Музей ЧерномырдинаМореходные рассказы. На родине Айвазовского. Взрыв корабля картина айвазовского
«Взрыв корабля». 2 мая 1900 года в Феодосии умер Иван Константинович Айвазовский
Последняя работа художника осталась неоконченной...
Правнук турецкоподданного
Настоящее имя Ивана Айвазовского – Ованнес Айвазян. Родился он в 1817 году в армянской семье: купца-отца звали Геворк, мать – Рипсиме. Отец нашел армянскую жену в Феодосии, и в этом браке родились три дочери и двое сыновей. Семейное предание гласило и о турках в этой родословной. Якобы прадед художника по женской линии был сыном турецкого военачальника и в детстве был спасён от верной смерти при взятии в 1696 году русскими войсками Азова усыновившим и крестившим его армянским солдатом. В XVIII веке предки Айвазовского переселились из Армении в Галицию, а после переезда в Феодосию отец художника Геворк Айвазян стал Константином Гайвазовским. До 40-х годов живописец подписывал свои полотна сокращенным вариантом фамилии «Гай», а Иваном Константиновичем Айвазовским он стал в 1841 году.
Брат монаха и владыки
Самый знаменитый русский художник армянского происхождения – брат архиепископа Армянской Апостольской Церкви Габриэла Айвазовского (при рождении – Саргис, Габриэл – в монашестве).
Талантлив во всем
Айвазовский был не только хорошим художником, но и музыкантом – он с детства играл на скрипке и всегда музицировал в кругу друзей. Однажды исполненные Айвазовским татарские наигрыши услышал побывавший у художника в гостях композитор Михаил Глинка. Мелодии ему так запали в душу, что он включил фрагмент домашнего выступления Айвазовского в оперу «Руслан и Людмила».
Не писал с натуры
Слухи о том, что известный маринист не видел моря – неправда. Он родился у моря и с детства считал его родной стихией. Потому и начал рисовать море по памяти, что скучал по дому в гимназии. Эта привычка осталась навсегда – художник писал морские сюжеты в мастерской. «Нельзя нарисовать с натуры всплески волн, величие глубины и красоту безбрежности», - говорил он.
Превзошел учителей
После уездного училища в Феодосии и симферопольской гимназии Айвазовский учился за казённый счёт в петербургской Императорской Академии художеств – сперва в пейзажном классе, затем в батальном. Будучи помощником у модного французского мариниста Филиппа Таннера, ученик не имел права работать на себя. Когда Айвазовский условие нарушил и послал свои работы на выставку, наставник отказал ему в дальнейшем сотрудничестве и отозвал работы с выставки. Так Айвазовский попал в класс военной живописи, научившись у профессора Александра Зауервейда приемам изображения батальных сцен. Уже через несколько месяцев ученику вручили за картину «Штиль» Большую золотую медаль Академии художеств, разрешили два года практиковаться самостоятельно в Крыму, а потом отправили на шесть лет в заграничную командировку (Италия, Голландия, Англия, Франция, Португалия, Испания, Швейцария и пр.), из которой художник вернулся в возрасте 27 лет.
Адрес – Феодосия
Путешествовать он будет всю жизнь: много раз объездит Европу, неоднократно посетит Константинополь, Кавказ, Египет, а в 75 лет (в 1892 году) побывает с женой в США и напишет «Ниагарский водопад». Ездил Айвазовский и по России, несколько раз в году отлучался в Петербург, но своим домом считал Крым. «Мой адрес – всегда в Феодосии», - писал художник Павлу Третьякову.
Заевшийся архиерей
Иван Константинович не бедствовал – в отличие от других художников, он был оценен при жизни. Кроме имения в селе Шейх-Мамай, у Айвазовского был особняк на городской набережной в Феодосии и собственный дом в Судаке.
Навещавший Ивана Айвазовского Антон Чехов называл его имение «роскошным» и «несколько сказочным», а хозяина характеризовал так: «Сам Айвазовский, бодрый старик лет 75, представляет из себя помесь добродушного армяшки с заевшимся архиереем; полон собственного достоинства, руки имеет мягкие и подает их по-генеральски. Недалек, но натура сложная и достойная внимания. В себе одном он совмещает и генерала, и архиерея, и художника, и армянина, и наивного деда, и Отелло. Женат на молодой и очень красивой женщине, которую держит в ежах. Знаком с султанами, шахами и эмирами. Был приятелем Пушкина, но Пушкина не читал. В своей жизни он не прочел ни одной книги. Когда ему предлагают читать, он говорит: «Зачем мне читать, если у меня есть свои мнения?».
