Музей ЧерномырдинаСтоляренко Петр Кузьмич [1925]. Картины столяренко петр
Петр Столяренко: мэтр крымского пейзажа
Петра Столяренко называют современным классиком, советским постимпрессионистом. Его произведения хранятся в крупнейших музеях Украины. В аукционных каталогах они нередко значатся среди топ-лотов и даже в период кризиса остаются востребованными коллекционерами.
Столяренко — мастер яркого живописного дарования, чьё творчество многосторонне отразило красоту и богатство крымской природы. Признание его самобытного таланта засвидетельствовано присуждением высоких званий заслуженного (1972) и народного (1985) художника Украины, золотой медали «За вклад в мировую культуру» (2010) российского международного фонда «Культурное достояние».
[adinserter block=”9″]
Родился Пётр Кузьмич 13 июля 1925 г. в посёлке Капканы под Керчью в семье заведующего рыбным хозяйством, ихтиолога Кузьмы Семёновича Столяренко. Как и его отец, увлекавшийся в юности живописью, Пётр смалу проявил склонность к рисованию.
Одним из ярких впечатлений его детства было посещение вместе с отцом Феодосийской картинной галереи им. И. К. Айвазовского. Позже, живя у тёти в Феодосии (1936–1942), он «ходил в галерею, как в храм и пытался писать, подражая Айвазовскому».
Посчастливилось ему также бывать в мастерской К. Ф. Богаевского — благодаря всё той же тёте, обшивавшей жену знаменитого художника. Однако систематически обучаться живописи Столяренко начал только после войны, а до тех пор при любой возможности занимался самостоятельно.
Война застала юношу на Северном Кавказе, при оккупации которого он стал связным партизанского отряда. Вернувшись в 1945 г. в Феодосию, Пётр поступил в художественную студию Н. С. Барсамова. Здесь его соучениками стали известные впоследствии живописцы С. Мамчич, А. Соколов, Н. Шорин.
В качестве платы за обучение Столяренко, как и многие другие студийцы, исполнял различные хозяйственные поручения при картинной галерее.
Николай Барсамов высоко ценил способности своего ученика. Он вспоминал, что тот всё свободное время отдавал живописи, и его мастерство росло буквально на глазах, отмечал, что Столяренко обладал врождённым композиционным чутьём и правильным видением перспективы. По окончании обучения в 1947 г. юноша поступил в Симферопольское училище им. Н. С. Самокиша, причём сразу был зачислен на пятый курс. Он взялся за работу над дипломом, однако в связи с кадровой перестановкой в училище его перевели на курс ниже.
Тогда по совету Барсамова, считавшего, что дальнейшее обучение только навредит проявлению его творческой индивидуальности, Столяренко оставляет учёбу и возвращается в Феодосию.
Здесь на студийной выставке к 30 летию Красной Армии он демонстрирует картину «Атака торпедных катеров» (1948), принесшую ему первый успех — Столяренко был принят кандидатом в члены Союза художников СССР. Так начался самостоятельный творческий путь мастера. С 1952 г. он активно участвует во всесоюзных, с 1953 г. — в международных выставках, становится членом СХ УССР.
В 1951 г. Столяренко переезжает в Керчь. Чтобы содержать семью, ему приходится совмещать занятия искусством с рыболовным промыслом. Об этом периоде его жизни напоминают картины и этюды с изображением рыбачьих посёлков, ботов, портовых верфей и судов.
Написанные преимущественно в серебристо-голубой гамме, они, однако, представляют лишь одно из направлений творчества художника.
Одновременно он создаёт необычайно яркие, наполненные солнечным светом полотна («Весенний мотив», 1952; «Переулок в Гурзуфе», 1958) или смелые фрагментарные композиции, построенные на контрасте сине-голубого, красного и жёлтого цветов («Тянут сети», 1955). В стилистике советского искусства конца 1950–1960 х гг., с характерными поисками лаконичной монументально-декоративной формы, выдержаны его картины «В доке» (1959) и «На судоремонтном заводе» (1957), где использован приём резко уходящей вверх перспективы.
Усталыми и грубоватыми предстают перед нами «Керченские рыбаки» (1956), хотя здесь можно говорить скорее о «суровости» жизни, а не стиля. По сравнению с этой картиной по настоящему ярким монументально-декоративным панно воспринимается «Шаланда, полная кефали» (1975) с персонажами, излучающими энергию и оптимизм.
На протяжении 1960–1980 х гг. Пётр Столяренко проявляет себя как разноплановый художник-экспериментатор. В 1969 г. он перебирается в Ялту, и с тех пор не только виды Бахчисарая, Феодосии и Старого Крыма, но и небольшие селения и города Большой Ялты становятся сюжетами его работ.
И, конечно же, волнующее, каждый раз по новому увиденное море. Написанные на пленэрах, куда он часто ездил с П. Мирошниченко и Ф. Захаровым, его пейзажи чрезвычайно эмоциональны, всегда свежи по мироощущению и неизменно приковывают внимание удивительными цветовыми сочетаниями и красотой живописи.
Более известный широкой публике как пейзажист и маринист, П. Столяренко обращался также к тематической картине, создавая полотна на военную («Шли солдаты», 1987) и историко-революционную тематику («Рядовые революции», «За власть советов»). Кроме того, он был превосходным мастером натюрморта.
Большой популярностью пользуются его композиции с роскошными букетами сирени на сервированных фарфором столах. Нередко эти столы переносятся автором в сад или на веранды с видом на море («Лето», 1974; «Глициния», 1997).
Не лишённые салонного лоска, картины подобного рода имели немалый успех в Париже, где художник работал в 1990–1995 гг. Так, в 1994 г. на французском аукционе «Русские художники» одна из его картин была продана за 47 тысяч франков, а композиция на аналогичную тему — «На даче в Форосе» (1980 е гг.) поставила рекорд на отечественном рынке — $ 80 000.
Последователем романтической линии К. Ф. Богаевского и мастером эпического пейзажа выступает Столяренко в картинах «Зима в горах» (1963), «Вершина Демерджи» (1970), «Кошары» (1973).
Продолжателем традиций классической марины и «добротного» реализма середины ХХ в. — в метровых полотнах 1980 х: «Паруса», «Пароход» и «Теплоход „Грузия“» (продано на аукционе «Корнерс» за $ 28 000). Ещё учась в студии, художник зарекомендовал себя как блестящий интерпретатор живописной манеры И. К. Айвазовского. Об этом свидетельствует и выставлявшаяся на торги «Корнерс» копия с картины «Среди волн», исполненная Столяренко в 1982 г.
Его пейзажные полотна нередко включают в себя жанровые сценки или фигурки купальщиц — «Старый инжир, женщина и вечное» (1970), а иногда и портретные изображения — «Тоня Павленко» (1955). В собственно портретах или ню — «Обнажённая» (1963) человек воспринимается как элемент композиции, подчинённый живописному целому.
Разноплановое творчество Столяренко не поддаётся принятому в искусствоведческой литературе делению на периоды. Темы, мотивы и способы их воплощения он каждый раз выбирает иные — в зависимости от душевного настроя и поставленных перед собой задач.
Это хорошо прослеживается в манере, которой он пишет море — то хаотично-беспокойными, многократно скрещёнными длинными мазками, то наложенными мастихином параллельно и пастозно, то густо замешенными, быстро меняющими фактуру и цвет наподобие самой морской стихии — «Штормит» (1959) или наоборот — тончайшими тональными переходами, почти иллюзорно передающими гладь прозрачных волн.
