Картины ускользающего мира – укиё-э. Картины укие э

ЯПОНСКАЯ КЛАСИЧЕСКАЯ ГРАВЮРА

Когда говорят «восточное ис­кусство», первое, что вспоми­нается большинству людей,— это японская гравюра конца XVII - первой половины XIX века. Имен­но она представляет в глазах евро­пейцев наиболее яркие черты ис­кусства Востока. Красочная и вместе с тем изысканная, экзоти­ческая и понятная по содержанию гравюра впервые привлекла вни­мание художников и любителей искусства во второй половине XIX столетия.

Японская гравюра на дереве - это обрезная ксилография. Клише для нее изготовлялись на продоль­ном срезе грушевого или вишне­вого дерева. Эскиз художника накладывался на доску, и все линии обрезались с двух сторон острым ножом. При этом плавность рисун­ка древесных волокон не могла не сказываться на ее линеарном строе. Первоначально гравюра бы­ла одноцветной, и весь сравнитель­но небольшой тираж ее подкраши­вался от руки, что придавало про­изведениям особое очарование не­посредственности и рукотворности.

Ранний период развития японской гравюры

Ранний период развития гра­вюры датируется 1680—1760 года­ми.

У Окумура Масанобу, второго выдающегося мастера этого перио­да, наблюдается более самостоя­тельный подход к станковой гра­вюре. Хотя он еще предпочитает горизонтальные форматы, но ис­пользует и вертикальные, уже ни­как не связанные с книгой. К 1740-м годам в гравюре была выра­ботана техника двух-трехцветной печати, и Масанобу охотно приме­няет ее, изображая изысканные наряды своих героинь и атрибуты внешнего вида героев. Линии у Масанобу стали тоньше, изящнее, художник употребляет их целе­направленно: лица героев обрисо­ваны тончайшей нежной линией, а, например, детали обстановки или контуры одежды даны более толстой и грубой чертой, что при­дает гравюре многообразие выра­зительных средств.

Окумура Масанобу работал так­же и в области театральной гра­фики, но не был в ней таким нова­тором и энтузиастом, как Киёнобу. Масанобу предпочитал сюжеты, которые ближе к теме женской красоты. А надо сказать, что по традиции все роли в театре Кабуки исполняли мужчины. Окумура Масанобу избрал для себя тему нежных, женственных актеров-юношей — исполнителей женских ролей. На то, что они юноши, указывают только маленькие фио­летовые шапочки, закрывающие выбритый, как и подобает мужчи­не, лоб.

Тории Киёнобу (1644-1729) - театральный художник, изобра­жавший актёров театра Кабуки в самые драматичоские моменты представления. Он учился у своего отца, актёра и графика, и стал ос­нователем династии театральных художников Тории. В его работах оформился жанр «якуся-э» - портреты актёров, появлявшихся на афишах, программах, плакатах и в станковой гравюре.

Плакатность, легкая читаемость, укрупненность черт сказываются во всех произведениях Киёнобу. Талантливый художник, он сумел передать в гравюре всю динамику и драматизм сцен Кабуки, найти графический эквивалент герои­ческому исполнительскому стилю «арагото». Располагая парные композиции из двух борющихся актеров на вертикальном листе бу­маги, Тории Киёнобу вносит в композицию такое движение и страсть, каких до него гравюра не знала. Многие герои Киёнобу, как это было и в Кабуки, выступают полуобнаженными, причем все тело их загримировано в красный цвет — цвет справедливой ярости и силы. Актеры запечатлены в мо­мент наивысшего напряжения - так называемые кульминационные моменты «миэ», специально пред­назначенные для того, чтобы зри­тель зафиксировал на них взгляд. Что же может быть более привле­кательным для художника, чем та­кая поза? Герои как бы говорят: посмотрите на нас, какие мы силь­ные и могучие, как непримирима наша решающая схватка. И худож­ник передает самое существо этой позы. Для этого он использует спе­циально им изобретенные мазки «мимидзугаки» («червеобраз­ные») в передаче напрягшихся му­скулов, прием «хётан-аси» (упо­добление мускулистых ног тыкве-горлянке), да и все линейное ре­шение гравюры свидетельствует о напряженности каждой линии и мазка.

