Музей ЧерномырдинаДжуна: сила божественного дара. Целительные картины и произведения (Джуна Давиташвили, 2014). Джуна картины
| Profile Name: история в фотографиях Entry Tags 1020-е, 1400-е, 1500-е, 1700-е, 1800-е, 1830-е, 1840-е, 1850-е, 1860-е, 1870-е, 1880-е, 1890-е, 1900, 1900-е, 1910--е, 1910-е, 1912-е, 1917, 1920, 1920-е, 1930-е, 1930-е история России, 1940, 1940--е, 1940-е, 1945, 1950-е, 1960, 1960-е, 1970-е, 1980-е, 1990-е, 1997, 2000-е, 2010-е, XIII век, XIX век, XVI век, XVII век, cемейный архив, Азия, Афганистан, Африка, Африка политика, Балканы, Батька Махно, Белое Движение, Белое движение, Ближний Восток, ВСХВ, Валуа, Великая Отечественная война, Великая Отечественная войнв, Великая война, Великая отечественная война, Виндзоры, Военная история, Восток, Вторая мировая, Вторая мировая война, Вторая мировая война. авиация, Втроая мировая война, Гражданская война, Гражданская война в США, Греция, Европа, Зачем - не знаю, Кавказ, Красный крест, Крым, Крымская война, Латинская Америка, Ливия, МГУ, Москва, НКВД, Николай II, ОГПУ, Первая мировая, Первая мировая война, Подмосковье, РККА, Романовы, Русско-японская война, СССР, США, Серебряный век, Средние века, Сталин, Сталинград, Сталинградская битва, Униформа, ХХ век, Халкин-гол, авация, авиация, авиация. флот, авто, авто-история, авторская фотография, авторские фотографии, агит, агитация, агитация ( историческая), агитация (историческая), актеры, актуальная история, алхимия, анархисты, анархия, аристократия, армия, артиллерия, артисты, археология, архитектура, балет, благотворительность, болезнь, броневики, бронепоезда, быт, быт. люди, видео, военная иситория, военная история, военная история. Первая мировая война, военная истрия, война, война в Афганистане, война в Корее, война в Чечне, война во Вьетнаме, вопрос, враги, всякая всячина, вторая мировая, выборы, выставки, геополитика, геральдика, герои, горо, города, города России, города СССР, города люди, гравюры, гражданская война, графика, даты, дворянство, демонстрации, деньги, деревня, дереыня, детвора, дети, детские игрушки, дипломатия, дирижабли, доброе, документы, дореволюционные фотографии, достояние человечества, драгоценности, еда, жандармы, железная дорога, железные дороги, женщин, женщина, женщины, жесть, живопись, животные, жизнь, жут, жуть, за, забавно, забавное, загадка, заговоры, зачем-не знаю, игры, игры. люди, изобретения, иконы, индейцы, интересно, интересное, интересное кино, искусство, искусствр, исория СССР, истори СССР, истории СССР, исторические события, история, история CCCР, история Австралии, история Австрии, история Америки, история Англии, история Аргентины, история Армении, история Афганистана, история Африки, история Белоруссии, история Болгарии, история Бразилии, история ВКП (б), история Великборитании, история Великбритании, история Великобритании, история Венгрии, история Вьетнама, история Германии, история Германии. маразматические заголо, история Германиилюди, история Германия, история Греции, история Грузии, история Европы, история Египта, история Израиля, история Индии, история Ирана, история Ирландии, история Испании, история Италии, история КНДР, история Камбоджи, история Канады, история Киева, история Китая, история Кореи, история Кубы, история Латвии, история Ленинграда, история Мексики, история Монголии, история Москвы, история Нидерландов, история Норвегии, история Пакистана, история Петербурга, |
foto-history.livejournal.com
сила божественного дара. Целительные картины и произведения. Притчи (Джуна Давиташвили, 2014)
Пока быстроногий брат Юнии без устали носился по лугу, она сидела на своем излюбленном холме и, откинув голову пристально смотрела вверх, на живую мозаику плывущих над ней облаков.
Облака так плотно закрывали небо, что трудно было проникнуть взглядом в его бездонную глубину, туда, где, может быть, находилась ее родная планета. Впрочем, казалось, что она существует всегда и везде, хотя никогда ясно не представляла себе, кто она и каково ее истинное имя. Она даже не знала точно, где родилась и где ее настоящий дом. Ведь во Вселенной рождались и умирали сонмы планет, и на какой из них в очередной раз могла поселиться ее душа, угадать было невозможно. От этого она часто впадала в отчаяние и горько плакала. Рыдания ее были полны безысходности и тоски, она не находила ни успокоения, ни тем более утешения.
Едва ли кто мог помочь ей в такие мгновения, кроме нее самой, но и она, зная тайны, недоступные другим, не могла воспользоваться ими на благо себе.
Она знала свое прошлое, настоящее и – увы! – будущее. И это был, наверное, тот единственный случай, когда знание не только не окрыляло, но загоняло в безвыходный тупик. Она слишком много знала, еще больше помнила о возникновении и расцвете жизни на планетах всех девяти сфер подвижных звезд. Она обладала исторической памятью, но этот проклятый дар лишал ее не только детства и молодости, но даже старости.
Долгое время Юния удерживала себя от искушения открыться людям. Оно не давало ей покоя и теперь, когда она сидела на своем заветном холме. Между тем, утомленный бессмысленной погоней за бабочками, маленький брат удобно устроился у ее ног и вдруг не по годам серьезно и печально спросил:
– Скажи, Юния, это правда, что каждый погибает по-своему, быль это или сказка?
Вопрос потряс Юнию, но не застал врасплох.
– Каждый живет и умирает под своей звездочкой, и путь жизни начертан каждому от рождения и до конца, а раз так то – значит, он свой, особый, никем не изведанный.
– Почему – не унимался брат. – Ты не выдумываешь?
– Ты не видел, какого цвета куриные яйца?
– Белые.
– А цыплята вылупляются разные. Посмотри, какой пестрый выводок ходит за нашей наседкой, никто из них не заказывал себе оперение.
– Выходит, звезды все знают про нас, а мы о себе – нет?
– Да, потому что оно от нас далеко, но нам от незнания легче жить.
– Тогда я не буду учиться, – решительно заявил брат.
– Нет, учиться надо, чтобы уметь пользоваться благами Вселенной, а они не только тут, на нашей планете, но и там, на других планетах, тоже.
– Ты это знаешь?
– Может быть, – задумчиво ответила Юния. – Может быть, потому что я никогда не рождалась и не умирала.
Маленький брат долго смотрел на сестру.
– Спросим у мамы, – без обиняков решил он.
– Спросим, – согласилась Юния.
Придя домой, малыш засыпал мать вопросами.
– Юния росла как все дети, – смущенно отвечала мать, – а появилась на свет в момент моего беспамятства. Когда я очнулась, она лежала у моей груди и жадно сосала молоко. Что же тут необычного? Но это блаженство я испытала только один раз. Больше она не искала материнской груди, и это меня тревожило, я часто плакала – боялась, что она умрет, как ее старшая сестра. Но напрасно, Юния росла и развивалась. И это такая же правда, как то, что ночью звезды не покидают небо.
Юния слушала рассказ матери вроде бы равнодушно, но сердце у нее дрогнуло – рождению ее предшествовала смерть сестры. Она знала свой рок – все ипостаси ее жизни будут связаны с гибелью близких. Она не могла открыться никому из людей, не потеряв при этом дорогого ей человека.
И зная это, Юния глубоко страдала – она не хотела обретать жизнь и счастье, теряя сестер и братьев, отца и мать. Но злой рок тяготел над ней: появись она на любой планете, в любой Галактике, ее постигла бы та же участь!
Долго таилась Юния. Но когда ей исполнилось десять лет, она решила все-таки проверить, так ли строга к ней судьба, как она полагала.
– Я знаю, где похоронена моя сестра, – сказала она однажды матери. – Я никогда не была на ее могиле, но знала и это место, и облик девочки, хотя он нигде не запечатлен.
Мать отпрянула от нее, изумленная и перепуганная, а когда к ней вернулся дар речи, спросила:
– Откуда ты можешь знатью? Ведь тебя не было на свете, когда случилось это несчастье. Может быть, тебе привиделся сон?
– Да, наверное, мама. Я видела ее во сне, но это был вещий сон.
После столь неожиданного разговора мать стала относиться к дочери настороженно – этот ребенок был явно не похож на других. Родителям казалось, что Юния способна даже читать мысли. Открытие это заставляло их стать сдержаннее и реже заглядывать в глаза дочери…
Время от времени мать пыталась уверить себя, что Юния, как и другие дети ее возраста, просто-напросто фантазерка и говорит обычные ребячьи глупости.
Юния иногда действительно забывалась и вела себя совсем естественно, как все ее сверстники: бегала, прыгала, пела, шалила. В такие минуты ею подсознательно руководило желание вычеркнуть из памяти все невероятные наваждения жизни далеких планет, взять руку подруги и устремиться вперед извечным путем детства, юности и старости. Ей смертельно хотелось почувствовать себя подростком, молодой женщиной, а потом и состариться в окружении многочисленных внуков. Но увы! Все это за пределами ее судьбы, для нее не существовало старости, ибо взрослеть и стареть могла только ее душа. Но прежде она должна была пройти множество дорог и познать жизнь и судьбы разных людей…
И хотя мать часто повторяла в разговоре с отцом, что Юния говорит глупости, отец не спешил разделить с ней столь несправедливый приговор. Он догадывался, что их дочь – существо необыкновенное и пришла пора рассказать ей древнюю легенду о пирамидах.
В один из вечеров он повел Юнию к заветному холму и, когда они уселись под изумрудными кронами чинар, не спеша заговорил.
