Музей ЧерномырдинаСкульптор Эрнст Неизвестный: борец с рутиной в искусстве. Картины эрнст неизвестный
10 самых знаменитых работ Эрнста Неизвестного — Живой Журнал
1. «Золотое дитя», 1995 год
Монумент установлен в Одессе по случаю 200-летия города. Идея родилась у Эрнста Неизвестного ещё в 1944 году, когда он побывал в Одессе, только что освобождённой от фашистов. Скульптуру он создавал в Нью-Йорке, и её пришлось перевозить частями по морю.
2. «Орфей», 1994 год
Статуэтка, изображающая древнегреческого музыканта Орфея, который играет на струнах собственной души, стала главным символом Всероссийского телевизионного конкурса ТЭФИ. Оригинальный «Орфей» два метра в высоту и находится в Нью-Йорке.
3. Памятник на могиле Хрущёва, 1995 год
Скульптор создал надгробие по просьбе родственников Хрущёва, несмотря на то, что при жизни глава государства называл работы Неизвестного «дегенеративным искусством» и вообще находился с ним не в самых лучших отношениях.
4. «Древо жизни», 2004 год
Неизвестный задумал эту скульптуру в 1956 году, однако воплотить идею ему удалось только спустя 48 лет. На «ветках» дерева собраны портреты самых выдающихся личностей — от Будды до Юрия Гагарина. Монумент расположен в торгово-пешеходном переходе «Багратион».
5. «Прометей и дети мира», 1966 год
Композиция находится в лагере Артек. Её основой послужили камни, которые дети привели из 85 различных стран. Рядом с рельефом высечены слова: «Сердцем — пламенем, солнцем — сиянием, костром — заревом, дети шара земного, дорогу дружбы, равенства, братства, труда, счастья навсегда озарим!».
6. «Маска скорби», 1996 год
Мемориал расположен в Магадане, где был перевалочный пункт этапируемых заключённых — он посвящён памяти жертв политических репрессий. Внутри монумента находится копия тюремной камеры.
7. «Память шахтёрам Кузбасса»
Памятник находится в городе Кемерово. Шахтёр держит горящий уголёк, который также символизирует горящее сердце. Интересно, что автор отказался от гонорара за этот монумент.
8. «Цветок лотоса», 1971 год
Гигантский стилизованный цветок установлен у Асуанской плотины в Египте в 1971 году в честь советско-арабской дружбы. Высота скульптуры составляет 75 метров.
9. «Возрождение», 2000 год
Это первая скульптура Эрнста Неизвестного, установленная в Москве. Расположена она у особняка Морозовых-Карповых на Ордынке. Архангел Михаил, являющийся центром композиции, по замыслу автора, призван охранять Россию от тёмных сил.
10. «Сквозь стену», 1988 год
Эту скульптуру мастер в 1996 году привёз в Россию и США в качестве подарка Борису Ельцину. Эрнст Неизвестный пожелал президенту, чтобы образ прорывающегося сквозь стену человека помог ему побороть болезнь.
Материал по теме
Скульптор, подвергшийся резкой критике от Никиты Хрущёва, а потом сделавший знаменитый памятник на его могиле. Создатель «Древа Жизни» в Москва-Сити и статуэтки ТЭФИ. Эмигрант из серого брежневского застоя.
www.livejournal.com
Эрнст Иосифович Неизвестный. Биографическая справка
9 апреля исполняется 85 лет известному скульптору Эрнсту Неизвестному. Картины Неизвестного экспонируются в лучших музеях мира. Среди известных скульптурных произведений Неизвестного - монументы "Древо жизни", "Память шахтерам Кузбасса", «Возрождение», «Маска скорби» и др.
9 апреля исполняется 85 лет известному скульптору Эрнсту Неизвестному. Картины Неизвестного экспонируются в лучших музеях мира. Среди известных скульптурных произведений Неизвестного - монументы "Древо жизни", "Память шахтерам Кузбасса", «Возрождение», «Маска скорби» и др.
Скульптор, художник, философ Эрнст Иосифович Неизвестный родился 9 апреля 1925 г. в Свердловске (Екатеринбурге) в семье врача (бывшего белого офицера) Иосифа Неизвестного и биолога и детской поэтессы Беллы Дижур, репрессированных в 1930-х гг.
До 1942 г. Эрнст Неизвестный посещал в Свердловске школу для художественно одаренных детей. В 1943 г. он ушел добровольцем в Красную Армию; был направлен в Кушку, на границе Ирана и Афганистана, в Первое Туркестанское Военное училище, по окончании которого был включен в состав 860-й гвардейской десантной дивизии, 45-го гвардейского десантного полка. Неизвестный служил в воздушно-десантных войсках 2-го Украинского фронта.
22 апреля 1945 г. был тяжело ранен в Австрии, объявлен мертвым и посмертно награжден орденом Красной Звезды, который был ему вручен через 25 лет.
После войны в 1945-1946 гг. Неизвестный преподавал рисование в Суворовском училище в Свердловске.
В 1946-1947 гг. учился в Академии художеств Латвийской ССР в Риге; в 1947-1954 гг. продолжил свое образование в Московском художественном институте им. В. И. Сурикова и параллельно посещал занятия на философском факультете Московского государственного университета.
Будучи студентом Суриковского училища, Эрнст Неизвестный получил заказ на оформление новой экспозиции в музее Свердлова. Он выполнил две работы: горельеф "Яков Свердлов призывает уральских рабочих к вооруженному восстанию" и скульптуру "Яков Свердлов знакомит Ленина и Сталина".
В 1976 г., как только Неизвестного выслали в Швейцарию, руководство музея изъяло скульптуры из экспозиции, но благодаря музейным работникам, которые спрятали их в сарае, выполнявшем роль фондохранилища, они сохранились. Восстановленные из обломков, работы Неизвестного были выставлены в Музее истории Екатеринбурга в мае 2009 г.
Работа третьего курса Эрнста Неизвестного получила международную медаль и была приобретена Третьяковской галереей. Работа пятого курса – "Строитель Кремля Федор Конь" была выдвинута на Сталинскую премию и куплена Русским музеем.
В 1954-1962 гг. Эрнст Неизвестный участвовал в молодежных, республиканских и всесоюзных выставках в Москве.
В 1955 г. он вступил в Союз художников СССР и до эмиграции был членом секции скульпторов Московского отделения Союза художников СССР.
В начале 1950-х гг. Эрнст Неизвестный создал серию скульптур "Война – это…", "Роботы и полуроботы", создавал целые альбомы рисунков под общим названием "Гигантомахия, или Битва гигантов".
В 1956 г. художник приступил к работе над архитектурным монументом "Древо жизни" – гигантской скульптуры, символизирующей творческий союз искусства и науки. Этот проект, по словам скульптора, является основным проектом его жизни.
В 1959 г. Эрнст Неизвестный стал победителем Всесоюзного конкурса на создание монумента Победы в Великой Отечественной войне.
Первая персональная выставка Неизвестного состоялась в 1961 г. в московском клубе "Дружба". В 1962 г. он участвовал в знаменитой выставке в Манеже "30 лет МОСХ", разгромленной Никитой Хрущевым, который назвал его скульптуры "дегенеративным искусством" (в 1974 г. Эрнст Неизвестный создал надгробие Никиты Хрущева на Новодевичьем кладбище).С 1965 г. он неоднократный участник художественных выставок на Западе.
В 1970 г. выходит роман Федора Достоевского "Преступление и наказание" с иллюстрациями Эрнста Неизвестного.
Наиболее значительными произведениями Неизвестного советского периода являются "Прометей" в пионерском лагере Артек (1966) и "Цветок лотоса", сооруженный у Асуанской плотины в Египте (1971).
В 1976 г. Эрнст Неизвестный уезжает из СССР "из за эстетических разногласий с режимом", как он сам определил причины отъезда. Вначале он эмигрировал в Швейцарию, а затем, в 1977 г. переехал в Нью-Йорк. Там Неизвестный продолжал работать над своими замыслами, преподавал, читал лекции по искусству и философии в Колумбийском и Гарвардском университетах.
В 1983 г. Эрнст Неизвестный был избран профессором гуманитарных наук Орегонского университета (США). Он - профессор философии Колумбийского университета, в 1986 г. его избрали в Шведскую Королевскую Академию наук и Нью-Йоркскую Академию Искусств и Наук, а в 1989 г. Неизвестный стал членом Европейской Академии искусств, наук и гуманитарных знаний.
Начиная с 1962 г., а в особенности в десятилетия эмиграции, Эрнст Неизвестный выступал с теоретическими статьями и лекциями, публиковал белые стихи, образно комментирующие его изобразительное творчество (сборник "Судьба").
