Картина мира политического журналиста. Политическая картина мира

Языковая картина политического мира. Политическая лингвистика

Языковая картина политического мира

Одно из основных понятий современной лингвистики – «языковая картина мира», т. е. целостная совокупность образов действительности, которая существует в индивидуальном или коллективном сознании и отражается в коммуникативной деятельности. Поскольку языковая картина мира существует не в языке, а в сознании, то многие специалисты предпочитают использовать термин лингвоментальная картина политического мира.

Политическая сфера – это важная часть национальной культуры. Языковая картина политического мира представляет собой сложное объединение ментальных единиц (концептов, стереотипов, сценариев, концептуальных полей, ценностей и др.), относящихся к политической сфере коммуникации и политическому дискурсу. Большинство этих единиц зафиксированы в языке при помощи слов, составных наименований, фразеологизмов и в той или иной мере навязывают человеку определенное видение мира, особенно в аспекте его категоризации и оценки. Рассмотрим особенности конкретных единиц, образующих языковую картину политического мира.

1. Политические концепты. В современной лингвистике концепт – это единица сознания (ментальная единица), которая обозначается словом (фразеологизмом, составным наименованием и др.). Наибольший интерес для науки представляют концепты, отражающие важнейшие элементы национального политического сознания. Совокупность таких концептов образует политическую концептосферу, в которой концентрируется политическая культура нации.

Содержание концепта значительно шире содержания, обозначающего данный концепт слова (термина), поскольку в содержание концепта входят не только понятийные, но и эмоциональные, ценностные, культурно-исторические и образные компоненты. Рассмотрим с этой точки зрения структуру концепта «Государственная дума».

1. Понятийный компонент. В соответствии с Конституцией Российской Федерации Государственная дума —

это нижняя палата Федерального собрания как высшего законодательного органа страны. В связи с этим членов Государственной думы нередко называют парламентариями, что подчеркивает близость их прав и обязанностей функциям депутатов парламентов других стран.

2. Культурно-исторический компонент. Название современного российского парламента, с одной стороны, подчеркивает преемственность этого законодательного органа с Государственной думой Российской империи, а с другой – по существу противопоставлено названию Совета Федерации – высшего законодательного органа Советского Союза. В сознании нашего общества присутствуют также события, связанные с появлением постсоветских органов государственной власти, и вооруженное столкновение между сторонниками президента и парламента в 1993 г.

3. Образный компонент. Государственная дума – это, во-первых, величественное здание в центре Москвы, а во-вторых – установленная процедура принятия судьбоносных для России решений.

4. Ценностный компонент. В современном обществе демократия – это одна из главных политических ценностей. Государственная дума – это важная часть демократического устройства современной России, важнейшая составляющая законодательной власти.

5. Эмоциональный компонент. В России с давних пор нет должного уважения к власти и людям, ее олицетворяющим. К сожалению, деятельность депутатов Государственной думы и их личные качества не всегда вызывают у наших граждан только положительные эмоции. Негативной оценке в значительной степени способствовали также памятные для страны скандалы и физические столкновения в стенах Думы.

Концепт охватывает все богатство содержания слова и представлений носителей данной культуры о характере явления, стоящего за словом, взятым во всем многообразии его качеств, признаков, связей и оценок.

2. Ментальные сферы (ментальные поля). Образующие языковую картину политического мира концепты могут относиться к различным сферам политической жизни. В процессе классификации разграничиваются сферы внутренней и внешней политики. К сфере внешней политики относится языковая «карта» политического мира, образы зарубежных стран, населяющих их народов, глобальные объединения по религиозным, расовым и социокультурным признакам. Например, в современном русском национальном сознании разграничиваются ближнее и дальнее зарубежье, страны западной и восточной цивилизации, страны католической, православной, протестантской, мусульманской, буддистской и иных религий. К этой же сфере относятся типовые представления о различных государствах (например, концепты «Франция», «Соединенные Штаты», «Япония») и о национальном характере тех или иных народов (этнические стереотипы), о взаимоотношении России с различными государствами и цивилизациями. Со временем эти представления изменяются, а вместе с этим преобразуются языковые единицы, которые отражают или, по выражению Е.С. Кубряковой, «схватывают» концепты как ментальные единицы. Вместе с тем в процессе речевой деятельности происходит кристаллизация новых концептов, для фиксации которых нередко применяются уже готовые лексические единицы, в том числе с использованием ресурсов метафоризации.

Языковая картина политического мира включает ментальные поля «Субъекты политической деятельности» (политические партии и организации, политические лидеры и активисты, граждане, избиратели и др.), «Органы государственной власти» (федеральные и региональные, представительной, исполнительной и судебной), «Политическая борьба и ее формы» (митинги, демонстрации, выборы и др.), «Политическая агитация» и др.

Названные ментальные поля существуют в национальных картинах всех современных цивилизованных народов; как правило, совпадают даже составляющие эти поля концепты. Вместе с тем каждый язык представляет собой оригинальную категоризацию и оценку политической реальности. Например, при общности функций наш концепт «милиция» воспринимается в русском национальном сознании не так, как концепт «полиция» в представлении граждан Германии или США. Наши соотечественники значительно меньше, чем американцы или немцы, верят в то, что результаты политических выборов в их родной стране подводятся объективно и действительно позволяют выявить наиболее достойных кандидатов.

3. Стереотипы в политическом дискурсе. Понятие «стереотип», предложенное еще в начале прошлого века американским журналистом У. Липпманном для характеристики особенностей массового сознания, в настоящее время нашло широкое применение в политической лингвистике. Стереотип – это схематичное и стандартное представление о политическом феномене, отличающееся устойчивостью и эмоциональной окраской. Например, в соответствии со стереотипными для российского сознания представлениями итальянцы музыкальны, эмоциональны, чрезмерно жестикулируют, обожают макароны. Разумеется, речь идет не о всеобщих, а только типичных качествах; подобные свойства характерны не для каждого итальянца, а лишь для большинства представителей этой нации, что не исключает существования разного рода индивидуальных отклонений.

Стереотипы формируются под влиянием социальных условий и предшествующего опыта. В зависимости от сферы существования (нация в целом, члены определенной партии, представители профессиональных или иных социумов и др.) различают стереотипы национальные, партийные, социумные, групповые и личностные.

Стереотипы возникают в силу действия двух тенденций человеческого сознания: стремления к конкретизации, т. е. к сближению абстрактных сущностей с какими-то конкретными образами, и тенденции к упрощению, редукционизму, суть которой сводится к выделению нескольких признаков в качестве ведущих для обозначения сложных явлений. Например, в отечественной ментальности закрепились стереотипы о немецкой педантичности, африканском темпераменте, вспыльчивости итальянцев, упрямстве финнов, медлительности эстонцев и французской галантности.

Исследователи отмечают, что национальные стереотипы, с одной стороны, облегчают межнациональное взаимодействие, так как они выступают как своего рода ориентиры для «среднего человека», не обладающего запасом знаний и способностью быстро разобраться в сплетении фактов, мнений, цифр.

С другой стороны, национальные стереотипы слишком упрощают столь сложное явление, как национальный характер. Специалисты отмечают, что каждая нация склоняется к завышенной самооценке и недооценке групп чужих, которые преимущественно представлены в аспекте социокультурных различий, отклонений от господствующих норм и ценностей, жестокости и угрозы. В стереотипных представлениях национальные различия между этносами усилены и увеличены, а сходства игнорируются и уменьшаются.

Специалисты различают гетеростереотипы (представления о других) и автостереотипы (представления о самом себе как некоторой культуры, образ «себя»). Анализ стереотипов восприятия нацией самой себя позволяет лучше понять национальное самосознание, национальные ценности, образ мышления. Позитивные национальные автостереотипы создают возвышающий имидж своей нации, а негативные гетеростереотипы зачастую формируют «образ врага», т. е. негативные представления о нации, государстве или группе государств, которые используются для контроля над массовым сознанием и для культивирования чувств страха, недоверия и враждебности. «Образ врага» имеет свой антипод – «образ друга», т. е. намеренное акцентирование позитивного имиджа (например, в пропаганде времен «реального социализма»).

Важно подчеркнуть, что стереотипное восприятие «чужого» этноса характеризует не столько его, сколько этнос, в котором оно образовалось и бытует. Оценки какой-либо нации со стороны людей иных национальностей весьма различны, поскольку национальные стереотипы представляют собой своего рода проецирование «своих» ценностей на «чужие». Именно этим объясняется, например, тот факт, что восприятие французов в русском национальном сознании значительно отличается от восприятия испанского или немецкого национального сознания. Внедрение стереотипов в массовое сознание, как правило, не преследует цели сознательно оскорбить другую нацию. Сталкиваясь с по-иному структурированной картиной мира, с иными морально-этическими ценностными ориентирами определенного социума, стереотипы восприятия «чужого» мобилизуют общественное мнение своей страны, формируя негативный имидж другой нации, что неизбежно обедняет и сужает сферу интересов адресата и эффективность культурного диалога.

4. Ценности и антиценности в политическом дискурсе. Политическое сознание отдельного человека, социума или нации в целом в значительной степени определяет принимаемая система ценностей и антиценностей. В данном случае «ценность» – это то, что субъекты политической деятельности (конкретные люди, политические движения, партии и др.) считают наиболее важным для себя, к чему они стремятся, за что готовы бороться. Соответственно «антиценность» – это то, что воспринимается как нежелательное, вредное, против чего борются субъекты политической деятельности.

При наиболее общем подходе целесообразно использовать следующую классификацию политических ценностей:

• Высшие ценности – человечество, человек.

• Материальные ценности – природные ресурсы, труд, орудия и продукты труда, необходимые для существования человечества и его воспроизводства.

• Ценности социальной жизни – различные общественные образования, возникающие в ходе прогрессивного развития человечества, общественные институты, необходимые для жизнедеятельности общества: семья, нация, класс, государство.

• Ценности духовной жизни и культуры – научные знания, философские, нравственные, эстетические и другие представления, идеи, нормы, идеалы, призванные удовлетворять духовные потребности.

• Политические ценности – свобода, демократия, права человека, права нации и др.

С точки зрения значимости предметов для общества и человека ценности можно разделить на две группы:

1) абсолютные ценности – предметы или свойства, которые везде и всегда сохраняют для людей значение безусловной ценности: жизнь, здоровье, знания.

2) относительные ценности – предметы и их свойства, значение которых меняется по каким-либо причинам (историческим, классовым и др.).

При выявлении системы ценностей того или иного субъекта политической деятельности используются следующие критерии:

1) Высокая частотность слов, обозначающих соответствующие ценности и антиценности, в соответствующих текстах. Например, В.В. Путин в своих выступлениях постоянно обращается к таким ценностям, как свобода, демократия, экономический рост.

2) Представление ценностей и антиценностей в качестве объекта борьбы. Президент России В.В. Путин заявляет: «Наша позиция ясна – защищать гражданские, политические, экономические свободы».

3) Толкование слов (определение понятий), обозначающих соответствующие ценности и антиценности. Так, в речах В.В. Путин считает нужным обратиться к этимологии слова демократия: «Демократия – это власть народа». В качестве элементов толкования можно рассматривать и своего рода справки об истории соответствующих ценностей. Ср.: «В свое время демократия применялась в Древней Руси в прямом ее варианте и в древнем Новгороде, и во Пскове. Это так называемое народное вече, когда народ весь собирается на площади и решает прямо на месте ключевые вопросы своей жизни» (В.В. Путин).

4) Конкретизация представлений о ценностях и антиценностях. Например, президент России В.В. Путин следующим образом конкретизирует ценность понятия свобода: «Наша задача – научиться использовать инструменты государства для обеспечения свободы – свободы личности, свободы предпринимательства, свободы развития институтов гражданского общества».

5) Характеристика и особенно сопоставление «наших» (т. е. своих собственных, своей партии, своей страны) и «чуждых» (т. е. характерных для других партий, идеологий или государств) ценностей и антиценностей. Например, В.В. Путин в своих выступлениях противопоставляет демократию таким феноменам, как тоталитаризм, репрессии, заключение, изгнание.

Заканчивая рассмотрение языковой картины политического мира, необходимо отметить, что знаменитый тезис В. фон Гумбольдта «Язык есть выражение духа народа» в полной мере относится и к сфере интересов политической лингвистики. Уточним только, что этот дух, с одной стороны, имеет глубокие исторические корни, а с другой – изменяется вместе с изменением социально-политических условий.

Таким образом, политическая лингвистика на современном этапе ее развития превратилась в особое научное направление, для которого характерны не только специфические объект и принципы исследования, но и особый понятийно-терминологический аппарат, особый предмет изучения. Вместе с тем политическая лингвистика в ее современном состоянии не имеет каких-либо особых, специфических методов научного исследования, она по-прежнему отличается мультидисциплинарностью подходов и широким спектром относительно автономных направлений.

Контрольные вопросы и задания

1. Что такое языковая картина политического мира? Каковы составляющие этой картины?

2. Могут ли те или иные фрагменты языковой картины политического мира совпадать у российских коммунистов и членов партии «Яблоко»? Могут ли полностью совпадать у различных партий языковые картины политического мира?

3. Что такое политический концепт, какие компоненты составляют его содержание?

4. Что такое концептуальное поле? Назовите ведущие концептуальные поля, присутствующие в политической картине мира.

5. В какой мере существующие стереотипы отражают реальные национальные характеры русских, поляков или французов?

6. Должны ли политические лидеры учитывать стереотипы, существующие в национальном сознании? Обоснуйте свое мнение.

