Падение Икара. Падение икара картина

Падение Икара — википедия фото

«Падение Икара» — одна из самых известных картин нидерландского художника Питера Брейгеля Старшего. Это единственная картина, написанная Брейгелем на мифологический сюжет[1]. Принадлежность картины кисти Брейгеля оспаривается специалистами — скорее всего, речь идёт о более поздней копии с утраченного оригинала.

Сюжет

Сюжет картины заимствован из греческой мифологии. Минос, царь острова Крит, держал в плену талантливого изобретателя Дедала и его сына Икара[2]. Чтобы покинуть остров, Дедал решил сделать для себя и для сына крылья и перелететь через море. Перед полётом он предупредил сына, чтобы тот не поднимался слишком высоко: перья, из которых Дедал смастерил крылья, были скреплены воском и солнечный жар мог растопить его. Однако Икар ослушался отца и взлетел к самому солнцу. Воск растаял; Икар упал в море и утонул. Миф об Икаре подробно излагается в «Метаморфозах» Овидия, и Брейгель, несомненно, был знаком с этим источником. Вот как у Овидия говорится о полете Дедала и Икара:

Каждый, увидевший их, рыбак ли с дрожащей удою,Или с дубиной пастух, иль пахарь, на плуг приналегший, –Все столбенели и их, проносящихся вольно по небу,За неземных принимали богов[3]. (пер. С. Шервинского)

Рыбак, пастух и пахарь — именно эти персонажи присутствуют на картине Брейгеля, хотя сцена в целом интерпретируется художником в совершенно ином ключе (см. Описание).

Описание

Композиция картины весьма оригинальна: на первом плане изображены второстепенные фигуры (в частности, пахарь, идущий за плугом), в то время как главный персонаж — Икар — даже не сразу бросается в глаза. Лишь внимательно вглядевшись, можно заметить торчащие из воды ноги и несколько кружащихся над поверхностью моря перьев. Отсутствует на картине и Дедал: лишь пристальный взгляд пастуха, устремлённый в небо, позволяет предположить, в каком направлении он скрылся. Падение Икара проходит незамеченным: ни пастух, смотрящий ввысь, ни пахарь, опустивший глаза к земле, ни рыбак, слишком сосредоточенный на своей удочке, не видят его. Мимо проходит корабль, но лица матросов обращены в противоположную сторону; впрочем, если кто-то из них и заметил тонущего, то едва ли огромный корабль замедлит свой ход ради его спасения.Однако есть на картине одно малозаметное существо, которому судьба Икара должна быть небезразлична. Это существо — серая куропатка, сидящая на ветке на краю утеса. И в этой детали Брейгель следует мифу в изложении Овидия: в «Метаморфозах» говорится, что отец Икара Дедал был вынужден бежать на Крит после того, как убил своего юного племянника Пердикса[4]. Пердикс был учеником Дедала и обнаружил столь блестящие способности, что Дедал стал опасаться соперничества с его стороны. Он столкнул Пердикса с Афинского акрополя, но Афина сжалилась над мальчиком и превратила его в куропатку (лат. perdix). Так что у маленькой куропатки есть все основания злорадствовать, наблюдая, как гибнет сын её обидчика: для неё гибель Икара — не трагическая случайность, а справедливое возмездие, настигшее Дедала.

Несмотря на столь пристальное внимание к мельчайшим подробностям сюжета, картина Брейгеля — не только иллюстрация античного мифа, но также и великолепный пейзаж. Брейгель продолжает здесь живописные традиции первого пейзажиста Нидерландов — Иоахима Патинира. В пейзажах этого художника люди нередко изображались маленькими, еле заметными, а основную роль в композиции играл ландшафт[5]. Влияние Патинира прослеживается и в цветовом решении картины: так, для его пейзажей характерно изображение переднего плана в коричневых тонах, среднего — в зелёных, дальнего — в голубых[5].Особое место в композиции картины занимает солнце. Бледное, полупрозрачное, садящееся за горизонт, оно, тем не менее, приковывает к себе взгляд. И это не случайно: ведь солнце — полноправный «герой» картины[6]: именно его лучи стали причиной гибели Икара. Весь пейзаж предстаёт перед нами в его призрачном свете, а композиция выстраивается вокруг трёх ключевых точек: фигуры крестьянина на переднем плане, тонущего Икара и солнечного диска на горизонте. Вместе с тем, специалисты отмечают, что золотистые отблески солнца на воде, придающие пейзажу особое очарование — всего лишь эффект старения лака[7]. Изначально картина имела более холодный колорит.

Толкования

Смысл, который Брейгель вкладывал в своё произведение, оставляет широкое пространство для интерпретаций. Чаще всего картину считают воплощением нидерландской пословицы «Geen ploeg staat stil om een stervend mens» («Ни один плуг не остановится, когда кто-то умирает»). Жизнь сурова, и гибель одного человека не может даже на миг прервать её течения.[8] Долгое время аргументом в пользу именно такого понимания картины считалась одна малозаметная деталь: бледное пятнышко в левой части холста, выделяющееся на темном фоне кустов. Многие исследователи толковали этот элемент как лицо спящего или умершего человека и видели в нём дополнительную иллюстрацию основной идеи картины. Однако исследование в инфракрасном излучении показало, что речь идёт о совсем другой части тела, принадлежащей человеку, присевшему на корточки и справляющему нужду[7]. Эта деталь вполне в духе эпохи; она присутствует и на других картинах Брейгеля («Сорока на виселице», «Детские игры»).По иной версии, художник осуждает гордыню Икара, противопоставляя его безрассудному порыву скромный повседневный труд простого пахаря[9]. Не случайно фигура пахаря является и композиционным центром, и самым ярким цветовым пятном на картине. Кроме того, в глаза бросаются ноги пахаря в тяжелых башмаках: они представляют собой своеобразную антитезу ногам Икара, беспомощно болтающимся в воздухе. Пахарь твердо стоит на земле, а мечтатели, витающие в облаках, подобно Икару, рано или поздно будут оттуда низвергнуты.Есть и прямо противоположное понимание картины: она повествует о гибели одного из самых смелых, дерзких и прекрасных героев человечества[10]. Полёт Икара символизирует полёт человеческой мысли и фантазии; стремление человека к новым открытиям, достижениям, завоеваниям. В этом случае картину можно интерпретировать как поражение возвышенного в борьбе с обыденностью, которой нет никакого дела до тех, кто стремится к свету[9].

Авторство

  «Падение Икара», ок.1587. Из собрания музея Ван Бюрен

Известны две версии знаменитой картины: одна из них находится в собрании Королевского музея изящных искусств в Брюсселе, другая — в собрании музея Ван Бюрен (Брюссель, Бельгия). Между двумя картинами есть существенные расхождения, но всемирную известность получило полотно из собрания Королевского музея и везде, где специально не оговаривается иное, речь идет именно о нём.Среди искусствоведов нет единого мнения о том, принадлежит ли этот вариант «Падения Икара» кисти самого Питера Брейгеля Старшего. Сторонники подлинности картины склоняются к тому, что картина была написана самим Брейгелем на деревянной основе и впоследствии перенесена на холст[11]. Однако большинство экспертов сходятся на том, что знаменитая картина является копией неизвестного происхождения с оригинала, задуманного и выполненного Питером Брейгелем. В пользу этого мнения говорят, в частности, результаты исследования, проведённого в 2011 году бельгийскими исследователями Доминик Аллар и Кристиной Кюрри. Проведённая ими инфракрасная рефлектография показала, что под слоем живописи находится рисунок, служивший, несомненно, вспомогательным этапом в копировании оригинала[7]. Техника рисунка не имеет ничего общего с техникой самого Брейгеля; более того, рисунок выполнен столь неумело, что это позволяет отмести версии об авторстве Питера Брейгеля Младшего (который создал немало копий полотен отца) или одного из учеников Брейгеля Старшего. Доминик Аллар и Кристина Кюрри приводят и другие аргументы в пользу своей версии и завершают своё исследование следующими словами:

Картина в очень плохом состоянии: полотно местами прорвано, утрачены фрагменты красочного слоя, присутствуют позднейшие записи. Но, парадоксальным образом, все превратности судьбы, выпавшие на её долю, в итоге обернулись в её же пользу. Необычный вид картины, странности в трактовке сюжета и густой слой золотистого лака, скрывающий дефекты и придающий картине налёт таинственности — всё это оказывает сильное воздействие на современного зрителя. Поэтому те, кто живо чувствует обаяние этой картины и искренне восхищается ей, не должны разочаровываться в ней только потому, что она не принадлежит кисти Брейгеля[7].

Под «странностями в трактовке» сюжета здесь понимается отсутствие фигуры Дедала на полотне и изображение солнца садящимся в море, в то время как небосвод явно залит сиянием солнца, стоящего в зените. На картине из музея Ван Бюрен эти противоречия отсутствуют: Дедал изображён там парящим в небе, а солнце стоит там, где ему положено стоять. Не исключено, что именно это изображение ближе к оригинальному замыслу Брейгеля, хотя некоторые искусствоведы убеждены в противоположном: композиция картины из музея Ван Бюрен достаточно банальна и традиционна, тогда как эффектную и парадоксальную композицию полотна из Королевского музея мог создать только гений[12].Как бы то ни было, оригиналом картина из музея Ван Бюрен также не является. Рефлектография показала, что и здесь под слоем живописи присутствует «черновой» рисунок, однозначно не принадлежащий руке самого Брейгеля[7].Он не принадлежит также и автору копии, находящейся в Королевском музее. Вероятно, обе картины были созданы где-то во второй половине XVI века, но установить достоверно их авторство не представляется возможным[7].

Влияние на другие произведения искусства

Созданная по мотивам литературного произведения, картина Брейгеля сама стала источником вдохновения для ряда прозаиков и поэтов. Уистен Хью Оден посвятил ей одно из самых известных своих стихотворений, «Musée des Beaux Arts»[13], Уильям Карлос Уильямс написал стихотворение «Landscape with the Fall of Icarus»[14], Готфрид Бенн в стихотворении «Ikarus» создал своеобразный «модернистский экфрасис»[15].

Наталья Горбаневская создала поэтическое описание картины Брейгеля в цикле восьмистиший «Падение Икара»[16][17].

Образ упавшего Икара с картины Брейгеля регулярно используется в произведениях художественной группы «Митьки»[18].

