1647 г. июня 29.
— Сказка в
Енисейской приказной избе енисейского
казачьего десятника Константина Иванова
с товарищами о посольстве к монгольскому
табуну Турухаю.

/л. 359/
155-го июня в 29 день. Приход
служилых людей Енисейского острогу
десятника казачья Костьки Иванова да
служилого ж человека Ивашка Самойлова да
новоприборново человека Ивашка Ортемьева
к мунгальскому князю Турокаю-табунану
¹ з
государевым жалованьем, з бобром, да с
выдрою, да с рысью, да с собольми с
парою, да сукна лазоревого вершек. И
против того он, князь, чем государю бил
челом и что им, служилым людем, толмачем
говорил:

Князь Турокая-табунан
против царского величества, государя
нашего царя и великого князя Алексея
Михайловича всеа Русии и жалованья
встал, в которое время государя нашего
они, служилые люди, про государево
величество и жалованье ему, князю, речи
говорили, слушал и государево жалованье
у них, у служилых людей, бобра и выдру и
рыси и соболи и вершек, принял и поднял
на голову, и государю нашему царю и
великому князю Алексею Михайловичю всеа
Русии поклонился. И после того у них, у
служылых людей, он, князь, спрашивал:
для де чево государь ваш вас к нам
послал — земли ли де нашей и нас
проведывать и смотреть?

И служилые люди Костька с
товарищы ему, князю Турокаю-табунану,
про государьское величество государя
нашего царя и великого князя Алексея
Михайловича всеа Русии речь говорили,
что государь их, служылых людей, по
своему государеву величеству и
милосердому жалованью послал в свою
государеву заочную вотчину в Сибирь, а
велел им государь наш царь и великий
князь Алексей Михайлович всеа Русии
служылым людем итти из Енисейского
острогу с атаманом с Васильем
Колесниковым и с служилыми людьми в
новую землю на Байкал-озеро и проведать
про серебряную руду и про серебро, где
та серебряная руда есть, и как ис той
серебряной руды /л. 360/
серебро делают, и в котором государстве
или в которой земли, и какие люди у той
серебряной руды живут, и как ис той
серебряной руды они серебро делают.

И князь Турокай-табунан
государя нашего царя и великого князя
Алексея Михайловича всеа Русии служилым
людем по ево государеву указу про
серебреную руду и про серебро сказал,
что де у него серебряной руды нет, а
есть де серебряная руда у Богды-царя
², и
серебро; а которое де царство, того он
им, служилым людем, не сказал. И им де
тот царь по их вере силен, и серебра де
у них много. А снаряд де у него — пушки
медные большые и всякое огняное оружье
есть потому ж, как де и у вашего
государя. А про нашего государя он,
Турокай-табунан, слыхал от Китайского
государства, что де ваш государь грозен
и силен ³. И
велел им, служилым людем, он, князь
Турокай-табунан, ехати к мунгальскому
царю Чичину ⁴
для того, что он, Турокай-табунан, под
его рукою, а ведает де про него, царя
Богду, он, мунгальской царь Чичин.

Приход служилых людей к
мунгальскому царю Чичину. Он
Турокая-табунана с его вожы ехали, а
встретил их ево царев посольской дияк, а
спрашивал де их потому ж, что и
Турокай-табунан. И служилые люди ему,
цареву дьяку, говорили, чтоб им к
мунгальскому царю
 Чичину
итти. И мунгальской царь Чичин их,
служилых людей, к себе в то время взять
не велел, а велел им дати юрту добрую и
честь.

Да на другой день ево ж
царев дьяк им, служилым людей, сказал:
только де у них есть от их государя
подарки, и он де их велить к себе
призвать. И служилые люди государя
нашего царя и великого князя Алексея
Михайловича всеа Русии по его государеву
указу говорили, что государь наш своих
государевых служилых людей велел к ним,
иноземцом, посылать, не бояся их, потому
что государь наш царь и великий князь
Алексей Михайлович всеа Русии надо всеми
неверными и непокорными цари грозен и
силен, а послал де наш государь царь и
великий князь Алексей Михайлович, всеа
Русии /л. 361/ обладатель
и самодержец, свое государство
жалованье, однорядку сукна голубово, да
3 бобра, да 3 выдры, да вершек сукна
красново дати ему, мунгальскому царю,
посылкою, а не в подарки.

