Музей ЧерномырдинаВасилий Ситников (СССР, США). Ситников картины
Художник Василий Ситников (1915-1987) - Неспящие в Торонто
Василий был велик в своем гипнотическом воздействии на эту публику. Он, прежде всего, давал им в руки сапожную щетку, наливал на блюдце полужидкую краску, ставил холст или большой лист бумаги и говорил: «Делай изображение!» И сам показывал, как это делать. У него получались потрясающие образы, возникавшие из мглы и тумана. Обычно это были женские фигуры, - высокохудожественные образы, классно нарисованные, оттушеванные сапожной щеткой!
Вот далеко не полный перечень художников его "Московской школы": Н.Ситников, В.Яковлев, Ю.Ведерников, М.Стерлигова, Г.Ивановская, Т.Лавровская, И.Ушаков, В.Райков, В.Титов, Л.Рыжов, Л.Крохина, И.Чон, Гюзель, Э.Островская, И.Ивлева, Н.Шибанова, И.Кислицин, О.Каплин, Т.Глытнева, А.Чашкин, В.Казмин, А.Шнуров, С Алешин, С.Губанцев, М.Медник-Глейзер, М.Гуцул, С.Земляков, Б.Мышков, А.Абрамов, Дормидонтов, Цаплин, Гладкие, А.Певцова, Н.Дубинская-Катинова, А.Старущик, А.Алабанов, В.Михайлов, М.Чекстер и т.д. Многие из них стали замечательными художниками и сегодня более известных, чем их учитель. Их работы украшают многие галереи в Москве и за рубежом. Границы его интересов и возможностей трудно обозначить - кроме живописи, педагогической практики - равноценно входило собирательство.
Все его комнаты, включая последнюю квартиру на Ибрагимова, были настоящими музеями, обширное собрание икон хранилось на книжных полках плотными рядами, лампа, затененная старинной кашемировой шалью, и разноцветные церковные лампады освещали комнату таинственным мерцанием. На столе, покрытом ковровой скатертью, - бронзовые подсвечники и старинные книги в кожаных переплетах. Хозяин мог увлекательно рассказать о любом предмете своей коллекции.
Василий Ситников, 28-10-75 за день до вылета, на переднем плане Георгий Костаки (см. примечание внизу поста)
У него была необыкновенная коллекция икон. Когда он, русский до предельных своих крестьянских корней, уезжал из СССР по израильской визе, он поручил своей сестре отдать эти иконы в музей Андрея Рублева. Там был, например, Спас XII века, домонгольского периода, причем, в идеальной сохранности, стоивший несколько миллионов золотых рублей. Лувр рыдал, чтобы его иметь.Или совершенно уникальная коллекция вин и алкогольных напитков. Васька никогда не курил, не пил спиртного, несмотря на свой мужицкий, с распластанной бородой вид. Все иностранцы, его клиенты, приходя к нему, приносили с собой из магазина «Березка» несколько бутылок виски, джина и прочих замечательных веществ. Он, как рачительный хозяин, все это складывал в какую-то подземную кладовку, в которой после его отъезда оказался колоссальный винный склад.
Вася Ситников был не только художником. Он был Леонардо да Винчи своего времени. Он спроектировал, например, и сделал своими руками особые байдарки, которые висели у него под потолком. Он был охотник, и у него висели шкуры самых разных зверей. Он был собиратель. У него были, например, удивительные индуистские скульптуры. Помню танцующего Шиву, приникшего к своей супруге Парвати. Она была отдельной фигуркой, которую можно было надеть и снять с его фаллоса. Очень красивая бронзовая вещь XVII века. Вообще квартира Ситникова была переполнена предметами необычайного качества, которые ему приносили какие-то экзотические люди и за которые он, естественно, не платил ни копейки.
Работал на строительстве метрополитена откатчиком вагонеток (успевая под землей лепить статуэтки из глины). В 1937 работал на «Мосфильме» художником-мультипликатором у кинорежиссера и художника А. Л. Птушко. Снимался в массовках. В художественном институте был ассистентом лектора, показывавшим на диапроекторе слайды по истории искусств. Отсюда его кличка – «фонарщик». Много лет подряд показывая эти слайды, он получил фантастические знания по истории искусств. Студенты и профессора сменялись, а он был всегда. Память у него была идеальная, он был ходячей энциклопедией. Однако надо было подыгрывать и своему статусу сумасшедшего. Он любил видоизменять имена и фамилии, наблюдая за эффектом, который это вызывало у собеседника. Говорил не «Леонардо да Винчи», а «Линарадо да Вничи».
В 1941 по доносу был арестован, но признан душевнобольным и направлен на принудительное лечение в Казанскую психтюрьму. В 1944 попал в тюремную больницу, затем в общую, в Казани, где много рисовал. Вернувшись в столицу (1944), перебивался случайными заработками. В 1950-е примкнул к движению неофициального искусства, участвовал в выставках. В 1956 работы Ситникова приобретены Музеем современного искусства в Нью-Йорке (MoMA). С 1960-х участвовал в выставках в США, Швейцарии, Италии, Франции, Бельгии.
Из воспоминаний Анатолия Брусиловского, живущего ныне в Кельне и в Москве: художника, фотографа, коллекционера, писателя, выпустившего несколько книг. Жил он в совершенно ужасных условиях. Это был старый, пришедший в полную ветхость домишко на Малой Лубянке, в котором практически не было никаких удобств, зато было очень много тараканов. И Васька для того, чтобы избавить себя на ночь от насекомых, каждый раз перед тем, как лечь спать, плотно забинтовывался – от пальца ноги до кончика носа. Так, он думал, тараканы до него не доберутся.
Самое интересное, что при таком имидже он был ужасным сердцеедом. При том, что по виду он был абсолютный бомж, дамы его обожали, девушки западали на раз. И страшно его ревновали, для чего он, конечно, давал повод. С каждой у него были бесконечно смешные разборки, скандалы, крики. Но, любя этих женщин, он любил и разборки. Ситников был очень игровым человеком, очень артистичным, а тут был театр жизни в чистом виде.Многие вспоминавшие Ваську Ситникова, вспоминают его женщин. Это была яркая, теплая и очень человечная страница его жизни. Он вовсе не был аскетом, хотя выглядел как йог: худой, стройный, высокий, с длинной бородой. Например, была такая Лидка, девица очень длинная и, можно сказать, самая скандальная и непокорная. Васька, притом что был нищим, вынужден был дарить ей очень дорогие подарки. Я был свидетелем, когда он подарил ей просто драгоценную по тем временам итальянскую дубленку. Вот парадокс тех лет: нищий художник имеет бесценную коллекцию икон и антиквариата, огромные запасы лучших вин и напитков, и дарит любовнице роскошные шубы. Все это очень выделяло Ситникова среди художественной публики.
В Москве Василий Яковлевич рисовал картинки, которые продавали на Запад. Его работы раскупали и Элизабет Тейлор, и генерал Пиночет, правда не тот, а племянник. Сидим как-то у Володьки Некрасова, там Евтушенко солидно говорит о политике, упоминает Пиночета. А Васька ему чертиком: "А я ему картинку продал!" - "Кому?" - "А Пиночету етому".
