годы он учился в Художественном ремесленном училище на Преображенке у Дмитрия Лопатникова. Он всегда вспоминает своего учителя с благодарностью, а время учения - как одно из самых радостных в жизни. "Надо дерзать!" - повторял Лопатников, и Зверев напряженно работал, овладевая профессиональными навыками и пытаясь найти свой стиль. Менее удачно сложилось его учение в другом Художественном училище, куда он поступил после двухлетней службы во флоте. Зверев не соглашался с системой преподавания, которая господствовала там, и вскоре был вынужден уйти. С тех пор он работал самостоятельно, первые годы почти в полном одиночестве. Это было грустное время. "Вот я покидаю училище живописи, - писал он, другу - и, по-флотски шлепая по бульвару и улице башмаком на пра¬вой и валенком на левой ноге, направляюсь в сторону дома, где не поджидает меня никто, кроме кошки". До 1952 года он писал преимущественно пейзажи, под сильным влиянием Исаака Левитана и Алексея Саврасова, двух известных русских пейзажистов конца ХIХ века. Однако их натуралистическая манера постепенно перестала удовлетворять Зверева, хотя он до сих пор ценит их обоих. Eго начинает привлекать динамизм рисунков Михаила Врубеля, художника, совершившего революцию в русском искусстве конца века и кончившего жизнь в психиатрической больнице. У Врубеля он находит как бы подтверждение своего права на экспрессию.В 1953 году Зверев получил новый сильный художественный импульс. После долгого перерыва в Москве были вновь экспонированы картины импрессионистов, Сезанна и фовистов. Хотя Сезанн потряс Зверева, но интеллектуальный метод знаменитого француза оказался ему органически чужд. Его тянуло в сторону большей экспрессии за счет меньшей построенности картины. Пожалуй, из всех увиденных художников ближе всех ему был Ван Гог.Пока же, по его словам, он начинает энергично работать "на началах эксперимента и какою-то непонятного стремления быть художником независимым". В тот период он пишет только с натуры: пейзажи, портреты, ню, постоянно рисует в зоопарке зверей и птиц. "Гораздо дальше" Зверев работал тогда художником в детском городке Сокольнического парка в Москве, срочно понадобилось оформлять этот городок к какому-то празднику. Все остальные художники отказывались от этой работы, так как времени оставалось в обрез. Зверев попросил ведро краски и кисти и энергично начал расписывать фанерные щиты. Остались считанные ча¬сы, раздумывать времени не было - и художник работал интуитивно, рука двигалась как бы "сама собой". В конце концов он даже отбросил малярные кисти и закончил работу веником, который ему одолжила одна из уборщиц. Впоследствии известный московский коллекционер Георгий Костаки специально приезжал в Сокольники смотреть написанных веником красных петухов. Костаки сказал, что такого сильного впечатления на него не произвели даже работы, которые ему показывал в Париже Шагал.В 1959 году Зверева подвели к картине Джексона Поллока на проходившей тогда американской выставке, кстати, тоже в Сокольниках, и сказали: "Вот кому Вы подражаете".Зверев увидел Поллока впервые. Внимательно рассмотрев знаменитую картину и вспомнив, как в ста метрах отсюда он писал веником на огромных фанерных листах, Зверев сказал: "Ну, это академизм. Я ушел гораздо дальше". Беспорядочная стрельба Однажды, делая этюды, он случайно познакомился в Сокольниках с Надеждой Румневой, а потом с ее братом - известным советским артистом, руководителем театра пантомимы Александром Румневым, ныне покойным. Эта встреча сыграла большую роль для Зверева. Румнев, сам тонкий художник, был удивлен большими способностями нового знакомого и много занимался с ним, обучая его не только живописи, но и иностранным языкам.Зверев пишет теперь не только с натуры, но и без нее, главным образом методом разлива. Работает очень быстро, при¬меняя смешанную технику: масло с акварелью, акварель с тушью и т.д. Он начинает либо с рисунка, используя его как схему для разлива, либо с разлива, в хаосе пятен нащупывая рисунок. Масляная живопись осваивается им довольно трудно: он либо работает жидким маслом, используя акварельные приемы, либо пишет пастозно, в значительной степени подражая Ван Гогу. В акварели и смешанной технике он достигает гораздо лучших результатов. В рисунке от натурализма он переходит ко все большей условности, стремясь несколькими экспрессивными неистовыми линиями "схватить" существо предмета. Работая почти пигментарным цветом, он достигает необычайной цветовой выразительности благодаря смелому и своеобразному сочетанию пятен.