Музей ЧерномырдинаН. ШУБИНА. Юрий непринцев картины
РОДИЛСЯ ЮРИЙ НЕПРИНЦЕВ, КЛАССОВО ЧУЖДЫЙ ЛАУРЕАТ СТАЛИНСКОЙ ПРЕМИИ
Юрий Непринцев картины биографии
Юрий Непринцев - выдающийся советский живописец, график, педагог, профессор, действительный член АХ СССР, Народный художник СССР, Лауреат Сталинской премии первой степени - появился на свет 107 лет назад, 15 августа 1909 года...«Мастеру было суждено стать одним из известнейших художников своего времени. Непринцева, происходившего из дворянского рода, почитало советское руководство, а Сталин наградил его высшей премией СССР за картину о быте и единении народа в годы ВОВ.Будущий художник родился в Тифлисе, где в школьные годы развивал свой природный дар к рисованию и поэзии. В 17 лет Непринцев поехал в Ленинград для поступления в Академию Художеств. Уже тогда в незнакомом ему городе, только что сбросившем столичную корону, начинались большие перемены.
Попытки сразу поступить успехом не увенчались, поэтому будущий художник начал учиться у Василия Савинского, который дал ему основу будущего мастерства и методику работы над исторической картиной.
Лишь в 1934 году Непринцев поступил во Всероссийскую Академию художеств, хотя и сразу подлежал отчислению как представитель дворянского сословия. Однако за художника вступился покровитель — Исаак Бродский, в то время возглавивший Академию.
Чуть позднее живописец, успевший в проведенное в Ленинграде время поработать над портретами советских вождей, приступает к осуществлению давней идеи — воплощению образа поэта Александра Пушкина и героев его произведений.
В 1935 году он проиллюстрировал «Пиковую даму». А после, заканчивая институт, в качестве дипломной работы Непринцев представляет картину «Пушкин в селе Михайловском», к настоящему моменту утерянную.
Однако незадолго до этого художник создал неожиданный образ поэта на полотне «Последняя минута». Здесь Пушкин предстает со смертельно бледным лицом, держа в руках пистолет, будто готовый принять смертельную рану.
В течение жизни «пушкинскую» тему мастер считал одной из самых главных в своем творчестве. До настоящего времени работы Непринцева, посвященные Пушкину, остаются малоисследованными и недостаточно высоко оцененными.
«Отдых после боя»
После поступления в аспирантуру Непринцев начинает заниматься преподаванием, изображать руководителей СССР, попутно принимая участие в конкурсе на лучший портрет Иосифа Сталина.Последней работой художника в области «советской иконописи» стал посмертный портрет вождя, который был выполнен художником в Колонном зале Дома Союзов в Москве.
В июне 1941 года Непринцев подал заявление о зачилении в добровольцы и попал в окопы под Ораниенбаумом. Также в первые дни войны художник вместе с архитектором Бенуа участвовал в маскировке одного из ленинградских заводов, а спустя некоторое время стал командиром взвода.
Вместе с другими художниками он выпускал и сатирические плакаты, объединенные названием «Балтийский прожектор». После демобилизации в 1946 году Непринцев вернулся в институт и стал членом Ленинградского Союза художников.
Спустя пять лет на осенней выставке Ленинградских художников он представил картину, которая сделала его знаменитым на долгие годы — «Отдых после боя». На полотне мастер показал различные индивидуальные типы советских солдат эпохи Отечественной войны.
Генераллисимусу очень понравилась картина о быте и единении народа в годы войны и своей рукой вождь написал: «Непринцеву — премию I степени!». Впоследствии Сталин даже повесил ее у себя на даче, однако с его смертью изменилась и судьба художника, взгляд на творчество которого резко пересмотрели.
Сам мастер о замысле своей картины писал: «Сюжет сам возник из живых воспоминаний военных лет: зимний лес, заснеженная поляна, группа бойцов, слушающих веселого рассказчика в короткий перерыв между боями. Когда я живо представил себе эту много раз виденную сцену, мне сразу вспомнился и всеобщий фронтовой друг — Василий Теркин. И заново плененный этим чудесным, глубоко правдивым образом, я не расставался с ним до конца работы над картиной…»
Полотно, прославившее художника, сегодня можно увидеть в Третьяковской галерее в Москве.
«Хлеб»После войны Юрий Непринцев напряженно работал. Было создано более 300 полотен. В 1960-х годах он выпустил серию офортов под общим названием «Ленинградцы». У блокадников они завоевали искреннюю любовь.Сюда вошло 17 графических листов, связанных общей темой. В каждом из них зрители до сих пор ощущают время и драматизм событий блокадной поры, внутреннюю эмоциональную напряженность. Блокадники вспоминают холод, бомбежки и постоянно чувство голода.
«Трамвай уходит на фронт»
Одной из работ в рамках «Ленинградцев» стала картина «Трамвай уходит на фронт». На гравюре изображен мужчина, обернувшийся к провожающей его девушке. Он смотрит на нее, прощаясь, уже готовый уйти со строем бойцов на смерть.«В конце ноября в балтийском полуэкипаже формировались маршевые роты, и я был включен в состав одной из них в качестве командира взвода. В пасмурное, уже по-зимнему холодное утро наша рота отправилась к месту своего назначения, в один из артиллерийских дивизионов на Неве.
По темным, еще безлюдным, настороженным улицам трамваи доставили нас к Володарскому мосту. Девушка-кондуктор вышла из вагона проводить нас и долго смотрела вслед. Маленькая, энергичная фигурка, одиноко стоящая у трамвая, врезалась в память, как последнее впечатление от Ленинграда тех дней», - вспоминал Непринцев.
Художник ушел из жизни в возрасте 87 лет. Российской культуре Непринцеву удалось оставить неоценимое наследие не только в виде работ. За долгое время преподавания в Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина он воспитал десятки известнейших художников.
В конце жизни нерелигиозный Непринцев поехал в Иерусалим и посетил христианские святыни, впервые прочитал Новый Завет. Тогда он решает написать картину «Шествие с Голгофы», однако работа осталась незаконченной. Непринцев умер, так и не успев дописать ее.
Живописца похоронили на Литераторских мостах Волкова кладбища в Петербурге».-spb.aif.ru
отсюда по наводке al_ghe
pushkinskij-dom.livejournal.com
О художнике Юрии Непринцеве
Картины художника Юрия Михайловича Непринцева (1909—1996) узнаваемы по необыкновенно точным и ярким образам, будничным сюжетам, военной тематике. Богатый опыт живописца вобрал в себя незабываемые годы учёбы в академии, память фронтовых дорог и осаждённого Ленинграда, атмосферу мирной жизни. Пожалуй, самой известной картиной Непринцева называют «Отдых после боя».
Внешний облик центрального персонажа напоминает литературного героя А. Твардовского — Василия Тёркина. Образ этот был интересен и другим художникам, например О. Верейскому и И. Бруни. Рисунки О. Верейского мастерски иллюстрировали поэму «Василий Тёркин» и приобрели огромную популярность. Многие художники и скульпторы стали ориентироваться на созданный Верейским образ.
Интересна судьба полотна Юрия Непринцева: трижды он воссоздавал свою картину, первый раз оригинал был отдан китайскому лидеру Мао Цзэдуну, другая версия украшает Георгиевский зал московского Кремля, последняя вошла коллекцию Государственной Третьяковской галереи.
Прочитайте очерк Н. Шубиной о жизни Юрия Михайловича Непринцева и судьбе его замечательной картины «Отдых после боя».
Читая статьи об этом художнике, нередко встречаешь фразу: картина «Отдых после боя» была написана по мотивам поэмы А. Твардовского «Василий Тёркин». И хотя второе название известного произведения живописи повторяет заглавие замечательной поэмы, мотивы создания полотна представляются не столь очевидными. Скорее конкретные реальные обстоятельства, фронтовая судьба, последовавший спустя годы отклик художника на память войны стали причиной создания картины.
В воспоминаниях Юрия Михайловича Непринцева находим: память человеческая ограниченна, в ней остаётся далеко не всё — лишь наиболее яркие впечатления и картины... Следуя за мысленным взглядом художника, обращенным в прошлое, бегло наметим основные вехи его пути.
Народный художник СССР Ю.М. Непринцев родился в 1909 году в Тифлисе. Воспитанный в семье архитектора и чувствующий склонность к искусству, он уезжает в 1925 году в Ленинград и поступает в студию В. Е. Савинского. Затем незабываемые годы учёбы на живописном факультете Всероссийской академии художеств, наставничество выдающегося педагога И.И. Бродского, занятия в аспирантуре под руководством Б.В. Иогансона.
1941-й был третьим годом учёбы в аспирантуре. 22 июня началась война.
«Все необычайно взбудоражены,— вспоминает Непринцев этот день.— Запомнились старинные коридоры института... Педагоги, аспиранты, студенты собирались группами, обсуждали события. Известная растерянность была в сознании многих: как жить дальше, что делать, каково твоё место в новой, военной жизни? Думаю, эти вопросы стояли перед каждым. Большинство решило: надо идти записываться добровольцами. Я записался среди других, но меня направили на маскировку».