В театральной гравюре с самого начала широко использовались изображения монов — фамильных горбов актеров, которые в сильно увеличенном виде украшали их кимоно. Моны сами по себе ше­девры миниатюрной графики, вы­полненные в контрастной манере. Применение в гравюре вдвойне подчеркнуло их красоту и графи­ческую выразительность.

Второй период развития японской гравюры

На втором этапе развития гра­вюры (сородича 1760—1800-х годов) расширился круг её тематики, более ярким и глубоким ста­ло раскрытие эмоционального ми­ра человека, выявление характер­ных черт его внешнего облика. Это время нередко называют «золотым веком» японской гравюры. Оно ознаменовано деятельностью круп­нейших художников, применяв­ших листы разных размеров и развитую технику многоцветной печати.

Харунобу — создатель нового идеала красоты: юной девушки с изящной тонкой фигуркой и кро­шечными ручками и  ножками. Прототипом ее послужила реаль­ная женщина — дочь зеленщи­ка Осэн, в честь которой современ­ными городскими франтами слага­лись стихи и песни. 15 одной из гравюр Харунобу показал Осэн, ведущую буйвола, нагруженного двумя огромными плетеными кор­зинами, а в корзинах — любовные признания и письма. Так в образ­ной форме Харунобу дал понять зрителю, насколько славилась кра­сота Осэн.

Харунобу показывает своих ге­роинь и в интерьере, и — что но вполне привычно для более ранней гравюры — на лоне природы. Зна­менитая гравюра Харунобу «Влюбленные в заснеженном са­ду» свидетельствует о тонком ли­рическом начало, которое гравюра могла выразить через пейзажные фоны.

Параллельно с Харунобу груди­лись и театральные графики, как прежней династии Тории, так и вытеснившие ее представители семьи Кацукава.

Произведения театральной гра­фики в численном отношении со­ставляют около половины всех японских гравюр. Велика и их художественная значимость. Раз­нообразие тем, драматизм, декора­тивные эффекты, заимствованные из театра Кабуки, свойственны этим гравюрам.

Основателем династии Кацука­ва был Кацукава Сюнсё (1726— 1792), который почти всю жизнь посвятил театральной теме. Бла­годаря ему она и зазвучала в пол­ную силу цвета, усвоив все дости­жения полихромией гравюры. Каждый образ Сюнсё неповторим. Это и центральные героические роли, и лирические женские, иг­раемые лучшими актерами. В ком­позициях Кацукава Сюнсё мы не­редко встречаем новую форму - триптих, появление которого было связано с желанием показать не только одного исполнителя, но и весь основной состав действующих лиц. Сюнсё вплотную приблизил­ся к изучению исполнительского искусства, проник даже за кулисы, где выдающиеся актеры репетиро­вали, одевались, гримировались, размышляли о спектаклях. Поме­щения, отведенные для этого, на­зывались «зелеными комнатами», и Сюнсё создал специальную жан­ровую разновидность гравюры - «зеленые комнаты».

Ученики и последователи Сюнсё продолжали творческие поиски учителя, стараясь все больше при­близиться к актеру, конкретнее передать его внешность. Кацукава Сюнко (1743—1812), например, сделал первые погрудные изобра­жения актеров на веерах и плака­тах, а Кацукава Сюнэй (1762 — 1819) исполнил погрудные компо­зиции-портреты на листах большо­го размера.

Китао Сигэмаса (1739-1820) был основателем школы Китао. Для нее характерно стремление передать сходство в портретах зна­менитых красавиц. Произведения Китао Сигэмаса недаром считают­ся примером хорошего вкуса в ис­кусстве «укиё-э». Его героини не­обычайно изысканны, их костюмы драпируются благородными склад­ками, общая композиция всегда «завязана» в прихотливый узел линий и контуров.

Тории Киёнага (1752— 1815) — представитель славной династии Тории, к удивлению современников, отверг свое знат­ное имя и подписывался толь­ко «Киёнага». Этим он провоз­гласил уход от театральной те­матики, от ставших для него тесными канонов поздних Тории. И действительно, Киёнага завое­вал славу и без знатной фами­лии. Достаточно сказать, что он был учителем великого Утамаро. Киёнага посвятил жизнь вос­певанию красоты женщин, хотя иногда обращался и к театру. Большинство ксилографии художника изображает бытовые сцены, прогулки и шествия, зна­менитых красавиц и даже во­преки запретам светскую жизнь.