Ближе к нации
Первая супруга Юлия Гревс (англичанка, дочь находившегося на русской службе штабс-доктора) ушла от мужа из-за его нежелания жить в столице. Второй женой живописца стала армянка Анна Саркисова-Бурназян, которая была на 40 лет моложе мужа. Тем не менее, для нее этот брак не был первым: с Айвазовским она познакомилась на похоронах своего первого супруга. Через год молодая и красивая купеческая вдова вышла замуж за известного и богатого художника. Айвазовский говорил, что эта женитьба сблизила его с родной нацией. Анна Никитична умерла во время немецкой оккупации Крыма, пережив мужа на 44 года.
На благо людей
На средства и по инициативе знаменитого земляка в родном городе построили школу искусств, галерею, концертный зал, музей, водопровод, железнодорожное полотно и крупнейший на полуострове торговый порт.
Напоил город
В 1886-87 году Феодосия страдала от засухи, и Айвазовский обратился к городской думе с предложением напоить город из принадлежащего ему Субашского источника. Так вода из частного имения художника Шах-Мамай (Старый Крым) пришла по трубам в Феодосию. «Дарю родному городу в вечную собственность 50 тысяч ведер чистой воды в сутки», - заявил Айвазовский и спроектировал фонтан с питьевой водой у набережной (копия фонтана в восточном стиле в Константинополе), из которого можно было брать воду бесплатно.
Рисовал за еду
Но бывало, что меценат и коллекционер… работал за еду! В Венеции к нему как-то подошел владелец колбасной фабрики и попросил написать картину по «бартеру». Художник оригинальному предложению удивился, но с улыбкой согласился выполнить заказ за колбасу.
Творческий подход
Состоятельный Айвазовский не был светским человеком – он больше любил кисть и краски, чем визиты и «присутствия». Время художник предпочитал проводить в кругу семьи. Но когда ему приходилось устраивать прием, он удивлял гостей креативным подходом. Угощениям давал названия собственных картин: салат «Капри», пирожки «Гавань», уха «Чёрное море», соус «Азовское море», мороженое «Северное море», пунш «Везувий», шампанское «От штиля к урагану» и т. д. К застолью художник готовился заранее: менял бутылочные этикетки на собственные этюды, изображавшие морскую стихию.
Не только море
Иван Константинович писал не только морские пейзажи и сражения. На его полотнах – прибрежные города и бескрайние степи, исторические и библейские темы. Есть даже портреты, но только людей из близкого окружения (не считал себя хорошим портретистом): бабушки, брата, родителей супруги, градоначальника Феодосии Казначеева, флотоводца Лазарева и генерала Лорис-Меликова. А еще член Одесского общества истории и древностей увлекался археологией, руководил раскопками 90 курганов и занимался охраной памятников Крыма.
Адмирал в живописи
В 1864 году Айвазовскому пожаловали потомственное дворянство. Он был награждён десятком орденов и имел чин II класса табели о рангах (действительный тайный советник), соответствовавший званию адмирала.
Первый в Лувре
Это первый русский художник, чьи работы попали в Лувр. Их автор удостоился золотой медали Академии художеств в Париже, почетным членом которой являлся. Иван Айвазовский также был почетным членом Академий в Риме и Флоренции, Амстердаме и Штутгарте. А в России живописец Главного Морского штаба был избран академиком и почетным членом Императорской Академии художеств.
Принес хаос в Ватикан
Об Айвазовском в шутку говорили, что он принес хаос в Ватикан. За этим стоит такая история. Когда Папа Римский Григорий XVI увидел полотно мастера «Хаос. Сотворение мира», то захотел его купить. Картину вывесили в Ватикане, и писатель Гоголь по этому поводу сказал: «Пришел в Рим наш человек, и теперь Хаос в Ватикане». Картину Айвазовского на ту же тему и с тем же названием можно увидеть в Венеции – это музейный экспонат на острове Святого Лазаря. Там Айвазовский навещал жившего в монастыре брата и подарил монахам одну из работ с библейским сюжетом.
Повторение – исправление
Критики упрекали мариниста в повторяемости сюжетов, на что он отвечал, что повторяет темы специально – чтобы исправить недостатки предыдущих картин. А император Николай I на это заявлял: «Что бы ни написал Айвазовский, будет куплено мною».
Лидер по подделкам
За жизнь живописец написал свыше 6000 картин и показал их на 125 персональных выставках в России и за рубежом. Он был так популярен, что предприимчивые коллеги выдавали свои подражательства за его работы. Например, после отъезда художника из Италии в римских салонах появилось множество подделок с морскими пейзажами.
Любимец грабителей
Полотна Айвазовского похищали из музеев и частных собраний много раз. Что-то удалось вернуть, что-то нет. Если краденые картины обнаруживали на престижных аукционах, их снимали с продажи.
