О понятии «время» в христианской картине мира (стр. 1 из 2). Христианская картина мира

Глава 2. Культура западноевропейского средневековья

2.1. Христианская картина мира

Историю средневековья для Западной Европы принято делить на три основных периода, отличавшихся разным уровнем социального и культурного развития.

1. Раннее средневековье – конец V – середина XI в.

В духовной жизни в этот период временный упадок культуры, связанный с гибелью Западной Римской империи и натиском языческого бесписьменного мира, постепенно сменялся и подъемом. Решающую роль в нем сыграли начавшийся синтез с римской культурой и утверждение христианства. Христианская церковь оказывает решающее воздействие на сознание и культуру общества, регулируя процесс усвоения античного наследия.

2. Период расцвета феодальных отношений – середина XI – конец XV в.

Культурная жизнь идет под знаком развития городской культуры, которая содействует секуляризации сознания. Эти процессы были усилены с оформлением уже на данном этапе культуры Возрождения, идеологии раннего гуманизма.

3. Период позднего феодализма или начала раннего Нового времени – XVI-XVII вв.

Духовную жизнь общества определяют раннебуржуазные революции, поздний гуманизм, Реформация и Контрреформация, развитие естественных наук и рационализма.

Средние века в Европе определялись христианской культурой. Из-за того, что многие страны Европы самоопределились и укрепились, центром культурного совершенствования становится весь европейский регион. Христианство как бы объединяет духовные усилия европейских стран, распространяя и утверждая себя в Европе и за ее пределами, преодолевает этнические и социально-правовые барьеры, присущие античному обществу. «Для Бога несть эллина и иудея, ни свободного, ни раба», - говорится в одном из посланий апостола Павла. Вера во всемогущего Бога берет свое начало в иудаизме – религии древних евреев. Эта вера выражает трагическую историю народа, описанную в Ветхом Завете – собрании книг, священных как для иудаизма, так и для христианства. Люди нуждались в надежде, и дать ее мог лишь Бог, который сам был творцом и властелином мира. Так сформировался первоначальный вариант иудаизма – самой древней монотеистической религии.

Бог древних евреев, Бог Ветхого Завета был прообразом христианского Бога. Для христианства это один и тот же Бог, меняются лишь его отношения с человеком. Ветхозаветная вера рассматривалась как подготовка к Новому Завету, т. е. новому союзу человека с Богом. Бог нового Завета был обращен к каждой личности, а не к целому народу, к внутренней жизни и внутренней вере каждого человека.

Бог христиан воплощает в себе и мировой порядок, его величие столь беспредельно, что в сравнении с ним любые социальные градации и общности оказываются несущественными, поэтому ему предстоит абстрактный человек – Спаситель (по-гречески – Христос), оцениваемый по личным качествам, а не по принадлежности к той или иной социальной группе. Христианский Бог – это надмирный дух, свободно творящий не только природу, но и человека.

Христианство отразило социальную действительность раннего средневековья: далеко зашедшее стирание национальных, политических и идеологических различий; прогрессирующее исчезновение привычных общественных гарантий существования, делавшее человека беззащитным перед лицом власти, природных и экономических катаклизмов; социально-психологическое одиночество людей. На гигантских просторах империи люди чувствуют себя духовно потерянными, они становятся лишь винтиками огромной бюрократической машины, без которой невозможно управлять империей. Человек остался наедине с собой и ждал новой смысловой опоры, связанной уже лично с ним, искал Бога, обращенного к каждому, а не ко всем вместе.

Распространению христианства немало способствовало и то обстоятельство, что оно предлагало своим приверженцам не только мировоззрение, но и сплоченную церковную организацию. Она обеспечивала прихожанам моральную помощь, объединяла их в коллектив, сумела дать людям духовную опору, духовную общность. Духовный универсализм позволил христианству стать мировой религией.

Средневековый европеец видел вселенную, весь окружающий человека космос сквозь призму христианской религии. Важнейшей задачей церкви было воспитание масс в духе христианства. Церковь учила, просвещала и наставляла, давала систему координат, по которым человек соотносил себя с другими людьми, определял свое место во времени и пространстве. Мир земной и мир небесный настолько тесно переплетались в средневековом сознании, что иррациональное мыслилось подчас реальным, близким и доступным. Церковь была господствующим политическим институтом, но еще более значительным было то влияние, которое она оказывала непосредственно на сознание населения. В условиях тяжелой и скудной жизни, на фоне крайне ограниченных и чаще всего малодостоверных знаний о мире христианство предлагало людям стройную систему знаний о мире, его устройстве, о действующих в нем силах и законах. К этому добавляется еще и эмоциональная притягательность христианства с его теплотой, общечеловечески значимой проповедью любви и всем понятными нормами социального общежития.

Эта картина мира, целиком определившая менталитет верующих, основывалась главным образом на образах и толкованиях Библии. Исследователи отмечают, что средневековый европеец был глубоко религиозным человеком. Его мировосприятие было дуалистичным, т.к. мир виделся как своеобразная арена противоборства сил небесных и адских, добра и зла. При этом сознание людей было глубоко магическим, все были абсолютно уверены в возможности чуда и воспринимали все, о чем сообщала Библия буквально. По удачному выражению С.Аверинцева, Библию читали и слушали в средние века примерно так, как мы сегодня читаем свежие газеты.

Религиозная «окраска» средневековой духовной культуры неизбежно приводила к тому, что все события реальной жизни, все земные ценности людей той эпохи соотносили с миром иным, потусторонним. Средневековое христианство – «религия мертвых». Потусторонний и земной мир тесно соприкасались, историки даже высказывают предположение, что понятия «потусторонний мир», «тот свет» и т.п. отсутствовали. В мировидении и в реальной жизни умершие и живые находились рядом, контактировали друг с другом. Характерно, что общение между ними воспринималось как нечто обыденное и заурядное. О будничном отношении к смерти говорит и практика захоронений. Даже само время и пространство приобретало сакральное значение. В рутинной, медленно развивающейся цивилизации средневековья временные ориентиры были расплывчаты. Точное измерение времени распространяется лишь в позднем средневековье. Личное, бытовое время человека двигалось как бы по замкнутому кругу. Христианство наполняло время сакральным содержанием, временной круг разрывался, время оказывалось линейно направленным, движущимся от сотворения мира к первому пришествию, а после него – к Страшному суду и завершению земной истории.

Судьба, ожидающая человек после смерти, - это был важнейший и, наверное, самый мучительный вопрос. Страх перед смертью соединялся со страхом перед Божьим судом, на котором предстоит отвечать за свои грехи, перед наказаниями в аду. Церковь учила, что история конечна и должна завершиться Вторым пришествием Христа и Страшным судом, на котором каждому воздастся «по делам его». В Священном Писании не указана точная дата Страшного суда, и можно было только гадать, когда произойдет это событие. Несколько раз на протяжении средневековья ужас перед близким страшным судом и возмездием охватывал большие массы людей. Это сопровождалось массовой истерией. По дорогам ходили толпы бичующих себя людей, появлялись «пророки» и «пророчицы», предрекавшие приближение всемирной катастрофы. «Чувство неуверенности – вот что влияло на умы и души людей средневековья и определяло их поведение… Эта лежавшая в основе всего неуверенность в конечном счете была неуверенностью в будущей жизни… Творимые дьяволом опасности погибели казались столь многочисленными, а шансы на спасение столь ничтожными, что страх неизбежно преобладал над надеждой», – писал Ж. Ле Гофф. Страшный суд мыслится в категориях феодального права, а божественный судья – феодальный сеньор, восседающий на троне. Ангелы и демоны ведут между собой спор за душу усопшего, а Бог выносит окончательный приговор. Все поступки, мысли и чувства, записанные в «книге жизни», будут должным образом оценены на последнем суде, обрекающем бессмертную душу на вечное проклятие или возвещающем ее спасение. Блаженство в будущей жизни никому не гарантировано. Все люди грешны, ни добрые дела, ни достойное поведение не могут принести успокоительной уверенности – так многие века церковь воспитывает верующих в страхе Бижием, утверждая в них мысль о собственной греховности.

В самом общем плане мир виделся тогда в соответствии с некоторой иерархической логикой, как симметричная схема, напоминающая две сложенные основаниями пирамиды. Вершина одной из них, верхней – Бог. Ниже идут ярусы или уровни священных персонажей: сначала Апостолы, наиболее приближенные к Богу, затем фигуры, которые постепенно удаляются от Бога и приближаются к земному уровню – архангелы, ангелы и тому подобные небесные существа. На каком-то уровне в эту иерархию включаются люди: сначала папы и кардиналы, затем клирики более низких уровней, ниже их простые миряне. Затем еще дальше от Бога и ближе к земле размещаются животные, потом растения и потом сама земля уже полностью неодушевленная. Дальше идет как бы зеркальное отражение верхней, земной и небесной иерархии, но опять в ином измерении, со знаком «минус», в мире как бы подземном, по нарастанию зла и близости к Сатане. Он размещается на вершине этой второй, хтонической пирамиды, выступая как симметричное Богу. Бог и Дьявол – два полюса, постоянно присутствующие как реальность в средневековом сознании. Конечно, их полярность не означает равнозначимости (Дьявол является созданием Бога, падшим ангелом).

Чтобы понять христианскую картину мира, давайте зрительно представим известную миниатюру на рукописи сочинения богослова ХП в. Гопория Августодунского "Ключ к природе", знакомящей нас с учено-богословскими представлениями о мироздании. Миниатюра состоит из 4-х ярусов. Верхний ярус заполняют восемь фигур - в центре безбородый мужчина в царском одеянии, его окружают семь дев. Надписи по своду раскрывают символику изображения: Бог не­познаваемый, не доступный человеческому взору в своей сущности, открывается ему через свои качества как высшее добро, и "семь божественных имен", перечисленных еще Пседо-Дионисием Ареопагитом около 500 г.: Справедливость, Добродетель, Разум, Истина, Сущность, Жизнь, Мудрость, которые названы в своей совокупности изначальными причинами. В центре второго яруса плавает странное чудовище, обозначенное вдохами "бесформенная материя". Это еще несозданная земля, хаос, который не знает ни чувств, ни формы, ни цвете. По обе стороны несозданной материи помещены изображе­ния благообразного старца и юной девушки. Это символы двух кате­горий, организующих действительность - время и место (пространство). Третий ярус - его организованная материя - "сотворенная и не творящая природа", как гласит надпись.

