Музей ЧерномырдинаИстория одного шедевра: «Утро в сосновом лесу» Шишкина и Савицкого. История одной картины шишкина
«Утро в сосновом лесу» Шишкина и Савицкого
Так уж произошло, что для упаковки конфет «Мишка косолапый» и их аналогов век назад дизайнеры выбрали картину Шишкина и Савицкого. И если первый еще известен по лесным пейзажам, то Савицкий широкому зрителю запомнился исключительно медведями. Печальная история ми-ми-мишной картины.
Сюжет
За редким исключением сюжет у картин Шишкина (если смотреть на этот вопрос широко) один — природа. Иван Иванович — восторженный, влюбленный созерцатель. И зритель становится очевидцем свидания живописца с родными просторами.
Шишкин был необыкновенным знатоком леса. О деревьях разных пород он знал все и замечал ошибки в рисунке. На пленэрах ученики художника готовы были в прямом смысле прятаться в кустах, лишь бы не слышать разнос в духе «Такой березы не может быть» или «эти сосны бутафорские».
Ученики так сильно боялись Шишкина, что прятались в кусты
Что же до людей и животных, то изредка они появлялись на картинах Ивана Ивановича, но были скорее фоном, нежели объектом внимания. «Утро в сосновом лесу» — пожалуй, единственное полотно, где медведи конкурируют с лесом. За это спасибо одному из лучших друзей Шишкина — художнику Константину Савицкому. Он предложил такую композицию и животных изобразил. Правда, Павел Третьяков, купивший полотно, имя Савицкого затер, поэтому долгое время медведей приписывали Шишкину.
Портрет Шишкина кисти И. Н. Крамского. 1880
Контекст
До Шишкина модно было писать итальянские и швейцарские пейзажи. «Даже и в тех редких случаях, когда художники брались за изображение русских местностей, русская природа итальянизировалась, подтягивалась под идеал итальянской красоты», — вспоминала Александра Комарова, племянница Шишкина. Иван Иванович был первым, кто с таким упоением писал русскую природу реалистично. Чтобы глядя на его картины, человек говорил: «Там русский дух, там Русью пахнет».
Рожь. 1878
А теперь история о том, как полотно Шишкина стало оберткой. Примерно в то же время, когда «Утро в сосновом лесу» было представлено публике, Юлиусу Гейсу, руководителю «Товарищества «Эйнемъ», принесли на пробу конфету: толстый слой миндального пралине между двумя вафельными пластинами и глазированным шоколадом. Кондитеру конфета понравилась. Гейс задумался о названии. Тут его взгляд задержался на репродукции картины Шишкина и Савицкого. Так и появилась идея «Мишка косолапый».
Знакомая же всем обертка появилась в 1913 году, создал ее художник Мануил Андреев. К сюжету Шишкина и Савицкого он добавил обрамление из еловых веток и Вифлеемские звезды — в те годы конфеты были самым дорогим и желанным подарком именно на рождественские праздники. Со временем обертка пережила разные корректировки, но концептуально осталась той же.
Судьба художника
«Господи, да неужели же мой сын будет маляром!» — сокрушалась мать Ивана Шишкина, когда поняла, что не переубедить ей сына, решившего стать художником. Мальчик до жути боялся стать чиновником. И, кстати, хорошо, что не стал. Дело в том, что у Шишкина была неконтролируемая тяга к рисованию. Буквально каждый лист, побывавший в руках Ивана, был покрыт рисунками. Только представьте, что мог бы натворить чиновник Шишкин с документами!
Шишкин знал о деревьях все ботанические подробности
Живописи Иван Иванович учился сначала в Москве, затем в Петербурге. Жилось туго. Художник Петр Нерадовский, чей отец учился и жил с Иваном Ивановичем, писал в воспоминаниях: «Шишкин был беден настолько, что у него не бывало часто своих сапог. Чтобы выйти куда-нибудь из дома, случалось, он надевал отцовские сапоги. По воскресеньям они вместе ходили обедать к сестре моего отца».
На севере диком. 1891
Но все забывалось летом на пленэрах. Вместе с Саврасовым и другими однокурсниками они уходили куда-нибудь за город и там писали этюды с натуры. «Там-то, на природе, мы и учились по-настоящему… На природе мы учились, а также отдыхали от гипсов», — вспоминал Шишкин. Уже тогда он выбрал тему жизни: «Люблю я по-настоящему русский лес и только его пишу. Художнику нужно избрать одно, что ему больше всего полюбилось… Разбрасываться никак нельзя». Кстати, мастерски писать русскую природу Шишкин научился за границей. Он занимался в Чехии, Германии, Швейцарии. Привезенные из Европы картины принесли первые приличные деньги.