Для героев Киёнага характер­но достоинство, спокойное изя­щество. Образы его идеальны. Фигуры имеют удлиненные про­порции и располагаются на ли­сте в величавом ритме шествия. Тонкий овал лица, маленький рот, миндалевидные глаза и черные густые брови — этими чертами Киёнага награждает почти всех персонажей. В Кабуки среди исторических пьес он предпочитает пьесы из придвор­ной жизни, романтические исто­рии, все, что так или иначе подразумевает действие героев выс­шего света. При их изображе­нии Киёнага избегает наивной роскоши, напыщенности. Одеж­ды персонажей не отвлекают взгляда от силуэта фигур, при­меняемый орнамент неназойлив, часто встречаются гладкие чер­ные кимоно.

Киёнага одним из первых вос­пел красоту и особую изыскан­ность черного цвета в полихромной гравюре. Удивительны те его графические листы, на ко­торых герои и героини предста­ют на фоне пейзажа. Это знаменитые триптихи «Двенадцать месяцев на юге». Но самой, по­жалуй, привлекательной гравю­рой является «Вечерняя прохла­да на берегу Окавы», где три красавицы, присев на помост, подставляют свои разгоряченные лица первому вечернему ветер­ку. В самом повороте голов де­вушек чувствуется, что они ощу­щают прохладу, и это невольно передается зрителю.

Киёнага не занимался портретированием. Эту задачу решил его прославленный ученик Китагава Утамаро (1753—1806) - один из лучших мастеров япон­ской гравюры. Только в 1790-х годах он выступил с самостоя­тельными работами, но его про­изведения сразу же получили повсеместное признание. С по­мощью плавной, текучей линии, то строго обобщающей объем, то тонко подчеркивающей дета­ли, он создал образ красавицы с изящной посадкой головы на удлиненной шее, идеальным ова­лом лица, приподнятыми, слов­но в удивлении, черными бровя­ми и маленьким алым ртом. Этот женский образ стал вопло­щением национального идеала красоты.

Художник прибегал к прие­мам, способным сделать восприя­тие произведения более ост­рым,— тени на бумажной стене выявляли красоту силуэта фи­гуры, прозрачные ткани, при­крывающие лицо, придавали от­тенок таинственности, рама зер­кала подчеркивала четкость овала отраженного в нем лица. Сохраняя черты идеализации, Утамаро стремился выявить в портретах характер, различие примет внешности, темперамен­та, привычек поведения (серии «Десять женских характеров», «Дни и часы женщин»). Его ге­роини не лишены жизненной до­стоверности. Особенно присуще это композициям на темы по­вседневного женского труда: се­рии «Шелководство», «Женщи­ны за шитьем». Пристальный интерес к человеку, его харак­теру повлек за собой создание серии «Большие головы», в ко­торой с наивысшей полнотой проявился талант Утамаро. Ксилографии выполнены в сложной технике полихромной печати на листах большого размера. Здесь художник применил слюдяной порошок, дающий эффект сереб­ристого мерцающего фона.

Если конец XVII века в жан­ровой гравюре прошел под эги­дой Утамаро и его последовате­лей, то в театральной гравюре тоже появилась фигура, не имею­щая себе равных. Это Тосюсай Сяраку. О жизни графика не со­хранилось никаких свидетельств, кроме ста пятидесяти велико­лепных гравюр, в большинстве своем театральных. Сяраку явил­ся сразу зрелым мастером; еще более загадочно то, что первые же его произведения изданы самым знаменитым издателем в наилучшем из возможных вариантов — в крупном форма­те, на серебряных фонах, не­сколькими сериями. Сколько ни гадали ученые о настоящем име­ни (Сяраку — псевдоним) и про­исхождении, все усилия рас­крыть тайну Сяраку оказались тщетными. Он настолько выде­лялся среди современных масте­ров гравюры, что подыскать близких ему художников, кото­рые могли бы оказаться его учи­телями или учениками, невоз­можно. Погрудные портреты ак­теров отличаются смелостью и артистизмом исполнения, пре­дельным накалом страстей. В них достигло апогея стремле­ние к характерности, постепенно нараставшее в театральной гра­вюре второй половины XVIII ве­ка. Сяраку работал меньше го­да — всего девять месяцев в 1794 и 1795 годах, и внезапное и пол­ное исчезновение его столь же необъяснимо, как и внезапное появление. Но, несмотря на крат­ковременность художественной карьеры, Сяраку успел войти в историю как выдающийся ма­стер японской театральной гра­вюры, мало кто мог сравниться с ними в прежних жанрах — изображе­нии актеров и красавиц. Но имен­но в XIX веке в гравюре появля­ется пейзаж, с которым связан последний расцвет классиче­ской японской ксилографии.