Примечания

1. ↑ Грегори Мартин. Брейгель. — М.: Иск-во, 1992. — ISBN 4-210-02378-8
2. ↑ Мифы народов мира. В 2-х т. — М., 1991—1992. — Т. 1. — С. 363.
3. ↑ Овидий. Собрание сочинений. В 2-х т. – СПб, Биографический институт «Студиа Биографика», 1994. – T. 2. – C. 170
4. ↑ Овидий. Собрание сочинений. В 2-х т. — СПб, Биографический институт «Студиа Биографика», 1994. — T. 2. — C. 171
5. ↑ 1 2 К. Богемская. Пейзаж: страницы истории. — М., Галактика, 1992. — ISBN 5-269-00053-9
6. ↑ Брейгель. Великие художники, т. 49. — М., Директ-Медиа, 2010. — С. 7
7. ↑ 1 2 3 4 5 6 Dominique Allart et Christina Currie. " Trompeuses séductions. La Chute d’Icare des Musées royaux des Beaux-Arts de Belgique "
8. ↑ С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 171
9. ↑ 1 2 В. Ф. Мартынов. Фундаментальная культурология [Электронный ресурс]. -Минск : Современные знания, 2010. — С. 276
10. ↑ С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 172
11. ↑ P. Kockaert. «La chute d’Icare au laboratoire». Nuances, 2003, № 31.
12. ↑ Karl Kilinski. Bruegel on Icarus: Inversions of the Fall.
13. ↑ См. оригинальный текст стихотворения и русский перевод П. Грушко
14. ↑ См. оригинал стихотворения и русские переводы
15. ↑ Анализ стихотворения на русском языке
16. ↑ Наталья Горбаневская «13 восьмистиший и ещё 67 стихотворений» М.: АРГО-РИСК; Тверь: Колонна, 2000. — 80 с.
17. ↑ Комментарий Натальи Горбаневской в её блоге к циклу «Падение Икара»
18. ↑ 1990 г. Ред. Г. М. Шукан, илл. Александр О. Флоренский. «Митьки, описанные Владимиром Шинкаревым и нарисованные Александром Флоренским». Изд. СП «СМАРТ», 32 с., тираж 100000 экз. Глава «Реферат по статье А.Флоренского „Митьки и культура“»

Литература

• С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 169—173.
• Клод-Анри Роке. Брейгель, или мастерская сновидений. — Москва : Мол. гвардия: Палимпсест, 2000. — 298 с.
• Pietro Allegretti, Brueghel, Skira, Milano 2003. ISBN 00-0001-088-X
• Beat Wyss, «Pieter Bruegel, Landschaft mit Ikarussturz. Ein Vexierbild des humanistischen Pessimismus», Fischer Verlag, Frankfurt am Main 1990. ISBN 3-596-23962-1

Ссылки

• В. Ф. Мартынов. Фундаментальная культурология [Электронный ресурс]. — Минск: Современные знания, 2010. — 336 с. ISBN 978-985-6885-86-3
• Dominique Allart, Christina Currie. «Trompeuses séductions. La Chute d’Icare des Musées royaux des Beaux-Arts de Belgique», CeROArt [En ligne], | 2013, mis en ligne le 16 janvier 2013, consulté le 25 juillet 2014. (фр.)
• P. Kockaert. «La chute d’Icare au laboratoire». Nuances, 2003, № 31. (фр.)
• Lyckle de Vries. Bruegel’s «Fall of Icarus»: Ovid or Solomon? // Simiolus: Netherlands Quarterly for the History of Art. Vol. 30, No. 1/2 (2003), pp. 4-18 (англ.)
• Karl Kilinski. Bruegel on Icarus: Inversions of the Fall // Zeitschrift für Kunstgeschichte 67. Bd., H. 1 (2004), pp. 91-114 (англ.)

org-wikipediya.ru

Падение Икара — Википедия РУ

«Падение Икара» — одна из самых известных картин нидерландского художника Питера Брейгеля Старшего. Это единственная картина, написанная Брейгелем на мифологический сюжет[1]. Принадлежность картины кисти Брейгеля оспаривается специалистами — скорее всего, речь идёт о более поздней копии с утраченного оригинала.

Сюжет

Сюжет картины заимствован из греческой мифологии. Минос, царь острова Крит, держал в плену талантливого изобретателя Дедала и его сына Икара[2]. Чтобы покинуть остров, Дедал решил сделать для себя и для сына крылья и перелететь через море. Перед полётом он предупредил сына, чтобы тот не поднимался слишком высоко: перья, из которых Дедал смастерил крылья, были скреплены воском и солнечный жар мог растопить его. Однако Икар ослушался отца и взлетел к самому солнцу. Воск растаял; Икар упал в море и утонул. Миф об Икаре подробно излагается в «Метаморфозах» Овидия, и Брейгель, несомненно, был знаком с этим источником. Вот как у Овидия говорится о полете Дедала и Икара:

Каждый, увидевший их, рыбак ли с дрожащей удою,Или с дубиной пастух, иль пахарь, на плуг приналегший, –Все столбенели и их, проносящихся вольно по небу,За неземных принимали богов[3]. (пер. С. Шервинского)

Рыбак, пастух и пахарь — именно эти персонажи присутствуют на картине Брейгеля, хотя сцена в целом интерпретируется художником в совершенно ином ключе (см. Описание).

Описание

Композиция картины весьма оригинальна: на первом плане изображены второстепенные фигуры (в частности, пахарь, идущий за плугом), в то время как главный персонаж — Икар — даже не сразу бросается в глаза. Лишь внимательно вглядевшись, можно заметить торчащие из воды ноги и несколько кружащихся над поверхностью моря перьев. Отсутствует на картине и Дедал: лишь пристальный взгляд пастуха, устремлённый в небо, позволяет предположить, в каком направлении он скрылся. Падение Икара проходит незамеченным: ни пастух, смотрящий ввысь, ни пахарь, опустивший глаза к земле, ни рыбак, слишком сосредоточенный на своей удочке, не видят его. Мимо проходит корабль, но лица матросов обращены в противоположную сторону; впрочем, если кто-то из них и заметил тонущего, то едва ли огромный корабль замедлит свой ход ради его спасения.Однако есть на картине одно малозаметное существо, которому судьба Икара должна быть небезразлична. Это существо — серая куропатка, сидящая на ветке на краю утеса. И в этой детали Брейгель следует мифу в изложении Овидия: в «Метаморфозах» говорится, что отец Икара Дедал был вынужден бежать на Крит после того, как убил своего юного племянника Пердикса[4]. Пердикс был учеником Дедала и обнаружил столь блестящие способности, что Дедал стал опасаться соперничества с его стороны. Он столкнул Пердикса с Афинского акрополя, но Афина сжалилась над мальчиком и превратила его в куропатку (лат. perdix). Так что у маленькой куропатки есть все основания злорадствовать, наблюдая, как гибнет сын её обидчика: для неё гибель Икара — не трагическая случайность, а справедливое возмездие, настигшее Дедала.

Несмотря на столь пристальное внимание к мельчайшим подробностям сюжета, картина Брейгеля — не только иллюстрация античного мифа, но также и великолепный пейзаж. Брейгель продолжает здесь живописные традиции первого пейзажиста Нидерландов — Иоахима Патинира. В пейзажах этого художника люди нередко изображались маленькими, еле заметными, а основную роль в композиции играл ландшафт[5]. Влияние Патинира прослеживается и в цветовом решении картины: так, для его пейзажей характерно изображение переднего плана в коричневых тонах, среднего — в зелёных, дальнего — в голубых[5].Особое место в композиции картины занимает солнце. Бледное, полупрозрачное, садящееся за горизонт, оно, тем не менее, приковывает к себе взгляд. И это не случайно: ведь солнце — полноправный «герой» картины[6]: именно его лучи стали причиной гибели Икара. Весь пейзаж предстаёт перед нами в его призрачном свете, а композиция выстраивается вокруг трёх ключевых точек: фигуры крестьянина на переднем плане, тонущего Икара и солнечного диска на горизонте. Вместе с тем, специалисты отмечают, что золотистые отблески солнца на воде, придающие пейзажу особое очарование — всего лишь эффект старения лака[7]. Изначально картина имела более холодный колорит.

Толкования

Смысл, который Брейгель вкладывал в своё произведение, оставляет широкое пространство для интерпретаций. Чаще всего картину считают воплощением нидерландской пословицы «Geen ploeg staat stil om een stervend mens» («Ни один плуг не остановится, когда кто-то умирает»). Жизнь сурова, и гибель одного человека не может даже на миг прервать её течения.[8] Долгое время аргументом в пользу именно такого понимания картины считалась одна малозаметная деталь: бледное пятнышко в левой части холста, выделяющееся на темном фоне кустов. Многие исследователи толковали этот элемент как лицо спящего или умершего человека и видели в нём дополнительную иллюстрацию основной идеи картины. Однако исследование в инфракрасном излучении показало, что речь идёт о совсем другой части тела, принадлежащей человеку, присевшему на корточки и справляющему нужду[7]. Эта деталь вполне в духе эпохи; она присутствует и на других картинах Брейгеля («Сорока на виселице», «Детские игры»).По иной версии, художник осуждает гордыню Икара, противопоставляя его безрассудному порыву скромный повседневный труд простого пахаря[9]. Не случайно фигура пахаря является и композиционным центром, и самым ярким цветовым пятном на картине. Кроме того, в глаза бросаются ноги пахаря в тяжелых башмаках: они представляют собой своеобразную антитезу ногам Икара, беспомощно болтающимся в воздухе. Пахарь твердо стоит на земле, а мечтатели, витающие в облаках, подобно Икару, рано или поздно будут оттуда низвергнуты.Есть и прямо противоположное понимание картины: она повествует о гибели одного из самых смелых, дерзких и прекрасных героев человечества[10]. Полёт Икара символизирует полёт человеческой мысли и фантазии; стремление человека к новым открытиям, достижениям, завоеваниям. В этом случае картину можно интерпретировать как поражение возвышенного в борьбе с обыденностью, которой нет никакого дела до тех, кто стремится к свету[9].

Авторство

  «Падение Икара», ок.1587. Из собрания музея Ван Бюрен

Известны две версии знаменитой картины: одна из них находится в собрании Королевского музея изящных искусств в Брюсселе, другая — в собрании музея Ван Бюрен (Брюссель, Бельгия). Между двумя картинами есть существенные расхождения, но всемирную известность получило полотно из собрания Королевского музея и везде, где специально не оговаривается иное, речь идет именно о нём.Среди искусствоведов нет единого мнения о том, принадлежит ли этот вариант «Падения Икара» кисти самого Питера Брейгеля Старшего. Сторонники подлинности картины склоняются к тому, что картина была написана самим Брейгелем на деревянной основе и впоследствии перенесена на холст[11]. Однако большинство экспертов сходятся на том, что знаменитая картина является копией неизвестного происхождения с оригинала, задуманного и выполненного Питером Брейгелем. В пользу этого мнения говорят, в частности, результаты исследования, проведённого в 2011 году бельгийскими исследователями Доминик Аллар и Кристиной Кюрри. Проведённая ими инфракрасная рефлектография показала, что под слоем живописи находится рисунок, служивший, несомненно, вспомогательным этапом в копировании оригинала[7]. Техника рисунка не имеет ничего общего с техникой самого Брейгеля; более того, рисунок выполнен столь неумело, что это позволяет отмести версии об авторстве Питера Брейгеля Младшего (который создал немало копий полотен отца) или одного из учеников Брейгеля Старшего. Доминик Аллар и Кристина Кюрри приводят и другие аргументы в пользу своей версии и завершают своё исследование следующими словами:

Картина в очень плохом состоянии: полотно местами прорвано, утрачены фрагменты красочного слоя, присутствуют позднейшие записи. Но, парадоксальным образом, все превратности судьбы, выпавшие на её долю, в итоге обернулись в её же пользу. Необычный вид картины, странности в трактовке сюжета и густой слой золотистого лака, скрывающий дефекты и придающий картине налёт таинственности — всё это оказывает сильное воздействие на современного зрителя. Поэтому те, кто живо чувствует обаяние этой картины и искренне восхищается ей, не должны разочаровываться в ней только потому, что она не принадлежит кисти Брейгеля[7].