И мунгальской царь Чичин
велел их, служилых людей, вести к себе,
а идучи им велел, видя юрту свою, перед
нею кланятися и садитца на коленках. И
служилые люди милостию небесного царя и
паметуя ево государево царево я великого
князя Алексея Михайловича всеа Русии
крестное целованье и милость, не бояся
его, мунгальского царя, слова, к нему не
пошли и государева жалованья ему посылки
не дали.

И мунгальской царь Чичин
велел государя нашего царя и великого
князя Алексея Михайловича, всеа Русии
самодержца их, служилых людей, по…
поить и кормить довольно, а изо… Да им
же велел дать… в сажени… потому, что
они руской государевы указные ж печатные
сажении аршина не знают, и велел их от
себя проводить ко князю своему
Турокаю-табунану с честию бережно. А на
походе они, служилые люди, у царева ж
дьяка про серебряную руду и про серебро
спрашивали, где та серебряная руда и
серебро есть. /л. 362/

И царев дьяк им, служилым
людей, про тое серебряную руду и про
серебро сказал, что де серебряной руды и
серебра есть у Багды-царя много в горах
в каменю, а для де береженья у той
серебряной руды живут у него, царя,
доброво дельново конново войска людей по
20 000 с оружьем беспрестанно, а одежа
их — куяки железные под камками и под
дорогами, а кони у них потому ж под
железными полицами, а бой их огняной
всякой пушки и всякой наряд, так же, как
де и у вашего государя, а берегут де
твое серебряную руду у него, Богды /л.
363/ царя, от Китайского и от
нашего Мунгальского государств, а наш де
мунгальской царь посылает к нему,
Богде-царю, по тое серебряную руду
менять собольми, а ломати де им,
мунгальским людей, велят тое серебряную
руду самим мерою, а лишка де им ломати
не велят, а словут де те люди желлинцы,
которые тое серебряную руду берегут ⁵.

Приход служилых людей от
мунгальского царя Чичина к
Турокаю-табунану. И Турокай-табунан им,
служилым людей, честь воздал потому ж, и
дал им, что принести к нашему государю
царю и великому князю Алексею
Михайловичю всеа Русии золота усичек да
чашку серебряную. А ходят де от него,
мунгальского царя Чичина, по тое
серебряную руду к Богде-царю в одну
сторону 3 месяца коньми. А ныне де он,
Турокай-табунан, для нашего государя
царя и великого князя Алексея
Михайловича, всеа Русии самодержца,
посылает по тое серебряную руду к
Богде-царю с собольми полтораста человек
на велбудах /л. 364/. И
государю нашему царю и великому князю
Алексею Михайловичю всеа Русии он, князь
Турокай-табунан, с своими улусными
людьми хочет быть покорен. И отдал он,
Турокай-табунан, нашему государю своих
улусных людей 2000 человек и ясаку с них
впредь себе имати не хочет. [И о]ни
служилые люди, взяли с тех Турокая-[табунана
люд]ей  государю 50 соболей… (Утрачено
3 строки.) турокаевых людей до
Баргузина-реки устья к атаману к Василью
Колесникову 3-е человек. И пришед, они
Костька Иванов да Ивашко Артемьев,
отдали золото, чашку серебряну ему,
Василью. А Ивашко Самойлов идучи от
мунгальского царя назад, на дороге
умер… (Рукоприкладство по склейкам
неразборчиво.)

ЦГАДА, ф. Сибирский
приказ, стлб. 308, лл. 359—364.
Подлинник.

Комментарии

1.
Большинство советских монголоведов
считает, что Турухай-табунанг был главой
особой этнической группы табунгутов,
кочевавших в районе р. Селенги (см.
«История Бурят-Монгольской АССР», т. 1,
Улан-Удэ, 1954, стр. 151; Н. П. Шастина,
Русско-монгольские посольские отношения
XVII века, М., 1958, стр. 62—65).

2.
Искаженное слово «богдохан». Так
именовались маньчжурские императоры.

Первые сведения о
князе Богдое были принесены русскими
землепроходцами в 40-х—50-х годах XVII
в.

Походы в районы
Байкала и Амура, центром отправления
которых стал Якутский острог, сильно
расширяли представление местной
администрации как о местном населении,
так и о населении соседних земель.
Однако некоторые из получаемых сведений
носили несколько фантастический характер
и не соответствовали действительности.
Так, нереальной фигурой являлся и князь
Богдой, о котором говорило бурятское и
даурское население (см. коммент. 1 к
док. № 58).

