Музей ЧерномырдинаКартины Анатолия Зверева вернулись в Россию. Анатолия зверева картины
АЛЕКСАНДРА ТУРИЦЫНА «Тарусский букет» (о двух картинах Анатолия Зверева)
АЛЕКСАНДРА ТУРИЦЫНА
«Тарусский букет»
(о двух картинах Анатолия Зверева)
Он возвращался в Москву запелёнатый, как младенец, в большущий квадрат целлофана. На руках у Моники. Всё великолепие цветущего разнотравья начала лета было собрано в этом букете. Ромашка, василёк, гвоздика, льнянка — дикий львиный зев, пижма, колокольчик, белоснежная купина, голубые цветки цикория, мята, смолка — тёмно-коричневый липнущий ствол и длинные узкие розовые лепестки, на ночь собирающиеся в кокон; трава цветущая — стройная тимофеевка, пряный пырей, кукушкины слёзки, лисий хвост, изумрудной зелени сочная нежная осока. И что-то ещё, незнакомое…
Моника — харьковчанка, моя старинная приятельница. Длинная, нескладная, очень воспитанная профессорская дочка. Человек с добрейшей улыбкой и врождённой благожелательностью к людям. Сейчас она работает и живёт в музее Паустовского в Москве. А тогда приехала из своего Харькова на несколько дней ко мне и мы отправились в Тарусу. Ночевали в каком-то пансионате, два дня бродили по Тарусе и далеко вокруг. Поклонились могилам Паустовского, Ариадны Эфрон, Борисова-Мусатова. А на другой день по речке Таруске до Ильинского омута, на ромашковый Наташкин луг и… в лес. Сопровождал нас краевед и почётный гражданин Тарусы Иван Яковлевич Бодров, знакомый Паустовского и Моники. Без него мы бы не нашли поющих сосен, запрятанных в лесной чаще. Весь день Моника собирала цветы. Поздно вечером дома мы поставили привядший букет на кухню в ведро с водой. Утром я взглянула на него и ахнула: неприхотливые полевые цветы напились за ночь и стояли во всей своей красе в ромбе солнечного света. Этот букет было суждено написать художнику Анатолию Звереву.
Я познакомилась с Толей летом 1976 года. Через друзей моего бывшего мужа, и моих в то же время, Витю и Лилю Панн. Как известно, бездомный художник скитался по знакомым, а в 76-м он поселился у Паннов на целых полгода в их квартире на Ленинском проспекте, последние полгода их жизни в Союзе (они собирались на Запад).
Я тогда бросила работу (в Третьяковской галерее) по семейным, как говорится, обстоятельствам. Период этот затянулся, и первые несколько лет я жила на свою библиотеку. С Витиной лёгкой руки. Он как-то зашёл и, увидев на столе сборники поэзии, вдруг говорит: «Саша, я вижу, вы не собираетесь работать, а вот на это можно долго жить», — и забрал книги с собой. Они тогда тоже распродавали свою библиотеку перед эмиграцией.
Очередную порцию денег Витя принёс, появившись вместе со Зверевым. Я уже слышала о нём от Паннов и очень обрадовалась: «А это тот самый Толя?» Слышала про него и такое, что он, придя писать заказной портрет, бросал краски на полированный стол и отчищал их ножом… А тут прерывает нас с Панном: «Дай мне газету под ноги, у меня ботинки грязные». В общем, получилось так, что мы все втроём отправились смотреть Толины работы. Сначала были у Пинского. Там оживлённые приветствия, все знакомы, разговоры, — меня даже не представили. Я молчу, смотрю во все глаза, первый раз вижу картины Зверева. Помню фразу Пинского: «Ему самое главное — поставить подпись». Потом ещё один или два дома и, наконец, к Оксане Михайловне Асеевой. Через рынок, где Толя хозяйственно закупает всякой снеди. В том числе очень красивый кочан ранней капусты. Меня знакомят с хозяйкой, и вначале в волнении слышится не Оксана, а Александра Михайловна, то есть моё имя. Толя — у себя дома. Ходит крупными шагами, затеял что-то на кухне — двери всех комнат и кухни настежь, — наблюдает, как я заворожённо двигаюсь из комнаты в комнату. У Оксаны Михайловны — царство Зверева. Все стены завешаны картинами. В самых разных местах кипы рисунков и акварелей, на полу у шкафа — в метр высотой. Мне случилось быть в этой квартире ещё раз через несколько лет, всё было уже по-другому.
Посидели за столом, и Витя ушёл на работу, сказав мне, что вечером я должна привезти Толю к ним. После ухода Панна Оксана Михайловна заволновалась, шепнула мне, что не останется с Толей одна, чтобы я забирала его с собой, и мы вскоре вышли.
Повела его пешком на Спиридоновку, к своей тётке Наде, ухватилась за палочку-выручалочку. Голова у меня уже шла кругом. Пылала, а руки и ноги ледяные. Толя вёл меня за руку, и в какой-то момент я ощутила физическое наслаждение от того, что рука моя в пухлой тёплой лапе согревается. Когда она отогрелась, Толя спокойно обошёл меня и взял за другую руку. У него самого в другой руке уже была авоська с шампанским и коньяком.
Представила тётке художника Анатолия Зверева. На Толе была розовая рубашка наизнанку с расстегнувшейся на животе пуговицей. Тётка через некоторое время сказала: «А я не хочу видеть ваш голый живот!» Зверев застегнул пуговицу.
Надежда Ивановна Соболева, моя тётя, заведовала тогда патологоанатомической лабораторией Филатовской больницы напротив. Её дом — самая настоящая квартира старой русской интеллигенции. Старый письменный стол с лампой под абажуром. Высокие окна, книги, уютный диван. Над ним гравюра Крамского «Христос в пустыне». Очень хорошего качества, тоже старинная.
Мы беседуем. На клочке бумаги Толя рисует крысу, подписывает рисунок и протягивает тётке. А она отвернулась и разорвала. Я замираю — сейчас будет взрыв, — но ничего, обошлось. Кстати, я только сейчас вспомнила, что тётю Надю всю жизнь называли мышкой, а старуха-соседка в подъезде иногда каркала: «Подожди, крысой станешь».
Тётка возлегла на диван, стала показывать Толе фотографии своей молодости. Сероглазая красавица, искрящиеся лукавые глаза и локоны до плеч. Кто-то из педагогов в гимназии, по её рассказам, одёргивал её на уроках: «Вертячая барышня Чельцова!»
Мы пробыли у неё, наверное, часа два. И она так и не угостила нас чаем. Прощаясь, Толя многозначительно поклонился и поблагодарил за гостеприимство. Надежда Ивановна развела руками: «Приходите ещё, я буду вас ругать». Тётка Толе понравилась: «Люблю красивых старух».
Вечером у Паннов поздоровалась с Лилей — и меня понесло. Рассказывала взахлёб, всё подряд, жестикулируя, называя Толю в третьем лице, не пропуская ничего — ни разорванной крысы и своих страхов, ни голого живота. Иногда останавливалась и вспоминала виденные картины, портреты Оксаны Михайловны. Толя сидел напротив, довольный. Улыбался, щурился на меня; может быть, уже что-то писал.
Поздно вечером Витя пошёл посадить меня в троллейбус. Толя было тоже рванулся, но я попрощалась, попросила его остаться.
— Ну что же, Саша, я дам ваш телефон.
— Хорошо. Только я не уверена, что буду снимать трубку.
Впечатлений дня хватало. А сейчас кажется, что всё промелькнуло за мгновение. Так оно, конечно, и было.
Звонки начались на следующее утро. Пятнадцать, двадцать раз. Я не брала трубку. Позвонила тёте Наде, и она со знанием дела прокомментировала: «Влюбился. С такими мальчиками это случается».
Вскоре приехала Моника, и я ответила на очередной звонок. Сказала, что у меня гостья из Харькова, что мы едем в Тарусу на несколько дней. Обрадовалась возможности сбежать. В Тарусе всё отошло на другой план, забылось как бы, но дома утром опять разбудил звонок. И я опять отговорилась — что ещё не проводила гостью, что у нас много дел в Москве.
