Музей ЧерномырдинаСегодня исполняется 93 года Алексею Петровичу Арцыбушеву. Алексей арцыбушев картины
Алексей Арцыбушев: «Жизнь – это чудо!»
Художнику Алексею Петровичу Арцыбушеву нынешней осенью исполнилось 95 лет. Он пережил и смерть самых близких ему людей, и голод, и воркутинские лагеря, и другие невзгоды. Выжить в нечеловеческих условиях и сохранить душевную доброту ему помогла вера в Бога. Родившийся в Дивеево, он в 90-х годах прошлого века много сделал для возрождения храмов одного из главных духовных центров России.
Нотариус Его Величества
Род Арцыбушевых ведёт свою историю с давних времён. Дед по отцу, Пётр Михайлович, был нотариусом двора императора Александра III, а затем и Николая II. Дед по материнской линии, Александр Алексеевич Хвостов, – министром юстиции, а затем - министром внутренних дел. Честный и бескомпромиссный, в отличие от другого Хвостова, Алексея Николаевича, нижегородского губернатора, а затем, как и его дядя, тоже министра внутренних дел, он поплатился своим постом за арест проворовавшегося военного министра Сухомлинова и взяточника Манусевича-Мануйлова – особ, приближенных к императрице Александре Федоровне. Когда та стала настаивать на их освобождении, Алексей Николаевич отказался прекратить следствие и сказал:
- Моя совесть, Ваше Величество, не позволяет мне повиноваться Вам.
Пётр Михайлович Арцыбушев, как и Александр Алексеевич Хвостов, был глубоко религиозным человеком. Серафима Саровского считал величайшим российским святым. И после открытия его мощей приобрел в Дивеево участок земли, где стоял домик Михаила Мантурова. Этого человека преподобный Серафим исцелил от неизлечимой болезни, и он посвятил всю свою оставшуюся жизнь строительству Дивеевского монастыря.
Выбор нотариуса Его Величества был не случаен. Вместе с женой Екатериной Юрьевной он хотел обрести вечный покой именно здесь, в святых для русского человека местах. Дед Алексея Петровича пожертвовал Дивеевской обители деньги для отливки колоколов, пристроил к домику прежнего хозяева сначала семь, а потом еще пять комнат и огромную кухню. Срубил баню, выкопал погреб, где хранились сорокавёдерные бочки для квашенья капусты и бочонки с солёными груздями и мочёными яблоками.
Приезжал сюда из Петербурга Пётр Михайлович в летнее время. Здесь поселился его сын, Пётр Петрович. Только в 1915 году, после выхода в отставку, Пётр Михайлович, а вместе с ним и Екатерина Юрьевна, перебрались в Дивеево. Приехали и две тётки Алексея Арцыбушева, которые вскоре постриглись в монахини.
Пётр Петрович окончил правоведческий корпус, ему сулили большое будущее, но он заболел чахоткой. Когда началась Первая мировая война, признали негодным к строевой службе. Когда к власти пришли большевики, на работу не мог устроиться из-за дворянского происхождения.
Алексей родился, когда в России свирепствовали разруха и голод. Сорокаведёрные бочки с капустой быстро обмелели. Подъели всё, вплоть до свекольной ботвы. Зимой 1921 года, в самые тяжелые времена, Пётр Петрович поехал менять какие-то еще остававшиеся вещи на продукты, но сильно простудился и слёг. Из болезни уже не выкарабкался. Его похоронили на монастырском кладбище, которое при Сталине сравняли с землёй. Таким образом, Татьяна Алексеевна овдовела в 24 года с двумя малолетними детьми на руках. И она стала тайной монахиней, приняв имя Таисия.
А темницы уже готовились...
Алексей и его брат Серафим воспитывались в семье дяди, Михаила Петровича. Хотя семьи как таковой и не существовало: Михаил Петрович был убеждённым холостяком. Несмотря на своё происхождение, он занимал высокие должности при большевиках, командовал всеми рыбными промыслами Нижней Волги и Каспия. Дома бывал редко, воспитание детей целиком лежало на священнослужителях Дивеева и на матери. «Воспитывали нас так, будто завтра коммунизм исчезнет и все вернется на свое место, - вспоминал Арцыбушев. - Мы были полностью исключены из жизни общества. В школу не ходили, при доме жили наши учительницы, сменяя друг друга, — все почему-то были Аннами. Семья жила по монастырским правилам. Нас учили церковнославянскому языку, мы читали Библию, жития святых и бесчисленные акафисты». Вот один из эпизодов раннего детства, приведённый Алексеем Петровичем Арцыбушевым в своей книге воспоминаний «Милосердия двери»: «Мы идем с мамой, окутанные гулким звоном всех монастырских колоколов, солнечными, закатными лучами летнего вечера по аллее цветущих лип от колокольни в торжественный собор. Он освящен одними лампадами, которые, как по волшебству, в мгновение ока загораются от бегущего огонька, по волшебной ниточке от лампады к лампаде, и вот уже все паникадило в центре собора мерцает тихим молитвенным светом. Матушка игуменья на своем игуменском месте. В черных мантиях, с длинными шлейфами, с камилавками на головах выходят плавно и торжественно на середину собора матушки певчие правого и левого хора. Начинается всенощная - длинная, монастырская. «Изведи из темницы душу мою», - нараспев произносит канонарх... Из какой это темницы, думаю я, они так просят извести душу мою? А темницы уже готовились, всем, и нам, и им — всей России».
Но годы, проведённые в Дивеево, запомнились Арцыбушеву на всю его долгую жизнь. «Смотря сейчас с высоты прожитых мною лет на свое детство, - писал он, - я вижу, как много эти годы вложили в мою душу неповторимо прекрасного, слепив основной костяк, который не смогла сломать вся последующая за детством мрачная преисподняя».
Другой Серафим
«В тяжелые моменты и обстоятельства всегда приходила помощь - неожиданная и чудесная» - таков лейтмотив книг Алексея Петровича Арцыбушева. И в его жизни это было действительно так. Художник считает, что во многом обязан архимандриту Чудова монастыря отцу Серафиму (в миру Звездинскому).
Этот монастырь новые власти закрыли весной 1918 года, и отца Серафима обрекли на скитания. Он перебрался в Зосимовскую пустынь, но в конце лета был вызван патриархом Тихоном в Москву. Патриарх благословил Звездинского на епископское служение в Дмитрове. Но тут началась кампания по изъятию церковных ценностей, и владыку Серафима, который тому противился, арестовали и сослали на два года в Усть-Сысольск.
В 1925 году срок ссылки отца Серафима истёк, но это совпало с кончиной патриарха Тихона. Его место занял митрополит Крутицкий Пётр (Полянский), который назначил Серафима временным управляющим Московской епархией. Но 9 декабря 1925 года арестовали и митрополита Петра. Канцелярия была закрыта, дела опечатаны, а отца Серафима сослали в Дивеево.
Он прибыл сюда 17 июля 1926 года, но проводить службы ему запретили. Ссыльный епископ был свидетелем того, как мощи преподобного Серафима Саровского вывозили в неизвестном направлении. Не раз бывал в доме Арцыбушевых. Однажды матери нужно было куда-то отлучиться. Она попросила священника присмотреть за малолетними детьми. Вернувшись, уведела, что Алексей сидел на коленях у епископа, разглаживая его белую, как снег, бороду.
- Мы подружились, - сказал отец Серафим. – Мальчик учит меня, как правильно читать «Отче наш».
«Первую свою исповедь, когда мне минуло семь лет, я принес ему, - вспоминал Алексей Петрович. - О как бы я хотел принести ему сейчас исповедь за всю свою многогрешную жизнь в ее приближающемся конце. Но нет владыки, как и многих».
Отца Серафима арестовали 21 сентября 1927 года и сослали сначала во Владимирскую губернию, а потом в Казахстан. Мать постигла та же судьба после того, как в 1930 году объявили вредителем Михаила Арцубашева. Его расстреляли. На следующий день у ворот остановилось несколько тарантасов. Стук в ворота -, властный, грубый, требовательный. «В дом ввалились наглые и безжалостные в формах и без неё, - вспоминал Алексей Петрович Арцыбушев. - Предъявляют бумагу на опись и конфискацию движимого и недвижимого. Пошли по дому из комнаты в комнату, стали описывать все до мелочи, сваливая в кучу иконы, книги, тряпки, одеяла и матрацы, валили всё подряд: штаны, трусы, наши праздничные пикейные рубашки, шубы, валенки. Мама пытается спасти теплые детские вещи, ведь зима на носу! «Не трогать! Лож взад!».
Татьяну Алексеевну с двумя детьми отправили в Муром, где она организовала тайную домашнюю церковь. Но это было не сразу. Найти какое-то пристанище зимой, да ещё с двумя детьми в то время в небольшом городке – дело сложное. Татьяна Алексеевна ходила целыми днями от одного дома к другому и нашла, наконец, приют у самого берега Оки - избу, в которой жила одинокая горбатая старуха. Она и пустила Арцебушевых. Им пришлось спать на полу на каком-то тряпье.
Еще сложнее было устроиться на работу. Ссыльных не жаловали. Смертным боем били мальчишки Алексея и Серафима. Но они научились давать отпор. Добро, как поняли оба, должно быть с кулаками.
Дом появился позже, когда Татьяна Алексеевна стала работать в туберкулёзном диспансере. Раньше этот дом был необитаем - люди боялись заразиться. Здесь поселились монахини из Дивеевского монастыря, которые занимались изготовлением одеял, чем и добывали себе пропитание.
В 1937 году мать Арцыбушева арестовали, На допросах выяснилось, что на неё написали донос, будто она шпионка и, работая переводчицей на патронном заводе, который строили немцы, была ими завербована. Но Татьяна Алексеевна не знала немецкого языка и переводчицей не работала. Её не хотели слушать и добивались, чтобы она призналась в измене Родине. Так продолжалось почти восемь месяцев, пока за решеткой не оказался шеф НКВД Николай Ежов. И мать Серафима и Алексея неожиданно освободили. Отца Серафима расстреляли 26 августа 1937 года.