Художник может применить импрессионистичные приёмы («Море под солнцем», 1969) или корпусную живописную манеру Сезанна («Уголок старой усадьбы», 1961), писать подобно пуантилистам («Персик цветёт», 1973; «Веранда в домике А. Чехова в Гурзуфе», 1972) или вслед за фовистами фиксировать фрагменты реальности в «бьющих по глазам» контрастах фиолетового, жёлтого, сиреневого и белого («Старый Гурзуф», 1968).
Прекрасный колорист, Столяренко тонко передаёт изменчивость природы, связанную с сезонами или временем суток. Увлечённый нюансировкой цвета, в своих ноктюрнах («Сумерки», 1961; «Весенние сумерки», 1961) он удивительно близок эстетике «мирискусников» с их любовью к «художественной мистике».
Год от года Столяренко неустанно совершенствовал своё мастерство. «Когда он работал, то выглядел так, будто твёрдо знает, что и как он будет сейчас делать и каких результатов достигнет», — вспоминал Н. Барсамов. Не удивительно, что на склоне лет мэтр пользуется заслуженной славой, а музеи и коллекционеры стремятся обзавестись его работами. Шесть произведений Петра Столяренко, включая графический триптих 1969 г., будут выставлены 17 августа 2013 г. на севастопольском аукционе галереи «Арт-Бульвар».
antikvar.ua
Картины Петра Столяренко
Представляем вашему вниманию солнечные и яркие картины художника Петра Кузьмича Столяренко.
Пётр Кузьмич Столяренко родился в 1925 году в Крыму. После окончания Великой Отечественной войны занимался любимым делом в студии при Феодосийской картинной галерее.
Уже через пять лет художник начал участвовать во всесоюзных выставках, а год спустя – в международных.
Любимые мотивы Петра Столяренко - натюрморт и пейзаж. Его картины — эксперименты с фактурой, цветом, бесконечный творческий поиск, открывающий всё новые возможности живописи.
Работы Художника хранятся в музеях Украины, России и многочисленных зарубежных и отечественных частных собраниях.
Желаем вам отличного настроения и творческого вдохновения!
risovashki.tv
Столяренко Петр Кузьмич | Галерея-Коллекционер
Украинский живописец, пейзажист, маринист, мастер натюрморта. Родился в с. Каштаны, Крым. Учился в студии изобразительных искусств при Феодосийской КГ им. И. Айвазовского у М. Барсамова. Народный художник УССР с 1985. Живет и работает в Ялте.
Земля древней Киммерии — так называл Крым М. Волошин — горы, холмы, степи и побережья, люди Крыма: рыбаки, моряки, солдаты — вот мир произведений художника; и этот мир необъятно разнообразный, потому что не географическими и этнографическими рамками определены его координаты и характеристики, а воздухом времени, такого трагического и противоречивого, глубокими бороздами исторических событий, характерами, всегда сильными и цельными, которые в картинах П. Столяренко так же органичны, так же неотрывны от земли Крыма и времени, как море и горы…
Родился художник в Керчи 13 июля 1925 года в семье рыбака. Отец был организатором одного из первых рыболовецких колхозов в Крыму. С приближением немцев эвакуировался с семьей в Сибирь, но без сына: тот в это время находился на противоположном конце полуострова в санатории, который успел эвакуироваться на Северный Кавказ, в Тиберду. Но и она в октябре 1942 года была оккупирована фашистами. Связь с родными прервалась.
Жили не просто впроголодь — голодали. Но самое страшное было не это… Пополз по санаторию злолещий слух: здесь, на Северном Кавказе, испытывают нацисты душегубки: последнее слово фашистского «технического прогресса», материал для экспериментов самый подходящий: «бесхозные», истощенные и больные дети-неарийцы.
Не дожидаясь подтверждения слухов, Петр с товарищем ушли в лес. Так он стал связным партизанского отряда. Под видом нищего пробирался в Черкесск, на явочную квартиру, потом — обратно в лес.
После излечения в госпитале, уже в освобожденном Черкесске, получив инвалидность 2-й группы, отправился в Сибирь, к отцу. Там устроился заведующим избой-читальней, по совместительству работал художником-оформителем. Судьбу художника он себе выбрал давно, еще до войны. Рисовал корабли, рыбачьи лодки, людей, море. Был художником в санатории, оформляя газеты, лозунги, плакаты — это было нужно, он это делал довольно умело, но без воодушевления. Совсем другим художником видел он себя в мечтах…
Вскоре отца вызвали в Керчь — надо было восстанавливать рыболовецкое хозяйство. А Петр вновь на культурно-просветительской работе. На этот раз — заведующий библиотекой зенитно-артиллерийского полка. И снова — лозунги, плакаты, боевые листки… Но это уже родная Керчь, море, земля Крыма.
Шла осень 1945 года. Бывшие фронтовики возвращались к мирным профессиям. В поселке Капканы под Керчью возродился — в немалой степени усилиями отца — рыбкол-хоз. В нем стал работать и Петр.
Но мечта о художестве — настоящем, серьезном, профессиональном — проснулась на родной земле с новой силой. Она росла и ширилась, проступала карандашными и акварельными рисунками на бумаге. Надо учиться! Эта мысль, давно осознанная, жгла душу. И так столько времени потеряно! И было, наконец, принято решение, которое определило его судьбу — он поехал в Феодосию.
Нет нужды рассказывать, что такое Феодосийская картинная галерея, основанная и подаренная городу великим Айвазовским. Под руководством ее директора Николая Степановича Барсамова — прекрасного художника, знатока искусства и — что имело решающее значение для молодого Столяренко — замечательного педагога — она превратилась в один из художественно-просветительских центров Советской России. Школа-студия Барсамова заслуживает особого исследования — и методы обучения в ней, неразрывно связанные с воспитанием в ученике человеческих качеств, и сами ученики — во многих из них умелое обучение — воспитание выявило и огранило яркие индивидуальности.
Учась в студии, Петр, в качестве платы за учебу и чтобы постоянно быть вблизи шедевров, выполнял в галерее функции завхоза, дворника, истопника, полотера, ночного сторожа, коменданта…
Большое влияние на него оказали встречи со знаменитыми художниками, друзьями галереи и ее директора, которые привозили на практику в Крым своих питомцев из Ленинградской академии художеств, из московского института им. Сурикова, или просто приезжали, чтобы побродить по Крыму с этюдником за спиной — каждый из них обязательно посещал Феодосию, не говоря уже о постоянно жившем там К. Богаевском. Приезжали А. Куприн, И. Грабарь, Е. Моисеенко…
Он жадно наблюдал за их работой, вслушивался в их наставления ученикам. Но, тем не менее, Столяренко убежден, что подлинным его учителем был Барсамов. «У остальных я не учился живописи, а наблюдал и по возможности усваивал их методы, принципы и т. п.».
В специально посвященном Столяренко разделе своей книги «45 лет в галерее Айвазовского» Н. Барсамов пишет, что посоветовал молодому художнику не поступать после студии в художественное учебное заведение, так как считал его вполне подготовленным для самостоятельной творческой работы.