Моника уехала. А я несколько дней любовалась букетом и слушала звонки. Потом букет стал вянуть и мне стало жалко этой красоты. И когда раздался очередной звонок, я разрешила Толе приехать.
Лиля с Витей явно собирали его ко мне. Пришёл в костюме, причёсанный и… с бутылкой коньяка. Я перепугалась: «Позвоню Паннам!» Но он быстро меня утихомирил. Спокойный, неторопливый, сказал что-то смешное по поводу моего испуга — и всё рассеялось. (Полбутылки коньяка так и осталось у меня, и когда свалилось очередное воспаление лёгких, Лиля растирала мне им спину.) Показала букет: «Вот, увядает». Мельком взглянул: «Напишем увядающий».
Краски и бумага! — а у меня ничего нет. На антресолях нашлись несколько листов плохонькой бумаги (сейчас мой портрет сдублирован на японскую бумагу реставратором Третьяковской галереи). Девочка-соседка дала начатые акварельные краски за 26 копеек. А художник плюхнулся на пол в маленькой прихожей, лист бумаги перед ним. Через узкий коридорчик на полу в кухне — букет… И началось. Облил бумагу водой из майонезной банки, туда же побросал краски. И — руками, локтями, пальцами, каплями с красок — пять минут парил над листом. Я краем глаза видела, как цветные брызги летят во все стороны. (Долго берегла их на обоях, с холодильника отмыла.) Встал. «А теперь тебя напишем». Я была тогда с юга, загорелая, — усадил рядом с букетом, сделал охряный подмалёвок по мокрому листу и… всё повторилось. Потом пересадил на диван в комнате. Сам устроился опять на полу, между мной и окном с балконной дверью. И углом синей краски, взглядывая на меня, стал прочерчивать мокрый лист — абрис лица и шеи, точечки носа, стрела на лбу, тени под глазами, заштрихованный правый, волосы. На месте рта было красное пятно — мгновенная черта посередине и два холмика над ней — губы.
Потом попросил нож и стал сгребать всё это месиво в разные стороны, как мне показалось.
И подпись. Во всех четырёх углах и внизу — АЗ, 1976 — ножом и краской.
Наконец после быстрого оценивающего взгляда спрашивает: «У тебя есть зубной порошок?» — и присыпал лист снежными хлопьями.
Всё было занятно. Я наблюдала и… веселилась. А через какое-то время лист на полу стал подсыхать, проявляться, и я замолчала. Художник увидел это, он видел всё. Один знакомый сказал недавно, что мой портрет — это трагедия.
Пришли Панны. Экзальтированная Лиля попросила разрешения приводить ко мне по два человека — смотреть портрет. Витя тихо сказал, что мой портрет даже лучше Наташиного (Наташа Шмелькова). И правда, в ранних сумерках он был особенно хорош — краски стали глубокими, лучились.
Потом был долгий резонанс в сознании от всего пережитого. Отчётливо помню, как замерла в восхищении поздней осенью на нашей Якиманке, увидев группу золотых тополей, яркая листва которых покрыта ранним снегом и всё залито солнцем. Или прыгала летом по холмам Нескучного сада, в руке большая папка с обоими листами — кажется, несла вставлять их под стекло, — и случайный прохожий улыбнулся: «Вот взяла всё и написала», — видимо, посчитал меня художницей.
А ещё потом была невозможность оставаться в одной комнате с портретом. Даже поворачивала его лицом к стене.
И уже навсегда — удивление и… благодарность Богу. За то, что всё это было. Наяву.
Есть ещё один Зверев. Великолепный автопортрет 1976 года, когда художник жил у Паннов. В нём он обыгрывает свою фамилию, он — Зверь. Заросший вздыбленной шерстью, с оскаленной пастью, с яростными, круглыми, стеклянными от боли глазами. Иногда он видится по-другому. Глаза печальные. Врубелевский Панн. «На старом мшистом пне, скрестив кривые ноги и вещей наготой мелькая средь дерев, ты громче хохочи и спутывай дороги, когда красавица войдёт в твой тёмный лес». Работа необыкновенной экспрессии, и досталась она мне случайно.
В 1976 году Панны не смогли вывезти за границу свою зверевскую коллекцию, она осталась на хранении у двоюродной сестры Лили. А лет примерно через десять мне удалось через друзей одной моей знакомой, работавших в ООН, переправить её в Америку. Листы были аккуратно свёрнуты в трубку, положены в футляр для чертёжных работ и с дипломатической почтой, без досмотра отправились в Нью-Йорк. Но прежде они были выставлены у меня дома. Все стены, как когда-то у Оксаны Михайловны, были завешаны картинами. Свой портрет и Зверя я повесила рядом. Получилась композиция «Красавица и Чудовище». Когда кому-то устно рассказываю или показываю эту свою идею, обычно добавляю, что Красавица — не я, а Портрет. Я просто не смогла расстаться с Толиным автопортретом. А в Америку написала покаянное письмо и была прощена.
Когда Лиля с Витей уезжали, они оставили мне стопку отпечатанных Толей на машинке стихов. Написанную от руки печатными буквами поэму «Поэтесса» на 38 страницах, посвящённую то ли Наташе Шмельковой, то ли Оксане Михайловне. И четыре листка с рисунками-почеркушками карандашом, сделанными во время поездки на природу вчетвером — Витя, Толя, Лиля и Наташа Шмелькова.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
design.wikireading.ru
Картины Анатолия Зверева (художника)
В конце мая 2015 года в Москве был открыт музей русского художника Анатолия Тимофеевича Зверева. Перед этим прошло несколько больших выставок, посвященных творчеству мастера, на которых было впервые выставлено множество работ, принадлежащих частным коллекционерам.
Несмотря на немыслимое количество подделок, картины Анатолия Зверева постоянно присутствуют на самых престижных аукционах современной живописи, выходят альбомы репродукций, книги, исследования его творчества и воспоминания о нем. И любое такое событие носит характер открытия даже для тех, кто давно интересуется творчеством Зверева и этой неординарной личностью.
Сотворение биографии
Он прожил 55 лет, которые провел почти безвыездно в Москве – городе, частью истории которого стала легенда о художнике - неприкаянном бродяге, бескорыстном чудаке, за стакан создающем шедевры, гении-самоучке, невменяемом алкоголике и шизофренике, чьей рукой водит бог. Этот миф выглядит таким сверкающим украшением серых будней, что в создании его участвовали множество людей – кто из романтических побуждений, кто с целью тривиальной наживы. А главная причина возникновения красивых легенд и соленых баек - сам Анатолий Зверев, картины которого – свидетельство фантастического дарования, вложенного в необузданную натуру.
Где истина?
Разобраться, где вымысел, а где факты, становится всё труднее, несмотря на появление все большего числа воспоминаний современников, выход новых книг и фильмов. Может, и не нужно устанавливать истину, докапываться до мелочей, представляя, как жил Зверев Анатолий Тимофеевич, - картины и графические листы, оставшиеся потомкам, в них главная ценность? Конечно, это так. Но зверевские работы по-особенному неотделимы от его личности, а его друзья и те, кого он рисовал, вспоминают процесс создания картин как настоящий перфоманс, имеющий самоценность акта искусства. Было бы жалко иметь о нём искаженное понятие или вовсе не иметь представления.
К счастью, космическая энергия его лучших творений и различимое на них высокое мастерство, позволяют верно оценить картины Анатолия Зверева, понять настоящий масштаб и многогранность великого таланта, сложность независимой жизни под железобетонным давлением одной правящей идеологии.
Зеркало автопортрета
В работах, которые исследуют личность по имени Анатолий Зверев, картины, им написанные, можно встретить психиатрический термин нарциссизм, что якобы подтверждается большим количеством автопортретов, которые он писал в самые разные периоды жизни. Наверное, это качество было присуще Рембрандту и особенно Ван Гогу, чье явное влияние находят в зверевских картинах.
Он начал вглядываться в себя с детства, со времени, когда учитель рисования в средней школе Николай Васильевич Синицын познакомил с техническими азами графики и живописи, Обучение профессии было недолгим и несистематичным: ПТУ по специальности маляр-альфрейщик, недолгое время в художественно-промышленном училище им. 1905 года, занятия в изостудиях для взрослых - это вся его «академия».
