Взятие Очакова русскими войсками под командованием Г.А. Потемкина. Картина взятие очакова

Очаковская виктория » Военное обозрение

Я. Суходольский, 1853 г. Штурм Очакова 6 декабря 1788 г. Центральный военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи

Османская империя уходила из Северного Причерноморья крайне болезненно и неохотно. Проблема беспрепятственного выхода к Черному морю маячила перед Россией не первое столетие, но только Петр I взялся за ее разрешение, засучив рукава. Жизнь императора-плотника прервалась рано – в глухой стене, окружающей Россию, было прорублено только одно «окно». Контуры второго были размечены, но осуществлять петровские замыслы пришлось потомкам.

Весь XVIII век Россия настойчиво стремилась твердо встать на своем южном рубеже. Фактически это был один долгий, перманентный конфликт, где войны перетекали в неустойчивые и зыбкие перемирия, а те, в свою очередь, вновь и вновь сменялись боевыми действиями. Огромная Османская империя, истачиваемая внутренними проблемами, все еще представляла собой грозную силу. Очередная русско-турецкая война, закончившаяся подписанием Кючук-Кайнарджийского договора, была славным, но все же этапом в достижении цели – выхода к Черному морю.

Старая крепость

Крепость Очаков, или Ачи-Кале, не раз стояла утесом на пути русской армии. Значение этого чрезвычайно удобно расположенного турецкого опорного пункта трудно переоценить. Он создавал угрозу коммуникациям, идущим в Крым, контролировал выход из Днепро-Бугского лимана, являлся не только крупной крепостью, но и местом стоянки флота. Очаков – старая крепость. Еще в XIV веке на этом месте предприимчивыми генуэзцами было основано торговое поселение, эстафету приняли крымские татары в лице хана Менгли Гирея, построившего здесь крепость Кара-Кермен. С началом XVI века хозяином Северного Причерноморья стала Османская империя, и Ачи-Кале (Ачи – угол, Кале – крепость) стала одним из ключевых опорных пунктов турецкой экспансии.

В годы русско-турецкой войны 1735–1739 годов русская армия под командованием Бурхарда Миниха в июле 1737 года после грамотной осады и продолжительной бомбардировки заставила капитулировать гарнизон крепости. Участником этого боевого эпизода был небезызвестный барон Мюнхгаузен. Правда, впоследствии взятую крепость пришлось вернуть туркам.

Схема крепости Очаков. XVIII век

К 1787 году Ачи-Кале была подвергнута значительной модернизации. Турецкое командование сделало надлежащие выводы из уроков штурма 1737 года. Для усовершенствования крепости были привлечены иностранные специалисты – лучшими экспертами в области фортификации в Европе были французские инженеры, и именно к их услугам было решено прибегнуть. Идея обстоятельно и регулярно помогать врагам России всегда была не лишена популярности у просвещенных мореплавателей и философов. Европе тогда (впрочем, как и всегда) было чрезвычайно выгодно, чтобы Россия увязла в своих черноморских или, еще лучше, в каких-нибудь сибирских проблемах. Французские офицеры помогали модернизировать турецкие крепости, работали консультантами на военно-морских верфях, нередко они выступали в качестве инструкторов в турецкой армии. Сыны Туманного Альбиона не отставали в усердии. Так, английский посол в Стамбуле подбивал султана Абдул-Хамида I начать войну с Россией, всерьез обещая, что Англия выступит на стороне Турции. Конечно, джентльмен врал.

Но и без того отношения между двумя империями стремительно скатывались к неизбежной войне. Турки не могли просто смириться с потерей Крыма, своего давнишнего инструмента влияния на весь юг России, реваншистские настроения, любезно подогреваемые вкрадчивым шепотом господ в париках, достигли высшей точки накала. 5 августа 1787 года Великий визирь Юсуф Коджа вызвал к себе русского посла Булгакова и предъявил ему ультиматум: вернуть Крым, аннулировать все прежние русско-турецкие договоры, отказаться от покровительства над Грузией. (Кстати, Юсуф Коджа родился в Грузии и проделал в Османской империи путь от раба до Великого визиря). Булгаков даже не успел передать ультиматум в Петербург – 12 августа султан Абдул-Хамид I объявил России войну.

Снова война

Планы турок предусматривали высадку десанта в Крым, чтобы вместе с восставшими татарами очистить его от русских. Далее планировалось уничтожить русскую флотилию в Днепро-Бугском лимане, разрушить Херсон и находящиеся там верфи, после чего начать вторжение на Украину со стороны Молдавии и Крыма. Ачи-Кале отводилась важнейшая роль в начинающейся войне – крепость была крупнейшей турецкой базой в Северном Причерноморье.

Как неоднократно уже случалось, Россия не имела четкого плана войны. Выступления турок ожидали, но все равно оно оказалось внезапным. Князь Григорий Александрович Потемкин логично предлагал овладеть Очаковом, затем взять под контроль побережье между Бугом и Днестром, чтобы потом продолжить наступление на Балканы. Для этих целей было решено сформировать две армии: Екатеринославскую под командованием собственно Потемкина и Украинскую, которую поручили генерал-фельдмаршалу Румянцеву. Екатеринославская армия, являвшаяся главными силами, должна была насчитывать 75–80 тыс. человек при 300 орудиях. В задачу Украинской армии в 35–40 тыс. человек при 96 орудиях ставилось взаимодействие с союзными австрийскими войсками и оборона Украины. Для обороны Крыма и действий на Кубани сформирован мобильный Крымско-Кубанский корпус в 20–25 тыс. человек. Пока шло формирование этих контингентов, генерал-аншефу Суворову поручалось организовать оборону Крыма, крепости Кинбурн и подступов к Херсону. Военно-морской флот России на Черном море был представлен пятью линейными кораблями, девятнадцатью фрегатами, одним бомбардирским кораблем и несколькими десятками мелких судов. Эти силы были поделены на Севастопольскую эскадру и Лиманскую флотилию. Ввиду малочисленности корабельной группировки ей предписывались оборонительные действия с упором на оборону Крыма.

Испытание на прочность

Турки попытались первыми навязать темп. 1 октября после нескольких демонстраций флота они высаживают 5,5-тысячный десант, выделенный из состава контингента, размещенного в Очакове, на Кинбурнскую косу для захвата крепости Кинбурн. Суворов, командующий русскими силами в этом районе, ожидал подобной вылазки противника – он устроил визитерам теплый прием, истребив десант практически полностью. Любопытно, что при осмотре тел убитых турок были обнаружены двое переодетых французов, и это были явно не исследователи местного фольклора, а военные советники. Когда эту новость довели до сведения императрицы, Екатерина повелела, что если подобный случай повторится, и каких-нибудь французов возьмут живьем, то отправлять их на отдых в Сибирь, чтобы отбить у них охоту ездить учить и наставлять турок. Очевидно, Государыня была далека от толерантности.