С бригадой маскировщиков художник выезжал на оборонительные рубежи — враг рвался к Ленинграду. Потом проходил интенсивное обучение, сделав молниеносную «карьеру» от рядового бойца до помкомроты. Затем и сам стал заниматься с новобранцами. Например, обучал их приёмам штыкового боя. После курсов переподготовки начсостава Балтийского флота — это было зимой в конце 41-го — Непринцев принял взвод и в составе 13-й маршевой роты отправился на фронт.
Здесь непосредственно началась биография картины «Отдых после боя» (или «Василий Тёркин»). Конечно, поэмы Твардовского художник тогда ещё не читал: первые её главы стали публиковаться только в 1942 году. Но будущих героев полотна командир взвода Непринцев уже встретил в своем нелегком походе. Тема подспудно складывалась из различных переживаний, наблюдений, обыденных фронтовых событий. Впечатления копились с первого дня. когда художник прошел со своим взводом 25 километров от мирной остановки ленинградского трамвая до окопов, где надо было сражаться с врагом.
Юрий Михайлович с волнением рассказывает, как начиналась его главная картина:
«Мы шли сказочным зимним лесом, но порядком выдохлись от похода. Наконец команда: «Привал». Для меня, сугубо городского жителя, этот заснеженный лес, нетронутый снег, измятый только там, где сели усталые бойцы, лапы елей с пластами снега, который беззвучно обваливался, эта картина осталась незабываемой. И тишина. Особая тишина зимнего леса. Сидящие на снегу усталые люди: кто поправляет портянку, кто закручивает самокрутку из махорки, кто грызёт сухарь или кусочек сахара. Эта картина, видимо, долго таилась в моей памяти и только значительно позже, после войны, возникла снова, войдя основным компонентом картины «Отдых после боя».
Действительно, мы видим на переднем плане композиции рыхлый снег на опушке леса и очертания этого леса вдалеке вместе с тревожными силуэтами замерших танков. Сцена привала представлена во всей её будничности, характерной непринуждённости, теплоте и задушевности общения людей, отдыхающих после трудного боя.
Автору удалось дать индивидуальный портрет каждого из более двадцати изображённых персонажей. Бойцы в белых маскхалатах, в солдатских ушанках, касках, танковых шлемах точно характеризованы особой позой, мимикой лица, манерой поведения, конкретной мерой и эмоциональной интонацией участия в общем весёлом разговоре. Центральная группа бойцов, расположившихся в непосредственной близости от главного рассказчика, почти симметричные группы стоящих фигур справа и слева, отдельные фигуры склонившегося с ложкой над котелком немолодого солдата, курящего цигарку воина в каске, бойца в шинели, развязавшего вещмешок, — все персонажи объединены не только чётко продуманной композицией, но и как бы самой занимательной темой разговора.
Мастерство композиции, виртуозность портретирования, тщательный отбор деталей, умение придать цельность, общность настроений картине отдыха солдат делают эту работу развёрнутым изобразительным повествованием, в которое «вслушиваешься» постепенно, с нарастающим интересом. Немой монолог главного героя становится вдруг звучным, физически ощутимым. Мы не знаем, о чём конкретно рассказывает товарищам центральный персонаж и какими репликами подбадривают его однополчане, но очевидны задор, лукавство, здоровый юмор неторопливой, сочной, выразительной речи. Невольно вспоминается строфа из «Тёркина»:
Балагуру смотрят в рот.Слово ловят жадно.Хорошо, когда кто врётВесело и складно.
Своего Теркина Юрий Непринцев, как и Александр Твардовский, много раз встречал в самой гуще фронтовых событий. Были такие солдаты, которые умели в трудную минуту подбодрить, развеселить товарищей удачной шуткой, острым словом, ко времени рассказанной складной байкой. А в ратном деле они показывали пример подлинного мужества, находчивости, несгибаемости.
Истинно народный характер живописного образа и героя поэмы обеспечил прочный союз картины и литературного творения. Не случайно многие годы в школьном учебнике неразлучны строки поэмы Твардовского и зримые черты героев полотна Непринцева. У них действительно общая судьба, окрыляющий успех — они стали главными произведениями художника и поэта.
Александр Трифонович Твардовский написал «Дом у дороги», «За далью — даль», «По праву памяти», но народная память закрепила рядом с его именем прежде всего имя заветного героя — Василия Теркина. Юрий Михайлович Непринцев известен как иллюстратор, автор станковых офортов «Рассказы о ленинградцах», создатель живописных полотен «Родная земля», «Балтийцы», «Вот солдаты идут»... А широкое народное признание обеспечила ему именно картина «Отдых после боя».
Ещё раз убеждает нас в том, что холст написан не по мотивам поэмы Твардовского, а так же, как и Василий Тёркин»,— по мотивам самой жизни, один интересный факт, который с гордостью приводит художник:
— Нередко зрители «узнавали» себя или своих друзей, родственников в героях картины «Отдых после боя». Писали мне: «Где вы видели моего брата (или сына)? От него нет писем, он пропал без вести. Сообщите, пожалуйста, о нём, что знаете». Этой достоверностью, выстраданностью и тем, какую роль сыграло это полотно в моей жизни, оно мне и дорого...
Дорого оно и нам — уже нескольким поколениям зрителей, родившихся после войны, — своим проникновенным рассказом о простом советском человеке, герое Великой Отечественной!
Литература
Шубина Н. Репринцев Ю. Отдых после боя / Юный художник. - 1988. - №5. - С.16-17.
sesony.ru
Юрий Михайлович Непринцев — Циклопедия
Юрий Михайлович Непринцев
| Род деятельности | живописец |
Юрий Михайлович Непринцев (English: Yuri Neprintsev) — советский российский живописец, график и педагог, Народный художник СССР (1965), Академик АХ СССР (1970), Лауреат Сталинской премии первой степени (1952) профессор института имени И. Репина, представитель ленинградской школы живописи.
Юрий Непринцев родился 2 августа 1909 г. в Тбилиси в семье архитектора. В детстве увлекался рисованием, что привело его в студию художника Бориса Фогеля при тбилисском Доме Красной Армии. Решив посвятить себя живописи, Непринцев в 1926 г. приехал в Ленинград. В 1926—1930 гг. занимался в частной студии академика Василия Савинского, известного педагога, ученика и последователя Павла Чистякова[1].
Непринцев Ю. Отдых после боя. 1955, ГТГВ 1934 г. Непринцев поступил на отделение живописи ЛИЖСА имени И. Е. Репина, занимался у П. С. Наумова, А. М. Любимова, В. А. Серова, И. И. Бродского. В 1938 г. окончил институт по мастерской Исаака Бродского, дипломная работа — картина «А. Пушкин в селе Михайловском»[2]. Приобретённая музеем А. С. Пушкина в селе Михайловском, она погибла при разгроме музея фашистами в годы Великой Отечественной войны[3].
После защиты диплома Непринцев был принят в аспирантуру Академии художеств, где занимался под руководством Р. Р. Френца и Б. В. Иогансона. К этому периоду относится одна из первых его тематических картин «Заключение договора на соцсоревнование» (1939), которую художник писал непосредственно с натуры в цехах Кировского завода, без предварительных этюдов, стремясь передать живое, непосредственное впечатление от события, как бы случайно увиденного в жизни. В 1940 г. Непринцева приняли в члены Ленинградского Союза советских художников[4].
В первые дни войны Ю. Непринцев участвует в работах по маскировке предприятий. С июля 1941 г. по октябрь 1942 г. командует взводом морской пехоты, который охранял дивизион дальнобойной артиллерии. С ноября 1942 г. до конца войны Ю. Непринцев – художник Политического Управления Балтийского Флота. Вместе с художниками В. Пророковым, В. Соколовым, С. Боимом выпускал сатирические плакаты, объединённые общим названием «Балтийский прожектор». За годы войны Непринцев принял участие в восьми художественных выставках, в том числе, в знаменитой Всесоюзной выставке «Героический фронт и ты», состоявшейся в Москве в 1942 – 1943 гг.
Непринцев Ю. Рыбачок. 1958Непринцев участвовал в выставках с 1928 г., помимо тематических картин писал портреты, пейзажи. Широкую известность получила картина Ю. М. Непринцева «Отдых после боя. Василий Тёркин» (1951), удостоенная в 1952 Сталинской премии первой степени. Героической борьбе советского народа против фашистской Германии были посвящены и другие работы художника: «Последняя граната» (1948), «Лиза Чайкина» (1949), «Рассказ об отце» (1955). Персональные выставки произведений художника были показаны в Москве, Свердловске, Горьком, Саратове и Ленинграде (1959), в 1979 г.[5] и в 1989 г. в Ленинграде.
Непринцев много работал в технике литографии и книжной графики, им созданы известная серия «Мы пришли защищать Ленинград» (1948), иллюстрации к роману В. Гюго «Труженики моря» (1950), «Морским рассказам» К. М. Станюковича (1951) и другие.
