Музей ЧерномырдинаНиколай Михайлович Ромадин. Картины ромадина
Живописец Михаил Ромадин: vakin
Родился 12 апреля 1940 года в Москве. Окончил Всесоюзный государственный институт кинематографии. Художник в третьем поколении: дед М. А. Ромадин — художник-примитивист, отец, Н. М. Ромадин — пейзажист-академик. Скончался 3 января 2012 года в Москве.
Фильмография
1965 — «Первый учитель» (художник-постановщик, художник по костюмам).1967 — «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж» (художник-постановщик).1969 — «Дворянское гнездо» (художник-постановщик, совм. с А. Боймом, Н. Двигубским).1972 — «Солярис» (художник-постановщик).
Андрей Тарковский.
«Ритмические повторы, перенасыщенность деталями картин Михаила Ромадина внутренне обогащают меня, напоминают о грандиозных фресках древних. Изгородь из кистей на столе (натюрморт „Кисти и деньги“) сравнима с рядом копий, которыми размахивают всадники на галопирующих конях в картинах Ренессанса»
Тонино Гуэрра.
Источник - Википедия
Керженец 1946
Лесное озеро
Свежий ветер 1954
Деревня Михаил Ромадин 1967
Родительская квартира Диптих 1986 Бумага, тушь, перо, акварель 51х103
Эскизы к фильму "Солярис"
К сборнику Рэя Брэдбери "Р - значит ракета"
К сборнику Рэя Брэдбери "Р - значит ракета"
К сборнику Рэя Брэдбери "Р - значит ракета"
Сказание о Раме, 1986
Сказание о Раме, 1986
Михаил Николаевич Ромадин
Полностью fotki.com
vakin.livejournal.com
Николай Ромадин - Журнал обо всём
Николай Ромадин. "Колдовская " живопись…
Бесконечно сложно сказать новое слово в искусстве, найти свой язык в живописи. Особенно трудно это сделать в пейзаже. Полотна Николая Ромадина, на первый взгляд, традиционны. Но чем дольше всматриваешься в картины художника, тем все более постигаешь особенный ромадинский почерк.
...Однажды в мастерскую Николая Михайловича Ромадина пришел писатель Алексей Толстой. Небольшой пейзаж ему очень понравился, он снял его со стены, долго рассматривал и потом произнес лишь одно слово: "Колдовство!"
Родился будущий художник в Самаре, в семье железнодорожного рабочего. Его отец был не чужд живописи, в минуты отдыха доставал краски, кисти - писал картины о море, которого никогда не видел. Но он очень не хотел, чтобы сын стал художником, - эта профессия, по его убеждению, была несерьезной для мужчины. Однако когда отец был в отъезде, Коля брал его краски и кисти - тогда от них его нельзя было оторвать. Отцу это не нравилось, в семье назревал конфликт. В 1922 году Николай собрал свои нехитрые пожитки и уехал в Москву поступать во Вхутемас.
Вряд ли предполагал рассерженный отец, что его сын станет известнейшим художником, что и его скромные живописные опыты сделает всемирным достоянием - в 1997 году в испанском городе Севилье состоялась необычная выставка "Три поколения русских художников Ромадиных", на которой экспонировались его, Михаила Андреевича, картины, его сына Николая и внука Михаила. Выставка имела большой успех.
Николай Ромадин, будучи страстным, темпераментным и увлекающимся человеком, бросался в живописи из крайности в крайность, перепробовал в ней все - и тематические холсты на "актуальные" темы, и портрет, в котором добился большого признания. Его "Автопортрет", исполненный в 1948 году, ныне находится в галерее Уффици во Флоренции. Большая честь!
В конце 1930-х годов Ромадин неожиданно отказывается от всего им уже созданного, чем вполне мог гордиться, и уходит в чистый пейзаж. С мольбертом, холстами, красками и кистями, с небольшим рюкзаком он месяцами пропадал в северных, среднерусских и иных далях и весях.
Выставленное на первой персональной выставке в 1940 году, его творчество явило в отечественной живописи новое, самобытное имя. Большим событием стало посещение выставки Михаилом Васильевичем Нестеровым. Встреча имела очень важное значение для художника.
Неожиданной и, пожалуй, высшей наградой стала фотография Левитана, Михаил Васильевич передал ее Ромадину со словами: "Левитан подарил мне фотографию, как продолжателю традиций русского пейзажа. Храните ее, а потом, когда сочтете нужным, передайте ее дальше молодому художнику, который с честью может продолжить эту линию!"
В годы Великой Отечественной войны Николай Ромадин создал большую серию картин "Волга - русская река". Почти вся она теперь находится в Третьяковской галерее. Так же, впрочем, как и другая значительная живописная серия "Время года", созданная под влиянием музыки Чайковского и картин Клода Лоррена.
Картина "Керженец", написанная в 1946 году, стала этапной в творчестве художника. Самой характерной для него, самой романтической и таинственной. Ее сюжет, на первый взгляд, очень прост. Пора весеннего половодья, густой лес, словно вырастающий из темной, мрачной воды и застывший в каком-то томительном ожидании. И даже утлая лодчонка с двумя человеческими силуэтами не тревожит это волшебное, "берендеево" царство.
И "Керженец", и другие наиболее значительные произведения - "Кудинское озеро", "Яренский лес", "Белая ночь" "Зима в Островском", "Сенеж. Розовая зима", "Нарядная зима", "Туман. Ока", "В рязанских местах Есенина" удивительны по своему эмоциональному воздействию, по своему тончайшему образному волшебству.
Евграф КОНЧИН (из статьи "Колдовское озеро Николая Ромадина")
Еще один русский художник, чье имя мне было неизвестно.Ромадина Н.М. называют выдающимся русским художником ,мастером лирического русского пейзажа.
Весенний дождь. 1967
Воспоминание о Венцианове
Гроза,1967 г.Становление искусства Н.М. Ромадина, сына художника-любителя, пришлось на послереволюционные годы, когда воздействие авангарда постепенно угасало. Ромадин, вначале автор портретов и картин бытового жанра, в 1930-е годы находит себя в лирическом пейзаже, где оставалось возможным "укрыться" от чуждой художнику пафосности социалистическо го реализма.
Черемуха,1971 г.
ПоловодьеСамый яркий период искусства Ромадина – 1940–1950-е годы, когда его картины воспринимались как развитие пейзажной линии крупнейших мастеров этого жанра первой половины века – М.В. Нестерова, И.Э. Грабаря, Н.П. Крымова. Но Ромадин – самобытный художник, способный вглядываться в мотив почти до растворения в нем – будь то вполне традиционные виды, как в сериях "Волга – русская река" (1949), "Времена года" (1953), или, наоборот, завораживающие, таинственные уголки ("Керженец", 1946; "Затопленный лес", 1950-е).