Выехав на Запад, он заявил: "хочу шедевр". Нашел спонсора - хозяина мебельного магазина Фердинанда Майера. Тот ему выделил свой замок в австрийских Альпах - ну, не замок, а просто нормальный загородный домишко. Васька для начала заколотил окна с видом на Альпы, чтобы эти Альпы ему не мешали, и три года писал безумную картину: монастырь, менты вяжут диссидента, пьяные морды валяются, дворничиха подметает, из ЗИЛа выходят члены правительства, которых можно опознать, а на переднем плане - хозяин вываливает из мешка кучу долларов, и Васька с совковой лопатой, по пояс голый, с бородкой своей козлиной... Он всегда помещал себя в картины.
Васька просидел в Вене достаточно долго, потом приехал в Нью-Йорк, поселился в Даунтауне, в районе Эй-Би-Си, чудовищный такой райончик. Он был счастлив, отказывался рисовать для Нахамкина и т.п. Он хотел быть свободным и был им. И умер он светло и нормально. В День Благодарения откушал у Некрасовых индейки, водочки принял, его проводили до дома. Через неделю спохватились. Васенька лежал с удивленно открытыми глазами, мертвый. Сердце.
Чтобы попасть к нему, ломали стену, дверь было не открыть, потому что квартиру он завалил до потолка. Там, в Москве, Васька собирал иконы. Здесь икон нет, так он тащил двери с красивой фактурой, какие-то досочки, газеты. Все это было битком набито в малюсенькой однобедрумной квартирке. Он сам, чтобы пройти, открывал дверь, вытаскивал что поближе, протискивался и затаскивал все назад. Когда пожарная инспекция потребовала вынести весь этот мусор, Васька демонстративно днем выносил доски и пакеты на помойку, а ночью тайком заносил обратно. Это была его игровая структура. В свое время он спасся от лагерей тем, что попал в бериевскую психбольницу. Там он выжил. Он в дурдоме совершенно гениально рисовал психов. Я видел эти рисунки. Если помните, они были на сигаретных пачках, на обрывках бумажек, газетных лоскутках, а сделаны карандашами, горелыми спичками, окурками. "Капричос" Гойи по сравнению с ними - детский лепет. Но когда в Москве лет 5-7 назад собрались сделать выставку Васи Ситникова, выяснилось, что ни одной его работы на родине нет. Все ушли за кордон. То есть, у кого-то, конечно, были его вещи, но владельцы на выставку их не давали. И это легендарнейший художник Москвы, практически единственный художник, о котором стоит говорить всерьез, все остальные - спекулянты.
1967. Монастырь
Кремль зимой 
1975. Отпустите Васю на луну
Натюрморт с ящерицей и вазами
Обнаженная
1985. Красавица
1985. Единорог
Три грации
1978. Родительский день
1985. Ты моя фея
Монастырь
Монастырь в лунном свете
1987. Куда кривая вывезет
Георгий Костаки- грек-чудак
ИсточникИсточник
katia-lexx.livejournal.com
Художник Ситников В.Я. (1915-1987) - "Вася - Русский сувенир"
Это художник, которым русский народ может гордится. Это Гений. Он самоучка, нет, не правильно, он самородок! Приятного просмотра.
Человек без паспорта, официально душевнобольной, Василий Яковлевич Ситников по прозвищу "Вася – Русский сувенир". Художник, которого знала вся Москва 60-х и 70-х годов. Картины Ситникова в собрании Музея современного искусства в Нью-Йорке, в престижных частных коллекциях в Америке, Австрии, Англии. Сотни учеников, но ни одной монографии, ни одной персональной выставки.
На живописных полотнах Василия Ситникова среди излюбленных объектов первенствовала православная архитектура. Монастыри он писал немыслимое количество раз, на двухметровых холстах. Синие купола, увенчанные православными крестами, горели золотыми звездами. Под монастырской стеной пестрела простонародная толпа, олицетворяя бурное кипение советско-русской жизни.
Этот человек был реинкарнацией Распутина. У него была отдельная молельная комната, обитая мехом. Он был художник, у него было много учеников и, подчеркну особо, учениц. Без конца рисовал Лавру или Кремль (он его называл «Кремь») со снежинками. Выписывал каждую снежинку по несколько дней. Получался такой суперкитч. И продавал их дипломатам и другим иностранцам, которых, кстати, не очень жаловал. Его любимым развлечением было собирать своих домашних клопов в спичечную коробочку и выпускать их во всякого рода официальных местах, например, в американском посольстве.
После долгих гонений, тюрьмы, психбольницы, крушения иллюзий и всех личных драм Ситников в 1970 году эмигрирует в Австрию, затем в 1980 – в США, где и скончался спустя несколько лет. Стараниями сестры Тамары прах художника перевезен в Москву и похоронен на Ваганьковском кладбище.
В.Я.Ситников стал первым, а зачастую, и единственным учителем для многих впоследствии известных художников, чуравшихся официальных художественных школ. О жизни, творчестве и педагогической деятельности Василия Яковлевича, к сожалению, имеется мало письменных свидетельств. Тем ценнее собранные Заной Плавинской воспоминания учеников и друзей Ситникова, опубликованные ею вместе с ситниковским "трактатом о рисунке и живописи" в письмах, в книге под названием "Василий Ситников. Уроки."
Это уникальное издание было выпущено в 1988 г. в издательстве "Агей Томеш-пресс" тиражом всего в 1 тысячу экземпляров, и в настоящее время является раритетом.
Приведу короткие выдержки: «Искусство принадлежит не народу, а очень странным людям… В доме Ситникова на Лубянке ученики с мольбертами работали на лестничных площадках, а Учитель, спускаясь из своей коммуналки, поправлял их работы, втолковывая живописную премудрость. Это происходило не в академических мастерских, а на заплеванной лестнице старого московского дома с бодлеровскими пятнами плесени на стенах, с помойными кошками под ногами.»
«В 60-е годы в Москве художник В.Ситников был едва ли не единственным педагогом, обучающим рисованию любого, желающего войти в искусство. И множество людей потянулось к нему! Многие из них, изгои общества, обрели настоящего Учителя - он учил не только рисовать но видеть и чувствовать, понимать и любить, преодолевать тяжелые психические комплексы.»
http://tapirr.livejournal.com/1152958.html
tanjand.livejournal.com
Художник Ситников В.Я.: vasily_sergeev
Это художник, которым русский народ может гордится. Это Гений. Он самоучка, нет, не правильно, он самородок! Приятного просмотра.
Человек без паспорта, официально душевнобольной, Василий Яковлевич Ситников по прозвищу "Вася – Русский сувенир". Художник, которого знала вся Москва 60-х и 70-х годов. Картины Ситникова в собрании Музея современного искусства в Нью-Йорке, в престижных частных коллекциях в Америке, Австрии, Англии. Сотни учеников, но ни одной монографии, ни одной персональной выставки.
На живописных полотнах Василия Ситникова среди излюбленных объектов первенствовала православная архитектура. Монастыри он писал немыслимое количество раз, на двухметровых холстах. Синие купола, увенчанные православными крестами, горели золотыми звездами. Под монастырской стеной пестрела простонародная толпа, олицетворяя бурное кипение советско-русской жизни.