Время всеобщего страха
Это было страшное время. «Медленно и неотвратимо, как неминуемая смерть, приговоренного к ней, приближался омерзительный гигантский спрут со своими длинными щупальцами, - писал в своей книге «Милосердия двери» Алексей Арцыбушев. - Он, притаившись, ждал своего часа, чтоб задушить, обезглавить, чтоб отнять радость пасхального звона, чтоб веселье, смех и свадебные песни... превратить в плач, а саму жизнь народа - в мучение и скорбь».
Много лет Алексей Петрович искал ответ на вопрос, кто был движущей силой разгрома духовности, разгрома сельского хозяйства, разгрома всех былых ценностей. Ответ нашел не сразу. Да, идейным наставником погромщиков, безусловно, был Сталин. Но в роли исполнителей его идей выступал не кто-нибудь, а самый передовой в то время класс – пролетариат, оболваненный сталинской пропагандой. Именно он, хотя это может и не вписываться даже в сегодняшние воззрения о том времени. «Кто занесет на вас свои подлые руки? – писал Арцыбушев. - Кто ограбит, кто уведет ваш скот, кто погасит ваш мирный домашний очаг? Кто закует вас в кандалы, кто умертвит вас, кто пустит по миру ваших жен и ваших сирот, кто похитит ваш труд, ваш пот, кто присвоит его себе? Кто? Кто? Кто? Имя ему ГЕГЕМОН! Это — голь босяцкая... Это те, кто не хотел работать! Это те, кто завидовал и не вашему труду, а его результатам! Это те, око которых было завистливо, а руки ленивы! Это те, кто беспробудно пил, неся в кабак последнюю свою рубаху, в расчете на вашу. Это те, кто предпочитал жрать и пить за чужой счет! Это те, кто не сеял и не пахал, кто ненавидел труд и, разорив вас, не научился ему, а жил и живет паразитом!.. Это он, проклятьем заклейменный, чьими руками были разрушены «до основанья» и деревня, и село, и город, и страна».
Тут Арцыбушев, к сожалению, путает понятия. С пролетариатом он отожествляет люмпен-пролетариев, разница тут есть. Но, с другой стороны, кто, как не самый передовой класс, одобрял массовые репрессии, скандируя у окон, где проходили судебные процессы над «врагами народа»: «Расстрелять, как бешеных псов!»?
Художников тоже не жаловали
Еще до ареста матери Алексей Арцыбушев поступил в Московское художественно-полиграфическое училище. Он давно мечтал стать художником, но осенью 1939 года его призвали в армию и определили в Киевскую сержантскую школу. Но тут обнаружилась тяжелая глазная болезнь, и его комиссовали. Врачи не исключали наступление слепоты в самое ближайшее время. Но Алексею надо было жить, чем-то питаться, и он устраивается на работу трактористом в колхоз. Но вскоре начинается Великая Отечественная, и ему снова приходит повестка из военкомата. И возникает странная ситуация. Несмотря на то, что Арцебушев освобожден от воинской обязанности, против него возбуждают уголовное дело. Якобы, он уклоняется от призыва. Дело это тянется, и Алексей Петрович живёт в здании подпольной, так называемой катакомбной церкви – и это всплывёт потом, в 1946 году, за что он и получит лагерный срок. Мать умерла раньше, в 1942-м.
В конце войны Арцыбушев продолжает учебу в художественной студии ВЦСПС, которой руководил известный художник Сергей Михайлович Ивашёв-Мусатов. Но оба не избежали ГУЛАГАа. Алексея Петровича арестовали раньше – это его спасло от более внушительного срока. Его судили за участие в делах нелегальной катакомбной церкви. Ивашова-Мусатова, как и сына писателя Леонида Андреева - Даниила , обвинили в организации контрреволюциононо заговора и терроре. Им вломили по 25 лет лагерей каждому. Арцебушев отделался «лишь» шестилетним сроком.
Возвращение в Дивеево
О ГУЛАГе мы знаем по многочисленным публикациям и отожествляем его с филиалом преисподней. На самом деле это действительно так, тут нет никакого преувеличения. Арцыбушев прошел этот ад. Но – странное дело – воспринимает он то, что произошло с ним, совсем не так, как скажем Варлаам Шаламов или Александр Солженицын. «Все мытарства, выпавшие на мою долю, — писал он, — я принимал как заслуженное, как наказание за свои грехи. Такая внутренняя позиция справедливости наказания, её необходимости для меня, помогала мне и поддерживала в трудные минуты жизни. Внутри себя, в своей душе, я все принял как должное, как необходимое для меня испытание».
Что это? Что-то от толстовства? Своего рода бравада? Нет, это восприятие мира – такого, каков он есть, со всеми его светлыми и темными сторонами, во всей их взаимосвязи. Это – верность заповедям Христа. Арцыбушев без всякой ненависти и озлобления вспоминает всех больших и маленьких лагерных начальников, следователей, уголовников, которые всячески унижали «антисоветчиков» и «попов». Он их прощает, и этой широте души, способной на прощение того, что не прощаемо вообще, можно только восхищаться. Зло и смерть гасятся от дуновения тепла этого добра, которое всегда побеждает.
Мне Алексей Петрович рассказал то, что, наверное, не рассказывал никому:
- В одном из лагерей я работал в лазарете. Я принимал смерти. Эти туберкулёзники умирают очень тяжело, они в полном сознании, они не теряют его. Я голыми руками вытаскивал у них бронхи, потому что они задыхались и уже харкали бронхами. Я не заболел, потому что крестил их перед смертью, и они умирали легко. Я тоже умру легко, я в этом уверен.
Его реабилитировали в 1956 году. Он вступил в Союз художников, работал в комбинате графического искусства, писал воспоминания о пережитом. Но однажды всё переменилось. В доме священника Виктора Шаповальникова Алексей Петрович увидел чудотворную икону Божией Матери «Умиление», перед которой скончался преподобный Серафим Саровский.
Арцыбушев понял, что это знамение свыше. На календаре был 1990 год, и он отправился в Дивеево. Там его встретила подруга его матери, монахиня Серафима (Булгакова). Она попросила Алексея Петровича помочь в реставрации Троицкого собора. На это требовались деньги, но троюродная сестра Алексея Петровича Наталья Хвостова, которая жила в то время в Париже, основала Фонд помощи храмам Дивеево, и русские люди, жившией за рубежом, стали жертвовать на святое дело. Средства поступали и от россиян.
«Икону Божией Матери «Умиление», главную Дивеевскую святыню, Виктор Шаповальнико передал патриарху Алексию, - писал Арцыбушев уже после переноса в Дивеево мощей Серафима Саровского. - И я написал патриарху прошение, где, сообщив, что я родился в Дивееве, попросил благословения на создание простой ризы на эту икону, указав как образец ризу, в которой образ сфотографирован в книге «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря». Патриарх ответил: «Бог благословит это святое дело». Риза была сделана, я сам передал ее Патриарху, и мы вместе надели ее на икону».
Алексей Петрович пережил всех, кто знал его с детства. В своеих книгах Арцыбушев утверждает, что человеческая жизнь – это чудо, несмотря на тяжкие времена и тяжкие падения. Будь добр к людям – и милосердия двери всегда откроются перед тобой. Трудно с этим не согласиться.
Наша справка. Икона Божией Матери «Умиление» находилась до 1927 года в Троицком соборе Серафимо-Дивеевского монастыря. Для неё была изготовлена позолоченная риза. Ещу одну ризу с драгоценными камнями подарил монастырю Николай II. После закрытия монастыря в 1927 году епископ Серафим (Звездинский), архиепископ Тамбовский Зиновий (Дроздов) и игумения Александра были арестованы и отправлены в Москву. По освобождении матушка Александра с несколькими сестрами поселилась в Муроме, сумев сберечь чудотворный образ иконы Божией Матери «Умиление» вместе с остальными вещами батюшки Серафима. После её смерти в 1941 году образ хранила монахиня Мария (Баринова), а затем протоиерей Виктор Шаповальников. Драгоценная риза, подаренная Николаем II, была закопана в его саду. В 1991 году икона, оклад и вещи Преподобного были переданы Шаповальниковым Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II. В настоящее время икона Божией Матери «Умиление» в праздник Похвалы Пресвятой Богородицы выносится на всеобщее поклонение в Патриарший Богоявленский собор в Москве. В Троицком соборе Серафимо-Дивеевского монастыря находятся келейные иконы преподобного Серафима — Спасителя и Иоанна Предтечи, а также копия иконы Божией Матери «Умиление». Еще один спиок с этой иконы хранил у себя в течение сорока лет сам Алексей Петрович Арцыбушев. Он передал её в дар строящемуся храму преподобного Серафима Саровского в Голицыно..
podlin.postoronko.com
Биография и книги автора Арцыбушев Алексей Петрович
Алексей Петрович Арцыбушев.(р. 1919)ХудожникИмя это вряд ли что скажет даже искушенному читателю. Но, уверен, стоит лишь перечислить то, к чему он был причастен за свою более чем 80-летнюю жизнь, многим он окажется человеком весьма близким. Впрочем, судите сами...Внук министра юстиции и министра внутренних дел Российской Империи Александра Алексеевича Хвостова ("старого Хвостова", как называли его в своей переписке Царственные Мученики), сын тайной монахини в миру м. Таисии (постриженицы старцев известных своей твердостью в вере и уставной строгостью московского Даниловского монастыря), родился он в Дивееве, в доме Михаила Васильевича Мантурова — одного из создателей этого любимого детища преподобного Серафима.