Керженец,1946 г.
Затопленный лес,1970 г.
Весенний ручей
Берендеев лес. 1978 г.
Весенний лес,1956 г.Н. М. Ромадин умер 10 апреля 1987 года. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.
Весенняя чаща,1972 г.
Ель,освещенная солнцем,1964 г.
Лесная речка,1956 г.
Вербы в половодье
Розовая весна
Свежий ветер
Лесное озеро,1959 г.
Кудинское озеро
Село Хмелевка
В родных местах Есенина,1957 г.
В лесу зимой.Декабрь.1956 г.
Незамерзающая речка
Ночная тоска,1958 г.
У сельсовета,1957 г.
Зима. Из серии "Времена года" 1952 г
kolybanov.livejournal.com
Художник Николай Михайлович Ромадин | Современные русские художники
Ростом, как видите, я невелик, где-то около 150 сантиметров, - рассказывал о себе художник Николай Михайлович Ромадин, - но волжанин. Родом с могучей, раздольной Волги. Там, в Самаре, занимался боксом. Характер был заложен еще до приезда в Москву. Окончил Вхутемас в 20-е годы, в ту пору, когда на холст клеили опилки, крепили железки. Окунувшись в жизнь, понял, что реализм и изобразительность - понятия единые. Обратился к копированию мастеров, особенно Александра Иванова. Писал этюды, во все времена года. Тренировал память. В начале посмотрю на мотив, а потом прихожу и по памяти пишу этюд. Написал несколько удачных картин, в том числе «Бегство Керенского».
Но, - сердечно признался Николай Михайлович, - писать картину надо годами, несколько лет кряду. Если она даже получится, то и это не все. Нужна ли она будет? Приобретут ли ее, не приобретут?..
Николай Ромадин решил не разбрасываться, полностью заняться пейзажем. В Москве почти не жил, приезжал домой на несколько дней. Привозил сделанные работы, готовился к новой поездке. Писать любил на бумаге, маслом на бумаге. Так, он говорил:
- Вы посмотрите, почти все великолепные этюды - произведения А. Иванова - выполнены на бумаге, покрытой рыбьим клеем. И я наклеиваю на картон ватман, а чтобы его не выгибало при высыхании, с обратной стороны клею несколько слоев бумаги. Удобно возить, и краска на такой основе не жухнет и не проваливается. А за неимением рыбьего клея можно проклеивать 2 - 3 раза желатином.
Художник Николай Михайлович Ромадин.
Потом он рассказывал, как умудрялся ездить на поездах до войны. Ему приходилось часто залезать в окно вагона. В начале забрасывал этюдник, связку материалов, потом влезал в окно сам. И на верхнюю третью полку. Специально для поездки одевал галстук, шляпу. Народу набивалось - встать негде. Мешочники, цыгане, шпана. Если кто-нибудь тянул за ногу, надвигал шляпу на глаза, поправлял галстук (все это проделывал в лежачем состоянии на третьей полке), имитировал движение рукой в карман: «Ты что, хочешь узнать, кто я такой?» Чувствуя, что это знакомство им ничего хорошего не принесет, отставали...
- И вот решил я пойти ва-банк: заняться живописью два года подряд, не отвлекаясь на мелкие заработки. Назанимал денег целых 19 тысяч и ушел в работу. Летом писал в дивно красивом месте, где работал Левитан, - в Васильсурске.
Когда пришло время экзамена, попросил своего друга пригласить Михаила Нестерова, его оценка ой как много значила. Тот ему объяснил, что Нестеров не любит смотреть выставки художников и суров в оценке. Был случай, показывался художник в Академии художеств, и умолил-таки он мэтра прийти на его вернисаж. Зашел Нестеров в первый зал, окинул взглядом несколько работ. Развернулся к автору, бросил: «А вы не художник», - повернулся и вышел.
- Ты не боишься? - спросил друг.
Нестеров все-таки был приглашен. Николай Михайлович Ромадин расставил свои небольшие работы по комнате, на стуле, рядом с ним, на кровати и так по кругу. Нестеров поздоровался и стал смотреть. Молчит. Николая бросило в пот. Художник посмотрел раз, пошел по второму кругу. Ромадин в поту, его уже трясет. Друг его все это заметил, шепнул на ухо: «Раз смотрит, это уже хорошо!»
Николай Ромадин. Свежий вечер. 1954. Холст. Масло. 53 Х 74.
Посмотрел Михаил Васильевич работы и обращается к нему:
- Молодой человек, а могу я вам задать два вопроса?
- Да, пожалуйста!
- Любите ли вы деньги и есть ли у вас воля?
- Деньги я не люблю. А воля, кажется, у меня есть! - ответил Ромадин.
Подошел к нему Михаил Васильевич Нестеров, положил руку на плечо, сказал присутствующим: «Вот перед вами в будущем большой русский художник!»
После этого побывала у него закупочная комиссия из Третьяковки во главе с И. Э. Грабарем. Приобрели работ на 40 тысяч. Ромадин отдал 19 за долги и стал работать дальше.
Спросили Николая Ромадина о том, как родился один из лучших его пейзажей - «Река Царевна».
Николай Ромадин. Село Хмелевка. 1944. Холст. Масло. 47 Х 69.
- Приехал я поездом на вологодчину. Выхожу на перрон. Подходят ко мне двое мужчин, как в таких случаях говорят, в штатском, в сером.
- Вы знаете, куда приехали? - спрашивают.
Ромадин объяснил им цель своего приезда и при этом спросил, откуда они знают, что он должен приехать?
- Это наша работа. Мы все нужное нам знаем. А приехали вы в места не совсем обычные - тут недалеко «зона», заключенные.
Приставили к нему охрану, человека с ружьем. Тот прогуливался по берегу при нем, пока Николай писал работу в течение трехчетырех часов. Название реки подлинное - Царевна. Вот в такой контрастной ситуации родился один из поэтичнейших пейзажей русской живописи.
- Работается по-разному, - продолжал художник. - Пейзаж «Весна» писался по памяти три года. Пейзаж «Затопленный лес» сюжетно походил на шишкинский шедевр «Сосны, освещенные солнцем». Но когда я представил себе, что за моей спиной, затылком - река, электростанция, плотина, работа пошла с современной пульсацией, появилось мое собственное видение.
Это сейчас уже студенты знают организацию изображения на плоскости холста. А в те 40 - 50-е годы для художников это было тайной за семью печатями.
Ромадин рассказывал:
- Когда художник Михаил Нестеров, просматривая мои работы, увидел, что я умею удерживать изображение на плоскости и оно в ней не проваливается и не вылетает из нее, он спросил меня: «Откуда вы это знаете?» - Я ответил: «Знаю!».
