Музей ЧерномырдинаХудожник Петров-Водкин: биография и творчество. Водкин картины
Художник Петров-Водкин: биография и творчество
Темой нашей статьи будет биография Петрова-Водкина. Кузьма Сергеевич – выдающийся российский художник, работавший на рубеже 19-20 веков. Он занимался не только живописью, но и графикой, театрально-декоративным и монументальным искусством. Кроме того, Петров-Водкин является создателем нескольких автобиографических повестей. Об этом выдающимся человеке и поговорим.
Петров-Водкин биография
Родился Кузьма Сергеевич 24 октября 1878 года в Саратовской губернии, в городе Хвалынске. Поначалу он учился в городском училище, а затем поступил в самарскую рисовальную школу. Позднее еще несколько лет был воспитанником Центрального училища технического рисования. И только в 1897 году будущий художник поступил в Московское училище живописи, зодчества и ваяния, где вошел в состав мастерской В. А. Серова. Окончил это учебное заведение в 1904 году.
Как художник Петров-Водкин (биография которого нами сейчас рассматривается) формировался во время серьезных перемен, происходящих как в политической жизни, так и в искусстве России и Европе. Не отжил еще критический реализм, а уже начали появляться новые направления, связанные с изменившимися эстетическими идеалами 20 века.
Еще одной сложностью творческого становления Петрова-Водкина было то, что он в пятнадцать лет увлекся литературой. Из-за этого художник долго не мог определиться, какому искусству отдать предпочтение. Живопись в итоге победила, но, как мы увидим далее, литературу Кузьма Сергеевич так и не оставил.
Путешествие в Италию и русская иконопись
В 1905 году отправляется в Италию Петров-Водкин. Биография этого периода, который составил четыре месяца, повествует об увлечении художника рисунком. Он запечатлел на бумаге все возможные движения и положения человеческого тела. Именно эти наброски легли в основу его первых работ – «Берег», «Элегия» и «Колдуньи».
После возвращения на родину биография Петрова-Водкина круто меняется. Художник знакомится с древнерусским искусством. В 1911-1912 года он впервые увидел образцы иконописи 14-15 веков, которые произвели на него большое впечатление. С этого момента начались творческие искания Кузьмы Сергеевича в этом направлении. Именно на основе иконописи художник создает свой уникальный стиль.
«Купание красного коня», «Мать», «Девушка на Волге»
Начинает проявлять свою творческую самобытность Петров-Водкин, биография которого - предмет нашего обзора. Художника выносит на суд поклонников прекрасного отличные образцы им же и созданного стиля. Например, картина «Купание красного коня», принесшая Кузьме Сергеевичу популярность. Вначале планировалось изобразить сцену купания коней при закате солнца, которую автор когда-то видел на Волге, невдалеке от Харькова.
Но встреча с древнерусской живописью заставила изменить изначальную задумку. Теперь центром полотна стал огнеподобный пылающий конь, который вызывал бы ассоциации с образом Георгия Победоносца, встречающимся на множестве древних икон. На картине он стал символом благородства, могучей воли и неисчерпаемой энергии. Те, кто видели картину впервые, отмечали, что нашли в полотне предзнаменование будущих изменений в общественной жизни, которые, к слову, не заставили себя долго ждать. Не случайно на выставке «Мир искусства» картину поместили над входом, подобно знамени.
Затем появилась еще одна картина в том же стиле – «Мать». Работа над ней велась с 1911 по 1913 годы. На полотне нарисована сидящая женщина в красной юбке и розовой кофте, на руках у нее ребенок. А на заднем фоне изображены приволжские степи, уходящие в глубь картины.
Но наиболее важным стала полотно «Девушка на Волге», свидетельствующее о большом творческом росте Петрова-Водкина. Эта картина стала своего рода этапом на пути к формированию уникального стиля Кузьмы Сергеевича. Замысел ее возник у художника на основе впечатлений, полученных во время наблюдений за жизнью волжан. Однако не только родной Хвалынск помог в написании картины, но и воспоминания об итальянских фресках эпохи Возрождения, на которых с особым изяществом были изображены молодые девушки. Именно сочетание житейских наблюдений, работ итальянских мастеров и русская иконопись породило новый самобытный стиль.
Преподавание
Петров-Водкин (биография художника это подтверждает) уделял огромное внимание воспитанию своих молодых коллег. Так, он преподавал рисунок и живопись в художественной школе Е. Звягинцевой. Кроме того, Кузьма Сергеевич создал свою педагогическую систему, направленную на помощь молодым художникам в овладении мастерством живописи.
В это же время Петров-Водкин перешел в своем творчестве на систему трехцветия. Его концепция основывалась на утверждении, что все богатство цветовой палитры строится на основе трех цветов – синего, красного и желтого. Только сочетание этих оттенков может создать наиболее четкие и сильные гармонии. Это положение отлично иллюстрируют два полотна Петрова-Водкина: «Полдень. Лето» и «Утро. Купальщицы».
Революция
Встретил начало революционных действий на родине Петров-Водкин. Краткая биография Кузьмы Сергеевича рассказывает о том, что в этот период своей жизни он занимался созданием плакатов, оформлением журналов, делал всевозможные иллюстрации.
Наиболее ярко революционная действительность отразилась в полотне под названием «1918 год в Петрограде». На картине была изображена женщина с ребенком. Мать стоит на балконе, который изображен на фоне улицы, заполненной взбудораженной толпой людей. Она словно бы охраняет своего ребенка, что повышает общую эмоциональную настороженность всего полотна. У этой работы было и другое наименование – «Петроградская мадонна». Образ матери становится всеобъемлющим, единственным человеческим чувством, способным объединить всех людей.
Еще одним откликом на события революции стало полотно «Поле боя». На картине изображены трое красногвардейцев, скорбящих о командире, павшем в бою. На заднем плане можно увидеть момент гибели этого командира.
Кроме этого, на протяжении 20-30 годов художник работает над портретами. Так, в 1922 из-под его кисти выходит знаменитое изображение Анны Ахматовой.
Биографические произведения
Продолжаем такую тему, как биография Петрова-Водкина. Кратко можно далее упомянуть и о литературных дебютах знаменитого художника. Как писатель Кузьма Сергеевич проявил себя в создании биографических произведений. Среди них можно назвать: «Пространство Евклида», «Хлыновск», «Самаркандия».
Два первых произведения были написаны в период с 1928 по 1932 годы, когда врачи запретили Петрову-Водкину писать масляными красками из-за угрозы здоровью, так как в тот период он был серьезно болен. А «Самаркандия» стала итогом посещения Средней Азии в 1921 году. Все эти повести были хорошо встречены критикой и публикой, а впоследствии не раз переиздавались. Кроме того, произведения стали основой для монографий, брошюр и статей, посвященных жизни Петрова-Водкина.
