Музей ЧерномырдинаХиппи-энд Беднотауна. Дамир Муратов 0. Картины дамир муратов
Омский художник Дамир Муратов
Этим летом медиаударовцы посетили несколько городов Сибири, где встречались с местными художниками. Уже давно очевидно, что сибирская культура это явление самодостаточное. Все наши собеседники интересны тем, что заняты продвижением бренда – сибирское современное искусство. Они не рвутся в столицу, они сами превращают свои города в мекки современного искусства. Одна из наиболее впечатляющих встреч произошла у нас в августе. Мы познакомились с омским художником Дамиром Муратовым.
Мастерская художника, как и его дом, расположены в частном секторе, который он называет «Беднотаун». Место вокруг – типичный промзоновский пейзаж. Серые улицы, старые дома. В общем, грусть и тоска. «Я называю это обещанием пейзажа», – говорит Дамир. Как только попадаешь в Беднотаун, то от ярких красок начинает слепить глаза. Здесь забором служат двери, раскрашенные в разные цвета. Инсталляцию «Забор имени Джима Моррисона» Дамир сделал в 2008 году вместе со своим сыном и художником Виктором Кулькиным. «Двери для него уже были в наличии, я их давно собирал и складировал в сарае, – говорит Дамир. – Честно говоря, даже не думал, что из них может получиться вот такой заборище. После того, как конструкция была готова, я ее раскрасил яркими цветами, так как моя мастерская находится в промзоне и окружающий ландшафт уныл и депрессивен».
Когда художника номинировали на премию «Сибиряк», то дали такую характеристику: «Он неутомимо продвигает на сибирском, общероссийском и мировом уровнях идеи нестандартного иронического взгляда на окружающую нас действительность».
В своем творчестве Дамир работает с образами из рекламы, массовой культуры и политики, поэтому его нередко называют сибирским поп-артистом и наследником соц-арта. Чебурашка с автоматом (CheBurashka, 2002 год) и Мао Цзэдун с ушами Микки Мауса (MickeyMao, 2004 год) яркие примеры его работы в этом направлении. Флаг Сибири, сделанный по образцу американского «Флага» поп-артиста Джаспера Джонса, стал «лицом» выставки «Соединенные Штаты Сибири» на выставке в Москве. Как рассказывает сам художник, в столице он впервые оказался еще в 2003 году на «АртМоскве», но после 2008 года наступил кризис и все коммуникации умерли. Сам Дамир рассматривает скорей с положительной стороны: так я засел у себя в Омске и просто начал что-то тихо делать, не ориентируясь уже ни на Москву, ни на Питер.
Но тихо работать не получается. Здесь в Беднотауне Дамира постоянно окружают друзья. «Не помню ни дня, чтобы здесь не было людей, – говорит его друг Андрей. – Тут всегда много народу!» «Тот и счастлив, у кого много друзей», – отвечает на это Дамир. Друзья и знакомые приезжают, чтобы пообщаться, отдохнуть и посмотреть на новые работы художника.
Каждая деталь в доме это часть какого-либо творческого замысла Дамира и имеет свое название и историю. Например, комнатка, в которой он нас поселил, это галерея «Кучум». При нас сделали «набережную Темзы», которая ведет к беседке и небольшому прудику-ванне.
Стены дома превращены в мозаику. «Это Гауди для бедных», – смеется Дамир. У каждой вещи своя история и о каждой Дамир может что-то рассказать. Вот садовый гномик, найден на помойке в Москве на улице такой-то, эти лампы куплены на индийском базаре, самурая мне подарил друг тогда-то и тогда-то…
mediaudar.net
Дамир Муратов | ГАЛЕРЕЯ 11.12
Нора. 2016Холст, масло. 60 х 80 см
1
Пар. 2016Холст, масло. 60 х 80 см
2
Whose Shoes? 2017Холст, акрил. 40 х 50 см
3
Спутник мгновенный. 2017Холст, акрил. Диаметр - 60 см
4
Дерево метл. 2017Холст, акрил. Диаметр - 60 см
5
Каким художником не надо быть. 2017Холст, акрил. 80 х 90 см
6
Военная тайна. 2017Холст, акрил. 60 х 40 см
7
Мой далекий сияющий друг. 2017Холст, акрил. 100 х 120 см
8
Осьминог. 2017Холст, акрил. 40 х 60 см
9
Выставочная. 2017Холст, масло. 60 х 80 см
10
Холст, масло. 2017Холст, акрил. 80 х 120 см
11
Вернись. 2017Холст, акрил. 80 х 50 см
12
Все идет по плану. 2017Холст, акрил. 100 х 80 см
13
Две ветки. 2017Холст, акрил. 80 х 120 см
14
Хор привидений. 2017Холст, акрил, бумажные пакеты. 120 х 150 см
15
Спалилась. 2017Бумага, акварель. 41 х 52 см
16
Искусство привидений. 2016Бумага, акварель. 52 х 41 см
17
Береза. 2016Бумага, акварель. 52 х 41 см
18
Не ждали. Из серии "Сделано на Плутоне". 2016Бумага, акварель, смешанная техника. 52 х 41 см
19
Всюду жизнь. Из серии "Сделано на Плутоне". 2016Бумага, акварель, смешанная техника. 52 х 41 см
20
11-12gallery.com
Тобольский парень — Сиб.фм
В Сибирском центре современного искусства открылась выставка «Личная история» омского коллекционера актуальной живописи Олега Усачёва — едва ли не главного в регионе проводника всех важных художественных веяний в провинцию. Внушительную часть экспозиции занимают работы его земляка Дамира Муратова — самого видного представителя сибирского поп-арта, автора революционного Che Burashka и неутомимого пересмешника. Корреспондент Сиб.фм вызвался раскусить творческий метод художника и расспросил его о пафосе созидания, невинности картин и прахе Баха.
Дамир, вот смотрите, как определяют ваш творческий метод критики: «Муратов играет на контрастах, жонглирует и сочетает несочетаемое — советские пионеры и кока-кола, торговые бренды и культовые символы, мексиканская этника и японские самураи, аниме и русский фольклор». Вы отдаёте себе отчёт, что на самом деле это вторично, пошло и давным-давно не актуально?
А меня актуальность вообще-то не интересует. Никак.
100 млн долларов стоила работа Дэмьена Хёрста «За любовь Господа» (платиновый череп, инкрустированный бриллиантами) в 2007 году
Зачем вы тогда работаете с главными поставщиками сиюминутных героев нашего времени — медиа и рекламой?
Всё совсем не так. Я живу в Омске. А какое там нафиг актуальное искусство? Оно подразумевает скорость — жизни, потребления, впечатлений. Скорость большого, шумного города.
Вы так рассуждаете, будто у вас даже в Омске аудитории нет.
По сути, только там и есть. Ну, не считая людей из фейсбука. Я же нигде особо не выставляюсь, в Москве последний раз в 2007 году что-то показывал, никакой бурной деятельностью не занимаюсь. Если сравнить с теми же «Синими носами», то я просто отдыхаю и нервно курю в тамбуре. К тому же «актуальное» и «неактуальное» — это такие условности, на которые мне по большому счёту плевать. Мне интересно настоящее искусство — от древнегреческой росписи до Дэмьена Хёрста.
В большинстве ваших известных работ такой широты взгляда не наблюдается. Почему?
С популярными картинами всегда так, они «задвигают» весь спектр художника. Понимаете, это вообще серьёзная проблема. Чтобы стать легитимным, художнику необходимо добиться каких-то успехов, сделать карьеру в столице, создать свою «визитную карточку». Это же всё такая чушь, согласитесь.
Что плохого в активном продвижении своего творчества? Вам же не стыдно за то, что вы сделали.
Ну вот если до 2007 года я ещё страдал какими-то иллюзиями на тему мировой славы, то сейчас мне это абсолютно неинтересно. Я не лукавлю и не кокетничаю, правда. Просто приходит отрезвление и понимание, что попытки интеграции в западный рынок — это всё-таки другой род занятий. Художник должен создавать картины, а не заниматься продюсированием своего таланта. Я такой, знаете, самурай, сам по себе обычно. И даже когда в Москве выставки проходили, не могу сказать, что кто-то меня продвигал или я навязывался галеристам.