Художник представил 4 разряда созданных творцом существ: ангелы - небесное пламя, крылатые существа - обитатели воздуха, живущие в воде твари и, наконец, население суши. Смысл нижнего яруса передан одним словом; Конец. Весь космос как бы: сходится к изображения второго мира Троицы, сына божьего Иисуса Христа. Церковная концепция мироздания определяет и трактат Гонория и образа, воспроизведенные миниатюристами: их мир движется от боже­ственного творения к воплощению Христа»

По словам Гонория Августодунского совокупность творений раз­деляется на 5 категорий: обладающие телесностью (камни), наделен­ные жизнью (растения), чувствующие (животные), разумные (люди) и интеллектуальные или духовные (ангелы). Хотя человек занимает в этой иерархии тварей определенное место, он, согласно, Гоноризо располагает всеми пятью качествами.

Человек – подобие Божие, и один только Бог выше него. Он обладает большим, нежели ангелы, ибо ангелы лишены тела и чувств. Воля и разум - божественные начала в человеке, что обусловливает его внутреннюю свободу. Человек волен выбирать, принимать то мяк иное решение и действовать в соответствии с ним, Смысл челове­ческой жизни в спасении души, следовании христианским заповедям любви к Богу человеку.

Вместе с распадом античной культуры уходила в прошлое картина мира древних греков и римлян. Античное мировоззрение все более вытеснялось христианскими идеями и образами, хотя на протяжении всей истории средневековой культуры в христианском сознании уживались в той или иной степени противоречащие ему языческие идеи и представления, воспринимали и осознавали мир люди средневе­ковья уже по-другому.

Для античного человека существовал единый космос – упоря­доченная, гармоничная природа, эволюционировавшая из хаоса – то­же некоего природного состояния. В космосе все: живая и неживая природа, окружающая человека, и сам человек, и, наконец, боги. Античные олимпийцы, проживающие во вполне определенном месте пространства – наборе Олимпе на Севере Греции – высшие природ­ные существа, проводники космических законов, которые, тем не менее, очень похожи на людей по внешнему виду, психологии, поведе­нию.

В христианском сознании происходит раздвоение реальности: на единого трансцендентного (сверхчувственного, запредельного, потустороннего) бога и тварного, т.е. сотворенного им зем­ного шара.

Согласно учению, разработанному христианскими богословам в IX-ХП вв., «богоустановленное» общество, составлявшее в известном смысле «единое тело» – христианскую церковь, разделялось в действительности на три сословия; духовенство – тех, кто молились, воинов – те, кто запищали церковь и «трудящиеся» – те, кто пахали землю. Христианская модель мироздания, место в ней человека и смысл жизни были понятны и близки, по всей вероятности, пред­ставителям духовенства, наиболее интеллектуальной части средневе­кового общества. Хотя, безусловно, нельзя отождествлять нравст­венно-религиозные идеалы и реальную практику поведения людей. Между ними, как свидетельствуют исторические факты, всегда существовала большая или меньшая, дистанция, иногда чрезвычайно глубокое противоречие.

Католическая церковная иерархия состояла из нескольких сту­пеней: вершина иерархий папа Римский, непогрешимый наместник Христа на Земле; епископы, священники, диаконы и, наконец, низшие клирики. Единство духовенства подчеркивалось общностью исполняе­мой ими функции – богослужения, которое должно было выполняться на одном (латинском) языке, в одно и то же время и в соответствии с единым календарем во всех церквах Европы. Однако этой тенденции; к унификации церковной жизни со стороны папства противостояло про­тивоположное стремление к партикуляризму, естественное в средневековых условиях.

Средневековый человек воспринимал мир иначе, чем мы. Одинаково реальным были для него мир видимый, окружающий его в повседневной жизни, и мир невидимый, в котором пребывают Бог и Дьявол, ангелы и демоны. Считалось, что этот невидимый высший мир иногда может открыться человеку и при жизни – в снах или видениях. «Средневековая цивилизация формировалась в атмосфере физического страха человека перед постоянной угрозой, исходившей от окружающего мира. Поистине не было места и момента в его жизни, когда он чувствовал бы себя в безопасности, - во сне и наяву, не только в дороге, в поле, лесу, но и в родном селении и собственном доме. Помимо врагов земных его повсеместно подстерегали «враги незримые». Повсюду этот мир жил в его восприятии таинственной и до предела динамичной жизнью духов… – дышал, двигался, витал, подсматривал, соблазнял, колдовал,…вредил, умерщвлял…Если к этому присовокупить степень изолированности селений,…замедленное распространение информации и, наконец, устный по преимуществу способ ее передачи, порождавший самые невероятные слухи-вымыслы, то не вызовет удивления тот факт, что люди той эпохи постоянно находились в состоянии повышенной возбудимости, легко переходившей в истерию… Эти люди постоянно насторожены, предельно чутки, и в полном одиночестве им слышатся «голоса», среди бела дня к ним являются «видения», их одолевают невероятные образы».

Средневековый европеец, включая и высшие слои общества, вплоть до королей и императоров, был неграмотен. Низким был уровень грамотности и образованности даже духовенства в приходах. Уровень образования прихожан был еще минимальней. Масса мирян слушала полуграмотных священников, которые объясняли своим прихожанам смысл учения Христа, внушали понятия о грехе и добродетели. При этом сама Библия была для рядовых мирян запретна, ее тексты считались слишком сложными и недоступными для непосредственного восприятия простых прихожан. Толковать ее разрешалось только священнослужителям. Массовая средневековая культура – это культура бескнижная, она опиралась не на печатное слово, а на устные проповеди и увещевания. Она существовала через сознание безграмотного человека. Это была культура молитв, сказок, мифов, волшебных заклятий.

Фольклорные мотивы отражаются особенно ярко в житиях святых, нравоучительных историях о раскаявшихся грешниках, проповедях, рассказах о чудесах, о странствиях души по загробному миру. Наиболее характеризующий пример – жития, которые из-за обилия чудес, совершаемых святыми, напоминают сказку. «Сколько не твердили духовные пастыри, что главное в святом – его отречение от мира, общение с высшими силами, аскетический подвиг, моральное совершенство, прихожане требовали чудес…Избавление от бурь, пожаров, засухи, исцеление больных и освобождение одержимых от нечистой силы, спасение гибнущих кораблей…повседневная практика святого, защитника и хранителя народа». Народ наделял святых чудодейственными силами и обращался к ним с просьбами о благополучии.

Вместе с тем значение слова, написанного и особенно звучащего, в средневековой культуре было необычайно велико. Молитвы, воспринимавшиеся функционально как заклинания, проповеди, библейские сюжеты, магические формулы – все это тоже формировало средневековый менталитет. Люди привыкли напряженно вглядываться в окружающую действительность, воспринимая ее как некий текст, как систему символов, содержащих некий высший смысл. Эти символы-слова надо было уметь распознать и извлекать из них божественный смысл. Любое событие реальной жизни могло быть истолковано символично, а, с другой стороны, по небесным «знамениям», по природным явлениям люди пытались предугадать и свою судьбу, и исход важного предприятия.

Особенно ярко символизм средневекового миросозерцания проявился в художественной культуре, рассчитанной на восприятие в пространстве именно глубокого религиозного, словесно вооруженного менталитета. Даже живопись была, прежде всего, явленным словом, как и сама Библия. Слово было универсально, подходило ко всему, объясняло все, скрывалось за всеми явлениями как их скрытый смысл. Поэтому для средневекового сознания, менталитета культура, прежде всего, выражала смыслы, душу человека, приближала человека к Богу, как бы переносила в иной мир, в отличное от земного бытия пространство. И пространство выглядело так, как это было описано в Библии, житиях святых, сочинениях отцов церкви и проповедях священников. Ссылка на авторитет в глазах средневекового человека значила гораздо больше, чем рациональное объяснение какого-либо факта или явления. Это определяло ретроспективный (т.е. обращенный в прошлое) характер средневекового способа философствования и творчества. Мыслители большей частью занимались толкованием авторитетных текстов (поэтому иногда говорят, что вся интеллектуальная культура средних веков филологична). Соответственно этому определялось и поведение средневекового европейца, вся его деятельность.

studfiles.net

Зарождение христианства. Христианская картина мира — Обучающие статьи

 

Христианство прошло долгий путь, прежде чем стало мировой религией и  духовной  основой  европейской культуры. Оно зародилось в I в. н.э. и вначале формировалось как одна из сект иудаизма. Вера во всемогущего единого Бога берет свое начало в иудаизме – религии древних евреев. Эта вера выражает трагическую историю иудеев, описанную в Ветхом Завете — собрании книг, священных как для иудаизма, так и для христианства. Бог древних евреев, Бог Ветхого Завета был прообразом христианского Бога.

Зародившись на Ближнем Востоке, христианство в I – III вв. н.э. проникло на территорию Римской империи. Христианство провозглашало единобожие, равенство всех перед Богом, братство людей всех народов и посмертное воздаяние за добродетельную жизнь. Эта религия быстро привлекла к себе симпатии рабов, бедняков, всех угнетенных и бесправных, жаждавших справедливости. Учение об искупительной жертве распятого на кресте Иисуса было «евангелием» — «благой вестью» для них, ибо несло с собой надежду и утешение.

