Рєр°Сђс‚Рёрѕр° отпечатками листьев: Разработки Рабочей Группы по стандартам —

Вечный город



ВЕЧНЫЙ ГОРОД







1. Завещание
2. Близнецы
3. Лаций — земля изгнанников
4. Смерть Амулия
5. Основание Рима
6. Похищение сабинянок
7. Война с сабинами
8. Квирин
9. Эпилог

Завещание

Непроглядная, душная летняя ночь давно опустилась над городом Альба-Лонга. Но во дворце царя Прокуса никто не помышлял о сне. Престарелый Прокус, десятый царь1 Альба-Лонги, умирал. Уже много лет он был обременен болезнями, однако крепко держался на троне и не спешил передать власть в руки наследников — Нумитора и Амулия.

В царской опочивальне толпилось множество людей: родственники царя, ближайшие советники, лекари, верные слуги. У изголовья умирающего стояли сыновья. Все, прислушиваясь к хриплому дыханию повелителя, ждали его последних распоряжений. Было ясно, что царь не доживет до утра. Кто станет одиннадцатым царем Альба-Лонги? Нумитор или Амулий? Нумитор — старший из братьев — имел больше прав на престол. Но воля умирающего царя священна. Прокас мог назвать наследником престола и младшего сына — Амулия.

Жестокие боли, мучившие царя, становились все сильнее. Прокас и сам понимал, что жизнь его подошла к концу. В тягостном молчании все ожидали его последнюю волю. Наконец Прокас заговорил: «Дети мои, я оставляю вам власть и богатство2. Вас — двое. Вы оба одинаково дороги мне. Пусть одному из вас достанется власть, а другому богатство. Ты, Нумитор, старший. Тебе выбирать первому».

Нумитор, не задумываясь, ответил: «Я выбираю власть». Едва заметная тень досады мелькнула на лице Амулия. «Значит, мне остается богатство», — сказал он. «Живите в мире», — прошептал Прокас и закрыл глаза навсегда.


Близнецы

Разве могут в мире существовать врозь власть и богатство? Где богатство, там и власть. Чем больше богатства, тем больше власти. Хитрый и коварный Амулий не огорчился, получив богатство вместо власти. Он знал, что обладая сокровищами отца, он получит и власть. Так и случилось. Вскоре он подкупил горожан и отнял власть у старшего брата.

Захватив престол, Амулий приказал умертвить единственного сына Нумитора, а дочь его Рею Сильвию сделать жрицей богини Весты. Самого же Нумитора Амулий сослал под строгий надзор в отдаленное поместье. Теперь он был спокоен: оспаривать его власть было некому. Сын Нумитора был мертв, а Рея Сильвия, посвященная в весталки и давшая священный обет безбрачия, не могла произвести на свет претендента на престол Альба-Лонги.

Но боги рассудили иначе. Как-то раз весталка Рея пошла с кувшином за водой для жертвоприношений. И тут перед ней появился огромный волк. Объятая ужасом Рея бросилась бежать от страшного зверя. В поисках спасения она неслась быстрее ветра. Но разве можно убежать от судьбы?

Очнулась Рея Сильвия в просторной пещере. Рядом с ней сидел божественной красоты воин, в золотом гривастом шлеме и коротким мечом у пояса. «Знаешь ли ты, прекрасная весталка, кто перед тобой?» — спросил он. Рея Сильвия так была перепугана, что не могла вымолвить ни единого слова. Незнакомец рассмеялся и сказал: «Тебе не следует меня бояться. Я — бог войны Марс. Подари мне свою любовь. Не посмеешь же ты отказать сыну великого Юпитера?3» Знала Рея Сильвия, что за нарушение обета безбрачия весталку живой закапывают в землю, но отказать самому богу войны не смогла.

В положенный срок у Реи Сильвии родились близнецы — дети Марса. В неописуемый гнев пришел Амулий, когда ему доложили об этом, и он приказал: «Как того требует древний обычай, весталку — похоронить заживо. Младенцев — утопить в Тибре».


