Музей ЧерномырдинаТрехлетняя невеста: Веласкес и другие (инфанта Маргарита-Тереза). Инфанта картина
Четырнадцать портретов самой известной девочки в Испании
Если спросить любителей живописи, кого из испанских девочек они помнят лучше всего, ответ будет единодушным: инфанту Маргариту. Маленькая муза Диего Веласкеса в детстве так часто позировала великому художнику, что в итоге оставила в мировой живописи гораздо более яркий след, нежели в политике.
Она родилась почти случайно, в результате совершенно невообразимого родственного союза. Её отец Филипп IV уже имел от первого брака двоих выживших законных детей (не считая весьма значительного количества внебрачных), когда в его жизненные планы вмешалась судьба.
В возрасте шестнадцати лет умер любимец Испании наследник престола Балтасар Карлос, и вдовствующий к тому времени Филипп оказался перед фактом: стране необходима новая королева и новый наследник.
Смерти принца предшествовали долгие переговоры, по результатам которых жениться он должен был на своей родственнице Марианне Австрийской. По-видимому, после смерти сына Филиппу IV не хотелось терять достигавшиеся с помощью этого брака династические перспективы. К тому же, он и сам теперь нуждался в супруге.
Так возник союз, повергающий в ужас современных генетиков, когда сорокачетырёхлетний дядя женился на собственной пятнадцатилетней племяннице. Впрочем, в роду Габсбургов бывало ещё и не такое; любовь к близкородственным бракам их в конце концов и сгубила.
Через два года появилась на свет Маргарита Тереза, долгое время остававшаяся единственным живым ребёнком Филиппа IV и Марианны Австрийской.
Матримониальная судьба Маргариты была определена рано. Её ожидал союз ещё более кошмарный с точки зрения генетики, нежели брак её родителей. Инфанта была определена в жёны Леопольду I, будущему императору Священной Римской империи, который приходился ей дядей по материнской линии и двоюродным дядей по отцовской.
Однако во многом именно благодаря договору об этом союзе мы и знаем сейчас о маленькой инфанте: каждые несколько лет жениху отправлялись «фотоотчёты» о том, как подрастает невеста; автором большинства из них был Веласкес.
На самом раннем портрете Маргарите три года. Девочка ещё настолько мала, что её платье пока лишено кринолина. Пусть и с дорогой отделкой, но это всё ещё детское платьице, в каком, до поры до времени, ходили как мальчики, так и девочки того века.
Диего Веласкес. Портрет инфанты Маргариты, 1653-1654.
Как это часто бывало в детских портретах, чтобы облегчить маленькой модели долгое позирование, художник разрешил ей опереться рукой о стол. А вот выражение лица маленькой Маргариты Терезы здесь скорее недовольное: кажется, что девочка возмущена тем, что её оторвали от игр и зачем-то заставили так долго смирно стоять в одной позе. Существуют разные отзывы о том, была ли умна юная Маргарита, но живой блеск её глаз — отличительная черта портретов Веласкеса.
Несколько лет спустя пишется следующий портрет. Поза здесь та же, платье постепенно приобретает черты тяжёлой робы с кринолином, а вот в глазах нарумяненной девочки — уже обречённость. Кажется, что маленькая модель вот-вот расплачется.
Диего Веласкес. Инфанта Маргарита (фрагмент)
Шесть лет. Следующий портрет. Долой подпорки, теперь Маргарита позирует как взрослая. Завитые волосы, тесный корсаж, руки изящно приобнимают юбку кринолина, до краёв которого они пока достают. Обида на лице постепенно сменяется выражением безразличия.
Диего Веласкес. Инфанта Маргарита, 1656.
Очень похожее платье надето на маленькую инфанту в картине «Менины», но взгляд там совершенно другой. Нелегко быть на свете девочкой шести лет, если каждое утро тебя шнуруют в тугой корсет, надевают тяжёлую юбку, и даже стакан воды в жаркий день фрейлина, согласно этикету, может подать, только опустившись перед тобой на колени. Но зато вот там, в конце залы на минуту показались в дверях мама и папа.
Диего Веласкес. Менины, 1656 (Фрагмент)
И ещё. Наверное, в ранних портретах Веласкеса как нигде более отразилась любовь художника к своей юной модели. На картинах других живописцев она выглядит совершенно иначе: взгляд потухает, белокурые волосы становятся бурыми, а выражение лица с напряжённой нижней челюстью заставляет думать скорее об упрямстве.
Неизвестный художник. Портрет инфанты Маргариты
Девять лет. Маргарита в голубом. Тяжёлый бархат платья отражается отблеском в глазах девочки, отчего она кажется синеглазой блондинкой. Тускловатый взгляд внимательно изучает художника. Наверное, в этот момент прелесть юной инфанты достигла апогея. Дальше будет спад.
Диего Веласкес. Инфанта Маргарита в голубом, 1659.
Десять лет. Маргарита в розовом. Кринолин всё необъятнее, сооружение из волос принцессы всё пышнее. Взгляд всё более тусклый. В августе Диего Веласкес умрёт. Больше свою маленькую модель он не писал.
Диего Веласкес. Инфанта Маргарита в розовом, 1660.
По-видимому, в это время появляется первый барочный портрет инфанты. Волосы её опять бурые, акцент лица смещён в нижнюю часть с тяжёлым подбородком, выражение лица — недовольное. Видимо, любовь — необходимейшая вещь для написания портретов.
Неизвестный художник. Портрет инфанты Маргариты
От двенадцати до четырнадцати. Вновь неизвестный художник. И вновь пустые глаза и — новая черта — несоразмерно пухлые губы. Волосы опять рыже-бурые, но их почти не видно под множеством огненных бантов, которые инфанту совершенно не украшают.
Неизвестный художник. Инфанта Маргарита Тереза, 1662-1664
Четырнадцать. Маргариту пишет Герард дю Шато, и перед нами возникает совершенно другое лицо. Точнее, тёмные тусклые глаза навыкате, пухлые губы и тяжёлый подбородок мы уже видели. Однако здесь у инфанты появляется не самой идеальной формы нос и довольно странная форма черепа.
Герард дю Шато. Инфанта Маргарита, 1665
Глядя на этот портрет, комментаторы иногда говорят о том, что Веласкес-де неизменно льстил модели, а вот дю Шато наконец правдиво отразил в лице инфанты черты вырождающихся Габсбургов. Вот только мы вынуждены признать, что именно почти лишённое объёма и игры светотеней лицо девушки написано здесь не с самым большим мастерством. Серьги, фактура платья и особенно портрет жениха на груди удались художнику куда более.
Пятнадцать. И опять Маргариту пишет новый художник — Хуан Баутиста Мартинес дель Масо. Впрочем, Хуан Баутиста — зять Веласкеса, не совсем чужой.
Хуан Баутиста Мартинес дель Масо. Маргарита Австрийская, 1665-1666.
Иногда этот портрет называют последним прижизненным изображением Маргариты Терезы, однако это не так. Инфанте здесь всего пятнадцать, а траур, надетый на ней, — по отцу; всего через несколько месяцев девушку наконец ожидает свадьба.
Однако сейчас инфанта явно измождена. Она бледна, глаза её совсем потухли, впервые за много лет она вновь позирует, держась за спинку стула.
Рассказывают, что вошедшая в брачный возраст Маргарита сильно страдала от требований строгого испанского этикета, предписывавшего знатной даме, в частности, никогда не открывать ноги и носить юбку, подол которой волочился по полу на десяток сантиметров. Согласитесь, двигаться в таком одеянии совсем неудобно, но этикет был неумолим: «У испанских королев ног нет».
К тому же с возрастом у инфанты развился зоб, наверняка доставлявший массу неприятных ощущений. Впрочем, даже столь некрепкое здоровье Маргариты было гораздо благополучнее состояния её родного брата (незадолго до смерти Филиппу IV всё-таки удалось оставить супруге наследника, к моменту смерти отца благополучно пережившего четырёхлетний рубеж). Именно маленький брат, мать в трауре и коленопреклоненная по этикету нянька отражаются в зеркале в правой части полотна.
Впрочем, дальше у юной инфанты начнётся совсем иная жизнь, ибо в 1666 году её ждёт, наконец, свадьба.
Франсиско Игнасио Риус Иглесиа, очевидно, изобразил Маргариту в предсвадебный период. Перед нами снова — юная и прекрасная девушка, красоту которой портит разве чуть тяжёлый подбородок. Всех предыдущих картин как будто не было. Насколько полотна той эпохи соответствовали внешности портретируемого — Бог весть.
Франсиско Игнасио Риус Иглесиа. Инфанта Маргарита, 1666
1667 год. Ян Томас ван Иерперен. Очередная барочная версия Маргариты, теперь уже — австрийской императрицы.
Известно, что при дворе мужа Маргариту не любили, и по-видимому, это отразилось уже в этой картине — карнавальной фантазии, какие традиционно писались в честь монарших свадеб. Император Леопольд, чью внешность историки называют «сомнительной», на парном полотне выглядит пышноусым красавцем. А вот на Маргарите художник словно бы «отыгрался».
Ян Томас ван Иеперен. Императрица Маргарита Тереза, 1667
Плоское неправдоподобно бледное лицо, огромные уродливые губы, глаза навыкате. Впрочем, лицо здесь, как и на картине дю Шато, выписано не очень старательно. Можно даже сказать, что пышный карнавальный из многих тканей костюм есть, а вот императрицы в нём — нет.