В 1980-х гг. Неизвестный с успехом выставлялся в галерее Магна (Magna Gallery) в Сан-Франциско, по заказу которой создал цикл Man through the Wall, посвященный крушению коммунизма.
В 1989 г. он приезжал в Москву, читал лекции по культуре в МГУ. Был приглашен оформить монумент жертвам Холокоста в Риге и памятник жертвам сталинизма в Воркуте. В 1990 г. он оформил памятник Андрею Сахарову.
В 1991 г. Эрнст Неизвестный приезжал в Россию для работы над мемориалом жертвам сталинизма в Магадане, Воркуте и Екатеринбурге.
Эрнст Неизвестный создал скульптурные композиции, украсившие многие города мира. Это 970-метровый рельеф – фасад Института электроники города Зеленограда, скульптура "Исход и возвращение" в Элисте (посвящен депортации калмыков), "Золотой ребенок" в Одессе, в 1996 г. Неизвестный закончил свое монументальное (высотой в 15 м) произведение "Маска скорби", посвященное жертвам репрессий в Советском Союзе. Эта скульптура установлена в Магадане.
В декабре 1997 г. скульптура Эрнста Неизвестного "Великий кентавр" была передана в дар Европейской штаб-квартире ООН в Женеве, она установлена в парке Ариан, который окружает Дворец Наций.
В апреле 2000 г. в Москве была открыта первая скульптура художника – "Возрождение". В 2003 г. в Кемерове на берегу реки Томь был открыт монумент "Память шахтерам Кузбасса" работы Эрнста Неизвестного.
В октябре 2004 г. Эрнст Неизвестный "посадил" в Москве свое "Древо жизни" – в вестибюле торгово-пешеходного моста "Багратион". Это семиметровое раскидистое "Древо жизни", в кроне которого можно разглядеть христианское распятие и ленту Мебиуса, портреты Будды и Юрия Гагарина, сюжет изгнания из рая и эзотерические символы.
Одна из последних работ Эрнста Неизвестного – памятник Сергею Дягилеву, установленный в Перми.
По эскизам Эрнста Неизвестного выполнены: главный приз Всероссийского телевизионного конкурса ТЭФИ - статуэтка Орфея и приз российской независимой премии "Триумф" – статуэтка "Золотой Эльф", а также призовая статуэтка народной премии "Светлое прошлое" в виде символического изображения Кентавра, которая вручается в Челябинске знаменитым южноуральцам.
Картины Неизвестного экспонируются в лучших музеях мира. Несколько скульптурных изображений распятия, созданных Неизвестным, приобрел Папа Римский Иоанн Павел II для музея Ватикана.
Эрнст Неизвестный награжден медалью за участие в Великой Отечественной войне (1995), орденом "За заслуги перед Отечеством" III степени (1996), орденом Почета (2000).
Он лауреат Государственной премии РФ (1995), лауреат частной Царскосельской премии (1998), лауреат "Премии Кузбасса" за создание памятника погибшим шахтерам в Кемерове (2003).
В 1987 г. в шведском городе Уттерсберге (швед. Uttersberg) открылся музей "Древо жизни", посвященный работам Эрнста Неизвестного.
В 1990 г. в Свердловске (Екатеринбурге) был основан музей Эрнста Неизвестного.
Эрнст Неизвестный живет и работает в Нью-Йорке.
Материал подготовлен на основе информации открытых источников
ria.ru
Э. Неизвестный Иллюстрации к "Преступлению и наказанию"
Анализ иллюстрации «Груз убитых» Эрнста Неизвестного.
На этой картине художник иллюстрирует то, что в какой-то степени можно назвать идеей всего романа или опровержением идеи Раскольникова – права необыкновенных людей на убийство, право «переступить через препятствие» ради достижения цели. Эта иллюстрация доказывает, что душа человека, «переступившего через препятствие» уже никогда не будет чистой, и чем больше было этих «препятствий», тем тяжелее груз убитых давит на душу и сердце. «Груз убитых» можно соотнести с последними снами Раскольникова, в которых он сам уже осознаёт ошибочность теории и, в принципе, даже не с мыслями, а с подсознанием Родиона. Ведь в глубине души он знал с самого начала, что убийство – грех, который бесследно не исчезнет, независимо от того, через какого человека он «переступил» - через «вошь», или через «необыкновенного». Если бы Раскольников так не думал, то он бы просто пошёл и убил, без всяких рассуждений, он бы не боялся убийства и не подменял бы слово «преступление» на «дело» или «это».
Первое, что обращает на себя внимание на иллюстрации – это головы убитых, округлые, с большими глазницами, похожие на черепа. Заметно и то, что на картине – лишь головы, это наводит на мысль, что и у тех, кого Раскольников считал «обыкновенными» и бесполезными людьми, тоже была, так сказать, своя голова на плечах, у них были свои размышления, и ни один из них не был «вошью» - очередное опровержение теории.
Все иллюстрации Неизвестного можно разделить на три группы: представляющие эпизод, идею героя, либо идею романа. Последняя группа, к которой принадлежит и «Груз убитых», в свою очередь, делится на три части. Первая часть относится к тому периоду, когда Раскольников только начинает понимать, что предпосылка для возникновения его теории была неверной. Здесь ещё не очень много мелких деталей. Вторая группа олицетворяет размышления Раскольникова, в конце концов приводящие его к осознанию ошибки (это уже 3-я группа). В последних двух группах иллюстраций присутствуют повторяющиеся элементы: топор и крест. В третьей группе крест олицетворяет душевное возрождение Родиона. «Груз убитых» я бы отнесла к первой группе иллюстраций: нет повторяющихся элементов и мелких деталей, да и по смыслу она больше напоминает начало рассуждений Раскольникова, чем логическое завершение.
Присутствие цвета на этой картине показалось бы неестественным, многоцветье здесь будет мешать. Любопытно и то, что нет даже серого цвета, который вполне может присутствовать на графических картинах – цветовая гамма чётко делится на два цвета: чёрный и белый. Первая ассоциация: плохое и хорошее, преступление и наказание, обыкновенные и необыкновенные люди… По всему роману идёт в разных местах разделение надвое, то же происходит и на иллюстрациях. Если бы картина была написана краской, то это бы ещё усложнило её восприятие, ведь у цветов тоже есть свои значения, они тоже с чем-то ассоциируются. А наличие лишь двух цветов с какой-то стороны упрощает понимание этой нетрадиционной, если не сказать больше, иллюстрации.
Я не могу сказать, что картина запутала или изменила моё восприятие романа. Скорее, она дополнила его. Ничего не изменила, а именно дополнила, как если бы к роману была дописана ещё одна часть. От иллюстраций остаётся такое же мрачное впечатление, как и после прочтения книги, они дополняют изображение слов Раскольникова, личностей Свидригайлова, Сони, Достоевского и других, раскрывая черты характеров и ситуации, которые описал Фёдор Михайлович, подробнее.
Взято с сайта http://tastep.narod.ru/soch9.htm
perova3.jimdo.com
Известный Неизвестный. Самые значительные работы скульптора | Искусство | Культура
Последнее обновление 10 августа 2016 года
Неизвестный пережил и огонь, и воду, и медные трубы. Во время войны он был ранен, стал инвалидом, был изгнан из СССР, но навсегда остался патриотом своей страны. «АиФ» решил напомнить читателям о самых значительных работах Эрнста Неизвестного.
«Орфей»
Многие думают, что скульптор создал эту небольшую статуэтку специально для ТВ-премии ТЭФИ. Это не так. В 1962 г. в московском Манеже проходила выставка «30 лет МОСХ», работы Неизвестного нещадно раскритиковал Хрущёв. Тогда-то Неизвестный и придумал своего «Орфея» с разорванной грудью. Оригинальный «Орфей» - ростом 2 метра!
Бронзовая статуэтка «Орфей» - приз Академии Российского телевидения ТЭФИ. Фото: РИА Новости/ Александр ПоляковНадгробный памятник Н. Хрущёву
Установлен на Новодевичьем кладбище в 1975 г. Некогда Хрущёв обозвал творения Неизвестного «дегенеративным искусством». После чего Неизвестный несколько лет не мог продать ни одной работы, подрабатывал грузчиком. Однако по просьбе родственников Хрущёва скульптор, забыв обиды, создал этот памятник.
Надгробный памятник Н. Хрущёву. Эрнст Неизвестный Фото: АиФ/ Валерий Христофоров«Маска скорби»
Монумент в Магаданской обл. у подножия сопки Крутая. Неизвестный создавал его почти 10 лет в память о жертвах сталинского режима. Внутри расположена копия тюремной камеры. Изначально Неизвестный предлагал создать триптих «Треугольник страданий» - скульптуры в Магадане, Воркуте и Екатеринбурге.