7. Что такое автостереотипы и гетеростереотипы? В какой степени совпадают мнения о своих и чужих в представлениях разных народов?

8. Раскройте сущность понятий ценности и антиценности в политической лингвистике. В какой мере совпадают и в какой степени различаются ценности и антиценности в политической картине мира партий, представленных в существующей Государственной думе?

9. Каким образом специалисты выявляют стереотипы и ценности, присущие картине мира того или иного политика?

10. Выделите термины политической лингвистики, которые использует автор одной из научных статей, указанных в библиографии, и раскройте содержание этих терминов.

librolife.ru

Геополитическая картина мира - Геополитика. Новые технологии. Психология восприятия искусства и науки. Альтернативная история.

Начало информационной эры ознаменовалось существенными изменениями в политической картине мира, которые носят ярко выраженный постклассический характер. Политическая система испытывает сегодня колоссальное давление со стороны глобальных сетей богатства, информации и могущества. В виртуальном информационном пространстве, где каждое явление становится многозначным, происходит разрыв между политикой представительства и политикой информационного вмешательства, что неминуемо приводит к кризису легитимности всех прежних институтов политической власти. На наших глазах политическое пространство начинает формироваться по новым правилам и принципам игры, которые диктуют законы информационной революции.

Ирина ВАСИЛЕНКО - доктор политических наук, профессор кафедры государственной политики МГУ им. М.В. Ломоносова

Французский политолог А. Турен в одной из своих последних книг «Способны ли мы жить вместе? Равные и различные» подчеркивает: самой яркой чертой современности является ослабление традиционного социально-политического поля . Действительно, картина политической жизни, которую дает классическая политология, представляется сегодня абстрактной и весьма далекой от наблюдаемой реальности.

Во многом постклассический субъект политики формируется сегодня не в рамках политической системы, а вне ее и вопреки ей. Как остроумно замечает А. Турен, современный политический актор уже не стремится создать идеальное государство, идеальный политический строй: «он осваивает и защищает лужайку, которую постоянно пытаются захватить» . Человек политический сегодня, скорее, обороняется, чем участвует в борьбе, скорее, защищается, чем пророчествует. Другими словами, он сила освобождения, а не архитектор политического порядка.Доступ к новой информации становится важным ресурсом политической власти, которым она может распоряжаться по своему усмотрению, не исключая различные информационные манипуляции в собственных интересах. В отличие от природных, трудовых и денежных ресурсов информация не убывает по мере использования, поэтому ее политического влияния хватает на любую аудиторию; она неотчуждаема, и приобретение новой информации не уменьшает возможности приобрести еще столько же.Информация мгновенно распространяется в пространстве, и ее одновременно могут использовать самые разные политические акторы. С точки зрения политической мобилизации общества информационный ресурс обладает преимуществом всеохватности и одновременности воздействия, что до информационной революции было практически неосуществимо.Можно без преувеличения сказать, что информация стала главным ресурсом политики. При этом серьезная опасность информационной революции в том, чтобы принимать новации ради них самих. Как справедливо отмечает Э.Гидденс, «мы живем в мире, который целиком конституирован через рефлексивно примененное знание, и мы никогда не можем быть уверены, что любой его элемент не будет пересмотрен» .Новации становятся серьезным дестабилизирующим фактором политического развития в полном соответствии с библейским предупреждением о «благих намерениях, которыми устлан путь в ад». Прежде всего это касается непредумышленных последствий нововведений, которые никогда не удается предусмотреть заранее.Синергетический закон эволюционных корреляций утверждает, что каждое структурное, организационное нововведение помимо прямого и планируемого результата приводит к параллельным незапланированным всплескам энтропии в соседних и промежуточных сферах . Это требует от реформаторов опережающей технической, организационной и интеллектуальной реакции, выработки линии корректирующего менеджмента, в несколько десятков раз увеличивающей стоимость планируемых инноваций. Во многом политические риски именно потому и не учитываются, что они слишком дорого стоят. Но в конечном счете, когда наступает «час Х» и негативные результаты шоковой политической терапии становятся очевидными для всех, последствия слишком дорого обходятся обществу. К тому же масштабы современной технической мощи достигли колоссальных величин, а экологический кризис вырос при этом до некоторых предельных «точек роста», так что сегодня плата за возможные неадекватные политические новации и упущения в выработке антиэнтропийной стратегии может стать трагически высокой речь идет о выживании человечества в целом.Еще одна опасность информационной революции состоит в том, что более точные и полные знания о политическом процессе не приводят к усилению контроля над политикой. В информационном обществе мы сталкиваемся с дифференцированностью и власти, и информации. Получение информации осуществляется не единообразно, наиболее значимая ее часть остается засекреченной спецслужбами, причем она в разной степени доступна для тех политических структур, которые способны поставить ее на службу групповым интересам. Вместе с тем общие потоки информации становятся все более неконтролируемыми, правдивость, точность и корректность сведений практически никем не проверяется. В сети Интернета сегодня могут оказаться любые политические призывы, ложная информация способна посеять панику и вызвать неадекватные массовые реакции.Информационная революция превратила СМИ в «четвертую» ветвь политической власти, которая по силе, оперативности и влиянию намного превосходит все три традиционные ветви власти вместе взятые. Кредо виртуальных информационных политтехнологов: «То, что не показали по ТВ, вообще не произошло в политике». Мозаичность событий на виртуальной политической сцене, которую каждый телеканал освещает в разных ракурсах, делает восприятие политического процесса еще более дискретным и стохастичным.Впервые в истории человечества политическая культура формируется электронными СМИ, которые в большинстве случаев ориентированы на максимальные экономические или политические прибыли. Никогда прежде общество не допускало, чтобы формирование политических ценностей зависело от своекорыстия богатых соискателей политической власти. Особую опасность эта ситуация приобретает в условиях непрерывного расширения зрительской аудитории, когда телевидение становится всепроникающей силой.Американские социологи подсчитали, что средний американский подросток смотрит телевизор 21 час в неделю, проводя 5 минут в неделю наедине с отцом и 20 минут с матерью. К тому времени, когда ребенок становится подростком, он уже видел на экране 18 тыс. убийств. Приведенные цифры являются, наверное, достаточно репрезентативным и для любого современного общества и дают возможность политикам использовать телевидение как важный инструмент прямого политического воздействия на массовую аудиторию. При этом они прежде всего ценят воздействие на эмоции и страхи, а не привлекательность строгой логики мысли. Особое значение имеет негативная политическая реклама, с помощью которой обычно пытаются победить на политических выборах, «утопив в грязи» политического оппонента. Результаты электоральных кампаний показывают, что она действует весьма эффективно, и именно поэтому политики продолжают ее использовать.Между тем негативная реклама наносит ощутимый моральный урон обществу в целом, искажая политический процесс, прививая циничное отношение к политике и политикам, создавая отвратительное впечатление, что «политика грязное дело». Так информационная революция, отданная на откуп силам свободного рынка, порождает информационный и моральный кризис. Электронные СМИ изменяют систему политических ценностей, что неминуемо изменяет саму природу нашего политического мира. Но есть и обратная сторона медали: массовая культура, в свою очередь, достаточно жестко контролирует политических лидеров, которые вынуждены изменять свой политический имидж в угоду публике. И разомкнуть этот порочный круг в эпоху информационного бума пока не представляется возможным.Можно назвать еще одно измерение информационного кризиса: человечество сегодня буквально «тонет» в море информации. Мы производим ежедневно и ежечасно столько статистических данных, формул, образов, документов и деклараций, что не в состоянии их усвоить. И вместо того чтобы искать новые способы осмысления и переработки информации, все более быстрыми темпами продолжаем производить новую. В результате большие объемы неиспользуемой информации превращаются в информационное загрязнение окружающей среды.Здесь возникает серьезная политическая проблема: если некоторая часть беспорядочно накапливаемой информации (например, чертежи атомной бомбы и других видов оружия массового поражения, открытия в сфере биотехнологий и производства новых химических веществ) попадет в руки террористов или мафиозных структур, это может привести к опасным политическим последствиям. Однако тщательное отслеживание и секретное хранение подобных данных становится в условиях компьютеризации все более сложной задачей: как показала практика, опытные компьютерные «хакеры» способны проникать на самые секретные сайты спецслужб.Еще одна черта постклассической картины политического мира заключается в постепенном преобладании принципа организации политического пространства по сетевому признаку. Именно сети составляют новую политическую морфологию (структуру) современных обществ, а принадлежность к той или иной сети определяет важнейшие источники власти. Это позволило известному испанскому политологу М. Кастельсу охарактеризовать современное общество как «общество сетевых структур», главным признаком которого является доминирование политической морфологии над политическим действием Сетевая структура это децентрализованный комплекс взаимосвязанных узлов открытого типа, способный неограниченно расширяться путем включения все новых и новых звеньев, что придает сети гибкость и динамичность. Яркими примерами являются информационная сеть Интернета, сеть финансовых потоков, сеть средств массовой информации, сеть мафиозных структур. Сетевую структуру имеет управление Европейским союзом, сегодня им руководит сеть советов министров различных европейских государств. По сетевому признаку организованы транснациональные корпорации, многие бизнес-структуры и финансово-промышленные группы.Важным законом сетевых структур является ускорение политического времени и уплотнение политического пространства в рамках одной сети любая информация максимально быстро распространяется именно по сетевому признаку. Расстояние, интенсивность и частота взаимодействий между двумя политическими акторами короче, когда оба они выступают в качестве узлов одной политической сети, нежели когда они принадлежат к разным сетям. Типичным примером являются первичные организации любой политической партии. Включение в сетевые структуры или исключение из них, а также конфигурации сетевых потоков, которые задают информационные технологии, становятся доминирующими политическими тенденциями, формирующими постклассический политический мир.За всем этим стоит более глубокая проблема политической онтологии: происходит преобразование материальных основ общества, организованного вокруг пространства, где циркулируют сетевые потоки, в которых практически отсутствует время. Образуя глобальные метасети, эти потоки могут подчинять себе большие группы людей, обесценивая целые территории. Предельно уплотненное в сети политическое время способно поглощать политическое пространство. Так действует сеть международного терроризма, когда команды, отданные на одном континенте, становятся сигналом для террористических актов на другом конце планеты.Стремительное развитие информационной революции приводит к тому, что информация оказывается основным структурным компонентом нашей политической организации, а потоки идей и образов составляют логику политической структуры. Технологи по связям с общественностью, многочисленные пиар-компании являются яркой приметой развивающейся информационной революции в сфере политики. В этом процессе образуется разрыв между информационной метасетью и большинством видов политической деятельности и политическими акторами. Однако ни политические акторы, ни отдельные виды политической деятельности не исчезают исчезает их прежнее структурное значение в поле политики, переходящее в новую логику информационного пространства.Главная особенность сетевых структур в сфере политики состоит в том, что политическая власть в таких обществах больше не является монополией институтов государства и политических партий она распространяется по глобальным сетям богатства, информации и имиджей, которые циркулируют и видоизменяются, не привязанные более к какому-то одному определенному географическому месту. Как замечает И. Кастельс, «новая власть заключается в информационных кодах, в представительских имиджах, на основе которых общество организует свои институты, а люди строят свои жизни и принимают решения относительно своих поступков» Механизм осуществления политической власти в информационном обществе сетевых структур также имеет свои особенности. Только тот, кто способен подключить свою сеть к средствам массовой информации, став владельцем одного из информационных каналов, обзаводится своеобразным «рубильником» главным рычагом власти, с помощью которого можно формировать виртуальный мир общества и манипулировать им.Сближение политического процесса с информационными технологиями позволило создать виртуальное политическое пространство. Именно к нему прибегает новая политическая власть, стремясь активно подчинить реальный мир политики. Тем самым политическая власть становится отражением бесконечной информационной битвы вокруг политических имиджей и политических кодексов общества, а центрами этой виртуальной битвы оказываются умы людей.Вне зависимости от того, кто станет виртуальным победителем на виртуальной политической сцене, он будет обладать реальной политической властью, поскольку никакие институционализированные политические механизмы в информационную эру не в состоянии соперничать с умами людей, опирающихся на власть информационных сетей. Это самое опасное следствие информационной революции в политике.Важно подчеркнуть, что такая революция разворачивается в нестабильном, стремительно глобализирующемся мире, где с помощью информационных технологий необычайно усилились взаимозависимость и взаимопроникновение разнородных политических систем, произошло стирание жестких политических границ и разбалансирование формализованных прежде политических систем. Новая встреча цивилизаций и культур в условиях информационной революции необычайно накалила «вольтову дугу» межкультурных, межэтнических и межконфессиональных противоречий, что привело к распространению множества конфликтов низкой интенсивности по всему миру.Новыми постклассическими политическими акторами на современной политической сцене стали транснациональные корпорации и антиглобалисты, медиамагнаты, монополизировавшие ведущие каналы СМИ, и телекиллеры, вооруженные «черным пиаром», экологисты и «зеленые», террористические группировки и неуправляемые миграционные потоки, маргинальные и криминальные «мафиозные» структуры. В последние годы в политический словарь прочно вошли такие термины, как «комикадзе», «боевики», «группы захвата», «зачистки территории».При всем разнообразии политических субъектов информационного общества их можно разделить на носителей власти и внесистемную оппозицию. При этом большинство из них принадлежит именно к внесистемной политической оппозиции и делится на две большие группы легальное «самобытное сопротивление», которое находит опору в традиционных и нетрадиционных ценностях сообщества, и нелегальные криминально-мафиозные сети, подрывающие основы общества.Сегодня основная сила легального и нелегального сопротивления исключительно сетевая, децентрализованная форма организации и политических действий. Характерным примером является стремительно нарастающее движение антиглобалистов, которое строится на основе национальных и международных сетей, активно использует Интернет. При этом сети обеспечивают не только организацию их деятельности, но и совместное использование информации.Антиглобалисты, экологисты, «зеленые», женские движения с помощью сетевой структуры организации выступают в качестве создателей и распространителей новых политических принципов и правил поведения, этических кодексов и норм не только в рамках своей сети, но и путем взаимообменов и взаимодействий. Последний Социальный форум антиглобалистов во Франции (ноябрь 2003 г.) собрал свыше 60 тыс. человек. При этом их влияние в обществе обусловлено отнюдь не единой стратегией и управлением из единого центра, что было характерно для политических движений классического типа, опиравшихся на централизованные иерархические партийные структуры. Напротив, именно децентрализованный, неуловимый характер сетевых структур сопротивления антиглобалистов и других самобытных движений затрудняет их восприятие и идентификацию со стороны власти. Новые гибкие сетевые структуры внесистемной оппозиции являются главным козырем в борьбе с неповоротливыми традиционными институтами политической власти, которая в большинстве случаев имеет старую иерархическую политическую организацию, и лишь отдельные силовые подразделения в ней перестроены по сетевому принципу.К сожалению, преимущества сетевой организации прекрасно осознают не только легальные, но и подпольные посттрадиционные субъекты политики. Для решения своих политических проблем террористические и мафиозные структуры, сформировавшиеся вне политической системы, используют нелегальные, полулегальные и криминальные методы политической борьбы, игнорируя сложившиеся политические нормы и традиции, нарушая законы, расшатывая политическую систему по всем измерениям. Взрывы в Москве, Нью-Йорке и Мадриде свидетельствуют, что террористические группировки стали настоящей проблемой не только для политической периферии, но и для «большой политики».Американский политолог С. Хантингтон подчеркивает, что сегодня официальные политические лица для характеристики новых нелегальных посттрадиционных политических акторов не случайно используют такие термины, как «стоящие вне закона», «аморальные», «преступные», тем самым отводя им место вне цивилизованного политического порядка и рассматривая их в качестве легитимной мишени для контрмер со стороны правительства. По существу, речь идет о новой гражданской войне, и сегодня в этой необъявленной войне погибают больше людей, чем на объявленных полях сражений .Важное противоречие современного общества противоречие между институтами и принципами плюралистической демократии и сетевой структурой информационного общества. Политический и организационный плюрализм, разделение властей и демократические процедуры становятся реальным препятствием на пути сетевой организации официальных структур политической власти. В этом смысле тоталитарные и авторитарные политические системы с их гомогенной властной структурой значительно быстрее способны воспользоваться преимуществами сетевой организации. Это позволило Э. Гидденсу заметить, что тоталитаризм и модернити взаимосвязаны не только условно, но и по самой своей сути.Все это свидетельствует об опасной тенденции современности, которую рождает логика информационного общества, построенная по сетевому признаку. Уже сегодня многие демократические страны стремительно наращивают репрессивные органы власти. Известно, например, что США расходуют на содержание полиции в несколько раз больше, чем европейцы, а количество заключенных в тюрьмах здесь составляет более 1% населения страны .Что можно противопоставить этой опасной тенденции? Вот вопрос, на который общество должно дать ответ уже сегодня. Синергетика наука о самоорганизации сложных систем предупреждает, что платой за очередное повышение уровня структурной организации являются все возрастающие выбросы энтропии в окружающую среду. Тоталитаризм и терроризм с этой точки зрения являются закономерным следствием внедрения сетевой организации. Чтобы сдержать эти тенденции, необходимо увеличить уровень требований к политическому управлению, которое должно ввести в действие новые, более эффективные механизмы «обуздания» энтропийных процессов.Ужесточение репрессивного контроля не является выходом из сложившейся ситуации, более того, это лишь усиливает вероятность мгновенных террористических ответов со стороны внесистемной оппозиции. Синергетический подход предполагает решение проблемы благодаря развитию новой этической системы в сфере политики, которая сможет создать более высокий уровень доверия в обществе. Как известно, общества с высоким уровнем доверия, например Япония, создали сетевую систему управления задолго до того, как произошла информационная революция. Что же касается тех стран, где сложился низкий уровень доверия между людьми и органами власти, то там, возможно, так и не удастся воспользоваться преимуществами сетевых структур в политике. Понятие легититимности политического режима основывается на добровольном психологическом принятии большинством граждан существующей системы власти, и именно легитимность делает возможным сетевой принцип управления.Сегодня в информационной сфере идет «война всех против всех», нет никаких нравственных императивов, агрессивные «телекиллеры» используют самые беспринципные методы для вывода из политической игры своих противников. Но недоверие к «черному пиару» в средствах массовой информации неизбежно оборачивается недоверием к политической власти, которая этот информационный произвол допускает, что, в свою очередь, подрывает сам принцип эффективного сетевого политического управления.Настало время для выработки информационного «общественного договора», новой информационной этики, которая в долгосрочной перспективе сделает возможным и эффективное сетевое политическое управление, создав определенный уровень доверия в обществе.Как справедливо отмечает Ф. Фукуяма, доверие в информационном обществе является общественным капиталом и если его нет, люди вынуждены взаимодействовать лишь в рамках системы формальных правил, которые постоянно пересматриваются, согласовываются, отстаиваются в суде, и обеспечивать их необходимо с помощью мер принуждения . Иначе говоря, преобладание недоверия в обществе равносильно введению дополнительного налога на все виды деятельности, от которого избавлены общества с высоким уровнем доверия.Таким образом, центральный конфликт современной постклассической политической картины мира - это конфликт между политической системой, которая только начинает перестраиваться под воздействием информационных технологий, и внесистемной оппозицией, использующей все преимущества гибких сетевых структур. Этот конфликт пока имеет форму «низкой интенсивности», «необъявленной партизанской войны», что накладывает серьезный отпечаток на характеристику постклассической картины политического мира в целом. Сегодня она отличается стратегической нестабильностью, сетевыми структурами, виртуальными формами политической борьбы, нарастанием информационной агрессии и неравновесным состоянием всех политических институтов.