Николай Ромадин. Корженец. 1946. Холст. Масло. 52 Х 98.
Мы, студенты, просили мастера объяснить принцип удержания изображения на плоскости. Он предпочел оставить это загадкой. Но, размотав этот же вопрос в обратном порядке, я получил ответ!
В Русском музее в экспозиции находится пейзаж Ромадина «Золотая речка». Весенняя, нежная, переливчатая работа. Когда Ромадин нас, зрителей, водил по залам своей выставки, проходившей в 1961 году в Академии художеств, то остановился у этой картины и неожиданно сказал:
- Надо у Русского музея попросить на время «Золотую речку». Дописать следует. Вот видите - здесь и здесь небо не дотянуто. В том месте, где я расположился, оказался рядом санаторий, и какой-то идиот вдруг врубил радио на всю мощь. Как я ни боролся с собой, пришлось собраться, уйти. Прежде чем пойти на этюды, я настраиваю себя на работу. Часто читаю стихи.
Таким требовательным к себе был Мастер. Стихи Фета, Тютчева, Пушкина, Есенина мог подолгу читать наизусть.
С 1957 года, в течение почти сорока лет, мне выпало счастье видеть на выставках в Ленинграде, Москве новые и новые, изумительно тонкие по цветовой гармонии, поэтичные пейзажи большого русского художника Николая Михайловича Ромадина.
Владислав Эдуардович Меос, художник
Из книги «Светлый снег памяти»
artageless.com
Николай Михайлович Ромадин - Известные имена художников
26.10.2011 22:00
Автор: Admin
Ростом, как видите, я невелик, где-то около 150 сантиметров, - рассказывал о себе Николай Михайлович Ромадин, - но волжанин. Родом с могучей, раздольной Волги. Там, в Самаре, занимался боксом. Характер был заложен еще до приезда в Москву. Окончил Вхутемас в 20-е годы, в ту пору, когда на холст клеили опилки, крепили железки. Окунувшись в жизнь, понял, что реализм и изобразительность - понятия единые. Обратился к копированию мастеров, особенно Александра Иванова. Писал этюды, во все времена года. Тренировал память. В начале посмотрю на мотив, а потом прихожу и по памяти пишу этюд. Написал несколько удачных картин, в том числе «Бегство Керенского».
Но, - сердечно признался Николай Михайлович, - писать картину надо годами, несколько лет кряду. Если она даже получится, то и это не все. Нужна ли она будет? Приобретут ли ее, не приобретут?..
Николай Ромадин решил не разбрасываться, полностью заняться пейзажем. В Москве почти не жил, приезжал домой на несколько дней. Привозил сделанные работы, готовился к новой поездке. Писать любил на бумаге, маслом на бумаге. Так, он говорил:
- Вы посмотрите, почти все великолепные этюды - произведения А. Иванова - выполнены на бумаге, покрытой рыбьим клеем. И я наклеиваю на картон ватман, а чтобы его не выгибало при высыхании, с обратной стороны клею несколько слоев бумаги. Удобно возить, и краска на такой основе не жухнет и не проваливается. А за неимением рыбьего клея можно проклеивать 2 - 3 раза желатином.
Художник Николай Михайлович Ромадин.
Потом он рассказывал, как умудрялся ездить на поездах до войны. Ему приходилось часто залезать в окно вагона. В начале забрасывал этюдник, связку материалов, потом влезал в окно сам. И на верхнюю третью полку. Специально для поездки одевал галстук, шляпу. Народу набивалось - встать негде. Мешочники, цыгане, шпана. Если кто-нибудь тянул за ногу, надвигал шляпу на глаза, поправлял галстук (все это проделывал в лежачем состоянии на третьей полке), имитировал движение рукой в карман: «Ты что, хочешь узнать, кто я такой?» Чувствуя, что это знакомство им ничего хорошего не принесет, отставали...
- И вот решил я пойти ва-банк: заняться живописью два года подряд, не отвлекаясь на мелкие заработки. Назанимал денег целых 19 тысяч и ушел в работу. Летом писал в дивно красивом месте, где работал Левитан, - в Васильсурске.
Когда пришло время экзамена, попросил своего друга пригласить Михаила Нестерова, его оценка ой как много значила. Тот ему объяснил, что Нестеров не любит смотреть выставки художников и суров в оценке. Был случай, показывался художник в Академии художеств, и умолил-таки он мэтра прийти на его вернисаж. Зашел Нестеров в первый зал, окинул взглядом несколько работ. Развернулся к автору, бросил: «А вы не художник», - повернулся и вышел.
- Ты не боишься? - спросил друг.
Нестеров все-таки был приглашен. Николай Михайлович Ромадин расставил свои небольшие работы по комнате, на стуле, рядом с ним, на кровати и так по кругу. Нестеров поздоровался и стал смотреть. Молчит. Николая бросило в пот. Художник посмотрел раз, пошел по второму кругу. Ромадин в поту, его уже трясет. Друг его все это заметил, шепнул на ухо: «Раз смотрит, это уже хорошо!»
Николай Ромадин. Свежий вечер. 1954. Холст. Масло. 53 Х 74.
Посмотрел Михаил Васильевич работы и обращается к нему:
- Молодой человек, а могу я вам задать два вопроса?
- Да, пожалуйста!
- Любите ли вы деньги и есть ли у вас воля?
- Деньги я не люблю. А воля, кажется, у меня есть! - ответил Ромадин.
Подошел к нему Михаил Васильевич Нестеров, положил руку на плечо, сказал присутствующим: «Вот перед вами в будущем большой русский художник!»
После этого побывала у него закупочная комиссия из Третьяковки во главе с И. Э. Грабарем. Приобрели работ на 40 тысяч. Ромадин отдал 19 за долги и стал работать дальше.
Спросили Николая Ромадина о том, как родился один из лучших его пейзажей - «Река Царевна».
Николай Ромадин. Село Хмелевка. 1944. Холст. Масло. 47 Х 69.
- Приехал я поездом на вологодчину. Выхожу на перрон. Подходят ко мне двое мужчин, как в таких случаях говорят, в штатском, в сером.
- Вы знаете, куда приехали? - спрашивают.
Ромадин объяснил им цель своего приезда и при этом спросил, откуда они знают, что он должен приехать?
- Это наша работа. Мы все нужное нам знаем. А приехали вы в места не совсем обычные - тут недалеко «зона», заключенные.
Приставили к нему охрану, человека с ружьем. Тот прогуливался по берегу при нем, пока Николай писал работу в течение трехчетырех часов. Название реки подлинное - Царевна. Вот в такой контрастной ситуации родился один из поэтичнейших пейзажей русской живописи.