...Лагерная тема для большинства из нас связана с именами В. Шаламова и А. Солженицына. Это описание ада на земле, созданного для одних людей людьми другими, соотечественниками, часто товарищами по работе, соседями, а иногда даже родственниками. Иногда кажется (по густоте сконцентрированного зла), что человеку там просто не выжить. Жестокая проза, но, наверное, необходимая, чтобы пробудить нашу спящую совесть.
Арцыбушева же все по-другому. Нет, в его заполярной зоне не было легче. И лагеря те же, и время то же. Просто весь тот ужас прошел через восприятие человека глубоко верующего.
1919. — Родился в с. Дивеево Нижегородской губернии. Отец – Петр Арцыбушев (ум. 1921). Мать – Татьяна Александровна Арцыбушева (урожденная Хвостова, в монашесте Таисия; 1896–1942), дочь министра юстиции царского правительства Александра Алексеевича Хвостова.
1921. — Смерть отца.
1930. — Ссылка вместе с матерью в Муром.
1936–1939. — Учеба в Московском художественно-полиграфическом училище.
1944–1946. — Учеба в художественной студии ВЦСПС.
1946, 16 мая. — Арест.
1946, 30 ноября. — Приговор к 6 годам ИТЛ по решению Особого Совещания при МГБ. Отбывание срока в лагерях Коми АССР: Воркуте, Абези, Инте.
1952, 16 мая. — Освобождения из лагеря. Прибытие в комендатуру в Инту. Объявление приговора: вечная ссылка в Инте Коми АССР. Получение вида на жительство. Получение права самостоятельного устройства (как художнику). Оформление на работу в Дом культуры на ставку дворника. Встречи со ссыльными. Работа совместно с Кириллом Ройтером над гипсовыми памятниками И.И. Мечникову, Н.И. Пирогову, И.П. Павлову, И.М. Сеченову, И.В. Сталину. Установка их перед зданием больницы. Роспись стен ресторана в Инте.
1953, зима. — Приезд в Инту жены Варвары. Строительство «всем миром» собственного дома. Рождение дочери Марины. Отказ в приеме на работу машинистом в парокотельную. Письмо об этом Н.С. Хрущеву. Прием на работу.
1954. — Отмена ссылки. Продажа дома. Получение паспорта.
1954, март. — Отъезд в Москву.
1956. — Реабилитация.
1982, март. — Работа над воспоминаниями.
Из интервьюМое детство прошло в мантуровском доме, где я жил с мамой, братом, дедушкой и бабушкой — чистокровной черногоркой, от которой мне досталась лишь четверть горячей черногорской крови, но и ее было достаточно!..
После смерти отца мама приняла тайный постриг с именем Таисия. О том, что мама монахиня, я узнал, уже будучи взрослым, из записок, которые мама написала по моей просьбе («Записки монахини Таисии»).
С детства у меня осталась уверенность, что преподобный Серафим присутствовал в нашем доме. К нему обращались в любых случаях — пропали у бабушки очки, не может объягниться коза: «Преподобный Серафим, помоги!» На моей памяти закрывали Саров, разгоняли дивеевских сестер. В нашем доме принимали нищих и странников, останавливалось духовенство. Многие из них были потом расстреляны…
Хорошо помню владыку Серафима Звездинского. Когда мне исполнилось семь лет, он облачил меня в стихарь, и я стал его посошником.
Воспитывали нас так, будто завтра коммунизм исчезнет и все вернется на свое место. Мы были полностью исключены из жизни общества. В школу не ходили, при доме жили наши учительницы, сменяя друг друга, — все почему-то были Аннами. Семья жила по монастырским правилам. Нас учили церковнославянскому языку, читали Библию, жития святых и бесчисленные акафисты, которые бабушка заставляла нас читать в виде наказания, а мы с братом ковырялись в носу и думали: «Когда же это кончится?..» Все «радуйся» вызывали в нас невероятную скорбь. Мама очень боролась с бабушкой, своей свекровью, против ее методов воспитания. «Мама, вы сделаете из них атеистов!» — говорила она. Слава Богу, этого не случилось, хотя и могло быть, если бы не мама....Возвращение в Москву
У власти уже был Хрущев, а комендатура все задерживала наше возвращение — началось бы общее бегство, а они боялись оголить шахты. Вырвались мы оттуда чудом, в 1956 году вернулись в Москву, но жить в ней не имели права — сколько я ни писал в прокуратуру, мне отказывали в реабилитации, потому что я обвинялся в подготовке покушения на Сталина. После очередного посещения прокуратуры, потеряв всякую надежду, я ехал на электричке в Александров, где мы были прописаны. Подъезжая к Загорску, я вдруг почувствовал, что должен сойти: какая-то сила выпихивала меня из вагона. Я пошел к мощам преподобного Сергия, крича в своем сердце: «Хоть ты мне помоги!» Приложился и совершенно успокоился. В тот же день в это же самое время в Александрове Коленька Романовский, который тоже там жил, встретился с человеком, подтвердившим потерянные материалы очной ставки, благодаря чему обвинения в терроре с нас были сняты. Мы были реабилитированы! Бог хранил меня везде независимо от того, думал я о Нем или забывал.
Я пошел работать на полиграфический комбинат, стал членом Союза художников. Но потом заболел какой-то странной болезнью: каждый день как будто умирал. Это состояние лишало сил, приводило в отчаяние. Я рассказал об этом Сонечке Булгаковой, впоследствии монахине Серафиме, подруге моей матери. Она спрашивает:
— Алеша, а ты носишь крестик?
— Нет, не ношу.
— А причащался давно?
— Очень.
— Ну вот, а хочешь быть здоровым…
Однажды мы разговаривали о моей болезни с товарищем по заключению Ваней Суховым, психиатром, и, уже прощаясь, стоя на пороге, он бросил мне фразу, которая перевернула всю мою жизнь: «Ты знаешь, Алеха, мы боимся смерти, потому что не подготовлены к ней».
Прямо от него я пошел в храм пророка Илии в Обыденском переулке. Я знал, что там есть икона Божией Матери «Нечаянная Радость».
Я знал, что там, в храме, мое спасение. Я встал на колени, как и грешник, изображенный на иконе, и сердцем крикнул: «Помоги!» И в моей жизни наступил перелом. Это было в 1963 году. Я начал ходить в Обыденский. Там каждый понедельник читался акафист преподобному Серафиму — Дивеево снова очутилось рядом. Акафист читал о. Александр Егоров, который впоследствии ввел меня в алтарь. В этом храме я встретил удивительного священника о. Владимира Смирнова — на восемнадцать лет, до своей кончины, он стал моим духовным отцом…
В то время Обыденский храм был одним из уникальных храмов. Среди его прихожан были арбатские старички и старушки, светлые, доброжелательные, кроткие, с глубочайшей внутренней культурой. Они принадлежали к древним дворянским родам и были как осколки разбитого вдребезги старого мира. Я помню, как они подходили к помазанию, поднимая пальчиками свои допотопные шляпки с вуалетками или загодя завитые на тряпочки букольки. В их лицах была любовь и ни капли ханжества.
Наш храм был духовным пристанищем и для немногих оставшихся в живых монахинь Зачатьевского монастыря и дивеевских сестер. Здесь сохранялись традиции Дивеева.В середине 80-х годов отец Александр Егоров благословил меня писать обо всем, что я вспомню: «Это нужно тем, кто будет после нас жить. Пишите!» Я сначала отказывался, оправдываясь тем, что я не писатель, а художник, а потом стал писать.
Оглядываясь на свою жизнь, я вижу, что вся она — сплошное чудо Божие, милость Божия, несмотря на тяжкие времена и тяжкие падения. Во всех превратностях моей жизни милосердия двери за чьи-то молитвы открывались предо мною…
Записала Марина НЕФЕДОВА. Использованы фрагменты из книг А.П. АРЦЫБУШЕВА «Дивеево и Саров — память сердца» и «Горе имеим сердца».
www.rulit.me
Алексей Петрович Арцыбушев — наш современник и исповедник Христов. (видео) « Епархиальный мужской монастырь во имя св. Иоанна Предтечи. г. Новосибирск
Алексей Петрович Арцыбушев. Имя это вряд ли что скажет даже искушенному читателю. Но, уверен, стоит лишь перечислить то, к чему он был причастен за свою более чем 90-летнюю жизнь, многим он окажется человеком весьма близким. Впрочем, судите сами…
Внук министра юстиции и министра внутренних дел Российской Империи Александра Алексеевича Хвостова, сын тайной монахини в миру м. Таисии, родился он в Дивееве, в доме Михаила Васильевича Мантурова — одного из создателей этого любимого детища преподобного Серафима.
1919 — Родился в с. Дивеево Нижегородской губернии. Отец – Петр Арцыбушев. Мать – Татьяна Александровна Арцыбушева (урожденная Хвостова, в монашесте Таисия), дочь министра юстиции царского правительства Александра Алексеевича Хвостова.1921 — Смерть отца.1930 — Ссылка вместе с матерью в Муром.1936–1939 — Учеба в Московском художественно-полиграфическом училище.1944–1946 — Учеба в художественной студии ВЦСПС.1946 — Арест. Приговор к 6 годам лагерей.1952 — Освобождения из лагеря. Объявление приговора: вечная ссылка в Коми АССР.1954 — Отмена ссылки.1956 — Реабилитация.1982 — Работа над воспоминаниями.
«ЗДЕСЬ ТАЙНО БОЖИЙ ГРАД ЖИВЕТ»
Алексей Петрович Арцыбушев. Имя это вряд ли что скажет даже искушенному читателю. Но, уверен, стоит лишь перечислить то, к чему он был причастен за свою более чем 90-летнюю жизнь, многим он окажется человеком весьма близким. Впрочем, судите сами…
Внук министра юстиции и министра внутренних дел Российской Империи Александра Алексеевича Хвостова («старого Хвостова», как называли его в своей переписке Царственные Мученики), сын тайной монахини в миру м. Таисии (постриженицы старцев известных своей твердостью в вере и уставной строгостью московского Даниловского монастыря), родился он в Дивееве, в доме Михаила Васильевича Мантурова — одного из создателей этого любимого детища преподобного Серафима.
