Музей ЧерномырдинаЕфим Васильевич Честняков (1874-1961). Ефим честняков картины
Художник-сказочник Ефим Честняков и его картины – Ярмарка Мастеров
В дальнем углу Костромской области, в Кологривском районе, в деревне Шаблово живет среди людей память об удивительном земляке Ефиме Честнякове. Каково было удивление музейных сотрудников, которые как часто бывает ездили в экспедицию по родному краю в поисках предметов старины, домашней утвари, когда они увидели в простых деревенских избах удивительные сказочные самобытные картины. Картины висели повсюду, начиная с красного угла и заканчивая сенями. Причем в сенях они висели не от неуважения, а от того, что размером были таковы, что в избе повесить было негде.
Чем больше люди рассказывали о Ефиме Васильевиче, тем больше росло удивление ученых сотрудников — оказывается Ефим Васильевич у самого Репина в Петербурге учился.
Правда сказать, что все картины, скульптуры и дневники-рукописи находились в ужасном состоянии. И если ничего не предпринимать — все бы пропало и довольно скоро.
Долго пришлось уговаривать колхозников, пока они согласились отдать картины в музей. Картины собрали очень быстро — практически за один день и увезли в реставрационные мастерские в Кострому.
С тех пор прошло очень много лет и о творчестве и судьбе Ефима Васильевича Честнякова знают не только в Костромской области, в России, но и за рубежом.
Родился Ефим Васильевич 19 декабря 1874 года в той самой деревне Шаблово, куда спустя много лет попала экспедиция музейных работников. Всю свою жизнь Ефим Васильевич записывал народный фольклор – песни, частушки, обряды. По долгу сиживал на деревенских беседах, где взрослые пели песни, вспоминали былое, толковали и мечтали о будущем. Образование Честняков получил сначала в школе, потом в Кологривском уездном училище, затем в Новинской учительской семинарии. Работал учителем. В 1899 году уехал учиться в Петербург, потом в Казань. Вернувшись после учебы в родную деревню и по его словам: «Положение моё весьма неудобно: при отсутствии средств я стремлюсь создать «свою культуру» и забочусь о её сохранении... О помещении в музей мне говорили (Репин, например), но я того не желаю. Считаю свои вещи не туда относящимися. Множество людей делают что-то для своего пропитания, мало думая о более существенном, неслучайном. ...И душа исстрадалась, что мало делается для коренного воздействия на жизнь...».
После революции Ефим Васильевич остался в родном селе поднимать и налаживать новую культуру: создает театр, детскую художественную школу. Свои работы щедро, без сожаление раздает землякам. При это наравне с ними трудился в нелегком деревенском труде.
Ефим Васильевич Честняков национальный русский художник, писатель, скульптор умер в 1961 году.
www.livemaster.ru
Наивная живопись Ефима Честнякова - художника-сказочника из российской глубинки
Крестьянские дети. Автор: Ефим Честняков.
Ефим Васильевич Честняков был одним из тех художников, которых чрезвычайно любили и ценили современники, однако настоящая слава к нему пришла уже после его смерти. Это был чрезвычайно разносторонне одаренный человек, но в историю он вошел в основном благодаря своим прекрасным картинам на сказочные сюжеты и прадничные сцены из крестьянской жизни.
Вход в город всеобщего благоденствия. Автор: Ефим Честняков.
Ефим родился в 1874 году в крестьянской семье Самойловых, и среди своих сестер, он был единственным сыном-кормильцем, и именно на него возлагались все надежды на будущее содержание всей семьи. Таких сыновей как раз и называли честняками, именно поэтому Ефим взял себе эту фамилию.
Слушают гусли. Автор: Ефим Честняков.
Несмотря на то, что Ефим увлекался рисованием с самого детства, основной его деятельностью было преподавание. Он окончил семинарию в Ярославской губернии, устроился учителем в одном из сел, позже переехал в Кострому и там преподавал в начальном училище при приюте для малолетних преступников.
Щедрое яблоко. Автор: Ефим Честняков.
Попав на работу учителем в Вичугский край, Ефим внезапно очутился в совершенно новой для него обстановке - его окружало огромное количество выдающихся личностей, творческих людей, интеллигенции, да и просто прогрессивно настроенных граждан. Здесь читали новые книги, обсуждали различные художественные события, и когда кто-то из местных увидел картины Честнякова, ему моментально стали помогать развивать свой талант. Кто-то даже отправил его работы Репину, и тот очень хорошо о них отозвался, призвав всячески помогать молодому таланту.
Топят бани. Автор: Ефим Честняков.
И Честнякову действительно помогли - собрали денег, и, уволившись из учителей, он отправился в профессиональное художественное училище в Петербурге, где проучился семь лет. С началом революции в 1905 году Честняков бросает учебу и возвращается к себе в село Шаблово. Именно здесь он создает свои лучшие картины - одновременно с изнурительной работой на поле. Для художника было морально нелегко адаптироваться к простой сельской жизни после жизни в Петербурге. "И как чужой в родной среде," - писал он об этом периоде. Возможно, именно поэтому в картинах Честнякова нет обыденных крестьянских будней, в его работах всегда какой-то праздник, происходит что-то такое, что взывает к душе человека.
Детские игры. Автор: Ефим Честняков.
К тому времени деньги, которые высылали его друзья из Вычугской губернии, у Честнякова давно закончились. Ему страстно хотелось вернуться обратно в Петербург, но было попросту не на что переехать. В какой-то момент Ефим рискнул и написал письмо своим друзьям с просьбой о помощи. И друзья действительно выслали из Вичуги в Шаблоко необходимые деньги.
Сказочный мотив. Автор: Ефим Честняков.
По приезду в Петербург у Честнякова начался новый этап творчества. Новые картины, проза - он даже опубликовал несколько сказок при содействии Корнея Чуковского, который свел его с издателями. Однако в 1914 году после начала Первой мировой войны, Честняков снова возвращаетс к себе в Шаблово, где и остается до конца жизни.
Наш праздник. Автор: Ефим Честняков.
Он прожил бурную жизнь, не переставая стремиться к новому. Уже через год после возвращения в село, Ефим становится первым фотографом в родном краю. Позже он начал преподавать в художественной и театральной студиях, организовал детский сад, детский театр, устраивал выставки, однако признания как художника у него уже не было. Как и денег. Он рисовал дешевой акварелью для школьников, в качестве холста использовал подручные материалы, периодически писал в Ленинград с просьбой забрать его картины для хранения, но его просьбы игнорировались. После его смерти большинство работ Честнякова разошлись по рукам "на память," поэтому до наших дней дошла лишь мизерная часть изначальной коллекции.
Тетеревиный король. Автор: Ефим Честняков.
Настоящее признание творчество Честнякова получило через семь лет после смерти художника, когда научно-изыскательская экспедиция Костромского музея случайно нашли картины Ефима. Несколько лет их собирали и выкупали у различных людей, позже реставрировали (некоторые из картин буквально рассыппались на части из-за неправильного хранения и плохого холста). С тех пор в России регулярно проходят выставки работ Честнякова, а также действует дом-музей в Шаблово.
Портрет девушки в белом платке. Автор: Ефим Честняков.
Девочка в шляпе. Автор: Ефим Честняков.
Ангел. Автор: Ефим Честняков.
grimnir74.livejournal.com
Ефим Честняков - сказочник-художник - Главная
Летом 1968 года сотрудники музея завершали поездку по Кологривскому району, самому дальнему в Костромской области. Когда приехали в деревню Шаблово, на обычные вопросы, не сохранилось ли у жителей чего-нибудь старинного, люди начали рассказывать о человеке — их земляке, который рисовал картины для детей и взрослых. Чем больше рассказывали об этом человеке, тем загадочней становилась фигура мастера, так как выявилось, что он ученик самого Репина, учился в Петербурге и Казани.
В избах нам показали его работы.
Многие картины висели в красном углу, а некоторые в просторных сенях, так как были велики по размерам и их нельзя было повесить в избе.
Картины, скульптуры и рукописи находились в очень плохом состоянии. Нужно было принимать срочные меры. Сотрудники музея собрали колхозников и объяснили им, что, если картины не поместить в музей, они очень скоро придут в негодность. Когда жители деревни убедились, что отношение к «картинам и игрушкам» самое внимательное и серьёзное, они согласились отдать их. Картины в тот же день собрали по избам и увезли в Кострому.
Опытные реставраторы — художники, которые умеют восстанавливать первоначальный вид картины — долго работали, прежде чем музей смог открыть выставку.
Теперь о Честнякове знают многие. О нём пишут газеты и журналы. В чём же причина такого необычного всеобщего признания и большого интереса, который проявляет к нему не только наша страна, но и весь мир?