- Работается по-разному, - продолжал художник. - Пейзаж «Весна» писался по памяти три года. Пейзаж «Затопленный лес» сюжетно походил на шишкинский шедевр «Сосны, освещенные солнцем». Но когда я представил себе, что за моей спиной, затылком - река, электростанция, плотина, работа пошла с современной пульсацией, появилось мое собственное видение.
Это сейчас уже студенты знают организацию изображения на плоскости холста. А в те 40 - 50-е годы для художников это было тайной за семью печатями.
Ромадин рассказывал:
- Когда Михаил Нестеров, просматривая мои работы, увидел, что я умею удерживать изображение на плоскости и оно в ней не проваливается и не вылетает из нее, он спросил меня: «Откуда вы это знаете?» - Я ответил: «Знаю!».
Николай Ромадин. Корженец. 1946. Холст. Масло. 52 Х 98.
Мы, студенты, просили мастера объяснить принцип удержания изображения на плоскости. Он предпочел оставить это загадкой. Но, размотав этот же вопрос в обратном порядке, я получил ответ!
В Русском музее в экспозиции находится пейзаж Ромадина «Золотая речка». Весенняя, нежная, переливчатая работа. Когда Ромадин нас, зрителей, водил по залам своей выставки, проходившей в 1961 году в Академии художеств, то остановился у этой картины и неожиданно сказал:
- Надо у Русского музея попросить на время «Золотую речку». Дописать следует. Вот видите - здесь и здесь небо не дотянуто. В том месте, где я расположился, оказался рядом санаторий, и какой-то идиот вдруг врубил радио на всю мощь. Как я ни боролся с собой, пришлось собраться, уйти. Прежде чем пойти на этюды, я настраиваю себя на работу. Часто читаю стихи.
Таким требовательным к себе был Мастер. Стихи Фета, Тютчева, Пушкина, Есенина мог подолгу читать наизусть.
С 1957 года, в течение почти сорока лет, мне выпало счастье видеть на выставках в Ленинграде, Москве новые и новые, изумительно тонкие по цветовой гармонии, поэтичные пейзажи большого русского художника Николая Михайловича Ромадина.
Владислав Эдуардович Меос, художник
| Вещи вечного обаяния. В мастерской художника Бориса Кочейшвили. Часть 2. → |
Добавить комментарий
hallart.ru
Ромадин Михаил
Библиотека | Искусство Ромадин Михаил
Михаил Ромадин рано ощутил бремя фамилии. Его отец, Николай Ромадин, выдающийся пейзажист, академик и народный художник СССР, тонкий и вдохновенный лирик, воспевший природу средней полосы России, был человеком твердых, устоявшихся взглядов, сторонником строгой реалистической манеры в живописи. Отец любил сына и мечтал придать его рано проявившимся художественным дарованиям традиционное направление, иными словами — обрести в нем продолжение собственной жизни в искусстве, А Ромадин-младший с юношеских лет предпочитал идти самостоятельно.
Творческая жизнь начиналась бурно и формировала в нем своеобычный, бескомпромиссный характер. Судьба подарила ему счастье общения с яркими талантами, незаурядными личностями.
Дружбой Андрея Тарковского, сыгравшего особую роль в его жизни, Ромадин дорожил необычайно. Они вместе учились во ВГИКе, но их объединяло не только это. Эскизы и макет удивительного летательного аппарата в фильме -Андрей Рублев» создал Мих. Ромадин. Позднее Тарковский доверил ему «Солярис» уже в качестве художника-постановщика. Сюжет С. Лема в предельно визуальном, пронизанном остросовременными ощущениями философском осмыслении — ответственный экзамен, который у столь взыскательного мастера, как А. Тарковский, художник картины выдержал. Думается, фантастический реализм Ромадина-живописца отчасти уходит своими корнями в «Солярис» Нелишне напомнить, что Тарковский сам много занимался живописью и был исключительно чуток к изобразительной стороне каждой своей ленты. Сегодня и «Солярис», и «Сталкер» поражают нас пророчеством. Причастность к этому Ромадина-младшего очевидна.
Автопортрет. 1975 год. Короче, ему есть на что оглянуться.
Однако, обращаясь к прошлому, он превращает его в настоящее. Лица друзей юности, товарищей по искусству переполняют ромадинские полотна, вытеснившие постепенно все остальные увлечения, дооме графики. Сохранился, правда, с тех лет интерес к литературе. Когда-то С Геннадием Шпаликовым он даже придумал сюжеты двух сценариев, которые, к сожалению, не осуществились. Поэтичность Шпаликова оказала на Ромадина большое влияние, побудила попробовать осмыслить действительность в слове. Так появились у него первые драматургические опыты. Но самое главное — шпаликовский опыт военного детства зазвучит затем в полотнах Ромадина пронзительной антивоенной нотой.
В живописи же литературные сюжеты его не волнуют. Не очень любит он выступать и в качестве иллюстратора, хотя серии ромадинских рисунков к детским книжкам охотно берут на выставки, отмечают премиями и дипломами. Литература для Ромадина— универсальное средство постижения человеческой души, способ получения эмоциональной информации, наконец, источник насыщения мыслями и образами. И только! «В живописи основное — живопись»,— говорит он.
К большому огорчению, Ромадин-живописец разделил участь целой плеяды наших самобытных художников. Его плохо знают дома. И ведь не упрекнешь в недостатке энергии. Он упорно старается пробиться на отечественные выставки, использует любой шанс показать свои вещи широкой публике. Не пренебрегает и малыми залами, возит картины по отдаленным районам, не чурается стен библиотек и рабочих общежитий. Он по-настоящему демократичен чен и хочет, чтобы зритель понял его. Но все это дается невероятным трудом, огромной тратой нервов и сил. И вот результат. На Родине различные учреждения культуры, в том числе и Третьяковская галерея, приобрели всего четыре ромадинских полотна, к тому же, как считает автор, далеко не лучшие. А известные коллекционеры и музейные собрания за рубежом купили через экспортный салон, то есть с немалым доходом для государства, около двадцати пяти произведений Мих. Ромадина. И среди них наиболее значительные— «Битва», «Осенние листья». «Большой джем-сейшн».
Ромадинские выставки живописи и графики пользовались неизменным успехом в Чехословакии, Югославии, Италии, Англии, США, Японии. У нас же о нем продолжают по традиции упоминать как о художнике кино и театра. Серьезные искусствоведы не удостаивают пока Ромадина вниманием.
Пробка. 1985 год.
Быть может, предвижу я вопрос читателей, он способен дать своему народу лишь валютные отчисления?
Попробуем разобраться.