Награды
Биография художника Петрова-Водкина будет неполной без упоминания о его наградах. Итак, Кузьма Сергеевич был избран почетным членом французского астрономического общества, которое вручило ему почетный диплом. В 1928 году художник участвовал в венецианской Международной выставке искусства. А в 1936 году в Москве, а затем и в Ленинграде, состоялась персональная выставка его работ.
Смерть
До конца жизни мысли Петрова-Водкина были поглощены искусством, в его голове неустанно рождались новые замыслы и идеи. Однако тяжелая болезнь не позволила им реализоваться, и в 1939 году художник скончался. Похоронен Петров-Водкин был на Волковом кладбище в Ленинграде.
Творчество Кузьмы Сергеевича стало искусством огромных масштабов, основанным на классических европейских традициях и древнерусской живописи. Уникальный и неподражаемый стиль, сотворенный Петровым-Водкиным, до сих пор вызывает не только интерес публики, но и множество споров критики.
Таков был жизненный путь, который пошел Петров-Водкин. Биография, картины и книги художника прекрасно дополняют эту информацию.
fb.ru
Творчество Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина (1878-1939) |
www.artcontext.info
Картинные галереи и художники - Петров-Водкин
Кузьма Сергеевич Петров-Водкин (1878 – 1939) родился в городе Хвалынске Саратовской губернии в семье сапожника.Интерес к живописи у юноши возник во время учебы четырёхклассном городском училище, которое он окончил в 1893 г. Тем не менее, оправившись в Самару, Петров-Водкин попытался поступить в железнодорожное училище, но неудачно. Именно благодаря этой неудаче он стал заниматься в «Классах живописи и рисования», организованных художником Федором Емельяновичем Буровым.После смерти Бурова в 1895 г. классы закрылись и Петров-Водкин переехал в Петербург и поступил в Центральном училище технического рисования Штиглица. Однако его не устроила программа обучения и в 1897 г. Петров-Водкин перешел в Московское училище живописи, ваяния и зодчества.В 1901 г. молодой живописец совершает поездку за границу и в Мюнхене берет уроки в художественной школе Антона Ажбе (Anton Ažbe). В 1905 г. Петров-Водкин заканчивает училище живописи, ваяния и зодчества и по совету В. Э. Борисова-Мусатова едет во Францию для дальнейшего совершенствования художественного мастерства. Во Франции он изучает современное искусство и творчество старых мастеров, а в 1907 г. с этой же целью посещает Италию.В 1908 г., художник побывал в Алжире, причем ряд алжирских работ были выставлены в парижском Салоне, а затем и в России, куда он вернулся в том же году.В 1909 г. состоялась первая персональная выставка Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина, которая прошла в редакции журнала «Аполлон».В 1911 г. художник стал членом объединения «Мир искусства», а в 1924 г. – участником объединения «Четыре искусства».В последние годы жизни Кузьма Сергеевич Петров-Водкин болел тяжелой формой туберкулеза легких и из-за этого не мог заниматься живописью.Умер Кузьма Сергеевич Петров-Водкин 15 февраля 1939 г.Работы живописца находятся в собраниях Государственной Третьяковской галереи, Государственного Русского музея.В апреле 2004 г. на Sotheby’s за 288 000 долларов США была продана картина Кузьмы Сергеевича Петрова-Водкина .
gallart.by
Culture and art
Групповой портрет художников Мира искусства (1916—20) кисти Кустодиева. Петров-Водкин стоит лицом к зрителю, взявшись рукой за стул.
Петров-Водкин
Судьба мастераЖизнь Петрова-Водкина, сына сапожника из маленького провинциального городка, сложно назвать безмятежной, но мастер и не ждал от жизни покоя.Его отец был обувщиком. В 1881 году он пошел в армию и его отправили в Петербург, куда в скором времени к нему перебралась жена Анна Пантелеевна, сын жил вместе с нею, во флигеле барского дома.
Уже в школьные годы он свел знакомство с неким Филиппом Парфенычем, иконописцем-старовером, и изрядную часть своего свободного времени проводил в его мастерской. Тем не менее, себя самого он еще не мыслил живописцем и по окончании четырехклассного городского училища, проработав лето в судоремонтных мастерских, попытался поступить в самарское железнодорожное училище. К счастью, экзамены были благополучно провалены. Это подтолкнуло Петрова-Водкина к мысли о том, чтобы профессионально заняться «художествами». Зиму он перебивался случайными заказами от самарских вывесочников, а весной пришел в шкулу живописи Ф. Е. Бурова. То был живописец посредственный, но искренне влюбленный в искусство и всячески старавшийся привить эту любовь своим ученикам. Когда Петров-Водкин начал заниматься у Бурова, тот был уже тяжело болен. В апреле 1898 года он скончался, художник уехал в родной Хвалынск, где мать его работала служанкой у Михайловых.
Автопортрет, написанный Петровым-Водкиным в 1918 году.