Высшей религиозной целью христианства является спасение. Спасение требует от человека духовных усилий, и прежде всего, веры, но самостоятельно спастись невозможно, для этого требуется обращение к Иисусу Христу и действенное вмешательство самого спасителя. Путь спасения – это путь уподобления  Иисусу: духовное слияние с личностью Христа, очищение и преображение своей греховной природы, что ведет человека к окончательному избавлению от власти греха и смерти.

Основные положения христианского вероучения были выведены из Библии, а также трудов наиболее авторитетных церковных деятелей, так называемых «отцов церкви», и закреплены решениями Вселенских соборов. Главный программный документ христианства – Новый Завет. Он содержит четыре самостоятельных рассказа о жизни Иисуса (евангелие от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна), Деяние апостолов, Послание апостолов, Откровение от Иоанна Богослова.

Христианство явилось качественно новой религией, способной влиять на огромные массы людей. Оно обращалось к людям, неся новые ценности, новые убеждения и надежды. Христианство положило начало совершенно новой культуре, которая признавала в человеке личность и смотрела на человека как на земное воплощение Бога, и на Бога как на высшую любовь к людям, как на небесное воплощение человека.

Христианство запретило жертвоприношения. Вместе с тем, христианская церковь не отказалась от наиболее распространенных, привычных обрядов, обосновала правомерность их заимствования, что облегчало переход в христианскую веру.

Христианство совершило великий исторический синтез, наследуя и по-своему преобразуя интеллектуальные завоевания предшествующих эпох, идеи и образы различных религий Ближнего Востока, традиции греко-римской античной философии. При этом освоение существовавшей ранее философской и религиозной мысли шло в русле духовно-нравственных исканий эпохи, что придавало христианству особую привлекательность.

В центр мироздания христианство поместило единого Бога, творца всего мироздания. Разделив мир на невидимый (божественный) и видимый (материальный), в центр последнего оно поставило человека. Пожалуй, никакая другая религия не содержит таких подчеркнуто антропоцентрических представлений о мире, как христианство.

Разделив человека на два начала – тело и душу, христианство безоговорочно отдало приоритет духовному началу. В христианстве подлинная красота человека выражается в торжестве его духа над телом. На смену одаренному силой атлету, как символу античной культуры, приходит образ одухотворенного человека.

Центральной пружиной исторического процесса, по христианству, является «первородный грех» и его фатальные последствия – унаследованная человечеством всеобщая греховность. Другое следствие «первородного греха» — смертность индивида. Христианство, декларируемое как богоданная религия, заключает в себе мистическую потенцию преодоления этих последствий.

Христианство сформировало новые смыслы природы и человеческого бытия. В основе этих смыслов лежало оправдание творчества и свободы человека, что не могло не сказаться на всей европейской истории. Вначале христианская свобода реализовывалась, главным образом, в духовно-нравственной сфере, но затем она стала выражаться и в преобразовании природы и общества, в построении основ правового государства. Христианство сформировало новые смыслы природы и человеческого бытия, которые стимулировали развитие нового искусства, стали основой естественнонаучного и гуманитарного познания.

www.42buketa.ru

Христианская картина мира

 

Историю средневековья для Западной Европы принято делить на три основных периода, отличавшихся разным уровнем социального и культурного развития.

1. Раннее средневековье– конец V– середина XI в.

В духовной жизни в этот период временный упадок культуры, связанный с гибелью Западной Римской империи и натиском языческого бесписьменного мира, постепенно сменялся и подъемом. Решающую роль в нем сыграли начавшийся синтез с римской культурой и утверждение христианства. Христианская церковь оказывает решающее воздействие на сознание и культуру общества, регулируя процесс усвоения античного наследия.

2. Период расцвета феодальных отношений – середина XI– конец XV в.

Культурная жизнь идет под знаком развития городской культуры, которая содействует секуляризации сознания. Эти процессы были усилены с оформлением уже на данном этапе культуры Возрождения, идеологии раннего гуманизма.

3. Период позднего феодализма или начала раннего Нового времени– XVI-XVII вв.

Духовную жизнь общества определяют раннебуржуазные революции, поздний гуманизм, Реформация и Контрреформация, развитие естественных наук и рационализма.

Средние века в Европе определялись христианской культурой. Из-за того, что многие страны Европы самоопределились и укрепились, центром культурного совершенствования становится весь европейский регион. Христианство как бы объединяет духовные усилия европейских стран, распространяя и утверждая себя в Европе и за ее пределами, преодолевает этнические и социально-правовые барьеры, присущие античному обществу. «Для Бога несть эллина и иудея, ни свободного, ни раба», - говорится в одном из посланий апостола Павла. Вера во всемогущего Бога берет свое начало в иудаизме – религии древних евреев. Эта вера выражает трагическую историю народа, описанную в Ветхом Завете – собрании книг, священных как для иудаизма, так и для христианства. Люди нуждались в надежде, и дать ее мог лишь Бог, который сам был творцом и властелином мира. Так сформировался первоначальный вариант иудаизма – самой древней монотеистической религии.

Бог древних евреев, Бог Ветхого Завета был прообразом христианского Бога. Для христианства это один и тот же Бог, меняются лишь его отношения с человеком. Ветхозаветная вера рассматривалась как подготовка к Новому Завету, т. е. новому союзу человека с Богом. Бог нового Завета был обращен к каждой личности, а не к целому народу, к внутренней жизни и внутренней вере каждого человека.

Бог христиан воплощает в себе и мировой порядок, его величие столь беспредельно, что в сравнении с ним любые социальные градации и общности оказываются несущественными, поэтому ему предстоит абстрактный человек – Спаситель (по-гречески – Христос), оцениваемый по личным качествам, а не по принадлежности к той или иной социальной группе. Христианский Бог – это надмирный дух, свободно творящий не только природу, но и человека.

Христианство отразило социальную действительность раннего средневековья: далеко зашедшее стирание национальных, политических и идеологических различий; прогрессирующее исчезновение привычных общественных гарантий существования, делавшее человека беззащитным перед лицом власти, природных и экономических катаклизмов; социально-психологическое одиночество людей. На гигантских просторах империи люди чувствуют себя духовно потерянными, они становятся лишь винтиками огромной бюрократической машины, без которой невозможно управлять империей. Человек остался наедине с собой и ждал новой смысловой опоры, связанной уже лично с ним, искал Бога, обращенного к каждому, а не ко всем вместе.

Распространению христианства немало способствовало и то обстоятельство, что оно предлагало своим приверженцам не только мировоззрение, но и сплоченную церковную организацию. Она обеспечивала прихожанам моральную помощь, объединяла их в коллектив, сумела дать людям духовную опору, духовную общность. Духовный универсализм позволил христианству стать мировой религией.

Средневековый европеец видел вселенную, весь окружающий человека космос сквозь призму христианской религии. Важнейшей задачей церкви было воспитание масс в духе христианства. Церковь учила, просвещала и наставляла, давала систему координат, по которым человек соотносил себя с другими людьми, определял свое место во времени и пространстве. Мир земной и мир небесный настолько тесно переплетались в средневековом сознании, что иррациональное мыслилось подчас реальным, близким и доступным. Церковь была господствующим политическим институтом, но еще более значительным было то влияние, которое она оказывала непосредственно на сознание населения. В условиях тяжелой и скудной жизни, на фоне крайне ограниченных и чаще всего малодостоверных знаний о мире христианство предлагало людям стройную систему знаний о мире, его устройстве, о действующих в нем силах и законах. К этому добавляется еще и эмоциональная притягательность христианства с его теплотой, общечеловечески значимой проповедью любви и всем понятными нормами социального общежития.

Эта картина мира, целиком определившая менталитет верующих, основывалась главным образом на образах и толкованиях Библии. Исследователи отмечают, что средневековый европеец был глубоко религиозным человеком. Его мировосприятие было дуалистичным, т.к. мир виделся как своеобразная арена противоборства сил небесных и адских, добра и зла. При этом сознание людей было глубоко магическим, все были абсолютно уверены в возможности чуда и воспринимали все, о чем сообщала Библия буквально. По удачному выражению С.Аверинцева, Библию читали и слушали в средние века примерно так, как мы сегодня читаем свежие газеты.

Религиозная «окраска» средневековой духовной культуры неизбежно приводила к тому, что все события реальной жизни, все земные ценности людей той эпохи соотносили с миром иным, потусторонним. Средневековое христианство – «религия мертвых». Потусторонний и земной мир тесно соприкасались, историки даже высказывают предположение, что понятия «потусторонний мир», «тот свет» и т.п. отсутствовали. В мировидении и в реальной жизни умершие и живые находились рядом, контактировали друг с другом. Характерно, что общение между ними воспринималось как нечто обыденное и заурядное. О будничном отношении к смерти говорит и практика захоронений. Даже само время и пространство приобретало сакральное значение. В рутинной, медленно развивающейся цивилизации средневековья временные ориентиры были расплывчаты. Точное измерение времени распространяется лишь в позднем средневековье. Личное, бытовое время человека двигалось как бы по замкнутому кругу. Христианство наполняло время сакральным содержанием, временной круг разрывался, время оказывалось линейно направленным, движущимся от сотворения мира к первому пришествию, а после него – к Страшному суду и завершению земной истории.