Первые шаги по земле, исхоженной стопочками Царицы Небесной. Детство, совпавшее с предзакатными годами существования будущей Великой женской Лавры, перед самым осквернением ее «бесами русской революции», буквально со всей России устремился неостановимый поток паломников. Здесь перед «погружением во тьму» Святая Русь получала во укрепление Батюшкино благословение.
И каких только людей здесь не было! Простые мужики и бывшие царские сановники, епископы и монахи, студенты, профессора и фабричные работницы. Будущие церковно-прославленные и безвестные мученики и страдальцы. Многие из них заворачивали в гостеприимный дом Арцыбушевых, располагавшийся в трехстах метрах от построенной еще матушкой-первоначальницей Александрой Казанской церкви, той самой, которой, по обетованию Серафимову, суждено стать «ядрышком» будущего чудного Нового собора….
В этом-то домике незаметно возрастал мальчик — внук, сын и племянник монахинь, посошник священномученика епископа Серафима (Звездинского), еще в молодости за свои дивные проповеди прозванного Среброустом.
Потом был разгон Дивеева, высылка в Муром. Улица с ее беспощадными законами. «Чтобы выжить, я должен был стать таким, как все мои сверстники». Но не стал.
Этот внутренний дивеевский стержень не позволит ему и в дальнейшем сломаться, поможет каждый раз после очередного падения встать и идти дальше.
Впрочем, рассказывать о жизни Арцыбушева — это значит пересказывать его книгу. Делать мы это, разумеется, не будем. Но обойти одно из его жизненных обстоятельств все-таки невозможно. Имеем в виду 10-летнее пребывание Алексея Петровича в лагерях и ссылке в послевоенное время, подробно описанное в его повествовании.
Лагерная тема для большинства из нас связана с именами В. Шаламова и А. Солженицына. Это описание ада на земле, созданного для одних людей людьми другими, соотечественниками, часто товарищами по работе, соседями, а иногда даже родственниками. Иногда кажется (по густоте сконцентрированного зла), что человеку там просто не выжить. Жестокая проза, но, наверное, необходимая, чтобы пробудить нашу спящую совесть.
Арцыбушева же все по-другому. Нет, в его заполярной зоне не было легче. И лагеря те же, и время то же. Просто весь тот ужас прошел через восприятие человека глубоко верующего.…Все мытарства, выпавшие на мою долю, — пишет А.П. Арцыбушев, — принимал как заслуженное, как наказание за свои грехи. Такая внутренняя позиция справедливости наказания, ее необходимости для меня, помогала мне и поддерживала в трудные минуты жизни. Внутри себя, в своей душе, я все принял как должное, как необходимое для меня испытание «.
Нет, это вовсе не толстовство с его «непротивлением злу силой».
Именно активное сопротивление — злу (на следствии и в лагере) — помогло ему выжить и выйти на свободу. В лагерном формуляре для сведения конвоя так и значилось: «Дерзок! Скользок на ноги!»
Читаешь все это, а на память невольно приходит житие преподобного Ефрема Сирина. Этот сын землевладельца из г. Низибии в Месопотамии, живший в IV веке, в юном возрасте отличался раздражительностью и безрассудством. Ложно обвиненный в краже овец, он попал в темницу. Вскоре туда ввергли еще двоих, также невиновных в этом преступлении. Там на восьмой день во сне он услышал голос: «Будь благочестив и уразумеешь Промысл; перебери в мыслях, о чем ты думал и что делал, и по себе дознаешь, что эти люди страждут не несправедливо, но не избегнут наказания и виновные». Эти слова так поразили юношу, вспомнившего прошлые свои грехи, что после этого он твердо стал на путь исправления.
Этот высокий христианский дух явственен и вот в словах Алексея Петровича: «вспоминаю без всякой ненависти и озлобления и всех вертухаев и множество разных «гражданинов начальников», от которых зависела моя судьба, жизнь, смерть. Зло и ненависть, правящие тогда свой кровавый пир, гасились в душе моей могучей силой самого маленького добра, живущего даже в самом тщедушном теле последнего доходяги. Эту силу всепобеждающего человеческого добра я ощущал на себе, оказавшись и в пожизненной ссылке все на том же Крайнем Севере, но уже без привычного своего номера У-102 на спине».
Здесь мы подходим к стержню, лейтмотиву всего в целом повествования Алексея Петровича Арцыбушева. «Вспоминая всю свою прожитую жизнь,— пишет он, — в особенности сейчас, когда я пишу о ней, свидетельствую: МИЛОСЕРДИЯ ДВЕРИ ВСЕГДА БЫЛИ ОТКРЫТЫ!
В тяжелые моменты и обстоятельства всегда приходила помощь — неожиданная и чудесная».
Прошли годы. Позади лагерь, ссылка. Возвращение к нормальной жизни. Без колючей проволоки, лая сторожевых псов, окриков конвоиров, пронизывающих ночь лучей прожекторов, без обязательных отметок в комендатуре и вообще без отношения к себе как к недочеловеку. Семья. Работа в комбинате графического искусства. Жизненные падения и восстания. Много было всего… И вновь в его жизнь вошло Дивеево. Возвращение в мир детства. Работы по восстановлению иконостаса Троицкого собора Серафимо-Дивеевского монастыря. Таким, каким он помнил его, до того как во вьюжный декабрьский день 1930 года его с семьей изгнали из дивеевского гнезда. Причастность к изготовлению ризы на вышедшую в июне 1991 года из долголетнего затвора Великую Дивеевскую святыню — образ Божией Матери «Умиление» — келейную икону преподобного Серафима, перед которой он и предал дух свой Богу. Сошлись начала и концы…
Сергей Фомин
Часть 1. Потомок Рюриковичей
Часть 2. Хождение по мукам
Часть 3. Дела церковные
Часть 4. Моё Дивеево
Часть 5. Российская смута XX-го века
Часть 6. «Но плакать я не буду…»
prodrom.cerkov.ru
Сегодня исполняется 93 года Алексею Петровичу Арцыбушеву: mka
Алексей Петрович Арцыбушев
Моя биография
Я родился в 1919 году в с. Дивеево, у стен Дивеевской обители, рядом с которым прошло мое детство. Дед мой П.М. Арцыбушев был нотариусом Его Величества, и много благодетельствовал Дивеевской обители. Уйдя в отставку, переехал в Дивеево. Две его дочери ушли в монастырь и окончили жизнь одна в схиме, другая в мантии. Второй мой дедушка, Хвостов Александр Алексеевич, был министром юстиции и внутренних дел в правительстве Государя Императора Николая II. Его жена, по смерти мужа, по благословению старца Алексия Зосимовского приняла постриг с именем Митрофания. Её дочь Екатерина, после смерти матери приняла постриг с именем Евдокия. Мать моя, по смерти моего отца, в 1921 году, овдовев в 24 года, приняла тайный постриг в Даниловском монастыре с именем Таисия. На монашество ее благословил старец Алексий Зосимовский, а духовным наставником ее был архимандрит Серафим (Климков), в схиме Даниил. В Дивееве ее духовным отцом был владыка Серафим (Звездинский), у которого я был посошником, когда мне было семь лет.
В 1946 г. я был арестовал по «церковному делу непоминающих», после ареста священника Владимира Криволуцкого. За 8 месяцев следствия на Лубянке я прошел все круги ада, которые я описываю Вам в своем обращении. Решением ОСО я был приговорен к 6 годам ИТЛ, с последующей вечной ссылкой за полярный круг. Приговорен я был, как сказано было в решении ОСО, «За участие в антисоветском церковном подполье, ставящем своей целью свержение советской власти и восстановление монархии в стране». Не правда ли смешно, если бы не было так грустно? Хорошо, что не расстреляли! После реабилитации в 1956 году, я стал членом Союза Художников СССР.
Спустя много, много лет я написал и издал восемь книг о невыдуманных мною, а пережитых событиях: «Милосердия двери», «Сокровенная жизнь души», «Горе имеем сердца», «Саров и Дивеево. Память сердца», «Матушка Евдокия. Самарканд, храм Георгия Победоносца», «Возвращение» и др.
Краткая биография
1919. — Родился в с. Дивеево Нижегородской губернии. Отец – Петр Арцыбушев (1888–1921). 1921). Дед – Петр Михайлович Арцыбушев, нотариус Его Величества. Мать – Татьяна Александровна Арцыбушева (урожденная Хвостова, в монашесте Таисия; 1896–1942), дочь министра юстиции царского правительства Александра Алексеевича Хвостова (1857–1922).
1921. — Смерть отца от чахотки. Принятие матерью тайного пострига. Воспитание в семье дяди Михаила Петровича Арцыбушева, директора рыбных промыслов Волги и Каспия.
1930, 19 августа. — Арест М. П. Арцыбушеваи осуждение Коллегией ОГПУ во вредительстве.
1930, 24 сентября. — Расстрел.
1930. — Конфискация имущества и ссылка вместе с матерью и старшим братом в Муром как "членов семьи вредителей".
1936–1939. — Учеба в Московском художественно-полиграфическом училищеу Е.Я. Якуба.
1944–1946. — Учеба в художественной студии ВЦСПС у С.М. Ивашева-Мусатова.
1946, 16 мая. — Арест.
1946, 30 ноября. — Приговор к 6 годам ИТЛ по решению Особого Совещания при МГБ СССР. Отбывание срока в лагерях Коми АССР: Воркуте, Абези, Инте.