А вам важно, где выставляться?
Желающих устроить мне выставку не так много, поэтому вопросом выбора я не мучаюсь и обычно рассматриваю все предложения. Естественно, это не значит, что я готов представить свои работы в туалете, но в принципе мне всё равно. Главное не где, а что увидит зритель.
Работы Муратова можно увидеть в галереях Омска, Иркутска, Красноярска, Новосибирска и Москвы
Поясню. Вам какой вариант ближе — когда из ваших картин делают принты на футболках или экспозиции в музеях?
Совсем не рефлексирую по этому поводу. Какая, в сущности, разница, картина-то одна и та же в каждом случае.
Разница принципиальная. Музей, будучи чётко очерченным пространством культуры, наделён особой аурой, отношением и ожиданием людей. В нём может находиться только то, что имеет художественную или историческую ценность. За футболкой такой эстетической аккредитации не закреплено.
Не думаю, что в наше время всё обстоит именно таким образом. Это версия каких-то экзальтированных искусствоведов. Майка — отличный носитель, почему нет.
Оба варианта, безусловно, свидетельствуют о признании. При этом выставка в Европе повышает ваш авторитет даже среди тех, кто вами не интересовался. В этом смысле показательна история с прахом Баха. После Второй мировой войны прах был перенесён в церковь Святого Фомы в Лейпциге — и с тех пор в глазах любого местного священнослужителя фигура композитора приобрела сакральное значение.
Я про это не знал, хотя это никак не мешало мне хорошо к нему относиться. Что касается успеха на Западе, то он интересен только тем, кто хочет конвертировать свою популярность в деньги. Передо мной такая задача не стоит.
И у вас, и у упомянутых вами «Синих носов» прослеживается тяготение к упрощению, если не сказать к профанации художественной практики как таковой. Вы, например, часть своих картин называете гэгами, а «носы» манифестируют «низкотехнологичное искусство» и «видео на коленке». Зачем вы намеренно девальвируете автора как творца и лишаете его пафоса созидания?
Давайте так. Я парень из Тобольска, во мне этого изначально не было. Потом перебрался в Омск, который, сами знаете, такой спальный район Новосибирска. Ну какой пафос? Я стараюсь просто ко всему относиться, чувства собственной важности у меня, как художника, нет.
Хорошо, но вы ведь и качество используемого материала намеренно занижаете — используете картон, какие-то железные листы, строительный мусор. Зачем?
У холста есть определённый коммерческий заряд, расчёт на прибыль. В нём самом заложена какая-никакая себестоимость.
Естественно, на подсознательном уровне возникает желание «отбить» продукт и — ещё лучше — выгодно продать.
Пафос как риторическая категория наряду с этосом и логосом был описан Аристотелем
Картон дает необходимое чувство свободы, ведь ты ему ничего не должен. Кроме того, у него есть память. Берёшь картонную коробку и видишь, из-под чего она, что в ней находилось, сколько ей примерно лет; понимаешь, что перед этим она была макулатурой, а до этого — бумагой, а ещё раньше — деревом. Сейчас использую стеклянные ёлочные игрушки, скотч, карты, кассеты, верёвки, пакеты — в общем, треш.
То есть вы предусмотрительно лишаете картину последующей капитализации, но все равно её продаете? А смысл?
Я не продаю картины, у меня их покупают. Это большая разница. Я же не несу свои картины в салоны, галереи и офисы. Ко мне приходят друзья, кому-то про меня рассказали и посоветовали конкретную вещь — так всё обычно происходит.
Просто использование «низкого» материала нисколько не гарантирует сохранение «невинности» произведения. Как показывает арт-практика второй половины 20-го века, товаром становились самые неприглядные и бесхозные вещи.
Вы меня поймать на чем-то хотите? Я не понимаю вашу мотивацию.
А я вашу.
Так у меня и нет никакой. У меня дома забор из старых дверей составлен, я его Doors назвал — в честь группы Джима Моррисона. И что, какая здесь мотивация? Банальная нехватка денег. Ни долгих мучительных раздумий, ни серьёзной умственной работы, ничего. На балконе потом стену облепил из накопившегося хлама — чашек, чайников, обоев, щёток, рухляди всякой. И стена стала красивее. Вот примерно так и устроена моя версия диалектики маргинального в искусстве. Надо использовать то, что лежит под ногами, а не пытаться заниматься хайтек-артом, не имея никаких материалов и инструментов.
В заборе из дверей действительно ничего особенного нет. Но как только вы назвали его Doors, вы тут же присвоили ему статус концептуального арт-объекта и дали повод считать, что, собственно, ради этого всё и затевалось.
Слушайте, а как я ещё должен был назвать забор из дверей, если не Doors? Понятно, что в какие-то работы я вкладываю серьёзную, личную экзистенцию и совершенно иначе их переживаю, но в данном случае всё, правда, совсем просто.
У вас часто прослеживается один и тот же способ номинации вне зависимости от темы — понятный любому старшекласснику каламбур. И непонятно, где вы что-то вкладываете, а где забор строите.
Искусство таким и должно быть — не элитарным, а доступным. Названий, построенных на созвучиях, много, но сейчас я стараюсь отходить от откровенно комичных ходов.
Следили за историей закрытия выставки «Родина» в Новосибирске? Как оцениваете случившееся?
Оцениваю как человек, живущий в 21-м, а не в 17-м веке, где, судя по всему, кто-то ещё продолжает жить. Как можно в чём-либо обвинять картину? Какой от неё вообще может быть ущерб? Какая-то чушь.
Оппоненты Гельмана указывают на оскорбление национальных и религиозных чувств.
Как «Родина» может оскорбить чувства истинно верующего человека? Что это за вера такая, если маленькая картинка заставила во всём усомниться? Если вы сходили на выставку и разочаровались в святых для вас вещах, то, вероятно, настоящей духовной практики вы не имели, а просто жили в иллюзиях и страхе. Хотя это вполне нормальная для нашей страны история. И не только среди обывателей, но и в «интеллигентных кругах». У меня поэтому, как правило, нет друзей из мира искусства. Наш брат скучен, невежественен, глуп и нелюбопытен. Он смотрится в зеркало собственной рефлексии и пытается хоть что-то понять. Зря тратит время, в общем-то. Как сказал Джон Зорн, искусство — не зеркало, а молот. И им надо бить, а не смотреть на него.
sib.fm
Дамир Муратов и Беднотаун: vasneverov
Никто не расскажет про чужой город так, как его гости. Тем более, про творческих людей этого города, тогда рассказ получается более объективным. Представляю рассказ Сергея:
Мне тут посчастливилось познакомится с очень хорошим человеком и талантливым художником, Дамиром Муратовым... будучи в Омске, друзья меня потащили с ним знакомится, именно потащили, потому что по их заверениям, находясь в Омске и не зайти в гости к Дамиру, просто преступление :)
Хозяин Беднотауна, а именно Беднотауном Дамир называет свой район на окраине Омска где он проживает в своем доме-мастерской, оказался гостеприимным человеком и приятным собеседником, даже оказалось, что у нас с ним есть общие знакомые :) во как, оказывается, земля-то круглая и маленькая!2. Этот забор, как мне сказали, называется The Doors, в память о Джимме Морисоне и его группе... насколько я успел понять, тут каждая деталь имеет свое название...
3. Вася Неверов vasneverov как бы приглашает в дом :)
4. этот дом, куда пригласил Вася, есть мастерская и первое что тут стоит, это новая работа Дамира, камод в его фирменном стиле, вообще это был старый комод, но он его отреставрировал и раскрасил в ручную...
5. Тут вообще много всего интересного, вот например картина где пиво ведет неравный бой с водкой :) и похоже побеждает!
6. Девчонки любуются и фоткают новую поделку Дамира... камод...
7. а может меня фоткают :)
8. пока мы там были, подтянулись еще гости... Дамир встречает их в оранжевых штанах, не то чтобы он специально сменил штаны на оранжевые :) просто он в них был сразу :)
9. Андрюха наливает чайку... на всех
10. Спящий Будда и охраняющие его племя зулусов...