Может, поэтому всегда было много тех, кто называл Зверева дилетантом, а те, кто любит картины Анатолия Зверева, видят недостаток технического мастерства только в проходных, слабых работах, - виртуозность зверевской манеры очевидна. Говорят, в жизни он не снимал карнавальной маски, превращая всё вокруг в представление. Его автопортреты - тоже театр, и приподнимается только край маски, но этого достаточно, чтобы начался диалог о жизни, о сути.
«Я тебя увековечу…»
Именно так он предлагал кому-нибудь написать портрет, - он осознавал свой дар, как любой гений, и понимал, что его модель останется во времени, будет «увековечена». Его работы похожи на эскиз, на символ, на иероглиф, но лишь по точности и легкости рисунка; содержание лучших портретов поражает объемом и глубиной.
Считается, что есть два периода в творчестве художника, и только те картины Анатолия Зверева, что написаны до конца 1950-х, выражают настоящий уровень зверевского гения. Один из его настоящих ценителей, знаменитый коллекционер Г. Д. Костаки, считал, что после первых выставок за рубежом Зверев пошёл на поводу у тех, кто хотел заработать на нем, и стал своеобразным конъюнктурщиком, выработав схему, по которой создавал свои портреты. Сам художник говорил, что он работал для себя до 1959 года, а потом - на потребу другим. Деградацию легко объясняли и пьянством, и психическими болезнями…
Трудно в это поверить, глядя, например, на портреты К. М. Асеевой – последней любви и музы художника. Конечно, немыслимая плодотворность - причина появления массы легковесных творений, слащавый женский ротик на портрете «на продажу» любят упоминать заслуженные деятели художественной критики. Но в лучших женских портретах позднего времени видна не слащавость, а истинная красота. В них то, что считали главным качеством Зверева-человека: он полон добра, несмотря на вздорный характер и многочисленные удары судьбы. Картины Анатолия Зверева-художника полны сострадания, у него нет ни одной злой карикатуры, его портреты, на которых есть и «странные люди», - портреты истинного гуманиста.
Церкви и сосны
Найти искусствоведческий термин, наиболее подходящий Звереву, пытаются давно. Первый русский экспрессионист – так называл его Костаки. Сам Зверев называл своим лучшим временем, когда он был «ташистом», и уверял, что это он изобрел такую манеру, а не какой-то там Поллок. Картины Зверева Анатолия поразили иностранных художников своей свободной живописной техникой, когда они приехали на московский молодежный фестиваль в 1957 году поучить дремучих советских живописцев абстрактному искусству.
Но назвать его истинным абстракционистом могли только те искусствоведы, что формировали художественные взгляды Хрущева и его соратников. Им стоило повнимательней разглядеть картины Анатолия Зверева «Сосны. Николина гора» (1968) или «Церковь» (1959), чтобы понять: он – тонкий и виртуозный мастер-реалист. Кроме сильного эмоционального посыла, рожденного энергичной художественной формой, в пейзажах мастера удивительная точность и красота в передаче момента, свет и воздух, звук и ветер - все то, что присуще лучшим мастерам русского пейзажа – И. И. Левитану, А. К. Саврасову, творчество которых, кстати, этот «неуч и хулиган» хорошо знал и высоко ценил.
Зверев-анималист
Среди поклонников зверевского творчества немало тех, кто выше всего ставит его графику, а среди рисунков – графические циклы изображений животных. Так, серия об обитателях зоопарка, созданная в 1952 году, стала классикой анималистики.Можно было встретить «профессиональный» укор Звереву: его работы не стоят внимания, потому что они легковесны, в них мало труда. Вспоминается пушкинский Сальери, который упрекал небеса, одарившие гением «гуляку праздного». Но что делать, если для того, чтобы показать настороженность леопарда или стремительность лани, Звереву нужна лишь одна линия и несколько штрихов? Его изящный журавль похож на изысканную букву, а глаза у лани - чуть усиленный нажим карандаша, но рассматривать их и любоваться ими можно бесконечно.
Впечатляют картины Анатолия Зверева - художника, считавшего, что собаки принимают его за своего, оставившего несколько «портретов» пуделя Фили, русской борзой по имени Улан и других своих «знакомых». Может быть, с ними он добирал душевного общения, которого не хватало в мире людей?
Иллюстратор
И всё-таки, как он может укладываться в образ дремучего самоучки, если он досконально знал коллекцию Третьяковской галереи, если читал наизусть «Евгения Онегина», если вспоминают о его остроумии и афористичности речи? Всё это невозможно представить без глобальной связи с культурой всего мира.
«Гоголиада», иллюстрации к сказкам Андерсена, к «Золотому Ослу» Апулея, и один из любимых образов – Дон Кихот – это произведения, не просто делающие видимыми литературные персонажи, в них уникальный взгляд на мир, созданный писателем, увлекательный разговор на поднимаемые автором темы.
Достичь такой емкости и обобщения без долгих размышлений и после беглого знакомства с фабулой произведения невозможно, иначе остается поверить в мистику, в неземное происхождение, которое имеют графика и картины Зверева. Анатолия Тимофеевича трудно признать посланником небес, слишком грешен и извилист был его жизненный путь, но потому так ценно его художественное исследование мировой классики.
Русский Матисс и русский Пикассо
Возводить на пьедестал - миссия, посильная только истории. Оценка Пикассо, назвавшего Зверева лучшим русским рисовальщиком, слишком затерта. Чтобы осознать её значимость, стоит учесть, что она была высказана экспансивным гением из мира абстрактного искусства, и сложно надеяться на достаточное его знакомство с русской живописью.
Но это мнение великого испанца не кажется сильным преувеличением, если увидеть графические изображения обнаженной натуры и посвященные ей картины Зверева. Анатолия Тимофеевича отличало сложное отношение к женщинам, что можно понять из воспоминаний современниц. В них много выразительных характеристик и неординарных поступков в отношении слабого пола. Или это опять лишь маска? Каждая линия зверевского ню дышит чувственной нежностью, отточенной красотой и ожиданием наслаждения, которое равнозначно самым высоким образцам изобразительного искусства.
Зверев и абстракционизм
У него был период интереса к нефигуративной живописи, известен цикл супрематических работ. Да и как по-другому могли называть художника, который так явно не вписывался в официальное искусство, если не абстракционист? Об этом говорили и стиль жизни, и картины Зверева.
Анатолия и на Западе считали символом Второго русского авангарда, его знаменем. А он считал свой интерес к чистой абстракции лишь временным, его мир не мог существовать по-настоящему без конкретности: люди, животные, предметы, природа - без этого наполнения не могло быть полной гармонии ни в жизни, ни в искусстве.
Прошлое и будущее
В Москве не так много музеев, посвященных какому-то одному художнику. Теперь есть и посвященный такой легендарной личности, как Анатолий Зверев. Картины, фото, видео – всё это поможет открыть для себя новое явление молодым, узнать новые грани таланта и личности тем, для кого он - московская легенда. Легенда о сложном, неидеальном, несчастном, слабом и всесильном своим талантом человеке.
загрузка...
fjord12.ru
Картины Анатолия Зверева (художника)
В конце мая 2015 года в Москве был открыт музей русского художника Анатолия Тимофеевича Зверева. Перед этим прошло несколько больших выставок, посвященных творчеству мастера, на которых было впервые выставлено множество работ, принадлежащих частным коллекционерам.
Несмотря на немыслимое количество подделок, картины Анатолия Зверева постоянно присутствуют на самых престижных аукционах современной живописи, выходят альбомы репродукций, книги, исследования его творчества и воспоминания о нем. И любое такое событие носит характер открытия даже для тех, кто давно интересуется творчеством Зверева и этой неординарной личностью.
Сотворение биографии
Он прожил 55 лет, которые провел почти безвыездно в Москве – городе, частью истории которого стала легенда о художнике - неприкаянном бродяге, бескорыстном чудаке, за стакан создающем шедевры, гении-самоучке, невменяемом алкоголике и шизофренике, чьей рукой водит бог. Этот миф выглядит таким сверкающим украшением серых будней, что в создании его участвовали множество людей – кто из романтических побуждений, кто с целью тривиальной наживы. А главная причина возникновения красивых легенд и соленых баек - сам Анатолий Зверев, картины которого – свидетельство фантастического дарования, вложенного в необузданную натуру.