tarrabass.livejournal.com

к проблеме определения Марина Васильева

политическая картина мира: к проблеме определения Марина Васильева “Human beings act in a great variety of irrational ways,

but all of them seem to be capable, if given a fair chance,

of making reasonable choice in the light of available evidence.

But today … the politicians and their propagandists prefer

to make nonsense of democratic procedures by appealing almost

exclusively to the ignorance and irrationality of the electors”

H.A. Bosmajian

Цель настоящего исследования – определение сущности политической картины мира (далее ПКМ), ее онтологического статуса, а также определение концептуальной политической картины мира (далее КПКМ) и языковой политической картины мира (далее ЯПКМ) как форм представления о явлениях политической действительности на разных эвристических уровнях.

Реализация поставленной цели предполагает решение конкретных задач:

выбор критериев описания ПКМ, характеристика ее признаков и свойств;

обозначение перспектив определения КПКМ и ЯПКМ.

Проблема определения и описания картины мира остается одной из актуальнейших в современной науке, и она неоднократно поднималась в работах многих ученых (В. фон Гумбольдта, Р. И. Павилениса, Е. С. Кубряковой, В. И. Постоваловой, Б. А. Серебренникова, В. А. Пищальниковой, Э. Д. Сулейменовой, М. М. Маковского, З. Д. Поповой, И. А Стернина). Повышенный интерес к изучению картины мира объясняется тем фактом, что это понятие относится к числу фундаментальных и определяет специфику человеческого бытия, взаимоотношения человека и мира, место человека в мире [1].

В общем виде под картиной мира понимают «упорядоченную совокупность знаний о действительности, сформировавшуюся в общественном (а также групповом, индивидуальном) сознании» [2].

Картина мира – это результат отражения мира органами чувств и мышлением человека; результат познания и изучения мира как общественным, так и индивидуальным сознанием; результат мироощущения отдельного человека, который откладывает свой отпечаток на характер организации картины мира.

Было бы неправильным признать унифицированность картины мира; картина мира меняется в ходе исторического развития; на нее влияет сфера деятельности субъекта, внося в нее определенные профессиональные черты. Поэтому справедливо было бы говорить не о картине мира вообще, а о картинах мира как отражении действительности людей различных культур и эпох, людей различных профессиональных принадлежностей.

Политическая картина мира – один из типов отображения действительности, который описывает определенный ее срез – политическую реальность.

Как и любая картина мира, ПКМ представлена в сознании каждого индивида. Образы окружающей действительности и отдельные ее элементы даны человеку посредством их отображения в формах его внутренней психической жизни. Это субъективная картина мира, которую формирует каждый человек и в рамках которой он осознает самого себя и проектирует свою жизнедеятельность. В свою очередь этот субъективный мир сообразовывается «с некоторой не зависящей от нас мерой объективности» и отдельные ее элементы даны человеку посредством их отображения в формах его внутренней психической жизни [3].

Открывающаяся субъекту картина мира, в которую включен он сам, его действия и состояния, в общей психологии называют сознанием [4,125]. Политическое сознание представляет собой восприятие субъектом той части реальности, которая связана с политикой, с вопросами власти и подчинения, государства с его институтами [5,128].

Для должного восприятия политических процессов каждому индивиду необходимо обладать элементарными знаниями и представлениями о политике, которые влияют, в свою очередь, на его политическое поведение. В политической психологии придерживаются определенной схемы порождения политического поведения, в котором принято учитывать ряд моментов: внешнюю среду, посылающую стимулы субъекту поведения; потребности индивида или группы, участвующих в деятельности; мотивы, которыми руководствуется субъект; установки, ценности, ориентации, убеждения и цели субъекта; личностные особенности роли, стиля принятия решений, стиля межличностных отношений, когнитивного стиля; собственно действия и поступки; обратную связь между поведением и условиями, его сформировавшими [6,130].

В результате воздействия вышеперечисленных факторов у индивида складываются определенные политические установки, которые называют политическим менталитетом.

Под менталитетом понимают «способ восприятия и понимания действительности, определяемый совокупностью когнитивных стереотипов сознания, характерных для определенной личности, социальной или этнической группы людей» [2]. Следовательно, политический менталитет – это способ восприятия и понимания политической действительности отдельной личностью, социальной, этнической группой и целым народом (этносом).

Политическим менталитетом обладают субъекты и объекты политической деятельности, которые тесно взаимодействуют между собой. Политические объекты – массы – имеют ключевое значение в расстановке политических сил, поэтому активное участие масс в политической жизни превратило политику в искусство управления массами, которое включает в себя технологии манипулирования публикой.

На межличностном уровне «манипуляция – это вид психологического воздействия, искусное исполнение которого ведет к скрытому возбуждению у другого человека намерений, не совпадающих с его актуально существующими желаниями» [7,59]. Но в отличие от межличностных, политические манипуляции обезличены и предполагают воздействие на широкие массы.

Технология политической манипуляции, по В. Н. Амелину [8,61], предполагает следующие моменты: 1) внедрение в сознание под видом объективной информации неявного, но желательного для определенных групп содержания; 2) воздействие на болевые точки общественного сознания, возбуждающие страх, тревогу, ненависть и т.д.; 3) реализация неких замыслов и скрываемых целей, достижение которых коммуникант связывает с поддержкой общественным мнением своих позиций. В связи с этим изучение вербальной коммуникации в сфере политики становится важной задачей для современной лингвистики.

Главным «проводником» необходимой информации к политическим объектам являются средства массовой информации. СМИ, создавая в общественных массах ощущение сопричастности многим событиям, характеризуются тем, что дают человеку чувство массового соучастия [9], и тем самым дают человеку представление о том, в какие общественные отношения он вступает и какие общественные отношения складываются. СМИ, таким образом, прибегают к методу убеждения, давая такую оценку реальности, которая становится основой поведения в обществе.

По мнению М. Паренти, средства массовой информации «отбирают большую часть информации и дезинформации, которыми мы пользуемся для оценки социально-политической действительности» [10,216]. Следовательно, наше отношение к проблемам и явлениям политической действительности предопределяется теми, кто контролирует мир вербальной коммуникации.

Информация - это периферическая нервная система политического организма, которая, все ощущая, отбирает только то, что должно быть предано общественности. И действуя таким образом, информация переделывает восприятие человеком окружающего мира [11]. В связи с этим можно сказать, что манипулятивные тактики – это вид психологического программирования массового сознания. Это один из способов насаждения массовых стереотипов, противостоять которому очень сложно [12].

Стереотипы выступают «как условные «ярлыки», наклеиваемые на людей и явления. [13,120]. У. Липпман утверждает, что «стереотипы могут быть неполной картиной мира, либо представлять собой картину возможного мира, к которому приспосабливается человек» [14]. Другими словами, стереотипы искажают реальность, создавая некую ее псевдомодель. Возникает «возможность искусственно конструировать реальность, создавая и внедряя в массовое сознание стереотипы, вернее, системы стереотипов [15,98].