Под «странностями в трактовке» сюжета здесь понимается отсутствие фигуры Дедала на полотне и изображение солнца садящимся в море, в то время как небосвод явно залит сиянием солнца, стоящего в зените. На картине из музея Ван Бюрен эти противоречия отсутствуют: Дедал изображён там парящим в небе, а солнце стоит там, где ему положено стоять. Не исключено, что именно это изображение ближе к оригинальному замыслу Брейгеля, хотя некоторые искусствоведы убеждены в противоположном: композиция картины из музея Ван Бюрен достаточно банальна и традиционна, тогда как эффектную и парадоксальную композицию полотна из Королевского музея мог создать только гений[12].Как бы то ни было, оригиналом картина из музея Ван Бюрен также не является. Рефлектография показала, что и здесь под слоем живописи присутствует «черновой» рисунок, однозначно не принадлежащий руке самого Брейгеля[7].Он не принадлежит также и автору копии, находящейся в Королевском музее. Вероятно, обе картины были созданы где-то во второй половине XVI века, но установить достоверно их авторство не представляется возможным[7].

Влияние на другие произведения искусства

Созданная по мотивам литературного произведения, картина Брейгеля сама стала источником вдохновения для ряда прозаиков и поэтов. Уистен Хью Оден посвятил ей одно из самых известных своих стихотворений, «Musée des Beaux Arts»[13], Уильям Карлос Уильямс написал стихотворение «Landscape with the Fall of Icarus»[14], Готфрид Бенн в стихотворении «Ikarus» создал своеобразный «модернистский экфрасис»[15].

Наталья Горбаневская создала поэтическое описание картины Брейгеля в цикле восьмистиший «Падение Икара»[16][17].

Образ упавшего Икара с картины Брейгеля регулярно используется в произведениях художественной группы «Митьки»[18].

Примечания

1. ↑ Грегори Мартин. Брейгель. — М.: Иск-во, 1992. — ISBN 4-210-02378-8
2. ↑ Мифы народов мира. В 2-х т. — М., 1991—1992. — Т. 1. — С. 363.
3. ↑ Овидий. Собрание сочинений. В 2-х т. – СПб, Биографический институт «Студиа Биографика», 1994. – T. 2. – C. 170
4. ↑ Овидий. Собрание сочинений. В 2-х т. — СПб, Биографический институт «Студиа Биографика», 1994. — T. 2. — C. 171
5. ↑ 1 2 К. Богемская. Пейзаж: страницы истории. — М., Галактика, 1992. — ISBN 5-269-00053-9
6. ↑ Брейгель. Великие художники, т. 49. — М., Директ-Медиа, 2010. — С. 7
7. ↑ 1 2 3 4 5 6 Dominique Allart et Christina Currie. " Trompeuses séductions. La Chute d’Icare des Musées royaux des Beaux-Arts de Belgique "
8. ↑ С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 171
9. ↑ 1 2 В. Ф. Мартынов. Фундаментальная культурология [Электронный ресурс]. -Минск : Современные знания, 2010. — С. 276
10. ↑ С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 172
11. ↑ P. Kockaert. «La chute d’Icare au laboratoire». Nuances, 2003, № 31.
12. ↑ Karl Kilinski. Bruegel on Icarus: Inversions of the Fall.
13. ↑ См. оригинальный текст стихотворения и русский перевод П. Грушко
14. ↑ См. оригинал стихотворения и русские переводы
15. ↑ Анализ стихотворения на русском языке
16. ↑ Наталья Горбаневская «13 восьмистиший и ещё 67 стихотворений» М.: АРГО-РИСК; Тверь: Колонна, 2000. — 80 с.
17. ↑ Комментарий Натальи Горбаневской в её блоге к циклу «Падение Икара»
18. ↑ 1990 г. Ред. Г. М. Шукан, илл. Александр О. Флоренский. «Митьки, описанные Владимиром Шинкаревым и нарисованные Александром Флоренским». Изд. СП «СМАРТ», 32 с., тираж 100000 экз. Глава «Реферат по статье А.Флоренского „Митьки и культура“»

Литература

• С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 169—173.
• Клод-Анри Роке. Брейгель, или мастерская сновидений. — Москва : Мол. гвардия: Палимпсест, 2000. — 298 с.
• Pietro Allegretti, Brueghel, Skira, Milano 2003. ISBN 00-0001-088-X
• Beat Wyss, «Pieter Bruegel, Landschaft mit Ikarussturz. Ein Vexierbild des humanistischen Pessimismus», Fischer Verlag, Frankfurt am Main 1990. ISBN 3-596-23962-1

Ссылки

• В. Ф. Мартынов. Фундаментальная культурология [Электронный ресурс]. — Минск: Современные знания, 2010. — 336 с. ISBN 978-985-6885-86-3
• Dominique Allart, Christina Currie. «Trompeuses séductions. La Chute d’Icare des Musées royaux des Beaux-Arts de Belgique», CeROArt [En ligne], | 2013, mis en ligne le 16 janvier 2013, consulté le 25 juillet 2014. (фр.)
• P. Kockaert. «La chute d’Icare au laboratoire». Nuances, 2003, № 31. (фр.)
• Lyckle de Vries. Bruegel’s «Fall of Icarus»: Ovid or Solomon? // Simiolus: Netherlands Quarterly for the History of Art. Vol. 30, No. 1/2 (2003), pp. 4-18 (англ.)
• Karl Kilinski. Bruegel on Icarus: Inversions of the Fall // Zeitschrift für Kunstgeschichte 67. Bd., H. 1 (2004), pp. 91-114 (англ.)

http-wikipediya.ru

Падение Икара | Великие художники

Питер Брейгель Старший «Падение Икара», ок.1558

Королевский музей изящных искусств, Брюссель

Возрождение

Сюжет картины заимствован из греческой мифологии. Минос, царь острова Крит, держал в плену талантливого изобретателя Дедала и его сына Икара. Чтобы покинуть остров, Дедал решил сделать для себя и для сына крылья и перелететь через море. Перед полётом он предупредил сына, чтобы тот не поднимался слишком высоко: перья, из которых Дедал смастерил крылья, были скреплены воском и солнечный жар мог растопить его. Однако Икар ослушался отца и взлетел к самому солнцу. Воск растаял; Икар упал в море и утонул. Миф об Икаре подробно излагается в «Метаморфозах» Овидия, и Брейгель, несомненно, был знаком с этим источником.

Композиция картины весьма оригинальна: на первом плане изображены второстепенные фигуры (в частности, пахарь, идущий за плугом), в то время как главный персонаж — Икар — даже не сразу бросается в глаза. Лишь внимательно вглядевшись, можно заметить торчащие из воды ноги и несколько кружащихся над поверхностью моря перьев. Отсутствует на картине и Дедал: лишь пристальный взгляд пастуха, устремлённый в небо, позволяет предположить, в каком направлении он скрылся. Падение Икара проходит незамеченным: ни пастух, смотрящий ввысь, ни пахарь, опустивший глаза к земле, ни рыбак, слишком сосредоточенный на своей удочке, не видят его. Мимо проходит корабль, но лица матросов обращены в противоположную сторону; впрочем, если кто-то из них и заметил тонущего, то едва ли огромный корабль замедлит свой ход ради его спасения.

Особое место в композиции картины занимает солнце. Бледное, полупрозрачное, садящееся за горизонт, оно, тем не менее, приковывает к себе взгляд. И это не случайно: ведь солнце — полноправный «герой» картины: именно его лучи стали причиной гибели Икара. Весь пейзаж предстаёт перед нами в его призрачном свете, а композиция выстраивается вокруг трёх ключевых точек: фигуры крестьянина на переднем плане, тонущего Икара и солнечного диска на горизонте. Вместе с тем, специалисты отмечают, что золотистые отблески солнца на воде, придающие пейзажу особое очарование — всего лишь эффект старения лака. Изначально картина имела более холодный колорит.

greatartists.ru

Падение Икара — Википедия (с комментариями)

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

К:Картины 1558 года

«Паде́ние Ика́ра» — одна из самых известных картин нидерландского художника Питера Брейгеля Старшего. Это единственная картина, написанная Брейгелем на мифологический сюжет[1]. Принадлежность картины кисти Брейгеля оспаривается специалистами — скорее всего, речь идёт о более поздней копии с утраченного оригинала.

Сюжет

Сюжет картины заимствован из греческой мифологии. Минос, царь острова Крит, держал в плену талантливого изобретателя Дедала и его сына Икара[2]. Чтобы покинуть остров, Дедал решил сделать для себя и для сына крылья и перелететь через море. Перед полётом он предупредил сына, чтобы тот не поднимался слишком высоко: перья, из которых Дедал смастерил крылья, были скреплены воском и солнечный жар мог растопить его. Однако Икар ослушался отца и взлетел к самому солнцу. Воск растаял; Икар упал в море и утонул. Миф об Икаре подробно излагается в «Метаморфозах» Овидия, и Брейгель, несомненно, был знаком с этим источником. Вот как у Овидия говорится о полете Дедала и Икара:

Каждый, увидевший их, рыбак ли с дрожащей удою,Или с дубиной пастух, иль пахарь, на плуг приналегший, –Все столбенели и их, проносящихся вольно по небу,За неземных принимали богов[3]. (пер. С. Шервинского)

Рыбак, пастух и пахарь — именно эти персонажи присутствуют на картине Брейгеля, хотя сцена в целом интерпретируется художником в совершенно ином ключе (см. Описание).

Описание

Композиция картины весьма оригинальна: на первом плане изображены второстепенные фигуры (в частности, пахарь, идущий за плугом), в то время как главный персонаж — Икар — даже не сразу бросается в глаза. Лишь внимательно вглядевшись, можно заметить торчащие из воды ноги и несколько кружащихся над поверхностью моря перьев. Отсутствует на картине и Дедал: лишь пристальный взгляд пастуха, устремлённый в небо, позволяет предположить, в каком направлении он скрылся. Падение Икара проходит незамеченным: ни пастух, смотрящий ввысь, ни пахарь, опустивший глаза к земле, ни рыбак, слишком сосредоточенный на своей удочке, не видят его. Мимо проходит корабль, но лица матросов обращены в противоположную сторону; впрочем, если кто-то из них и заметил тонущего, то едва ли огромный корабль замедлит свой ход ради его спасения.Однако есть на картине одно малозаметное существо, которому судьба Икара должна быть небезразлична. Это существо — серая куропатка, сидящая на ветке на краю утеса. И в этой детали Брейгель следует мифу в изложении Овидия: в «Метаморфозах» говорится, что отец Икара Дедал был вынужден бежать на Крит после того, как убил своего юного племянника Пердикса[4]. Пердикс был учеником Дедала и обнаружил столь блестящие способности, что Дедал стал опасаться соперничества с его стороны. Он столкнул Пердикса с Афинского акрополя, но Афина сжалилась над мальчиком и превратила его в куропатку (лат. perdix). Так что у маленькой куропатки есть все основания злорадствовать, наблюдая, как гибнет сын её обидчика: для неё гибель Икара — не трагическая случайность, а справедливое возмездие, настигшее Дедала.