Судьба, ожидающая человек после смерти, - это был важнейший и, наверное, самый мучительный вопрос. Страх перед смертью соединялся со страхом перед Божьим судом, на котором предстоит отвечать за свои грехи, перед наказаниями в аду. Церковь учила, что история конечна и должна завершиться Вторым пришествием Христа и Страшным судом, на котором каждому воздастся «по делам его». В Священном Писании не указана точная дата Страшного суда, и можно было только гадать, когда произойдет это событие. Несколько раз на протяжении средневековья ужас перед близким страшным судом и возмездием охватывал большие массы людей. Это сопровождалось массовой истерией. По дорогам ходили толпы бичующих себя людей, появлялись «пророки» и «пророчицы», предрекавшие приближение всемирной катастрофы. «Чувство неуверенности – вот что влияло на умы и души людей средневековья и определяло их поведение… Эта лежавшая в основе всего неуверенность в конечном счете была неуверенностью в будущей жизни… Творимые дьяволом опасности погибели казались столь многочисленными, а шансы на спасение столь ничтожными, что страх неизбежно преобладал над надеждой»,– писал Ж. Ле Гофф. Страшный суд мыслится в категориях феодального права, а божественный судья – феодальный сеньор, восседающий на троне. Ангелы и демоны ведут между собой спор за душу усопшего, а Бог выносит окончательный приговор. Все поступки, мысли и чувства, записанные в «книге жизни», будут должным образом оценены на последнем суде, обрекающем бессмертную душу на вечное проклятие или возвещающем ее спасение. Блаженство в будущей жизни никому не гарантировано. Все люди грешны, ни добрые дела, ни достойное поведение не могут принести успокоительной уверенности – так многие века церковь воспитывает верующих в страхе Бижием, утверждая в них мысль о собственной греховности.

В самом общем плане мир виделся тогда в соответствии с некоторой иерархической логикой, как симметричная схема, напоминающая две сложенные основаниями пирамиды. Вершина одной из них, верхней – Бог. Ниже идут ярусы или уровни священных персонажей: сначала Апостолы, наиболее приближенные к Богу, затем фигуры, которые постепенно удаляются от Бога и приближаются к земному уровню – архангелы, ангелы и тому подобные небесные существа. На каком-то уровне в эту иерархию включаются люди: сначала папы и кардиналы, затем клирики более низких уровней, ниже их простые миряне. Затем еще дальше от Бога и ближе к земле размещаются животные, потом растения и потом сама земля уже полностью неодушевленная. Дальше идет как бы зеркальное отражение верхней, земной и небесной иерархии, но опять в ином измерении, со знаком «минус», в мире как бы подземном, по нарастанию зла и близости к Сатане. Он размещается на вершине этой второй, хтонической пирамиды, выступая как симметричное Богу. Бог и Дьявол – два полюса, постоянно присутствующие как реальность в средневековом сознании. Конечно, их полярность не означает равнозначимости (Дьявол является созданием Бога, падшим ангелом).

Чтобы понять христианскую картину мира, давайте зрительно представим известную миниатюру на рукописи сочинения богослова ХП в. Гопория Августодунского "Ключ к природе", знакомящей нас с учено-богословскими представлениями о мироздании. Миниатюра состоит из 4-х ярусов. Верхний ярус заполняют восемь фигур - в центре безбородый мужчина в царском одеянии, его окружают семь дев. Надписи по своду раскрывают символику изображения: Бог не­познаваемый, не доступный человеческому взору в своей сущности, открывается ему через свои качества как высшее добро, и "семь божественных имен", перечисленных еще Пседо-Дионисием Ареопагитом около 500 г.: Справедливость, Добродетель, Разум, Истина, Сущность, Жизнь, Мудрость, которые названы в своей совокупности изначальными причинами. В центре второго яруса плавает странное чудовище, обозначенное вдохами "бесформенная материя". Это еще несозданная земля, хаос, который не знает ни чувств, ни формы, ни цвете. По обе стороны несозданной материи помещены изображе­ния благообразного старца и юной девушки. Это символы двух кате­горий, организующих действительность - время и место (пространство). Третий ярус - его организованная материя - "сотворенная и не творящая природа", как гласит надпись.

Художник представил 4 разряда созданных творцом существ: ангелы - небесное пламя, крылатые существа - обитатели воздуха, живущие в воде твари и, наконец, население суши. Смысл нижнего яруса передан одним словом; Конец. Весь космос как бы: сходится к изображения второго мира Троицы, сына божьего Иисуса Христа. Церковная концепция мироздания определяет и трактат Гонория и образа, воспроизведенные миниатюристами: их мир движется от боже­ственного творения к воплощению Христа»

По словам Гонория Августодунского совокупность творений раз­деляется на 5 категорий: обладающие телесностью (камни), наделен­ные жизнью (растения), чувствующие (животные), разумные (люди) и интеллектуальные или духовные (ангелы). Хотя человек занимает в этой иерархии тварей определенное место, он, согласно, Гоноризо располагает всеми пятью качествами.

Человек– подобие Божие, и один только Бог выше него. Он обладает большим, нежели ангелы, ибо ангелы лишены тела и чувств. Воля и разум - божественные начала в человеке, что обусловливает его внутреннюю свободу. Человек волен выбирать, принимать то мяк иное решение и действовать в соответствии с ним, Смысл челове­ческой жизни в спасении души, следовании христианским заповедям любви к Богу человеку.

Вместе с распадом античной культуры уходила в прошлое картина мира древних греков и римлян. Античное мировоззрение все более вытеснялось христианскими идеями и образами, хотя на протяжении всей истории средневековой культуры в христианском сознании уживались в той или иной степени противоречащие ему языческие идеи и представления, воспринимали и осознавали мир люди средневе­ковья уже по-другому.

Для античного человека существовал единый космос– упоря­доченная, гармоничная природа, эволюционировавшая из хаоса– то­же некоего природного состояния. В космосе все: живая и неживая природа, окружающая человека, и сам человек, и, наконец, боги. Античные олимпийцы, проживающие во вполне определенном месте пространства– наборе Олимпе на Севере Греции– высшие природ­ные существа, проводники космических законов, которые, тем не менее, очень похожи на людей по внешнему виду, психологии, поведе­нию.

В христианском сознании происходит раздвоение реальности: на единого трансцендентного (сверхчувственного, запредельного, потустороннего) бога и тварного, т.е. сотворенного им зем­ного шара.

Согласно учению, разработанному христианскими богословам в IX-ХП вв., «богоустановленное» общество, составлявшее в известном смысле «единое тело»– христианскую церковь, разделялось в действительности на три сословия; духовенство– тех, кто молились, воинов – те, кто запищали церковь и «трудящиеся»– те, кто пахали землю. Христианская модель мироздания, место в ней человека и смысл жизни были понятны и близки, по всей вероятности, пред­ставителям духовенства, наиболее интеллектуальной части средневе­кового общества. Хотя, безусловно, нельзя отождествлять нравст­венно-религиозные идеалы и реальную практику поведения людей. Между ними, как свидетельствуют исторические факты, всегда существовала большая или меньшая, дистанция, иногда чрезвычайно глубокое противоречие.

Католическая церковная иерархия состояла из нескольких сту­пеней: вершина иерархий папа Римский, непогрешимый наместник Христа на Земле; епископы, священники, диаконы и, наконец, низшие клирики. Единство духовенства подчеркивалось общностью исполняе­мой ими функции– богослужения, которое должно было выполняться на одном (латинском) языке, в одно и то же время и в соответствии с единым календарем во всех церквах Европы. Однако этой тенденции; к унификации церковной жизни со стороны папства противостояло про­тивоположное стремление к партикуляризму, естественное в средневековых условиях.

Средневековый человек воспринимал мир иначе, чем мы. Одинаково реальным были для него мир видимый, окружающий его в повседневной жизни, и мир невидимый, в котором пребывают Бог и Дьявол, ангелы и демоны. Считалось, что этот невидимый высший мир иногда может открыться человеку и при жизни – в снах или видениях. «Средневековая цивилизация формировалась в атмосфере физического страха человека перед постоянной угрозой, исходившей от окружающего мира. Поистине не было места и момента в его жизни, когда он чувствовал бы себя в безопасности, - во сне и наяву, не только в дороге, в поле, лесу, но и в родном селении и собственном доме. Помимо врагов земных его повсеместно подстерегали «враги незримые». Повсюду этот мир жил в его восприятии таинственной и до предела динамичной жизнью духов…– дышал, двигался, витал, подсматривал, соблазнял, колдовал,…вредил, умерщвлял…Если к этому присовокупить степень изолированности селений,…замедленное распространение информации и, наконец, устный по преимуществу способ ее передачи, порождавший самые невероятные слухи-вымыслы, то не вызовет удивления тот факт, что люди той эпохи постоянно находились в состоянии повышенной возбудимости, легко переходившей в истерию… Эти люди постоянно насторожены, предельно чутки, и в полном одиночестве им слышатся «голоса», среди бела дня к ним являются «видения», их одолевают невероятные образы».

Средневековый европеец, включая и высшие слои общества, вплоть до королей и императоров, был неграмотен. Низким был уровень грамотности и образованности даже духовенства в приходах. Уровень образования прихожан был еще минимальней. Масса мирян слушала полуграмотных священников, которые объясняли своим прихожанам смысл учения Христа, внушали понятия о грехе и добродетели. При этом сама Библия была для рядовых мирян запретна, ее тексты считались слишком сложными и недоступными для непосредственного восприятия простых прихожан. Толковать ее разрешалось только священнослужителям. Массовая средневековая культура – это культура бескнижная, она опиралась не на печатное слово, а на устные проповеди и увещевания. Она существовала через сознание безграмотного человека. Это была культура молитв, сказок, мифов, волшебных заклятий.

Фольклорные мотивы отражаются особенно ярко в житиях святых, нравоучительных историях о раскаявшихся грешниках, проповедях, рассказах о чудесах, о странствиях души по загробному миру. Наиболее характеризующий пример – жития, которые из-за обилия чудес, совершаемых святыми, напоминают сказку. «Сколько не твердили духовные пастыри, что главное в святом – его отречение от мира, общение с высшими силами, аскетический подвиг, моральное совершенство, прихожане требовали чудес…Избавление от бурь, пожаров, засухи, исцеление больных и освобождение одержимых от нечистой силы, спасение гибнущих кораблей…повседневная практика святого, защитника и хранителя народа». Народ наделял святых чудодейственными силами и обращался к ним с просьбами о благополучии.