– Я расскажу тебе, дочь, как обрести себя, – это в твоей и моей вине. Там, – он простер руку в сторону сгущавшихся на горизонте сумерек, – находится благословенная земля – Земля Памяти. Посредине ее стоят три пирамиды, в одной из них покоится саркофаг, покрытый мраморной плитой с таинственными письменами. Это священное место охраняет Сфинкс в образе женщины. Охраняет неусыпно, не подвластный ни ветрам, ни дождям, ни солнцу, ни времени. И находится в этом Сфинксе ключ к разгадке тайн Вселенной, который оберегает его живая душа. Если сможешь завладеть этим ключом, – обретешь желаемое. Но это очень трудно…
Юния только кивнула отцу и залилась румянцем, – он не мог знать, что душа Сфинкса стража заветного ключа – это она, его дочь Юния.
Пока отец рисовал ей картину загадочной земли обетованной, перед взором Юнии возникали то знойное Месопотамское плато на скалистых отрогах, за острие которых цеплялись белые стаи облаков и орлиные гнезда, то Аравийская пустыня, безбрежно раскинувшаяся под прозрачным нежно голубым пологом неба, то смоковницы – могучие древние свидетельницы времен ассирийской цивилизации, то созданные гением человеческого духа и фантазии пирамиды, уходящие вершинами в космос.
Юния помнила, как строили их покорные рабы. Душа ее давно освободилась от плена той давности, и это лишний раз убеждало ее, как много воды утекло с той поры, когда она обитала в этих священных местах, и как с тех пор повзрослела ее душа.
Дни проходили за днями, и время все жестче и неумолимее напоминало Юнии – ее благополучное существование несет смерть любимым ею людям. Альтернативы не было. Она уже давно не плакала и не обращалась с заклинаниями к Вечной Памяти о пощаде и снисхождении. Рискуя потерять бессмертную нить, связывающую ее с ушедшими поколениями, она все же однажды поведала матери то, что было заказано ей на веки веков.
– Готовься к худшему, мама: скоро умрет мой брат, а за ним и отец…
Лицо матери потемнело, взор погас.
– Лучше бы ты, дочка умерла, чем сказать мне то, что я услышала.
Мать погладила ее по голове и вышла из дома. Время в семье Юнии остановилось. Ушел из жизни брат. После этой трагедии Юнию надолго сковало отчаяние. По ночам мать будили невнятные рыдания, похожие на стон. Наутро на лице Юнии не было и признаков ночных страданий, оно сияло молодостью и цветущей красотой. Однако, слушая эти стенания, мать все отчетливее и острее ощущала приближение кончины мужа. При мысли об этом сердце ее замирало, разум цепенел, жить становилось невыносимо.
В ней вспыхнула неприязнь к дочери. Тогда она собралась с духом и сказала:
– Я тоже скоро уйду, Юния. Без отца я на этом свете не жилец. Лучше бы ты родилась на другой планете – горе обошло бы нас.
Юния судорожно припала к руке матери, самой дорогой и справедливой.
– Не казни меня, мама! Я сама казню себя. И то, что ты мне сказала, хорошо знаю. Я не могла молчать о том, что велело сказать сердце, сердце природы. И разве ты отказала бы мне в последней милости – пройти и познать все этапы жизни, которая природа дала в удел человеку.
Глаза матери на мгновение расширились, скупая улыбка скользнула по ее губам.
– Нет, не отказала бы, – ведь я мать. А ты?..
Юния молчала. Взгляд ее замер. Губы обрели резкое очертание, будто кто-то прошелся по ним невидимым резцом. Мать поняла: с Юнией что-то происходит. Боясь увидеть нечто страшное, она ушла, чтобы передать разговор с дочерью мужу.
И было полнолуние – время противостояния жизни и смерти, которое особенно чувствовала Юния. Черты лица ее заострялись, тело становилось неподвижным. Она помнила, что это означает, и мысленно видела себя застывающей в камне. После первых горьких признаний матери она почувствовала первые грозные признаки – день ото дня цепенели пальцы, суставы. Это было предупреждение судьбы.
Выхода не было, и Юния старалась не думать об этом. Собственно, выход был, но это значило, что ей придется добровольно отправиться в страну пирамид и золотых песков и навечно слиться с загадочным Сфинксом. При мысли об этом она замирала, и взгляд ее застывал. Час выбора неотвратимо приближался…
Когда мать вернулась в комнату, Юнии там не было. Ее не оказалось ни во дворе, ни на улице, не нашли ее ни в лесу, ни в горах.
Тогда отец послал мать домой, а сам отправился на заветный холм, чтобы побыть наедине. Но едва он ступил на холм, голова его сама собой повернулась в сторону края пирамид.
Неведомая сила сорвала его с места и толкнула на старую, размытую дорогу. Он шел и шел по ней, и по мере удаления от родных мест дорога теряла очертание, а он свой облик. Со стороны здоровый виноградарь мог показаться теперь древним пилигримом. У подножья пирамид он ощутил себя почти гномом. Заглянув внутрь одной из пирамид, отец увидел саркофаг и плиту с непонятными письменами. Когда он подошел к Сфинксу, плечи его распрямились, он поднял голову и стал пристально всматриваться в лицо Сфинкса. В застывшем камне возник бесконечно дорогой облик дочери.
Старик упал перед ним на песок и воздел руки к небу, слезы покатились из его глаз, из груди вырвался стон: «Ее любовь спасла нам жизнь! Напрасно искать Юнию там, где ее никогда не будет. Ее любовь опередила нашу смерть и обрела вечность».
С каждым днем, отсчитывающим время, прошедшее с тех пор, как умер отец Юнии, мать становилась все печальнее. Сердце ее ссыхалось от жалости и боли, и удары его становились все медлительней.
И снова в жизни Юнии настал страшный и горестный день. Мать созвала всех своих детей и сказала:
– Вы молоды. И вы принадлежите жизни. Жизнь зовет вас. Ваше место – здесь, на земле, а мое – там, рядом с вашим отцом. Будьте счастливы…
Мать похоронили на том же самом кладбище, что и отца, и могилы их были совсем рядом.
Такова была последняя воля родителей Юнии.
Чувства невосполнимой утраты не оставляли Юнию, и тогда ноги сами несли ее на кладбище. Подолгу сидела она там. И временами ей начинало казаться, что она ощущает присутствие матери и отца, посылающих сюда, на землю, весточку из своего дальнего далека.
Однажды, сидя на каменной плите, Юния задремала, или, может быть, ей так только показалось, ибо сон ее не был похож на все остальные когда-либо виденные ею сны. Пожалуй, лишь одно отличало этот сон от привычной реальности – его яркость и красочность.
…Перед Юнией стоял отец. Стоял и ласково улыбался. Он был совсем как живой.
Однако Юния ясно отдавала себе отчет в том, что отец ее давно умер, и теперь спокойно ждала, что будет дальше.
А отец тем временем заглянул Юнии прямо в глаза и сказал:
– Иди за мной, дочка, иди…
И Юния беспрекословно последовала за ним, успев отметить про себя, что отец сейчас удивительно похож на Сардиса.
Сначала они шли по какому-то узкому ущелью, превратившемуся вскоре в извилистую каменистую дорогу, которая вывела их на большое гладкое плато.
По многим явным, но трудно выразимым приметам Юния поняла, что сейчас они находятся где-то в самом эпицентре Земли, в сферах ее ядра.
Глубина времени здесь – на этом плато – была столь же непредставимо велика, как и глубина пространства. Это было уже правремя и праистория. И все события, происходившие здесь, имели вечный смысл и вечное значение.
В конце плато высились скалы. За ними виделась цепь покрытых снегами гор. Еще ни одному человеку не удалось подняться на их вершины, недоступные даже небесным птичкам. Пики этих гор пронзали небо насквозь, как кинжалы, и далее гордо и одиноко высились в полной, ничем не оживляемой пустоте.
Картина эта была настолько загадочна и величественна, что Юния почувствовала: должно произойти нечто необыкновенное. И она посмотрела вперед, стремясь прочитать в увиденном свою судьбу. Перед ней, образуя треугольник, стояли три высоких скалы. На первый взгляд они были совершенно одинаковыми. Но средняя – та, к которой отец вел сейчас Юнию, оказалась выше и шире других.
Когда они подошли уже совсем близко к скале, отец резко взмахнул рукой, будто отодвигал невидимую завесу. И Юния с необычайной ясностью и остротой вдруг увидела и себя, и отца со стороны: они, двое людей, стояли в глухой глубине Земли, у подножия скалы и во все глаза смотрели вверх – на выложенный разноцветными камнями портрет женщины, высеченный на склоне скалы.
Женщина была будто живая и, казалось, ничто не ускользает от проницательного взгляда ее темных глаз – ни волнение Юнии, ни мудрое спокойствие ее отца.
Женщина пристально смотрела на них. Юния вдруг почувствовала, что видит сейчас все – и себя, и отца, и скалы, и горы, и плато – ее глазами, и на какое-то краткое мгновение она явственно ощутила свою первозданную связь с ней. И начала разглядывать изображение на скале, узнавая и не узнавая его одновременно.
Одета она была в костюм древнего воина. Но шлема на ее голове не было, и черные густые волосы, перекинутые через плечо, свободно падали на ее левую грудь. Правильные и тонкие черты лица: слегка сдвинутые брови, молчаливые губы и серьезный, провидящий взгляд – все это говорило об одухотворенности этой женщины какой-то видимой лишь ей одной, высокой целью.
– Кто это? – обратилась к отцу Юния. – Почему она в одежде воина и так пристально смотрит на нас?
