Музей Черномырдина Музей Бахрушина Центральный музей
    Вооруженных Сил РФ Валютная биржа Центральная детская
    библиотека Музей Есенина Политехнический музей Дворец спорта Видное Педагогический
    колледж Музей спорта Музей памяти воинов Библиотека 214 МузШкола Радость Самбо 70 Частная коллекция

Коровин Сергей Алексеевич [1858—1908]. Коровин сергей картины

Художник Сергей Коровин, страница 2 :: Артпоиск

Художник Сергей Коровин.

Бедняк и кулак — это новые типы крестьян, сложившиеся в условиях интенсивно разлагающейся деревни. Эти типы даже этнографически представляют нечто новое. В картине «На миру» мы уже не найдем традиционных «гречневиков» (крестьянский головной убор), армяков, традиционных фигур и голов: крестьяне одеты в новую одежду — картузы, пиджаки, проникшие из города с новыми экономическими отношениями. Вместе с тем изображены и новые характеры людей с новой психологией.

Мы видим, что сходка не объективно решает конфликт, что равноправие членов крестьянской общины, объявленное законом, сохранилось только на бумаге: «мир» послушен кулаку, опутавшему своей паутиной мужиков. По знаку этого человека грубо хохочет и бессердечно издевается над отчаяньем бедняка толпа деревенских «глотов». Двое из них — кулак в розовой рубахе и подкулачник (маленькая фигурка с злым лицом справа от бедняка) — свирепо набрасываются на бедняка, пытаясь заставить его замолчать. Им помогает сельский староста в круглой шапке и подшитых валенках.

В картине почти нет персонажей, сочувствующих бедняку; художник умышленно построил композицию так, Что сочувствующие как бы находятся среди зрителей, к которым и обращается бедняк. Этот композиционный прием делает зрителя активным участником сходки. Мы не останавливаемся перед картиной, а как бы входим в ее и вместе с крестьянами решаем их дело. В картине представлен момент прений сторон, исход дела прямо не указан, но внутренне ясен. Несмотря на то, что притязания бедняка справедливы, он бесповоротно разорен, его алчный противник с помощью нечестных махинаций присвоил основной источник его жизни, вероятно, земельный надел; ясно, что справедливость не будет восстановлена сходкой; «с сильным не борись, с богатым не судись», — так думает старик в тулупе, сидящий на бревне в центре картины. Этот старик — один из тех, кому формально принадлежит право решающего голоса на сходке и кого кулак стремится привлечь на свою сторону. Он — олицетворение народной мудрости, но вся его Мудрость в данном случае напрасна: зная, где справедливость, старик вместе с тем отлично понимает ее неосуществимость и свое бессилие. Не случайно художник отвел этой фигуре центральное место и сделал ее узлом всей композиции. Фигура старика — стержень всего идейного замысла картины. Своим печальным раздумьем этот персонаж, как в фокусе, собирает все разрозненные смысловые лучи картины, конденсируя тем самым ее общую философскую суть и отношение самого художника. Этому общему подчинены все части произведения.

Фигуры неразрывно связаны с пейзажем. Кусок бревна, небольшая площадка земли и несколько сокращающихся в перспективе изб, переданные мастерской кистью художника, вполне достаточны, чтобы вызвать в нас образ русской деревни с ее специфическими запахами и звуками. умышленно отказывается от сочных деталей природы, предпочитая суровый пейзаж, подчеркивающий безрадостность деревенской жизни. Нет обычной растительности, нет деревьев с традиционными скворешниками, их заменил телеграфный столб, изображенный на заднем плане картины как признак проникшей в деревню новой культуры. Скупые линии изб замыкают деревенскую жизнь; железными клещами ее стискивают кулацкие дворы, один из которых, изображенный в глубине картины, художник сделал фоном происходящей сходки.