За полтора часа он может написать двадцать - тридцать работ. Естественно, при таком методе случается удачная картина соседствует с совершенно никчемной. Его работу, быструю и лишенную внутреннего отбора, можно сравнивать с беспорядочной стрельбой: если большинство пуль пролетает мимо, все жe одна попадает в цель. Любопытно, что при такой быстроте собственной работы, любимое животное Зверева - черепаха. Больше всего он мечтает о том, что заведет себе несколько черепах, с которыми будет совершать спокойные прогулки. Известность Постепенно круг артистических друзей Зверева расширяется. Его картины начинают собирать известный музыкант Андрей Волконский и Георгий Костаки. Вскоре к Звереву приходит все более широкое признание. Его картины появляются не только в частных собраниях Москвы и Ленинграда, но и Парижа, Лондона, Рима, Оттавы, Нью-Йорка, Вашингтона и Иерусалима.В 1957 году его гравюры экспонируются на Молодежной выставке в Москве, устроенной к VI Международному фести¬валю молодежи и студентов, в 1959 году репродукции его картин впервые поместил журнал "Лайф", а в 1961 году три его акварели приобретает Нью-Йоркский музей современного искусства.Известность Зверева продолжала расти. Не прекращались и насмешки. Однако и среди членов творческого Союза многие начинали пересматривать отношение к художнику. Особенно важным для них был отзыв Роберт Фалька, признанного главы пластической школы в советской живописи, более десяти лет проработавшего во Франции. Незадолго перед своей смертью, видя, как молодые художники смеются над ташистскими акварелями Зверева, он сказал: "Берегите Зверева, каждое его прикосновение драгоценно".С конца пятидесятых годов Зверев стал делать много портретов на заказ. Он поражал воображение своих заказчиков не столько самими портретами, сколько тем, как он их писал. В его жестах удивляла обезьянья цепкость. Казалось, это не он пишет картину, а через него проявляет себя какое-то подсознательное атавистическое начало. И вместе с тем напряжение творчества где-то неуловимо переходило в актерство, граничащее с хулиганством. Во время работа Зверев стряхивал на свои картины пепел, бросал окурки, вытряхал мусор. Пишет Зверев на чем угодно и чем угодно.Жена одного дипломата в Москве договорилась, что Зверев напишет ее портрет. Зверев встретил ее опухший, небритый, однако тут же достал лезвие и кисточку для бритья. Смущенная, что он собирается при ней бриться, она подумала: "Что ж, все же лучше поздно, чем никогда". Однако, ни слова не говоря, Зверев ткнул бритвенную кисточку в краски и начал энергично водить ею по бумаге, кое-где делая резкие штрихи бритвой.Работает он обычно, разложив холст и бумагу на полу. Если в это время по ним пробежит кошка или собака, оставив следы лап, Зверев не только не раздражается, но говорит: "Они добавили существенные детали, которые мне самому не пришли бы в голову".В начале шестидесятых годов в его работе наступает годичный перерыв, вызванный, быть может, нервным перена¬пряжением, так как все пятидесятые годы он работает исключительно много и самоотверженно. Вместе со своей женой он уезжает в Тамбовскую область, на родину своих родителей. По возвращении в Москву его живопись становится уверенней и спокойней, но в значительней степени лишается прежнего экспериментального начала и основывается на достигнутом. Видно, что Зверев теперь сознательно пытается воспроизвести ту непосредственность и детскость, которые у него раньше получались как бы "сами собой". А это не всегда удается. Рисунок иногда перегружается второстепенными деталями, цвет отдает слащавостью. Работает он теперь редко и мало, возможно, с возрастом начинает сказывается недостаток профессионализма и культуры, о котором давно предупреждали Зверева. Впрочем, и в 1962-66 годах он пишет несколько превосходных работ, и давать прогнозы о дальнейшем было бы неосторожно. Итог Итог десятилетней работе Зверева был подведен персональной выставкой, которая состоялась в 1965 году в Париже и в Женеве, в галерее Мотт, где было представлено свыше ста его работ с 1954 по 1964 годы. Своим открытием выставка обязана энергии знаменитого франко-итальянского дирижера Игоря Маркевича, русского по происхождению, чьи концерты пользуются в Москве неизменной популярностью. Поддерживая дружеские отношения с самим Зверевым, он в течение нескольких дет собирал его работы, которые впоследствии любезно предоставил для выставки.Английские и американские газеты встретили выставку одобрительно, французские - довольно сдержанно. Живопись Зверева в целом большинство критиков охарактеризовало как "лирический экспрессионизм". Можно было бы еще назвать ее "гениальным дилетантизмом".В Москве первая зарубежная выставка советского художника-авангардиста вызвала много толков. Слухи ходили довольно фантастические, вроде того, что Mapкевич прилетел на самолете за Зверевым и увез его в Париж. Пробыв там два дня, Зверев затосковал и попросился обратно. Cпокойнее всего к выставке и отзывам о ней отнесся сам Зверев. Хотя интерес к живописи Зверева падает даже среди его друзей, в 1967 году он участвовал во многих выставках, устраиваемых как советскими официальными организациями, так и частными лицами в стране и за рубежом. Его работы выставлялись на Всесоюзной выставке акварелистов в Москве, на "Выставке двенадцати" в одном из московских рабочих клубов, на выставке русской живописи из частных собраний в США и на двух выставках современной советской живописи во Франции.