Своенравный гений Антонио Гауди. Гауди художник картины

Антонио Гауди.

Цитата сообщения Ludiko

Архитектурное|Антонио Гауди

Саграда Фамилиа - главное творение Гауди. И, представьте себе, все деньги, что он зарабатывал в должности архитектора храма, Гауди вкладывал в само строительство. 

Да кто же он такой — Антонио Гауди? Великий архитектор, ниспровергатель авторитетов и законодатель мод. Модернист, творивший вне устоявшихся стилей. Человек, который почти не работал с чертежами. Архитектор, специалист, в основе труда которого лежит скрупулезный математический расчет (а так оно и было), Гауди пользовался набросками здания в импрессионистском стиле. То есть обшие очертания, форма, но ни дотошной детализации, ни конструктивных элементов. Главным его инструментом были воображение, интуиция и... вычисления в уме. Можно сказать, он был Эйнштейном в архитектуре (или наоборот — Эйнштейн был Гауди в теоретической физике: все же Антонио Гауди был намного старше).

Гауди был крайне необщителен и даже замкнут. С людьми — со своими работниками — был жёсток и даже жесток. Аскет, который питался кое-как и кое-как одевался. Он не признавал роскоши и богатства — когда дело касалось лично его. Но строил при этом роскошные здания. Саграда Фамилиа главное творение Гауди. И, представьте себе, все деньги, что он зарабатывал в должности архитектора храма, Гауди вкладывал в само строительство. Он много лет работал бесплатно, не считая себя в праве присваивать народные деньги, — а храм строился на пожертвования богатых и бедных барселонцев.

После себя Гауди не оставил никаких записей. Близких друзей у него не было. И многие обстоятельства его жизни так до сих пор и не прояснены... А что говорят о Гауди сами каталонцы? Спросите любого — они его боготворят.

Барселонский храм Sagrada Família, или Храм Святого Семейства.

Мастер архитектурных мистификаций, Гауди добивается очень необычного эффекта — его храм выглядит так, словно вылеплен из податливой глины. И кажущаяся хрупкость, нестабильность башен и фасадов подчеркивают бренность бытия и скоротечность человеческой жизни. А проявляющаяся впоследствии прочность символизирует силу веры.

Строительство Саграда Фамилия то прекращалось на неопределенное время, то возобновлялось. Гауди работал над главным детищем своей жизни параллельно с осуществлением других проектов. Однако в самом начале были определены вполне конкретные сроки — Гауди пообещал, что собор будет готов через 18 лет.

За годы строительства менялся состав рабочих, появлялись и исчезали помощники Гауди, приезжали молодые специалисты со всех концов Испании. А когда собор стал обретать очертания, слава о необыкновенном замысле каталонского мастера разнеслась по всей планете. Посмотреть на работу Гауди и заодно поучаствовать в грандиозном строительстве приезжали люди даже из-за океана.

Это поразительно, но работы на Саграда Фамилия идут полным ходом по сей день. Собор одет в строительные леса. Высоченные башни подъемных кранов совершенно неожиданно гармонируют с апостольскими башнями храма. Вокруг снуют рабочие, которых легко отличить от туристов. Туристы смотрят на храм, раскрыв от удивления рты, а рабочие погладывают на них снисходительно. Хотя и сами иногда бросают взгляд на привычные фасады и... на мгновенье застывают.Красота-то какая, Господи...

* * * * *

Красочный Дом Висенс

Дом Висенс является одной из красивейших достопримечательностей каталонской столицы. Его простая форма напоминает правильный четырехугольник, но изящные декоративные элементы придают зданию удивительно богатый и объемный внешний вид. Владение отделено от главной улицы оригинальным металлическим забором, сделанным в виде стилизованных листочков веерной пальмы.Даже сегодня от втиснутого в узкую улочку Каролинас Каса Висенс — с его зеленой и кремово-желтой черепицей, всегда опущенными жа­люзи и крепко запертыми чугунными ворота­ми — веет атмосферой сонного мира иллюзий.

Архитектурную основу дома Висенса составляет стиль мудехар - (искаж. арабск. mudejar от mudadjjan — получивший разрешение остаться) — стиль испано-мавританской архитектуры XIV-XVI вв., соединяющий чер­ты восточного и западноевропейского искусства, по названию мусульман средневе­ковой Испании, покорившихся христианам в период реконкисты, оставшихся в стране и сохранивших свое искусство. Мудехары обладали высокой строительной культурой, поэтому многие замки испанских ры­царей — алькасары были воздвигнуты мавританскими зодчими в духе восточной архитектуры. Восточный стиль стал своеобразной модой в аристократических ис­панских кругах. Элементы мусульманской архитектуры вплетались в архитектуру готических соборов, крепостей, дворцов, придавая им оригинальный облик.

* * *

Коттедж - Эль Каприччио -  Capricho de Gaudi

Керамические подсолнухи Гауди оформляют фасад Capricho de Gaudi

Когда Гауди разрабатывал для Гуэля фамиль­ный герб, на нем появился неожиданно откро­венный девиз: «Abir Pastor Avui Senyor» — «Вчера пастух, сегодня господин».Проект знаменитого коттеджа, получившего название Эль Каприччио (в переводе с испанского «каприз»), был создан Антонио Гауди по заказу владельца крупных плантаций на Кубе Максимо Диаса де Кихано. По плану площадь здания была равна 15 х 36 м. Для его возведения был подготовлен участок, площадь которого составляла 0,3 га. А разместили коттедж Эль Каприччио у самого подножия небольшого холма так, чтобы главный фасад здания был обращен на север.

Навершие башни (а-ля минарет) особняка Эль Каприччо

* * *

Дворец Гуэля

Если соображения, лежащие в основе проек­тов Гуэля и Лопеса, заключались в том, чтобы пре­одолеть время, абсорбируя и адаптируя старин­ные традиции, то центральная часть особняка Гуэль с трехэтажной музыкальной гостиной и ча­совней отражала желание Гауди управлять и ов­ладеть пространством. Особняк Гауди был великолеп­ным новаторским воплощением венецианского «палаццо», втиснутым в безнадежно узкое про­странство. С учетом ограниченного по размерам фасада здания стремления Гауди были направле­ны на понимание и воплощение открытого плана дома и устремленных вверх форм.

Чуть ли не самое силь­ное впечатление производила крыша, являвшая собой скопище из восемнадцати дымоходов и вентиляционных труб, которые окружали цент­ральный конический шпиль, похожий на приняв­ший христианство минарет. Каждый дымоход был выложен осколками керамической плитки в свободной технике trencadis. И хотя охотники за сувенирами внесли свой вклад в разрушение облицовки, она была восстановлена в точно таком же свободном стиле, что подчас приводило к ис­пользованию фрагментов лиможского столового сервиза. (В одной из белых башен появилось изображение собачки Коби, придуманного Марискалом талисмана Олимпийских игр 1992 года.) Тем не менее ощущение уникальности и подлинной работы Гауди сохраняется.

Главная гостиная Дворца Гуэля.

Колонны в подземной галерее Дворца Гуэля.

* * *

Парк Гуэль

В ближнем пригороде Барселоны, у северо-западной части города, возвышалась голая гора, на склонах которой почти не было растительности. Она так и называлась — Мунтанья Пслада, или "Лысая гора».

Гуэль, который в то время увлекался утопическими идеями «идеального поселения", вознамерился превратить эту унылую гору в зеленую загородную зону. Здесь, по его задумке, должны были появиться сорок домов — с садами, удобными дорожками, полянами для игр и отдыха. Выбор места с точки зрения Гуэля был идеальный семейный дом Гуэлей. И сам фабрикант планировал псрсслиться вместе с семьей в этот загородный поселок-сад.

В декабре 1900 года десятник Пардо при про­ведении земляных работ для прокладки дорог об­наружил вход в пещеру. Эусебио Гуэль немед­ленно сообщил о находке специалистам — док­тору Альмере и его помощнику из музея Seminary Conciliar. Известие об ископаемых останках, сре­ди которых были кости носорога, панцири ги­гантских черепах, скелеты оленей и других жи­вотных, обрадовало палеонтологов, на протяже­нии двадцати пяти лет искавших в Каталонии библейские места, которые могли бы подтвер­дить буквальное прочтение истории сотворения мира. Но теперь пещера предоставила достаточ­но подробных свидетельств в пользу того, что Всемирный потоп действительно был и что Эдем мог находиться именно в Каталонии. То, что доктор Альмера посвятил жизнь утверждению священной истории как респектабельной отрас­ли естественных наук, сегодня кажется смеш­ным. Однако миф о Каталонии как о культуре Ур нашел поддержку у Гауди и Гуэля.

В 1900 году  Гуэль решил воплотить в жизнь грандиозный план, рассчитывая на талант и трудолюбие своего лучшего друга Антонио Гауди… Гуэль, который в то время увлекался утопическими идеями «идеального поселения", вознамерился превратить унылую гору в зеленую загородную зону. Здесь, по его задумке, должны были появиться сорок домов с садами, удобными дорожками, полянами для игр и отдыха. Поначалу ни о каком парке не было и речи.

Для создания облика Парка Гуэль Гауди обратился к ярмаркам девятнадцатого века. Были использованы новые методы заводской сборки и быстрого строительства. За старомодным фасадом скрывалась самая современная конструкция. Если задуманное удастся, то парк будет функционировать на множестве уровней: как промеж­уточное звено между частным владением и общественным местом, как связь между религией и национальным духом, формой и содержанием, как сочетание истории и современности, как со­единение древних технологий с последними достижениями техники. В стремлении к современ­ности и архитектор, и хозяин были едины.Ближайшие к парку районы Барселоны не­давно стали застраиваться геометрически пра­вильными кварталами Эйшампле архитектора Серда. Но Гуэль и Гауди выбрали нечто противо­положное — слегка укрощенную индивидуаль­ность дикой природы. Парк Гуэль был элитным анклавом высшего общества.

* * *

Дом Батльо

Дом Батльо, как и дом Висенса, носит имя своего первого владельца, текстильного магната Жозепа Батльо – и – Касановаса, заказавшего Гауди перестройку уже существовавшего на этом месте здания, построенного в 1875 – 1877 годах и купленного им в 1900-м. Поначалу Батльо хотел снести дом и построить на его месте новый. Но Гауди уговорил его этого не делать, пообещав, что сможет переделать дом до неузнаваемости. Работы по переделке дома проходили с 1904 по 1906 год. Гауди «переодел» оба фасада здания, перепланировал бельэтаж, внутренний дворик и террасу на крыше, добавил мансарду.

Каталонец не стал делать детализованный проект, а многое, особенно в части декорирования здания,, придумывал на ходу. «Он прямо с улицы давал рабочим указания: здесь добавьте больше синего, а там – больше зеленого. За эту красочность и многоцветность фасада многие сравнивают творение Гауди с картинами Моне», - говорит Малу Пьедрабуена, директор по визитам дома Батльо.

Барселонцы придумали зданию сразу несколько прозвищ:

1. «Дом костей» - колонны вдоль фасада на уровне бельэтажа напоминают кости;

2. «Дом зевак» - окна в бельэтаже напоминают широко разинутые зевающие рты;

3. «Дом масок» - балконы похожи на карнавальные маски;

4. «Дом черепов» - некоторым те же балконы напоминают черепа;

5. «Дом дракона» - волнообразная крыша похожа на спину дракона с шипами;

6. «Дом Арлекина» - эта же крыша некоторым напоминает головной убор Арлекина. Объемный белый крест на крыше у многих ассоциируется с рукояткой шпаги, которой покровитель Каталонии Сан-Жорди (святой Георгий) убил дракона.

* * *

Антони Пласид Гильем Гауди-и-Корнет

Рождение Антонио Гауди-и-Корнета, как и его смерть, сопровождалось неразберихой, что впоследствии вызвало много споров. 25 июня 1852 года у Франсиско Гауди и его жены Антонии Корнет, жителей города Реус, ро¬дился сын. Его крещение было необычно поспешным. Это был пятый ребенок Антонии, но до этого у нее в течение трех месяцев умерли пя¬тилетняя дочь Мария и двухлетний сын Фран¬сиско. Беременность Антонии протекала трудно. Роды были травматическими, и, чтобы спасти душу младенца, его сразу же отнесли в церковь Святого апостола Петра.Антонио Гауди страдал странным недугом, который можно условно (и, разумеется, совершенно не по медицински) назвать «слишком быстрым старением». Или созреванием — в зависимости оттого, какой период жизни архитектора мы рассматриваем. В детстве мальчик выглядел старше своих сверстников. И был намного более развит. Это можно объяснить его бесконечными болезнями. Антонио не посещал занятий физкультурой и не мог играть в школьном дворе во всеми любимые подвижные игры. Мальчика донимали ревматические боли в ногах. После занятий он по чти не выходил из дома, а на прогулку мог отправиться только верхом на ослике.