Вместе с тем значение слова, написанного и особенно звучащего, в средневековой культуре было необычайно велико. Молитвы, воспринимавшиеся функционально как заклинания, проповеди, библейские сюжеты, магические формулы – все это тоже формировало средневековый менталитет. Люди привыкли напряженно вглядываться в окружающую действительность, воспринимая ее как некий текст, как систему символов, содержащих некий высший смысл. Эти символы-слова надо было уметь распознать и извлекать из них божественный смысл. Любое событие реальной жизни могло быть истолковано символично, а, с другой стороны, по небесным «знамениям», по природным явлениям люди пытались предугадать и свою судьбу, и исход важного предприятия.

Особенно ярко символизм средневекового миросозерцания проявился в художественной культуре, рассчитанной на восприятие в пространстве именно глубокого религиозного, словесно вооруженного менталитета. Даже живопись была, прежде всего, явленным словом, как и сама Библия. Слово было универсально, подходило ко всему, объясняло все, скрывалось за всеми явлениями как их скрытый смысл. Поэтому для средневекового сознания, менталитета культура, прежде всего, выражала смыслы, душу человека, приближала человека к Богу, как бы переносила в иной мир, в отличное от земного бытия пространство. И пространство выглядело так, как это было описано в Библии, житиях святых, сочинениях отцов церкви и проповедях священников. Ссылка на авторитет в глазах средневекового человека значила гораздо больше, чем рациональное объяснение какого-либо факта или явления. Это определяло ретроспективный (т.е. обращенный в прошлое) характер средневекового способа философствования и творчества. Мыслители большей частью занимались толкованием авторитетных текстов (поэтому иногда говорят, что вся интеллектуальная культура средних веков филологична). Соответственно этому определялось и поведение средневекового европейца, вся его деятельность.

 

Дата добавления: 2015-11-14; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав

Глава 4. Западноевропейская культура Нового времени | Глава 8. Отечественная культура XIX-XX вв. | Мифологическая картина мира. Мировоззрение древних греков | Полисная организация и ее роль в культуре | Сословная культура средневековья | Мировоззрение человека эпохи Ренессанса. | Особенности Итальянского и Северного Возрождения | Реформация и Контрреформация в культуре Западной Европы. | Основные особенности западноевропейской культуры XVII в. | Проблема человека в западноевропейском Просвещении XVIII века. |mybiblioteka.su - 2015-2018 год. (0.06 сек.)

mybiblioteka.su

О понятии «время» в христианской картине мира

Е. В. Пенионжек

Христианство представляет мировое бытие в пространстве и времени посредством идеи порядка, т. е. гармонизированного космоса, в отличие от хаоса. Мировой порядок связан с представлением о Боге, измеряющем христианский космос. Для религиозного сознания характерно представление о мире как упорядоченной системе вследствие воли Бога, который находится абсолютно вне космических пределов. Космическое устройство – это «иго суеты – космическая маята “неразрешенной” твари» 1 . Движение небесных тел – это тягостное движение материального мира, необходимое для откровения о сути неподвластного звездам божественного мира.

Cогласно Августину Блаженному, божественный мир находится вне круговой смены скользящего времени. Христианский космос получает свою меру от Бога, т. е. Бог определяет меру кругового обращения христианского мира. Согласно христианскому мировоззрению, Бог задал миру только один цикл – цикл движения уникальных событий, ведущих к всеобщему спасению праведных. В христианской традиции время в аспекте жизненного существования становится понятием «мир» (в историческом и временном его понимании), что позволяет соединить непостижимое божественное с материальным миром.

Бог, являясь источником веры, находится в застывшем постоянном «теперь». Божественному существу присуща неотделимая от него статичная вечность, которую нельзя измерить, она не изменяется, следовательно, вечность – это вневременное состояние. Время же переживаемо. Время противопоставляется вечности, присущей Богу или абсолютному Духу. Во времени все возникает и исчезает. Время является формой земного существования, а вечность – областью божественного Абсолюта. Время появляется в результате божественного творчества в качестве меры для измерения вещей.

Мир христианина – это мир движения от временного состояния к вечному через преодоление исторического времени путем спасения, своеобразный цикл движения. Мир необходимо должен «свершиться» во времени, преодолеть несение вещей в истории. Время необходимо сосуществует со своим окончанием, которое, безусловно, важнее настоящего момента, лишь ведущего к окончанию времени и указывающего на конец времен.

Необратимость времени, исключающая бесконечное «топтание на месте», оборачивается эсхатологическим оптимизмом христианского мира, надеждой на объединение космического мироустройства с создателем – творческой силой упорядочивания, логической системой знания, выраженной в Новом Завете. Эсхатологический оптимизм выражается благовестием, которое необходимо как условие для реализации вневременного в рамках знамений времени. Знамения времени как бы устраняют временное, побуждают оставить то, что позади, и устремиться вперед к новому, возвещенному новостью благовестия, к цели священной истории.

Однако оптимизм эсхатологизма исчерпывается в тот самый момент, когда ранние христианские авторы, отталкиваясь от какой-либо точки в конце или начале истории, отрицают историю, объясняя, как будет происходить окончание истории, переход истории в метаисторию, в завершающую фазу цикла. Богословы пытаются чувственно описать и тем самым проникнуть здесь и сейчас в сокрытость «будущего века». «Апокалиптикам очень трудно и очень страшно представить получателями откровения лично себя; для их совести легче взять на себя роль поздних хранителей тайных пророческих преданий, размышляющих над древним пророчествами, вычисляющих сроки его исполнения» 2 . При этом давно известное из прошлого объявляется будущим. Писатели стремятся к удвоению (выраженному, например, в использовании псевдонима) своего текста, с одной стороны, исходящего из внеисторического времени, с другой стороны, направленного в конкретные реалии общества. Двуликость позволяет созерцать прошедшее (и настоящее) в качестве будущего. При этом отрицается настоящее и прошедшее, они выставляются как будущее, вместе с этим отрицается и само необратимое историческое время. История предстает в снятом виде в желании «от нее избавиться» 3 .

Всякое событие, которое совершается во времени, – это событие, иносказательно повествующее о вневременной сфере. Аллегория в качестве литературного приема христианских апологетов не дает отрицанию истории развернуться во всю мощь. Вневременная сфера и события исторического времени сочетаются между собой только через круговращение событий, несущих иносказательный смысл. Можно даже сказать, что аллегорическое толкование отрицает отрицание истории и синтезирует замкнутый священный круг «на конечном, прямом, узком пути, имеющем цель» 4 .

Оппозиция времени и вечности проявляется на качественном уровне. «Духовный путь откроет возможность соприкоснуться с вечностью еще на земном пути» 5 . Такая возможность может быть найдена человеком, а также народом, коллективно исповедующим единую религию, или государством как пространством единой веры. Следовательно, мир человека, народа в целом или государства нельзя противопоставить миру иному, миру вечного божественного. Вечность провоцирует вхождение в иной статус существования посредством преображения реальности. Хотя качественно определенная вечность отделима от понятия земного времени, земное время все же в значительные моменты «прорывается» в вечность.

Земное время христианина – это время стремления: оставив земное, переместиться в вечность божественного. Пространство человека осмысляется и измеряется временем: события всегда происходят в каком-либо месте. Время, заполненное событиями, воспринимается в пространстве.

Время становится областью Бога, если события определяют выбор жизненного пространства. Человек, совершая преобразования окружающего, воскрешая то или иное состояние, может обратить необратимое время, а также сделать его застывшим и статичным, т. е. уподобить вечному.

Примером подобного отношения к проблеме времени могут служить и библейские тексты, и сочинения отцов церкви. В Священном Писании пророчество имеет определенное время – прошедшее пророческое, которое используется для обозначения будущих событий, но видимых лишь избранникам Божьим. Провозвестие израильских пророков укладывается в словах Исайи: «И мы видели его». Избавление от тьмы настоящего рассматривалось в Ветхом Завете вкупе со страданиями народа и избранника Божьего для завершения времени, прорыва в вечное.

Более ярким примером синтезированной священной истории является корпус сочинений византийского неоплатоника Дионисия Ареопагита с комментариями Максима Исповедника, где автор показывает историю как мир четко выстроенной иерархии. История Дионисия Ареопагита – это упорядоченное, благое состояние, «целесообразное и смыслообразное, то есть отвечающее эсхатологическому назначению и символическому содержанию» 6 . Благое означает возможность завершения, разрешения в «будущем веке» в «занебесном мире», на новом, ином уровне сакрализации.

В состав корпуса сочинений Дионисия Ареопагита входят тексты: «О божественных именах», «О церковной иерархии», «О таинственном богословии», «О небесной иерархии», а также тексты десяти посланий. «Ареопагитики – это пример текста, религиозного по форме и философского по содержанию» 7 , что говорит о развитии философского знания и формировании богословия как зрелой формы мировоззрения, а широкое распространение комплекса текстов Дионисия Ареопагита свидетельствует о глубоком интересе к воспроизведению целостной мировоззренческой концепции организации жизни общества, которое иерархически должно представлять бытие небесное.

Причиной всякого ума и смысла, всякой премудрости и сознания является, по Дионисию Ареапагиту, Божья премудрость. Чувства – это эхо премудрости. Мышления и чувства человека, как явления временные, обязаны своим бытием вечной премудрости, и именно причастность к ней объединяет человека с Единым, чье единство превышает единицу. Но при этом человек не гибнет, а спасается, потому что именно эта причастность выступает как основа его – и временного, и вечного – бытия.

В сочинении «О небесной иерархии» Дионисий Ареопагит описывает чины небесных существ – ангелов, которым свойственно обитать в мире божественного и спускаться в мир материи. Знание об этом способствует человеческому обожению. Человек, постигая небесную иерархию, сам входит в область иного путем уподобления доступному: так, с помощью священных символов чувства приводят человека к постигаемой умом вершине небесной иерархии. Посредством применения «неподобного подобия» к существам сверхмира человек понимает их влечение к Богу как божественную любовь к превышающей слово и разум невещественности и как желание созерцания, а также вечной умственной причастности сиянию творца. Неудержимость воспринимается как «стремительность и необратимость, воспрепятствовать которой ничем невозможно по причине беспримесной и неизменной любви к божественной красоте и всецело уклонения к воистину желанному» 8 .