До и после жизни
В 1884 году Айвазовского накрыл шторм в Бискайском заливе, и газеты сообщили о его гибели. Предприимчивый галерейщик тут же разбогател на продаже картин художника – их раскупили по самой высокой цене. Позже продавец признавался автору полотен, что обрадовался его смерти, поскольку хорошо на этом не подтвердившемся факте «поднялся». Спустя годы работы великого мариниста оценивались всё дороже. В 2012 году полотно Ивана Айвазовского «Вид Константинополя и Босфорского залива» было продано на аукционе Sotheby’s за $5,2 млн. Это самое дорогое произведение живописца.
Усыновил внука
В первом браке у художника родились четыре дочери, которые подарили ему десятерых внуков. Но художнику не давал покоя тот факт, что судьба не осчастливила его наследником-сыном. «Желая сохранить род Айвазовских, осмелюсь просить дать мою фамилию, с гербом и достоинствами дворянского рода, усыновленному мной внуку – сыну старшей дочери Елены Александру Латри», – писал художник в конце жизни императору Николаю II. Ответа от государя Айвазовский не дождался – вскоре он скончался. Но прошение было удовлетворено. Сегодня фамилию знаменитого живописца носит его внук Михаил Айвазовский. Унаследовал он и дедушкин талант. Как и другие внуки – все они художники.
Напоследок взорвал корабль
Последняя картина Ивана Константиновича называется «Взрыв турецкого корабля». Ее маринист и баталист написал в последний день жизни – 19 апреля (по новому стилю – 2 мая) 1900 года. С утра он сидел за мольбертом в мастерской в Феодосии, спеша реализовать давнее намерение – изобразить освободительную борьбу греческих повстанцев против турков. В центре полотна художник нарисовал объятый огнем и дымом корабль, но завершить сюжет не успел – ночью сердце 82-летнего Ивана Айвазовского остановилось.
По завещанию могила художника находится во дворе средневековой армянской церкви Святого Саркиса в центре Феодосии.
© Вячеслав Капрельянц, 2017
Если вам понравился пост, разместите его в своем блоге, чтобы ваши друзья смогли его прочитать! ;)
Читайте также по теме:[Spoiler (click to open)]
17 мгновений Вячеслава Тихонова.
Михаил Ульянов: маршал в кино. 20 ноября прославленному актеру исполнилось бы 90 лет. Любопытные факты из жизни артиста.
Дин Рид: американский мятежник
Чарли Чаплин: миллионер с «левыми» взглядами. Почему «короля комедии» вышвырнула Америка?
Грейс Келли: Вулкан под снегом. Тайна жизни и смерти десятой княгини Монако
Михаил Кошкин: «Броня крепка, и танки наши быстры…». 26 сентября 1940 года скончался создатель лучшей боевой машины Второй мировой войны.
С Днем рождения, Король! 5 сентября 1946 года в Каменном городе на острове Занзибар родился будущий фронтмен The Queen Фредди Меркьюри.
The Show Must Go On! 24 ноября 1991 года в Лондоне в возрасте 45 лет скончался Фредди Меркьюри — лидер и вокалист рок-группы Queen.
Валерий Харламов: родился и погиб в машине. 10 фактов из жизни выдающегося спортсмена
Железному Арни - 70! 35 фактов из жизни Терминатора
Любимому композитору сегодня исполнилось бы 86 лет. Мгновения Микаэла Таривердиева
Чао, Чак! Прощай, Мистер рок-н-ролл: ушел отец рок-музыки Чак Берри.
Побег, изменивший историю. Как советскому пленному удалось рассекретить ракетную программу Рейха?
8 февраля 1945 года русский летчик Михаил Девятаев
Степан Микоян: дотянул до горизонта. Он никогда не боялся смерти, будто зная, что встретится с ней не скоро…
Кому помешал «русский Тесла»? Имя Николая Пильчикова сегодня известно лишь в научном кругу. А до революции о нем знал весь мир.
Укротительница царей. 13 марта 1910 года родилась легендарная дрессировщица Ирина Бугримова.
Юрий Сенкевич: Ушедший за горизонт. 80 лет назад родился самый известный советский путешественник Юрий Александрович Сенкевич.
Юрий Поярков. В день 80-летнего юбилея не стало самого титулованного волейболиста планеты
От смешного до великого. 30 января родился режиссер бессмертных комедий Леонид Гайдай.
Далида: "Жизнь невыносима. Простите". 17 января 1933 года родилась одна из самых трагических певиц современности.
Юрий Никулин: радость не в тягость. Только клоун не боится быть смешным, потому что в этом – его миссия.
Зельдин: послесловие. Прошло 9 дней как не стало Человека трёх эпох – старейшего артиста планеты Владимира Михайловича Зельдина.