Самый выдающийся пейза­жист эпохи — Кацусика Хокусай (1749—1860). В ранние го­ды он примыкал к школе Кацукава, чьи приемы эмоциональ­но яркой трактовки человече­ского образа воплотились в книжных иллюстрациях и те­атральных гравюрах. В даль­нейшем Хокусай изучал также классическую живопись Китая и Японии. Об овладении бога­той художественной традицией классического Востока свиде­тельствует его многотомник ри­сунков «Манга», изданный в 1812 —1871 годах. В него вошли книги с изображением пейзажей, цветов, птиц, насекомых, живот­ных, а также меткие жанровые зарисовки и тщательные шту­дии человеческого лица, мими­ки и жестикуляции. С 1820-х го­дов основной темой Хокусая ста­новится пейзаж. В сериях гра­вюр вытянутого, вертикального формата «Новые мосты в раз­личных провинциях», «Путе­шествие по водопадам различ­ных провинций», «Поэты Китая и Японии» общая отвлеченная трактовка пейзажа, соответст­вующая средневековой тради­ции, сочетается с конкретно изображенными мотивами япон­ского ландшафта.

Самая знаменитая серия Хо­кусая — «36 видов Фудзи» в действительности содержит со­рок шесть пейзажей. В этой серии священная гора Японии пред­стает как символ нации и стра­ны. Хокусай проявил немалую изобретательность, чтобы пока­зать Фудзияму с самых разных, порой неожиданных точек зре­ния. Она то предстает у него ве­личественной, на первом плане («Южный ветер. Хорошая пого­да», «Гроза»), то отдаляется от нас, обрамленная завитком вол­ны или вписанная в круг огром­ной бочки, которую мастерит на побережье искусный бочар. Про­стые труженики или путеше­ственники, которых Хокусай не­редко включает в первый план произведений, не случайная для него деталь, а имеющее большой смысл изображение наро­да, нации, которую символизи­рует Фудзи.

Наряду с величественным об­разом природы, созданным Хокусаем, существовал тип пейза­жа, проникнутый тонким лири­ческим чувством. Его создате­лем был Андо Хиросигэ (1787 — 1858). Виртуозно, используя та­кие техники, как тиснение * и раскат **, Хиросигэ передает зыбкие, преходящие состояния природы, атмосферные эффекты снега, тумана, дождя, неповто­римое настроение каждого угол­ка родины.

*Тиснение — печатание гравюры при помощи неокрашенных досок, которые создают вдавленные в поверх­ность бумаги линии и плоскости.

** Раскат — прием, при котором слой густой краски раскатывается валиком по листу. При этом создается впечат­ление постепенного перехода от тем­ного к светлому.

Наибольшую славу ему принесла серия «53 станции Токайдо», то есть дороги, соеди­нявшей новую столицу Эдо со старой Киото. Хиросигэ проявил себя также большим мастером жанра «цве­ты и птицы». Известная гравю­ра художника

«Ласточки и ка­мелии в снегу» (около 1830) тре­петно передает ощущение первых холодов, опушивших снегом ветви камелий и заставивших ласточек взъерошить свои перья.Эта серия (1833 — 1834) запечатлела скромное обаяние японской провинции. Длительное время художник раз­рабатывал темы путешествий по стране, достопримечатель­ных мест провинции, городов Эдо и Киото. В гравюрах чувству­ется сильнейшая индивидуаль­ность мастера, сумевшего в каж­дом из сотен пейзажей увидеть его неповторимую прелесть и правдивую красоту.

У Андо Хиросигэ, так же как у Кацусики Хокусая, было не­мало подражателей. Среди них — Андо Хиросигэ II (1826 — 1869) и многие другие. Пробо­вали свои силы в пейзаже и пред­ставители театральной династии Утагава, которые в XIX веке образовали сильную разветвлен­ную школу, своего рода пред­приятие по выпуску театральных гравюр. Но надо признать, что за некоторыми исключениями художники Утагава в XIX веке не создали сколько-нибудь зна­чительных произведений, в том числе и в пейзаже. Хокусай и Хиросигэ остались двумя ма­стерами, с именами которых мы связываем наивысшие достиже­ния японской классической гра­вюры.