Этот человек был реинкарнацией Распутина. У него была отдельная молельная комната, обитая мехом. Он был художник, у него было много учеников и, подчеркну особо, учениц. Без конца рисовал Лавру или Кремль (он его называл «Кремь») со снежинками. Выписывал каждую снежинку по несколько дней. Получался такой суперкитч. И продавал их дипломатам и другим иностранцам, которых, кстати, не очень жаловал. Его любимым развлечением было собирать своих домашних клопов в спичечную коробочку и выпускать их во всякого рода официальных местах, например, в американском посольстве.
После долгих гонений, тюрьмы, психбольницы, крушения иллюзий и всех личных драм Ситников в 1970 году эмигрирует в Австрию, затем в 1980 – в США, где и скончался спустя несколько лет. Стараниями сестры Тамары прах художника перевезен в Москву и похоронен на Ваганьковском кладбище.
В.Я.Ситников стал первым, а зачастую, и единственным учителем для многих впоследствии известных художников, чуравшихся официальных художественных школ. О жизни, творчестве и педагогической деятельности Василия Яковлевича, к сожалению, имеется мало письменных свидетельств. Тем ценнее собранные Заной Плавинской воспоминания учеников и друзей Ситникова, опубликованные ею вместе с ситниковским "трактатом о рисунке и живописи" в письмах, в книге под названием "Василий Ситников. Уроки."
Это уникальное издание было выпущено в 1988 г. в издательстве "Агей Томеш-пресс" тиражом всего в 1 тысячу экземпляров, и в настоящее время является раритетом.
Приведу короткие выдержки: «Искусство принадлежит не народу, а очень странным людям… В доме Ситникова на Лубянке ученики с мольбертами работали на лестничных площадках, а Учитель, спускаясь из своей коммуналки, поправлял их работы, втолковывая живописную премудрость. Это происходило не в академических мастерских, а на заплеванной лестнице старого московского дома с бодлеровскими пятнами плесени на стенах, с помойными кошками под ногами.»
«В 60-е годы в Москве художник В.Ситников был едва ли не единственным педагогом, обучающим рисованию любого, желающего войти в искусство. И множество людей потянулось к нему! Многие из них, изгои общества, обрели настоящего Учителя - он учил не только рисовать но видеть и чувствовать, понимать и любить, преодолевать тяжелые психические комплексы.»
tapirr, утащено отсюда, спасибо Dmitry_Shvarts
vasily-sergeev.livejournal.com
Василий Яковлевич Ситников - ShahOFF
Человек без паспорта, официально душевнобольной, Василий Яковлевич Ситников по прозвищу "Вася – Русский сувенир". Художник, которого знала вся Москва 60-х и 70-х годов. Картины Ситникова в собрании Музея современного искусства в Нью-Йорке, в престижных частных коллекциях в Америке, Австрии, Англии. Сотни учеников, но ни одной монографии, ни одной персональной выставки.«Его любимым развлечением было собирать своих домашних клопов в спичечную коробочку и выпускать их во всякого рода официальных местах, например, в американском посольстве.»Родился в селе Ново-Ракитино (Лебедянский уезд Тамбовской губернии) в крестьянской семье. В 1921 вместе с семьей переехал в Москву.В 1933 учился в Московском судомеханическом техникуме; увлекался изготовлением моделей парусников. Поступить во ВХУТЕМАС в 1935 году не удалось. Работал на строительстве метро, художником-мультипликатором и модельщиком у режиссера А. Л. Птушко, показывал диапозитивы на лекциях профессоров Художественного института имени В. И. Сурикова (отсюда кличка «Вася-фонарщик»).
В 1941 г., работая на окопно-оборонительных работах, собирал листовки, разбросанные фашистскими лётчиками, а также найденное оружие. Всё это у него было потом найдено дома, и его арестовали. По воспоминаниям Плавинского, собирание листовок было вызвано следующей причиной:Летит немецкий самолет. Разбрасывает листовки, а они, говорит: розовые, желтые, голубые… ну как их не поднять, потому что, говорит, задняя сторона чистая, на ней же рисовать можно!— Фильм Андрея Загданского «Вася»[1]Он был признан душевнобольным и направлен на принудительное лечение в Казань. В 1944, вернувшись в столицу, перебивался случайными заработками. В период «оттепели» примкнул к «неофициальному» искусству.С 1951 года художник много преподавал, осуществив свою мечту о «домашней академии». Со «школой Ситникова» был связан — как прямым ученичеством, так и творческими контактами — целый ряд видных мастеров (В. Г. В
ейсберг, Ю. А. Ведерников, М. Д. Стерлигова, А. В. Харитонов и др.).В 1975 мастер эмигрировал в Австрию, в 1980 — в США. Наиболее ценную часть своей коллекции икон (включая «Спаса из Гавшинки») отдал в Музей древнерусского искусства имени Андрея Рублева. Собственные же его вещи «рассеялись» почти бесследно — не считая репродукций и отдельных работ в музеях (в Нью-Йоркском музее современного искусства, музее Циммерли при Рутгерском университете штата Нью-Джерси и др.).Умер Василий Ситников в Нью-Йорке. Урна с его прахом перевезена родными в Москву и захоронена на Ваганьковском кладбище.24 мая 2009 в галерее «Наши Художники» в Москве открылась первая персональная выставка произведений Василия Ситникова.
Из воспоминаний
Анатолия Брусиловского, живущего ныне в Кельне и в Москве: художника, фотографа, коллекционера, писателя, выпустившего несколько книг.Художника Василия Яковлевича Ситникова со мной связывали не только узы дружбы. Одно время я был его опекуном. По людоедским советским стандартам того времени его зачислили в разряд сумасшедших. С одной стороны, это позволяло избежать более серьезных уголовных преследований. С другой стороны, его в любой момент забирали без всякого спроса в психушку. Он не имел права иметь при себе паспорт, который хранил я, то вытаскивая Ситникова из неприятных ситуаций, то ответствуя за его действия. В общем, я исполнял функцию то ли патронирования, то ли юридической «крыши», по сегодняшней терминологии.
Вася Ситников был не только художником. Он был Леонардо да Винчи своего времени. Он спроектировал, например, и сделал своими руками особые байдарки, которые висели у него под потолком. Он был охотник, и у него висели шкуры самых разных зверей. Он был собиратель. У него были, например, удивительные индуистские скульптуры. Помню танцующего Шиву, приникшего к своей супруге Парвати. Она была отдельной фигуркой, которую можно было надеть и снять с его фаллоса. Очень красивая бронзовая вещь XVII века. Вообще квартира Ситникова была переполнена предметами необычайного качества, которые ему приносили какие-то экзотические люди и за которые он, естественно, не платил ни копейки.У него была необыкновенная коллекция икон. Когда он, русский до предельных своих крестьянских корней, уезжал из СССР по израильской визе, он поручил своей сестре отдать эти иконы в музей Андрея Рублева. Там был, например, Спас XII века, домонгольского периода, причем, в идеальной сохранности, стоивший несколько миллионов золотых рублей. Лувр рыдал, чтобы его иметь.Или совершенно уникальная коллекция вин и алкогольных напитков. Васька никогда не курил, не пил спиртного, несмотря на свой мужицкий, с распластанной бородой вид. Все иностранцы, его клиенты, приходя к нему, приносили с собой из магазина «Березка» несколько бутылок виски, джина и прочих замечательных веществ. Он, как рачительный хозяин, все это складывал в какую-то подземную кладовку, в которой после его отъезда оказался колоссальный винный склад.