Колористическая свежесть «Осенних листьев», таинственная «Жизнь болота», исполненное народной поэзии и в то же время философское полотно «Колодец» наряду со многими другими произведениями художника, такими, скажем, как «Трава», украшающее ныне музей в США, наглядно свидетельствуют: ромадинский отцовский корень в сыне не зачах. Любовь все та же, но взгляд иной. И этот иной, современный взгляд вовсе не отрицает традиции, он просто требует своей формы, вполне, впрочем, реалистичной
Стоит заметить ради справедливости: некоторые кадры «Сталкера» и «Ностальгии» А. Тарковского перекликаются с этими полотнами. Я не вижу необходимости разбирать, что первично, a чтo вторично. Каждому— свое.
Вот «Горящий элечек» (элечек— головной убор киргизской замужней женщины). Ранняя работа эта некогда привела в восхищение Тарковского, посвятившего ей статью в журнале «Кругозор», и, к счастью, не продана за границу. «Замысел картины в высшей степени традиционен,— писал режиссер.— Композиция не открывает для нас новых живописных аспектов… Но не торопитесь с выводами!.. Элечек вспыхивает… Возникает напряжение, которое заключается в контрасте между пламенем, окутавшим головной убор девушки, и ее бесконечно спокойным, бесстрастным взглядом, руками, сложенными без движения на коленях. И это чудо происходит, как только художник вступает с собой в борьбу против собственной ограниченности концепций, без которых в то же время невозможно творчество».
Увы, с ромадинским портретом самого Тарковского нам едва ли удастся когда-нибудь познакомиться воочию. Он давным-давно приобретен зарубежным собранием Здесь уже приглушенная коричневатая гамма «Горящего элечека» сменяется слепящими багрово-белыми тонами. Свет колеблющийся, неровный. перемещается вопнами, помогая проявить суть характера героя, очерчивая пеструю мозаику предметного мира его увлечений, который проступает из-под одежды.
Портрету Андрея Платонова, выполненному в аналогичной манере, повезло больше — не раз снимавшийся с выставок, он все-таки хранится в одном из наших музеев. Обманчивая усложненность формы служит обостренному выражению сложной человеческой простоты писателя, одержимого любовью к людям, любовью к России. Трогательная платоновская полуулыбка, застенчивая доброта глаз, хорошо знакомые по фотографиям, озаряют холст. Перед нами образ русского интеллигента, честно и не бездельно живущего на земле.
Ромадину дорога предметная среда, сопровождающая духовные устремления двух этих его героев. Он любуется атрибутами деревенского обихода, ныне уже почти исчезнувшими, но не поверхностью их, а содержанием, высшим предназначением. Предметы на полотнах Ромадина обыкновенно несколько деформированы. Это жизненная деформация, они изрядно потрудились на своем веку. Не чужда им и определенная фантастичность— традиционная, сказочная.
Тётя Маша и домовой. 1984 год.
Фантастична прялка в картине «Тетя Маша и домовой». Фантастичны решето, терка и замок, банки и катушки, старая лампа, мотки шерсти. Обыденное’* и привычное обретает неожиданно новые оттенки, заставляя зрителя почувствовать душу вещей, проникнуться их поэзией. В такой хоровод предметов органично вписывается присевший за спиной тети Маши домовой, путающий ей пряжу.
При всем том М. Ромадин — до мозга костей человек города, его людей, лиц. А кроме того, обжитых интерьеров и будничных вещей, исполненных сокровенного смысла, становящихся своеобразными знаками современной культуры.
Быт всякого истинного художника порой тяжел и странен. Ромадин не исключение. Мастерская есть: две тесные комнатушки, вознесенные над Садовым кольцом. Тут все взаимосвязано, слито, нерасторжимо. Соседство с Домом-музеем Чехова, чьи фотографии на стенах мастерской неприметно переходят в полотна, и с булгаковской Москвой, питающей своими волшебными превращениями фантастический реализм мастера…
Большие холсты не помещаются на чердаке под протекающим потолком, и он бывает вынужден работать в опустевшей мастерской отца. Но там все другое…
Счастливый сон. 1983 год.
В живописи он шел «обратным ходом» — от абстрактных композиций к фигуративному искусству. В последние же годы его все больше влечет принцип множественности, обусловивший, в частности, увеличение размеров ромадинских полотен, перенаселение их персонажами. Что ж, принцип этот вполне оправдан и закономерен. Мы живем в повторяющемся и множественном мире, мире городских толп, грандиозных митингов и манифестаций. Причем множественность не только характерна, но и демократична. Это демократизм площадей и тротуаров, пульсирующих людских масс.
«Тротуар». Так назвал художник одну из своих этапных работ. О чем могут поведать спешащие по осеннему асфальту ноги прохожих? Оказывается, о многом. Мы узнаем на картине собственные утомительные заботы, узнаваемо желание выглядеть получше, понятна и неотвратимая необходимость движения, цели Остальное — в живописной, фактурной сутолоке, с ее задыхающимися ритмами, а вернее, аритмией, дорисовывает зрительское воображение.
Битва. 1975-1976 годы.
Композиционныи принцип множественности отличает уже упоминавшиеся полотна «Битва- и «Большой джем-сейшн». Их пронизывает общая мысль о всемирном единстве.
До самого туманного горизонта простирается необъятное поле, сплошь покрытое яростно извивающимися телами людей и лошадей. Среди раненых и мертвых продолжают сражаться живые. Это Куликовская битва, однако при всем очевидном патриотизме художника, гордящегося доблестью предков, на картине нет ни победителен, ни побежденных. Мы видим трагедию воины. Отрицание насилия, возвышенный призыв к отказу от него и здесь олицетворяет множественность, филигранно воплощенная в целостной изобразительной концепции.
Большой джем-сейшн.
‘Большой джем-сейшн» — нечто прямо противоположное Под ночным небом собрались советские и американские джазмены. Они импровизируют, вместе творят музыку, свободно и вдохновенно. Человеческое страдание вот их единственный враг. Слепой негритянский певец и пианист Рей Чарльз своей ослепительной улыбкой будто говорит нам. что только веселье и радость дают ощущение полноты жизни. К нему присоединяются Алексей Козлов. Элла Фицджералд. Луи Армстронг, известный музыковед Алексей Баташов. Значит, размышляет автор, неизбежность воины — миф. который надо развеять. Даже на небольшом пространстве могут сосуществовать люди различных национальностей, разного цвета кожи, найдя общии язык в творчестве.
Влияние кинематографа отчетливо прослеживается в ромадинских работах разделенных десятилетиями тяга к укрупненным планам, выразительным ракурсам, динамизм композиции. Картина Памяти Пабло Пикассо■ построена как раскадровка облика одного из пророков XX века. Не сразу становится ясно, почему художник избрал такую необычную форму портретирования Его полотна вообще предполагают медленное прочтение . их нельзя охватить разом, они интересны именно своей детализацией. Множественное повторение разнящихся между собой лиц. а над ними уменьшенная копия бессмертной «Герники — не прихоть и не произвол. Пикассо гневный улыбающийся, задумчивый и печальный. трагический и протестующий, в сущности единственный Пикассо, создатель — Герники». потребовавшей от него синтеза самых разнообразных чувств — от ненависти и презрения к нацистским варварам до любви, жалости и сострадания к жертвам фашизма.