Е. В. Честняков очень национальный, русский художник. Его искусство основано на народном творчестве, растёт из него, как растёт из земли дерево. Ефим Васильевич не только родился и вырос в деревне. Всю жизнь он записывал народные частушки, песни, для него однажды селяне играли свадьбу со всеми обрядами и особенностями, «как в старину». Он участвовал в играх деревенских ребят, а зимними вечерами подолгу сиживал на «беседках», когда собираются взрослые, поют песни, вспоминают прошлое, толкуют о будущем...
Е. В. Честняков родился 19 декабря 1874 года (по старому стилю) в крестьянской семье, в деревне Шаблово, Кологривского уезда, Костромской губернии. Закончил Кологривское уездное училище и Новинскую учительскую семинарию. По окончании семинарии работал народным учителем.
«По так называемому образованию от соответствующего учебного заведения я получил право быть начальным учителем. Таковым и оставался до моего вступления на художественное поприще»,— писал он позднее.
В 1899 году он уехал в Петербург, а затем в Казань учиться. В 1905 году возвращается в родную деревню. И лишь в 1913 году приезжает на год из деревни снова в Петербург. В одном из частных писем Е. В. Честнякова сформулирована цель его жизни, цель, которая объясняет весь смысл его творчества. «Положение моё весьма неудобно: при отсутствии средств я стремлюсь создать «свою культуру» и забочусь о её сохранении... О помещении в музей мне говорили (Репин, например), но я того не желаю. Считаю свои вещи не туда относящимися. Множество людей делают что-то для своего пропитания, мало думая о более существенном, неслучайном. ...И душа исстрадалась, что мало делается для коренного воздействия на жизнь...» Вернувшись в 1914 году окончательно в родную деревню, он принялся за осуществление своей программы — строить «могучую универсальную культуру».
Сразу же после революции Ефим Васильевич с энтузиазмом принялся за налаживание новой культуры на селе, стал одним из первых организаторов и пропагандистов народного творчества. Сохранилось его удостоверение преподавателя художественной студии Пролеткульта. Честняков активно участвует в создании Народного дома искусств, деревенского театра, художественной детской студии.
Свои рисунки и скульптурки он щедро дарит жителям родной деревни.
Ефим Васильевич Честняков занимался крестьянским трудом: пахал, сеял, косил. «С весны до осени на земле, пока не выпадал снег, и за труд мой учёный я садился лишь зимой...» В этом соединении крестьянского труда и художественного творчества прошла вся его жизнь. Умер он 27 июня 1961 года.
В настоящее время собрана большая часть из творческого наследия художника, в поиске которого активное участие принимали сотрудники нашего музея.
В. Игнатьев, искусствовед, член СХ СССР, директор
Костромского областного музея изобразительных искусств.
chestnyakov.ru
Художник Ефим Честняков. - Маяк Парнаса
Сегодня мы хотим рассказать вам об одном удивительном художнике - Ефиме Честнякове. Его имя известно не многим, разве что ценителям определённого жанра. А ведь художник это просто удивительный и заслуживает того, чтобы о нём узнали. Встреча, посвящённая его творчеству состоялась в музее-мастерской Дмитрия Налбандяна ещё в декабре прошлого года. И мы не рассказали вам о ней сразу. А сейчас хотим исправить эту несправедливость.Ефим Васильевич Честняков. Около 1900 года.Ефим Честняков, сын простого крестьянина из глухой костромской деревни Шаблово, прожил без малого 90 лет (1874-1961). Он был, не считая двух сестёр, единственным сыном-кормильцем. Таких детей, на которых со временем ложилось содержание семьи, называли честняками. Отсюда и произошла фамилия Ефима. Ведь фамилия его отца - Самойлов. Ещё с детства любил он рисовать, по его воспоминаниям, лет с четырёх. Просил родителей купить бумаги, цветных карандашей. А когда не было такой возможности, искал на речке цветные камушки, которыми можно было рисовать.Грамоте учился сначала частным образом у местного "дядюшки Фрола", затем, в открывшейся в версте от его деревни земской школе, а после в Новинской учительской семинарии. Получив образование работал учителем. И в 1899 году, в возрасте 25 лет попал учительствовать в Вичугский край, один из крупнейших фабричных регионов Российской империи. Здесь бурлила разнообразная жизнь и молодой учитель сразу же попал в сферу внимания местной интеллигенции. Он познакомился со многими прогрессивно настроенными людьми, он получил возможность читать разнообразную художественную, общественно-политическую и научную литературу (некоторые экземпляры которой сохранялись у него в Шаблово до конца жизни).Его художественные таланты сразу же высоко оценили, ему стали содействовать, желая помочь развить свой талант. Уже сама возможность учиться в столице возникла благодаря хлопотам и петербургским связям кинешемских знакомых Ефима Васильевича. Рисунки его попали к Репину и тот высказался довольно однозначно: "Несомненные способности! Хорошо, если бы нашлись люди, могущие оказать ему поддержку! Со своей стороны согласен принять его в свою студию на Галерной…"Люди нашлись, и Ефим Честняков смог поехать в Петербург. Несколько лет он учился в классах Академии художеств у И.Е.Репина, который сказал ему в конце концов: «Талантливо. Вы идете своей дорогой, я вас испорчу. У вас способности. Вы уже художник. Это огонь, этого уже ничем не удержишь». Шаляпин советовал ему ехать со своими работами в Париж. Но Честняков уже тогда определил свой путь в искусстве : «Конечные цели у меня - деятельность в деревне».Его учёба продолжалась до осени революционного 1905 года. Затем художник уехал в родную деревню. Вернуться обратно он планировал скоро, но в результате пробыл в Шаболово до 1913 года. Затем ещё на год он возвращается в Петербург, занимается живописью, строит планы: "желал бы ознакомиться в городе по возможности с делами всякого рода: живопись, скульптура, музыка, архитектура, машиностроение, агрономия, языковедение, астрономия, науки оккультные, театры и кинема и т. д." В начале 1914 года в журнале «Солнышко» № 1 была публикуют его сказку «Чудесное яблоко», а в издательстве «Медвежонок» отдельной книжкой вышло три сказки Честнякова «Чудесное яблоко», «Иванушко», «Сергиюшко» с его же иллюстрациями. Однако, с началом Первой мировой войны он, освобождённый от службы по состоянию здоровья, снова уезжает домой. С этого момента и до года его смерти, Ефим Васильевич жил в деревне Шаболово. Здесь, здесь учил местных детей, здесь встретил революцию, сначала с воодушевлением, но, в результате, быстро в ней разочаровавшись. А самое главное, здесь он продолжил творить, рисовать, вести дневниковые записи и писать стихи.Именно это добровольное заточение себя в деревне и привело к тому, что о художнике забыли. И не вспомнили бы, если не научно-изыскательская экспедиция сотрудников Костромского музея изобразительных искусств в 1968 году. Тогда работы Ефима Честнякова были обнаружены совершенно случайно. Но, благодаря этой случайности Россия, а потом и Европа снова познакомились с удивительным, талантливейшим человеком. Его работы произвели настоящую сенсацию – они были восстановлены московскими реставраторами в мастерской Савелия Ямщикова и показаны во многих музеях нашей страны и за рубежом.Все картины Ефима Честнякова дышат поразительной добротой. Они буквально пронизаны любовью и нежность. Простые и понятные, они словно несут в себе особый смысл. Их хочется рассматривать внимательно и долго. И остаётся надеяться, что выставка работ этого удивительно художника будет ещё проводиться в Москве, чтобы люди могли ближе увидеть его необычные произведения. Детские, чистые, но такие глубокие.Мы очень рекомендуем вам посмотреть представленный ниже фильм. Так вы сможете узнать больше о художнике и об открывшей его экспедиции. Фильм короткий, всего то 45 минут, но увидеть его действительно стоит. Ведь он раскрывает ещё одну страницу нашей истории, талантливейшего и светлейшего человека - Ефима Васильевича Честнякова.И обязательно приходите в музей-мастерскую Дмитрия Налбандяна. Здесь проводится много интересных встреч, позволяющих узнать новую информацию как об известных, так и о, таких как Ефим Честняков, забытых талантах.Раписание мероприятий музея вы можете найти на его сайте.Адрес: Тверская ул., д.8, кор. 2, код 31, 9-й этаж. (м. Пушкинская, м. Тверская, м. Чеховская).Время работы: вт-сб 12:00-18:00, пн, вс - выходныеТретье воскресенье месяца – бесплатноЦена билета: полный - 100 руб; льготный - 50 руб.
Поддержи авторов - Добавь в друзья!
mayak-parnasa.livejournal.com
Ефиме Честняков | cosmograph
Искусство, культура, живопись
Савелий Ямщиков о Ефиме Честнякове.