Антонио Гауди рисовал с малых лет. Этот талант в мальчике разглядел отец Франсеск Гауди. Но в школе об этом даре мальчика узнали только в 1867 году, когда Антонио отдал несколько своих рисунков в школьный журнал «Эль Арлекин»...

Давняя традиция издавать самодеятельный школьный журнал живет до сих пор — в самых, разных школах и в самых разных странах мира. Благодаря вот этому детскому творчеству, поощряемому и поддерживаемому учителями, мир получил множество великих писателей и художников.В школе Антонио Гауди не выделялся особы­ми успехами. Единственным предметом, с кото­рым он справлялся блестяще, была геометрия. Все остальные отметки были неважными. Его не­разлучные друзья Эдуардо Тода и Хосе Рибера, напротив, все школьные годы получали высокие баллы. Тода вспоминал, что Гауди, которому ме­шали спорадические приступы болезни, особен­но ненавидел зубрежку. Ничто не вызывало у него такую скуку, как бесконечное распевание кантат.Родовые корни Гауди происходят в основном из Реуса и Риудомса. Это обстоятельство послу­жило основой многих образов и идей молодого Гауди и дало ему сохранившееся на всю жизнь чувство родины. Антонио Гауди прожил длгую интересную и насыщенную жизнь. О его работоспособности ходили легенды, очень часто он брался одновременно за строительство и проектирование сразу нескольких крупных построек. Удивительно, но он всё успевал: чертить новые чертежи и рисовать эскизы, распределять работу между своими помощниками, посещать стройки и вникая в каждую деталь контролировать ход работ на строительных площадках.Смерть Гауди  произоша в результате несчастного случая.Трагически-нелепая смерть старого архитектора, сбитого трамваем в нескольких шагах от его последней строительной площадки, в чем-то закономерна. Постоянно углубленный в разработку все новых замыслов, Гауди мало обращал внимания на окружающее.Гауди был великим художником. Его школы не существует, но выработанные им представления об архитектуре, черпающей вдохновение в формах живой природы, разработанные им средства пространственной геометрии открыты каждому, кто хочет найти собственные стиль и форму, не подражая мастерам.

* * *

http://gaudi-barselona.ru/moreabout/

http://www.worldpathfinder.ru/evropa/ispaniya/tvoreniya-veli...

http://oko-planet.su/history/

http://en.wikipedia.org/wiki/Antoni_Gaud%C3%AD

art.mirtesen.ru

5 малоизвестных фактов об Антонио Гауди • Фактрум

Гауди также был довольно необычным человеком. Фактрум рассказывает о великом архитекторе в подборке увлекательных фактов из его биографии.

Антонио Гауди

1. Любовь к ботанике создала архитектора

Слабый, страдающий ревматизмом ребёнок, Антонио Гауди рано открыл для себя мир фантазий, научился внимательно наблюдать и понимать язык природы. Это послужило основой для многих образов и идей молодого архитектора и дало ему чувство родины (он на всю жизнь сохранил верность друзьям детства, да и помощники его в основном происходили из Реуса, Таррагоныи окрестностей; это служило для Гауди более чем достаточной рекомендацией).

Ещё в детстве Гауди всерьез увлекся ботаникой. Он искренне интересовался растениями и насекомыми, их опыляющими. Своё финальное школьное сочинение испанский архитектор посвятил пчёлам. Позже его первым учебным проектом в Барселонской школе архитектуры стали ворота кладбища, которые должны былы отделить мир мёртвых от мира живых.

2. Ненависть к прямым линиям и обыденности

Гауди просто ненавидел замкнутые и геометрически правильные пространства, а стены доводили его до сумасшествия. Он избегал прямых линий, считал их порождением человека, а круги для него были порождением Бога. Эти жизненные принципы помогли оставить ему после смерти восемнадцать прекрасных архитектурных творений, каждое из которых привлекает огромное внимание туристов.

Barcelona-spain.ruRostovdriver.ru

У Гауди были разные глаза: один — близорукий, другой — дальнозоркий, но он не любил очки и говорил: «Греки очков не носили». Может быть поэтому привычные для всех архитекторов чертежи у Гауди выглядели несколько иначе. Все свои проекты, от плитки на мостовой, скамейки и ворот и до собора Святого Семейства (Саграда Фамилия) Антонио проектировал в виде своеобразных макетов, которые с помощью зеркал превращались в трёхмерные модели.

3. Любовь всей жизни

Гауди никогда не был женат. За всю жизнь Гауди известна только одна женщина, которой архитектор оказывал знаки внимания — Жозефина Моро, работавшая учительницей в рабочем поселке. Она не ответила взаимностью и Гауди с головой ушел в католичество.

В молодости архитектор был рьяным антиклерикалом, носил дорогую одежду, следил за внешним видом. Последние годы зодчий провёл как отшельник, полностью посвятив все свои силы и энергию на создание бессмертного собора Святого Семейства, который стал высшим воплощением не только его уникального таланта, но и истовой веры. К слову, свои последние годы жизни он проживал именно в нём, оставив своё привычное жилище, разместившись на стройке в спартанских условиях.

4. Талант во всём

Гауди был не только архитектором, он также был художником в высшем смысле этого слова. Он проектировал не только здания, но и удивительную мебель, причудливые решётки оград, ворот и перил. Своё поразительное умение мыслить и чувствовать в трёх измерениях объяснял наследственностью: отец и дед — кузнецы, один дед матери — бондарь, другой моряк — «люди пространства и расположения». Его отец был медником, и этот факт, несомненно, оказал влияние на пристрастие Гауди к художественному литью. Многие поразительнейшие творения Гауди сделаны из кованого железа, зачастую его собственными руками.

Barcelonalove.esCult-turist.ru

Например, руками Гауди совместно со столяром-краснодеревщиком Жуаном Мунне была сделана садовая скамья из искусственного камня. Она была предназначена для парка Гуэль. В оригинальном дизайне этой уникальной скамьи сочетается всё, что вкладывал Гауди в каждый свой труд: тут вам и необычные пропорции, и плавный рисунок линий, навеянных органическими формами. А главное, в соответствии с принципами искусства модерна, все эти эстетически изыски сочетаются со строгим выполнением чисто функциональных требований к эргономичности.

5. Строительство сроком в 140 лет

После нелепой смерти в 1926 году 73-летнего Гауди под колесами трамвая, его похоронили в крипте Саграда Фамилия. Строительство собора не оборвалось, однако темпы заметно снизились. А в 1936 году в Испании разгорелась война и строительство ненадолго прервалось.

Анархисты уничтожили почти все чертежи и макеты, оставленные Гауди для последователей строительства его детища, устроив пожар в мастерских. Но строительство храма продолжилось через 20 лет и длится до сих пор на средства и пожертвования людей. В настоящее время строительство возглавляет каталонский архитектор и живописец Жузеп Мария Субиракс.

Espanarusa.com

Интересно что знаменитый английский писатель Джордж Оруэлл отнесся к тому акту вандализма вполне положительно. Собор, по его мнению, вообще следовало взорвать. Оруэлл считал творения архитектора самыми уродливыми сооружениями в мире, а торчащие шпили злорадно называл бутылками портвейна. К счастью, с этим мнением согласны были далеко не все.

Lloretmar.ru

Сальвадор Дали, наоборот, восхищавшийся работами архитектора и даже организовал в 1956 году в парке Гуэля чествование Гауди. Это позволило собрать дополнительные средства на продолжение строительства Саграда Фамилия. Любовь всей жизни Гауди продолжает жить.

Читайте также: 5 малоизвестных фактов о «ребёнке света» Николе Тесла

Понравился пост? Поддержи Фактрум, нажми:

Поделиться

Класснуть

www.factroom.ru

ОДИНОКИЙ ГАУДИ - История красоты

А ведь основная моя профессия - архитектор, и я, вероятно, сознательно не затрагиваю тему ее Величества Архитектуры.Но сегодня не могу промолчать, ведь ровно 161 год назад родился мой любимый маэстро - Антонио Гауди!Ведь говорят, что архитектура - это застывшая музыка, а о музыке не говорят, ее слушают...

Cедьмого июня 1926 года в Барселоне был торжественно пущен первый трамвай. Играл оркестр, «отцы города» произносили речи, толпа теснилась, завороженно созерцая движение ярко-красного вагона.

Лишь одно событие слегка омрачило солнечный день: через несколько часов после пуска трамвай нашел свою первую жертву!

Ею оказался нищий, плохо одетый старик без документов — по-нашему, по-сегодняшнему, типичный «бомж». Пострадавшего отправили в больницу Святого Креста, предназначенную для бедных и бездомных, неподалеку от собора Саграда Фамилиа. Там старик и умер. Тело его уже собирались отправить в общую могилу, — когда одна женщина случайно узнала покойника…

И ужаснулась Барселона! Только что она чуть было не совершила величайшее в своей истории кощунство. «Бомжем» оказался гениальный основатель всемирного стиля «модерн», создатель архитектурного лица каталонской столицы, гордость испанской земли, зодчий и скульптор Антонио Гауди!..

Каталония

«Гауди — это наше все», до сего дня говорят барселонцы. Нет ни одной фигуры в каталонской культуре, которую можно было бы поставить рядом с этим гигантом, словно вышедшим из эпохи Возрождения, где его признали бы своим братом по духу и Леонардо, и Микеланджело!..

Архитектурным «взрывам» Гауди приезжают дивиться со всей планеты, о нем написаны сотни книг и диссертаций. В одной из московских газет говорилось о «массовой и уже почти неприличной любви русского человека к каталонскому архитектору»…

О нет, видит Бог, — Барселона никогда не обрекала своего великого сына на нищету и бездомность! Он сам нисколько не заботился о своем бренном теле. Был чрезвычайно религиозен, часто погружался в горячую молитву.

Не искал богатых заказчиков, — они находили его; а Гауди, хоть и отдавался любой работе, в душе страдал, ибо хотел строить только церкви…

Его убеждения были простыми и крепкими убеждениями мастерового: зодчий полагал, что каждый человек должен жить и умереть у себя на родине, а каждая семья — иметь свой дом.

«Снимать жилье — все равно, что эмигрировать», говаривал мастер… Сам Гауди, не имея ни семьи, ни собственного дома, все 74 года своей жизни, полвека непрерывного труда отдал Барселоне. Выезжал ненадолго и неохотно… Мог много лет подряд носить один и тот же костюм, правда, неизменно вычищенный, — оттого и выглядел нищим.

При любых заработках питался скромнее, чем поденщик: свежим салатом, фруктами и молоком. Впрочем, и такие «блюда» не всегда бывали на его столе. В свои последние годы, целиком отданные строительству собора Саграда Фамилиа, Гауди вообще забывал о еде, и ученики буквально совали ему в рот куски хлеба…

Его предки, вплоть до прапрадедов, были котельщиками, мастерами — создателями больших и малых металлических котлов. Самые сложные изделия выполняли «на глазок», без чертежей. Антонио тоже не любил чертить; в частности, из-за отсутствия авторских схем до сих пор, уже второе столетие, никому не удается закончить великий барселонский собор!..

Чтобы в какой-то мере понять невероятную щедрость гения Гауди, пышное цветение зачатого им стиля, — надо внедриться в историю каталонской земли и ее столицы. Здесь на протяжении тысяч лет смешивались народы, в изысканно-сложный сплав сливались культуры Востока и Запада.

Само название «Барселона», скорее всего, связано с родовым именем финикийской семьи Барка, той самой, из которой вышел знаменитый полководец Ганнибал!

Да, около трех тысяч лет назад тут основали свою колонию карфагеняне; затем побывали варварские племена иберов, утвердил свою власть Рим, вытеснили римлян вестготы, тех сменили арабы — создатели великой исламской империи; а уж за ними, после многовековой войны, пришли кастильцы, объединители Испании.

Бурлящая, полиэтничная кровь каталонцев воплощалась в преступниках и святых, полководцах и мореходах. Колония каталанцев, переселившихся во Францию, описана у Александра Дюма: герои знаменитого романа, сам Дантес — граф Монте-Кристо, его возлюбленная Мерседес, его враг Фернан — пылкие каталонцы!..

Много раз Каталония пыталась обрести полную независимость; в 1873 году движением «непримиримых», при содействии анархистов-бакунинцев, была провозглашена Каталонская республика… просуществовавшая год!