Маска скорби. Эрнст Неизвестный Фото: www.russianlook.com«Цветок лотоса»
Скульптура, созданная Эрнстом Неизвестным в 1968-1971 гг. в честь дружбы народов. Монумент был установлен на Асуанской плотине в Египте (скульптор тогда получил поздравление непосредственно из канцелярии Брежнева) и до последних лет считался самым массивным в мире. Высота «цветочка» - 75 метров!
«Цветок лотоса». Эрнст Неизвестный Фото: Commons.wikimedia.org/ Przemyslaw «Древо жизни»
Эту скульптуру Неизвестный задумал в 1956 г., но закончить её смог только спустя полвека. На «ветках» древа, которые появлялись год за годом, есть и Юрий Гагарин, и Будда, и распятие. В 2004-м, «вырастив» древо до значительной величины, Неизвестный посадил скульптуру внутри столичного моста «Багратион».
«Древо жизни». Эрнст Неизвестный Фото: АиФ/ Эдуард КудрявицкийЭрнст Неизвестный скончался в возрасте 91 года в Нью-Йорке.
www.aif.ru
"Как я иллюстрировал Достоевского?": philologist
Данный материал – часть неопубликованного интервью скульптора Эрнста Неизвестного (1925-2016) – из архива А.М. КулькинаРедактор-составитель – Е.А. Цурганова
Эрнст Неизвестный. Иллюстрации к роману «Преступление и наказание»
Как я иллюстрировал Достоевского? (В 1970 г. в издательстве «Наука» вышел роман Федора Достоевского «Преступление и наказание с иллюстрациями Эрнста Неизвестного - прим. ред.). По моему глубокому убеждению, у Достоевского нет того, что называется отдельными романами, отдельными рассказами, отдельными заметками, а есть поток. Почему я изучал Достоевского? Потому, что для меня как для художника, собирающегося сделать огромное сооружение – древо жизни, важен симфонический поток. Что я имею в виду, когда говорю «поток»? Т.е. дело художников, конечно это условно, и безусловно для остроты понимания, как всякое деление, всякий анализ имеет условный характер. Я делю художников на художников шедевра и художников потока, независимо от рангов таланта. Это свойство темперамента. Например, Флобер, бесспорно художник шедевра; его «Саламбо» писалась, как шедевр, а скажем Бальзак или Диккенс – художники потока. Вот художником потока был и Достоевский. Т.е. он двигался вместе с жизнью, не создавая отдельного шедевра, а как бы создавал опредмеченные медитации своих состояний, идей, спроецированных как сквозное движение через всю жизнь, от первого толчка до бесконечности. И в этом движении намечено им несколько грандиозных тем, которые пронизывают как сквозные идеи его романы. Романы конструируются, естественно, по законам литературы – с завязкой, сюжетной разработкой, некоторой доли развязки, интригой. Это чисто литературное мастерство. В философском же плане у Достоевского есть огромное количество идей, и я наметил для себя наиболее близкие. Например, «все дитя», идею ребенка выбрал из различных романов и создал альбом – «Все детя».
* * *
То же самое, например, арифметика. Арифметика – это спор, что первично. Логическая польза 2х2=4 – арифметическое сознание или сознание метафизическое, целокупное – как говорил Соловьев, внематематическое. Метафизическое, гуманитарное. Это дискуссия. Тема «двойники», т.е. тема полифонии. Расшифрую немножечко. У Достоевского есть два оригинальных романа. При жизни Достоевского, Белинский раскритиковал его роман «Двойники». Сам Достоевский очень страдал от этого и всю жизнь кажется пытался его переписать. В данном случае это делать было ненужно, потому что я считаю, что это один из основных, основополагающих шедевров Достоевского, где заложена очень кардинальная для него идея, полифоничность сознания, полифоничность личности.
* * *
Бахтин разработал только часть этого. У Достоевского это гораздо более универсально. Даже такой критик как Бахтин, он все-таки анализирует. Это участь критика. В чем было мое преимущество, что я исследовал Достоевского, но не методом анализа, а методом параллельного творчества. Бахтин об этом и пишет, т.е. это была не аналитическая работа, а это была параллельная работа. Бахтин пишет, она адекватна Достоевскому. Это, конечно, нескромно, но она, во всяком случае, адекватна в том смысле, что я художник тоже, а не просто критик. Значит, тема подпольного человека, внутреннего монолога, опять-таки полифонического монолога. Кстати, подсноска. Я сейчас работаю в Цирюхском театре (в 1976 г. Э. Неизвестный эмигрировал в Цюрих - прим. ред.) в качестве художника в первую очередь и как сорежиссер и сосценарист – над темой «Записки из подполья». Эта книга для меня тоже кажется одной из кардинальнейших книг Достоевского. Где существует подпольное сознание, загнанное сознание, где существует автор-шарж, автор-ирония, мучительная попытка отчуждиться от человека из подполья. Дискуссия с ним, т.е. весь антиномичный Достоевский. Уже в двух этих книгах намечены основные пучки потока.
Возвращаются, т.о. все дети, двойники, арифметика. То, что я назвал условно – голоса. Потом я взял тему солнца. Присутствие солнца у Достоевского. Я просчитал «Преступление и наказание» с точки зрения, условно скажем, графически-сценического действия. И я берусь утверждать, что символом Раскольникова является солнце, т.е. каждый раз, когда начинаются какие-то кардинальные действия связанные с Раскольниковым, появляется солнце в его сознании или черное солнце, когда он идет убивать старуху, он думает… «а солнце также светит» и т.д. Параллельно тема его двойника, тема Свидригайлова. Свидригайлов – есть двойник Раскольникова, только разница между ними существует в следующих символах. Раскольников – подвижная часть идеи, что бога нет и все дозволено, а Свидригайлов – статичная часть идеи. Поэтому он кончает жизнь самоубийством. Потому что неподвижная часть – она неподвижна. Она не имеет развития.
Она не имеет динамики. Раскольников – подвижная часть идеи и движется вместе с потоком сознания автора. Но гениальность Достоевского как художника состоит в том, что он не делает заключительного аккорда. В этом его гигантская сила. В этом он не дидактичен, т.е. у него всегда открытый финал. Вот тема открытого финала, как сквозная тема? Почему Достоевский так долго живет, не умирает и всех интересует? Потому что построив интригу, задав кучу вопросов, антиномически ответив на них и снова их оспорив, он все-таки оставляет открытым финал. Т.е. он как бы провоцирует будущее и нас на ответ. Поэтому он нас интригует больше других авторов, которые знают заранее ответ и отвечают в конце, т.е. – это пошлый заключительный аккорд в музыке или в литературе. Итак, возвращаюсь к теме двойника, к теме открытого финала и внутреннего диалога между Раскольниковым и Свидригайловым. Раскольников – подвижен, Свидригайлов – мертв. Но есть еще более интересная тема, которую я считаю это своим открытием. И Бахтин, и специалисты по Достоевскому, согласны со мной. Эта тем, для которой «слово – символ неудачный, т.к. нельзя сказать, что символом Раскольникова является солнце, символом Свидригайлова является вода.
Надо подыскать другой термин, который, не знаю, ну во всяком случае, солнце и вода присутствуют как антитеза и как единство. И в этом смысле именно потому, что я иллюстрировал Данте параллельно с Достоевским, я натолкнулся на эту идею. Дело в том, что у Данте присутствует все время противоборство огня и воды. Я увидел у Достоевского это же. Когда-то, прежде чем написать «Преступление и наказание» Достоевский сказал: Я хочу создать роман типа Данте. Я не помню точно цитату, но смысл в этом. Все исследователи считали, что разговор идет о драматическом напряжении, о невероятной силе, но как мне показала моя практика, разговор шел глубже. Достоевский, знавший изоферические основы и хорошо знавший Данте, принес огонь и воду в свой роман в лице двух половинок одной идеологии, скажем так. Итак, Раскольникову сопутствует солнце (солнце Достоевского), как я назвал в своем исследовании, а Свидригайлову – вода. Как только появляется Свидригайлов, всегда идет дождь и кончается жизнь. Это неслучайно. Потому что, если мы посмотрим айсберг записных книжек и подготовок Достоевского, мы увидим, что у него нет случайностей. Есть спонтанность, но не случайность.
Вот эти идеи, как и многие другие, легли в основу моих работ. Сейчас поговорим о пространстве иконографии Достоевского. Все иллюстрации к Достоевскому, его персонажам – как лица, как существа. В принципе у Достоевского нет описания персонажей, а если есть, то они чрезвычайно туманны. Это не муж Карениной, это не коленки и ноги Карениной. Это не телесное описание. Если, например, Доре иллюстрировал Дон Кихота, задача была простая. Почему? Потому что у Сервантеса описание Дон Кихота и Санчо Панса сделаны таким образом, что их можно считать криминалистическими описаниям и полиция могла бы найти Дон Кихота по описанию, потому что они точно описаны с головы до ног. Можно этот словесный портрет даже полицейскому рисовальщику перевести в портрет визуальный.