О первых шагах на самостоятельной творческой стезе свидетельствовала его картина на студийной выставке 1948 года, посвященной 30-летию Советской Армии. Все чаще, все смелее он создает оригинальные композиции. Недаром в анкете, которая хранится в Союзе художников, началом своего творческого пути он считает 1949 год.
В 1951 году он обзаводится семьей. Возвращается в Керчь и, как всякий, чувствующий ответственность глава семейства, принимается за добывание средств к жизни: поступает в сетевязальную мастерскую, снова становится рыбаком. Вплотную и всерьез берется за самообразование.
Его творческий опыт пока еще несоизмерим с жизненным — противоречие, общее для поколения, пережившего войну уже в сознательном возрасте, завершивших образование и приступивших к самостоятельному творчеству в послевоенные годы. Жизненный опыт — тяжкий, часто трагический — ждал осмысления, рвался на полотно. И он пишет — этюды, пейзажи, портреты, натюрморты. Карандашом набрасывает композиции будущих картин. В голове уже вырисовываются сюжетные завязки, драматургия характеров.
Опыт войны и скитаний, сегодняшние хитросплетения мирной жизни с ее впервые переживаемыми трудностями и радостями, окружавшие его человеческие характеры, диалектику которых передать намного труднее, чем нюансы состояний моря, неба, земли, времен года — всему этому было, конечно тесно в рамках пейзажных мотивов.
Где-то к концу 50-х — началу 60-х годов молодой художник создает свои первые сюжетные картины.
Петр Кузьмич Столяренко относится к тому типу мастеров, творческий путь которых не поддается делению на «периоды». Причина этого скорее всего коренится в биографии и характере художника. Он стал живописцем вопреки жизненным обстоятельствам — завоевал себе место в искусстве не только талантом, но и целеустремленностью. Да и почувствовал он себя в полном смысле слова профессиональным художником, в возрасте, когда уже рискованно менять прежний путь, на котором было еще столько нерешенных задач. Лишь совершенствуясь в раз избранном направлении можно было надеяться, что какие-то важные вершины мастерства будут им покорены, какие-то из главных замыслов выполнены.
Процесс совершенствования его таланта очевиден: с годами композиции Столяренко становятся все более внутренне-свободными и в то же время — все точнее «работающими» на замысел и настроение, в картинах углубляются и становятся разнообразнее характеры. Своеобразнее выступает строй.
Живопись Столяренко традиционно-валерна, но, если сравнивать, например, с маринистами прошлого столетия, цветовые отношения у него контрастнее и полихромнее, море вполне «иллюзорно», но оно «концентрированнее», «гуще» натуры, то есть откровенно служит эмоционально-психологической задаче, чутко откликаясь не только на состояние погоды, поры суток, но и на состояние внутреннего мира художника. Кроме того это еще и море, каким его видишь не сидя с этюдником на берегу, не с высокой палубы прогулочной яхты или пассажирского корабля, а — с рыбачьей лодки или сейнера — и дело здесь не только в расстоянии, с которого рассматриваешь волну, а в отношении к морю — как к очень разнообразной и грозно-прекрасной стихии, и еще как к среде человеческого обитания, кормильцу, мужественному другу, хотя иногда жестокому и вероломному…
Да и вообще живопись Столяренко «густа», она не так ласкает, как покоряет взор силой неприглаженной правды, искреннего чувства, которому ни к чему заниматься избыточно-тонкой нюансировкой — в изысканности чувство тонет… Прежде всего художнику нужна эмоциональная точность цвета, извлекающего переживание из неисчерпаемости самой натуры, и этим покоряющего зрителя.
Однако, эта «сгущенность» живописи имеет свои пределы, диктуемые вкусом и особенностями дарования. Она никогда не кажется у Столяренко нарочитой, как бы специально нагнетаемой. Иными словами, не перерастает в слишком явную изобразительную гиперболу — в принципе имеющую право на существование в искусстве, но чуждую творчеству Столяренко.
Единственное исключение тут составляет последнее большое полотно мастера «Атланты». Правда, там речь идет, главным образом, о гиперболе образно-смысловой, а не живописной. Но об этом — позже.
Сюжетные, с разработкой характеров и идейной масштабностью обобщенных образов, картины Столяренко можно тематически разделить на три группы: посвященные мо-рю и рыбакам, событиям войны и — историко-революционные. Мы сознательно оставляем в стороне чисто пейзажные картины, хотя они, конечно же, заслуживают внимательного анализа. Но нет возможности рассматривать развитие «картинного» видения художника методично, в хронологической последовательности. Наметим лишь какие-то общие принципиальные черты и характеристики его сюжетных полотен.
Как ни мастеровиты полотна на военную и историко-революционную тематику, наиболее искренни, проникновенны, непосредственны картины, посвященные жизни рыбаков.
Вот одна из них — рыбаки возвращаются домой после многодневной путины. Не только усталостью, но и уверенной силой веет от фигур, от широких плеч, на которых лежит тяжелая рыбацкая ноша… Другая картина — «Прошлое и будущее». Образы деда и внука здесь — отнюдь не абстрактные символы, как можно было бы подумать, исходя из названия. Они очень конкретны, жизненно-достоверны, в них вложено много сердечного тепла и сосредоточенного раздумья — о многих страданиях и потерях жизни уходящей, о неведомых бурях и опасностях будущей жизни — и именно эта содержательная наполненность — а не прямолинейное противопоставление временных векторов — парадоксально делает эти образы символами. Упомянем здесь еще «Жизнь четвертого» — картину, исполненную многозначного лиризма, как бы напоминающую нам, что из мгновений состоит жизнь, и запечатленное художником мгновение может таить в себе и драму, и радость, и скорбь…
«Суровый стиль» в советском искусстве тогда — в конце 50-х — начале 60-х — только-только зарождался и если в Москве кто-то уже заметил его появление, в «провинции» о нем и слыхом не слыхали. К «суровому стилю» первые картины Столяренко никак не отнесешь. Но — как всякий талантливый, честный и серьезный художник — он презирал ходульные «соцреалистические» полотна, спекулирующие на «романтике труда», на «оптимизме строителей социализма». Перед ним была сама жизнь — зачем ему нужны были худосочные схемы? Поэтому его черноморским богатырям веришь — они из жизни, и их «оптимизм» — это просто естественное осознание рабочего человека, что на нем — мир стоит, и если он крепко стоит на земле — и на палубе тоже — устоит и мир. Герои его картины суровы и грубоваты, но «суровость» не стиля, а — самой жизни.
Военная тема имеет великую власть над мастером. Именно этой темой открывается творчество художника. На первой выставке с его участием он показал небольшую батальную марину «Атака торпедных катеров». С нее, собственно, и можно было бы начинать отсчет самостоятельного творческого пути. Но, как известно, ученические и студенческие выставки в зачет не идут. Первой крупной работой такого плана была, очевидно, диорама, посвященная высадке десанта в Эльтигене (восточный Крым), выполненная в соавторстве со скульптором Р. Сердюком. Столяренко, однако, не любит вспоминать эту не очень удавшуюся ему работу.