– Вглядись получше, дочка! Разве ты не узнаешь ее и сама не чувствуешь себя воином? И не готова на подвиг? Смотри, смотри на нее внимательно, смотри на нее, как внутрь самой себя, и слушай, слушай…
…Некогда здесь, в сердце Земли, происходила великая битва. Добро здесь боролось со злом, боролось не на жизнь, а на смерть. Много было жертв, много было горя, слез и крови. И вот в самый разгар боя на поле брани появился еще один воин. Посмотри, его портрет перед тобой!.. Этим воином была женщина – царица древнейшего государства. Она поняла, что пришло ее время вмешаться и решить исход битвы. И, забыв о том, что женской доблестью считалось хранение дома и очага, она взялась за меч. Ее храбрость и неуязвимость поражали даже самых бывалых воинов, и тогда они говорили друг другу:
– Она защищает мир и добро, и добрые духи помогают ей…
А женщина сражалась, появляясь то там, то тут в самые опасные моменты боя, отстаивая права любви и братства в преходящей жизни и в непреходящей вечности. Пришла победа. Битва была выиграна. И люди стали искать отважную воительницу. Но тщетно. Ни среди живых, ни среди погибших ее не было. Она исчезла – прямо здесь, на этом поле, пропала, будто растворилась или белым облаком поднялась на вершину неприступных гор.
И тогда в память великой победы и удивительного подвига славной воительницы люди высекли на скале ее портрет. Она стала единственной из всех женщин всех времен, удостоенной такой чести, издавна бывшей высшим признанием героизма воина…
– Ты поняла мой рассказ, Юния? – спросил отец.
– Да. Это рассказ о вечной битве добра со злом во имя конечной победы добра.
– Верно, дочка. Но еще это рассказ о том, что ты, Юния, должна найти в себе эту женщину и тоже быть в жизни воином, ибо только в бою и в борьбе жизнь соединяется с вечностью… Смотри на эту женщину, Юния! Вглядывайся в нее и помни – она не исчезла бесследно в этих горах. Нет! Она жива и будет вечно жить для того, чтобы возвращаться на землю вновь и вновь в разных обличьях и воплощаться в судьбах людей, способных вступить в смертельный бой со злом и неправдой. Человек обязан быть воином, не знающим страха, ибо вечно живет душа…
Когда отец кончил говорить, взошло солнце. Юнии показалось, что ресницы женщины слегка дрогнули, а взгляд потеплел и стал мягким, как свет солнца, пробившийся сквозь листья деревьев. И, уходя назад – в жизнь, Юния чувствовала это тонкое тепло, разливающееся по всему телу и делающее ее легкой и бесстрашной, как древняя воительница на скале, образ которой она унесла с собой навсегда.
Загадочная добродетель
Покончив с дневными трудами и хлопотами, а их у Юнии, дочери земли и неба, было предостаточно – и землю украсить, и людям доброе дело сделать, и свой долг жены и матери исполнить она прилегла на час-другой отдохнуть, и только сомкнула глаза, картины жизни в ее сознании стали раскрываться, как акварели, намоченные водой, а мозг погружаться в небытие.
И привиделся ей сон, похожий на видение, или, может, предстало видение, похожее на сон. Будто стены жилища раздвинулись до самых горизонтов, где земля сливается с небом, окна распахнулись в небесные дали, а занавески взмыли прозрачной пеленой до самых звезд.
И оттуда, из-под сияющего купола, явилась женщина небесной красоты, ничем не украшенная, окутанная лишь в легкое небесное одеянье.
В правой руке она держала серебряный поднос с пресными хлебами, что было символом щедрости, в левой – сверкающий нож, что должно было служить символом деятельной добродетели. Склонившись к Юнии, небесная пришелица тихо сказала:
– Вставай, Юния, не спи, лучше потрудись еще. – При этих словах она протянула свою ношу в правой руке. – Возьми поднос и раздай, что на нем, людям. А это, – она указала глазами на сверкающее лезвие ножа, – для того, чтобы ты могла исполнить еще одно мое желание. Идем со мной!
Она величественно вскинула левую руку, будто в ней был не нож, а жезл, – и путь их осветился трепетным светом, обнаружив под ногами лестницу о множеством ступеней.
Ступая осторожно, они вместе спустились вниз и остановились у подножья лестницы. По обе стороны от нее сидели по две женщины в белых хитонах и бирюзовых чалмах. Те, что сидели справа, сдвинув насурьмленные брови, сросшиеся тонким шнурком над переносицей, усердно свежевали барана; те же, что сидели слева, вскинув насурьмленные брови вразлет, недоуменно смотрели на барашка, лежавшего перед ними, и не знали, что делать – им нечем было его заколоть.
Тогда небесная пришелица дала Юнии нож и повелела:
– Возьми мой нож, зарежь агнца и раздай людям. Но прежде скажи, какой нынче день.
Дочь земли ответила: четверг, хотя день делил неделю ровно пополам и была среда.
– Пятница, – почти не размыкая губ, произнесла дочь неба.
– Четверг, – противилась Юния.
– Пятница, – стояла на своем дочь неба.
– Четверг, – не уступала ей Юния и, низко наклонившись, занесла нож, чтобы нанести удар по жертвенному животному. Но прежде, чем она успела свое намерение привести в исполнение и коснуться острием ножа бока барана, до слуха ее донеслось: «Пятница!»
И разом все исчезло, и дочь земли проснулась.
Теперь Юния стояла возле лестницы одна в окружении шумной толпы соседей. Был сезон полевых работ, и многие из них были в рабочих фуфайках, другие же – по пояс обнажены. Они с удивлением и любопытством рассматривали только что проснувшуюся Юнию и озорно подмигивали друг другу:
– Что с тобой, Юния? – вопрошали одни.
– Уж не хватило ли тебя громом? – подтрунивали другие. – Ты будто не по земле ходишь, а в воздухе паришь!
Юния же действительно ничего не понимала, пока не увидела в толпе двух своих подруг – Сабру и Зою.
Увидев их, она обрадовалась.
– И какой сегодня день? – спросила Юния подруг.
– Сегодня среда! – ответили в один голос Сабра и Зоя.
– Вот как?! – воскликнула Юния и обвела взглядом собравшихся. – Слушайте все: среду и четверг будем работать, а в пятницу зарежем барана и будем гулять. Да, да, не удивляйтесь, мне указано это свыше. Мне нынче было видение. – И она рассказала все, что с ней произошло.
Конец ознакомительного фрагмента.
kartaslov.ru
Джуна Давиташвили (19 фото) . Чёрт побери
2 года назад, 8 июня 2015 г. в возрасте 65 лет ушла из жизни знаменитая целительница, астролог, художница, президент Международной академии альтернативных наук, первый официально зарегистрированный в СССР экстрасенс Джуна Давиташвили. Ее способности были признаны и научным миром, и церковью. К ней обращались за помощью Леонид Брежнев, Марчелло Мастроянни, Федерико Феллини, Андрей Тарковский, Аркадий Райкин, Роберт Рождественский и многие другие известные люди. Джуна спасала многих, а вот себе помочь не смогла: обладая даром предвидения событий чужих судеб, не увидела трагедии в собственном будущем.
Евгения Бит-Сардис (это было настоящее имя Джуны) родилась 22 июля 1949 г. в селе Урмия в Краснодарском крае. По происхождению она была ассирийкой, ее отец Юваш Сардис эмигрировал из Ирана в СССР в военные годы. Говорят, свои способности она унаследовала именно от него. Когда ей было 5 лет, у отца заболела спина, и он поставил дочь на спину. Девочка ощутила, как ноги внезапно стали горячими, а потом остыли. А боль у отца ушла.
Семья жила бедно, и с 13 лет Джуна работала в колхозе. Затем она переехала в Тбилиси, где встретила своего будущего мужа Виктора Давиташвили. В Грузии вскоре все узнали о ее способностях. В 1980 г. Джуна переехала в Москву, где ее персоной заинтересовались в политических и научных кругах. За ней постоянно наблюдали, ставили над ней различные эксперименты и пришли к выводу, что Джуна – настоящий экстрасенс. Ее обследовали психиатры и физики, по слухам, ее постоянно сопровождали представители КГБ.
В 1990-х гг. к ней пришла всесоюзная слава и признание. Джуна организовала Международную академию альтернативных наук. Целительница занималась бесконтактным массажем, ей удавалось излечить тяжелые болезни без всяких лекарств. То, что это было не гипнотическое воздействие, а физическое, было подтверждено многочисленными опытами в лаборатории Института электроники и радиотехники, где ученые обследовали экстрасенса.
При этом Джуна проводила собственные исследования и эксперименты и запатентовала 13 изобретений в области медицины. Например, физиотерапевтический аппарат «Джуна-1», который она называла «биокорректором». Ее способности признавали не только ученые, но и священнослужители. В Ватикане целительница встречалась с Папой Римским, в России неоднократно общалась с Владимиром Гундяевым, ставшим впоследствии главой Русской православной церкви патриархом Кириллом. Дом Джуны стал своеобразным элитарным клубом для посвященных.
Джуна была не только целительницей и экстрасенсом – она занималась еще и творчеством, писала картины, пела, выступала на сцене в дуэте с Игорем Тальковым. У нее было много друзей из среды московской богемы, а в 1986 г. она даже вышла замуж за начинающего композитора Игоря Матвиенко, правда, их брак продержался всего сутки, так как она вышла замуж назло своему сводному брату.
Многие из ее предсказаний сбывались, но она не смогла предвидеть трагедию в собственной жизни. Сначала у нее родилась дочь, которая умерла в возрасте 2-х месяцев. В 2001 г. ее сын Вахтанг попал в автокатастрофу. Когда он был маленьким, она ему уже спасала жизнь, едва не отдав свою. Тогда у мальчика обнаружили саркому, и с помощью бесконтактного массажа Джуне удалось его излечить. Таким же способом она пыталась ему помочь и в этот раз. Лечение прошло успешно, но через несколько дней после выздоровления Вахтанг отправился в сауну, чего нельзя было делать в его состоянии, и там скончался. Согласно официальному диагнозу, он умер от сердечно-сосудистой дистонии, но экстрасенс не верила этому и даже утверждала, что сына убили.