Где истина?
Разобраться, где вымысел, а где факты, становится всё труднее, несмотря на появление все большего числа воспоминаний современников, выход новых книг и фильмов. Может, и не нужно устанавливать истину, докапываться до мелочей, представляя, как жил Зверев Анатолий Тимофеевич, - картины и графические листы, оставшиеся потомкам, в них главная ценность? Конечно, это так. Но зверевские работы по-особенному неотделимы от его личности, а его друзья и те, кого он рисовал, вспоминают процесс создания картин как настоящий перфоманс, имеющий самоценность акта искусства. Было бы жалко иметь о нём искаженное понятие или вовсе не иметь представления.
К счастью, космическая энергия его лучших творений и различимое на них высокое мастерство, позволяют верно оценить картины Анатолия Зверева, понять настоящий масштаб и многогранность великого таланта, сложность независимой жизни под железобетонным давлением одной правящей идеологии.
Зеркало автопортрета
В работах, которые исследуют личность по имени Анатолий Зверев, картины, им написанные, можно встретить психиатрический термин нарциссизм, что якобы подтверждается большим количеством автопортретов, которые он писал в самые разные периоды жизни. Наверное, это качество было присуще Рембрандту и особенно Ван Гогу, чье явное влияние находят в зверевских картинах.
Он начал вглядываться в себя с детства, со времени, когда учитель рисования в средней школе Николай Васильевич Синицын познакомил с техническими азами графики и живописи, Обучение профессии было недолгим и несистематичным: ПТУ по специальности маляр-альфрейщик, недолгое время в художественно-промышленном училище им. 1905 года, занятия в изостудиях для взрослых - это вся его «академия».
Может, поэтому всегда было много тех, кто называл Зверева дилетантом, а те, кто любит картины Анатолия Зверева, видят недостаток технического мастерства только в проходных, слабых работах, - виртуозность зверевской манеры очевидна. Говорят, в жизни он не снимал карнавальной маски, превращая всё вокруг в представление. Его автопортреты - тоже театр, и приподнимается только край маски, но этого достаточно, чтобы начался диалог о жизни, о сути.
«Я тебя увековечу…»
Именно так он предлагал кому-нибудь написать портрет, - он осознавал свой дар, как любой гений, и понимал, что его модель останется во времени, будет «увековечена». Его работы похожи на эскиз, на символ, на иероглиф, но лишь по точности и легкости рисунка; содержание лучших портретов поражает объемом и глубиной.
Считается, что есть два периода в творчестве художника, и только те картины Анатолия Зверева, что написаны до конца 1950-х, выражают настоящий уровень зверевского гения. Один из его настоящих ценителей, знаменитый коллекционер Г. Д. Костаки, считал, что после первых выставок за рубежом Зверев пошёл на поводу у тех, кто хотел заработать на нем, и стал своеобразным конъюнктурщиком, выработав схему, по которой создавал свои портреты. Сам художник говорил, что он работал для себя до 1959 года, а потом - на потребу другим. Деградацию легко объясняли и пьянством, и психическими болезнями…
Трудно в это поверить, глядя, например, на портреты К. М. Асеевой – последней любви и музы художника. Конечно, немыслимая плодотворность - причина появления массы легковесных творений, слащавый женский ротик на портрете «на продажу» любят упоминать заслуженные деятели художественной критики. Но в лучших женских портретах позднего времени видна не слащавость, а истинная красота. В них то, что считали главным качеством Зверева-человека: он полон добра, несмотря на вздорный характер и многочисленные удары судьбы. Картины Анатолия Зверева-художника полны сострадания, у него нет ни одной злой карикатуры, его портреты, на которых есть и «странные люди», - портреты истинного гуманиста.
Церкви и сосны
Найти искусствоведческий термин, наиболее подходящий Звереву, пытаются давно. Первый русский экспрессионист – так называл его Костаки. Сам Зверев называл своим лучшим временем, когда он был «ташистом», и уверял, что это он изобрел такую манеру, а не какой-то там Поллок. Картины Зверева Анатолия поразили иностранных художников своей свободной живописной техникой, когда они приехали на московский молодежный фестиваль в 1957 году поучить дремучих советских живописцев абстрактному искусству.
Но назвать его истинным абстракционистом могли только те искусствоведы, что формировали художественные взгляды Хрущева и его соратников. Им стоило повнимательней разглядеть картины Анатолия Зверева «Сосны. Николина гора» (1968) или «Церковь» (1959), чтобы понять: он – тонкий и виртуозный мастер-реалист. Кроме сильного эмоционального посыла, рожденного энергичной художественной формой, в пейзажах мастера удивительная точность и красота в передаче момента, свет и воздух, звук и ветер - все то, что присуще лучшим мастерам русского пейзажа – И. И. Левитану, А. К. Саврасову, творчество которых, кстати, этот «неуч и хулиган» хорошо знал и высоко ценил.
Зверев-анималист
Среди поклонников зверевского творчества немало тех, кто выше всего ставит его графику, а среди рисунков – графические циклы изображений животных. Так, серия об обитателях зоопарка, созданная в 1952 году, стала классикой анималистики.Можно было встретить «профессиональный» укор Звереву: его работы не стоят внимания, потому что они легковесны, в них мало труда. Вспоминается пушкинский Сальери, который упрекал небеса, одарившие гением «гуляку праздного». Но что делать, если для того, чтобы показать настороженность леопарда или стремительность лани, Звереву нужна лишь одна линия и несколько штрихов? Его изящный журавль похож на изысканную букву, а глаза у лани - чуть усиленный нажим карандаша, но рассматривать их и любоваться ими можно бесконечно.
Впечатляют картины Анатолия Зверева - художника, считавшего, что собаки принимают его за своего, оставившего несколько «портретов» пуделя Фили, русской борзой по имени Улан и других своих «знакомых». Может быть, с ними он добирал душевного общения, которого не хватало в мире людей?
Иллюстратор
И всё-таки, как он может укладываться в образ дремучего самоучки, если он досконально знал коллекцию Третьяковской галереи, если читал наизусть «Евгения Онегина», если вспоминают о его остроумии и афористичности речи? Всё это невозможно представить без глобальной связи с культурой всего мира.
«Гоголиада», иллюстрации к сказкам Андерсена, к «Золотому Ослу» Апулея, и один из любимых образов – Дон Кихот – это произведения, не просто делающие видимыми литературные персонажи, в них уникальный взгляд на мир, созданный писателем, увлекательный разговор на поднимаемые автором темы.
Достичь такой емкости и обобщения без долгих размышлений и после беглого знакомства с фабулой произведения невозможно, иначе остается поверить в мистику, в неземное происхождение, которое имеют графика и картины Зверева. Анатолия Тимофеевича трудно признать посланником небес, слишком грешен и извилист был его жизненный путь, но потому так ценно его художественное исследование мировой классики.
Русский Матисс и русский Пикассо
Возводить на пьедестал - миссия, посильная только истории. Оценка Пикассо, назвавшего Зверева лучшим русским рисовальщиком, слишком затерта. Чтобы осознать её значимость, стоит учесть, что она была высказана экспансивным гением из мира абстрактного искусства, и сложно надеяться на достаточное его знакомство с русской живописью.
Но это мнение великого испанца не кажется сильным преувеличением, если увидеть графические изображения обнаженной натуры и посвященные ей картины Зверева. Анатолия Тимофеевича отличало сложное отношение к женщинам, что можно понять из воспоминаний современниц. В них много выразительных характеристик и неординарных поступков в отношении слабого пола. Или это опять лишь маска? Каждая линия зверевского ню дышит чувственной нежностью, отточенной красотой и ожиданием наслаждения, которое равнозначно самым высоким образцам изобразительного искусства.