В двадцатом веке край то обретал, то терял свою автономию: режим Франко отнял у каталонцев остатки самостоятельности, но в 1977 году они получили широкие права, которыми пользуются и до сих пор.

Есть собственный «женералитет» — правительство; есть флаг, лишь частично напоминающий испанский… Да и вообще, каталонского патриота не следует называть испанцем. Он отреагирует на это примерно так же, как львовянин, которого причислили к великороссам…

В обыденной жизни

И в этой-то многоцветной и взрывчатой культурной среде вырос Гауди.

Антонио Гауди-и-Корнет (таково полное имя нашего героя) родился 25 июня 1852 года не то в небольшом городе Реусе, не то в деревне поблизости от этого городка. Он был пятым и самым младшим ребенком в семье почтенного мастера металлообработки, Франсиско Гауди-и-Серра.

Крепким здоровьем будущий зодчий не отличался; еще в детстве у него нашли ревматизм. Отсутствие возможности играть с другими детьми, раннее одиночество, страсть к долгим неторопливым прогулкам — все это, видимо, помогло Антонио отчетливей услышать в своей душе голос Божий…

С юных лет он впитывал формы, созданные природой, искал вдохновения в листе и цветке, в изгибах русла ручья и морщинах дикой скалы.

Недаром свои проекты Гауди назовет «органическими конструкциями». Немногие из современников, включая и заказчиков, сразу понимали замысел Антонио: слишком уж далеки были эти безумные каменные причуды от привычных строгих, прямоугольных домостроительных объемов.

Но, подобно большинству уроженцев Реуса, Гауди был наделен упрямством и настойчивостью. Он неутомимо отстаивал и доказывал свою правоту; оттого стала неповторимой Барселона…

В обыденной жизни замкнутому, малообщительному парню не везло. Во время учебы его считали середняком; только рисовал великолепно… Окончив архитектурное училище в Барселоне, Антонио один из первых своих заказов получил в городе Матаро; там он встретил и первую любовь, к сожалению (к счастью для потомков?), окончившуюся трагично. Девушка вышла замуж за другого. Он остался холостяком до конца дней и все силы души отдал работе…

Фонари для Королевской площади; уличные туалеты; оформление магазинных витрин… Скромным было большинство заказов, с которых начиналась карьера 26-летнего дипломированного архитектора.

Но, благодаря им, Гауди был замечен и оценен богатым промышленником, графом Эусебио Гуэлем-и-Басигалупи. Дон Эусебио пригласил молодого мастера к себе для переговоров о возможном обновлении родового поместья…

Так завязались отношения знатного каталонца с никому не известным зодчим из провинции, переросшие в глубокую дружбу, продолжавшуюся до смерти графа в 1918 году. Дворец и парк, особняки и павильоны, — все это, выстроенное на средства Гуэля и для его семьи, стало коллекцией шедевров, принадлежащих Каталонии и всему миру.

Граф сделался благодетелем Гауди, позволив ему обрести свободу самовыражения, дав возможность одеть камнем самые хрупкие и дерзновенные фантазии ...

Первый частный заказ

Уничтожающая критика «безумств» Гауди, нападки прессы не тревожили дона Эусебио. Он неизменно защищал творения своего друга и словом, и делом.

Благодаря крепкой дружбе и всегдашнему согласию с графом, Антонио стал известен в высших кругах столицы, получил других серьезных заказчиков…

Впрочем, — хотя история и не знает сослагательного наклонения, — можно верить, что Гауди не остался бы безвестным и без этой счастливой встречи.

Первый частный заказ он выполнил как раз в ту пору, когда знакомство с графом Гуэлем либо еще не состоялось, либо только что произошло.

Летнюю виллу поручил выстроить недавнему дипломанту Мануэль Висенс, фабрикант стройматериалов. План дома чрезвычайно прост, это нехитрый прямоугольник, — но Гауди снабдил виллу таким количеством пристроек и украшений, что жилище заводчика обратилось в сказочный дворец!

Вдохновение давала мастеру старинная арабская архитектура… Не только стены, башенки и балконы спроектировал Антонио, — сам разработал оконные решетки, ограду сада, выполнил эскизы богатого внутреннего убранства столовой и курительной комнаты… Выстроена вилла из камня и кирпича, украшена разноцветной глазурованной плиткой.

Сильно изменился город с того далекого 1878 года, когда Гауди начал возводить «Каса Висенс», но чудо-дом, увы, теперь лишенный сада, продолжает украшать столичную улицу Каролинес…

Проекты, проекты, проекты...

Еще будучи студентом, Гауди участвовал в создании иных барселонских чудес. Правда, официально он представал в качестве помощника более маститых архитекторов, но порученные ему части проектов воплощал вполне самостоятельно.

Рука будущей «звезды» видна в причудливых постройках парка Цитадели, в знаменитом тамошнем Каскаде — соединении триумфальной арки и искусственного водопада; в парковых оградах, воротах и «водяном доме», откуда поступала вода для всех гидротехнических затей парка…

Сотрудничество Гауди с графом Гуэлем, столь удивительное и плодотворное, началось со строительства в графском поместье, в округе Гарраф. До наших дней уцелели знаменитые ворота с кованым железным драконом, могучим чудовищем — хранителем усадьбы.

Каждый замысел Гауди можно назвать многослойным, вся глубина символического значения его построек и скульптур открывается не сразу: вот и для того, чтобы правильно «прочесть» надвратного дракона, следует знать и то, что этот мифический гад входит в состав эмблемы Каталонии — сцены боя святого Георгия со змеем; и то, что извивы чешуйчатого тела повторяют очертания созвездия Дракона…

Там же, возле ворот, высятся обложенные затейливой керамической плиткой входные павильоны, где теперь находится Центр исследований творчества Гауди. Раньше эти строения были конюшней, манежем и домом привратника; они увенчаны экзотическими башенками и куполами, напоминающими не то об Индии, не то о волшебных городах из «Тысячи и одной ночи».

Однако, главным и неподражаемым плодом многолетней дружбы аристократа с мастеровым стало здание барселонской резиденции Гуэлей. Дворец издали отличим от других домов, поскольку его кровля буквально уставлена декоративными дымоходами и надстройками вентиляционных отверстий.

Какой-то фантастический окаменелый лес! А в центре «леса» — конус, венчающий купол вестибюля, с блестящим шаром-солнцем и флюгером… Недаром одним из многочисленных прозвищ Гауди было: «вечный ребенок»!

Как и большинство творений мастера, дворец столь же практичен, сколь и пышен с виду. Польза и красота сочетались Гауди в пропорциях тончайших и верных… Огромные входные арки позволяли экипажам легко въезжать и спускаться по винтовому пандусу в конюшни, расположенные под домом.

Просторен главный зал, завершенный куполом с отверстиями, даже днем создающими впечатление звездного неба. Дворец — не храм: но смело поставлен в зале орган — на верхнюю галерею, чтобы музыка лилась, точно из надземных сфер…

Все, от изумительной лепки потолков до колонн сорока разных форм (!), от балконных перил до ручной отделки столовой, до многих предметов мебели, здесь разработано неистощимым Гауди!..

В 1984 году, наряду с парком Гуэль и домом Мила, решением ЮНЕСКО дворец Гуэль был объявлен достоянием человечества. Более высокой чести никакие рукотворные памятники не удостаиваются…

Несмотря на всю «светскость» своих первых строений, Антонио скоро стал известен, как архитектор глубоко верующий, мечтающий возводить храмы. Еще не была завершена работа над дворцом барселонского благодетеля, когда к мастеру обратилась католическая церковь.

Ему предложили завершить брошенное предыдущим архитектором здание колледжа Сестер ордена Святой Терезы. Орден дал обет бедности, средства его были весьма скудны: но Гауди сумел и эту скудость превратить в изысканный, строго-утонченный стиль! Длинное пятиэтажное кирпичное здание отнюдь не роскошно, его украшают лишь скромные арки, гербы ордена да башенки с крестом…

Следующей работой по заказу церкви, на сей раз в лице земляка Гауди, уроженца Реуса, — епископа Грау, стал новый епископский дворец в Асторге, в провинции Леон. На осуществление такого проекта требовалось разрешение академии изящных искусств в Мадриде; своенравный, упрямый каталонец отстаивал буквально каждый штрих в своих чертежах…

Затем к проекту начало придираться высшее испанское духовенство. Пока был жив епископ, Гауди еще удавалось поставить на своем. Но после смерти Грау в 1893 году архитектора буквально затравили поправками.

Он сгоряча бросил работу и не возвращался к ней даже тогда, когда его, уже прославленного, попросил об этом очередной епископ в 1905-м. Дворец окончен другим зодчим. От Гауди сохранился его общий облик, напоминающий о средневековых замках, — круглые башни, контрфорсы; светло-серые стены строги, скромны и отлично сочетаются с суровой местностью…

В Барселоне гений «позабавился»

Список «светских» построек мастера можно продолжать долго, Антонио быстро вошел «в моду» у толстосумов и не выходил из нее до конца жизни.

Так, в городе Леоне, по заказу текстильных коммерсантов Фернандеса и Андреса, он соорудил великолепный четырехэтажный дом с конторами, магазинами, апартаментами владельцев и квартирами для сдачи внаем; то ли по желанию заказчиков, то ли по собственному капризу «вечный ребенок» уподобил центр торговли замку с мощной кладкой, готическими окнами и фигурой святого Георгия, поражающего дракона.

В Барселоне гений «позабавился» строительством дома для вдовы промышленника Кальвет-и-Карбонель: здесь ему было угодно применить формы вычурного барокко, с обильным декором, и лично взяться за массу мелочей, включая скульптуры, предметы дубовой мебели, дверные ручки и молоток при входе (!).

Даже деревянный лифт с кованой решеткой здесь говорит о громадной силе воображения Гауди…

Мастер оставил нам на холме, господствующем над столицей, небольшую виллу в виде готического замка — дом Бельесгвард, славный витражами сложной звездчатой формы; на проспекте Грасиа — совершенно фантастический дом Батло, с волнистой чешуйчатой крышей наподобие гигантского змея и башней в виде копья, вонзающегося в драконье тело (все тот же патриотический символ!), с балконами, похожими на карнавальные маски, и плиточной облицовкой богатейшей цветовой гаммы, от бело-голубой до насыщенно-синей.

На том же проспекте выстроил он новый дом для коммерсанта Мила-и-Кампс, сразу же получивший прозвище «Педрера» — Каменоломня, ибо напоминает «Каса Мила» не какое-либо из людских сооружений, а могучую скалу с вырезанным в ее толще пещерным городом…

Не забывал Гауди и о своем первом и главном меценате, доне Эусебио Гуэле: парк Гуэль, строительство которого заняло пятнадцать лет, стал городским садом, туристской жемчужиной Барселоны и, по решению ЮНЕСКО, достоянием человечества.

Там мы тоже увидим образцы смелости художника, его нежелания считаться с общепринятым: громадного дракона на развилке пышно украшенной лестницы, дома и павильоны, похожие на гребнистые раковины, знаменитые колонны зала Гипостиль, пешеходную дорожку под сводами, будто вырастающими из скалы...

Он хотел быть зодчим храмов...

Да, всему этому, и еще многим другим проектам, отдавал Антонио свою неуемную энергию, безбрежный талант, каталонское упрямство и усердие потомственного котельщика.

Но по-настоящему хотел он одного: быть зодчим храмов! Знаки горячей любви к земной родине — бесчисленные символы Каталонии, стилизованные гербы и знамена родного края — чуть ли не на каждом творении Гауди сочетаются с крестами, фигурами святых… со знаками родины вечной!

Не богатство и щедрость смертных, но силу и милосердие Господа стремился мастер прославить в камне. И делал это с первых своих профессиональных шагов — до последних дней.

…Церковь в рабочем поселке поручил ему выстроить все тот же граф Гуэль. Не столь важны причины, по которым проект так и не был воплощен. Мир лишился еще одного шедевра. Остался лишь макет храма, — но макет, говорящий о многом!

Церковь Колонии Гуэль представлена автором в образе… объемной сети, сплетенной из веревок, к концам которых привешены сотни мешочков с дробью — для расчетов напряжения элементов конструкции. Такого моделирования не знала, кажется, ни одна цивилизация. По гибкости и динамизму веревочную модель можно сравнить разве что с импульсными, компьютерными!..