Несмотря на столь пристальное внимание к мельчайшим подробностям сюжета, картина Брейгеля — не только иллюстрация античного мифа, но также и великолепный пейзаж. Брейгель продолжает здесь живописные традиции первого пейзажиста Нидерландов — Иоахима Патинира. В пейзажах этого художника люди нередко изображались маленькими, еле заметными, а основную роль в композиции играл ландшафт[5]. Влияние Патинира прослеживается и в цветовом решении картины: так, для его пейзажей характерно изображение переднего плана в коричневых тонах, среднего — в зелёных, дальнего — в голубых[5].Особое место в композиции картины занимает солнце. Бледное, полупрозрачное, садящееся за горизонт, оно, тем не менее, приковывает к себе взгляд. И это не случайно: ведь солнце — полноправный «герой» картины[6]: именно его лучи стали причиной гибели Икара. Весь пейзаж предстаёт перед нами в его призрачном свете, а композиция выстраивается вокруг трёх ключевых точек: фигуры крестьянина на переднем плане, тонущего Икара и солнечного диска на горизонте. Вместе с тем, специалисты отмечают, что золотистые отблески солнца на воде, придающие пейзажу особое очарование — всего лишь эффект старения лака[7]. Изначально картина имела более холодный колорит.

Толкования

Смысл, который Брейгель вкладывал в своё произведение, оставляет широкое пространство для интерпретаций. Чаще всего картину считают воплощением нидерландской пословицы «Geen ploeg staat stil om een stervend mens» («Ни один плуг не остановится, когда кто-то умирает»). Жизнь сурова, и гибель одного человека не может даже на миг прервать её течения.[8] Долгое время аргументом в пользу именно такого понимания картины считалась одна малозаметная деталь: бледное пятнышко в левой части холста, выделяющееся на темном фоне кустов. Многие исследователи толковали этот элемент как лицо спящего или умершего человека и видели в нем дополнительную иллюстрацию основной идеи картины. Однако исследование в инфракрасном излучении показало, что речь идёт о совсем другой части тела, принадлежащей человеку, присевшему на корточки и справляющему нужду[7]. Эта деталь вполне в духе эпохи; она присутствует и на других картинах Брейгеля («Сорока на виселице», «Детские игры»).По иной версии, художник осуждает гордыню Икара, противопоставляя его безрассудному порыву скромный повседневный труд простого пахаря[9]. Не случайно фигура пахаря является и композиционным центром, и самым ярким цветовым пятном на картине. Кроме того, в глаза бросаются ноги пахаря в тяжелых башмаках: они представляют собой своеобразную антитезу ногам Икара, беспомощно болтающимся в воздухе. Пахарь твердо стоит на земле, а мечтатели, витающие в облаках, подобно Икару, рано или поздно будут оттуда низвергнуты.Есть и прямо противоположное понимание картины: она повествует о гибели одного из самых смелых, дерзких и прекрасных героев человечества[10]. Полёт Икара символизирует полёт человеческой мысли и фантазии; стремление человека к новым открытиям, достижениям, завоеваниям. В этом случае картину можно интерпретировать как поражение возвышенного в борьбе с обыденностью, которой нет никакого дела до тех, кто стремится к свету[9].

Авторство

Известны две версии знаменитой картины: одна из них находится в собрании Королевского музея изящных искусств в Брюсселе, другая — в собрании музея Ван Бюрен (Брюссель, Бельгия). Между двумя картинами есть существенные расхождения, но всемирную известность получило полотно из собрания Королевского музея и везде, где специально не оговаривается иное, речь идет именно о нём.Среди искусствоведов нет единого мнения о том, принадлежит ли этот вариант «Падения Икара» кисти самого Питера Брейгеля Старшего. Сторонники подлинности картины склоняются к тому, что картина была написана самим Брейгелем на деревянной основе и впоследствии перенесена на холст[11]. Однако большинство экспертов сходятся на том, что знаменитая картина является копией неизвестного происхождения с оригинала, задуманного и выполненного Питером Брейгелем. В пользу этого мнения говорят, в частности, результаты исследования, проведённого в 2011 году бельгийскими исследователями Доминик Аллар и Кристиной Кюрри. Проведённая ими инфракрасная рефлектография показала, что под слоем живописи находится рисунок, служивший, несомненно, вспомогательным этапом в копировании оригинала[7]. Техника рисунка не имеет ничего общего с техникой самого Брейгеля; более того, рисунок выполнен столь неумело, что это позволяет отмести версии об авторстве Питера Брейгеля Младшего (который создал немало копий полотен отца) или одного из учеников Брейгеля Старшего. Доминик Аллар и Кристина Кюрри приводят и другие аргументы в пользу своей версии и завершают своё исследование следующими словами:

Картина в очень плохом состоянии: полотно местами прорвано, утрачены фрагменты красочного слоя, присутствуют позднейшие записи. Но, парадоксальным образом, все превратности судьбы, выпавшие на её долю, в итоге обернулись в её же пользу. Необычный вид картины, странности в трактовке сюжета и густой слой золотистого лака, скрывающий дефекты и придающий картине налёт таинственности — всё это оказывает сильное воздействие на современного зрителя. Поэтому те, кто живо чувствует обаяние этой картины и искренне восхищается ей, не должны разочаровываться в ней только потому, что она не принадлежит кисти Брейгеля[7].

Под «странностями в трактовке» сюжета здесь понимается отсутствие фигуры Дедала на полотне и изображение солнца садящимся в море, в то время как небосвод явно залит сиянием солнца, стоящего в зените. На картине из музея Ван Бюрен эти противоречия отсутствуют: Дедал изображён там парящим в небе, а солнце стоит там, где ему положено стоять. Не исключено, что именно это изображение ближе к оригинальному замыслу Брейгеля, хотя некоторые искусствоведы убеждены в противоположном: композиция картины из музея Ван Бюрен достаточно банальна и традиционна, тогда как эффектную и парадоксальную композицию полотна из Королевского музея мог создать только гений[12].Как бы то ни было, оригиналом картина из музея Ван Бюрен также не является. Рефлектография показала, что и здесь под слоем живописи присутствует «черновой» рисунок, однозначно не принадлежащий руке самого Брейгеля[7].Он не принадлежит также и автору копии, находящейся в Королевском музее. Вероятно, обе картины были созданы где-то во второй половине XVI века, но установить достоверно их авторство не представляется возможным[7].

Влияние на другие произведения искусства

Созданная по мотивам литературного произведения, картина Брейгеля сама стала источником вдохновения для ряда прозаиков и поэтов. Уистен Хью Оден посвятил ей одно из самых известных своих стихотворений, «Musée des Beaux Arts»[13], Уильям Карлос Уильямс написал стихотворение «Landscape with the Fall of Icarus»[14], Готфрид Бенн в стихотворении «Ikarus» создал своеобразный «модернистский экфрасис»[15].

Наталья Горбаневская создала поэтическое описание картины Брейгеля в цикле восьмистиший «Падение Икара»[16][17].

Образ упавшего Икара с картины Брейгеля регулярно используется в произведениях художественной группы «Митьки»[18].

Напишите отзыв о статье "Падение Икара"

Примечания

1. ↑ Грегори Мартин. Брейгель. — М.: Иск-во, 1992. — ISBN 4-210-02378-8
2. ↑ Мифы народов мира. В 2-х т. — М., 1991—1992. — Т. 1. — С. 363.
3. ↑ Овидий. Собрание сочинений. В 2-х т. – СПб, Биографический институт «Студиа Биографика», 1994. – T. 2. – C. 170
4. ↑ Овидий. Собрание сочинений. В 2-х т. — СПб, Биографический институт «Студиа Биографика», 1994. — T. 2. — C. 171
5. ↑ 1 2 К. Богемская. Пейзаж: страницы истории. — М., Галактика, 1992. — ISBN 5-269-00053-9
6. ↑ Брейгель. Великие художники, т. 49. — М., Директ-Медиа, 2010. — С. 7
7. ↑ 1 2 3 4 5 6 Dominique Allart et Christina Currie. " Trompeuses séductions. La Chute d’Icare des Musées royaux des Beaux-Arts de Belgique "
8. ↑ С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 171
9. ↑ 1 2 В. Ф. Мартынов. Фундаментальная культурология [Электронный ресурс]. -Минск : Современные знания, 2010. — С. 276
10. ↑ С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 172
11. ↑ P. Kockaert. «La chute d’Icare au laboratoire». Nuances, 2003, № 31.
12. ↑ Karl Kilinski. Bruegel on Icarus: Inversions of the Fall.
13. ↑ [www.uspoetry.ru/poem/4 См. оригинальный текст стихотворения и русский перевод П. Грушко]
14. ↑ [ithaca-66.livejournal.com/32896.html См. оригинал стихотворения и русские переводы]
15. ↑ [www.nrgumis.ru/articles/article_full.php?aid=576 Анализ стихотворения на русском языке]
16. ↑ [www.vavilon.ru/texts/gorbanevsk/gorbi4.html Наталья Горбаневская «13 восьмистиший и еще 67 стихотворений» М.: АРГО-РИСК; Тверь: Колонна, 2000. — 80 с.]
17. ↑ [ng68.livejournal.com/846344.html Комментарий Натальи Горбаневской в её блоге к циклу «Падение Икара»]
18. ↑ 1990 г. Ред. Г. М. Шукан, илл. Александр О. Флоренский. «Митьки, описанные Владимиром Шинкаревым и нарисованные Александром Флоренским». Изд. СП «СМАРТ», 32 с., тираж 100000 экз. Глава «Реферат по статье А.Флоренского „Митьки и культура“»

Литература

• С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 169—173.
• Клод-Анри Роке. Брейгель, или мастерская сновидений. — Москва : Мол. гвардия: Палимпсест, 2000. — 298 с.
• Pietro Allegretti, Brueghel, Skira, Milano 2003. ISBN 00-0001-088-X
• Beat Wyss, «Pieter Bruegel, Landschaft mit Ikarussturz. Ein Vexierbild des humanistischen Pessimismus», Fischer Verlag, Frankfurt am Main 1990. ISBN 3-596-23962-1

Ссылки

• [skd3212108.narod.ru/olderfiles/1/Martynov_Kulturologiya.pdf В. Ф. Мартынов. Фундаментальная культурология] [Электронный ресурс]. — Минск: Современные знания, 2010. — 336 с. ISBN 978-985-6885-86-3
• [ceroart.revues.org/2953 Dominique Allart, Christina Currie. «Trompeuses séductions. La Chute d’Icare des Musées royaux des Beaux-Arts de Belgique»], CeROArt [En ligne], | 2013, mis en ligne le 16 janvier 2013, consulté le 25 juillet 2014. (фр.)
• [www.aripa-revue-nuances.org/images/PDF/Nuances31.pdf P. Kockaert. «La chute d’Icare au laboratoire»]. Nuances, 2003, № 31.  (фр.)
• [www.jstor.org/stable/3780948 Lyckle de Vries. Bruegel’s «Fall of Icarus»: Ovid or Solomon?] // Simiolus: Netherlands Quarterly for the History of Art. Vol. 30, No. 1/2 (2003), pp. 4-18  (англ.)
• [www.jstor.org/stable/20474239 Karl Kilinski. Bruegel on Icarus: Inversions of the Fall] // Zeitschrift für Kunstgeschichte 67. Bd., H. 1 (2004), pp. 91-114  (англ.)