После смерти жены, брата и сына Шишкин долгое время пил и не мог работать
Тем временем в России передвижники объявили протест академикам. Шишкин был этому несказанно рад. К тому же среди бунтарей многие были друзьями Ивана Ивановича. Правда, со временем он рассорился и с теми, и с другими и очень переживал по этому поводу.
Скончался Шишкин внезапно. Сел за холст, только собирался начать работу, зевнул разок. и все. Именно так живописец и хотел — «моментально, сразу, чтобы не мучиться». Было Ивану Ивановичу 66 лет.
'+$(this).find('.num-quest').html()+'. '+ $(this).find('.x_big-i').html() +'
История одной картины. И.И.Шишкин "Перед зеркалом"
В Праге на аукционе 03.04.2006 продана картина русского художника Ивана Ивановича Шишкина "Перед зеркалом".На картине изображена супруга живописца, читающая письмо в своей петербургской квартире. Полотно на торги выставил бывший владелец 86-летний Ян Бискуп, глава старинного аристократического рода. При начальной цене 7,5 млн. чешских крон, картина ушла с молотка за 8,9 млн крон (примерно 400 тыс. долларов), включая аукционный сбор."Это рекордная для чешских антикварных торгов сумма", - заявили устроители аукциона - сотрудники пражской художественной галереи "Пиктура".Хотя новый владелец не называется, предполагается, что картина досталась одному из частных российских коллекционеров. О том, что картина покинет Чехию, Ян Бискуп сказал: "я очень надеялся, что картина вернется в страну, где и была создана". Великий художник написал полотно в 1870 году. Оно хранилось в семье Шишкиных. После того, как семейство эмигрировало из России в Финляндию, в 30-х годах прошлого века, зять великого художника продал продал полотно чешскому дипломату. А в 1948г. вдова дипломата Ева Миллер, отдала шедевр практически за бесценок матери Бискупа. 
Все началось в межвоенное время прошлого столетия, причем не в России и не в Чехии, а в Финляндии, где проживал шведский барон Ридингер со своей супругой Лидией, первой дочерью Ивана Шишкина. Там же, в поселке Куоккала (в последствии Репино) проживал со своей семьей чехословацкий дипломат Миллер. Стоит сразу заметить, что в то время Министерство иностранных дел Чехословакии с большой симпатией относилось к идее единства славянских народов. Это было не случайно: премьер-министр молодого государства Карел Крамарж был женат на русской девушке Надежде. Так что Миллер, имея безоговорочную поддержку своего начальства, с удовольствием проводил время в компании Репиных и Ридингеров-Шишкиных. Они были очень близки, об этом свидетельствует и то, что во время похорон Репина Миллер выступал со скорбной речью. Кстати, по сей день в Праге хранятся фотографии, запечатлевшие траурную церемонию.В начале 30-х годов семья Миллеров с сожалением покидает Хельсинки, и в память о славной дружбе с любителями российской живописи Миллер приобретает у Ридингера картину, написанную Иваном Ивановичем Шишкиным. Картина произвела на Миллера огромное впечатление – на ней изображена супруга художника, читающая письмо в своей питерской квартире. Кстати, барон Ридингер продает работу мастера недорого. Точная сумма неизвестна, но в своем письме в Прагу Миллер говорит о «некрупных расходах». И еще одно письмо в Прагу он посвящает описанию картины.
Письмо Миллера с описанием картины
В то время Миллеры даже не подозревали, что им не будет суждено радоваться шедевру: приближается немецкая оккупация, сам Миллер умирает, и его супруга Ева останется одна в своей пражской квартирке. В 1948 году к власти придут коммунисты, в Праге начнутся волны арестов и конфискаций. Ева Миллер будет счастлива избавиться от шедевра, который в эпоху социализма скорее мешает, и она продаст холст за бесценок своей приятельнице-аристократке из рода Бискупов.