Сам Зверев смотрит в будущее без стрaxa и ведет такой же беспокойный образ жизни, как и десять лет назад. Хотя он вместе со своей матерью имеет отдельную квартиру, дома он почти не живет. То он снимает комнату, то уезжает в другой город, то ночует у друзей, а в теплую погоду иногда вообще ложится спать где-нибудь на бульваре, сделав себе ложе из опавших листьев. Он привередлив в еде и скорее вообще предпочтет не обедать, чем сядет за стол без вина или водки. Его любимые блюда: грибной суп и жареное мясо. За столом у него появляются те же обезьяньи ухватки, что и во время работы. Ест он подчас руками, а пить предпочитает прямо из бутылки. Как и в живописи, он не знает здесь чувства меры. Быть может, поэтому при росте 172 сантиметров его вес свыше 80 килограмм. Он брюнет с непропорционально маленьким личиком, и носом, "закрюченным в непонятном направлении". Он любит веселую шутку, и подчас его стихотворные экспромты заставляют собеседников надрываться от хохота. Его любимые художники - Леонардо да Винчи, Рембрандт и Ван Гог. За исключением трактатов Леонардо да Винчи, книг он почти не читает.Он был женат два раза, от второй жены у него двое детей, девочка шести лет и мальчик трех. Я встретил недавно его дочь, ее зовут Вера. Хорошенькая девочка со светлыми волосами преобразилась, когда я дал ей в руки карандаш. За одну минуту она нарисовала балерину в танце. На какой-то миг я был уверен, что это рисунок самого Зверева. Между тем Зверев разошелся с женой, когда девочке было три года, она довольно равнодушна к картинам отца. Андрей Амальрик 1968 |
dipart.livejournal.com
Картины Анатолия Зверева (художника)
В конце мая 2015 года в Москве был открыт музей русского художника Анатолия Тимофеевича Зверева. Перед этим прошло несколько больших выставок, посвященных творчеству мастера, на которых было впервые выставлено множество работ, принадлежащих частным коллекционерам.
Несмотря на немыслимое количество подделок, картины Анатолия Зверева постоянно присутствуют на самых престижных аукционах современной живописи, выходят альбомы репродукций, книги, исследования его творчества и воспоминания о нем. И любое такое событие носит характер открытия даже для тех, кто давно интересуется творчеством Зверева и этой неординарной личностью.
Сотворение биографии
Он прожил 55 лет, которые провел почти безвыездно в Москве – городе, частью истории которого стала легенда о художнике - неприкаянном бродяге, бескорыстном чудаке, за стакан создающем шедевры, гении-самоучке, невменяемом алкоголике и шизофренике, чьей рукой водит бог. Этот миф выглядит таким сверкающим украшением серых будней, что в создании его участвовали множество людей – кто из романтических побуждений, кто с целью тривиальной наживы. А главная причина возникновения красивых легенд и соленых баек - сам Анатолий Зверев, картины которого – свидетельство фантастического дарования, вложенного в необузданную натуру.
Где истина?
Разобраться, где вымысел, а где факты, становится всё труднее, несмотря на появление все большего числа воспоминаний современников, выход новых книг и фильмов. Может, и не нужно устанавливать истину, докапываться до мелочей, представляя, как жил Зверев Анатолий Тимофеевич, - картины и графические листы, оставшиеся потомкам, в них главная ценность? Конечно, это так. Но зверевские работы по-особенному неотделимы от его личности, а его друзья и те, кого он рисовал, вспоминают процесс создания картин как настоящий перфоманс, имеющий самоценность акта искусства. Было бы жалко иметь о нём искаженное понятие или вовсе не иметь представления.
К счастью, космическая энергия его лучших творений и различимое на них высокое мастерство, позволяют верно оценить картины Анатолия Зверева, понять настоящий масштаб и многогранность великого таланта, сложность независимой жизни под железобетонным давлением одной правящей идеологии.
Зеркало автопортрета
В работах, которые исследуют личность по имени Анатолий Зверев, картины, им написанные, можно встретить психиатрический термин нарциссизм, что якобы подтверждается большим количеством автопортретов, которые он писал в самые разные периоды жизни. Наверное, это качество было присуще Рембрандту и особенно Ван Гогу, чье явное влияние находят в зверевских картинах.
Он начал вглядываться в себя с детства, со времени, когда учитель рисования в средней школе Николай Васильевич Синицын познакомил с техническими азами графики и живописи, Обучение профессии было недолгим и несистематичным: ПТУ по специальности маляр-альфрейщик, недолгое время в художественно-промышленном училище им. 1905 года, занятия в изостудиях для взрослых - это вся его «академия».