Князь Потемкин. Автор неизвестен

Пока происходили вышеуказанные события, князь Потемкин, завершив формирование Екатеринославской армии, к решительным боевым действиям переходить не спешил. Ни осенью 1787, ни зимой 1787–1788 годов он не решился приступить к осаде Очакова. Бездействие Светлейшего позволило туркам довести гарнизон Очакова до 20 тыс. человек и усилить оборону крепости полевыми укреплениями. Количество орудий, расположенных на валах и ретраншементе, достигало 330 стволов. Крепость была обнесена глубоким рвом глубиной до 7 метров. Кладовые и пороховые погреба Очакова были значительно расширены, в них были собраны ресурсы для снабжения гарнизона всем необходимым в расчете на длительную осаду. Во главе гарнизона находился трехбунчужный Гуссейн-паша.

К середине мая 1788 года более 50 тыс. солдат и офицеров сосредоточились в районе Ольвиополя (современный пока что Первомайск). Дождавшись подхода многочисленных обозов и парков осадной артиллерии, русская армия начала движение на юг. 25 мая она переправилась через Южный Буг и продолжила двигаться в сторону Очакова. Отягощенный многочисленными тылами, Потемкин преодолел 200 верст за 33 дня. Суворов предлагал командующему при помощи Лиманской флотилии с ходу брать крепость, пока турки не опомнились. Но Потемкин решил вести классическую осаду «по методе» – с закладкой траншей и батарей. Его план состоял в постройке редутов, прикрывающих фланги русской армии, а затем в возведении целого ряда осадных батарей, чтобы методичной бомбардировкой вынудить гарнизон к капитуляции, как это осуществил 50 лет тому назад Миних. Однако Светлейший не учел того, что противник тоже сделал надлежащие выводы из своего поражения, и крепость укреплена и снабжена сейчас значительно лучше.

12 июля на берегу Черного моря построили первую батарею, а к 20 июля армия полностью обложила крепость. В начале августа с целью предотвращения вылазок противника и прикрытия осадных работ в двух километрах от Очакова были сооружены четыре редута, снабженных артиллерией. Подкопы под вражеские укрепления рыть не представлялось возможным из-за особенностей грунта. Турки не остались пассивными наблюдателями – 29 июля, очевидно, с целью разведки боем из крепости вышел конный отряд в 50 человек, атаковавший казачий пикет. За конницей выдвинулось не менее 500 пеших янычар. Мелкая вылазка, быстро преодолев масштаб стычки, стала разрастаться до сражения. К русским также подошло подкрепление – рота Фанагорийского полка и рота гренадер, которые метким огнем отогнали турок. Противник, видя, как разрастается дело, тоже начал вводить в сражение одно подразделение за другим, доведя количество пехоты со своей стороны до трех тысяч. Возник кризис, и с целью его разрешения генерал-аншеф Суворов, построив два гренадерских батальона в каре, лично повел их в атаку. Враг побежал, и русским удалось захватить несколько полевых укреплений. Генерал хотел на плечах турок ворваться в крепость – для этого созрел подходящий момент. Но наличных сил у Суворова явно не хватало – он шлет Потемкину ординарцев с просьбами, похожими на требования, выслать подкрепление. Командующий же не только не присылает никаких войск, но и требует отступить. Трижды разъяренный Суворов требует помощи, трижды получает приказ отступать. Турки тем временем пришли в себя и открыли сильный огонь. Введя в бой свежие силы, начали теснить гренадер. Суворову, получившему ранение в шею, пришлось сдать командование генерал-поручику Бибикову, который вскоре вынужден был отдать приказ об отступлении. В этом бою потери русских составили 154 человека убитыми и 211 ранеными. Некоторые историки объясняют причины, по которым честолюбивый Потемкин не оказал помощи Суворову, личными мотивами. Дескать, славой не хотел делиться. Более вероятно, что методы ведения боевых действий, принятые Александром Васильевичем, были слишком дерзки, стремительны и динамичны для осторожного в военных делах Потемкина. Его испугал объем и количество решений, которые надо было принять за короткий промежуток времени. Князь был талантливейшим администратором, человеком большого и динамичного ума, но его военные таланты все же оставляли желать лучшего.

Кроме ранения Суворов получил суровый выговор от командующего, который обвинил генерала в чрезмерной лихости и бесполезных, с точки зрения Потемкина, потерях. Основной аргумент князя сводился к ценности солдатских жизней, что сильно обидело самого Суворова, трепетно относившегося к подчиненным. Между двумя незаурядными личностями возник конфликт, который весьма острый на язык Александр Васильевич комментировал едкими каламбурами вроде таких: «Я на камушке сижу, на Очаков я гляжу». Естественно, услужливые личности доносили суворовские каламбуры до сведения Потемкина, что, мягко говоря, не улучшало атмосферы в верхушке русской армии. В конце концов, Суворов вернулся на Кинбурн. Престарелый Румянцев высказывался не менее остро: мол, Очаков не Троя, чтобы его 10 лет осаждать. Общее недовольство деятельностью Потемкина при осаде Очакова нарастало. Известный кондотьер на русской службе принц Нассау-Зиген писал в Петербург об упущенной возможности взять крепость еще весной.

Екатерина была в курсе подробностей «Очаковского сидения» и медлительности Потемкина, но кредит доверия ему был очень высок. Светлейший приступил к организации полномасштабной осады. Весь август русские солдаты рыли параллели и возводили осадные батареи, которые должны были вести бомбардировку крепости. Гарнизон время от времени утраивал количество вылазок, тревожа осаждающих. 18 августа состоялось крупное столкновение с силами турецкого гарнизона, пытавшимися помешать строительству батареи. Потеряв более 500 человек убитыми, противник отступил. Русские войска потеряли 150 человек. Примечательно, что в этом бою получил второе ранение в голову генерал-майор М.И. Кутузов. Рана оказалась серьезной, но судьба хранила будущего фельдмаршала для более серьезных дел. За весь август и сентябрь было оборудовано в общей сложности 30 артиллерийских батарей, на которых было установлено 317 орудий осадной и полевой артиллерии. Сила огня русской армии постоянно нарастала. Жгли много пороху, расходовали ядра, но турки не показывали признаков слабости – на все ультиматумы Потемкина Гуссейн-паша непременно отвечал отказом. Превосходство турецкого флота на море позволило 1 ноября доставить морем в Очаков 1,5 тысячи подкрепления и необходимые припасы. Сильный ветер не позволил русской флотилии выйти из лимана и воспрепятствовать этому. Тем временем мало-помалу методичная бомбардировка постепенно начала приносить результаты. К началу ноября турецкие укрепления, особенно на передовом рубеже, были изрядно повреждены. Часть зданий собственно внутри крепости – разрушена. Покрейсировав, турецкий флот ушел на зимовку в Стамбул, что не могло не сказаться на моральном состоянии гарнизона. Из истории известно, что крепость с флотом и крепость без флота – две разные ситуации. Воспользовавшись уходом неприятеля, русская гребная флотилия 7 ноября высадила тактический десант на остров Березань, на котором находился небольшой гарнизон, и захватила его.