1952, 16 мая. — Освобождения из лагеря. Прибытие в комендатуру в Инту. Объявление приговора: вечная ссылка в Инте Коми АССР. Получение вида на жительство. Получение права самостоятельного устройства (как художнику). Оформление на работу в Дом культуры на ставку дворника. Встречи со ссыльными. Работа совместно с Кириллом Ройтером над гипсовыми памятниками И.И. Мечникову, Н.И. Пирогову, И.П. Павлову, И.М. Сеченову, И.В. Сталину. Установка их перед зданием больницы. Роспись стен ресторана в Инте.
1953, зима. — Приезд в Инту жены Варвары. Строительство «всем миром» собственного дома. Рождение дочери Марины. Отказ в приеме на работу машинистом в парокотельную. Письмо об этом Н.С. Хрущеву. Прием на работу.
1954. — Отмена ссылки. Продажа дома. Получение паспорта.
1954, март. — Отъезд в Москву.
1956. — Реабилитация.
1957, 26 сентября. — Реабилитация М.П. Арцыбушева.
1967. — Вступление в Союз художников. Работа в Комбинате графического искусства.
1982, март. — Работа над воспоминаниями.
Встреча в СФИ с художником Алексеем Петровичем Арцыбушевым, одним из немногих оставшихся в живых и доживших до наших дней свидетелей жесточайших гонений на Русскую православную церковь в XX веке:
Как говорит о себе Алексей Петрович, он простой человек, а вся его жизнь состоит из удивительных событий, произошедших по милости Божьей, по ходатайству Божьей Матери и прп. Серафима Саровского, который был как будто членом их семьи. Встреча с Алексеем Петровичем открывает человека другой, досоветской эпохи, поэтому во время общения с ним, ощущается, насколько велик тот духовный и культурный разрыв, который отделяет нас от людей, живших в начале XX в.
Закваску веры Алексей Петрович получил в Дивеевском монастыре, «у стен» которого он родился в 1919 году. Его дед Петр Михайлович Арцыбушев был нотариусом Его Величества, и много благодетельствовал Дивеевской обители. Уйдя в отставку, купил дом в селе Дивеево, некогда принадлежавший Михаилу Васильевичу Мантурову. Второй дедушка Хвостов Александр Алексеевич, был министром юстиции и внутренних дел в правительстве Государя Императора Николая II. Обе семьи, по линии отца и матери, отличались благочестием, отсутствием светскости и даже слыли из-за этого в дворянской среде «белыми воронами». Про деда и бабку Арцыбушевых, когда они еще жили в Петербурге, говорили: «Все на бал, а Арцыбушевы в церковь».
Отец Арцыбушева умер, когда мальчику было три года. Овдовев в 24 года и оставшись с двумя детьми, его мама приняла тайный постриг в Даниловском монастыре с именем Таисия. На монашество ее благословил старец Алексий Зосимовский, а духовным наставником ее был архимандрит Серафим (Климков), в схиме Даниил. В Дивееве ее духовным отцом был владыка Серафим (Звездинский), у которого семилетний Алеша был посошником. Благодаря монахине Таисии до нас дошли проповеди владыки Серафима о Божественной Литургии, сказанные им в ссылке в Дивеево, а также записки об о. Серафиме (Климкове), ссыльном архимандрите Даниловского монастыря. Алексей Петрович свидетельствует, что это были духовно прозорливые люди. В те времена о. Серафим говорил, что скоро в монастырях ничего не будет, кроме работы.
Таисия (Арцыбушева) стала монахиней в миру, решив отдать свою жизнь целиком служению Христу. Ее церковная жизнь проходила в кругу «непоминающих», в «потаенной», как ее называет Алексей Петрович, церкви. Ее составляли священники и их паства, которые не приняли декларацию митр. Сергия (Страгородского) 1927 года и ушли в подполье, совершая богослужение в частных домах в самой простой обстановке. По свидетельству Алексея Петровича, «потаенщики» или «тихвинцы» (по имени патриарха Тихона) не учиняли раскола, и не препятствовали никому из верующих ходить в храмы к священникам, принявшим декларацию и признавших митр. Сергия местоблюстителем патриаршего престола. Про «непоминающих» священников и епископов Алексей Петрович говорит: «Это было самое духовное духовенство». Хотя священники и жили под угрозой получить пулю в лоб, а их паства — попасть в лагеря, они не боясь ни смерти, ни лишений, ежедневно совершали богослужения.
Материнская любовь монахини Таисии, мудрость в вопросах воспитания и подвиг веры заложили в Алексее Петровиче тот стержень, благодаря которому ему самому удалось пройти лагеря и после многих искушений и падений снова вернуться к Богу и в Церковь. Он перенял у мамы принцип: пусть я лучше умру, но никто не сядет из-за меня, — и исполнил его. Кроме того, у матери Арцыбушев научился азам медицины, и, работая по дерзновению в лагере фельдшером, помогал тяжело больным и умирающим в условиях отсутствия даже простейших лекарств.
Алексей Петрович давно живет в уединении, в своем доме под Можайском, и до сих пор, несмотря на 92-летний возраст, сильно ослабленный слух, плохое зрение, больные ноги ежевоскресно служит алтарником в местном храме. К нему на беседы приезжают московские священники, с его мнением в церкви считаются. А сам он говорит, что сейчас в нем живет его мать, умершая при неясных обстоятельствах в 47 лет. По его рассказам, она была человеком, который, работая в туберкулезном диспансере с риском заразиться самому, открыто молился за умирающих, облегчая их страдания, покупал и продавал дома, переезжая с места на место, спасая «потаенного» батюшку от ареста, выбегая из горящего дома, хватал не «шмотки», а иконы. Для Алексея Петровича, да и для нас это опыт крестоношения. «Вера — это постоянная борьба с самим собой», — говорит Алексей Петрович, сетуя на то, что церковная жизнь сейчас зачастую приобретает лишь внешние формы, заботясь больше о вопросах, с какой стороны кусать просфорку.
Сейчас самая большая боль и забота Алексея Петровича — это принцип канонизации новомучеников и исповедников российских. Недавно он опубликовал в Интернете письмо к патриарху Кириллу, в котором написал, что принимать решение о канонизации на основании следственных дел нельзя, потому что они лжесвидетельствуют о жизни пострадавших за веру. «Канонизировать новомучеников по протоколам следствия — это значит искать врагов, поступать как инквизиция», — со свойственной ему прямотой утверждает Арцыбушев. К арестованным применялись настолько жестокие и изнуряющие методы допросов, что доведенные до отчаяния и лишенные сил, они могли подписывать какие угодно протоколы, вкладываемые затем в сфабрикованные против них дела. О том, что такое допросы, Арцыбушев знает не понаслышке. В 1946 году его арестовали как входящего в круг знакомых «подпольного» священника о. Владимира Криволуцкого и осудили на шесть лет лагерей.
Алексей Петрович говорит, что чем дольше он живет, тем более явственным становится для него опыт жизни по вере, свидетелем которого он был в детстве. Он видит своей задачей сохранить память о тех людях, которых Господь дал ему в учителя, поэтому делает усилия, несмотря на преклонный возраст, чтобы встречаться с людьми, писать и издавать книги.
Из письма Святейшему Патриарху Алексея Петровича Арцыбушева, художника, 1919 г.р.
Как у меня, так и у многих людей прошедших через жернова сталинских репрессий, некоторые методы работы Комиссии по канонизации новомучеников при Священном Синоде Русской Православной Церкви вызывают недоумение и несогласие. С нашей точки зрения абсолютно недопустимо принимать решения о прославлении исповедников прошедших допросы ОГПУ-НКВД-МГБ на основании протоколов допросов и следственных дел. Это недопустимо для принятия решений о святости новомучеников. По архивным материалам следствия достоинство или не достоинство поведения того или иного подсудимого невозможно установить, и вот почему:
С момента ареста и на протяжении всех месяцев следствия, человека доводили до состояния невменяемости всевозможными методами. После 12-часовых ночных допросов в течение 3-4 недель, без права спать днем, человек мог быть духовно и психологически сломлен. Нужно иметь в виду и те физические пытки, которые применялись к тем, кто не желал подписывать протоколы: карцеры с холодной водой по колено, отбивали почки, топтали сапогами, выбивали зубы, подмешивали в баланду транквилизаторы, лишавшие человека энергии сопротивления. Неудивительно ли, что при этом человек часто подписывал протоколы допроса, не читая. А следователям это давало возможность фальсифицировать все показания подследственного по своему усмотрению.
Главной задачей карательных органов тех времен было состряпать дело на ни в чем не повинного человека и лишить его не только жизни, но и собственного достоинства. В особенности это практиковалось в отношении священнослужителей. В протоколах допросов священнослужителей, а также мирян и монашествующих, могут быть «отречения от Бога и от сана», называния имен и «свидетельство против них» и другие угодные следователям «признания», которых не было. Я знаю, как это делалось. Со мною всё это пытались проделать, но я был молод и сумел не подписать лжи. Я один из свидетелей этих преступлений против человечности, против достоинства и чести личности, и я свидетельствую: протоколы допросов НЕ МОГУТ БЫТЬ ПРИНЯТЫ ЦЕРКОВЬЮ КАК ДОСТОВЕРНЫЙ ДОКУМЕНТ! Материалам следствия нельзя верить!
Я понимаю, что следственные дела необходимо изучать, и принимать «их к сведению», но на их основании нельзя принимать решений о достоинстве или не достоинстве подвижников и исповедников быть причисленными к лику новомучеников.
Мне представляется, что члены синодальной комиссии не могут забывать о применявшихся тогда, в годы гонений, пытках и фальсификациях, когда рассматривают дела тех исповедников, которые прошли через следственные органы НКВД. Если члены КОМИССИИ прошли бы через эти «круги ада», то они бы себя канонизировали безоговорочно и прижизненно. А пока, комиссия не допустила бы в рай: разбойника «благоразумного», изучив его «разбойное досье»; мученика Вонифатия, который до мученической кончины жил блудно. Не было бы у нас 40 мучеников, а было бы — только 39, потому что одного струсившего заменил конвоир, ведший их на мучение. Конвоир-мучитель стал сороковым мучеником. Таких примеров можно найти много среди мучеников времен гонений на христианство. Человек, отдавший свою жизнь за веру во Христа, своей кровью «искупает» грехи всей жизни. Признавая это, Церковь на могилах их служила Литургию. Так почему же сейчас комиссия по канонизации, рассматривая архивы дьявольской власти, лживые от начала до конца, доверяет им?