11. стена дома украшена разбитыми черепками и скульптурками...
12. в беседке лезат всякие корешки, это будущие щедевры... что в них разглядит Дамир одному ему и известно.
13. а эта дверь в жилое помещение... и обрывки наверное самой известной работы Дамира... CHE BURASHKA
14. вот так в оригинале смотрится картина CHE BURASHKA, вы наверняка видели этого ушастого партизана на майках и в интернете... и он защищает Соединенные Штаты Сибири :)это еще одна знаменитая картина художника, флаг сибири... юмор такой, че поделать :)
15. Кухня и столовая Дамира, дальше личное пространство и мы туда не пойдем, вкрнее я пойду, но вам не покажу :) кстати, лампа сделана из огнетушителя... заметили?
16. новая работа Дамира, вышитый люминисцентный коврик... Девчонки, Катя и две Валерии не удержались и как давай постить коврик в инстаграмм :)
17. уже перед уходом, Дамир показал мне секретную комнату :) подпольный магазинчик для друзей...
Дамир очень крутой, как и его Беднотаун... вот так и никак иначе!!!
не переключайтесь, будет интересно... и давайте дружить жжурналами :)vasneverov.livejournal.com
Хиппи-энд Беднотауна. Дамир Муратов :: Arterritory.com
17/06/2014Беседовал Сергей Тимофеев
Материал создан при поддержке ABLV Charitable Foundation
«В последнее время правда какая-то круглая. Можно и оттуда смотреть, и отсюда», – говорит Дамир Муратов, когда диктофон уже выключен и мы поднимаемся из-за столика кафе на Ратушной площади – в двух шагах от муниципального зала «Рижское художественное пространство». Именно в его внушительном подземном помещении кураторы Иева Калниня и Вячеслав Мизин разместили большую, интересную и разношёрстную выставку «На волне. Современное искусство Латвии и Сибири». Сама Иева Калниня считает, что это экспозиция «репортажного искусства», т.е. откликающегося на какие-то важные актуальности, не обязательно лежащие на поверхности, но тем не менее. Сибирская часть экспозиции в общем-то не раз уже экспонировалась, но в России. И там она шла под заголовком «Соединённые Штаты Сибири». Картину с тем же названием, своеобразный оммаж Джасперу Джонсу, весёлую, зелёную, еловую и оптимистичную, придумал художник из Омска Дамир Муратов. На моём холодильнике теперь красуется и подаренная им картинка-магнит – кубинский флаг с огромной снежинкой и надписью «Siberia. The Island of Freedom».
Дамир родился в 1967 году, учился, окончил, рисовал. Но, пожалуй, серьёзная, попавшая в зону внимания арт-критики и медиа часть его художественной биографии начинается с не слишком серьёзного, хотя и насупленного и впечатляющего CHEburashki, работы 2002 года, после которой он стал известен не только в художественном сообществе, но и на широких просторах социальных сетей. Решительный, в берете с красной звездой и с революционным ружьём наперевес, его герой – дважды правдоискатель и образ, украсивший многие и многие «аватарки». За ним последовали Mikki MAO, CHEkhov и другие.
Параллельно возникла тема Беднотауна – района Омска, где живёт и работает Дамир Муратов. «Это просто место, где я живу: небольшая улица, на которой стоит мой дом, частный сектор со своей экосистемой, алкашами и синяками. У меня здесь бывают все: сантехник Витя может зайти десятку попросить и какое-нибудь лицо из Москвы приехать. Настоящее есть во всех слоях, и у каждого свой Беднотаун» , – объяснял Дамир в одном из своих интервью. Флаг Беднотауна составлен из брендовых пакетов магазинов, нацепленных один на другой, полускомканных, явно подобранных на свалке. И этот принцип – своеобразного arte povera, бедного искусства, использующего как свой стройматериал всякий треш и китч, Дамиру, кажется, вполне близок. Так же как экспрессивность Пикассо или медитативность дзенских притч. Он возводит свой дом из всего, и всё становится каким-то домашним, не пафосным, личным, «здесь и сейчас». И поэтому с ним как-то почти сразу переходишь на «ты» и говоришь так обо всём на свете.
Дамир Муратов. НЕфть-ДАфть. 2008
Ты вообще родом из Тобольска, но живёшь в Омске…Это называется – я житель двух столиц. Знаешь, как самурай, который переехал из Киото в Токио. Тобольск до революции считался столицей Сибири, а Омск был в своё время провозглашен столицей адмиралом Колчаком. И получается, что я житель двух столиц… А я думал, откуда у меня эти все понты?! (Оба смеются.) Этот снобизм непонятный... А это вот откуда, как выясняется.
А Омск ощущает себя по-прежнему столицей?Нет, сейчас это Новосибирск, так негласно. Он и побольше, хотя Омск тоже город-миллионник. Ну, Омск такой… странный город, скажу честно. Такая геопатогенная зона. Она и рождает таких странных персонажей. Типа: Егор Летов, поэт Аркадий Кутилов, Леонид Мартынов. Вообще я стал как-то более терпеливо к этому месту относиться. Благодаря тем же социальным сетям. Где родился – там сгодился.
А как город выглядит?Река Иртыш делит его пополам. Левый берег и правый берег. Больше ничего не могу сказать.
Архитектура советская?Да, но в центре осталась ещё та, дореволюционная. В принципе, Омск ведь начинали строить примерно в то же время, когда и Петербург. У нас разница с ним лет в 14. И какие-то куски очень его напоминают. А в общем… как Ортега-и-Гассет сказал – «обещание пейзажа». Вот и Омск – это обещание пейзажа.
Он стоит в степи. У каждого города большого есть своя точка масштабирования, а поскольку в Омске никаких высотных точек нет, чтобы с горы посмотреть или ещё откуда-то, ты всё время натыкаешься на дома. Тебе сложно представить свой масштаб. От этого, может, заниженная самоидентификация у омичей. Омич – это уже такой реальный мем, я считаю. Вот недавно я прочитал – в Омске задержали партию бракованных презервативов в количестве 11 тысяч штук. Вот как это? Что такое – бракованные презервативы? Постоянно какие-то перлы здесь возникают.
Я даже какие-то стишки написал: «Приезжай к нам умирать». Умирать не для того, чтоб просто сгинуть, а чтобы – ши-у… (мягко насвистывает). Точка реинкарнации. Странный город, да, но это как у Бродского – либо сплетни, либо метафизика. Вот я сейчас выбрал метафизику. Ландшафт – он сам тебя начинает настраивать на какое-то психоделическое отношение к жизни. Воспринимаешь уже не просто как некую данность или обречённость, а… вот город, чего уж там, живи!
Дамир Муратов. Голова быка. 2010
Тогда, наверное, становится важно, что для тебя всё существующее искусство – это и есть твой окружающий пейзаж, как ты говорил в одном интервью. Потому что местный пейзаж……Он такой подвыгоревший слегка. Омск же в России – второй после Краснодара город по количеству солнечных дней. 300 дней в году солнце. Толку от этого мало, конечно. У нас киви не растут с бананами. Тем не менее, солнца много.
А вообще ты сам волен выбирать свой проход, тоннель. И потом уже идёшь по этому тоннелю. Я дома как-то ехал ночью по частному сектору и слышал, как дышат дома. Кто-то похрапывает, кто-то как младенец спит. Ночью надо прислушиваться к городу.
И мне сложно сказать, любовь это или не любовь, я уже не мыслю такими категориями. Мне интересно каждый раз открывать что-то новое. И я не как краевед веду себя, просто чуть-чуть потоньше, чуть-чуть поглубже.
Но ты ведь не рисуешь дома?Может, когда-нибудь и буду. Я для себя выделил этот райончик, где я живу, это Беднотаун. Там базы какие-то находятся, какие-то железнодорожные пути, промзона в общем. А я живу там в частном секторе, где одни пенсионеры.
Беднотаун – это и название твоего блога, и реальное место?Это я его так назвал, да. Вообще это в принципе просто мой участок. И уже все к этому привыкли.