После смерти сына Джуна больше не занималась практикой, не общалась с журналистами и вела затворнический образ жизни. Актер Станислав Садальский, который общался с целительницей, говорил, что с уходом сына она потеряла энергию и словно сама умерла. Джуна больше не могла лечить людей и быстро теряла зрение. Она так и не смогла смириться с потерей и последние годы просто доживала, а не жила.
По словам Павла Глобы, целительница не смогла помочь себе самой из-за «аберрации близости»: «Когда у вас есть телескоп, с его помощью можно наблюдать Луну, звезды. Но если посмотреть на свое ближнее окружение, все расплывется. Так же и здесь. Как правило, целители в личной жизни мало что могут и почти беспомощны».
Скептики называли ее «Распутиным при дворе Брежнева», «черным полковником Кремля» и гениальной шарлатанкой, но даже те, кто сомневался в ее способностях, не могли отрицать того, что это была одна из величайших женщин в истории ХХ в. Она стала легендой.
chert-poberi.ru
Джуна родилась на самом деле в 1935 году, а не в 1949-м. Просто скрывала всегда.
Дмитрий Быков о загадочной судьбе и способностях Джуны, а также о том, как ее личность предвещает революцию в России.
Ни одно царство в эпоху упадка не обходится без своего Распутина. Роль его троякая. Во-первых, он лечит. Во-вторых, предсказывает. А в-третьих, осуществляет связь с народом, из которого он вышел. Правда, выходит он обязательно не из гущи, а откуда-то сбоку: Распутин был сектант, человек с таинственной биографией.
Джуна и М.Мастрояни
Подлинную биографию Джуны, думается, теперь уже восстановить невозможно. Документальных данных нет: как доказать, что она лечила и, главное, вылечила Брежнева? Как подтвердить или опровергнуть, что работала официанткой в Тбилиси? Василий Аксенов, положим, сам мне рассказывал, что видел эту официантку в кафе и поражен был ее необычной красотой, а главное – веселостью: ее все любили. И когда он увидел ее в полной славе, сам уже будучи в эмиграции, то узнал сразу. Никто никогда не узнает, как она попала в Москву.
Джуна с Аркадием Райкиным, Ленинградский пр-т, 27 июля 1983 г.
Более или менее достоверно известно, что на самый верх советской власти ее провел Райкин: она сделала с ним несколько сеансов массажа, он почувствовал облегчение и попросил у Брежнева, пользуясь давним знакомством, квартиру для Джуны.
В 1979 году – опять же опираться приходится только на слухи – она ее получила, а в восьмидесятом, осенью, Брежнев вдруг довольно бойко заговорил, перестал глотать слова и начал даже отрываться от бумажки. И напрасно здравомыслящие скептики повторяли, что ему попросту поменяли зубной протез: слово «биополе» уже вошло в обиход, а оккультизма под маской науки в позднем СССР было хоть отбавляй.
Программа «Очевидное – невероятное» для того и существовала, чтобы придавать всем этим увлечениям видимость научности. Напомню главные интеллектуальные моды этой эпохи – их подробную летопись нам оставил Высоцкий, сам всеми этими штуками страстно интересовавшийся (и породивший, кстати, такой же псевдорелигиозный культ): говорящие дельфины, инопланетяне, филиппинские хилеры, Бермудский треугольник, индийские-йоги-кто-они, спиритизм, ну и Джуна.
Стивен Коткин, знаменитый американский советолог, автор подробнейшей и лучшей биографии Сталина, даже упоминает это явление в лекциях по советской истории:– Бог мой, конечно, она не была никаким целителем. Я даже сомневаюсь, что она была допущена, так сказать, к телу. При всех европейских дворах считалось престижным иметь своего Нострадамуса, даже при Ельцине был свой оккультист – умерший в прошлом году генерал Георгий Рогозин. А поскольку власть в России – главный бренд, Джуна стала популярна у богемы, вокруг нее, как вокруг Распутина, крутились поэты, певцы...
Джуна, Папа Римский
Она была хорошая актриса, производила впечатление, расширяла глаза. суеверия вообще в России всегда сильны... Что до Брежнева, его лечили лучшие советские специалисты, и в экстрасенсах он не нуждался. Большая или меньшая его заторможенность зависела исключительно от дозы снотворного.
Джуна рядом со своей квартирой на Арбате. Уроки мастерства.
Леонид Млечин, историк, журналист, биограф Брежнева:– Единственный человек, упоминавший Джуну в связи с Брежневым, – Байбаков, председатель Госплана. По его распоряжению дали ей квартиру на Арбате, отсюда и слухи о ее помощи генсеку. Чазов никогда ни о чем подобном не упоминал. Хотя не скрывает, например, что Брежнева посещали и успешно лечили монгольские целители. Я сильно сомневаюсь, что Джуну вообще возили к нему. Человек, который исцелил бы Брежнева (а главные проблемы там были с атеросклерозом, наложением рук это не лечится), получил бы неограниченное влияние на него. И уж как-нибудь при дворе нашлись бы люди, способные этому помешать.
...Самую тесную дружбу с Джуной сохранил Станислав Садальский – любимец московской богемы, комедийный актер, знаток чужих тайн и распространитель слухов. Он и привел меня к Джуне единственный раз в середине девяностых.
Обстановка была совершенно как в знаменитой распутинской квартире на Гороховой. Я видел такую же в студии прославленного гипнотизера Владимира Райкова – он тоже был в большой моде в конце восьмидесятых, снялся у Климова в «Агонии» в роли Хвостова, Климов верил в гипноз и экстрасенсов, дружил с Джуной и бывал у нее (а на съемочную площадку «Агонии» приводил даже Мессинга, который заметил, что у Петренко, взятого на роль Распутина, тоже есть небольшой дар ясновидения).
Джуна с Андреем Тарковским, Ленинградский пр-т, 12 сентября 1981 г.
В квартире Джуны постоянно что-то варилось, скользили тенями бесшумные женщины в черных платках, сама хозяйка пила только холодную воду, которую называла любимым напитком. Никаких целительства и предсказаний не демонстрировалось – Джуна упирала в тот момент на свой талант художника и поэта. Рассказывала, как в 1986 году, в начале апреля, вдруг написала стихи про «черно-белую быль» – и тут грянул Чернобыль.
Показывала свои картины, сплошь одинаковые, с большеглазыми конями и восточными принцессами. Производила она впечатление не очень умной, но в сущности добродушной женщины, попавшей не в свою тарелку. Впоследствии в «Собеседнике» в рубрике «Священная корова» появилась довольно резкая статья «Маршал Джуна», где высмеивалась ее страсть к всякого рода цацкам (она постоянно называла себя академиком бесчисленных академий). Тогда ее секретарь, плоховатый поэт, а потом и она сама несколько раз звонили мне с выражением разнообразных негодований, а Джуна так даже и с предупреждением о том, что если я продолжу писать такие статьи, то обязательно стану убийцей – в прямом или переносном смысле, не уточнялось. Потом, правда, то ли экстрасенсорное чутье, то ли общие знакомые объяснили ей, что статья не моя, и накат прекратился.
– Стас, – спросил я Садальского, которого знаю много лет и считаю, при всей его непрекращающейся клоунаде, человеком большого ума, – как вы познакомились?– Через Костю Райкина. Я служил в «Современнике», она очень помогла его отцу, и я с ней захотел познакомиться. Байбаков тогда ей действительно дал квартиру. Что она помогала Брежневу – совершенно точно.
– А тебе хоть раз помогла?– А я не просил, я не болею ничем. Только один раз, когда я при ней выругался, она меня шутя укусила – довольно серьезно, до крови. А потом лизнула языком – и все затянулось, даже без шрама.
– Ты думаешь, она действительно что-то могла?– Без сомнения. Не могла уже только в последние годы, когда состарилась. Она ведь родилась на самом деле в 1935 году, а не в 1949-м. Просто скрывала всегда. Хотела быть, как Алла Пугачева, всегда конкурировала с ней. У нее вся родня что-то этакое могла, сестра пальцами ткань прожигала...
Но родню Джуна не любила. Ей нравились гораздо больше посторонние люди, а с родными она не ладила, и думаю, сейчас они все ее имущество быстро раздербанят. Интересно, куда денется, например, трехкилограммовая золотая корона ассирийских царей.– Откуда у нее была эта корона?– Откуда – не знаю, а вот куда денется – очень интересно.
– Как по-твоему, почему она тебя выделяла из всех, никогда не прогоняла?– Я был шут при ее дворе. Я же клоун. Может быть, ее забавляло мое бла-бла-бла, а может, просто шуту дозволяется говорить правду, и иногда она хотела ее слышать.
...Разумеется, ни одному слову Джуны Давиташвили верить было нельзя. Я сейчас читаю вытащенные на свет божий интервью с ней разных годов – это пир самопиара без малейших связей с реальностью. Вот она говорит, что вылечила от картавости Роберта Рождественского – но Роберт Рождественский и до встречи с ней отродясь не картавил, а что заикался – так он до конца дней заикался, и его эстрадной славе это не мешало.
Андрей Дементьев, Андрей Вознесенский, Джуна, Илья Резник
Вот она рассказывает, что лечила Рональда Рейгана, хотя к Рейгану ее никто ни с каким массажем не допустил бы, на этот случай американская медицина неизменно бдит... Хлестаковщины в ее речах было столько, что их никто не принимал всерьез, и ее попытка подменить собой официальную медицину была, должно быть, небезобидна и многих соблазнила, а то и с ума свела. Но при этом, вот странность, она все-таки была добрая.
Владимир Мотыль, Джуна
Тот же Садальский рассказывал, как Владимир Мотыль (Стас у него снимался в «Лесе») переживал, что у него нет ни одной государственной награды. А давай, сказала Джуна, я сделаю тебя князем? И называла его с тех пор «князь Мотыль», и он сиял. Шуточка вполне в духе «Белого солнца пустыни».