И наконец, последнее прижизненное изображение из тех, не слишком условных, что нам удалось разыскать — Маргарита с дочерью Марией Антонией. Всего за восемь лет брака с Леопольдом у императрицы родилось четверо детей, некоторые энциклопедии сообщают о шестерых — по-видимому, принимая в расчёт неудачные беременности. Но только Мария Антония дожила до совершеннолетия и даже вышла замуж. Умрёт она, будучи на год старше матери, в двадцать три — по-видимому, дурная генетика Габсбургов и на сей раз даст себя знать.
Императрица Маргарита Тереза с дочерью эрцгерцогиней Марией Антонией
На Маргарите — вновь пышный испанский костюм. И можно было бы сказать, что бывшая инфанта по-прежнему прекрасна, но болезнь и усталость на её лице просвечивают даже сквозь условность парадного портрета.
В браке с Леопольдом Маргарите так и не удалось родить вожделенного наследника, а значит, единственную миссию, для которой готовило её общественное сознание того времени она не выполнила.
Дочь унаследовала от матери знакомые черты лица и взгляд. Здоровье Марии Антонии, судя по количеству навешанных амулетов, крепостью тоже не отличалось.
Говорят, австрийцы вздохнули с облегчением, когда не слишком умная, ценившая превыше других свою испанскую свиту императрица наконец-то умерла, тем самым позволив Леопольду жениться вновь. Обе его дочери от второго брака тоже умерли во младенчестве, и лишь от третьего родились наконец два сына, наследовавшие отцу.
Впрочем, эта бурная череда династических браков уже не имеет отношения к Маргарите. Да и её саму мы вряд ли разглядели бы в их череде, если бы юная инфанта не осталась на картинах. Маленькое солнышко Веласкеса.
www.matrony.ru
Описание картины Диего Веласкеса «Портрет инфанты Маргариты, дочери Филиппа IV»
Работа легендарного испанского художника XVII века Диего Веласкеса, которая была написана в 1655 году, занимает в его творчестве ключевое место и относится к портретному жанру, который во времена Веласкеса был особенно популярен в европейском художественном мире. Сам Веласкес, будучи придворным художником короля Испании, достаточно часто изображал в своих картинах именно членов монаршей семьи, подчеркивая величие правящей испанской династии.
Картина инфанты Маргариты, которая была дочерью короля Испании Филиппа IV и которая стала потом императрицей Священной Римской империи, относится к зрелому периоду творчества мэтра. Именно в эту пору Веласкес и создал целую галерею портретов инфанты.
На этой картине будущая правительница имеет холодно-сдержанный вид, который должен был присутствовать у представителей знати ее уровня, при этом подчеркнутыми также являются и ее взгляд, невзирая на то, что ей всего лишь четыре года, а также осанка инфанты, которая тоже ярком свидетельствует о том, что перед нами представительница королевской семьи.
Несмоттря на всю статичность фигуры инфанты, мастерски изображенной Веласкесом, все же поражает манера передачи самого образа маленькой девочки, которая должна в будущем стать великой правительницей. Мягкие черты лица и припухлости губ, вместе с золотистыми волосами девочки, придают ее изображению нежности и теплоты, невзирая на строгость самого ее вида. Сам художник еще не знал, что инфанте уготована не такая уж хорошая судьба, потому как она стала императрицей Священной Римской империи всего лишь в 14 лет, и смогла прожить только 21 год, но при этом успела родить шестерых наследников престола.
В данный момент времени, картина выставлена в музее Лувра – одном из наиболее известных музеев Европы.
opisanie-kartin.com
Четырнадцать портретов самой известной девочки в Испании
Если спросить любителей живописи, кого из испанских девочек они помнят лучше всего, ответ будет единодушным: инфанту Маргариту. Маленькая муза Диего Веласкеса в детстве так часто позировала великому художнику, что в итоге оставила в мировой живописи гораздо более яркий след, нежели в политике. Она родилась почти случайно, в результате совершенно невообразимого родственного союза. Её отец Филипп IV уже имел от первого брака двоих выживших законных детей (не считая весьма значительного количества внебрачных), когда в его жизненные планы вмешалась судьба. В возрасте шестнадцати лет умер любимец Испании наследник престола Балтасар Карлос, и вдовствующий к тому времени Филипп оказался перед фактом: стране необходима новая королева и новый наследник. Смерти принца предшествовали долгие переговоры, по результатам которых жениться он должен был на своей родственнице Марианне Австрийской. По-видимому, после смерти сына Филиппу IV не хотелось терять достигавшиеся с помощью этого брака династические перспективы. К тому же, он и сам теперь нуждался в супруге. Так возник союз, повергающий в ужас современных генетиков, когда сорокачетырёхлетний дядя женился на собственной пятнадцатилетней племяннице. Впрочем, в роду Габсбургов бывало ещё и не такое; любовь к близкородственным бракам их в конце концов и сгубила. Через два года появилась на свет Маргарита Тереза, долгое время остававшаяся единственным живым ребёнком Филиппа IV и Марианны Австрийской. Матримониальная судьба Маргариты была определена рано. Её ожидал союз ещё более кошмарный с точки зрения генетики, нежели брак её родителей. Инфанта была определена в жёны Леопольду I, будущему императору Священной Римской империи, который приходился ей дядей по материнской линии и двоюродным дядей по отцовской. Однако во многом именно благодаря договору об этом союзе мы и знаем сейчас о маленькой инфанте: каждые несколько лет жениху отправлялись «фотоотчёты» о том, как подрастает невеста; автором большинства из них был Веласкес. На самом раннем портрете Маргарите три года. Девочка ещё настолько мала, что её платье пока лишено кринолина. Пусть и с дорогой отделкой, но это всё ещё детское платьице, в каком, до поры до времени, ходили как мальчики, так и девочки того века. Диего Веласкес. Портрет инфанты Маргариты, 1653-1654. Как это часто бывало в детских портретах, чтобы облегчить маленькой модели долгое позирование, художник разрешил ей опереться рукой о стол. А вот выражение лица маленькой Маргариты Терезы здесь скорее недовольное: кажется, что девочка возмущена тем, что её оторвали от игр и зачем-то заставили так долго смирно стоять в одной позе. Существуют разные отзывы о том, была ли умна юная Маргарита, но живой блеск её глаз — отличительная черта портретов Веласкеса. Несколько лет спустя пишется следующий портрет. Поза здесь та же, платье постепенно приобретает черты тяжёлой робы с кринолином, а вот в глазах нарумяненной девочки — уже обречённость. Кажется, что маленькая модель вот-вот расплачется. Диего Веласкес. Инфанта Маргарита (фрагмент) Шесть лет. Следующий портрет. Долой подпорки, теперь Маргарита позирует как взрослая. Завитые волосы, тесный корсаж, руки изящно приобнимают юбку кринолина, до краёв которого они пока достают. Обида на лице постепенно сменяется выражением безразличия. Диего Веласкес. Инфанта Маргарита, 1656. Очень похожее платье надето на маленькую инфанту в картине «Менины», но взгляд там совершенно другой. Нелегко быть на свете девочкой шести лет, если каждое утро тебя шнуруют в тугой корсет, надевают тяжёлую юбку, и даже стакан воды в жаркий день фрейлина, согласно этикету, может подать, только опустившись перед тобой на колени. Но зато вот там, в конце залы на минуту показались в дверях мама и папа. Диего Веласкес. Менины, 1656 (Фрагмент) И ещё. Наверное, в ранних портретах Веласкеса как нигде более отразилась любовь художника к своей юной модели. На картинах других живописцев она выглядит совершенно иначе: взгляд потухает, белокурые волосы становятся бурыми, а выражение лица с напряжённой нижней челюстью заставляет думать скорее об упрямстве. Неизвестный художник. Портрет инфанты Маргариты Девять лет. Маргарита в голубом. Тяжёлый бархат платья отражается отблеском в глазах девочки, отчего она кажется синеглазой блондинкой. Тускловатый взгляд внимательно изучает художника. Наверное, в этот момент прелесть юной инфанты достигла апогея. Дальше будет спад. Диего Веласкес. Инфанта Маргарита в голубом, 1659. Десять лет. Маргарита в розовом. Кринолин всё необъятнее, сооружение из волос принцессы всё пышнее. Взгляд всё более тусклый. В августе Диего Веласкес умрёт. Больше свою маленькую модель он не писал. Диего Веласкес. Инфанта Маргарита в розовом, 1660. По-видимому, в это время появляется первый барочный портрет инфанты. Волосы её опять бурые, акцент лица смещён в нижнюю часть с тяжёлым подбородком, выражение лица — недовольное. Видимо, любовь — необходимейшая вещь для написания портретов. Неизвестный художник. Портрет инфанты Маргариты От двенадцати до четырнадцати. Вновь неизвестный художник. И вновь пустые глаза и — новая черта — несоразмерно пухлые губы. Волосы опять рыже-бурые, но их почти не видно под множеством огненных бантов, которые инфанту совершенно не украшают. Неизвестный художник. Инфанта Маргарита Тереза, 1662-1664 Четырнадцать. Маргариту пишет Герард дю Шато, и перед нами возникает совершенно другое лицо. Точнее, тёмные тусклые глаза навыкате, пухлые губы и тяжёлый подбородок мы уже видели. Однако здесь у инфанты появляется не самой идеальной формы нос и довольно странная форма черепа. Герард дю Шато. Инфанта Маргарита, 1665 Глядя на этот портрет, комментаторы иногда говорят о том, что Веласкес-де неизменно льстил модели, а вот дю Шато наконец правдиво отразил в лице инфанты