Запрещенное сокровище
Сейчас, по прошествии стольких лет, можно сказать, что картине повезло, она попала в руки благородным людям, которые ценили искусство, владели большой коллекцией и очень ответственно относились к культурному наследию. Династии Бискупов принадлежало несколько замков, и с остальными владельцами исторических поместий их объединяли еженедельные поездки на замок Олтынь. Там жил гостеприимный Вацлав Кржижик, устраивавший в своих лесах охоту. Именно там и познакомились Бискупы и Миллеры. И именно там впервые речь зашла о картине Ивана Ивановича Шишкина. Но тогда, в беззаботное довоенное время, Миллеры и слышать не хотели о продаже «Дамы перед зеркалом».Вот как об этом рассказывает Вацлав Бискуп: «Моя мама была очарована картиной Шишкина. И вдова Миллера в конце концов согласилась ее нам продать. Причем моя мама заплатила даже больше, чем Миллер запросила. Сейчас эта картина принадлежит моим детям. Но только Бог знает, как нам удалось сохранить этот холст!»В коммунистической Чехословакии оставить у себя какую-либо ценность было сложно. В 1948 году в стране прошла волна конфискаций. Бискупов выселили из родового поместья, состоящего из летней усадьбы и дворца, в домик, одиноко стоящий в лесу. Там не было ни электричества, ни воды, ни санузлов. В двух комнатах ютились супруги Бискупы со своими тремя сыновьями. Кстати, по дороге к избе всю семью собирались расстрелять, однако в последний момент к караулу присоединилась женщина-комиссар и запретила расправу над бывшими «капиталистами».Впрочем, властей не удовлетворила убогость существования Бискупов. Вскоре их дом снесли по вполне логично причине: изба стояла недалеко от «правительственного» шоссе, которое вело к дому отдыха партийного руководства Чехословакии. «Мы всегда знали, что на дачах отдыхает кто-то важный, потому что в это время к нашему двору приставляли вооруженный патруль. А потом полиции надоело за нами следить, поэтому по их приказанию наш домик снесли, и мы остались без крыши над головой», - рассказывает сегодня Вацлав Бискуп. Кстати, всем членам семьи разрешалось зарабатывать на жизнь только физическим трудом. Сам пан Вацлав пошел работать на пражскую фабрику кочегаром. И тогда же судьба вновь свела Бискупов с пани Миллер: она подсказала им, что в ее доме сдается свободная квартира с возможностью получения прописки. Так две семьи стали соседями.Второй этап конфискаций прошел в 1960 году – на этот раз забирали предметы старины, мебель, картины. Экзекуции прошли по всей стране в один день – 29 февраля. «Это был високосный год. И я этот день никогда не забуду», - вспоминает Вацлав Бискуп. – «У нас забрали все, что наш род собирал столетиями. Конфисковали и картину Ивана Шишкина. Но тут произошло чудо!» Одна из работниц пражской Национальной галереи заявила, что картина не представляет особой ценности, и поэтому ее можно вернуть прежним владельцам. На вопрос, как Бискупам удалось уговорить искусствоведа свидетельствовать в пользу «врагов народа», седовласый старичок лишь хитро улыбается.Как бы то ни было, но с этого момента Бискупы договариваются: о картине никому ни слова. Единственное исключение они делают при встрече со знаменитым чешским искусствоведом Владимиром Фиалой…
Обет молчания
Итак, картина И.И.Шишкина все эти годы скрывалась в пражском доме знаменитого аристократического рода Бискупов. Об этом произведении много говорил чешский искусствовед Владимир Фиала, описывал нетипичное для Шишкина произведение в своих книгах, однако в графе «Местонахождение» всегда помечал: «Неизвестно». На самом деле Фиала был прекрасно осведомлен, в чьих руках находится изображение супруги Ивана Шишкина, но он был связан обещанием сохранить молчание – по крайней мере, до того момента, пока в Чехословакии будет социализм, а, значит, и опасность, что драгоценный подарок может быть у семьи Бискупов конфискован.Вот как Владимир Фиала рассказывал об увиденном шедевре в своей книге «Картины русских пейзажистов»:«Холст, масло, 60х45 (приблизительно)Угол комнаты. Слева над туалетным столиком висит высокое зеркало с рамой, украшенной растительным орнаментом. Далее в перспективе стены заметно окно, завешанное белыми прозрачными занавесями, за которыми видны комнатные растения. В самом углу стоит столик, а перед фронтальной стеной штофное кресло. На стене висят три картины: в самой большой можно предполагать лесной пейзаж Шишкина. Между столиком и креслом – лицом к окну – стоит молодая женщина в длинном платье, она держит в руках письмо. Распечатанный конверт лежит у ее ног. Картина написана в светлых тонах желтого, коричневого и зеленого: цвет, также как и тщательность живописи, заставляют отнести ее к 1860-м гг. В интерьере хорошо передан солнечный свет, проникающий сквозь занавески и яркими пятнами падающий на пол через разрыв между ними».В 1989 году, после бархатной революции в Чехословакии, Бискупы облегченно вздохнули и активно принялись за дело по возвращению своих поместий. Реституция прошла успешно, недвижимость, хоть и в запущенном состоянии, теперь вновь принадлежат законным владельцам. Здания, постройки, антиквариат – все требует реставрации и обновления, иначе историческое наследие развалится. А на такие работы Вацлав Бискуп, по воле судьбы проработавший в кочегарной, не заработал. Поэтому решил распродать часть картин, приобретенных семьей до войны. Но осторожный пан Бискуп, подумывая об аукционе, все равно не распространялся о шедевре, спрятанном в спальне своей квартиры.