Над военной тематикой он работает много, настойчиво и почти непрерывно. Похоже, что большинство сделанного — это дальние и ближние подступы, варианты к будущему вполне станковому, но исполненному внутренней величавой монументальности и подлинной трагедийности триптиху «Иван-да-Марья». Он написан в лучших традициях русской реалистической школы — в том числе и верещагинской традиции. Сюжет, основа которого подлинна, мог бы стать стержнем народной легенды о том, как ушел на войну рыбак, стал бойцом морской пехоты, на один-единственный день тропа войны привела его в родной дом, к исстрадавшимся жене и маленькой дочери, и снова увела — уже навсегда — в последний смертный бой… И как после смерти, уже на мирной земле Крыма, они с женой навек воссоединились в цветке, который народ назвал «Иваном-да-Марьей»… Нет, последний сюжет-метаморфоза не запечатлен художником. Но он очень естественно «выпевается» былинно-песенным звучанием живописи, в которой — как и должно быть в искусстве — сама жизнь, пропущенная через сердце мастера, претворена неповторимо, только ему присущим языком.
Мы уже упоминали картину «Атланты». Она свидетельствует о росте живописного мастерства, в нее вложено большое искреннее чувство — все это решительно отличает ее от живописно-плакатных поделок в духе «культовых» помпезных полотен недавних времен. Однако, соблазненный эффектной архитектурно-мифологической метафорой, автор настолько «монументализировал» своих героев, настолько «театрализовал» действие, что выразительность живописного языка зазвучала высокопарностью, картинная композиция— слишком патетической театральной мизансценой, романтическая приподнятость образов бойцов-«атлантов», державших на богатырских плечах рушащиеся от взрывов каменные своды — ходульностью, выводящей величие подвига за грань правды.
Несколько слов о живописном языке художника. Он уроженец восточного Крыма — климат, а значит, и колорит которого резко отличен от южной его части. Из-за близости крутосоленого Азовского моря места здесь бедны растительностью и летом раскалены жарой до бледнозолотистой песчаной желтизны. Лучше всего об этом сказано у М. Волошина — во многих стихах. Мы приведем лишь одну строчку: «Окрестные холмы вызорены Колючим солнцем».
И хотя колорит восточного Крыма — это не только раскаленная желтизна песка — это и блеклая зелень холмов, и бурные пятна вянущего кустарника, и розовато-серо-коричневый тон быстро сохнущей прибрежной гальки — определяющая летняя цветовая «нота» Керченского полуострова — какая-то почти исступленная раскаленность, выж-женность, золотистая белесость.
Да, летнее солнце здесь неласково, оно не так греет, как жжет. Расплав этого солнечного обжигающего золота навсегда вошел в живопись Столяренко. Им окрашена прокаленная земля, трава, воздух работ — и ранних, выполненных еще тогда, когда он после Феодосии жил в Керчи, и недавних. Неповторимо — «столяренковское» восточно-крымское солнце, потеряв свою «колючесть», но сохранив скрытую накаленность, пропитывает и большинство его южнокрымских пейзажей и натюрмортов — оно разлито по ним, то густо сияя, то едва отсвечивая как бы уже не золотом, а старой бронзой, принимал иногда розовато-теплый, а иногда и холодновато-серебристый тон.
И уж совсем удивительно — оно мерцает даже в его историко-революционных полотнах, действие которых происходит в далеких от Крыма Петрограде, Москве. История создания этих полотен («За власть Советов», «Рядовые революции», «Накануне», «Ленин едет в Питер», «Ленин в Кремле», «1941-й год», «Комсомольцы 42-го») непроста, и иногда имеет привкус горечи… Несмотря на все трудности сбора и освоения материала, далеких от привычных ему реалий, несмотря на сложности композиционных и психологических задач, могла бы доставлять ему не меньшую, а может быть, даже большую радость (потому что трудные победы радостнее легких), чем привычная тематика. Но… радость основательно омрачалась бесконечными опасливыми поправками и придирками худсоветов — как реальными, так и ожидаемыми (как бы запрограммированными внутренним цензором).
И все-таки у художника есть все основания не стыдиться этих работ. Их отличает удивительное разнообразие и богатство народных характеров и душевных состояний, ощущение единого организующего ритма, идущего не только от самой линейно-фигурной композиции, но и от цветовой и тональной организации холста, от правильно выбранного угла зрения — художник всегда приближен к героям, иногда совсем вплотную — почти как действующее лицо…
В жизни, как и в искусстве, Столяренко трудно идет на компромиссы. Когда уж совсем нет иного выхода, уступки его минимальны. Свои симпатии и антипатии скрывать не хочет и не умеет. А последние никак не зависят от ранга и положения соответствующего лица. Все это в немалой степени усложняет существование, иногда отодвигает на обочину общественной жизни, порой создает и материальные трудности. Так что высокое звание заслуженного художника республики — это лишь дань таланту и принципиальности художника — и ничему больше.
…Петр Кузьмич работает в своей большой мастерской на 2-м этаже ялтинского дома. Нередко там и ночует — в маленькой комнатке для отдыха позади мастерской. Но приходит день — а приходит он часто — художник открывает двери гаража — тут же, во дворе, напротив мастерской — и выводит из него неуспевшего застояться «жигуленка». Загружает багажник и заднее сидение холстами, альбомами, красками, мольбертом, этюдником и прочим, усаживает рядом внука — тоже с обязательным этюдником — и начинает наматывать на спидометр серпантин горной дороги — то ли повыше в горы, к Ай-Петри, то ли к Севастополю, то ли к Феодосии и родной Керчи…
3. ФОГЕЛЬ, искусствовед
stas-salon.com
Столяренко Петр Кузьмич - Биография :: Артпоиск
Земля древней Киммерии — так называл Крым М. Волошин — горы, холмы, степи и побережья, люди Крыма: рыбаки, моряки, солдаты — вот мир произведений художника; и этот мир необъятно разнообразный, потому что не географическими и этнографическими рамками определены его координаты и характеристики, а воздухом времени, такого трагического и противоречивого, глубокими бороздами исторических событий, характерами, всегда сильными и цельными, которые в картинах П. Столяренко так же органичны, так же неотрывны от земли Крыма и времени, как море и горы...
Родился художник в Керчи 13 июля 1925 года в семье рыбака. Отец был организатором одного из первых рыболовецких колхозов в Крыму. С приближением немцев эвакуировался с семьей в Сибирь, но без сына: тот в это время находился на противоположном конце полуострова в санатории, который успел эвакуироваться на Северный Кавказ, в Тиберду. Но и она в октябре 1942 года была оккупирована фашистами. Связь с родными прервалась.
Жили не просто впроголодь — голодали. Но самое страшное было не это... Пополз по санаторию злолещий слух: здесь, на Северном Кавказе, испытывают нацисты душегубки: последнее слово фашистского «технического прогресса», материал для экспериментов самый подходящий: «бесхозные», истощенные и больные дети-неарийцы.
Не дожидаясь подтверждения слухов, Петр с товарищем ушли в лес. Так он стал связным партизанского отряда. Под видом нищего пробирался в Черкесск, на явочную квартиру, потом — обратно в лес.
После излечения в госпитале, уже в освобожденном Черкесске, получив инвалидность 2-й группы, отправился в Сибирь, к отцу. Там устроился заведующим избой-читальней, по совместительству работал художником-оформителем. Судьбу художника он себе выбрал давно, еще до войны. Рисовал корабли, рыбачьи лодки, людей, море. Был художником в санатории, оформляя газеты, лозунги, плакаты — это было нужно, он это делал довольно умело, но без воодушевления. Совсем другим художником видел он себя в мечтах...