Картина написана скупыми красками. Ее серый колорит сам по себе представляется монохромным, но с помощью немногих красок художник в соответствии с общим замыслом передал склоняющийся к вечеру серый день поздней осени, когда землю сковал мороз, но снег еще не выпал, и когда лишенная всякого покрова природа так же жестка, как и изображенные на ее фон люди. Это настроение вполне соответствует безрадостному звучанию картины и усиливает его.

Нужно было быть крестьянским сердцеведом, знатоком сокровенных крестьянских дум, чтобы так правдиво и доходчиво закрепить на холсте жизнь. Характеры в «» удивительно целостны, они жизненно индивидуальны и вместе с тем представляют собой широко обобщенные типы, без малейшей утрировки, но и без всякой сентиментальности, без капли народнической идеализации. Подобно Глебу Успенскому, закрепившему типичнейшие особенности разговорной

речи русского крестьянина, запечатлел его типичнейшие пластические признаки, а через них и его психические особенности. В его произведениях отразилась чисто русская, крестьянская сдержанность, серьезность, тихость в печали, осторожность в смехе, чисто русская, крестьянская сановитость в движениях. Национальное своеобразие составляет структуру его произведений, весь их строй.

Важностью своего общественно-исторического значения, глубиной и правдивостью изображения картина «На миру» заслуживает признания ее одной из лучших крестьянских картин русской живописи. После репинского «» никто не изображал общественные стороны дореволюционной деревни так значительно и так проникновенно.

Картина показала, что внутри общины среди самого крестьянства, где «человек человеку волк», идет обостренная классовая борьба, а остатки общинных порядков являются только ширмой, за которой хозяйничает кулак и за которой процветает «не один грабеж труда, а еще и азиатское надругательство над личностью» (Ленин. Соч., т. I, стр. 141). Если вспомнить, что в феврале 1893 года, когда Коровин выставил свою картину «», был издан закон, запрещающий крестьянам выход из общины, если вспомнить, что научное доказательство факта капиталистического разложения деревни составляло одну из основных теоретических проблем в борьбе марксистов во главе с В.И. Лениным против мифа народников о крестьянской общине как о зародыше нового народного строя в России, то будет понятна и общественная актуальность картины Коровина для того времени. Тогда этот вопрос был на языке у всех, кого интересовали судьбы русского народа; в там числе и не. только правдиво изображал жизнь, но и стремился найти выход для своего раздавленного героя. Однако это было ему не по силам: беспомощность бедняка в картине «На миру» отчасти олицетворяет беспомощность самого художника найти нужное решение правильно понятым общественным конфликтам.

Коровин зорко наблюдал деревню, напряженно размышлял о ее жизни и переносил на холст результаты того и другого, но в пониманию путей и средств решения жизненных противоречий он невольно повторял мысли самого крестьянства; а куда крестьянство в то время могло привести художника? Оно ненавидело уже своих хозяев, но не сознавало еще ни необходимости борьбы с ними, ни средств этой борьбы.

«Большая часть крестьянства», как писал Ленин, «плакала и молилась, резонерствовала и мечтала, писала прошения и посылала «ходателей»... (Соч., т. XII, стр. 333). Вот это отчаянье крестьянства и вылилось в картинах Коровина, написанных им после «На миру» в последние пятнадцать лет его жизни. Они совпадают с развитием болезненной тоски и пессимизма в настроениях самого художника. Под влиянием одиночества в современном ему искусстве, постоянного чувства творческой неудовлетворенности, вызываемой непониманием товарищей и грубыми нападками реакционной критики, болезненный, не общительный по природе, Коровин замыкается, уходит в себя. К концу 90-х годов замкнутость его перерастает в отчуждение, за порогом Училища он нигде не показывается, часто болеет. «Бывало соберемся в учительской комнате Училища,— рассказывает В.Н. Бакшеев, вспоминая это время,— Константин Коровин рассказывает веселые истории, приключения на рыбной ловле, на охоте... смеемся, разговариваем, а Сергей Алексеевич отвернется один к окну, задумчивый, одичавший какой-то».