С 1948 г. по 1996 г. Непринцев преподавал в институте имени И. Е. Репина, с 1954 г. в качестве профессора), руководителя персональной мастерской. В 1953 г. был избран членом-корреспондентом АХ СССР, с 1970 г. - действительным членом АХ СССР.
Среди учеников Непринцева — художники Лев Русов, Энгельс Козлов, Иван Варичев, Елена Костенко, Михаил Канеев, Александр Пушнин, Юрий Ершов и другие известные живописцы.
Непринцев Юрий Михайлович скончался 20 октября 1996 г. на восемьдесят восьмом году жизни. Похоронен в Санкт-Петербурге на Литераторских мостках Волковского кладбища.
Произведения Юрия Непринцева находятся в собраниях Русском музее, Третьяковской галерее, в многочисленных музеях и частных собраниях в России, КНР, Японии, США, Франции, Германии, Италии и других странах. Оригинал картины «Отдых после боя. Василий Тёркин» (1951) был подарен Председателю Компартии Китая Мао Дзедуну. Авторская копия картины была написана художником в 1954 году для Георгиевского зала Большого Кремлёвского дворца в Москве. В 1955 году Непринцев написал третий вариант картины для Третьяковской галереи.
Известны живописные и графические портреты Ю. Непринцева, исполненные в разные годы ленинградскими художниками, в том числе А. М. Любимовым, Э. В. Козловым, А. Д. Романычевым (1972)[6].
- ↑ Юрий Михайлович Непринцев. М., Советский художник, 1954. С.6.
- ↑ Юбилейный Справочник выпускников Санкт-Петербургского академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина Российской Академии художеств. 1915—2005. СПб, Первоцвет, 2007. С.48.
- ↑ Юрий Михайлович Непринцев. М., Советский художник, 1954. С.10.
- ↑ Справочник членов Ленинградской организации Союза художников РСФСР. Л., Художник РСФСР, 1987. С.91.
- ↑ Юрий Михайлович Непринцев. Каталог выставки. К 70-летию со дня рождения и 50-летию творческой деятельности. Л., Искусство, 1979.
- ↑ Наш современник. Вторая выставка произведений ленинградских художников 1972 года. Каталог. Л., Художник РСФСР, 1973. С.10.
cyclowiki.org
Непринцев Ю.М. - автор картины "Отдых после боя". Беседа с мастером
МЫ все хорошо знаем эту картину - "Отдых после боя" Ю. Непринцева. Она стала золотым фондом нашей истории запечатлённой в живописи. Так точно нам кажется уловил художник настроение солдат, их лица, позы, улыбки. Сам художник воочию наблюдал войну сражаясь за Родину. Сразу вспоминаешь Василия Тёркина из поэму Твардовского. Это он на картине, или похожий на него солдат. Художник работал на ней пару лет и выставил на Всесоюзной выставке в Москве, где ей по достоинству оценили и зрители и друзья по творческому цеху. За картину Непринцев получил Сталинскую премию и работа разошлась по Союзу в миллионах открытках, книгах и учебниках.Картину , как ценный подарок вручили руководителю КНР Мао Цзэдуну. В 1953 году Юрий Непринцев пишет вторую авторскую версию картины для Георгиевского зала московского Кремля, а в 1955 году — третью версию для Государственной Третьяковской галереи. Пожалуй, эта самая популярная картина художника, хотя на тему войны он создал много произведений. Познакомится с некоторыми из них можно из статьи, когда-то опубликованной в журнале "Художник" №2 за 1989 год.
Беседа с мастером
Действительный член Академии художеств СССР, народный художник СССР Юрий Михайлович Непринцев живет и работает в Ленинграде. Многие его живописные и графические произведения посвящены событиям Великой Отечественной войны, участником которой он был. А его знаменитая картина «Отдых после боя» стала классикой советского искусства.Ниже мы публикуем беседу нашего корреспондента с Ю. М. Непринцевым и отрывки из книги его воспоминаний, которая готовится к печати в издательстве «Художник РСФСР».
Непринцев Ю. Голова девушки. Набросок к картине "Памяти павших". Б., кар, 1967
- Как вы оцениваете ситуацию, сложившуюся сегодня в изобразительном искусстве?Несмотря на мой возраст, меня не может не беспокоить судьба советского искусства, как оно будет дальше развиваться, кто и что окажет на это влияние. Думаю, не может не настораживать широкая (правда, только па первый взгляд) дискуссия, развернувшаяся в печати. Появилась масса статей, направленных против реализма, критикующих метод социалистического реализма. Достается и Академии как хранительнице реалистических традиций. Мне представляется, что все выступления носят односторонний характер. На страницы газет и журналов фактически не попадает мпепие авторов, которые придерживаются другой точки зрения, тех, кто пытается противостоять потоку порой злобных, а иногда и просто фальсифп цирующих действительность публикаций. В статье Д. Сарабьянова в «Литературной газете» (1987 г.) критические положения иллюстрировались подчас материалами, никакого отношения пе имеющими к Академии. Для знающего суть вопроса выводы автора просто неубедительны. Зато людей, ориентирующихся хуже, легко ввести п заблуждение, а таких среди читателей «Литературки» может быть немало. Примерно подобного уровня и плана публикации А. Морозова, А. Каменского... Очень жаль, что мы, члены Академии, не получаем возможности высказать свои контраргументы и возражения в центральной печати, познакомить с ними широкий круг людей в период всеобщей гласности. Так что пастоящей дискуссии, к крайнему сожалению, не получаетсяВ чем, по вашему мнению, причина подобного «крестового» похода против традиционной шкодыЧаще всего Академию обвиняют в том, что она закоснела в своем традиционализме на уровне XIX века, причем относить русское искусство этого периода к категории второсортного стало типичным. Но, прежде всего, скажем, что это школа, давшая нам А. Иванова. К. Брюллова, В. Перова, И. Крамского и всех передвижников. И была она вовсе пе плохая, как кому-то хотелось бы, а высокого художественного уровня. Кроме того, в корне неверно отрицать достижения в развитии современной живописной системы, хотя порой оно шло сложными путями.Кстати, идея перевернуть в искусстве все вверх ногами — не нова. После подобных мероприятий в 20-х гг.
Ноябрь 1941 года. Из серии "Ленинградцы". Офорт с акватинтой. 1960 -1967.
И. Бродскому в свое время пришлось с огромными трудностями восстанавливать реалистическую школу. Был полностью пересмотрен уровень знаний и подготовки тогдашних студентов Академии. В результате часть пятикурсников была переведена на первый, а некоторые начинающие попали на третий и четвертый курсы. При этом главным критерием являлись умение и возможность выразить свои мысли и чувства, т. е. то, что определяет содержание искусства. И не будь принято таких решительных мер, пожалуй, не было бы пыне в советской живописи целого ряда блистательных имен. Школа, реорганизованная под руководством Бродского, имела реалистическое направление и все-таки значительно отличалась от существовавшей при передвижниках.. Нельзя, естественно, ставить знак равенства и с сегодняшним днем.Постоянные нападки па Академию— не случайность. Те, кто превозносит сейчас «авангард», игнорируют все, кроме начертанных па их знаменах имен Малевича, Кандинского, Филонова... Уничтожение же школы приведет к тому, что будущее нашего искусства будут формировать эти люди по собственному усмотрению, по своим представлениям о ценностях художественных произведений. И нам опять придется ждать нового Бродского, и кто знает, как долго. Здесь уместно перефразировать слова Репина, сказанные по другому поводу. Он говорил о том, что некоторым деятелям просто необходимо свергнуть авторитет академического образования и поставить на освободившееся место дилетантизм, который дает широкий спектр исканий, чаще всего не приводящих к положительному результату. Эта мысль точно характеризует сегодняшнюю ситуацию. Отвергаются традиции, знание, логическое мышление, наблюдение и изучение законов жизни и природы. Так рождается полный произвол, возводящийся в превосходную степень. Чтобы подобного не произошло, я уверен, просто необходимо сберечь школу, ибо истинное современное искусство питается из ее истоков.
Декабрь 1941 года. Из серии "Ленинградцы". Офорт с акватинтой. 1960-1967.