Но тебя, кажется, как визуальные объекты, с которыми стоит работать, привлекают скорее поп-культурные образы и персонажи.Но иначе как? Мир же к нам заходит. Но он заходит пока в виде товаров. Вряд ли он зайдёт к нам в виде культурных ценностей каких-то мощных. А эти товары – это всё равно проявление чьего-то дизайна, чьей-то мысли. Некая форма. Она заходит в виде китайских игрушек или ещё какой-то глобалистской фигни. Сначала ты этому сопротивляешься, а потом понимаешь – это же картина Ерошенко «Всюду жизнь». Поэтому ты начинаешь воспринимать эту «всюду жизнь» вполне нормально. Можно, конечно, к этому относиться с презрением. Говорить – я достоин большего, достоин жить в Париже или Марселе. Но презрение – оно разрушает. А надо бы – побольше любить.
И тем не менее этот твой визуальный образ – флаг Соединённых Штатов Сибири – знает уже, наверное, пол-России, если не полмира.
Я называю это – трансляция смыслов. Пусть таких маленьких, частных. Причём я сразу включаю процесс утилизации. Вот «Подсолнухи» Ван Гога – сколько времени прошло, пока их начали печатать на тарелках? Я стараюсь ускорить процесс. Картина написана, я её сразу пытаюсь перевести в какие-то сувенирчики и так далее. Я не парюсь на эту тему. Мне нравится это делать. Не каждый же готов купить картину. Может взять майку, например.
Дамир Муратов. Искусство. Не влезай! Убьёт! 2007
Т.е. для тебя важна не картина как конкретная вещь в одном экземпляре, а образ?Да, мне важен образ, мне важно, чтобы он шёл дальше, где-то там появлялся…
Как вирус…Как вирус, ага. Я долго задумывался, например, над такой культурой, как хип-хоп. Как получилось, что ребята из Южного Бронкса в течение какого-то небольшого промежутка времени смогли завоевать весь мир. Сейчас, наверное, только ленивый не поёт хип-хоп. Просто они сумели придумать универсальный ритм. Или, скажем, реггей из какого-то криминального Тренчтауна. Тоже универсальный ритм. И мне интересно это как…
Универсальный образ…Универсальный образ, да. Или там Ману Чао. Не сказать, что это какая-то пронзительная поэзия. Но тем не менее на его универсальный ритм люди реагируют. Вот это любопытный для меня механизм. Но я не собираюсь покорять или затыкать весь мир флажками, это эксперимент скорее.
Создание универсального образа – это явно непростая штука. Тут есть какая-то своя методология?Вряд ли. Здесь всё на ощупь, на ощущениях строится. Эмоциональность – это другое, все эти wow и wow-wow! А ощущения – ты понимаешь, что это надо сделать, а вот это –не стоит. Бритва Оккама – зачем приумножать сущности без всякой на то необходимости? Здесь надо тонко чувствовать: это можно приумножить, а это вот там – пусть оно лучше как есть лежит.
Дамир Муратов. Купальщицы и космонавт. 2007
Сама идея Соединённых Штатов Сибири… Воспринимает ли её кто-то серьёзно?И я очень удивляюсь этому. Но в Омске, кстати, ко мне люди вполне адекватно относятся. Никто мне слова плохого сказал, все только радуются. Это тоже какой-то теггинг территории, вот ты тегируешь и говоришь: «Вот это моё. Это может быть и ваше вдобавок ко всему».
Мы же сейчас живём вообще на стыке тектонических плит. ХХ век со своими ценностями и определёнными штампами потихоньку так, плавно, начинает всё-таки уходить. Мы понимаем, что это уже ХХI век с гаджетами, айфонами, интернетом и т.п. И ты либо там сидишь, в 90-х, как этот мальчик из рассказа Леонида Пантелеева, который дал честное слово и вот ждёт, пока его отпустят. Либо ты начинаешь двигаться и воспринимаешь ХХI век во всём его великолепии, во всей его скорости. Нужно только немножко поджаться. Сжать всё до уровня знака. Иначе, если тащить весь свой скарб, где-нибудь застрянешь.
Дамир Муратов. Флаг. 2011
Ну а что кроме технологий появляется нового?Мне кажется, ничего. Человек же так устроен, что у него всё зиждется на трёх китах – поесть, поспать и самовоспроизводство. Пока это никто не отменял. Люди по-прежнему сидят в кафе, по-прежнему спят и по-прежнему занимаются любовью. И всё остальное будет уже крутиться вокруг этих вот трёх точек.
Ландшафт окружающий будет меняться, а человек по своей сути – вряд ли изменится. Но это моя точка зрения, что и как точно будет, я не скажу, я же не футуролог, но «Футураму» я смотрю. (Смеётся.)
Но что я точно не делаю – я не ностальгирую, в том числе – по советскому прошлому. У меня от песни «Мечты сбываются и не сбываются» слёзы не текут. Было да и было. Впереди ещё столько непознанного и неоткрытого, что глупо посвящать своё свободное время каким-то вещам ностальгическим.
Дамир Муратов. Из серии «Если бы они жили в Сибири»
А твои картины с поп-звёздами в деревнях и на полях. Это ведь реинкарнация старого советского мифа – о том, как «Битлз» на Красной площади пели и т.п.
Знаешь, тут я вспомнил своего отца, как он приходил со смены, с завода, включал телек, а там идёт какой-нибудь «Сопот-82» и Карел Готт выступает. И отец говорил: «Вот бы его к нам в наш перемоточный цех. Я бы посмотрел, как бы он там выплясывал». Это не потому, что есть какая-то ностальгия по совку, я просто реализовал папины мечты, закинул туда этих поп-звёзд. Я к этим вещам серьёзно не отношусь. Я вообще ни к чему стараюсь серьёзно не относиться. Надо каждое утро просыпаться с мыслью о том, как смешон ты был вчера. По крайней мере, мне так больше нравится, иначе можно заморочиться и чувство собственной важности может разорвать тебя к ядрёной фене.
Но всё-таки для тебя есть какие-то вещи важные?Важные? Ну, воздух, конечно. Это последний наркотик, от которого мы отказываемся.
Мне, кстати, сказали, что ты не пьёшь. И никогда не пил?Ну, почему – как и все художники. Просто надоело. Все эти пьянки начинают напоминать чёрно-белое кино. У нас в армии, когда не привозили новый фильм, запускали «Ленин в Польше», он просто в клубе был всегда. И вот приходишь: «Что сегодня будет?» «Ленин в Польше». И вот это такой же постоянный «ленин в польше».
Но, кажется, многим нужен какой-то допинг. А тебе?Жизнь же тоже – мощнейший допинг. Мир ведь, он прекрасный, какой бы он ни был иногда хамский, недружелюбный, но тем не менее. Искусство – это всё равно попытка остановки этого мира. Если ты относишься к этому миру не на уровне сплетни, а на уровне метафизики… Я потом скажу тебе свой допинг. (Оба смеются.)
Мир, в котором существуют «Соединённые Штаты Сибири» – это какой-то идеальный мир?Это скорее всего попытка взять лучшее, какие-то свои квинтэссенции. Понятно, что это игра своего рода. Но тем не менее я уважаю те страны, которые смогли как-то реализовать себя, проявиться. Это потом мы узнаём, что они проявили себя за счёт других.
А мой мир, он существует по принципу Верхней тундры и Нижней тундры. Есть пространство духов и есть пространство фетишей, брендов и прочего. И я как-то стараюсь это не соединять. У меня был цикл «Сибирская психоделика», потому что у нас без психоделики нельзя. Причём эта тема подогревается музыкой тех хороших психоделических команд, которые когда-то существовали. Вообще главное, чтобы были входящие потоки – через кино, через музыку, через книги. Тогда твой волчок, твоя юла начинает крутиться. А если входящих потоков не будет, она будет периодически падать – на бок заваливаться.
Уголок в доме художника в Омске. Фото: rodinkanakarte.ru
Мне очень понравилось название твоего цикла «Всё засыплет хвоей наших кедров»…Не хотелось бы демонизировать Сибирь, но ведь и Ай Вэйвэй всё засыпал семечками. Этот цикл, 10 картин, был первой попыткой как-то осмыслить себя в этом пространстве – почему я здесь, зачем я здесь. И я пошёл по этому пути. Сначала этот цикл, потом «Омский сувенир», кандалы такие…
Это кто-то хорошо сказал, что провинция настолько боится отстать от столицы, что иногда её опережает.