Вскоре отца вызвали в Керчь — надо было восстанавливать рыболовецкое хозяйство. А Петр вновь на культурно-просветительской работе. На этот раз — заведующий библиотекой зенитно-артиллерийского полка. И снова — лозунги, плакаты, боевые листки... Но это уже родная Керчь, море, земля Крыма.
Шла осень 1945 года. Бывшие фронтовики возвращались к мирным профессиям. В поселке Капканы под Керчью возродился — в немалой степени усилиями отца — рыбкол-хоз. В нем стал работать и Петр.
Но мечта о художестве — настоящем, серьезном, профессиональном — проснулась на родной земле с новой силой. Она росла и ширилась, проступала карандашными и акварельными рисунками на бумаге. Надо учиться! Эта мысль, давно осознанная, жгла душу. И так столько времени потеряно! И было, наконец, принято решение, которое определило его судьбу — он поехал в Феодосию.
Нет нужды рассказывать, что такое Феодосийская картинная галерея, основанная и подаренная городу великим Айвазовским. Под руководством ее директора Николая Степановича Барсамова — прекрасного художника, знатока искусства и — что имело решающее значение для молодого Столяренко — замечательного педагога — она превратилась в один из художественно-просветительских центров Советской России. Школа-студия Барсамова заслуживает особого исследования — и методы обучения в ней, неразрывно связанные с воспитанием в ученике человеческих качеств, и сами ученики — во многих из них умелое обучение — воспитание выявило и огранило яркие индивидуальности.
Учась в студии, Петр, в качестве платы за учебу и чтобы постоянно быть вблизи шедевров, выполнял в галерее функции завхоза, дворника, истопника, полотера, ночного сторожа, коменданта...
Большое влияние на него оказали встречи со знаменитыми художниками, друзьями галереи и ее директора, которые привозили на практику в Крым своих питомцев из Ленинградской академии художеств, из московского института им. Сурикова, или просто приезжали, чтобы побродить по Крыму с этюдником за спиной — каждый из них обязательно посещал Феодосию, не говоря уже о постоянно жившем там К. Богаевском. Приезжали А. Куприн, И. Грабарь, Е. Моисеенко...
Он жадно наблюдал за их работой, вслушивался в их наставления ученикам. Но, тем не менее, Столяренко убежден, что подлинным его учителем был Барсамов. «У остальных я не учился живописи, а наблюдал и по возможности усваивал их методы, принципы и т. п.».
В специально посвященном Столяренко разделе своей книги «45 лет в галерее Айвазовского» Н. Барсамов пишет, что посоветовал молодому художнику не поступать после студии в художественное учебное заведение, так как считал его вполне подготовленным для самостоятельной творческой работы.
О первых шагах на самостоятельной творческой стезе свидетельствовала его картина на студийной выставке 1948 года, посвященной 30-летию Советской Армии. Все чаще, все смелее он создает оригинальные композиции. Недаром в анкете, которая хранится в Союзе художников, началом своего творческого пути он считает 1949 год.
В 1951 году он обзаводится семьей. Возвращается в Керчь и, как всякий, чувствующий ответственность глава семейства, принимается за добывание средств к жизни: поступает в сетевязальную мастерскую, снова становится рыбаком. Вплотную и всерьез берется за самообразование.
Его творческий опыт пока еще несоизмерим с жизненным — противоречие, общее для поколения, пережившего войну уже в сознательном возрасте, завершивших образование и приступивших к самостоятельному творчеству в послевоенные годы. Жизненный опыт — тяжкий, часто трагический — ждал осмысления, рвался на полотно. И он пишет — этюды, пейзажи, портреты, натюрморты. Карандашом набрасывает композиции будущих картин. В голове уже вырисовываются сюжетные завязки, драматургия характеров.
Опыт войны и скитаний, сегодняшние хитросплетения мирной жизни с ее впервые переживаемыми трудностями и радостями, окружавшие его человеческие характеры, диалектику которых передать намного труднее, чем нюансы состояний моря, неба, земли, времен года — всему этому было, конечно тесно в рамках пейзажных мотивов.
Где-то к концу 50-х — началу 60-х годов молодой художник создает свои первые сюжетные картины.
Петр Кузьмич Столяренко относится к тому типу мастеров, творческий путь которых не поддается делению на «периоды». Причина этого скорее всего коренится в биографии и характере художника. Он стал живописцем вопреки жизненным обстоятельствам — завоевал себе место в искусстве не только талантом, но и целеустремленностью. Да и почувствовал он себя в полном смысле слова профессиональным художником, в возрасте, когда уже рискованно менять прежний путь, на котором было еще столько нерешенных задач. Лишь совершенствуясь в раз избранном направлении можно было надеяться, что какие-то важные вершины мастерства будут им покорены, какие-то из главных замыслов выполнены.
Процесс совершенствования его таланта очевиден: с годами композиции Столяренко становятся все более внутренне-свободными и в то же время — все точнее «работающими» на замысел и настроение, в картинах углубляются и становятся разнообразнее характеры. Своеобразнее выступает строй.
Живопись Столяренко традиционно-валерна, но, если сравнивать, например, с маринистами прошлого столетия, цветовые отношения у него контрастнее и полихромнее, море вполне «иллюзорно», но оно «концентрированнее», «гуще» натуры, то есть откровенно служит эмоционально-психологической задаче, чутко откликаясь не только на состояние погоды, поры суток, но и на состояние внутреннего мира художника. Кроме того это еще и море, каким его видишь не сидя с этюдником на берегу, не с высокой палубы прогулочной яхты или пассажирского корабля, а — с рыбачьей лодки или сейнера — и дело здесь не только в расстоянии, с которого рассматриваешь волну, а в отношении к морю — как к очень разнообразной и грозно-прекрасной стихии, и еще как к среде человеческого обитания, кормильцу, мужественному другу, хотя иногда жестокому и вероломному...
Да и вообще живопись Столяренко «густа», она не так ласкает, как покоряет взор силой неприглаженной правды, искреннего чувства, которому ни к чему заниматься избыточно-тонкой нюансировкой — в изысканности чувство тонет... Прежде всего художнику нужна эмоциональная точность цвета, извлекающего переживание из неисчерпаемости самой натуры, и этим покоряющего зрителя.
Однако, эта «сгущенность» живописи имеет свои пределы, диктуемые вкусом и особенностями дарования. Она никогда не кажется у Столяренко нарочитой, как бы специально нагнетаемой. Иными словами, не перерастает в слишком явную изобразительную гиперболу — в принципе имеющую право на существование в искусстве, но чуждую творчеству Столяренко.
Единственное исключение тут составляет последнее большое полотно мастера «Атланты». Правда, там речь идет, главным образом, о гиперболе образно-смысловой, а не живописной. Но об этом — позже.
Сюжетные, с разработкой характеров и идейной масштабностью обобщенных образов, картины Столяренко можно тематически разделить на три группы: посвященные мо-рю и рыбакам, событиям войны и — историко-революционные. Мы сознательно оставляем в стороне чисто пейзажные картины, хотя они, конечно же, заслуживают внимательного анализа. Но нет возможности рассматривать развитие «картинного» видения художника методично, в хронологической последовательности. Наметим лишь какие-то общие принципиальные черты и характеристики его сюжетных полотен.
Как ни мастеровиты полотна на военную и историко-революционную тематику, наиболее искренни, проникновенны, непосредственны картины, посвященные жизни рыбаков.