Отрывок, характеризующий Падение Икара

– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали. – Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь? – Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель. – Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил. – А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь… – Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался. – Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор. – Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему. – А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные. – А ты думаешь как? У него от всех званий набраны. – А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ! – Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет. – Что ж, от холода, что ль? – спросил один. – Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет. Все помолчали. – Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали. Никто не возражал. – Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит… – Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье. – И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья. – Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя. – Какое врать, правда истинная. – А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил. – Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат. Разговор замолк, солдаты стали укладываться. – Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь. – Это, ребята, к урожайному году. – Дровец то еще надо будет. – Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда. – О, господи! – Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился. Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот. – Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть! Один солдат поднялся и пошел к пятой роте. – То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет. – О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.

Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев. В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев. – Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры. Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки. Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель. Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его. – Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю. – Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил: – Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату. Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами. Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него. – Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель. Vive Henri Quatre, Vive ce roi vaillanti – [Да здравствует Генрих Четвертый! Да здравствует сей храбрый король! и т. д. (французская песня) ] пропел Морель, подмигивая глазом. Сe diable a quatre… – Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев. – Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже. – Ну, валяй еще, еще! Qui eut le triple talent, De boire, de battre, Et d'etre un vert galant… [Имевший тройной талант, пить, драться и быть любезником…] – A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!.. – Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он. – Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь? – Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то. Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля. – Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет. – Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло. Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры. Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду. Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение. Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов. Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать. Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы. В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:

wiki-org.ru

Падение Икара — ВиКи

«Падение Икара» — одна из самых известных картин нидерландского художника Питера Брейгеля Старшего. Это единственная картина, написанная Брейгелем на мифологический сюжет[1]. Принадлежность картины кисти Брейгеля оспаривается специалистами — скорее всего, речь идёт о более поздней копии с утраченного оригинала.

Сюжет

Сюжет картины заимствован из греческой мифологии. Минос, царь острова Крит, держал в плену талантливого изобретателя Дедала и его сына Икара[2]. Чтобы покинуть остров, Дедал решил сделать для себя и для сына крылья и перелететь через море. Перед полётом он предупредил сына, чтобы тот не поднимался слишком высоко: перья, из которых Дедал смастерил крылья, были скреплены воском и солнечный жар мог растопить его. Однако Икар ослушался отца и взлетел к самому солнцу. Воск растаял; Икар упал в море и утонул. Миф об Икаре подробно излагается в «Метаморфозах» Овидия, и Брейгель, несомненно, был знаком с этим источником. Вот как у Овидия говорится о полете Дедала и Икара:

Каждый, увидевший их, рыбак ли с дрожащей удою,Или с дубиной пастух, иль пахарь, на плуг приналегший, –Все столбенели и их, проносящихся вольно по небу,За неземных принимали богов[3]. (пер. С. Шервинского)

Рыбак, пастух и пахарь — именно эти персонажи присутствуют на картине Брейгеля, хотя сцена в целом интерпретируется художником в совершенно ином ключе (см. Описание).

Описание

Композиция картины весьма оригинальна: на первом плане изображены второстепенные фигуры (в частности, пахарь, идущий за плугом), в то время как главный персонаж — Икар — даже не сразу бросается в глаза. Лишь внимательно вглядевшись, можно заметить торчащие из воды ноги и несколько кружащихся над поверхностью моря перьев. Отсутствует на картине и Дедал: лишь пристальный взгляд пастуха, устремлённый в небо, позволяет предположить, в каком направлении он скрылся. Падение Икара проходит незамеченным: ни пастух, смотрящий ввысь, ни пахарь, опустивший глаза к земле, ни рыбак, слишком сосредоточенный на своей удочке, не видят его. Мимо проходит корабль, но лица матросов обращены в противоположную сторону; впрочем, если кто-то из них и заметил тонущего, то едва ли огромный корабль замедлит свой ход ради его спасения.Однако есть на картине одно малозаметное существо, которому судьба Икара должна быть небезразлична. Это существо — серая куропатка, сидящая на ветке на краю утеса. И в этой детали Брейгель следует мифу в изложении Овидия: в «Метаморфозах» говорится, что отец Икара Дедал был вынужден бежать на Крит после того, как убил своего юного племянника Пердикса[4]. Пердикс был учеником Дедала и обнаружил столь блестящие способности, что Дедал стал опасаться соперничества с его стороны. Он столкнул Пердикса с Афинского акрополя, но Афина сжалилась над мальчиком и превратила его в куропатку (лат. perdix). Так что у маленькой куропатки есть все основания злорадствовать, наблюдая, как гибнет сын её обидчика: для неё гибель Икара — не трагическая случайность, а справедливое возмездие, настигшее Дедала.

Несмотря на столь пристальное внимание к мельчайшим подробностям сюжета, картина Брейгеля — не только иллюстрация античного мифа, но также и великолепный пейзаж. Брейгель продолжает здесь живописные традиции первого пейзажиста Нидерландов — Иоахима Патинира. В пейзажах этого художника люди нередко изображались маленькими, еле заметными, а основную роль в композиции играл ландшафт[5]. Влияние Патинира прослеживается и в цветовом решении картины: так, для его пейзажей характерно изображение переднего плана в коричневых тонах, среднего — в зелёных, дальнего — в голубых[5].Особое место в композиции картины занимает солнце. Бледное, полупрозрачное, садящееся за горизонт, оно, тем не менее, приковывает к себе взгляд. И это не случайно: ведь солнце — полноправный «герой» картины[6]: именно его лучи стали причиной гибели Икара. Весь пейзаж предстаёт перед нами в его призрачном свете, а композиция выстраивается вокруг трёх ключевых точек: фигуры крестьянина на переднем плане, тонущего Икара и солнечного диска на горизонте. Вместе с тем, специалисты отмечают, что золотистые отблески солнца на воде, придающие пейзажу особое очарование — всего лишь эффект старения лака[7]. Изначально картина имела более холодный колорит.

Толкования

Смысл, который Брейгель вкладывал в своё произведение, оставляет широкое пространство для интерпретаций. Чаще всего картину считают воплощением нидерландской пословицы «Geen ploeg staat stil om een stervend mens» («Ни один плуг не остановится, когда кто-то умирает»). Жизнь сурова, и гибель одного человека не может даже на миг прервать её течения.[8] Долгое время аргументом в пользу именно такого понимания картины считалась одна малозаметная деталь: бледное пятнышко в левой части холста, выделяющееся на темном фоне кустов. Многие исследователи толковали этот элемент как лицо спящего или умершего человека и видели в нём дополнительную иллюстрацию основной идеи картины. Однако исследование в инфракрасном излучении показало, что речь идёт о совсем другой части тела, принадлежащей человеку, присевшему на корточки и справляющему нужду[7]. Эта деталь вполне в духе эпохи; она присутствует и на других картинах Брейгеля («Сорока на виселице», «Детские игры»).По иной версии, художник осуждает гордыню Икара, противопоставляя его безрассудному порыву скромный повседневный труд простого пахаря[9]. Не случайно фигура пахаря является и композиционным центром, и самым ярким цветовым пятном на картине. Кроме того, в глаза бросаются ноги пахаря в тяжелых башмаках: они представляют собой своеобразную антитезу ногам Икара, беспомощно болтающимся в воздухе. Пахарь твердо стоит на земле, а мечтатели, витающие в облаках, подобно Икару, рано или поздно будут оттуда низвергнуты.Есть и прямо противоположное понимание картины: она повествует о гибели одного из самых смелых, дерзких и прекрасных героев человечества[10]. Полёт Икара символизирует полёт человеческой мысли и фантазии; стремление человека к новым открытиям, достижениям, завоеваниям. В этом случае картину можно интерпретировать как поражение возвышенного в борьбе с обыденностью, которой нет никакого дела до тех, кто стремится к свету[9].

Авторство

  «Падение Икара», ок.1587. Из собрания музея Ван Бюрен

Известны две версии знаменитой картины: одна из них находится в собрании Королевского музея изящных искусств в Брюсселе, другая — в собрании музея Ван Бюрен (Брюссель, Бельгия). Между двумя картинами есть существенные расхождения, но всемирную известность получило полотно из собрания Королевского музея и везде, где специально не оговаривается иное, речь идет именно о нём.Среди искусствоведов нет единого мнения о том, принадлежит ли этот вариант «Падения Икара» кисти самого Питера Брейгеля Старшего. Сторонники подлинности картины склоняются к тому, что картина была написана самим Брейгелем на деревянной основе и впоследствии перенесена на холст[11]. Однако большинство экспертов сходятся на том, что знаменитая картина является копией неизвестного происхождения с оригинала, задуманного и выполненного Питером Брейгелем. В пользу этого мнения говорят, в частности, результаты исследования, проведённого в 2011 году бельгийскими исследователями Доминик Аллар и Кристиной Кюрри. Проведённая ими инфракрасная рефлектография показала, что под слоем живописи находится рисунок, служивший, несомненно, вспомогательным этапом в копировании оригинала[7]. Техника рисунка не имеет ничего общего с техникой самого Брейгеля; более того, рисунок выполнен столь неумело, что это позволяет отмести версии об авторстве Питера Брейгеля Младшего (который создал немало копий полотен отца) или одного из учеников Брейгеля Старшего. Доминик Аллар и Кристина Кюрри приводят и другие аргументы в пользу своей версии и завершают своё исследование следующими словами:

Картина в очень плохом состоянии: полотно местами прорвано, утрачены фрагменты красочного слоя, присутствуют позднейшие записи. Но, парадоксальным образом, все превратности судьбы, выпавшие на её долю, в итоге обернулись в её же пользу. Необычный вид картины, странности в трактовке сюжета и густой слой золотистого лака, скрывающий дефекты и придающий картине налёт таинственности — всё это оказывает сильное воздействие на современного зрителя. Поэтому те, кто живо чувствует обаяние этой картины и искренне восхищается ей, не должны разочаровываться в ней только потому, что она не принадлежит кисти Брейгеля[7].

Под «странностями в трактовке» сюжета здесь понимается отсутствие фигуры Дедала на полотне и изображение солнца садящимся в море, в то время как небосвод явно залит сиянием солнца, стоящего в зените. На картине из музея Ван Бюрен эти противоречия отсутствуют: Дедал изображён там парящим в небе, а солнце стоит там, где ему положено стоять. Не исключено, что именно это изображение ближе к оригинальному замыслу Брейгеля, хотя некоторые искусствоведы убеждены в противоположном: композиция картины из музея Ван Бюрен достаточно банальна и традиционна, тогда как эффектную и парадоксальную композицию полотна из Королевского музея мог создать только гений[12].Как бы то ни было, оригиналом картина из музея Ван Бюрен также не является. Рефлектография показала, что и здесь под слоем живописи присутствует «черновой» рисунок, однозначно не принадлежащий руке самого Брейгеля[7].Он не принадлежит также и автору копии, находящейся в Королевском музее. Вероятно, обе картины были созданы где-то во второй половине XVI века, но установить достоверно их авторство не представляется возможным[7].