Можно ли уже говорить о каком-то особом направлении сибирского искусства?Это всё именно сейчас формируется. Всё ещё в зачатке.
Пока это больше миф, чем реальность?Миф? Мы же рождены, чтоб Кафку сделать былью (смеётся). Это всё происходит на каких-то уровнях. Есть же московский концептуализм, почему бы не появиться сибирским ироничным концептуалистам? Как это хорошо сформулировал Саша Шабуров…
Вот ты говорил про входящие потоки. А какие фильмы ты смотришь?Я на документальные сейчас подсел. Особенно про культуру 60–70-х. Мне кажется, это вообще золотое время было, они на 50 лет выгребли плодородный слой культуры, конкретно, начисто. Нынешнему поколению очень сложно – ты всё время залезаешь туда, где они уже потоптались. В 80-е годы всё закончилось, народился новый определённый класс, который тоже захотел своих развлечений. Тогда появилось и диско, и прочая эстрада. Сериалы я не смотрю, серии 3–4 и как-то потом не досматриваю до конца. В кинотеатрах бываю редко. А вообще мне нравится Рауль Руис и Алехандро Ходоровски: чилийцев уважаю. Они там на краю землю умудряются делать какое-то очень странное кино.
Вообще интересно, когда – вроде всё сказано, а кто-то вытаскивает на поверхность новые отношения человека со средой. Особенно сейчас, потому что мы выходим на какой-то совсем другой рубеж. Вспомни – 100 лет назад в принципе происходило то же самое. Каждый день что-то добавляется новое. Каждый день британские учёные что-то новое открывают. (Оба смеются.)
В этом глобальном-глобальном-глобальном мире точки локальности приобретают какой-то особый смысл.Это неизбежно. Ты с одной стороны радуешься, что в твой город заходит какой-нибудь Макдональдс, с другой стороны, ты же понимаешь, что мамины пирожки лучше. С одной стороны понимаешь – вау, я сейчас как все! С другой стороны, не хочется быть как все. И тут надо какой-то выбор для себя делать.
А почему про сибирских художников слышно больше, чем, скажем, про краснодарских?Видимо, они ещё не собирались вместе, не решали, что им делать с краснодарской интеллектуальной мыслью. Хотя там у них есть группа Recycle, например.
Знаешь, я здесь случайно прочитал интервью Дмитрия Бавильского с Еленой Мельниковой-Григорьевой, семиотиком из Тарту, и он тоже задал ей вопрос, что делать-то, когда всё кругом на самоповторе идёт, какой выход? И она ему ответила: «Жизнетворчество». И мне это понравилось. Ты пытаешься из свой жизни, из отведённого тебе века, сделать книгу там или фильм. Это же твоя личная эволюция духа.
А какой достаточно яркий эпизод своего жизнетворчества ты бы мог рассказать?Да то, что я здесь, в Риге – это уже яркий эпизод! (Смеётся.) В последний раз я за границей был в 92 году. Потом воспитывал детей, красил какие-то картинки. Теперь вот приехал.
Дамир Муратов. CHEburashka. 2002
И как тебе здесь?Мне здесь хорошо. Да мне везде хорошо на самом деле. Я просто люблю ходить по городу. Здесь безопасность какая-то присутствует. Здесь люди побороли какие-то свои страхи. Люди живут. Наслаждаются жизнью. Мамы коляски с детьми катают, велосипедисты ездят.
А у нас в жизни всё-таки много энергии уходит на тепло, на поддержание тепла. Это немаловажный фактор. Тебе всё время надо готовить сани летом, особенно если живёшь в частном секторе. Зимы бывают суровые. Особо не набегаешься. Поэтому мы всё время устраиваем свой личный пейзаж у себя в квартире… Здесь ты в любой момент можешь смотаться в Таллин, или Вильнюс, или хоть до Парижа… А если вот Омск взять, то у нас в радиусе 700 км нет крупных городов. Потом – Тюмень и Новосибирск.
Но, несмотря на всю эту суровую обстановку, сибирское искусство – вовсе не мрачное, в чём отчасти и есть, наверное, секрет его популярности.Оно жизнерадостное. У нас же в Сибири не было войн. Плотность населения поменьше. Понятие воли у нас там реально ощутимо. Ты выходишь из города и всё – тайга налево, тайга направо. Да и кто там всегда делал культурную погоду – декабристы и сосланные по политическим статьям. Я вот в Тобольск ездил отца проведать и пошли мы в тюремный замок, равелин настоящий. И там камеры, и камера какого-то польского революционера XIX века. И написано – вот столько-то он шёл по этапу, потом попал в Тобольск, с него сняли кандалы, и за неделю в его камере побывали все местные «сливки общества», начиная от губернатора и заканчивая какими-то локальными интеллигентами – потому что интересно. Человек ведь аж оттуда приехал!
И я думаю, что эти ссыльные изначально и занимались там просвещением, открывали школы и т.д.
То, что ты рассказываешь, реально напоминает какой-то далёкий американский штат…Да, есть что-то общее, я же говорю. Есть огромная колония, в которую либо бежали, либо ссылали. Это потом, при Советском Союзе, как-то уже начали конкретно заселять пространство. Да и то… Я, например, не знаю, что творится в Хабаровске. Или в Чите. До Иркутска примерно знаю – а дальше тоже terra incognita. Я туда ещё не залезал.
Дамир Муратов в Риге за 2 дня до открытия выставки. Фото: Сергей Тимофеев
Ещё об искусстве из Сибири:14/06/2013 - Взять и уе**ть. Статья Анны Матвеевой о выставке «Соединённые штаты Сибири» в Петербурге 04/12/2013 - Прибивать или не прибивать? Разговор с Вячеславом Мизиным, участником сибирской арт-группы «Синие носы»
www.arterritory.com
Дамир Муратов: "Делай арт и бросай его в воду"
Марат Гельман как-то назвал Дамира Муратова «человеком-достопримечательностью». И трудно с этим не согласиться. Автор знаменитых работ Che Burashka, United states of Siberia, Беднотауна в Омске, создатель собственной сибирской мифологии, участник Триеннале современного искусства в "Гараже"… Дамир Муратов, пожалуй, один из самых ярких и оригинальных представителей российского современного искусства. Осенью 2017 года в 11.12 GALLERY открывается его персональная выставка «Искусство привидений», в котором он исследует творчество советских художников-оформителей и показывает, что оно было незаслуженно забыто.
О том, как пришло это название, об участии в театральных постановках, сибирском искусстве, планах на будущее и многом другом Дамир рассказал в своем интервью.
Дамир Муратов. Родился в 1967 г. в Тобольске Тюменской области. В 1998 г. окончил художественно-графический факультет Омского государственного педагогического университета им. А.М. Горького.
Ваш новый проект называется «Искусство привидений». Откуда пришло это название?
Во времена Советского Союза был класс художников-оформителей, настоящих профессионалов. На каждом предприятии такие были, а сейчас все заменили компьютерные программы. Художников-оформителей «победили» машины. И этот класс вымер, как вымерли когда-то рыцари, благодаря появлению огнестрельного оружия. Оформители были такими универсалами, которые делали все. Но то, что они делали осталось главным образом внутри людей моего поколения. Их творчество сохранилось как некие фантомы. Отсюда и «искусство приведений». И я пытаюсь «выскребсти» с той эпохи что-то. Это своего рода посвящение, оммаж.
Ведь часто так бывает, что внезапно «вылезают» люди, которые многое определили в своей области. Как, например, произошло с певцом Ником Дрейком, который в 70-х годах прошлого века пел под гитару, записывал альбомы, а его даже не критиковали, не замечали. Он от депрессии и умер, а через 30 лет вдруг его музыка стала популярной, одно произведение даже использовали в рекламе Volkswagen. Люди поняли, как круто было то, что он делал и какой талантливый был парень. Если я не ошибаюсь, через 30 лет продалось столько его пластинок, сколько не продалось при жизни.