Чего больше в этом поразительном творении? Раскованности, раскрепощенности, характерной для всех затей Гауди? Неповторимости его натуры? Или — того состояния души, в котором мастер все менее бывал удовлетворен грубыми земными материалами… все ближе подходил к идеалу небесно-зыбких, но вечных строений… к идеалу, которого, возможно, достиг вполне, лишь бросив уже ненужную старческую оболочку под трамвай и воспарив к Началу Всех Начал?..

Собор Святого Семейства (Саграда Фамилиа) в Барселоне; альфа и омега исканий Антонио Гауди, opus magnum* всей его жизни; труд, которому зодчий отдал свыше сорока лет! Он приступал к проекту храма — и одновременно строил «Каса Висенс», сооружал мини-дворец «Каприз» в сказочно-арабском духе для графа Диас-де-Кихано, планировал поместье Гуэля…

Но на более позднем этапе, очевидно, уже оценивая каждый свой день, как драгоценность, подаренную Всевышним, Гауди весь отдался собору. От иных, самых выгодных предложений отказывался бесповоротно… С 1914 по 1926 годы жил прямо на стройке, в нищенской конуре; забывал о сне и еде…

Увы, первая и единственная, целиком построенная Гауди, колокольня собора, носящая имя святого Варнавы, была окончена за год до смерти мастера! Еще он успел увидеть, как выглядят в завершении нижняя церковь, апсида, часть галереи и портал часовни Богоматери Росарио…

Строительство длилось десятки лет...

Строительство длилось десятки лет не только из-за своего колоссального объема, задуманного автором.

Основатели храма, члены Ассоциации паломников святого Иакова, решили, что их детище будет сооружаться лишь на милостыню и пожертвования граждан. А пожертвования шли медленно… Сам Гауди принимал участие в сборе денег по подписке!

Но знал ли кто-нибудь, что возведение Саграда Фамилиа затянется на века — и тем уподобит современный храм гигантским святыням Средневековья, над которыми трудилось много поколений: собору Парижской Богоматери, соборам в Реймсе и Шартре, Успенскому собору в Киево-Печерской Лавре?..

Воистину, не человеку, но Богу завершать подобные проекты. Недаром живет благочестивая легенда о том, что на шпилях готических колоссов строители намеренно не заканчивали самый верх! Быть может, опасались, что небеса примут слишком дерзкую, стремительную башню за новую Вавилонскую?..

Колокольни Рождественского фасада были «сданы» лишь после смерти Гауди. Строительство продолжалось неторопливо: и по причинам денежным, и из-за нелюбви гения к подробным чертежам, и вследствие бурных политических событий.

Во время гражданской войны в Испании собор горел; погибли даже те немногочисленные рисунки и гипсовые муляжи, которые завещал Гауди продолжателям своего дела… Работы над фасадами церкви, над многими ее внутренними частями возобновились лишь в 1954 году!

Страстной фасад, спроектированный Гауди в 1911 году, начали строить в 1952-м, а его скульптурные украшения появились в 1986-м…

Сегодня Саграда Фамилиа имеет в плане форму латинского креста; в соборе пять продольных нефов** и три поперечных, три входа, его окружает крытая галерея. На каждом из трех величавых фасадов — по четыре башни, вздымающихся более, чем на сто метров; эта дюжина каменных великанов посвящена двенадцати апостолам. Пять грандиозных ребристых, островерхих башен над трансептом*** построены во имя Иисуса Христа и евангелистов. Башня-колокольня Христа достигает 170 метров высоты…

Антонио Гауди, и вообще-то неистощимый на выдумку, здесь реализовал всю свою вулканическую фантазию! Диковинными волнами переливаются, текут крыши церковно-приходских школ, устроенных при храме. Великолепны арки и витражи нижней церкви. Полукруглое завершение храма, где расположен алтарь, — апсида, — стала подножием для множества башенок-пинаклей: на них можно увидеть и сплетение цветов, и лепных ящериц или улиток!..

Вообще, излюбленный образ Гауди — каменный лес. Сотнями наверший, башенок и шпилей он расплескался по кровлям Саграда Фамилиа. А внутренность собора, по словам самого зодчего, должна была походить на «лес колонн», озаренный волшебным светом от витражей…

Добровольное монашество

Невообразимо богат и причудлив Рождественский фасад, украшенный тремя порталами во имя трех христианских добродетелей: Надежды, Веры и Милосердия. Здесь, в окружении самых щедрых и причудливых растительных гирлянд, предстают евангельские сцены. Кипарис, к которому слетаются птицы — аллегория Церкви, как прибежища верующих…

Ни один барселонец, даже самый глубокий старик, не видел собора Саграда Фамилиа без строительных лесов. Там они и сейчас… Когда будет уложен последний кирпич, заглажена последняя лепная завитушка на главной церкви Каталонии?

Пожалуй, тогда же, когда родится гений, равный Антонио Гауди, способный поднять духовное наследие титана и приумножить его. А ждать этого, думаю, долго…

По одной из легенд, греческий философ Демокрит, прожив более ста лет, собрал вокруг себя учеников и с улыбкой объявил им, что намерен покинуть мир. «Я мог бы прожить и дольше, но не стремлюсь к этому». Гении знают что-то о мире, лежащем за порогом физической смерти, — знают или чувствуют недоступное обычным людям… Гауди, одинокий старый художник, расстался со своим изношенным телом легко, словно с окончательно обветшавшим костюмом.

В последние двенадцать лет он обрек себя на добровольное монашество среди лесов Саграда Фамилиа. Оставалось сделать еще один шаг, чтобы зачеркнуть для себя бренный мир… Нет, гибель под трамваем не была намеренной.

Она — признак абсолютного пренебрежения к своей плоти; к изношенному, негодному инструменту творчества… Какие же инструменты получил мастер потом? В каких измерениях, что за дворцы или храмы возводит он теперь?..

И еще одно. Проходя по улице Банковой в Киеве, мимо «дома Городецкого», изукрашенного химерами и тропическими зверями, подобного замку фей, вспомните: этот стиль, стиль «модерн» рубежа ХІХ - ХХ веков, был основан и пущен в мир барселонским отшельником Антонио Гауди.Информацией со мной поделились: http://www.c-cafe.ru

bellezza-storia.livejournal.com

Антонио Гауди. Архитектура правит в молчании

Вид на сад Гуэля. Архитектура А. Гауди

Антонио Гауди, гениальный предшественник великого Хундертсвассера. Монах-отшельник, аскет и святой, гениальный архитектор на все времена, чье имя в июле 2003 года католическая церковь начала рассматривать на предмет причисления к лику святых,  до сих пор остается загадкой и тайной.

Но далеко не все  воспринимают Антонио Гауди как святого и описывают его не в таких восторженных тонах. Он не был ангелом, да и просто дружелюбным не был. Кто он? Мистик, масон, фашист или просто гений? Гауди был нетерпим ко многим и многими из своего окружения нелюбим.

У тяжелого, нелюдимого, скрытного и агрессивного Антонио Гауди было много критиков и противников, начиная с Пикассо, высмеивающего архитектора открыто, до простых людей, с которыми Антонио Гауди соприкасался.

Заканчивал свою жизнь великий Гауди глубоко одиноким человеком, без семьи и детей, без родных, которых он намного пережил, без близких и друзей. У него оставалась только работа, его единственная отрада и смысл.

Он возводил собор Саграда Фамилиа (Святого Семейства), Заказчик которого никуда не спешил. Не спешил и он: сорок три года работы над проектом научили его, что архитектура правит в молчании и тишине.

Антонио Гауди

Читая биографию Гауди, складывается впечатление, что его жизнь тоже была  большой стройкой, длиной почти в семьдесят четыре года. Свою жизнь он строил по кирпичику, камень за камнем, складывая ее осознанно и так же медленно, как свой собор. Никуда не спеша, зная, что он остался жить для чего-то великого и не умрет, пока не исполнит свою миссию до конца.

Редко у кого с самого начала есть это чувство собственного великого предназначения, а у Гауди оно было, и он пронес его через всю  жизнь, совершив то главное, для чего был рожден - создал грандиозный проект собора Саграда Фамилиа, который начал строить с тридцати лет и возводил сорок три года, до самой смерти.

Собор до сих пор строится и, по самым скромным подсчетам, будет закончен только к 2030 году. И часто звучит вопрос: надо ли, чтобы он был закончен? Может быть, в его незаконченности заложена самая главная идея Гауди?

Город Реус, где жил и учился А.Гауди

Родился Антонио Гауди (25 июня 1852 г.) очень болезненным и в тяжелых родах. Думали, что младенец умрет, как умирали его предыдущие братья и сестры. Он был третьим ребенком, оставшимся в живых.

И крестили Антонио по чину «страха ради смертного», а не обычным полным чином, спасая душу ребенка, не надеясь на спасение чахлого тельца новорожденного.

Назвали мальчика по имени матери (Антонии), фамилию дали двойную – отца и матери: Гауди-и-Корнет. Оставшись чудом в живых, Антонио до конца жизни гордился этим, считая, что то было провидение Божие и оставлен он жить для чего-то очень важного.

Антонио Гауди долго не ходил, а после перенесенного воспаления легких страдал вплоть до совершеннолетия ревматическим артритом. Иногда он в прямом смысле не мог передвигаться, не говоря уже о том, чтобы играть и жить так, как живут все обычные мальчишки.

Приучившись оставаться один, он развил в себе фантазию, сочиняя в голове фантасмагорические картины несуществующих миров. Отец рано научил мальчика относиться с благоговением к окружающим его предметам и привил любовь к рисованию и архитектуре.

Кроме общей слабости здоровья, у Антонио выявился еще один недуг – быстрого старения: он выглядел намного старше своих сверстников, а углубленность во внутреннюю жизнь делала мальчика взрослым не по годам. В пятьдесят он был как семьдесятилетний, а в день смерти жители Барселоны  были удивлены, что этому эксцентричному старику, выглядевшему на девяносто, всего семьдесят три.

Антонио Гауди. 48 лет

Родители постарались дать мальчику хорошее образование. Он закончил среднюю школу, что было показателем определенного семейного достатка и одним из преимуществ по половому признаку: из девочек только треть заканчивали среднюю школу.

В школе у мальчика было мало друзей, да и оценками он не блистал, в отличие от многих других: часто болел и пропускал уроки. Любимым предметом была геометрия, его завораживали круг, квадрат, треугольник, параболы и овалы. О том, что мальчик хорошо рисует, в школе узнали, только когда ему исполнилось пятнадцать  и он стал активно рисовать для школьного журнала.

Школа была католическая с обязательным посещением церковных служб по воскресным дням, так что богослужение он хорошо знал и это сказалось потом на его фанатичной преданности католицизму и церкви, хотя вернулся Антонио к вере и в церковь достаточно поздно, после многих жизненных испытаний.

Дом, в котором родился Гауди

Каталония и места, где родился будущий гениальный архитектор (Реус и Риудомс), стали не просто малой родиной Антонио Гауди, а сформировали в нем настоящую преданность своим национальным корням.

Во второй половине жизни он стал ярым националистом, считая одной из своих жизненных задач – возрождение истинной каталонской культуры.

Любовь к отеческим гробам сформировалась у Антонио Гауди еще в школе, когда он подолгу смотрел на горы и верхушки церквей, будивших в его воображении легенды о монастыре Монтсеррат, паломничество в который было мечтой каждого подростка, о свете, отражающемся в величественных строениях Каталонских церквей и монастырей, о возрождении разрушенной древней культуры.

Монастырь Монтсеррат

Потом с двумя самыми близкими друзьями он стал ходить к заброшенному, разграбленному и разрушенному цистерцианскому монастырю XII века Поблет. Там друзья поклялись восстановить монастырь, хотя тогда было трудно даже представить, что это возможно. То была только детская игра, с которой у Гауди началась любовь к настоящей архитектуре.

Друзья составили настоящий бизнес-план восстановления, рассчитанный на пять лет. В нем все было расписано, продумано до мелочей и деталей: кто из них, чем будет заниматься в процессе восстановления (Гауди отвечал за восстановление архитектуры памятника), откуда будут браться деньги на реставрацию, чем будет монастырь заниматься после восстановления.

Антонио завораживали камни Поблет: он их рассматривал, изучал кладку, замковый камень. Перед ним возникла живая лаборатория, в которой он мог изучать анатомию умирающего «больного», просящего о милости: спасти его. То был глас вопиющего в пустыне – возродить славное прошлое Каталонии.

Монастырь Поблет. Включен в список наследия ЮНЕСКО

Из детской фантазии и игры выросла не только любовь к истории, но и твердое желание стать архитектором. Через много десятилетий монастырь действительно будет восстановлен не без участия друзей, а их дружба с рыцарскими ритуалами, формированием свода правил и клятвами, подетальным прописыванием всех шагов реставрации, стала тем, из чего возникла гениальная архитектура Антонио Гауди.