Зверев и абстракционизм
У него был период интереса к нефигуративной живописи, известен цикл супрематических работ. Да и как по-другому могли называть художника, который так явно не вписывался в официальное искусство, если не абстракционист? Об этом говорили и стиль жизни, и картины Зверева.
Анатолия и на Западе считали символом Второго русского авангарда, его знаменем. А он считал свой интерес к чистой абстракции лишь временным, его мир не мог существовать по-настоящему без конкретности: люди, животные, предметы, природа - без этого наполнения не могло быть полной гармонии ни в жизни, ни в искусстве.
Прошлое и будущее
В Москве не так много музеев, посвященных какому-то одному художнику. Теперь есть и посвященный такой легендарной личности, как Анатолий Зверев. Картины, фото, видео – всё это поможет открыть для себя новое явление молодым, узнать новые грани таланта и личности тем, для кого он - московская легенда. Легенда о сложном, неидеальном, несчастном, слабом и всесильном своим талантом человеке.
загрузка...
meetmarket.ru
Картины Анатолия Зверева вернулись в Россию | Новости | Известия
В «Новом манеже» стартовала выставка «Анатолий Зверев. На пороге нового музея».
Представленные работы видного русского авангардиста XX века принадлежат семье Костаки. Дочь выдающегося коллекционера Георгия Костаки, Алика, собирается передать их в дар музею Анатолия Зверева — «АЗ», который должен начать полноценную работу в конце 2014 года.
Анатолий Зверев был близком другом Георгия Костаки. По словам Алики, для Георгия Дионисовича «Толя был гением, номером один среди художников», которого «он называл русским Ван Гогом».
Коллекция Зверева, принадлежавшая Костаки, имела непростую судьбу. Некоторые работы художника сгорели в 1976 году во время пожара на даче коллекционера. Те, что уцелели, хранились стопками в папках, обгорели лишь края. В 1979 году семья Костаки эмигрировала в Грецию, забрав с собой творения Зверева.
До недавнего времени все картины Зверева из коллекции Костаки были недоступны для русских зрителей. Куратор выставки и арт-директор музея «АЗ» Полина Лобачевская в беседе с «Известиями» подчеркнула, что возвращение этих работ в Россию — «величайшее событие в истории отечественной культуры».
— Пикассо назвал Зверева «лучшим русским рисовальщиком». Представленная серия работ — от анималистики до автопортретов — поражает сказочной, непостижимой виртуозностью. Сложно понять, как один человек мог создать такое разнообразие, — отметила Лобачевская.
Чтобы зрители не потерялись в разнообразии работ, при входе в музей вручается небольшой путеводитель. Смышленые посетители и без него смогут догадаться, что зверевские полотна сгруппированы по тематике: женские портреты, анималистика, автопортреты, супрематика, пейзажи.
iz.ru
Картины Анатолия Зверева (художника)
В конце мая 2015 года в Москве был открыт музей русского художника Анатолия Тимофеевича Зверева. Перед этим прошло несколько больших выставок, посвященных творчеству мастера, на которых было впервые выставлено множество работ, принадлежащих частным коллекционерам.
Несмотря на немыслимое количество подделок, картины Анатолия Зверева постоянно присутствуют на самых престижных аукционах современной живописи, выходят альбомы репродукций, книги, исследования его творчества и воспоминания о нем. И любое такое событие носит характер открытия даже для тех, кто давно интересуется творчеством Зверева и этой неординарной личностью.
Сотворение биографии
Он прожил 55 лет, которые провел почти безвыездно в Москве – городе, частью истории которого стала легенда о художнике - неприкаянном бродяге, бескорыстном чудаке, за стакан создающем шедевры, гении-самоучке, невменяемом алкоголике и шизофренике, чьей рукой водит бог. Этот миф выглядит таким сверкающим украшением серых будней, что в создании его участвовали множество людей – кто из романтических побуждений, кто с целью тривиальной наживы. А главная причина возникновения красивых легенд и соленых баек - сам Анатолий Зверев, картины которого – свидетельство фантастического дарования, вложенного в необузданную натуру.
Где истина?
Разобраться, где вымысел, а где факты, становится всё труднее, несмотря на появление все большего числа воспоминаний современников, выход новых книг и фильмов. Может, и не нужно устанавливать истину, докапываться до мелочей, представляя, как жил Зверев Анатолий Тимофеевич, - картины и графические листы, оставшиеся потомкам, в них главная ценность? Конечно, это так. Но зверевские работы по-особенному неотделимы от его личности, а его друзья и те, кого он рисовал, вспоминают процесс создания картин как настоящий перфоманс, имеющий самоценность акта искусства. Было бы жалко иметь о нём искаженное понятие или вовсе не иметь представления.
К счастью, космическая энергия его лучших творений и различимое на них высокое мастерство, позволяют верно оценить картины Анатолия Зверева, понять настоящий масштаб и многогранность великого таланта, сложность независимой жизни под железобетонным давлением одной правящей идеологии.
Зеркало автопортрета
В работах, которые исследуют личность по имени Анатолий Зверев, картины, им написанные, можно встретить психиатрический термин нарциссизм, что якобы подтверждается большим количеством автопортретов, которые он писал в самые разные периоды жизни. Наверное, это качество было присуще Рембрандту и особенно Ван Гогу, чье явное влияние находят в зверевских картинах.
Он начал вглядываться в себя с детства, со времени, когда учитель рисования в средней школе Николай Васильевич Синицын познакомил с техническими азами графики и живописи, Обучение профессии было недолгим и несистематичным: ПТУ по специальности маляр-альфрейщик, недолгое время в художественно-промышленном училище им. 1905 года, занятия в изостудиях для взрослых - это вся его «академия».
Может, поэтому всегда было много тех, кто называл Зверева дилетантом, а те, кто любит картины Анатолия Зверева, видят недостаток технического мастерства только в проходных, слабых работах, - виртуозность зверевской манеры очевидна. Говорят, в жизни он не снимал карнавальной маски, превращая всё вокруг в представление. Его автопортреты - тоже театр, и приподнимается только край маски, но этого достаточно, чтобы начался диалог о жизни, о сути.
«Я тебя увековечу…»
Именно так он предлагал кому-нибудь написать портрет, - он осознавал свой дар, как любой гений, и понимал, что его модель останется во времени, будет «увековечена». Его работы похожи на эскиз, на символ, на иероглиф, но лишь по точности и легкости рисунка; содержание лучших портретов поражает объемом и глубиной.
Считается, что есть два периода в творчестве художника, и только те картины Анатолия Зверева, что написаны до конца 1950-х, выражают настоящий уровень зверевского гения. Один из его настоящих ценителей, знаменитый коллекционер Г. Д. Костаки, считал, что после первых выставок за рубежом Зверев пошёл на поводу у тех, кто хотел заработать на нем, и стал своеобразным конъюнктурщиком, выработав схему, по которой создавал свои портреты. Сам художник говорил, что он работал для себя до 1959 года, а потом - на потребу другим. Деградацию легко объясняли и пьянством, и психическими болезнями…
Трудно в это поверить, глядя, например, на портреты К. М. Асеевой – последней любви и музы художника. Конечно, немыслимая плодотворность - причина появления массы легковесных творений, слащавый женский ротик на портрете «на продажу» любят упоминать заслуженные деятели художественной критики. Но в лучших женских портретах позднего времени видна не слащавость, а истинная красота. В них то, что считали главным качеством Зверева-человека: он полон добра, несмотря на вздорный характер и многочисленные удары судьбы. Картины Анатолия Зверева-художника полны сострадания, у него нет ни одной злой карикатуры, его портреты, на которых есть и «странные люди», - портреты истинного гуманиста.
Церкви и сосны
Найти искусствоведческий термин, наиболее подходящий Звереву, пытаются давно. Первый русский экспрессионист – так называл его Костаки. Сам Зверев называл своим лучшим временем, когда он был «ташистом», и уверял, что это он изобрел такую манеру, а не какой-то там Поллок. Картины Зверева Анатолия поразили иностранных художников своей свободной живописной техникой, когда они приехали на московский молодежный фестиваль в 1957 году поучить дремучих советских живописцев абстрактному искусству.