Тем не менее противник постоянно совершал вылазки – особо крупную 11 ноября силами до 2 тыс. человек. С русской стороны был убит генерал-майор С.П. Максимов, три офицера и почти сотня солдат. Даже осторожному Потемкину стало ясно, что осада не приносит соответствующих результатов. На носу была зима в степи, а Потемкин знал о количестве санитарных потерь в армии Миниха, стоявшей тут в 1737 году. Потери его собственной армии больными и умершими от лишений давно превысили боевые. Очень четкой стала перспектива либо зимовать в холодной, продуваемой ветрами степи, где даже не было из чего построить капитального жилья для солдат, либо снимать осаду и отходить на квартиры. Неудачи Потемкин потерпеть не мог – это было совершенно не приемлемо. Он прекрасно знал, какие интриги плетутся против него в Петербурге, кто настойчиво толпится у дверей спальни императрицы. Ему нужна была победа. Скрепя сердце, князь отдает приказ готовиться к штурму.

Штурм

Во второй половине ноября начались морозы. В этих условиях русская армия готовилась к штурму. Его план составлял находившийся в ставке Екатеринославской армии генерал-аншеф артиллерии Иван Иванович Меллер. Для овладения крепостью были сформированы шесть колонн. Первая и вторая должны были захватить цитадель, третья наносила удар с севера, четвертая – с восточной стороны крепости. Пятая и шестая колонны находились в резерве и действовали «по рассмотрению генерала Меллера». Артиллерийскую подготовку для обеспечения внезапности решено было не проводить.

Все приготовления были закончены к вечеру 5 декабря. В 7 часов утра 6 декабря 1788 года, в день святителя Николая Чудотворца, после молебна при морозе в 23 градуса русские войска пошли на штурм Очакова. Турки оказали яростное и упорное сопротивление – атакующих встретил плотный огонь. Колонна генерал-майора барона П.А. Палена вклинилась в турецкие укрепления между крепостью и цитаделью, так называемым замком Гуссейна-паши. Затем он послал полковника Ф. Мекноба в атаку на замок. Полковник со своими людьми ворвался в цитадель, и находившиеся там около 300 турок вместе с самим Гуссейном-пашой были взяты в плен. Целостное управление обороной Очакова было утеряно. Третья колонна энергично атаковала земляные укрепления, возглавлявший ее генерал-майор Волконский был убит. Полковник Юргенц, принявший командование, довел ее до стен крепости. Четвертая колонна под командованием генерал-лейтенанта князя Долгорукова в ходе упорного штыкового боя прорвалась к крепостным воротам, заняла и открыла их. Турки подорвали два ранее заложенных фугаса, но это не остановило штурмующих.

Пятая и шестая колонны, введенные в сражение, пробили бреши в обороне противника и вышли непосредственно к бастионам крепости. Часть сил шестой колоны под командованием подполковника Зубина подошла по льду Лимана к южной стороне крепости. Причем гренадеры волокли с собой орудия. Выведя их на прямую наводку, под прикрытием артиллерийского огня солдаты Зубина полезли на стену и овладели ей.

Сбитые со стен турки засели в развалинах домов внутри крепости и оказывали ожесточенное сопротивление. Но хребет вражеской обороны был уже перебит, она перестала быть организованной. Остатки турецкого гарнизона были уничтожены в основном в результате штыкового боя. Либеральные историки любят посетовать на «резню», устроенную русскими в Очакове, забывая о некоторых подробностях пребывания христиан в турецком плену и захвата турками городов. Лирику Мехмеду II, взявшему Константинополь, не мешала сочинять стихи массовая резня христианского населения. В Турции даже снят весьма пафосный фильм по этому событию, без неудобных подробностей, конечно. В сухопутной битве при Абукире 25 июля 1799 года французы загнали в воду и фактически утопили под плотным огнем от 10 до 11 тысяч турок. Кто об этом вспомнит? Война на Востоке кардинально отличалась от схваток благородных джентльменов в Европе. Все джентльменство и рыцарство после перехода через Неман мгновенно улетучивалось.

Князь Потемкин наблюдал за общим ходом штурма с одной из передовых батарей. Когда к нему подвели захваченного турецкого командующего Гуссейна-пашу, Светлейший набросился на него с гневом, выговаривая за то, что из-за его упрямства пролилось столько крови. На что старый комендант Ачи-Кале философски возразил, что он, как и его противник, просто выполнял свой долг.

Спустя час с небольшим сопротивление турецкого гарнизона было сломлено – Очаков был взят. При штурме были убиты и умерли от ран 9,5 тыс. турок. Еще 4 тыс. взяты в плен, не считая обывателей. В качестве трофеев было захвачено более 300 орудий и 180 знамен, запасы пороха, пуль и ядер. Потери русской армии составили 956 убитых и 2776 раненых. Тела погибших при штурме офицеров были перевезены в Херсон и погребены в церкви святой великомученицы Екатерины. Военный некрополь героев Очакова сохранился до нашего времени.

Медаль для нижних чинов за взятие Очакова

Многочисленные тела погибших турок не было возможности похоронить сразу в промерзшей земле – часть их была перенесена на лед лимана, где и оставалась до весны. Немедленно после взятия крепости Потемкин приступил к ее разрушению. Свое рвение он оправдывал перед Екатериной тем, что крепость может вызвать осложнения на переговорах с турками. Хотя к 1789 году исход войны уже не вызывал никаких сомнений. После разрушения Очакова вход в лиман прикрывала крепость Кинбурн, лишь во время войны 1877–1878 годов в этом месте были построены береговые батареи.

Заждавшаяся победы Екатерина щедро наградила Потемкина. 4 февраля 1789 года в Зимнем дворце он получил жезл генерал-фельдмаршала, орден Георгия I степени, шпагу, украшенную бриллиантами и 100 тысяч рублей наградных. Многие офицеры, участники штурма, были также награждены орденами Св. Георгия и Св. Владимира IV степени. Нижние чины получили серебряные медали и добавочное полугодовое жалование.

Виктория

Очаковская победа позволила России окончательно утвердиться в Северном Причерноморье, обеспечить безопасность подступов к Крыму. Ликвидировать непосредственную угрозу судостроительным верфям Херсона. Для расширения кораблестроительной базы набирающего силу и значение Черноморского флота в 1789 году на месте слияния Южного Буга и Ингула, по указанию Потемкина, были основаны новая верфь и город, получивший в честь Очаковской победы, одержанной в день Николая Чудотворца, название Николаев. Он впоследствии станет вторым по величине судостроительным центром империи.

Можно сколько угодно критиковать князя Потемкина за медлительность осады, фаворитизм, любовь к наградам. Получив в управление Дикую степь, населенную сусликами и тушканчиками, этот человек в короткий срок превратил южные рубежи России в процветающий край, где были построены города, крепости и верфи. Практически с нуля был создан русский Черноморский флот, корабли которого ничем не уступали противнику. Стимулируя переселение в Новую Россию крестьян из перенаселенных центральных губерний, негласно разрешив не выдавать сбежавших сюда крестьян их помещикам, Потемкин добился того, что на берегах Черного моря имелось население, которое могло при необходимости постоять за Россию с оружием в руках. Князь обладал недюжинным умом и умел выделять талантливых людей из толпы лизоблюдов и подхалимов, качество, которое было бы весьма похвально для многих современных государственных деятелей.