Обиды и радости Олега Попова
8 октября автору Штирлица исполнилось бы 85 лет. Неизвестные факты из жизни известного писателя. Юлиан Семенов: «Трагедия не может длиться вечно»
150 лет назад родился английский писатель Герберт Джордж Уэллс (1866-1946). Запутавшийся пророк
Агата Кристи – третья после Библии и Шекспира
24 сентября – 120 лет со дня рождения американского писателя Фрэнсиса Скотта Фицджеральда (1896-1940. По обе стороны рая
slavikap.livejournal.com
«Взрыв корабля» - неоконченная - Айвазовский И.К. ~ Поэзия (Стихи, не вошедшие в рубрики)
К 200-летию со дня рождения Ивана
Константиновича Айвазовского
17 [29] июля 1817 год —19 апреля [2 мая] 1900 год Всемирно известный русский художник-маринист, баталист, коллекционер, меценат. Живописец Главного
Морского штаба,
академик и почетный член Императорской Академии художеств, почетный член Академий художеств в Амстердаме,
Риме, Париже, Флоренции и Штутгарте."Родился смертным, оставил по себе бессмертную память" — надпись на надгробной плите И.К. Айвазовского.«Не смотря на всеобщее признание в Европе, на родной земле в России с начала 1870-х годов картины Айвазовского стали подвергать критике. Происходило это отчасти от того, что художник предпочитал работать в одиночку и выставлял картины свои только на персональных выставках (Кстати говоря, Айвазовский - первый русский художник, кто стал этим заниматься) . Таким образом отстраняясь от общества художников и писателей. Еще, как считали многие, он не вписывался в современную живопись и творчество. Оно приобретало национальный характер, а Айвазовский продолжал писать море. После критики был некоторый период, когда о художнике не было ничего слышно, нигде о нем не писали. Хотя, благодаря Айвазовскому, который прославился в Европе и приобрел там всенародную известность, он так же и прославил русскую живопись. Будучи на своей армянской родной земле, он писал не только пейзажи, но так же и портреты и сюжеты на библейскую тему.Почти каждый год Айвазовский устраивал выставки своих произведений в Петербурге, Москве и во многих других городах России и за ее пределами – в Европе и Америке. И почти всегда эти выставки имели благотворительную цель – в пользу бедных художников или студентов, нуждающихся семейств погибших воинов, армянских семей, небогатых актеров. В течение жизни им было устроено более 120 благотворительных выставок». http://aivazovski.ru/audiobiography/В своем письме к П.Третьякову, критик Крамской писал, что вероятно Айвазовский обладает какими-то секретными красками, поскольку таких чистых и ярких тонов он не встречал даже в москательных лавках. _______________________________________
Должно быть, страшно кораблю?.. –
Хоть и на выходе, хоть после – В открытом море, что и косит, И пожинает на брегу С надеждой Ждущих еще слезы….
…а не о том ли размышлял И Ованес, и сам Иван Уж Константинович…..
Да, слёзы…. И сколь же слёз-то тех на дне: Души его широкой, - в море; И Глубины той, чьи просторы Напоминают бездной всей И унесенных жизней ею, Неудержимостью своей и, О том последнем Страшном дне.
Должно быть, страшно всем судам Йти по волнам, всегда качаясь, Под крики в песнь крылатых чаек: «Безумству храбрых!»
Спой, вода! – Да всеми водами, что старше И человека, про всех «птах», На всех летящих парусах Тя обагрить....
А людям страшно?..
***
Так странно – Черное шумит…. Море Киммерии вздыхает Всем грозовым, в апреле, маем! – Его последним в жизни…. И Певец стихии – им любимой, Те слышит вздохи за окном.
Крым… Феодосии тепло…. И «воздух» чист невыносимо, А он так небо называл, Что тоже – море, но без мелей…
То ль – мастерская, то ли келья, Где вместо воска: всё масла, Огнем горящие в полотнах, Иль дотлевающей свечой, - Нужна где бледность в час ночной -Луной, плывущий даже в лотах.
И – подошел к мольберту он…. И – начал с неба, как обычно, Что и Творцом было первично Сотворено Самим!... Причем Он за один всегда сеанс Ту часть заканчивал картины, Чтоб невесомость была зрима – Воздушность неба. Всякий раз Мазки ложились словно сами, Лишь из-под кисти выходя, И их художник никогда Не поправлял рукой.
Писал он В то утро гибель корабля….
А «Птах» тот флагманский турецкий Геройски взорван был – в отместку, Повстанцем греком:
Чуть заря Весны пробрызнула, а остров Уж опустел совсем почти: И дети, жены, старики Все были вырезаны острымВ крови по локоть ятаганом Кара-Али-Паши мужей, Что и с брадами от ушей – В коротконогих шароварах…
И – поменяло море цвет, Ревя волной Эгейской теплой, На зорь пожар пред ночью темной….
Не остров Хиос плакал, нет: В войне с Империей Османской Народ всей Греции рыдал, И – час возмездия настал, В лице Канариса: безстрашно Два малых брига подошли Во тьме ко флагману их флота, А его пушкам несть и счета….
Не испугался Константин!