Каким же образом все-таки воссоздается портрет? Это создается через ритм речи, через поток диалога, поток действия. Мы воссоздаем облик персонажа, но не через описание. Петенька Верховенский, юркий, маленький, подвижный, мучительно напоминающий иногда Ленина (визуально). Но это через его юркую подвижную речь, через запятые, многоточия, через вихревой поток скороговорки он возникает. А если же говорить о лицах, то у Достоевского это – опять-таки, я это разработал – есть некоторое представление о лицах, но как правило это скорее маски, несущие идею. Так же как персонажи Достоевского нельзя рассматривать как литературные персонажи, это оживленные идеи. Это очеловеченные идеи. Собственно романы, новеллы, все литературное творчество Достоевского – это не битва персонажей, а это битва идей, носителями которых являются персонажи. И, как правило, это не один персонаж является носителем одной идеи, а группа персонажей создает полифоническую структуру дискуссий внутри идеи и антитезы этой идеи. Так как скажем вся семья Карамазовых, по существу, один персонаж со всеми антинонимами этого персонажа.
Что касается масок в русской словесной символике, которую хорошо изучал Достоевский, присутствуют три понятия человеческого облика. Это – лицо, это наше с вами лицо. Это человеческое лицо, которое на себе несет печать и благородства и неблагородства. Оно изменяемо. Существует лик. Это то божественное, что высвечивается из человеческого лица. Это то светоносное, метафизическое свойство. И личина. Личина – это маска. Это – дьявол. Это в русской религиозной семантике маска – есть лик дьявола. И, таким образом, становится понятно, почему например Ставрогин обладает маской, он всегда подчеркивает: его тело носило маску, потому что это человек, который потерял лицо. И у него маска. У меня есть такая иллюстрация, которая называется «Расколотый лик Раскольникова». Что это такое? Если расколото лицо – это еще не конец. Раскольников – он расколот. Но это уже приближение к маске, это как расколотое зеркало. А вот у Свидригайлова расколото зерцало души. Это уже этическая религиозная простая смерть. Таким образом, его персонажи обладают не образностью визуальной, как у Толстого, как у Сервантеса, а скорее образностью метафизической, а не бытовой. Достоевский – надбытовой человек-художник.
То же самое с его пространством. В действительности Петербург Достоевского – это не географический Петербург. По существу, как и сказал один из героев Достоевского – это умышленный город. И он рассматривает этот город, как гроб, как каменный гроб. Там есть узкие лестницы, там есть каменные стены, там есть гроб, в котором спит Раскольников, но нет ни пространства, ни пейзажа, ни архитектуры в собственном смысле слова. Так же как и нет персонажей в собственном смысле слова. Интересно, что один раз природа мощно врывается в романе «Преступление и наказание» у Достоевского. Когда в момент ссылки, когда Раскольников кидается в ноги Сони, то тут вдруг, замкнутый властный – пространство Достоевского размыкается и появляются солнце, облака, природа. Сделано с умыслом. И я ни в коем случае не пытался проиллюстрировать Достоевского, у меня даже не было таких дерзаний. Я исследовал Достоевского доступным мне, в данном случае как графику, способом. А именно поэтому эти работы и часть других вошли в юбилейное издание Достоевского в «Науку» изд-ва Академии наук. Потому что это и было рассчитано не на широкую публику, а на специалистов.
Когда делалась эта книга, то из этих циклов просто все сводилось к книге. Как строилась книга? Книга строилась следующим образом. Конечно же книга вытекала из гигантского количества работы. Думаю, что я сделал более 600 рисунков, связанных с Достоевским. Иногда это совсем уходило в сторону, даже от сюжета, иногда приближалось. Итак, портрет Достоевского, почему именно такой? Из всех портретов Достоевского мне больше всего нравится портрет работы Перова. Хотя это может показаться странным. Это не претенциозный, очень честный реалистический портрет, без попытки к каким-либо обобщениям. Он является как бы иконографическим свидетельством, каким был Достоевский. Выше, чем фотография. Потому что способный человек рисовал. Я же себе поставил задачу не делать потрет Достоевского в собственном смысле этого слова. Для меня Достоевский полифоничен, как и его произведения и я представлял себе Достоевского, например, которого пишет М.Т. Бабо* – представляете ужас, как он ухмыляется, изобразить такого Достоевского – это одна сторона. Изобразить другого Достоевского – друга сторона. Как бы лицо Достоевского непохоже на Достоевского. Почему так, например, Рабле похож на Рабле, Толстой похож на Толстого, а Достоевский пожалуй и не похож. Поэтому я сделал некоторый знак, как бы структуру головы без психологии, это просто как бы знак. Удивительно, что это было понятно и, кстати, вот этот портрет был знаком года Достоевского на юбилейной сессии ЮНЕСКО**. Они выпустили даже значки, визитные карточки. Именно они поняли, что это значок.
Вот профиль Раскольникова. Белый лист бумаги и просто профиль Раскольникова. Как белый лист бумаги, ничем не замутненный. Раскольников. Очень трудно рассказывать иллюстрации, но я думаю, что его состояние здесь видно. Такое расслабленное, злое. А вот здесь уже антиномия категоричного Раскольникова. Идея между крестом и топором. Третьего нет. Выбора нет. Это та антиномия, которую, кстати, Достоевский все время ставит, которую не может до конца и сам разрешить.
Это личина Раскольникова, расколотый Раскольников.
Что значит арифметика в данном романе? Вообще мы знаем, – это битва его против куцего позитивистского сознания. Он же как-то даже вскрикнул – если Христос не истина – то я лучше с Христом, чем с истиной. Но это в общем не ново, как святой Августин сказал «верую, потому что нелепо». Но, во всяком случае, что же здесь арифметика? Раскольников мечтает. Хотя это в какой-то степени можно считать и фальшивыми мечтаниями. Что убив старуху он сможет обеспечить себя, как талантливый человек, не вошь, а гений и, таким образом, осчастливить через себя человечество и даже ближних. Он подсчитывает, что убив никому не годную, ненужную старуху и осчастливив многих, он совершает позитивно разумный поступок, и благой. Это и есть арифметика. Это то, что движет революциями, убийствами, великими кровавыми реформаторами. Все начинают с подсчета. Но Достоевский в этом романе (а его роман как колба, как лаборатория, в которой поставлен умопостигаемый опыт таких поступков) выясняет, к чему же приводит такая двузначная логика… Он как бы поставил диагноз современному терроризму, тоже. Почему собственно, когда я ставлю в Цюрихе сейчас «Записки из подполья» – это становится страшно актуально, мы просто выбираем такие куски, которые просто бросаем в зал. Вот это черное солнце Достоевского, или мысль об убийстве. Вот видите выглядывает черное солнце? Выглядывает эта мыслишка…
Если вы посмотрите на этот лист, то вы увидите темное солнце, огромное лицо Раскольникова, как только поднял он топор, то почувствовал себя вором. Старуху, которую он убил, и вот Лизу, которую он случайно убил. Уже разрушена арифметика. В чреве Лизы он убил ребенка. Итак, он шел убивать одну вошь, а уже убил двух невиновных, хотя бы со своих позиций. И вот его болезнь, т.е. отчуждение от людей. Вот здесь мысль возмездия, где он мучается и вот вы видите два креста, вы видите: старуха и Лиза. А вот это груз убитых. Что это значит? В этом гениальность Достоевского. Т.е. он показал, что убийство или желание убить одну старуху привело к целой цепи убийств. Вспомните, там же все имеет свою логическую внутреннюю связь. Погибла Лиза, погиб ее ребенок. Застрелился Свидригайлов, затравленный Митенька признался в убийстве, что есть нравственная смерть и т.д. и т.д. Мать сходит с ума, и цепная реакция.
Больше того, ведь Соня – его будущая любовь – поменялась крестиком с Лизой и таким образом он и Соню хлопнул. Вот эта цепная реакция.
Вот эта смеющаяся старуха. Сон. Это идея возмездия. Вот ту я немножко отступлю. Потому что у графика нет возможности это сделать. Мы это будем делать в театре. Все театральные постановки Достоевского, которые я видел, с моей точи зрения, страдают непониманием, даже такие мной любимые режиссеры, как Завадский, с которым я сотрудничал. Кстати, первый раз задник я для Завадского делал…
Что я имею в виду? Вот здесь смеющаяся старуха, которая смеется над Раскольниковым. Это сон. У Достоевского очень много снов внутри его романа. Сны. Сон смешного человека. Сон Раскольникова. В чем дело? И что происходит со сновиденческими идеями Достоевского? Дело в том, что по существу, перехода как у Кафки, у Достоевского нет. Как нагнетаются им сновиденческие кошмары?