Современная украинская историография, вертясь подобно ужу на сковороде, пытается ликвидировать слово «Россия» и «русские» из эпопеи освоения Северного Причерноморья. Доходит до абсурда: описываются действия безликой армии, участвовавшей в конкретных событиях. Неизвестные люди основали Екатеринослав, Херсон, Николаев и Одессу. Армия без принадлежности защищала Кинбурн и взяла Очаков. Неизвестные корабли (вероятно, «Летучие голландцы») бороздили Черное море. Слово «русский» во многих учебниках табуировано. Факты и события есть, а кто их осуществил, умалчивается. Хотелось бы верить, что это все просто очередная песня, которую пытаются спеть без слов. Но больше это похоже на заговор умолчания о тех людях и той стране, которые невозможно из этой песни выкинуть.

topwar.ru

Русско-турецкая война 1787-1791 - Русская историческая библиотека

Причины русской турецкой войны 1787-1791

Путешествие Екатерины II в только что присоединённый русскими Крым встревожило Турцию. Турецкое правительство (диван) с недоверчивостью смотрело на многочисленную армию, собранную Потемкиным в краю новороссийском, еще более на свидание и дружбу Екатерины с австрийским императором Иосифом II. Кабинеты лондонский и берлинский, руководимые нашими недоброжелателями Питтом и Герцбергом, увеличивали опасения Порты и подстрекали ее к войне с Россией: первый мстил нам за вооруженный нейтралитет, второй за союз с Австрией. Английский и прусский посланники в Константинополе внушили дивану, что при свидании Екатерины с Иосифом заключен договор об уничтожении Турецкой империи, что союзники ожидают только удобного случая для начатия войны, что Порта должна предупредить их и воспользоваться благоприятным временем, обещавшим содействие Швеции и Польши. Внушения наших недоброхотов были успешны: едва императрица возвратилась в Санкт-Петербург, Булгаков был заключен в Семибашенный замок, и Турция объявила России войну. Главным предлогом к ней было вмешательство нашего двора в дела Грузии и покровительство молдавскому господарю Александру Маврокордату, нашедшему в России спасение от лютой казни. Истинной причиной русско-турецкого разрыва была надежда Порты завоевать Крым при содействии Англии.

 

Начало русской турецкой войны 1787-1791

Вызывая Россию на новую войну, Турция накликала на себя грозу опасную. Как ни деятельно готовилась она к войне в продолжение нескольких лет, как ни много надеялась на своих союзников, Россия имела над нею явный перевес и могла ожидать более успехов, чем прежде. Силы наши к началу русско-турецкой войны 1787-1791 не были отвлекаемы ни поляками, ни крымскими татарами; сосредоточенные на южных пределах империи, они представляли огромную массу войска, хорошо устроенного, исправно вооруженного и уверенного в успехе. Славные победы русско-турецкой войны 1768-1774 – Кагул, Чесма, Балканы – были в свежей памяти; герои задунайские еще здравствовали; Румянцев достиг преклонных лет, но сохранил всю бодрость юности, всю крепость силы; одно имя его заменяло целую армию: под знаменем его русский солдат готов был перенести все трудности, одолеть все преграды. Кроме того Иосиф II при первом известии о заключении посланника нашего в Семибашенный замок изъявил готовность воевать с турками и вооружил многочисленное войско. Порта, между тем, не приготовилась даже к отпору, не собрала достаточной армии и не привела крепостей в оборонительное состояние. Все предвещало России самые блестящие успехи. Уверенная в своих средствах, Екатерина хотела при помощи новой русско-турецкой войны освободить от власти мусульманского султана христианские Молдавию, Валахию, Болгарию и образовать из них независимое государство под именем Дакии. Потемкин стремился далее: он только и ждал разрыва, чтобы исполнить любимую мысль свою – овладеть Константинополем, разрушить Турецкую империю и на развалинах ее возродить павшую православную Византию. Европа почти уверена была в неминуемом падении Оттоманской Порты.

Русско-турецкая война 1787-1791. Карта

 

Последствия не оправдали, однако, всеобщих ожиданий: борьба была упорная, жестокая; русские ознаменовали себя новыми подвигами на суше и на море; вожди времен кагульских покрыли себя новой славой; Иосиф II помогал нам всеми силами: но русско-турецкая война 1787-1791 кончилась тем, что после огромных пожертвований Россия едва удержала за собою прежние свои приобретения, и с трудом присоединила к ним один Очаков, стоивший нам целой армии. Главной виной тому было неудачное начало войны, ободрившее Порту и давшее время ее союзникам расстроить наши планы.

Екатерина вооружила в 1787 многочисленное войско, до 120 000 человек; Иосиф собрал до 200 000. Русские войска в начале войны разделены были на две армии, екатеринославскую и украинскую. Первая, под начальством Потемкина, должна была овладеть Очаковым, чтобы отнять у Порты последнее средство к влиянию на Крым и окончательно утвердить русское господство на северном берегу Черного моря; вторая, под предводительством Румянцева, предназначена была к занятию Молдавии для отвлечения главных сил турецких от Очакова и для содействия австрийской армии на Дунае. По завоевании Очакова, Бендер, Белграда и других крепостей неприятельских союзные войска должны были перейти за Дунай и там, на полях Болгарии или за Балканами, нанести туркам удар решительный. План составлен был искусно, но исполнение его в войне 1787-1791 далеко не соответствовало предначертанию.

 

Осада Очакова Потёмкиным 1788

Очаков в начале русско-турецкой войны 1787-1791 не имел ни сильного гарнизона, ни надежных укреплений, и тем легче было овладеть им, что екатеринославская армия могла выступить в поход по первому повелению, чтобы через несколько недель явиться под стенами крепости. Благоприятное время было упущено. Потемкин, доселе неутомимо деятельный, беспрестанно составлявший новые планы, один другого отважнее, после объявления разрыва между Турцией и Россией внезапно впал в непонятное бездействие и долго ни на что не решался. Целый год прошел в одних приготовлениях. Турки между тем успели ввести в Очаков целую армию, наполнили его съестными припасами, военными снарядами, воздвигли, при помощи французских инженеров неприступные твердыни там, где прежде были только земляные валы с ветхими башнями, и вывели сильный флот в Черное море. Сам капитан-паша, храбрый Гассан-бей осенью 1787 года появился под стенами Очакова с тем, чтобы истребить русскую черноморскую флотилию, тревожившую Очаков. Правда, отважный принц Нассау-Зиген с одними гребными судами жестоко поразил его на Днепровском лимане, и славный Суворов, довершив поражение Гассана с Кинбурнской косы (октябрь 1787), ожидал только хотя слабой помощи своему малочисленному (4 тысячи) отряду, чтобы взять крепость приступом; но Потемкин хотел сам пожать лавры победы, медленно подвигался с главною армией и ровно через год, по объявлении войны, начал осаду Очакова.