УКИЁ-Э (японск. ukiyo-e — "картины плывущего, исчезающего мира") — школа рисунка и гравюры на дереве в искусстве Японии XVII—XIX вв.

В XVII— первой половине XIX века в японском искусстве развилось направление «укиё-э» — «искусство быстротекущего ми­ра». Оно было порождено станов­лением нового городского сосло­вия — ремесленников и торговцев.

«...Жить лишь дарованным тебе мгновением, наслаждаться, любу­ясь луной, цветением вишен, осен­ними листьями кленов, петь песни, пить вино и развлекаться, ничуть не заботясь о нищете, вызывающе глядящей нам в лицо, бездумно отдаваться потоку, подобно тыкве, бесстрастно влекомой течением реки. Это то, что мы называем укиё-э»

— так говорили горожане новой столицы Эдо (с 1714 года) и старой Киото.

Искусство этого мира — «укиё-э» и прежде всего гравюра — стало отражением всей жизни горожан, их вкусов, интересов, мод. В отли­чие от аристократической живо­писи средних веков гравюра на дереве была многотиражной, до­ступной по цене, воистину попу­лярной. Она основывалась на тра­дициях книжной графики, прог­рамм излюбленного театра горо­жан — Кабуки, но только с появ­лением станковой графики (то есть в понимании японцев — гра­вюр на отдельных листах) она стала приобретать все большее значение как самостоятельный вид искусства.

Совпадает с периодом правления династии Токугава (1603—1868), или Эдо (по древнему наименованию столицы Японии г. Токио). Этот период характерен развитием городской культуры. Художники стремились отразить новую эстетику скоротечности жизни в быстро меняющемся мире. Отсюда название. Термин "укиё-э" заимствован из философии буддизма, где он обозначал "суетный", или "быстротекущий мир".

В XV в. этот термин понимали как "изображение повседневной действительности", а в XVII в. под тем же словом стали подразумевать "мир развлечений и удовольствий". Термин "укиё-э" в 1661 г. впервые употребил писатель Асай Рёи.

Мастера укиё-э изображали сценки из жизни торговцев, ремесленников, городские и сельские пейзажи, сцены спектаклей театра Кабуки, портреты популярных актеров в сценическом гриме и костюмах, портреты знаменитых красавиц и гейш.

Помимо традиционной техники цветной ксилографии (гравюры на дереве) художники создавали расписные ширмы из шёлка или бумаги для жилого интерьера, свитки для токонома (стенной ниши). Такие свитки можно было переносить с места на место или рассматривать вместе с гостями, медленно перематывая с рулона на рулон.

Особенности школы укиё-э складывались под воздействием вкусов новых заказчиков произведений искусства: торговцев, богатых горожан — тёнин, городских меценатов, покровителей театра и литературы. Именно в это время стали ценить дорогие безделушки — инро, нэцкэ.

В школе укиё-э формировались новые для японского искусства бытовые жанры — изображения чаепития, музицирования, утреннего туалета красавиц, жизни служанок.

Новые приемы изображения появлялись под влиянием западноевропейского искусства. Начало этого процесса относят к 1543 г., когда в Японию прибыли португальские мореходы. И хотя в дальнейшем последовало запрещение христианства (1597) и закрытие страны для иностранцев (1633—1640), через порт Нагасаки продолжали поступать произведения искусства соседнего Китая, а также западноевропейские гравюры. Японцы переработали европейские приемы светотени и объемной моделировки формы и создали на этой основе оригинальный стиль. Одним из проявлений этого стиля были "мэганэ-э" ("картины сквозь очки") — их рассматривали через специальные увеличительные линзы, создающие эффект стереоскопии (трехмерности).

Таков был первый результат взаимодействия традиций Запада и Востока в понимании пространственности изображения. Японские художники использовали способы построения западноевропейской перспективы (центральной проекции с одной точкой схода), но трактовали их по-своему.

Основателями школы укиё-э считают рисовальщиков И. Матабэй и Х. Моронобу. Их рисунки использовали граверы по дереву. Постепенно, по мере усвоения новых приемов в картинах укиё-э складывалась особая система понимания изобразительного пространства, отличная как от европейской, так и от традиционной японской.