черты вырождающихся Габсбургов. Вот только мы вынуждены признать, что именно почти лишённое объёма и игры светотеней лицо девушки написано здесь не с самым большим мастерством. Серьги, фактура платья и особенно портрет жениха на груди удались художнику куда более. Пятнадцать. И опять Маргариту пишет новый художник — Хуан Баутиста Мартинес дель Масо. Впрочем, Хуан Баутиста — зять Веласкеса, не совсем чужой. Хуан Баутиста Мартинес дель Масо. Маргарита Австрийская, 1665-1666. Иногда этот портрет называют последним прижизненным изображением Маргариты Терезы, однако это не так. Инфанте здесь всего пятнадцать, а траур, надетый на ней, — по отцу; всего через несколько месяцев девушку наконец ожидает свадьба. Однако сейчас инфанта явно измождена. Она бледна, глаза её совсем потухли, впервые за много лет она вновь позирует, держась за спинку стула. Рассказывают, что вошедшая в брачный возраст Маргарита сильно страдала от требований строгого испанского этикета, предписывавшего знатной даме, в частности, никогда не открывать ноги и носить юбку, подол которой волочился по полу на десяток сантиметров. Согласитесь, двигаться в таком одеянии совсем неудобно, но этикет был неумолим: «У испанских королев ног нет». К тому же с возрастом у инфанты развился зоб, наверняка доставлявший массу неприятных ощущений. Впрочем, даже столь некрепкое здоровье Маргариты было гораздо благополучнее состояния её родного брата (незадолго до смерти Филиппу IV всё-таки удалось оставить супруге наследника, к моменту смерти отца благополучно пережившего четырёхлетний рубеж). Именно маленький брат, мать в трауре и коленопреклоненная по этикету нянька отражаются в зеркале в правой части полотна. Впрочем, дальше у юной инфанты начнётся совсем иная жизнь, ибо в 1666 году её ждёт, наконец, свадьба. Франсиско Игнасио Риус Иглесиа, очевидно, изобразил Маргариту в предсвадебный период. Перед нами снова — юная и прекрасная девушка, красоту которой портит разве чуть тяжёлый подбородок. Всех предыдущих картин как будто не было. Насколько полотна той эпохи соответствовали внешности портретируемого — Бог весть. Франсиско Игнасио Риус Иглесиа. Инфанта Маргарита, 1666 1667 год. Ян Томас ван Иерперен. Очередная барочная версия Маргариты, теперь уже — австрийской императрицы. Известно, что при дворе мужа Маргариту не любили, и по-видимому, это отразилось уже в этой картине — карнавальной фантазии, какие традиционно писались в честь монарших свадеб. Император Леопольд, чью внешность историки называют «сомнительной», на парном полотне выглядит пышноусым красавцем. А вот на Маргарите художник словно бы «отыгрался». Ян Томас ван Иеперен. Императрица Маргарита Тереза, 1667 Плоское неправдоподобно бледное лицо, огромные уродливые губы, глаза навыкате. Впрочем, лицо здесь, как и на картине дю Шато, выписано не очень старательно. Можно даже сказать, что пышный карнавальный из многих тканей костюм есть, а вот императрицы в нём — нет. И наконец, последнее прижизненное изображение из тех, не слишком условных, что нам удалось разыскать — Маргарита с дочерью Марией Антонией. Всего за восемь лет брака с Леопольдом у императрицы родилось четверо детей, некоторые энциклопедии сообщают о шестерых — по-видимому, принимая в расчёт неудачные беременности. Но только Мария Антония дожила до совершеннолетия и даже вышла замуж. Умрёт она, будучи на год старше матери, в двадцать три — по-видимому, дурная генетика Габсбургов и на сей раз даст себя знать.
Императрица Маргарита Тереза с дочерью эрцгерцогиней Марией Антонией На Маргарите — вновь пышный испанский костюм. И можно было бы сказать, что бывшая инфанта по-прежнему прекрасна, но болезнь и усталость на её лице просвечивают даже сквозь условность парадного портрета. В браке с Леопольдом Маргарите так и не удалось родить вожделенного наследника, а значит, единственную миссию, для которой готовило её общественное сознание того времени она не выполнила. Дочь унаследовала от матери знакомые черты лица и взгляд. Здоровье Марии Антонии, судя по количеству навешанных амулетов, крепостью тоже не отличалось. Говорят, австрийцы вздохнули с облегчением, когда не слишком умная, ценившая превыше других свою испанскую свиту императрица наконец-то умерла, тем самым позволив Леопольду жениться вновь. Обе его дочери от второго брака тоже умерли во младенчестве, и лишь от третьего родились наконец два сына, наследовавшие отцу. Впрочем, эта бурная череда династических браков уже не имеет отношения к Маргарите. Да и её саму мы вряд ли разглядели бы в их череде, если бы юная инфанта не осталась на картинах. Маленькое солнышко Веласкеса.worldartdalia.blogspot.com
14 портретов самой известной девочки в Испании
Если спросить любителей живописи, кого из испанских девочек они помнят лучше всего, ответ будет единодушным: инфанту Маргариту. Маленькая муза Диего Веласкеса в детстве так часто позировала великому художнику, что в итоге оставила в мировой живописи гораздо более яркий след, нежели в политике.
Диего Веласкес. Менины, 1656 (Фрагмент)
Она родилась почти случайно, в результате совершенно невообразимого родственного союза. Её отец Филипп IV уже имел от первого брака двоих выживших законных детей (не считая весьма значительного количества внебрачных), когда в его жизненные планы вмешалась судьба.
В возрасте шестнадцати лет умер любимец Испании наследник престола Балтасар Карлос, и вдовствующий к тому времени Филипп оказался перед фактом: стране необходима новая королева и новый наследник.
Смерти принца предшествовали долгие переговоры, по результатам которых жениться он должен был на своей родственнице Марианне Австрийской. По-видимому, после смерти сына Филиппу IV не хотелось терять достигавшиеся с помощью этого брака династические перспективы. К тому же, он и сам теперь нуждался в супруге.Так возник союз, повергающий в ужас современных генетиков, когда сорокачетырёхлетний дядя женился на собственной пятнадцатилетней племяннице. Впрочем, в роду Габсбургов бывало ещё и не такое; любовь к близкородственным бракам их в конце концов и сгубила.
Через два года появилась на свет Маргарита Тереза, долгое время остававшаяся единственным живым ребёнком Филиппа IV и Марианны Австрийской.Матримониальная судьба Маргариты была определена рано. Её ожидал союз ещё более кошмарный с точки зрения генетики, нежели брак её родителей. Инфанта была определена в жёны Леопольду I, будущему императору Священной Римской империи, который приходился ей дядей по материнской линии и двоюродным дядей по отцовской.Однако во многом именно благодаря договору об этом союзе мы и знаем сейчас о маленькой инфанте: каждые несколько лет жениху отправлялись «фотоотчёты» о том, как подрастает невеста; автором большинства из них был Веласкес.На самом раннем портрете Маргарите три года. Девочка ещё настолько мала, что её платье пока лишено кринолина. Пусть и с дорогой отделкой, но это всё ещё детское платьице, в каком, до поры до времени, ходили как мальчики, так и девочки того века.
Диего Веласкес. Портрет инфанты Маргариты, 1653-1654.
Как это часто бывало в детских портретах, чтобы облегчить маленькой модели долгое позирование, художник разрешил ей опереться рукой о стол. А вот выражение лица маленькой Маргариты Терезы здесь скорее недовольное: кажется, что девочка возмущена тем, что её оторвали от игр и зачем-то заставили так долго смирно стоять в одной позе. Существуют разные отзывы о том, была ли умна юная Маргарита, но живой блеск её глаз — отличительная черта портретов Веласкеса.Несколько лет спустя пишется следующий портрет. Поза здесь та же, платье постепенно приобретает черты тяжёлой робы с кринолином, а вот в глазах нарумяненной девочки — уже обречённость. Кажется, что маленькая модель вот-вот расплачется.
Диего Веласкес. Инфанта Маргарита (фрагмент)
Шесть лет. Следующий портрет. Долой подпорки, теперь Маргарита позирует как взрослая. Завитые волосы, тесный корсаж, руки изящно приобнимают юбку кринолина, до краёв которого они пока достают. Обида на лице постепенно сменяется выражением безразличия.
Диего Веласкес. Инфанта Маргарита, 1656.
Очень похожее платье надето на маленькую инфанту в картине «Менины», но взгляд там совершенно другой. Нелегко быть на свете девочкой шести лет, если каждое утро тебя шнуруют в тугой корсет, надевают тяжёлую юбку, и даже стакан воды в жаркий день фрейлина, согласно этикету, может подать, только опустившись перед тобой на колени. Но зато вот там, в конце залы на минуту показались в дверях мама и папа.
Диего Веласкес. Менины, 1656 (Фрагмент)
И ещё. Наверное, в ранних портретах Веласкеса как нигде более отразилась любовь художника к своей юной модели. На картинах других живописцев она выглядит совершенно иначе: взгляд потухает, белокурые волосы становятся бурыми, а выражение лица с напряжённой нижней челюстью заставляет думать скорее об упрямстве.
Неизвестный художник. Портрет инфанты Маргариты
Девять лет. Маргарита в голубом. Тяжёлый бархат платья отражается отблеском в глазах девочки, отчего она кажется синеглазой блондинкой. Тускловатый взгляд внимательно изучает художника. Наверное, в этот момент прелесть юной инфанты достигла апогея. Дальше будет спад.
Диего Веласкес. Инфанта Маргарита в голубом, 1659.
Десять лет. Маргарита в розовом. Кринолин всё необъятнее, сооружение из волос принцессы всё пышнее. Взгляд всё более тусклый. В августе Диего Веласкес умрёт. Больше свою маленькую модель он не писал.