Осадные работы были ведены очень неискусно – целых четыре месяца у Очакова протекли в бесполезных трудах. Между тем наступила суровая, дождливая осень, за нею необыкновенно холодная зима; солдаты укрывались в сырых землянках и тысячами умирали от болезней; немало погибло их и в кровавых сечах на вылазках, которыми турки часто тревожили русский лагерь. Все генералы были убеждены, что один только решительный приступ мог с успехом завершить осаду Очакова, спасти войско и славу русского оружия. Отважнейший из них, Суворов, решился без воли фельдмаршала завязать с турками жаркое дело, в надежде, что главнокомандующий подкрепит его и введет в бой всю армию, но жестоко обманулся. Отряд его, не получив помощи, большей частью погиб, сам он был опасно ранен и удален на время от службы. Потемкин все надеялся принудить турецкого коменданта Очакова сдаться без боя и избегал кровопролития; комендант, однако, не сдавался, а в русском лагере уже чувствовали недостаток в провианте. Как бездействие, так и отступление от Очакова сделалось невозможным.

Фельдмаршал изъявил, наконец, согласие на приступ – и 6 декабря 1788 пал Очаков. Штурм не продолжался и двух часов; но он был ужасен; еще ужаснее было трехдневное кровопролитие после взятия крепости. Разъяренные долговременным упорством неприятеля, русские солдаты с остервенением истребляли турок, не различая ни пола, ни возраста; их погибло до 30 тысяч человек.

Штурм Очакова, 1788. Картина Я. Суходольского, 1853

 

Укрепления Очакова были срыты, и там, где до русско-турецкой войны 1787 стояли грозные твердыни, окружавшие многолюдный и богатый турецкий город, с великолепными мечетями, базарами, фонтанами, ныне стоит унылый городок, более похожий на слободу, с несколькими десятками хижин, из коих половина необитаема.

 

Австро-турецкая война

Еще неудачнее действовали в войне против турок союзники наши, австрийцы. Император Иосиф собрал до 200 000 человек в надежде вознаградить потери прежних лет и вверил свое войско фельдмаршалу Ласси как искуснейшему из австрийских полководцев, доказавшему свои воинские дарования в войне Семилетней. Но Ласси не оправдал надежд императора. Не желая навлечь на себя главные силы неприятеля, он уклонялся от решительных действий, которые могли бы встревожить турок, и ограничивался блокадою ничтожных крепостей по Дунаю, еще более устройством оборонительной линии, долженствовавшей обезопасить австрийские области на всех пунктах по южной границе от вторжения неприятеля. С этой целью, раздробив огромную австрийскую армию на 6 главных корпусов и множество мелких отрядов, он растянул ее в виде кордона на пространстве 200 миль от пределов Молдавии до Адриатического моря. Целый год прошел в одних приготовлениях к переходу через Дунай, в неудачных попытках овладеть Белградом и в обложении Хотина. Долговременное бездействие, среди болот, при ненастном времени, породило повальные болезни; войско упало духом; народ был в унынии; венгры явно роптали. Напрасно сам Иосиф прибыл к войску для ускорения военных действий: беспрестанная перемена планов, нерешительность в исполнении их, бесполезные переходы с места на место, недостаток продовольствия, все это довершило изнурение австрийского войска.

Турки заметили слабую сторону союзников: визирь с главною армией своей перешел через Дунай и напал на императора при Слатине. Силы соперников были равные; австрийцы имели на своей стороне перевес искусства и решительной победой могли бы поправить свои военные дела; но Ласси, вопреки общему мнению всех генералов, убедил императора отступить под защитой темной ночи. Войско оробело и бежало в величайшем беспорядке; свои не узнавали своих и стреляли друг в друга. Сам Иосиф едва спасся от плена быстротою коня своего. С сокрушенным сердцем, с неизлечимою болезнью в груди австрийский император возвратился в столицу, чтобы принять меры уже не к завоеванию Константинополя, а к защите собственных владений. Взятие Хотина (4 сентября 1788) принцем Кобургским, незадолго до падения Очакова, остановило визиря, но далеко не вознаградило огромных пожертвований Австрии.

 

Битва при Фокшанах 1789

[Подробнее - см. в отдельной статье Битва при Фокшанах (1789)]

Недовольная столь нерешительным ходом русско-турецкой войны, Екатерина полагала, что одной из главных причин тому было разделение русских на две отдельные армии, и не без основания: соперничество Потемкина с Румянцевым сильно вредило единству военных действий. Герой задунайский сложил с себя звание главнокомандующего; украинская армия соединилась с екатеринославскою. Потемкин мог располагать теперь всеми силами империи и по-прежнему не предпринимал ничего решительного. Более полугода протекло в одних приготовлениях к осаде Бендер. Турки между тем, уже безопасные со стороны Австрии, направили все свои силы против русских в Молдавию. Но здесь встретил их Суворов и напомнил им времена кагульские.

Получив под свое начальство одну из дивизий прежней Украинской армии, не более 8000 человек, Суворов скучал долговременным бездействием на берегах Серета до июля 1789 года, когда, к величайшей радости его, турки решились перейти Дунай, чтобы через Молдавию и Бессарабию добраться до главной русской армии, стоявшей неподвижно между Днестром и Бугом. На пути турок, при местечке Фокшаны, находился австрийский корпус принца Кобургского, который, считая себя не в силах выдержать напор многочисленного неприятеля, решился отступить и просил помощи у русских с одним желанием, чтобы они выручили его из опасности. Суворов получил повеление присоединиться к принцу; с быстротой, только ему свойственной, он явился в австрийский лагерь у Фокшан и немедленно отдал приказ напасть на турок.

Битва под Фокшанами, 1789

 

Русский удар по турками был так стремителен, что враги обеспамятели от ужаса и поколебались. Австрийцы, ободренные примером русских, сразились под Фокшанами с мужеством необыкновенным и довершили поражение неприятеля. Турки обратились в бегство и стремглав бросились за Дунай; вся артиллерия их со всем обозом после битвы под Фокшанами досталась в руки победителей (21 июля 1789). Исполнив свое поручение, Суворов отделился от принца Кобургского и занял прежнюю позицию свою на берегах Серета, нетерпеливо ожидая дальнейших распоряжений главнокомандующего.

 

Битва при Рымнике 1789

[Подробнее читайте в отдельной статье Битва на реке Рымник 1789.]

Но при Фокшанах был разбит только отдельный тридцатитысячный корпус турецкой армии: главные силы под начальством самого визиря, около 100 000 человек, находились за Дунаем. Он спешил отомстить за столь неожиданное поражение, перешел со всею армией Дунай, вступил в Молдавию и расположился на берегах Рымника, чтобы, укрепив по обычаю лагерь, напасть на принца Кобургского, стоявшего в нескольких верстах от занятой турками позиции. Принц спешил уведомить Суворова о грозившей ему опасности. Суворов не замедлил явиться к Рымнику, совершив самый трудный переход скорее, чем ожидали его австрийцы, и по-прежнему отдал приказ готовиться к нападению на врагов. Тщетно представлял ему австрийский полководец, что при чрезвычайном неравенстве сил одно только благовременное отступление может спасти их малочисленный отряд от явной гибели. Суворов не хотел слышать о ретираде и объявил, что если австрийцы не хотят сражаться, русские и без них разобьют визиря. Принц должен был уступить его непреклонной воле. Битва при Рымнике – одно из важнейших сражений русско-турецкой войны 1787-1791 – была жестокой и продолжительной.