Таким образом, параллельные истории могут возникнуть из прошлого в любой момент и многое определить в настоящем.
Что значит ваше утверждение, что "европейское искусство от избыточности, а сибирское - от недостаточности"?
В Европе плотность населения гораздо больше. Мы, когда ехали из Дрездена в Прагу 2,5 часа на поезде, практически не видели лесных массивов, все время населенные пункты. Такое количество людей - другой принцип действия, работает сопротивление.
У нас же совершенно иначе - в Сибири живет всего 15 млн, ближайший город-миллионщик Новосибирск – 700 км, Тюмень – тоже 700 км.
Чему нам сопротивляться, с кем конкурировать? Холод, безденежье, информационный вакуум, несмотря на Интернет. По сути искусство здесь является некой живой попыткой преодолеть этот вечный вакуум, заполнить великую сибирскую пустоту. Советский Союз, конечно, заполняли по мере своих сил, но не успели. Поэтому я очень уважаю художников–граффитистов, они заполняют пустоту.
Почему появляется "новый тип художника"? Кто он такой?
Я вижу, что появляются молодые ребята, не могу их пока охарактеризовать, но понимаю, что они совсем другие, выросшие без наших советских гештальдов. Абсолютно другая формация, другая мотивация. Художники отражают свое время, а время сейчас какое? Все меняется так же стремительно, как курс доллара. Мы все время находимся в шумовом, световом, поточном пространстве. Раньше все было стабильно и предсказуемо, сейчас - наоборот. Отсюда – новый тип художников.
Основной вопрос, что рисовать-то будем. У нас 100 лет назад Малевич сказал: будем рисовать квадратики и треугольнички, и мы жили под этой суперидеей, он же был настоящим демиургом, убедил весь мир принять его модель, пожить лет 100 с этим. Удобно же?
А какой будет следующий этап? Что дальше придумают художники?
Не знаю, я не футурист. Пусть Борис Гройс делает прогнозы, они у него часто сбываются. Он как-то писал, что художник будет похож на циркового актера: раз пожоглировал, на одном колесе покрутился, денег ему дали и он уехал. Оно ж так и происходит: художника пригласили в один город, он приехал, получил разовый гонорар, выставился и поехал в другой.
Взять, например, музыку. В 19 веке где мы могли слышать музыку? У шарманщиков на улице, в лучшем случае, была дудочка, а за «настоящей» музыкой надо было идти в Венскую оперу. Она была откровением. Тоже самое и с живописью. Когда человек умел хорошо изображать то, что видел, это было чудом, и очень ограниченный круг людей имел доступ к произведениям искусства. А сейчас картины тиражируются повсюду, очень доступны. И людям трудно понять, что произведение искусства, а что трюки.
В Черногории мы общались с художником Никитой Алексеевым. Он тогда сказал, что от картинки мы все равно никуда не денемся. Ведь зрение нам никто не запрещал, 90% информации мы получаем зрительный путем. Глаза – это маленькие рты, они хотят пищи. Согласитесь, что человек, живущий в спальном районе и живущий в красивом историческом центре, - два совсем разных человека. Так же и со звуком. Мы питаемся через наши отверстия – ушами, глазами, ртом.
Мое мнение, что такое искусство будущего – это Google, за то, чтобы наша Земля, наши города были красивы с Google Map, чтобы Земля наша была похожа на яйцо Фаберже. Это красиво, правда? Я воспринимаю мир как улыбку Бога, а не как сопротивление непонятно чему.
Поэтому я за Google-архитектуру, это будет круто по-настоящему.
Вы периодически принимайте участие в оформлении театральных спектаклей. Расскажите немного об этой стороне вашего творчества.
Ковент-Гарден, потом…шучу [смеется].
Вообще, я не театральный художник. Когда зовут, я делаю. В основном, это детские спектакли. Готовил костюмы и декорации к «Винни-Пуху», «Путешествию Нильса с дикими гусями». Затем, удивительный спектакль «Манюня», это постановка романа замечательной писательницы Наринэ Абгарян, трогательная история о детстве девочки. Что-то в духе Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом». Маленький городок в Армении, первая любовь, первое разочарование…очень хорошая книга.
Для взрослых была красивая постановка пьесы французского драматурга Пьера Нотта «Две дамочки в сторону Севера». В европейской мифологии Север – это смерть. И вот две уже немолодые бабульки пытаются выполнить волю мамы, везут ее прах на могилу отца и вспоминают свою жизнь. С одной стороны, печальная ситуация, но все здесь наполнено комизмом. Такая тонкая французская трагикомедия!
Вообще, для меня участие в театральных постановках – это способ постичь новое. В театре я полностью выкладываюсь, но живопись мне ближе.
В каких музейных проектах вы участвовали в последнее время? В качестве кого?
Сейчас участвую в проекте «12 стульев из дворца…» в Государственном областном Музее имени Врубеля в качестве художника-оформителя. Этот проект стал победителем XIII конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире» Благотворительного фонда Владимира Потанина и получил грант. Мое личное мнение, что гранты сильно ограничивают, все равно ты нанятый и вынужден подчиняться, но здесь экспертом был Саша Шабуров из «Синих носов», и я решил поучаствовать.
Мне хотелось бы сделать Центуриеннале. То, что проходит раз в 100 лет! Идея сумасшедшая, но, по-моему, чем абсурднее, тем она реализуемее. Будьте реалистами, требуйте невозможного! Вот, например, у нас была идея сделать в Омске метро. В результате у нас одна станция метро. Чем абсурднее, тем лучше и веселее.
Не могли бы вы рассказать о планах на будущее?
Я планы никогда не строю - у меня есть идеи и я двигаюсь в направлении их реализации. А планы – они сами собой складываются.
Вот в 11.12 GALLERY должна быть выставка «Искусство привидений». Так же зовут в санкт-петербургскую галерею «Свиное рыло». Это своего рода график, а не планы.
Верите ли вы в современного гениального, но никому неизвестного художника-затворника.
Конечно, почему нет, все возможно в этом мире. Недавно слушал лекцию профессора Пятигорского и он рассказал притчу про Будду: когда его ученики пришли на лекцию, все, кроме одного. Будда спросил: а где он? Ему ответили: наверно, он сам стал Буддой. И Будда сказал: все возможно! Так же и здесь: все возможно!
Есть гениальнейший Игорь Чубаров. Он живет отшельником. В Омской области у нас есть город Тара, как имя индийской богини. Там живет молодой художник Денис Русаков, талантливейший парень. У него совсем другой взгляд! Его интересует то, что происходит здесь и сейчас.
Вообще, по-моему, молодые художники пытаются ухватиться за настоящий момент, запечатлеть здесь и сейчас, ведь завтра этого не будет. Делают наброски, выкладывают в сеть. Здорово! У нас в Союзе был упорядоченный вектор бытия, а сейчас все по-другому, и молодые художники это чувствуют и передают.
Расскажите немного о галерее 11.12. Дружите ли с кем-то из художников? Может быть, творчество кого-то вам ближе, и вы его особенно цените.
Дружу с Васей Слоновым, Ринатом Волигамси уже много лет. Мы же все почти одногодки. Периодически ездим к друг другу в гости.
Вообще, у Саши Шарова подобрался хороший круг - отличные ребята. Я считаю, художник художнику – брат. Нужно уже выходить из риторики превосходства.
А вообще какие художники вам близки?
Мне все нравятся. Единственное не нравится, когда современный художник в соцсятях начинает о чем-то рассуждать, да и то ладно, мы же в свободной стране.
Если говорить конкретнее, это Павел Пепперштейн. Я, вообще, люблю психоделиков. Еще мне нравится красноярский художник Виктор Сачивко. Такой гений земли сибирской. Известный персонаж, который идет своим путем, очень рефлексирующий, как истинно русский интеллигент. Наверно, это свойство всей русской интеллигенции. Еще из русских художников я люблю Константина Звездочетова, Константина Батынкова и Николая Копейкина. А из западных Хокни нравится очень! Вообще, британские художники молодцы, в них есть что-то одновременно хулиганское и изящное. Они словно скользят.
Что за принцип "Делай арт и бросай его в воду"?
