Музей Черномырдина Музей Бахрушина Центральный музей
    Вооруженных Сил РФ Валютная биржа Центральная детская
    библиотека Музей Есенина Политехнический музей Дворец спорта Видное Педагогический
    колледж Музей спорта Музей памяти воинов Библиотека 214 МузШкола Радость Самбо 70 Частная коллекция

Угрюмов Г.И. Испытание силы Яна Усмаря. 1796 (1797?). ГРМ. Описание картины испытание князем владимиром силы русского богатыря

Испытание силы Яна Усмаря - Gpedia, Your Encyclopedia

«Испытание силы Яна Усмаря» — картина русского художника Григория Угрюмова (1764—1823), оконченная в 1796 (или 1797) году. Она является частью собрания Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге ( Ж-5052). Размер картины — 283 × 404 см[1][2][3].

В 1797 году, после того как Угрюмов закончил работу над картиной, она была передана в Императорскую Академию художеств, которая высоко оценила мастерство художника и присвоила ему звание академика[4]. Полотно долгое время находилось в собрании Академии художеств, а в 1923 году было передано в Государственный Русский музей[1].

Сюжет картины основан на летописном сказании о сражении 992 года, в котором древнерусское войско князя Владимира Святославича победило печенегов. Перед началом битвы надо было найти воина, который смог бы достойно сразиться с печенежским богатырём. Им оказался сын киевского кожемяки Ян Усмарь, который с честью выдержал предложенное ему испытание — руками остановил бегущего разъярённого быка, вырвав у него кусок кожи[2].

Употребляется также более длинное название картины — «Испытание князем Владимиром силы русского богатыря Яна Усмаря перед поединком его с печенежским богатырём»[5].

История

5 октября 1795 года Григорий Угрюмов получил от Совета Императорской Академии художеств (ИАХ) программу на звание академика, характер которой был определён следующим образом: «На ратном поле, в присутствии великого князя Владимира, Российского воина меньший сын показывает опыт своей необычной силы над разъяренным быком, которого на всем бегу ухватив за бок рукой, вырывает кожу и мясо колико захватил»[6].

Точно неизвестно, когда художник завершил работу над полотном, — в 1796 или 1797 году. В каталоге и на сайте Государственного Русского музея дата создания указана как «1796 (1797?)»[1][2]. 15 июля 1797 года картина «Испытание силы Яна Усмаря» была одобрена чрезвычайным собранием Академии, и за неё Григорию Угрюмову было присвоено звание академика ИАХ[4]. После этого картина находилась в Академии художеств — в каталоге ИАХ 1818 года она фигурировала под номером 370 как «Испытание силы Переяславля»[7].

Ряд источников указывает, что в течение некоторого времени картина находилась в коллекции литератора Павла Свиньина — в частности, была одним из экспонатов открытого им в 1819 году «Русского музеума», который просуществовал до 1834 года[8][9][10]. С другой стороны, искусствовед полагает, что у Свиньина был другой вариант (возможно, эскиз) этой картины под тем же названием, с которого художник Никанор Чернецов в 1820-х годах сделал рисунок, включённый под номером 78 в альбом зарисовок экспонатов «Русского музеума» Свиньина[7]. По поводу рисунка Чернецова Зонова пишет[11]:

Этот рисунок даёт возможность познакомиться с первоначальным эскизом к программе, где Угрюмов наметил и в дальнейшем перенёс в картину лишь две фигуры переднего плана и изображение быка. Остальные фигуры перегруппированы и видоизменены. Самые образы и воинов и Владимира на картине не имеют ничего общего с грубыми бородатыми мужчинами в простых рубашках на рисунке Чернецова. Владимир здесь менее выделен из общей массы людей, это приземистый старик с нахлобученной до глаз шапкой и в широкой простой одежде. Никакого величия, характерного для фигуры Владимира в трактовке Угрюмова, здесь нет.

Иван Пожалостин. Испытание силы Яна Усмаря (гравюра с картины Григория Угрюмова, 1880)

В начале 1840-х годов картина опять была указана как часть собрания ИАХ — она числилась под номером 59 в «Указателе находящихся в Академии художеств произведений» (Санкт-Петербург, издательство Фишера, 1842)[7]. В 1880 году с картины «Испытание силы Яна Усмаря» художником-гравёром Иваном Пожалостиным была сделана одноимённая гравюра, за которую ему было присвоено звание почётного вольного общника Академии художеств[12]. В 1923 году полотно Угрюмова было передано из Академии художеств в Государственный Русский музей[1].

В 2013—2014 годах проводилась масштабная реставрация картины, которая была направлена на укрепление холста, красочного слоя и грунта, а также на очистку пожелтевшего лакового слоя. Работу над картиной «Испытание силы Яна Усмаря» проводила группа отдела реставрации ГРМ, в которую входили , и [13][14]. После окончания реставрации, в конце 2014 года, обновлённая картина демонстрировалась на выставке, посвящённой 250-летию со дня рождения Григория Угрюмова[15].

В настоящее время картина «Испытание силы Яна Усмаря» выставлена в зале № 15 Михайловского дворца, где, кроме неё, находятся «Подвиг молодого киевлянина» Андрея Иванова, «Медный змий» Фёдора Бруни, «Явление Христа Марии Магдалине после воскресения» Александра Иванова, а также его же эскизы и этюды к картине «Явление Христа народу»[16].

Сюжет и описание

В основу сюжета положено летописное сказание о сражении 992 года у реки Трубеж, в котором древнерусское войско под руководством князя Владимира Святославича победило печенегов. Перед битвой печенеги предложили сразиться с их богатырём кому-нибудь из древнерусского войска[17]. Князь Владимир «разослал глашатаев объявлять: „Нет ли такого мужа, который бы поборолся с печенегом?“»[18] И пришёл к нему киевский кожемяка, и рассказал про своего младшего сына — Яна Усмаря (другие варианты написания — Усмошвец, Усмович или Ушмовец), который большим ростом не отличался, но был столь силён, что мог разодрать кожу руками[17]. Когда Яна Усмаря привели к князю Владимиру, ему устроили испытание с быком (волом), которое тот с честью выдержал: «и побежал вол мимо него, и схватил его рукою за бок и вырвал кожу с мясом, сколько захватила рука». После этого Ян Усмарь вышел на бой против печенежского богатыря, «и схватились, и удавил муж печенежина руками до смерти». Это привело к победе древнерусского войска: «и кликнули русские, и побежали печенеги, и гнались за ними русские, избивая их, и прогнали». В честь этой победы князь Владимир заложил на месте битвы город Переяславль[18].

Картина «Испытание силы Яна Усмаря» в ГРМ

В центре полотна крупным планом изображена фигура Яна Усмаря, останавливающего бело-рыжего быка, который, по-видимому, был раздразнён уколами трезубцев и лаем собак. Бык движется слева направо, в направлении князя Владимира, который изображён сидящим на возвышении у правого края холста. Показан тот полный динамизма момент, когда Ян Усмарь, выдвинув для равновесия левую ногу вперёд, крепко ухватился обеими руками за шкуру быка. По словам искусствоведа , «движение остановлено в тот естественный, но почти неуловимый глазом момент, когда перед решительным рывком замирают на миг наливающиеся каменным напряжением мускулы человека»[19]. Останавливая быка, Ян Усмарь откинулся назад, и напряжение мускулов его спины подчёркивает то противодействие движению животного, которое он создаёт. Фигура воина, упавшего навзничь, находится примерно в том положении, в котором оказался бы сам Усмарь, если бы он не справился с быком, — этот приём соответствует неоднократно применявшемуся в живописи «методу одновременного показа стадий движения»[20]. Возможно, что два человека, изображённые у частокола в левой части картины, — это отец и брат Яна Усмаря[11][21].