В картине «В ожидании поезда» (Русский музей), выставленной на пятнадцатой Московской периодической выставке в 1895 году, Коровин написал мрачное станционное помещение третьего класса. Прежде всего бросается в глаза керосиновая лампа над расписанием поездов. Тусклая и закоптевшая, она способна только чуть осветить тяжелый мрак, наполненный испарениями спящих на лавках людей. У задней стены комнаты на жестких деревянных диванах, положив под голову багаж, спят крестьяне. На первом плане в кресле сидит могучий старик с седой бородой. Он не спит. Он погружен в обдумыванье каких-то серьезных вопросов. На этой фигуре художник концентрирует внимание. Лицо, прямая, строгая поза, добротная одежда, высокая шапка и теплый тулуп изобличают авторитетного представителя крестьянства, может быть, ходатая по «мирским» делам. Художник показывает серьезность, упорство и убежденность этого человека; но в то же время вызывает чувство неуверенности в благополучном исходе миссии ходатая, поместив его импозантную фигуру в убогое темное помещение, в котором господствуют скучные прямоугольники дверей, печи, лавки, окна, симметрично расположенные рамки расписания и тарифа. От всего этого веет зловещей тоской. Картина создает настроение безнадежности.

С середины и до конца 90-х годов изображал странников и богомольцев. В многочисленных этюдах и эскизах этого времени мы встречаем крестьян и крестьянок, тяжело шагающих по плотно утоптанным тропинкам.

Художник выбирает не широкие тракты, а преимущественно узкие пешеходные тропинки по обочинам больших дорог или проложенные по целине через овраги и холмы тропы, «...исхоженные тысячами ног, босых и обутых, окаймленные бордюрами жесткой травы». Художник извлекает новые и новые аспекты дороги. Иногда перед нами широкая, мощной рекой спокойно льющаяся светлая дорога, но чаще — узенькая, жалкая тропинка, хилая и болезненная, как странницы, по ней бредущие; или изогнутая, как змея, плотно утоптанная тропа, ныряющая в овраги и неожиданно выползающая на холм.

Этюд «Богомолки» (1895, Русский музей), свободно нарисованный углем и тонко подкрашенный акварелью, привлекает изображением больных странниц, еле передвигающих ногами по бессильно изгибающейся лентой дороге. Кажется, странницы смертельно устали, но осуждены какой-то силой вечно идти и идти.

Один из лучших этюдов этой серии, имеющий самостоятельное значение, называемый «В пути», выполнен в двух акварельных и одном масляном вариантах (один из них в Загорском музее). Последний, называемый также «На заработки» Русский музей), проникнут ощущением напряженной настороженности, которое охватывает путника в дороге, когда наступают сумерки.

Художник, как прохожий, мимоходом всматривается в лица своих героев и у всех замечает одно и то же выражение гнетущей придавленности непосильными заботами. Как и раньше, он не нашел ничего отрадного, ничего успокаивающего. В главной картине этой серии—«В дороге» (1896), выполненной в двух вариантах (один из них в Третьяковской галлерее), Коровин в образах двух женщин и старика-крестьянина воплотил такую неисчерпаемую скорбь, такую придавленность жизнью, что эта маленькая картинка воспринимается как поэма народного горя, олицетворение жизни всего старого крестьянства. Крестьянство — главная тема творчества Коровина, но в его художественном наследстве есть работы, затрагивающие и другие стороны жизни. Коровин работал и как иллюстратор литературных произведений. Больше всего его привлекали творения Пушкина и Гоголя.

Еще в 1883 году Коровин поместил в московском журнале «Радуга» рисунок к «Руслану и Людмиле», обнаруживший в молодом рисовальщике чутье подлинного иллюстратора, не пересказывающего зрительно литературный текст, а раскрывающего его сущность в самостоятельном эмоционально-зрительном образе.