В тот же день Рею Сильвию в сопровождении ликторов, в закрытых носилках, отнесли на Поле преступников. На этом поле, находившемся рядом с городом, предавали земле тела казненных за святотатство, разбой и бунт против царя. Здесь Рею Сильвию уже ждала глубокая и обширная могила. В могиле стояла кровать и маленький столик, на котором находились светильник, кувшин с водой и корзинка с хлебом. На краю могилы, жрец быстро прочитал гимн всем богам, после чего Рею, укрытую длинным белым покрывалом, подвели к могиле и осторожно опустили на дно. Затем могилу перекрыли тяжелой каменной плитой и сверху засыпали землей4.
А в это время слуга Амулия, уложив новорожденных близнецов в корзину, шел к реке, чтобы бросить их в воду. Неспокоен был Тибр в этот день. Испугавшись стремительного потока, слуга оставил свою ношу у самой кромки воды5 и отправился докладывать царю, что его приказание выполнено.

Между тем вода в реке поднималась все выше. Вскоре ее течение подхватило корзину с младенцами и понесло к морю. Гибель близнецов была бы неизбежной, но богам они были нужны живыми и невредимыми. Проплыв немного по течению, корзина запуталась корнях смоковницы, подмытых потоком6.

Когда вода сошла, малыши выползли из перевернутой корзины на берег. Здесь и нашла их волчица, у которой недавно родились волчата. Одного за другим она осторожно перенесла их в свое логово, и малыши, вместе с волчатами, прильнули к ее сосцам. Так и питались близнецы-братья молоком волчицы7, росли, крепли, и скоро начали выбираться из логова и вместе с волчатами, своими «молочными братьями», резвиться на солнышке. Тут-то и нашел малышей царский пастух по имени Фаустул8. Он отнес их в свою хижину, решив, что воспитает несчастных подкидышей, как своих собственных детей.

Жена Фаустула, Акка Ларенция9, приняла малышей и нарекла их Ромулом и Ремом. Близнецы росли не по дням, а по часам. Вскоре они превратились в статных юношей, выделявшихся среди сверстников силой и горделивой осанкой. Оба были отважны, рассудительны и пользовались уважением не только со стороны своих сверстников, но и зрелых мужей. Ромул и Рем вели жизнь, приличествующую свободным людям, считая, однако, что свобода — это на праздность, не безделье, а охота для пропитания, борьба с разбойникам, защита обиженных10.


Лаций — земля изгнанников

Однажды Ромул, который умом был покрепче своего брата, и, казалось, самой природой создан для власти, а не для подчинения, попросил Фаустула рассказать о древней истории родной земли. Фаустул сначала отнекивался, ссылаясь на то, что он всего лишь простой пастух, а потом пообещал при случае рассказать все, что он знает о былых временах.

Поздним вечером, закончив дневные труды, Ромул и Рем, сидя у костра, услышали удивительный рассказ своего приемного отца о дано минувших днях:

«Когда, спасаясь от преследований Юпитера, древний бог Сатурн покинул небесные чертоги, он нашел убежище на земле, в местности, лежащей недалеко от устья Тибра11. Угрюмой и бесплодной была эта земля. Каждый год в дождливую пору Тибр разливался и превращал долины между холмами в топкие зловонные болота. Здесь уже жили люди, но жизнь их была лишь жалким существованием. Они не знали земледелия, не разводили скот, их пищей были мелкие звери да съедобные коренья. Эти люди были обречены на гибель от голода и болотной лихорадки. Когда-то они были великим народом, жившим за восточным морем12. Но воинственные племена чужеземцев заставили этот мирный народ искать новую родину. После долгих странствий изгнанники осели на нашей земле. Сатурн, тоже изгнанник, поселился среди них, дал им законы, установил надлежащий порядок, научил осушать болота и сеять хлеб. С приходом Сатурна наступил на этой земле золотой век — век мира, покоя и достатка. В память о том, что земля эта, такая негостеприимная с виду, дала приют богу-изгнаннику и изгнаннику-народу, ее стали называть Лаций, что значит «скрывающий»13.