Кроме того, те наши искусствоведы, которые склонны тянуться вслед за западными течениями модернизма, на этот раз, скажем прямо, припоздали. Действительно, в современном зарубежном искусстве царит формализм, вернее, царил. Совсем недавно к нам в Академию художеств из Америки прислали фотографии рисунков и этюдов, выполненных в хорошем реалистическом стиле. Оказалось, что сту-депты одного из университетов потребовали вернуть в учебное заведение профессоров, способных чему-то их научить, так как, по словам молодежи, ей надоело заниматься белибердой. Мы заключили соглашение о межвузовском сотрудничестве, о проведении выставок учебных работ американских студентов в Ленинграде и советских за рубежом. Так что же получается — па Западе уже одумались, а...Да и у нас, удивительно, но факт, вопрос о «затхлости» школы муссируется только некоторыми нашими критиками по изобразительному искусству. Мне пока не приходилось слышать высказываний о том, что в балете или музыке отпала необходимость в школе. Учиться танцу начинают с русской классической школы. Методика, созданная Вагановой, существует до сих пор, и лучшие советские артисты балета воспитаны именно на ее образцах. Все новации в балете так или иначе базируются на данной основе. А как постигается виртуозное владение скрипкой? Если начинающий музыкант не умеет играть на инструменте, то никому в голову не приходит, что его не надо учить. В чем же особенность изобразительного искусства? Ведь, по мнению части искусствоведов, прогресс здесь невозможен без полного уничтожения созданного ранее. А вот классический и современный балет прекрасно сосуществуют. Сколько лет ставится «Жизель», но никто не говорит, что спектакль устарел и что на сцене имеет право жить только нечто новое. К сожалению, наоборот, постановки, организованные в массовом порядке, забываются через год — два.— Считаете ли вы обоснованными упреки в адрес изобразительного искусства в том, что оно не слишком оперативно откликается на события современной жизни?— Меня часто спрашивают, почему вы, художники, не откликаетесь иа злободневные темы, не создаете полотен, вызывающих такой же острый интерес, как некоторые работы кинематографистов или литераторов? Что же, можно, конечно, изваять гигантского бюрократа или создать не уступающую ему по метражу мозаику, изображающую очередь. Но что делать с такими «шедеврами» через пару лет? Сбивать зубилом? Между прочим, подобных веще! мы уже «натворили», и теперь они не несут уже ни смысловой нагрузки, ни декоративно-украшательской. Видимо, не надо торопиться запечатлевать па века все события без разбора, какими бы актуальными они ни казались.
Непринцев Ю. С. Шурыгин, инженер зпаода "Электросила" Литография. 1969
Конечно, нельзя оставаться глухим к тому, что происходит в жизни страны. Но нельзя решать философские и этические вопросы так «голо» и прямолинейно, как это порой делается сейчас на сцене или в литературе. Отвечая на насущные проблемы общества, надо создавать не однодневки на ту или иную тему, а подлинно глубокие произведения. Но это зависит уже от талантливости художника. Правда, различные произведения выполняют различные функции и относятся к разным категориям в искусстве. Например, я очень люблю творчество Константина Симонова. Во время войны не раз читал бойцам накануне боя стихотворение «Убей его». Тогда оно было необходимо нам, как воздух, а сейчас — не звучит, потеряло свою значимость в мирное время. Трилогией же «Живые и мертвые» молодежь зачитывается н сегодня. Эта книга, как памятник о войне, не может не тревожить сердца.Итак, нельзя смешивать функции различных жанров. Нельзя требовать от живописи и монументальной скульптуры того, что им не свойственно — сиюминутной публицистичности. Для этого существуют мобильные графика, карикатура, плакат. Они-то прекрасно справляются со своими обязанностями, живо реагируют на все события. В живописных полотнах, где одно мгновение «застывает» надолго, не стоит делать временное явление содержанием картины. Такая тенденция, к сожалению, существует, и я считаю ее глубоко неверной. Все написанное должно быть продумано н прочувствовано, в противном случае художественное произведение не сможет воздействовать на зрителя, а значит, нельзя рассчитывать на его эмоциональное восприятие.Существует ли, на ваш взгляд, критерий нравственности и безнравственности в искусстве?На такой прямой вопрос трудно ответить, но, безусловно, такой критерий есть — это чувства, которые пробуждает данное произведение. И главное, какие они — низменные или высокие? По-моему, это единственно правильный критерий.Кстати, меня очень беспокоит, что на эту тему много говорят. Часто выходит человек на трибуну и начинает долго «распинаться» о морали, этике и прочих нравственных категориях, а через минуту после выступления у такого оратора подчас элементарной житейской порядочности не остается, речи в высоком «штиле» сменяют устройство личных дел, решение меркантильных интересов. Поэтому я боюсь людей, разглагольствующих о морали и высоком искусстве. Ведь те, кто действительно живет по высоконравственным законам, об этом не болтают, для них просто естественно только так жить и работать.Беседу вела Т. ПИЛЮГИНА
Из воспоминаний Ю. Непринцева
...Никогда не забыть раннего утра, когда был получен приказ и наша рота отправилась в поход. Было еще совсем темно, на площади Труда нас ждали пустые трамваи, мы разместились в них и двинулись, не зная, кроме командира роты, места нового назначения. (Впечатления от этой поездки на фронт на трамвае и легли в основу одного из сюжетов в моей серии офортов «Ленинградцы»). Мы доехали до последней остановки у Володарского моста, построились и перешли его. Я обернулся и увидел город, освещенный восходящим солнцем, заиндевевший, тающий в легкой дымке. И как-то защемило в горле от этой картины, от неизвестности, от прощания с городом, надолго ли?Хотя стоял конец ноября, но зима была уже в полной силе. Шли мы мимо опустевших деревень, все время вдоль Невы, до того места (в районе Овцино), откуда уже отчетливо доносилась пулеметная и ружейная стрельба. На левом берегу, за изгибом реки были немецкие позиции. Командир, боясь вести роту под обстрел, увел нас вглубь, от реки подальше. Теперь мы шли зимним лесом, порядком выдохшиеся и, наконец, услышали команду: «Привал». В мое сознание сугубо городского жителя глубоко врезался своей необычайностью этот сказочно заснеженпый лес, нетронутый гладкий снег, измятый только там. где устроились на привал бойцы: лапы елей с большими пластами чистого снега... И тишина. Особая тишина зимнего леса. Сидящие па снегу усталые люди: кто поправляет портянку, кто закручивает самокрутку из махорки, кто грызет сухарь или кусочек сахара. Это впечатление, видимо, долго таилось в моей памяти, и только значительно позже, после войны, возникло снова, войдя основным компонентом в мою картину «Отдых после боя»....И еще одно мне запомнилось — это первое знакомство с поэмой Твардовского «Василий Теркин». Смена полевого караула отдыхала на нарах в землянке, которая служила и «дежуркой» дежурного по части. Меня поражало сильное, удивительно эмоциональное восприятие бойцами отрывков или глав из поэмы, печатавшихся в центральной «Правде». Кто-то из красноармейцев хорошо читал очередной отрывок. Я видел, как светлели лица уставших людей, какой дружный смех вызывали отдельные строфы. А время было суровое, скудный паек был сжат блокадой, голод в городе, а у многих там были близкие. И все это отступало при чтении «Василия Теркина», этого замечательного произведения о войне.Мне часто приходилось приезжать в блокадный город, но первого свидания с ним в феврале 1942 года забыть просто нельзя. В тот приезд в Ленинград я решил навестить своих друзей в Союзе художников. Не скрою, с волнением я шел к известному'зданию на ул. Герцена, 38. Заиндевевшие фасады, окна или выбиты, или заклеены крестами белой бумаги. Вот знакомый подъезд. Вхожу, холод охватывает меня. Шинель, которая берегла меня в стужу этой зимы, здесь совсем перестает греть — так промерзло здание. Иду знакомым вестибюлем, поднимаюсь по широкой лестнице, потом коридором и на третий этаж в мастерскую В. Серова. Я неоднократно бывал в этой мастерской до войны, много было переговорено здесь об искусстве, неоднократно смотрел многие работы Владимира Александровича. И вот вхожу. За эти месяцы я ничего не знал о жизни в Союзе художников — был в полном отрыве от Ленинграда. Показались удивительно незнакомыми лица товарищей по искусству, которых давно не видел. Какие-то невероятные одеяния: кофты, башлыки, шарфы. Хотя в мастерской и было гораздо теплее, чем в коридорах,— топилась железная печурка,-— но промерзшие и полуголодные люди кутались тогда во что возможно, чтобы сберечь тепло. Серов был в военной форме, в меховых унтах и меховой безрукавке, похудевший, но полный жизни и свойственной ему уверенности. И. Серебряный в углу рисовал какой-то эскиз к плакату. За время, что я был у них, заходили и В. Пакулин, причудливо закутанный так, что был виден только его острый нос: он ведь работал на улице, писал городские пейзажи, и Н. Павлов, худой, с неизменной своей прической под горшок, только покороче, чем до войны. Заходили В. Курдов и еще кто-то. Они стали расспрашивать меня о положении на фронтах, но что я мог им тогда рассказать, зная лишь маленький отрезок фронта на Неве. Мог только подтвердить решимость отстоять Ленинград. Мне было ясно видно, что в этой мастерской находится штаб ленинградских художников, художественная жизнь не замерла, все полны творческих планов, люди работают не покладая рук. Все для фронта, все для победы! Живопись, плакаты, «Боевой карандаш»... Они считали себя мобилизованными и, несмотря на труднейшие условия, отдавали все силы на борьбу против ненавистного врага. И мне стало как-то обидно, что я не участвую в работе этого замечательного коллектива. Художники разных творческих почерков, не похожие один на другого, с разным пониманием живописи" объединились в общем устремлении.