Если в гравюрах К. Утамаро (1754—1806), великого мастера жанров бидзинга и окубиэ, и Судзуки Харунобу (1725—1770) еще преобладает старый стиль, то в произведениях Кацусика Хокусая (1760—1849) и Андо Хиросигэ (1797—1858) более заметны западноевропейские приемы отображения пространства. Однако в дальнейшем перспективные приемы растворяются в композиционной структуре, свойственной национальным традициям японского пейзажа.

БИДЗИНГА (японск, bidzinga — "изображение красавиц" от bi — "красота") — жанр традиционной японской графики школы укиё-э, предметом которого является изображение прекрасных женщин, знаменитых красавиц, гейш, обитательниц "веселых" кварталов японской столицы Эдо. Сложился в XVII в., вначале в изображениях тушью на свитках. В XVIII в. в цветных гравюрах на дереве в этом жанре прославились С. Харунобу, Т. Киёнага и великий Китагава Утамаро (1754—1806). В работах этих художников под влиянием их прекрасных моделей сложился особый, изысканный стиль графики и утонченный образ "типичной" красавицы с удлиненным овалом лица, изогнутой шеей и крошечным ртом. Изображались сцены туалета, чайной церемонии, прогулок и незатейливых игр. В жанре "бидзинга" совершенствовался уникальный стиль японской графики, основанный на выразительности силуэта, музыкальной игре тончайших линий и гармонизации блеклых тонов : серебристого или золотистого фона, нежных розовых, голубоватых, жемчужно-серых и палевых красок. Для получения "коралловых", "табачных", "горчичных" оттенков красители смешивали с рисовой мукой. Вместе с мелким кружевным узором, передающим шитье одежд, эти "закрытые" тона создавали эффект, получивший название "нисикиэ" ("парчовые картины") или гравюр "парчового стиля". Наивысшим достижением японского искусства в жанре "бидзинга" стала серия цветных ксилографий К. Утамаро "окубиэ" ("большие головы") — шедевры стилизованного лирического портрета. Гравюры бидзинга оказали влияние на творчество французского художника постимпрессиониста Э. Дега (термин "бидзинга" следует отличать от "бундзинга").

ОКУБИЭ (японск. okubi-e — "большие головы") — жанровая разновидность и композиционный тип классической японской гравюры на дереве в жанре бидзинга "изображение красавиц" школы укиё-э. Представляет собой погрудные портреты знаменитых городских красавиц — гейш в обыденной, домашней обстановке. Создатель окубиэ — выдающийся японский рисовальщик и гравер Китагава Утамаро (1754—1806). В 1791—1799 гг. этот замечательный художник создал серию гравюр, отличающихся нежной грацией, изысканной стилизацией традиционных мотивов, утонченностью цветовых отношений. За эту серию Утамаро прозвали "художником женщины".

"ПАРЧОВЫЙ СТИЛЬ" — термин употребляется в трех основных значениях. Во-первых, "парчовым стилем" называют разновидность японских цветных гравюр на дереве школы укиё-э второй половины XVIII в., характерных особенным колоритом нежных, тончайшим образом гармонизированных тонов: охристого, золотистого, розового, палевого, серебристого с мелким узорчатым рисунком — орнаментом, заполняющим поле листа и напоминающим парчу. Наиболее ярко "парчовый стиль" проявился в ксилографиях С. Харунобу и К. Утамаро. Судзуки Харунобу (1724—1770) в 1760-х гг. первым стал использовать технику кэнто́ (японск., "прямой угол"). Лист бумаги при многокрасочной печати последовательно переносили с одной доски (печатной формы с накатанной краской определенного цвета) на другую. Специальные ограничители — прямоугольные рамки, установленные в стыках граверных досок, — обеспечивали совпадение различных частей изображения. Для получения тончайших оттенков: коралловых, табачных, горчичных, Харунобу подмешивал в краски рисовую муку. Японское название этой техники — "нисики-э" ("парчовые картины"). Особенно изысканно в подобных гравюрах выглядит орнаментация одежд, изображающая узоры парчи.

Второе значение термина "парчовый стиль" имеет отношение к росписи японского фарфора сацума.

Третье — к росписи китайского фарфора "розового семейства", которая также ассоциируется с узорами парчовых тканей того времени.