Но назвать его истинным абстракционистом могли только те искусствоведы, что формировали художественные взгляды Хрущева и его соратников. Им стоило повнимательней разглядеть картины Анатолия Зверева «Сосны. Николина гора» (1968) или «Церковь» (1959), чтобы понять: он – тонкий и виртуозный мастер-реалист. Кроме сильного эмоционального посыла, рожденного энергичной художественной формой, в пейзажах мастера удивительная точность и красота в передаче момента, свет и воздух, звук и ветер - все то, что присуще лучшим мастерам русского пейзажа – И. И. Левитану, А. К. Саврасову, творчество которых, кстати, этот «неуч и хулиган» хорошо знал и высоко ценил.
Зверев-анималист
Среди поклонников зверевского творчества немало тех, кто выше всего ставит его графику, а среди рисунков – графические циклы изображений животных. Так, серия об обитателях зоопарка, созданная в 1952 году, стала классикой анималистики.Можно было встретить «профессиональный» укор Звереву: его работы не стоят внимания, потому что они легковесны, в них мало труда. Вспоминается пушкинский Сальери, который упрекал небеса, одарившие гением «гуляку праздного». Но что делать, если для того, чтобы показать настороженность леопарда или стремительность лани, Звереву нужна лишь одна линия и несколько штрихов? Его изящный журавль похож на изысканную букву, а глаза у лани - чуть усиленный нажим карандаша, но рассматривать их и любоваться ими можно бесконечно.
Впечатляют картины Анатолия Зверева - художника, считавшего, что собаки принимают его за своего, оставившего несколько «портретов» пуделя Фили, русской борзой по имени Улан и других своих «знакомых». Может быть, с ними он добирал душевного общения, которого не хватало в мире людей?
Иллюстратор
И всё-таки, как он может укладываться в образ дремучего самоучки, если он досконально знал коллекцию Третьяковской галереи, если читал наизусть «Евгения Онегина», если вспоминают о его остроумии и афористичности речи? Всё это невозможно представить без глобальной связи с культурой всего мира.
«Гоголиада», иллюстрации к сказкам Андерсена, к «Золотому Ослу» Апулея, и один из любимых образов – Дон Кихот – это произведения, не просто делающие видимыми литературные персонажи, в них уникальный взгляд на мир, созданный писателем, увлекательный разговор на поднимаемые автором темы.
Достичь такой емкости и обобщения без долгих размышлений и после беглого знакомства с фабулой произведения невозможно, иначе остается поверить в мистику, в неземное происхождение, которое имеют графика и картины Зверева. Анатолия Тимофеевича трудно признать посланником небес, слишком грешен и извилист был его жизненный путь, но потому так ценно его художественное исследование мировой классики.
Русский Матисс и русский Пикассо
Возводить на пьедестал - миссия, посильная только истории. Оценка Пикассо, назвавшего Зверева лучшим русским рисовальщиком, слишком затерта. Чтобы осознать её значимость, стоит учесть, что она была высказана экспансивным гением из мира абстрактного искусства, и сложно надеяться на достаточное его знакомство с русской живописью.
Но это мнение великого испанца не кажется сильным преувеличением, если увидеть графические изображения обнаженной натуры и посвященные ей картины Зверева. Анатолия Тимофеевича отличало сложное отношение к женщинам, что можно понять из воспоминаний современниц. В них много выразительных характеристик и неординарных поступков в отношении слабого пола. Или это опять лишь маска? Каждая линия зверевского ню дышит чувственной нежностью, отточенной красотой и ожиданием наслаждения, которое равнозначно самым высоким образцам изобразительного искусства.
Зверев и абстракционизм
У него был период интереса к нефигуративной живописи, известен цикл супрематических работ. Да и как по-другому могли называть художника, который так явно не вписывался в официальное искусство, если не абстракционист? Об этом говорили и стиль жизни, и картины Зверева.
Анатолия и на Западе считали символом Второго русского авангарда, его знаменем. А он считал свой интерес к чистой абстракции лишь временным, его мир не мог существовать по-настоящему без конкретности: люди, животные, предметы, природа - без этого наполнения не могло быть полной гармонии ни в жизни, ни в искусстве.
Прошлое и будущее
В Москве не так много музеев, посвященных какому-то одному художнику. Теперь есть и посвященный такой легендарной личности, как Анатолий Зверев. Картины, фото, видео – всё это поможет открыть для себя новое явление молодым, узнать новые грани таланта и личности тем, для кого он - московская легенда. Легенда о сложном, неидеальном, несчастном, слабом и всесильном своим талантом человеке.
загрузка...
allwomanday.ru
Картины Анатолия Зверева (художника)
В конце мая 2015 года в Москве был открыт музей русского художника Анатолия Тимофеевича Зверева. Перед этим прошло несколько больших выставок, посвященных творчеству мастера, на которых было впервые выставлено множество работ, принадлежащих частным коллекционерам.
Несмотря на немыслимое количество подделок, картины Анатолия Зверева постоянно присутствуют на самых престижных аукционах современной живописи, выходят альбомы репродукций, книги, исследования его творчества и воспоминания о нем. И любое такое событие носит характер открытия даже для тех, кто давно интересуется творчеством Зверева и этой неординарной личностью.
Сотворение биографии
Он прожил 55 лет, которые провел почти безвыездно в Москве – городе, частью истории которого стала легенда о художнике - неприкаянном бродяге, бескорыстном чудаке, за стакан создающем шедевры, гении-самоучке, невменяемом алкоголике и шизофренике, чьей рукой водит бог. Этот миф выглядит таким сверкающим украшением серых будней, что в создании его участвовали множество людей – кто из романтических побуждений, кто с целью тривиальной наживы. А главная причина возникновения красивых легенд и соленых баек - сам Анатолий Зверев, картины которого – свидетельство фантастического дарования, вложенного в необузданную натуру.
Где истина?
Разобраться, где вымысел, а где факты, становится всё труднее, несмотря на появление все большего числа воспоминаний современников, выход новых книг и фильмов. Может, и не нужно устанавливать истину, докапываться до мелочей, представляя, как жил Зверев Анатолий Тимофеевич, - картины и графические листы, оставшиеся потомкам, в них главная ценность? Конечно, это так. Но зверевские работы по-особенному неотделимы от его личности, а его друзья и те, кого он рисовал, вспоминают процесс создания картин как настоящий перфоманс, имеющий самоценность акта искусства. Было бы жалко иметь о нём искаженное понятие или вовсе не иметь представления.
К счастью, космическая энергия его лучших творений и различимое на них высокое мастерство, позволяют верно оценить картины Анатолия Зверева, понять настоящий масштаб и многогранность великого таланта, сложность независимой жизни под железобетонным давлением одной правящей идеологии.
Зеркало автопортрета
В работах, которые исследуют личность по имени Анатолий Зверев, картины, им написанные, можно встретить психиатрический термин нарциссизм, что якобы подтверждается большим количеством автопортретов, которые он писал в самые разные периоды жизни. Наверное, это качество было присуще Рембрандту и особенно Ван Гогу, чье явное влияние находят в зверевских картинах.
Он начал вглядываться в себя с детства, со времени, когда учитель рисования в средней школе Николай Васильевич Синицын познакомил с техническими азами графики и живописи, Обучение профессии было недолгим и несистематичным: ПТУ по специальности маляр-альфрейщик, недолгое время в художественно-промышленном училище им. 1905 года, занятия в изостудиях для взрослых - это вся его «академия».
Может, поэтому всегда было много тех, кто называл Зверева дилетантом, а те, кто любит картины Анатолия Зверева, видят недостаток технического мастерства только в проходных, слабых работах, - виртуозность зверевской манеры очевидна. Говорят, в жизни он не снимал карнавальной маски, превращая всё вокруг в представление. Его автопортреты - тоже театр, и приподнимается только край маски, но этого достаточно, чтобы начался диалог о жизни, о сути.
«Я тебя увековечу…»
Именно так он предлагал кому-нибудь написать портрет, - он осознавал свой дар, как любой гений, и понимал, что его модель останется во времени, будет «увековечена». Его работы похожи на эскиз, на символ, на иероглиф, но лишь по точности и легкости рисунка; содержание лучших портретов поражает объемом и глубиной.