К примеру: архиепископ Серафим (Звездинский) — достоин, а архиепископ Арсений (Жадановский) — не достоин, «плохо вел себя на следствии»; архиепископ Федор (Поздеевский), «Даниловский», как мы его называли, расстрелянный как и все, НЕ достоин, по архивным материалам КГБ. Священники Михаил Шик, Сергий Сидоров и иеромонах Андрей (Эльбсон) лежат в бутовских рвах вместе со священником Петром Петриковым. Но — сщмч. Петр Петриков — достоин, а оо. Михаил, Сергий и Андрей — нет. Это, по мнению комиссии, а любви Божьей также? Выходит, Владыка, что мы предлагаем Богу святых, а не Он нам?!
Схиархимандрит Даниил (Климков), был представлен на канонизацию и отвергнут комиссией со странной, сталинских времен, формулировкой «не достоин, как изменник родины». Невольно спрашиваешь себя — комиссия при Синоде, или... ?
В 1941 году из Вереи, оккупированной немцами, о. Даниил Климков ушел к себе на родину в г. Львов, где служил в православном храме. При отступлении немцев, он не ушел на запад, а как русский священник, остался, и был тут же арестован и приговорён к 10 годам «за измену родине». А где сама измена? И Верея и Львов были городами СССР. Нет измены, так почему же её нашла комиссия? По архивным формулировкам КГБ сталинских времен, уничтоживших миллионы ни в чем не повинных людей, а также «бесчисленное» количество русского духовенства?!
Ваше Святейшество, я поднимаю перед Вами не вопросы частного плана, а вопросы жизни Церкви, Которой, к нашей радости, Вы есть Первоиерарх. Вопрос этот, видимо, можно сформулировать так: каковы методы и практика рассмотрения дел исповедников Русской Православной Церкви.
С глубоким уважением, Алексей Арцыбушев
mka.livejournal.com
Диалог под часами. Алексей Петрович Арцыбушев и протоиерей Димитрий Смирнов.
Часть 1. Потомок Рюриковичей.
Художник Арцыбушев Алексей Петрович
1919. — Родился в с. Дивеево Нижегородской губернии. Отец – Петр Арцыбушев (ум. 1921). Мать – Татьяна Александровна Арцыбушева (урожденная Хвостова, в монашесте Таисия; 1896–1942), дочь министра юстиции царского правительства Александра Алексеевича Хвостова.
1921. — Смерть отца.
1930. — Ссылка вместе с матерью в Муром.
1936–1939. — Учеба в Московском художественно-полиграфическом училище.
1944–1946. — Учеба в художественной студии ВЦСПС.
1946, 16 мая. — Арест.
1946, 30 ноября. — Приговор к 6 годам ИТЛ по решению Особого Совещания при МГБ. Отбывание срока в лагерях Коми АССР: Воркуте, Абези, Инте.
1952, 16 мая. — Освобождения из лагеря. Прибытие в комендатуру в Инту. Объявление приговора: вечная ссылка в Инте Коми АССР. Получение вида на жительство. Получение права самостоятельного устройства (как художнику). Оформление на работу в Дом культуры на ставку дворника. Встречи со ссыльными. Работа совместно с Кириллом Ройтером над гипсовыми памятниками И.И. Мечникову, Н.И. Пирогову, И.П. Павлову, И.М. Сеченову, И.В. Сталину. Установка их перед зданием больницы. Роспись стен ресторана в Инте.
1953, зима. — Приезд в Инту жены Варвары. Строительство «всем миром» собственного дома. Рождение дочери Марины. Отказ в приеме на работу машинистом в парокотельную. Письмо об этом Н.С. Хрущеву. Прием на работу.
1954. — Отмена ссылки. Продажа дома. Получение паспорта.
1954, март. — Отъезд в Москву.
1956. — Реабилитация.
1982, март. — Работа над воспоминаниями.
«Здесь тайно Божий Град живет»
Алексей Петрович Арцыбушев. Имя это вряд ли что скажет даже искушенному читателю. Но, уверен, стоит лишь перечислить то, к чему он был причастен за свою более чем 90-летнюю жизнь, многим он окажется человеком весьма близким. Впрочем, судите сами...
Внук министра юстиции и министра внутренних дел Российской Империи Александра Алексеевича Хвостова («старого Хвостова», как называли его в своей переписке Царственные Мученики), сын тайной монахини в миру м. Таисии (постриженицы старцев известных своей твердостью в вере и уставной строгостью московского Даниловского монастыря), родился он в Дивееве, в доме Михаила Васильевича Мантурова — одного из создателей этого любимого детища преподобного Серафима.
Первые шаги по земле, исхоженной стопочками Царицы Небесной. Детство, совпавшее с предзакатными годами существования будущей Великой женской Лавры, перед самым осквернением ее «бесами русской революции», буквально со всей России устремился неостановимый поток паломников. Здесь перед «погружением во тьму» Святая Русь получала во укрепление Батюшкино благословение.
И каких только людей здесь не было! Простые мужики и бывшие царские сановники, епископы и монахи, студенты, профессора и фабричные работницы. Будущие церковно-прославленные и безвестные мученики и страдальцы. Многие из них заворачивали в гостеприимный дом Арцыбушевых, располагавшийся в трехстах метрах от построенной еще матушкой-первоначальницей Александрой Казанской церкви, той самой, которой, по обетованию Серафимову, суждено стать «ядрышком» будущего чудного Нового собора...
В этом-то домике незаметно возрастал мальчик — внук, сын и племянник монахинь, посошник священномученика епископа Серафима (Звездинского), еще в молодости за свои дивные проповеди прозванного Среброустом.
Потом был разгон Дивеева, высылка в Муром. Улица с ее беспощадными законами. «Чтобы выжить, я должен был стать таким, как все мои сверстники». Но не стал. Не позволило дивеевское детство:
Когда ты этот путь проходишь,Склони чело у тайных врат,Забудь о злобе и невзгодах,Будь нежен: каждый встречный — брат...
Этот внутренний дивеевский стержень не позволит ему и в дальнейшем сломаться, поможет каждый раз после очередного падения встать и идти дальше.
Впрочем, рассказывать о жизни Арцыбушева — это значит пересказывать его книгу. Делать мы это, разумеется, не будем. Но обойти одно из его жизненных обстоятельств все-таки невозможно. Имеем в виду 10-летнее пребывание Алексея Петровича в лагерях и ссылке в послевоенное время, подробно описанное в его повествовании.
Лагерная тема для большинства из нас связана с именами В. Шаламова и А. Солженицына. Это описание ада на земле, созданного для одних людей людьми другими, соотечественниками, часто товарищами по работе, соседями, а иногда даже родственниками. Иногда кажется (по густоте сконцентрированного зла), что человеку там просто не выжить. Жестокая проза, но, наверное, необходимая, чтобы пробудить нашу спящую совесть.
Арцыбушева же все по-другому. Нет, в его заполярной зоне не было легче. И лагеря те же, и время
то же. Просто весь тот ужас прошел через восприятие человека глубоко верующего.
...Все мытарства, выпавшие на мою долю, — пишет А.П. Арцыбушев, — принимал как заслуженное, как наказание за свои грехи. Такая внутренняя позиция справедливости наказания, ее необходимости для меня, помогала мне и поддерживала в трудные минуты жизни. Внутри себя, в своей душе, я все принял как должное, как необходимое для меня испытание «.
Нет, это вовсе не толстовство с его „непротивлением злу силой“.
Именно активное сопротивление — злу (на следствии и в лагере) — помогло ему выжить и выйти на свободу. В лагерном формуляре для сведения конвоя так и значилось: „Дерзок! Скользок на ноги!“
Читаешь все это, а на память невольно приходит житие преподобного Ефрема Сирина. Этот сын землевладельца из г. Низибии в Месопотамии, живший в IV веке, в юном возрасте отличался раздражительностью и безрассудством. Ложно обвиненный в краже овец, он попал в темницу. Вскоре туда ввергли еще двоих, также невиновных в этом преступлении. Там на восьмой день во сне он услышал голос: ° Будь благочестив и уразумеешь Промысл; перебери в мыслях, о чем ты думал и что делал, и по себе дознаешь, что эти люди страждут не несправедливо, но не избегнут наказания и виновные». Эти слова так поразили юношу, вспомнившего прошлые свои грехи, что после этого он твердо стал на путь исправления.
Этот высокий христианский дух явственен и вот в словах Алексея Петровича: «вспоминаю без всякой ненависти и озлобления и всех вертухаев и множество разных „гражданинов начальников“, от которых зависела моя судьба, жизнь, смерть. Зло и ненависть, правящие тогда свой кровавый пир, гасились в душе моей могучей силой самого маленького добра, живущего даже в самом тщедушном теле последнего доходяги. Эту силу всепобеждающего человеческого добра я ощущал на себе, оказавшись и в пожизненной ссылке все на том же Крайнем Севере, но уже без привычного своего номера У-102 на спине».
Здесь мы подходим к стержню, лейтмотиву всего в целом повествования Алексея Петровича Арцыбушева. «Вспоминая всю свою прожитую жизнь,— пишет он, — в особенности сейчас, когда я пишу о ней, свидетельствую:
Милосердия двери всегда были открыты!
В тяжелые моменты и обстоятельства всегда приходила помощь — неожиданная и чудесная».