В качестве натурщика для написания Яна Усмаря художнику позировал татарин Юзей (Юсуф). Угрюмов сам нашёл этого человека, который выделялся своей атлетической фигурой и «удивительной мускулатурой». После этого Юзей стал постоянным натурщиком Академии художеств[11][21][22].

Отзывы и критика

Искусствовед Владислав Зименко отмечал энергичность эмоционального тона картины Угрюмова «Испытание силы Яна Усмаря», на которой «изображён богатырь, вырывающий в доказательство своей огромной силы кусок кожи у разъярённого бегущего быка». Далее он писал[23]:

Примечательно, что художник подошёл к своей работе весьма смело для своего времени — он не только штудировал с натуры позу и тело для фигуры Усмаря, но долго искал подходящий прототип могучего героя-атлета, чтобы правдивее, убедительнее написать образ легендарного русского героя, чья фантастическая сила устрашила печенегов.

Историк искусства Наталья Коваленская, сравнивая с первой станковой картиной художника, «Вход Александра Невского во Псков», писала, что «значительно удачнее была вторая картина Угрюмова „Ян Усмарь“ (1797, ГРМ) на сюжет из истории древнего Киева». Она отмечала, что «для художника имело значение то, что сюжет позволял ему показать мощь простого ратника, заслужившую ему право на почётный поединок, — в этом сказался отголосок демократических веяний, связанных с русским просветительством»[20].

Обсуждая это полотно в своей книге об Угрюмове, искусствовед писала, что «высокий пафос картины усиливается общей насыщенностью цветом, горячей живописностью, игрой светотени». Она полагала, что это было связано с «увлечением художника „жаркими колерами“ Рубенса»[11]. Филолог Эра Кузнецова также отмечала, что «„Ян Усмарь“ — одна из наиболее экспрессивных картин Угрюмова» и что «высокий драматизм, свойственный этому полотну, усиливается насыщенностью цветом, игрой светотени, мастерской лепкой фигур»[21].

Искусствовед в своей книге про Угрюмова писала[24]:

Зрелое мастерство и вдохновенный порыв выделяют «Яна Усмаря» не только среди произведений Угрюмова, но и ставят его на особое место в истории русского искусства. Едва ли не впервые в русской живописи главным героем исторической картины стал народный богатырь, простой воин-кожемяка.

Искусствовед Андрей Карев, обсуждая творчество Угрюмова, писал, что «в наибольшей степени возможности его мастерства и особенности темперамента нашли воплощение в картине „Испытание силы Яна Усмаря“»[25]. По его словам, «победа над быком является своего рода символом победы над всеми врагами Руси» и, кроме этого, представляет собой «торжество цивилизации над дикостью и в конечном итоге — разума над тёмными страстями»[26].

Примечания

↑ 1 2 3 4 Каталог ГРМ, 1980, с. 324—325.
↑ 1 2 3 Угрюмов Г. И. Испытание силы Яна Усмаря. 1796 (1797?) (HTML). Русский музей — виртуальный филиал — www.virtualrm.spb.ru. Проверено 25 сентября 2015.
↑ Карточка ресурса: Испытание силы Яна Усмаря (N 123292) (HTML). Единая коллекция цифровых образовательных ресурсов — school-collection.edu.ru. Проверено 25 сентября 2015.
↑ 1 2 Н. А. Яковлева, 1982, с. 48.
↑ Н. М. Молева, 1991, с. 59.
↑ З. Т. Зонова, 1966, с. 31.
↑ 1 2 3 З. Т. Зонова, 1966, с. 107.
↑ Е. Н. Петрова. Страницы истории отечественного искусства. — Санкт-Петербург: Государственный Русский музей, 1999. — Т. 4. — С. 190—191.
↑ Краеведческие записки: исследования и материалы / , В. А. Фролов. — Санкт-Петербург: Акрополь, 2000. — Т. 7. — С. 76—77. — 336 с. — ISBN 5-86585-060-1.
↑ , В. В. Корнилова. П. П. Свиньин и его Русский музеум, часть IV (HTML). Образовательный портал «Слово» — www.portal-slovo.ru. Проверено 28 сентября 2015.
↑ 1 2 3 4 З. Т. Зонова, 1966, с. 32.
↑ В. Вельяшев. Суров и жестк стальной резец… (HTML). Наше наследие — www.nasledie-rus.ru. Проверено 1 октября 2015.

↑ Отдел реставрации — Мастерская станковой масляной живописи (HTML). Государственный Русский музей — www.rusmuseum.ru. Проверено 16 июля 2015.
↑ Реставрация картины Г. Угрюмова «Испытание силы Яна Усмаря» (HTML). Государственный Русский музей — restoration.rusmuseum.ru. Проверено 26 сентября 2015.
↑ Русский музей открывает выставку работ живописца Григория Угрюмова (HTML). ТАСС — tass.ru (29 октября 2014). Проверено 26 сентября 2015.
↑ Михайловский дворец, зал 15 (HTML). Русский музей — виртуальный филиал — www.virtualrm.spb.ru. Проверено 26 сентября 2015.
↑ 1 2 Н. А. Яковлева, 1982, с. 44.
↑ 1 2 Повесть временных лет / А. Г. Кузьмина, В. В. Фомина. — Москва: Институт русской цивилизации, 1993. — С. 143—144. — 544 с.
↑ Н. А. Яковлева, 1982, с. 45.
↑ 1 2 Н. Н. Коваленская, 1962, с. 231.
↑ 1 2 3 Э. В. Кузнецова, 1972, с. 69.
↑ . Татарская община Санкт-Петербурга. К 300-летию города. — Санкт-Петербург: Лимбус Пресс, 2003. — С. 394. — 510 с. — ISBN 9785859910601.
↑ В. М. Зименко. Орест Адамович Кипренский. — Москва: Искусство, 1988. — С. 17—18. — 351 с.
↑ Н. А. Яковлева, 1982, с. 46.
↑ А. А. Карев, 2003, с. 108.
↑ А. А. Карев, 2003, с. 109.

Литература

Ссылки

www.gpedia.com

«У ласкова у князя у Владимира…»

В народной памяти образ великого князя Владимира Святославича неразрывно связан с представлениями о расцвете державы, истинном золотом веке Киевской Руси – эталонной эпохе, которую хочется продлить навсегда. Хотя бы в песне

Гусляры. Худ. В.М. Васнецов. 1899

Не каждый из нас читал Житие святого равноапостольного великого князя Владимира. Мало у кого доходят руки до научных книг о временах крестителя Руси. Но все мы о Владимире Красное Солнышко узнаем в детстве, ведь не перевелись еще на Руси былины, они даже в мультипликации утвердились. Детская душа по-прежнему открывается им, замирая от восторга и сладкого ужаса. А «Руслан и Людмила»? Ведь и у Пушкина все начинается с описания знаменитого застолья у киевского князя.

В памяти народной могущественным правителем остался именно князь Владимир. Его образ буквально сросся с героическим миром русского фольклора. Кому незнакомы эти слова?

Во стольном городе во КиевеУ славного князя ВладимираБыло пированье, почестный пир,Было столованье, почестный стол.На многи князи, бояра,И на русские могучие богатыри,И [на] гости богатые.Будет день в половину дня;Будет пир во полупире;Владимир-князь распотешился,По светлой гридне похаживает…

Такая запевка предваряет многие богатырские истории – старины – киевского цикла. Ни русской речи, ни нашего национального характера невозможно представить без этих эпических песен, которые чаще всего мы называем былинами.