Может, поэтому всегда было много тех, кто называл Зверева дилетантом, а те, кто любит картины Анатолия Зверева, видят недостаток технического мастерства только в проходных, слабых работах, - виртуозность зверевской манеры очевидна. Говорят, в жизни он не снимал карнавальной маски, превращая всё вокруг в представление. Его автопортреты - тоже театр, и приподнимается только край маски, но этого достаточно, чтобы начался диалог о жизни, о сути.
«Я тебя увековечу…»
Именно так он предлагал кому-нибудь написать портрет, - он осознавал свой дар, как любой гений, и понимал, что его модель останется во времени, будет «увековечена». Его работы похожи на эскиз, на символ, на иероглиф, но лишь по точности и легкости рисунка; содержание лучших портретов поражает объемом и глубиной.
Считается, что есть два периода в творчестве художника, и только те картины Анатолия Зверева, что написаны до конца 1950-х, выражают настоящий уровень зверевского гения. Один из его настоящих ценителей, знаменитый коллекционер Г. Д. Костаки, считал, что после первых выставок за рубежом Зверев пошёл на поводу у тех, кто хотел заработать на нем, и стал своеобразным конъюнктурщиком, выработав схему, по которой создавал свои портреты. Сам художник говорил, что он работал для себя до 1959 года, а потом - на потребу другим. Деградацию легко объясняли и пьянством, и психическими болезнями…
Трудно в это поверить, глядя, например, на портреты К. М. Асеевой – последней любви и музы художника. Конечно, немыслимая плодотворность - причина появления массы легковесных творений, слащавый женский ротик на портрете «на продажу» любят упоминать заслуженные деятели художественной критики. Но в лучших женских портретах позднего времени видна не слащавость, а истинная красота. В них то, что считали главным качеством Зверева-человека: он полон добра, несмотря на вздорный характер и многочисленные удары судьбы. Картины Анатолия Зверева-художника полны сострадания, у него нет ни одной злой карикатуры, его портреты, на которых есть и «странные люди», - портреты истинного гуманиста.
Церкви и сосны
Найти искусствоведческий термин, наиболее подходящий Звереву, пытаются давно. Первый русский экспрессионист – так называл его Костаки. Сам Зверев называл своим лучшим временем, когда он был «ташистом», и уверял, что это он изобрел такую манеру, а не какой-то там Поллок. Картины Зверева Анатолия поразили иностранных художников своей свободной живописной техникой, когда они приехали на московский молодежный фестиваль в 1957 году поучить дремучих советских живописцев абстрактному искусству.
Но назвать его истинным абстракционистом могли только те искусствоведы, что формировали художественные взгляды Хрущева и его соратников. Им стоило повнимательней разглядеть картины Анатолия Зверева «Сосны. Николина гора» (1968) или «Церковь» (1959), чтобы понять: он – тонкий и виртуозный мастер-реалист. Кроме сильного эмоционального посыла, рожденного энергичной художественной формой, в пейзажах мастера удивительная точность и красота в передаче момента, свет и воздух, звук и ветер - все то, что присуще лучшим мастерам русского пейзажа – И. И. Левитану, А. К. Саврасову, творчество которых, кстати, этот «неуч и хулиган» хорошо знал и высоко ценил.
Зверев-анималист
Среди поклонников зверевского творчества немало тех, кто выше всего ставит его графику, а среди рисунков – графические циклы изображений животных. Так, серия об обитателях зоопарка, созданная в 1952 году, стала классикой анималистики.Можно было встретить «профессиональный» укор Звереву: его работы не стоят внимания, потому что они легковесны, в них мало труда. Вспоминается пушкинский Сальери, который упрекал небеса, одарившие гением «гуляку праздного». Но что делать, если для того, чтобы показать настороженность леопарда или стремительность лани, Звереву нужна лишь одна линия и несколько штрихов? Его изящный журавль похож на изысканную букву, а глаза у лани - чуть усиленный нажим карандаша, но рассматривать их и любоваться ими можно бесконечно.
Впечатляют картины Анатолия Зверева - художника, считавшего, что собаки принимают его за своего, оставившего несколько «портретов» пуделя Фили, русской борзой по имени Улан и других своих «знакомых». Может быть, с ними он добирал душевного общения, которого не хватало в мире людей?
Иллюстратор
И всё-таки, как он может укладываться в образ дремучего самоучки, если он досконально знал коллекцию Третьяковской галереи, если читал наизусть «Евгения Онегина», если вспоминают о его остроумии и афористичности речи? Всё это невозможно представить без глобальной связи с культурой всего мира.
«Гоголиада», иллюстрации к сказкам Андерсена, к «Золотому Ослу» Апулея, и один из любимых образов – Дон Кихот – это произведения, не просто делающие видимыми литературные персонажи, в них уникальный взгляд на мир, созданный писателем, увлекательный разговор на поднимаемые автором темы.
Достичь такой емкости и обобщения без долгих размышлений и после беглого знакомства с фабулой произведения невозможно, иначе остается поверить в мистику, в неземное происхождение, которое имеют графика и картины Зверева. Анатолия Тимофеевича трудно признать посланником небес, слишком грешен и извилист был его жизненный путь, но потому так ценно его художественное исследование мировой классики.