Прошли годы. Позади лагерь, ссылка. Возвращение к нормальной жизни. Без колючей проволоки, лая сторожевых псов, окриков конвоиров, пронизывающих ночь лучей прожекторов, без обязательных отметок в комендатуре и вообще без отношения к себе как к недочеловеку. Семья. Работа в комбинате графического искусства. Жизненные падения и восстания. Много было всего... И вновь в его жизнь вошло Дивеево. Возвращение в мир детства. Работы по восстановлению иконостаса Троицкого собора Серафимо-Дивеевского монастыря. Таким, каким он помнил его, до того как во вьюжный декабрьский день 1930 года его с семьей изгнали из дивеевского гнезда. Причастность к изготовлению ризы на вышедшую в июне 1991 года из долголетнего затвора Великую Дивеевскую святыню — образ Божией Матери «Умиление» — келейную икону преподобного Серафима, перед которой он и предал дух свой Богу. Сошлись начала и концы...
Сергей Фомин
Страницы: 1 2
на Ваш сайт.
svavva.ru
| Profile Name: Александр Копеин Entry Tags 30 октября, 8 марта, adobe photoshop, android, coca-cola, iphone, pussy riot, youtube, «Non licet vos esse. Не должно вам быть», «Неперемолотые», А. Архангельский · С.С. Аверинцев · о. И, А. И. Солженицын, А. Колымагина, А. Корнухов, А. М. Копировский, А.М. Копировский · Журнал "Православная , А.М. Копировский · ИА "Кифа", А.М. Копировский · ИА "Кифа" · газета "К, А.М.Копировский, А.П. Арцыбушев, А.С. Пушкин, АКЛИ, Александр Блок, Александр Иванов, Александр Копировский, Александр ПУШКИН, Александр Пушкин, Александр Солженицын, Александр Шмеман, Александра Колымагина, Алексей Лосев, Альманах СФИ, Анастасия Цветаева, Андрей Бильжо художник, Андрей Первозванный, Андрей Рублев, Андрей Тарковский, Анна Ильинична Шмаина-Великанова, Анна Каменкова, Анна Шмаина-Великанова, Анна Шмаина-Великанова · искусство · иуд, Антоний Сурожский, Антуан де Сент-Экзюпери, Аризона, Архангельск, Архангельск · контрмиссия · о. Иоанн При, Архангельская епархия, Архангельская епархия · Заостровье, Архангельская епархия · Заостровье · Пом, Архангельская епархия · Преображенское б, Архангельская епархия · Юлия Балакшина ·, Архангельская и Холмогорская епархия, Архимандрит Сергий (Савельев), Архип Куинджи, Архипелаг ГУЛАГ, Архитектура, Белое море · Кий-остров · север, Бердяев, Библия, Библия · сказано · христианство, Благовещение, Бог, Богоматерь «Толгская», Богородица, Богословие, Богословие Евангелие, Богоявление, Боккаччо, Борис Пастернак, Борис Розинг, Борис Шергин, Бруно Беттельгейм, Булат Окуджава, В. Набоков, Валентин Серов, Василий Кандинский, Василий Осипович Ключевский, Василий Шукшин, Веласкес, Великий Новгород, Велимир Хлебников, Вера, Вера Николаевна Румянцева, Вера-Надежда-Любовь и София, Ветхий Завет, Византия, Виктор Маркович Живов, Виктор Франкл, Владимир Дудинцев, Владимир Фаворский, Владимир Якунцев, Воздвижение Креста, Вознесение Господне, Вознесенский монастырь, Волгоград-Сталинград, Воронеж · Н. Неплюев · братство, Высоцкий, Выставка "Non licet vos esse. Не должно , Г.С. Померанц, ГУЛАГ, ГУЛАГ (СЛОН), Галина Арсеньевна, Генрих Семирадский, Георгий Победоносец, Гулаг, Густав Климт, Гюстав Климт, Д. Толкиен, Д.В. Поспеловский, Д.М. Гзгзян · кочетковцы · кочетковщина , Д.С. Гасак, Д.С. Гасак · Давид Гзгзян · Рождественск, ДДТ, Давид Гзгзян, Давид Гзгзян · богословие · время · прав, Дитрих БОНХЁФФЕР, Дитрих Бонхёффер, Дмитрий Сергеевич Лихачев, Дмитрий Сергеевич Лихачёв, Евангелие, Евгений Замятин, Европа, Екклесиаст, Елена Камбурова, Елена Кудрявцева, Елена Цезаревна Чуковская, ЖЖ, ЖКХ, Жак Брель, Жак Жозеф Тиссо, Жан Ванье, Жанна д'Арк, Жорж Нива, Заостровский приход, Заостровский раскол, Заостровье, Заостровье · КГБ · НКВД · Преображенское, Заостровье · КИФА · ПСМБ · Церковь · о. , Заостровье · Крест · Юрский · священник , Заостровье · Ксения Петербуржская · Церк, Заостровье · Церковь · крещение, Заостровье. о. Иоанн Привалов, Зинаида Серебрякова, И. Грабарь, И. Ибряев, Иван IV, Иван Марчук, Иван Федоров, Ида Рубинштейн, Иероним Босх, Иисус Христос, Илья Муромец, Илья Пророк, Илья Репин, Иммануил Кант, Ио́cиф Алекса́ндрович Бро́дский, Иоанн Креститель, Иов, Иосиф Бродский, Исаак Левитан, Исиф Бродский, Италия, КПФ «Преображение», КПФ «Сретение», КПЦ «Покровский остров», Карл Брюллов, Катехео, Катынь, Квентин Массейс, Кирилл Александров, Кифа, Кишинев, Клайв С. Льюис, Клайв Стейплз Льюис, Клод Адриан Гельвеций, Константин Никольский, Копировский, Корней Чуковский, Кремль, Крещение Господне, Крещение Руси, Крит, Культура, Кумранские рукописи, Лаокоон, Лев Гумилев, Лев Толстой, Ленин, Леонардо Да Винчи, Леонид Гайдай, Лувр, Луций Анней Сенека, Лучано Поваротти, Любовь, Маалюля - Сирия, Майдан, Майкл Джексон, Майкл Паркес, Максим Кантор, Малявин, Мане, Марина Цветаева, Маркетолухи, Мемориал, Мень, Микеланджело, Миссионерский отдел · Сретенские чтения , Митрополит Антоний Сурожский, Михаил Булгаков, Михаил Врубель, Михаил Лермонтов, Михаил Эпштейн, Молотов, Н. А. Струве, Н. Бердяев, Н. Гумилёв, Н. Д. Солженицына, Н. Струве, Н.Н. Неплюев, Наталия Солженицына, Не должно вам быть, Неперемолотые, Неперемолотые · братство · репрессии, Неплюев, Несмелов В.И., Нестор Летописец, Никита Струве, Николай Бердяев, Николай Бердяев · воскресение и жизнь · , Николай Ге, Николай Рерих, Николай Фешин, Нобелевская премия мира, Новый завет, О рабстве и свободе человека, Огюст Роден, Ольга Седакова, Освенцим, Осип Мандельштам, ПКФ "Преображение", ПКФ "Сретение", ПСМБ, Павел Корин, Павел Федотов, Палестина, Памяти связующая нить, Память, Папа Бенедикт XVI, Пасха, Патриарх Кирилл, Первая мировая война, Петербург, Петр I, Писание, Питер Брейгель-старший (Pieter Bruegel d, Питер Крифт, Покров, Поместный Собор 1917/18 гг., Поместный Собор 1917/18 гг. · история · , Поместный собор 1917-1918 год, Православие, Праздники, Преображение, Преображенское братство, Преображенское братство · СФИ · катехиза, Преображенское братство · история · книг, Преподобномученица Мария (Скобцова), Проповедь, Протоиерей Георгий Митрофанов, Пьеро делла Франческа, РБН, РНЛ, РНЛ · Шевкунов · священник Иоанн Привало, РПЦ, РСХД, Радоница, Рембрандт, Рене Магритт, Ренессанс, Ричард Львиное Сердце, Рождество, Рождество Богородицы, Рождество Христово, Россия, Румыния · братство · из переводов "в сто, С. Аверинцев, С. Булгаков, С. Михалков, С. С. Аверинцев, С.И. Фудель, С.П. Капица, С.С. Аверинцев, С.Ю. Юрский, СМИ, СМИ · диалог · контрмиссия · миссия · це, СССР, СССР · гонения · история · репрессии · ц, СССР · история · репрессии · смертная ка, СФИ, США, Саграда Фамилиа, Свешников Б.П., Святитель Иоанн Златоуст, Свято-Филаретовский институт, Святой Дух, Священномученик Иларион (Троицкий), Северная Америка, Северодвинск, Седакова, Серафим Саровский, Сергей Довлатов, Сергей Есенин, Сергей Магнитский, Сергей Мечёв, Сергей Сергеевич Аверинцев, Сергей ЮРСКИЙ, Сергей Юрский, Сергий Радонежский, Синод, Советы, Соловецкое восстание, Соловки, Спас, Сретенские чтения, Сретенский храм, Сретенье, Сталин, Степан Олейник, Страстная седмица, Сэмюэл Финли Бриз Морзе. дата, ТВ, ТКП, Тенгиз Абуладзе, Тиберий Клавдий Нерон, Типикон, Тициан, Торжество Православия, Третьяковка, Троица, Уильям ШЕКСПИР, Украина, Успение Богородицы, Устав, Федор Михайлович Достоевский, Феликс Разумовский, Фредерика де Грааф, Фрэнк Фразетта, Фундаментализм · мир · модернизм · обмир, Христос, Церетели, Церковь, Церковь Ильи Пророка, Чудов монастырь, Шарль де Фуко, Шевкунов, Шевчук, Эдуард Мане, Эль Греко, Эразм Роттердамский, Эрнст Фукс, Юрий Норштейн, Юрий Шевчук, Явление Мессии народу, Ягринлаг, Якопо Тинторетто, Ян ван Эйк, Януш Корчак, Япония, Ярославль, Яхве, абстракционизм, агапа, акварель, актер, акция, альтруизм, анатомия, анафора, ангелы, анимация, анонс, антимиссия, антимиссия · гонения · клевета · контрми, антихристианство, античное искусство, апокалиптическое, апологетика, апостол, апостол Павел, апостол Петр, аристократия, арт, архаизмы, архиепископ Михаил (Мудьюгин), архиепископ Трифон (Туркестанов), архим. Таврион (Батозский), архимандрит Сергий (Савельев), архимандрит Таврион (Батозский), архитектура, аскеза, аскетика, атеизм, атеистическая пропаганда, аудио, афоризмы, бедная вера, беззаконие, библеистика, библиотека Шнеерсона, библия, биенале, благодарность, благотворительность, благочестие, богословие, бо |
alex-kopein.livejournal.com
Книги автора Алексей Петрович Арцыбушев на fbxlib.ru
Алексей Петрович Арцыбушев.(р. 1919)ХудожникИмя это вряд ли что скажет даже искушенному читателю. Но, уверен, стоит лишь перечислить то, к чему он был причастен за свою более чем 80-летнюю жизнь, многим он окажется человеком весьма близким. Впрочем, судите сами...Внук министра юстиции и министра внутренних дел Российской Империи Александра Алексеевича Хвостова ("старого Хвостова", как называли его в своей переписке Царственные Мученики), сын тайной монахини в миру м. Таисии (постриженицы старцев известных своей твердостью в вере и уставной строгостью московского Даниловского монастыря), родился он в Дивееве, в доме Михаила Васильевича Мантурова — одного из создателей этого любимого детища преподобного Серафима.