Уж так повелось в русском фольклоре: если князь – то князь Владимир. Если зима – то снежная, если фрукт – то яблоко, «коли пир – так пир горой». Столь веское и прочное народное признание заслужить непросто.

Впрочем, энциклопедии безапелляционно указывают: «Былинный образ не служит отражением исторической личности Владимира Святославича». Не слишком ли категорично сказано?

Устный учебник?

Можно ли относиться к былинам как к источникам исторического знания? Ученые спорят веками: об этом, наверное, написана уже целая библиотека.

Все дело в том, что старины приходят к нам как свидетельства из далекого прошлого, но свидетельства искаженные. Классические сюжеты о богатырях складывались, по-видимому, в X–XIV веках. Однако мы знаем былины киевского цикла в основном в интерпретациях конца XVIII – начала XX века, в редких случаях – конца XVII столетия. То есть перед нами вовсе не жесткий диск скрытой камеры времен святого равноапостольного великого князя. Его фольклорный образ – это произведение искусства, а значит, в нем переплетены фантазии авторов и их воспоминания о прошлом. О прекрасном прошлом, каковым представлялась эпоха Владимира в годы распрей и поражений.

Но не только ностальгические мотивы звучат под былинные гусли. На образ Владимира Красное Солнышко повлияли и впечатления о великих князьях и царях московских. Выдающийся исследователь фольклора Владимир Пропп даже видел в некоторых сюжетах, связанных с киевским князем, шарж на царя Василия Шуйского.

В памяти народной могущественным правителем остался именно князь Владимир. Его образ буквально сросся с героическим миром русского фольклора

Историки и филологи от века пристально вглядывались в повествования о богатырях. Еще до того, как появился термин «былина», отец русской историографии Василий Татищев рассуждал: «Песни древних, хотя они не таким порядком складываны, чтоб за историю принять было можно, однако ж много можно в недостатке истории из оных нечто к изъяснению и в дополнку употребить, как видим Омера [Гомера. – А. З.], песнями нечто в память оставившего. Я прежде у скоморохов песни старинные о князе Владимире слыхал, в которых жен его имянами; тако ж о славных людех Илье Муромце, Алексие Поповиче, Соловье-разбойнике, Долке Стефановиче и проч. упоминают и дела их прославляют, а в истории весьма мало или ничего. В пример сему о Путяте я из песни изъяснил. Но я жалею, что ныне таких песен списать не достал». Таким образом, Татищев использовал старины как источник – наравне с летописями.

Историк другой эпохи – советский академик Борис Рыбаков – и вовсе сближал былины с летописями, даже по линии авторства: «Летопись всегда рассматривалась как дело государственное. Вполне возможно допустить, что дядя и воспитатель Владимира, Добрыня, был причастен не только к созданию некоторых эпических былин – произведений тех лет, но и к созданию первой сводки разнородных материалов по истории Киевской Руси».

Иллюстрация к былине «Добрыня и змей». Худ. Е.А. Кибрик.Изображение РИА Новости

Как тут не вспомнить и другое, более известное, афористическое рассуждение Рыбакова: «Былины – это как бы устный учебник родной истории, сложенный самим народом; он может сходиться с официальным изложением истории, но может и резко расходиться с придворными летописцами. Для нас очень важны народные оценки тех или иных явлений и событий, которые мы находим в былинной эпической поэзии, так как это единственный способ услышать голос народа о том, что происходило тысячу лет назад». До Рыбакова похожий взгляд на былины пропагандировал и другой советский историк-академик – Борис Греков.

Былинное время протекает сразу в нескольких измерениях – в прошлом и настоящем. Потому и полюбили народный эпос выдающиеся историки и мыслители – А.С. Хомяков, Д.И. Иловайский, Б.Д. Греков, Б.А. Рыбаков, И.Я. Фроянов… Богатырские песни показывают динамизм исторического факта – не закостеневшего раз и навсегда, а существующего в процессе интерпретаций, переосмыслений. Правда истории изменчива, пластична. Что больше повлияло на историю Руси: подлинный князь Владимир, многое сделавший для Древнерусского государства, или его образ – фольклорный, церковный, литературный? Тут все взаимосвязано: былины воздействуют на нас столетиями, но и отрывать их от исторической почвы нельзя.

Извечный вопрос: кто правдивее? Летописцы, работавшие по заказу властей, зависимые от идеологической и церковной конъюнктуры, создающие государственный миф? Или все-таки народные сказители, которые опирались на устойчивые пересуды о прошлом, на обобщенные сложившиеся репутации князей, воинов, врагов?

Да, авторам героических песен (а к ним причисляется любой сказитель, хоть одну из них пропевший) многое диктуют законы жанра, необходимость развлекать слушателя, поэтому исполнителей так тянет к фантастике. В отличие от летописцев, они и не пытаются привязать события к каким-либо датам. Былинным героям вольготно существовать в эпическом времени, в котором перемешаны эпохи – «златая цепь на дубе том». Там вечно правит ласковый (пусть подчас и взбалмошный, даже вероломный) князь Владимир, в котором мы различаем не только силуэт князя-крестителя, но и черты Ивана III, Ивана Грозного, Василия Шуйского, Алексея Михайловича. Опять же, это не фотографии монархов, а отзвуки их народного восприятия. Словом, как ни назови русские былины – старинами, песнями, героическими поэмами, они дополняют корпус канонических исторических источников. Причем речь тут идет об истории всех веков существования былин в народном творчестве.

Первый среди равных

Почему в былинах называют Владимира не Великим, не Святым, не Старым, а неизменно – Красное Солнышко? Почему в песнях не отражено главное свершение князя – Крещение Руси?.. Христианство никогда не было прямоезжей дорогой. Евангельское учение постоянно приходилось адаптировать к устоям и нуждам общества. Так происходит с каждой большой идеей, с каждой религией. И хотя нередко государство нещадно боролось с пережитками язычества, древние традиции продемонстрировали жизнеспособность.

Конечно, в былинах Владимир – христианский монарх. В этом нет и тени сомнений. И богатыри готовы защищать «веру христианскую». У слушателя создается впечатление, что православие на Руси утвердилось давно. Что неудивительно, ведь былинные сюжеты складывались в ту пору, когда православие уже стало частью русского самосознания. Сказителей мало интересовал рубеж принятия христианства, для них Русь – извечно крещеная. Но прозвание Красное Солнышко отсылает и к языческой сути князя, к статусу всеми почитаемого жреца, связанного с солярным культом. Основываясь на этом, некоторые исследователи не исключают, что киевский князь мог быть (разумеется, до крещения) верховным жрецом Даждьбога – бога солнца…

В былинах мы видим лишь легкую тень этих давних представлений, далекое переосмысление, но все-таки неспроста сказители не отказываются от «солнечного» титула. К тому же в христианской традиции он превратился в один из символов государственной власти. Монарха связывали с одним из главных небесных светил. Самый известный пример – «король-солнце» Людовик XIV.

«Богатырские песни, очевидно, принадлежат к древнему периоду нашей истории; вероятно, были они петы если не при самом Владимире, то вскоре после него», – предполагал славянофил Константин Аксаков. Киев при этом великом князе был центром притяжения для племен от Новгорода до Тмутаракани. Правителю удавалось демонстрировать силу и мудрость, решительность и распорядительность. Есть гипотеза, что воспоминания о расцвете Киевской Руси утвердились как былинный канон в годы зависимости от Золотой Орды, во времена кровавых междоусобиц… Образ могущественного государства поддерживал народное самосознание в эпоху поражений. Особое восхищение вызывал Владимир, контролирующий огромное пространство, необыкновенно удачливый в военных предприятиях.