Канул в прошлое золотой век Сатурна. Землю Лация заселяли поочередно разные народы, сменявшие друг друга. За шестьдесят лет до великой Троянской войны на землю Лация пришел Эвандр. Он был сыном Гермеса и аркадской нимфы, которую в Италии зовут Карментой. За что Эвандр был изгнан со своей родины, — никто не знает. Кармента не захотела расставаться с сыном и разделила с ним участь изгнанника. Тяжело было Эвандру расставаться с родиной. Кармента, как могла, утешала его: «Не печалься, сын мой. Терпеливо надо сносить удары судьбы. Главное, что за тобой никакой вины нет, и изгнание послано нам не в наказание за проступки. И до нас было немало эллинов, вынужденных скитаться. Вспомни хотя бы судьбу Кадма. Верь, гроза пройдет, и солнце вновь будет светить тебе».

Долог и труден был путь изгнанников. Когда Кармента увидела холмы нашей земли, она, почувствовав пробудившийся дар прорицания, сказала: «Здравствуй, желанный край, приют изгнанных! Здравствуйте нимфы здешних лесов и вод, рек и родников! Благословите наш приход на эту землю. Я вижу огромный город, который возникнет на этих холмах, — город вечной славы, превосходящей славу всех других городов!»

После этих слов Эвандр почувствовал себя счастливым, — закончились его странствия, полные невзгод и лишений. Он поселился вместе с матерью на одном из прибрежных холмов14, и вскоре завоевал доверие и уважение местных жителей. За короткий срок ему удалось смягчить суровые нравы жителей Лация. Эвандр обучил их письменности, музыке и, главное, ввел культ богов.

Через три поколения после смерти Эвандра земля Лация приняла новых изгнанников — жителей поверженной Трои. Троянский герой Эней со своими спутниками, после долгих скитаний, нашел здесь новую родину15. Сын Энея, Юл, основал в этих краях город Альба-Лонгу. Четыре столетия этим городом правят его потомки. Из рода Энея и нынешний царь — Амулий. Но царствует он не по праву, ибо он силой отнял власть у своего брата Нумитора, которому была завещана царская власть. Хорошо еще, что Амулий не совершил греха братоубийства! Он сохранил Нумитору жизнь и позволил ему поселиться в поместье, что расположено неподалеку от здешних холмов. Уже много лет живет законный царь Альба-Лонги изгнанником на земле изгнанных».

Фаустул закончил рассказ и долго молчал, внимательно вглядываясь в огонь догорающего костра. «Каких еще изгнанников примет земля Лация? И будет ли на этих холмах воздвигнут великий город, о котором пророчила нимфа Кармента?» — задумчиво и, словно бы самого себя, спросил Фаустул.


Смерть Амулия

Случилось как-то раз, что пастухи Амулия повздорили с пастухами Нумитора. Ромул и Рем, воспользовавшись распрей пастухов, похитили стадо, принадлежащее Нумитору, а когда их изобличили, отказались возвращать похищенный скот. Больше того, они начали собирать вокруг себя множество неимущих и рабов, внушая им дерзкие, мятежные мысли.

Несколько дней спустя пастухи Нумитора захватили в плен Рема и привели его к своему господину. Нумитор долго разглядывал юношу, дивясь его росту, силе и благородной осанке. «Кто ты, и откуда родом?» — спросил он Рема. Голосом, полным достоинства, Рем ответил: «Что же, я ничего от тебя не скрою. Мне кажется, ты ближе к истинному царю, нежели Амулий. Прежде, чем наказывать, ты выслушиваешь обвиняемого. А он отдает на расправу без суда. Раньше мы с братом Ромулом считали себя сыновьями пастуха Фаустула. Однако о нашем рождении ходит множество слухов. Насколько они верны, я не знаю. Говорят, что сразу после рождения нас с братом бросили на съедение диким зверям. Но волчица, обитавшая на Капитолийском холме, выкормила нас своим молоком. Потом меня и брата Ромула нашел Фаустул. Он вырасти нас как собственных детей. Правда ли это или вымысел — знают боги да сам Фаустул».

Выслушав Рема, Нумитор загорелся радостной надеждой: не родной ли внук стоит перед ним? Скоро его догадка превратилась в уверенность.

Тем временем, Фаустул, узнав, что Рем схвачен и выдан Нумитору, рассказал Ромулу все, что знал об их рождении, тогда как раньше он говорил об этом намеками, лишь чуть приоткрывая истину.