Это я перефразировал тибетскую мудрость «Делай добро и бросай его в воду». Сделал, да и пошел, что кричать об этом? Как японские поэты – написал стихи, уходи в другой город, меняй имя, что ты здесь глаза морозишь! Ну, и конечно, твори, не ожидая вознаграждения. А оно рано или поздно все равно будет, ты же отдал энергию.
Вы живете и творите в Омске. Поделитесь, что происходит в местной культурной среде.
Если брать тезис «преодоление», о котором мы говорили ранее, омская культурная тусовка пытается что-то преодолеть. Один мой друг издает журнал «Прыщ», где печататься может любой, присылает стихи издателю и попадает в номер. Вышло уже штук 10. Есть еще галерея «Левая нога», где выставляются все неформальные художники. Нам, по сути, нужно место, где мы могли бы встретиться и пообщаться. Кстати инициатором создания журнала и владельцем галереи является Дмитрий Вирже.
Я заметил, что здесь ощущается энергия конца 80-х. Люди стали больше ездить и общаться. Ко мне приезжают и останавливаются молодые художники из других городов. Люди стали больше общаться «в реале». Если, опять же, взять Европу, там реальность уже сделана, а здесь – наоборот.
Конечно, и у меня был когнитивный диссонанс, когда хотелось уехать и жить в другом городе, а потом пришло понимание, что ты живешь с народом, ты часть его, возникает ощущение – все нормально, где родился, там и сгодился. Мне здесь комфортно. А так, хотел бы жить в Чили – стране магов, на краю света, где можно увидеть китов, на которых Земля наша стоит.
Откуда в России берутся таланты?
Я отвечу цитатой Льва Гумелева: «В России гении рождаются чаще всего в провинции и на помойках». Помните Ломоносова, который мальчишкой пошел за рыбным обозом и что из этого вышло. Пусть — это легенда, но какая убедительная! А вообще, нашу культуру делают чужие, потому, что свое не ценим, не умеем ценить.
Сейчас мы живем в интересное время, когда все доступно, любая информация, легко узнать, как живет та или иная звезда. От этого исчезает тайна. Избранность сейчас довольна спорная. Кто-то может оказаться в нужном месте и стать знаменитым. Актеров когда-то на кладбище не хоронили, а сейчас – миллионные гонорары. Хорошо сказал об этом писатель и философ Александр Секацкий из Санкт-Петербурга: «Сейчас начинается власть скоморохов и паяцев». Под скоморохами он понимает всех тех, кто выступает на сцене или трибуне и владеет вниманием зрителя. Раньше каста воинов определяла экономическую и культурную политику, а сейчас уже нет. Мировой скандал может произойти из-за журналистов. – специалистов слова. Миром правит шоу. Все сегодняшние политики – как будто в роли на будущий сериал. Вообще, весь мир – сериал. Мы сидим, смотрим, переживаем, негодуем, сочувствуем, пишем в facebook... И это все чаще о событиях, которые к нам могут иметь весьма опосредованное отношение. Получается, что все мы – участники сериала.
artuzel.com
«Сам себе субкультура» в разделе «Искусство»
Художник из Омска Дамир Муратов рассказал Наталье Серковой о сибирском разломе, присоединении искусством новых территорий, реинкарнации и апогее свободы.
«Тесла», 2008 г.
«Кубинец», 2009 г.
Дамир Муратов — известный сибирский художник. С 1984-го живет в Омске. В 1998-м году окончил ХГФ Государственного Педагогического университета. Ученик Л.П.Елфимова и М.И.Слободина. Участвует в выставках с 1988-го года, а в 1995-м организовал галерею «Кучумъ».Муратов создает живописные работы, графику, инсталляции и арт-объекты, а также занимается декорированием. Широкую известность в России ему принесла работа Che Burashka и серия образов «мировых революционеров», которые восторженно приняли в столице. Работы художника находятся в музейных и частных собраниях в Москве, Омске, Новосибирске, Новокузнецке, Сургуте и других городах.
Привет, Дамир. Расскажи о себе, пожалуйста, в двух словах.
Я родился в Тобольске в 1967-м году, там же закончил худграф, а потом стал вольным художником.
Вот так сразу?
Да, мыслей пойти куда-то работать никогда не было. Трудности были, я и сейчас не могу сказать, что у меня получилось организовать для себя нормальное существование, но до «чего изволите» я никогда не опускался. Вообще, чем дальше двигаешься, тем яснее понимаешь, что тебе уже меньше надо — назовем это какой-то иллюзией эволюции. Приходит осознание, что какие-то вещи тебе просто не нужны.
А в самом начале пути, лет в двадцать пять, перед тобой стояла какая-то конкретная цель?
Пути пока как такового нет, есть то, что можно назвать биографией. Если бы я сейчас был в пути, ты бы у меня интервью уже не взяла — ты бы меня просто не нашла. Путь — это осознанный выбор, та высшая точка свободы, когда ты готов оставить все и пойти. Путь — это одиночество, когда идешь не как слепые по тропинке, а по своей дороге, отбрасывая все, включая близких людей.
Интересно, к чему приходят в конце.
Этого никто не знает — ты ведь уже ни с кем не делишься. Приходишь, реинкарнируешься в какую-нибудь крысу — вот тебе и весь твой путь.
Когда ты понял, что ты художник?
Лет в восемнадцать, перед армией. И после сомнений в этом у меня уже не было. Я никогда не работал ни на какой работе, брал заказы, причем мне всегда было важно, интересен ли мне этот заказ, и если нет, я всегда отказывался. Зачем заниматься скукотищей, даже если это приносит деньги?
Работа Che Burashka, созданная в 2002-м году принесла автору известность в Москве.
Многие в молодости проходят этап, когда то, что ты делаешь, не получается продать.
Знаешь, у меня как-то сразу начали покупать, за не ахти какие деньги, но на кусок хлеба хватало. Вообще, это дикий шаблон — «кусок хлеба». Мы наслушались душераздирающих историй о том, как художник зарабатывает себе, бедняжка, на кусок хлеба. Ты мне сейчас можешь показать хоть одну могилу художника, умершего от голода? В общем, комплекса непризнанности у меня нет.
предыдущая 1 / 1 следующая
«Купальщицы и космонавт», 2007 г. «Женщина манит», 2006 г. «Пусто-густо», 2003 г. «Удача», 2005 г. «Фонтан», 2006 г. «Базарт», 2004 г. «Амазонки», 2006 г. «Кухаркин Шао Линь», 2002 г. Работы из серии «Пионеры-самураи», 2005 г. «Победитель», 2006 г. Что в искусстве тебе всегда было ближе всего по духу?
Искусство мне в принципе нравится во всех его видах и подвидах. Мы же говорим о настоящем искусстве, а не каких-то его маргиналиях, так?
Каких, например?
Ну, искусство душевнобольных или… актуальное искусство. А в остальном — начать можно и с Древней Греции, с нее ведь все начинали. Ну и дальше: Босх, Брейгель, маньеристы, период Наполеона… А искусство ХХ века мне нравится все: от Малевича и Дюшана до братьев Чепмен. Люблю немцев — всех, заканчивая Нео Раухом, потому что немцы — они настоящие, у них нет тенденции к украшательству.«Тетя», 2010 г.
У тебя есть какие-то конкретные вещи, которым ты у них научился?
Вроде работы с неочевидными материалами.
Так всегда бывает, когда сталкиваешься с опытом. Художник ведь дает не только опыт «смотрите, как я умею», а опыт «и это можно»: ведь на какие-то вещи человек может просто не решиться, и я говорю не о себе, а о творческом человеке в принципе. У него возникает какая-то идея, а он думает: «А вдруг меня не поймут?» — в самом банальном смысле: у него есть какое-то личное табу. И вдруг он видит такого плана работу у какого-то признанного человека и понимает — уже можно. Ведь в принципе одна из функций искусства — это создание нового русла.
Кто до Малевича пытался квадратики с треугольничками рисовать? А сейчас только ленивый этого не делает.