Давно известно, что наши недостатки — продолжение наших достоинств. Издержки кинематографического подхода и избыточные игровые элементы отягощают отдельные ромадинские полотна.
Михаил Николаевич Ромадин дебютировал в 1964 году. Хорошая техника и яркая образность его иллюстраций завоевали симпатии многочисленных читателей. Учился М. Н. Ромадин во ВГИКе.
Член Союза художников СССР и Союза кинематографистов. Работал в театре и кино. Оформил около сотни книг. «Мои картины рассчитаны на длительное рассматривание, поэтому я часто использую «брейгелевскую перспективу» — вид с птичьего полета, которая дает возможность вместить наибольшее количество сюжетов. Из них я комбинирую фантастическую картину, это мое представление о бесконечности.
Я — представитель «фантастического реализма.
ХУДОЖНИК Михаил Ромадин — иллюстратор многих детских книг. Из наиболее значительных его работ следует назвать издание книги Льва Толстого «Два товарища» (это пересказ великим русским писателем эзоповских басен для детей) и сборника русских народных сказок «Полевая березка». Обе книги вышли в «Детской литературе». Художник работал над иллюстрациями к индийскому эпосу «Рамаяна» («Детская литература»), а также к книге Ю. Качаева о похождениях русского купца Афанасия Никитина («Малыш»), В издательстве «Современник» с иллюстрациями М. Ромадина вышла книга Мустая Карима «Долгое-долгое детство».
«Сказки» Давида Кугультинова, иллюстрации Михаила Ромадина к которым мы публикуем, вышли в «Детской литературе» уже вторым изданием.
Отличает «Сказки» хорошее оформление. Превосходно передает настроение книги и рисунок на обложке — прекрасная девушка-воительница с занесенным мечом на крылатом коне и полные динамизма иллюстрации к тексту сказок.
«Мне интересен художник, который уже нашел свою манеру. Каждое утро он спокойно встает и равнодушно и мирно продолжает работу, начатую вчера. Я пдозреваю. что при этом он испытывает некоторую скуку, как доблестный работник, он исполняет свой урок и не знает счастливых минут внезанного озарения. Он не испытывает священной тревоги, источник которой в бессознательном и неизвестном. Он не ждет ничего от того, что будет. А я люблю то, чего еще никогда не было.
Однлон Редин. Из заметок «О жизни. искусстве и художниках» 1908 г.
Мне говорят, что мои работы не имеют стиля, вернее —стиль есть, но я его слишком часто меняю на новый. Говорят, почти каждая картина могла бы стать периодом, если бы я работал хотя бы сериями. А сейчас картины мои трудно сочетаются друг с другом на выставках, а для галерейщика они представляют определённую трудность для массовой продажи.
Ещё бы! Покупатель привык узнавать художника «по мазку». Но что делать, если мне скучно повторять уже найденную манеру! Да и в работах других художников для меня интереснее ранний период, пока художник только где-то приближается к своему стилю, но полностью еще не успел найти его. Не потому ли Пикассо всю жизнь менял свою манеру, что само изменение стиля есть движение вперед, полное находок и интереса. Почти в каждой картине позднего Миро фигурирует звездочка—штамп, говорящий, что «это —Я, сам Миро, не путайте меня с другим!» И покупатель покупает очередную картину со звездочкой—типичную картину типичного современного классика. Мне же ближе другой Миро —его картина «Ферма», еще не столь совершенная по стилю, но мощная и сильная по искусству. Недаром именно эту картину купил у него Эрнест Хемингуэй.
Я считаю, что свобода творчества важнее самоцензуры стиля, тем более что лицо подлинного художника все равно будет узнаваемо, сколько бы ни менял он свою манеру.
«Равнодушно смотрящие»
Может быть, психологическая инкоммуникабельность этой картины берет свое начало в работах итальянских художников раннего Возрождения. Я вспоминал «Святого Себастьяна» Антонелло-да-Мессина, где расстрел святого происходит на мирной венецианской улице: кто-то, не обращая ни на что внимания, проходит мимо, кто-то развешивает ковры на балконе. Каждый персонаж картины «Равнодушно смотрящие» также погружен внутрь себя, не обращая никакого внимания на ужас происходящего.
Я использовал тему инкоммуникабельности лля создания злободневной картины.
«памяти пикассо»
Эта картина из моей серии «Лица». Я заполняю плоскость холста максимумом информации. Для меня важен не только первый эффект, но и желание долго рассматривать работу. «Хорошая живопись пишется с одинаковым напряжением от угла до угла холста. В ней нет главного, нет второстепенного фона»,—писал
французский сюрреалист Андре Массой. Я изображаю здесь также многоликость мастера, объединяя на одном холсте его разные возрасты от молодости до старости.
«Писатель Андрей Платонов»
В работе нал образом любимого писателя я не хотел ничего придумывагь заранее — пустил свое подсознание «на волю волн». Сетки для ловли рыбы, петух — все появилось на картине для меня самого неожиданно. Все это не имеет никакого символического смысла.
Работа в застойные годы регулярно снималась со всех выставок, а публикация ее в журнале «Смена» была названа идеологической ошибкой.
«Портрет Циолковского в стиле Арчимбольдо»
Джузеппе Арчимбольдо-итальянский хуложник-маньерист XVI века. Он жил в Пpaгe, где создал ряд портретов-аллегорий стихий «ветер», «вода», «земля», «огонь», в которых лица персонажей составлял из предметов, символизирующих эти стихии. «Маньеризм» культивировал все необычное, странное. Но история подобных картин еще древней, в Индии издавна изображали таким образом своих богов и героев. В XVI веке эти изображения попали в Европу.
Я использовал этот древний стиль для создания соврсменной картины.
«Мастерская русского художника М. Шемякина в Нью-Йорке»
Эта натурная акварель из моей серии «Человек на рабочем месте». Шемякина я знаю немного, познакомился с ним в Москве, на его выставке за день до моей поездки в Америку.
Когда я рассматриваю свои рисунки с натуры, даже сделанные в далеком детстве, я детально вспоминаю все обстоятельства, окружавшие меня в тот момент: разговоры, лица друзей и даже запахи. Такова особенность рисования с натуры — воскрешение памяти.