Василий Яковлевич Ситников, или, как его все называли, «Васька», был крестьянского происхождения и абсолютно уникальным талантом, дошедшим до всего своим умом, писавшим философские трактаты, имевшим целую школу учеников, для которых создал особую систему преподавания. Надо представить себе субъектов, приходивших к нему на занятия, - водопроводчиков, медбратьев, людей без определенных занятий, у которых была внутренняя тяга к рисованию.Васька был велик в своем гипнотическом воздействии на эту публику. Он, прежде всего, давал им в руки сапожную щетку, наливал на блюдце полужидкую краску, ставил холст или большой лист бумаги и говорил: «Делай изображение!» И сам показывал, как это делать. У него получались потрясающие образы, возникавшие из мглы и тумана. Обычно это были женские фигуры, - высокохудожественные образы, классно нарисованные, оттушеванные сапожной щеткой!Сам по себе это был удивительный человек. На столе была небольшая фотография, показывавшая его в молодости. Он был божественно сложен, просто Аполлон. Когда-то он зарабатывал деньги как натурщик. По нему, действительно, можно было изучать все мышцы, каждая из которых была представлена на его мужественном торсе.Кроме того, он в художественном институте был ассистентом лектора, показывавшим на диапроекторе слайды по истории искусств. Отсюда его кличка – «фонарщик». Много лет подряд показывая эти слайды, он получил фантастические знания по истории искусств. Студенты и профессора сменялись, а он был всегда. Память у него была идеальная, он был ходячей энциклопедией. Однако надо было подыгрывать и своему статусу сумасшедшего. Он любил видоизменять имена и фамилии, наблюдая за эффектом, который это вызывало у собеседника. Говорил не «Леонардо да Винчи», а «Линарадо да Вничи». И смотрел на меня: ну, ты веришь теперь, что я сумасшедший? На что я, понимая игру, отвечал: «Ну, конечно, Линарадо, несомненно, да Вничи». Тогда уже он терялся.
Самое интересное, что при таком имидже он был ужасным сердцеедом. При том, что по виду он был абсолютный бомж, дамы его обожали, девушки западали на раз. И страшно его ревновали, для чего он, конечно, давал повод. С каждой у него были бесконечно смешные разборки, скандалы, крики. Но, любя этих женщин, он любил и разборки. Ситников был очень игровым человеком, очень артистичным, а тут был театр жизни в чистом виде.Многие вспоминавшие Ваську Ситникова, вспоминают его женщин. Это была яркая, теплая и очень человечная страница его жизни.В Москве Василий Яковлевич рисовал картинки, которые продавали на Запад. Его работы раскупали и Элизабет Тейлор, и генерал Пиночет, правда не тот, а племянник. Сидим как-то у Володьки Некрасова, там Евтушенко солидно говорит о политике, упоминает Пиночета. А Васька ему чертиком: "А я ему картинку продал!" - "Кому?" - "А Пиночету етому".Василий Яковлевич великолепно продавал свои монастыри и обнаженки на Запад, был рыночным художником. Но, выехав на Запад, он заявил: "хочу шедевр". Нашел спонсора - хозяина мебельного магазина Фердинанда Майера. Тот ему выделил свой замок в австрийских Альпах - ну, не замок, а просто нормальный загородный домишко. Васька для начала заколотил окна с видом на Альпы, чтобы эти Альпы ему не мешали, и три года писал безумную картину: монастырь, менты вяжут диссидента, пьяные морды валяются, дворничиха подметает, из ЗИЛа выходят члены правительства, которых можно опознать, а на переднем плане - хозяин вываливает из мешка кучу долларов, и Васька с совковой лопатой, по пояс голый, с бородкой своей козлиной... Он всегда помещал себя в картины.Картина висела у этого мебельщика, потом он продал ее 90-летнему фабриканту кальсон, сейчас она висит у него.Когда Загданский (автор фильма "Вася") приехал снимать в Вену, этот мебельщик Майер повез его через всю Австрию на своей машине и обратно. Андрей спрашивает его: как же так, вы столько времени на меня потратили... "Это не на вас. Это на Василия Ситникова".Васька просидел в Вене достаточно долго, потом приехал в Нью-Йорк, поселился в Даунтауне, в районе Эй-Би-Си, чудовищный такой райончик. Он был счастлив, отказывался рисовать для Нахамкина и т.п. Он хотел быть свободным и был им. И умер он светло и нормально.В День Благодарения откушал у Некрасовых индейки, водочки принял, его проводили до дома. Через неделю спохватились. Васенька лежал с удивленно открытыми глазами, мертвый. Сердце.Этот художник был Василий Яковлевич Ситников, педагог, творец, изобретатель, натурщик, фонарщик, культурист, философ - это был легендарный Васька.
renardetraisinКупила наконец большой каталог и наконец могу выстроить всю систему...Гениальный мастер Василий Яковлевич Ситников (которого обычно панибратски называют "Васькой", часто не имея на то никаких прав) фигура более чем одиозная, часто вызывающая только насмешки. "Знатоки" смакуют подробности его жизни и смерти, а также скабрезности некоторых его работ (достаточно набрать В.Ситников в google). О его "школе" упоминают как-то вскользь, хотя и обойти факт существования оной никак не могут (слишком много среди современных признанных мастеров - учеников В.Ситникова).