Вот одна из них — рыбаки возвращаются домой после многодневной путины. Не только усталостью, но и уверенной силой веет от фигур, от широких плеч, на которых лежит тяжелая рыбацкая ноша... Другая картина — «Прошлое и будущее». Образы деда и внука здесь — отнюдь не абстрактные символы, как можно было бы подумать, исходя из названия. Они очень конкретны, жизненно-достоверны, в них вложено много сердечного тепла и сосредоточенного раздумья — о многих страданиях и потерях жизни уходящей, о неведомых бурях и опасностях будущей жизни — и именно эта содержательная наполненность — а не прямолинейное противопоставление временных векторов — парадоксально делает эти образы символами. Упомянем здесь еще «Жизнь четвертого» — картину, исполненную многозначного лиризма, как бы напоминающую нам, что из мгновений состоит жизнь, и запечатленное художником мгновение может таить в себе и драму, и радость, и скорбь...
«Суровый стиль» в советском искусстве тогда — в конце 50-х — начале 60-х — только-только зарождался и если в Москве кто-то уже заметил его появление, в «провинции» о нем и слыхом не слыхали. К «суровому стилю» первые картины Столяренко никак не отнесешь. Но — как всякий талантливый, честный и серьезный художник — он презирал ходульные «соцреалистические» полотна, спекулирующие на «романтике труда», на «оптимизме строителей социализма». Перед ним была сама жизнь — зачем ему нужны были худосочные схемы? Поэтому его черноморским богатырям веришь — они из жизни, и их «оптимизм» — это просто естественное осознание рабочего человека, что на нем — мир стоит, и если он крепко стоит на земле — и на палубе тоже — устоит и мир. Герои его картины суровы и грубоваты, но «суровость» не стиля, а — самой жизни.
Военная тема имеет великую власть над мастером. Именно этой темой открывается творчество художника. На первой выставке с его участием он показал небольшую батальную марину «Атака торпедных катеров». С нее, собственно, и можно было бы начинать отсчет самостоятельного творческого пути. Но, как известно, ученические и студенческие выставки в зачет не идут. Первой крупной работой такого плана была, очевидно, диорама, посвященная высадке десанта в Эльтигене (восточный Крым), выполненная в соавторстве со скульптором Р. Сердюком. Столяренко, однако, не любит вспоминать эту не очень удавшуюся ему работу.
Над военной тематикой он работает много, настойчиво и почти непрерывно. Похоже, что большинство сделанного — это дальние и ближние подступы, варианты к будущему вполне станковому, но исполненному внутренней величавой монументальности и подлинной трагедийности триптиху «Иван-да-Марья». Он написан в лучших традициях русской реалистической школы — в том числе и верещагинской традиции. Сюжет, основа которого подлинна, мог бы стать стержнем народной легенды о том, как ушел на войну рыбак, стал бойцом морской пехоты, на один-единственный день тропа войны привела его в родной дом, к исстрадавшимся жене и маленькой дочери, и снова увела — уже навсегда — в последний смертный бой... И как после смерти, уже на мирной земле Крыма, они с женой навек воссоединились в цветке, который народ назвал «Иваном-да-Марьей»... Нет, последний сюжет-метаморфоза не запечатлен художником. Но он очень естественно «выпевается» былинно-песенным звучанием живописи, в которой — как и должно быть в искусстве — сама жизнь, пропущенная через сердце мастера, претворена неповторимо, только ему присущим языком.
Мы уже упоминали картину «Атланты». Она свидетельствует о росте живописного мастерства, в нее вложено большое искреннее чувство — все это решительно отличает ее от живописно-плакатных поделок в духе «культовых» помпезных полотен недавних времен. Однако, соблазненный эффектной архитектурно-мифологической метафорой, автор настолько «монументализировал» своих героев, настолько «театрализовал» действие, что выразительность живописного языка зазвучала высокопарностью, картинная композиция— слишком патетической театральной мизансценой, романтическая приподнятость образов бойцов-«атлантов», державших на богатырских плечах рушащиеся от взрывов каменные своды — ходульностью, выводящей величие подвига за грань правды.
Несколько слов о живописном языке художника. Он уроженец восточного Крыма — климат, а значит, и колорит которого резко отличен от южной его части. Из-за близости крутосоленого Азовского моря места здесь бедны растительностью и летом раскалены жарой до бледнозолотистой песчаной желтизны. Лучше всего об этом сказано у М. Волошина — во многих стихах. Мы приведем лишь одну строчку: «Окрестные холмы вызорены Колючим солнцем».
И хотя колорит восточного Крыма — это не только раскаленная желтизна песка — это и блеклая зелень холмов, и бурные пятна вянущего кустарника, и розовато-серо-коричневый тон быстро сохнущей прибрежной гальки — определяющая летняя цветовая «нота» Керченского полуострова — какая-то почти исступленная раскаленность, выж-женность, золотистая белесость.
Да, летнее солнце здесь неласково, оно не так греет, как жжет. Расплав этого солнечного обжигающего золота навсегда вошел в живопись Столяренко. Им окрашена прокаленная земля, трава, воздух работ — и ранних, выполненных еще тогда, когда он после Феодосии жил в Керчи, и недавних. Неповторимо — «столяренковское» восточно-крымское солнце, потеряв свою «колючесть», но сохранив скрытую накаленность, пропитывает и большинство его южнокрымских пейзажей и натюрмортов — оно разлито по ним, то густо сияя, то едва отсвечивая как бы уже не золотом, а старой бронзой, принимал иногда розовато-теплый, а иногда и холодновато-серебристый тон.
И уж совсем удивительно — оно мерцает даже в его историко-революционных полотнах, действие которых происходит в далеких от Крыма Петрограде, Москве. История создания этих полотен («За власть Советов», «Рядовые революции», «Накануне», «Ленин едет в Питер», «Ленин в Кремле», «1941-й год», «Комсомольцы 42-го») непроста, и иногда имеет привкус горечи... Несмотря на все трудности сбора и освоения материала, далеких от привычных ему реалий, несмотря на сложности композиционных и психологических задач, могла бы доставлять ему не меньшую, а может быть, даже большую радость (потому что трудные победы радостнее легких), чем привычная тематика. Но... радость основательно омрачалась бесконечными опасливыми поправками и придирками худсоветов — как реальными, так и ожидаемыми (как бы запрограммированными внутренним цензором).
И все-таки у художника есть все основания не стыдиться этих работ. Их отличает удивительное разнообразие и богатство народных характеров и душевных состояний, ощущение единого организующего ритма, идущего не только от самой линейно-фигурной композиции, но и от цветовой и тональной организации холста, от правильно выбранного угла зрения — художник всегда приближен к героям, иногда совсем вплотную — почти как действующее лицо...
В жизни, как и в искусстве, Столяренко трудно идет на компромиссы. Когда уж совсем нет иного выхода, уступки его минимальны. Свои симпатии и антипатии скрывать не хочет и не умеет. А последние никак не зависят от ранга и положения соответствующего лица. Все это в немалой степени усложняет существование, иногда отодвигает на обочину общественной жизни, порой создает и материальные трудности. Так что высокое звание заслуженного художника республики — это лишь дань таланту и принципиальности художника — и ничему больше.