Фольклорный образ Владимира – это произведение искусства, а значит, в нем переплетены фантазии авторов и их воспоминания о прошлом. О прекрасном прошлом, каковым представлялась эпоха князя в годы распрей и поражений

Но не только в годы средневековых усобиц образ князя был столь востребован. Былинный (а отчасти и летописный, и житийный) Владимир стал олицетворением триады, которую сформулировал в XIX веке министр народного просвещения Сергей Семенович Уваров, – «Православие. Самодержавие. Народность». Киевский князь подходил под эту формулу, как никто другой. В былинах он представал крепким правителем, стремившимся к самодержавной власти во всех русских землях. Летописный и житийный образы предлагали образец новообращенного христианина: князь сильно переменился после святого крещения и пытался применять евангельские законы на практике даже в политике. А проявлением народности стали незабываемые пиры в стольном Киеве. Народная память сохранила предание о том, как на пирах тех и неимущих сажали к столу.

Застольный князь

Из сюжетов, в которых Владимир предстает главным героем, наиболее популярны былины о его сватовстве и женитьбе. Классическая завязка: князь изъявил желание жениться – и храбрецы ищут ему невесту. Сказители воспевают и жену князя – Евпраксию. Но, как и исторического Владимира, былинного князя ни скромником, ни аскетом не назовешь.

Брал он Настасью королевичнуЗа ручки белыя, за ея перстни злаченые,Опускает он с молодаго жеребца;Брал он ее за груди нежныя,Целовал в уста печальныя,Проводил в палаты белокаменны,В те палаты красовитыя.Пир он провел по честномуИ людей накормил до сытешенька,А сватов напоил до пьянешенька.Все люди идут, да похваляются:«Вот у нас есть солнышко Владимир-князь,Владимир-князь стольнокиевский:Нет таковаго во всей РусиИ нет таковаго в каменной Москве».Тут век о Владимире старину поютСинему морю на тишину,А всем добрым людям на послушанье.

А вот о воинских доблестях князя певцы вспоминали нечасто. Былинный Владимир воевал гораздо реже, чем его исторический прототип. Между тем, судя по письменным источникам, князь даже в преклонном возрасте возглавлял походы, не раз рисковал жизнью.

Константин Аксаков одним из первых прочитал русские былины как культуролог и подробно их прокомментировал. Не прошел он и мимо княжеского образа: «Владимир в песнях не одарен богатырской силой, не имеет даже храбрости, часто смущается и пугается перед бедою; в особенности страшен ему грозен посол из Орды, – одним словом, образ его в песнях вовсе не величав. Но зато образ этот вполне добродушен, но зато привет и ласка – его неотъемлемые качества. Добрая душа греет людей, и страшно-могучие богатыри Владимира, от подвигов которых он иногда не знает сам куда деваться, любят его, служат ему охотно и зовут «красное солнышко, ласковый Владимир-князь!». Постоянно радушный и ласковый хозяин, Владимир является в песнях почти всегда на веселом пиру со своими гостями».

Тут есть в чем разбираться. Культ богатырей – явление органичное для того времени, когда от физической силы и на войне, и на охоте, и в крестьянском труде зависело слишком многое. Из разных городов Руси их всех влекло в стольный Киев-град, к князю Владимиру. И в этом вполне резонно видят народное одобрение сильного государства.

Испытание князем Владимиром силы русского богатыря Яна Усмаря перед поединком его с печенежским богатырем. Худ. Г.И. Угрюмов. 1797. РИА Новости

Почему же образ самого Владимира в классических былинах статичен? Ведь существовали сюжеты о том, как князь побеждает змия, но они не стали популярными. Чаще всего он предстает в гриднице, во главе «почестного пированьица». За столом подчас решаются судьбы богатырей, но правитель редко выходит за пределы резиденции. Верно то, что исторический Владимир действительно прославился пирами, однако он не знал, что такое размеренная жизнь. Жажда завоеваний, любовь к далеким походам передалась ему от отца – неутомимого воина Святослава. А певцы вот остались равнодушными к воинским подвигам Владимира. Быть может, тут сказалась московская традиция XVII века, когда цари проводили дни в церковных и светских ритуалах, покидая Кремль лишь для богомолья, а не для походов?

Хотя есть и другое предположение. В глубокой древности, задолго до Владимира, вождь племени должен был постоянно пребывать у священного очага, оставаться дома хозяином. Кто знает, может, тут аукнулась именно эта седая традиция?

Пятна на мундире

В эпосе любого народа всегда можно почувствовать оппозиционные настроения. Налет скепсиса по отношению к власти, довольно критичный взгляд на тех, кто нажил палаты каменные. На тех, кто затевает войны и распри, в которых витязям приходится погибать.

Архиепископ Новгородский Феофан Прокопович (1681–1736). В 1705 году, еще преподавая в Киево-Могилянской академии, он написал трагедокомедию «Владимир». РИА Новости

Вот и князь Владимир – персонаж отнюдь не безукоризненный. Образцом чрезвычайно высоких моральных качеств среди главных героев богатырского цикла на протяжении веков оставался Добрыня Никитич. Вот кому неведомы зависть, трусость, жадность, вспыльчивость, коварство, жестокость. Он самоотверженный защитник Отечества, благородный витязь.

Кстати, Илья Муромец, безусловно любимый былинный герой всея Руси, тоже не чужд человеческих слабостей. Он бывает своенравным и обидчивым, но всегда твердо стоит за правду. Сказители же симпатизируют ему, даже когда богатырь в знак протеста устраивает в Киеве форменный погром. Илья есть Илья, равных ему нет. Слабости приближают его к нам, он – земной, черноземный. Нашенский!

А Владимир… Он, конечно, вызывает восхищение, но нередко демонстрирует крайнее властолюбие, порой скор на расправу и страшно несправедлив. Эпос не любит безукоризненно положительных героев. Вспомним Гомера: жестокость гордеца Агамемнона, интриги Одиссея, слепую ярость Ахилла… Владимир же подчас под горячую руку незаслуженно обрушивает кару и на Добрыню, и на Илью. Сказитель, разумеется, неизменно сочувствует опальным героям. А как жестоко и несправедливо обошелся князь с самым скромным богатырем – Сухманом!

Посадил его Владимир стольнокиевскойВо тыи погреба во глубокии,Во тыи темницы темныи,Железными плитами задвигали,А землей его призасыпали,А травой его замуравили,Не много ли не мало лет-то на тридцать…

Сюжет о гибели (а по существу, о демонстративном самоубийстве) Сухмана-богатыря – наиболее мятежный, бунтарский по отношению к Владимиру. Илья Муромец (или, в некоторых вариантах, Добрыня Никитич) – второстепенный герой этой былины. Он помог Сухману, доказал его правду, верность князю и всей земле русской. Тогда-то Владимир и смилостивился, даровал богатырю и свободу, и почести. Но тот не пожелал служить несправедливому правителю – предпочел смерть (сорвал маковые листочки, которыми были прикрыты его раны, полученные в сражении с силой татарской, и истек кровью, давшей начало реке Сухман…). Честь для него оказалась выше службы. Нет сомнений, что симпатии сказителя и его слушателей – на стороне Сухмана.