Русские и австрийские войска напали дружно на турецкую армию, расположенную в четырех укрепленных лагерях (11 сентября 1789). Ни топкие болота Рымника, считавшиеся непроходимыми, ни глубокие рвы, ни отчаянная храбрость янычар, ни многочисленная артиллерия, ничто не могло остановить Суворова и достойного сподвижника его. Поддерживаемый принцем, он брал лагерь за лагерем, выбил турок из окопов, из лесов, рассеял всю неприятельскую армию и прогнал ее за Дунай. Визирь бежал в Шумлу и там умер с тоски. Следствием этой победы, доставившей Суворову графское достоинство, с титулом Рымникского, и орден святого Георгия Победоносца 1-й степени, было легкое завоевание Аккермана и Бендер.

Битва при Рымнике 11 (22) сентября 1789

 

Русско-шведская война и Рейхенбахский конгресс

Невзирая на столь блестящие успехи нашего оружия, Турция не изъявляла наклонности к миру и упорно требовала возвращения Крымского полуострова, в надежде на помощь союзника: Густав III, король шведский, ещё в 1788 начал войну против России. Но она осложнилась для шведов внутренними восстаниями, пошла с перерывами, неудачно и окончилась в 1790 Верельским миром безо всякого успеха. Оставленная королем шведским, Турция не теряла надежды на содействие других своих союзников. В самом деле, еще в 1790 году Пруссия, заключив с нею оборонительный трактат, условилась с Англией принудить Россию и Австрию прекратить войну и возвратить Порте все отнятые у нее крепости. К этому союзу примкнули Голландия и Польша. Посредники назначили конгресс в Рейхенбахе и пригласили туда уполномоченных со стороны воюющих держав, для выслушания условий. Леопольд II принял предложение и согласился примириться с Турцией на основании Белградского договора. Екатерина, поблагодарив посредников за доброе старание, отвечала, что она не намерена допускать постороннего вмешательства в русско-турецкую войну 1787-1791, уклонилась от участия в конгрессе и в то же время предписала Потемкину нанести османам удар решительный.

 

Взятие Измаила Суворовым 1790

[Подробнее - см. в отдельной статье Штурм Измаила Суворовым]

Главнокомандующий спешил очистить от них левый берег Дуная и направил удар на главный пункт, где они держались, на крепость Измаил. Окруженная неприступными твердынями, наполненная всякого рода военными припасами и снарядами, она была защищаема 42 тысячами лучшего турецкого войска и могла выдержать долговременную осаду. Приближение зимы благоприятствовало осажденным, и все предвещало русским времена очаковские. Но Потемкин знал, кому поручить столь важное дело: он поручил его Суворову. 2 декабря 1790 года Суворов подступил к Измаилу с осадным корпусом, состоявшим из 40 000 человек; с неделю готовил туры, фашины и лестницы; вслед за тем повел войско 6 колоннами на приступ. Осажденные турки оборонялись с упорством неимоверным; но что могло остановить Суворова? Через 6 часов кровопролитного боя русские ворвались в Измаил со всех сторон и овладели им. Турецкий гарнизон Измаила большей частью погиб; спаслось от смерти не более 9 000, взятых в плен.

 

Ясский мир

Падение Измаила стало поворотным пунктом русско-турецкой войны 1787-1791. Оно поколебало твердость Порты и встревожило ее союзников. Англия, Пруссия и Польша вооружились. Британский флот готовился идти в Балтийское море; прусские войска двинулись к пределам Курляндии; польские вступили в Волынь. Екатерина видела опасность своего положения, но оставалась непреклонною в намерении кончить споры с Турцией без постороннего вмешательства, и брала свои меры к борьбе с новыми врагами России. Твердость ее отклонила грозу. Много помогли ей сверх того и обстоятельства. Английский парламент выслушал предложение Питта о вступлении Британии в русско-турецкую войну с ропотом, и глава оппозиции, красноречивый Фокс так сильно и с таким успехом восстал против министерства, что Екатерина, в ознаменование своей благодарности, приказала поставить бронзовый бюст его в Царскосельской галерее, рядом с Демосфеном. Английский народ решительно не хотел войны с Россией из опасения за свою торговлю. Пруссия равным образом желала избежать разрыва с нами, предвидя неминуемую войну с Францией, где уже свирепствовала революция. Главные недоброжелатели наши Питт и Герцберг лишились своих должностей; по удалении их, оба кабинета, лондонский и берлинский, стали действовать миролюбивее и, зная, что Екатерина не примет с их стороны никакого предложения, обратились к Дании с просьбой убедить императрицу даровать Турции мир на умеренных условиях.

Государыня, уже утомленная трудной русско-турецкой войной, согласилась не требовать независимости Молдавии и Валахии, но по-прежнему была непреклонна в намерении удержать Очаков, для безопасности Новороссийского края, не хотела слышать о возвращении Крыма и опять повторила, что примирится с Турцией без посредников. Порта между тем, потерпев новый значительный урон, со своей стороны решилась уступить: последний удар нанес ей сподвижник Румянцева, князь Репнин, начальствовавший русской армией за отсутствием Потемкина, отозванного на время с театра русско-турецкой войны в Санкт-Петербург. Узнав, что визирь собрал все свои силы при Мачине для вторжения в Бессарабию, Репнин решился предупредить его, перешел Дунай, напал на турок и, при содействии Кутузова, разбил их наголову.

Султан дал повеление вступить в переговоры; предварительные условия мира, окончившего русско-турецкую войну 1787-1791, были подписаны в Галаце, с русской стороны князем Репниным, с турецким визирем. Императрица охотно приняла их и отправила Потемкина для заключения окончательного договора. Местом конгресса назначен был город Яссы. Болезнь Потемкина и последовавшая за ней кончина его остановили ход переговоров; по прибытии в Яссы графа Безбородко они возобновились, и вожделенный Ясский мир наконец был подписан 29 декабря 1791 года. Турция обязалась по нему в точности исполнять все условия Кайнарджийского договора 1774, признать господство России над Крымом и уступить ей с Очаковым пространство между Бугом и Днестром.

 

rushist.com

1788 год. Взятие крепости Очаков

Крепость Очаков, или Ачи-Кале, не раз стояла утесом на пути русской армии. Значение этого чрезвычайно удобно расположенного турецкого опорного пункта трудно переоценить. Он создавал угрозу коммуникациям, идущим в Крым, контролировал выход из Днепро-Бугского лимана, являлся не только крупной крепостью, но и местом стоянки флота. Очаков – старая крепость. Еще в XIV веке на этом месте предприимчивыми генуэзцами было основано торговое поселение, эстафету приняли крымские татары в лице хана Менгли Гирея, построившего здесь крепость Кара-Кермен. С началом XVI века хозяином Северного Причерноморья стала Османская империя, и Ачи-Кале (Ачи – угол, Кале – крепость) стала одним из ключевых опорных пунктов турецкой экспансии.