Русский Матисс и русский Пикассо
Возводить на пьедестал - миссия, посильная только истории. Оценка Пикассо, назвавшего Зверева лучшим русским рисовальщиком, слишком затерта. Чтобы осознать её значимость, стоит учесть, что она была высказана экспансивным гением из мира абстрактного искусства, и сложно надеяться на достаточное его знакомство с русской живописью.
Но это мнение великого испанца не кажется сильным преувеличением, если увидеть графические изображения обнаженной натуры и посвященные ей картины Зверева. Анатолия Тимофеевича отличало сложное отношение к женщинам, что можно понять из воспоминаний современниц. В них много выразительных характеристик и неординарных поступков в отношении слабого пола. Или это опять лишь маска? Каждая линия зверевского ню дышит чувственной нежностью, отточенной красотой и ожиданием наслаждения, которое равнозначно самым высоким образцам изобразительного искусства.
Зверев и абстракционизм
У него был период интереса к нефигуративной живописи, известен цикл супрематических работ. Да и как по-другому могли называть художника, который так явно не вписывался в официальное искусство, если не абстракционист? Об этом говорили и стиль жизни, и картины Зверева.
Анатолия и на Западе считали символом Второго русского авангарда, его знаменем. А он считал свой интерес к чистой абстракции лишь временным, его мир не мог существовать по-настоящему без конкретности: люди, животные, предметы, природа - без этого наполнения не могло быть полной гармонии ни в жизни, ни в искусстве.
Прошлое и будущее
В Москве не так много музеев, посвященных какому-то одному художнику. Теперь есть и посвященный такой легендарной личности, как Анатолий Зверев. Картины, фото, видео – всё это поможет открыть для себя новое явление молодым, узнать новые грани таланта и личности тем, для кого он - московская легенда. Легенда о сложном, неидеальном, несчастном, слабом и всесильном своим талантом человеке.
загрузка...
worldfb.ru
Картины Анатолия Зверева (художника)
В конце мая 2015 года в Москве был открыт музей русского художника Анатолия Тимофеевича Зверева. Перед этим прошло несколько больших выставок, посвященных творчеству мастера, на которых было впервые выставлено множество работ, принадлежащих частным коллекционерам.
Несмотря на немыслимое количество подделок, картины Анатолия Зверева постоянно присутствуют на самых престижных аукционах современной живописи, выходят альбомы репродукций, книги, исследования его творчества и воспоминания о нем. И любое такое событие носит характер открытия даже для тех, кто давно интересуется творчеством Зверева и этой неординарной личностью.
Сотворение биографии
Он прожил 55 лет, которые провел почти безвыездно в Москве – городе, частью истории которого стала легенда о художнике - неприкаянном бродяге, бескорыстном чудаке, за стакан создающем шедевры, гении-самоучке, невменяемом алкоголике и шизофренике, чьей рукой водит бог. Этот миф выглядит таким сверкающим украшением серых будней, что в создании его участвовали множество людей – кто из романтических побуждений, кто с целью тривиальной наживы. А главная причина возникновения красивых легенд и соленых баек - сам Анатолий Зверев, картины которого – свидетельство фантастического дарования, вложенного в необузданную натуру.
Где истина?
Разобраться, где вымысел, а где факты, становится всё труднее, несмотря на появление все большего числа воспоминаний современников, выход новых книг и фильмов. Может, и не нужно устанавливать истину, докапываться до мелочей, представляя, как жил Зверев Анатолий Тимофеевич, - картины и графические листы, оставшиеся потомкам, в них главная ценность? Конечно, это так. Но зверевские работы по-особенному неотделимы от его личности, а его друзья и те, кого он рисовал, вспоминают процесс создания картин как настоящий перфоманс, имеющий самоценность акта искусства. Было бы жалко иметь о нём искаженное понятие или вовсе не иметь представления.
К счастью, космическая энергия его лучших творений и различимое на них высокое мастерство, позволяют верно оценить картины Анатолия Зверева, понять настоящий масштаб и многогранность великого таланта, сложность независимой жизни под железобетонным давлением одной правящей идеологии.
Зеркало автопортрета
В работах, которые исследуют личность по имени Анатолий Зверев, картины, им написанные, можно встретить психиатрический термин нарциссизм, что якобы подтверждается большим количеством автопортретов, которые он писал в самые разные периоды жизни. Наверное, это качество было присуще Рембрандту и особенно Ван Гогу, чье явное влияние находят в зверевских картинах.
Он начал вглядываться в себя с детства, со времени, когда учитель рисования в средней школе Николай Васильевич Синицын познакомил с техническими азами графики и живописи, Обучение профессии было недолгим и несистематичным: ПТУ по специальности маляр-альфрейщик, недолгое время в художественно-промышленном училище им. 1905 года, занятия в изостудиях для взрослых - это вся его «академия».