Автограф Ивана Шишкина на картине
Они хранили молчание до тех пор, пока Национальная галерея Чехии не подтвердила подлинность: «Иван И.Шишкин, «Дама в салоне, читающая письмо. 1870 год. Масло на холсте, 58х39 см. С левой стороне написано кириллицей «И.Шишкин 1870». По времени картину можно отнести к периоду последней трети 19-го века. Надпись появилась одновременно с изображением. Технологическое исполнение отвечает работам автора данного временного периода. С нашей точки зрения, данное произведение может являться работой Ивана Ивановича Шишкина, написанной 1870 года», - говорится в заключении академика Веры Чедловой из Национальной галереи и Праге.
Она должна вернуться в Россию
2 апреля 2006 10:34 года станет известна дальнейшая судьба «Дамы перед зеркалом» Ивана Шишкина. В этот день во дворце Жофин состоится аукцион, и на слово «три!» Бискупы лишатся своего сокровища. Но пан Вацлав к этому относится спокойно: «Судьба картины свидетельствует, что лучше всего ей будет там, где она была написана. Я очень хочу, чтобы следующий владелец относился к полотну с уважением, лелеял его и хранил, как мы, Бискупы, все эти годы ее хранили. И хотелось бы, чтобы, в конце концов, картина стала достоянием всего российского народа».
wek.ru
subscribe.ru
История одного произведения. Некоторые сведения, связанные с картиной И.И. Шишкина «Болото. Журавли»
История одного произведения. Некоторые сведения, связанные с картиной И.И. Шишкина «Болото. Журавли»
Созданные более ста лет назад произведения Шишкина и поныне вызывают живой интерес изображенным мотивом, значительностью созданного образа, высоким мастерством исполнения. Несомненный интерес представляет и история создания конкретных полотен, их судьба и бытование.Национальный художественный музей Республики Беларусь обладает прекрасным собранием работ И.И. Шишкина, в которое входят 20 картин, 8 рисунков и 9 офортов. По существу, это целая и цельная коллекция произведений одного художника. Гордостью музея являются живописные полотна Шишкина. Многие из них – первоклассные творения автора, известные по публикациям в различных изданиях, по экспонированию на выставках как при жизни художника, так и после его ухода. Среди произведений Шишкина вообще, и в частности среди тех, что являются собственностью НХМ РБ, своими живописными достоинствами, судьбой и перипетиями с названием привлекает внимание полотно «Болото. Журавли», датированное 1890 годом (холст, масло. 89,5х142; приобретено музеем в 1960 г. в Москве в семье известного актера МХАТа, народного артиста СССР И.М. Москвина). Написанное в период зрелости живописца, поэтичное и цельное по своей цветовой собранности, полотно характерно уравновешенностью композиции (в данном случае с несколько сдвинутым влево центром), мастерской передачей влажного воздуха болотистой местности, тишины и покоя летнего дня. Работая над научным каталогом русской живописи из собрания НХМ РБ, мы столкнулись с интересными подробностями, связанными с историей этого произведения. Картина впервые была экспонирована на 18-й выставке ТПХВ, сначала в Петербурге (открытие 11 февраля 1890 г.), затем в Москве (открытие 31 марта 1890 г.). По всем каталогам выставки – петербургскому, московскому и иллюстрированному – картина значится под № 63 и называется «Болото». В «Иллюстрированном каталоге» (СПб., 1890) есть ее воспроизведение. Оно полностью совпадает с картиной нашего музея, только на репродукции отсутствуют журавли. 