Было Гауди тогда всего тринадцать…

(Продолжение здесь)

Тина Гай

Related posts

coded by nessus

sotvori-sebia-sam.ru

Своенравный гений Антонио Гауди.

 

 

 

Своенравный гений Антонио Гауди

 

 

 

 

 

 

«Я изжил все свои недостатки, но так и не смог исправить мой скверный характер»  

 Антонио Гауди

 

Есть люди, горящие желанием стать архитекторами. Есть те, которым удается стать архитекторами. Есть наконец те немногие, что рождены архитекторами. Антонио Гауди – один из этих немногих. Хотя в молодости необычайно скромно оценивал свои способности. На церемонии вручения дипломов в Школе архитектуры он саркастически произнес: «Лоренцо, слышишь, сказали, что я уже архитектор…»

Мы хорошо знакомы с творчеством гения, наперечет знаем все постройки, но что нам известно о нем как о личности? Не о Гауди – гениальном архитекторе, а о Гауди – человеке? Знаем, что был он светловолосым, голубоглазым, носил бороду. В молодости старался быть этаким денди, вращаясь среди людей благородного сословия, хотя, как утверждали недруги, походил, скорее, на ремесленника, одетого в свой лучший выходной костюм, чем на человека из высшего общества. Слыл безбожником и водил дружбу с социалистами. Друзья юности вспоминают о нем как о человеке веселом, любящем хорошую шутку. В зрелые годы – замкнутый, даже угрюмый. Истово верующий, отдавший большую часть своей жизни строительству храма Святого Семейства (Саграда Фамилия). Одевался Гауди в неизменный черный костюм, поношенный до такой степени, что, когда попал под трамвай, окружающие приняли его за бездомного бродягу и отправили в больницу для бедных. Непримиримый националист: «Самый ярый каталонец из всех каталонцев», – так сказал о нем один из близких друзей. Вот, пожалуй, и все…

 

 

 

Он не был расположен писать о самом себе. Большую часть того, что мы знаем, рассказали его немногочисленные друзья и коллеги. Именно они донесли до нас истории из жизни мастера. Друзья вспоминали, что великий архитектор не любил говорить «я» и, где это было возможно, употреблял местоимение «мы». Ему не нравилось позировать перед фотокамерами, поэтому его фотографии большая редкость. Когда очередная знаменитость в сопровождении прессы приезжала посмотреть на строительство храма, Антонио Гауди снимал шляпу в приветственном жесте, одновременно стараясь закрыть ею лицо.

Трудно одним словом определить характер артиста. Его скромность удивительным образом сочеталась с эксцентричностью, что и определило непростые отношения, которые складывались между архитектором и заказчиками.

 

 

Дворец и загородный дом Гуэля

 

 

 

Дружба Антонио Гауди с Эусеби Гуэлем вошла в историю. Меценат говорил «Аминь!» абсолютно всем сумасбродным идеям архитектора. Иначе смотрела на это супруга Гуэля, сеньора Лопез. Она плохо представляла себе жизнь в доме под небесным куполом. Именно таким куполом, символизирующим космос, венчал мастер салон построенного для семейства дома в центре Барселоны. Здание потом назвали Дворцом Гуэля. В этих «экстравагантных» условиях семья выдержала всего несколько лет. Зато для Театрального музея, разместившегося здесь через столетие, они подошли как нельзя лучше.

 

 

 

Изрядно постарался Гауди, работая и над загородным домом Гуэля. Большой любитель драконов, на главные входные ворота он поместил фигуру этого чудовища из кованого железа. Угрожающе распахнутая пасть рептилии вряд ли способствовала образу гостеприимного и приветливого жилища, как это предполагалось хозяином. Скорее, она наводила ужас на всех входивших в имение.

 

 

Дом Висенс  

Гауди, как правило, не считался с мнением заказчика, полагаясь исключительно на свое. Так, например, сеньор Мануэль Висенс, владевший гончарным производством, чистокровный каталонец, заказал Гауди строительство дома в окрестностях Барселоны. Неизвестно из каких соображений архитектор оформил центральный вход в дом, по выражению одного из современников, в «чужеземной» манере: такие входные «врата» уместнее смотрелись бы во дворце восточного султана.

 

 

 

Возникает закономерный вопрос: «Почему заказчики Гауди терпели независимый характер архитектора и позволяли ему любые сумасбродства? Ответ кроется в историческом моменте, сложившемся к концу XIX века. Технический прогресс требовал от тех, кто строил здания, наличия высокого уровня образованности, поэтому в Барселоне в 1871 г. открылась Школа архитектуры. Новые архитекторы стремились во что бы то ни стало выделиться из числа ремесленников, их мечтой было принадлежать к клану избранных. Момент оказался подходящим. «Новые богачи», сколотившие состояния в «Америках» (или, как еще говорили, «Индиях»), и уверенно поднимающая голову буржуазия горели желанием доказать свой жизненный триумф. Наиболее легкой формой удовлетворения этой человеческой слабости была постройка дома, ни в чем не похожего на дом соседа. Заказчики бросились на поиски архитекторов с оригинальным видением, что зачастую не обязательно предполагало хороший вкус. В этих условиях Гауди оказался «в нужное время в нужном месте». Его фантазия била через край, а вера в свои силы доходила до эксцентричности.

 

 

Епископский дворец в Асторге

 

 

 

Личное клеймо Гауди оставил даже в религиозных зданиях. Когда монсеньора Хуана Грау родом из Реуса (что неподалеку от родных мест архитектора) назначили епископом в Асторгу (Кастилья), он предложил своему земляку построить Епископский дворец. После скоропостижной смерти епископа викарий и каноники как можно быстрее постарались сделать все возможное, чтобы «творение каталонцев» было свернуто. Строительство закончилось много лет спустя. Несмотря на это, архитектор добился-таки своего: если смотреть издалека, Епископский дворец очень уж смахивает на средневековый замок, что явно не предполагалось ни епископом, ни тем более остальными священниками из Асторги.

 

 

Башня Бельесгуард  

Современники не раз отмечали, что вскользь брошенная Гауди фраза приводила порой к неожиданным последствиям. Вот что произошло, например, с Башней Бельесгуард.

 

 

 

В 1900 г. вдова Фигерас купила средневековый замок (вернее, то, что от него осталось) так называемый «Дворец Мартина Гуманиста». История замка была легендарной: в начале XV века здесь состоялась пышная королевская свадьба. Король Мартин Гуманист (ставший последним в череде каталонских графов-королей) женился на Маргарите де Прадес. Новая хозяйка «дворца» – вдова Фигерас – поручила Гауди возродить замок из руин. Возможно, она не имела в виду ничего особенного, ей всего лишь нужно было удобное жилище. Архитектор, большой поклонник истории своей страны, желая воссоздать славное прошлое объекта, выстроил подобие средневекового замка с башней (какой же замок без башни?). Все было бы ничего, но вот башня... По мнению хозяйки, она оказалась чрезвычайно высокой. Мало того, что такая деталь уже вышла из моды, в нее к тому же могла ударить молния! Нужен громоотвод! Гауди только посмеялся, услышав об этой просьбе, он никогда не слышал о случаях попадания молнии в этом районе. «Не стоит искушать Провидение, господа!» Однако испуганная хозяйка настаивала, и громоотвод был поставлен. И что бы вы думали, не прошло и нескольких дней, как над этим самым районом разразилась невиданная буря и молния ударила точь-в-точь в башню.

 

 

 

Дом Батло

На Пасео де Грасия промышленник Жозеп Батло владел многоквартирным домом, реконструкцию которого поручил Гауди. Если его главной целью было получить нечто единственное в своем роде, то ему не на что жаловаться... На первый взгляд дом напоминает жилище эльфов. В поисках объяснения непривычного вида здания барселонцы окрестили его «домом из костей», так как колонны и другие архитектурные элементы фасада напоминали им большие и малые берцовые кости, позвонки, ключицы и черепа. Все вместе представляло собой довольно странную картину, однако Батло оплачивал одну за другой дорогостоящие выдумки архитектора, причем последний полностью игнорировал все практические замечания и пожелания, которые время от времени ему делали хозяева дома.

 

 

 

Жозеп Батло не обладал сильным характером, но супругу взял из семейства Годо, а с ними шутки были плохи. В процессе реконструкции хозяйка дома часто навещала постройку. И чем дальше, тем больше разочарований это ей приносило. В частности, она поняла, что овальные формы внутренних помещений не позволят поместить рояль дочери в музыкальный салон. Она несколько раз довольно тактично высказала архитектору свои сомнения. Гауди попросту не обращал на них внимания. Наконец строительство завершилось. Так и есть: рояль в комнату не помещался. Забыв о хороших манерах, хозяйка в резкой форме высказала все, что думала, о своенравном архитекторе. В ответ на гневную тираду Антонио Гауди невозмутимо заявил: «Сударыня, не помещается рояль? Так купите вашей дочери скрипку!»  

Еще одну свою идею собирался воплотить Гауди в этой постройке. Архитектор спланировал различную форму для стульев в салоне хозяйки (он зачастую проектировал мебель для своих построек). Для мужчин предназначались стулья обычной формы, женщинам он предполагал сделать другие, более удобные по его мнению (вы помните, что женские юбки той эпохи были достаточно громоздкими). Однако сеньора Годо, узнав о планах архитектора, буквально взвилась от негодования. Ответ был быстрым и категоричным. Ну уж нет, в ее салоне она командовать никому не позволит. В итоге все стулья оказались обычной традиционной формы.  

 

 

Любовь в Матаро

Если мужчины-заказчики, как правило, с воодушевлением относились к идеям архитектора, то с их женами Гауди явно не находил общего языка. Не сложились его отношения с женским полом и в личной жизни.

Гауди едва исполнилось 22 года, он еще не получил диплома архитектора, когда началась его дружба с первым в Испании рабочим кооперативом. Там в Матаро он познакомился с той, что стала его большой любовью: Хосефой Мореу, или попросту Пепетой (так звали ее в семье), – воспитательницей детского сада и учительницей французского языка того же кооператива.

 

 

 

Хосефа Мореу на фото (портет, в парке и с двумя дочерьми)

 

Хосефа была несколькими годами моложе Антонио. Высокая, с тонкими чертами лица, с волосами золотистого цвета, она не только отличалась внешней красотой. Тонкие манеры сочетались удивительным образом со свободным образом мыслей, смелыми идеями и отчаянными поступками. Пепета часто появлялась на пляже, что в то время считалось совершенным бесстыдством, несмотря на то, что купальный костюм был верхом целомудрия и доходил до колен.

Она играла на пианино, пела, интересовалась политикой. Через своего брата была связана с социалистами, анархистами и масонами. Такая девушка не могла не привлечь внимания Гауди. Долгое время влюбленный не отваживался признаться в своих чувствах. Когда наконец решился, Хосефа была уже помолвлена с другим. Трудно сказать, как сложились бы отношения человека с таким своеобразным характером, как у Гауди, с девушкой, которая на тот момент уже имела непростой жизненный опыт. По воспоминаниям ее брата, совсем юной Пепета страстно влюбилась. Обладая характером решительным и независимым, она, забыв о приличиях, сбежала из дома с любовником. Жуан Палау оказался пьяницей и игроком, он нередко поколачивал свою юную подругу, пока не оставил ее без гроша в одном из портов Северной Африки, где занимался торговлей. Пепета как могла в течение трех месяцев выживала в обществе моряков, преступников, проституток и контрабандистов, зарабатывая игрой на пианино в одном из портовых кабаков. Преодолев стыд, она обратилась наконец за помощью к отцу, благодаря чему и смогла вернуться на родину.  

Антонио Гауди, с тех пор как начал зарабатывать приличные деньги, носил хорошо сшитые костюмы и курил сигары. Он был видным молодым человеком: крепким, среднего роста, с римским профилем (такой можно увидеть в музеях Каталонии). Однако тонкие городские манеры ухаживания за женщиной, способность вращаться в обществе: садиться, складывать платок или салфетку – все это не было присуще внуку крестьянина. Если даже с мужчинами он был необщительным и постоянно смущался, что уж говорить о женщинах...

Гауди великолепно справлялся с глиной, камнем, стеклом, деревом и железом, однако совершенно терялся, когда надо было взяться за вилку и нож. Его бедная мать, верная почитательница Девы Марии, воспитывала своих детей в простой крестьянской манере, обучая их правильно молиться и ничему более.