Из записок художника-реставратора
Ефимово «займище»
Детские забавы
Лариса Голушкина.
Ефим ЧестняковЕфим Васильевич Честняков удивителен во всем… Чем больше о нем думаешь, всматриваешься в его картины, тем все больше убеждаешься, как многогранен, глубок и чист этот человек и художник. В который раз перечитываю написанное им — и опять все нахожу и нахожу новые мысли и неожиданные, только ему явившиеся когда-то образы поэтической фантазии, настолько, однако, реальные, что ничуть не сомневаешься: «в грядущем эти помышления воплотятся» [1], — как говорил сам Честняков.
Он жил в маленькой, удаленной на сотни километров от областного центра деревеньке. Первая половина его жизни пришлась на предреволюционные годы: убогость, нищета, непосильный и непроизводительный крестьянский труд… Честняков — сын землепашца, и нужда, как неотступная спутница, всегда рядом с ним. А он рисует изобилие и счастье — словно они переполняют его до краев. Как смог он, живя в постоянной бедности, обрести то необыкновенное внутреннее духовное богатство, из которого произрастает его искусство? Что заставляло художника так щедро и самозабвенно, с таким самоотречением дарить его людям, отказываясь от всех личных благ? Что давало силы и позволило ни разу не опуститься до отчаяния и пессимизма в своем творчестве, противопоставив им мечту о счастье, изобилии и благоденствии, которых, по его глубокому убеждению, достоин человек?
На все эти вопросы Честняков ответил своим искусством: любовь к земле, к своему народу, сердце которого, считал художник, любвеобильно, а идеалы — высоки, вера в его талант, в неизмеримо глубокую народную душу, полную стремлений к «чудесно прекрасной, жизни».
Природа щедро одарила Честнякова. Живописец, график, скульптор, литератор, философ, музыкант, сказочник, педагог, организатор… Все, что он собой являл, словно бы подтверждает его собственную мысль: «человек приходит на землю, чтобы совершенствоваться самому и, создавать красоту вокруг себя». Честняков-крестьянин растил хлеб — это была одна его нива, одна создаваемая им красота. На ниве своего искусства он старательно и терпеливо творил другую: сеял в людях добро и веру в правду, радость и красоту.
Каждого, кто знакомится с творчеством Ефима Васильевича Честнякова, с необыкновенной силой покоряют его поэтичность и вдохновенный романтизм. Та самая «романтическая любовь к человеку», о которой писал в 1917 году А.М.Горький. «…именно благодаря силе социального романтизма мы — живы, а не погибли, раздавленные насилием, не сгнили под давлением монархии» [2], — подчеркивал писатель. Прослеживая историю развития русской культуры за последние сто лет, он заметил, в частности: «… в области искусства, в творчестве сердца, русский народ обнаружил изумительную силу, создав при наличии ужаснейших условий прекрасную литературу, удивительную живопись и оригинальную музыку, которой восхищается весь мир. Замкнуты были уста народа, связаны крылья души, но сердце его родило десятки великих художников слова, звуков, красок» [3].
Одним из этих художников был и Ефим Честняков. Впервые мы услышали его имя в 1974 году. Тогда, увлеченные самим открытием, как-то не обратили внимания на то, что это был год столетнего юбилея художника. А ведь и в этом временном совпадении есть что-то чудодейственное. Долгую, почти девяностолетнюю жизнь Честняков прожил в безвестности, и только потом, когда его не стало, но именно в тот, юбилейный год, как волшебство, явились в мир его картины, и вспыхнула его слава.
Сам Ефим Васильевич о славе никогда не помышлял и не любил этого слова, полагая, что «им увлекаются многие, мешая спокойствию ближнего». И все-таки обидно, что ему не довелось испытать радость признания своего искусства, чтобы убедиться самому, как нужно оно людям — ведь к ним он обращал все свои помыслы, работая до изнеможения. Но важно другое: многие годы в его родном Шаблове жила память о нем. В этой маленькой деревеньке, затерявшейся среди лесов на берегу реки Унжи, люди берегли как реликвии творения его рук и сердца, и по сей день полны любви к своему Ефиму, гордости за то, что он жил рядом с ними. Нет пока на земле памятника ему, но есть — Память… «Жила-была деревенька — дворов тридцать. Стояла в лесу, от жилых мест не близко… Деревня располагалась по склону горы, с полдневной стороны к солнышку. Хорошей дороги не было. Сообщались больше зимой, когда болота замерзнут.., а летом только в самое сухое время… Жители этой деревеньки не видели городов, железных дорог, пароходов. И кому приходилось слышать о таких диковинках, им это казалось совершенно чудесным, как сказка…»
Так в «Сказке о летучем доме» Ефим Честняков описывает деревню Выскириху /от слова «выскирь» — пласт земли, обнажившийся вместе с корнями сваленного ветром дерева/. А мы узнаем в ней его родное Шаблово, что тоже раскинулось по склону горы, называемой здесь, как всякое высокое место, «шаболой». Добраться до Шаблова, как и в сказке, нелегко: сначала до Костромы, от нее верст четыреста до старого русского города Кологрива, а уж оттуда — что рукой подать, но только летом, когда сухие дороги, или в мороз. Вокруг деревни — леса, внизу — серебристая лента реки, которая несет на своих спокойных волнах тяжелые намокшие бревна, и за это местные старожилы зовут ее труженицей. Поэтичный северный край, со своими красками, уединенный и даже немного таинственный. Наверное, поэтому и кажется, что нет на земле более подходящего места, где могла бы жить сказка. Здесь и родился Ефим Васильевич Честняков.
«Декабря девятнадцатого родился Евфимий. Крещен двадцать второго числа. Родители его временнообязанный крестьянин г[осподина] Лермонтова деревни Шаблово Василий Самуилов и законная жена его Васса Федорова… Восприемниками были: бывший дворовый господина] Баранова сельца Лучкина Ефим Артемьев и крестьянка деревни Суховерхово Екатерина Никитина…» — так в метрической книге за 1874 год под номером 47 зарегистрирован факт рождения крестьянского сына Ефима Честнякова.
Дед Ефима был крепостным, отец — временнообязанным. Ефим родился, когда после отмены крепостного права минуло более десяти лет. Однако реформа 1861 года, как известно, мало что изменила в жизни русского крестьянина, лишь придав его рабству более скрытые, чем раньше, формы. Очень образно и точно выразил суть ее Л.Н.Толстой, который отметил в своей записной книжке: «Как Гулливера, привязали мужика у нас бечевками. Прежде было рабство — цепь. Она была видна, а теперь — волоски» [4]. По словам В.И.Ленина, «освобождение» было бессовестнейшим грабежом крестьян, было рядом насилий и сплошным надругательством над ними» [5]. Процесс расслоения крестьянства, начавшийся уже с конца 50-х годов, после реформы усилился еще больше. Выделилась кулацкая верхушка, и увеличилось количество бедняков, которые будучи не в силах вынести тяготы своего положения, вынуждены были уходить на заработки в город, поэтому город рос, а деревня все более и более нищала. Еще свыше полувека, вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции, крестьянский вопрос оставался одной из самых важных нерешенных социальных проблем, волновавших общество.
Для Честнякова, который родился в деревне и был сыном крестьян, земледельцем, все это имело важное значение. Ефим был единственным сыном у родителей [6]. Это обстоятельство, по его словам, оказалось самым злополучным: родителям нужна была опора в хозяйстве, и потому они все время старались удержать Ефима при себе. Честняков вспоминает, как не пускали его к дядюшке Фролу, который учил в деревне «по буквослагательному способу». А когда все-таки удалось закончить земскую школу, родители и слышать не хотели об уездном училище, куда Ефиму очень советовала идти учительница. «Годы шли в неравной борьбе, — писал он в одном из писем, — и так бы и остался при них [родителях. — Л.Г.], если бы в одно прекрасное время не улепетнул из родительского дома в город».
Честняков закончил уездное училище, затем Новинскую учительскую семинарию. И все против воли родных. «Вся жизнь моя, — напишет он позже, — непрерывная борьба с преградами на пути к ученью». Нередко он испытывал угрызения совести из-за того, что мало помогает дома, не отдается целиком хозяйству. Но тяга к знаниям была у него неодолимая. И когда, вспоминает односельчанка художника, спустя годы, Ефима спрашивали, много ли он учился, он отвечал, как бы ощущая неловкость и извиняясь: «Сказать много — будете завидовать, сказать мало — перестанете уважать».