Манипуляции со стороны средств массовой информации, таким образом, подвергаются именно объекты ПКМ, что приводит к возникновению в сознании масс стереотипов мышления. Под субъектами политики имеют в виду политических деятелей, для которых политика связана с личной самореализацией. Усилиями PR-менеджеров создается имидж политиков, который передается миллионной аудитории. По мнению С. Пшизовой, «создаваемый образ должен подменить реального человека при выполнении им властных функций, связанных с публичностью власти» [16,123]. С одной стороны, существует основной, базовый имидж политика, который навсегда «прилипает» к нему, а с другой стороны, - набор определенных ролей, которые политик играет исходя из требований конкретной ситуации. Именно эти роли являются «виртуальным телом» политика, фантомом, который исчезает, как только отпадает в нем необходимость. Именно здесь скрыты огромные возможности для манипулирования сознанием людей [15,110].

В связи с тем, что участникам политического процесса зачастую приходится «играть роли», сферу политики нередко именуют «политическим театром», где политические деятели – это актеры, а общественные массы – это зрители. Политические сюжеты при этом не задаются раз и навсегда, а постоянно дополняются новыми событиями. Сюжетно-ролевая конструкция в политике способна трансформироваться настолько, что «зрители начинают видеть на подмостках «политического театра» совсем другую пьесу» [3,39].

Таким образом, ключевыми составляющими политической реальности являются: 1) политическое сознание; 2) политическое поведение; 3) политический менталитет; 4) объекты и субъекты политической деятельности; 5) манипуляции сознанием; 6) воздействие средств массовой информации; 7) стереотипы; 8) роли и имиджи.

Ключевые составляющие, однако, являются внутренними, имманентными свойствами ПКМ, в то время как видовые свойства ПКМ определяются в рамках категориальной парадигмы, которая включает в себя следующие элементы:

1) субъект картины мира; 2) предмет картины мира; 3) результат деятельности (сам образ, собственно картина) [1,31-32]. Однако, принимая во внимание тот факт, что политическую реальность отличают сложные взаимоотношения субъектов и объектов политического процесса, в эту парадигму, для описания ПКМ, мы считаем целесообразным включить еще один элемент – объект картины мира.

Таким образом, ПКМ обладает следующими признаками:

субъекты ПКМ – политические деятели, точнее их виртуальные образы, которые являются носителями определенного политического менталитета и обладают определенным политическим имиджем, играют конкретные политические роли и придерживаются определенной линии политического поведения; с помощью средств массовой информации, применяющих манипулятивные тактики, «программируют» политическое сознание объектов ПКМ;

1. объекты ПКМ – отдельные индивиды, объединенные в массы, обладающие конкретным политическим менталитетом (обыденным, по сравнению с политическим менталитетом субъектов ПКМ) и определенными знаниями о политике, возникающими в результате воздействия на них различных факторов внешней среды, а также вследствие активной манипуляции сознанием масс со стороны средств массовой информации и навязывания массам определенных стереотипов мышления;
2. предмет ПКМ – окружающая индивидуума часть реальности, отражающая конкретную сферу жизнедеятельности человека – политику, - в которую включены сложные взаимоотношения субъектов и объектов, конструирующие эту реальность;
3. результат деятельности – картина возможного; зачастую искаженная вследствие манипуляции массовым политическим сознанием и навязывания стереотипов мышления картина политической реальности; псевдомодель политической действительности.

Кроме присущих ПКМ признаков, которые характеризуют ее общность с другими картинами мира, она обладает рядом свойств, которые обусловливают ее отличие от других картин мира и придают ей индивидуальный характер. Политическая картина мира:

1. неглобальна, что объясняется тем, что она является лишь частной моделью мира; различна у отдельно взятых народов;

4. динамична, изменчива, т.к. политическая реальность бесконечно пополняется новыми «сюжетами»;
5. обладает единством объективного и субъективного начал, вследствие того, что ПКМ репрезентирована в сознании каждого конкретного индивида, но в то же время существуют единые для всех типовые понятия и представления, благодаря которым люди понимают друг друга;
6. антропоцентрична, т.е. строится разумом человека, который концептуализирует политические реалии, опираясь на свои представления о мире и своем месте в нем;
7. целостна, едина благодаря согласованности ее составляющих;
8. неадекватна отражаемой реальности; ПКМ – это псевдомодель политической действительности, навязанная индивидууму.

Опираясь на характерные признаки и свойства ПКМ, можем дать определение этому понятию. ПКМ – это неадекватная модель политической реальности, которая существует в сознании участников политического процесса и обусловливает их поведение; строится ПКМ на основании знаний индивидуумов о политической действительности и их политическом сознании, в формировании которого особую роль играют средства массовой информации и политические деятели – субъекты ПКМ.

Большинство ученых (Б. А. Серебренников, Е. С. Кубрякова, В. И. Постовалова, Э. Д. Сулейменова, З. Д. Попова, И. А. Стернин, Г. А. Брутян), обращаясь к понятию «картина мира», сходятся во мнении о разграничении непосредственной и опосредованной картин мира, что, несомненно, применимо и к ПКМ.

Непосредственная картина мира – это картина мира, получаемая в результате прямого познания сознанием окружающей действительности [3,4]. Это когнитивная картина мира, которая включает содержательное, концептуальное знание о действительности и совокупность ментальных стереотипов, определяющих понимание и интерпретацию явлений действительности [3,5]. Концептуальная картина мира – совокупность упорядоченных знаний – концептосферы, - которая состоит из концептов.

Опосредованная картина мира – результат фиксации концептосферы вторичными знаковыми системами, которые материализуют, овнешняют существующую в сознании концептуальную картину мира [3,5]. Это языковая картина мира, которая представляет собой «совокупность зафиксированных в единицах языка представлений народа о действительности на определенном этапе развития народа [3,5].

Концептуальная картина мира оперирует образами, концептами, языковая картина мира – языковыми знаками.

Исходя из общего понимания непосредственной картины мира, концептуальную политическую картину мира можно представить как когнитивно-психологическую модель политической реальности, которая отражена в сознании и поведении целого народа и отдельных индивидов.

Языковая картина мира представляет интерес в связи с тем, что язык является формой существования мыслительной деятельности человека и охватывает собой все сферы его индивидуальной и общественной жизни, частью которой является политика (Дж. Лакофф, А. Г. Баранов, А. П. Чудинов).

Политический язык – это особая подсистема национального языка, предназначенная для политической коммуникации: для пропаганды тех или иных идей, эмотивного воздействия на граждан страны и побуждения их к политическим действиям, для выработки естественного консенсуса, принятия и обоснования социально-политических решений в условиях множественности точек зрения в обществе [12].

Исходя из определения ЯКМ, в качестве рабочего определения, языковую политическую картину мира (ЯПКМ) можно представить как сложившуюся в сознании определенного языкового коллектива и отраженную в языке совокупность представлений о мире политики, определенный способ концептуализации политической реальности.

Таким образом, политическая картина мира является одной из частных моделей мира, которая обладает следующими признаками: объектами ПКМ являются отдельные индивиды, объединенные в массы; субъектами - политические деятели; предмет ПКМ - окружающая индивидуума политическая реальность; результат деятельности (собственно ПКМ) - псевдомодель политической действительности. Свойствами ПКМ являются неглобальность, динамичность, изменчивость, единство объективного и субъективного начал, антропоцентричность, целостность, неадекватность. ПКМ определяется как неадекватная модель политической реальности, существующая в сознании участников политического процесса и обусловливающая их поведение, строящаяся на основании знаний индивидуумов о политической действительности и их политическом сознании, в формировании которого особую роль играют СМИ и политические деятели – субъекты ПКМ. Концептуальную политическую картину мира можно представить как когнитивно-психологическую модель политической реальности, которая отражена в сознании народа и его поведении. Для лингвистики особый интерес представляет языковая политическая картина мира, которая отражает «наивные» представления народа о себе, своей стране и своей роли в политической жизни страны, что, в свою очередь, является источником изучения политического сознания общества. ЯПКМ определяется как сложившаяся в сознании определенного языкового коллектива и отраженная в языке совокупность представлений о мире политики, определенный способ концептуализации политической реальности. Изучение ЯПКМ и интерпретация полученных в ходе исследования результатов будет способствовать выявлению обозначенных языком когнитивных структур сознания народа.

Востребованность политической лингвистики [12] сегодня очень велика, что определяется возрастающим интересом общества к механизмам функционирования политического дискурса. Наиболее перспективным исследованием в данном направлении, на наш взгляд, может стать комплексное изучение состава и функционирования ПКМ как на концептуальном (когнитивном), так и языковом уровне. summary This article contains some aspects of subjectivation of french interrogative sentences with explicit alternative. Subjectivation, being connected to modality of will, presupposes comparison and appraisal of the interrogative alternative components by communicants. Subjective modality can be realized by the following means: insertion of words and words combinations, various reiterations, emphasis constructions etc., modal verbs such as pouvoir and vouloir, moods of verbs (conditional, subjenctive etc.). The question of the article is not about the opposition of subjective and objective but about their graduated combination. Список литературы

1. Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Б. А. Серебренников, Е. С. Кубрякова, В. И. Постовалова и др. – М.: Наука, 1988. – 216 с.

Попова З. Д., Стернин И. А. Язык и национальная картина мира. – Воронеж, 2003. – 59с.

Андреев А. Л. Политическая психология. – М.: Издательство «Весь мир», 2002. – 240 с.

Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. – М.: Политиздат, 1975. – 304 с.

Гозман Л. Я., Шестопал Е. Б. Политическая психология. – Ростов-на-Дону: Феникс, 1996. – 445 с.

Шестопал Е. Б. Психологический профиль российской политики 1990-х. Теоретические и прикладные проблемы политической психологии. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2000. – 431 с.

Доценко Е. Л. Психология манипуляции: Феномен, механизмы и защита. – М.: ЧеРо: Изд-во МГУ, 1996. – 343 с.

Амелин В. Н. Социология политики: Спецкурс. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992. – 184 с.

Mcluhan, M. Understanding Media. Extensions of Man. – N. Y., 1965. – 321 p.

Паренти М. Демократия для немногих. – М.: Прогресс, 1990. – 502 с.

Bagdikan, B. The Information Machines. Their Impact on Men and the Media. – N. Y., 1971. – 237 p.

Чудинов А. П. Россия в метафорическим зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). – Екатеринбург, 2001. – 238 с.

Войтасик Л. Психология политической пропаганды. – М.: Прогресс, 1981. – 278 с.

Lippman, W. Public Opinion. – N. Y., 1965. – 305 p.

Цуладзе А. Политические манипуляции или покорение толпы. – М.: Книжный дом «Университет», 1999. – 144 с.

Пшизова С. Н. «Два тела» президента: Модели репрезентации власти на пороге 3-го тысячелетия // Полис. - 1999. - № 2. - С. 33-39.

flatik.ru

Постклассическая картина мира политического

Поиск Лекций

Введение в политологию

Политика - сфера власти! Политология –наука о политике.

Полис в Др.Греции - форма общественного устройства, которая подразумевала экономический и государственный суверенитет общины свободных собственников и производителей – граждан полиса. Этот суверенитет предполагал для каждого гражданина возможность, а часто и обязанность (!) участвовать в решении вопросов полисной жизни, т е. в государственном управлении (прежде всего в форме голосования в народном собрании). Само это участие обозначили термином «политика».

Политология как наука:

- в античные времена - составная часть философии.

- самостоятельная наука, Н.Макиавелли (16 век).

- 1871 г. Франция, Свободная школа политической науки (ныне – Институт политических исследований Парижского университета).

- 1880 г. США, Школа политических наук в Колумбийском колледже.

-1895г. – Лондонская школа экономической и политической науки.

- первые кафедры (на рубеже 19-20в. Зап. Европа, США).

- 1948 год, по рекомендации ЮНЕСКО, курс политологии начал читаться во всех государствах Европы.

- с 1989 г. кафедры политологии появились в СССР.

 

 

Эксперты ЮНЕСКО определили четыре основных направления современной политологии.

1.Политическая теория: - политическая теория; - исто­рия идей.	2.Политические институты: - конституция; - централь­ное правительство; - региональное и местное управление; - государственная администрация; - экономические и со­циальные функции правительства; - сравнительный анализ политических институтов.
3.Партии, группы и общественное мнение + участие граждан в правит. и адм-ции;	4.Международные отношения: - международная полити­ка; - международные организации; - международное право.
Растет значение прикладных исследований, среди которых выделяются: - избирательный процесс; - электоральные технологии; - связи с общественностью; - политическая реклама и политические коммуникации.

Объект и предмет политологии

Объект политологии - весь многогpанный мир сферы политики.

Предмет nолитологии:(понимается неоднозначно)

- Мишель Фуко (Франция): политология междисциплинар-ная наука, объединяющая проблемы полит. социологии, полит. философии, полит. гeографии, полит. антропологии, полит. культурологии, полит. этики.

- Гэри Беккер (США): политология должна изучать только узкую сферу государственной политической власти.

К. С. Гаджиев, А. С. Панарин(Россия):

- политическая социология изучает отноше­ния людей в гражданском обществе, а политология — их отношения в рамках государства, т.е. но поводу власти.

- предметом политической антропологии является исследо­вание деятельности человека политического.

- предметом политической географии — изучение пространственных отношений между государствами.

 

Предметное поле политологии:дает обобщающие, системные знания о мире политики, фокусируя внимание на институтах и механизмах политической власти и отношениях по пово­ду власти в обществе.

 

Функции политологии

• познавательная - накапливает знания о политике;

• мировоззренческая - формирует мировоззрение;

• регулятивная - способству­ют выработке адекватного поведения людей в сфере поли­тики;

• аксиологическая - дает оценку политинститутам и процессам;

• методологическая —служат ос­новой для частных политических теорий, изучающих отдельные политические явления;

• прогностическая - выполняет функ­ции прогноза.