Иллюстрация к былине «Сухман». Худ. Е.А. Кибрик. РИА Новости

Так что же, здесь проявляется ненависть к Владимиру? Не все так просто! Эпос – прихотливая материя, не замешанная на прописных истинах. Крестьянскому мировоззрению свойственна трезвая оценка политиков, их миссии, их специфической морали. Князь Владимир не был отделен стеной от своих дружинников, да и вообще от киевлян. Его образ жизни крепко связан с принципами военной демократии. Но тут вдруг – деспотизм во вкусе более позднего времени…

Былинный Владимир воевал гораздо реже, чем его исторический прототип. Между тем, судя по письменным источникам, князь даже в преклонном возрасте возглавлял походы, не раз рисковал жизнью

Песня о Сухмане – это не аристократическая фронда. В ней мы ощущаем застарелое крестьянское недовольство правящими кругами. В советские времена историки, повествуя о любой эпохе, преувеличивали накал классовой борьбы. А в последние годы мы впали в другую ересь: попросту не замечаем социальных противоречий. Создаем иллюзию вечно благостных взаимоотношений между «кесарем и слесарем». Но страусиные манеры, думаю, и в пропаганде не помогают, а уж в науке – подавно. И в данном случае это именно тот исторический ракурс, когда песня честнее летописи, где власть и всегдашняя правота князя – сакральная ценность. Где перечить князю может только равный ему. Потому там и прослеживается отношение к междоусобным войнам как к чему-то привычному, а про таких Сухманов – просто-напросто умалчивается. Зато в народе жила потребность излить обиду на сильных мира сего в таких песнях.

Выдающимся политиком предстает Владимир в сюжете о его спецоперации по нейтрализации Чурилы Пленковича – enfant terrible русских былин. (Заметим здесь в скобках, что даже автор Жития святого князя Владимира любуется, помимо прочего, его умением мыслить рационально, в том числе при выборе веры.)Говорил Владимир таково слово:

«Хоть и много на Чурилу было жалобщиков,А побольше того челомбитчиков:А теперь на Чурилу я суда не дам».Говорит Владимир таково слово:«Премладой Чурила ты сын Пленкович!Хошь ли идти ко мне во стольники,Во стольники ко мне, во чашники?»Иной от беды дак откупается,А Чурила на беду и нарывается:Пошел ко Владимиру во стольники,Во стольники к нему, в чашники.И поехали они в Киев-град.

Тут можно проследить разнообразные ассоциации. Кто такой Чурила? Этот богатырь от слова «богатство» не имеет отношения к заставе защитников земли русской. Состоятельный феодал, прожигатель жизни, он «потаскун, бабий соблазнитель». Перед этим щеголем холопы всегда носят «подсолнечник», предохраняющий лицо его от загара. О князе Владимире сказители таких подробностей не сообщают. Когда княгиня просит мужа сделать Чурилу постельником, тот ревнует, замечает опасность и отпускает красавца в его усадьбу.

Чурила поступил на службу к Владимиру, поддавшись уговорам. В этом сюжете видится метафора завоевания Киевом соседнего племенного союза, вождь которого становится данником великого князя. Такие корни не исключены, но старательно завуалированы.

Далекие отголоски

В век русского классицизма воссоздавался и прославлялся отечественный аналог Античности – былинный период Киевской Руси. Речь идет об идеализированной Античности, которую считали временем гармонии, золотого сечения.

Образ святого князя, крестителя Руси, оказался, конечно, в центре создававшейся поэтами XVIII века древнерусской героики. Русская классическая литература по существу началась с трагедокомедии Феофана Прокоповича «Владимир» (1705), вчитаться в которую сегодня непросто. Другое дело – написанная в 1772-м трагедия Якова Княжнина «Владимир и Ярополк».

Иллюстрация к былине «Илья Муромец в ссоре с князем Владимиром». Худ. Е.А. Кибрик. РИА Новости

Княжнин построил произведение на остром противопоставлении персонажей-антиподов, заглавных героев пьесы, братьев Владимира и Ярополка. Важнейшей добродетелью, отделяющей идеального Владимира от резко отрицательного Ярополка, представлялась самозабвенная преданность идее укрепления государства, установления гражданского мира, утверждения просвещения. Всеми этими устремлениями поэт сполна наделяет младшего из князей. Ярополк эгоистичен, его снедают химеры собственных, оторванных от общественных интересов желаний. И он терпит и духовный, и политический крах, становясь преступно деспотичным князем, а затем и прямым предателем Родины. Образы трагедии наделены вполне традиционными для этих исторических персонажей чертами – только заметно, что молодой Княжнин исполняет летописный сюжет с огромной силой искренней веры в идеалы своего Владимира.

В XX веке былинный, сказочный князь Владимир появляется и в кино. Достаточно вспомнить два шедевра режиссера Александра Птушко – «Илья Муромец» и «Руслан и Людмила». В обеих картинах в роли князя Андрей Абрикосов. Невозможно забыть его мягкий, но уверенный, истинно княжеский голос, подлинно царственные манеры. В «Илье Муромце» Владимира вряд ли можно назвать положительным героем, но Абрикосов своего героя не принижал. Зрители, главным образом дети, смотрели на него не без восхищения. Кино вовсе небезобидно: у этого вида искусства – силушка богатырская. Но не менее важно, что до сих пор переиздаются былины киевского цикла. Появляются новые адаптации для детей, рождаются замечательные иллюстрации. «Былинники речистые» продолжают рассказ.

Андрей Абрикосов в роли князя Владимира в фильме Александра Птушко «Руслан и Людмила» по мотивам поэмы А.С. Пушкина. Фотохроника ТАСС

Наверное, это необходимо, чтобы наряду с житийным и летописным образами святого равноапостольного князя, наряду с историческими изысканиями исследователей, вглядывающихся в тайны прошлого, существовал и Владимир Красное Солнышко. Сказочный, он по-прежнему притягивает богатырей, которые хотят и стремятся послужить Руси. Он пирует, и за длинным княжеским столом найдется место и для нас.

Автор: Арсений Замостьянов

xn--h1aagokeh.xn--p1ai

Угрюмов Г.И. Испытание силы Яна Усмаря. 1796 (1797?). ГРМ

Угрюмов Г.И.Испытание силы Яна Усмаря. 1796 (1797?)Холст, масло. 283 x 404Государственный Русский музей

В «Повести временных лет», записанной в начале XII века, рассказывается, что в 992 году, во время правления князя Владимира, Киев осадили кочевники –печенеги, и судьбу города должен был решить поединок. Простой кожемяка по имени Ян принял вызов печенежского силача. А перед поединком он с честью выдержал испытание, вырвав кусок шкуры у выпущенного на него разъяренного быка. Затем он одержал победу над печенегом и спас родной город.

Эффектная композиция картины построена на четко выраженных диагоналях: склоненная влево фигура Яна Усмаря пластически уравновешивается массивной тушей быка, рвущегося вправо. Поодаль, на возвышении — князь Владимир, приветствующий Яна, за ним – дружинники с копьями. Воин справа, у самого среза картины, облачен в римские доспехи и шлем со змеей. Подобная трактовка образа национального героя была традиционной для мастеров Академии художеств, ориентированных на памятники классического прошлого. Это объясняется тем, что в конце XVIII века археология еще не сформировалась как наука, и художник просто не знал, как выглядели древние русичи. За эту картину в 1797 Угрюмов получил звание академика.

Угрюмов Григорий Иванович (1764, Москва – 1823, Санкт-Петербург)

Живописец.

Академик Императорской Академии художеств (с 1797).

Родился в семье купца-жестянщика из села Норского Ярославской губернии. Учился в Академии художеств у Г.И. Козлова, П.И. Соколова, И.А. Акимова (1770–1785). Пенсионер в Италии (1787–1790). Преподавал в Академии художеств (с 1791), профессор (с 1800), ректор Академии по исторической живописи (с 1820). Почетный член Вольного общества любителей словесности, наук и художеств.