С детства жила в нем страсть к рисованию. В письме И.Е.Репину он вспоминает: «Мать моя отдавала последние свои гроши на бумагу и карандаши. Когда немного подрос, каждое воскресенье ходил к приходу и неизбежно брал у торговца Титка серой курительной бумаги, причем подолгу любовался королевско-прусскими гусарами, которые украшали крышку сундука, вмещавшего весь товар Титка… Когда поедут в. город, то со слезами молил купить красный карандаш,, и если привезут за пять копеек цветной карандаш, то я — счастливейший на свете и готов всю ночь сидеть перед лучиной за рисунками. Но такие драгоценности покупались совсем редко, и я ходил по речке собирать цветные камешки, которые бы красили…» Впервые карандашный рисунок Ефим увидел в комнате своей учительницы — «…контур дерева, обыкновенная плохая копийка…» Но юный художник был в восторге и невольно задумался тогда: почему у него так не получается? Он пытался разгадать эту тайну, «всматривался в деревья, хлестал ветвями и сучьями по снегу и смотрел на отпечаток», чтобы увидеть хоть что-то, «что бы помогло разрешить загадку». Ему бы поучиться живописи, но у кого? Да и до того ли? «Мое рисование — тяжелое и опасное было время для этой дорогой искры, она робко таилась в душе с раннего детства, только временами вырываясь наружу. И бережно хранил я ее, пугливую. В тех условиях, в каких я жил, об искусстве мог только мечтать», — с горечью писал он позже И.Е.Репину. После окончания семинарии Честняков стал преподавать в Здемировском народном училище в Костромском уезде. Затем — в Костроме, в начальном училище для малолетних преступников, а еще позже — в начальном училище в селе Углец Кинешемского уезда. Тяга к художествам, несмотря ни на что, жила в нем и заставляла брать в руки карандаш и кисть. От той поры осталось немало акварельных портретов его учеников. Именно в этот период рисунки Е.Честнякова «нечаянно» для него, как пишет он К.И.Чуковскому, «пропутешествовали» к И.Е.Репину, который отметил «несомненные способности» их автора и согласился принять его на рисовальные часы в свою мастерскую.
Осуществить, наконец, давнюю мечту учиться живописи было для Е.Честнякова великим счастьем. Но стать учеником И.Е.Репина — об этом он, сын крестьянина, не смел и мечтать. В тот год, когда Честняков родился, Репин закончил Академию художеств и ныне был уже известнейшим художником, профессором петербургской Академии художеств. «Фортуна случайно увидела меня и улыбнулась: во мне замерло сердце, я затрепетал от радости и — ожил…» — так сам художник несколько лет спустя писал Репину.
И оставив учительство, снова преодолев сопротивление родителей, Честняков уезжает в Петербург. Теперь все его мысли — только об одном: отдаться целиком учебе. «Я так поздно пробился на эту дорогу; поэтому, не теряя ни минуты, не отвлекаясь ничем в сторону, нужно только — учиться и учиться, чтобы не опоздать, успеть вовремя выступить: «пропустя лето. в лес по малину не ходят», — читаем в одном из писем Честнякова к Репину.
О годах своего ученичества на «художественном поприще» он пишет в одном из писем: «Учился я рисовать, писать с натуры сначала в Тенишевской мастерской под заведованием И.Е.Репина, потом Д.А.Щербиновского. После того был в общих классах Академии художеств /профессора Савинский, Ционглинский, Мясоедов, Творожников /, затем в натурном классе Казанской художественной школы /Скорняков, Игишин/, потом в мастерской Д.Н.Кардовского при Академии, художеств».
Уже в самом перечислении учебных заведений и профессоров угадывается какая-то тревога… И действительно, учеба Честнякова шла беспокойно. Преподавание в студии М.К.Тенишевой, где готовили к поступлению в Высшее художественное училище при Академии художеств, Репин в скором времени перепоручает вернувшемуся из-за границы Д.А.Щербиновскому. Затем студия и вовсе прекращает свое существование. Боясь пропасть без руководства Репина, Честняков просил Илью Ефимовича принять его в академическую мастерскую «…как-нибудь частным образом, хоть временно, на месяц, на испытание, в уголок куда-нибудь». Отчаянием и надеждой проникнуты строки его письма к Репину: «У Вас я всегда бы чувствовал себя в курсе дела… Ведь я изведусь совсем, Илья Ефимович, если Вы не спасете меня. Дайте мне хотя одно перышко из тех крыльев, которые взяли обратно… И так как идеалы свои и стремления не могу я менять, как сапоги, то теперь для меня свет клином сошелся. Все, чем жил, чем горел, угрожает уйти от меня… Ведь это сама смерть для меня». Честняков был принят вольнослушателем в натурный класс Высшего художественного училища, после чего мог попасть к Репину. Однако пока он учился в натурном классе, снова произошли перемены: Репин фактически передал преподавание в своей мастерской Д.Н.Кардовскому. Кроме того, Честнякову не хватало серьезной подготовки для учебы в натурном классе, и Репин советует ему поехать в Казанскую художественную школу, чтобы получить хорошую основу для продолжения занятий. Честняков следует совету учителя и, после года учебы в Казани, где он был вольнослушателем в натурном классе, поступает в мастерскую Кардовского. Кажется, все определилось: наконец, он в Академии художеств, у одного из лучших ее профессоров, под руководством Репина. Однако надвигались события, которые резко изменили его жизнь. 9 января 1905 года, в день Кровавого воскресенья, занятия в Академии художеств были прекращены, многие студенты подверглись преследованиям за участие в демонстрациях, а чуть позже приказом великого князя петербургская Академия художеств была закрыта. И Честняков возвратился в Шаблово. Лишь один еще раз, в 1913 году выберется он ненадолго в Петербург, чтобы поучиться у Кардовского в его мастерской.
Петербургский период, хоть и оказался незавершенным, многое определил в дальнейшем творчестве художника. Учеба у известных мастеров, освоение грамоты изобразительного искусства, изучение композиции, перспективы, анатомии человека, техники и технологии живописи — все это сказалось потом в самобытном искусстве Честнякова. Сохранились работы тех лет: обнаженная натура, пейзажи, выполненные в духе академизма. На некоторых — оценки и подпись Репина. Эти «штудии», а также заметки, письма художника, относящиеся к годам учебы, говорят о его упорстве, упоенности любимым делом. «Усердие и любовь к искусству все только растет, и я не вижу границ этому росту: так и должно быть, когда изучаешь предмет глубже, понимаешь его все совершеннее. Моя душа, горевшая искусством с раннего детства и только временно задавленная жизнью, воскресала с каждым днем», — читаем в одном из писем тех лет. Только теперь Честняков по-настоящему понял, как мало для художника одной живущей в нем интуиции и как важно изучение предмета. «Чтобы любить до упоения, до трепета, до поэзии красоту форм, линий, тонов, мало природного чувства: оно говорит безотчетно, смутно. Изучение раскрывает целый мир наслаждения, недоступный для непосвященных…» С опытом приходит и необходимое художнику умение мыслить образами. «Начинающий думает больше идеями, чем образами… Только опыт показывает ему, что и как можно изображать на картине… Недаром учатся композиции — в ней постоянно освобождаются от данных недостатков. Идеи доступны всем, а картины только немногим и, после продолжительного ученья. Например, идею о фигуре человека имеет всякий, но изобразить могут немногие». Чтобы добиться настоящего, он отдается учебе весь, отрекаясь от того, что отвлекает и не служит делу: «Уж изучать предмет, так изучать, и любить, так уж любить безраздельно…»
Отношение Честнякова к занятиям раскрывается и в отзывах о нем. «…Честняков обладает темпераментом художника, проникнут стремлением к искусству, и тому успеху, какой от него ожидается по его способностям, мешает, главным образом, недостаток в материальных средствах. Профессор И.Репин, 7 мая 1902 г., СПб., Академия художеств».
И как бы в подтверждение репинского мнения пишет Д.А.Щер-биновский «… Успехи Честнякова прекрасны. И.Б.Репин признает в нем талант, вполне заслуживающий поддержки на поприще искусства. Совершенно разделяя мнение профессора, подтверждаю также самое серьезное и деловитое отношение Е.В.Честнякова к занятиям».
Потом, когда Честняков привезет в Куоккалу свои работы, чтобы показать их Илье Ефимовичу, тот скажет, рассматривая картины: «…талантливо. Вы идете своей дорогой, я вас испорчу. У вас способности… вот и продолжайте дальше… кисточкой заканчивайте, как вам самому нравится… Вы уже художник. Это огонь, этого уже ничем не удержишь. Что еще сказать вам? Участвуйте на выставках. Создавайте себе имя, выставляйте на «Мир искусства».