В описываемое время сюда же приехала сестра хозяйки Анны Пантелеевны, богатая петербургская дама Ю. И. Казарина, пожелавшая построить дачу неподалеку от Хвалынска. В видах предстоящей стройки Казарина выписала из Санкт- Петербурга знаменитого в ту пору архитектора Р. Ф. Мельце- ра. Дальнейшее происходило в лучших сказочных традициях. Михайловы воспользовались случаем и показали архитектору рисунки юноши, выросшего на их глазах. Мельцер был поражен его способностями и предложил ему помощь в получении дальнейшего образования. Казарина обещала оказать материальную поддержку этому предприятию. В этом заведении готовили скорее не художников, а ремесленников, «прикладников», и молодой провинциал, поначалу с головой окунувшийся в занятия, через некоторое время охладел к системе, насаждаемой в училище. В 1897 году он перевелся в Московское училище живописи. После нескольких лет застоя как раз «повеяло свежестью» благодаря переменившемуся преподавательскому составу. Соучениками и товарищами художника стали такие впоследствии известные живописцы Михаил Ларионов, Илья Машков, Петр Уткин.В МУЖВЗ Петров-Водкин шел одним из первых как по рисунку, так и по всем остальным предметам. Более того, обладая умом пытливым и неуспокоенным, он стремился приобщиться к таким областям знания, которые ему как художнику, казалось бы, никогда не должны были пригодиться. Осенью 1899 года Кузьма Сергеевич сообщил матери (с нею он делился почти всеми своими переживаниями) о своем впечатлении от физики и химии. Следует отметить, однако,что даже в эти годы Петров-Водкин мог бы сделать гораздо большие успехи в живописи, если бы не «разбрасывался» своими талантами. Некоторое время он пытался совместить занятия изобразительным искусством с литературой, подумывая даже о том, чтобы именно литературу сделать «главным ремеслом» своей жизни.В 1905 году, уже после окончания училища и получения диплома «неклассного живописца», Петров-Водкин отправился в свое первое большое заграничное путешествие — по Италии (до этого он бывал только в Мюнхене). По возвращении в Петербург художник несколько месяцев почти не притрагивался к краскам, будучи поглощен ходом постановки своей пьесы «Жертвенные» в театре Гайдебурова. Успех ее настолько вдохновил его, что, даже приехав в Париж, он продолжил работать над постановкой. Охлаждение к литературе наступило лишь год спустя.Парижский период ознаменован не только напряженными занятиями живописью, но и серьезными переменами в личной жизни Петрова-Водкина. В 1906 году, живя в скромном семейном пансионе в пригороде Парижа, он сошелся с Марией Йованович, дочерью хозяйки. Роман развивался быстро, и вскоре уже Кузьма Сергеевич сделал Маре, как все называли девушку, предложение. Молодые люди заключили брак в мэрии (обвенчаться они смогли лишь несколькими годами позже, да и то не без затруднений, — Мария была католичкой) и переехали в Париж.Революцию 1917 года мастер принял так же, как и многие представители интеллигенции того времени, — с энтузиазмом. Он участвовал в различных комиссиях, которых организовывалось так много, выполнял плакаты, преподавал в Высшем художественном училище, читал лекции. В 1921 году Петров-Водкин был командирован в Туркестан в качестве члена научно-художественной экспедиции, призванной определить состояние разрушающихся памятников архитектуры и «художественно зафиксировать» их.В 1922 году, 1 октября, родилась Елена Петрова-Водкина, «Ленушка», единственная и долгожданная дочь художника, появление на свет которой было праздником не только для немолодой уже четы, но и для Анны Пантелеевны, заждавшейся внуков.Следующие годы прошли, как и предыдущие, в трудах и разъездах. К прежним заботам прибавилась борьба с туберкулезом легких, обнаруженным у Петрова- Водкина в 1927 году. Болезнь протекала капризно, то давая надежду на выздоровление, то вновь лишая мастера сил жить и работать.15 февраля 1939 года, через два года после последней персональной выставки художника (в Русском музее) и через гол после написания последней картины, Кузьма Сергеевич Петров-Водкин скончался.
Творчество Петрова-Водкина
Девушки на Волге(1918) 96 х 120 см. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Девушки на Волге
Иконописные традицииПлаток, обмотанный вокруг головы этой девушки, напоминает венец, изображаемый на иконах вокруг голов святых.«Конструкция» косогора, с которого спускаются женщины, делает его чрезвычайно похожим на традиционные иконописные «горки» с «лещадками» (уступами).
«Йод и синька» — так назвал любимое Петровым-Водкиным сочетание цветов один из художественных критиков.Рядом с матерью стоит маленькая девочка. Обратите внимание ка то, что художник сознательно пренебрегает здесь пропорциями детского тела, изображая ребенка «уменьшенным взрослым». Точно так же пишут детей (например, Деву Марию на иконах «Введение во храм») иконописцы.
Наравне с «Купанием красного коня», картина «Девушки на Волге» может быть названа одной из важнейших вех в творчестве Петрова-Водкина. Начата она, как и многие другие работы мастера, в Хвалынске и основана на впечатлениях действительной жизни. Эскиз картины, сделанный в 1914 году, совершенно не обещает ни масштабности, ни величавой статичности, которые определяют звучание «Девушек на Волге». С точки зрения колорита, полотно построено в полном согласии с водкинской теорией «трехцветий», предполагавшей работу с тремя основными цветами спектра — синим, красным и желтым. Звучная, открытая цветовая гамма придает картине особые декоративность и монументальность, свойственные уже некоторым предыдущим вещам Петрова-Водкина (в том числе «Купанию красного коня»). Кроме того, очевидно, что при работе над «Девушками» художник помнил о старинных русских иконах и фресках мастеров Раннего Возрождения, виденных им во время путешествия по Италии.
Селедка(1918) 58 х 88,5 смГосударственный Русский музей, Санкт-Петербург
Селедка Петров-Водкин
Художник умело передает фактуру влажного ржаного хлеба. Он не разрезан на куски, а лежит «пайкой», и это тоже примета времени — хлеб не резали, чтобы он «не растерялся на крошки».Все «герои» натюрморта — кусок хлеба, картофелины, селедка — изображены отдельно друг от друга (то есть ни один из них не загораживает другой). Это придает им некую значительность и одновременно делает натюрморт еще более «сиротским».Обычная петроградская селедка 1918 года.В меру тощая, с пятнами ржавчины, набившая уже оскомину и все-таки жадно съедаемая.Некоторые искусствоведы полагают, что красная скатерть, на которой лежит селедка, имеет символическое значение, изображая собою «революционные будни».В этом нищенском натюрморте, так не похожем ни на роскошные снеди Снейдерса, ни даже на скромные кухонные картины Шардена, отразилась, как в зеркале, целая эпоха. И уже в 1918—19— 20 годах она постепенно становилась историей. Наравне с Домом искусств, наравне с блоковскими «Двенадцатью» и печкой-буржуйкой, растапливаемой книгами и дедовской мебелью и согревающей лишь небольшой пятачок вокруг себя.
1918 год в Петрограде(1920) 73 х 92 смГосударственная Третьяковская галерея, Москва
1918 год в Петрограде
Разбитые стекла в окнах, за которыми полнейшая темнота, наводят на мысль, что до революции в этом адании располагалось некое казенное учреждение.Петербуржцы вспоминали, что в 1918—19 годах все стены в городе были заклеены декретами и воззваниями, поначалу собиравшими вокруг себя толпы, а некоторое время спустя — боязливо обходимыми.Лицо женщины сразу же ассоциируется с ликом Богоматери. «Усугубляют» эту иконописную ассоциацию и белый платок на голове, и накидка на плечах женщины, похожая на Покров Богородицы.Владислав Ходасевич, живший в годы военного коммунизма в Петрограде, вспоминал, что город удивительно похорошел в своем несчастии.
Одно из самых знаменитых полотен художника, известное также под названием «Петроградская мадонна». Это тоже — картина-символ, картина-эпоха. Автор не ставит перед собой задачу «сфотографировать» действительность, однако ни одной «нереальной» детали мы здесь не найдем. Мрачные здания, каких так много в Петербурге-Петрограде, широкие пустые улицы, люди в изветшавшей одежде, занятые обсуждением слухов и добыванием пищи. Все это — на заднем плане. Впереди же и (что немаловажно) как бы «над» панорамой революционного Петрограда — женщина в белом платке с иконописным ликом, прижимающая к груди дитя — ровесника, по-видимому, октября 1917 года. И в этой женщине тоже нет ничего «мистического». Мало ли было таких женщин и таких младенцев во все времена на Руси? Одним словом, ложной многозначительности в картине нет. Но есть подлинная значительность. И женщина с младенцем, стоящая над Петроградом, воспринимается не только как мать своего ребенка, но и как хранительница жизни, будущего, защитница тех маленьких людей, что брошены под колеса истории вместе со своими семьями, скарбом, надеждами и страхами.