Автор исторических полотен, портретов. Наиболее видный после А.П. Лосенко мастер исторической живописи.

virtualrm.spb.ru

Испытание силы Яна Усмаря — WiKi

«Испытание силы Яна Усмаря» — картина русского художника Григория Угрюмова (1764—1823), оконченная в 1796 (или 1797) году. Она является частью собрания Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге (инв. Ж-5052). Размер картины — 283 × 404 см[1][2][3].

История

Ряд источников указывает, что в течение некоторого времени картина находилась в коллекции литератора Павла Свиньина — в частности, была одним из экспонатов открытого им в 1819 году «Русского музеума», который просуществовал до 1834 года[8][9][10]. С другой стороны, искусствовед Зинаида Зонова полагает, что у Свиньина был другой вариант (возможно, эскиз) этой картины под тем же названием, с которого художник Никанор Чернецов в 1820-х годах сделал рисунок, включённый под номером 78 в альбом зарисовок экспонатов «Русского музеума» Свиньина[7]. По поводу рисунка Чернецова Зонова пишет[11]:

Иван Пожалостин. Испытание силы Яна Усмаря (гравюра с картины Григория Угрюмова, 1880)

В 2013—2014 годах проводилась масштабная реставрация картины, которая была направлена на укрепление холста, красочного слоя и грунта, а также на очистку пожелтевшего лакового слоя. Работу над картиной «Испытание силы Яна Усмаря» проводила группа отдела реставрации ГРМ, в которую входили Марат Дашкин, Александр Минин и Наталья Романова[13][14]. После окончания реставрации, в конце 2014 года, обновлённая картина демонстрировалась на выставке, посвящённой 250-летию со дня рождения Григория Угрюмова[15].

Сюжет и описание

Картина «Испытание силы Яна Усмаря» в ГРМ

В центре полотна крупным планом изображена фигура Яна Усмаря, останавливающего бело-рыжего быка, который, по-видимому, был раздразнён уколами трезубцев и лаем собак. Бык движется слева направо, в направлении князя Владимира, который изображён сидящим на возвышении у правого края холста. Показан тот полный динамизма момент, когда Ян Усмарь, выдвинув для равновесия левую ногу вперёд, крепко ухватился обеими руками за шкуру быка. По словам искусствоведа Нонны Яковлевой, «движение остановлено в тот естественный, но почти неуловимый глазом момент, когда перед решительным рывком замирают на миг наливающиеся каменным напряжением мускулы человека»[19]. Останавливая быка, Ян Усмарь откинулся назад, и напряжение мускулов его спины подчёркивает то противодействие движению животного, которое он создаёт. Фигура воина, упавшего навзничь, находится примерно в том положении, в котором оказался бы сам Усмарь, если бы он не справился с быком, — этот приём соответствует неоднократно применявшемуся в живописи «методу одновременного показа стадий движения»[20]. Возможно, что два человека, изображённые у частокола в левой части картины, — это отец и брат Яна Усмаря[11][21].

Отзывы и критика

Обсуждая это полотно в своей книге об Угрюмове, искусствовед Зинаида Зонова писала, что «высокий пафос картины усиливается общей насыщенностью цветом, горячей живописностью, игрой светотени». Она полагала, что это было связано с «увлечением художника „жаркими колерами“ Рубенса»[11]. Филолог Эра Кузнецова также отмечала, что «„Ян Усмарь“ — одна из наиболее экспрессивных картин Угрюмова» и что «высокий драматизм, свойственный этому полотну, усиливается насыщенностью цветом, игрой светотени, мастерской лепкой фигур»[21].

Искусствовед Нонна Яковлева в своей книге про Угрюмова писала[24]:

Примечания

↑ 1 2 3 4 Каталог ГРМ, 1980, с. 324—325.
↑ 1 2 3 Угрюмов Г. И. Испытание силы Яна Усмаря. 1796 (1797?) (HTML). Русский музей — виртуальный филиал — www.virtualrm.spb.ru. Проверено 25 сентября 2015.
↑ Карточка ресурса: Испытание силы Яна Усмаря (N 123292) (HTML). Единая коллекция цифровых образовательных ресурсов — school-collection.edu.ru. Проверено 25 сентября 2015.
↑ 1 2 Н. А. Яковлева, 1982, с. 48.
↑ Н. М. Молева, 1991, с. 59.
↑ З. Т. Зонова, 1966, с. 31.
↑ 1 2 3 З. Т. Зонова, 1966, с. 107.
↑ Е. Н. Петрова. Страницы истории отечественного искусства. — Санкт-Петербург: Государственный Русский музей, 1999. — Т. 4. — С. 190—191.
↑ Краеведческие записки: исследования и материалы / А. В. Корнилова, В. А. Фролов. — Санкт-Петербург: Акрополь, 2000. — Т. 7. — С. 76—77. — 336 с. — ISBN 5-86585-060-1.
↑ А. В. Корнилова, В. В. Корнилова. П. П. Свиньин и его Русский музеум, часть IV (HTML). Образовательный портал «Слово» — www.portal-slovo.ru. Проверено 28 сентября 2015.
↑ 1 2 3 4 З. Т. Зонова, 1966, с. 32.
↑ В. Вельяшев. Суров и жестк стальной резец… (HTML). Наше наследие — www.nasledie-rus.ru. Проверено 1 октября 2015.
↑ Отдел реставрации — Мастерская станковой масляной живописи (HTML). Государственный Русский музей — www.rusmuseum.ru. Проверено 16 июля 2015.
↑ Реставрация картины Г. Угрюмова «Испытание силы Яна Усмаря» (HTML). Государственный Русский музей — restoration.rusmuseum.ru. Проверено 26 сентября 2015.
↑ Русский музей открывает выставку работ живописца Григория Угрюмова (HTML). ТАСС — tass.ru (29 октября 2014). Проверено 26 сентября 2015.
↑ Михайловский дворец, зал 15 (HTML). Русский музей — виртуальный филиал — www.virtualrm.spb.ru. Проверено 26 сентября 2015.
↑ 1 2 Н. А. Яковлева, 1982, с. 44.
↑ 1 2 Повесть временных лет / А. Г. Кузьмина, В. В. Фомина. — Москва: Институт русской цивилизации, 1993. — С. 143—144. — 544 с.
↑ Н. А. Яковлева, 1982, с. 45.
↑ 1 2 Н. Н. Коваленская, 1962, с. 231.
↑ 1 2 3 Э. В. Кузнецова, 1972, с. 69.
↑ Рахим Теляшов. Татарская община Санкт-Петербурга. К 300-летию города. — Санкт-Петербург: Лимбус Пресс, 2003. — С. 394. — 510 с. — ISBN 9785859910601.
↑ В. М. Зименко. Орест Адамович Кипренский. — Москва: Искусство, 1988. — С. 17—18. — 351 с.
↑ Н. А. Яковлева, 1982, с. 46.
↑ А. А. Карев, 2003, с. 108.
↑ А. А. Карев, 2003, с. 109.

Литература

Ссылки

ru-wiki.org

Русский героизм. Былинный воин - Раскрепощение и пробуждение высших творческих способностей в каждом человеке

Князь Владимир Святославич понимал, что даже самые мощные засечные черты проходимы. Необходимо было отодвигать границу как можно дальше в Дикое поле и ставить крупные крепости с большими гарнизонами, которые могли бы задержать врага. Задержать хотя бы до тех пор, пока соберется общерусское войско.

«Се не добро есть, что мало городов около Киева» — передает летопись слова князя.