Ромул поспешил на помощь брату. По пути к Ромулу присоединились многие жители Лация. Но освобождать Рема не пришлось. Нумитор признал его своим внуком. Тогда Ромул во главе многочисленного отряда двинулся к стенам Альба-Лонги с целью свергнуть Амулия и вернуть власть Нумитору. Граждане Альба-Лонги, ненавидевшие царя-тирана, перешли на сторону Ромула. В растерянности, не зная, как спасти свою жизнь, Амулий заперся в дальних покоях дворца, но был захвачен и убит.

После смерти Амулия в Альба-Лонге установились законность и порядок. Однако Ромул и Рем не захотели жить в городе. Нестерпимо скучной казалась им размеренная жизнь. Они мечтали о великом деянии, которое прославило бы в веках их имена.


Основание Рима

Вернув верховную власть в городе деду Нумитору, Ромул и Рем решили поселиться отдельно, на том месте, где были вскормлены волчицей16. За ними последовали и толпы их союзников. Сама судьба заставляла Ромул и Рема приступить к основанию нового города.

И прежде случалось, что братья спорили и ссорились. На этот раз разногласия возникли из-за того, чьим именем назвать новый город, где его заложить и кому быть в нем царем. Ромулу больше нравился Палатинский холм, а Рему — Аветинский. Уговорились близнецы решить спор с помощью вещих птиц. Они сели порознь, каждый на облюбованном холме, и стали ждать знамения. Вскоре над Ремом закружилось шесть коршунов, и он заявил, что ему предназначено заложить город и дать ему свое имя. Но в это время над головой Ромула в громах и молниях появилось двенадцать вещих птиц17.

Почувствовав себя избранником богов, Ромул тут же принялся за дело. Он запряг в плуг быка и корову, чтобы отметить бороздой место будущих крепостных стен18. Но раздосадованный Рем заявил, что «стены» эти перешагнет даже младенец. Затем он несколько раз перепрыгнул через борозду.

В ярость пришел Ромул и со словами: «Да погибнет каждый, кто посягнет на границы моего города!» — нанес брату удар такой силы, что тот упал замертво19.

Похоронив Рема, Ромул исполнил обряд очищения огнем. Несколько раз он перепрыгнул костер — горящее сухое сено, а затем, освободившись от греха братоубийства, приступил к строительству города20. Он назвал его в свою честь — Римом21.

Заложив основания города, Ромул разделил всех, кто мог служить в войске на отряды. Каждый отряд, названный легионом, состоял из трех тысяч пехотинцев и трехсот всадников. Сто лучших граждан города стали советниками Ромула22. Все остальные считались «простым» народом.

По примеру соседних этрусских правителей Ромул окружил себя знаками царского достоинства, носил пурпурную тогу и показывался народу всегда в окружении свиты телохранителей. Чтобы увеличить население города он охотно принимал беглецов и изгнанников из других городов. Однако в городе, больше напоминавшем военный лагерь23, совсем не было женщин, поэтому Ромул направил послов к соседним народам с просьбой разрешить девушкам выходить замуж за римлян. Но все соседние племена с язвительными насмешками отсылали послов обратно, — они не хотели иметь дело с изгнанниками и беглецами. И тогда Ромул решил прибегнуть к хитрости.


Похищение сабинянок

По всем окрестным землям пополз слух, что Ромул нашел в земле алтарь, посвященный древнему богу Консу — подателю благих советов. По этому поводу Ромул намеревается принести щедрые жертвы и устроить всенародные зрелища.

В назначенный день в Рим сошлось множество народу. Особенно много было людей из соседнего племени сабинян, пришедших со своими семьями. Ромул, облаченный в пурпурную тогу, занял почетное место рядом с избранными гражданами города. Когда начались игры и внимание всех было привлечено зрелищем, Ромул подал условный знак. По этому знаку римские воины с обнаженными мечами бросились на дочерей сабинян, не препятствуя, однако, бегству их отцов и не преследуя их. Как не кричали, как не звали на помощь отцов и братьев юные сабинянки, римляне на руках унесли их в свои дома24.

А Ромул обратился к отцам похищенных сабинянок: «В том, что произошло, виноваты вы сами. Никто из вас не внял нашим просьбам, вы отказали нам в праве стать вашими зятьями. Еще не поздно! Ваши дочери еще могут стать нашими законными женами. Смените гнев на родственную любовь, и римляне постараются, чтобы ваши дочери не скучали по родине и родителям».