Влияние на другие произведения искусства

Созданная по мотивам литературного произведения, картина Брейгеля сама стала источником вдохновения для ряда прозаиков и поэтов. Уистен Хью Оден посвятил ей одно из самых известных своих стихотворений, «Musée des Beaux Arts»[13], Уильям Карлос Уильямс написал стихотворение «Landscape with the Fall of Icarus»[14], Готфрид Бенн в стихотворении «Ikarus» создал своеобразный «модернистский экфрасис»[15].

Наталья Горбаневская создала поэтическое описание картины Брейгеля в цикле восьмистиший «Падение Икара»[16][17].

Образ упавшего Икара с картины Брейгеля регулярно используется в произведениях художественной группы «Митьки»[18].

Примечания

1. ↑ Грегори Мартин. Брейгель. — М.: Иск-во, 1992. — ISBN 4-210-02378-8
2. ↑ Мифы народов мира. В 2-х т. — М., 1991—1992. — Т. 1. — С. 363.
3. ↑ Овидий. Собрание сочинений. В 2-х т. – СПб, Биографический институт «Студиа Биографика», 1994. – T. 2. – C. 170
4. ↑ Овидий. Собрание сочинений. В 2-х т. — СПб, Биографический институт «Студиа Биографика», 1994. — T. 2. — C. 171
5. ↑ 1 2 К. Богемская. Пейзаж: страницы истории. — М., Галактика, 1992. — ISBN 5-269-00053-9
6. ↑ Брейгель. Великие художники, т. 49. — М., Директ-Медиа, 2010. — С. 7
7. ↑ 1 2 3 4 5 6 Dominique Allart et Christina Currie. " Trompeuses séductions. La Chute d’Icare des Musées royaux des Beaux-Arts de Belgique "
8. ↑ С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 171
9. ↑ 1 2 В. Ф. Мартынов. Фундаментальная культурология [Электронный ресурс]. -Минск : Современные знания, 2010. — С. 276
10. ↑ С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 172
11. ↑ P. Kockaert. «La chute d’Icare au laboratoire». Nuances, 2003, № 31.
12. ↑ Karl Kilinski. Bruegel on Icarus: Inversions of the Fall.
13. ↑ См. оригинальный текст стихотворения и русский перевод П. Грушко
14. ↑ См. оригинал стихотворения и русские переводы
15. ↑ Анализ стихотворения на русском языке
16. ↑ Наталья Горбаневская «13 восьмистиший и ещё 67 стихотворений» М.: АРГО-РИСК; Тверь: Колонна, 2000. — 80 с.
17. ↑ Комментарий Натальи Горбаневской в её блоге к циклу «Падение Икара»
18. ↑ 1990 г. Ред. Г. М. Шукан, илл. Александр О. Флоренский. «Митьки, описанные Владимиром Шинкаревым и нарисованные Александром Флоренским». Изд. СП «СМАРТ», 32 с., тираж 100000 экз. Глава «Реферат по статье А.Флоренского „Митьки и культура“»

Литература

• С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 169—173.
• Клод-Анри Роке. Брейгель, или мастерская сновидений. — Москва : Мол. гвардия: Палимпсест, 2000. — 298 с.
• Pietro Allegretti, Brueghel, Skira, Milano 2003. ISBN 00-0001-088-X
• Beat Wyss, «Pieter Bruegel, Landschaft mit Ikarussturz. Ein Vexierbild des humanistischen Pessimismus», Fischer Verlag, Frankfurt am Main 1990. ISBN 3-596-23962-1

Ссылки

• В. Ф. Мартынов. Фундаментальная культурология [Электронный ресурс]. — Минск: Современные знания, 2010. — 336 с. ISBN 978-985-6885-86-3
• Dominique Allart, Christina Currie. «Trompeuses séductions. La Chute d’Icare des Musées royaux des Beaux-Arts de Belgique», CeROArt [En ligne], | 2013, mis en ligne le 16 janvier 2013, consulté le 25 juillet 2014. (фр.)
• P. Kockaert. «La chute d’Icare au laboratoire». Nuances, 2003, № 31. (фр.)
• Lyckle de Vries. Bruegel’s «Fall of Icarus»: Ovid or Solomon? // Simiolus: Netherlands Quarterly for the History of Art. Vol. 30, No. 1/2 (2003), pp. 4-18 (англ.)
• Karl Kilinski. Bruegel on Icarus: Inversions of the Fall // Zeitschrift für Kunstgeschichte 67. Bd., H. 1 (2004), pp. 91-114 (англ.)

xn--b1aeclack5b4j.xn--j1aef.xn--p1ai

Падение Икара - Википедия

«Падение Икара» — одна из самых известных картин нидерландского художника Питера Брейгеля Старшего. Это единственная картина, написанная Брейгелем на мифологический сюжет[1]. Принадлежность картины кисти Брейгеля оспаривается специалистами — скорее всего, речь идёт о более поздней копии с утраченного оригинала.

Сюжет[ | ]

Сюжет картины заимствован из греческой мифологии. Минос, царь острова Крит, держал в плену талантливого изобретателя Дедала и его сына Икара[2]. Чтобы покинуть остров, Дедал решил сделать для себя и для сына крылья и перелететь через море. Перед полётом он предупредил сына, чтобы тот не поднимался слишком высоко: перья, из которых Дедал смастерил крылья, были скреплены воском и солнечный жар мог растопить его. Однако Икар ослушался отца и взлетел к самому солнцу. Воск растаял; Икар упал в море и утонул. Миф об Икаре подробно излагается в «Метаморфозах» Овидия, и Брейгель, несомненно, был знаком с этим источником. Вот как у Овидия говорится о полете Дедала и Икара:

Каждый, увидевший их, рыбак ли с дрожащей удою,Или с дубиной пастух, иль пахарь, на плуг приналегший, –Все столбенели и их, проносящихся вольно по небу,За неземных принимали богов[3].(пер. С. Шервинского)

Рыбак, пастух и пахарь — именно эти персонажи присутствуют на картине Брейгеля, хотя сцена в целом интерпретируется художником в совершенно ином ключе (см. Описание).

Описание[ | ]

Композиция картины весьма оригинальна: на первом плане изображены второстепенные фигуры (в частности, пахарь, идущий за плугом), в то время как главный персонаж — Икар — даже не сразу бросается в глаза. Лишь внимательно вглядевшись, можно заметить торчащие из воды ноги и несколько кружащихся над поверхностью моря перьев. Отсутствует на картине и Дедал: лишь пристальный взгляд пастуха, устремлённый в небо, позволяет предположить, в каком направлении он скрылся. Падение Икара проходит незамеченным: ни пастух, смотрящий ввысь, ни пахарь, опустивший глаза к земле, ни рыбак, слишком сосредоточенный на своей удочке, не видят его. Мимо проходит корабль, но лица матросов обращены в противоположную сторону; впрочем, если кто-то из них и заметил тонущего, то едва ли огромный корабль замедлит свой ход ради его спасения.Однако есть на картине одно малозаметное существо, которому судьба Икара должна быть небезразлична. Это существо — серая куропатка, сидящая на ветке на краю утеса. И в этой детали Брейгель следует мифу в изложении Овидия: в «Метаморфозах» говорится, что отец Икара Дедал был вынужден бежать на Крит после того, как убил своего юного племянника Пердикса[4]. Пердикс был учеником Дедала и обнаружил столь блестящие способности, что Дедал стал опасаться соперничества с его стороны. Он столкнул Пердикса с Афинского акрополя, но Афина сжалилась над мальчиком и превратила его в куропатку (лат. perdix). Так что у маленькой куропатки есть все основания злорадствовать, наблюдая, как гибнет сын её обидчика: для неё гибель Икара — не трагическая случайность, а справедливое возмездие, настигшее Дедала.

Несмотря на столь пристальное внимание к мельчайшим подробностям сюжета, картина Брейгеля — не только иллюстрация античного мифа, но также и великолепный пейзаж. Брейгель продолжает здесь живописные традиции первого пейзажиста Нидерландов — Иоахима Патинира. В пейзажах этого художника люди нередко изображались маленькими, еле заметными, а основную роль в композиции играл ландшафт[5]. Влияние Патинира прослеживается и в цветовом решении картины: так, для его пейзажей характерно изображение переднего плана в коричневых тонах, среднего — в зелёных, дальнего — в голубых[5].Особое место в композиции картины занимает солнце. Бледное, полупрозрачное, садящееся за горизонт, оно, тем не менее, приковывает к себе взгляд. И это не случайно: ведь солнце — полноправный «герой» картины[6]: именно его лучи стали причиной гибели Икара. Весь пейзаж предстаёт перед нами в его призрачном свете, а композиция выстраивается вокруг трёх ключевых точек: фигуры крестьянина на переднем плане, тонущего Икара и солнечного диска на горизонте. Вместе с тем, специалисты отмечают, что золотистые отблески солнца на воде, придающие пейзажу особое очарование — всего лишь эффект старения лака[7]. Изначально картина имела более холодный колорит.

Толкования[ | ]

Смысл, который Брейгель вкладывал в своё произведение, оставляет широкое пространство для интерпретаций. Чаще всего картину считают воплощением нидерландской пословицы «Geen ploeg staat stil om een stervend mens» («Ни один плуг не остановится, когда кто-то умирает»). Жизнь сурова, и гибель одного человека не может даже на миг прервать её течения.[8] Долгое время аргументом в пользу именно такого понимания картины считалась одна малозаметная деталь: бледное пятнышко в левой части холста, выделяющееся на темном фоне кустов. Многие исследователи толковали этот элемент как лицо спящего или умершего человека и видели в нём дополнительную иллюстрацию основной идеи картины. Однако исследование в инфракрасном излучении показало, что речь идёт о совсем другой части тела, принадлежащей человеку, присевшему на корточки и справляющему нужду[7]. Эта деталь вполне в духе эпохи; она присутствует и на других картинах Брейгеля («Сорока на виселице», «Детские игры»).По иной версии, художник осуждает гордыню Икара, противопоставляя его безрассудному порыву скромный повседневный труд простого пахаря[9]. Не случайно фигура пахаря является и композиционным центром, и самым ярким цветовым пятном на картине. Кроме того, в глаза бросаются ноги пахаря в тяжелых башмаках: они представляют собой своеобразную антитезу ногам Икара, беспомощно болтающимся в воздухе. Пахарь твердо стоит на земле, а мечтатели, витающие в облаках, подобно Икару, рано или поздно будут оттуда низвергнуты.Есть и прямо противоположное понимание картины: она повествует о гибели одного из самых смелых, дерзких и прекрасных героев человечества[10]. Полёт Икара символизирует полёт человеческой мысли и фантазии; стремление человека к новым открытиям, достижениям, завоеваниям. В этом случае картину можно интерпретировать как поражение возвышенного в борьбе с обыденностью, которой нет никакого дела до тех, кто стремится к свету[9].