1919 год. Тревога(1934) 169 х 138 см. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
1919 год. Тревога
«Тревога» — последнее значительное полотно художника. Первые наброски к нему он создал в 1925 году, но должно было пройти еще почти десять лет, чтобы образ обрел законченность, зазвучал в полную силу. Время действия картины Петров-Водкин обозначает довольно четко — 1919 год, однако зритель вправе отнестись к этой дате с недоверием. 1934 год не менее способствовал тревожному настроению, страху за семью, за свою жизнь, за будущее детей. Поэтом)» вполне уместно предположить, что цифра, проставленная мастером, декларативна, и на самом деле «Тревога» представляет собой «чемодан с двойным дном». Подобное «двойное дно» обнаруживается во многих живописных и литературных произведениях 1930-х годов. Так, в «Судьбе барабанщика» Гайдара мы имеем дело с мальчиком, чей отец сидит в тюрьме за растрату, но подспудно в этой повести звучит несколько иной мотив (вернее, сплетение нескольких горьких мотивов), наводящий читателя на мысль, что не растрата имела место быть, а нечто другое.
Автор придает лицу женщины выражение напряженного ожидания, вслушивания в окружающую маленькое семейное гнездо темноту. У зрителя даже создается впечатление, что она уже услышала что-то.
Отец семейства, прильнувший к стеклу, — конечно, самая выразительная фигура во всей композиции. Кто он? Мелкий клерк, мастер на заводе, бухгалтер? Над его скромным благополучием (может быть, над жизнью даже) нависла угроза, синей темнотой вползающая в окно.На стуле лежит смятая газета. Кроме «красного» заголовка, в ней отчетливо читается только одно слово — «свраг». Этим словом пестрели газеты как в 1919-м, так и в 1934 году.
Лишь самый младший член семьи ни о чем не беспокоится и улыбается во сне. Эта детская сонная безмятежностьпридает картине нечто особенно щемящее.
Купание красного коня(1912) 160х186 см. Государственная Третьяковская галерея, Москва «Купание красного коня» явилось вехой не только в творчестве Петрова-Водкина, но и во всей истории русской живописи (и даже более общо — в истории России). После октября 1917 года огненный конь, напоминающий коня Георгия Победоносца со старинных икон (недаром в то время наш герой уделял много времени изучению творений древних мастеров-иконописцев), стал восприниматься многими как. символ перемен, ожидавших страну.Нужно сказать, что даже сам автор картины был потрясен тем новым звучанием, которое получила его картина после Первой мировой войны и революции. В 1912 году «знать» о том, что ждет Россию, было еще нельзя. Но можно было смутно предчувствовать. И надо сказать, что предчувствия владели, по-видимому, не только Петровым-Водкиным, но и устроителями выставки «Мира искусства», поместившими «Купание» над входом, как алый стяг.Лошади, эти статные благородные животные, на протяжении многих веков вдохновляли живописцев.Если совершить даже не очень глубокий экскурс в историю искусства, станет ясно, что конь — одно из самых популярных животных у живописцев и скульпторов. Благородство черт, стать, горделивый нрав лошадей вдохновляли художников самых разных эпох. Увлеченно рисовали лошадей Леонардо да Винчи и Паоло Уччелло. Творчество английского художника Стаббса было почти целиком «лошадиным». Дега проводил на скачках долгие часы с альбомом для набросков и карандашом. А Франц Марк, талантливый, но, к сожалению, рано погибший немецкий мастер, каждой своей «конской картиной» буквально признавался в любви к лошадям. Он писал: «Мы не должны изображать лес или лошадь такими, какими мы привыкли их воспринимать. Мы должны изображать их сущность, лежащую за границами видимого сходства». Однако «Красный конь» Петрова-Водкина стоит в стороне от произведений вышеназванных художников, ибо он был вдохновлен скорее не «светской» традицией изображения лошадей, а иконописной. В иконописи же конь Георгия Победоносца возвышался до символа, олицетворяя собою светлую силу, побеждающую зло. Иконописец и авангардистРешающую роль в творческой судьбе Петрова-Водкина, одного из интереснейших мастеров русского авангардасыграло знакомство с древними иконами.Свой путь в искусстве Петров-Водкин начал в старообрядческой иконописной мастерской родного Хвалынска. Именно здесь он впервые взял в руки кисти, попробовав повторить работу иконописцев. Возможность «сделать чудо самому» потрясла его, однако в этом потрясении было еще много детски-неопределенного. Осознанное решение посвятить себя живописи Петров-Водкин принял лишь в 1894 году, когда поступил в Классы рисования и живописи Бурова, посредственного живописца, «застывшего» на полпути между академизмом и критическим реализмом. Занятия у него помогли юному художнику лишь поначалу. Усвоив азы, в Классах делать было, в сущности, нечего. Гораздо более полезными оказались два года, проведенные художником в училище Штиглица.
Богоматерь Умиление злых сердец (1914—15) — одна из ≪иконописных≫ работ Петрова-Водкина.
СимволизмГоворить же с полным правом о символизме в творчестве Петрова-Водкина мы получаем возможность лишь начиная где-то с 1906 года, то есть с первых картин, написанных молодым художником в Париже. Все они в той или иной мере обнаруживают увлечение мастера французским символизмом, в особенности — творчеством Пьера Пюви де Шаванна. Из-под полы увиденный Пюви проглядывает почти во всех работах Петрова-Водкина этого периода. Блеклый «фресковый» колорит, стремление к бессюжетности и одновременно к многозначительности образа, статичность поз, архаизация — все эти черты, присущие искусству Пюви де Шаванна, без труда находятся и в водкинском «Береге» 1908 года (вверху). Более самостоятелен «Сон» (слева), написанный уже в 1910 году, в Петербурге. Однако и он сильно напоминает « композиции-видения» Пюви.