...Лагерная тема для большинства из нас связана с именами В. Шаламова и А. Солженицына. Это описание ада на земле, созданного для одних людей людьми другими, соотечественниками, часто товарищами по работе, соседями, а иногда даже родственниками. Иногда кажется (по густоте сконцентрированного зла), что человеку там просто не выжить. Жестокая проза, но, наверное, необходимая, чтобы пробудить нашу спящую совесть.
Арцыбушева же все по-другому. Нет, в его заполярной зоне не было легче. И лагеря те же, и время то же. Просто весь тот ужас прошел через восприятие человека глубоко верующего.
1919. — Родился в с. Дивеево Нижегородской губернии. Отец – Петр Арцыбушев (ум. 1921). Мать – Татьяна Александровна Арцыбушева (урожденная Хвостова, в монашесте Таисия; 1896–1942), дочь министра юстиции царского правительства Александра Алексеевича Хвостова.
1921. — Смерть отца.
1930. — Ссылка вместе с матерью в Муром.
1936–1939. — Учеба в Московском художественно-полиграфическом училище.
1944–1946. — Учеба в художественной студии ВЦСПС.
1946, 16 мая. — Арест.
1946, 30 ноября. — Приговор к 6 годам ИТЛ по решению Особого Совещания при МГБ. Отбывание срока в лагерях Коми АССР: Воркуте, Абези, Инте.
1952, 16 мая. — Освобождения из лагеря. Прибытие в комендатуру в Инту. Объявление приговора: вечная ссылка в Инте Коми АССР. Получение вида на жительство. Получение права самостоятельного устройства (как художнику). Оформление на работу в Дом культуры на ставку дворника. Встречи со ссыльными. Работа совместно с Кириллом Ройтером над гипсовыми памятниками И.И. Мечникову, Н.И. Пирогову, И.П. Павлову, И.М. Сеченову, И.В. Сталину. Установка их перед зданием больницы. Роспись стен ресторана в Инте.
1953, зима. — Приезд в Инту жены Варвары. Строительство «всем миром» собственного дома. Рождение дочери Марины. Отказ в приеме на работу машинистом в парокотельную. Письмо об этом Н.С. Хрущеву. Прием на работу.
1954. — Отмена ссылки. Продажа дома. Получение паспорта.
1954, март. — Отъезд в Москву.
1956. — Реабилитация.
1982, март. — Работа над воспоминаниями.
Из интервьюМое детство прошло в мантуровском доме, где я жил с мамой, братом, дедушкой и бабушкой — чистокровной черногоркой, от которой мне досталась лишь четверть горячей черногорской крови, но и ее было достаточно!..
После смерти отца мама приняла тайный постриг с именем Таисия. О том, что мама монахиня, я узнал, уже будучи взрослым, из записок, которые мама написала по моей просьбе («Записки монахини Таисии»).
С детства у меня осталась уверенность, что преподобный Серафим присутствовал в нашем доме. К нему обращались в любых случаях — пропали у бабушки очки, не может объягниться коза: «Преподобный Серафим, помоги!» На моей памяти закрывали Саров, разгоняли дивеевских сестер. В нашем доме принимали нищих и странников, останавливалось духовенство. Многие из них были потом расстреляны…
Хорошо помню владыку Серафима Звездинского. Когда мне исполнилось семь лет, он облачил меня в стихарь, и я стал его посошником.
Воспитывали нас так, будто завтра коммунизм исчезнет и все вернется на свое место. Мы были полностью исключены из жизни общества. В школу не ходили, при доме жили наши учительницы, сменяя друг друга, — все почему-то были Аннами. Семья жила по монастырским правилам. Нас учили церковнославянскому языку, читали Библию, жития святых и бесчисленные акафисты, которые бабушка заставляла нас читать в виде наказания, а мы с братом ковырялись в носу и думали: «Когда же это кончится?..» Все «радуйся» вызывали в нас невероятную скорбь. Мама очень боролась с бабушкой, своей свекровью, против ее методов воспитания. «Мама, вы сделаете из них атеистов!» — говорила она. Слава Богу, этого не случилось, хотя и могло быть, если бы не мама....Возвращение в Москву
У власти уже был Хрущев, а комендатура все задерживала наше возвращение — началось бы общее бегство, а они боялись оголить шахты. Вырвались мы оттуда чудом, в 1956 году вернулись в Москву, но жить в ней не имели права — сколько я ни писал в прокуратуру, мне отказывали в реабилитации, потому что я обвинялся в подготовке покушения на Сталина. После очередного посещения прокуратуры, потеряв всякую надежду, я ехал на электричке в Александров, где мы были прописаны. Подъезжая к Загорску, я вдруг почувствовал, что должен сойти: какая-то сила выпихивала меня из вагона. Я пошел к мощам преподобного Сергия, крича в своем сердце: «Хоть ты мне помоги!» Приложился и совершенно успокоился. В тот же день в это же самое время в Александрове Коленька Романовский, который тоже там жил, встретился с человеком, подтвердившим потерянные материалы очной ставки, благодаря чему обвинения в терроре с нас были сняты. Мы были реабилитированы! Бог хранил меня везде независимо от того, думал я о Нем или забывал.
Я пошел работать на полиграфический комбинат, стал членом Союза художников. Но потом заболел какой-то странной болезнью: каждый день как будто умирал. Это состояние лишало сил, приводило в отчаяние. Я рассказал об этом Сонечке Булгаковой, впоследствии монахине Серафиме, подруге моей матери. Она спрашивает:
— Алеша, а ты носишь крестик?
— Нет, не ношу.
— А причащался давно?
— Очень.
— Ну вот, а хочешь быть здоровым…
Однажды мы разговаривали о моей болезни с товарищем по заключению Ваней Суховым, психиатром, и, уже прощаясь, стоя на пороге, он бросил мне фразу, которая перевернула всю мою жизнь: «Ты знаешь, Алеха, мы боимся смерти, потому что не подготовлены к ней».
Прямо от него я пошел в храм пророка Илии в Обыденском переулке. Я знал, что там есть икона Божией Матери «Нечаянная Радость».
Я знал, что там, в храме, мое спасение. Я встал на колени, как и грешник, изображенный на иконе, и сердцем крикнул: «Помоги!» И в моей жизни наступил перелом. Это было в 1963 году. Я начал ходить в Обыденский. Там каждый понедельник читался акафист преподобному Серафиму — Дивеево снова очутилось рядом. Акафист читал о. Александр Егоров, который впоследствии ввел меня в алтарь. В этом храме я встретил удивительного священника о. Владимира Смирнова — на восемнадцать лет, до своей кончины, он стал моим духовным отцом…
В то время Обыденский храм был одним из уникальных храмов. Среди его прихожан были арбатские старички и старушки, светлые, доброжелательные, кроткие, с глубочайшей внутренней культурой. Они принадлежали к древним дворянским родам и были как осколки разбитого вдребезги старого мира. Я помню, как они подходили к помазанию, поднимая пальчиками свои допотопные шляпки с вуалетками или загодя завитые на тряпочки букольки. В их лицах была любовь и ни капли ханжества.
Наш храм был духовным пристанищем и для немногих оставшихся в живых монахинь Зачатьевского монастыря и дивеевских сестер. Здесь сохранялись традиции Дивеева.В середине 80-х годов отец Александр Егоров благословил меня писать обо всем, что я вспомню: «Это нужно тем, кто будет после нас жить. Пишите!» Я сначала отказывался, оправдываясь тем, что я не писатель, а художник, а потом стал писать.
Оглядываясь на свою жизнь, я вижу, что вся она — сплошное чудо Божие, милость Божия, несмотря на тяжкие времена и тяжкие падения. Во всех превратностях моей жизни милосердия двери за чьи-то молитвы открывались предо мною…
Записала Марина НЕФЕДОВА. Использованы фрагменты из книг А.П. АРЦЫБУШЕВА «Дивеево и Саров — память сердца» и «Горе имеим сердца».
Духовная проза (Современная русская и зарубежная проза)
- Милосердия двери. Автобиографический роман узника ГУЛАГа 2714K, 360 с. (читать) (скачать)fbxlib.ru