А система его педагогики была совершенно уникальна. Она позволила многим и многим проявить свою собственную индивидуальность, не повторяя метод учителя (а тем, кто дара не имел - использовать "находки" маэстро и существовать вполне достойно в искусстве).Первая и важнейшая наука для начинающих - не бояться белого листа, не бояться испачкать его или испортить. Ученику полагалось "набрасываться на работу - как тигр на добычу"! Этот драйв виден на фотографиях самого В.Я. за работой:Сам ситников описывал происхождение и создание своего метода так:«Однажды в художественном институте, как обычно, я заглянул в мастерскую учеников Сергея Герасимова. Там стоял обнаженный натурщик. Мой сверстник, блестящий рисовальщик Юрка Кугач взял уголек, и на белом чистом листе бумаги провел две беглые линии небрежно и кое-как, неточно. Натурщик стоял к нему в профиль. Юрка размазал обе линии пальцем в стороны. Линии исчезли, а я вдруг увидел вместо небрежно ограничивающих объем линий – ясный объем всего тела натурщика, освещенного спереди, то есть от рисующего Юрки.Я одурел от виденного, - так просто!А я мучился много лет.Я побежал домой пораженный. Я понял, что надо воображать на белой бумаге объем, освещенный от меня, и полутенями быстро и небрежно создать блик, - и все готово. Одна минута, а потом можно отделывать объем сколько угодно времени, уточняя его.Попробовал. Получается! Я начал смаковать, снова и снова повторяя, а потом подумал: - ведь так можно нарисовать мягкую выпуклость на ровном месте. Попробовал, - и это тоже получается.Педагоги в институте в недоумении пожимали плечами, ничего не понимаяЮрка Кугач был очень гордый и нелюдимый. Меня он просто не замечал вообще, и я не мог к нему никак приблизиться. Спустя несколько лет, когда он немного попривык ко мне, я подмазался к нему и заманил его к себе домой для того, чтобы в конце концов выразить ему мою великую благодарность и попросить его толково объяснить мне его систему рисования.Он взял клочок бумаги и стал мне объяснять. Чем подробнее он объяснял, тем яснее мне становилось, что он совершенно ничего не объясняет, што я увидел сам в его способе рисования. В искренности его мне не приходилось сомневаться. Я оказался разочарованным… и вместе с тем пораженным тем, что я случайно открыл сам, то что Юрке было совсем не знакомо, но благодаря ему. Он объяснял мне то, что я и сам давно без него хорошо знал и отверг, как «беспомощный» метод для дураков.Юрка этим методом рисовал хорошо только потому, што велика была тренировка.Я же открыл забытый способ великих мастеров. Я стал его совершенствовать. Я пытался объяснить Юрке, чему я от него научился, но он сказал, что я дурак…»Главными объектами, на которых оттачивалось умение и понимание были шар и фигура (сначала в виде абстрактной "кишки") - цельная объемная форма, без деталей, без складок, освещенная фронтально.http://renardetraisin.livejournal.com/
olshah.livejournal.com
Василий Ситников (СССР, США) | ФИНБАН
СИТНИКОВВасилий Яковлевич1915-1987
wiki
Человек без паспорта, официально душевнобольной, Василий Яковлевич Ситников, по прозвищу «Вася – Русский сувенир». Художник, которого знала вся артистическая и дипломатическая Москва 60х и 70х годов.А также: осведомители КГБ, фарцовщики, торговцы иконами и завсегдатаи Сандуновских бань.Картины Ситникова в собрании Музея современного искусства в Нью-Йорке, в престижных частных коллекциях в Америке, Австрии, Англии. Сотни учеников, но ни одной монографии, ни одной персональной выставки.Кто он — Василий Ситников? Юродивый? Сумасшедший? Гений?Фильм “Вася” исследует искусство и миф «единственного свободного человека в Советском Союзе».
фильм ВАСЯ
Василий Ситников
1915, село Ново-Ракитино Лебедянского района Липецкой области – 1987, Нью-Йорк
В 1921 вместе с семьей приехал в Москву. В 1925 написал первую картину «Луна сквозь облака» купленными отцом масляными красками. В 1932 поехал в Ленинград поступать в Академию художеств, но экзамены сдавать не стал. С 1933 учился в Московском судомеханическом техникуме, увлекался изготовлением моделей парусников. Прослушав курс лоции, навигации и судовождения, стал строить модели парусных судов. В 1935 поступил на рабфак в Московский институт востоковедения, одновременно сдал экзамены во ВХУТЕМАС, но зачислен не был. Работал на строительстве метрополитена откатчиком вагонеток (успевая под землей лепить статуэтки из глины). В 1937 работал на «Мосфильме» художником-мультипликатором у кинорежиссера и художника А. Л. Птушко. Снимался в массовках. Показывал диапозитивы на лекциях в Московском государственном художественном институте им. В. И. Сурикова, из-за чего получил кличку «Васька-фонарщик». В 1941 по доносу был арестован, но признан душевнобольным и направлен на принудительное лечение в Казанскую психтюрьму. В 1944 попал в тюремную больницу, затем в общую, в Казани, где много рисовал. Вернувшись в столицу (1944), перебивался случайными заработками. В 1950-е примкнул к движению неофициального искусства, участвовал в выставках. В 1956 работы Ситникова приобретены Музеем современного искусства в Нью-Йорке (MoMA). С 1960-х участвовал в выставках в США, Швейцарии, Италии, Франции, Бельгии.
Писал в академической манере, основанной на работе с обнаженной натурой и тщательных графических растушевках, которая в его рисунках приобретала сюрреалистическо-эротические черты с привкусом «русского стиля» в духе символизма и модерна.
Образ жизни художника был своего рода хэппенингом, непрерывным артистическим юродством. С 1951 начал преподавать, осуществив свою мечту о «домашней академии». Его педагогическая система включала немало эпатажных парадоксов (советы о том, как учиться тону, «растушевывая» газетные фото, или как писать пейзаж половой щеткой из корыта с красочным раствором). Со «школой Ситникова» был связан целый ряд художников: Владимир Вейсберг, Владимир Яковлев, Юрий Ведерников, Мария Стерлигова,Александр Харитонов, Алена Кирцова, Владимир Титов.
В 1975 эмигрировал в Австрию, затем в США. Собрал коллекцию икон, которую перед отъездом передал в Музей древнерусского искусства им. Андрея Рублева (в их числе — уникальный домонгольский «Спас» XII века, памятник национального значения и ценнейший экспонат музея).
Василий Ситников – классический случай матёрого нонконформиста: метода социалистического реализма в угоду власти не придерживался, в местах не столь отдалённых побывал, на учёте у психиатра числился, наконец, что ни товарищ — так ещё один «несогласный». Имя «Василий Ситников» ещё и подписано от руки на пригласительных «бульдозерной выставки», хотя участия по факту вроде как и не произошло. Но вот что точно, так это то, что работы его можно было увидеть на Венецианской биеннале в ‘77м году, если только Вы уже родились и достигли сознательного возраста и у Вас не было советского гражданства.
Куда ни сунься в поисках подробностей биографии Василия Ситникова, везде встречаешь его кличку «Васька-Фонарщик» и историю о том, как Ситников заведовал диапозитивами под руководительством известного искусствоведа, специалиста по иконописи Алпатова, за что и получил такое прозвище. Ещё тогда за ним ходила слава придурковатого человека, что, наверное, даже жизнь ему спасало, учитывая весь контекст.
Ситникову в своё время удалось сделать невозможное – открыть неофициальную художественную школу, в чём ему отчасти справка от доктора также поспособствовала. В. Воробьёв о «Академии» Ситникова : «В новоявленной культуре подполья первенствовала академия Васьки-Фонарщика – частная художественная школа, открыто работавшая с 1951 года в квартире служащего высшего училища изобразительных искусств Василия Яковлевича Ситникова. К нему, любителю искусства, сорока лет от роду, наделённому врождённым даром педагога, деспота, гипнотизёра, тянулись обездоленные рисовальщики с проблесками гениальности. На занятиях царила абсолютная свобода творчества и железная дисциплина.Профессор всех профессоров, как себя представлял хозяин школы, требовал от учеников, престарелых инвалидов войны и безусых юнцов, и стилевого разнообразия, и совершенства техники».