Мать и дитя
Мать и дитя
Поначалу Петров-Водкин был очень увлечен занятиями и шел среди лучших учеников, однако через некоторое время ему прискучила «немецкая рутина», и он сбежал. Сбежал, что характерно, не в Академию художеств, а в Московское училище живописи, ваяния и зодчества.Художественная жизнь в Москве тех лет била ключом. Ученики МУЖВЗ, разочаровавшиеся в реалистической живописи в духе поздних передвижников, напряженно искали новые средства выразительности, методом проб и ошибок вырабатывали собственное художественное мироощущение. Подобные поиски были немыслимы без поисков «новых кумиров». Таковыми стали для Петрова- Водкина и его однокашников Борисов-Мусатов и Врубель («Врубель был нашей эпохой», — говорил впоследствии герой нашего выпуска). Жила в молодых людях к тяга к путешествиям, к освоению и «одомашниванию » новых горизонтов. Мартирос Сарьян едет в Армению. Пазел Кузнецов — через Скандинавию на север России, Сатинов «сотоварищи» — в Италию. Петров-Водкин псначалу удовлетворял свою страсть к дороге частыми поездками в Петербург, где он исполнял «живописные поручения» Мельцера и рекомендованных им заказчиков но в 1901 году и он решил совершить настоящее путешествие. Планы были грандиозными: на велосипеде проехать через Варшаву и Мюнхен в Италию. Велосипед приказа. со жить на русско-германской границе, и Италик г.г «отменить». Однако до Мюнхена сюда Петров-Водкин стремился, главным образом, ради известной школы Антона Ашбе) художник все-таки добрался, сделав по дороге остановку в Дрездене с его знаменитой Картинной галереей. Б том же году состоялось событие, буквально перевернувшее все представления Петрова-Водкина о живописи: на Восьмой Международной художественной выставке он увидел работы французских импрессионистов. Знакомство с Моне, Сислеем, Ренуаром, Писсарро посеяло в нем. Как показало дальнейшее творческое развитие мастера, импрессионизм не был близок ему, но в 1901 году встреча с ним имела большое значение для молодого живописца, продемонстрировав ему относительность тех идеалов, которым он привык поклоняться.Вернувшись в Москву, художник перешел из общих классов МУЖВЗ в мастерскую Валентина Серова, скоро отметившего выдающиеся способности своего ученика.Летом 1902 года Петров-Водкин, Кузнецов и Уткин отправились в Саратов, где должны были расписать одну из местных церквей. К сожалению, мы не имеем возможности судить о справедливости этих Слов мэтра: еще до того как росписи были закончены, в саратовской прессе появились гневные статьи, только что не призывавшие предать анафеме авторов ««нечестивых картин». Состоялось заседание церковного суда, и по его постановлению росписи уничтожили. Другой ранний опыт работы в церковном искусстве оказался для Петрова-Водкина более удачным. Этот образ, свидетельствующий о явном влиянии монументальных произведений Врубеля, и сейчас находится на своем месте.По окончании училища Петров-Водкин неожиданно оказался несколько в стороне от художественной жизни. Его товарищи во главе с Павлом Кузнецовым образовали объединение «Голубая роза». Он не вошел в него, хотя с точки зрения «идеологии» еще ничего не мог противопоставить концепции новой группы. До окончательного самоопределения оставалось несколько лет. Пока же новоявленному «неклассному живописцу» (так Петров-Водкин был назван в дипломе) предстояло совершить путешествие по Италии, ибо он давно жаждал увидеть мастеров Проторенессанса и Раннего Возрождения, в чьих работах смутно чувствовал нечто близкое собственному умонастроению. После Италии и краткого «российского перерыва» были Париж, ставший для Петрова-Водкина важнейшей практической школой (достаточно лишь сказать, что в 1906—07 годах он сделал больше рисунков, чем когда бы то ни было), и путешествие по Северной Африке, внесшее свежую струю в начинавший уже «академизи- роваться» стиль художника.
Жанр
Так остро чувствуется здесь хрупкость налаженного обихода, отношений, что вчуже боязно становится и за эту женщину, и за этого мужчину, и даже за девственно-белую фарфоровую чашку на синей скатерти. Еще меньше от «жанра» в жанровой, по сути, картине «На линии огня», 1916 (вверху) с уже почти сопричисленным к ангельскому лику бледным офицериком, приложившим руку к груди (там, где еще бьется сердце).
Стиль и техникаПетров-Водкин был блестящим портретистом. Работая в жанре портрета, он стремился не столько к тому, чтобы было «похоже», но, главным образом, к тому, чтобы в его картине чувствовался дух времени. Каждый его портрет — это «человек в эпохе». Такой подход давал удивительные результаты. Действительно, человек не может быть «анахроничен», он всегда живет в своем времени, вольно или невольно впитывая в себя его приметы, принимая на себя его клеймо. Весьма показателен в зтом отношении портрет писателя С. Д- Мстиславского, созданный в 1929 году (справа). В нем нет никаких дополнительных деталей. Только человек и условный фон. Однако и без дополнительных «подпорок» художнику удается создать здесь зримый образ своего современника, пережившего и 1905-й, и 1914-й, и 1917 год.
Портреты
Первой работой, выставленной Петровым-Водкиным по возвращении в Санкт-Петербург, был «Сон», обнаруживший тяготение автора к символистской обобщенности образов и монументальности. Увы, подобная возможность мастеру таге и не представилась, но — странное дело —- даже в станковых работах он умел достичь величия, которое свойственно в мировой живописи, в сущности, очень немногим вещам (например, ранним темперным фрескам итальянских мастеров).Несколько лет до революции и несколько после нее — период расцвета дарования Петрова-Водкина. После 1917 года к творческой работе прибавилась еще и препо давательская. Впрочем, преподавать Кузьма Сергеевич начал уже давно, однако открывшееся перед ним в 1918 году поле деятельности — «сделать истинный “храм искусства” из Академии» — по масштабам своим затмевало все прошлые его педагогические опыты. Нужно сказать, что Водкину-профессору симпатизировали далеко не все. Некоторые студенты его просто «обожали». Другие же считали диктатором, способным замучить всех своей теорией «грехцветия» и «сферической перспективой». Довольно резко отзывался о Петрове-Водкине, например, Константин Сомов, которому также предлагали преподавать в «обновленной Академии» (он отказался): «Все тот же скучный, тупой, претенциозный дурак…»
Портерет Анны Понтелеевны, Петровой-Водкиной, матери художника, 1909, холст, масло
Медовый месяц советской власти и авангардного искусства продолжался, как известно, недолго. Но Петрову-Водкину «повезло». Вплоть до самой смерти он работал, выставлялся и даже получал официальные заказы (участвовать в оформлении так никогда и не построенного Дворца Советов). Однако в 1940—50-х годах картины его практически исчезли из экспозиций крупных музеев, а выставка была за это время проведена лишь одна, да и то какая-то случайная и совершенно «не представительная». Только в 1966 году прошла первая посмертная «настоящая» выставка Петрова-Водкина в Русском музее, и именно после нее художник занял достойное место в пан теоне русских живописцев XX столетия.