Представьте себе, мальчики часто видят сны, что они гуляют без штанов. Им стыдно, на них показывают пальцами. Это такая теория сновиденческого позора. И вот, представьте себе, что у Достоевского это «стыдно» – не имеет конца. Вспомните приход Рагозина к Настасье Филипповне. У Настасьи Филипповны происходит чудовищно неприличная вещь. Уже читать стыдно, пора проснуться, так нет. Так этого Достоевскому мало, он нагнетает стыд до того момента, что читателю кажется, что он умрет. Это примерно можно сравнить с таким сном, который я выдумал. Что мы спим и видим, что в окно лезет медведь. Мы усилием воли просыпаемся, спускаем ноги и кричим, просыпаемся и видим, что уже два медведя, падаем в обморок, очнулись, а их уже пять. Вот так нагнетает Достоевский атмосферу. И перевести ужас сновиденческий Достоевского в изобразительный ряд невозможно. Поэтому я ограничился такой скромной иллюстрацией…
Опять-таки, когда переводят из словесного плана в театральный, то ничего не получается в силу таких причин. Сама задыхающаяся фраза Достоевского, сам ритм этого жуткого дыхания, позора, события, провокации, дает ощущения вопля, конца света. Например, в «Игроке». Игрок старый генерал. Все время присутствует тень генеральши, как идея возмездия, как идеи рока. Вот она бредет как во сне, идет, идет, приближается что-то страшное… На этом построен роман. Но это построено так, скороговоркой, несколько персонажей переговариваются, забывают, и нагнетается кошмар как тайна. Генеральша превращается в некоего монстра, в идею рока. Вот в конце концов она собственной персоной выезжает к генералу. Ну, когда стоит несколько персонажей и сидит старушка в кресле и что такое талдычит по Достоевскому, то этого не получается. Почему? Т.к. режиссер следует за автором, не разломав ткани совершенно. Вот моя задача, как театрального художника.
В постановке другие задачи, но как-то надо найти. Просто надо перевести в другой план. Или гротеск, или бытовой. Это в каждом случае отдельно. Так вот, здесь почти нет пространства. Нет никаких ужасов. Ничего. Я сделал это сознательно. Т.к. переводить в план ужаса Достоевского практически невозможно. Это все равно что воспроизвести ртом стрельбу из «катюши». Эта идея полифонии. Этот вопрос разработан Бахтиным блестяще.
Это надо просто Бахтина читать. Здесь я следовал за ним. В голове Раскольникова, видите, этот профиль узнаваем по первому листу, есть голос, крик, рты. Как графически изображен голос? Все персонажи переговариваются между собой хором, вы помните, в первом письме, которое получает Раскольников, уже звучат интонации всех остальных персонажей. Это и есть открытие Бахтина. Я в данном случае только следовал за ним. Единственное, на чем я хочу заострить ваше внимание – на последнем листе, который я назвал «открытый финал». Соня, с поднятой наверх головой. Здесь две антиномии – Свидригайлов и Соня, вера и отчаяние. Здесь два пункта романа. И… открытый финал. Это – Соня, но не завершенная какая-то надежда, вера, молитва. Таким образом вся эта книга заключена между двумя развернутыми в разных направлениях светлыми: убийцей, условно скажем, белым листом, и светлой проституткой – вся темная часть. Все.
цгнии.инионран.рф
Вы также можете подписаться на мои страницы:- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
philologist.livejournal.com
Скульптор Эрнст Неизвестный: борец с рутиной в искусстве
Пять работ Эрнста Неизвестного, которые можно увидеть в любой моментМОСКВА, 10 авг – РИА Новости, Валерия Высокосова. Скульптор и мыслитель Эрнст Неизвестный, который оказал огромное влияние на развитие искусства в России, отразил в своем творчестве всю трагическую судьбу XX века: ветеран Великой Отечественной войны, покинувший родину много лет назад, но всегда оставшийся с ней душой, он скончался в Нью-Йорке в ночь на 10 августа.
Неизвестный, скончавшийся в возрасте 91 года, оставался одним из последних значительных мастеров ХХ века. Коллеги отмечают не только его творчество, но и масштаб личности: Неизвестный был невероятно образованным и умным человеком. Его уход из жизни – потеря для целого поколения скульпторов, ориентировавшихся на него. Как признался скульптор Георгий Франгулян: "Было такое ощущение, что Эрнст Неизвестный — это навсегда".
Бронзовая скульптура Эрнста Неизвестного "Орфей", представленная в ЦВЗ "Манеж" в Москве
Боевой характер
Эрнст Неизвестный родился 9 апреля 1925 года в Свердловске (ныне Екатеринбург) в семье врача Иосифа Неизвестного и поэтессы Беллы Дижур. Родители отдали юного Эрнста в школу для художественно одаренных детей. В 1939 году его работы были отмечены на Всесоюзном конкурсе.
Скульптор Эрнст НеизвестныйЭрнст Неизвестный всегда отличался боевым характером. В 1943 году он приписал себе лишний год, и в 17 лет оказался на фронте, где сражался не только с врагами, но и боролся за справедливость. Молодой лейтенант был приговорен к расстрелу за убийство изнасиловавшего девушку офицера. После трех месяцев томительного заключения, руководство решило смягчить наказание и разжаловать Неизвестного в рядовые. "Была б возможность убить его еще раз, я убил бы его снова", — бескомпромиссно заявлял Неизвестный.
В апреле 1945 года в Австрии он одним из первых поднялся в атаку на противника, увлекая за собой бойцов всего взвода. Ворвавшись в траншеи, гранатами и огнем из автомата уничтожил пулеметную точку и 16 немецких солдат. Неизвестный был тяжело ранен, врачи сочли его погибшим и отправили домой похоронку, но через год он вернулся к родителям. Три года он провел на костылях, мучаясь от ужасных болей в позвоночнике. За проявленные мужество и героизм Эрнст Неизвестный был награжден орденом Красной Звезды.
"Мой лозунг — "ничего или все". Или я живу так, как хочу, или пусть меня убьют. Не уступать: никому — ничего — никогда! Я столько раз должен был умереть… Я и умирал; в жизни было столько ситуаций, из которых невозможно было выйти живым, я в те ситуации попадал потому, что ни от чего не прятался, — но какая-то сила меня хранила и спасла", — говорил Неизвестный.
Погружение в искусство
Священник: Эрнст Неизвестный был уникальным и очень мужественным человекомПосле войны Эрнст Неизвестный преподавал рисунок в Суворовском училище в Свердловске. В 1947 году учился в Академии художеств Латвийской ССР в Риге, в 1954 году окончил Московский художественный институт имени Сурикова (мастерская Матвея Манизера). Параллельно с учебой в институте посещал занятия на философском факультете Московского государственного университета. После окончания учебы, он стал членом Союза художников СССР. Война не покидала мысли художника и отразилась в его работах. На VI Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве он был награжден за скульптуру "Нет ядерной войне!". Он также создал серию скульптур "Война — это…", а в 1957 году исполнил известную статую "Мертвый солдат".
"Исходным опытом, который заставил меня по-новому взглянуть на искусство, была война… Война — это чужеродный элемент в живом, ведущий к смерти… Сила, становящаяся частью людей и заставляющая их убивать друг друга", — вспоминал художник.
В мирное время Эрнст Неизвестный боролся с рутиной в искусстве, и результатом сражения стали работы "Самоубийца" (1958), "Адам" (1962–1963), "Усилие" (1962), "Механический человек" (1961–1962), "Двухголовый гигант с яйцом" (1963), фигура сидящей женщины с человеческим зародышем в утробе (1961). Созданные им образы выглядели новаторскими среди привычных творений станковой скульптуры.
Экскурсия для Хрущева
Глава МХГ: Эрнст Неизвестный свое творчество посвятил судьбе народа РоссииВ 1962 году случился инцидент, который значительно повлиял на творческую жизнь Эрнста Неизвестного. На выставке в Манеже, посвященной тридцатилетию МОСХа, художник согласился провести экскурсию для советского лидера Никиты Сергеевича Хрущева. Глава Советского союза обрушился на скульптора с резкой критикой, назвал его работы "дегенеративным искусством" и обвинил художника в "искажении лиц советских людей". После этого имя Неизвестного вычеркнули из списка Союза художников, он перестал получать заказы и материалы, а его работы перестали выставлять. Опала закончилась только тогда, когда Хрущева сняли.