О педагогических методах Ситникова Ю. Ведерник, с трепетом вспоминая ласковые слова учителя: «Жопа Юлик! Что такое рисунок? Как надо рисовать? Рисовать надо в уме. То есть Я учу рисованию видением, воображением. Надо учиться рисовать – видеть не горизонт рисуемого предмета, а его перед. Об линии надо забывать и даже не знать, что это такое. Как корова. Она не знает что такое линия. Линии вообще-то и нет. Есть горизонт, то есть заворот на невидимую сторону. Перед, форма – вот ориентиры, а их может быть сколько угодно. Для облегчения и скорейшего обучения рисованию НАДО АБСОЛЮТНО вытравить в себе всякую заботу о пропорциях, ибо забота эта преждевременна и только сковывает и воспитывает в ученике страхи и опасения, как бы не вышло «плохо» или «непохоже». Вытравлять абсолютно всё, кроме единственной заботы о форме и пространстве, и этому надо учиться прежде всего. А всё остальное – и пропорции, и композиции, и ритм, и гармонии – всё, всё, всё придёт само собою, даже не заметно самим обучающимся».
Умер Василий Ситников в Нью-Йорке в 1987 году в полной нищете. Почти всё наследие его пропало,в плоть до ’91 года работ его авторства в СССР не было.
Алеся Подлесных
finbahn.com
Василий Яковлевич Ситников - Тапир: Здоровье и Земледелие
В.Я Ситников стал первым, а зачастую, и единственным учителем для многих впоследствии известных художников, чуравшихся официальных художественных школ. О жизни, творчестве и педагогической деятельности Василия Яковлевича, к сожалению, имеется мало письменных свидетельств. Тем ценнее собранные Заной Плавинской воспоминания учеников и друзей Ситникова, опубликованные ею вместе с ситниковским "трактатом о рисунке и живописи" в письмах, в книге под названием "Василий Ситников. Уроки". Это уникальное издание было выпущено в 1988 г. в издательстве "Агей Томеш-пресс" тиражом всего в 1 тысячу экземпляров, и в настоящее время является раритетом.
В своем предисловии к этой интереснейшей книге, ее составитель и редактор Зана Плавинская пишет о Ситникове следующее (текст дается в некотором сокращении).
"ВАСИЛИЙ ЯКОВЛЕВИЧ СИТНИКОВ родился 19 августа 1915 года в селе Ново-Ракитино Лебедянской волости Елецкого уезда, Тамбовской губернии. До 1975 год - житель Москвы. Уехал в 1975 году в Австрию, затем в Нью-Йорк, где умер 28 ноября 1987 года. Он начал новую жизнь в 60 лет, прожил 72 года, из них - 12 лет эмигрантских. Похоронен в Москве…
Искусство принадлежит не народу, а очень странным людям… В доме Ситникова на Лубянке ученики с мольбертами работали на лестничных площадках, а Учитель, спускаясь из своей коммуналки, поправлял их работы, втолковывая живописную премудрость. Это происходило не в академических мастерских, а на заплеванной лестнице старого московского дома с бодлеровскими пятнами плесени на стенах, с помойными кошками под ногами.
В 60-е годы в Москве художник В.Ситников был едва ли не единственным педагогом, обучающим рисованию любого, желающего войти в искусство. И множество людей потянулось к нему! Многие из них, изгои общества, обрели настоящего Учителя - он учил не только рисовать, но видеть и чувствовать, понимать и любить, преодолевать тяжелые психические комплексы.
Василий Яковлевич тоже не учился в академиях. Он самородок, самоучка. Еще до войны, поступая во ВХУТЕМАС, был принят, но, грубо обманутый администрацией, не был зачислен, пережив это как личную катастрофу. Сделался "фонарщиком" в Суриковском институте. Работал у академиков Чегодаева, Алпатова и Лазарева: показывал студентам-художникам диапозитивы с образцами мировой живописи, часто вступая в кощунственную полемику с именитыми мэтрами, и студенты с восторгом пересказывали все крамольные парадоксы блистательного оппонента-"фонарщика". Поэтому историю искусств В.Я. знал в тонкостях.
Вот выдержка из частного письма на эту тему: "…Вместо художественного института учиться на художника, угодил в "фонарщики" показывать диапозитивы на лекциях в том же институте … А в ранней юности я жаждал махнуть в самые дальние страны и после семилетней школы пытался учиться в морском техникуме именно для-ради дальних стран. Сложилось иначе, и я вместо морского техникума угодил в ФЗУ, Большая Ордынка, 19, учился на моториста и работал три месяца на Москве-реке…
Оба эти раза я много лет в одиночку тяжко переживал, расценивая это как тягчайшие пытки позором, и мое честолюбие невыразимо страдало, ибо я жаждал с детства достигнуть возможных чемпионских вершин в тех делах, за которые страстно брался".Его счастливые конкуренты стали заложниками соцреализма. Васина Муза не знала рабского клейма, она всегда была свободна и вела его своей дорогой.
Раньше многих своих ровесников он обратился к православной архитектуре. Излюбленным сюжетом его живописи стали монастыри. Он писал их множество раз на двухметровых холстах. Синие купола горели золотыми звездами и венчались православными крестами. Мощная белокаменная постройка держала композицию картины. Под монастырской стеной пестрела простонародная толпа. Это отнюдь не благочестивые богомольцы. Здесь толстые бабы в платках, мужики в валенках и ушанках, милиционеры на мотоциклетках, убогие модницы на каблуках, бойкие ребятишки, шелудивые дворняги. Потасовки, пляски, пивные ларьки. Бурное кипение советской жизни - полупьяной, нищей, русской.
Монастырь, 1967
Рассматривая толпу, увидим и автора. И величавый монастырь, и многолюдная толпа видны сквозь снежную кисею. Рисование снежинок - завершающий этап работы. Тонкой кистью В.Я. рисует их тщательно и кропотливо. Самые крупные и самые мелкоскопические построены по законам симметрии. При желании их можно пересчитать. Часто эту работу он доверял своим ученикам, иногда случайный гость мог удостоиться чести нарисовать одну снежинку.
Женские торсы - вторая тема его творчества… Техника исполнения - собственное изобретение мастера. Он "растуманивает" краску по холсту сухой сапожной щеткой. Фигура получает объем и дыхание, пространство углубляется, вибрирует, мерцает… Шедевром этой техники стала "Дунька Кулакова". "НЮ" - постоянный объект ученических разработок. В.Я. говорил - "Я могу всех научить рисовать голых баб сапожной щеткой".
Жанровая графика Ситникова тоже в основном игривая и комическая: вот гомерически толстая мама моет дистрофическую дочку - обе стоят по колено в реке. Рисунок так и называется "Мама моет дочку"… Парнишка в галифе щурится, застегивая ширинку… Голый мужик залез на дерево и высокой дутой орошает травку… Эта окарикатуренная жизнь была беззлобной, в ней был свой гуманизм.