Вчитываясь сегодня в строки писем Честнякова к Репину и читая репинские отзывы о нем, невольно задумываешься: при той приверженности школе своего учителя, какую испытывал Честняков / «всем своим существом принадлежу к Вашей школе, и мне отстаивать ее с моими еще некрепкими ресурсами»;, Репин, казалось бы, должен был больше помочь начинающему художнику. Вместе с тем понимаешь, что и в жизни самого профессора это время было сложным: уход от канонов академизма, увлеченность «Миром искусства» во многом повлияли на его отношение к педагогической деятельности, да и к самим ученикам. И все-таки остро ощущаешь какую-то внутреннюю парадоксальность ситуации: Честняков стремится к Репину /хоть «в уголок куда-нибудь…»/, а Репин: «… я вас испорчу». И в то же время оба понятны в своих устремлениях: и ученик в желании поучиться у великого мастера, и учитель, который, распознав самобытность в ученике, дал ему творческую свободу /«как самому нравится»/. О том, что Репин был прав, говорят строки из письма к нему Честнякова: «Вы мне… помогли выбраться на это поприще, многому научили, положили фундамент всего, показали Вашим руководством — как нужно учиться и в чем суть искусства, показали мне меня самого, я увидел — что я такое — благодаря Вашему руководству». Репина он будет вспоминать всю жизнь. Много лет спустя напишет сыну художника, Юрию Репину: «Передайте Илье Ефимовичу, что в итоге я всегда благодарен ему: чем бы стала жить душа без искусства? Оно — жизнь души…» И, может быть, в том, как отнесся Репин к Честнякову, и есть истина, которая всегда должна лежать в основе отношения учителя к ученику? Ведь в искусстве важнее всего отыскать ту грань, за которой кончается ученичество и начинается в одних случаях подражательство, в других оригинальность и самобытность творчества. Не попади Честняков к Репину, показавшему ему, что он такое, стал бы Честняков тем художником, каким мы знаем его сегодня? Но и вряд ли он остался бы таким, если бы Репин, переступив эту грань, не увидел его самобытности, или, увидев, не оценил, или, даже оценив, не уберег? Учиться у большого мастера и не стать хоть в чем-то его повторением, а, впитав все лучшее из его школы, создать свое, индивидуальное и глубоко своеобразное искусство — в этом равная заслуга и истинная творческая радость обоих. Прошло много лет, ушли из жизни и Репин, и Честняков, но, рассказывая о «своем Ефиме», как называют его в деревне односельчане, они прежде всего вспомнили, что «он, сказывают, у самого Репина учился…» Время навсегда соединило их имена. В Петербурге Честняков не только учился живописи и рос как художник. С этим периодом жизни связано и формирование его личности, мировоззрения, общественных взглядов. Ведь рубеж XIX и XX веков был временем, отмеченным глубокими социальными и политическими сдвигами, предопределившими революционные преобразования в нашей стране. Вступление России в период империализма повлекло за собой развитие производительных сил в экономике, пробуждение самосознания широких народных масс и связанное с ним нарастание революционной борьбы. В Петербурге все это проявлялось особенно ярко.
В столице Честняков смог более широко ознакомиться с жизнью искусства и литературы, которые все чаще обращались к теме народа. Именно в это время было написано «Воскресение», в котором Л.Н.Толстой показал простой народ как «подлинный большой свет» и выступил против различных форм его угнетения как «адвокат стомиллионного земледельческого народа» [7] — так назвал он себя в одной из статей. В это же время зарождалась и пролетарская литература, крупнейшим представителем которой был А.М.Горький. Немалую роль в развитии демократических традиций русского искусства сыграли передвижники —- первая самостоятельная организация художников.
Таким образом, приехав в Петербург — и в первый раз, и затем в 1913 году, — Честняков, естественно, оказался в самом центре событий политической и культурной жизни. И прежде всего здесь гораздо острее, чем в Шаблове, он ощутил социальное неравенство людей, которое, судя по его записям, поразило художника с необыкновенной силой. «Одним удобство и почет, сребро и золото течет, а у других не жизнь пока — томятся в голоде, нужде, дрожат без хлеба на дожде», — находим стихотворные строки в его записях. Он четко осознал, что перед человеком, который одет в «домашний тулуп и не золочен», здесь все двери закрыты. «Чьи ноги в лаптях, того туда не пустят», — пишет он, имея в виду официальные учреждения и салоны петербургских буржуа.
Осваивая столичную жизнь, порядки и устои этого города, его официальный мир, где «то вежливо скучны, то холодно строги», Честняков ощущал все большую и большую неприязнь к этой каменной глыбе, бездушной и бессердечной, где одни сокрыты в домах-сундуках, за окованными дверьми со стальными замками, а другие живут в жилищах, похожих на норы, где грязь и смрад. «О нет, холодный город для меня, — восклицает он искренне, — и чужд, как будто не родня». Нечто подобное происходило и с Л.Н.Толстым, когда он, прожив почти всю жизнь в Ясной Поляне, приехал в 1881 году в Москву. «Громада зла», открывавшаяся ему здесь, острые социальные контрасты подавляли писателя. Е.Честняков, крестьянин по происхождению, с очень ярко выраженным крестьянским чувством, естественно, ощущал это еще острее. Он убежден, что город никогда не поймет деревню. «Город с его культурой во всем превосходстве над деревней… Л это не совсем так. Не опасайтесь, что низко вам спускаться с пьедестала, может быть, он не так высок», — записывает он свои размышления, которые одинаково можно отнести как к представителям городской власти, так и к тем «деятелям» буржуазной культуры, которые, говоря о народном искусстве, на самом деле не имели никакого понятия ни о самом народе, ни о его творчестве.
Неприятие Петербурга отягощалось и личной драмой художника. Его страстное желание учиться по-прежнему наталкивалось на невыносимые условия жизни, связанные с материальными трудностями. Репин был прав в своем отзыве: в достижении еще больших успехов Честнякову мешала нужда. Петербург требовал денег. «Идут на хлеб четвертака, и на трамваи пятаки, от шляпы старой до сапог стоишь, одеждою убог»,—-читаем в автобиографических заметках «Приехал к невским берегам*, написанных в 1913 году, после второй поездки в столицу. Родители, безденежные крестьяне, тоже не могли ему помочь, напротив, ждали помощи от него. Настаивали, чтобы вернулся в Шаблово, потому что трудно в хозяйстве. Подыскали для заработка и работу по художеству: «Льзя ли расписать церковь? — спрашивают в письме. — Себя прославишь и нас обрадуешь…» Просят выслать денег — хоть сколько-нибудь… В поисках заработка Честняков готов «исполнять хотя бы и розничную малую работу то здесь то там: у одного на рубль, у другого на полтинник». Но чопорный бездушный Петербург глух к его бедам. Не оправдывается и надежда на то, что, посмотрев его работы, кто-то посодействует денежно, что дало бы ему возможность совершенствовать свое искусство: «Таскаюсь с грузом по городу {верст по семи, может быть!. Пальто изорвалось на плечах от лямок. Смотреть, кажется, не скупятся,.. но для дела толку никакого… Знакомлю со своими произведениями и идеями».
Можно представить себе, какое отчаяние овладело им. «Я никогда не выражал нежелания к действительному учению, — пишет он в одном из писем, — и теперь стремлюсь, но город и теперь поступает отвратительно. Нет жизни, душе моей, как и моим соплеменникам». В раздумьях о причинах столь бедственного и унизительного своего положения он впервые задается вопросом: «Не имеет ли значения, что [он] сын бесправного племени? » Это было не просто неприятие города со стороны деревенского жителя. Это был конфликт личности и порожденных социальным и политическим строем условий жизни. В Петербурге Честняков стал свидетелем острой классовой борьбы. Демонстрации и стачки, народные волнения, особенно участившиеся в это время, — все убеждало его в том, что изменилось что-то в людях, проснулись они от вековой спячки, подняли голову.
Революционные события большого города втянули и его в свой водоворот, — не случайно же, вернувшись в Шаблово, он попал под полицейский надзор. В феврале 1901 года Честняков был среди студентов, устроивших демонстрацию перед Казанским собором, чтобы выразить протест против отлучения от церкви Л.Н.Толстого — отлучения, которое, судя по записи в дневнике С.А.Толстой, «вызвало негодование в обществе, недоумение и недовольство среди народа» [8]. Он был, как мы уже говорили, и свидетелем событий Кровавого воскресенья, показавшего истинное лицо царизма.
В условиях обостряющейся борьбы, когда так явственны стали перемены в людях и так отчетлива необходимость общественных преобразований, Честняков, несомненно, ощутил, что он нужен сейчас в деревне, где сможет принести гораздо большую пользу и где, он слышал, тоже начались волнения и бунты. С этим ощущением он, вероятно, и возвращался в Шаблово, считая, что конечная его цель — деятельность в деревне. Тогда же И.Е.Репин писал В.В.Стасову, что «художникам уже нечего держаться Петербурга, где более, чем где-нибудь, народ — раб, а общество перепутанное, старое, отживающее; там нет форм народного интереса. Судья теперь мужик, а потому надо воспроизводить его интересы» [9].