 

Знания о мире политического необходимы представите­лям всех профессий, всем сознательным членам общества, чтобы участвовать в политической жизни, развивать демо­кратические институты и традиции, культуру политическо­го участия.

Что дает изучение политологии?

- способствует формиро­ванию демократического менталитета, снижению радикализма политических убеждений;

- помогает развивать полит.толе­рантность и уважение к другим мне­ниям и позициям, готовность к компромиссу и т.п.

- в вузах политология должна способствовать политической социализациимолодых граждан, формировать реа­листические представления о политической жизни, вырабатывать умение цивилизованно защищать и отстаивать свои политические взгляды, права и свободы.

 

Классическая и постклассическая картина мира политического

Классическая картина: есть ста­бильные полит.системы, развиваются по опреде­ленным закономерностям. Традиционные (классич.) субъекты политики: партии, гос. институты, обществ-полит. организации — отстаивают свои интересы по известным прави­лам политической игры.

Постклассическая картина мира политического

- все большее значение придается не институтам и нормам, а действую­щим лицам, субъектам, которые во многом формируются уже вне рамок политсистемы, в борьбе с ней и силами рынка.

- инф.революция превратила СМИ в виртуальную «четвертую власть».

- политическая борьба все более разворачивается в виртуальном инф. пространстве.

Информационный кризис:

- человечество тонет в море информации.

- инф.загрязнение окружающей среды.

- часть беспорядочно накапливаемой инфор­мации становится опасной (технологии изготовления оружия и пр.).

- секретное хранение данных становится все более сложной задачей (хакеры).

-постепенное преобладание новогопринципа организации политического пространст­ва по сетевому признаку.

 

Сетевая структура ~ это децентрализованный ком­плекс взаимосвязанных узлов открытого типа, способный неограниченно расширяться путем включения все новых и новых звеньев, что придает сети гибкость и динамич­ность (Интернет, сеть финансовых пото­ков, сеть мафиозных структур и др.)

Особенность сетевых структур в сфере политики состоит в том, что политическая власть в таких обществах больше не является монополией институтов го­сударства и политический партий.

 

Особенности механизма осуществления политической власти в ин­ф. обществе сетевых структур:

- владельцы инф. каналов (и кто за ними стоит!) получают возможность формировать виртуальный мир общества и манипули-ро­вать им.

- стремятся подчинить себе реальный мир политики.

- процессы глобализации способствуют стиранию жестких поли­т. границ, дестабилизируют полит. системы.

 

Новыми постклассическими политическими акторами на современной политической сцене стали:

- ТНК,

- медиа-магнаты, монополизировавшие ведущие каналы СМИ,

- телекиллеры, вооруженные «чер­ным» пиаром,

- террористические группировки,

- организаторы неуправляе­мых миграционных потоков,

- маргинальные и криминальные (мафиозные) структуры.

 

 

Центральный конфликт современной постклассиче­ской политической картины мира — конфликт политической системы и внесистемной оппозиции, состоящей из весьма разроз­ненных, в т.ч. криминальных акторов.

 

poisk-ru.ru

Языковая картина политического мира

Одно из основных понятий современной лингвистики – «языковая картина мира», то есть целостная совокупность образов действительности, которая существует в индивидуальном или коллективном сознании и отражается в коммуникативной деятельности. Поскольку языковая картина мира существует не в языке, а в сознании, то многие специалисты предпочитают использовать термин лингвоментальная картина политического мира.

Политическая сфера – это важная часть национальной культуры. Языковая картина политического мира представляет собой сложное объединение ментальных единиц (концептов, стереотипов, сценариев, концептуальных полей, ценностей и др.), относящихся к политической сфере коммуникации и политическому дискурсу. Большинство этих единиц зафиксированы в языке при помощи слов, составных наименований, фразеологизмов и в той или иной мере навязывают человеку определенное видение мира, особенно в аспекте его категоризации и оценки. Рассмотрим особенности конкретных единиц, образующих языковую картину политического мира.

1. Политические концепты. В современной лингвистике концепт – это единица сознания (ментальная единица), которая обозначается словом (фразеологизмом, составным наименованием и др.). Наибольший интерес для науки представляют концепты, представляющие важнейшие элементы национального политического сознания. Совокупность таких концептов образует политическую концептосферу, в которой концентрируется политическая культура нации.

Содержание концепта значительно шире содержания, обозначающего данный концепт слова (термина), поскольку в содержание концепта входят не только понятийные, но и эмоциональные, ценностные, культурно-исторические и образные компоненты. Рассмотрим с этой точки зрения структуру концепта Государственная Дума.

1. Понятийный компонент. В соответствии с Конституцией Российской Федерации Государственная Дума – это нижняя палата Федерального собрания как высшего законодательного органа страны. В связи с этим членов Государственной Думы нередко называют парламентариями, что подчеркивает близость их прав и обязанностей функциям депутатов парламентов других стран.

2. Культурно-исторический компонент. Название современного российского парламента, с одной стороны, подчеркивает преемственность этого законодательного органа с Государственной Думой российской империи, а с другой – по существу противопоставлено названию Совета Федерации – высшего законодательного органа Советского Союза. В сознании нашего общества присутствуют также события, связанные с появлением постсоветских органов государственной власти, и вооруженное столкновение между сторонниками президента и парламента в 1993 году.

3. Образный компонент. Государственная дума – это, во-первых, величественное здание в центре Москвы, а во-вторых – установленная процедура принятия судьбоносных для России решений.

4. Ценностный компонент. В современном обществе демократия – это одна из главных политических ценностей. Государственная Дума – это важная часть демократического устройства современной России, важнейшая составляющая законодательной власти.

5. Эмоциональный компонент. В России с давних пор нет должного уважения к власти и людям, ее олицетворяющим. К сожалению, деятельность депутатов Государственной Думы и их личные качества не всегда вызывают у наших граждан только положительные эмоции. Негативной оценке в значительной степени способствовали также памятные для страны скандалы и физические столкновения в стенах Думы.

Концепт охватывает все богатство содержания слова и представлений носителей данной культуры о характере явления, стоящего за словом, взятым во всем многообразии его разнообразных качеств, признаков, связей и оценок.

2. Ментальные сферы (ментальные поля). Образующие языковую картину политического мира концепты могут относиться к различным сферам политической сферы. В процессе классификации разграничиваются сферы внутренней и внешней политики. К сфере внешней политики относится языковая «карта» политического мира, образы зарубежных стран, населяющих и народов, глобальные объединения по религиозным, расовым и социокультурным признакам. Например, в современном русском национальном сознании разграничиваются ближнее и дальнее зарубежье, страны западной и восточной цивилизации, страны католической, православной, протестантской, мусульманской, буддистской и иных религий. К этой же сфере относятся типовые представления о различных государствах (например, концепты «Франция», «Соединенные Штаты», «Япония») и о национальном характере тех или иных народов (этнические стереотипы), о взаимоотношении России с различными государствами и цивилизациями. Со временем эти представления изменяются, а вместе с этим преобразуются языковые единицы, которые отражают, или, по выражению Е.С. Кубряковой, «схватывают» концепты как ментальные единицы. Вместе с тем в процессе речевой деятельности происходит кристаллизация новых концептов, для фиксации которых нередко применяются уже готовые лексические единицы, в том числе с использованием ресурсов метафоризации.

Языковая картина политического мира включает ментальные поля «Субъекты политической деятельности» (политические партии и организации, политические лидеры и активисты, граждане, избиратели и др.), «Органы государственной власти» (федеральные и региональные, представительной, исполнительной и судебной), «Политическая борьба и ее формы» (митинги, демонстрации, выборы и др.), «Политическая агитация» и др.

Названные ментальные поля существуют в национальных картинах всех современных цивилизованных народов; как правило, совпадают даже составляющие эти поля концепты. Вместе с тем, каждый язык представляет собой оригинальную категоризацию и оценку политической реальности. Например, при общности функций наш концепт «милиция» воспринимается в русском национальном сознании не так, как концепты «полиция» в представлении граждан Германии или США. Наши соотечественники значительно меньше, чем американцы или немцы, верят в то, что результаты политических выборов в их родной стране подводятся объективно и действительно позволяют выявить наиболее достойных кандидатов.

3. Стереотипы в политическом дискурсе. Понятие «стереотип», предложенное ещё в начале прошлого века американским журналистом У. Липпманном для характеристики особенностей массового сознания, в настоящее время нашло широкое применение в политической лингвистике. Стереотип – это схематичное и стандартное представление о политическом феномене, отличающееся устойчивостью и эмоциональной окраской. Например, в соответствии со стереотипными для российского сознания представлениями итальянцы музыкальны, эмоциональны, чрезмерно жестикулируют, обожают макароны. Разумеется, речь идёт не о всеобщих, а только типичных качествах; подобные свойства характерны не для каждого итальянца, а лишь для большинства представителей этой нации, что не исключает существования разного рода индивидуальных отклонений.

Стереотипы формируются под влиянием социальных условий и предшествующего опыта. В зависимости от сферы существования (нация в целом, члены определенной партии, представители профессиональных или иных социумов и др.) различают стереотипы национальные, партийные, социумные, групповые и личностные.

Стереотипы возникают в силу действия двух тенденций человеческого сознания: стремления к конкретизации, то есть к сближению абстрактных сущностей с какими-то конкретными образами, и тенденции к упрощению, редукционизму, суть которой сводится к выделению нескольких признаков в качестве ведущих для обозначения сложных явлений. Например, в отечественной ментальности закрепились стереотипы о немецкой педантичности, африканском темпераменте, вспыльчивости итальянцев, упрямстве финнов, медлительности эстонцев и французской галантности.

Исследователи отмечают, что национальные стереотипы, с одной стороны, облегчают межнациональное взаимодействие, так как они выступают как своего рода ориентиры для «среднего человека», не обладающего запасом знаний и способностью быстро разобраться в сплетении фактов, мнений, цифр.

С другой стороны, национальные стереотипы слишком упрощают столь сложное явление, как национальный характер. Специалисты отмечают, что каждая нация склоняется к завышенной самооценке и недооценке групп чужих, которые преимущественно представлены в аспекте социокультурных различий, отклонений от господствующих норм и ценностей, жестокости и угрозы. В стереотипных представлениях национальные различия между этносами усилены и увеличены, а сходства игнорируются и уменьшаются.

Специалисты различают гетеростереотипы (представления о других) и автостереотипы (представления о самом себе как некоторой культуры, образ «себя»). Анализ стереотипов восприятия нацией самой себя позволяет лучше понять национальное самосознание, национальные ценности, образ мышления. Позитивные национальные автостереотипы создают возвышающий имидж своей нации, а негативные гетеростереотипы зачастую формируют «образ врага», то есть негативные представления о нации, государстве или группе государств, которые используются для контроля над массовым сознанием и для культивирования чувств страха, недоверия и враждебности. «Образ врага» имеет свой антипод – «образ друга», то есть намеренное акцентирование позитивного имиджа (например, в пропаганде времён «реального социализма»).

Важно подчеркнуть, что стереотипное восприятие «чужого» этноса характеризует не столько его, сколько этнос, в котором оно образовалось и бытует. Оценки какой-либо нации со стороны людей иных национальностей весьма различны, поскольку национальные стереотипы представляют собой своего рода проецирование «своих» ценностей на «чужие». Именно этим объясняется, например, тот факт, что восприятие французов в русском национальном сознании значительно отличается от испанского или немецкого национального сознания. Внедрение стереотипов в массовое сознание, как правило, не преследует цели сознательно оскорбить другую нацию. Сталкиваясь с по-иному структурированной картиной мира, с иными морально-этическими ценностными ориентирами определённого социума, стереотипы восприятия «чужого» мобилизуют общественное мнение своей страны, формируя негативный имидж другой нации, что неизбежно обедняет и сужает сферу интересов адресата и эффективность культурного диалога.

4. Ценности и антиценности в политическом дискурсе. Политическое сознание отдельного человека, социума или нации в целом в значительной степени определяет принимаемая система ценностей и антиценностей. В данном случае «ценность» – это то, что субъекты политической деятельности (конкретные люди, политические движения, партии и др.) считают наиболее важным для себя, к чему они стремятся, за что готовы бороться. Соответственно, «антиценность» – это то, что воспринимается как нежелательное, вредное, против чего борются субъекты политической деятельности.

При наиболее общем подходе целесообразно использовать следующую классификацию политических ценностей:

1. Высшие ценности – человечество, человек.

2. Материальные ценности – природные ресурсы, труд, орудия и продукты труда, необходимые для существования человечества и его воспроизводства.

3. Ценности социальной жизни – различные общественные образования, возникающие в ходе прогрессивного развития человечества, общественные институты, необходимые для жизнедеятельности общества: семья, нация, класс, государство.

4. Ценности духовной жизни и культуры – научные знания, философские, нравственные, эстетические и другие представления, идеи, нормы, идеалы, призванные удовлетворять духовные потребности.

5. Политические ценности – свобода, демократия, права человека, права нации и др.

С точки зрения значимости предметов для общества и человека, ценности можно разделить на две группы:

1) абсолютные ценности – предметы или свойства, которые везде и всегда сохраняют для людей значение безусловной ценности: жизнь, здоровье, знания.

2) относительные ценности – предметы и их свойства, значение которых меняется по каким-либо причинам (историческим, классовым и др.).

При выявлении системы ценностей того или иного субъекта политической деятельности используются следующие критерии.