Диего Веласкес. Инфанта Маргарита в розовом, 1660.
По-видимому, в это время появляется первый барочный портрет инфанты. Волосы её опять бурые, акцент лица смещён в нижнюю часть с тяжёлым подбородком, выражение лица — недовольное. Видимо, любовь — необходимейшая вещь для написания портретов.
Неизвестный художник. Портрет инфанты Маргариты
От двенадцати до четырнадцати. Вновь неизвестный художник. И вновь пустые глаза и — новая черта — несоразмерно пухлые губы. Волосы опять рыже-бурые, но их почти не видно под множеством огненных бантов, которые инфанту совершенно не украшают.
Неизвестный художник. Инфанта Маргарита Тереза, 1662-1664
Четырнадцать. Маргариту пишет Герард дю Шато, и перед нами возникает совершенно другое лицо. Точнее, тёмные тусклые глаза навыкате, пухлые губы и тяжёлый подбородок мы уже видели. Однако здесь у инфанты появляется не самой идеальной формы нос и довольно странная форма черепа.
Герард дю Шато. Инфанта Маргарита, 1665
Глядя на этот портрет, комментаторы иногда говорят о том, что Веласкес-де неизменно льстил модели, а вот дю Шато наконец правдиво отразил в лице инфанты черты вырождающихся Габсбургов. Вот только мы вынуждены признать, что именно почти лишённое объёма и игры светотеней лицо девушки написано здесь не с самым большим мастерством. Серьги, фактура платья и особенно портрет жениха на груди удались художнику куда более.Пятнадцать. И опять Маргариту пишет новый художник — Хуан Баутиста Мартинес дель Масо. Впрочем, Хуан Баутиста — зять Веласкеса, не совсем чужой.
Хуан Баутиста Мартинес дель Масо. Маргарита Австрийская, 1665-1666.
Иногда этот портрет называют последним прижизненным изображением Маргариты Терезы, однако это не так. Инфанте здесь всего пятнадцать, а траур, надетый на ней, — по отцу; всего через несколько месяцев девушку наконец ожидает свадьба.Однако сейчас инфанта явно измождена. Она бледна, глаза её совсем потухли, впервые за много лет она вновь позирует, держась за спинку стула.Рассказывают, что вошедшая в брачный возраст Маргарита сильно страдала от требований строгого испанского этикета, предписывавшего знатной даме, в частности, никогда не открывать ноги и носить юбку, подол которой волочился по полу на десяток сантиметров. Согласитесь, двигаться в таком одеянии неудобно, но этикет был неумолим: «У испанских королев ног нет».К тому же с возрастом у инфанты развился зоб, доставлявший массу неприятных ощущений. Впрочем, даже столь некрепкое здоровье Маргариты было гораздо благополучнее состояния её родного брата (незадолго до смерти Филиппу IV всё-таки удалось оставить супруге наследника, к моменту смерти отца благополучно пережившего четырёхлетний рубеж). Именно маленький брат, мать в трауре и коленопреклоненная по этикету нянька на заднем плане , отражаются в зеркале в правой части полотна.Скоро у юной инфанты начнётся совсем иная жизнь, ибо в 1666 году её ждёт, наконец, свадьба.Франсиско Игнасио Риус Иглесиа, очевидно, изобразил Маргариту в предсвадебный период. Перед нами снова — юная и прекрасная девушка, красоту которой портит разве чуть тяжёлый подбородок. Всех предыдущих картин как будто не было. Насколько полотна той эпохи соответствовали внешности портретируемого — Бог весть.
Франсиско Игнасио Риус Иглесиа. Инфанта Маргарита, 1666
1667 год. Ян Томас ван Иерперен. Очередная барочная версия Маргариты, теперь уже — австрийской императрицы.
Ян Томас ван Иеперен. Императрица Маргарита Тереза, 1667
Плоское неправдоподобно бледное лицо, огромные уродливые губы, глаза навыкате. Впрочем, лицо здесь, как и на картине дю Шато, выписано не очень старательно. Можно даже сказать, что пышный карнавальный из многих тканей костюм есть, а вот императрицы в нём — нет.
И наконец, последнее прижизненное изображение из тех, не слишком условных, что нам удалось разыскать — Маргарита с дочерью Марией Антонией. Всего за восемь лет брака с Леопольдом у императрицы родилось четверо детей, некоторые энциклопедии сообщают о шестерых — по-видимому, принимая в расчёт неудачные беременности. Но только Мария Антония дожила до совершеннолетия и даже вышла замуж. Умрёт она, будучи на год старше матери, в двадцать три — по-видимому, дурная генетика Габсбургов и на сей раз даст себя знать.
Императрица Маргарита Тереза с дочерью эрцгерцогиней Марией Антонией
На Маргарите — вновь пышный испанский костюм. И можно было бы сказать, что бывшая инфанта по-прежнему прекрасна, но болезнь и усталость на её лице просвечивают даже сквозь условность парадного портрета.В браке с Леопольдом Маргарите так и не удалось родить вожделенного наследника, а значит, миссию, для которой готовило её общественное сознание того времени она не выполнила.Дочь унаследовала от матери знакомые черты лица и взгляд. Здоровье Марии Антонии, судя по количеству навешанных амулетов, крепостью тоже не отличалось.Говорят, австрийцы вздохнули с облегчением, когда не слишком умная, ценившая превыше других свою испанскую свиту императрица наконец-то умерла, тем самым позволив Леопольду жениться вновь. Обе его дочери от второго брака тоже умерли во младенчестве, и лишь от третьего родились наконец два сына, наследовавшие отцу.Впрочем, эта бурная череда династических браков уже не имеет отношения к Маргарите. Да и её саму мы вряд ли разглядели бы в их череде, если бы юная инфанта не осталась на картинах. Маленькое солнышко Веласкеса.
Автор: Дарья Менделееваhttp://subscribe.ru/group/mir-iskusstva-tvorchestva-i-krasotyi/7663540/
loricsin.livejournal.com
Трехлетняя невеста: Веласкес и другие (Инфанта Маргарита-Тереза)
26 Октябрь 2017 artola Главная страница » Мой блог об искусстве Просмотров: 426Жил-был король. Красавец, а не король. К тому же – вдовец.
И был у короля сын, которого обручили с юной принцессой, тоже, естественно, красавицей, Марианной Австрийской.
Портрет Марианны Австрийской, королевы Испании, 1657, Коллекция Тиссен-Борнемиса, Педрабель
Но сын избрал другой путь, и, не успев жениться, умер в 16 лет. Что оставалось делать его отцу, вдовствующему королю Филиппу IV Испанскому, оставшемуся без наследника и Австрии?
…Я хочу показать вам, уважаемые читатели, целую жизнь, которая скрывается под покровом парадного портрета и очень хочу, чтобы вы прочли до конца и узнали, как великая живопись рассказывает нам свои истории.
А речь пойдет о самой знаменитой девочке Испании — инфанте Маргарите-Терезе.
Рождение Маргариты-Терезы
Это пухлое дитя уже, видимо, с зачатия было обречено на несвободу. Главной задачей принцессы стало объединение (поддержание) империи Габсбургов, поэтому ее женская судьба решилась жестко и бесповоротно собственным отцом. В раннем возрасте ее обручили с родным дядей (при этом он приходился ей кузеном, то есть двоюродным братом).
Кровосмешение было обычным делом для Габсбургов, которые хотели удержать Европу в своей власти. И им это удавалось: семья правила свыше 600 лет. Тем не менее, ДНК не обманешь, род постепенно исчез, растворившись в детских смертях их потомков.
Все непросто в судьбе Маргариты-Терезы. Она родилась только потому, что ее брат по отцу, наследник испанского престола Балтасар Карлос, умер в шестнадцать лет. Мальчик был обручен с Марианной Австрийской, которая приходилась ему кузиной. Благодаря этому браку должна была упрочиться связь Испании и Австрии.
Что оставалось делать его отцу, при этом — вдовствующему — королю Филиппу IV Испанскому, оставшемуся без наследника и Австрии?
Вопрос был решен в духе Габсбургов. 44-летний Филипп женился на несостоявшейся невесте умершего сына, своей пятнадцатилетней племяннице Марианне Австрийской.
Через 2 года у них появилась на свет героиня нашего рассказа Маргарита-Тереза, которую также посватали за ее дядю и одновременно кузена, будущего императора священной Римской империи Леопольда I.
Этим объясняется появление известной серии портретов инфанты: нужна была фиксация жизни, а также внешности будущей императрицы.
Портрет инфанты Маргариты-Терезы в 3 года
В придворной живописи высшие художественные требования соблюдаются не всегда. Диего Веласкес, будучи придворным живописцем, сумел сохранить безупречное равновесие между задачей официального портрета и проникновением в глубину личности своей модели. При этом, скорее всего, он любил эту маленькую девочку. Чего не докажешь, но это чувствуется.
Первый портрет «жемчужинка» (Маргарита с латыни переводится как «жемчужина») заслужила в возрасте около трех лет. С невероятным мастерством Веласкес включает все на картине в единую структуру, которая поначалу кажется несвязанной, но при этом в ней ничего нельзя сместить или изменить. Но самое главное – это идеально выписанное лицо девочки, но фоне хаотичных, свободно наносимых мазков.
Диего Веласкес, «Инфанта Маргарита-Тереза в розовом платье»; 1653-1654 гг, холст, 128,5х100; Музей истории искусств, Вена
Мы видим крошку – как ее заставили часами позировать? – в платье пока еще без кринолина. Парадное, но все-таки детское платьице; в то время в таких ходили и мальчики и девочки до достижения определенного возраста.