"После эпизода с Хрущевым я на десять лет был выброшен из обращения как профессиональный художник. Я умудрился издать иллюстрации к Достоевскому, поставить скульптуры в Риге и Крыму, но они были заказаны до 1962 года, их просто перевели в камень и металл. Под своим именем мне в эти 10 лет не удалось продать ничего", — рассказывал художник.
Судьба распорядилась так, что после смерти Хрущева родственники обратились к Неизвестному с просьбой сотворить надгробный памятник, ставший одной из знаковых работ скульптора. Памятник, установленный на Новодевичьем кладбище 1974 году, состоит из горизонтальной бронзовой плиты, на которой установлена рамка, наполовину из белого мрамора, наполовину – из черного гранита. В рамку вставлена бронзовая голова Хрущева.
Могила Никиты Сергеевича Хрущева на Новодевичьем кладбище в Москве
Вынужденная эмиграция
Скульптор не хотел покидать Советский союз, но спокойной жизни ему не давали: на него заводились уголовные дела, из 850 его скульптур государство приобрело всего лишь 4. Около 70 раз он подавал заявление, чтобы ему разрешили работать за границей с бразильцем Оскаром Нимейером, но все призывы оставались без ответа.
Неизвестный все же покинул страну в 1976 году, "из-за эстетических разногласий с режимом". Вначале он эмигрировал в Австрию, потом перебрался в Швейцарию и, наконец, осел в Нью-Йорке. Неизвестный продолжал работать над своими замыслами, преподавал, читал лекции по искусству и философии в Колумбийском и Гарвардском университетах.
Антонова: Эрнст Неизвестный был одним из самых значимых мастеров XX векаВ 1976 году он завершил создание бронзовой головы Дмитрия Шостаковича по заказу Центра Кеннеди в Вашингтоне, после чего скульптора стал поддерживать американский художник Энди Уорхол, с которым они очень подружились. В 1980-х неоднократно выставлялся в галерее Магна в Сан-Франциско, по заказу которой создал цикл Man through the Wall, посвященный крушению коммунизма. В 1988 году он создал модель скульптуры "Новая статуя Свободы" в честь Китая и стран третьего мира, а в 1989-м завершил работу над иллюстрациями к юбилейному изданию произведений Сэмюэла Беккета.
С 1989 года Неизвестный стал приезжать в Россию. Вскоре его восстановили в Союзе художников, вернули российское гражданство и сделали лауреатом Государственной премии России. В 1995 году создал скульптуру "Золотое дитя" в Одессе, задумал серию из трех памятников, которые бы составили треугольник скорби по границе территории, где в лагерях страдали миллионы жертв сталинских репрессий, но в итоге воплотил только "Маску скорби" в Магадане, отказавшись от гонорара. После смерти скульптора глава Екатеринбурга Евгений Ройзман сообщил о планах по реализации проекта и установке одной из "Масок скорби" в столице Среднего Урала.
Вход в музей Неизвестного на Урале будет свободным в день его похоронНа протяжении 50 лет, начиная с 1956 года, Эрнст Неизвестный работал над философской композицией "Древо жизни", которую непременно хотел подарить своей родине. Скульптура представляет переплетение семи лент Мёбиуса, обвивающих и соединяющих тысячи образов, лиц и символов, вместе образуют аллегорическое дерево в форме человеческого сердца. По признанию художника, сложную символику скульптуры можно расшифровать при внимательном рассмотрении, но ему хотелось, чтобы зрители чувствовали ее суть сердцем. "Эта композиция олицетворяет борьбу добра со злом и победу светлых сил", — объяснял художник.
Талантливый аутсайдер
Произведения Эрнста Неизвестного объединяют реалистические формы и элементы абстракции. Они воплощают процесс вечного становления, слагаются в большие циклы. Неизвестный продолжил традицию русского революционного авангарда 1920-х годов, он создал новый визуальный язык и новый тип синтеза. Зачастую основным объектом его творчества становится человеческое тело, которое соединяется с орудиями и техникой. Искалеченное, разбитое, прошедшее невероятную трансформацию, оно приобретает шокирующую выразительность.
Монумент "Дружба детей мира" Эрнста Неизвестного на территории Международного детского центра "Артек" в Крыму
Эрнст Неизвестный занимался не только монументальной скульптурой, но также мелкой пластикой, ювелирными изделиями и иллюстрированием. Последнее десятилетие Неизвестный занимался оформлением Библии: в его иллюстрациях к "Экклезиасту" выражен сложный и противоречивый мир современного человека. Здесь нашли отражение традиции Босха и Гойи, гротескно видевших окружающую действительность и не находивших в ней светлых начал.
Путин выразил соболезнования родным скульптора Эрнста Неизвестного"Допустим, я классик. Обо мне вышло шесть книг, и не в России, увы, они вышли. По счастью, разночтения искусствоведов не дают мне возможности попасть в бытовую систематику потребителя. А то иным только и важно узнать, кто ты — импрессионист или экспрессионист. Мертвечина. Я не мог адаптироваться, потому что сама форма существования в любой группе меня не устраивает. И таким образом я стал аутсайдером. Причем абсолютным. В этом есть недостаток, поскольку я одинок. И это бьет по карману, ведь все выставки устраиваются по принципу принадлежности к группировкам. Оп-арт? Поп-арт? Нет. Я — Эрнст Неизвестный. Такой группировки нет. Хотя подражателей — пруд пруди", — говорил он о себе в одном из интервью. Президент России Владимир Путин выразил глубокие соболезнования родным и близким Эрнста Неизвестного, назвав его смерть невосполнимой потерей для отечественной и мировой культуры. Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев отметил уникальный дар скульптора "с помощью мрамора, гранита и бронзы передавать борьбу добра и зла, торжество жизни и человеческого духа, энергию и красоту". В честь Неизвестного планируют назвать улицу и художественную школу в Екатеринбурге.
Ваш браузер не поддерживает данный формат видео.
Вконтакте
Одноклассники
Viber
Telegram
Эрнст Неизвестный: "Мое поколение – дети великой утопии". Съемки 1996 года
ria.ru
Ветхозаветные прочтения Эрнста Неизвестного
7 - 2006Е.Л.Немировский
Биография Эрнста Неизвестного, родившегося в 1926 году в Екатеринбурге, изобилует парадоксами. Учился он на философском факультете Московского государственного университета, но закончил Суриковское училище ваяния и живописи и жизнь свою посвятил изобразительному искусству. В 1962 году на памятной выставке в Манеже он единственный осмелился возражать Никите Сергеевичу Хрущеву, когда тот учинил разнос художникам, отклонившимся от неприкосновенных и, казалось бы, незыблемых догм социалистического реализма. А некоторое время спустя тот же самый Неизвестный выполнил надгробный памятник для опального, отправленного на пенсию генерального секретаря.
Оставив Советский Союз, Эрнст Неизвестный уехал в Швецию, а сейчас живет в НьюЙорке. Но душой он на родине, которую забыть не может и не хочет.
Парадоксально и творчество мастера. Миру он известен прежде всего как скульптор. Об одном из его проектов — монументах, посвященных памяти невинных жертв так называемого утопического сознания, много писали и говорили. Первый такой монумент уже стоит в Магадане.
Эрнст Неизвестный
Однако и в искусстве книги Эрнст Неизвестный также сумел сказать свое слово. Например, он иллюстрировал Данте Алигьери и Самюэля Беккета. Начинал же свой путь в этой области с «Преступления и наказания» Федора Михайловича Достоевского, проиллюстрировав издание, которое было выпущено в серии «Литературные памятники» издательства «Наука». Работа эта нравилась далеко не всем. Например, известный знаток искусства книги, членкорреспондент Академии наук СССР Алексей Алексеевич Сидоров (1891—1978) ее не воспринимал. Однажды я застал его рассматривающим только что вышедшие зеленые томики бессмертного романа. Он отложил их в сторону и сказал: «Сионистские упражнения!» Я не сразу понял, что это относится к иллюстрациям Эрнста Неизвестного, и заметил: «Бог с вами, Алексей Алексеевич! Как может быть сионистским чтолибо, связанное с творчеством Федора Михайловича?» «Эрнст Неизвестный — сын московского раввина!» — пояснил А.А.Сидоров. Между тем антисемитом Алексей Алексеевич не был. Но и Эрнст Неизвестный ни к каким раввинам отношения не имел.
Фронтиспис к «Екклесиасту»
Что же касается «сионистских упражнений», то это определение еще можно было бы понять, если бы оно относилось его к последним книжным работам Эрнста Неизвестного, а именно к его иллюстрациям к книгам Ветхого Завета. Первой среди этих работ Эрнста Неизвестного были иллюстрации к «Екклесиасту», пожалуй наиболее противоречивой книге Ветхого Завета. Читаешь ее и ловишь себя на мысли: почему она вошла в состав Библии? Неужели церковные соборы, декларировавшие ее каноничность, не почувствовали поэтической вольнодумности автора «Екклесиаста», подчас противоречащей корневым установлениям религии?