Ранние сведения о нем
находили в расспросных речах якутского
письменного головы В. Д. Пояркова,
который во время своего похода по Амуру
летом 1643 г. от даурского князя
Доптыуля услыхал о хане Борбое
(по-видимому, искаженное «Богдое»).

Наиболее подробные
данные о Богдое были получены Е. П.
Хабаровым во время его похода по Амуру
летом 1650 г. из рассказа сестры
даурского князя Лавкая Моголчак:

«И у того де князя
Бокдоя была она, баба, в полону и видела
у того князя Бокдоя города Богдой
большей и башен много, весь земляной, а
в том де городе лавки есть, торгуют
всякими узорочными товары, и ясак де тот
князь Бокдой збирает со всех даурских
князей. И у него де, у князь Бокдоя, в
земле родитца золото и серебро и всякие
узорочные товары и камение дорогое, да
есть де у него ж, у князь Бокдоя,
огненной бой, пушки и пищали и сабли и
луки ядринские и всякое оружье навожено
золотом и серебром, а в светлицах де у
него, у князь Бокдоя, и казенки
серебряны золочены, ис чево пьют и едят,
все сосуды серебряные и золотые, а
соболей де, государь, много горазд. А
пониже того Бокдоева города великая река
Нон впала в великую реку Амур с правую
сторону, и по той де реке приходят суды
большие с товарами, а ис которых городов
те суды приходят, и про то она сказать
не ведает. А еще того князя Бокдоя
сильнее есть кан. А круг де того города
великие люди пашенные, всякого скоту
многое множество» (см. «Дополнения к
Актам историческим», т. III, СПб, 1848,
№ 72, стр. 261).

Вряд ли можно
согласиться с предположением П. Т.
Яковлевой, что здесь речь идет об
эвенкийском князе Гантимуре. У Гантимура
не было огнестрельного оружия и, тем
более, множества пушек. Он никогда не
именовался ханом и его влияние не
распространялось на народы, жившие по
нижнему течению Амура.

Трудно сказать, кто
именно скрывается под именем «хана
Борбоя», вполне возможно, что это
маньчжурский хан Абахай, скончавшийся в
1643 г. В первой половине XVII в., когда
русские вышли в бассейн Амура, большая
часть южных районов Маньчжурии была
захвачена основоположником маньчжурской
династии Нурхаци, который создал здесь
государство Цзинь и провозгласил себя
ханом. В 1626 г. Нурхаци перенес столицу
в Шэньян. Сын его, хан Абахай, в 1636 г.
принял титул императора, дав своему
государству новое название Цин. В
1636—1643 гг. он вел непрерывные войны с
Китаем.

При малолетнем сыне
его Фулине (цинском императоре Шицзу,
девиз правления Шуньчжи) государством
правил его дядя — регент Доргунь (см. П.
Т. Яковлева, Первый русско-китайский
договор 1689 г., М., 1958, стр. 30; С.
В. Бахрушин, Казаки на Амуре, Л., 1925,
стр. 10—11; В. П. Васильев, Сведения о
маньчжурах во времена династий Юань и
Мин, СПб., 1863, стр. 68—75; «Очерки
истории Китая», под ред. Шан Юэ, М.,
1959, стр. 485—492).

3.
Эти слова Турухая-табунанга
перекликаются с сообщением китайских
чиновников Вершинину: «. ..твоим де
царским величеством славою угрозою
китайский царь похваляется» (Отписка
томского воеводы С. В.
Клубкова-Мосальского в Сибирский приказ
о пребывании тарского конного казака Е.
Вершинина в улусе монгольского тайджи
Дайчина).

4.
Чичин, т. е. Цецен-хан, — один из
наиболее могущественных феодалов
Северной Монголии (Халхи). Его полное
имя Шолой Далай Сэцэн-хаган (см. Н. П.
Шастина, Шара Туджи — монгольская
летопись XVII в., М.—Л., 1957, стр.
166).

5.
Эти сведения о добыче серебряной руды
подтверждаются и другими источниками. С
древних времен в Северо-Восточном Китае
близ города Телинсяня добывалось очень
много серебра, так что Телинсянь
назывался тогда Иньчжоу (серебряным
округом). После воцарения в Китае
Цинской династии добыча серебра была
запрещена под тем предлогом, что
«счастливую землю, в которой началась
династия, нельзя беспокоить» (см. В. П.
Васильев, Описание Маньчжурии, отдельный
оттиск из т. XII «Записок РГО», СПб.,
1857, стр. 49—50).