В.Я. умел блеснуть и названиями картин - "Вася-туча не закроет Васю-солнце", "Я лезу на небо", "Десяток тыщ грачей и сотни гнезд их", "Отравой полны мои жены"…
Автопортрет
Интересны автопортреты художника. Нужно заметить, что В.Я., как умный человек, имел склонность посмеяться над собой. Редкий художник способен проявить подобное бесстрашие. Он не боится автошаржа и, не заботясь о мнении зрителя, смеется первым. Часто он изображал себя в стремительном беге, преследующим убегающую женщину. Сюжет навязчивых сновидений - обе фигуры обнажены, вписаны в реальный пейзаж - пустое вспаханное поле, большое дерево, высокое небо - все в мягких серебристо-жемчужных тонах, видимое как сквозь туман…
Василий Ситников. Адам и Ева. 1967
И в графике не последнее место занимает автопортрет, эта галерея шаржей простирается почти на всех мужских персонажей его рисунков, да и живописи: в толпе под стенами монастыря, в телеге, едущим по раздольному полю с балалайкой, на дереве, свободно раскинувшись в густых ветвях.[…]
Ситникову 33 года. После тюрьмы, психбольницы, крушения иллюзий и всех личных драм - жизнь не раздавила его.[…] Это лицо, всматриваясь в себя, открывается всем, бросая вызов. В нем осознанное превосходство, абсолютная независимость и внутренняя свобода, несокрушенная сила и еще мефистофельская насмешка.
Что ж, наша "Администрация" прекрасно все понимала и не случайно уже под занавес угрожала свести старые и новые счеты. Его грехи перед властью никак не криминальны, всего лишь издержки успешной практики доносов - неблагонадежность, выявленная в первые дни войны. И как следствие - арест, тюрьма и Казанская психбольница на 4 года и неизбежность неусыпного контроля с периодическими командировками в дурдома вплоть до 1975 года. Его эмиграция - принужденный ход конем. Через 27 лет, совершив зигзаг-бросок, он оказался в Америке, в другой реальности и надеялся победить там. Трагедия была неизбежной. Путешествие в "дальние страны" сократило жизнь, и он не вернулся в родную Лебедянь. Творческий потенциал ушел в письма. Раскидав картины по всему миру, он из эмиграции вернулся в Москву своими эпистоляриями.[…]
Его замечательная биография - материал для роскошного жизнеописания в духе Плутарха. Описав свою жизнь в бесчисленных письмах, он стал собственным Плутархом. Сегодня, в век телефаксов, эпистолярии - уходящий жанр. Василий Яковлевич - исключение. Его письма - особое творческое дарование. В них подробные описания личной жизни, воспоминания о детстве (пусть никто не думает, что сможет избавиться от первых впечатлений жизни), о родителях, Москве, деревне, о военных годах в Казанской психбольнице, о своих сердечных переживаниях. Но еще и бесценные [ситниковские] размышления о творчестве, о живописцах, о собственной судьбе Художественная сила его письма обладает убедительностью и необычайной живостью всех картин, событий и наставлений и, кроме того, необычайным ракурсом самых простых явлений, где логические построения убедительны и содержат глубокую мудрость Писем громадное множество - чудовищная грамматика, чудовищная искренность и счастливая легкость пера, не прибегающая ни к поправкам, ни к вымарыванию. Они адресованы повсюду разбросанным ученикам и друзьям.[…]
Собственная одержимость Ситникова была заразительна. "Он мог соблазнить к рисованию всех, кто хотел, и даже тех, кто не хотел" - сказал один из его учеников.[…]
Вот далеко не полный перечень художников его "московской школы": В.Яковлев, Ю.Ведерников, М.Стерлигова, Г.Ивановская, Т.Лавровская, И.Ушаков, В.Райков, В.Титов, Л.Рыжов, Л.Крохина, И.Чон, Гюзель, Э.Островская, И.Ивлева, Н.Шибанова, И.Кислицын, О.Каплин, Т.Глытнева, А.Чашкин, В.Казмин, А.Шнуров, С.Алешин, С.Губанцев, М.Медник-Глейзер, Н.Гуну, С.Земляков, Б.Мышков, А.Абрамов, Дормидонтов, Цаплин, Вяч. и Вл.Гладкие, А.Кирцова, Н.Дубинская-Катинова, А.Старущик, А.Ф.Лобанов, В.Михайлов, М.Чекстер и т.д. Многие из них стали замечательными художниками и сегодня более известны, чем их учитель. Их работы украшают многие галереи в Москве и за рубежом.[…]
Фигура Василия Яковлевича была хорошо знакома культурной Москве: кудри, круто посоленные сединой, быстрая ходьба… "Я природный йог… для уточнения меня водили специально в баню, дабы осмотреть в течение четырех часов в движении…" Стояние в музеях перед какой-нибудь одной картиной на целый час, изучаемой через окуляр газетной трубы, обращало внимание и запоминалось. Его артистическая элегантность сочеталась с кирзовыми сапогами и бедными курточками.
Всей Москве был известен его артистизм, он, будто входил в состав химических элементов его организма. На всех бурных выставках 50-60-х годов толпа держала его в центре. Он был большой мастер объяснять абстрактную живопись.[…]
Все хорошо помнят, как Ситников любил позировать перед фотокамерой! Он не позировал, он оставался самим собой, включаясь в эти игры без всяких репетиций. С ним мог соперничать один лишь Анатолий Тимофеевич Зверев.[…]
Ко всему сказанному нельзя не упомянуть о золотых руках Василия Яковлевича: за что ни брался, все делал в совершенстве. В его квартире под потолком висела лодка-байдарка. Ее деревянный каркас был обшит смоленым брезентом. Драгоценное дерево отшлифовано и скреплено со знанием искусства древнего промысла. Толстый брезент обработан так, что лодка казалась одушевленной и походила на скрипку Страдивари. Ее живая красота дышала древностью; трудно было поверить, что она сработана в наш век. Однажды В.Я. приплыл на ней по Яузе в свой любимый Андроников монастырь. На байдарку был выдан авторский патент (как на легчайшую туристическую лодку). В юные годы В Я по просьбе друга соорудил экспонат для студентов-естественников - деревянный скелет рыбьей головы. Для этой цели он купил громадную рыбу, разварил ее голову для анатомического изучения черепа и скопировал все детали скелета, выстругав каждую кость из березовых чурок (благо, дрова были под рукой - в те годы пол-Москвы грелось печным отоплением) Челюсти рыбы крепились шарнирами - хищник мог раскрыть и захлопнуть зубастую пасть. Для фильма "Дети капитана Гранта" В.Я. смастерил летающую модель кондора. Именно этот гигантский кондор уносит под облака мальчика, схватив его когтистыми лапами… Его универсальные таланты проявились и в портновском искусстве. Он мог сшить себе модные брюки со всеми выстрочками, петлями и карманами. В.Я. бывал самым элегантным гостем на посольских приемах: благородство осанки и красота движений выделяли его из нарядной толпы. Он умел носить фрак, но и в телогрейке смотрелся аристократом и артистом.
Автопортрет
"В Китцбюле я до отказа забил мастерскую необходимыми материалами для постройки вечного двигателя, меня так же зажигает идея ветродвигателей и использования морских волн прибоя, т.е. изобретение новых ПРИНЦИПОВ действия… Стоит ли трудиться над попытками? А как же? Конечно, стоит! Но кто же согласится такого "изобретателя" кормить и предоставлять ему мастерскую на всю жизнь?"…
Может быть, всё это похоже на безумие? Но В.Я. неповторим своими химерами! А если это не бред и не химеры? Ведь его картины, ученики, байдарки, кондор и даже самошвейные брюки - засвидетельствованная реальность.