...Петр Кузьмич работает в своей большой мастерской на 2-м этаже ялтинского дома. Нередко там и ночует — в маленькой комнатке для отдыха позади мастерской. Но приходит день — а приходит он часто — художник открывает двери гаража — тут же, во дворе, напротив мастерской — и выводит из него неуспевшего застояться «жигуленка». Загружает багажник и заднее сидение холстами, альбомами, красками, мольбертом, этюдником и прочим, усаживает рядом внука — тоже с обязательным этюдником — и начинает наматывать на спидометр серпантин горной дороги — то ли повыше в горы, к Ай-Петри, то ли к Севастополю, то ли к Феодосии и родной Керчи... (Автор статьи: 3. Фогель, искусствовед)
artpoisk.info
Выставка картин Петра Столяренко Арт-бульвар Севастополь октябрь 2015 - Культура
В галерее «Арт-бульвар» представлено более ста произведений известного крымского живописца, народного художника Украины Петра Кузьмича Столяренко.
24 октября в галерее «Арт-бульвар» открылась выставка произведений известного крымского живописца, народного художника Украины Петра Кузьмича Столяренко, приуроченная к его 90-летию. У севастопольцев впервые появилась уникальная возможность в таком объёме ознакомиться с творчеством крымского импрессиониста — на выставке экспонируется 105 картин мастера. В экспозиции — живописные произведения разных лет, с конца 40-х годов и до 2010-х, а также графические работы.
Пётр Кузьмич родился в Крыму в 1925 году. Посещал мастерскую Константина Богаевского. В годы Великой Отечественной войны воевал в партизанском отряде. После окончания войны Пётр Столяренко занимался в художественной студии при Феодосийской картинной галерее имени И.К. Айвазовского у Николая Барсамова.
С 1945 года Пётр Столяренко — участник республиканских, всесоюзных, а также зарубежных выставок. Первая персональная выставка художника состоялась в Киеве в 1963 году. В 1972 году Пётр Кузьмич получил звание заслуженного художника Украины, а в 1985 году — народного художника Украины.
Петра Столяренко называют современным классиком, советским постимпрессионистом. Его произведения хранятся в крупнейших музеях России и Украины. В аукционных каталогах они нередко значатся среди топ-лотов и даже в период кризиса остаются востребованными коллекционерами.
«Это была наша мечта — открыть выставку картин Петра Столяренко, — отмечает директор галереи Наталья Зелинская. Так совпало, что как раз в это время «Арт-бульвару» исполнилось шесть лет, и выставка такого художника — несомненно, жемчужина списка организованных мероприятий севастопольской галереи».
Родственники Петра Кузьмича, в частности, его внук Алексей рассказал, что его знаменитый дедушка трудится в мастерской и по сей день. «Дедушка — очень разноплановый художник, и все грани его таланта удалось объединить на стенах галереи».
«Это колоссальный дар от природы, — говорит от таланте Петра Столяренко его друг, художник Николай Моргун, глава крымского отделения Союза художников России. — Он сам себя создал, сам себя воспитал. Его работы колоссально цветоносные. Кажется, что он знает конечный результат, когда только начинает писать. Так просто и так сложно».
Выставка Петра Столяренко продлится в «Арт-бульваре» до 15 ноября.
Напомним, ранее в Севастополе состоялась выставка картин Мая Чухланцева. Кроме того, в Балаклаве открылась выставка картин Владимира Ольхова.
news.sevas.com
Выставка картин Петра Столяренко Шёл солдат в Севастополе 27 апреля 2016 фото - Культура
На выставке экспонируются более пятидесяти живописных полотен и графических работ народного художника Украины, ветерана Великой Отечественной войны Петра Кузьмича Столяренко.
27 апреля в Севастополе, впервые в стенах художественного музея, открылась выставка одного из выдающихся крымских художников — народного художника Украины, ветерана Великой Отечественной войны Петра Кузьмича Столяренко. На выставке экспонируются живописные и графические работы не только из музейных фондов, но и предоставленные семьёй художника.
Большая часть экспозиции посвящена теме Великой Отечественной войны, к которой Пётр Кузьмич имел непосредственное отношение.
В 1941 году война прервала мечты талантливого юноши стать художником. Из-за наступления немцев санаторий, в котором он пребывал, эвакуировался на Северный Кавказ. Именно там Пётр Столяренко становится связным в партизанском отряде. За это время он переживает многие испытания — ранения, голод, потерю близких.
Тема трагедии войны становится одной из важнейших в творчестве художника. Пётр Кузьмич говорит: «Я стараюсь писать то, что видел сам». Он часто бывал на местах былых сражений, находил новые свидетельства прошлого, которые потом достоверно воспроизводил в своих картинах.
«События Великой Отечественной войны прошли через самое сердце Петра Кузьмича, всё то, что было пережито, прочувствовано им самим, придавало жизненную достоверность, «пронзительность» и необыкновенную силу эмоционального звучания его военным полотнам «1941-й год», «Иван да Марья», «Ника», «Севастопольцы стояли насмерть» и другим», — рассказывает куратор выставки, искусствовед музея Мария Титоренко.
Герои полотен — сильные, мужественные люди, преданные своему долгу. Часто героинями являются женщины — самоотверженные, решительные, готовые разделить любые трудности наравне с мужчинами, оставаясь при этом любящими и заботливыми женами, матерями.
На выставке представлены этюды и подготовительные рисунки, в которых можно проследить то, как художник старается живописными и графическими средствами достичь главной цели: рассказать зрителю, что главная сила, которая помогла победить жестокого врага — это любовь и преданность, готовность защищать самое дорогое, что дано человеку в жизни — его родной дом и семью.
«Все, чего добился Пётр Столяренко — зрительская любовь, признание и уважение профессионалов — стало возможным лишь благодаря его таланту, неимоверному трудолюбию, целеустремленности и высоким требованиям к самому себе», — отмечает искусствовед Мария Титоренко. Выставка в Севастопольском художественном музее имени М.П. Крошицкого продлится более месяца.
Напомним, ранее в севастопольской галерее «Арт-Бульвар» состоялась большая выставка произведений Петра Кузьмича Столяренко.
news.sevas.com
Столяренко Петр Кузьмич — Окна соцреализма
Советский живописец . Народный художник УССР . Член СХ УССР. Родился Пётр Кузьмич 13 июля 1925 года в посёлке Капканы под Керчью в семье заведующего рыбным хозяйством, ихтиолога Кузьмы Семёновича Столяренко. Как и его отец, увлекавшийся в юности живописью, Пётр смалу проявил склонность к рисованию. Одним из ярких впечатлений его детства было посещение вместе с отцом Феодосийской картинной галереи им. И. К. Айвазовского. Позже, живя у тёти в Феодосии (1936–1942), он «ходил в галерею, как в храм и пытался писать, подражая Айвазовскому». Посчастливилось ему также бывать в мастерской К. Ф. Богаевского — благодаря всё той же тёте, обшивавшей жену знаменитого художника. Однако систематически обучаться живописи Столяренко начал только после войны, а до тех пор при любой возможности занимался самостоятельно.