Может, поэтому всегда было много тех, кто называл Зверева дилетантом, а те, кто любит картины Анатолия Зверева, видят недостаток технического мастерства только в проходных, слабых работах, - виртуозность зверевской манеры очевидна. Говорят, в жизни он не снимал карнавальной маски, превращая всё вокруг в представление. Его автопортреты - тоже театр, и приподнимается только край маски, но этого достаточно, чтобы начался диалог о жизни, о сути.
«Я тебя увековечу…»
Именно так он предлагал кому-нибудь написать портрет, - он осознавал свой дар, как любой гений, и понимал, что его модель останется во времени, будет «увековечена». Его работы похожи на эскиз, на символ, на иероглиф, но лишь по точности и легкости рисунка; содержание лучших портретов поражает объемом и глубиной.
Считается, что есть два периода в творчестве художника, и только те картины Анатолия Зверева, что написаны до конца 1950-х, выражают настоящий уровень зверевского гения. Один из его настоящих ценителей, знаменитый коллекционер Г. Д. Костаки, считал, что после первых выставок за рубежом Зверев пошёл на поводу у тех, кто хотел заработать на нем, и стал своеобразным конъюнктурщиком, выработав схему, по которой создавал свои портреты. Сам художник говорил, что он работал для себя до 1959 года, а потом - на потребу другим. Деградацию легко объясняли и пьянством, и психическими болезнями…
Трудно в это поверить, глядя, например, на портреты К. М. Асеевой – последней любви и музы художника. Конечно, немыслимая плодотворность - причина появления массы легковесных творений, слащавый женский ротик на портрете «на продажу» любят упоминать заслуженные деятели художественной критики. Но в лучших женских портретах позднего времени видна не слащавость, а истинная красота. В них то, что считали главным качеством Зверева-человека: он полон добра, несмотря на вздорный характер и многочисленные удары судьбы. Картины Анатолия Зверева-художника полны сострадания, у него нет ни одной злой карикатуры, его портреты, на которых есть и «странные люди», - портреты истинного гуманиста.
Церкви и сосны
Найти искусствоведческий термин, наиболее подходящий Звереву, пытаются давно. Первый русский экспрессионист – так называл его Костаки. Сам Зверев называл своим лучшим временем, когда он был «ташистом», и уверял, что это он изобрел такую манеру, а не какой-то там Поллок. Картины Зверева Анатолия поразили иностранных художников своей свободной живописной техникой, когда они приехали на московский молодежный фестиваль в 1957 году поучить дремучих советских живописцев абстрактному искусству.
Но назвать его истинным абстракционистом могли только те искусствоведы, что формировали художественные взгляды Хрущева и его соратников. Им стоило повнимательней разглядеть картины Анатолия Зверева «Сосны. Николина гора» (1968) или «Церковь» (1959), чтобы понять: он – тонкий и виртуозный мастер-реалист. Кроме сильного эмоционального посыла, рожденного энергичной художественной формой, в пейзажах мастера удивительная точность и красота в передаче момента, свет и воздух, звук и ветер - все то, что присуще лучшим мастерам русского пейзажа – И. И. Левитану, А. К. Саврасову, творчество которых, кстати, этот «неуч и хулиган» хорошо знал и высоко ценил.
Зверев-анималист
Среди поклонников зверевского творчества немало тех, кто выше всего ставит его графику, а среди рисунков – графические циклы изображений животных. Так, серия об обитателях зоопарка, созданная в 1952 году, стала классикой анималистики.Можно было встретить «профессиональный» укор Звереву: его работы не стоят внимания, потому что они легковесны, в них мало труда. Вспоминается пушкинский Сальери, который упрекал небеса, одарившие гением «гуляку праздного». Но что делать, если для того, чтобы показать настороженность леопарда или стремительность лани, Звереву нужна лишь одна линия и несколько штрихов? Его изящный журавль похож на изысканную букву, а глаза у лани - чуть усиленный нажим карандаша, но рассматривать их и любоваться ими можно бесконечно.
Впечатляют картины Анатолия Зверева - художника, считавшего, что собаки принимают его за своего, оставившего несколько «портретов» пуделя Фили, русской борзой по имени Улан и других своих «знакомых». Может быть, с ними он добирал душевного общения, которого не хватало в мире людей?
Иллюстратор
И всё-таки, как он может укладываться в образ дремучего самоучки, если он досконально знал коллекцию Третьяковской галереи, если читал наизусть «Евгения Онегина», если вспоминают о его остроумии и афористичности речи? Всё это невозможно представить без глобальной связи с культурой всего мира.
«Гоголиада», иллюстрации к сказкам Андерсена, к «Золотому Ослу» Апулея, и один из любимых образов – Дон Кихот – это произведения, не просто делающие видимыми литературные персонажи, в них уникальный взгляд на мир, созданный писателем, увлекательный разговор на поднимаемые автором темы.