Вадим Эрлихман, историк, биограф Нострадамуса:– Джуна отлично усвоила все уроки Нострадамуса – он тоже делал все свои предсказания либо задним числом, либо в предельно путаной форме. Но Нострадамус и сам по себе предсказание: появление таких фигур всегда знаменует упадок. Ведь он возник в начале французских религиозных войн. В другое время его шансы на успех были ничтожны.
Джуна, К.Гундяев
...И здесь мне кажется важным предсказание, заключенное в самой судьбе Джуны. Не мной замечено, что наше время почти дословно, даже с избытком копирует революционную эпоху начала прошлого века. Тут и вспышка протестов, напоминающая пятый год, и реакция, и война четырнадцатого, и Челябинский метеорит – копия Тунгусского, но с поправкой на масштаб примерно в 10.000 раз. Вот и все остальное – с такой же поправкой. Так вот. Григорий Распутин, с которым Джуна Давиташвили так точно соотносится, погиб совсем незадолго до русской Февральской революции. Уже после начала войны. И часто говорил, что пока он жив – монархии ничто не угрожает, а вот потом...В России не любят аналогий, боятся их и называют шарлатанством.А во всем мире это называется – компаративистика.
Дмитрий Быков: Тайна Джуны – шарлатанка или целительница?
sadalskij.livejournal.com
Читать книгу Джуна: сила божественного дара. Целительные картины и произведения Джуна Давиташвили : онлайн чтение
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Джуна ДавиташвилиДжуна: сила божественного дара. Целительные картины и произведения
Предисловие
Она предсказала за три дня смерть Ясира Арафата. Она предвидела Чернобыль, а потом спасала пострадавших. Она лечила Брежнева и Андрея Тарковского, Джульетту Мазина и Роберта де Ниро, Марчелло Мастроянни и Федерико Феллини и многих других.
Под ее руководством работал целый институт: более 70 ученых-врачей в подчинении, а сама она – генерал медицинской службы при правительстве России. Ее изучали и облучали десятки раз. Смертельная радиоактивная доза однажды закончилась пятичасовой смертью.
Окутанное сотнями тайн имя Джуны до сих пор будоражит воображение населения планеты. Одни превозносят и любят, другие – завидуют, лгут и ерничают. Правда же остается лишь в прикосновении ее магических рук. Картины, нарисованные этими руками, тоже обладают целебной силой. А притчи и стихи, написанные ими, наполнены энергией ее огромного любящего сердца.
Джуна. Одиночество солнца
«Хотела бы я сильной птицей стать,
Чтоб небо над тобой обнять крылами!»
Джуна Бит-Сардис-Давиташвили
Свою душу она нам щедро подает, точно ведро колодезной воды. Захочешь – пригуби. Все одно до дна не выпьешь! Ведь вода эта – жизнь. А сколь раз дано ей обновляться в колодце вечности?
Глаза Джуны в комнате с плотно задернутыми портьерами кажутся просто черными.
Веселые, искрометные, они более всего похожи на шелковую глубокую ночь, выражая радость и страдание вечных звезд. Улыбка беспредельно искренна. Волосы длинные, как у Самсона. Непричесанные. Очень красивые.
Рядом с неправдоподобно молодою Джуной хочется, хохоча и подпрыгивая, хлопать в ладоши либо глубоко и скорбно рыдать. Ее эмоциональность остра и полярна, она объемлет разом весь Арбат, Москву, Россию, да что уж там мелочиться – весь космос!
Она не хочет слушать официоза, переключая собеседника на душевный настрой. И душа, как некая целома, сбрасывает скорлупу приобретенной взрослости, что мы называем знаниями, и оказывается пред нею обнаженно-детской. Вспоминает, как давно ее никто не обнимал, но видя, что есть одиночество еще более трогательное, тянется навстречу. Так на солнце летят ошалелые птицы, чтобы унять потоки световых слез уставшего от скитания светила.
Исторический, философский, ментальный, физический, химический, духовный и какой угодно другой анализ сопровождал феномен Джуны от рождения. Но исследования любого божественного дара можно лишь начать, ведь на каком-то этапе неожиданно двоится точка и вдруг становится многоточием, а ваш личный вывод занимает порядковый номер в ряде множества выводов, полученных до или после вас. Как это происходило с нею? Как происходит сейчас? Душою или руками? Сердцем? А может, солнечным сплетением через пуповину Земли она вытягивает из ядра силу для воздействия и целительства? Еще ребенком она лечит близких и соседей. Крохотными своими ладошками обхватывает ноги отца. И держит полчаса, час. Иногда она засыпает, но не отцепляется от больного места…
Откуда-то отец-ассириец с древними царскими корнями знал о ее бесценном даре. «Твое призвание – прикосновением рук залечивать раны». И девочка поверила ему.
Отец Джуны приехал в Советский Союз из Ирана. Работал экономистом. Во время войны героически партизанил. Много позже, когда внутренние органы власти «просвечивали» ее биографию, Джуна узнала, что настоящая фамилия отца Бит-Сардис. По-русски «Дом Сардиса». Фамилия свидетельствовала, что он – один из потомков знаменитого рода царей и жрецов.
В Евангелии есть эпизод, повествующий о том, как Иоанн услышал позади себя громкий голос: «То, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии: в Ефес и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатру, и в Сардис… И Ангелу Сардийской церкви напиши… У тебя в Сардисе есть несколько человек, которые не осквернили одежд своих, и будут со мною в белых одеждах, ибо они достойны… пред Отцом Моим и пред Ангелами его». Мать – русская женщина с Кубани. Однажды она провела рукою над головой Джуны, увидев будущее (возможно дар передался от нее), и неожиданно произнесла:
– Лучше бы я тебя похоронила!
Лучше?
Жизнь и в самом деле готовила множество испытаний.
Джуна помнит пробуждение сознания еще из утробы матери. Вплоть до того, какая обувь и носки были у рядом стоящих мужчин…
В ассирийской деревне называли ее сверстники «Шидда» – Ведьма! Теперь величают Царицей.
Джуна по-русски Евгения, по-ассирийски – Голубь.
Свои книги она подписывает двумя именами.
Ее общение с людьми сурово и мягко одновременно. Говорят, древние цари имели такой характер. Они управляли своей империей жестко, депортируя или казня бунтовщиков.
Необузданность ее характера проявлялась тоже с детства. Она могла не есть по три дня, если ей не хотелось. Даже насильственными методами не удавалось ни матери, ни бабушке урезонить своенравную Джуну. Она с детства, подобно Ашшуру, божественному покровителю ассирийского царства, создавала не только друзей-ученых (читай богов), но и саму себя. Она и теперь всецело посвящает себя науке.
– Мой день для людей. Я их лечу, – говорит Джуна, – моя ночь – для меня. Тогда я в одиночестве могу писать стихи, или рисовать, или совершенствовать приборы.
Религия Ассирии мало отличалась от вавилонских верований. В Вавилон перешли все ассирийские молитвы, гимны, заклинания, мифологические сказания, которые достались по наследству ассирийцам от аккадцев. Священные места ассирийцев стали священными местами вавилонян. Священным местом Арбата является дом Джуны, который находится рядом с Театром имени Вахтангова. Да и вообще название улицы Арбат имеет любопытный перевод с ассирийского. Ар-земля, ра – бог, бат – дом.
Изучение институтами и правительствами ее дара зафиксировано в засекреченных документах, которые, если сложить стопкой, давно стали толще самой крупношрифтовой Библии. А ее отношения с сильными мира сего напоминают не сотрудничество, а скорее противостояние легендарных богов Мардука и Тиамат.
Именно Джуна предсказала за три дня смерть Ясира Арафата. Именно она предвидела Чернобыль. А потом лечила, лечила, лечила пострадавших…
А еще Джуна видит людей изнутри. Нападает и «бьется», даже если человек ничего не говорит, она обвиняет его:
– Вы слышали, как он раскричался?
В свое время под нею был целый институт. Более 70 ученых-врачей в подчинении, а сама она – генерал медицинской службы при правительстве России. Среди мужчин одна женщина. Она легко могла побить при всех любого из них.
– Ну и что, что генерал! Он – негодяй! – вот и все обвинение!
Доставалось и российским звездам. Но и помогала она им немало.
В 1979 году информация о целитель – нице была «отпущена». Популярный журнал «Техника – молодежи» сообщал о ее сотрудничестве с Дипломатической академией МИД СССР, Звездным городком и т. д. Статья «Журнал проводит эксперимент» сообщала о достоверных фактах видения Джуны через пространство.
В том же году журнал «Огонек» описал случаи излечения больных Джуною прямо во дворце Шахмат города Тбилиси, где проходил Международный симпозиум по неосознаваемой психической деятельности «Бессознательное». Там Джуна становится на один уровень с крупнейшими учеными России и других стран.
Десятки советских и зарубежных журналистов наводят на нее свои камеры.
Джуна демонстрирует не только элементы диагностики и врачевания руками. Но и, в частности, один уникальный физический опыт, в котором с очевидностью было исключено воздействие таких проявлений, как гипноз, внушение, чтение мыслей и т. п., к чему так часто пытаются свести якобы объяснение феномена Джуны. Речь идет об опыте с засветкой кинопленки…
В 1980 году ее забрали в Москву под вооруженным конвоем…
Впереди ждали множественные эксперименты. И не только на лягушках, крысах и кроликах. Ее изучали и облучали десятки раз. Смертельная радиоактивная доза однажды закончилась не клинической, а настоящей смертью.
Джуна умерла. Пять часов находилась без тела. Но вспомнила о главном, что оставила на земле, и закричала: «Спасите Джуну!»
Есть места, куда лучше не попадать, например, коридоры власти. Это только в сказках герой оказывается по локоть в золоте, по колено в серебре.
В жизни – по колено в трупах и по локоть в крови.
А Джуна и вовсе не хотела приезжать в Москву. Коридоры эти загадочные заинтересовались ею сами.