Значит, первоначально на картине журавлей не было? Можно было предположить, что в НХМ РБ вариант картины. Однако ни в письмах Шишкина, ни в его записках, ни в литературе о нем, ни у исследователей его творчества нигде другой вариант картины не упоминается. И, кроме того, прослеживание бытования картины в частных собраниях убеждает, что это одна и та же работа. Напрашивается единственный вывод: Шишкин вписал журавлей в уже законченную и демонстрировавшуюся на выставках картину. Для художника, и это известно, было характерным «оживлять» свои произведения стаффажными фигурками человека или представителями животного мира («Рубка леса». 1867; «Полдень. В окрестностях Москвы». 1869; «Еловый лес». 1873; «Полесье». 1883; «Утро в сосновом лесу». 1891; «Дождь в дубовом лесу». 1891 и др.). Введение фигурок в пейзаж придавало еще большую жизненную убедительность произведениям мастера. Перед нами стояло два вопроса, на которые мы старались найти ответы.Первое. Сам ли Шишкин вписал в картину журавлей или попросил об том другого художника, как это имело место с полотном «Утро в сосновом лесу», где медведей по эскизу Шишкина написал К.А. Савицкий. Документально доказать ничего не удалось из-за отсутствия в просмотренных материалах нужных данных. Однако предположить можно. Видимо, Шишкин дописал журавлей сам. Делал же он стаффажные изображения в более ранних своих работах! Кроме того, Шишкин имел доступ к полотну, проданному частному коллекционеру: «Болото» с 18-ой выставки передвижников приобрел Николай Дмитриевич Стахеев (Москва) – племянник Ивана Ивановича, сын старшей сестры художника Александры Ивановны Стахеевой (Шишкиной) и Дмитрия Ивановича Стахеева, елабужского первой гильдии купца. Кстати, рентген картины показал, что журавли написаны очень тонким мазком поверх более плотного слоя краски, рука другого художника не была выявлена. Второе. Когда же по времени журавли были вписаны в картину? Это можно с большей или меньшей точностью определить, сославшись на «Альбом русской живописи. Картины и рисунки профессора И.И. Шишкина», изданный Ф.И. Булгаковым в 1892 г. (СПб.), в котором опубликована репродукция картины «На болоте» (с. 6, воспр. 12) уже с журавлями. Таким образом, несложно сделать вывод, что журавли появились на картине между серединой 1890-го и началом 1892 года. С этого времени журавли стали опознавательным знаком полотна, и название его чаще всего стало звучать как «Болото. Журавли» или «Болото с журавлями». Но в публикациях 1960–1980-х годов, когда картина была уже собственностью НХМ РБ (ГХМ БССР), появились другие варианты названия – «Болото. Полесье», «Болото. Журавли. Полесье». Оказывается, при поступлении в музей в книге КП она была записана как «Полесский пейзаж», якобы исходя из того, что на полотне изображено болото, а раз болото – значит, Полесье. Зная метод работы И. Шишкина над произведениями, мы усомнились в правомочности такого названия. Как правило, Шишкин писал свои картины вскоре после написания этюдов, обычно в том же году. На Полесье художник был дважды: в 1883 и в 1892 годах. Картина же «Болото. Журавли» имеет авторскую дату – 1890 г. По каталогу «Выставка в Императорской Академии художеств этюдов, рисунков, офортов, цинкографий и литографий И.И. Шишкина, члена Товарищества передвижных художественных выставок. 1849–1891». (СПб., 1891), мы выяснили, что с середины 1889 и до начала 1890 г. Шишкин работал в Мери-Хови на берегу Финского залива, около Белоострова, в имении, которое принадлежало Борису Николаевичу Ридингеру, жениху Лидии Ивановны Шишкиной, дочери художника от первого брака. (Обвенчались Ридингеры летом 1890 г.).Таким образом, совершенно очевидно, что к Полесью полотно «Болото», экспонировавшееся на выставке передвижников с февраля 1890 года, отношения не имеет. И, следовательно, Полесье как определение местности, где было написано произведение, должно отсутствовать в наименовании рассматриваемого полотна. Его нужно называть «Болото. Журавли». Именно такое название закреплено за ним публикацией в «Каталоге русской дореволюционной и советской живописи в собрании Национального художественного музея Республики Беларусь» (Мн., 1997. Т. 2. С. 368, 369).
Над проектом работали:Автор текста – Е.К. Ресина, научный сотрудник музея с 1957 по 2007, с 1964 по 2000 – заведующая отделом русского и советского искусства НХМ РБ;оцифровка произведения – Д.Н. Козлов;размещение на сайте – П.А. Яницкая, зав. сектором мультимедийных технологий НХМ РБ.перевод на белорусский язык – Шукан С.А., Круталевич Н.А.перевод на английский язык – Щербакова О.В.
Вернуться >>
www.artmuseum.by