Но сабиняне, чувствуя себя оскорбленными, покинули Рим и поклялись отомстить. Так возникла вражда между римлянами и сабинами. Родители похищенных девушек требовали от своей знати сделать все, чтобы вероломство римлян не осталось безнаказанным. К царю сабинян Тацию со всех сторон стали прибывать люди, жаждущие мщения25. Многим казалось, что Таций слишком медлит, и рвались в бой с римлянами. Но Таций не спешил. Он основательно готовился к войне.


Война с сабинами

Подготовившись к кровопролитной войне, Таций обрушил свое войско на врага с такой силой, что только крепостные стены спасли римлян от полного истребления26. Длительная осада города казалась неизбежной. Но в ход войны вмешался случай. Впрочем, этот случай мог быть и волей судьбы.

Во главе осажденных стоял знатный римлянин Тарпей. Его дочь, Тарпея, как-то раз с высоты крепостной стены увидела сабинского царя Тация. Она узнала его по великолепным доспехам и красавцу коню. В восхищении Тарпея прошептала: «О, как бы хотела я, даже пленницей, сидеть у ног этого великолепного воина. С какой бы радостью покинула бы я римские холмы. Пурпурное одеяние гораздо больше к лицу Тацию, чем вскормленному волчицей Ромулу. О, как мне хочется стать женой Тация… Я смогу надеяться на это, если моим приданным станет Рим. Я помогу тебе, Таций, захватить город твоих врагов».

Удобный случай скоро представился. Тарпея незаметно покинула город и пробралась в лагерь противника Рима. Когда ее привели в шатер Тация, она увидела, что предводитель сабинян не так уж хорош собою, каким казался с высоты городских стен, да к тому же он был далеко не молод. «Нет, Таций слишком стар, чтобы быть мне супругом», — подумала Тарпея. Но отступать было уже поздно. Решив, что богатство вполне заменит честь быть супругой царя, она сказала Тацию: «Если каждый из твоих воинов отдаст мне то, что носит на левой руке, я этой же ночью открою ворота Рима».

С отвращением и негодованием смотрел Таций на предательницу. Его сердце не выносило обмана и вероломства. «Хорошо, — сказал он Тарпее, — ты получишь то, что просишь в награду». Затем он созвал к своему шатру всех своих воинов в полном вооружении и приказал каждому из них бросить к ногам Тарпеи все, что они носят на левой руке. И посыпались к ногам Тарпеи сначала золотые перстни, браслеты, снятые с левой руки, а затем тяжелые бронзовые щиты, также носимые на левой руке. Так и погибла Тарпея, заваленная грудой золота и бронзы27.

Ранним утром следующего дня войско Тация двинулось на штурм города. Путь им преградили римские отряды. Бой длился долго, смерть пожинала богатый урожай, унося множество жизней и римских и сабинских воинов. И все-таки дрогнули римляне и обратились в бегство. Увидела бегущих в панике римлян жена Ромула Герсилия28, одна из похищенных сабинянок, и воззвала к своим соплеменницам: «Подруги! Нас объединяет общая судьба. Мы были похищены, но сейчас наши сердца должны быть наполнены не гневом, а любовью. На одной стороне сражаются наши отцы и братья, на другой — наши мужья. В этой битве гибнут и те, и другие. Мы должны остановить эту бессмысленную битву!»

Послушались Женщины Герсилию. Они распустили волосы в знак траура, оделись в черные платья, прижали к груди младенцев и с причитаниями вышли за городские ворота. Поднимая к небу детей, женщины умоляли прекратить кровопролитие. «Мы не хотим терять ни отцов, ни мужей! — в слезах кричали они. Лучше обратите свой гнев против нас! Ведь это мы причина войны! Лучше нам погибнуть, чем жить вдовами!»

Крики женщин образумили сражающихся. Со звоном упали на землю брошенные щиты, опустились мечи. Сабиняне брали на руки своих внуков29, которых видели впервые. Оба царя, Ромул и Таций, вышли навстречу друг другу и заключили мир.