Убийцы праздновали: пост был – Шел Рамадан. И – под шумок Канарис бриги-то поджег Свои, а сам с людьми на лодках Отплыл….
И вот уж на холсте Произведен взрыв верным сыном Страны измученной, но сильной Всё ж духом. Где-то там в огне Горят уж, мечутся ль матросы И офицеры, и Паша – Сам адмирал…. А где душа Была тогда их?... А Бог спросит…
Объят и пламенем корабль Под чернотой нависшей дыма! – После горючих слёз и взрыва…. А он-то бедный пострадал За что, живой всё древесиной…. Сколь древ загубленных на дне?..
Обломки мачт летящих, рей, Не долетят что, взмыв и, к выси – Такой же синей: как вода В спокойно дышащем проливе; Гористый остров, весь залитый, Верней хоть «залитый» сказать, Уж с гор подножия той кровью; Как город Хиос на брегу, Молчащий всеми сразу вдруг Своими окнами под кровлей, Дом защищающей в грозу От дождевой воды, без грома ль – С небес идущих! Пусто Дома…
Видна и лодка вон: внизу, Но – на переднем плане.
Лодка…
То ль кисть с неровною походкой Не сотворила ни одну На – хмуром, серую хоть, тучу?.. То ли дыханию его Уж не хватало неба, что Душой, талантом и могучий Художник русский называл С любовью воздухом, писал и Что на одном всегда дыханьи,
…даже тогда, когда узнал, В далекой Ницце пребывая, О жуткой той резне армян Геворга сын, сам – Айвазян…
О том, как в Турции «бросают Армян живыми в море», он Запечатлел на трех полотнах, И отослал в них боль безплотну В Санкт-Петербург. И зверство то, Европа вся, и вся Россия Не лишь увидела тогда! – Боль, кистью, высказалась так, Что и немой заголосил бы….
А сам художник все награды Швырнул, вернувшись, в море. – Все! – Не в море Мраморное, где Утопла в водах….. – нет, не Правда, Что и не тонет, и в огне Лишь купиной горит Заветной: Утопла плоть невинных деток, Чьи еще губы в молоке; Их матерей, вскормивших грудью Своей для рыб зубастых корм, Что ни юнцом, ни стариком Во тьме не брезгуют…
«Мммм… Пусть же, - Сказал он консулу султана, - Коль пожелает, и мои Картины выбросит. Мне их Не жаль»…. Султан же, и не странно: Не поднялась рука на холст! – Он не последовал «совету»; И по сей день у президента, Прям в резиденции его, Висит «Корабль во время щторма», И тоже – «тонущий»; музей Военный держит при себе Его – «Корабль на Черном море»». Еще есть в Турции один Творца шедевр: «Корабль и лодка».
А он бывал в Стамбуле столько, Он там бывать любил…. Любил: Константинополя, сколь видов! – С луной и без…. Вздохнул…
А мать – А Рипсиме уже звала Свого в летах малого сына….
Нет, он не думал умирать, Ведь не закончена картина С его любимою мариной, Но – в сине-пепельных тонах. Он просто вспомнил себя рядом С феодосийскою волной, Такой, по-детски, озорной Каким и сам он был когда-то: И изумрудной, кружевной, С лиловой пеной на закате; И шум прибоя на откате С сирени запахом весной.
И ожил голос в мыслях ясных, С семейной былью…. В сказке той: «Остался, чудом прям, его Отец младенец, не в коляске, Но – на руках секретаря Паши турецкого, что ранен Уж был смертельно кем-то бравым Из русской армии, взяла Что уж тогда Бендеры – крепость, С таким трудом. …Погибло столь: И здесь всё та же, та же боль! Сопротивленье их, свирепость…
И за товарищей убитых Уж не щадили никого. И – русский штык уж занесен Был над турчонком… Но, как видно, Не смерть ему: вдруг армянин Один случайный, удержал Тогда – карающую… «Вай, Остановитесь! Христьянин – Ребенок этот! Это сын мой!» – Солгал во благо добрый муж. Усыновил он сироту, И, окрестив его, дал имя!
И – Гайвазовским Константином, Спасенный мальчик стал. Прожив Со благодетелем своим Уж сколь в Галиции, решил он Жить в Феодосии, шумит Где море Черно спозаранку И в ночь, - с глазами той южанки, Армянки тоже, Константин На коей вскоре и женился. И здесь родился Ованес, Что полюбил навеки здесь И Крым, и море…»
Мягко лился Свет из окна: луна – одна, С которой всем Иван делился. И – незаметно так забылся:. Работал он в теченьи дня….
Но уходил он, не качаясь, В земли вплывая глубину – Без той, не тянет что ко дну, Под черноморских крики чаек.
«У Бога день, как тыща лет, И тыща лет, как день один». Шесть тыщ оставил он картин, А на седьмой – купил билет И отбыл он в края иные.