Можно ли в уста Бога вкладывать слова, по сути отрицающие загробную жизнь? Например, такие:
Кто знает: дух
сынов человеческих
восходит ли вверх
или дух животных
сходит ли вниз, в землю?
И в другом месте:
...участь сынов
человеческих и участь
животных — участь одна:
как те умирают, так
умирают
и эти, и одно дыхание
у всех, и нет у человека
преимущества перед
скотом,
потому что все — суета!
В 1996 году московское издательство со странным названием «Присцельс» выпустило в свет «Екклесиаст», сопроводив русский перевод библейского текста незаурядным эссе Якова Кумока «Черное солнце Когелет». Эссе этого писателя, родившегося в 1932 году в Минске, и в дальнейшем будут сопровождать ветхозаветные прочтения Эрнста Неизвестного.
Умное и нестандартное художественное прочтение издания «Присцельса» предложил талантливый художникоформитель, живописец и поэт, выпустивший несколько книжек стихов, — Леонид Николаевич Рабичев.
«Екклесиаст» в издании «Присцельса» замечателен прежде всего во многом загадочными, заставляющими задуматься и в этом соответствующими тексту иллюстрациями Эрнста Неизвестного. Иллюстрации, можно смело сказать, конгениальны произведению. Их премьера состоялась одновременно и в книге, и на выставке, проходившей в октябре 1996 года в Государственном музее изобразительных искусств имени А.С.Пушкина.
Разворот книги «Экклесиаст»
Издательство «Присцельс» выпустило «Екклесиаст» на двух языках — русском и английском. Елизавета Нестерова, директор «Присцельса», говорила, что это двуязычие — мост между Америкой, где Неизвестный живет, и Россией, где осталось его сердце.
Надо сказать, что «Екклесиасту» повезло значительно меньше, чем, например, «Апокалипсису», который иллюстрировали многие прославленные мастера — от Альбрехта Дюрера до Сальвадора Дали. Поэтому так интересна нам работа Эрнста Неизвестного — едва ли не первая попытка сквозного иллюстрирования знаменитого произведения.
В издании «Присцельса» в самом тексте ветхозаветного произведения иллюстраций нет. Здесь мы найдем лишь отсылки к рисункам, которые перемежают русский и английский текст эссе Якова Кумока. Это полностью соответствует станковому характеру иллюстраций Э.Неизвестного, как бы являющих собой результат прочтения текста и вполне самостоятельных. Преодоление с большой буквы — основной смысл жизни художника, на пути которого к цели хватало всевозможных препятствий и неприятностей. Преодоление заложено им и в подтекст иллюстраций к «Екклесиасту».
Иллюстрация к «Книге Иова»
Эрнст Неизвестный сделал общий двухстраничный фронтисписразворот к «Екклесиасту» и 30 иллюстраций. Каждая из них как бы дублируется, повторяется дважды, но не буквально. Сама иллюстрация, сравнительно небольшая, помещена на четной полосе и заверстана в оборку. Справа от рисунка помещен тот текст «Екклесиаста», к которому иллюстрация относится. Текст этот напечатан той же светлокоричневой краской, что и рисунок. А напротив, уже на нечетной странице, мы видим сильно увеличенный фрагмент иллюстрации, занимающий всю полосу, без полей. Это как бы позволяет акцентировать внимание читателей на отдельных деталях изображения — тех, которые художник, видимо, считает главными. Отметим, к слову, что иногда иллюстрация и ее увеличенный фрагмент меняются местами, первую мы видим справа, а второй — слева.
Илья Григорьевич Эренбург, еще в юные годы пытавшийся проникнуть в тайну «Екклесиаста», перефразировал в одном из своих стихотворений строки этого произведения:
Есть время камни
Собирать.
И время есть, чтоб их
кидать...
В оригинале же это звучит так:
Время разбрасывать камни,
и время собирать камни,
время обнимать, и время
уклоняться от объятий.
В иллюстрациях Эрнста Неизвестного много камней. И среди них все же мельтешат и какимто образом обитают человеческие фигуры.
Отметим и умелое использование двухкрасочной печати. Текст «Екклесиаста» напечатан черной краской — за исключением тех строф, к которым Эрнст Неизвестный сделал иллюстрации. На полях против этих строк сделаны отсылки к страницам, на которых помещены иллюстрации. В эссе же Якова Кумока, отпечатанном черной краской, коричневой воспроизведены цитаты из «Екклесиаста». А цитаты из других произведений, как авторских, так и народных, отпечатаны черными, но набраны курсивом. А коричневые названия параграфов заверстаны «форточками», причем часть текста выходит на боковое поле.
В «Екклесиасте» есть такие строи:
Берегись составлять много
книг —
конца не будет,
и много читать —
томительно для тела.
Эрнст Неизвестный этому совету не последовал. Он продолжил чтение Ветхого Завета и порадовал читателей художественным прочтением и других его книг. За «Екклесиастом» последовала «Книга Иова», которая также вырывается за пределы библейского повествования своим своеобразным богоборчеством. Книгу выпустило в 1999 году то же издательство, которое, однако, сменило название и стало именоваться «Когелет»; так поеврейски называется книга «Екклесиаст».
Разворот в издании «книга Иова»
Два человека, живших в разное время и в разных странах, назвали это древнее повествование лучшей из книг, написанных не Земле. Одного из них — твердо стоявшего на земле философа и историка — звали Томас Карлейль (1795—1881), а другого — поэта и мечтателя, подчас осмеиваемого, а порой возвеличиваемого — Константин Дмитриевич Бальмонт (1867—1942).
Великие произведения человеческой мысли потому и великие, что созданы на все времена. Каждое поколение (а сколько их уже побывало на Земле!) находит в таких сочинениях чтото свое, близкое и понятное.
Переплет к «Книге Пророков»
О чем, казалось, может сказать нашему современнику «Книга Иова», сочиненная много столетий назад безвестным древнееврейским мыслителем? Оказывается, может. И новое издание этой книги, предпринятое издательством «Когелет», — наглядное тому свидетельство. И в этом издании, кроме канонического текста «Книги Иова», на русском и английском языках помещено эссе Якова Кумока, который пронзительно толкует библейскую книгу, привлекая себе в помощь малоизвестные у нас источники, например апокриф «Завещание Иова».
В иерархии ветхозаветных книг «Книга Иова» стоит на 16м месте — между «Книгой Эсфирь» и «Псалтырью». Но великий белорусский просветитель Франциск Скорина, замысливший в начале XVI столетия перевести Священное Писание на родной язык и напечатать его, начал свой издательскопереводческий подвиг именно с «Книги Иова», пропустив вперед лишь «Псалтырь», по которой в старину обучали грамоте. Чем же привлекло его это повествование?
У Создателя мира были со своим народом, который Священное Писание именует избранным, непростые отношения. Ветхий Завет, с одной стороны, и Новый Завет, с другой, поразному рисуют облик Верховного Существа. В Ветхом Завете Создатель жесток, подчас несправедлив и злопамятен, в Евангелии — он многомилостивый и всепрощающий. В ту пору, когда писались первые книги Библии, поступки Создателя рода человеческого казались непредсказуемыми. Решения его сплошь и рядом имели трагические для человека последствия. Бог представлялся людям могучей и грозной силой, столь же суровой и немилостивой, как сама природа. Бог, по сути дела, и был природой, стихийной силе которой следовало беспрекословно покоряться.
Противоречия между Создателем и человечеством порой перерастали в острый конфликт. Одна из кульминационных конфликтных ситуаций — случай с Иовом. «Был человек в земле Уц, имя его Иов» — так начинается повествующая о нем книга. Точная географическая привязка здесь не нужна. Человек жил на Земле, и то, что случилось с ним, могло произойти с каждым из нас. Это был богобоязненный, но счастливый человек. Он свято соблюдал божеские и людские законы и никогда не противопоставлял себя закону. Господь даровал ему дружную семью, долголетие и богатство. Супруга родила ему семерых сыновей и трех дочерей. В Библии скрупулезно перечисляется состав многочисленных стад Иова — главного богатства кочевника: «Имения у него было семь тысяч мелкого скота, три тысячи верблюдов, пятьсот пар волов и пятьсот ослиц и весьма много прислуги…» Прислуга поставлена на одну ногу с бессловесной тварью — таково было веление времени.
Бог, который тогда был ближе к человеческой повседневности, чем сейчас, не мог нарадоваться на Иова, всегда и во всем ставил его всем в пример. В том числе и дьяволу, врагу рода человеческого. С сатаной у Бога тоже были сложные отношения. Ведь это его постоянный оппонент и собеседник, к словам которого он прислушивается.