1. Высокая частотность слов, обозначающих соответствующие ценности и антиценности, в соответствующих текстах. Например, В.В. Путин в своих выступлениях постоянно обращается к таким ценностям, как свобода, демократия, экономический рост.

2. Представление ценностей и антиценностей в качестве объекта борьбы. Президент России В.В. Путин заявляет: «Наша позиция ясна – защищать гражданские, политические, экономические свободы».

3. Толкование слов (определение понятий), обозначающих соответствующие ценности и антиценности. Так, в речах В.В. Путин считает нужным обратиться к этимологии слова демократия: «Демократия – это власть народа». В качестве элементов толкования можно рассматривать и своего рода справки об истории соответствующих ценностей. Ср.: «В свое время демократия применялась в Древней Руси в прямом ее варианте и в древнем Новгороде, и во Пскове. Это так называемое народное вече, когда народ весь собирается на площади и решает прямо на месте ключевые вопросы своей жизни» (В.В. Путин).

4. Конкретизация представлений о ценностях и антиценностях. Например, президент России В.В. Путин следующим образом конкретизирует ценность свобода: «Наша задача – научиться использовать инструменты государства для обеспечения свободы – свободы личности, свободы предпринимательства, свободы развития институтов гражданского общества».

5. Характеристика и особенно сопоставление «наших» (то есть своих собственных, своей партии, своей страны) и «чуждых» (то есть характерных для других партий, идеологий или государств) ценностей и антиценностей. Например, В.В. Путин в своих выступлениях противопоставляет демократию таким феноменам, как тоталитаризм, репрессии, заключение, изгнание.

Заканчивая рассмотрение языковой картины политического мира, необходимо отметить, что знаменитый тезис В. фон Гумбольдта «язык есть выражение духа народа» в полной мере относится и к сфере интересов политической лингвистики. Отметим только, что этот дух, с одной стороны, имеет глубокие исторические корни, а с другой – трансформируется вместе с изменением социально-политических условий.

Представленный обзор свидетельствует, что политическая лингвистика на современном этапе ее развития превратилась в особое научное направление, для которого характерны не только специфические объект и принципы исследования, но и особый понятийно-терминологический аппарат, особый предмет изучения. Вместе с тем, политическая лингвистика в ее современном состоянии не имеет каких-либо особых, присущих только для нее методов научного исследования, она по-прежнему отличается мультидисциплинарностью подходов и широким спектром относительно автономных направлений.

Контрольные вопросы и задания

1. Что такое языковая картина политического мира? Каковы составляющие этой картины?

2. Могут ли те или иные фрагменты языковой картины политического мира совпадать у российских коммунистов и членов партии «Яблоко»? Могут ли полностью совпадать у различных партий языковые картины политического мира?

3. Что такое политический концепт, какие компоненты составляют его содержание?

4. Что такое концептуальное поле? Назовите ведущие концептуальные поля, присутствующие в политической картине мира.

5. В какой мере существующие стереотипы отражают реальные национальные характеры русских, поляков или французов?

6. Должны ли политические лидеры учитывать стереотипы, существующие в национальном сознании? Обоснуйте свое мнение.

7. Что такое автостереотипы и гетеростереотипы? В какой степени совпадают мнение о своих и чужих в представлениях разных народов?

8. Раскройте сущность понятий ценности и антиценности в политической лингвистике. В какой мере совпадают и в какой степени различаются ценности и антиценности в политической картине мира партий, представленных в существующей Государственной думе?

9. Каким образом специалисты выявляют стереотипы и ценности, присущие картине мира того или иного политика?

10. Выделите термины политической лингвистики, которые использует автор одной из научных статей, указанных в библиографии, и раскройте содержание этих терминов.