А в Феодосии и ныне Жив и подрамник, и мольберт; И – тот фонтан*, что ночь и день Поит, как путника в пустыне: И утоляя жажды пыл; И не взимая за то плату, Бо дать напиться – это свято, И пред водою все равны.
Хранит фонтан и память всей Плитой своей, несущей имя Таланта; и – Царя России, Что Высочайше повелел Фонтану имя дать Ивана: Не в Императора, мол, честь… И – Александр Третий здесь, И Айвазовский сам!
Он с нами… Как память и, вон, в мастерской: Всё на мольберте та картина «Взрыв корабля»….
Его марина Всё не дописана…. Но он, Уж и не век , всё на плаву, И облетев – в злату листву; И всё плывет, всё дальше-дальше – На парусах! Ему – не страшно.
Прощались с телом Крым, июль… Дорога к церкви вся цветами Была усыпана. …Отдал и Последни почести ему Сам гарнизон военный града Его родного.
Чуть пред тем: «Да, улыбнулось счастье мне».
А счастье с ним и было рядом: Море Киммерии…. Он пел Его в любую непогоду – Стихию водную природы! И иногда лишь, кое-где, Он Бога высшее творенье Впускал в холсты рукой своей И то – средь овц иль кораблей…. Но, в них вошли без стука: Гений С пером, влюбленный в слова звук; И – само Слово! – в том «Хожденьи…».
И – Айвазовский жив в твореньях:
Не осень, - листья её жгут.
_______________________________________*Хиосская резня — расправа турок 11 апреля 1822 года над жителями острова Хиос за то, что островитяне поддержали борцов за независимость Греции.Из 120 000 жителей острова около 115 тыс. были православными греками, остальные католики, турки и евреи. По приказу турецкого паши убивали детей до 3 лет, мальчиков и мужчин старше 12 лет и женщин старше 40 лет. До 25 000 были убиты, около 45 тыс. проданы в рабство и около 23 тыс. бежали с острова, образовав хиосскую диаспору.*Фонтан Айвазовского - своеобразная визитная карточка Феодосии. Город издавна испытывал трудности с водоснабжением, пресной воды катастрофически не хватало. В июле1888 года, гостивший в Феодосии писатель А. П. Чехов писал: "Деревьев и травы в Феодосии нет". Проблема была решена в 1887 году, когда для улучшения водоснабжения города, И. К. Айвазовский подарил городу 50 тысяч ведер воды ежесуточно из имения Су-Баш (ныне с. Айвазовское Кировского района).Строительство водопровода велось весной - летом 1888 года, на его сооружение городом было потрачено 231 689 рублей, весьма большая по тем временам сумма. В город вода поступила уже в сентябре, а 1 октября (18 сентября по старому стилю) 1888 года, в день официального открытия водопровода, произошел пуск фонтана на Ново-базарной площади.По своей форме фонтан представляет прямоугольное сооружение восточного стиля с большими навесами от крыши, выстроен из местного камня-ракушечника, частично сохранилась каменная облицовка. Фонтан был выстроен на средства и по проекту И. К. Айвазовского. Закладка его состоялась 12 сентября 1887 года после богослужения в Феодосийском Александро-Невском соборе.Городская дума собиралась назвать фонтан именем Александра III, были подготовлены и отправлены по инстанциям соответствующие документы. Не дожидаясь принятия решения городские власти приготовили закладную плиту на которой были выбиты слова "Императора Александра". Однако, учитывая заслуги И. К. Айвазовского, Высочайшим Указом, последовавшем в сентябре 1888 года, было велено дать фонтану имя великого художника. В связи с этим на закладной плите фонтана вместо слов "Императора Александра" выбили "И. К. Айвазовского", денег на новую плиту, по видимому, уже не было, поэтому было принято решение вырезать ее центр с надписью и вставить блок с новым текстом. Если присмотреться к закладной плите, то перед первой буквой в имени И. К. Айвазовского четко видны детали буквы "И" большего размера, от слова "Императора", а после окончания имени детали буквы "А" от слова "Александра".За пользование феодосийско-субашским водопроводом взималась плата, но воду из фонтана пили бесплатно. По центру фонтана, над краном находилась серебряная кружка с надписью: "Выпейте за здоровье Ивана Константиновича и его семьи". Спустя некоторое время возле фонтана возник павильон восточного стиля (здание не сохранилось): слева находилась чебуречная, справа готовили шашлыки, кафе так и называлось "Фонтанчик". В теплое время года столики устанавливали за легкой оградой прямо под открытым небом. На рубеже 19 и 20-го веков этот уголок города пользовался у горожан большой популярностью.