Яков Кумок, написавший вдохновенное эссе о «Книге Иова», пишет о культе сатаны, которому «воздвигают храмы и курят фимиам». И приводит примечательные аналогии: «Сталин, Гитлер, Мао и Пол Пот, эти источники мирового зла, воспринимались в своих странах как божества».
Трехполосная иллюстрация в «Книге Пророков»
Так вот сатана и надоумил Создателя подвергнуть Иова испытаниям. Когда Бог хвалил праведника, враг рода человеческого возразил: «Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле. Но простри руку твою и коснись всего, что у него, благословит ли он Тебя?»
Внял Бог словам дьявола и наслал на страну Иова вражеские полчища. Насильники вырезали верблюдов, угнали стада овец и ослиц. От прежнего богатства Иова не осталось и следа. Но и сделавшись нищим, праведник не возроптал; он попрежнему продолжал славить Бога.
Опять пришел сатана к Создателю и стал смущать его: невелика беда потерять стада, надо наслать на Иова немыслимое горе, тогда он возропщет на Господа. И снова Бог внял доводам дьявола, решил доказать ему свою правоту. Когда сыновья и дочери Иова «ели и пили вино в доме первородного брата своего …большой ветер пришел от пустыни и охватил четыре угла дома, и дом упал на отроков, и они умерли».
Но Иов не возроптал. «Господь дал, Господь и взял!» — сказал он. И эти слова на веки вечные стали оправданием и объяснением утрат, выпадающих на долю человека.
И в третий раз сатана явился к Создателю. И снова Бог внял его доводам: наслал на Иова «проказу лютую от подошвы ноги его по самое темя его». Тело праведника покрылось язвами и струпьями. Его изгнали из города. Самые близкие люди отвернулись от него.
Яков Кумок точно и убедительно препарирует текст, вскрывает потаенный смысл произведения. Но, конечно же, не претендует на то, что его слово — окончательное. «Книгу Иова» будут еще многократно толковать и объяснять, пока существует род человеческий, и искать в ней ответ на многие мучительные вопросы.
Разворот в издании «книга Пророков»
Завершилась история Иова вроде бы благополучно. Создатель вознаградил праведника за терпение. Он снова стал богатым человеком. Новая жена родила ему семь сыновей и трех дочерей. А было праведнику в ту пору 140 лет. Он жил еще долго, радуясь жизни и восхваляя Создателя, и умер 248 лет от роду. Но можно ли и должно ли забывать о несправедливости и о бессмысленной гибели своих близких?
Обо всем этом размышляет в своем эссе Яков Кумок, а в иллюстрациях — Эрнст Неизвестный, толкуя высказывания Иова и его друзей. «Книга Иова», пожалуй, самая богоборческая среди всех ветхозаветных книг. Человек в ней представлен равным Богу, конечно, не по могуществу и возможностям, а по силе мысли. «Человек праведнее ли Бога? И муж чище ли Творца своего? Вот, Он и слугам своим не доверяет и в Ангелах Своих усматривает недостатки», — такими вопросами задаются герои книги.
По страницам ее раскиданы мысли, одна другой крамольнее. Например: «Он (это говорится о Боге) губит и непорочного и виновного. Если этого поражает Он бичом вдруг, то пытке невинных посмевается». И претензии к Создателю в равнодушии к судьбам его детей: «Земля отдана в руки нечестивых; лица судей ее Он закрывает. Если не Он, то кто же?»
Что можно противопоставить бедам и напастям, извечным спутникам человеческого существования? Силу духа, убеждение в своей правоте — отвечает автор «Книги Иова».
Суперобложка к «Книге Пророков»
Эрнст Неизвестный в иллюстрациях и Яков Кумок в своем эссе еще раз показывают бессмертие «Книги Иова», ее злободневность и актуальность и в наши сугубо меркантильные и, казалось бы, отстраненные от вечных проблем времена.
«Книгу Иова» иллюстрировали многие замечательные мастера, в числе которых, например, Уильям Блейк (1757—1827). Рисунки Эрнста Неизвестного среди этих примечательных изобразительных прочтений не потеряются. Главная тема их — хаотичность и суетность современной жизни. Иллюстрации эти хороши и как самостоятельные произведения станковой графики, и как нераздельная составная часть единого и цельного организма книги, который задумал и свершил художникоформитель Леонид Рабичев.
«Книга Иова» в издании «Когелет» открывается двухстраничным распашным фронтисписом, помещенным сразу же вслед за авантитулом. Перед текстом произведения на начальной спусковой полосе дается сравнительно небольшая иллюстрация. В самом же тексте 20 больших рисунков, по 10 в русской и в английской частях. К этому надо добавить 14 рисунков, помещенных в тексте эссе Якова Кумока. Каждому рисунку, как и в «Екклесиасте», на смежной полосе разворота соответствует сравнительно небольшая иллюстрация, являющаяся увеличенным фрагментом основного рисунка. Заверстана эта иллюстрация в оборку, причем сбоку от нее набран текст, к которому относится рисунок. Отпечатан этот рисунок не на целую полосу без полей, как в «Екклесиасте», а с широким полем внизу, оставленным белым. Очевидно, что формат издания не был согласован с художником, ибо иллюстрации не соответствуют формату. А может, Э.Неизвестный просто запамятовал параметры издания, ибо оно выпущено в том же формате 70Ч108 1/16, что и «Екклесиаст». Неудачен цвет, которым воспроизведены иллюстрации — какойто блеклый серокоричневый; смотрятся иллюстрации плохо. В этом издательство винит вологодскую типографию «Полиграфист», где книга печаталась.
Вслед за «Екклесиастом» и «Книгой Иова» результатом содружества Эрнста Неизвестного и Якова Кумока стали «Пророки», которые долго не могли найти издателя. Их только в 2005 году выпустило издательство «ПрогрессТрадиция». Помог меценат, имя которого в книге не названо. Он же поставил условие: продавать книгу значительно ниже ее себестоимости, с тем, чтобы сделать ее доступной для нашего малообеспеченного читателя. Условие было выполнено.
Роль пророков в библейской истории переоценить трудно. Их проповеди и пророчества отражали настроение народа и вместе с тем открывали ему глаза на те события общественнополитической жизни, которые не всегда были однозначными. Отсюда проистекало и предсказание будущего, далеко не всегда оптимистичное и лицеприятное.
В Библии помещены книги шестнадцати пророков. Четыре из них (Исаию, Иеремию, Иезекииля и Даниила) называют великими, а остальных двенадцать — малыми. Это не характеристика их значения, а всего лишь оценка объема произведений.
К книгам пророков в новом издании несколько искусственно присоединены первые четыре главы библейских «Книг Царств». Тексты, как и в предыдущих изданиях, публикуются на русском и английском языках. Завершает же издание эссе Якова Кумока «Божий человек наедине с людьми».
Иллюстрации Эрнста Неизвестного на этот раз помещены непосредственно в библейском тексте, что, впрочем, ничуть не повлияло на их станковый характер. Дальнейшее развитие получил принцип размещения иллюстраций, найденный в «Екклесиасте». Но фрагмент здесь не увеличен, а наоборот — сильно уменьшен. А сама иллюстрация занимает три полные страницы — нечетную полосу и следующий за ней разворот. Кроме того, «кадрированный» фрагмент иллюстрации вынесен на начальную спусковую полосу каждой книги. Этот прием, придуманный Л.Н.Рабичевым, помогает выделить основную мысль, так сказать кульминационный момент каждого пророчества. Небольшие фрагменты мы найдем и на концевых полосах пророческих книг.
Надо сказать, что Эрнст Неизвестный игнорирует эпизоды пророческих книг, имеющие, так сказать, бытовой характер. В 13й главе «Книги пророка Даниила» помещен рассказ о богобоязненной Сусанне и двух похотливых старцах, которые захотели овладеть женщиной, когда та мылась в саду. Сюжет этот многократно трактовали живописцы разных времен и народов — от Альбрехта Альтдорфера до Питера Пауля Рубенса. А Эрнст Неизвестный проходит мимо него. Яков Кумок также не комментирует рассказ о Сусанне.
Прочтение ветхозаветных текстов как Эрнстом Неизвестным, так и Яковом Кумоком заслуживает внимания. А может быть, и поощрения. Литературных и художественных премий у нас много, но их не всегда дают тем, кто этого заслуживает. Остается пожелать литератору и художнику продолжить прочтение Священного Писания. А издательству «ПрогрессТрадиция» — поддержать их. Хорошо бы, если бы первым на очереди стало Пятикнижие — книги «Бытие», «Исход», «Левит», «Числа» и «Второй Закон». А далее могла бы последовать «Псалтырь».
КомпьюАрт 7'2006
compuart.ru