Сентябрь 1941 года. Из серии "Ленинградцы". Офорт с акватинтой. 1960-1967.
Бойцы МПВО. Из серии "Ленинградцы". Офрт с акватинтой. 1960 - 1967
В дальнейшем я не раз бывал в Союзе художников, когда отбирали работы для всесоюзной выставки «Фронт и тыл», когда работали над выставкой «Оборона Ленинграда». Но первое посещение не забудется, именно из-за этого чувства зависти, что художники делают такое нужное, огромное дело. После войны я узнал, что имя Серова упоминалось одним из первых в гитлеровских списках на уничтожение....В 1943 году к нам в Ленинград приезжал от Главного политуправления флота московский художник Б. Пророков... Интересовался, что мы делаем. Я как раз работал над листовкой против Манергейма и финских фашистов. Никак у меня не получался сам Манергейм, да еще в карикатурном виде. Пророков сел и стал рисовать его голову... Лицо стало и характерно, и в то же время карикатурно. Вообще Пророков произвел на меня приятное впечатление: очень мягкий, с большим чувством юмора. Его рассказы были кратки и полны тонкой ироничности, я был очарован его непринужденностью.В феврале 1943 года открылась в Доме офицеров выставка работ художников Ленинградского фронта и художников Балтфлота. Открытие происходило в очень торжественной обстановке, был издан каталог. Вот он лежит передо мной — реликвия военного времени, маленький каталог, с перечнем работ авторов, с прекрасной статьей Бродянского, известного тогда журналиста. Вообще это было целое событие в художественной жизни Ленинграда.Помню, летом 1943 года зашел в нашу «альма матер» — в Академию художеств. Активная группа сотрудников во главе с архитектором В. Ф. Твелькмейером работала, охраняла здание, помогала различным военным учреждениям, давала работы студентов во временное пользование для украшения госпиталей и особенно военных домов отдыха.Приняли меня радушно. Я получил разрешение подняться в парадные залы. Поразил вид этих пустых, почти полностью с выбитыми окнами залов. Стекла так и хрустели под ногами. В окна был виден, правее здания Сената, стоявший на приколе крейсер «Киров». Это было его постоянное место, но во время боевых стрельб он отходил от набережной на серединуНевы и вел огонь. Вот эти боевые залпы и были одной из причин того, что в наших прекрасных — «рафаэлевском» и «тициановском» — залах гулял вольный ветер... Сделанный мною тогда рисунок крейсера часто воспроизводился в печати.Как-то, уже в послевоенные десятилетия, меня на одной из выставок в Академии художеств познакомили с еще молодой женщиной. Она хотела, чтобы я приехал к ним удостоверить, что копия моей картины «Отдых после боя», которая находится у них на даче, действительно мною авторизована. Я узнал, что это жена маршала Жукова. Желание увидеть маршала, самого популярного военачальника Великой Отечественной, не дало мне возможности отказаться, хотя я и знал заранее, что авторизованных копий всего две и они никак не могут находиться у Георгия Константиновича. Мы договорились, что в любой удобный день за мной пришлют машину....Ехать надо было на дачу поблизости от Москвы. Со мной был помощник президента Академии художеств Крутиков. Встретила нас жена маршала и девочка лет тринадцати, последняя его дочка. Меня провели через весь нижний этаж в гостиную, где я увидел копию моей картины. И хотя на ней было выведено каллиграфически с лицевой стороны, что копию авторизовал такой-то, я с первого взгляда увидел, что моей руки там не было. Да и надпись об авторизации была сделана на живописном поле в углу. Я сразу заглянул на обратную сторону полотна, там я ставил свою личную подпись в случае авторизации. Я об этом откровенно и сказал жене маршала. Однако она гостеприимно усадила нас, и через минуту вышел Георгий Константинович, который опирался на ее руку. Меня поразили черты его лица. Сколько раз я делал его портреты с фотографий, и как он был сейчас похож и не похож. Тут же рядом стоял бюст Георгия Константиновича работы Е. Вучетича. Но надо сказать, видимо, Жуков очень изменился. Первые его слова были: «Да, мне пришлось провести самую страшную битву из всех моих сражений, я говорю о моей болезни. Я вложил всю волю, чтобы победить ее, и победил». Правда, правая рука была несколько малоподвижна, хотя он ей и двигал во время разговора, но опирался на палку и жестикулировал больше левой, держа правую на коленях. Вопрос о подлинности моей картины его, видимо, не волновал, но он сказал о ней несколько одобрительных фраз.Два часа беседы протекли незаметно. Он дал знак жене, она взяла один из экземпляров книги Георгия Константиновича, его «Воспоминания», сделала надпись, а сам Жуков поставил подпись, сетуя на непокорную правую руку. Впрочем, подпись оказалась твердой и четкой. Вскоре мы распрощались с хозяевами, провожали нас приветливо и принимали с русским гостеприимством. Я обещал Жукову свою монографию и хорошие репродукции и потом послал их ему.
Лето 1942 года. Из серии "Ленинградцы". Офорт с акватинтой. 1960 - 1967
Ю.Непринцев. Натюрморт. 1979 год х.,м.
Иллюстрация к "Морским рассказам" К. Станкевича. Черн. акв. 1951
В. П. Уварова. К.т. 1985.
Потрет В. М. Городецкого. Х., м. 1975
Это иллюстрации из журнала----------------------------
Прочитав как тогда жители стремились отстоять свой город? об их героической работе и сопротивлении просто впадаешь в ещё больший ступор от того хамского опроса, что устроил Дождь о сдачи Ленинграда. Если б они устроили такой опрос тогда - их бы расстреляли. Кто они нам - эти работники Дождя - самые настоящие вредители и диверсанты, выражаясь военным языком. Пока у нас мирное время, однако у соседей вовсю звучат именно такие определения, так что ж не сказать нам их?Какая разница между "деятелями культуры" тогда и сейчас. Вон Серова гитлеровцы хотели одного из первых казнить. Ну, а сегодняшним бы дали печенья и банку варенья. Противно. Они не стоят кисточки Серова или Непринцева. Лучше ещё раз вспомним о замечательном художнике, настоящем патриоте своей Родины.----------------------------Юрий Непринцев родился в дворянской семье в Тифлисе в 1909 году. Долго поступал в Академию. В то время она всё время реорганизовывалась. Учился у известного художника - Бродского, который заступился за своего ученика в связи с его "непролитарским" происхождением. Ученик, повторил судьбу своего учителя. Ю. Непринцева, как до него Бродского травили за тоже, за что перед этим хвалили. Это происходило при изменении политической конъюнктуры. Всё это можно прочесть здесь: http://neprincev.narod.ru/biografiya.htmПриведу всего несколько фактов, которые мне показались важными в связи с предыдущей статьёй об это уважаемом художнике.Во время блокады погибло много работ Непринцев в аспирмнтской мастерской Академии. Вместе с другими он подал заявление о зачислении в добровольцы и с группой художников из Союза рыл окопы под Ораниенбаумом».В первые дни войны Ю. Непринцев вместе с архитектором М.К. Бенуа участвует в маскировке одного из заводов Ленинграда. С июля 1941 г. по октябрь 1942 г. он – командир взвода морской пехоты, который охранял дивизион дальнобойной артиллерии. С ноября 1942 г. до конца войны Ю. Непринцев – художник Политического Управления Балтийского Флота. Во время войны он не создавал картин и графических работ, посвященных боевым действиям и блокаде Ленинграда. Его интересовало то, с чем он сталкивался ежедневно, – люди, их характеры, темпераменты, настроение. Будучи командиром взвода, он писал карандашом небольшие портреты своих боевых товарищей – балтийцев. В Потуправлениии Балтийского Флота Ю. Непринцев вместе с другими художниками – В. Пророковым, В. Соколовым, С. Боимом – выпускал сатирические плакаты, объединенные общим названием «Балтийский прожектор». С 1941 по 1945 гг. Ю. Непринцев принял участие в восьми художественных выставках, в том числе, в знаменитой Всесоюзной выставке «Героический фронт и ты», состоявшейся в Москве в 1942 – 1943 гг.
Война закончилась, практически потерь не было кроме того, что после перенесенной в 1944 г. дистрофии и нервного истощения жена художника - М.А. Тихомирова навсегда потеряла свой замечательный певческий голос, которым очень гордилась, и возможность иметь детей. Вот такое оно - эхо войны.
Но художник продолжал напряжённо трудится. Вот что он пишет о своей самой известной картине сам: «Сюжет сам возник из живых воспоминаний военных лет: зимний лес, заснеженная поляна, группа бойцов, слушающих веселого рассказчика в короткий перерыв между боями. Когда я живо представил себе эту много раз виденную сцену, мне сразу вспомнился и всеобщий фронтовой друг – Василий Теркин. И заново плененный этим чудесным, глубоко правдивым образом, я не расставался с ним до конца работы над картиной…»
Ю.М. Непринцевым после войны были созданы более 300 законченных произведений. В 1961 - 1967 гг. он создает серию офортов под общим названием «Ленинградцы», которые завоевали искреннюю любовь блокадников. Все 17 графических листов были связаны общей темой и составляли единый стилистический ряд. Автор построил композиции офортов на контрасте черных и белых плоскостей, полностью проработав всю изобразительную поверхность, оставив чистым только светоносный слой бумаги. В каждом листе зрители до сих пор ощущают время и драматизм событий блокадной поры, внутреннюю эмоциональную напряженность.