Самым крупным из построенных тогда городов-крепостей был Переяславль (ныне Переяслав-Хмельницкий), ставший столицей одноименного княжества. Крепость была построена на крутом мысу в месте слияния реки Трубеж с ее притоком Альтой. Вокруг крепости возвели высокие дубовые стены с двухъярусными крепостными башнями. Через ров был переброшен подъемный мост. В глубине крепости располагался детинец — внутреннее укрепление. В отличие от западноевропейских замков, в русских детинцах в случае опасности укрывалась не только семья рыцаря-феодала, но и горожане вместе с крестьянами окрестных поселений.

Иначе и не могло быть, потому что основу русского войска составляли вовсе не профессиональные воины из княжеской дружины, а именно ополченцы. Если речь шла о защите страны от иноземного вторжения, то по решению веча каждый взрослый мужчина в семье был обязан принять участие в походе. Исключение делалось лишь для младшего сына: в случае гибели старших он оставался кормильцем и продолжателем рода. Но часто и младшие сыновья отпрашивались в поход — они помогали войску в обозе.

В сравнении с русским, западное феодальное войско опиралось исключительно на мощь рыцарской дружины: было немыслимым привлечь к военному делу горожан и тем более крестьян. Три сословия средневековой Европы — молящиеся, воюющие и работающие — были жестко разделены, каждое занималось своим делом и не могло вмешиваться в дела других сословий. Так что и здесь русское народное ополчение, по долгу и по совести готовое взять в руки оружие для защиты Родины, представляло собой особое явление.

Впрочем, может возникнуть вопрос: а что толку на войне от массы неумелых пахарей или ремесленников? Ведь военным делом и впрямь должны заниматься профессионалы.

Чтобы показать, чего стоили русские ополченцы той эпохи, стоит привести историю, описанную в «Повести временных лет».

В 993 году печенежская орда прорвалась к реке Трубеж и встала у брода недалеко от Переяславля. Русское войско, предупрежденное разведчиками сторожевых застав, успело выстроиться на другом берегу, поэтому печенеги никак не решались нападать.

Печенежский князь, видя, что фактор внезапности упущен, предложил Владимиру решить дело единоборством: «Пусти ты своего мужа, а я своего, пусть борются. Если твой муж ударит им о землю, тогда не воюем три года».

Владимир послал глашатая искать поединщика, но такового долго не находилось — уж больно огромен и страшен оказался печенег. Наконец, к опечаленному Владимиру подошел старик и сказал, что он пришел на войну с четырьмя старшими сыновьями, а в обозе есть еще и младший сын, который напросился пойти с войском: «С детства никому не удавалось ударить им о землю. Однажды бранил я его, когда он мял кожи, а он с досады на меня разорвал их руками».

Молодого богатыря вызвали к князю. Но он, не желая выглядеть хвастуном, попросил сначала испытать его. Испытание придумали вполне в духе испанской корриды — привели огромного быка, разъярили его раскаленным железом и когда бык бросился на юношу, тот ловко пропустил его мимо себя, схватил за бок и вырвал кожу с мясом.

Г. Угрюмов. Испытание силы Яна Усмаря. 1796

Наш расслабленный цивилизацией современник, скорее всего, ужаснулся бы столь грубому варварству. Но предки наши ценили ловкость, силу и воинское умение, поскольку лишь они гарантировали выживание в ту полную угроз и опасностей эпоху. Потому и сочли эту историю достойной занесения в летописи.

Что же касается самого поединка, то он закончился еще быстрее, чем испытание. Как только поединщики сошлись, отрок «удавил печенезина в руках до смерти и ударил им о землю». Пораженные и деморализованные печенеги бежали, русские воины преследовали «и прогнали их».

«Повесть временных лет» сохранила и имя богатыря — Ян (Иван) Усмошвец (на этот сюжет написано известное полотно Григория Угрюмова «Испытание силы Яна Усмаря», хранящееся в Русском музее в Петербурге). И Усмошвец, и Усмарь означают одно — кожевенник, кожемяка.

История Яна Усмаря показательна не только сама по себе — она отражает новый подход к организации войска, введенный князем Владимиром.

Владимир отказался от наемников-варягов и брал в дружину людей даже самого низкого происхождения, ценя не родовитость, а только их личные достоинства. «Князь, нуждавшийся в воинах и боярах, переселял с севера тысячи людей, а победителей в важных поединках делал из простых ремесленников «великими мужами», то есть боярами», — пишет академик Б. А. Рыбаков.

Так произошло и с Яном Усмарем. В последующие годы он упоминается на страницах летописей уже как княжеский воевода. Не раз еще водил Ян киевские полки против печенегов. И воины, веря в его силу, мужество и боевое искусство, смело шли за ним в любую битву. А на кочевников его имя наводило ужас.

Ученые — историки, лингвисты, фольклористы — убеждены, что именно к этому времени противостояния Руси печенежской опасности относится начало складывания героического былинного эпоса. Понятно, что народная память не всё сохранила из реалий того времени, а фантазия народных сказителей по-своему преломляла их, но поразительно-то как раз другое — насколько точно в памяти народа оказались сохранены ключевые имена и события той героической поры.

Давно нет сомнений, что былинный Владимир Красное солнышко — это «ласковый князь» Владимир Святославич, креститель Руси.

Имени Яна Усмаря в былинах нет, но есть народный герой Никита Кожемяка, который на Змее пропахал вал вокруг Киева (те самые Змиевы валы).

Имен печенегов в эпосе тоже не сохранилось, но вот половцы, пришедшие разбойничать на Русь вслед за ними, представлены Змеем Тугариным (это хан Тугоркан из династии Шаруканов, что по-половецки и означает «змей») и Идолищем Поганым (как выяснил академик Б. А. Рыбаков, это был знатный половчанин Итларь, которого былина презрительно именовала Итларище, а затем просто Идолище).

Известный Батыга из былины — это татарский хан Батый, много раз ходивший с карательными походами на Русь.

Известны и прототипы знаменитых трех богатырей: Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича.

Но мы не будем заниматься анализом степени достоверности русских былин. Мы только хотим показать, что отображенные в них образы богатырей, при всей их кажущейся фантастичности, имеют вполне реальные прообразы. Они представляют типичных русских воинов той эпохи, богатырей-защитников, подобных Яну Усмарю.

Какими же они были, русские богатыри? Прежде всего, былины показывают их непререкаемыми образцами поведения — нравственного, человеческого, воинского.

Еще одно качество, непременно транслируемое былинным эпосом, — единство русского богатырского воинства. Уже тогда, во времена Владимира, среди русских князей начались раздоры и междоусобицы, связанные с борьбой за великокняжеский престол. При этом один князь мог призвать кочевников на помощь в борьбе против другого князя, как это сделал Ярополк против Владимира. Либо степняки по очереди нападали на ослабленные взаимной борьбой княжества и разоряли и то, и другое.

Однако для воинов пограничья, стоявших на заставах, не могло возникнуть даже мысли о взаимных конфликтах — только боевое братство, взаимопомощь и взаимовыручка могли быть основой их нелегкой службы. Былины не показывают практически ни одного случая столкновения между русскими богатырями, зато многократно описывают ритуал богатырского побратимства.

Еще одно качество, свойственное русским богатырям и запечатленное в былинах, — это самоотверженное, до последнего вдоха сопротивление врагу, как бы ни страшна была его мощь. Не сдаваться никогда и ни при каких обстоятельствах — константа, постоянное качество русского воина, пронесенное им до наших дней.

Крайне важно и то, как русские воины понимали победу над врагом. Опыт многовековых войн против захватчиков убедил их, что победа над иноземным врагом означает не просто его поражение, а его полный разгром. Победа Ильи Муромца над Калин-царем после его первоначального торжества в былине показана как уничтожение всей«великой силушки татарской».