УТАГАВА (японск. Ut’agawa — "Река песен") — школа классической японской гравюры на дереве конца XVIII — начала XIX в. Развивалась в границах национальной школы укиё-э. Основана японским художником Тойохару (1735—1814), принявшим имя Утагава. Он один из первых использовал приемы западноевропейской перспективы и тональных моделировок. Учеником Тойохару Утагава был рисовальщик и гравер Тойокуни (1769—1825) — его произведения отличаются изысканной пластикой линий и цвета. Зять и последователь Тойокуни — Тойокуни Второй (1777—1835) — живописец, гравер и керамист. Его настоящее имя Тойошиге, но подписывался он как Утагава Тойошиге (после кончины учителя Тойокуни Первого он взял себе его имя). К школе Утагава причисляют также рисовальщика и гравера Куниёси Утагава (1797—1861), который также использовал в своем творчестве элементы западноевропейского искусства, хотя изображал преимущественно самураев и героев японского Средневековья

Укиё-э: картины плывущего мира

В современном мире, даже те, кто впервые слышит непонятное японское слово «укиё-э», сразу понимает, о чем идет речь, лишь взглянув на любую из японских картинок. Уникальная, ни с чем не сравнимая манера письма, знакома всему миру: гравюры уки-ё глядят на нас с рекламных плакатов, украшают интерьеры ресторанов. Имена японских художников, таких как Андо Хиросигэ, Кацусика Хокусай или Тосюсай Сяраку, становятся также привычными нашему уху, как, скажем, Левитан или Перов.

В отличие от «высокой» живописи, изображавшей пейзажи и религиозные сюжеты и пришедшей в Японию из Китая, ukiyo-e (картины переменчивого «плывущего» мира) – родились в Японии и предназначались для простого обывателя. Героями этих гравюр становились обычные люди, персонажи пьес театра Кабуки, на них изображались сценки из повседневной жизни, т.е. зарисовки «плывущего» мира - термин, пришедший из буддийской метафоры о мимолетности жизненных радостей.

Специфический переменчивый мир Эдо вращался вокруг кварталов удовольствий, каких как Yoshiwara. В этом суетном королевстве ломались обычные иерархические устои, установленные сёгунатом Токугава, деньги значили больше, чем положение в обществе, актеры и художники задавали тон, а проститутки поднимали свое мастерство до такого уровня, что затмевали женщин высшего общества.

В жанре укиё в отдельную ветвь выделились картины сексуального содержания “shunga” (букв. – весенние картинки), на которых изображались известные куртизанки того времени за обслуживанием клиентов. Откровенность любовных сцен порой просто шокирует неискушенных любителей живописи. Картинки shunga снискали такую популярность среди населения, что большинство мастеров пробовали себя в этом жанре.

Не меньшей популярностью пользовались бидзин – э («портреты красавиц»). На них изображались куртизанки высшего ранга «таю». Одним из наиболее выдающихся художников этого жанра, чьи портреты дошли до наших дней, считается Китагава Утамаро (1753—1806).

Позднее появились пейзажные оттиски. Основателем пейзажного жанра считается Кацусика Хокусай (1760-1849), другим «монстром» японского пейзажа является Андо Хиросигэ (1797-1858).

Яркие краски, картины реальной жизни и мягкие линии укиё-э вызвали восхищение западной публики. Укиё оказало ключевое влияние на импрессионизм и пост-импрессионизм, они вдохновляли таких художников, как Тулуз-Лотрек, Манэ и Дега. Ван Гог сделал копии двух картин Hiroshige из цикла 100 известных видов Эдо. При этом, в Японии гравюры укиё-э не рассматривались как произведения искусства: миллионы оттисков выпускались ежегодно, часто они просто выбрасывались или применялись в качестве оберточной бумаги. Многие годы японцы с недоумением смотрели на интерес иностранцев и вообще не понимали, как можно относить укиё-э к искусству.

В Токио небольшой музей Ukiyo-e Ota Memorial Art Museum выставляет постоянно меняющуюся композицию японских гравюр, а Edo-Tokyo Museum не только представляет серию гравюр, но и наглядно объясняет способ их изготовления.

Ваш гид в Японии, Ирина

Внимание! Перепечатка или копирование материалов сайта http://www.edemvtokyo.ru возможны только при условии прямой активной ссылки на сайт.