..........Художник много работал в книжной иллюстрации. Им были оформлены роман В. Гюго «Труженики моря» (1951 г.), сборник рассказов Л. Соболева «Морская душа» (1958 г.), рассказы В.Г. Короленко «Дети подземелья», «Морские рассказы» К. Станюковича (1951 г.). Самой известными работами Ю.М. Непринцева в этой области стали его иллюстрации к книге А. Голубевой «Рассказы о Сереже Кострикове» (1949 г.), посвященной детству и юности С.М. Кирова.
В 90-ые годы его просто стали травить. Представляете! " Теперь" стало можно и ему не простили его успех. Его всенародно любимую картину. В 1994 г. московская галерея «Риджина» приобрела у художника мозаику его работы «Метростроевцы». Каково же было удивление Юрия Михайловича, когда по телевидению прошла громкая рекламная кампания выставки «К.Звездочетова – Ю.Непринцева» под названием «Артисты – Метростроевцам». В небольшом зале галереи друг напротив друга висели мозаика и картинка-карикатура неизвестного Ю.М. Непринцеву Звездочетова. В центре зала бил фонтан с вином. Комментируя выставку, один из российских телеканалов заявил: «85-летний Юрий Непринцев на выставку не явился».(Какая подлость.)
...В сентябре 1996 г. «тучи» вокруг Юрия Михайловича сгущаются и в институте им. И.Е. Репина: ему предлагают уйти на пенсию, он узнает, что, как в свое время было с И.И. Бродским, ведется агитация с целью не допустить запись студентов в его мастерскую.
Будучи в течение всей своей жизни нерелигиозным, неожиданно для окружающих Юрий Михайлович выражает пожелание поехать в Иерусалим, посетить христианские святыни. Впервые в жизни он читает Новый Завет. Некоторые евангельские сюжеты он сопоставляет со сценами из «Мастера и Маргариты» С.А. Булгакова и начинает писать картину «Шествие с Голгофы»: «И весь народ, сошедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь». Пустынная Голгофа, три скорбных креста, возвращающиеся в Иерусалим свидетели свершившейся казни. На их лицах разные выражения – скорбь, растерянность, подавленность, ужас от последних слов Христа: «Или́, Или́! Лама́ савахфани́?» (то есть: Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?). На их лицах нет только радости. И при работе над этой картиной Мастер остался реалистом – все идущие с Голгофы были написаны им с одного человека – с его внука ( от сына первого неудачного брака). 20 октября 1996 г. у него на руках Мастер умер.-----------------------Светлая память ему и большое человеческое спасибо.
adamashek.livejournal.com
О художнике Юрии Непринцеве
Картины художника Юрия Михайловича Непринцева (1909—1996) узнаваемы по необыкновенно точным и ярким образам, будничным сюжетам, военной тематике. Богатый опыт живописца вобрал в себя незабываемые годы учёбы в академии, память фронтовых дорог и осаждённого Ленинграда, атмосферу мирной жизни. Пожалуй, самой известной картиной Непринцева называют «Отдых после боя».
Внешний облик центрального персонажа напоминает литературного героя А. Твардовского — Василия Тёркина. Образ этот был интересен и другим художникам, например О. Верейскому и И. Бруни. Рисунки О. Верейского мастерски иллюстрировали поэму «Василий Тёркин» и приобрели огромную популярность. Многие художники и скульпторы стали ориентироваться на созданный Верейским образ.
Интересна судьба полотна Юрия Непринцева: трижды он воссоздавал свою картину, первый раз оригинал был отдан китайскому лидеру Мао Цзэдуну, другая версия украшает Георгиевский зал московского Кремля, последняя вошла коллекцию Государственной Третьяковской галереи.
Прочитайте очерк Н. Шубиной о жизни Юрия Михайловича Непринцева и судьбе его замечательной картины «Отдых после боя».
Читая статьи об этом художнике, нередко встречаешь фразу: картина «Отдых после боя» была написана по мотивам поэмы А. Твардовского «Василий Тёркин». И хотя второе название известного произведения живописи повторяет заглавие замечательной поэмы, мотивы создания полотна представляются не столь очевидными. Скорее конкретные реальные обстоятельства, фронтовая судьба, последовавший спустя годы отклик художника на память войны стали причиной создания картины.
В воспоминаниях Юрия Михайловича Непринцева находим: память человеческая ограниченна, в ней остаётся далеко не всё — лишь наиболее яркие впечатления и картины... Следуя за мысленным взглядом художника, обращенным в прошлое, бегло наметим основные вехи его пути.
Народный художник СССР Ю.М. Непринцев родился в 1909 году в Тифлисе. Воспитанный в семье архитектора и чувствующий склонность к искусству, он уезжает в 1925 году в Ленинград и поступает в студию В. Е. Савинского. Затем незабываемые годы учёбы на живописном факультете Всероссийской академии художеств, наставничество выдающегося педагога И.И. Бродского, занятия в аспирантуре под руководством Б.В. Иогансона.
1941-й был третьим годом учёбы в аспирантуре. 22 июня началась война.
«Все необычайно взбудоражены,— вспоминает Непринцев этот день.— Запомнились старинные коридоры института... Педагоги, аспиранты, студенты собирались группами, обсуждали события. Известная растерянность была в сознании многих: как жить дальше, что делать, каково твоё место в новой, военной жизни? Думаю, эти вопросы стояли перед каждым. Большинство решило: надо идти записываться добровольцами. Я записался среди других, но меня направили на маскировку».
С бригадой маскировщиков художник выезжал на оборонительные рубежи — враг рвался к Ленинграду. Потом проходил интенсивное обучение, сделав молниеносную «карьеру» от рядового бойца до помкомроты. Затем и сам стал заниматься с новобранцами. Например, обучал их приёмам штыкового боя. После курсов переподготовки начсостава Балтийского флота — это было зимой в конце 41-го — Непринцев принял взвод и в составе 13-й маршевой роты отправился на фронт.
Здесь непосредственно началась биография картины «Отдых после боя» (или «Василий Тёркин»). Конечно, поэмы Твардовского художник тогда ещё не читал: первые её главы стали публиковаться только в 1942 году. Но будущих героев полотна командир взвода Непринцев уже встретил в своем нелегком походе. Тема подспудно складывалась из различных переживаний, наблюдений, обыденных фронтовых событий. Впечатления копились с первого дня. когда художник прошел со своим взводом 25 километров от мирной остановки ленинградского трамвая до окопов, где надо было сражаться с врагом.
Юрий Михайлович с волнением рассказывает, как начиналась его главная картина:
«Мы шли сказочным зимним лесом, но порядком выдохлись от похода. Наконец команда: «Привал». Для меня, сугубо городского жителя, этот заснеженный лес, нетронутый снег, измятый только там, где сели усталые бойцы, лапы елей с пластами снега, который беззвучно обваливался, эта картина осталась незабываемой. И тишина. Особая тишина зимнего леса. Сидящие на снегу усталые люди: кто поправляет портянку, кто закручивает самокрутку из махорки, кто грызёт сухарь или кусочек сахара. Эта картина, видимо, долго таилась в моей памяти и только значительно позже, после войны, возникла снова, войдя основным компонентом картины «Отдых после боя».
Действительно, мы видим на переднем плане композиции рыхлый снег на опушке леса и очертания этого леса вдалеке вместе с тревожными силуэтами замерших танков. Сцена привала представлена во всей её будничности, характерной непринуждённости, теплоте и задушевности общения людей, отдыхающих после трудного боя.
Автору удалось дать индивидуальный портрет каждого из более двадцати изображённых персонажей. Бойцы в белых маскхалатах, в солдатских ушанках, касках, танковых шлемах точно характеризованы особой позой, мимикой лица, манерой поведения, конкретной мерой и эмоциональной интонацией участия в общем весёлом разговоре. Центральная группа бойцов, расположившихся в непосредственной близости от главного рассказчика, почти симметричные группы стоящих фигур справа и слева, отдельные фигуры склонившегося с ложкой над котелком немолодого солдата, курящего цигарку воина в каске, бойца в шинели, развязавшего вещмешок, — все персонажи объединены не только чётко продуманной композицией, но и как бы самой занимательной темой разговора.