Согласно Дионисию Ареопагиту, иерархия – это священная организация, знание и деятельность, воспринимающие образы Бога. Через ступени иерархии возможно возведение к осияниям, являемым от Бога, для богоподражания. Бог каждому передает свой свет. Целью иерархии является уподобление по мере возможности Богу и соединение с ним. Бог наставляет «во всяком священном художестве и действии» 9 человека, наблюдающего божественнейшее благолепие и становящегося уподобленным Богу в круговом движении вокруг Бога, «прозрачнейшими незагрязненными зеркалами, приемлющими луч светоначалия и богоначалия, священно наполненными даруемым светом» 10 . По законам Бога свет сияет «из одного в другом». Очищение человека происходит посредством освобождения от неодинаковости в исполненности светом.

Человек способен видеть, имея силу «всенепорочных очей ума» 11 . В созерцании происходит приобщение к совершенствующему художеству как передача непорочности через свет. Возведение к божественной сопричастности совершается через благодать, естественно присущую Богу, что доступно для подражания. Благодать изливается через видения, возводящие созерцающих к божественному. Причастность к искусству богоначалия производит очищение, просвещение и совершенствование. «Просвещение божественным знанием, через которое очищает несозерцавшего то, что теперь выявляется осияниями и совершенствует светом, усвоенным искусством святейших посвящений» 12 .

mirznanii.com

Раздел I. Православная христианская картина мира.

Библия о сотворении мира. Творение человека. Грехопадение и изгнание из рая, первоевангелие (Быт. 3,15). Каин и Авель.

Раздел II. История православной религии и культуры.

Равноапостольная княгиня Ольга (Ил. 11), «Фотиево» крещение, равноапостольный князь Владимир (Ил. 15), крещение Руси.

Раздел III. Православная культура и религии мира.

Религиозная культура в древности. История ветхого Завета. Построение единственного в ветхозаветные времена храма Истинному Богу в Иерусалиме

Раздел IV. Письменная культура Православия (православная словесность).

Священное Писание и Священное Предание в православной культуре.

Раздел V. Православный образ жизни.

Св. Иоанн Богослов (8 мая, 26 сент.), Святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских, чудотворец (6 дек, 9 мая), свв. равноапостольные Константин и Елена.

Раздел VI. Нравственная культура Православия.

Десять заповедей. Заповедь о почитании родителей.

Раздел VII. Художественная культура Православия.

О храме, его устройстве (алтарь, средняя часть, притвор, принадлежности алтаря, солея, клирос…) и архитектурных формах, иконостасе…

Софийский собор в Константинополе.

Раздел VIII. Православие – традиционная религия русского народа.

Благочестивые обычаи Рождества Христова. Встреча праздника в храме и дома.

Раздел IX. Региональный (национально-региональный) компонент образования.

Христианские святыни Старой Рязани. Первые русские и рязанские святые Борис и Глеб.

Класс 2.

Раздел I. Православная христианская картина мира.

Жизнь людей после грехопадения. Всемирный Потоп.

Раздел II. История православной религии и культуры.

Ярослав Мудрый и «Русская правда». Софийские соборы в Киеве и Новгороде.

Раздел III. Православная культура и религии мира.

Сказания о сотворении мира и о потопе в фольклоре у разных народов. Откровение и предание, фольклор как народное творчество и как искажение предания.

Раздел IV. Письменная культура Православия (православная словесность).

Псалтирь, её авторы, написание, смысл. Использование псалтири в богослужении в храме и дома.

Раздел V. Православный образ жизни.

Житие семи отроков Эфесских (4 авг., к теме всеобщего Воскресения по догматическому богословию), Сорок Севастийских мучеников (9 марта), великомученик Пантелеимон (27 июля), прп. Роман Сладкопевец (1 окт.), прп. Алипий Печерский (17 авг.).

Раздел VI. Нравственная культура Православия.

Православная культура отношения к ближнему, жертва за ближнего в личной жизни, семье, обществе.

Раздел VII. Художественная культура Православия.

«Троица» прп. Андрея Рублёва. Другие изображения Св. Троицы (Ветхозаветной):

Раздел VIII. Православие – традиционная религия русского народа.

Благочестивые обычаи, связанные с праздником Пасхи, встреча праздника в храме и дома.

Раздел IX. Региональный (национально-региональный) компонент образования.

Святитель Василий Рязанский. «Повесть о разорении Рязани Батыем». Муромская икона Божьей Матери, икона Николы Зарайского.

Класс 3.

Раздел I. Православная христианская картина мира.

Бог и Творение, мир сверхъестественный и естественный, духовный и материальный. Дух, духовность, духовная жизнь.

Раздел II. История православной религии и культуры.

Первые монастыри и первые монахи на Руси. Антоний и Феодосий Печерские. Киево-Печерская Лавра.

Раздел III. Православная культура и религии мира.

Многобожие. Язычество. Борьба пророков Израиля с язычеством (пророк Илия).

Раздел IV. Письменная культура Православия (православная словесность).

Евангельские притчи.

Раздел V. Православный образ жизни.

Семья Григория Богослова: семейные традиции и духовные ценности. Святость как норма семейной жизни.

Раздел VI. Нравственная культура Православия.

Иисус Христос как нравственный идеал. Заповеди блаженства. Нагорная проповедь.



infopedia.su

Понятие картина мира и его соотношение с мировоззрением.

Понятие «карт мира» означает целостный образ мира, как бы видимый портрет мироздания, образно-понятийную копию вселенной, при взгляде

На которую хорошо видны и четко очерчены все основные связи действительности, структура пространства и времени и место, занимаемое человечеством.

Понятие «км» тесно связано с понятием «мировоззрение», однако между ними есть существенное различие. Если понятие «км» претендует на объективность, то понятие «мировоззрение» указывает на субъективный ракурс рассмотрения мира, зависящий от целей, ценностей и предпочтений человека. В отличие от карт мира мировоззрение указывает не на мир сам, а на наше отношение к нему.

Однако поскольку в реальной жизни объективное и субъективное начала тесно связаны, постольку любая картина мира всегда мировоззренчески окрашена, непременно включает в себя ценностные суждения.

29. основные особенности и варианты религиозной картины мира.Религиозная КМ отличается двумя особенностями: первая связана с тем, что большая часть религий считает, что наша эмпиричная земная действительность несамостоятельна и не самодостаточна - она носит производный сотворенный характер и по сути своей вторична. Она выступает как результат или проекция другой высшей первичной истинной реальностью, реальностью Бога или Богов, таким образом РКМ удваивает реальность. Лучше всего она выражается в теистических религиях.Втораяособенность связанна с ее центральным образом Бога или Богов.Отличия м\у политеизмом и монотеизмом:в политеистических религиях образы Богов всгда конкретны им приданы, как правило, либо человеч.черты либо черты животных. В развитых монотеистических религиях образ Бога всегда абстрактен.Здесь при попытке осмыслить Бога возникает два типа богословия положительная и отрицательна. Положительная позволяет говорить о Боге что либо конкретное и давать ему хар-ки на человеческом языке в превосходной степени: Бог вездесущ, всеблаг, всемогущ. Отрицательное богословие считает, что Бога можно познать только в откровении и человеческий язык не в силах выразить божественную полноту, не в силах выразить божественное качество ибо они кардинально отличаются от человеческих. Поэтому Бог может быть определен только отрицательно: он не является ни одним из известных нам предметов, его нельзя выразить ни одним из известных нам слов.

Буддийская картина мира

Огромное воздействий на формирование буддийской картины мира оказала идея бесконечного кругового потока бытия. Этот процесс, считали буддийские мыслители, бесконечно мучителен для человека, перебрасываемого из смерти в смерть, из одного страдания в другое, из испытания в испытание.

Будда, на которого сильнейшим образом повлияла мысль о страдательности, мучительности жизни, сформулировал концепцию изменения. Жизнь являет собой не что иное, как ряд проявлений, становлений и исчезновений. Мир — постоянно возобновляющийся круговорот рождений и смертей. Все вещи меняются. Сторонники Будды согласны в том, что нет ничего ни среди божественного, ни среди человеческого, что было бы постоянным. Не случайно, что для Будды огонь — символ бесконечного потока становления, становления без начала и конца. Мир — это поток мимолетных событий, появляющихся и исчезающих, чтобы быть замененными другими кармически связанными с ними событиями. Существует только движение; нет деятелей, а есть деяния; нет ничего, кроме становления.

Чтобы объяснить непрерывное существование мира при отсутствии постоянного субстрата, Будда провозглашает закон причинности и делает его основой непрерывности. Все, что существует, возникает от причин и условий и во всех отношениях является непостоянным. Все, имеющее причину, должно погибнуть. Все, что появляется на свет и организуется, содержит в себе врожден­ную необходимость распада. Всякая субстанция ограничена, и ее существование есть постоянная последовательность перемен, каждая из которых обусловлена предшествующими условиями. Прошедшее втягивается в поток. На причинную эволюцию нельзя смотреть как на механическую последовательность движений. Это единое состояние, в котором прошлое определяет настоящее.

Буддизм верит в жесткую причинность, когда прошлое предопределяет судьбу настоящего. Даже в простом механизме бездушной вселенной он видит вечный космический закон. Это огромный лабиринт, но не без плана. Колесо космического порядка движется без создателя, без известного начала и будет существовать вечно в силу сцепления причин и следствий.

Такая картина мира ставит перед буддизмом жизненно важный вопрос: как избежать этого непрерывного движения? На вопрос о том, кто создал этот мир и движение, буддизм уклоняется от ответа, считая его не главным. Его сторонники принимают факт: вещи меняются. В мире нет бытия, есть только становление. Отсюда равнодушие Будды к бытию вещей. Нечего тратить время на бесполезные попытки схватить то, что всегда ускользает. Отсюда равнодушие буддизма к земному миру, в котором измученное человеческое сердце не может найти отдохновения.