Достичь такой емкости и обобщения без долгих размышлений и после беглого знакомства с фабулой произведения невозможно, иначе остается поверить в мистику, в неземное происхождение, которое имеют графика и картины Зверева. Анатолия Тимофеевича трудно признать посланником небес, слишком грешен и извилист был его жизненный путь, но потому так ценно его художественное исследование мировой классики.
Русский Матисс и русский Пикассо
Возводить на пьедестал - миссия, посильная только истории. Оценка Пикассо, назвавшего Зверева лучшим русским рисовальщиком, слишком затерта. Чтобы осознать её значимость, стоит учесть, что она была высказана экспансивным гением из мира абстрактного искусства, и сложно надеяться на достаточное его знакомство с русской живописью.
Но это мнение великого испанца не кажется сильным преувеличением, если увидеть графические изображения обнаженной натуры и посвященные ей картины Зверева. Анатолия Тимофеевича отличало сложное отношение к женщинам, что можно понять из воспоминаний современниц. В них много выразительных характеристик и неординарных поступков в отношении слабого пола. Или это опять лишь маска? Каждая линия зверевского ню дышит чувственной нежностью, отточенной красотой и ожиданием наслаждения, которое равнозначно самым высоким образцам изобразительного искусства.
Зверев и абстракционизм
У него был период интереса к нефигуративной живописи, известен цикл супрематических работ. Да и как по-другому могли называть художника, который так явно не вписывался в официальное искусство, если не абстракционист? Об этом говорили и стиль жизни, и картины Зверева.
Анатолия и на Западе считали символом Второго русского авангарда, его знаменем. А он считал свой интерес к чистой абстракции лишь временным, его мир не мог существовать по-настоящему без конкретности: люди, животные, предметы, природа - без этого наполнения не могло быть полной гармонии ни в жизни, ни в искусстве.
Прошлое и будущее
В Москве не так много музеев, посвященных какому-то одному художнику. Теперь есть и посвященный такой легендарной личности, как Анатолий Зверев. Картины, фото, видео – всё это поможет открыть для себя новое явление молодым, узнать новые грани таланта и личности тем, для кого он - московская легенда. Легенда о сложном, неидеальном, несчастном, слабом и всесильном своим талантом человеке.
загрузка...
renbow.ru
Реставрация картин Анатолия Зверева: эпоха художественного возрождения.: shok_darvina
В центре Москвы, закрытый от взоров москвичей огромными многоэтажками находится домик Антона Павловича Чехова. Именно в нём в наши дни трудятся реставраторы.
Поднимемся на второй этаж по металлическим ступенькам, по которым ходил ещё сам Антон Павлович. По помещению развешаны работы Кати Филипповой.
Сейчас здесь заканчиваются последние работы по подготовке картин великого художника Анатолия Зверева.Автопортрет художника.
Дело в том, что значительную часть произведений этого художника постигла страшная участь - они попали в огонь. История была полная драмы: собиравший работы Зверева известный коллекционер Георгий Костаки просил разрешения у тогдашней власти выехать из Советского Союза в Грецию.Зверев уже тогда был известным экспрессионистом, стоял в одном ряду с Пикассо, да и ему самому было сложно жить в той системе - он завидовал хамелеонам способным менять свой цвет. Сам он не мог этого делать и поэтому не умел притворяться. И, как гласит молва, Костаки поставили ультиматум, что выпустим из СССР только в том случае, если ты отдашь государству 80% собранных работ. Костаки пришлось пойти на эту сделку с властью. И вот незадолго до отъезда, в 1976 году, на его даче, в Баковке, где и лежали предназначавшиеся государству работы Зверева, происходит пожар. На пожар приехали две пожарные машины без воды и четыре машины КГБ - чекисты стали подозревать, что они сами сожгли картины, чтобы они не достались государству.Георгий Костаки.
В итоге посчитали, что все работы бывшие в том доме погибли. Государство получило другие работы Зверева и передало их в Третьяковку, где они находятся и по сей день. И лишь спустя много лет стало известно, что часть работ художника не сгорела на даче, а лишь обгорела в огне.
Хотя это легко сказать - обгорела. Работы были подвержены огню, а затем поапали под воду из брандспойтов, таким образом пройдя огонь и воду. В итоге они все слиплись. Друг от друга бумагу отделять было нельзя, иначе она бы просто рассыпалась. Тогда Наталья Костаки, дочь коллекционера, стала пытаться спасти их, наклеивая на каждую картину тонкий лист специальной бумаги, проводя так называемое дублирование, и уже наклеенную при помощи растительных клеёв картину отделяла от остальной стопы, таким образом спасая изображение.Примерно так, как это показывает реставратор.