Честняков, действительно, как ни старался, не нашел в Петербурге никаких «форм народного интереса». Но, уезжая в деревню, он не «шел в народ» — он сам был частицей его, и «воспроизводить интересы мужика» было для него не задачей, вдруг продиктованной временем, а самой сутью творчества. Об этом писал, он И.Е.Репину: «Вот перед Вами русский, сын народа, из самого сердца его, и страдающий за него до глубины души, и жаждущий только труда для служения жизни». Из чужого, не понявшего и не принявшего его Петербурга он возвращался в родную стихию, на взрастившую его землю, чтобы служить тому мужику, который рядом с ним пахал и сеял. И в этой слитности, причастности к народной судьбе он, как увидим далее, все больше набирал духовную силу, обретал себя как личность и как художник.
1 — Здесь и далее курсивом выделены отрывки из литературных произведений, рукописных книг и писем художника.
2 — А.М.Горький. О русском искусстве. — В кн.: Избранные литературно-критические произведения. М., 1954, с. 108.
3 — Там же, с.107.
4 — Л.Н.Толстой. Записные книжки. — Цит. по кн.: Русские писатели в Москве. М., 1973, с. 580.
5 — В.И.Ленин. Полное собр. соч.,т.20,с.173.
6 — В деревне единственного в семье сына называли «честняком». Отсюда и происходит фамилия художника.
7 — Л.Н.Толстой. Собр. соч. в 12-ти томах. М., 1959, т. 11, с. 474.
8 — Русские писатели в Москве. М., 1973, с. 587.
9 — Цит. по кн.: И.Е.Репин. Далекое близкое. М., 1964, с. 15.
Шабловская крестьянка Агриппина Шалыгина (Огапка) с мужем, крестьянином из деревни Лучки Фото Е.Честнякова 
Крестьянские дети Фото Е.Честнякова
До последних своих дней Ефим Васильевич прожил в деревне. II работал — отдавая дань земле, которая его вскормила, и искусству, которое стало жизнью его души. Так случилось, что после смерти художника все, что было в его доме, растеклось по избам шабловских крестьян. За годы, прошедшие до того, как экспедиция Костромского художественного музея обнаружила и стала собирать наследие Честнякова, многое пропало или ушло за пределы деревни, рассеявшись по белу свету. И, конечно, по уцелевшим вещам и архивным документам трудно с логической последовательностью проследить весь жизненный и творческий путь художника. Односельчане много рассказывают о нем, и рассказы эти осветили немало важных моментов его жизни, особенностей характера, увлечений, работы я творческих поисков. Однако отдельные факты они истолковывают по-своему, будучи не в силах понять особый эмоциональный настрой художника, его своеобразное видение и мышление. Одни говорят о свойственных Ефиму чудачествах, другие приписывают дар кудесника, способного и предсказывать судьбу и излечивать от болезней. Немудрено, что имя художника, особенно в те поздние годы, когда, видимо, из-за старости и болезней он вел более уединенный образ жизни, стало обрастать легендами. И теперь в рассказах о нем не всегда легко отделить правду от вымысла.
Но время шло, медленно, по крупицам удалось собрать документы, письма, записные книжки. И хоть многое еще остается непонятным, что-то — труднообъяснимым, тем не менее по этим материалам и работам художника — живописным полотнам, графическим листам, акварелям, скульптуре, словесности — можно проследить основные вехи его жизни и определяющие тенденции творчества. Так постепенно, от легенд о кудеснике, сложенных вШаблове, мы приходим к биографии художника Ефима Васильевича Честнякова. Сложно и с живописными работами: они, к сожалению, самим художником не датированы. Некоторые из них, начатые в годы учебы, завершались много лет спустя. К иным он возвращался в точение всей жизни, переосмысливая со временем их содержание. Занятие хлебопашеством отнимало силы и время, и работа над картиной порой затягивалась на долгие годы. Тем не менее материалы, которыми уже располагают искусствоведы, позволяют определить хотя бы приблизительное время написания той или иной картины, периодизировать творчество на основе анализа самих произведений и сопоставления тех данных, которые имеются в архивах. Думается, что в результате удастся установить, какие из полотен созданы или завершены в послереволюционное время. Не исключено, что именно к этому периоду относится «Город Всеобщего Благоденствия» — квинтэссенция мировоззрения мастера и вершина фантазии. Картина, в которой чувствуются твердая, уверенная, рука живописца-творца, мастерство композиции. Глубокий сравнительный анализ дает возможность проследить эволюцию художника, объяснить особенности его живописной манеры, исследовать колористическое мастерство. Нет сомнений в том, что не все наследие Честнякова собрано. Многое не открыто еще в самом этом человеке, мир которого настолько же безграничен, насколько глубок и интересен. И предстоит огромная увлекательная работа, результаты которой должны обогатить наши знания о Честнякове, укрепить любовь в нему как национальному русскому живописцу. При всей важности, какую, несомненно, представляют точные данные биографии и деятельности художника, значительными прежде всего остаются те идеи, которые исповедовал он сам, те идеалы, которые несло его искусство современникам, и та ценность, какую оно имеет для будущих поколений. С этих позиций, вероятно, и следует сегодня подходить к анализу его творчества.
cosmograph.ru
Ефим Васильевич Честняков (1874-1961) » Перуница
Летом 1983 года я по каким-то делам оказался в Петербурге. В один из свободных дней решил побродить по центру, пошел в сторону Исаакиевского собора, а по пути наткнулся на Центральный выставочный зал, где, как сообщала висевшая при входе афиша, был «последний день выставки художника, картины которого недавно обнаружили в Костромской области».Стоял жаркий солнечный день, и я решил подняться по гранитным ступеням лестницы в темную прохладу выставочного зала. В одном из отсеков огромного помещения и висели картины этого художника.
Большую часть экспозиции составляли портреты детей, выполненные в необычайной манере, с той трепетной теплотой, которая отличает доброго и искреннего человека.
В глубине зала висело громадное полотно, ради которого и была устроена эта выставка. Работа называлась «Город Всеобщего Благоденствия», и она не была похожа ни на одну из известных мне картин. Она не была «построена», в ней не было «центра композиции», «единой точки схода» и многих других привычных «координат».
И в то же время картина будто втягивала в себя, заставляла все время пристально вглядываться в этот мир, который представал перед тобой. Все было необычным в этой удивительной картине. Как необычны были судьба и творчество ее автора — Ефима Васильевича Честнякова (1874–1961).
Вход в город всеобщего благоденствия
ПО СЧАСТЛИВОЙ СЛУЧАЙНОСТИ
Имя этого замечательного человека стало широко известно только в 1968 году благодаря счастливой случайности. Летом этого года экспедиция сотрудников Костромского музея изобразительных искусств обнаружила его картины и глиняные скульптуры в деревне Шаблово, где он родился и жил. После восстановления московскими реставраторами произведения мастера были выставлены для обозрения в музеях Москвы, Петербурга, Турина, Флоренции, Парижа и всюду пользовались большим успехом — настолько яркими, необычными, глубоко искренними они оказались.
Очевидцы рассказывали, что Ефим Честняков был известен в округе как мудрец и целитель. Приезжим до сих пор показывают «Ефимов ключ», где, как утверждают старожилы, «происходит с человеком что-то чудное. Случались такие чудеса и с самим Ефимом. Не зря же он, неуемный, все знай хаживал к своему ключу. И днем, и вечером, а то и глубокой ночью. Рассказывают, что Богородица являлась ему здесь неоднократно».
«Его советы все не мимо шли», — до сих пор говорят о нем земляки. На его могиле они установили крест с надписью: «Спи спокойно, наш учитель». Именно как учителя добра воспринимали его не только дети, которым посчастливилось общаться с этим необыкновенным человеком, но и все, кто знаком с его поразительными картинами, рисунками, скульптурами, сказками, стихами...
«Фантазия — она реальна, — любил повторять Честняков. — Когда фантазия сказку рисует, это уже действительность... И потом она войдет в обиход жизни так же, как ковш для питья. И если идея есть о переселении на другие миры, например, то она и осуществится».
Для Честнякова мир его картин был реальностью. Один из немногих истинных друзей художника А.Г.Громов вспоминал о разговоре с Ефимом Васильевичем: «Тебе приходилось, — как-то говорил он мне, — когда-нибудь наблюдать лесных гномов? А я наблюдал иногда. Сидишь на пенечке, смотришь в чащу, и вдруг показываются они, лесные старички! Усмешливые такие...»