studfiles.net

Картина мира политического журналиста

Поиск Лекций Психология политической журналистики Политическая психология как область знаний о журналистике. Картина мира политического журналиста Журналистика как сфера массово-информационной деятельности изучает различные стороны жизни общества, в том числе происходящие политические, социальные и экономические преобразования. От политического журналиста требуется осмысление этих процессов, анализ ситуации. Знание психологии политической журналистики вырабатывает у журналиста свое отношение к общественно-политической деятельности, с одной стороны, и помогает эффективнее использовать психические механизмы познания мира потребителей медийной информации, с другой. Политическая психология как область знаний о журналистике обращается к уровню владения политологическим аппаратом, умению анализировать политическую информацию, разбираться в сути политических процессов. «Политическая психология (от греч. politika – государственные или общественные дела) – область психологии, изучающая психологические компоненты (настроения, мнения, чувства, ценностные ориентации и т.п.) в политической жизни общества, которые формируются и проявляются на уровне политического сознания наций, классов, социальных групп, правительств, индивидов и реализуются в их конкретных политических действиях»[1]. В психологической науке многие вопросы, составляющие предмет политической психологии, обсуждаются в рамках социальной, возрастной психологии, философии, а также сквозь призму журналистики. Взаимовлияние журналистики и политического менталитета общественности, людских масс очевидно и журналисту, и психологу. К совместно изучаемым и обсуждаемым вопросам можно отнести политическое воспитание, общественное сознание, психологические инструменты идеологического воздействия, приемы оказания влияния на большие группы людей, политическую активность масс. Психология, как наука о закономерностях развития и функционирования психики, особой формы жизнедеятельности, и журналистика как вид общественной деятельности по сбору, обработке и периодическому распространению информации, а также форма ведения пропаганды призваны исследовать широкий круг политических явлений. В фокусе внимания – человек, поэтому политическую психологию нельзя рассматривать лишь как сферу изучения политической деятельности, а политическая журналистика, базируясь на психологических знаниях, отражает с помощью средств массовой информации весь спектр психолого-политических массовидных явлений. Массовидные явления изучаются человечеством довольно давно, а термин был предложен А.И. Юрьевым, продолжателем идей первого политического психолога в России В.М. Бехтерева (работа «Коллективная рефлексология», 1923 г.) и автора концепции сознания В.Г. Лейбница («Новые опыты о человеческом разуме», 1685 г.). По мнению Юрьева (монографии «Введение в политическую психологию», 1992; «Системное описание политической психологии», 1997), политическое поведение человека определяется общественной средой, в которой он находится в момент политического действия. Любое массовидное явление имеет свой доминирующий психологический параметр. Так, массовидное явление – толпа – определяется влиянием эмоций, аудитория - процессом понимания проблемы, партия – направленностью на ее членов. Поведение человека, принадлежащего тому или иному массовидному явлению, может быть различным, с положительной и отрицательной коннотацией. А.И. Юрьев указывает на тот факт, что массовидное психолого-политическое явление – это совокупность людей, которые имеют свои психолого-политические особенности в сравнении с другими явлениями. В общих чертах признаки системы массовидных явлений таковы: исполнители политики, объединённые единой жизненной позицией, отношением к труду; творцы политики,которые объединены общей картиной мира; повинующиеся политике, объединенные общим образом жизни; распространяющие политику, связанные единым мировоззрением. Медиасреда интенсивно занимается изучением, анализом и интерпретацией политических изменений в мире, особенно в эпоху глобализации и активной жизни сетевого сообщества. Следовательно, журналист способен оказывать влияние на данные совокупности, причем, по своим политико-психологическим качествам современный журналист может принадлежать к различным элементам системы массовидных явлений (участие в управлении, сетевой писатель, профессионал в редакции, блогер и т.п.). Возникает вопрос: как в сознание индивида, если мы изучаем человека, попадает целая общность? Человек по своей природе является биологическим, социальным, а политическим он становится в том случае, если вступает в отношения с властью. Эти отношения не обязательно должны выражаться в посещении избирательных участков во время выборов или участия в митингах. Это могут быть самые различные отношения, связанные с распределением общественных обязанностей, контролем доходов и расходов, свободы передвижения, исполнения законов и предписаний. «Человек в политической психологии рассматривается в треугольнике отношений «человек – политика – власть», как сознание рассматривается в треугольнике отношений «сознание – память – внимание» <…> … власть воспринимается, переживается в терминах политики; и политика не функционирует в отсутствие власти, также как и власть не реализуется в отсутствие политики, а человек не может сохранить свои гражданские качества в отсутствие как власти, так и политики» <…>. Политический человек находится в сложной зависимости от власти и политики и поэтому весьма разнообразен. Он может иметь психолого-политические черты: а) «человека дополитического», когда он воспринимает власть как действие естественной среды обитания и не интересуется политикой как законами ее функционирования; б) «человек политического», когда он активно пытается вмешиваться в функционирование власти в своих интересах и интересуется политикой как конструкцией организации власти. В более полном описании различаются: 1) «человек дополитический без власти» - житель, по разным причинам повинующийся власти и поддерживающий функционирование ее механизмов и достижение ее результатов; 2) «человек политический без власти» – гражданин, осознавший значение власти в его жизни, сформулировавший вое отношение к власти действующей и добивающийся внесения изменений в ее конституцию; 3) «человек дополитический при власти» – криминальный авторитет, эксплуатирующий естественные законы власти как стихийного явления при благоприятном для него отсутствии политики в государстве; 4) «человек политический при власти» – государственный лидер, проектирующий и эксплуатирующий естественные законы при поддержке научных исследований, механизмов управления поведением общества».[2]   Психологические качества политического человека проявляются, как правило, в деятельности и поведении. Политическая активность является отображением целесообразности политики. Отношение человека к происходящему в политике, построение неотчуждаемой от него картины этого мира происходит за счет политического сознания. Политическое сознание как социально-психологический феномен, прежде всего, связан с отношением человека к общественным институтам и в первую очередь – к институтам власти. В данном виде сознания проявляются сознательные и не всегда осознанные субъектом предпочтения, выбор организации общественной жизни. При этом человек стремится к познанию степени своей ответственности, происходит формирование установок по отношению к различным социальным системам. Виды политического сознания зависят от типа общества, в котором живет человек, от политического строя или режима. Находясь в жизненном пространстве определенной системы власти, он становится носителем политического сознания, не просто подчиняясь системе, а предпочитая ее всем остальным по убеждению. В политологии существуют различные подходы к классификации видов политического сознания, четыре основных из них – тоталитарное, авторитарное, либеральное, демократическое. Для человека с тоталитарным политическим сознанием не существует противоречия «власть – общество»; сознание принимает единство общества, оправдывает союз власти и народа против внешнего окружения и действия власть имущих. Политический человек с авторитарным сознанием делает выбор в пользу независимости в пределах, существующих в данном обществе законов и профессионализма человека в политике. При этом деятельность человека в политике, например, политического лидера, рассматривается как психолог-политическая технология власти. Либеральное сознание ориентируется на критическое осмысление действительности и построение сложной по отношению к власти картины мира, человек осознает себя как гражданин своего общества, не претендуя на завоевание механизмов власти, отчасти потому, что не идентифицирует себя с человеком политическим при власти. «Когда Д.С. Лихачев предложил строить мегаполис между Москвой и Ленинградом, он вышел за пределы узкого поля либерального сознания, и многие отнеслись к его идее с неодобрительной усмешкой: чего надумал... Критика городской застройки вызвала бы куда меньше внутреннего протеста. Стабилизируясь, либеральное сознание обретает собственный консерватизм, оно не хочет выходить из своих границ, боится перейти в другой, более развитый тип политического сознания. С успехом выполняя очень важную функцию обратной связи, либеральное сознание избегает гражданской инициативы вплоть до явной несправедливости по отношению к ее активистам <…>. Зачем дразнить гусей, вызывать социальное напряжение, все так неустойчиво, правые воспользуются любым поводом... При этом либералы не пользуются даже теми законными средствами демократии — например, правом отзыва депутатов, — которыми мы располагаем. Тем более они не требуют расширения демократических прав»[3]. Носители демократического сознания воспринимают себя полноправным и полноценным членом общества, налицо гражданская идентичность. Система власти воспринимается человеком как способная обеспечивать достаточный (и по его мнению, часто достойный) уровень жизнеобеспечения общества, такое сознание демонстрирует свою идентичность, свои права и интересы, свои обязанности. Итак, виды сознания различаются по характеру и мере осуществления власти, статусу горизонтальных социальных структур, уровнем принятия запретов и табу в обществе, но самое главное – отношением к власти. Политическое сознание индивида подчеркивает роль массового сознания в жизни общества, так люди объединены в социальные силы, и каждая социальная сила стремится активно влиять на массовое сознание. Роль регистратора этого влияния играет информация. Психологические исследования сознания приводят к выводу о взаимосвязи политического сознания и политического настроения. Массовые политические настроения соотносятся с политической системой через политическую культуру, рассматриваемую как субъективная сторона политической жизни, выражающаяся в эмоциональных и оценочных ориентациях, и политическое поведение, как форму участия в осуществлении власти. Все три составляющие – сознание, культура и поведение – объекты наблюдения политического журналиста, так как с помощью изучения и инструментов описания этих процессов происходит влияние СМИ на общественное настроение в России. Изучение общественного настроения не было приоритетным в политической психологии. Одним из первых обратился к этой проблеме Б.Д. Парыгин (1971) выделяя три функции в качестве основных: функция регулятора и тонизатора психической активности людей; функция установки восприятия любой информации. функция ценностной ориентации, или направленности внимания и деятельности[4]. Человек – существо целеполагающее, его поведение объясняется данной ему ситуацией, но главной вектор его активности в тех потребностях, мотивах, целях, ценностях, идеалах, которые не связаны жестко и прямо с актуальной ситуацией. Активность, направленная на изменение своего бытия, определяется образом желаемого и набором чувств. Без ощущения уверенности, без настроя, без веры в то, что цель достижима, ни к одному сколько-нибудь сложному действию человек не приложит стараний. Человеку для продуктивной деятельности необходима поддержка чувству уверенности, необходимы положительные примеры, в которых он мог соотнести самого себя нынешнего, со всеми слабостями, с тем человеком, которому хочется подражать. Политическая журналистика призвана рассказывать о таких событиях, наряду с освещением негативных событий и состояния власти. К положительным приемам влияния СМИ на политическое настроение можно отнести изучение журналистами гражданской принадлежности, доминирующего настроения, гордости за свою страну и патриотизм, удовлетворенности жизнью в данной стране, так они выступают значимыми факторами уровня самооценки, самопринятия. Обращение к патриотизму и возрождение патриотических традиций – одна из самых популярных тем в российских СМИ последнего времени. Используя данный прием в публикациях, создается положительный вектор политического настроения общества (олимпийские игры в моей стране, строительство и реконструкция в моем крае, улучшение жизни незащищенных слоев населения в моем городе, взаимодействие власти и общественных организаций при создании и возрождении традиций в моем крае и другие тематические акценты). Об этом охотно пишут СМИ: журналы «Светский Петербург», «Континент», «Вокруг света», «GEO», «Мир позитива», «Собака. ru» и многие другие. В тех случаях, когда журналист не осознает своей ответственности перед обществом, используются приемы создания политических сенсаций, односторонний показ событий и нередко – заказные материалы по продвижению определенного политического имиджа. Одна из тенденций функционирования современной политической журналистики – удовлетворение потребности аудитории в интересе к чужой жизни: портреты действующих и исторических политиков с компрометирующими фактами из жизни, обращение к биографиям кандидатов в депутаты, показ участия политика в различных шоу. Однако, побочным продуктом этого влияния является неумение читателя прожить свою жизнь, отсутствие интереса к своей жизни, обесценивание своей жизни, своей ценности. В этом же ряду негативных последствий публикаций можно назвать пренебрежительное отношение к человеку. В качестве примера можно привести использование манипулятивного стиля общения в ходе ведения интервью или ток-шоу. Это общение, при котором к партнеру относятся как к средству достижения влияния. Здесь важны не качества человека – его ум, доброта, эксцентричность, а то, каким образом эти качества можно использовать, сыграть на глупости. Популярный телеведущий А. Гордон пренебрежительно оскорбил Григория Явлинского, назвав "мздоимцем"; высказывал свою характерно ироничную инсинуацию: «Фильм, который мы смотрим и, к сожалению, обсуждаем, называется «Кошечка»; высмеял обыденное в обычном человеке: «сначала объясни человеку <…> ты живешь ради этого… И он вам душу отдаст, голову положит, руки свои на этих Турксибах и еще где угодно отшибет»; дал негативную оценку целому классу: «запомните вот эти слова, пожалуйста. Большевиками попахивает» [5] . Другая черта взаимовлияния психологии массовидных явлений и политической журналистики – использование в материалах приема самобичевания, как черты российского менталитета. Оно, как правило, ухудшает общественное настроение. «Почти всё советское время власти убеждали граждан, в том, что они живут в лучшей стране мира, в стране с самым справедливым строем, с самым передовым экономическим укладом. Но в реальности люди видели иное: самая качественная одежда, бытовая техника, продовольственные товары и прочее были импортными. Люди (во всяком случае, большинство) не могут жить одними идеями, вне мира вещей, предметов. Говорить о массах, абстрагируясь от статистических характеристик, невозможно»[6]. Власть нуждается в информации и стремится к управлению информационными потоками. Информация является средством воздействия на состояния людей: политические процессы не происходят без профессиональной информационной подготовки. Современная журналистика – важная социокультурная сила отображения формирования информационной политики партии, группы, движения. В современном обществе многое зависит от состояния массового сознания, постоянно и последовательно происходит исследование реального состояния сознания больших групп людей. Сведения о состоянии сознания используются в интересах политической борьбы, являются инструментом пропаганды. Журналистика призвана распространять сведения о сознании (массовом, политическом), поэтому и политикам, и журналистам необходимо освоение технологий работы с сознанием, особенно важна роль владения такими технологиями, когда речь идет о психологии масс. В публикациях журналист отражает свою картину мира. Близкие по смыслу и часто подменяемые понятия в психологии – образ мира, модель универсума, схема реальности: некоторая совокупность знаний и представлений человека о себе, окружающем мире, действительности и бытии, которая складывается в психике благодаря внешним воздействиям. Демонстрация картины мира – это и реакция на происходящее, и первичная оценка своих действий для выработки стратегических поведенческих характеристик. Человек принимает решение, исходя из субъективного представления о мире. Картина мира важна для формирования сознания, политического, в частности. В психологии журналистики картина мира рассматривается в контексте мира в целом и мира отдельного человека, она помогает понять, как в процессе жизнедеятельности индивид строит образ мира и какими действиями он может преобразовать мир. «Общее положение, которое я попытаюсь сегодня защищать, состоит в том, что проблема восприятия должна быть поставлена и разрабатываться как проблема психологии образа мира. Обращаясь к человеку, к сознанию человека, я должен ввести еще одно понятие — понятие о пятом квазиизмерении, в котором открывается человеку объективный мир. Это — смысловое поле, система значений <…>. Традиционная интерпретация состоит здесь в приписывании самому восприятию таких свойств, как осмысленность или категориальность <…>. Некоторые общие выводы. 1. Становление образа мира у человека есть его переход за пределы «непосредственно чувственной картинки». Образ не картинка! 2. Чувственность, чувственные модальности все более «обезразличиваются». Образ мира слепоглухого не другой, чем образ мира зрячеслышащего, а создан из другого строительного материала, из материала других модальностей, соткан из другой чувственной ткани… 3. «Обезличивание» модальности — это совсем не то же самое, что безличность знака по отношению к значению <…>. 4. Чувственные модальности образуют обязательную фактуру образа мира. Но фактура образа неравнозначна самому образу! Так в живописи за мазками масла просвечивает предмет. Когда я смотрю на изображенный предмет — не вижу мазков, и vice versa! Фактура, материал снимается образом, а не уничтожается в нем. В образ, картину мира входит не изображение, а изображенное (изображенность, отраженность открывает только рефлексия, и это важно!)»[7]. Картина мира, создаваемая журналистами, не есть нечто застывшее, она постоянно корректируется, и журналист может изменять картину мира своих читателей. В политической журналистике нужен навык не только наблюдать, но и делать прогнозы: это развивает умение адекватно воспроизводить повседневную реальность в произведениях медиа. Автор журналистского произведения помогает читателю не только осознавать собственные проблемы, но и понимать природу, осмысливать потребности общества. В результате в сознании потребителя СМИ может возникнуть целостная система представлений, влияющая на практическую деятельность личности. Методологические принципы исследования мотивационно-волевой сферы психики человека разрабатывались учеными нескольких научных направлений. В России это: Г.Г. Дилигенский (потребности и мотивы в общественных отношениях), А.Г. Конфисахор (психология власти), Д.В. Ольшанский (психология массового настроения), Ю.А. Шерковин (массовые информационные процессы), Е.Б. Шестопал (политическая психология) и др. Основной исходной точкой служит утверждение, что потребности возникают из отношений человека с природой и социальной средой и психологически выражаются в состоянии напряжённости индивида, связанной с недостатком, нехваткой чего-то в этих отношениях. Преодоление этого напряжения может произойти лишь путем различных видов деятельности по поводу приобретения недостающих благ или условий. Это важно для психологии политической журналистики: потребности, проявляющиеся в социально-политической среде, имеют схожую сущность с теми, что находятся за пределами политики. Социально-политические потребности представляют собой «продукт экстраполяции других потребностей людей в макросоциальную и политическую сферу», с другой стороны, «содержание социально-политических потребностей обусловлено отношениями и деятельностью, функционирующими в рамках этой сферы»[8]. В политической журналистике существуют особые, отличные от других сфер, факторы восприятия журналистского материала. Это объясняется масштабом информационных процессов современного общества: объемом продуцируемой и передаваемой информации, постоянным повышением фактора оперативности сообщений, участием в их производстве самих потребителей СМИ с помощью гаджетов, высокой степенью психического развития массовой аудитории. Каким образом журналист демонстрирует свою картину мира и как она отображается в сознании читателя? Среди методов воздействия – убеждение, внушение, заражение, принуждение, манипулирование, деструктивная критика и др. Для журналиста важно понимать, что его медиадеятельность требует психической активности и от автора произведения, и от аудитории. Понять, осознать и принять (или отвергнуть) ту или иную информацию читателя побуждают определенные установки и стереотипы, которые играют большую роль в формировании политического мышления. Термин «установка» ввел Д.Н. Узнадзе, рассматривая ее как готовность человека совершать любые психические или поведенческие акты адекватно ситуации[9]. Поведенческая и оценочная реакция человека на ситуацию обусловлена не только самой ситуацией (явлением), но и внутренним, чаще всего неосознанным порывом человека реагировать определенным образом. В политической жизни общества человек ориентируется, базируясь на политические установки, которые, в свою очередь, развиваются под влиянием структуры ценностей. Политический стереотип рассматривается схематическое, упрощенное и эмоционально окрашенное представление о политическом объекте. К основным признакам стереотипа относят оценочность (позитивное или негативное отношение к политическому лидеру, движению, партии и т.п.). Методы познания действительности нацелены в том числе на изучение установок массового сознания. У политической установки, в аспекте удовлетворения потребностей социального человека, к которым относится любой читатель (как потребитель продукции массмедиа) есть четыре функции: 1. адаптивная – поступки и действия направлены на объект, удовлетворяющий потребности индивида (потребителя): это может быть потребность в информации, потребность в понимании данной средой, обществом и др.; 2. познавательная – знания в области политики дают упрощенные указания относительно способа политического поведения; 3. регулятивная, включая саморегуляцию – как средство освобождения индивида от зависимости определённой группы общества, осознания политической, этнической идентичности, нахождения способа выражения себя как личности; 4. функция защиты – способствует разрешению внутренних и внешних конфликтов личности («я не буду смотреть эту передачу», «новости о горячих точках планеты ухудшают мое самочувствие», «информация о благополучии моей страны поднимает настроение» и т.д.). Политическая журналистика, рассказывая о жизни общества, не обращается напрямую к установкам человека, однако она может показать политического деятеля, политическую систему сквозь призму ценностей, которые влияют на политические установки. Более того, в журналистских произведениях активно используется психологический прием, изображающий систему ценностей отдельных людей в политике, больших групп (электорат, оппозиция, общественные движения и т.д.), ценности являются основным источником структуры политических установок. Как это происходит? Чаще всего, основные ценности журналистики отвечают запросам общественных интересов. Существует четыре основных принципа, котрые должны соблюдать в идеале журналисты: правда, свобода, солидарность, порядок и сплоченность[10]. Они могут служить стандартами качества работы журналиста и системой профессиональных ценностей, к которым должен стремиться начинающий политический журналист. Однако на практике эти принципы не соблюдаются в полной мере, причин тому несколько, нам важны психологические – журналист проявляет себя как личность и его деятельность не укладывается в идеальную модель. Из множества субъективных факторов в журналистском произведении (обстановка в стране, мировоззрение автора и читателей, язык и стиль, формат издания, композиция произведения, время выхода в эфир, жанр, источники информации и др.) должен сложиться материал, предельно объективно освещающий суть событий. Из цепочки субъективного – к объективному целому. Поэтому исполнение обязанностей журналиста влияет на его личность. В зависимости от того, какие ценности «исповедует» сам журналист», представляемое им издание или медиахолдинг, а также потребитель информации, складывается определенная политическая миссия журналиста. Это может быть активный пропагандист идей партии или движения, поддерживающий национальные идеи страны, играющий важную роль в деле информирования населения по ключевым вопросам политики (эксперт), наблюдатель, пытающийся максимально объективно отобразить происходящее в мире (обозреватель). На исполнение журналистских обязанностей влияет отношение к аудитории: оно может быть нейтральным, благосклонным, иногда настороженным и даже враждебным. Здесь же проявляется такой аспект деятельности, как понимание своей роли в обществе, вопросы личной, национальной и профессиональной идентификации; каким образом сформировалась личность журналиста и какие мотивы привели его в политическую сферу. И кроме того, взаимовлияние ценностей журналиста и его читателей обозначаются с помощью демонстрации накопленного жизненного опыта: проявление эмоций, адекватность употребления стереотипов в материале, резкость суждений, прямолинейность.



poisk-ru.ru

Языковая картина политического мира | Глава 2 Понятийный аппарат и терминология политической лингвистики  |  Читать онлайн, без регистрации

Языковая картина политического мира

Одно из основных понятий современной лингвистики – «языковая картина мира», т. е. целостная совокупность образов действительности, которая существует в индивидуальном или коллективном сознании и отражается в коммуникативной деятельности. Поскольку языковая картина мира существует не в языке, а в сознании, то многие специалисты предпочитают использовать термин лингвоментальная картина политического мира.

Политическая сфера – это важная часть национальной культуры. Языковая картина политического мира представляет собой сложное объединение ментальных единиц (концептов, стереотипов, сценариев, концептуальных полей, ценностей и др.), относящихся к политической сфере коммуникации и политическому дискурсу. Большинство этих единиц зафиксированы в языке при помощи слов, составных наименований, фразеологизмов и в той или иной мере навязывают человеку определенное видение мира, особенно в аспекте его категоризации и оценки. Рассмотрим особенности конкретных единиц, образующих языковую картину политического мира.