«Нью-Йорк. Перекресток на Ривер Дейл»
Меня всегда удивляло, как примитивно художники, даже выдающиеся, расставляют предметы на своих натюормортax. В этой работе меня интересует гармония случайного, то, как сама жизнь соединяет автомобили, вывески, провода. Для меня этот хаос представляет особую красоту. Здесь я ничего не меняю, не «режиссирую», не исключаю. Очевидно, можно проследить некую параллель с коллжами 10-х, 20-х годов немецкого художника-дадаиста Курта Швитерса. Он не подбирал специально для коллажа вырезки и предметы, чтобы склеивать и компоновать их холсте, а клал холст на стол на целый месяц в своей мастеской и то, что случайно упадёт на него — будь то кисть, тюбик краски или перчатка, аккуратно приклеивал, не сдвигая их, видя гармонию в случайном.
Михаил Ромадин
Давно подмечено, что каждого настоящего художника — в широком, а не только в узко профессиональном смысле этого слова — кинематографисты стараются «присвоить» себе, причесть к своему клану.
Так было в эпоху становления теории кино, когда С. М. Эйзенштейн, М. И. Ромм, Г. М. Козинцев заставили нас посмотреть на А. Пушкина и Л. Толстого, А. Блока А. Рембо, Бальзака и Диккенса, на Рембрандта, Ван-Гога, Тулуз-Лотрека, как на исконных мастеров кинокомпозиции, монтажного письма и кинематографического освещения.
В наши дни, когда мысль о взаимовлиянии искусств стала привычной, ссылки на «кинематографическое видение» того и/ш иного художника воспринимаются в порядке вещей.
Если бы не знали Михаила Ромадина как профессионального кинохудожника, одного взгляда на его полотна было бы достаточно, чтобы сама собой возникла мысль о родстве его искусства с кинематографом: сюжеты его картин таят в себе способность к развитию, чудесную, почти физически ощутимую атмосферу. Подробности деталей легко читаемы и в то же время не разрознены, а объединены, обобщены единством взгляда художника. За точно выбранной и выразительно поданной деталью угадывается целое, а внешняя сдержанность грозит обернуться бурей страстей.
Вот, например, эскизы к фильму «Первый учитель». Пересохший арык, жесткие складки почвы, напоминающие «горки» древнерусских икон, богатство градаций серых и умбристых тонов, черные тени балок, торчащих из белых потрескавшихся стен, и упавшая на песок мужская фигура с распростертыми руками, — в этом доведенном до предела аскетизме какое богатство выразительности, какой неподдельный драматизм!
Внутренний вид помещения и знакомый орнамент ковра, природа и люди — все полно смысла, все связано прочной органической связью в единую духовную систему.
Теперь вы смотрите на эскизы к фильму Андрея Тарковского «Солярис» и совершаете мысленно перелет из киргизских степей, где время словно остановилось, в необычный, фантастический мир, сотканный из доступных нам понятий, поставленных в еще не всегда доступную связь. И здесь художник увидел близость, казалось бы, далеких друг от друга миров, а из привычных для нашего глаза и обихода предметов создал удивительное пространство, словно обогащенное четвертым измерением. И мы уже совершенно по-иному смотрели на хорошо знакомый нам брейгелевский пейзаж, на совершенную форму рапана, занавеску, книги, посуду, подсвечник, настольные статуэтки, бутылки, керосиновую лампу и стол с множеством выдвижных ящичков, мы испытывали какую-то подсознательную радость, узнав собственную догадку в воплощении художника, показавшего нам пук электрических проводов столь же живым, близким и прекрасным, как волосы и водоросли… Можно сказать, М. Ромадину повезло: он работал с прекрасными режиссерами. Можно сказать и так: повезло режиссерам. В конце концов, подобные творческие союзы закономерны: сила притяжения — составная черта таланта.
Эскизы к фильму «Дворянское гнездо»
Индивидуальный поэтический мир А. Тарковского нашел прекрасного интерпретатора в лице М. Ромадина, и мы также могли бы сказать, что слияние это произошло под знаком тех художественных принципов, которые так ценимы в кино. Глядя на развалившийся дом на взгорье, на репейник, на коз и петуха, взгромоздившегося на лафет искореженной пушки, вы словно заново убеждаетесь, что мир бесконечно сложен и в то же время лишен пестроты.
Наконец, я не могу не сказать про ту дружбу, которая связывала Михаила Ромадина с поэтом и сценаристом Геннадием Шпаликовым — не только потому, что у М. Ромадина, есть прекрасные картины, посвященные другу при его жизни, а после смерти — его памяти, но потому, что каждому, видевшему шпаликовские фильмы, поверившему в его героев, полюбившему их, должны быть дороги та честность, бесстрашие, простота и веселость, которые отличают этих героев и с которыми говорят о своих современниках писатель и художник…
Известно, что французский художник Энгр увлекался игрой на скрипке. Выражение «скрипка Энгра» вошло в поговорку. У М. Ромадина тоже есть своя скрипка. В буквальном смысле. Я не знаю, играет ли он на ней или на каком-нибудь другом из прекрасных инструментов, украшающих мастерскую художника, но я знаю, что М. Ромадин любит и ценит музыку, и не могу не видеть одну из причин этого увлечения все в той же — чисто кинематографической — потребности общения с временными протяженностями.
Альбрехт Дюрер писал акварелью мертвых куропаток и чертополох. М. Ромадин пишет вещи, существовавшие много сотен лет тому назад, и вещи сегодняшнего дня. Новые фактуры странным образом напоминают нам о вечном круговороте природы.
Я помню М. Ромадина стройным черноволосым безбородым юношей, студентом ВГИКа. Но образ этот отслаивается и теряется в дымке времени. И я неизбежно вспоминаю два автопортрета А. Дюрера — в образе молодого человека, и — другой, где он изобразил себя светлоглазым, седовласым, седобородым мужем. И хотя ромадинская борода еще не достигла дюреровской «концепции» — я думаю также о том, что моему старому, молодому товарищу есть о чем сказать своим современникам. Он любит жизнь и всегда готов поделиться этой любовью с нами.
А. Хржановский
Использованы материалы: http://babanata.ru/?p=6147
www.rgo-sib.ru
Николай Ромадин. Последний романтик русского пейзажа
Николай Ромадин. Степь. 1947. Б. на картоне, масло.
Вид на зал Рембрандта в Эомитаже. 1955
Бабье лето. 1951
Степь. 1947
Художник Федотов. 1978
Уголок. 1941
Вечер на Сенеже. Розовое облако. 1950
В экспозицию вошло более 70 работ разных лет из собрания Русского музея, семьи художника и частных коллекций, в том числе фонда IN ARTIBUS. Поволжские пейзажи, Берендеев лес, лесные озера, сказочные зимние поляны — глядя на эпические пейзажи Николая Ромадина (1903–1987), трудно поверить, что он учился во Вхутемасе, главной лаборатории авангарда 1920-х. Его первыми преподавателями были Александр Древин, Роберт Фальк, Илья Машков, но своим учителем он считал не благоговевшего перед «-измами» Дмитрия Щербиновского, выпускника Императорской академии художеств, ученика Павла Чистякова и Ильи Репина. От блестящего рисовальщика Щербиновского Ромадин унаследовал безупречную точность рисунка — его живопись можно назвать ювелирной благодаря этой дисциплине, хотя, как правило, писал он без предварительного рисунка, работал точным мазком и богатой оттенками цветовой палитрой, в лучших традициях импрессионизма.