Через шестнадцать лет Коровин снова обращается к Пушкину. В 1899 году П.П. Кончаловский, издававший сочинения великого поэта, в числе художников А. Архипова, Е. Лансере, И. Левитана, С. Малютина, В. Сурикова, К. Сомова и других привлек к иллюстрированию и Сергея Коровина. Последний выбирает опять «Руслана и Людмилу», но берет другой момент поэмы, более соответствующий его теперешнему внутреннему состоянию. Усталый Руслан и его конь проделали длинный, утомительный путь...

...по долам, по горам, И в белый день, и по ночам... В руках Руслана лежит Людмила Свежа, как вешняя заря, И на плечо богатыря Лицо спокойное склонила.

Утренний туман стелется в долине, спокойно спит Людмила. Художник выразительно передал усталую, размеренную поступь коня, собранность Руслана, холмистую сказочную местность.

Чувство русской поэзии и сказки, обнаруженное художником уже в первом рисунке, здесь стало более глубоким, более лирическим. Может быть, Пушкину он обязан и появлением рисунка «Избушка на курьих ножках», представляющего собой изображение какого-то загадочного живого существа, шагающего на своих куриных лапках среди дремучего темного леса.

Силуэт белой птицы, парящей меж столетних стволов, усиливает сказочное настроение рисунка.

В 1901 году Коровин иллюстрировал повесть Н.В. Гоголя «Шинель».

В двух лучших рисунках этой серии: «Молодые чиновники подсмеивались и острили над ним...» и «Не один раз в жизни не обратил он внимания...» (Третьяковская галлерея) художнику удалось дать подлинно гоголевский образ Акакия Акакиевича. Каждый из внешних при знаков, который Гоголь нашел для своего героя, удивительно точно передан художником в зрительном образе. Живописность и сдержанность этих рисунков показывает, какой большой путь проделал в своем художественном развитии от своих несколько сухих и многоречивы» рисунков 80-х годов.

В самом начале 900-х годов произошло событие, всколыхнувшее жизненные и творческие силы Коровина: он получил заказ на большое, монументальное произведение, предназначавшееся для украшения Московского Исторического музея. Он должен был написать панно «Куликовская битва». Этот заказ еще в середине 90-х годов был дан В. Серову, но эскизы его не удовлетворили комиссию. Художник с радостью принял заказ и с головой окунулся в изучение необходимых исторических материалов. Уже в 1901 году он сделал большой эскиз, а в начале 1903 года взял отпуск в Училище, чтобы целиком отдаться этой работе. Со своей обычной добросовестностью н жаждой экспериментаторства он компонует один вариант за другим. Наиболее впечатляющий эскиз находится ныне в Историческом музее в Москве. Художник сумел передать историческое величие победы н;а Куликовом поле как общенародного подвига. Коровин выбрал момент окончания кровавого дня — 8 сентября 1380 года, именно тот момент, когда победоносное войско Дмитрия Донского, олицетворяющее весь русский народ, выгнало со своей земли иноземных завоевателей и остановилось на рубеже своих земель. До самого горизонта, насколько видит глаз, раскинулось русское воинство; над головами витязей лес копий, победоносные знамена. В центре картины на белом коне Дмитрий Иванович. Воздев руки, он благодарит небо или призывает его в свидетели великой победы. Победу провозглашают трубящие воины.

Эскиз почти без изменений можно было бы переносить на стену или на холст, но обстоятельства сложились иначе. Здоровье Коровина, надорванное нуждой, страданием одиночества, окончательно расстраивается. Замыслы один грандиознее другого теснились в воображении художника, но сил для их воплощения уже не было. Мучительное сознание собственного бессилия болезненно действует на Коровина. События 1905 года, захватившие своей мощной волной и Училище живописи, застали Коровина больным, разбитым, замкнувшимся человеком.

В последние годы его неотвязно преследует еще одна и последняя тема — «Похороны крестьянина». Решение этой темы дошло до нас в четырех основных вариантах, из которых два — только проложенные акварели, а два других, также очень схожие, выполнены маслом. В этих эскизах разрабатывал один и тот же момент: деревенское кладбище, где собрались крестьяне, чтобы проводить своего односельчанина в последний путь. «Похороны крестьянина» — это логический конец, заключительная картина всей жизни Коровина и самая лирическая, самая автобиографическая его вещь. Болезнь и предчувствие преждевременной смерти наложили свой гнетущий отпечаток на эту работу.