«Даже если моя сестра Пепета и восхищалась гениальностью Гауди, то как мужчина тот ее не привлекал, в обыденной жизни он не слишком следил за собой», – писал брат девушки в своих воспоминаниях.

Для любого, не настолько замкнутого человека, как Антонио Гауди, результат был бы достаточно предсказуем: Хозефа Мореу ему отказала.

Как сложилась дальнейшая жизнь этой необычной женщины? Ее второй брак также был неудачным. Опять оставшись одна, она открыла в Барселоне элегантный бутик по продаже женских шляпок, который быстро вошел в моду. Ее третье замужество увенчалось успехом: мужчина, ставший отцом ее четырех детей от предыдущего брака, оказался человеком воспитанным, обладавшим к тому же большим чувством юмора.

 

 

 

Что же Гауди? Впоследствии волею судьбы ему часто приходилось встречаться с предметом своей неразделенной любви, так как жили они на одной и той же улице в Барселоне. Когда архитектор переселился в парк Гуэль, Хосефа нередко навещала семью доктора Триаса, жившую в другой парковой постройке. Похоже, что Гауди так и не смог забыть боли от нанесенной ему в молодости травмы. Друзья рассказывали, что, узнав о грядущем визите, он старался не приближаться к дому своих соседей.  

 

 

Ла Педрера

В трех минутах ходьбы от дома Батльо другой промышленник под именем Пере Мила владел скромным домиком с садом. Дом этот был возведен на фундаменте некогда стоявшей здесь часовни, посвященной Деве Марии Росер. Сеньор Мила тоже горел желанием построить нечто необычное. Возможно, он никогда не обратился бы к Гауди, если бы не его жена, Росер Сегимон: красавица родом из тех же мест, что и архитектор. Именно ей пожелалось отдать постройку в руки земляка, о чем впоследствии она не раз пожалела. Супруги Мила отличались экстравагантным характером, но даже они иногда с трудом понимали революционные идеи Гауди.

 

 

 

Дом Мила после постройки / Вечеринка Ротшильдов в доме Мила

 

Итак, сеньора Сегимон и ее муж, сеньор Мила, заказали Гауди проект большого жилого дома. Новый дом начал подниматься, принимая крутые изогнутые формы, больше похожий на продукт извержения вулкана в скалистой местности, чем на творение рук человеческих. И вот дом был построен... Людская молва обозвала его «Ла Педрера» («каменоломня», или попросту «каменюка»).

Гауди предполагал завершить здание колосальной статуей Девы Марии, однако семейство Мила категорически воспротивилось этому. Архитектор настаивал: «Не правда ли, – говорил он, – что раньше здесь стояла часовня Девы Марии? Дева Мария должна иметь свое место в этом доме, и это место должно быть видно отовсюду». Поскольку хозяева были однозначно против, Гауди с неохотой повиновался. Статуя так и не была поставлена.

Позволю себе небольшое отступление. Совсем недавно члены общества «Друзья Гауди» начали кампанию по возрождению этой идеи. Они даже предоставили на суд общественности макет статуи. «Если храм Саграда Фамилия продолжает строиться и после смерти Гауди, – говорят они, – почему бы не завершить наконец и эту постройку так, как ее видел архитектор? По словам Гауди, именно эта статуя придает смысл зданию». Нынешнему владельцу дома – банку Ла Кайша (la Caixa) – эта идея не пришлась по вкусу. Но кто знает, быть может, банкиры в конце концов сдадутся под напором «Друзей Гауди» и через несколько лет туристы, вновь посетив Барселону, увидят Ла Педреру, увенчанную грандиозной (4,5 м) статуей Девы Марии с младенцем на руках? Макет статуи изготовил японский скульптор Этсуро Сотоо. Несколько лет назад он посетил Барселону и был покорен творениями Антонио Гауди. Предложив свои услуги в строительстве храма Саграда Фамилия, он стал автором нескольких скульптурных групп фасада Страстей.

Он был не единственным поклонником каталонского зодчего. Архитектура  гения оказалась близка жителям Страны Восходящего солнца. Другому «влюбленному в Гауди» японскому архитектору Тойо Ито власти Барселоны позволили осуществить реконструкцию фасада отеля, расположенного почти напротив Ла Педреры. На иннагурации архитектор заявил, что ни в коей мере не собирается соревноваться с гениальным мастером. Созданный японцем фасад, по его словам, выражает динамизм и струение морских волн и перекликается с обликом Ла Педреры. Жители Барселоны и ее гости сами могут решить, насколько эта идея удалась.

Но вернемся к отношениям между Гауди и заказчиками – семейством Мила. Крышу здания архитектор украсил необычного вида дымоходами, больше похожими на рыцарей в странных шлемах, чем на обычные дымовые трубы. Одну из них Гауди приказал облицевать осколками зеленого бутылочного стекла, так же предполагал оформить и все остальные. Но тут вмешалась хозяйка дома: ей пришелся не по вкусу столь дешевый отделочный материал, он явно не соответствовал общественному статусу супругов. Так и осталась стоять в гордом одиночестве эта труба, переливаясь на солнце бутылочными осколками.

 

 

 

Последняя из размолвок хозяев с архитектором произошла, когда Гауди предъявил счет за сверхурочные работы. Супруги Мила наотрез отказались заплатить итоговую сумму, она показалась им чересчур высокой. Гауди обратился в суд, и решение было вынесено в его пользу. Хозяева вынуждены были взять ипотеку под вновь построенный дом, чтобы заплатить архитектору. Гауди, чрезвычайно обрадованный своей победой, отдал деньги одному из женских монастырей.

У него возникали проблемы не только с заказчиками, но и с городскими властями. Не желая отступить от своего проекта ни на шаг, Гауди одной из колонн дома Мила занял часть тротуара на Пасео де Грасия. Проводивший инспекцию член муниципального совета увидел нарушение. Он тут же заявил ответственному за строительство, что колонну надо немедленно убрать с тротуара. Услышав новость, возмущенный архитектор выпалил: «Хорошо, я срежу колонну, а на срезе напишу, что сделано это было тогда-то, по приказу того-то». Больше инспектор к этому разговору не возвращался.

Когда здание поднялось во всей своей красе, чиновники городской мэрии с изумлением поняли, что размеры его превысили дозволенные пределы на 3000 куб. м. В срочном порядке издали приказ: чердачные помещения дома снести, в противном случае сеньору Мила грозит штраф в 100 000 песет. Когда страсти утихли, барселонские власти, поразмыслив, вынесли удивительное по своему великодушию решение: поскольку дом Мила представляет собой «творение художественного значения», то обычные нормы к нему не применимы. Честь и слава дальновидности барселонских чиновников!

 

 

 

Скарлет Йохансон, Ребекка Холл, Патрисия Кларкссон на крыше Ла Педрера во время съемок фильма "Вики, Кристина, Барселона"

Не все в то время обладали способностью воспринимать подобное новаторство. Рассказывали, например, что французский министр Жорж Клеменс во время короткого пребывания в Барселоне, увидев Ла Педреру, заявил, что больше не намерен возвращаться в город, власти которого позволяют строительство в нем таких чудовищных сооружений. Сам Гауди остался очень доволен исходом дела, он даже попросил сделать для него выписку из документа.

Несмотря на высокую оценку своих трудов, Антонио Гауди устал прислуживать буржуазии. Все мысли мастера были заняты собором Святого Семейства. С каждым проходящим годом заметно затухал его интерес ко всему земному. Один из газетчиков того времени писал: «Гауди – элегантный сеньор из высшего общества, который в начале строительства храма отдавал указания, не выходя из машины, мало помалу стал набожным и начал вести строгую, почти монашескую жизнь».

Современники поговаривали, что Бог был единственным существом, с которым Гауди прекрасно ладил.

 

 

 

Автор: Нина Ромэу

 

 

barcelonaru.com

Архитектор Антонио Гауди

Давным-давно Барселона завоевала репутацию места, открытого для любых идей и течений. Здесь хватало места всем: торговцам, ремесленникам, художникам, архитекторам, людям разных национальностей и вероисповеданий, просто мечтателям, одержимым утопической идеей превратить его в райский город-сад... Кто знает, быть может, Бог услышал последних и, умиляясь чистотой и наивностью этих помыслов, в утешение все же бросил с небес горсть волшебных семян, из которых, ломая толщу бетона, проросли и распустились дивные, причудливые цветы — творения великого Антонио Гауди. Именно они придадут Барселоне неповторимый облик и сделают ее мировой столицей модерна.

Гауди оставил после себя загадки, ответы на которые человечество ищет до сих пор, его имя окутано завесой мифов и легенд. Кто-то считал его гением, кто-то безумцем, кто-то святым... «Этот человек с бездонными голубыми глазами разговаривает с Богом», — уверяли многие его современники. Антонио Гауди-и-Корнет родился 25 июня 1852 года в небольшом каталонском городе Реус. Повитуха сказала, что мальчик не выживет. Ребенка срочно крестили, торопясь спасти душу младенца. Чудом смерть отступила, но малышу поставили страшный диагноз — тяжелейшая форма артрита. Врачи определили максимальный срок жизни маленького пациента — не более трех лет. Стараниями врачей или молитвами матери Антонио преодолел этот рубеж, но прогнозы все равно не внушали оптимизма. Из разговоров взрослых мальчик твердо знал, что день, когда он присоединится к своим трем умершим в младенчестве братьям, очень близок...

Когда Антонио исполнилось 5 лет, мама сказала: «Я отвезу тебя в Таррагону к Деве Марии». Малыш не смог встать перед Девой на колени из-за страшных болей в ногах. Склонив голову, он прошептал: «Спасибо, что я живу так долго!»

Со временем состояние здоровья мальчика заметно улучшится, хотя приступы артрита будут мучить его всю жизнь.

Жизнь продолжается!

Несмотря на постоянные физические страдания, не позволявшие Антонио играть со сверстниками в их шумные, веселые игры, он радовался каждому дню, подаренному ему Господом, и стремился вобрать в себя все волшебство, творящееся каждое мгновение в этом мире. Движение волн, полет облаков, шелест ветра, невероятно совершенное устройство улитки, ползущей по морскому песку... Ему безумно хотелось остаться в этом прекрасном мире, но еще больше хотелось понять, как он устроен. «Человек не творец, он — первооткрыватель. Кто доискивается законов природы в поддержку своим новым произведениям, тот помогает Творцу». Этому своему принципу Гауди посвятит всю свою жизнь, не оставив в ней места ни для дома, ни для любимой женщины. Он будет растить свои творения, как любящий отец растит детей, шаг за шагом, обогащая их мир новыми возможностями для самостоятельной жизни, ставя на ноги, одевая в удивительные разноцветные наряды и... отпуская. А дальше они развиваются и эволюционируют вместе с природой, сливаясь с ней в единое целое, уже без участия человека. Он будет помогать Творцу приблизить наступление этой новой эры — абсолютного царства красоты и гармонии.

Дети снова затеяли какую-ту игру на морском берегу. Но маленькая фигурка шестилетнего Антонио остается неподвижной. Взгляд его прикован к воде. Форма волн никогда не повторяется: в одной большой сотня других, поменьше. «Если бы люди жили в море, они бы не чувствовали себя одиноко. Улицы и дома слились бы в одну стихию, но при этом никогда не стали бы безликими, похожими друг на друга».

На берегу моря Антонио построит свои первый дом из песка. Гораздо позже он скажет: «Берешь в ладонь горсть сырого песка, выдавливаешь по капле вниз и из случайных капель, чуждых рациональному расчету, вдруг начинают вырастать башни — первая, вторая, третья... Все похожи, но ни одна не повторяет другую, каждая индивидуальна». В творении всей жизни Гауди — храме святого семейства Саграда Фамилья — миллионы людей будут узнавать те песочные замки, которые сами строили в детстве.

Юный романтик

В 1863 году Гауди поступает в монастырскую школу, давшую ему среднее образование и двух замечательных друзей: юные романтики Эдуардо Тода и Хосе Ривера любили проводить время на природе и исследовать исторические места. Трое подростков подготовили публикацию 12 номеров еженедельника с рассказами о своих изысканиях. Тода и Ривера работали над текстом, Гауди — над иллюстрациями. Кроме того, друзья часто ставили любительские спектакли, проходившие где придется — даже на чердаках и в сараях. Гауди предпочитал заниматься созданием декораций. Позже друзья представили составленный ими собственный бизнес-план по восстановлению монастыря Поблет. План так и остался на бумаге, но сама идея проекта укрепила намерение Гауди стать архитектором. Впоследствии пути товарищей разошлись. Тода служил в дипломатическом ведомстве в Мадриде, а Ривера изучал медицину в Гранаде и стал профессором. Уйдя в отставку, он вернулся в родной город и... возглавил восстановление монастыря в Поблете. Благодаря его труду монастырь стал сегодня одной из ярких достопримечательностей Каталонии.