Мастерство композиции, виртуозность портретирования, тщательный отбор деталей, умение придать цельность, общность настроений картине отдыха солдат делают эту работу развёрнутым изобразительным повествованием, в которое «вслушиваешься» постепенно, с нарастающим интересом. Немой монолог главного героя становится вдруг звучным, физически ощутимым. Мы не знаем, о чём конкретно рассказывает товарищам центральный персонаж и какими репликами подбадривают его однополчане, но очевидны задор, лукавство, здоровый юмор неторопливой, сочной, выразительной речи. Невольно вспоминается строфа из «Тёркина»:
Балагуру смотрят в рот.Слово ловят жадно.Хорошо, когда кто врётВесело и складно.
Примечательно, что строки эти взяты из главы, названной Твардовским «На привале». Видимо, сердце художника и слух поэта чутко реагировали на желанную в изнурительном солдатском походе команду «Привал». А их наблюдательность, острота видения, цепкое внимание к жизни и фронтовой работе простого солдата позволили создать ту самую сцену в живописи и в поэзии, которую можно назвать и «Отдых после боя», и совсем кратко: «На привале».
Своего Теркина Юрий Непринцев, как и Александр Твардовский, много раз встречал в самой гуще фронтовых событий. Были такие солдаты, которые умели в трудную минуту подбодрить, развеселить товарищей удачной шуткой, острым словом, ко времени рассказанной складной байкой. А в ратном деле они показывали пример подлинного мужества, находчивости, несгибаемости.
Истинно народный характер живописного образа и героя поэмы обеспечил прочный союз картины и литературного творения. Не случайно многие годы в школьном учебнике неразлучны строки поэмы Твардовского и зримые черты героев полотна Непринцева. У них действительно общая судьба, окрыляющий успех — они стали главными произведениями художника и поэта.
Александр Трифонович Твардовский написал «Дом у дороги», «За далью — даль», «По праву памяти», но народная память закрепила рядом с его именем прежде всего имя заветного героя — Василия Теркина. Юрий Михайлович Непринцев известен как иллюстратор, автор станковых офортов «Рассказы о ленинградцах», создатель живописных полотен «Родная земля», «Балтийцы», «Вот солдаты идут»... А широкое народное признание обеспечила ему именно картина «Отдых после боя».
Ещё раз убеждает нас в том, что холст написан не по мотивам поэмы Твардовского, а так же, как и Василий Тёркин»,— по мотивам самой жизни, один интересный факт, который с гордостью приводит художник:
— Нередко зрители «узнавали» себя или своих друзей, родственников в героях картины «Отдых после боя». Писали мне: «Где вы видели моего брата (или сына)? От него нет писем, он пропал без вести. Сообщите, пожалуйста, о нём, что знаете». Этой достоверностью, выстраданностью и тем, какую роль сыграло это полотно в моей жизни, оно мне и дорого...
Дорого оно и нам — уже нескольким поколениям зрителей, родившихся после войны, — своим проникновенным рассказом о простом советском человеке, герое Великой Отечественной!
Литература
Шубина Н. Репринцев Ю. Отдых после боя / Юный художник. - 1988. - №5. - С.16-17.
sesony.ru
О художнике Юрии Непринцеве
Картины художника Юрия Михайловича Непринцева (1909—1996) узнаваемы по необыкновенно точным и ярким образам, будничным сюжетам, военной тематике. Богатый опыт живописца вобрал в себя незабываемые годы учёбы в академии, память фронтовых дорог и осаждённого Ленинграда, атмосферу мирной жизни. Пожалуй, самой известной картиной Непринцева называют «Отдых после боя».
Внешний облик центрального персонажа напоминает литературного героя А. Твардовского — Василия Тёркина. Образ этот был интересен и другим художникам, например О. Верейскому и И. Бруни. Рисунки О. Верейского мастерски иллюстрировали поэму «Василий Тёркин» и приобрели огромную популярность. Многие художники и скульпторы стали ориентироваться на созданный Верейским образ.
Интересна судьба полотна Юрия Непринцева: трижды он воссоздавал свою картину, первый раз оригинал был отдан китайскому лидеру Мао Цзэдуну, другая версия украшает Георгиевский зал московского Кремля, последняя вошла коллекцию Государственной Третьяковской галереи.
Прочитайте очерк Н. Шубиной о жизни Юрия Михайловича Непринцева и судьбе его замечательной картины «Отдых после боя».
Читая статьи об этом художнике, нередко встречаешь фразу: картина «Отдых после боя» была написана по мотивам поэмы А. Твардовского «Василий Тёркин». И хотя второе название известного произведения живописи повторяет заглавие замечательной поэмы, мотивы создания полотна представляются не столь очевидными. Скорее конкретные реальные обстоятельства, фронтовая судьба, последовавший спустя годы отклик художника на память войны стали причиной создания картины.
В воспоминаниях Юрия Михайловича Непринцева находим: память человеческая ограниченна, в ней остаётся далеко не всё — лишь наиболее яркие впечатления и картины... Следуя за мысленным взглядом художника, обращенным в прошлое, бегло наметим основные вехи его пути.
Народный художник СССР Ю.М. Непринцев родился в 1909 году в Тифлисе. Воспитанный в семье архитектора и чувствующий склонность к искусству, он уезжает в 1925 году в Ленинград и поступает в студию В. Е. Савинского. Затем незабываемые годы учёбы на живописном факультете Всероссийской академии художеств, наставничество выдающегося педагога И.И. Бродского, занятия в аспирантуре под руководством Б.В. Иогансона.
1941-й был третьим годом учёбы в аспирантуре. 22 июня началась война.
«Все необычайно взбудоражены,— вспоминает Непринцев этот день.— Запомнились старинные коридоры института... Педагоги, аспиранты, студенты собирались группами, обсуждали события. Известная растерянность была в сознании многих: как жить дальше, что делать, каково твоё место в новой, военной жизни? Думаю, эти вопросы стояли перед каждым. Большинство решило: надо идти записываться добровольцами. Я записался среди других, но меня направили на маскировку».
С бригадой маскировщиков художник выезжал на оборонительные рубежи — враг рвался к Ленинграду. Потом проходил интенсивное обучение, сделав молниеносную «карьеру» от рядового бойца до помкомроты. Затем и сам стал заниматься с новобранцами. Например, обучал их приёмам штыкового боя. После курсов переподготовки начсостава Балтийского флота — это было зимой в конце 41-го — Непринцев принял взвод и в составе 13-й маршевой роты отправился на фронт.
Здесь непосредственно началась биография картины «Отдых после боя» (или «Василий Тёркин»). Конечно, поэмы Твардовского художник тогда ещё не читал: первые её главы стали публиковаться только в 1942 году. Но будущих героев полотна командир взвода Непринцев уже встретил в своем нелегком походе. Тема подспудно складывалась из различных переживаний, наблюдений, обыденных фронтовых событий. Впечатления копились с первого дня. когда художник прошел со своим взводом 25 километров от мирной остановки ленинградского трамвая до окопов, где надо было сражаться с врагом.
Юрий Михайлович с волнением рассказывает, как начиналась его главная картина:
«Мы шли сказочным зимним лесом, но порядком выдохлись от похода. Наконец команда: «Привал». Для меня, сугубо городского жителя, этот заснеженный лес, нетронутый снег, измятый только там, где сели усталые бойцы, лапы елей с пластами снега, который беззвучно обваливался, эта картина осталась незабываемой. И тишина. Особая тишина зимнего леса. Сидящие на снегу усталые люди: кто поправляет портянку, кто закручивает самокрутку из махорки, кто грызёт сухарь или кусочек сахара. Эта картина, видимо, долго таилась в моей памяти и только значительно позже, после войны, возникла снова, войдя основным компонентом картины «Отдых после боя».
Действительно, мы видим на переднем плане композиции рыхлый снег на опушке леса и очертания этого леса вдалеке вместе с тревожными силуэтами замерших танков. Сцена привала представлена во всей её будничности, характерной непринуждённости, теплоте и задушевности общения людей, отдыхающих после трудного боя.
Автору удалось дать индивидуальный портрет каждого из более двадцати изображённых персонажей. Бойцы в белых маскхалатах, в солдатских ушанках, касках, танковых шлемах точно характеризованы особой позой, мимикой лица, манерой поведения, конкретной мерой и эмоциональной интонацией участия в общем весёлом разговоре. Центральная группа бойцов, расположившихся в непосредственной близости от главного рассказчика, почти симметричные группы стоящих фигур справа и слева, отдельные фигуры склонившегося с ложкой над котелком немолодого солдата, курящего цигарку воина в каске, бойца в шинели, развязавшего вещмешок, — все персонажи объединены не только чётко продуманной композицией, но и как бы самой занимательной темой разговора.
Мастерство композиции, виртуозность портретирования, тщательный отбор деталей, умение придать цельность, общность настроений картине отдыха солдат делают эту работу развёрнутым изобразительным повествованием, в которое «вслушиваешься» постепенно, с нарастающим интересом. Немой монолог главного героя становится вдруг звучным, физически ощутимым. Мы не знаем, о чём конкретно рассказывает товарищам центральный персонаж и какими репликами подбадривают его однополчане, но очевидны задор, лукавство, здоровый юмор неторопливой, сочной, выразительной речи. Невольно вспоминается строфа из «Тёркина»:
Балагуру смотрят в рот.Слово ловят жадно.Хорошо, когда кто врётВесело и складно.