*Киммерия— в античной историографии название северных областей известной тогда Ойкумены, в частности, территории Северного Причерноморья и Приазовья (современные Крымский полуостров, южные области Украины, Ростовская область и Краснодарский край России.Киммерия — художественный образ Крыма легендарной эпохи
25.07.16г.
https://www.youtube.com/watch?v=1gOxB4hTvwc&index=38&list=RDsuwdwxwiG9A The armenian Duduk / Dziranapoğ - դուդուկ / ծիրանափող
www.chitalnya.ru
Мореходные рассказы. На родине Айвазовского: konsuslov
СодержаниеСразу после подъёма отправился на камбуз. С Саней «Марчелло» из одесской мореходки начистили двадцатку картошки. Ближе к концу к нам присоединился повар Витя.На корме, как всегда, собрались курильщики, и начали обсуждать ночное происшествие, о котором я до того момента и не догадывался.Наш шеф-повар Витя Коновал выпивал на складе со своим закадычным другом и по совместительству завскладом Женей. От высокого, упитанного, самодовольного завсклада веяло чем-то мерзким, и я его сторонился, а может и брезговал. Хотя, естественно, никак того не выказывал. Прошедшей ночью Женя то ли ляпнул спьяну нечто обидное, то ли проговорился о чём-то мерзопакостном, но Витёк кинулся с ножом на собутыльника, порезал ему руку и в кровь разбил лицо. Да и самому досталось – под левым глазом к утру проступила синева. На дикие крики кладовщика прибежал Ландер и начались гонки по вертикали. Щуплый шеф-повар через иллюминатор выскользнул из рук капитана на берег, и по трапу вернулся на судно. Но сколь верёвочке не виться... попался Витя. И после завтрака капитан списал его на берег.Глядя на проделки экипажа, курсанты роптали между собой, возмущаясь регулярными построениями и отбоем в двадцать три ноль-ноль, запретом на «гражданку» и спортивную одежду. В какой-то степени это возмущение было понятно.Симоненко и Нарольский притащили небольшого краба, который бочком двинулся по палубе, и никто не смог сдержать улыбку. Это хоть как-то разрядило обстановку.А в два часа пополудни «Юность» покинула Сочи. И со стороны моря открылся прекрасный вид на город – на морвокзал, пляжи, дендрарий и канатную дорогу...Устал от камбуза. Снова работали почти без перерыва. Витя Немировский стал злее – теперь он шеф-повар. Судно остановилось. Вышли на верхнюю палубу. Решили померить глубину, привязав к катушке ниток небольшой кусок железа размером с гвоздь-сороковку. Размотали всю катушку, но дна, похоже, не достали. А попытавшись вытянуть железку обратно, оборвали нитку – «гвоздик» потяжелел килограмм до пятнадцати.В девять вечера в столовой начали крутить фильм «Кин-дза-дза» с Евгением Леоновым в одной из главных ролей. Мне фильм понравился.После кино вышел на палубу подышать воздухом.Ночь тиха. Полная луна выглядывала из-за дымки набежавших облаков, и серебристый след протянулся от самого горизонта к «Юности»Люди так же смотрели на луну тысячи лет назад, размышляя о своём. Где, каким был их дом? Скромная лачуга, едва защищавшая от дождя и ветра или роскошный дворец, свидетель пиров и интриг? В Древнем Египте, Вавилонии, в другой стране?..А теперь и я стоял на корабельной палубе, разглядывая вечную луну, небо и море, и думал об Алёнке, маме, сестре и о маленькой племяннице Наташке, которых мне так не хватало.И спустя годы кто-то будет смотреть на небо, размышляя о прошлом и не догадываясь о моём былом существовании...Двенадцатое июня я встретил совершенно уставшим. Сказался многодневный недосып. Около девяти утра подошли к Феодосии. Невдалеке виднелся сторожевик или МРК – я плохо разбираюсь в боевых кораблях. А метрах в семидесяти от нас, рассекая тупым носом волны, величаво прошла подводная лодка. Следом – на дистанции около двухсот метров – вторая – странной формы, с угловатой рубкой и бульбообразным возвышением на носу, придававшим субмарине удивительный вид.Пришвартовались. Кто-то из одесской «шмони» родом отсюда – сразу побежал домой. Ну а я пока чистил лук...После обеда проспал около двух часов, до половины четвёртого. А ещё через двадцать минут пошёл с организованной экскурсией в город.
Феодосия. Картинная галерея Айвазовского.Фото из интернета
Картинная галерея имени Айвазовского, когда-то была домом и мастерской великого мариниста. А я ведь и не знал до этого, что Феодосия родной город Айвазовского.
Иван Константинович Айвазовский.
По-хорошему завидуя тому, что успел увидеть и сделать этот человек, я слушал экскурсовода и рассматривал картины. Не знаю, какое впечатление они произвели на остальных, но я был в полном восторге. Полотна Айвазовского ярко и точно передавали все краски и оттенки моря: то бушующего, то спокойного, а то и просто чуть тронутого волнением.