В 1930-е годы Ромадину не удалось пройти мимо соцреализма — он писал Феликса Дзержинского, клеймил интервенцию. Этот опыт оказался для художника столь травматичным, что многие работы этого периода он после уничтожил. «В 1937 году я вернулся к методу, выработанному самоучкой, — методу маленьких этюдов с натуры», — вспоминал позже Ромадин. Выбор пейзажа как главного для себя жанра стал окончательным и бесповоротным, не в последнюю очередь благодаря поддержке замечательного мастера пейзажа Николая Крымова, с которым Ромадин познакомился в 1938 году. Первая персональная выставка Ромадина-пейзажиста состоялась в 1940 году, и ее посетил другой классик — Михаил Нестеров. Его Ромадин тоже считал своим учителем в искусстве: «Частые встречи и продолжительные беседы с Нестеровым оставили во мне глубокий след. Много мудрого рассказал он мне…» Однако отшельником Ромадин не стал. Его пейзажные циклы не раз были отмечены государственными наградами. За серию картин Волга — русская река, написанную в годы войны, он получил Сталинскую премию. Однако в пристрастии Ромадина к родным осинам нет фальши. Сфокусировавшись на пейзажной живописи, он выбрал дорогу в жизни, позволившую не изменять своим идеалам и в то же время не выпасть из социальной реальности. Пейзажами Ромадина восхищался Константин Паустовский: «Его полотна — поэма о России». Художник действительно объездил всю Россию, написав немало заповедных мест, часами простаивая на солнцепеке или по колено в воде. Нынешняя ретроспектива дает возможность по-новому увидеть живопись Ромадина. Бесконечная череда меланхолически-лирических пейзажей складывается в единый образ, в каком-то смысле современный и постмодернистский: художник писал свои сюжеты в постоянном диалоге с Венециановым, Левитаном, Нестеровым, значительно расширив лексикон русского пейзажа. «Я рано понял, изучая голландцев, что если можно добиться чего-то в искусстве, то только если бить в одну точку… Я это понял, избрал пейзаж, где последующая работа продолжает задачи предыдущей и таким образом не прерывает искания», — зафиксировал он в своем дневнике.
www.theartnewspaper.ru
НИКОЛАЙ РОМАДИН. "Колдовская" живопись... - ИСКУССТВО и ВРЕМЯ
Бесконечно сложно сказать новое слово в искусстве, найти свой язык в живописи. Особенно трудно это сделать в пейзаже. Полотна Николая Ромадина, на первый взгляд, традиционны. Но чем дольше всматриваешься в картины художника, тем все более постигаешь особенный ромадинский почерк....Однажды в мастерскую Николая Михайловича Ромадина пришел писатель Алексей Толстой. Небольшой пейзаж ему очень понравился, он снял его со стены, долго рассматривал и потом произнес лишь одно слово: "Колдовство!"
Родился будущий художник в Самаре, в семье железнодорожного рабочего. Его отец был не чужд живописи, в минуты отдыха доставал краски, кисти - писал картины о море, которого никогда не видел. Но он очень не хотел, чтобы сын стал художником, - эта профессия, по его убеждению, была несерьезной для мужчины. Однако когда отец был в отъезде, Коля брал его краски и кисти - тогда от них его нельзя было оторвать. Отцу это не нравилось, в семье назревал конфликт. В 1922 году Николай собрал свои нехитрые пожитки и уехал в Москву поступать во Вхутемас.
Вряд ли предполагал рассерженный отец, что его сын станет известнейшим художником, что и его скромные живописные опыты сделает всемирным достоянием - в 1997 году в испанском городе Севилье состоялась необычная выставка "Три поколения русских художников Ромадиных", на которой экспонировались его, Михаила Андреевича, картины, его сына Николая и внука Михаила. Выставка имела большой успех.
Николай Ромадин, будучи страстным, темпераментным и увлекающимся человеком, бросался в живописи из крайности в крайность, перепробовал в ней все - и тематические холсты на "актуальные" темы, и портрет, в котором добился большого признания. Его "Автопортрет", исполненный в 1948 году, ныне находится в галерее Уффици во Флоренции. Большая честь!
В конце 1930-х годов Ромадин неожиданно отказывается от всего им уже созданного, чем вполне мог гордиться, и уходит в чистый пейзаж. С мольбертом, холстами, красками и кистями, с небольшим рюкзаком он месяцами пропадал в северных, среднерусских и иных далях и весях.
Выставленное на первой персональной выставке в 1940 году, его творчество явило в отечественной живописи новое, самобытное имя. Большим событием стало посещение выставки Михаилом Васильевичем Нестеровым. Встреча имела очень важное значение для художника.
Неожиданной и, пожалуй, высшей наградой стала фотография Левитана, Михаил Васильевич передал ее Ромадину со словами: "Левитан подарил мне фотографию, как продолжателю традиций русского пейзажа. Храните ее, а потом, когда сочтете нужным, передайте ее дальше молодому художнику, который с честью может продолжить эту линию!"
В годы Великой Отечественной войны Николай Ромадин создал большую серию картин "Волга - русская река". Почти вся она теперь находится в Третьяковской галерее. Так же, впрочем, как и другая значительная живописная серия "Время года", созданная под влиянием музыки Чайковского и картин Клода Лоррена.
Картина "Керженец", написанная в 1946 году, стала этапной в творчестве художника. Самой характерной для него, самой романтической и таинственной. Ее сюжет, на первый взгляд, очень прост. Пора весеннего половодья, густой лес, словно вырастающий из темной, мрачной воды и застывший в каком-то томительном ожидании. И даже утлая лодчонка с двумя человеческими силуэтами не тревожит это волшебное, "берендеево" царство.
И "Керженец", и другие наиболее значительные произведения - "Кудинское озеро", "Яренский лес", "Белая ночь" "Зима в Островском", "Сенеж. Розовая зима", "Нарядная зима", "Туман. Ока", "В рязанских местах Есенина" удивительны по своему эмоциональному воздействию, по своему тончайшему образному волшебству.Евграф КОНЧИН (из статьи "Колдовское озеро Николая Ромадина")
Источник: https://kak2z.ru/index.php?topic=249930.0
to-priz.livejournal.com