В буддизме делается вывод, что, с одной стороны, боги также находятся в кармическом потоке, а с другой — людям не нужен бог как спаситель. В буддизме отсутствует дуализм Бога и мира.

В ходе дальнейшего развития буддизм приходит к признанию высшего духовного начала. Нирвана отождествляется с Буддой, который из олицетворения нравственного идеала превращается в его личное воплощение, в объект религиозных эмоций. Одновременно с космическим аспектом нирваны возникает космическая концепция Будды. Культ Будды охватывает все стороны жизни верующего, начиная с семейно-брачных отношений и кончая всеобщими государственными праздниками.

Универсальностью предложенного им пути спасения буддизм вызвал значительную демократизацию религиозных представлений. Условия добродетели в буддизме независимы от внешних вещей. Неважно, кто вы — князь или крестьянин. Все несовершенны. Имеет значение только честная, праведная жизнь. Уже при своем возникновении буддизм оказался в оппозиции к кастовому строю, провозгласив равенство всех независимо от кастовой принадлежности. Однако поскольку определяющим принципом буддизма является принцип абсолютной автономности личности, постольку он не требует освобождения от пут реального существования, рассматривая все связи человека с миром, включая и социально-политические, как зло и потому долженствующие быть устраненными. Идеал абсолютной отрешенности от окружающего мира приводит наиболее ортодоксальных последователей Будды к отказу от усовершенствования социальных порядков.

Христианская картина мира

Христианская теология своим учением о трансцендентном Боге создает своеобразную религиозную картину мира, в которой находит свое воплощение теоцентризм. Внеприродный и личный характер Бога предполагает его рассмотрение в таких категориях, как воля и могущество. Из этого вытекает важнейшее положение христианского креационизма о сотворении мира не в силу необходимости, а по свободной воле Бога. Творение есть акт не природы Бога, а его благодати. Этим он отделяется от природы и выключается из ее причинной детерминации. Бессмысленно спрашивать, почему Бог сотворил мир. Его воля, будучи свободной, согласуется с Его разумом, волею и благостью. В согласии с ними Бог и создает мир.

До сотворения мира ничего не могло быть, кроме Бога. Следовательно, он сотворил мир “из ничего”. Но “ничто” не есть нечто позитивное; оно есть чистое небытие. Все, что “есть” в сотворенных вещах, происходит от Бога. Все, чего “нет”, не хватает — “ничто”. Форма, красота, единство в мире имеют своей причиной творца. Нестабильность и нечистота формы, неполнота единства и красоты проистекают от падшести — отпадения от Бога. Печать “ничтожества” лежит на всех сотворенных вещах, телесных и духовных.

Создав мир, Бог заранее знает и предопределяет не только общие принципы устройства, но и судьбу каждой отдельной вещи. Божественная идея вещи, предназначенной к творению, есть ее полное индивидуальное понятие, где ее прошлое и будущее даны в настоящем. В божественном замысле все идеи совершенным образом согласованы; премудрость созерцает идею каждой вещи в ее соотнесенности со всеми вещами в целом. Для творимых вещей идеи выступают как образцы, по которым они творятся, как основания и причины их бытия.

Порядок сотворенного космоса отражает порядок создавшей его премудрости: порядок вещей отражает порядок идей. Благодаря порядку мир оказывается упорядоченной иерархией существ, распределенных по своим местам и имеющих различную относительную ценность. Чем ближе к Богу, тем большую ценность представляет творение. “Ибо в ряду того, — пишет Августин, — что каким-то образом существует, но не есть Бог, его сотворивший, живое помещается выше неживого, способное рождать и испытывать желания — выше того, что не способно к этому. А среди живых существ чувствующие стоят выше нечувствующих, как, например, животные стоят выше растений. Среди же чувствующих разумные стоят выше неразумных, как люди — выше животных. А среди разумных бессмертные стоят выше смертных, как ангелы — выше людей. Все это помещается одно выше другого в силу порядка природы”.1

Таким образом, мир божественного порядка являет собой в христианстве Богом устроенную восходящую лестницу существ

Креационизм побуждал христианских теологов видеть в мире порядок, гармонию и красоту. Но человеку многое в мире представляется как неразумное, противное порядку. Чем объяснить это? Как оправдать Бога за существование в мире беспорядка и зла? Эта проблема имела не только чисто теоретический характер. Верующие христиане ощущали пропасть между миром земным и небесным.

Было предложено два варианта оправдания Бога. Первый вариант — теодицея метафизическая. Хотя мир создан совершенным Творцом, он создан все-таки из ничего; отсюда его несовершенство. Зло и недостаток не от Бога, а от небытия. Мир есть нечто парадоксальное: созданный творцом, он не является им, а есть нечто иное, т.е. независимое.

Второй вариант — теодицея эстетическая — основан на проти­вопоставлении мира и человека, совершенства мира и несовершенства человеческого восприятия. По мнению теологов, человек видит в мире беспорядок и зло из-за невозможности охватить целое. Подобно тому, как нельзя судить о красоте и смысле мозаичной картины, остановив взор на одном фрагменте, так нельзя понять мир, оценивая частные события и случайности происходящего. Даже то, что кажется злом, на самом деле служит общему порядку, т.е. максимальному благу человека.

Эстетическая теодицея приводит к идее “естественного порядка”, которая должна исключить из природы “чудеса”, т.е. нечто идущее вразрез с общими ее закономерностями. Самые уникальные и необычайные события с точки зрения системы оказываются естественными. Ничто из производимого Богом не противоречит природе, ибо для него природа есть то, что он создал. Подлинным чудом следует признать разве только само сотворение мира и человека, существование которых признается всеми столь обычным и естественным.

Естественность всего происходящего в природе в христианской картине мира объясняется изначальной согласованностью божественных идей. Сотворенная природа получает свои законы от Бога. Нарушение законов природы означало бы нарушение божественного промысла, которым она спроектирована.

Итак, положение о том, что Бог непрерывно правит миром является универсальным принципом христианской картины мира. Прилагаемый к космологии, этот принцип приводит к идее мировой гармонии и осмысленности происходящих в мире событий. Человеческая жизнь приобретает смысл лишь в согласованности с божественным провидением, а человеческая история — под знаком божественной благодати. Однако главным и наиболее трудным для понимания обыденному сознанию достижением христианства является представление о свободной воле человека-персоны, а с ним и относительной независимости и полной отличности тварного мира от Бога-Творца. Этим обусловлено и наличие зла в мире, как противопоставление частной воли универсуму, но так же и то, что связью человека с Богом объявляется ничем не обусловленная, т.е. абсолютно свободная любовь. В свою очередь, связь тварного мира с Богом осуществляется через Его правление, которое было бы не нужно, будь мир полностью изначально детерминирован. Христианство как вершина эллинской мудрости (христианство — это встреча эллинского мира с Востоком) насквозь парадоксально, антиномично.

Исламская картина мира

Прежде чем говорить о своеобразии ислама, необходимо сказать, что роднит его с христианством. Ислам возникает в значительной степени из переработки арабским сознанием христианской идеи монотеизма. Он исповедует единого трансцендентного Бога. Бог сотворил мир и человека, дал людям откровение, распоряжается миром и направляет его к концу, который будет страшным судом над живыми и воскреснувшими. Различия между исламом и христианством — это различия слов и деяний основателей этих религий. Основатель христианства не добился никакого видимого успеха и погиб “рабской смертью”. Эта смерть была его основным деянием. Чем меньше здесь видимого, внешнего успеха, тем больше должен быть “невидимый успех”, тем грандиознее масштабы деяния основателя религии — победа над смертью, искупление грехов человечества, дарование верующим в него вечной жизни. И тем больше в сознании его учеников становятся масштабы его личности. Совершивший такое Деяние — не человек. Это — Бог.

Образ Мухаммеда и его деяния разительно отличаются от образа Иисуса и его деяний. Мухаммед — пророк, через которого говорит Аллах. Но одновременно это “нормальный человек”, живший обычной жизнью. Сам успех Мухаммеда — достаточное доказательство того, что его слова исходят от Аллаха и сам Аллах направляет его и не требует веры в его воскресение из мертвых и его божественности. Речь Мухаммеда совершенно иная, чем Христа. Он лишь передатчик “откровения”, не воплотившийся Бог, а “инструмент Бога”, пророк.

Разные личности основателей, их разные жизни, разное осмысление их миссии — это основные структурообразующие элементы различий порожденных ими религий.

Прежде всего разные осмысления отношений основателей религии с Богом и их миссии подразумевают и различия самого представления о Боге. И в христианстве и в исламе Бог— един и единственен. Но монотеизм христианства сочетается с верой в то, что распятый на кресте — Бог, что порождает учение о боговоплощении и Троице. Здесь в монотеизм, в саму идею Бога и его отношения с творением вносится парадокс, то, что не может быть понято человеческим разумом, противоречит ему и может быть лишь предметом веры. Монотеизм ислама — “чистый”, лишенный христианской парадоксальности. Коран резко подчеркивает единственность Аллаха. У него нет никаких ипостасей. Признавать существование “сотоварищей” Аллаха — главное преступление против ислама.

Разные представления о Боге неразрывно связаны с разными взглядами на человека. В христианстве человек создан “по образу и подобию Божию”, но первородный грех Адама “повредил” природу человека — “повредил” настолько, что потребовалась искупительная жертва Бога. В исламе иные представления о человеке. Он не мыслится сотворенным по образу и подобию Божию, но он и не испытывает такого грандиозного падения. Человек скорее слаб, чем “поврежден”. Поэтому он нуждается не в искуплении от грехов, а в помощи и водительстве Бога, указующего ему в Коране правильный путь.