1. Политические концепты. В современной лингвистике концепт – это единица сознания (ментальная единица), которая обозначается словом (фразеологизмом, составным наименованием и др.). Наибольший интерес для науки представляют концепты, отражающие важнейшие элементы национального политического сознания. Совокупность таких концептов образует политическую концептосферу, в которой концентрируется политическая культура нации.

Содержание концепта значительно шире содержания, обозначающего данный концепт слова (термина), поскольку в содержание концепта входят не только понятийные, но и эмоциональные, ценностные, культурно-исторические и образные компоненты. Рассмотрим с этой точки зрения структуру концепта «Государственная дума».

1. Понятийный компонент. В соответствии с Конституцией Российской Федерации Государственная дума —

это нижняя палата Федерального собрания как высшего законодательного органа страны. В связи с этим членов Государственной думы нередко называют парламентариями, что подчеркивает близость их прав и обязанностей функциям депутатов парламентов других стран.

2. Культурно-исторический компонент. Название современного российского парламента, с одной стороны, подчеркивает преемственность этого законодательного органа с Государственной думой Российской империи, а с другой – по существу противопоставлено названию Совета Федерации – высшего законодательного органа Советского Союза. В сознании нашего общества присутствуют также события, связанные с появлением постсоветских органов государственной власти, и вооруженное столкновение между сторонниками президента и парламента в 1993 г.

3. Образный компонент. Государственная дума – это, во-первых, величественное здание в центре Москвы, а во-вторых – установленная процедура принятия судьбоносных для России решений.

4. Ценностный компонент. В современном обществе демократия – это одна из главных политических ценностей. Государственная дума – это важная часть демократического устройства современной России, важнейшая составляющая законодательной власти.

5. Эмоциональный компонент. В России с давних пор нет должного уважения к власти и людям, ее олицетворяющим. К сожалению, деятельность депутатов Государственной думы и их личные качества не всегда вызывают у наших граждан только положительные эмоции. Негативной оценке в значительной степени способствовали также памятные для страны скандалы и физические столкновения в стенах Думы.

Концепт охватывает все богатство содержания слова и представлений носителей данной культуры о характере явления, стоящего за словом, взятым во всем многообразии его качеств, признаков, связей и оценок.

2. Ментальные сферы (ментальные поля). Образующие языковую картину политического мира концепты могут относиться к различным сферам политической жизни. В процессе классификации разграничиваются сферы внутренней и внешней политики. К сфере внешней политики относится языковая «карта» политического мира, образы зарубежных стран, населяющих их народов, глобальные объединения по религиозным, расовым и социокультурным признакам. Например, в современном русском национальном сознании разграничиваются ближнее и дальнее зарубежье, страны западной и восточной цивилизации, страны католической, православной, протестантской, мусульманской, буддистской и иных религий. К этой же сфере относятся типовые представления о различных государствах (например, концепты «Франция», «Соединенные Штаты», «Япония») и о национальном характере тех или иных народов (этнические стереотипы), о взаимоотношении России с различными государствами и цивилизациями. Со временем эти представления изменяются, а вместе с этим преобразуются языковые единицы, которые отражают или, по выражению Е.С. Кубряковой, «схватывают» концепты как ментальные единицы. Вместе с тем в процессе речевой деятельности происходит кристаллизация новых концептов, для фиксации которых нередко применяются уже готовые лексические единицы, в том числе с использованием ресурсов метафоризации.

Языковая картина политического мира включает ментальные поля «Субъекты политической деятельности» (политические партии и организации, политические лидеры и активисты, граждане, избиратели и др.), «Органы государственной власти» (федеральные и региональные, представительной, исполнительной и судебной), «Политическая борьба и ее формы» (митинги, демонстрации, выборы и др.), «Политическая агитация» и др.

Названные ментальные поля существуют в национальных картинах всех современных цивилизованных народов; как правило, совпадают даже составляющие эти поля концепты. Вместе с тем каждый язык представляет собой оригинальную категоризацию и оценку политической реальности. Например, при общности функций наш концепт «милиция» воспринимается в русском национальном сознании не так, как концепт «полиция» в представлении граждан Германии или США. Наши соотечественники значительно меньше, чем американцы или немцы, верят в то, что результаты политических выборов в их родной стране подводятся объективно и действительно позволяют выявить наиболее достойных кандидатов.

3. Стереотипы в политическом дискурсе. Понятие «стереотип», предложенное еще в начале прошлого века американским журналистом У. Липпманном для характеристики особенностей массового сознания, в настоящее время нашло широкое применение в политической лингвистике. Стереотип – это схематичное и стандартное представление о политическом феномене, отличающееся устойчивостью и эмоциональной окраской. Например, в соответствии со стереотипными для российского сознания представлениями итальянцы музыкальны, эмоциональны, чрезмерно жестикулируют, обожают макароны. Разумеется, речь идет не о всеобщих, а только типичных качествах; подобные свойства характерны не для каждого итальянца, а лишь для большинства представителей этой нации, что не исключает существования разного рода индивидуальных отклонений.

Стереотипы формируются под влиянием социальных условий и предшествующего опыта. В зависимости от сферы существования (нация в целом, члены определенной партии, представители профессиональных или иных социумов и др.) различают стереотипы национальные, партийные, социумные, групповые и личностные.

Стереотипы возникают в силу действия двух тенденций человеческого сознания: стремления к конкретизации, т. е. к сближению абстрактных сущностей с какими-то конкретными образами, и тенденции к упрощению, редукционизму, суть которой сводится к выделению нескольких признаков в качестве ведущих для обозначения сложных явлений. Например, в отечественной ментальности закрепились стереотипы о немецкой педантичности, африканском темпераменте, вспыльчивости итальянцев, упрямстве финнов, медлительности эстонцев и французской галантности.

Исследователи отмечают, что национальные стереотипы, с одной стороны, облегчают межнациональное взаимодействие, так как они выступают как своего рода ориентиры для «среднего человека», не обладающего запасом знаний и способностью быстро разобраться в сплетении фактов, мнений, цифр.

С другой стороны, национальные стереотипы слишком упрощают столь сложное явление, как национальный характер. Специалисты отмечают, что каждая нация склоняется к завышенной самооценке и недооценке групп чужих, которые преимущественно представлены в аспекте социокультурных различий, отклонений от господствующих норм и ценностей, жестокости и угрозы. В стереотипных представлениях национальные различия между этносами усилены и увеличены, а сходства игнорируются и уменьшаются.

Специалисты различают гетеростереотипы (представления о других) и автостереотипы (представления о самом себе как некоторой культуры, образ «себя»). Анализ стереотипов восприятия нацией самой себя позволяет лучше понять национальное самосознание, национальные ценности, образ мышления. Позитивные национальные автостереотипы создают возвышающий имидж своей нации, а негативные гетеростереотипы зачастую формируют «образ врага», т. е. негативные представления о нации, государстве или группе государств, которые используются для контроля над массовым сознанием и для культивирования чувств страха, недоверия и враждебности. «Образ врага» имеет свой антипод – «образ друга», т. е. намеренное акцентирование позитивного имиджа (например, в пропаганде времен «реального социализма»).

Важно подчеркнуть, что стереотипное восприятие «чужого» этноса характеризует не столько его, сколько этнос, в котором оно образовалось и бытует. Оценки какой-либо нации со стороны людей иных национальностей весьма различны, поскольку национальные стереотипы представляют собой своего рода проецирование «своих» ценностей на «чужие». Именно этим объясняется, например, тот факт, что восприятие французов в русском национальном сознании значительно отличается от восприятия испанского или немецкого национального сознания. Внедрение стереотипов в массовое сознание, как правило, не преследует цели сознательно оскорбить другую нацию. Сталкиваясь с по-иному структурированной картиной мира, с иными морально-этическими ценностными ориентирами определенного социума, стереотипы восприятия «чужого» мобилизуют общественное мнение своей страны, формируя негативный имидж другой нации, что неизбежно обедняет и сужает сферу интересов адресата и эффективность культурного диалога.

4. Ценности и антиценности в политическом дискурсе. Политическое сознание отдельного человека, социума или нации в целом в значительной степени определяет принимаемая система ценностей и антиценностей. В данном случае «ценность» – это то, что субъекты политической деятельности (конкретные люди, политические движения, партии и др.) считают наиболее важным для себя, к чему они стремятся, за что готовы бороться. Соответственно «антиценность» – это то, что воспринимается как нежелательное, вредное, против чего борются субъекты политической деятельности.

При наиболее общем подходе целесообразно использовать следующую классификацию политических ценностей:

• Высшие ценности – человечество, человек.

• Материальные ценности – природные ресурсы, труд, орудия и продукты труда, необходимые для существования человечества и его воспроизводства.

• Ценности социальной жизни – различные общественные образования, возникающие в ходе прогрессивного развития человечества, общественные институты, необходимые для жизнедеятельности общества: семья, нация, класс, государство.

• Ценности духовной жизни и культуры – научные знания, философские, нравственные, эстетические и другие представления, идеи, нормы, идеалы, призванные удовлетворять духовные потребности.

• Политические ценности – свобода, демократия, права человека, права нации и др.

С точки зрения значимости предметов для общества и человека ценности можно разделить на две группы:

1) абсолютные ценности – предметы или свойства, которые везде и всегда сохраняют для людей значение безусловной ценности: жизнь, здоровье, знания.

2) относительные ценности – предметы и их свойства, значение которых меняется по каким-либо причинам (историческим, классовым и др.).

При выявлении системы ценностей того или иного субъекта политической деятельности используются следующие критерии:

1) Высокая частотность слов, обозначающих соответствующие ценности и антиценности, в соответствующих текстах. Например, В.В. Путин в своих выступлениях постоянно обращается к таким ценностям, как свобода, демократия, экономический рост.

2) Представление ценностей и антиценностей в качестве объекта борьбы. Президент России В.В. Путин заявляет: «Наша позиция ясна – защищать гражданские, политические, экономические свободы».

3) Толкование слов (определение понятий), обозначающих соответствующие ценности и антиценности. Так, в речах В.В. Путин считает нужным обратиться к этимологии слова демократия: «Демократия – это власть народа». В качестве элементов толкования можно рассматривать и своего рода справки об истории соответствующих ценностей. Ср.: «В свое время демократия применялась в Древней Руси в прямом ее варианте и в древнем Новгороде, и во Пскове. Это так называемое народное вече, когда народ весь собирается на площади и решает прямо на месте ключевые вопросы своей жизни» (В.В. Путин).

4) Конкретизация представлений о ценностях и антиценностях. Например, президент России В.В. Путин следующим образом конкретизирует ценность понятия свобода: «Наша задача – научиться использовать инструменты государства для обеспечения свободы – свободы личности, свободы предпринимательства, свободы развития институтов гражданского общества».

5) Характеристика и особенно сопоставление «наших» (т. е. своих собственных, своей партии, своей страны) и «чуждых» (т. е. характерных для других партий, идеологий или государств) ценностей и антиценностей. Например, В.В. Путин в своих выступлениях противопоставляет демократию таким феноменам, как тоталитаризм, репрессии, заключение, изгнание.

Заканчивая рассмотрение языковой картины политического мира, необходимо отметить, что знаменитый тезис В. фон Гумбольдта «Язык есть выражение духа народа» в полной мере относится и к сфере интересов политической лингвистики. Уточним только, что этот дух, с одной стороны, имеет глубокие исторические корни, а с другой – изменяется вместе с изменением социально-политических условий.

Таким образом, политическая лингвистика на современном этапе ее развития превратилась в особое научное направление, для которого характерны не только специфические объект и принципы исследования, но и особый понятийно-терминологический аппарат, особый предмет изучения. Вместе с тем политическая лингвистика в ее современном состоянии не имеет каких-либо особых, специфических методов научного исследования, она по-прежнему отличается мультидисциплинарностью подходов и широким спектром относительно автономных направлений.

1. Что такое языковая картина политического мира? Каковы составляющие этой картины?

2. Могут ли те или иные фрагменты языковой картины политического мира совпадать у российских коммунистов и членов партии «Яблоко»? Могут ли полностью совпадать у различных партий языковые картины политического мира?

3. Что такое политический концепт, какие компоненты составляют его содержание?

4. Что такое концептуальное поле? Назовите ведущие концептуальные поля, присутствующие в политической картине мира.

5. В какой мере существующие стереотипы отражают реальные национальные характеры русских, поляков или французов?

6. Должны ли политические лидеры учитывать стереотипы, существующие в национальном сознании? Обоснуйте свое мнение.

7. Что такое автостереотипы и гетеростереотипы? В какой степени совпадают мнения о своих и чужих в представлениях разных народов?

8. Раскройте сущность понятий ценности и антиценности в политической лингвистике. В какой мере совпадают и в какой степени различаются ценности и антиценности в политической картине мира партий, представленных в существующей Государственной думе?

9. Каким образом специалисты выявляют стереотипы и ценности, присущие картине мира того или иного политика?

10. Выделите термины политической лингвистики, которые использует автор одной из научных статей, указанных в библиографии, и раскройте содержание этих терминов.

velib.com

---

• 
  Картины пионы фото
• 
  Картина пастелью масляной
• 
  Три девушки картина
• 
  Картины северное сияние
• 
  Картина восковыми мелками
• 
  Абстракции картины маслом
• 
  Кузнецов художник картины
• 
  Утро чиновника картина
• 
  Картины зацка ханса
• 
  Клеить картины стразами
• 
  Знаменитые картины осени