Считается, что есть два периода в творчестве художника, и только те картины Анатолия Зверева, что написаны до конца 1950-х, выражают настоящий уровень зверевского гения. Один из его настоящих ценителей, знаменитый коллекционер Г. Д. Костаки, считал, что после первых выставок за рубежом Зверев пошёл на поводу у тех, кто хотел заработать на нем, и стал своеобразным конъюнктурщиком, выработав схему, по которой создавал свои портреты. Сам художник говорил, что он работал для себя до 1959 года, а потом - на потребу другим. Деградацию легко объясняли и пьянством, и психическими болезнями…
Трудно в это поверить, глядя, например, на портреты К. М. Асеевой – последней любви и музы художника. Конечно, немыслимая плодотворность - причина появления массы легковесных творений, слащавый женский ротик на портрете «на продажу» любят упоминать заслуженные деятели художественной критики. Но в лучших женских портретах позднего времени видна не слащавость, а истинная красота. В них то, что считали главным качеством Зверева-человека: он полон добра, несмотря на вздорный характер и многочисленные удары судьбы. Картины Анатолия Зверева-художника полны сострадания, у него нет ни одной злой карикатуры, его портреты, на которых есть и «странные люди», - портреты истинного гуманиста.
Церкви и сосны
Найти искусствоведческий термин, наиболее подходящий Звереву, пытаются давно. Первый русский экспрессионист – так называл его Костаки. Сам Зверев называл своим лучшим временем, когда он был «ташистом», и уверял, что это он изобрел такую манеру, а не какой-то там Поллок. Картины Зверева Анатолия поразили иностранных художников своей свободной живописной техникой, когда они приехали на московский молодежный фестиваль в 1957 году поучить дремучих советских живописцев абстрактному искусству.
Но назвать его истинным абстракционистом могли только те искусствоведы, что формировали художественные взгляды Хрущева и его соратников. Им стоило повнимательней разглядеть картины Анатолия Зверева «Сосны. Николина гора» (1968) или «Церковь» (1959), чтобы понять: он – тонкий и виртуозный мастер-реалист. Кроме сильного эмоционального посыла, рожденного энергичной художественной формой, в пейзажах мастера удивительная точность и красота в передаче момента, свет и воздух, звук и ветер - все то, что присуще лучшим мастерам русского пейзажа – И. И. Левитану, А. К. Саврасову, творчество которых, кстати, этот «неуч и хулиган» хорошо знал и высоко ценил.
Зверев-анималист
Среди поклонников зверевского творчества немало тех, кто выше всего ставит его графику, а среди рисунков – графические циклы изображений животных. Так, серия об обитателях зоопарка, созданная в 1952 году, стала классикой анималистики.Можно было встретить «профессиональный» укор Звереву: его работы не стоят внимания, потому что они легковесны, в них мало труда. Вспоминается пушкинский Сальери, который упрекал небеса, одарившие гением «гуляку праздного». Но что делать, если для того, чтобы показать настороженность леопарда или стремительность лани, Звереву нужна лишь одна линия и несколько штрихов? Его изящный журавль похож на изысканную букву, а глаза у лани - чуть усиленный нажим карандаша, но рассматривать их и любоваться ими можно бесконечно.
Впечатляют картины Анатолия Зверева - художника, считавшего, что собаки принимают его за своего, оставившего несколько «портретов» пуделя Фили, русской борзой по имени Улан и других своих «знакомых». Может быть, с ними он добирал душевного общения, которого не хватало в мире людей?
Иллюстратор
И всё-таки, как он может укладываться в образ дремучего самоучки, если он досконально знал коллекцию Третьяковской галереи, если читал наизусть «Евгения Онегина», если вспоминают о его остроумии и афористичности речи? Всё это невозможно представить без глобальной связи с культурой всего мира.
«Гоголиада», иллюстрации к сказкам Андерсена, к «Золотому Ослу» Апулея, и один из любимых образов – Дон Кихот – это произведения, не просто делающие видимыми литературные персонажи, в них уникальный взгляд на мир, созданный писателем, увлекательный разговор на поднимаемые автором темы.
Достичь такой емкости и обобщения без долгих размышлений и после беглого знакомства с фабулой произведения невозможно, иначе остается поверить в мистику, в неземное происхождение, которое имеют графика и картины Зверева. Анатолия Тимофеевича трудно признать посланником небес, слишком грешен и извилист был его жизненный путь, но потому так ценно его художественное исследование мировой классики.
Русский Матисс и русский Пикассо
Возводить на пьедестал - миссия, посильная только истории. Оценка Пикассо, назвавшего Зверева лучшим русским рисовальщиком, слишком затерта. Чтобы осознать её значимость, стоит учесть, что она была высказана экспансивным гением из мира абстрактного искусства, и сложно надеяться на достаточное его знакомство с русской живописью.
Но это мнение великого испанца не кажется сильным преувеличением, если увидеть графические изображения обнаженной натуры и посвященные ей картины Зверева. Анатолия Тимофеевича отличало сложное отношение к женщинам, что можно понять из воспоминаний современниц. В них много выразительных характеристик и неординарных поступков в отношении слабого пола. Или это опять лишь маска? Каждая линия зверевского ню дышит чувственной нежностью, отточенной красотой и ожиданием наслаждения, которое равнозначно самым высоким образцам изобразительного искусства.
Зверев и абстракционизм
У него был период интереса к нефигуративной живописи, известен цикл супрематических работ. Да и как по-другому могли называть художника, который так явно не вписывался в официальное искусство, если не абстракционист? Об этом говорили и стиль жизни, и картины Зверева.
Анатолия и на Западе считали символом Второго русского авангарда, его знаменем. А он считал свой интерес к чистой абстракции лишь временным, его мир не мог существовать по-настоящему без конкретности: люди, животные, предметы, природа - без этого наполнения не могло быть полной гармонии ни в жизни, ни в искусстве.
Прошлое и будущее
В Москве не так много музеев, посвященных какому-то одному художнику. Теперь есть и посвященный такой легендарной личности, как Анатолий Зверев. Картины, фото, видео – всё это поможет открыть для себя новое явление молодым, узнать новые грани таланта и личности тем, для кого он - московская легенда. Легенда о сложном, неидеальном, несчастном, слабом и всесильном своим талантом человеке.
загрузка...
skv-tv.ru
Картины Анатолия Зверева (художника)
В конце мая 2015 года в Москве был открыт музей русского художника Анатолия Тимофеевича Зверева. Перед этим прошло несколько больших выставок, посвященных творчеству мастера, на которых было впервые выставлено множество работ, принадлежащих частным коллекционерам.
Несмотря на немыслимое количество подделок, картины Анатолия Зверева постоянно присутствуют на самых престижных аукционах современной живописи, выходят альбомы репродукций, книги, исследования его творчества и воспоминания о нем. И любое такое событие носит характер открытия даже для тех, кто давно интересуется творчеством Зверева и этой неординарной личностью.
Сотворение биографии
Он прожил 55 лет, которые провел почти безвыездно в Москве – городе, частью истории которого стала легенда о художнике - неприкаянном бродяге, бескорыстном чудаке, за стакан создающем шедевры, гении-самоучке, невменяемом алкоголике и шизофренике, чьей рукой водит бог. Этот миф выглядит таким сверкающим украшением серых будней, что в создании его участвовали множество людей – кто из романтических побуждений, кто с целью тривиальной наживы. А главная причина возникновения красивых легенд и соленых баек - сам Анатолий Зверев, картины которого – свидетельство фантастического дарования, вложенного в необузданную натуру.
Где истина?
Разобраться, где вымысел, а где факты, становится всё труднее, несмотря на появление все большего числа воспоминаний современников, выход новых книг и фильмов. Может, и не нужно устанавливать истину, докапываться до мелочей, представляя, как жил Зверев Анатолий Тимофеевич, - картины и графические листы, оставшиеся потомкам, в них главная ценность? Конечно, это так. Но зверевские работы по-особенному неотделимы от его личности, а его друзья и те, кого он рисовал, вспоминают процесс создания картин как настоящий перфоманс, имеющий самоценность акта искусства. Было бы жалко иметь о нём искаженное понятие или вовсе не иметь представления.