Авторство[ | ]

«Падение Икара», ок.1587. Из собрания музея Ван Бюрен

Известны две версии знаменитой картины: одна из них находится в собрании Королевского музея изящных искусств в Брюсселе, другая — в собрании (Брюссель, Бельгия). Между двумя картинами есть существенные расхождения, но всемирную известность получило полотно из собрания Королевского музея и везде, где специально не оговаривается иное, речь идет именно о нём.Среди искусствоведов нет единого мнения о том, принадлежит ли этот вариант «Падения Икара» кисти самого Питера Брейгеля Старшего. Сторонники подлинности картины склоняются к тому, что картина была написана самим Брейгелем на деревянной основе и впоследствии перенесена на холст[11]. Однако большинство экспертов сходятся на том, что знаменитая картина является копией неизвестного происхождения с оригинала, задуманного и выполненного Питером Брейгелем. В пользу этого мнения говорят, в частности, результаты исследования, проведённого в 2011 году бельгийскими исследователями Доминик Аллар и Кристиной Кюрри. Проведённая ими показала, что под слоем живописи находится рисунок, служивший, несомненно, вспомогательным этапом в копировании оригинала[7]. Техника рисунка не имеет ничего общего с техникой самого Брейгеля; более того, рисунок выполнен столь неумело, что это позволяет отмести версии об авторстве Питера Брейгеля Младшего (который создал немало копий полотен отца) или одного из учеников Брейгеля Старшего. Доминик Аллар и Кристина Кюрри приводят и другие аргументы в пользу своей версии и завершают своё исследование следующими словами:

Картина в очень плохом состоянии: полотно местами прорвано, утрачены фрагменты красочного слоя, присутствуют позднейшие записи. Но, парадоксальным образом, все превратности судьбы, выпавшие на её долю, в итоге обернулись в её же пользу. Необычный вид картины, странности в трактовке сюжета и густой слой золотистого лака, скрывающий дефекты и придающий картине налёт таинственности — всё это оказывает сильное воздействие на современного зрителя. Поэтому те, кто живо чувствует обаяние этой картины и искренне восхищается ей, не должны разочаровываться в ней только потому, что она не принадлежит кисти Брейгеля[7].

Под «странностями в трактовке» сюжета здесь понимается отсутствие фигуры Дедала на полотне и изображение солнца садящимся в море, в то время как небосвод явно залит сиянием солнца, стоящего в зените. На картине из музея Ван Бюрен эти противоречия отсутствуют: Дедал изображён там парящим в небе, а солнце стоит там, где ему положено стоять. Не исключено, что именно это изображение ближе к оригинальному замыслу Брейгеля, хотя некоторые искусствоведы убеждены в противоположном: композиция картины из музея Ван Бюрен достаточно банальна и традиционна, тогда как эффектную и парадоксальную композицию полотна из Королевского музея мог создать только гений[12].Как бы то ни было, оригиналом картина из музея Ван Бюрен также не является. Рефлектография показала, что и здесь под слоем живописи присутствует «черновой» рисунок, однозначно не принадлежащий руке самого Брейгеля[7].Он не принадлежит также и автору копии, находящейся в Королевском музее. Вероятно, обе картины были созданы где-то во второй половине XVI века, но установить достоверно их авторство не представляется возможным[7].

Влияние на другие произведения искусства[ | ]

Созданная по мотивам литературного произведения, картина Брейгеля сама стала источником вдохновения для ряда прозаиков и поэтов. Уистен Хью Оден посвятил ей одно из самых известных своих стихотворений, «Musée des Beaux Arts»[13], Уильям Карлос Уильямс написал стихотворение «Landscape with the Fall of Icarus»[14], Готфрид Бенн в стихотворении «Ikarus» создал своеобразный «модернистский экфрасис»[15].

Наталья Горбаневская создала поэтическое описание картины Брейгеля в цикле восьмистиший «Падение Икара»[16][17].

Образ упавшего Икара с картины Брейгеля регулярно используется в произведениях художественной группы «Митьки»[18].

Примечания[ | ]

1. ↑ Грегори Мартин. Брейгель. — М.: Иск-во, 1992. — ISBN 4-210-02378-8
2. ↑ Мифы народов мира. В 2-х т. — М., 1991—1992. — Т. 1. — С. 363.
3. ↑ Овидий. Собрание сочинений. В 2-х т. – СПб, Биографический институт «Студиа Биографика», 1994. – T. 2. – C. 170
4. ↑ Овидий. Собрание сочинений. В 2-х т. — СПб, Биографический институт «Студиа Биографика», 1994. — T. 2. — C. 171
5. ↑ 1 2 К. Богемская. Пейзаж: страницы истории. — М., Галактика, 1992. — ISBN 5-269-00053-9
6. ↑ Брейгель. Великие художники, т. 49. — М., Директ-Медиа, 2010. — С. 7
7. ↑ 1 2 3 4 5 6 Dominique Allart et Christina Currie. " Trompeuses séductions. La Chute d’Icare des Musées royaux des Beaux-Arts de Belgique "
8. ↑ С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 171
9. ↑ 1 2 В. Ф. Мартынов. Фундаментальная культурология [Электронный ресурс]. -Минск : Современные знания, 2010. — С. 276
10. ↑ С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 172
11. ↑ P. Kockaert. «La chute d’Icare au laboratoire». Nuances, 2003, № 31.
12. ↑ Karl Kilinski. Bruegel on Icarus: Inversions of the Fall.
13. ↑ См. оригинальный текст стихотворения и русский перевод П. Грушко
14. ↑ См. оригинал стихотворения и русские переводы
15. ↑ Анализ стихотворения на русском языке
16. ↑ Наталья Горбаневская «13 восьмистиший и ещё 67 стихотворений» М.: АРГО-РИСК; Тверь: Колонна, 2000. — 80 с.
17. ↑ Комментарий Натальи Горбаневской в её блоге к циклу «Падение Икара»
18. ↑ 1990 г. Ред. Г. М. Шукан, илл. Александр О. Флоренский. «Митьки, описанные Владимиром Шинкаревым и нарисованные Александром Флоренским». Изд. СП «СМАРТ», 32 с., тираж 100000 экз. Глава «Реферат по статье А.Флоренского „Митьки и культура“»

Литература[ | ]

• С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 169—173.
• Клод-Анри Роке. Брейгель, или мастерская сновидений. — Москва : Мол. гвардия: Палимпсест, 2000. — 298 с.
• Pietro Allegretti, Brueghel, Skira, Milano 2003. ISBN 00-0001-088-X
• Beat Wyss, «Pieter Bruegel, Landschaft mit Ikarussturz. Ein Vexierbild des humanistischen Pessimismus», Fischer Verlag, Frankfurt am Main 1990. ISBN 3-596-23962-1

Ссылки[ | ]

• В. Ф. Мартынов. Фундаментальная культурология [Электронный ресурс]. — Минск: Современные знания, 2010. — 336 с. ISBN 978-985-6885-86-3
• Dominique Allart, Christina Currie. «Trompeuses séductions. La Chute d’Icare des Musées royaux des Beaux-Arts de Belgique», CeROArt [En ligne], | 2013, mis en ligne le 16 janvier 2013, consulté le 25 juillet 2014. (фр.)
• P. Kockaert. «La chute d’Icare au laboratoire». Nuances, 2003, № 31. (фр.)
• Lyckle de Vries. Bruegel’s «Fall of Icarus»: Ovid or Solomon? // Simiolus: Netherlands Quarterly for the History of Art. Vol. 30, No. 1/2 (2003), pp. 4-18 (англ.)
• Karl Kilinski. Bruegel on Icarus: Inversions of the Fall // Zeitschrift für Kunstgeschichte 67. Bd., H. 1 (2004), pp. 91-114 (англ.)

encyclopaedia.bid

Падение Икара Вики

«Падение Икара» — одна из самых известных картин нидерландского художника Питера Брейгеля Старшего. Это единственная картина, написанная Брейгелем на мифологический сюжет[1]. Принадлежность картины кисти Брейгеля оспаривается специалистами — скорее всего, речь идёт о более поздней копии с утраченного оригинала.

Сюжет[ | код]

Сюжет картины заимствован из греческой мифологии. Минос, царь острова Крит, держал в плену талантливого изобретателя Дедала и его сына Икара[2]. Чтобы покинуть остров, Дедал решил сделать для себя и для сына крылья и перелететь через море. Перед полётом он предупредил сына, чтобы тот не поднимался слишком высоко: перья, из которых Дедал смастерил крылья, были скреплены воском и солнечный жар мог растопить его. Однако Икар ослушался отца и взлетел к самому солнцу. Воск растаял; Икар упал в море и утонул. Миф об Икаре подробно излагается в «Метаморфозах» Овидия, и Брейгель, несомненно, был знаком с этим источником. Вот как у Овидия говорится о полете Дедала и Икара:

Каждый, увидевший их, рыбак ли с дрожащей удою,Или с дубиной пастух, иль пахарь, на плуг приналегший, –Все столбенели и их, проносящихся вольно по небу, За неземных принимали богов[3]. (пер. С. Шервинского)

Рыбак, пастух и пахарь — именно эти персонажи присутствуют на картине Брейгеля, хотя сцена в целом интерпретируется художником в совершенно ином ключе (см. Описание).

Описание[ | код]

Композиция картины весьма оригинальна: на первом плане изображены второстепенные фигуры (в частности, пахарь, идущий за плугом), в то время как главный персонаж — Икар — даже не сразу бросается в глаза. Лишь внимательно вглядевшись, можно заметить торчащие из воды ноги и несколько кружащихся над поверхностью моря перьев. Отсутствует на картине и Дедал: лишь пристальный взгляд пастуха, устремлённый в небо, позволяет предположить, в каком направлении он скрылся. Падение Икара проходит незамеченным: ни пастух, смотрящий ввысь, ни пахарь, опустивший глаза к земле, ни рыбак, слишком сосредоточенный на своей удочке, не видят его. Мимо проходит корабль, но лица матросов обращены в противоположную сторону; впрочем, если кто-то из них и заметил тонущего, то едва ли огромный корабль замедлит свой ход ради его спасения.Однако есть на картине одно малозаметное существо, которому судьба Икара должна быть небезразлична. Это существо — серая куропатка, сидящая на ветке на краю утеса. И в этой детали Брейгель следует мифу в изложении Овидия: в «Метаморфозах» говорится, что отец Икара Дедал был вынужден бежать на Крит после того, как убил своего юного племянника Пердикса[4]. Пердикс был учеником Дедала и обнаружил столь блестящие способности, что Дедал стал опасаться соперничества с его стороны. Он столкнул Пердикса с Афинского акрополя, но Афина сжалилась над мальчиком и превратила его в куропатку (лат. perdix). Так что у маленькой куропатки есть все основания злорадствовать, наблюдая, как гибнет сын её обидчика: для неё гибель Икара — не трагическая случайность, а справедливое возмездие, настигшее Дедала.