В 1869 году, закончив школу, Антонио поступает на подготовительные курсы при естественно-научном факультете Барселонского университета. Учится он из рук вон плохо. На выпускных экзаменах из шести предметов он проваливает два, в том числе черчение. Это, однако, не мешает Гауди поступить в 1874 году в Высшую школу архитектуры, где он сразу зарекомендовал себя как очень необычный студент.

В 1876 году тяжело заболел и умер брат Антонио, а через 2 месяца после этой трагедии скончалась и его мать. Антонио взял на себя заботу об отце и сестре с племянницей: параллельно с учебой он подрабатывал чертежником в архитектурном бюро. Неудивительно, чтоо Гауди часто пропускал занятия и его успеваемость оставляла желать лучшего. Несмотря на это, Гауди все же довел учебу до конца. Получение диплома архитектора не означало, что на молодого специалиста сразу посыпались заказы. Он продолжал работать чертежником, время от времени представляя собственные проекты. В 1878 году известный в Барселоне производитель кожаных перчаток поручил Гауди спроектировать витрину для участия во Всемирной выставке в Париже. Витрина вызвала восторг у посетителей, у крупных газет и у богатейшего промышленника и мецената Эузебио Гуэля. Последний был покорен талантом молодого архитектора и сразу предложил Гауди несколько заказов. Впрочем, не он один.

Дома и деревья

Гауди никогда не думал о своих проектах как об отдельно стоящих зданиях. Он будет создавать особый мир вокруг них, и делать это он будет без эскизов и чертежей, приводя в ужас именитых архитекторов. Поговаривали еще об одном чудачестве архитектора: он не признавал людей в очках и сам никогда их не носил, хотя один его глаз был близоруким, а другой дальнозорким. Фабриканта дона Мануэля Винсенса эти странности не испугали. Он заказывает архитектору проект летнего дома. Каса Винсенс («дом Винсенса») станет первой крупной работой мастера, благодаря которой его узнают в высших кругах Барселоны. Осматривая место будущей стройки, Гауди замечает огромную пальму, окруженную ковром желтых цветов. За 2 года Гауди  «выростит» во дворе дона Винсенса дворец. Здесь нет ничего случайного — даже ограду дома он создает в виде листьев пальмы, потому что такие же пальмы растут в саду. Материал, которым Гауди отделал весь дом фабриканта, становится невероятно популярен: холодная плита выглядит теплой и живой. Люди поражались, какой невероятный дом заполучил себе дон Винсенс. И пускай он чуть не разорился, оплачивая безумства Гауди, зато выкупил себе местечко в вечности: в Барселоне дома, построенные Гауди, до сих пор называются именами заказчиков.

Еще одно фантастическое творение Гауди — парк Гуэль. Заказчиком этого проекта стал Эузебио Гуэль, предоставивший Гауди полную свободу действий (в том числе финансовую). Гауди, как обычно, строил без чертежей. Зачем воплощенной мечте чертежи?

Когда стоишь в парке Гуэль, кажется, что паришь над Барселоной. Многие сравнивают это место со Страной чудес, о которой рассказал Льюис Кэрролл: кроличья нора сначала шла прямо, как тоннель, потом неожиданно нырнула вниз. Вдруг на пути возникло дерево, и вот это уже колонна, а через секунду уже и не то и не другое. Наломанный ствол неожиданно оказывается тропинкой, которая на самом деле и не тропинка вовсе, бегущая по земле, а арка, уходящая в небо. Гауди вписал парк в пространство так умело, что понять, где заканчивается архитектура и начинается природа, практически невозможно. Глядя на опорные колонны, поддерживающие парковые дорожки, невольно вспоминаешь, что на вопрос о том, какой трактат по архитектуре Гауди предпочитает, он ответил: «Любое дерево. Природа создала это дерево из своего материала, скрутила непостижимою мозаику, в которой ни разу не повторился узор. Глубокие морщины прорезают шероховатый ствол. Узлы сучьев выпирают из него, как суставы человека. Под буграми и трещинами коры пульсирует жизнь».

В знаменитом «зале ста колонн» (на самом деле их 86) колонны внутри — это те же деревья: по полым внутри стволам стекает дождевая вода. Рядом на солнце греется знаменитая ящерица без хвоста. Гауди пустил по ее венам воду из подземных ключей. Люди верят, что даже брызги, в которых купается это существо, целебны. А Гауди тем временем оживляет самую длинную в мире скамью: подбирая ее форму. Гауди приказал рабочим снять одежду и усесться как можно удобнее на свежий слой раствора, потом по полученному оттиску сделал сиденья и спинки, и они стали продолжением человеческого тела. Кстати, если бы скамья была прямая, она бы вмещала вдвое меньше людей.

Сальвадор Дали мог находиться здесь часами. В картинах художника запечатлены образы, выхваченные из мира Гауди.

Саграда Фамилия

Параллельно Гауди начал работу над храмом Саграда Фамилия — одним из самых прекрасных сооружений в мире и едва ли не самым известным долгостроем. Первым архитектором собора стал профессор Франсиско дель Вильяр, а Гауди этот признанный мастер привлек к работе в качестве ассистента. В 1883 году из-за разногласий с заказчиками старый профессор был вынужден покинуть проект. Его место занял Гауди. Он окунается в работу с головой, однако это не мешает ему выполнять и частные заказы. Строительство храма продвигалось так медленно, что Гауди обвиняют в безответственности. «Мой заказчик никуда не торопится», отвечает на это загадочный Гауди.

На фасаде собора появляются первые ослы и улитки. Чтобы сделать слепки с животных. Гауди погружает их в сон с помощью хлороформа, обмазывает жиром и делает отливку, прежде чем они успевают проснуться. Водостоки тоже исполнены в виде раковин и улиток. Гауди не подражает природе, он становится самой природой, и, подобно ей, он создает, выращивает свои дома. Он расплескивает волнами стены зданий, превращая их в стихию, крыши выгибает чешуей дракона. В Саграда Фамилия появляется знаменитая лестница — «улитка Гауди». Он закручивает ступени спиралью таким образом, что получается гигантская морская раковина. «Бесконечное вращение от центра вовне — единственная возможность постоянно расширяться, оставаясь собой. Я знаю, как сжать пространство в точку, не уменьшая его. Создать бесконечность вокруг точки».

Крипта Гауди

В центре рабочего поселка в Санта Колома де Сервельо (его еще называли колонией Гуэля, так как он строился на деньги этого мецената) архитектор создал знаменитую Крипту Гауди. Это помещение должно было стать храмом, но мастер не успел завершить работу. Однако и успевший воплотиться фрагмент задуманного — настоящий шедевр. Здесь многое кажется странным. Церковь грозит разлететься как карточный домик. В ней нет ни одной привычной для любой архитектурной постройки опоры. Гауди сделал так, чтобы крипта держала сама себя. Он открыл новые способы безопорного перекрытия. В квадратную железную сетку наливался цемент, под его тяжестью решетка прогибалась, цемент застывал и получалась арка. Обычные стрельчатые арки Гауди называл «костылями». Он с детства знал, для чего нужны костыли, — чтобы сгладить физические недостатки. Гауди удалось избавить архитектуру от них. Архитектор брал специально заготовленную форму, затем аккуратно по ее контуру выкладывал каменные блоки, после чего форма вынималась — и ни один камень не падал. И вот загадка: чем более хрупкими выглядят его арки, тем прочнее они оказываются. Миты для крипты Гауди тоже проектировал сам. Это удивительно удобные предметы с изогнутыми линиями и ножками в виде костей.

Фантаст Станислав Лем сочинил, что в XXIV веке наука смешает ген живого и неживого и в лесу вырастут стулья, на грядках — съедобные табуретки, а комоды сами побегут по бескрайним полям. Гауди было дано опередить самое фантастическое будущее. Он уже в XIX веке научился оживлять предметы и приспосабливать их под людей.

Уход в красоту

Между тем Гауди постепенно меняется. Некогда одетый по последней моде, общительный Антонио все больше и больше погружается в свои мысли. Он уже не заказывает одежду у самых модных портных Барселоны. Постепенно мастер начинает терять интерес ко всему, что не связано с его работой, женщинам, друзьям. Зато становится все более религиозен.

Неожиданно на самом пике архитектурной карьеры Гауди перестают интересовать дорогостоящие частные проекты, он запросто отказывается от самых выгодных предложений. По Барселоне поползли слухи — у Гауди действительно есть особый заказчик, это для него он строит Саграда Фамилия, которому суждено стать каменной Библией. Так и будет, если завершится строительство. Самая высокая башня (170 м) станет олицетворять Христа, башня поменьше — Деву- Марию, другие 12 башен — 12 апостолов. Три фасада — это три таинства: Рождение, Страсти Христовы и Воскрешение. Венчать собор будет огромный, светящийся крест. Чертежей у Гауди по-прежнему нет. Случайно на строительной площадке он роняет фразу, которая многое может объяснить: «Вся архитектура уже есть в природе, достаточно просто посмотреть вокруг. Устремиться в небо можно, только оперевшись на землю. Как прочна отвесная скала, нависшая над глубокой пропастью. Земля держит камень, камень держит землю. Нерушимый союз великанов. Линии гор скрывают секрет прочности».

Гауди часто бывал в монастыре на горе Монсеррат. Он растворялся в звуках мессы, хор пел, а с архитектором что-то происходило. Доподлинно не известно, но говорят, что как-то раз сорокадвухлетний Гауди вышел после мессы и долгое время молча стоял на горе, будто сам окаменел, погрузившись в транс настолько глубоко, что даже впал в летаргический сон. Есть версия, что в одном из своих паломничеств на Монсеррат Гауди получил некий духовный опыт, о котором не посмел рассказать. Наверное, Гауди принял тогда какое-то решение. Он заявил всем, что отныне будет работать только над религиозными заказами, а если ему предложат работу над проектом светским, он должен будет испросить на это разрешения у Мадонны из Монсеррат. Никаких других подробностей от архитектора добиться не удалось.

Сладкое яблоко раздора

И все же еще двум частным проектам было суждено увидеть свет. Недоброжелатели язвили: «Мастеру, видимо, так понадобились деньги, что Мадонна дала добро». Поспешим разочаровать их. Все доходы от этих проектов Гауди потратил на строительство Саграда Фамилия, так же как и все имевшиеся у него сбережения. Учитывая то, что Гауди был самым модным архитектором Барселоны, средства были немалыми. Барселона — квартал раздора: странное название, которое можно перевести и как «квартал», и как «яблоко», появилось из-за того, что на улочках этой части города находятся дома четырех лучших архитекторов-модернистов. Каса Бальо, который выстроил здесь Гауди, называли «Домом костей».

Результат работы архитектора привел многих жителей Барселоны в шок. Люди до сих пор не знают, как на него реагировать. Это не дом, а живое существо, поверженный дракон. Спину ящера поражает шпиль с крестом — это меч святого Георгия, покровителя Барселоны. На утреннем солнце мозаика-чешуя переливается так, как будто под ней агонизирует плоть. Сохранился комментарий самого Гауди: «У здания не будет углов. Солнце будет освещать дом со всех четырех сторон, и все это окажется близким нашему представлению о рае».

Другое знаменитое строение — Каса Мила, дом, прозванный «Каменоломней». Гауди крутил, изгибал и изламывал каменные стены как заблагорассудится. Такой принцип планировки был использован в архитектуре впервые. Сейчас мы называем его свободной планировкой. Гауди объяснял, что внешние формы Каса Мила сливаются с контурами окружающих Барселону гор. Внутренние дворики, похожие на воронки, — это расщелины скал, комнаты это дикорастущий на каменной породе мох. Крыша дома — небесный лес. Она задумывалась как прогулочная терраса. Жильцы прохаживались по небесному лесу, где вместо деревьев были выстроены причудливые дымоходы. Каменную розу на фасаде Гаудн сделал сам, но сначала довел до слез каменщика, когда требовал от него не просто розу, а «идею розы». Бедняга так и не понял, что хотел от него мастер.