Сами прислали машину.
Черную машину.
Окутанное сотнями тайн имя Джуны до сих пор будоражит воображение населения планеты. Лгут и ерничают телевизионщики. Выдает бред Википедия. А правда остается лишь в прикосновении ее магических рук.
Первое впечатление, говорят практики, самое верное. Что почувствовала я? Легкость! Точно Джуны и не было рядом. Я не припомню подобного ощущения за свою жизнь. Может, рядом с нами ее и нет, а это лишь голограмма? Проекция Ангела легендарного Сардиса, «не осквернившего одежд своих белых…»?
Ее дом отличается радушием и гостеприимством.
Картины с изображением людей без одежд считаются целебными. На них очень высокие, стройные женщины и мужчины, как и сама Джуна. Глаза в пол-лица…
Комнаты завалены дипломами святых отцов и святых церквей. Наградами разных стран. Вот золотые генеральские погоны. Вот многочисленные приборы, изобретенные ею методом «проб и ошибок». Джуна показывает гору фотографий.
Но сердце улавливает легкие вихревые потоки энергетической паники.
Прощает ли тонкий мир, когда кто-то пытается изменить его, пусть даже посредством помощи ближнему? Страдания эти концентрируются на кончиках ее пальцев, преобразуясь в сострадание.
Шухарная игривая девочка, которую заточили в идеально-прекрасное тело женщины, пережила самое страшное – смерть сына.
Ничего на свете более жесткого ей уже не грозит.
Но об этом историки напишут потом, когда доступны будут засекреченные файлы. И, как сообщает нам Коран (сура 81): «Когда души соединятся, и когда зарытая живьем будет спрошена, за какой грех она была убита, и когда свитки развернутся, и когда небо будет сдернуто, и когда ад будет разожжен, и когда рай будет приближен – узнает душа, что она приготовила…»
Светлана Савицкая
июнь 2013 г.
Притчи
Альтернатива
Пока быстроногий брат Юнии без устали носился по лугу, она сидела на своем излюбленном холме и, откинув голову пристально смотрела вверх, на живую мозаику плывущих над ней облаков.
Облака так плотно закрывали небо, что трудно было проникнуть взглядом в его бездонную глубину, туда, где, может быть, находилась ее родная планета. Впрочем, казалось, что она существует всегда и везде, хотя никогда ясно не представляла себе, кто она и каково ее истинное имя. Она даже не знала точно, где родилась и где ее настоящий дом. Ведь во Вселенной рождались и умирали сонмы планет, и на какой из них в очередной раз могла поселиться ее душа, угадать было невозможно. От этого она часто впадала в отчаяние и горько плакала. Рыдания ее были полны безысходности и тоски, она не находила ни успокоения, ни тем более утешения.
Едва ли кто мог помочь ей в такие мгновения, кроме нее самой, но и она, зная тайны, недоступные другим, не могла воспользоваться ими на благо себе.
Она знала свое прошлое, настоящее и – увы! – будущее. И это был, наверное, тот единственный случай, когда знание не только не окрыляло, но загоняло в безвыходный тупик. Она слишком много знала, еще больше помнила о возникновении и расцвете жизни на планетах всех девяти сфер подвижных звезд. Она обладала исторической памятью, но этот проклятый дар лишал ее не только детства и молодости, но даже старости.
Долгое время Юния удерживала себя от искушения открыться людям. Оно не давало ей покоя и теперь, когда она сидела на своем заветном холме. Между тем, утомленный бессмысленной погоней за бабочками, маленький брат удобно устроился у ее ног и вдруг не по годам серьезно и печально спросил:
– Скажи, Юния, это правда, что каждый погибает по-своему, быль это или сказка?
Вопрос потряс Юнию, но не застал врасплох.
– Каждый живет и умирает под своей звездочкой, и путь жизни начертан каждому от рождения и до конца, а раз так то – значит, он свой, особый, никем не изведанный.
– Почему – не унимался брат. – Ты не выдумываешь?
– Ты не видел, какого цвета куриные яйца?
– Белые.
– А цыплята вылупляются разные. Посмотри, какой пестрый выводок ходит за нашей наседкой, никто из них не заказывал себе оперение.
– Выходит, звезды все знают про нас, а мы о себе – нет?
– Да, потому что оно от нас далеко, но нам от незнания легче жить.
– Тогда я не буду учиться, – решительно заявил брат.
– Нет, учиться надо, чтобы уметь пользоваться благами Вселенной, а они не только тут, на нашей планете, но и там, на других планетах, тоже.
– Ты это знаешь?
– Может быть, – задумчиво ответила Юния. – Может быть, потому что я никогда не рождалась и не умирала.
Маленький брат долго смотрел на сестру.
– Спросим у мамы, – без обиняков решил он.
– Спросим, – согласилась Юния.
Придя домой, малыш засыпал мать вопросами.
– Юния росла как все дети, – смущенно отвечала мать, – а появилась на свет в момент моего беспамятства. Когда я очнулась, она лежала у моей груди и жадно сосала молоко. Что же тут необычного? Но это блаженство я испытала только один раз. Больше она не искала материнской груди, и это меня тревожило, я часто плакала – боялась, что она умрет, как ее старшая сестра. Но напрасно, Юния росла и развивалась. И это такая же правда, как то, что ночью звезды не покидают небо.
Юния слушала рассказ матери вроде бы равнодушно, но сердце у нее дрогнуло – рождению ее предшествовала смерть сестры. Она знала свой рок – все ипостаси ее жизни будут связаны с гибелью близких. Она не могла открыться никому из людей, не потеряв при этом дорогого ей человека.
И зная это, Юния глубоко страдала – она не хотела обретать жизнь и счастье, теряя сестер и братьев, отца и мать. Но злой рок тяготел над ней: появись она на любой планете, в любой Галактике, ее постигла бы та же участь!
Долго таилась Юния. Но когда ей исполнилось десять лет, она решила все-таки проверить, так ли строга к ней судьба, как она полагала.
– Я знаю, где похоронена моя сестра, – сказала она однажды матери. – Я никогда не была на ее могиле, но знала и это место, и облик девочки, хотя он нигде не запечатлен.
Мать отпрянула от нее, изумленная и перепуганная, а когда к ней вернулся дар речи, спросила:
– Откуда ты можешь знатью? Ведь тебя не было на свете, когда случилось это несчастье. Может быть, тебе привиделся сон?
– Да, наверное, мама. Я видела ее во сне, но это был вещий сон.
После столь неожиданного разговора мать стала относиться к дочери настороженно – этот ребенок был явно не похож на других. Родителям казалось, что Юния способна даже читать мысли. Открытие это заставляло их стать сдержаннее и реже заглядывать в глаза дочери…
Время от времени мать пыталась уверить себя, что Юния, как и другие дети ее возраста, просто-напросто фантазерка и говорит обычные ребячьи глупости.
Юния иногда действительно забывалась и вела себя совсем естественно, как все ее сверстники: бегала, прыгала, пела, шалила. В такие минуты ею подсознательно руководило желание вычеркнуть из памяти все невероятные наваждения жизни далеких планет, взять руку подруги и устремиться вперед извечным путем детства, юности и старости. Ей смертельно хотелось почувствовать себя подростком, молодой женщиной, а потом и состариться в окружении многочисленных внуков. Но увы! Все это за пределами ее судьбы, для нее не существовало старости, ибо взрослеть и стареть могла только ее душа. Но прежде она должна была пройти множество дорог и познать жизнь и судьбы разных людей…
И хотя мать часто повторяла в разговоре с отцом, что Юния говорит глупости, отец не спешил разделить с ней столь несправедливый приговор. Он догадывался, что их дочь – существо необыкновенное и пришла пора рассказать ей древнюю легенду о пирамидах.
В один из вечеров он повел Юнию к заветному холму и, когда они уселись под изумрудными кронами чинар, не спеша заговорил.
– Я расскажу тебе, дочь, как обрести себя, – это в твоей и моей вине. Там, – он простер руку в сторону сгущавшихся на горизонте сумерек, – находится благословенная земля – Земля Памяти. Посредине ее стоят три пирамиды, в одной из них покоится саркофаг, покрытый мраморной плитой с таинственными письменами. Это священное место охраняет Сфинкс в образе женщины. Охраняет неусыпно, не подвластный ни ветрам, ни дождям, ни солнцу, ни времени. И находится в этом Сфинксе ключ к разгадке тайн Вселенной, который оберегает его живая душа. Если сможешь завладеть этим ключом, – обретешь желаемое. Но это очень трудно…
Юния только кивнула отцу и залилась румянцем, – он не мог знать, что душа Сфинкса стража заветного ключа – это она, его дочь Юния.
Пока отец рисовал ей картину загадочной земли обетованной, перед взором Юнии возникали то знойное Месопотамское плато на скалистых отрогах, за острие которых цеплялись белые стаи облаков и орлиные гнезда, то Аравийская пустыня, безбрежно раскинувшаяся под прозрачным нежно голубым пологом неба, то смоковницы – могучие древние свидетельницы времен ассирийской цивилизации, то созданные гением человеческого духа и фантазии пирамиды, уходящие вершинами в космос.
Юния помнила, как строили их покорные рабы. Душа ее давно освободилась от плена той давности, и это лишний раз убеждало ее, как много воды утекло с той поры, когда она обитала в этих священных местах, и как с тех пор повзрослела ее душа.
Дни проходили за днями, и время все жестче и неумолимее напоминало Юнии – ее благополучное существование несет смерть любимым ею людям. Альтернативы не было. Она уже давно не плакала и не обращалась с заклинаниями к Вечной Памяти о пощаде и снисхождении. Рискуя потерять бессмертную нить, связывающую ее с ушедшими поколениями, она все же однажды поведала матери то, что было заказано ей на веки веков.
– Готовься к худшему, мама: скоро умрет мой брат, а за ним и отец…
Лицо матери потемнело, взор погас.