Известно поверье, что только добрым людям с детской душой показываются эти существа. Подобная встреча описана в автобиографической книге удивительного шведского мечтателя и врача Акселя Мунте «Легенда о Сан-Микеле».
Интересно описание Громовым «театра для детей», устроенного Е.В. Честняковым в «шалаше», как он называл свою избу: «Все, что существовало до сих пор, даже и виденное когда-то во сне, было поглощено видением того открывшегося, нового, среди которого стоял не знакомый Е.В., а Фима-чародей, увлекший нас в таинственный мир, где он один и царствует и всем этим распоряжается... Сказочные декорации, лепные фигуры, маски, какие-то гнутые ходули, необыкновенные деревянные стулья из причудливых корней, разрисованные полотнища, сказочные чудовища, сделанные из глины и дерева, птицы и птички-свистульки, маски животных... И среди всего этого царства сам хозяин с фонарем в руке — все это было так удивительно, что самая смелая фантазия отступала перед тем, что было перед глазами».
ВОЗВЫСИТЬСЯ НАД ЖИЗНЬЮ
В основе деятельности Честнякова-художника и педагога лежала идея пробуждения творческого начала в каждом человеке. «Я очень люблю, когда люди играют, — читаем в одной из его записей. — Мужичок, изуставший над сохой, при встрече с товарищем пошутит, расскажет побасенку, прибаутку. В том и красота, чтобы человек возвышался над жизнью в искусстве. Человек создает красоту жизни, и чем дальше, тем выше ее красота».
Честняков мечтал о воспитании гармонически развитой личности.
«Начинать надо с детства человека-то строить, — говорил он. — Крестьянские дети слишком рано становятся взрослыми. Надо дать им полное детство, чтобы душа их успела наполниться радостью жизни, сказкой жизни, чтоб успела пробудиться детская творческая фантазия. Насколько во взрослом человеке уцелел ребенок, настолько он и личность. Разбудить в детской душе творческое начало и не дать заснуть этому началу — вот что надо делать!»
«В его детском доме мы учились всему, — рассказывала одна из бывших учениц Ефима Честнякова, — учились рисовать, мастерить, слушать музыку и играть на музыкальных инструментах. Он приобщал нас к литературе, читая свои «сочинушки», и к театру; мы всегда с нетерпением ждали, когда он скрутит в трубочку полог, закрывавший сцену, и нам откроется вся эта несказанная красота... Он учил наблюдать природу, видеть красоту. Воспитывал в нас лучшие человеческие качества: уважение к родителям и старшим. Нельзя, говорил он, обижать других, хвастать и браниться, обманывать и завидовать. Все, что есть во мне хорошего, начиналось там, в его детском доме».
В творчестве Ефима Честнякова неразрывно слиты слово, образ и музыка. «Меня зовет к себе Искусство! — восклицает художник в одной из своих записей. — Ты любишь только того, только тому раскрываешь красоту свою несказанную, кто знает все и от всего для тебя отрекается, — так сильно он любит и ценит тебя, потому что ты прекрасно, как жизнь».
Детские забавы
В МИРЕ ИНЫХ ИЗМЕРЕНИЙ
Произведения Честнякова при всей внешней простоте трудны для восприятия. В них множество разнообразных нюансов, тончайших поэтических метафор, символов и аллегорий. Так, в картине «Вход в Город Всеобщего Благоденствия» речь идет о путешествии в Иной Мир. Специалисты утверждают, что три фактора Перехода отмечают Дорогу в Волшебную Страну: деформация времени, деформация пространства и деформация состояния сознания.
В картине совершенно необычное пространство: на первом плане ворота, ведущие куда-то вниз, тесные, с трудом пропускающие толпу народа. А за этими строениями реального плана — безграничные дали Иного Мира, многоцветного, радостного, влекущего. Странно разномасштабными кажутся фигуры картины. Но это только на первый взгляд. Три крупные фигуры, выделяющиеся среди остальных, — Глава рода, Муж и Жена. В коляске, катящейся вниз по бревнам, — маленькие старичок, старушка и ребенок. Это — умершие предки, память о которых вызывает их к новой жизни.
В картине «Вход...» как бы оживает весь мир «иных измерений», не понаслышке знакомый художнику: русалки, трубящие в трубы, птицы счастья, домовые, лешие, живые «глинянки», одним словом, весь поэтический сказочный мир, близкий жизни лесного крестьянина.
Тема единства Прошлого, Настоящего и Будущего, волновавшая художника всю жизнь, находит развитие в его главном произведении — картине «Город Всеобщего Благоденствия».
Невозможно описать эту громадную картину — перед нами мир, где все подчинено неземным законам. Художник стремится вместить в пространство безграничного Города все духовные и земные ценности Народа. Символичны две фигуры слева на первом плане: бородатый крестьянин с метлой и молодой человек в городской одежде с щеткой. Они выполняют одну и ту же работу, но каждый по-своему, символизируя духовное очищение жизни. Здесь мирно сосуществуют уютные деревенские церквушки, избы и каменные городские «палаты». Здесь множество детей со счастливыми лицами и игрушками в руках.
«Взрослый должен быть как дитя, чтобы войти в Царство Небесное», — писал Честняков. А одно из его стихотворений называется «Дети светлые».
Дети светлые –В сияниях майских...Сны заветные –В эфирах райских...И песня нежная –Детей прелестных...Краса безбрежная –Картин чудесных...
Крестьянская свадьба
В РИТМАХ ПОЭЗИИ И МУЗЫКИ
Литературные произведения Честнякова написаны живым народным языком. О том, насколько серьезно он относился к слову, свидетельствует его письмо к редактору журнала «Родник», где его сказки подверглись языковой правке: «Нет у нас ни одного издания, которое бы печаталось чисто русским языком... Живой язык вечно развивается, освобождает себя от неуклюжей громоздкости, стремится к музыкальности, легкости, красоте, к удобству произношения. Язык вырабатывается великим творчеством народа, и если книжники относятся к нему небрежно, то это признак того, что они не отличают в нем пшеницы от плевел...»
Проблема введения народного языка в народное литературное произведение — одна из важнейших в русской литературе начала XX века. Крупнейшие лингвисты утверждают, что в ряду писателей, занимавшихся ею, — Ремизов, Чапыгин, Шергин и другие, вплоть до Бажова. опыт Честнякова из наиболее удачных.
Это подтверждает сборник «Поэзия Ефима Честнякова» (М., 1999). Многие из его обрядовых песен неотличимы от народных. Вот «Свадебные причитания».
Ты не стой, не стой//////////////древо, над водойДа не роняй листья на воду.Ты постой, постой, древо над водойДа урони листья на воду.Ты не плачь, не плачь, душа-девица,Не плачь, душа сговоренная.Ты поплачь, поплачь, душа-девица,Поплачь, душа сговоренная.
В поэзии Ефима Честнякова встречаются иногда настоящие шедевры лирики.
Как небесная даль глубока!Как причудлив узор очертаний!Убежал бы, ушел от страданий,Улетел бы туда — в облака!
Замечательно своей философской наполненностью стихотворение «Молитва».
Душа в свободе не вольна,И не открыт я для молитвы.И явно нет борьбы и битвы,И чаша жизни не полна.Молюсь тебе, святое Небо!Пошли мне подвиг для души,Для чувств своих прошу я хлеба,Мое желание сверши.
Утонченность и музыкальность отличают многие поэтические создания Честнякова. Вот начало цикла «В родном краю».
Красавицы феиПод звуки свирелиПлясали и пели,И ели шумели,И речки журчали,И струны звучали:«Развеем печали», –Цветы говорили,Улыбки дарилиИ песни творили.
Здесь еще раз убеждаешься в том, что картины мастера создавались в музыкально-поэтическом ключе, они все пронизаны ритмами поэзии и музыки.
«Я ПРИНЕСУ ЖИВОЙ ВОДЫ…»
В одной из поздних записных книжек Честнякова есть поразительная запись: «Душа стремится к Богу. И бедная — будто пугается света, как существо, долго находившееся во тьме. Она уже не сразу узнает свою родину — Небесное Отечество...
И с течением времени все больше будет раскрываться прошлое и будущее Вселенной. Жизнь многообразно будет проходить перед очами созданий... И жизнь Христа, земная и от века, все более будет видна и понятна. И книги не нужны будут: очи увидят и уши услышат картины времен, эпох и переворотов, жизнь народов земли и непостижимого для ума нашего числа существующих созданий. Существа более высшего порядка во Вселенной уже видят, слышат то, что земля увидит в грядущем...»
Еще многое в его литературном творчестве не расшифровано, не раскрыто, но уже один этот отрывок говорит о том, что перед нами мыслитель из когорты великих русских «космистов», таких как Н.Федоров, К.Циолковский, А.Чижевский.