Каса Мила строился как обычный жилой дом, но Гауди задумывал его как двойник горы Монсеррат и хотел придать ему особое значение. Ему удалось добиться на фасаде такой игры света и тени, что создается иллюзия движения, и, если приглядеться, кажется, что дом колышется. Завершив эти проекты, Гауди работал только над храмом, переселившись в мастерскую. Ему было жалко тратить время на дорогу до дома. Саграда Фамилия заменила ему дом, сон, хлеб и воду. Гауди говорил о храме как о живом существе, называл его своей семьей. Архтектор забывал пить и есть, его единственный костюм был изношен настолько, что больше походил на нищенские лохмотья. Когда строительство останавливалось, архитектор метался по городу в поисках денег и не стеснялся даже просить милостыню. Горожане шептались: «Таинственный заказчик Гауди все же начал его торопить...»

Неожиданно для всех мастер сделал первые наброски храмового комплекса. Изменив своей обычной манере, Гауди создал в большом количестве эскизы, макеты и слепки. Все это предназначалось будущим зодчим Саграда Фамилия. Гауди будто знал, что достроить храм он не успеет. Ему было необходимо передать знания тем, кто придет потом. Это будет место, подобное лесу, мягкий свет будет литься через оконные проемы, находящиеся на различной высоте, и вам покажется, что это светят звезды. Стоит только запрокинуть голову — и колонны храма станут гигантскими деревьями, на кронах которых застынет небесный свет, — свет, обращенный в тень. Облака — это единственная возможность смотреть на солнце, их изменчивость обрамляет солнечное постоянство. Любая архитектурная форма рождается на грани света и тени. Башни Рождества Гауди установил вопреки всем известным тогда законам сопромата, пояснив, что это поможет ветру, проходящему через отверстия, звучать как настоящий хор. Один поэт спросил: «Вы что, создаете орган для Господа?» Архитектор согласно кивнул. Его задачей было заставить ветер резонировать так, чтобы в храме звучала музыка творения.

В другой раз епископ спросил, почему Гауди беспокоится об отделке шпилей и крыш, ведь никто не увидит их. «Монсеньор, — ответы Гауди, — их же будут разглядывать ангелы!»

Гауди успел закончит, лишь один фасад из трех — фасад Рождества. Все его модели и чертежи были впоследствии уничтожены. Во времена гражданской войны мастерская архитектора сгорела, но каким-то чудом возведение храма продолжается, хотя собор еще далек от завершения — слишком много загадок оставил Гауди инженерам и архитекторам. Прошли десятилетия, прежде чем инженеры нашли способ сделать расчеты для дальнейших работ, и единственной программой, способной их выполнить, оказалась программа NASA. Но любимое дитя Гауди продолжает расти и после его смерти. Как огромный магнит, собор притягивает к себе миллионы людей со всех концов света. И теперь уже не ее великий отец, а само строение продолжает диктовать свою волю. Как и средневековые соборы, Саграда Фамилия возводится только на добровольные пожертвования. Его строят представители разных стран, разных народов и даже разных вероисповеданий. Говорят, что тот, кто создаст для Саграда Фамилия хоть одну маленькую деталь, уже никогда не сможет остановиться.

...7 июня 1926 года из церкви вышел невысокий, плохо одетый человек. Он улыбнулся детворе и побрел в сторону улицы. Больше он не оглядывался по сторонам. Увлеченный своими мыслями пешеход попал под трамвай. Первый трамвай, пущенный в Барселоне.

В нищем бродяге никто не узнал знаменитого архитектора. Несколько часов Гауди пролежал на мостовой, прежде чем, истекающего кровью, его все-таки доставили в больницу для бедных «Санта Круз»: никто не хотел везти в своей машине окровавленного старика. Через три дня Гауди умер.

Газеты пестрели заголовками: «В Барселоне не стало гения!», «В Барселоне умер святой!» Погребальная процессия растянулась на несколько километров. Гауди покоится в крипте собора Саграда Фамилия. Очевидцы клялись, что в день его похорон в Барселоне плакали даже камни, а в момент отпевания башни собора скорбно склонили свои головы.

В 2003 году в Ватикане начался процесс канонизации великого каталонского архитектора Антонио Гауди.

samoe-samaya.ru

Гениальный архитектор Антонио Гауди. - По невозможному тоска.

Когда в 1878 году Антонио Гауди получал диплом Высшей технической школы архитектуры, председатель комиссии на защите дипломного проекта сказал: «Джентльмены, перед нами либо гений, либо сумасшедший».   Все сооружения Антонио Гауди в 1984 году были объявлены ЮНЕСКО культурным достоянием человечества.

Во всем мире самобытность Гауди рассматривается как высочайшее искусство всех времен и народов.

Антонио Гауди родился 25 июня 1852 года в небольшом городке Реус, что неподалеку от Таррагоны. Все мужчины в роду Гауди были либо каменщиками, либо котельщиками. Антонио с честью продолжил и развил семейную традицию - все его работы от самых ранних, до последней - величественного Храма Святого Семейства, это, в основном, работы из металла и камня.

 

В 1878 года Антонио получил диплом Высшей технической школы архитектуры. Председатель комиссии на защите дипломного проекта Гауди сказал: «Джентльмены, перед нами либо гений, либо сумасшедший».

 

Три основных составляющих жизни великого Гауди - архитектура, поклонение природе и вера в Бога, крепнущая с годами, тесно переплелись во всех его творениях. Гауди начинал строить, не планируя, не имея чертежей, порой, сам до конца не зная, какая из трех направляющих возобладает и сумеет-таки подчинить остальные, поэтому ни у кого не получалось достраивать его проекты.

 

Недалеко от улицы Рамбла располагается одно из замечательный творений архитектора – дворец Гуэль (Palau Guel, Nou de la Rambla, 3-5). Гауди построил этот дворец в 1886-1889гг.

В 1903 Гауди завершил создание единственного в своем роде парка при дворце Гуэль, впоследствии приобретенного муниципалитетом Барселоны. Этот парк разбит на участке, где Гуэль планировал размещение поселка типа "города-парка" - неосуществленного замысла Гауди.

 

 

Парк Гуэль - самое жизнерадостное произведение Гауди.

Порой даже трудно понять, где элементы , придуманные Гауди, а где - живая природа.

 В парке представленны едва ли не все возможные сочетания каменных опор с живой зеленью, вплоть до окаменелого леса.

Природа и сооружение здесь органично слиты в единое целое.

Этот парк - наиболее совершенное творение Гауди, синтетически сочетающее архитектуру, скульптуру, цвет, свет, природу и пространство.

Недаром его, объявив памятником Искусства, купил муниципалитет Барселоны, правительство Испании возвело в ранг Национального памятника, а ЮНЕСКО объявило Наследием Гуманизма.

Каса Батльо - самый живой, самый фантастический, самый красивый дом, построенный Антонио Гауди.

Этот дом шевелится, дышит, меняет свой цвет в разное время суток и года, гипнотизирует и завораживает, завлекая тебя внутрь - как живое, достаточно опасное и хищное, но какое же прекрасное существо.

Сальвадор Дали писал об этом доме: "Огромная, диковинная, многоцветная, сверкающая и переливающаяся мозаика с искрящейся игрой красок, откуда проступают водные стихии".

Начало 20 века. Архитектору - пятьдесят. Гауди становится все более и более религиозен. Все больше он стремится к одиночеству. Он покидает центр города и селится на окраине Барселоны - в одном из двух домов, построенных в парке Гуэль по его же проекту (сейчас это дом-музей Гауди). И это - самый расцвет творчества великого Мастера.

В это время текстильный фабрикант Жозеп Батло-и-Касановас пожелал перестроить свой дом, неоклассический особняк постройки 1857 года.

Осенью 1904 года Гауди взялся за перестройку особняка. Реконструкция этого дома заняла у Гауди около трех лет - между 1904-1906 годами. Зато теперь, Каса Батльо является жемчужиной, украшающей "Мансана де дискордиа" ("Квартал раздора") и саму красавицу Барселону.

Можно часами рассматривать это диковинное строение и каждый раз видеть в нем что-то разное. То чудесно-радостное, то угрожающе-зловещее, но всегда неизменно-живое и беспрерывно-меняющееся.

Здание будто шевелится, подставляя солнцу и дождям свои бока и чешуйчатый хребет.

Горожане прозвали Каса Батльо «Домом костей». Действительно, можно увидеть в балконах - черепа жертв дракона, а в колоннах-перекрытиях - их кости.

 

Каса Мила - следующий шедевр Гауди - в народе называют Ла Педрера.

 

Если от драконоподобного живого Дома Батльо мы отправимся вверх по проспекту Пасео де Грасия, то минут через десять приятной прогулки по красивейшей улице мира мы доберемся до пересечения проспекта с улицей Провенса, где стоит ещё один дом Гауди - Каса Мила, строительство которого началось в 1905 г. и завершилось через 5 лет.

Шестиэтажное здание плавно "перетекает" с одной улицу на другую. Нет никаких таких привычных нам углов, волны балконов накатывают и отступают, создавая иллюзию бесконечного движения.

 

 

Даже парадная дверь в дом напоминает заросли каких-то лиан.

В проекте Гауди были предусмотрены пандусы для лошадей и экипажей к каждой квартире, чтобы жильцы могли подъезжать прямо к дверям. Он впервые применил пандус в строительстве - этот принцип стал использоваться впоследствии в многоярусных паркингах.

Многие считают Каса Мила самым совершенным творением Гауди в гражданской архитектуре, называют его венцом модерна, утверждая, что если бы из всех модерновых зданий в мире в мире осталось бы только это одно, оно олицетворяло бы модерн в его совершенном виде.

Но самое фантастическое место Ла Педреры - крыша. Это - настоящее воплощение сюрреализма в архитектуре.

Сюреалистическое воинство выстроилось на крыше. Расцветают каменные цветы и грибы фантастических форм. Эльфы и гномы сверху взирают на людей, суетящихся внизу на шумных улицах.

 

Люди, попавшие на эту крышу могут находиться здесь часами, переходя с места на место, любуясь невероятными творениями гения и окружающим видом.

 

Последнее, незаконченное, но самое грандиозное творение мастера - Искупительный храм Святого семейства (Саграда Фамилиа), который сам Гауди считал своим главным детищем.

Ему он отдал 43 лет своей жизни и умер, так и не завершив начатое. Это - одно из самых впечатляющих сооружений всей Испании, и уже давно - символ Барселоны. Сам Гауди желал, чтоб она стала главным католическим храмом не только страны, но и мира.

Глубоко религиозный человек, Гауди решил рассказать историю Святого семейства по-своему, сделать собор архитектурным воплощением Нового Завета. Замысел архитектора был грандиозным, можно сказать -- необъятным. Он намеревался возвести храм длиной 110 и высотой 45 метров. Каждый из трех фасадов, символизирующих три религиозных добродетели - Веру, Надежду и Милосердие и отражающий один из трех центральных сюжетов: "Рождество", "Страсти Христовы" и "Воскресение", должен быть увенчан четырьмя башнями - колокольнями, в честь двенадцати апостолов.

Огромных колоколен задумано было четыре -- по числу евангелистов. И еще два колоссальных шпиля в честь Богоматери и Иисуса Христа. Последнему предстояло подняться на 170 метров. Планировалось возвести три фасада, рассказывающих о различных эпизодах из жизни Христа.

Гауди успел создать лишь один со сценами из начала Нового завета посвященными Рождеству. Мы видим как Дева Мария и старец Иосиф склонились над колыбелью Иисуса, как пришли, принеся дары в Вифлиемскую пещеру, волхвы, как Бог - отец с небес благословляет это событие, а Ангелы играют в честь него на арфах.

7 июня (по другим источникам - 10-го) 1926 года Гауди вышел на свою обычную прогулку в церковь Сан Фелипе Нери. Он шел, погруженный в свои мысли, и не заметил приближающийся трамвай. Он был еще жив, когда его доставили в больницу Святого Креста.

Его похоронили в любимой им часовне - единственном месте в Храме, где сейчас совершаются богослужения.

 

Гауди мечтал сделать Барселону католической столицей Испании. Он хотел вернуть Каталонии былое величие. Он добился своего. Отныне Барселона не мыслится без Храма Святого Семейства Гауди, как Париж - без Эйфелевой башней и Нью-Йорк - без Статуи Свободы. Саграда Фамилиа, совершенная даже в своей незавершенности, стала символом Барселоны.

Ссылка (источник): По материалам: http://www.botinok.co.il/

eleonorar.livejournal.com

---

• 
  Пять чувств картина
• 
  Неудовлетворительная кольпоскопическая картина
• 
  Келли кен картины
• 
  Скала киселева картина
• 
  Кольпоскопическая картина неудовлетворительная
• 
  Семейное древо картина
• 
  Картина камо грядеши
• 
  Камо грядеши картина
• 
  Картины абстракция кошки
• 
  Картины бельгийский гобелен
• 
  Картины константина разумовского