– Лучше бы ты, дочка умерла, чем сказать мне то, что я услышала.
Мать погладила ее по голове и вышла из дома. Время в семье Юнии остановилось. Ушел из жизни брат. После этой трагедии Юнию надолго сковало отчаяние. По ночам мать будили невнятные рыдания, похожие на стон. Наутро на лице Юнии не было и признаков ночных страданий, оно сияло молодостью и цветущей красотой. Однако, слушая эти стенания, мать все отчетливее и острее ощущала приближение кончины мужа. При мысли об этом сердце ее замирало, разум цепенел, жить становилось невыносимо.
В ней вспыхнула неприязнь к дочери. Тогда она собралась с духом и сказала:
– Я тоже скоро уйду, Юния. Без отца я на этом свете не жилец. Лучше бы ты родилась на другой планете – горе обошло бы нас.
Юния судорожно припала к руке матери, самой дорогой и справедливой.
– Не казни меня, мама! Я сама казню себя. И то, что ты мне сказала, хорошо знаю. Я не могла молчать о том, что велело сказать сердце, сердце природы. И разве ты отказала бы мне в последней милости – пройти и познать все этапы жизни, которая природа дала в удел человеку.
Глаза матери на мгновение расширились, скупая улыбка скользнула по ее губам.
– Нет, не отказала бы, – ведь я мать. А ты?..
Юния молчала. Взгляд ее замер. Губы обрели резкое очертание, будто кто-то прошелся по ним невидимым резцом. Мать поняла: с Юнией что-то происходит. Боясь увидеть нечто страшное, она ушла, чтобы передать разговор с дочерью мужу.
И было полнолуние – время противостояния жизни и смерти, которое особенно чувствовала Юния. Черты лица ее заострялись, тело становилось неподвижным. Она помнила, что это означает, и мысленно видела себя застывающей в камне. После первых горьких признаний матери она почувствовала первые грозные признаки – день ото дня цепенели пальцы, суставы. Это было предупреждение судьбы.
Выхода не было, и Юния старалась не думать об этом. Собственно, выход был, но это значило, что ей придется добровольно отправиться в страну пирамид и золотых песков и навечно слиться с загадочным Сфинксом. При мысли об этом она замирала, и взгляд ее застывал. Час выбора неотвратимо приближался…
Когда мать вернулась в комнату, Юнии там не было. Ее не оказалось ни во дворе, ни на улице, не нашли ее ни в лесу, ни в горах.
Тогда отец послал мать домой, а сам отправился на заветный холм, чтобы побыть наедине. Но едва он ступил на холм, голова его сама собой повернулась в сторону края пирамид.
Неведомая сила сорвала его с места и толкнула на старую, размытую дорогу. Он шел и шел по ней, и по мере удаления от родных мест дорога теряла очертание, а он свой облик. Со стороны здоровый виноградарь мог показаться теперь древним пилигримом. У подножья пирамид он ощутил себя почти гномом. Заглянув внутрь одной из пирамид, отец увидел саркофаг и плиту с непонятными письменами. Когда он подошел к Сфинксу, плечи его распрямились, он поднял голову и стал пристально всматриваться в лицо Сфинкса. В застывшем камне возник бесконечно дорогой облик дочери.
Старик упал перед ним на песок и воздел руки к небу, слезы покатились из его глаз, из груди вырвался стон: «Ее любовь спасла нам жизнь! Напрасно искать Юнию там, где ее никогда не будет. Ее любовь опередила нашу смерть и обрела вечность».
iknigi.net
сила божественного дара. Целительные картины и произведения. Джуна. Одиночество солнца (Джуна Давиташвили, 2014)
Джуна. Одиночество солнца
«Хотела бы я сильной птицей стать,
Чтоб небо над тобой обнять крылами!»
Джуна Бит-Сардис-ДавиташвилиСвою душу она нам щедро подает, точно ведро колодезной воды. Захочешь – пригуби. Все одно до дна не выпьешь! Ведь вода эта – жизнь. А сколь раз дано ей обновляться в колодце вечности?
Глаза Джуны в комнате с плотно задернутыми портьерами кажутся просто черными.
Веселые, искрометные, они более всего похожи на шелковую глубокую ночь, выражая радость и страдание вечных звезд. Улыбка беспредельно искренна. Волосы длинные, как у Самсона. Непричесанные. Очень красивые.
Рядом с неправдоподобно молодою Джуной хочется, хохоча и подпрыгивая, хлопать в ладоши либо глубоко и скорбно рыдать. Ее эмоциональность остра и полярна, она объемлет разом весь Арбат, Москву, Россию, да что уж там мелочиться – весь космос!
Она не хочет слушать официоза, переключая собеседника на душевный настрой. И душа, как некая целома, сбрасывает скорлупу приобретенной взрослости, что мы называем знаниями, и оказывается пред нею обнаженно-детской. Вспоминает, как давно ее никто не обнимал, но видя, что есть одиночество еще более трогательное, тянется навстречу. Так на солнце летят ошалелые птицы, чтобы унять потоки световых слез уставшего от скитания светила.
Исторический, философский, ментальный, физический, химический, духовный и какой угодно другой анализ сопровождал феномен Джуны от рождения. Но исследования любого божественного дара можно лишь начать, ведь на каком-то этапе неожиданно двоится точка и вдруг становится многоточием, а ваш личный вывод занимает порядковый номер в ряде множества выводов, полученных до или после вас. Как это происходило с нею? Как происходит сейчас? Душою или руками? Сердцем? А может, солнечным сплетением через пуповину Земли она вытягивает из ядра силу для воздействия и целительства? Еще ребенком она лечит близких и соседей. Крохотными своими ладошками обхватывает ноги отца. И держит полчаса, час. Иногда она засыпает, но не отцепляется от больного места…
Откуда-то отец-ассириец с древними царскими корнями знал о ее бесценном даре. «Твое призвание – прикосновением рук залечивать раны». И девочка поверила ему.
Отец Джуны приехал в Советский Союз из Ирана. Работал экономистом. Во время войны героически партизанил. Много позже, когда внутренние органы власти «просвечивали» ее биографию, Джуна узнала, что настоящая фамилия отца Бит-Сардис. По-русски «Дом Сардиса». Фамилия свидетельствовала, что он – один из потомков знаменитого рода царей и жрецов.
В Евангелии есть эпизод, повествующий о том, как Иоанн услышал позади себя громкий голос: «То, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии: в Ефес и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатру, и в Сардис… И Ангелу Сардийской церкви напиши… У тебя в Сардисе есть несколько человек, которые не осквернили одежд своих, и будут со мною в белых одеждах, ибо они достойны… пред Отцом Моим и пред Ангелами его». Мать – русская женщина с Кубани. Однажды она провела рукою над головой Джуны, увидев будущее (возможно дар передался от нее), и неожиданно произнесла:
– Лучше бы я тебя похоронила!
Лучше?
Жизнь и в самом деле готовила множество испытаний.
Джуна помнит пробуждение сознания еще из утробы матери. Вплоть до того, какая обувь и носки были у рядом стоящих мужчин…
В ассирийской деревне называли ее сверстники «Шидда» – Ведьма! Теперь величают Царицей.
Джуна по-русски Евгения, по-ассирийски – Голубь.
Свои книги она подписывает двумя именами.
Ее общение с людьми сурово и мягко одновременно. Говорят, древние цари имели такой характер. Они управляли своей империей жестко, депортируя или казня бунтовщиков.
Необузданность ее характера проявлялась тоже с детства. Она могла не есть по три дня, если ей не хотелось. Даже насильственными методами не удавалось ни матери, ни бабушке урезонить своенравную Джуну. Она с детства, подобно Ашшуру, божественному покровителю ассирийского царства, создавала не только друзей-ученых (читай богов), но и саму себя. Она и теперь всецело посвящает себя науке.
– Мой день для людей. Я их лечу, – говорит Джуна, – моя ночь – для меня. Тогда я в одиночестве могу писать стихи, или рисовать, или совершенствовать приборы.
Религия Ассирии мало отличалась от вавилонских верований. В Вавилон перешли все ассирийские молитвы, гимны, заклинания, мифологические сказания, которые достались по наследству ассирийцам от аккадцев. Священные места ассирийцев стали священными местами вавилонян. Священным местом Арбата является дом Джуны, который находится рядом с Театром имени Вахтангова. Да и вообще название улицы Арбат имеет любопытный перевод с ассирийского. Ар-земля, ра – бог, бат – дом.
Изучение институтами и правительствами ее дара зафиксировано в засекреченных документах, которые, если сложить стопкой, давно стали толще самой крупношрифтовой Библии. А ее отношения с сильными мира сего напоминают не сотрудничество, а скорее противостояние легендарных богов Мардука и Тиамат.
Именно Джуна предсказала за три дня смерть Ясира Арафата. Именно она предвидела Чернобыль. А потом лечила, лечила, лечила пострадавших…
А еще Джуна видит людей изнутри. Нападает и «бьется», даже если человек ничего не говорит, она обвиняет его:
– Вы слышали, как он раскричался?
В свое время под нею был целый институт. Более 70 ученых-врачей в подчинении, а сама она – генерал медицинской службы при правительстве России. Среди мужчин одна женщина. Она легко могла побить при всех любого из них.
– Ну и что, что генерал! Он – негодяй! – вот и все обвинение!
Доставалось и российским звездам. Но и помогала она им немало.
В 1979 году информация о целитель – нице была «отпущена». Популярный журнал «Техника – молодежи» сообщал о ее сотрудничестве с Дипломатической академией МИД СССР, Звездным городком и т. д. Статья «Журнал проводит эксперимент» сообщала о достоверных фактах видения Джуны через пространство.
В том же году журнал «Огонек» описал случаи излечения больных Джуною прямо во дворце Шахмат города Тбилиси, где проходил Международный симпозиум по неосознаваемой психической деятельности «Бессознательное». Там Джуна становится на один уровень с крупнейшими учеными России и других стран.