Как подтверждение – портрет ее брата, инфанта Фелиппе Просперо, родившегося через 6 лет после Маргариты. Попытки оградить его от судьбы при помощи колокольчика и коралловых амулетов (вы видите их надетыми поверх фартука) были тщетными. Мальчик, на которого возлагались надежды как на преемника, умер через два года после написания портрета. Вместо охотничьей собаки, которая часто фигурирует на придворных портретах (намек на верных, покорных подданных), здесь изображена мелкая комнатная собачонка с большими глазами. Сведя количество принадлежностей к минимуму, художник таким образом продемонстрировал хрупкость жизни маленького инфанта.
Диего Веласкес, «Инфант Фелипе Просперо»; 1659 г., холст, масло, 128,5х99,5, Музей истории искусств, Вена
Но вернемся к Маргарите.
Ей разрешили опереться на стол, чтобы легче было стоять. Пухлые ручки, щечки, легкая настороженность – что вам от меня нужно? – как бы осторожно спрашивает девочка. При этом она чиста, свежа и нежна, как любой трехлетний ребенок. И одновременно серьезны глаза; в них есть живой блеск, но без обычной детской беззаботности. И даже кажется, что она вот-вот готова расплакаться.
Портрет четырехлетней инфанты
А вот четырехлетняя Маргарита. Это картина хранится в Лувре.
Диего Веласкес, «Портрет Инфанты Маргариты, дочери ФилиппаIV»; 1655 г., холст, масло, 70х59; Лувр, Париж
Традиция официального портрета предполагает, что на зрителя будет взирать особа, которая умеет держать себя согласно строгому дворцовому этикету, холодная и неприступная.
Мы видим, что платье уже более взрослое, пышную форму ему придают нижние юбки, костюм становится все тяжелее. Массивное золотое колье на шее подчеркивает высокий статус; но для Веласкеса это все та же золотистая девочка с пушистыми волосами. Она по-прежнему опирается на стол. Нам нравится ее нежный овал и милая детская припухлость. Но если вглядеться в ее лицо, можно увидеть и напряжение, и отчаяние, и упрямство. Похоже, малышку активно румянили – тем сильнее контраст с белым лицом. Впрочем, не исключено, что применялись и белила: бледность кожи – признак аристократизма. По-детски большие глаза блестят – и это отличительная черта всех портретов инфанты кисти Веласкеса.
Дальше мы увидим, что блеск в глазах Маргариты-Терезы остался не навсегда.
Портрет Маргариты-Терезы в 5 лет
Следующий этап, все тот же Веласкес, девочке пять лет. Инфанта, судя по всему, уже считается довольно взрослой. Ей не позволено опираться о стол, руки в неестественной, но красивой позе, на талии чувствуется тугой корсет. Огромная юбка с кринолином, завитые волосы; крупное золотое колье.
Диего Веласкес «Инфанта Маргарита-Тереза в белом платье»; 1656 г., холст, масло, 105х88; Музей истории искусств, Вена
Все указывает на статус, даже лишь одна крупная деталь интерьера – красный атлас портьеры – подчеркивает роскошь ее платья. Тем не менее, пальчики судорожно впиваются в юбку и в этом жесте чувствуется отчаяние и детская наивность. На лице постепенно проявляются обреченность и грусть. Но хочу обратить внимание, что дворцовой холодности все еще нет. Маргарита жива в своих чувствах и мимике.
Кто изображен на картине “Менины”
То же, или очень похожее платье, изображено на девочке в картине «Менины». Это очень знаменитая работа и, надо сказать, Веласкеса в первую очередь помнят именно по этой картине.
Диего Веласкес, «Менины»; 1656-1657гг., холст, масло, 318х276; музей Прадо, Мадрид
«Менины» ее стали называть в 19 веке («менина» с португальского – «фрейлина»). Но еще в 1666 году, когда производилась опись работ испанского живописца, это произведение называли «Семья Филиппа IV» или «Королевская семья».
Хотя, по сути, здесь изображена жизнь королевского художника.
Веласкес, стоя перед мольбертом с кистью в руках, будто смотрит прямо на зрителя, рассматривает его. На самом деле он вглядывается в лица моделей, которых мы видим отраженными в зеркале на стене за спиной художника. Это король с королевой.
На переднем плане карлица и маленький шут, пинающий собаку (что находится в глухой обороне и делает вид, будто не обращает на это внимания) – неизменная свита королевской четы. Ужасающая скука и постоянная сдержанность позволяла лишь одно развлечение – карликов-шутов, которым разрешалось чуть больше, чем остальным. Именно шута Веласкес изобразил в живом движении, все остальные будто замершие скульптуры: грациозные, статичные и ненастоящие. Но у карликов была еще одна роль: на фоне их уродства королевская семья выглядела значительно симпатичнее.
Взгляд зрителя сразу выхватывает маленькую инфанту с гордой осанкой и надменным поворотом головы. Вокруг нее суетятся фрейлины (менины). Одна из них подает принцессе кувшин, заботливо (или услужливо) заглядывая в глаза. Чести подавать еду особам королевской крови удосуживались немногие. Но делать это надо было только присев. Инфанта уже научена вести себя соответственно статусу и художник подчеркивает это, тем не менее по-прежнему изображая Маргариту-Терезу с любовью и нежностью.
От этой грациозной куколки будто исходит свечение, платье переливается, на пушистые волосы падает солнечный свет. И девочка, наконец, слегка, но все же улыбается – наверное, потому что напротив нее стоят мама и папа. Взгляд доверчив и в фигуре нет напряжения.
Это единственная картина семейства, где король и королева изображены вместе. Но при всем желании мы не можем разглядеть их ясно. Возможно, это сделано для того, чтобы не подчеркивать их тридцатилетнюю разницу в возрасте.
«Свечение» инфанты не просто выделяет ее на общем фоне, но и играет определенную роль, символизируя блестящее будущее. Во всяком случае, так предполагается и на маленькую девочку возложены большие надежды. Чуть позже мы узнаем, оправдала ли она их.
Пожалуй, это самое красивое изображение инфанты.
Портрет 6-летней инфанты
Чего не скажешь об этом портрете неизвестного художника, где на зрителя недовольно и даже зло смотрит темноволосая некрасивая девочка примерно лет шести. Это тоже наша Маргарита-Тереза.
Неизвестный художник. Портрет инфанты Маргариты
Портрет Маргариты-Терезы в 8 лет
А вот ей восемь лет.
Одно из самых известных произведений Диего Веласкеса, хранится в Музее истории искусств Вены.
Маргарита-Тереза в синем. Великолепие платья, хоть и заставляет наш взгляд блуждать от складки к складке, разглядывать детали, блики, фактуру, тем не менее, не прячет от зрителя саму девочку. И в этом – мастерство художника. Наоборот, тяжелый бархат, который, наверное, не так уж легко носить, подчеркивает хрупкость инфанты. Тонкие пальцы удерживают муфту (возможно, во дворце холодно), правая рука то ли не прописана, то ли в перчатке. Синева платья меняет цвет зрачков девочки, до этого кареглазой.
Инфанта Маргарита-Тереза-в синем платье, 1659 г., 127х107, Музей истории искусств, Вена
И мы видим перед собой хрустально-хрупкую, жемчужно-перламутровую голубоглазую блондинку. По-прежнему румянец на щеках подчеркивает бледность кожи. Но даже блеск в глазах, созданный художником, не в состоянии придать живости этому лицу. Ее обреченная сосредоточенность и тусклость взгляда заставляет нас вновь рассматривать роскошь убранства, чтобы потом неизменно притянуть внимание к глазам, как мы уже совершенно точно замечаем, уставшей от своей роли и наскучившей жизни девочки.
Портрет Маргариты-Терезы в розовом
Спустя год Маргарита в розовом, ей девять. Просто-таки огромное платье, не одежда, а дом. Сложная замысловатая прическа, крупные серьги. Перед нами – анемичная девочка с маловыразительным взглядом. Но все же миленькая, несмотря на некрасиво сформированный овал лица. Видимо, как бы не хотел художник приукрасить свою «жемчужинку», оригинал начинал формироваться довольно причудливо. Хотя, если мы посмотрим на родителей, то поймем, что стать не-писанной красавицей шансов у малышки было мало.
Диего Веласкес (?). Инфанта Маргарита в розовом, 1660., музей Прадо
Но дело даже не во внешности. Из девятилетней девочки будто высосали жизнь. На этом портрете она уже – приложение к своему платью, к своему статусу; девочка сливается с роскошной одеждой и интерьером. Это абсолютно цельный образ венценосной особы, но никак не портрет девятилетнего ребенка.
Кстати, сегодня считается, что этот портрет не принадлежит Веласкесу, а его написал зять художника Хуан дель Мазо. Возможно, поэтому здесь соблюдены все требования официального портрета: статус и значимость тут более важны, чем изображаемая.
Зато в Киеве, в музее Ханенко, находится эскиз кисти Веласкеса к этому знаменитому портрету в Прадо. Это единственное полотно художника в украинских музеях.
Инфанта Маргарита. 1658-60. Холст, масло. Музей восточного и западного искусства им. Богдана и Варвары Ханенко, Киев
В этом же году (1660) Веласкес умирает.
И сейчас перед нами ретроспективой портретов разных художников предстанет совсем другая Маргарита-Тереза.
Портреты инфанты разных художников
Этот портрет писался, когда она была в возрасте с 12 до 14 лет. Художник неизвестен.
Чувствуете разницу?