Несмотря на столь пристальное внимание к мельчайшим подробностям сюжета, картина Брейгеля — не только иллюстрация античного мифа, но также и великолепный пейзаж. Брейгель продолжает здесь живописные традиции первого пейзажиста Нидерландов — Иоахима Патинира. В пейзажах этого художника люди нередко изображались маленькими, еле заметными, а основную роль в композиции играл ландшафт[5]. Влияние Патинира прослеживается и в цветовом решении картины: так, для его пейзажей характерно изображение переднего плана в коричневых тонах, среднего — в зелёных, дальнего — в голубых[5].Особое место в композиции картины занимает солнце. Бледное, полупрозрачное, садящееся за горизонт, оно, тем не менее, приковывает к себе взгляд. И это не случайно: ведь солнце — полноправный «герой» картины[6]: именно его лучи стали причиной гибели Икара. Весь пейзаж предстаёт перед нами в его призрачном свете, а композиция выстраивается вокруг трёх ключевых точек: фигуры крестьянина на переднем плане, тонущего Икара и солнечного диска на горизонте. Вместе с тем, специалисты отмечают, что золотистые отблески солнца на воде, придающие пейзажу особое очарование — всего лишь эффект старения лака[7]. Изначально картина имела более холодный колорит.

Толкования[ | код]

Смысл, который Брейгель вкладывал в своё произведение, оставляет широкое пространство для интерпретаций. Чаще всего картину считают воплощением нидерландской пословицы «Geen ploeg staat stil om een stervend mens» («Ни один плуг не остановится, когда кто-то умирает»). Жизнь сурова, и гибель одного человека не может даже на миг прервать её течения.[8] Долгое время аргументом в пользу именно такого понимания картины считалась одна малозаметная деталь: бледное пятнышко в левой части холста, выделяющееся на темном фоне кустов. Многие исследователи толковали этот элемент как лицо спящего или умершего человека и видели в нём дополнительную иллюстрацию основной идеи картины. Однако исследование в инфракрасном излучении показало, что речь идёт о совсем другой части тела, принадлежащей человеку, присевшему на корточки и справляющему нужду[7]. Эта деталь вполне в духе эпохи; она присутствует и на других картинах Брейгеля («Сорока на виселице», «Детские игры»).По иной версии, художник осуждает гордыню Икара, противопоставляя его безрассудному порыву скромный повседневный труд простого пахаря[9]. Не случайно фигура пахаря является и композиционным центром, и самым ярким цветовым пятном на картине. Кроме того, в глаза бросаются ноги пахаря в тяжелых башмаках: они представляют собой своеобразную антитезу ногам Икара, беспомощно болтающимся в воздухе. Пахарь твердо стоит на земле, а мечтатели, витающие в облаках, подобно Икару, рано или поздно будут оттуда низвергнуты.Есть и прямо противоположное понимание картины: она повествует о гибели одного из самых смелых, дерзких и прекрасных героев человечества[10]. Полёт Икара символизирует полёт человеческой мысли и фантазии; стремление человека к новым открытиям, достижениям, завоеваниям. В этом случае картину можно интерпретировать как поражение возвышенного в борьбе с обыденностью, которой нет никакого дела до тех, кто стремится к свету[9].

Авторство[ | код]

«Падение Икара», ок.1587. Из собрания музея Ван Бюрен

Известны две версии знаменитой картины: одна из них находится в собрании Королевского музея изящных искусств в Брюсселе, другая — в собрании музея Ван Бюрен (Брюссель, Бельгия). Между двумя картинами есть существенные расхождения, но всемирную известность получило полотно из собрания Королевского музея и везде, где специально не оговаривается иное, речь идет именно о нём.Среди искусствоведов нет единого мнения о том, принадлежит ли этот вариант «Падения Икара» кисти самого Питера Брейгеля Старшего. Сторонники подлинности картины склоняются к тому, что картина была написана самим Брейгелем на деревянной основе и впоследствии перенесена на холст[11]. Однако большинство экспертов сходятся на том, что знаменитая картина является копией неизвестного происхождения с оригинала, задуманного и выполненного Питером Брейгелем. В пользу этого мнения говорят, в частности, результаты исследования, проведённого в 2011 году бельгийскими исследователями Доминик Аллар и Кристиной Кюрри. Проведённая ими инфракрасная рефлектография показала, что под слоем живописи находится рисунок, служивший, несомненно, вспомогательным этапом в копировании оригинала[7]. Техника рисунка не имеет ничего общего с техникой самого Брейгеля; более того, рисунок выполнен столь неумело, что это позволяет отмести версии об авторстве Питера Брейгеля Младшего (который создал немало копий полотен отца) или одного из учеников Брейгеля Старшего. Доминик Аллар и Кристина Кюрри приводят и другие аргументы в пользу своей версии и завершают своё исследование следующими словами:

Картина в очень плохом состоянии: полотно местами прорвано, утрачены фрагменты красочного слоя, присутствуют позднейшие записи. Но, парадоксальным образом, все превратности судьбы, выпавшие на её долю, в итоге обернулись в её же пользу. Необычный вид картины, странности в трактовке сюжета и густой слой золотистого лака, скрывающий дефекты и придающий картине налёт таинственности — всё это оказывает сильное воздействие на современного зрителя. Поэтому те, кто живо чувствует обаяние этой картины и искренне восхищается ей, не должны разочаровываться в ней только потому, что она не принадлежит кисти Брейгеля[7].

Под «странностями в трактовке» сюжета здесь понимается отсутствие фигуры Дедала на полотне и изображение солнца садящимся в море, в то время как небосвод явно залит сиянием солнца, стоящего в зените. На картине из музея Ван Бюрен эти противоречия отсутствуют: Дедал изображён там парящим в небе, а солнце стоит там, где ему положено стоять. Не исключено, что именно это изображение ближе к оригинальному замыслу Брейгеля, хотя некоторые искусствоведы убеждены в противоположном: композиция картины из музея Ван Бюрен достаточно банальна и традиционна, тогда как эффектную и парадоксальную композицию полотна из Королевского музея мог создать только гений[12].Как бы то ни было, оригиналом картина из музея Ван Бюрен также не является. Рефлектография показала, что и здесь под слоем живописи присутствует «черновой» рисунок, однозначно не принадлежащий руке самого Брейгеля[7].Он не принадлежит также и автору копии, находящейся в Королевском музее. Вероятно, обе картины были созданы где-то во второй половине XVI века, но установить достоверно их авторство не представляется возможным[7].

Влияние на другие произведения искусства[ | код]

Созданная по мотивам литературного произведения, картина Брейгеля сама стала источником вдохновения для ряда прозаиков и поэтов. Уистен Хью Оден посвятил ей одно из самых известных своих стихотворений, «Musée des Beaux Arts»[13], Уильям Карлос Уильямс написал стихотворение «Landscape with the Fall of Icarus»[14], Готфрид Бенн в стихотворении «Ikarus» создал своеобразный «модернистский экфрасис»[15].

Наталья Горбаневская создала поэтическое описание картины Брейгеля в цикле восьмистиший «Падение Икара»[16][17].

Образ упавшего Икара с картины Брейгеля регулярно используется в произведениях художественной группы «Митьки»[18].

Примечания[ | код]

1. ↑ Грегори Мартин. Брейгель. — М.: Иск-во, 1992. — ISBN 4-210-02378-8
2. ↑ Мифы народов мира. В 2-х т. — М., 1991—1992. — Т. 1. — С. 363.
3. ↑ Овидий. Собрание сочинений. В 2-х т. – СПб, Биографический институт «Студиа Биографика», 1994. – T. 2. – C. 170
4. ↑ Овидий. Собрание сочинений. В 2-х т. — СПб, Биографический институт «Студиа Биографика», 1994. — T. 2. — C. 171
5. ↑ 1 2 К. Богемская. Пейзаж: страницы истории. — М., Галактика, 1992. — ISBN 5-269-00053-9
6. ↑ Брейгель. Великие художники, т. 49. — М., Директ-Медиа, 2010. — С. 7
7. ↑ 1 2 3 4 5 6 Dominique Allart et Christina Currie. " Trompeuses séductions. La Chute d’Icare des Musées royaux des Beaux-Arts de Belgique "
8. ↑ С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 171
9. ↑ 1 2 В. Ф. Мартынов. Фундаментальная культурология [Электронный ресурс]. -Минск : Современные знания, 2010. — С. 276
10. ↑ С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 172
11. ↑ P. Kockaert. «La chute d’Icare au laboratoire». Nuances, 2003, № 31.
12. ↑ Karl Kilinski. Bruegel on Icarus: Inversions of the Fall.
13. ↑ См. оригинальный текст стихотворения и русский перевод П. Грушко
14. ↑ См. оригинал стихотворения и русские переводы
15. ↑ Анализ стихотворения на русском языке
16. ↑ Наталья Горбаневская «13 восьмистиший и ещё 67 стихотворений» М.: АРГО-РИСК; Тверь: Колонна, 2000. — 80 с.
17. ↑ Комментарий Натальи Горбаневской в её блоге к циклу «Падение Икара»
18. ↑ 1990 г. Ред. Г. М. Шукан, илл. Александр О. Флоренский. «Митьки, описанные Владимиром Шинкаревым и нарисованные Александром Флоренским». Изд. СП «СМАРТ», 32 с., тираж 100000 экз. Глава «Реферат по статье А.Флоренского „Митьки и культура“»

Литература[ | код]

• С. Л. Львов. Питер Брейгель Старший. — М.: ТЕРРА — Книжный клуб, 1998. — С. 169—173.
• Клод-Анри Роке. Брейгель, или мастерская сновидений. — Москва : Мол. гвардия: Палимпсест, 2000. — 298 с.
• Pietro Allegretti, Brueghel, Skira, Milano 2003. ISBN 00-0001-088-X
• Beat Wyss, «Pieter Bruegel, Landschaft mit Ikarussturz. Ein Vexierbild des humanistischen Pessimismus», Fischer Verlag, Frankfurt am Main 1990. ISBN 3-596-23962-1

Ссылки[ | код]

• В. Ф. Мартынов. Фундаментальная культурология [Электронный ресурс]. — Минск: Современные знания, 2010. — 336 с. ISBN 978-985-6885-86-3
• Dominique Allart, Christina Currie. «Trompeuses séductions. La Chute d’Icare des Musées royaux des Beaux-Arts de Belgique», CeROArt [En ligne], | 2013, mis en ligne le 16 janvier 2013, consulté le 25 juillet 2014. (фр.)
• P. Kockaert. «La chute d’Icare au laboratoire». Nuances, 2003, № 31. (фр.)
• Lyckle de Vries. Bruegel’s «Fall of Icarus»: Ovid or Solomon? // Simiolus: Netherlands Quarterly for the History of Art. Vol. 30, No. 1/2 (2003), pp. 4-18 (англ.)
• Karl Kilinski. Bruegel on Icarus: Inversions of the Fall // Zeitschrift für Kunstgeschichte 67. Bd., H. 1 (2004), pp. 91-114 (англ.)

ru.wikibedia.ru

---

• 
  Картина падение икара
• 
  Художник клевер картины
• 
  Картины грузинские художники
• 
  Сельский пейзаж картины
• 
  Картины знаки зодиака
• 
  Знаки зодиака картины
• 
  Детские картины песком
• 
  Диктант скучная картина
• 
  Цветы полевые картины
• 
  Картины из шпаклевки
• 
  Описание картины рубенса