Десятки советских и зарубежных журналистов наводят на нее свои камеры.
Джуна демонстрирует не только элементы диагностики и врачевания руками. Но и, в частности, один уникальный физический опыт, в котором с очевидностью было исключено воздействие таких проявлений, как гипноз, внушение, чтение мыслей и т. п., к чему так часто пытаются свести якобы объяснение феномена Джуны. Речь идет об опыте с засветкой кинопленки…
В 1980 году ее забрали в Москву под вооруженным конвоем…
Впереди ждали множественные эксперименты. И не только на лягушках, крысах и кроликах. Ее изучали и облучали десятки раз. Смертельная радиоактивная доза однажды закончилась не клинической, а настоящей смертью.
Джуна умерла. Пять часов находилась без тела. Но вспомнила о главном, что оставила на земле, и закричала: «Спасите Джуну!»
Есть места, куда лучше не попадать, например, коридоры власти. Это только в сказках герой оказывается по локоть в золоте, по колено в серебре.
В жизни – по колено в трупах и по локоть в крови.
А Джуна и вовсе не хотела приезжать в Москву. Коридоры эти загадочные заинтересовались ею сами.
Сами прислали машину.
Черную машину.
Окутанное сотнями тайн имя Джуны до сих пор будоражит воображение населения планеты. Лгут и ерничают телевизионщики. Выдает бред Википедия. А правда остается лишь в прикосновении ее магических рук.
Первое впечатление, говорят практики, самое верное. Что почувствовала я? Легкость! Точно Джуны и не было рядом. Я не припомню подобного ощущения за свою жизнь. Может, рядом с нами ее и нет, а это лишь голограмма? Проекция Ангела легендарного Сардиса, «не осквернившего одежд своих белых…»?
Ее дом отличается радушием и гостеприимством.
Картины с изображением людей без одежд считаются целебными. На них очень высокие, стройные женщины и мужчины, как и сама Джуна. Глаза в пол-лица…
Комнаты завалены дипломами святых отцов и святых церквей. Наградами разных стран. Вот золотые генеральские погоны. Вот многочисленные приборы, изобретенные ею методом «проб и ошибок». Джуна показывает гору фотографий.
Но сердце улавливает легкие вихревые потоки энергетической паники.
Прощает ли тонкий мир, когда кто-то пытается изменить его, пусть даже посредством помощи ближнему? Страдания эти концентрируются на кончиках ее пальцев, преобразуясь в сострадание.
Шухарная игривая девочка, которую заточили в идеально-прекрасное тело женщины, пережила самое страшное – смерть сына.
Ничего на свете более жесткого ей уже не грозит.
Но об этом историки напишут потом, когда доступны будут засекреченные файлы. И, как сообщает нам Коран (сура 81): «Когда души соединятся, и когда зарытая живьем будет спрошена, за какой грех она была убита, и когда свитки развернутся, и когда небо будет сдернуто, и когда ад будет разожжен, и когда рай будет приближен – узнает душа, что она приготовила…»
Светлана Савицкая июнь 2013 г.kartaslov.ru
Арбатская затворница. В гостях у Джуны…
Талантливый человек талантлив во всем. Но эта расхожая фраза может быть отнесена далеко не к каждой творческой личности. Считаю, что мне повезло – в моей жизни были встречи с талантливыми людьми. Одна из них живет в Москве, на Старом Арбате. Имя этой женщины уважаемо и известно на всех континентах. Это Евгения Ювашевна Давиташвили – великая Джуна. А еще ее называют Арбатской затворницей.
Но так было не всегда. Она родилась в кубанской станице. Отец – ассириец, мать – красивая кубанская казачка. Семья была многодетной, трудолюбивая и дружная. Женя с раннего детства отличалась от своих братьев и сестер: складывалось впечатление, что она посланница с какой-то другой планеты. Окружающий мир и людей девочка видела по-своему, и чудеса с ней стали происходить сразу же после рождения.
Об этом можно было бы написать целый роман. Как и о том, что родившаяся в семье кроха была отмечена Всевышним. Правда сама Женя узнает об этом уже став взрослой. А пока она росла и к окончанию школы превратилась в красивую девушку. Волею судеб оказалась в Тбилиси. Там-то и началось превращение обыкновенной молодой женщины в Великую Джуну. Там же она встретила своего первого и единственного мужчину жизни - Виктора Давиташвили.
Потом родился сын – Вахтанг. Слава о чудодейственных способностях Давиташвили долетела до Москвы. Тогда-то Кремль очень заинтересовался «волшебницей из Тбилиси». Не спросив разрешения, женщину с маленьким сынишкой посадили в самолет и отправили в Москву - немощным старцам Политбюро ЦК КПСС требовалась медицинская помощь. Традиционная медицина, светила мировой науки не могли восстановить здоровье дряхлеющих руководителей.
И Евгения Давиташвили помогла многим из них продлить существование на этой планете, став сначала для всего СССР, а потом и мира, Джуной.
Затем, пройдя множество испытаний и преодолев такие преграды, которые не под силу большинству талантливых людей, открыла Международную Академию традиционной и альтернативной медицины «Джуна».
Полночь. Тихие арбатские переулки опустели. Город засыпает. Но окна в ее доме на Большом Николо-Песковском переулке ярко освещены. Хозяйка не спит. И вряд ли уснет до полудня следующего дня. Такой порядок заведен в доме Джуны двадцать лет. Именно столько мы знакомы.
Вардан Маркос на себе узнал чудодейственную силу ее рук. Как-то он стал жертвой гололеда: мениск левого колена. Нога вспухла и он не мог ходить. В течение получаса Джуна просто держала свою руку на больном колене. И, о чудо, опухоль на ноге исчезла, наступило облегчение.
В своей квартире Джуна лечила выдающихся мастеров отечественной культуры – Ираклия Андронникова, Аркадия Райкина, Сергея Бондарчука, Андрея Тарковского, Владимира Высоцкого, Игоря Талькова и многих других. Облегчала всем, но те, кто ушел в мир теней, сами обрекли себя на гибель. К примеру, Высоцкий не внял ее советам и продолжал сжигать самого себя, а Тарковский просто уехал жить на Запад. Все попытки Джуны выехать к нему во Францию натыкались на отказ ОВИРа в выдаче визы. Ну, а убийство Талькова… Игорь сам решил уехать в Питер и, зная о предупреждении Джуны, не внял ее просьбе. Результат – гибель поэта.
Не только отечественные знаменитости стремились попасть в арбатский дом. Великий Федерико Феллини пожаловал в гости к Джуне со своей знаменитой женой Джульеттой Мазини и блистательными актерами – Робертом Де Ниро, Марчелло Мастрояни и Настасьей Кински. Они были в восторге от гостеприимной хозяйки, поражаясь ее уникальными природными дарованиями. Такие же чувства испытали до них Грегори Пек, Клауди Кардинале, Йоко Оно, Софи Лорен, Крис Кристоферсон, Марсель Марсо и десятки других небожителей.
Титулованных гостей поражали и картины хозяйки дома. Живопись Джуны – это особый мир, он не похож ни на чей другой. Ни сюжетом, ни цветовой гаммой, ни уникальной манерой владения кистью. Федерико Феллини, сам в юности увлекавшийся рисованием, предложил Джуне создать совместную картину. И через два часа мы увидели холст, который мог бы украсить любой музей. После смерти Феллини музей великого итальянца не перестает атаковать просьбами отдать им это живописное полотно. Джуна пока раздумывает.
Сегодня ее картины находятся в российских и зарубежных музеях (в частности, в картинной галерее Ватикана), в частных коллекциях королевских особ, промышленников и мастеров культуры всех континентов. А в скором времени на Арбате откроется картинная галерея Джуны. Такого музея еще не было в Москве.
Я часто задумывалась, почему творческие люди так тянутся к Джуне. Ведь далеко не все они страдают неизлечимым недугом. Просто Джуна не только медик с мировым именем, ученый, автор уникальных медицинских препаратов, но и талантливый поэт, художник, самобытная актриса и певица. Сыграв одну из главных ролей в фильме «Юность гения», она сразу же привлекла к себе особое внимание кинематографистов. Предложения от студий поступают к ней и до сих пор. Но Джуна не спешит с ответом: «Сниматься в сериалах – это не уважать себя. «Мыло» я не смотрю – лишняя трата времени. А сценарии художественных фильмов не выдерживают критики».
И все же, отдавая силы научной деятельности, Джуна не забывает о поэзии и живописи. До рассвета не гаснет свет в ее мастерской – она создает картины. Выходят в свет ее новые поэтические сборники. Джуна – лауреат многих литературных премий. Но это не все. Лет десять назад по телевизионным каналам часто показывали ее клипы. Побывавшая на гастролях в России знаменитая певица и актриса Аманда Лир непременным условием своего пребывания в Москве обозначила встречу с Джуной. И она состоялась.
- Джуна, вы обладаете необычным тембром голоса. Возможно ли ваше возвращение на большую эстраду?
- А почему бы нет? Но я это сделаю не ради пиара и возможных гонораров, а чтобы доставить удовольствие моим друзьям и почитателям. После смерти сына Вахтанга прошло уже пять лет. И я непременно подготовлю программу памяти сына.
- Вы оказали неоценимую помощь многим певцам, помогли им состояться. Поддерживаете ли с кем-нибудь отношения?
- Внимательно слежу за их творчеством. Но общаюсь чаще всего по телефону. Иногда заглядывает Андрюша Разин, Игорь Демарин, Ира Шведова, Анастасия… Тут звонили ребята из шведского трио «Херрей». Они были необычайно популярны в СССР в конце 80-х годов прошлого столетия. Теперь у трех братьев свои музыкальные проекты.
Автор фото В.Федоров.art-nadezda.livejournal.com