Примечательно, что строки эти взяты из главы, названной Твардовским «На привале». Видимо, сердце художника и слух поэта чутко реагировали на желанную в изнурительном солдатском походе команду «Привал». А их наблюдательность, острота видения, цепкое внимание к жизни и фронтовой работе простого солдата позволили создать ту самую сцену в живописи и в поэзии, которую можно назвать и «Отдых после боя», и совсем кратко: «На привале».
Своего Теркина Юрий Непринцев, как и Александр Твардовский, много раз встречал в самой гуще фронтовых событий. Были такие солдаты, которые умели в трудную минуту подбодрить, развеселить товарищей удачной шуткой, острым словом, ко времени рассказанной складной байкой. А в ратном деле они показывали пример подлинного мужества, находчивости, несгибаемости.
Истинно народный характер живописного образа и героя поэмы обеспечил прочный союз картины и литературного творения. Не случайно многие годы в школьном учебнике неразлучны строки поэмы Твардовского и зримые черты героев полотна Непринцева. У них действительно общая судьба, окрыляющий успех — они стали главными произведениями художника и поэта.
Александр Трифонович Твардовский написал «Дом у дороги», «За далью — даль», «По праву памяти», но народная память закрепила рядом с его именем прежде всего имя заветного героя — Василия Теркина. Юрий Михайлович Непринцев известен как иллюстратор, автор станковых офортов «Рассказы о ленинградцах», создатель живописных полотен «Родная земля», «Балтийцы», «Вот солдаты идут»... А широкое народное признание обеспечила ему именно картина «Отдых после боя».
Ещё раз убеждает нас в том, что холст написан не по мотивам поэмы Твардовского, а так же, как и Василий Тёркин»,— по мотивам самой жизни, один интересный факт, который с гордостью приводит художник:
— Нередко зрители «узнавали» себя или своих друзей, родственников в героях картины «Отдых после боя». Писали мне: «Где вы видели моего брата (или сына)? От него нет писем, он пропал без вести. Сообщите, пожалуйста, о нём, что знаете». Этой достоверностью, выстраданностью и тем, какую роль сыграло это полотно в моей жизни, оно мне и дорого...
Дорого оно и нам — уже нескольким поколениям зрителей, родившихся после войны, — своим проникновенным рассказом о простом советском человеке, герое Великой Отечественной!
Литература
Шубина Н. Репринцев Ю. Отдых после боя / Юный художник. - 1988. - №5. - С.16-17.
sesony.ru
ПУШКИН, ВОЙНА, БЛОКАДА. ЗНАМЕНИТЫЕ КАРТИНЫ ХУДОЖНИКА ЮРИЯ НЕПРИНЦЕВА
Мастеру было суждено стать одним из известнейших художников своего времени. Непринцева, происходившего из дворянского рода, почитало советское руководство, а Сталин наградил его высшей премией СССР за картину о быте и единении народа в годы ВОВ.
SPB.AIF.RU вспомнил самые известные работы Юрия Непринцева, принесшие ему всесоюзную славу.
«Последняя минута»
Будущий художник родился в Тифлисе, где в школьные годы развивал свой природный дар к рисованию и поэзии. В 17 лет Непринцев поехал в Ленинград для поступления в Академию Художеств. Уже тогда в незнакомом ему городе, только что сбросившем столичную корону, начинались большие перемены. Попытки сразу поступить успехом не увенчались, поэтому будущий художник начал учиться у Василия Савинского, который дал ему основу будущего мастерства и методику работы над исторической картиной.
Лишь в 1934 году Непринцев поступил во Всероссийскую Академию художеств, хотя и сразу подлежал отчислению как представитель дворянского сословия. Однако за художника вступился покровитель – Исаак Бродский, в то время возглавивший Академию.
Чуть позднее живописец, успевший в проведенное в Ленинграде время поработать над портретами советских вождей, приступает к осуществлению давней идеи – воплощению образа поэта Александра Пушкина и героев его произведений. В 1935 году он проиллюстрировал «Пиковую даму». А после, заканчивая институт, в качестве дипломной работы Непринцев представляет картину «Пушкин в селе Михайловском», к настоящему моменту утерянную.
Однако незадолго до этого художник создал неожиданный образ поэта на полотне «Последняя минута». Здесь Пушкин предстает со смертельно бледным лицом, держа в руках пистолет, будто готовый принять смертельную рану.
В течение жизни «пушкинскую» тему мастер считал одной из самых главных в своем творчестве. До настоящего времени работы Непринцева, посвященные Пушкину, остаются малоисследованными и недостаточно высоко оцененными.
Образ самого Пушкина и его героев очень сильно интересовал мастера. Фото: РИА Новости«Отдых после боя»
После поступления в аспирантуру Непринцев начинает заниматься преподаванием, изображать руководителей СССР, попутно принимая участие в конкурсе на лучший портрет Иосифа Сталина. Последней работой художника в области «советской иконописи» стал посмертный портрет вождя, который был выполнен художником в Колонном зале Дома Союзов в Москве.
В июне 1941 года Непринцев подал заявление о зачилении в добровольцы и попал в окопы под Ораниенбаумом. Также в первые дни войны художник вместе с архитектором Бенуа участвовал в маскировке одного из ленинградских заводов, а спустя некоторое время стал командиром взвода. Вместе с другими художниками он выпускал и сатирические плакаты, объединенные названием «Балтийский прожектор».
После демобилизации в 1946 году Непринцев вернулся в институт и стал членом Ленинградского Союза художников.
Спустя пять лет на осенней выставке Ленинградских художников он представил картину, которая сделала его знаменитым на долгие годы – «Отдых после боя». На полотне мастер показал различные индивидуальные типы советских солдат эпохи Отечественной войны. Генераллисимусу очень понравилась картина о быте и единении народа в годы войны и своей рукой вождь написал: «Непринцеву – премию I степени!». Впоследствии Сталин даже повесил ее у себя на даче, однако с его смертью изменилась и судьба художника, взгляд на творчество которого резко пересмотрели.
Сам мастер о замысле своей картины писал: «Сюжет сам возник из живых воспоминаний военных лет: зимний лес, заснеженная поляна, группа бойцов, слушающих веселого рассказчика в короткий перерыв между боями. Когда я живо представил себе эту много раз виденную сцену, мне сразу вспомнился и всеобщий фронтовой друг – Василий Теркин. И заново плененный этим чудесным, глубоко правдивым образом, я не расставался с ним до конца работы над картиной…»
Полотно, прославившее художника, сегодня можно увидеть в Третьяковской галерее в Москве.
Картина, которая попала в Советском Союзе даже на почтовые марки. Фото: РИА Новости«Хлеб»
После войны Юрий Непринцев напряженно работал. Было создано более 300 полотен. В 1960-х годах он выпустил серию офортов под общим названием «Ленинградцы». У блокадников они завоевали искреннюю любовь.
Сюда вошло 17 графических листов, связанных общей темой. В каждом из них зрители до сих пор ощущают время и драматизм событий блокадной поры, внутреннюю эмоциональную напряженность. Блокадники вспоминают холод, бомбежки и постоянно чувство голода.
Работа известна по циклу «Ленинградцы». Фото: РИА Новости«Трамвай уходит на фронт»
Одной из работ в рамках «Ленинградцев» стала картина «Трамвай уходит на фронт». На гравюре изображен мужчина, обернувшийся к провожающей его девушке. Он смотрит на нее, прощаясь, уже готовый уйти со строем бойцов на смерть.
«В конце ноября в балтийском полуэкипаже формировались маршевые роты, и я был включен в состав одной из них в качестве командира взвода. В пасмурное, уже по-зимнему холодное утро наша рота отправилась к месту своего назначения, в один из артиллерийских дивизионов на Неве. По темным, еще безлюдным, настороженным улицам трамваи доставили нас к Володарскому мосту. Девушка-кондуктор вышла из вагона проводить нас и долго смотрела вслед. Маленькая, энергичная фигурка, одиноко стоящая у трамвая, врезалась в память, как последнее впечатление от Ленинграда тех дней», - вспоминал Непринцев.
Сюжет работы художник подсмотрел на ленинградской улице. Фото: РИА НовостиХудожник ушел из жизни в возрасте 87 лет. Российской культуре Непринцеву удалось оставить неоценимое наследие не только в виде работ. За долгое время преподавания в Институте живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина он воспитал десятки известнейших художников.
В конце жизни нерелигиозный Непринцев поехал в Иерусалим и посетил христианские святыни, впервые прочитал Новый Завет. Тогда он решает написать картину «Шествие с Голгофы», однако работа осталась незаконченной. Непринцев умер, так и не успев дописать ее.
Живописца похоронили на Литераторских мостах Волкова кладбища в Петербурге.
Еженедельник АиФ/Персона/15.8.2016
lera-komor.livejournal.com