Скрипка
СКРИПКА (1918). Мало кто знает, что Петров-Водкин был не только замечательным художником и своеобычным писателем, но еще и талантливым скрипачом-дилетантом. Вот как вспоминала об этом его увлечении М. Ф. Петрова-Водкина:«Одним из любимых его занятий была скрипка. Играл — и вполне профессионально — Паганини, Моцарта, но чаще всего Моцарта, чья полная молодости, чистоты и солнца музыка возбуждала творческую фантазию мужа».
Смерть комиссара
СМЕРТЬ КОМИССАРА (1928). в этой картине Петров-Водкин вновь, как и в других своих «жанровых» работах, пытается подняться до «вселенскости». На руках бойца умирает комиссар — душа отряда, уходящего прочь от своего командира. Благодаря использованной здесь сферической перспективе этот уход звучит как уход дальше в историю, дальше в революцию. Комиссар остается, но руки его еще сжимают винтовку, а взгляд полон веры в светлое будущее.
Дом-музей Петрова-Водкина, Хвалынск
В этом доме, купленном Петровым-Водкиным для своих родителей, усилиями сотрудников воссоздана та обстановка и атмосфера, что была в нем при жизни художника.В 1967 году его затопило водохранилище. Поэтому мемориальный музей художника расположен в доме, купленном им для своих родителей по окончании МУЖВЗ — на деньги, полученные за майоликовый образ Богоматери, о котором шла речь в разделе «Стиль и техника». Дом этот, принадлежавший до Водкиных Хвалынскому кузнецу, на улице , которая теперь она носит имя Ленина.Здесь было вольготно жить большому семейству (Анна Пантелеевна, мать художника, взяла на воспитание четверых осиротевших племянников), сюда любил приезжать и сам Кузьма Сергеевич. Увы, в доме родителей он не находил необходимого ему покоя и уединения — с утра до ночи в нем бурлила хозяйственная жизнь. Тем не менее, с 1909 по 1916 год он бывал здесь каждое лето, хотя иногда и позволял себе жаловаться в письмах к жене. Однако обидеть мать и купить себе отдельный дом в Хвалынске художник так и не решился.
В этом доме, купленном Петровым-Водкиным для своих родителей
После окончания гражданской войны поездки Петрова-Водкина на родину возобновились (последний раз мастер был в Хвалынске в 1932году). В годыВеликой Отечественной войны в этом доме жила эвакуированная из Ленинграда Мария Федоровна Петрова-Водкина с дочерью Еленой. В 1943 году она продала дом мужа. Тяжело было пойти на это, но очень нужны были средства для возвращения в Ленинград.Впервые мысль о создании музея в доме на углу Дворянской и Грошовой (Ленина и Горького) возникла еще в 1970-е годы. Ее высказал Ф. Г. Пичиенко, хвалынский художник и краевед, возглавлявший в то время местный краеведческий музей. Но потребовались еще годы и годы упорного преодоления бюрократических заслонов, чтобы эта идея смогла воплотиться в жизнь. Осенью того же года в Хвалынск приехала дочь мастера, Елена Кузьминична Дунаева. Ее рассказы оказали сотрудникам новорожденного музея неоценимую помощь в восстановлении интерьеров дома. Из мемориальных вещей в экспозицию дома-музея вошли кисти и палитра Петрова-Водкина, его бювар, а также тюбетейка и халат, подаренные ему во время командировки в Среднюю Азию в 1921 году.Кроме того, сотрудники потратили немало сил на то, чтобы найти в домах жителей Хвалынска предметы мебели и «обиходные мелочи» для создания «правдоподобной обстановки». Особенный интерес представляют буфет и стол, находящиеся в столовой. Бывшие владельцы этой мебели утверждали, что приобрели ее в свое время у Петровых-Боткиных.
Древних икон в собрании галереи нет, все они относятся к XVIII—XIX векам, но интерес, тем не менее, представляют большой — ведь на примере именно таких икон Петров-Водкин, будучи подростком, впервые познакомился с искусством иконописи. Здесь представлена икона «Страшный Суд со Страстями Христовыми» мастера П. И. Суконцева, созданная в середине XIX столетия и имеющая происхождение из хвалынской кладбищенской церкв. Особенность ее состоит в том, что в ней соединены Страстной цикл (помещен в верхней части композиции) и Страшный Суд.
Ранний этюд ≪Окрестности Хвалынска≫ (1909) выполнен еще не вполне в ≪водкинской≫ манере.
culture-art.ru
Кузьма Сергеевич Петров-Водкин: картины, биография художника
Кузьма Сергеевич Петров-Водкин (24 октября (5 ноября) 1878, Хвалынск — 15 февраля 1939, Ленинград) — русский художник и писатель, преподаватель и график. В многообразии европейских и российских художественных течений начала XX века Петров-Водкин находил близкие идеи, но всегда придерживался собственной живописной манеры. Он художник-одиночка, космополит и вечный бродяга, который искал общечеловеческие смыслы в каждом народе, в его традициях и направлениях развития.Особенности творчества художника Кузьмы Петрова-Водкина: художественный язык Петрова-Водкина сложился на пересечении традиций и авангардных идей. Древнерусская икона, итальянское возрождение, кубизм, фовизм, постимпрессионизм — все эти влияния сплетались в поисках художника и становились опорой в его собственном искреннем, непосредственном изучении мира, людей. Никогда не отказываясь от фигуративности, Петров-Водкин смело экспериментировал с чистым цветом и плоскими формами, с мистическими, космическими перспективами и символическими сюжетами. Художник обретал собственный стиль не в школах и музеях (хотя живописному мастерству учился очень долго и настойчиво), а в путешествиях, изучении лиц и фигур, жестов и поступков.
Известные картины Кузьмы Петрова-Водкина: «Купание красного коня», «Селедка», «Тревога», «Сон», «Играющие мальчики», «1918 год в Петрограде (Петроградская мадонна)».
Кузьма Петров-Водкин — человек земли. Крепко ступая и врастая в землю шагами, он чувствовал связь с ней. По африканским пустыням и по вязкому пеплу Везувия, по бретонским лесам и пыльным дорогам Самарканда он прокладывал ногами невидимые, извилистые строчки, сшивающие воедино общечеловеческую правду, когда-то утерянную, разделенную на национальные черты и традиции.
Кузьма Петров-Водкин — человек космоса. Озарения, предчувствия, сбывающиеся предвиденья были для него такими же реальными, вплетающимися в линию жизни событиями, как учеба в училище или революция в стране. Под Солнцем или под Луной — он чувствовал себя дома в любом месте, куда бы ни отправился. Везде это было то же Солнце и та же Луна, и та же планета с закругляющимся, обещающим космическую бесконечность горизонтом.Восстановление связей, земных и небесных, межнациональных и социальных, связей форм и цветов он считал главным делом художника.