К счастью, космическая энергия его лучших творений и различимое на них высокое мастерство, позволяют верно оценить картины Анатолия Зверева, понять настоящий масштаб и многогранность великого таланта, сложность независимой жизни под железобетонным давлением одной правящей идеологии.
Зеркало автопортрета
В работах, которые исследуют личность по имени Анатолий Зверев, картины, им написанные, можно встретить психиатрический термин нарциссизм, что якобы подтверждается большим количеством автопортретов, которые он писал в самые разные периоды жизни. Наверное, это качество было присуще Рембрандту и особенно Ван Гогу, чье явное влияние находят в зверевских картинах.
Он начал вглядываться в себя с детства, со времени, когда учитель рисования в средней школе Николай Васильевич Синицын познакомил с техническими азами графики и живописи, Обучение профессии было недолгим и несистематичным: ПТУ по специальности маляр-альфрейщик, недолгое время в художественно-промышленном училище им. 1905 года, занятия в изостудиях для взрослых - это вся его «академия».
Может, поэтому всегда было много тех, кто называл Зверева дилетантом, а те, кто любит картины Анатолия Зверева, видят недостаток технического мастерства только в проходных, слабых работах, - виртуозность зверевской манеры очевидна. Говорят, в жизни он не снимал карнавальной маски, превращая всё вокруг в представление. Его автопортреты - тоже театр, и приподнимается только край маски, но этого достаточно, чтобы начался диалог о жизни, о сути.
«Я тебя увековечу…»
Именно так он предлагал кому-нибудь написать портрет, - он осознавал свой дар, как любой гений, и понимал, что его модель останется во времени, будет «увековечена». Его работы похожи на эскиз, на символ, на иероглиф, но лишь по точности и легкости рисунка; содержание лучших портретов поражает объемом и глубиной.
Считается, что есть два периода в творчестве художника, и только те картины Анатолия Зверева, что написаны до конца 1950-х, выражают настоящий уровень зверевского гения. Один из его настоящих ценителей, знаменитый коллекционер Г. Д. Костаки, считал, что после первых выставок за рубежом Зверев пошёл на поводу у тех, кто хотел заработать на нем, и стал своеобразным конъюнктурщиком, выработав схему, по которой создавал свои портреты. Сам художник говорил, что он работал для себя до 1959 года, а потом - на потребу другим. Деградацию легко объясняли и пьянством, и психическими болезнями…
Трудно в это поверить, глядя, например, на портреты К. М. Асеевой – последней любви и музы художника. Конечно, немыслимая плодотворность - причина появления массы легковесных творений, слащавый женский ротик на портрете «на продажу» любят упоминать заслуженные деятели художественной критики. Но в лучших женских портретах позднего времени видна не слащавость, а истинная красота. В них то, что считали главным качеством Зверева-человека: он полон добра, несмотря на вздорный характер и многочисленные удары судьбы. Картины Анатолия Зверева-художника полны сострадания, у него нет ни одной злой карикатуры, его портреты, на которых есть и «странные люди», - портреты истинного гуманиста.
Церкви и сосны
Найти искусствоведческий термин, наиболее подходящий Звереву, пытаются давно. Первый русский экспрессионист – так называл его Костаки. Сам Зверев называл своим лучшим временем, когда он был «ташистом», и уверял, что это он изобрел такую манеру, а не какой-то там Поллок. Картины Зверева Анатолия поразили иностранных художников своей свободной живописной техникой, когда они приехали на московский молодежный фестиваль в 1957 году поучить дремучих советских живописцев абстрактному искусству.
Но назвать его истинным абстракционистом могли только те искусствоведы, что формировали художественные взгляды Хрущева и его соратников. Им стоило повнимательней разглядеть картины Анатолия Зверева «Сосны. Николина гора» (1968) или «Церковь» (1959), чтобы понять: он – тонкий и виртуозный мастер-реалист. Кроме сильного эмоционального посыла, рожденного энергичной художественной формой, в пейзажах мастера удивительная точность и красота в передаче момента, свет и воздух, звук и ветер - все то, что присуще лучшим мастерам русского пейзажа – И. И. Левитану, А. К. Саврасову, творчество которых, кстати, этот «неуч и хулиган» хорошо знал и высоко ценил.
Зверев-анималист
Среди поклонников зверевского творчества немало тех, кто выше всего ставит его графику, а среди рисунков – графические циклы изображений животных. Так, серия об обитателях зоопарка, созданная в 1952 году, стала классикой анималистики.Можно было встретить «профессиональный» укор Звереву: его работы не стоят внимания, потому что они легковесны, в них мало труда. Вспоминается пушкинский Сальери, который упрекал небеса, одарившие гением «гуляку праздного». Но что делать, если для того, чтобы показать настороженность леопарда или стремительность лани, Звереву нужна лишь одна линия и несколько штрихов? Его изящный журавль похож на изысканную букву, а глаза у лани - чуть усиленный нажим карандаша, но рассматривать их и любоваться ими можно бесконечно.
Впечатляют картины Анатолия Зверева - художника, считавшего, что собаки принимают его за своего, оставившего несколько «портретов» пуделя Фили, русской борзой по имени Улан и других своих «знакомых». Может быть, с ними он добирал душевного общения, которого не хватало в мире людей?
Иллюстратор
И всё-таки, как он может укладываться в образ дремучего самоучки, если он досконально знал коллекцию Третьяковской галереи, если читал наизусть «Евгения Онегина», если вспоминают о его остроумии и афористичности речи? Всё это невозможно представить без глобальной связи с культурой всего мира.
«Гоголиада», иллюстрации к сказкам Андерсена, к «Золотому Ослу» Апулея, и один из любимых образов – Дон Кихот – это произведения, не просто делающие видимыми литературные персонажи, в них уникальный взгляд на мир, созданный писателем, увлекательный разговор на поднимаемые автором темы.
Достичь такой емкости и обобщения без долгих размышлений и после беглого знакомства с фабулой произведения невозможно, иначе остается поверить в мистику, в неземное происхождение, которое имеют графика и картины Зверева. Анатолия Тимофеевича трудно признать посланником небес, слишком грешен и извилист был его жизненный путь, но потому так ценно его художественное исследование мировой классики.
Русский Матисс и русский Пикассо
Возводить на пьедестал - миссия, посильная только истории. Оценка Пикассо, назвавшего Зверева лучшим русским рисовальщиком, слишком затерта. Чтобы осознать её значимость, стоит учесть, что она была высказана экспансивным гением из мира абстрактного искусства, и сложно надеяться на достаточное его знакомство с русской живописью.
Но это мнение великого испанца не кажется сильным преувеличением, если увидеть графические изображения обнаженной натуры и посвященные ей картины Зверева. Анатолия Тимофеевича отличало сложное отношение к женщинам, что можно понять из воспоминаний современниц. В них много выразительных характеристик и неординарных поступков в отношении слабого пола. Или это опять лишь маска? Каждая линия зверевского ню дышит чувственной нежностью, отточенной красотой и ожиданием наслаждения, которое равнозначно самым высоким образцам изобразительного искусства.
Зверев и абстракционизм
У него был период интереса к нефигуративной живописи, известен цикл супрематических работ. Да и как по-другому могли называть художника, который так явно не вписывался в официальное искусство, если не абстракционист? Об этом говорили и стиль жизни, и картины Зверева.
Анатолия и на Западе считали символом Второго русского авангарда, его знаменем. А он считал свой интерес к чистой абстракции лишь временным, его мир не мог существовать по-настоящему без конкретности: люди, животные, предметы, природа - без этого наполнения не могло быть полной гармонии ни в жизни, ни в искусстве.
Прошлое и будущее
В Москве не так много музеев, посвященных какому-то одному художнику. Теперь есть и посвященный такой легендарной личности, как Анатолий Зверев. Картины, фото, видео – всё это поможет открыть для себя новое явление молодым, узнать новые грани таланта и личности тем, для кого он - московская легенда. Легенда о сложном, неидеальном, несчастном, слабом и всесильном своим талантом человеке.
загрузка...
buyokproduction.ru