Неизвестный художник. Портрет инфанты Маргариты
Абсолютно пустые глаза. На вас смотрит недовольный подросток с тяжелой нижней челюстью и непропорционально вытянутым лицом. Какая-то безысходность сочится с портрета; безжизненность девушки будто специально подчеркивается мрачным фоном. Кричащие банты прячут единственное украшение – ее волосы. Пухлые, но не соблазнительные, а странно деформированные губы. И грусть, грусть, грусть!
Четырнадцать лет. Такое впечатление, что инфанта только и делала, что росла и позировала. Портреты появлялись каждый год. Но на этом мы видим не только уже знакомые рыбьи глаза, неправильный овал лица, но и причудливой формы нос, который так явственно не проступает больше ни на одном портрете. На груди – комплемент тому, для которого предназначалась «фотоопись» — портрет жениха. Либо художник был слишком правдив и таки изобразил настоящие черты вырождающихся Габсбургов, либо очень не любил инфанту.
Герард дю Шато. Инфанта Маргарита, 1665
Вообще, бытует мнение, что Веласкес льстил королевской чете, приукрашивая будущую императрицу. Мы об этом не узнаем, но зато можем изучить остальные портреты.
Маргарите пятнадцать
Уже знакомый нам Хуан дель Мазо.
Она в трауре по усопшему отцу, в зеркале отражаются младший брат (пока еще живой), мать и коленопреклоненная няня. И здесь со своей тоской Маргарита смотрится гармонично. Все переживания 15-летней девочки, которая сейчас потеряла отца, а через несколько месяцев выйдет замуж, логичны: печаль, страх, усталость. При этом она еще и обязана позировать. Видимо, чувствует девушка себя плохо: ей снова разрешено держатся за опору. И вот тут ей можно было полностью отдаться своим тяжелым чувствам: риторика траурного портрета предполагает изображение горя, и оно у Маргариты-Терезы неподдельно.
Хуан Баутиста Мартинес дель Масо. Маргарита Австрийская, 1665-1666.
Но все же ей 15 лет и мы помним, что она вскоре выходит замуж. Да, инфанта повторила в этом смысле судьбу своей матери, став женой в 15. Правда, Маргарите повезло чуть больше: ее жениху 26, а не 44, как было в случае с ее матерью, Марианной Австрийской, когда она выходила замуж за отца Маргариты-Терезы.
И вот предсвадебный портрет. Она снова светится, очень мила и даже привлекательна. Видимо, само событие свадьбы способно вернуть к жизни любую девушку.
Франсиско Игнасио Риус Иглесиа. Инфанта Маргарита, 1666
Хочу отметить, что носить подобные платья ежедневно было, наверное, тяжелым испытанием. Тем более — испанские наряды, где подол юбки должен был тянуться по полу, а платья всегда были громоздкими: ведь «у испанских королев ног нет». Тут и при крепком здоровье затоскуешь, таская на себе килограммы тканей и украшений.
Но в предсвадебный период, возможно, девушка все же позволила себе воодушевление и в этом портрете изображение атрибутики меркнет перед ее нежным мечтательным выражением лица.
Замужество Маргариты-Терезы
Напомню, что Маргариту-Терезу засватали за Леопольда I, ее родного дядю и одновременно кузена. Ему было 26, ей 15, когда они поженились. Тем не менее, говорят, что она до конца своих дней называла мужа дядюшкой.
И вот перед нами австрийская императрица, ей 16. Одежда в барочном стиле, вообще наряд карнавальный. Портрет двойной: жена и муж, такие театральные произведения традиционно писались в честь свадеб.
Император тоже не красавец, вообще историки аккуратно описывают его внешность как «сомнительную», но тут, по сравнению со своей суженой, он бравый мужчина, а она опять бестелесная тень, да еще и с плоским лицом неправильной формы, шутовскими губами и тяжелым подбородком.
Иелерен, Парный портрет императорской четы, 1667, Музей истории искусств, Вена
Историки утверждают, что при австрийском дворе Маргариту не любили. Вроде бы она была не очень умна и превыше всего ценила только свою испанскую свиту.
Рожать она начала практически сразу, говорят, у нее было 6 беременностей, но четверо детей, трое из которых умерли во младенчестве. Добавлю, что Маргарита-Тереза на все это имела 6 лет, так как сама умерла в 21 год.
Это последний прижизненный портрет нашей героини. Императрица Маргарита изображена с дочерью, единственно уцелевшим ребенком, которая дожила до совершеннолетия, вышла замуж и умерла в 23.
Мы видим привлекательную в своем материнстве женщину, которая, судя по всему, пережила немало за свой короткий век. Маргарита-Тереза по-прежнему печальна, ее тоскливая усталость переплетается с нежностью в глазах – возможно, теплые чувства к дочери хоть как-то держали ее на земле. Девочка, кстати, весела и пышнощека, но, видимо, тоже здоровье дает все основания опасаться за ее жизнь, судя по большому количеству амулетов поверх ее фартука.
Императрица Маргарита Тереза с дочерью эрцгерцогиней Марией Антонией
Вот так и выходит, что Маргарита-Тереза не оправдала возложенных на нее надежд продлить испано-австрийскую династию Габсбургов. Она не оставила наследника Леопольду I, к чему ее готовили с рождения.
К слову, Леопольд очень быстро женился, но и во втором браке обе его дочери умерли еще маленькими. И только в третьем браке он получил желанного наследника.
А Маргарита-Тереза, эта принцесса и императрица, остается в нашей памяти как маленькая «жемчужинка», которую с такой любовью изображал один из величайших живописцев мира Диего Веласкес.
Вот так великая живопись может изящно рассказать нам истории человеческих жизней.
Источники
книги: Георг Куглер «Венский Музей истории искусства»; Вольфганг Прохаска «Музей истории искусств, Вена» (серия «Музеи мира»
cайты: matrony.ru; nearyou.ru; muzei-mira.com
Психологическое Таро (индивидуальный портрет личности)
Системно-семейные расстановки
Исцеление души и тела (Рейки)
Подписаться на страницу и рассылку:
www.artola.com.ua
Инфанта Маргарита - Журнал обо всём
. Это цитата
Инфанта МаргаритаИнфанта Маргарита
Диего Веласкес. Инфанта Маргарита.Пяти лет 1656.
Веласкес. Диего - Портрет инфанты Маргариты в восьми лет 1659.
Веласкес Диего "Менины."1657.
ПОРТРЕТ ИНФАНТЫ
....Не подлежит огласкеДуша художника. Она была собой.Ей мало юности. Но быстро постареть ей.Ей мало зоркости. И всё же стать слепой.
Потом прошли века. Один. Другой, И третий.И смотрит мимо глаз, как он ей приказал,Инфанта-девочка на пасмурном портрете.Пред ней пустынный Лувр. Седой музейный зал.Паркетный лоск. И тишь, как в дни Эскуриала.И ясно девочке по всем людским глазам,Что ничего с тех пор она не потеряла —Ни карликов, ни царств, ни кукол, ни святых;Что сделан целый мир из тех же матерьялов,От века данных ей. Мир отсветов златых,В зазубринах резьбы, в подобье звона где-тоНа бронзовых часах. И снова — звон затих....Павел Антокольский1928
Кратко о сюжете картины:Инфанта Маргарита, одетая в белое, находится в центре композиции, в окружении своих фрейлин, “менин” – Марии Августины де Сармьенто и Исабель де Веласко, двух придворных шутов – Марии Барболы и Николасито Пертусато, и охотничье-сторожевой собаки. Позади нее разговаривают телохранитель дам и дуэнья Марсела де Ульоа, а в дверях стоит дворецкий Хосе Ньето. Король и королева, Филипп IV и Марианна Австрийская, отражаются в зеркале в глубине картины (т.е. они находятся на нашем месте - месте зрителей), а слева мастер изобразил самого себя, работающего над этой композицией. Вся картина как бы погружена в полумрак, и только инфанта выделяется на ней светлым обликом, этаким «солнечным лучиком» мрачного Альказара.
Спустя столетия искусствоведы, рассказывая об этом полотне художника, называют инфанту и художника «Мастером и Маргаритой». Кстати мастер, осознавая ценность своего творения увековечил на нем и свое личное достижение - после своего посвящения в рыцари в 1659 г., дописал красный рыцарский крест, которого упорно добивался и очень им гордился.
Диего Веласкес "Менины (фрагменты).1657. "
Маргарита Тереза Испанская (12 июля 1651 - 12 марта 1673) – инфанта из испанской ветви Габсбургов. Старшая сестра Карла II, последнего представителя династии Габсбургов на испанском престоле.Родителями Маргариты были король Филипп IV и его вторая жена Марианна Австрийская, сестра императора Леопольда I (будущего супруга нашей героини). Она была почти на тридцать лет младше своего мужа. Шесть детей появились на свет в результате этого брака, только двое достигли совершеннолетия - Маргарита Тереза и наследник престола Карл II.
Вопросы брака королевских дочерей – дело государственной важности, и за кого выйдет замуж Маргарита, когда подрастёт, было известно почти с самого начала – за Леопольда, будущего императора Священной Римской империи Леопольда I. Именно поэтому и писал придворный художник Диего Веласкес портреты инфанты каждые несколько лет: их отправляли в Вену, чтобы там могли судить, как подрастает невеста. Она вышла за него замуж к пасхе 1666 года в возрасте четырнадцати лет. Леопольду было двадцать шесть Он был ее дядей по материнской и кузеном по отцовской линии императора Священной Римской Империи Леопольда I. Маргарита называла своего мужа даже в супружестве дядюшка, а он ее Гретль (дядя был австрийцем, видимо, это имя было ему привычнее).