Начало жизни
Кузьма был долгожданным ребенком. Для него мастерили колыбель и разрисовывали ее синими узорами. Бабушки, родители, дяди, а иногда и соседи бежали к этой колыбели, едва он подавал голос. Его отец Сергей Водкин был сапожником, а мать работала няней, а позже прислугой в доме местного купца.
Достаточно удаленный от обеих столиц Хвалынск, где родился Петров-Водкин, был обычным провинциальным городком. Здесь жили бывшие крепостные, когда-то проигранные в карты, старообрядцы, бежавшие подальше от Москвы. Здесь один мужик мог убить другого в кулачном бою, а потом от раскаяния носить всю жизнь гостинцы его семье. Здесь старообрядцы и православные служили одному богачу — и перед обедом по очереди молились. Одни — себе, другие — себе. Здесь часто смотрели в небо и рассказывали детям об устройстве Вселенной правду и выдумки, боялись затмения, били жен, спали летом под открытым небом, читали книги до тех пор, пока они не рассыпались и не затирались до дыр, плавали в Волге и собирались вместе смотреть на звездопады. Здесь знали только о двух типах художников: иконописцы-старообрядцы и маляры-вывесочники. Передвижники сюда, конечно, не доезжали. И музеев, само собой, не было на тысячу километров вокруг.Поэтому Кузьма, когда сдавал экзамены по окончании 4 классов городского училища, мечтал вытащить билет «О цвете», а не об электричестве или звуке, но о призвании своем догадывался очень смутно и куда направить его, толком не понимал. Обсуждая с мальчишками дальнейшую учебу, ляпнул, чтоб не показаться растерянным: «собираюсь поступать в железнодорожное училище в Самаре».
В железнодорожники Петрову-Водкину помешает податься, видимо, уже тогда определяющийся литературный дар. На экзамене по истории России ему не хватит ни выданной бумаги, ни времени, чтоб изложить такой объемный материал. Он провалится.
Ученье
Через несколько лет, когда Петров-Водкин будет давать уроки рисования двум гимназистам в Москве и станет близок со всем семейством, он вдруг поймет, что у него самого не было юности. Он из ребенка сразу стал взрослым. Наблюдал с волнением за старшей сестрой своих учеников, за ее кругом друзей, стихами, танцами, вздохами, романами. Кузьма ничего этого не знал. Провалив железнодорожное будущее, он начал брать уроки живописи в мастерской самарского художника Бурова и хвататься за любую работу. Перебивался скромными заработками, а в свободное время делал зарисовки лиц и пейзажей с натуры.
После смерти старика Бурова 17-летний Кузьма Петров-Водкин собрал артель художников-вывесочников, пробовал помогать местным иконописцам, но ни одна затея не сработала. Там — купцы не хотели мириться с бесполезным украшательством, тут — не хватало художественной сноровки самому недоучке Петрову-Водкину.Впрочем, его умений и очевидного художественного дара хватило, чтобы получить неожиданную стипендию на ближайшие годы. Заехавшему в Хвалынск знаменитому архитектору показали работы Кузьмы, тот похвалил, а местная купчиха, из богатых, вдруг решила поддержать юного художника и назначила ему содержание, позволившее ехать учиться в Петербург.
Преподавателя черчения в Центральном училище технического рисования барона Штиглица Кузьма доводил до отчаяния. «Вы способный, но вы не есть аккуратный!» — качал головой учитель. Здесь нужно было выучиться чеканить, теснить кожу, делать чертеж шкафа так, чтоб мастер понял, как его изготовить. А Петров-Водкин демонстрировал очевидные живописные способности, но никак не технические. В Московское училище живописи несостоявшийся мебельщик перейдет в ее лучшее время. Здесь трещат академические рамки, перекраивается система обучения, только-только начал преподавать Серов, а вскоре придут Левитан и Коровин, среди учащихся — Ларионов и Сарьян.
Для Петрова-Водкина это не только время стремительного художественного взросления, но и время разрастания личности. Наспех и по верхам полученные в начальной школе представления о науке и устройстве мира он теперь жадно дополняет курсами химии и физики, читает запоем об истории культуры и строении Земли. Его интеллектуальный голод, перебивавшийся до сих пор мужицкими легендами и смутными догадками, наконец удовлетворяется теориями, спорами, научными исследованиями и собственными первыми писательскими удачами.
Путешествия
Конечно, рано или поздно Петрову-Водкину пришла бы мысль отправиться в Париж. Но туда он доберется не сразу. Первой дорожной авантюрой художника становится поездка на велосипеде в Мюнхен. В середине пути отдав велосипед попутчику, он добирается до места назначения, школы художника Антона Ашбе, голодным, испуганным, отчаявшимся бродягой, который успел к тому же нарушить немецкие законы перемещения. В следующий раз он 4 месяца будет с упоением исхаживать галереи и улицы итальянских городов, взбираться к вулкану, попадаться разбойникам, влюбляться и учиться у старых мастеров.
К 28 годам Петров-Водкин уже закончил Московское училище, набрался жизненного опыта и мастерски владел техникой рисунка и живописными приемами, его пьеса шла в театре, а рассказы печатались. Но последнего творческого озарения, собственной манеры все еще не хватало — и это было лучшее время собираться в Париж.
В городе, где Пикассо как раз пишет «Авиньонских девиц» и куда как раз приехал Модильяни, Петров-Водкин живет далеко от богемных кварталов, посещает частную академию Коларосси и ходит по авангардным выставкам и галереям арт-дилеров, делает сотни рисунков и пишет городские пейзажи. В Россию он вернется с циклом африканских картин, с женой Марией Жозефиной Йованович, с разочарованием в импрессионизме, с любовью к Сезанну и Матиссу и, наконец-то, со сложившимся представлением о собственных художественных задачах.
Возвращение
Годы, проведенные художником в напряженных поисках и честном ученичестве, подготовили практически мгновенный успех. По возвращении в Россию Петров-Водкин сразу занимает особое положение: между упрямыми традиционалистами и оголтелыми новаторами. Он, насмотревшийся Леонардо и Матисса, Джотто и Пикассо, становится тем уникальным художником, которому дается единство: могучая монументальность классики плюс энергичная эмоциональность авангарда.Петров-Водкин становится надеждой, открытием, иконой и знаменем петербургского эстетского художественного журнала «Аполлон» и его основателя Сергея Маковского. Сразу же — персональная выставка и восторженные статьи, известность в обеих столицах и признание молодых коллег-художников, публичные выступления и лекции.