Война застала юношу на Северном Кавказе, при оккупации которого он стал связным партизанского отряда. Вернувшись в 1945 г. в Феодосию, Пётр поступил в художественную студию Н. С. Барсамова. Здесь его соучениками стали известные впоследствии живописцы С. Мамчич, А. Соколов, Н. Шорин. В качестве платы за обучение Столяренко, как и многие другие студийцы, исполнял различные хозяйственные поручения при картинной галерее. Николай Барсамов высоко ценил способности своего ученика. Он вспоминал, что тот всё свободное время отдавал живописи, и его мастерство росло буквально на глазах, отмечал, что Столяренко обладал врождённым композиционным чутьём и правильным видением перспективы. По окончании обучения в 1947 г. юноша поступил в Симферопольское училище им. Н. С. Самокиша, причём сразу был зачислен на пятый курс. Он взялся за работу над дипломом, однако в связи с кадровой перестановкой в училище его перевели на курс ниже. Тогда по совету Барсамова, считавшего, что дальнейшее обучение только навредит проявлению его творческой индивидуальности, Столяренко оставляет учёбу и возвращается в Феодосию. Здесь на студийной выставке к 30 летию Красной Армии он демонстрирует картину «Атака торпедных катеров» (1948), принесшую ему первый успех — Столяренко был принят кандидатом в члены Союза художников СССР. Так начался самостоятельный творческий путь мастера. С 1952 г. он активно участвует во всесоюзных, с 1953 г. — в международных выставках, становится членом СХ УССР.
В 1951 году Столяренко переезжает в Керчь. Чтобы содержать семью, ему приходится совмещать занятия искусством с рыболовным промыслом. Об этом периоде его жизни напоминают картины и этюды с изображением рыбачьих посёлков, ботов, портовых верфей и судов. Написанные преимущественно в серебристо-голубой гамме, они, однако, представляют лишь одно из направлений творчества художника.Одновременно он создаёт необычайно яркие, наполненные солнечным светом полотна («Весенний мотив», 1952; «Переулок в Гурзуфе», 1958) или смелые фрагментарные композиции, построенные на контрасте сине-голубого, красного и жёлтого цветов («Тянут сети», 1955). В стилистике советского искусства конца 1950–1960 х гг., с характерными поисками лаконичной монументально-декоративной формы, выдержаны его картины «В доке» (1959) и «На судоремонтном заводе» (1957), где использован приём резко уходящей вверх перспективы. Усталыми и грубоватыми предстают перед нами «Керченские рыбаки» (1956), хотя здесь можно говорить скорее о «суровости» жизни, а не стиля. По сравнению с этой картиной по настоящему ярким монументально-декоративным панно воспринимается «Шаланда, полная кефали» (1975) с персонажами, излучающими энергию и оптимизм.
На протяжении 1960–1980 х гг. Пётр Столяренко проявляет себя как разноплановый художник-экспериментатор. В 1969 г. он перебирается в Ялту, и с тех пор не только виды Бахчисарая, Феодосии и Старого Крыма, но и небольшие селения и города Большой Ялты становятся сюжетами его работ. И, конечно же, волнующее, каждый раз по новому увиденное море. Написанные на пленэрах, куда он часто ездил с П. Мирошниченко и Ф. Захаровым, его пейзажи чрезвычайно эмоциональны, всегда свежи по мироощущению и неизменно приковывают внимание удивительными цветовыми сочетаниями и красотой живописи. Более известный широкой публике как пейзажист и маринист, П. Столяренко обращался также к тематической картине, создавая полотна на военную («Шли солдаты», 1987) и историко-революционную тематику («Рядовые революции», «За власть советов»). Кроме того, он был превосходным мастером натюрморта. Большой популярностью пользуются его композиции с роскошными букетами сирени на сервированных фарфором столах. Нередко эти столы переносятся автором в сад или на веранды с видом на море («Лето», 1974; «Глициния», 1997). Не лишённые салонного лоска, картины подобного рода имели немалый успех в Париже, где художник работал в 1990–1995 гг. Так, в 1994 г. на французском аукционе «Русские художники» одна из его картин была продана за 47 тысяч франков, а композиция на аналогичную тему — «На даче в Форосе» (1980 е гг.) поставила рекорд на отечественном рынке — $ 80 000 долларов США.
Последователем романтической линии К. Ф. Богаевского и мастером эпического пейзажа выступает Столяренко в картинах «Зима в горах» (1963), «Вершина Демерджи» (1970), «Кошары» (1973). Продолжателем традиций классической марины и «добротного» реализма середины ХХ в. — в метровых полотнах 1980 х: «Паруса», «Пароход» и «Теплоход „Грузия“» (продано на аукционе «Корнерс» за $ 28 000). Ещё учась в студии, художник зарекомендовал себя как блестящий интерпретатор живописной манеры И. К. Айвазовского. Об этом свидетельствует и выставлявшаяся на торги «Корнерс» копия с картины «Среди волн», исполненная Столяренко в 1982 г. Его пейзажные полотна нередко включают в себя жанровые сценки или фигурки купальщиц — «Старый инжир, женщина и вечное» (1970), а иногда и портретные изображения — «Тоня Павленко» (1955). В собственно портретах или ню — «Обнажённая» (1963) человек воспринимается как элемент композиции, подчинённый живописному целому.
Разноплановое творчество Столяренко не поддаётся принятому в искусствоведческой литературе делению на периоды. Темы, мотивы и способы их воплощения он каждый раз выбирает иные — в зависимости от душевного настроя и поставленных перед собой задач. Это хорошо прослеживается в манере, которой он пишет море — то хаотично-беспокойными, многократно скрещёнными длинными мазками, то наложенными мастихином параллельно и пастозно, то густо замешенными, быстро меняющими фактуру и цвет наподобие самой морской стихии — «Штормит» (1959) или наоборот — тончайшими тональными переходами, почти иллюзорно передающими гладь прозрачных волн. Художник может применить импрессионистичные приёмы («Море под солнцем», 1969) или корпусную живописную манеру Сезанна («Уголок старой усадьбы», 1961), писать подобно пуантилистам («Персик цветёт», 1973; «Веранда в домике А. Чехова в Гурзуфе», 1972) или вслед за фовистами фиксировать фрагменты реальности в «бьющих по глазам» контрастах фиолетового, жёлтого, сиреневого и белого («Старый Гурзуф», 1968). Прекрасный колорист, Столяренко тонко передаёт изменчивость природы, связанную с сезонами или временем суток. Увлечённый нюансировкой цвета, в своих ноктюрнах («Сумерки», 1961; «Весенние сумерки», 1961) он удивительно близок эстетике «мирискусников» с их любовью к «художественной мистике».
Петра Столяренко называют современным классиком, советским постимпрессионистом. Его произведения хранятся в крупнейших музеях Украины. В аукционных каталогах они нередко значатся среди топ-лотов и даже в период кризиса остаются востребованными коллекционерами. Столяренко — мастер яркого живописного дарования, чьё творчество многосторонне отразило красоту и богатство крымской природы. Признание его самобытного таланта засвидетельствовано присуждением высоких званий заслуженного (1972) и народного (1985) художника Украины, золотой медали «За вклад в мировую культуру» (2010) российского международного фонда «Культурное достояние». Год от года Столяренко неустанно совершенствовал своё мастерство. «Когда он работал, то выглядел так, будто твёрдо знает, что и как он будет сейчас делать и каких результатов достигнет», — вспоминал Н. Барсамов. Не удивительно, что на склоне лет мэтр пользуется заслуженной славой, а музеи и коллекционеры стремятся обзавестись его работами.
oknasocrealisma.com