Несмотря на разницу в возрасте и непривлекательный внешний облик Леопольда, ко всеобщему удивлению этот брак был счастливым. Супруги имели многочисленные общие интересы, особенно в искусстве и музыке. Да и как о правителе, о Леопольде в целом отзывались хорошо, он был любим как придворными и родственниками, так и народом. За шесть лет супружества Маргарита родила шесть детей, из которых выжила только единственная дочь — Мария Антония (1669—1692), ставшая женой Максимилиана II. Маргарита была очень хрупкой и многочисленные беременности вскоре ее очень ослабили. Вдобавок ко всему у нее был зоб— изменение щитовидной железы.
Унаследовав от матери и отца ограниченность, усиленную фанатичной набожностью, Маргарита выше всей австрийской нации ставила свою испанскую свиту. К тому же она настояла на изгнании из Вены еврейской общины: она ненавидела евреев, считая именно их виновными в том, что все рожденные ею дети умирали, в то время, как она мечтала подарить мужу наследника. Учитывая, что при дворе Леопольда, были так называемые «придворные еврейские финансисты», которые осели после изгнания в Берлине, традиционно враждебном Вене, последствия этого поступка были почти катастрофические для страны.Все это не могло прибавить нашей инфанте популярности. Придворные откровенно, почти не скрывая, ненавидели императрицу, и, зная о ее слабом здоровье , терпеливо ждали, когда она умрет и освободит императора. Она выполнила их просьбу в марте 1673 года, скончавшись после очередных родов в возрасте 21-го года.
Судя по этому портрету, сияющий солнечный лучик погас в ней вместе с ушедшим детством. Черные одеяния, потухши й взор - а Маргарите всего 15. В соответствии с испанским придворным этикетом 15-летней королеве категорически запрещалось читать, смотреть в окно, а также показывать не только ноги, но даже и туфли. (Платья ее были на 20-30 сантиметров ниже каблуков, и бедняжка сначала падала, запутавшись в длинном подоле, а потом приспособилась ходить, как аист: чтобы сделать шаг, она высоко поднимала ногу и буквально отшвыривала ею подол.) Ей многое было «нельзя»… даже смеяться. Ни королю, ни королеве смеяться не полагалось! Один попугай, рассмешивший еще ее мать Марианну Австрийскую, поплатился за это жизнью. Подоспевшая фрейлина ловко свернула ему шею. Испанский придворный этикет был превыше всего. Что ж, такова участь королев и императриц – она состоит вовсе не в том, чтобы вкушать радости жизни, напротив, чтобы отдавать свою жизнь в попытках продолжить династию…
А сколько девчонок, разглядывая детские портреты Инфанты Маргариты представляют себя принцессой: очаровательной, как куколка; с огромными голубыми глазами и светлыми волосами; в невероятной ширины юбке, окружённой фрейлинами и слугами. Но сказки бывают только в сказках.Писатель Оскар Уайльд, вдохновленный сюжетом картины "Менины", написал сказку о Маргарите «День рождения инфанты».
Ровно через три прошедших века современный гений - Пикассо под впечатлением "Менин" Веласкеса создал свою серию картин на эту тему, наверное все-таки спорных шедевров в сравнении с великим оригиналом.
Растиражированный в наши дни образ инфанты и ее фрейлин
Las Meninas Антонио Вальдеса в Вальядолиде (Valladolid).
kolybanov.livejournal.com
Инфанта Маргарита в голубом платье
Диего Веласкес. Инфанта Маргарита Терезия в голубом платье. 1659 Холст, масло, 127х107. Музей истории искусств, Вена
В экспозиции Венского музея истории искусств путь зрителя к не самому близкому залу с работами Веласкеса начинается из большого зала Тициана. Этот путь символичен и по-своему подтверждает не только известные высказывания Ортеги-и-Гассета о непростых перипетиях славы Веласкеса, но и некогда высказанные собственные художественные ориентиры испанского мастера: «Красота и совершенство находятся в Венеции, кисти венецианцев я отдаю первое место, и Тициан является их знаменосцем»[1]. Венская коллекция произведений Тициана в буквальном смысле поражает воображение и задает столь высокий уровень живописи, что даже переход к замечательным полотнам Веронезе, Тинторетто, Бассано по зрительным впечатлениям может напоминать некий спуск с горы. Но только до зала Веласкеса. Здесь, в помещении весьма скромном (и не самом удачном для экспонирования застекленных картин[2]) представлено несколько поздних полотен Веласкеса, которые не просто возвращают зрительское восприятие на уровень лучших работ великого венецианца, но, пожалуй, являют собой вершину живописного качества всего картинного собрания Венского музея.
Одна из этих работ, «Инфанта Маргарита Терезия в белом платье» (1656 г.), хорошо знакома московскому зрителю: ее привозили в конце 2004 года в ГМИИ им. А.С.Пушкина на ретроспективную выставку Пикассо. Она экспонировалась как прототип, исходное высказывание Веласкеса, рядом с большой серией картин-реплик Пикассо 1957 года, трансформирующих образ инфанты Маргариты. Это был интереснейший и поучительный диалог, представивший в прямом сравнении многочисленные, но в чем-то повторяющиеся точки зрения выдающегося экспериментатора XX века и единственное полотно, которое, будучи на 300 лет старше, захватывало и уже не отпускало взгляд именно свежестью, остротой и глубиной впечатлений – произведение гениального мастера живописи.
Инфанта Маргарита Терезия в белом платье. 1656 Холст, масло, 105х88. Музей истории искусств, Вена
Инфанта Маргарита стала знаковым персонажем последнего и самого выдающегося десятилетия в творчестве Веласкеса – 1650-х годов. Вокруг нее выстроено и наиболее масштабное произведение художника, «Менины» (1657). Но если в «Менинах» юная инфанта все же предстает перед нами лишь центром пересечения сюжетных линий и образных тем многоголосного повествования об одной из сцен дворцовой жизни в частности и об искусстве живописи вообще[3], то серия ее отдельных разновозрастных портретов стала беспрецедентным для всей истории искусств примером последовательной тематической разработки развития детского образа.
Что нам известно об инфанте Маргарите, на все времена прославленной кистью Веласкеса? В принципе, совсем немногое. Она родилась в 1651 году, и к моменту смерти художника ей только исполнилось 9 лет. Впрочем, здесь не обойтись без некоторых пояснений о других членах испанской королевской семьи и ее, мягко говоря, непростой генеалогии. Маргарита Терезия была старшим ребенком от второго брака короля Испании Филиппа IV (1605-1665) с эрцгерцогиней Марианной Австрийской (1634-1696). Вторая женитьба Филиппа была обусловлена смертью его единственного на тот момент сына и наследника принца Бальтазара Карлоса, от его любимой жены Изабеллы де Бурбон (1602-1644). 17-летний Бальтазар умер в 1646 году, вскоре после того, как с императором Фердинандом III была достигнута договоренность, что принц возьмет в жены его дочь Марианну. Филипп IV решил жениться на невесте своего умершего сына исключительно из династических соображений, хотя она была его племянницей, и к моменту брачной церемонии (1649) ей было всего 15 лет. Встретили ее при дворе настороженно, не скрывая неприязни. Она явно внешне проигрывала первой жене Филиппа, красавице Изабелле де Бурбон. Дети Филиппа и Марианны появлялись на свет мертворожденными или умирали вскоре после рождения: после 16 лет супружества в живых остались только Маргарита Терезия и родившийся через десять лет после нее наследник престола Карл. Кроме того, от брака с Изабеллой де Бурбон у Филиппа была еще одна дочь – Мария Терезия[4], родившаяся в 1638 году. В возрасте 14 лет Маргариту, в соответствии с брачной политикой того времени, выдали замуж за ее дядю и, одновременно, кузена, императора Австрии Леопольда I. Жизнь ее была очень недолгой – в 22 года она умерла от простуды.
Портреты юной Маргариты Терезии, которые Веласкес писал, будучи придворным живописцем испанского короля, попадали в Австрию благодаря все тому же династическому браку: еще задолго до свадьбы Леопольда и Маргариты венский двор регулярно получал из Мадрида изображения прелестной инфанты – ее должны были видеть в разном возрасте.
Итак, перед нами портрет 8-летней Маргариты. Многое изменилось в образе инфанты за три года, с тех пор как Веласкес запечатлел ее в белом платье. Теперь она представлена в наряде еще более торжественном, во многом повторяющем тот, в котором Веласкес изобразил ее мать на большом парадном портрете 1653 года.
Марианна Австрийская. 1652-53.Холст, масло. 234х131,5. Прадо
В отличие от изображения в 5-летнем возрасте, более непосредственного и трогательно-детского, в портрете 1659 года появляются черты отточенной сдержанности – немногословной, но многозначительной. В позе, жесте и выражении лица 8-летней девочки читается уже не сцена из детства, а сложные оттенки впитанного юной инфантой образа поведения царственных особ. Композиция меняется: объемная пластика уступает место более плоскостному решению, смягчается общий светотеневой контраст, но при этом расширяется повествовательность, усиливается самодостаточность замыкающихся в себе форм, возникает внутреннее противопоставление отдельных эпизодов.
В этом отношении особо показателен и даже поразителен контраст рук инфанты. Та, что обращена к нам, филигранно выписанная, холенная детская рука, – предельно материализована в своей предметной форме. Другая, отстраненная, словно уходящая в себя тень, написана чрезвычайно свободно, на грани перехода к форме беспредметной, – и это уже почти бесплотный знак руки.