В годы русско-турецкой войны 1735–1739 годов русская армия под командованием Бурхарда Миниха в июле 1737 года после грамотной осады и продолжительной бомбардировки заставила капитулировать гарнизон крепости. Участником этого боевого эпизода был небезызвестный барон Мюнхгаузен. Правда, впоследствии взятую крепость пришлось вернуть туркам.

Схема крепости Очаков. XVIII век

К 1787 году Ачи-Кале была подвергнута значительной модернизации. Турецкое командование сделало надлежащие выводы из уроков штурма 1737 года. Для усовершенствования крепости были привлечены иностранные специалисты – лучшими экспертами в области фортификации в Европе были французские инженеры, и именно к их услугам было решено прибегнуть. Идея обстоятельно и регулярно помогать врагам России всегда была не лишена популярности у просвещенных мореплавателей и философов. Европе тогда (впрочем, как и всегда) было чрезвычайно выгодно, чтобы Россия увязла в своих черноморских или, еще лучше, в каких-нибудь сибирских проблемах. Французские офицеры помогали модернизировать турецкие крепости, работали консультантами на военно-морских верфях, нередко они выступали в качестве инструкторов в турецкой армии. Сыны Туманного Альбиона не отставали в усердии. Так, английский посол в Стамбуле подбивал султана Абдул-Хамида I начать войну с Россией, всерьез обещая, что Англия выступит на стороне Турции. Конечно, джентльмен врал.

Но и без того отношения между двумя империями стремительно скатывались к неизбежной войне. Турки не могли просто смириться с потерей Крыма, своего давнишнего инструмента влияния на весь юг России, реваншистские настроения, любезно подогреваемые вкрадчивым шепотом господ в париках, достигли высшей точки накала. 5 августа 1787 года Великий визирь Юсуф Коджа вызвал к себе русского посла Булгакова и предъявил ему ультиматум: вернуть Крым, аннулировать все прежние русско-турецкие договоры, отказаться от покровительства над Грузией. (Кстати, Юсуф Коджа родился в Грузии и проделал в Османской империи путь от раба до Великого визиря). Булгаков даже не успел передать ультиматум в Петербург – 12 августа султан Абдул-Хамид I объявил России войну.

Снова война

Планы турок предусматривали высадку десанта в Крым, чтобы вместе с восставшими татарами очистить его от русских. Далее планировалось уничтожить русскую флотилию в Днепро-Бугском лимане, разрушить Херсон и находящиеся там верфи, после чего начать вторжение на Украину со стороны Молдавии и Крыма. Ачи-Кале отводилась важнейшая роль в начинающейся войне – крепость была крупнейшей турецкой базой в Северном Причерноморье.

Как неоднократно уже случалось, Россия не имела четкого плана войны. Выступления турок ожидали, но все равно оно оказалось внезапным. Князь Григорий Александрович Потемкин логично предлагал овладеть Очаковом, затем взять под контроль побережье между Бугом и Днестром, чтобы потом продолжить наступление на Балканы. Для этих целей было решено сформировать две армии: Екатеринославскую под командованием собственно Потемкина и Украинскую, которую поручили генерал-фельдмаршалу Румянцеву. Екатеринославская армия, являвшаяся главными силами, должна была насчитывать 75–80 тыс. человек при 300 орудиях. В задачу Украинской армии в 35–40 тыс. человек при 96 орудиях ставилось взаимодействие с союзными австрийскими войсками и оборона Украины. Для обороны Крыма и действий на Кубани сформирован мобильный Крымско-Кубанский корпус в 20–25 тыс. человек. Пока шло формирование этих контингентов, генерал-аншефу Суворову поручалось организовать оборону Крыма, крепости Кинбурн и подступов к Херсону. Военно-морской флот России на Черном море был представлен пятью линейными кораблями, девятнадцатью фрегатами, одним бомбардирским кораблем и несколькими десятками мелких судов. Эти силы были поделены на Севастопольскую эскадру и Лиманскую флотилию. Ввиду малочисленности корабельной группировки ей предписывались оборонительные действия с упором на оборону Крыма.

Испытание на прочность

Турки попытались первыми навязать темп. 1 октября после нескольких демонстраций флота они высаживают 5,5-тысячный десант, выделенный из состава контингента, размещенного в Очакове, на Кинбурнскую косу для захвата крепости Кинбурн. Суворов, командующий русскими силами в этом районе, ожидал подобной вылазки противника – он устроил визитерам теплый прием, истребив десант практически полностью. Любопытно, что при осмотре тел убитых турок были обнаружены двое переодетых французов, и это были явно не исследователи местного фольклора, а военные советники. Когда эту новость довели до сведения императрицы, Екатерина повелела, что если подобный случай повторится, и каких-нибудь французов возьмут живьем, то отправлять их на отдых в Сибирь, чтобы отбить у них охоту ездить учить и наставлять турок. Очевидно, Государыня была далека от толерантности.

Князь Потемкин. Автор неизвестен

Пока происходили вышеуказанные события, князь Потемкин, завершив формирование Екатеринославской армии, к решительным боевым действиям переходить не спешил. Ни осенью 1787, ни зимой 1787–1788 годов он не решился приступить к осаде Очакова. Бездействие Светлейшего позволило туркам довести гарнизон Очакова до 20 тыс. человек и усилить оборону крепости полевыми укреплениями. Количество орудий, расположенных на валах и ретраншементе, достигало 330 стволов. Крепость была обнесена глубоким рвом глубиной до 7 метров. Кладовые и пороховые погреба Очакова были значительно расширены, в них были собраны ресурсы для снабжения гарнизона всем необходимым в расчете на длительную осаду. Во главе гарнизона находился трехбунчужный Гуссейн-паша.

К середине мая 1788 года более 50 тыс. солдат и офицеров сосредоточились в районе Ольвиополя (современный пока что Первомайск). Дождавшись подхода многочисленных обозов и парков осадной артиллерии, русская армия начала движение на юг. 25 мая она переправилась через Южный Буг и продолжила двигаться в сторону Очакова. Отягощенный многочисленными тылами, Потемкин преодолел 200 верст за 33 дня. Суворов предлагал командующему при помощи Лиманской флотилии с ходу брать крепость, пока турки не опомнились. Но Потемкин решил вести классическую осаду «по методе» – с закладкой траншей и батарей. Его план состоял в постройке редутов, прикрывающих фланги русской армии, а затем в возведении целого ряда осадных батарей, чтобы методичной бомбардировкой вынудить гарнизон к капитуляции, как это осуществил 50 лет тому назад Миних. Однако Светлейший не учел того, что противник тоже сделал надлежащие выводы из своего поражения, и крепость укреплена и снабжена сейчас значительно лучше.