13 октября 1908 года Коровин умер от паралича сердца.

Глубокая скорбь пронизывает искусство Сергея Коровина. Картины а красноречиво говорят, что, перенося на холст современную ему жизнь, художник стонал под тяжестью переживаемого, но мрачные личные настроения не заслонили от него широты самой жизни, и до конца своих дней он остался верен подлинному суровому реализму. Слияние личных переживаний творца с переживаниями его персонажей, этот горячий творческий сплав, определяет кристальную искренность и взволнованную жизненную правдивость его произведений. По ним можно читать и историю жизни старого крестьянства и историю жизни его изобразителя. Исторические условия тех лет и особенности личной жизни не позволили Коровину развернуть в полную силу свой большой талант, но то, что он оставил после себя — его немногочисленные завершенные картины и эскизы, — это произведения подлинно русского народного художника, которые прочно вошли в историю отечественной живописи.

П. Суздалев

Издательство «Искусство».

Серия «Массовая библиотека».

artpoisk.info

Коровин, Сергей Алексеевич - это... Что такое Коровин, Сергей Алексеевич?

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Коровин.

Серге́й Алексе́евич Коро́вин (7 (19) августа 1858, Москва — 13 (26) октября 1908, там же) — русский живописец-жанрист; брат К. А. Коровина.

Биография

1876—1886 — учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества у В. Г. Перова, А. К. Саврасова, И. М. Прянишникова.

1888—1907 — преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, с перерывом в 1894—1898 гг.

На миру, 1893

Член Союза русских художников.

Продолжал традиции искусства передвижников («Перед наказанием», 1884, музей современной истории России, Москва). Одна из его наиболее значительных работ — картина «На миру» (1893, Третьяковская галерея) имеет своеобразную композицию и является откликом на события, происходящие в крестьянской среде после реформы 1861 года. М. В. Нестеров о картине: «…его „Сходка“ — один из самых значительных жанров в русском искусстве».

Во 2-й половине 1890-х гг. в творчестве художника появляются утончённость, лиризм, он широко обращается к пейзажу. Если ранее Коровин тщательно отрабатывал в своих картинах все детали, то теперь в его произведениях появляется настроение, выраженное в этюдной манере письма («К Троице», 1902, Третьяковская галерея).

Из иллюстраций Сергея Алексеевича выделяются сопереживанием рисунки к повести Н. В. Гоголя «Шинель» (1900—1908 гг., Третьяковская галерея, Русский музей).

Из воспоминаний современников

Многие из современников часто сравнивали братьев Коровиных.

Головин, Александр Яковлевич: «Впрочем, правы те, кто утверждает, что Сергею Коровину было что сказать, но не хватало живописной силы, а Константину нечего было сказать, но таланта у него было на троих».
Комаровская, Надежда Ивановна: «Серёжа талантливее меня, — неоднократно я слышала от Константина Алексеевича, — но как печальна его муза!»
Милорадович, Сергей Дмитриевич: «Для Сергея искусство было целью жизни, а для Константина — средством. Сергей развивался под влиянием Сорокина и Перова».
Нестеров, Михаил Васильевич: «Он был старший брат Кости, во всём ему противоположный».
Эттингер, П. «…Да и между их талантами больше было черт противоположных, чем общих».

Галерея

Библиография

Эттингер П. Памяти С. А. Коровина. // «Русские ведомости», 1908, № 247 от 24 октября.
Суздалев П. К. Сергей Алексеевич Коровин / Оформление В. П. Бруя и Ю. Г. Боброва. — Л.: Художник РСФСР, 1967. — 64 с. — (Народная библиотечка по искусству). — 20 000 экз. (обл.)

dal.academic.ru