Разные системы представлений о человеке предполагают и различия в этических ценностях. Вера в христианстве неразрывно связана с любовью к Богу, настолько возлюбившему человека, что ради него он претерпел крестные муки. Ислам также предполагает веру, но это несколько иная вера. Само слово “ислам” может быть переведено как покорность. Вера здесь — не вера в парадокс распятого Бога, неотделимая от любви к нему, а подчинение указаниям Аллаха, данным через пророка в Коране. Эти указания ясны и понятны для людей. Они относятся к немногим и несложным (поэтому они и должны исполняться неукоснительно) ритуальным предписаниям и относительно разработанным уже в Коране правовым нормам, касающимся брака, развода, наследования, наказаний за преступления. Все это реально и выполнимо, и Коран подчеркивает, что Аллах ничего не требует сверхъестественного. Он требует от людей обычной, нормальной, но упорядоченной и облагороженной исламом жизни. Простота религиозных требований проистекает из фундаментальной идеи ислама о боже­ственной предопределенности. Аллах действует в соответствии со своими планами и определяет все без исключения, даже самые незначительные события. Абсолютность божественного предопределения, исключающая возможность для человека каких бы то ни было поступков иллюстрируется таким примером. Когда, человек пишет пером, то это отнюдь не его действие, ибо в действитель­ности Аллах создает одновременно четыре действия: 1) желание двигать пером,

2) способность двигать им, 3) само движение руки и 4) движение пера. Все эти действия не связаны друг с другом и за каждым из них стоит бесконечная воля Аллаха.

Характер ислама предопределяет проникновение религиозной модели мира в саму ткань социально-политической жизни мусульман. Такая система оказывается гораздо устойчивее христианской. Именно поэтому, очевидно, она не создала предпосылок для прорыва к новой, уже нерелигиозной цивилизации.

Механическая картина мира

Таким образом, в Новое время формируется ньютоновско-картезианская картина мира, основанная на идеях И. Ньютона и Р. Декарта. Последний как дуалист разделил мир на две различные и параллельные друг друга субстанции – материю и ум. Отсюда следовало заключение, что материальный мир можно описать объективно, не прибегая к участию в этом самого человека – наблюдателя с его субъективностью. Мир получался безмолвным и бездушным, лишенным человека. Все подчиненно закону механики и такая позиция привела к формированию рационально-механистического образа мира, где человек чуть ли не ошибка, курьезный случай, а в центре всего мир твердой материи, подчиненный жестоким законам.

Ньютон считал, что механическая Вселенная состоит из атомов – неделимых частиц, обладающих постоянной формой и массой и связанных таинственным законом тяготения. Классическая эвклидова геометрия говорила о трехмерном пространстве, которое, по мнению Ньютона, абсолютно, постоянно и всегда находится в покое. Оно как бы большое вместилище тел, которые перемещаются в нем под воздействием сил притяжения. Время так же является абсолютным, автономным и не зависящим от материального мира. Оно жизненным потоком течет из прошлого через настоящее в будущее. Таким образом, механистическая картина мира представляла мир как хорошо отлаженный детерминированный часовой механизм, в котором действует непрерывная цепь взаимосвязанных причин и следствий и человеку здесь места нет, он – досадная случайность. Зарождение жизни в бессмысленной Вселенной – это результат случайных, беспорядочных реакций и вообще явление абсурдное, так как противоречит второму началу термодинамики, утверждающему, что всякая сложная система неуклонно стремится стать простой, но не наоборот.

В течение двух веков большинство ученых, поражаясь почти невероятным успехам, достигнутым разумом на поприще открытия законов механики, вдохновлялось идеалом механистической картины мира. Не только физики берут на вооружение разработанную в ней методологию, ею пытаются руководствоваться и химики, и биологи. Сложнейшие социальные явления истолковываются в этом же стиле. Лозунги Великой французской революции — свобода, равенство, братство — в качестве теоретического фундамента имели концепцию, согласно которой общество в принципе может так же четко функционировать, как хорошо отлаженная машина, нужно только привести его в соответствие с разумными принципами, отвечающими природе человека.

 

lektsia.com

1. Христианская картина мира и человека.

2. Сословная культура средневековья (духовенство, рыцарство, "третье" сословие).

3. Город. Горожане. Смысл средневековых карнавалов.

4. Отражение средневековой системы ценностей в искусстве.

Список литературы

1. Багновская Н. М. Культурология : учеб. пособие / Н. М. Багновская. – М.: Дашков и К, 2004. 300 с.

2. Викторов В. В. Культурология : учебник / В. В. Викторов. – 2-е изд. перераб. и доп. – М.: Экзамен, 2004. – 560 с.

3. Горелов Л. А. Культурология : учеб. пособие для вузов / Л. А. Горелов. – М.: Юрайт, 2002. – 400 с.

4. Гуревич А. Избранные труды: в 4 т. / А. Я Гуревич. Избранные труды. – В 4-х т. – М.-СПб.: Университетская книга, 1999.

5. История мировой культуры: Наследие Запада: Античность. Средневековье. Возрождение : курс лекций / Г. С. Кнабе [ и др. ]; под ред. С. Д. Серебряного. – М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1998. – 429 с.

6. Карпушина С.В. История мировой культуры : учебник для вузов /

С. В. Карпушина, В. А. Карпушин. – М.: Nota Bene, 1998. – 536 с.

7. Культурология: история мировой культуры : учеб. пособие / Г. С. Кнабе [ и др. ]; под ред. Т. Ф. Кузнецовой. – М.:Академия, 2003. – 607 с.

8. Оссовская М. Рыцарь и буржуа: исслед. по истории морали / М. Оссовская ; пер. с польск. К. В. Душенко ; общ. ред. А. А. Гусейнова. – М.: Прогресс, 1987. – 528 с.

9. Пархоменко И. Т. История мировой и отечественной культуры : курс лекций / И. Т. Пархоменко, А. А. Радугин. – М.: Центр, 2002. 320 с.

10. Петрухинцев Н. Н. ХХ лекций по истории мировой культуры : учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Н. Н. Петрухинцев. – М.: ВЛАДОС, 2001. – 400 с.

11. Платонова Э. Е. Конспект лекций по культурологии / Э. Е. Платонова. – М.: Айрис – пресс, 2005. – 304 с.

12. Хрестоматия по культурологии : учеб. пособие / отв. ред. Г. В. Драч. – Ростов н/Д.:Феникс, 2004. – 624 с.

13. Ястребицкая А. Л. Средневековая культура и город в новой исторической науке : учебн. пособие / Л. А. Ястребицкая. – М.:ИНТЕРПРАЙС, 1995. – 416 с.

14. Дюби Жорж. Европа в средние века / Жорж Дюби. – Смоленск: Полиграмма, 1994. – 318 с.

15. Кардини Франко. История средневекового рыцарства / Франко Кардини ; общ. ред. В. И. Уколовой и Л. А. Котельниковой. – М.: Прогресс, 1987. – 384 с.

Методические указания

Европейское средневековье по времени охватывает более тысячелетия. Определите временные рамки данной эпохи.

Средневековая культура отличается от многих предыдущих и последующих эпох особым напряжением духовной жизни. В духовной жизни средневековья особая роль принадлежит христианству. Найдите в рекомендованной литературе христианское понимание Бога. Чем оно принципиально отличается от ранее существовавших представлений о языческих богах? Как христианство понимает человека? Каково его место в мире? Какое место отводится человеческой душе?

Обратите внимание на дуалистичный (двойственный) характер средневекового миропонимания.

Нельзя оставить без внимания идею грехопадения как главной пружины исторического процесса. Каково христианское понимание греха? Какое место отводится Спасителю-Христу и Его Церкви? Какой путь к личному спасению предлагает христианство человеку?

Реальная жизнь человека проходила в условиях феодального общественного строя. Уточните основные характеристики данного строя. Каково его влияние на миросознание человека средневековой культуры?

Обоснуйте иерархическое построение средневекового общества. Назовите основные сословия. Расскажите о возникновении и месте в средневековой культуре рыцарского сословия. Ритуал принятия в рыцари. Рыцарские турниры. Культ прекрасной дамы. Куртуазность, куртуазное искусство. Крестовые походы.

Объясните выражение "христианство как доминантная форма средневековой культуры". Укажите конкретные проявления доминирующей роли христианства.

В вопросе о зарождении городской культуры обратите внимание на особое положение городов и городского населения в средневековой культуре. Рассмотрите феномен карнавала. Каковы корни карнавальных шествий? Каким образом богословы пытались примирить языческий характер карнавалов с существовавшим господством христианской религии?

Наиболее ярко и глубоко христианское мироощущение было передано в искусстве. Чему художники Средних веков уделяли главное внимание? Какими художественными приемами это достигалось? Расскажите об основных сюжетах средневекового искусства. Католический собор служил художественно-религиозным воплощением образа всего мироздания. Какова организация внутреннего пространства христианского храма? Проанализируйте романский и готический стили, найдите различия в понимании и в приемах передачи религиозных смыслов.

Темы домашних заданий для СРС представлены в таблице № 8.

Таблица 8. Темы заданий для СРС

№	№ темы	Наименование домашнего задания	Кол-во баллов
ДЗ-1	Раздел 1,2	Подготовка эссе по одной из предложенных тем.	13б.
ДЗ-2	2.3	Сообщение на тему «Культурное наследие античности и его роль в современной культуре».	3 б.
ДЗ-3	2.6	Подготовка к дискуссии на одну из тем: «Место России в мировой культуре» или «Тенденции развития современной культуры».	3 б.

studfiles.net

---

• 
  Бурлюк все картины
• 
  Картины дейнеки александра
• 
  Портрет маслом картины
• 
  Картина пришла зима
• 
  Картина зима пришла
• 
  Зима пришла картина
• 
  Мк картина шерстью
• 
  Художник левин картины
• 
  Картины коты румянцева
• 
  Картина мой дагестан
• 
  Картина лядова кикимора