При подготовке картин к выставке было принято решение не восстанавливать погоревшие края картин, поскольку если демонстрировать картины обожжёнными, то это будет лучше характеризовать судьбу картин и художника их написавшего. Более того, было принято решение даже подчеркнуть обгоревшие края. Для этого все работы, наклеив на специальную бумагу, обрезали маникюрными ножницами по подложке, так чтобы новая белая бумага на 1 миллиметр выглядывала из-под обгоревших шедевров, усиливая восприятие обожжённых работ.Кстати, рядом автограф художника.
Анатолий Зверев был художником-моменталистом - он писал очень много работ, иногда по несколько в день, используя для этого самые разные средства: окурки, пепел, свеклу и много другого. Когда ему говорили, что это не используют для письма картин, он отвечал, что "всё что лишнее само отвалится". Таким образом, если что-то не отваливается в картины, это пригодно для того, чтобы её писать.Снаружи обычная работа.
А теперь обратите внимание на белые пятнышки рассыпанные по картине. Это соль.
Вообще, художник писал свои работы, часто не используя нужные технологии, не подготавливая соответствующим образом холст, не на нужной бумаге, поэтому его работы восстанавливать ещё сложнее, чем многих других художников. К слову, по последним тенденциям реставрации не используют слово "восстановление", а используют понятие "консервация", то есть задача реставратора законсервировать работу на данном этапе жизни произведения, чтобы оно как можно дольше сохранялась в находящемся состоянии.
Вернёмся к Анатолию Звереву. Некоторые свои картины он писал используя очень много краски. Вот пейзаж "Деревья".
Он тоже очень сильно обгорел и это притом, что вес картины из-за большого количества краски достаточно велик.
В итоге с обратной стороны, на подложку устанавливаются специальные крепления держущие работу, дабы она под собственной массой не отошла от подложки.
Раскрою небольшую тайну. На самом деле реставраторы не любят перчатки и редко работают в них. В перчатках руки потеют и теряют чувствительность. Поэтому реставраторы используют другой метод: просто обтирают руки спиртом и начинают работать. Так гораздо удобнее и производительнее труд. А перчатки одеваются иногда специально для прессы, камер и пр. чтобы была более внушительная картинка, дескать "вот какой шедевр, что даже руками трогать нельзя":)
Но вернёмся к Анатолию Звереву. После пожара из-за огня, воды, отсутствия основы, его работы стали подвергаться короблению, трещинам. Вот почему их состояние даже сейчас весьма далеко от идеала. Чтобы показать работы на выставках из США (у нас такие не производят) будут привезены специальные матовые, не бликующие, не притягивающие пыль стёкла. Но даже такое уникальное стекло не должно будет дотрагиваться до лицевой части изображения, дабы не повредить ему - оно будет находиться в нескольких миллиметрах над лицевой частью картины, таким образом, изображение внутри этого стекла будет как-бы парить в воздухе. Всё это будет делаться для сохранения шедевров.
Всего было спасено около 200 обгоревших работ.Из-за того, что художник был моменталист и количество оставленных им работ достаточно велико, в мире существует огромное число подделок под Зверева, поэтому коллекционеры при покупке должны быть особенно осторожны.
В искусстве при определении подлинности картины часто основываются на двух документах: атрибуции и провенансе.Атрибуция это заключение специалиста, который смотрит, изучает картину, проводит анализы и затем, допустим, говорит "Да, это Шагал". Вот в случае со Зверевым атрибуция имеет крайне малую ценность. Дело в том, что художник использовал настолько разные стили, техники (если, конечно, способы его письма вообще можно охарактеризовать каким-то стилем или техникой), написал настолько много совершенно разных работ, вплоть до того, что ставил разные автографы (а то и не ставил), что что-то там знать и пытаться определять практически невозможно.
И вот в случае со Зверевым определить подлинность можно лишь при помощи провенанса - истории владения той или иной его картиной. То есть, если упрощённо, то, допустим, написал Зверев картину в 70-м году, её купил у него Иванов и владел ею до 90 года, затем он продал её Петрову и тот владел ею до 2000 года, в 2000-м году Петров продал её Сидорову и вот сейчас Сидоров ею владеет и хочет продать вам. Вот бумага на которой отражены все владельцы и которая является неотъемлимой частью произведения и называется провенанс.
Петух - красивая птица и одновременно символ огня. И вот в огне Петух работы Зверева утратил самую красивую свою часть - хвост. Но остался жив.
Вот такой это был удивительной судьбы художник и такое великолепное наследство он, можно сказать, чудом нам оставил. И какой далеко не меньший труд был проведён многими людьми, чтобы эти шедевры могли снова оказаться перед взором широкой публики. 
Так что обязательно приходите на выставку произведений Анатолия Зверева "Зверев в огне", которая откроется 14 июня 2012 года в Выставочном зале "Новый Манеж", в Георгиевском переулке, города Москвы. Здесь вы сможете увидеть огромный пласт творчества Зверева, многое из которого ещё никогда не показывалось широкой публике. И смотря эти картины, вы будете знать ту историю, что их окружает и ту драматическую судьбу, которую они пережили.
shok-darvina.livejournal.com