И.К. Айвазовский. Встреча брига Меркурий с русской эскадрой после поражения двух турецких кораблей.
Одна из картин – «Встреча брига Меркурий с русской эскадрой после поражения двух турецких кораблей» отразила в себе беспримерный подвиг русских моряков, вышедших победителями в сражении с превосходящими силами противника.
Взрыв корабля (1900 г.) последняя картина И.К. Айвазовского.
Последняя картина Айвазовского «Взрыв корабля» так и не была закончена. Но всего лишь за один день художник прописал все основные детали произведения…19 апреля 1900 года, на 83-м году жизни, Иван Константинович умер от кровоизлияния в мозг.Много доброго сделал он для своего города, и жители Феодосии с глубокой скорбью и горечью перенесли эту утрату.Следующим пунктом нашей экскурсии стал дом-музей Александра Грина, в котором несколько лет жил и работал автор «Алых парусов» и «Бегущей по волнам»Я бы не сказал, что этот музей сильно меня впечатлил. Может, потому, что никогда не был поклонником творчества Грина, а может, к тому времени просто устал от впечатлений. Но надо признать, что с улицы он смотрелся великолепно. Объёмное цветное изображение носовой части парусного корабля, полностью занимало одну из внешних стен здания.
Памятная доска на доме-музее Грина.
Феодосия. Дом-музей Александра Степановича Грина.
Старинный парусник на стене дома-музея Грина.
Тамбур-коридор между входными дверями украшала карта Грин-ландии – фантастических земель описанных Грином в своих книгах. Прямо с этого коридора начинался рассказ гида о жизни и творчестве Александра Степановича. Ещё юнгой он совершил свои первые морские путешествия вдоль берегов Чёрного моря. А с 1924 г. жил в Феодосии, где написал «Бегущую по волнам», романы «Золотая цепь», «Дорога никуда» и много рассказов. Довелось побывать будущему литератору и в Египте, но Грин не полюбил ни древнюю страну, ни её историю. Что ж, а я не смог полюбить творчество Грина, так что мы с ним были квиты.
Карта «Грин-ландии» в доме-музее А. Грина.
Уголок кают-компании клипера.
Одна из «кают» музея Грина.
Ростра бригантины Бегущая по волнам.
Небольшие комнаты-каюты со строгим интерьером тёмного дерева, создавали образ старинного парусника. В одном из залов были выставлены фото подводных съёмок – цветные и чёрно-белые снимки авторов из ГДР, СССР, ЧССР и других стран социализма отражали интересную и неспокойную жизнь обитателей моря.
Феодосия. Набережная. Алексей Павленко.
После вечернего чая сошли с Лёшей Павленко прогуляться по набережной. Как же было приятно просто пройтись у моря, отдохнуть и послушать музыку. Какая необыкновенная красота нас окружала. И я вспомнил о Петропавловске с мыслью привнести когда-нибудь подобную красоту в родной город...
Феодосия. Дача Стамболи. Фото из интернета.
Вышли к зданию восточного типа, которое оказалось наркологическим психо-неврологическим диспансером. Я из любопытства расспросил о нём работника больницы, стоявшего у ворот. И тот охотно поведал историю здания. Дом предназначался для дочери табачного фабриканта грека или турка Стамболи (работник называл его Стамбулом), и был построен в 1918 году. Но потом табачник исчез из города, дом национализировали, а в народе сохранилось название «Дача Стамболи». Здание украшали элементы турецкой, еврейской и других архитектур. В общем, это был полный стилистический интернационал.
Феодосия. Башня Константина (XIV век). Фото из интернета.
Прошлись по незнакомым улицам, так напомнившим мне родной Петропавловск, до башни Константина (XIV век), и вернулись к причалу. Потом ещё побродили до половины девятого по набережной и снова вернулись к судну. А в двадцать один ноль-ноль «Юность» отдала швартовы и медленно отошла от берега. На набережной собралась целая толпа. Кто-то из наших помахал рукой. Нам ответили взаимностью. Город с историей в две с половиной тысячи лет искренне и тепло провожал морских странниковА впереди нас ждал Севастополь.На шлюпочной палубе смотрели наш советский боевик «Одиночное плавание». А потом я ещё долго разглядывал ночное небо. Вечные, вечные звёзды. Мы умрём, а они будут светить миллиарды лет. Иных уж нет, но мы до сих пор видим их загадочный, влекущий в безбрежные дали, свет. И только искорка искусственного спутника медленно проплыла среди сказочных звёзд.На море стоял штиль. Темно. Низкая луна освещала окружающий простор. Её лучи, отражаясь в воде, проложили невесомую красно-жёлтую тропинку. Показалось, что я уже видел эту картину прошедшим днём. А ведь точно! Именно такой пейзаж запечатлел Айвазовский в одной из своих картин...
продолжение следует...
konsuslov.livejournal.com