В стихотворении Честнякова «За живой водой» герой его восклицает:
Я направляю свой походТуда, где Солнышка восход.Хочу до Солнышка дойти,Моря живой воды найти.И если впрок пойдут труды,Я принесу живой воды...
Да, Ефим Васильевич Честняков выполнил свое обещание! Такой «живой водой» стало его творчество.
Свахонька,любезная, выйди
Скачать картины
Я пришел дать вам сказку. Ефим Честняков
Год выпуска: 2009Страна: РоссияЖанр: ДокументальныйПродолжительность: 00:44:05
Режиссер: Алексей Илюхин
Описание: Кажется, что имя художника Ефима Честнякова пришло из глубины веков. Трудно определить, в каком веке, в какой стране живут персонажи его картин. Но оказывается, он был почти нашим современником – умер в 1961 году.
Всю жизнь Честняков прожил в Костромской области, в глухой деревне Шаблово. Он не нашел своего места ни в Петербурге, в среде мирискусников, с которыми общался, ни в Кологриве - среди художников, сотрудничавших с новой советской властью. Он создал свою сказочную страну Ефимию, в которой жил и творил, посвящая всего себя детям.
Шаг за шагом фильм открывает зрителям его картины, его книги, его непростую судьбу. Новые документы, дневники и записные книжки Честнякова раскрывают его сложный духовный мир. И перед нами уже не только замечательный художник, но человек мира – философ, мыслитель, педагог.
А для односельчан Честняков – мудрый советчик, провидец и целитель. Таким его помнят современники. Так кто же он - Ефим Честняков, и почему мы вспоминаем о нем сегодня?
www.perunica.ru
Честняков Ефим Васильевич ученик Репина
Л. Голушкина
Русские художники Ефим Честняков. Город Всеобщего БлагоденствияПод Костромой, в деревне Шаблово Кологривского района, обнаружены интереснейшие работы неизвестного ранее художника Ефима Честнякова. Обычно подобные находки объясняют волей случая. Справедливо ли это, если люди, влюблённые в искусство, специально занимаются поисками, чтобы открыть миру ещё одно имя, порадовать людей ещё одной находкой?
Так было и в этот раз. Главный хранитель Костромского областного музея изобразительных искусств В. Макаров и старший научный сотрудник В. Лебедева выехали в экспедицию. В деревне Шаблово в одном доме их внимание привлекла небольшая картина. Опытным специалистам достаточно было одного взгляда, чтобы определить её настоящую художественную ценность. В ответ на вопрос, откуда у неё эта вещь, хозяйка рассказала, что жил в их деревне художник, Ефимка Честняков, от него у многих и остались картинки. Пошли по домам. Собрав всё, что могли, Макаров и Лебедева возвратились в Кострому. Директор музея Виктор Игнатьев, тонкий знаток живописи, увидев привезённые вещи, выехал в Шаблово теперь уже с единственной целью — отыскать ещё работы Честнякова и узнать подробнее о нём самом.
В результате этих поездок было найдено и собрано в Костромском музее более двадцати картин, выполненных в масляной технике, множество рисунков, акварелей, глиняных игрушек. Во время одной из своих служебных командировок в Кострому с ними ознакомился московский искусствовед и реставратор Савелий Ямщиков. Он позаботился о том, чтобы найденные вещи без промедления попали в Москву на стол реставратора.
Сейчас реставрацию ведут специалисты Государственной центральной художественной научно-реставрационной мастерской имени И. Грабаря. И, конечно, в первую очередь, хотелось услышать их мнение о художнике и о его работах.
— Необычайно интересный крестьянский художник. Художник-сказочник. И самое главное — ни на кого не похожий, — говорят реставраторы. — Если бы вы попросили сравнить его с кем-то из известных уже мастеров, это было бы трудно сделать — настолько он индивидуален. Своя тема, своя, присущая только ему манера письма. Необыкновенные сочетания красок, которые, кстати, он изготовлял по собственным рецептам, сочные цвета, подобранные умело, со вкусом, до тонкостей продуманная композиция картины, скрупулёзная работа над мельчайшими деталями — всё это говорит о том, что Честняков — профессиональньй художник высокого класса.
О Честнякове — художнике, человеке, о его жизни, творческих устремлениях — дают представление и документы, основную часть которых предоставила сотрудникам музея Г. Смирнова, племянница художника. Активное участие в поисках новых документов приняла секретарь Кологривского районного комитета партии З. Осипова. Кое-что рассказали и старожилы деревни Шаблово, знавшие художника. Ведь в этой деревне Ефим Васильевич Честняков родился и прожил всю жизнь. Согласно документам, он родился в 1874 году. Учился в сельской начальной школе, в уездном училище, затем в Новинской учительской семинарии. Работал в Здемировском начальном училище, затем в колонии для малолетних преступников в Костроме, а ещё позже — в Углецком начальном народном училище Кинешемского уезда Костромской губернии. И одновременно с этим увлекался рисованием и живописью.
Уже позже, в 30-е годы, в письме к К. И. Чуковскому, с которым он познакомился в Куоккале у Репина, Е. Честняков писал: «По неписаной субординации на поприще искусства обязан И. Е. Репину. Мои рисунки, когда был учителем, нечаянно для меня пропутешествовали к Репину». Как следует далее из письма, тогда Репин и дал согласие принять Честнякова в студию княгини М. К. Тенишевой, руководителем которой был он, а старостой — И. Билибин.
В 1901 году студия княгини Тенишевой была расформирована, однако творческие связи Честнякова с Репиным поддерживались на протяжении многих лет. С 1901 по 1905 годы Честняков учился сначала в Казанской художественной школе, затем в Высшем художественном училище при Петербургской академии художеств, где был свободным слушателем.
С 1905 года и до конца своей жизни Е. Честняков, если не считать его поездки в Петербург в 1913 году, жил в своей родной деревне Шаблово. Сам выходец из крестьян, он хорошо знал деревню, крестьянский быт. И, естественно, это находило отражение в его творчестве.
Будучи не только художником, но и талантливым литератором, Честняков сочинял стихи, частушки, сказки. Большинство картин живописца написано на сюжеты его же сказок. В этих картинах воплощена мечта художника о счастливой жизни, о хлебосольстве и изобилии, в котором будут жить крестьяне.
Нет почти ни одной работы Е. Честнякова, на которой не были бы изображены дети. Любовь к детям он пронёс через всю жизнь. «И славы не нужно, и мненья в мире людей, а мила мне одна лишь улыбка детей», — писал он в одном из своих стихотворений. Специально для детей он строил сказочные глиняные городки, лепил из глины игрушки, ласково называя их глинянками. Водил детей по этому сказочному городу благоденствия, пел частушки, читал стихи, рассказывал сказки, и глинянки от этого будто оживали.
К. И. Чуковский, прочитав ещё при первом знакомстве с Честняковым его сказки и стихи для детей, посоветовал непременно напечатать эти «сочинушки». Это было в 1913 году. А в 1914 в издательстве «Медвежонок» в Петербурге вышла книга сказок Е. Честнякова, им же иллюстрированная.
Е. Честняков наивно думал, что жизнь деревни можно изменить только приобщением крестьян к искусству. Так, в одном из писем он с болью говорил: «Душа исстрадалась, что мало делается для коренного воздействия на жизнь... И так жизнь мало совершенствуется, тянется по кочкам и болотам, тогда как давно пора устраивать пути и дороги, могучую универсальную культуру». И далее: «...при отсутствии средств я стремлюсь создавать “свою культуру” и забочусь о её сохранении...»
Под «своей культурой» он, видимо, подразумевал искусство, созданное на основе народного, искусство, которое соединяло бы в себе все формы: изобразительное, поэзию, театр — своеобразный идеальный синтез искусств, благодаря которому, как полагал он, можно перестроить мир крестьянина.
Не будем упрекать художника за ошибочность его взглядов. Нам важнее иное— сама суть его искусства, народного в своей основе, его служение народу, который он знал, страстно любил.
После революции, в 1920 году, Е. Честняков по приглашению Кологривского пролеткульта работал в художественной студии. А в 1924 году выставка работ Е. Честнякова была организована в Кологривском художественно-историческом музее...
Сейчас уже отреставрирована часть найденных работ Е. Честнякова, в том числе и «Город благоденствия» — одно из самых больших и самых сложных для реставрации полотен.
Можно надеяться, что в скором будущем состоится выставка возрождённых работ Е. Честнякова. В историю отечественного искусства войдёт новый художник, который мечтал о том, чтобы все его способности послужили делу «всенародно важному не только для преобразования деревни, но и вообще жизни».
Советская культура. — 1974. — 15 февр.
kostromka.ru