Крайне интересно распознавать те живописно-режиссерские ходы, которыми Веласкес выстраивает мизансцены этого образного противопоставления. В первом случае утонченность предметного рисунка подчеркивается ясным звучанием обступающих ее компактных цветовых пятен: коричневой меховой муфты[5], синего банта, белого кружева и почти слитных здесь серебристых полос отделки платья. Совсем иное решение мы видим в окружении дальней от нас руки: бант вокруг ее абстрактно-плоского пятна разрывается на множество разнонаправленных голубых всполохов, все предметные формы теряют здесь свою ясность и приобретают вид загадочный, сбиваясь в какой-то странный, хотя и негромкий хор. Этой рукой инфанта держит нечто, скрывающееся за краем широкой юбки, но что именно – нам остается только догадываться.
В подобном контрасте рук сопоставлены два типа красоты и художественной условности: иллюзорно-предметная и отвлеченно-поэтическая. Впечатляющая очевидность и, одновременно, уместность, ненавязчивость этого сравнения свидетельствуют не только об удивительном чувстве меры Веласкеса, но и о встроенности столь важного контраста в некую более общую живописную тему, которую мы позволим себе сформулировать как бы от лица самого автора: взаимоотношение предметного и декоративного в репрезентативном портрете. Эта тема стала программной для целого ряда изображений Марианны Австрийской, инфанты Марии Терезии и инфанты Маргариты Терезии, которые Веласкес создает в 1650-х годах.
Живописная особенность всякого репрезентативного портрета, отличающая его от портрета как строго официального, так и психологического, легко заметна и даже бросается в глаза. Она строится на открытом столкновении подчеркнутой неподвижности, статуарности изображенной модели и бурной динамики разнообразных средств ее «художественного оформления». Создается своего рода декоративная экспозиция персонажа внутри общей композиции портрета. При этом «экспозиционное» богатство (тем более оправданное, чем бόльшую монументальность приобретает изображенный персонаж) раздвигает границы жанра и выводит репрезентативный портрет в разряд «большой картины». Происходит это из-за усиления на полотне повествовательного начала, причем, далеко не всегда за счет усложнения собственно предметной обстановки. Повествующую роль берут на себя костюм, декорация – и рассказ ведется уже не только на языке перечисления атрибутов власти, родовитости, материального богатства, но и на языке, создающем чисто декоративные ощущения роскоши.
Таковы блистательные примеры портретов аристократов и коронованных особ работы Гольбейна, Кранаха, Тициана, создававших феерические костюмные постановки, которые отнюдь не сводились лишь к внешней красоте живописных речей. Декоративные решения порой выводили геральдически выверенные, жесткие изобразительные формулы, и тогда пластика внешне мягких тканей костюма приобретала внутреннюю – образную твердость доспехов. В таких случаях (портреты Генриха VIII кисти Гольбейна и Магдалены Саксонской Кранаха) предметность в трактовке лиц и рук ослаблялась, подчиняясь преобладающему декоративно-условному решению портрета: усиливалось плоскостное начало, их линейный рисунок вплетался в общую орнаментальную канву (так руки Магдалены Саксонской, подобно ювелирной застежке, замыкают два рукава в единое «ожерелье»).
Ганс Гольбейн Младший. Генрих VIII. 1539-40Национальная галерея, Рим
Лукас Кранах Старший. Портрет Магдалены Саксонской... 1529Институт искусств, Чикаго
В иных же портретах линейный рисунок, орнаментальные мотивы, колористическое соотношение фактур, напротив, материализовывали в себе, как в плотной, чувственно-предметной атмосфере, сгустки настроения и мироощущения портретируемого персонажа. Объем усиливался не только в трактовке лица и рук, но также костюмов, драпировок. При этом в несколько приглушенной декоративной партии вдруг возникали какие-то звучные мотивы, которые как-то по-особенному заостряли предметные решения (такова спускающаяся процессия пуговиц, усиливающая жест руки в тициановском портрете дожа Франческо Венье).
Тициан. Портрет дожа Франческо Венье. 1554-56Музей Тиссен-Борнемиса
У Веласкеса в рассмотренном контрасте рук инфанты Маргариты мы видим одновременное и, можно сказать, паритетное использование двух вышеотмеченных подходов. Причем, ярко-декоративное и скорее плоскостное решение платья инфанты в этом портрете столь же равновесно сочетается с подчеркнуто предметной трактовкой ее лица. Подобные построения, активизирующие оппозицию предметного и декоративного, и одновременно развивающие и углубляющие их взаимную гармонию, составляют особенный, загадочный образный строй и необычайную живописность репрезентативных портретов позднего Веласкеса.
Оставаясь в границах предметного, он постоянно обостряет наше ощущение этих границ разнообразными экспериментами с пластикой и цветом. Эти эксперименты, порой не сразу заметные, но всегда присутствующие в его живописи, обнаруживают себя и захватывают нас каким-то необычным артистизмом, в котором сочетаются бурная экспрессия, своеволие художника и утонченная созерцательность, аристократическая сдержанность.
Как колорист Веласкес, безусловно, прямой наследник Тициана. Если в рассмотренных портретах Кранаха и Гольбейна колористические решения возникают как сложные орнаментальные композиции достаточно простых локальных цветовых пятен, то у позднего Веласкеса, как и у позднего Тициана, колорит строится через взаимопроникновение сложных красочных структур, свободно преодолевающих замкнутость уже не столько линейных, сколько объемных форм. При этом, даже по отношению к Тициану, Веласкес как-то предельно раскрепощен и разнообразен в колористическом обыгрывании своих удивительных пластических построений – от мельчайших до самых крупных. В нашем портрете мы можем видеть фантастический диапазон решений: тончайшие модуляции цвета и тона в светоносной лепке лица и ближайшей к нам руки инфанты; бурлески красочной фактуры и ритмов голубого, белого, жемчужно-серебристого, коричневого, балансирующих на переходах холодного и теплого в сложнейшей пластике рукавов, бантов, аксессуаров; замедленное, но очень насыщенное и мощное звучание, казалось бы, уже отвлеченной музыки больших пятен синего – но при этом не только вне отрыва от формы и материала юбки, но организуя и наполняя эту огромную форму чрезвычайно предметным, живым ощущением.
Неимоверное богатство сине-голубых обнаруживает столько оттенков своей собственной жизни цвета, что это становится особой темой для созерцания в портрете инфанты Маргариты. Монументальная панорама синего разворачивается почти во всю ширину холста между двумя темно-коричневыми – глухим задником фона и муфтой. Вроде бы простая игра рефлексов в легких изломах плоскостей бархата становится здесь почти абстрактной, завораживающей глаз картиной. В то же время голубые банты написаны удивительно нежной кистью – их наполняет воздухом непосредственная близость белых кружев. Звучание цвета зависит не только от его количества и окружения, но и от геометрической формы пятна: в синих фрагментах корсета напряжение создают свето-теневые контрасты, но в еще большей степени – резкие заостренные углы (и это дань орнаментальной трактовке колорита). Зато повсеместные голубые рефлексы на серо-серебристой отделке создают иное, почти эфемерное ощущение голубого цвета, которое не только декоративно объединяет общее пятно платья, но и возвращает в репрезентативный образ инфанты некий мотив безотчетной детской мечтательности.
С некоторым усилием отвлекаясь от непосредственного созерцания красочных форм и возвращаясь в русло общих рассуждений, приходится признать, что в рассматриваемом портрете трудно искать какую-то драматургию образа, хотя драматургия живописи не только сразу обнаруживает себя, но усиливается с каждым новым взглядом на портрет. Конечно, за каждой формой стоит содержание, и во всяком портрете личность модели в немалой степени являет зрителю свое отражение. В данном случае путь к нему – это погружение в тайну личности 8-летней инфанты, чье детство уже начало заканчиваться, в тайны ее взаимоотношений со сводной старшей сестрой, с венценосными родителями, в тайны жизни и быта испанского королевского двора XVII века. Слишком много старых тайн, которые и должны остаться неразгаданными.
Но всякий портрет, а репрезентативный портрет в особенности, выходит за пределы личности: в его образе есть место каким-то общим темам жизни и искусства, и они остаются притягательными для зрителей даже столетия спустя. В портретах позднего Веласкеса, так же, как и в его знаменитых «Менинах», ведущей образной темой становится сама живопись. В ней тоже немало тайн, но (при хорошей сохранности произведения) все отгадки, так или иначе, предстают перед нами на холсте. Впрочем, искусство Веласкеса свидетельствует о том, что настоящая, большая живопись несет в себе не столько загадки, сколько откровения, а их постижение возвышает, услаждает и отрешает наш взгляд.
Примечания:
[1] Хосе Ортега-и-Гассет. Введение к Веласкесу. 1950. Перевод Е.М.Лысенко, 1991 (http://lib.ru/FILOSOF/ORTEGA/ortega19.txt)[2] Самые лучшие из них невозможно нормально рассматривать из-за отражающихся в них окон[3] С.Даниэль. Искусство видеть. СПб, «Амфора», 2006, с.136-143[4] Портрет Маргариты Терезии в голубом платье (1659) и почти такого же размера портрет ее сводной сестры Марии Терезии в розовом платье (1652-53) экспонируются в Венском музее рядом друг с другом[5] Вероятно, муфта была подарком, присланным из Вены 8-летней инфанте Маргарите, будущей невесте 19-летнего Леопольда I, за год до этого ставшего Императором Священной Римской империи
© Максим Тавьев, 2011
P.S. Пост восстановлен на «Яндекс-фотках» после запрета просмотра изображений «Фотобукетом».Увы, замена картинок в комментариях мне не доступно..
1-9-6-3.livejournal.com