С 1909 по 1917 год Петров-Водкин востребован и знаменит. И в отличие от многих художников, жизнь которых резко меняется после революции, остается востребован и после переворота. Глобальные перемены в стране он принимает как возможность обновления: возглавляет живописное отделение Высшего художественного училища, берется за реформы в составе Особого совещания по делам искусства, верит в будущее, отправляется в Туркестан с научной экспедицией, лето проводит в Хвалынске, на зиму возвращается в столицу. Все это время, из долгих самаркандских экспедиций, с лекций и занятий его ждет дома Мара, Мария Йованович, которая сменила фамилию, образ жизни, оставила Париж, отказалась от занятий музыкой, обзавелась на русский манер отчеством и мечтает только об одном — родить Кузьме ребенка, которого он до одержимости ждет уже много лет и заговаривает-заклинает судьбу самым действенным, проверенным способом — живописью. Одну за другой он пишет матерей с младенцами на руках.
Дочь
Петров-Водкин написал две автобиографические книги, после которых обиженный Максим Горький (его имя не было в них упомянуто даже вскользь) назвал автора Мюнхгаузеном. Очень уж романтически читались страстные столкновения художника с земными стихиями, голодное бродяжничество-паломничество через полпланеты, пророческие предчувствия. Но о пророческих видениях художника ходили легенды, так что можно верить в одно из самых судьбоносных.
Петров-Водкин видел Марию, дочку хозяйки, у которой он снимал жилье в Париже, не очень часто. Общался совсем мало. И вдруг прямо и настойчиво сделал ей предложение. На удивленный вопрос девушки, с какой стати она должна давать ответ на такое легкомысленное предложение, он ответил, что у него было видение. Он видел ее рядом с собой в России. И с ними была их дочь.
Дочь Елена родится лишь спустя 15 лет. Больная и плохо переносившая беременность Мара подпишет бумагу о том, что в случае критического выбора она настойчиво требует спасать жизнь ребенка, а не ее собственную. Три месяца после родов проведет в больнице, еще долго не будет вставать с постели — и все это время Петров-Водкин ухаживает за ребенком, кормит, купает и отдает всю настоянную на ожидании крепкую родительскую любовь и энергию. Он пишет малышку Лену бесконечно, бросает преподавательскую деятельность, чтоб увезти ее в деревню. Она становится смыслом его жизни. Она и… еще один ребенок.
Одинокая, отдавшая всю жизнь мужу Мара приглашает подругу пожить с ней, пока Кузьма Сергеевич ездит по Туркестану. И веселая, искренняя, легкая Натали скоро становится членом семьи. Ее дочь родится через 5 месяцев после Лены. И отцом девочки тоже будет Петров-Водкин. Беззаботный, яркий, декадентский, мучительный тройственный союз вскоре конечно станет невозможным — и Натали с дочерью уедет.
Мара останется рядом с мужем и в те мучительные годы, когда он окажется больным и слабым, когда его искусство станет подозрительным и гонимым. Умирая от туберкулеза, Петров-Водкин заполняет квартиру картинами, которые все реже возможно и безопасно демонстрировать. Он умрет в страшное время, в годы репрессий, обысков и ночных арестов, которые когда-то предчувствовал и написал. Его жена и дочь будут понемногу продавать за бесценок картины в частные коллекции, чтобы не умереть от голода. И только много десятилетий спустя эти коллекции перекочуют в музеи и о Петрове-Водкине заговорят как об уникальном художнике, который не принадлежал ни одному художественному направлению, пропускал через себя силу земли и мощь космоса, нашел точку единения традиции и новаторства и следовал очевидной, искренней цели: «быть собирателем человека на Земле, объединять воедино всю разбитую по народностям и странам красоту миропонимания».
Автор: Анна Сидельникова
artchive.ru
Петров-Водкин и ... - Пленник Красоты
Кузьма Сергеевич Петров-Водкин (1878-1939) Окрестности Хвалынска. Около 1909. Холст, масло, 51x64 см. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
Поль Гоген (Paul Gauguin, 1848-1903) Te Arii Vahine (Queen), 1896. Watercolor. Private collection.
Кузьма Сергеевич Петров-Водкин (1878-1939) Смерть комиссара, 1927. Эскиз одноимённой картины 1928 года, находящейся в ГРМ. Холст, масло, 73x91 см. Государственная Третьяковская Галерея, Москва.
Кузьма Сергеевич Петров-Водкин (1878-1939) Утро. Купальщицы. 1917.
latander.livejournal.com
Картины, описание картин — Петров-Водкин, Кузьма Сергеевич
Описани е картины Кузьмы Петров-Водкина: Купание красного коня.
Художественная работа Петрова-Водкина под названием «Купание красного коня» выделяется среди прочих его картин как минимум тем, что в советские времена она была известно каждому. И это в эпоху безусловного торжества соцреализма!Эта картина впечатляет размахом и яркостью красок. Цветовой выбор построен вокруг контраста красного и синего. Также заметно типичное для символизма уплощение форм вместе с заполнением большей части холста одним и тем же тоном.Процесс купания лошади — обычная ситуация для русского быта того времени, а потому достаточно распространенны й сюжет в живописи того времени. С лошадью частенько ассоциируют Россию, ее историю — достаточно припомнить небезызвестную «птицу-тройку» Гоголя или «степную кобылицу» А. Блока.Багровый конь на этой картине понимается зрителем точно так же — как аллегория с Россией, вырывающейся из рук молодого наездника, еле справляющегося с вожжами. Стоит добавить, что цвет коня отнюдь не является отсылкой к победившим в 1917 году большевикам.На самом же деле, этот цвет — символ агрессии и опасности. Кроме того, «красный» — архаичная форма слова «красивый». Дело в том, что художник часто использовал в живописи технику и цветовые решения, характерные для русской иконописи.Сюжетным, цветовым и композиционным центром картины безусловно является конь. Он так огромен, что даже не виден в полный рост, он просто не помещается на полотно целиком. Он буквально излучает мощь. Огненно-красный , кроваво-красный конь на этой картине делает ее совершенно нереальной. Он будто сознательно позволяет наезднику на себе удержатся. Его зрачок, устремленный в сторону зрителя, создает необычное чувство, будто животное думает о чем-то немыслимо важном, будто знает что-то очень существенное, но мы, людям, не в состоянии его услышать.Молодой парень без одежды, сидящий верхом, подчеркивает окрас коня еще сильнее и еле сдерживает его вольный порыв. Эта своенравность животного усиленна концентрическим и кругами на фоне его копыта, в то время как остальное водное пространство находится в состоянии спокойствия.На полотне присутствуют еще две лошади — оранжевая и белая — тоже с ездоками, но именно красный нарисован крайне четко и детально, в то время как лик наездника изображен достаточно схематично. Про береговое пространство и говорить нечего: выгнутый по немыслимой дуге он скорее напоминает абстракцию.www.art-drawing.ru