Слово «автор» — это переделанное древнеримское «ауктор»: так называли полководцев, которые присоединяли новые территории к империи. Так и искусство присоединяет новые территории, и художник всегда открывает новое пространство, как сквот, который тут же заселяется. Поэтому я и уважаю тех художников, чья трансляция смыслов превышает радиус одного города. Как говорил Дон Жуан: «Главное не упустить свой кубический сантиметр счастья».
«Звездодав», 2001 г.
«Влюбленный смерть», 2007 г.
А у тебя есть ощущение, что ты поймал свой кубический сантиметр?
Пока нет. Понимаешь, мы живем в России — тут немного другая специфика.
Другая специфика в России, в Сибири или в Омске?
Ну, давай скажем в Сибири, потому что все сибирские города чем-то похожи. Здесь все иначе, потому что в России форма как таковая не ценилась никогда, ее сюда всегда кто-то ввозил, и вся наша культура построена исключительно на ввезенном материале. Не будем брать этнику — это мощный пласт, но этника везде примерно одинаковая. Я часто говорю, зачем здесь транслировать форму, когда здесь нефти хоть залейся? Поэтому и художник здесь, он как одержимый, грубо говоря, дебил: он сделал свой метафизический выбор, и за уши его сюда никто не тянул.
Комната в доме Дамира МуратоваТебе приходилось когда-нибудь формулировать свой метод работы и давать определение своему стилю?
Знаешь, это может прозвучать немного грубо, но, мне кажется, стиль придумали дилеры и галеристы.
Хорошо, давай обойдемся без слова «стиль». Как ты лично определяешь то, что ты делаешь?
На данный момент, думаю, я мог бы назвать это «постколониальным синдромом». Просто, когда ты понимаешь, где ты находишься… Когда смотришь в Интернете или читаешь в журнале, ты понимаешь, что там идет жизнь — в Москве, Лондоне, Нью-Йорке: там совсем другие люди и другой контекст, там есть эта сила движения и насыщенности, а здесь этого нет.
Почему?
Потому что здесь и не должно этого быть, ведь мы по сути — колония, и сюда все идет по остаточному принципу. Возьми США: любая географическая точка там обладает некоторой автономией, а мы подчиняемся, у нас в принципе нет права что-либо определять. Мы не провинция, когда ты сел на электричку, через три часа приехал в столицу, купил шмоток, модных книжек и — домой. А колония — вещь немножко другая. Вспомни Австралию, где были одни воры и проститутки. И когда приходит сознание того, что живешь в колонии, начинаешь понимать, что ты, в общем, чужой на этом празднике жизни, и как бы ты не пытался интегрироваться, не важно в Москве ли, в Лондоне, в Праге, ты всегда будешь человеком второго сорта.
Как можно жить с этим знанием?
Я же живу и считаю, что, если ты достаточно плодотворно работаешь, рано или поздно люди приедут сюда, за тобой. Я часто езжу в Тобольск и понимаю, что национальной самоидентичности пришел конец, везде идет эксплуатация этники, но не больше. В Сибири в девяностые был такой модный тренд — неоархаика: все шили что-нибудь из меха и выпиливали лучников из дерева. Сразу появились какие-то местечковые искусствоведы, которые стали все это описывать. А эволюции-то в этом никакой не было и нет, все в результате упирается в непонятную точку и исчезает, не оказывая никакого влияния на социум.
А Беднотаун — это что за история?
Это просто место, где я живу: небольшая улица, на которой стоит мой дом, частный сектор со своей экосистемой, алкашами и синяками. У меня здесь бывают все: сантехник Витя может зайти десятку попросить и какое-нибудь лицо из Москвы приехать. Настоящее есть во всех слоях, и у каждого свой Беднотаун.
«Двенадцать закатов Европы», 2009 г. предыдущая 1 / 1 следующаяА в Омске есть художники, друзья по цеху, с которыми вы образуете своего рода сообщество, формируете рынок?
Нет, я не причисляю себя ни к какому сообществу и не потому, что я такой крутой, а потому, что никакого сообщества здесь нет. Ни его, ни какого угодно подобия рынка. Здесь работает некоторая система договоренностей. Я — художник, и друг у меня — чиновник. Я к нему прихожу и говорю, что у меня покупают плохо, а у него хорошо, и предлагаю что-нибудь сделать. И делаем. Так здесь все и работает. Недавно ходил слух, что Гельман к нам едет культуру налаживать. Омск — это лепешка космической коровы: ты ее либо перепрыгиваешь, либо в нее наступаешь. Ему ведь потом придется ботинки чистить.
Ты веришь, что это можно как-то исправить?
На данный момент может быть только разлом. Есть центробежная сила — Москва, вокруг которой все вращается. Но когда ты ложкой мешаешь в стакане чай, все чаинки разлетаются в стороны. Если метрополия начинает вращаться, рано или поздно империю начинает рвать по краям. А что касается искусства, у нас нет хорошего образования, народ крайне невежественен, сейчас он занимается только тем, что воcполняет свой кармический голод за семьдесят лет.
Они настоящего модернизма-то толком не видели, для них искусство — это набор сплетен о том, что Ван Гог отрезал себе ухо.
Получается, что художники сегодня просто пытаются перепрыгнуть через дыру?
Так и есть. Этот пробел нужно чем-то заполнять, причем не чем попало, а искусством, соответствующим данному контексту данной географии. Можно назвать это вскапыванием почвы, по сути это то, чем мы тут все занимаемся. Ребята экстерном идут, а диалектику ведь не нарушишь. Почему у нас так люди сопротивляются актуальному искусству? Они настоящего модернизма-то толком не видели, для них искусство — это набор сплетен о том, что Ван Гог отрезал себе ухо. А ведь это — мощнейшая вещь, единственное, что остается после человечества, и нужно быть полным идиотом, чтобы этого не понимать. Плюс ко всему, искусство всегда может существовать только на излишке, в Сибири любой излишек уходит на поддержание тепла, а в масштабах страны — по примеру, который подается людям — на яхты и тачки. Диалектика1. Философское учение о наиболее общих законах развития природы, человеческого общества и мышления; теория и метод познания явлений действительности в их развитии и самодвижении.
2. Процесс движения, развития чего-либо.
предыдущая 1 / 1 следующаяА как у тебя сегодня обстоит дело с твоей личной диалектикой?
У меня в 2007-м году произошло тотальное осмысление. Я тогда участвовал в очередной АртМоскве и вдруг четко понял, что все это — одна большая развлекуха, как дорогие машины или покупки, как на яхте покататься. Это было настоящее озарение, я вдруг спросил себя: «А зачем мне вообще все это надо?» Мастерская в Москве, деньги — а дальше что? В то же время я открыл сайт «Саатчи онлайн» и увидел, что нас, как собак нерезаных, и все живут примерно одной и той же рефлексией модернизма, современного искусства, Баскиа какого-нибудь. В итоге вектор довел меня, и я дошел до того, что я уже больше не мог рисовать картинки со всяческими сюжетиками, типа Че Бурашки, чтобы все в ладошки хлопали.Этим и так уже весь Интернет забит, и место всего этого «креатива» — в рекламе, в дизайне — в общем, на уровне обслуги.
Немного тошно стало. Художник, он же сам себе субкультура, апогей свободы. А вокруг него всегда крутится масса «спутников», которые хотят отщипнуть для себя кусочек этой самой свободы. Ко мне приезжает местный олигарх купить картину, я ему говорю: «Вова, ты хоть понимаешь, что ты не картину покупаешь, а эквивалент той самой свободы?» Потому что вы на такое никогда не решитесь, вы не свободны. Вы успешны, но не свободны. Вспоминается известный перформанс Джимми Дарема, когда он подогнал кадиллак и сбросил на него скалу, изящно намекнув, что, мол, ребята, простой камнепад может разом решить все ваши проблемы. Сейчас я уже где-то в том состоянии, когда кажется правильнее, чтобы человек приходил из ниоткуда и уходил в никуда. Хорошо, если он еще при этом оставляет после себя некоторый пласт для тех, кто придет чуть позже.
Материал подготовила Наталья Серкова. Вы можете больше узнать о Дамире Муратове, посетив его страницу на Facebook и посмотрев репортаж из его галереи «Кучумъ».www.vltramarine.ru