Условия мира были простыми: сабинские женщины, изъявившее желание остаться в Риме, оставались, но освобождались от всякой работы, кроме прядения шерсти; римляне и сабиняне поселялись в одном городе — Риме, а царствовать и командовать войском обоим царям предстояло сообща.


Квирин

Население Рима, таким образом, удвоилось, к прежним патрициям прибавилось сто новых — из числа сабинян, а в легионах стало по шести тысяч пехотинцев и по шесть сотен всадников. Цари не сразу стали держать совет сообща: сначала они совещались порознь, каждый со своими патрициями, и лишь впоследствии объединили всех в одно собрание.

На пятом году их совместного царствования родичи Тация ограбили и убили послов города Лаврент, направлявшихся в Рим. Узнав о преступлении, Ромул счел нужным немедленно наказать провинившихся, но Таций упорно откладывал казнь. Тогда родственники убитых, не добившись правосудия по вине Тация, напали на него и лишили жизни, а по Риму пополз слух, что смерть Татия на совести Ромула.

Вскоре в Риме начался мор. Внезапная смерть настигала людей. Затем поля и сады Лация стали бесплодными. Наконец над городом прошел кровавый дождь и к подлинным несчастиям прибавился еще и суеверный ужас. Никто не сомневался, что гнев богов преследует город за попранную справедливость. Когда убийц послов Лаврента казнили, несчастья пошли на убыль, и могущество Рима стало возрастать, как прежде.

Ромул без труда разгромил напавших на Рим киммерийцев и этрусков, одержал еще целый ряд блестящих побед над соседними племенами.

Однажды Ромул, окруженный наиболее знатными патрициями, делал смотр своему войску. Внезапно налетела буря, солнце померкло. Наступила ночь с оглушительными громами и ураганными порывами ветра. Патриции в страхе разбежались, а когда стихия прошла, и снова стало светло, начались поиски царя, — но он исчез. Взволнованный народ стал высказывать подозрение, что Ромула убили патриции. Тогда один из наиболее знатных граждан, ближайший друг царя, под присягой заявил, что видел Ромула возносящимся на небо30.

Большинство граждан Рима поверило этому свидетельству и разошлось, творя молитвы. Но нашлись и такие, кто продолжал обвинять патрициев в том, что они убили царя. Волнения в городе продолжались до тех пор, пока всеми уважаемый гражданин Рима по имени Юлий Прокл, коснувшись рукой величайших римских святынь, поклялся перед всем народом, что ему на дороге в ослепительно сиявших доспехах явился Ромул и, паря над землей сказал: «Богам было угодно, чтобы прожив долгое время среди людей и основав город, с которым никакой другой не сравнится властью и славой, я снова вернулся на небеса, в свое прежнее божественное обиталище. Прощай и скажи римлянам, что совершенствуясь в воздержанности и мужестве, они достигнут вершины человеческого могущества. Я же буду милостивым к вам, римлянам, божеством — Квирином. Отныне под этим именем чтите меня, покровителя великого Рима».

Клятва Прокла заставила римлян поверить в божественное вознесение Ромула, и, разом отбросив все сомнения, граждане стали возносить молитву Квирину31 о благополучии и процветании вечного города Рима, который, возвысившись над другими городами, станет центром всего обитаемого мира.

А жена Ромула сабинянка Герсилия продолжала скорбеть об утраченном муже. Скорбь ее была так велика, что богиня Юнона, сжалившись над Герсилией, предстала пред ней и сказала: «Перестань лить напрасные слезы. Твой Ромул стал богом. Если хочешь увидеть мужа, иди за мной в рощу, что растет на Квиринальском холме». Радостно встрепенулось сердце Герсилии. «О богиня, — ответила она, — веди меня куда хочешь. Я согласна пойти даже на небо, лишь бы снова увидеть супруга».

Они поднялись на холм. С неба упала звезда и неземным блеском озарила поседевшие волосы Герсилии. В следующее мгновение Герсилия вознеслась в заоблачные выси, где, став богиней, навсегда воссоединилась с Квирином-Ромулом под именем Горы32.



***

После того, как Ромул был вознесен на небо и причислен к сонму богов, Римом правили еще шесть царей. Они строили храмы, крепостные стены, мосты, воевали и устанавливали законы.