А и бьет татар до единого,Прибил он всех татар да до единого,А очистил он Царьград весь.

Уничтожением злобного врага заканчивается и былина об Алеше Поповиче и Змее Тугарине.

Причина подобного понимания победы в том, что побежденный, но недобитый враг способен на коварное вероломство. В былине о Добрыне Никитиче и Змее после своего поражения Змей дает «заповедь великую»:

Не буду я летать по Россиюшке,Не буду я хватать да народу-то,Не буду я глотать да скотины ведь.

Благородный Добрыня верит Змею и отпускает его: «Добрыня ведь спустил-ка Змею туто». Однако Змей начинает творить еще большие бесчинства. Тогда богатырь едет в «горы змеиные» и вновь вступает в битву со Змеем, в которой побеждает лишь с огромным трудом, и то лишь потому, что матушка дала ему некие волшебные предметы:

И тут рассек на мелки части,Распинал-то Змею по чисту полю...Прихлестал-то ведь малыих змеенышей,Не оставил-то он ни единого,Решил-то он всё змеиное поместьице.

Наконец, важнейшим качеством русского воина был патриотизм. И наиболее ярким его носителем в былинах выступает любимый народом богатырь Илья Муромец.

Илья в былинах — идеальный герой и в то же время абсолютно русский герой.

Идеальна физическая мощь Ильи: его «не убьет никто, никакой из богатырей», «ему в чистом поле да смерть не писана». Идеальны духовное величие и целеустремленность Ильи. Идеально его отношение к долгу.

В то же время, Илья — русский человек во всей широте его души. Он может, обидевшись на князя, посшибать золотые маковки с церквей или устроить буйный пир для «голи кабацкой», напугав и отколотив всю дружину князя Владимира.

Но служение народу, защита родины составляют для Ильи единственный смысл жизни. Он не выбрал ни «ту дороженьку, где богату быть», ни «ту дорожку, где женату быть», а «поехал добрый молодец в ту дорожку, где убиту быть». Ради Родины Илья забывает об обидах и несправедливости князя. Он идет в бой «ради жен и малых детушек, ради народа святорусского».

Что же касается печенегов из реальной истории Руси, то оборонительные меры, предпринятые Владимиром, помогли полностью нейтрализовать набеги кочевников. Из-за невозможности более разбойничать в русских землях, в печенежских племенах разгорелась междоусобица. В 1004 году, сообщает летопись, печенежский князь Темирь был убит в ходе взаимной распри между родичами.

А в 1036 году, уже при сыне Владимира Ярославе, печенежские орды, объединившись, сделали последнюю попытку разгромить русских. Они решились на открытое сражение под стенами Киева, надеясь на мощь своей конницы. Однако русское войско им сломить не удалось: после ожесточенной сечи печенеги не выдержали и пустились в бегство. Разгром противника был полный — после этого поражения печенеги навсегда отошли от границ Руси.

И лишь спустя много лет остатки печенежских племен вернулись, теснимые новыми пришельцами из степи — половцами. Вернулись, чтобы поступить на русскую службу в качестве пограничной охраны. Русская защита стала их спасением от полного уничтожения.

Источник.

sitnikovalbert.livejournal.com

Русский героизм. Богатырская застава времен князя Владимира

На Руси в эпоху складывания государственности сложился и проявился тип героя, получивший название «богатыря». Появлению богатырского типа способствовали особые исторические обстоятельства, в которых тогда находилась Киевская Русь Русский героизм. Богатырская застава времен князя Владимира

Мы уже говорили, что Русь с самого начала и всю свою дальнейшую историю отбивалась от тех или иных захватчиков. У государства, находящегося на границе леса и степи, не было иного выбора, кроме как воевать, чтобы выжить.

Практически сразу после смерти Святослава участились набеги печенегов на Русь. Как и откуда из азиатских степей появились печенеги, достоверно неизвестно — слишком скудны и отрывочны источники.

Но несомненный факт заключается в том, что они были частью гигантской волны переселения кочевых племен, которая катилась и катилась через Русь несколько веков — от гуннов, обров (авар), хазар, печенегов, торков, берендеев, черных клобуков (каракалпаков), половцев (обобщающее название людей «поля», т. е. степи) до монголо-татар.

И решать проблему печенегов пришлось наследнику княза Святослава -- Владимиру. Новый князь был незаконнорожденным и прямого права на киевский стол не имел. Однако, в братоубийственной войне, развязанной всеми тремя претендентами на престол, победил именно он, став во главе русского государства.

Русское государство при Владимире достигло высшего подъема. Благодаря дальновидной и разумной политике великий князь Киевский упрочил внутреннее и внешнее положение государства. И,приняв христианство, стал равноправным участником всех важных европейских дел.

Однако оставалась проблема защиты южной границы, и решать ее князю Владимиру пришлось много лет, преодолевая огромные трудности.

Задача стояла неотложная - найти комплексный способ отпора кочевникам-грабителям. Разовые военные походы результата не давали — летописи отмечают, что за период княжения Владимира было восемь крупных войн с печенегами, и все — с целью укрепления южной границы.

Тогда была предпринята масштабная работа по созданию искусственной границы между лесом и степью, состоявшей из оборонительной линии засек, иначе называемых «засечными чертами».

Такие полосы обороны строились славянами и раньше — без них не могла бы существовать никакая национальная территория. Но при Владимире порубежные оборонительные сооружения стали строиться системно и в больших масштабах.

Так на вызов разбойничьих набегов из степи был найден свой оригинальный ответ — строительство полос непроходимых лесных укреплений.

Не исключено, что знаменитые Змиевы валы южнее Киева, остатки которых сохранились до сегодняшнего дня, были построены во времена Владимира Святославича именно как часть этой системы заграждений.

Во время правления Владимира по рекам Десна, Остер, Трубеж, Сула и Стугна были созданы засеки и построены новые крепости и укрепления.

Расположенные здесь гарнизоны состояли из лучших дружин новгородцев, кривичей, вятичей, а частью — из тех же самых наемников-печенегов, входивших в состав замиренных племен.

Важнейшим элементом этой обороны стали вынесенные далеко в дикое поле мобильные разведывательные группы, бойцы которых получили имя богатырей. Сегодня их можно было бы сравнить с пограничниками, только с той особенностью, что они не просто охраняли границу, а действовали на упреждение.

Они углублялись на два-три дня конного пути в расположение противника, разведывали места кочевий и стоянок печенегов, брали языков, получая необходимые сведения о планах противника, проводили разведку боем и т. д.

Русские былины — источник художественный, но вполне достоверный — так описывают будни порубежной службы: «Они ездили, богатыри, просматривали пути-дорожки прямоезжие, все окольные да мелкие тропочки, речки быстрые каменистые, тихие заводи, бухты-лахточки, все приглубистые лесные озерышки, все темны леса да сыры боры. Они смотрели, богатыри, досматривали, как не запустить врага на святую Русь»

7lostworlds.ru

Илья Муромец: богатырь силы и духа

Прототипом былинного героя считается воин и монах Илия, чудотворец Муромский, живший в XII веке во время княжения Владимира Мономаха. Ратные подвиги Ильи окутаны легендами, а в конце жизни он принял монашество и упокоился в Киево-Печерской лавре.

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ

Историки до сих пор спорят, кто был прообразом былинного героя. По легенде, им стал силач Чобитько, одержавший немало воинских побед. Так, например, однажды он перебил врагов сапогом за неимением лучшего оружия — за что получил в народе прозвище «Чоботок», то есть «Сапожок».