Собирательство - страсть неутолимая. Коллекционеры - народ особый. Этот потаенный мир Москвы жил своей загадочной жизнью. Здесь свои авторитеты, свои легенды, своя история. В.Я. принадлежал и этому миру. Все его комнаты, включая последнюю квартиру на Ибрагимова, были настоящими музеями. Обширное собрание икон хранилось на книжных полках плотными рядами. Редкостная коллекция древних восточных ковров висела на стенах в несколько слоев.[…]
С большим удовольствием слушалась его живая московская речь! Никто, как он, не обладал даром рассказывать так, что запомнишь картину на всю жизнь.[…]
Его жизненная сила, творческая энергия и юношеский энтузиазм не соответствовали возрасту, вызывая зависть и удивление молодых учеников. И вот ошеломляющая новость: Ситников уезжает! В это трудно было поверить.К этому времени уехали многие, и Москва тяжело переживала каждый отъезд. Уехал Ситников, и Москва как будто опустела. Осиротели ученики, опечалились друзья. Говорили только о нем, гадали о причине отъезда…
"… Помнишь ли ты первое тебе сообщение о моём замысле уехать?… Официальное лицо в своем служебном кабинете честно сказало мне, отослав секретаршу, что меня засадят в "Сычевку" - кирпичные бараки на острове, среди необозримых болот Белоруссии. Это не входило в мои планы…"[…]
"Я не нравился администрации, хоть и платил за квартиру на год вперед. За свет и за газ платил тоже вперед, я сам не пил и пьяных вообще не пускал и соседей не беспокоил. Я принимал даже подосланных сыщиков и соглядатаев наравне с иностранцами и учениками. Я был открыт как на ладони. Однако я был как бельмо в глазу для властей и однажды после Сандуновских бань вынул из почтового ящика израильский вызов от "двоюродного брата", я хохотал до слез. Но я понял - это намек, чтобы я убирался[…]Около трех-четырех десятков причин привели меня к эмиграции. Главная - попробовать самоизоляцию, взвесить САМОГО СЕБЯ и попытаться определить ЦЕНУ СЕБЕ, способен ли я конкурировать с натренированными умельцами Европы и Америки[…]"
В.Я. уезжал удивительно - как никто. В старом отцовском картузе, с пустыми руками - никаких холстов, никаких ценностей, никакого скарба. "ГОЛ" и "НАГ" - в авоське две вареных морковки и зубная щетка.
"Я верно оценил мое решение уехать голым. Сейчас мне трудно, но я к этим трудностям отношусь как к погоде".Судьба его невероятной коллекции - отдельная глава его биографии. Двенадцать лучших икон принял в дар Андроников монастырь - музей Андрея Рублева. Его заграничные странствия и работы - другая жизнь, он описал ее в письмах.[…]Умер Василий Яковлевич неожиданно. Накануне был в гостях, никто не мог подумать, что это последний вечер его жизни. Уехал домой, весело простившись. И умер той же ночью в своей одинокой квартире. Урна с его прахом пересекла океан и упокоилась на Ваганьковском кладбище рядом с родителями - Яковом Даниловичем и Дарьей Семеновной.[…] "
Личность и судьба В.Я.Ситникова - удивительны. Ситников был необычайно интересным человеком, хотя общаться с ним порою было непросто. А для своих учеников он был просто кладезем всевозможных умений и знаний. Вполне закономерно, что Тарон, как и многие другие, заинтересовался Василием Яковлевичем и вскоре стал его учеником, причем Ситников взялся обучить его рисунку совершенно бескорыстно - ведь с нищего Тарона взять было нечего.
В комнате-мастерской Тарона, помимо его первых работ пастелью, изображавших буревестников над морем, яркие полуфантастические пейзажи и другие романтические сюжеты, появились рисунки-штудии, выполненные на ватмане сухой кистью. Эти были обычные для учеников Ситникова сюжеты: шары, обнаженные женщины с мощными бедрами и едва обозначенной головой со светлым пятном вместо лица.
Процесс обучения рисунку и живописи по методу Ситникова прекрасно описан в цитированной выше книге. В.Я. был замечательным учителем. Многие из его учеников перенимали у него в той или иной степени его своеобразную живописную манеру и заимствовали некоторые сюжеты.
Тарон тоже взял у Ситникова все, что мог. Именно, все, что мог и хотел, потому что душа его стремилась выразить многое, выходящее за пределы и школы Ситникова, и его мировоззрения.
В.Я. прожил трудную жизнь и был мудрым человеком. Однако он ставил перед собой совсем иные, чем Тарон, художественные задачи, и мир его иронической живописи "а ля рюс" был Тарону чужд. Тарон был представителем другого народа, обладал совершенно иным видением мира и темпераментом. Кроме того, он был молод и слишком серьезно относился к своему предназначению, чтобы вносить в свое искусство элементы игры.
Василий Яковлевич, как совершенно взрослый и умудренный жизнью человеком, больше всего ценил свою независимость - как духовную, так и материальную. Он не только наслаждался процессом творчества, но и зарабатывал им на жизнь. Ради материальной свободы Ситников был готов не только максимально ограничивать свои личные потребности, но, при всей самобытности своего дара, учитывать вкусы своих зрителей и покупателей.
Василий Ситников. Поле. 1974
tapirr.livejournal.com
Ситников Александр Григорьевич
(1945 род.)
Живописец и график, является членом-корреспондентом Российской академии художеств. В 1972 году окончил Московский художественный институт (1972).
С 1967 участвует в московских, республиканских и всесоюзных выставках. Наиболее крупные выставки, на которых были представлены его картины: "Автопортрет в русском искусстве", ГТГ, Москва (1976), Выставка 23-х московских художников. Москва и Росток (Германия) (1981), "Русское и советское искусство", Дюссельдорф, Штуттгарт, Ганновер (1985), "40 художников - 40 лет - 40 стран". Париж. ЮНЕСКО (1988), Выставка "Булгакова - Ситников", Гаага. Галерея "De Twee Pauwen" (1999). А.Г. Ситников был участником Выставок современного искусства в Венеции, Нью-Дели, Нидерландах, Чикаго, Париже, Копенгагене, Болонье, Базеле, Лондоне, Равенне, Нью-Йорке. Творческое наследие А.Г. Ситникова разнообразно. В нем представлены портреты («У моей дочки красивая мама»), символические работы о художнике и его творчестве ("Шостакович", "Художник и критик", "Артист и критик", "Сон"), фантастические полотна ("Афродита и хищники", "Пир хищников", "Плененный бык", "Голубь и зверь").
Произведения Александра Ситникова находятся в музеях: ГТГ, Русский музей, художественные музеи Алма-Аты, Архангельска, Брянска, Истры, Магадана, Новосибирска, Омска, Петрозаводска, Ростова-на-Дону, Саратова, Семипалатинска, а также в музеях современного искусства в Софии (Болгария), П. Людвига (Германия), Зиммерли (Нью Джерси, США).
Произведения Александра Ситникова находятся в музеях: ГТГ, Русский музей, художественные музеи Алма-Аты, Архангельска, Брянска, Истры, Магадана, Новосибирска, Омска, Петрозаводска, Ростова-на-Дону, Саратова, Семипалатинска, а также в музеях современного искусства в Софии (Болгария), П. Людвига (Германия), Зиммерли (Нью Джерси, США).
kupitkartinu.ru