12 июля на берегу Черного моря построили первую батарею, а к 20 июля армия полностью обложила крепость. В начале августа с целью предотвращения вылазок противника и прикрытия осадных работ в двух километрах от Очакова были сооружены четыре редута, снабженных артиллерией. Подкопы под вражеские укрепления рыть не представлялось возможным из-за особенностей грунта. Турки не остались пассивными наблюдателями – 29 июля, очевидно, с целью разведки боем из крепости вышел конный отряд в 50 человек, атаковавший казачий пикет. За конницей выдвинулось не менее 500 пеших янычар. Мелкая вылазка, быстро преодолев масштаб стычки, стала разрастаться до сражения. К русским также подошло подкрепление – рота Фанагорийского полка и рота гренадер, которые метким огнем отогнали турок. Противник, видя, как разрастается дело, тоже начал вводить в сражение одно подразделение за другим, доведя количество пехоты со своей стороны до трех тысяч. Возник кризис, и с целью его разрешения генерал-аншеф Суворов, построив два гренадерских батальона в каре, лично повел их в атаку. Враг побежал, и русским удалось захватить несколько полевых укреплений. Генерал хотел на плечах турок ворваться в крепость – для этого созрел подходящий момент. Но наличных сил у Суворова явно не хватало – он шлет Потемкину ординарцев с просьбами, похожими на требования, выслать подкрепление. Командующий же не только не присылает никаких войск, но и требует отступить. Трижды разъяренный Суворов требует помощи, трижды получает приказ отступать. Турки тем временем пришли в себя и открыли сильный огонь. Введя в бой свежие силы, начали теснить гренадер. Суворову, получившему ранение в шею, пришлось сдать командование генерал-поручику Бибикову, который вскоре вынужден был отдать приказ об отступлении. В этом бою потери русских составили 154 человека убитыми и 211 ранеными. Некоторые историки объясняют причины, по которым честолюбивый Потемкин не оказал помощи Суворову, личными мотивами. Дескать, славой не хотел делиться. Более вероятно, что методы ведения боевых действий, принятые Александром Васильевичем, были слишком дерзки, стремительны и динамичны для осторожного в военных делах Потемкина. Его испугал объем и количество решений, которые надо было принять за короткий промежуток времени. Князь был талантливейшим администратором, человеком большого и динамичного ума, но его военные таланты все же оставляли желать лучшего.

Кроме ранения Суворов получил суровый выговор от командующего, который обвинил генерала в чрезмерной лихости и бесполезных, с точки зрения Потемкина, потерях. Основной аргумент князя сводился к ценности солдатских жизней, что сильно обидело самого Суворова, трепетно относившегося к подчиненным. Между двумя незаурядными личностями возник конфликт, который весьма острый на язык Александр Васильевич комментировал едкими каламбурами вроде таких: «Я на камушке сижу, на Очаков я гляжу». Естественно, услужливые личности доносили суворовские каламбуры до сведения Потемкина, что, мягко говоря, не улучшало атмосферы в верхушке русской армии. В конце концов, Суворов вернулся на Кинбурн. Престарелый Румянцев высказывался не менее остро: мол, Очаков не Троя, чтобы его 10 лет осаждать. Общее недовольство деятельностью Потемкина при осаде Очакова нарастало. Известный кондотьер на русской службе принц Нассау-Зиген писал в Петербург об упущенной возможности взять крепость еще весной.

Екатерина была в курсе подробностей «Очаковского сидения» и медлительности Потемкина, но кредит доверия ему был очень высок. Светлейший приступил к организации полномасштабной осады. Весь август русские солдаты рыли параллели и возводили осадные батареи, которые должны были вести бомбардировку крепости. Гарнизон время от времени утраивал количество вылазок, тревожа осаждающих. 18 августа состоялось крупное столкновение с силами турецкого гарнизона, пытавшимися помешать строительству батареи. Потеряв более 500 человек убитыми, противник отступил. Русские войска потеряли 150 человек. Примечательно, что в этом бою получил второе ранение в голову генерал-майор М.И. Кутузов. Рана оказалась серьезной, но судьба хранила будущего фельдмаршала для более серьезных дел. За весь август и сентябрь было оборудовано в общей сложности 30 артиллерийских батарей, на которых было установлено 317 орудий осадной и полевой артиллерии. Сила огня русской армии постоянно нарастала. Жгли много пороху, расходовали ядра, но турки не показывали признаков слабости – на все ультиматумы Потемкина Гуссейн-паша непременно отвечал отказом. Превосходство турецкого флота на море позволило 1 ноября доставить морем в Очаков 1,5 тысячи подкрепления и необходимые припасы. Сильный ветер не позволил русской флотилии выйти из лимана и воспрепятствовать этому. Тем временем мало-помалу методичная бомбардировка постепенно начала приносить результаты. К началу ноября турецкие укрепления, особенно на передовом рубеже, были изрядно повреждены. Часть зданий собственно внутри крепости – разрушена. Покрейсировав, турецкий флот ушел на зимовку в Стамбул, что не могло не сказаться на моральном состоянии гарнизона. Из истории известно, что крепость с флотом и крепость без флота – две разные ситуации. Воспользовавшись уходом неприятеля, русская гребная флотилия 7 ноября высадила тактический десант на остров Березань, на котором находился небольшой гарнизон, и захватила его.

Тем не менее противник постоянно совершал вылазки – особо крупную 11 ноября силами до 2 тыс. человек. С русской стороны был убит генерал-майор С.П. Максимов, три офицера и почти сотня солдат. Даже осторожному Потемкину стало ясно, что осада не приносит соответствующих результатов. На носу была зима в степи, а Потемкин знал о количестве санитарных потерь в армии Миниха, стоявшей тут в 1737 году. Потери его собственной армии больными и умершими от лишений давно превысили боевые. Очень четкой стала перспектива либо зимовать в холодной, продуваемой ветрами степи, где даже не было из чего построить капитального жилья для солдат, либо снимать осаду и отходить на квартиры. Неудачи Потемкин потерпеть не мог – это было совершенно не приемлемо. Он прекрасно знал, какие интриги плетутся против него в Петербурге, кто настойчиво толпится у дверей спальни императрицы. Ему нужна была победа. Скрепя сердце, князь отдает приказ готовиться к штурму.

Штурм

Во второй половине ноября начались морозы. В этих условиях русская армия готовилась к штурму. Его план составлял находившийся в ставке Екатеринославской армии генерал-аншеф артиллерии Иван Иванович Меллер. Для овладения крепостью были сформированы шесть колонн. Первая и вторая должны были захватить цитадель, третья наносила удар с севера, четвертая – с восточной стороны крепости. Пятая и шестая колонны находились в резерве и действовали «по рассмотрению генерала Меллера». Артиллерийскую подготовку для обеспечения внезапности решено было не проводить.

Все приготовления были закончены к вечеру 5 декабря. В 7 часов утра 6 декабря 1788 года, в день святителя Николая Чудотворца, после молебна при морозе в 23 градуса русские войска пошли на штурм Очакова. Турки оказали яростное и упорное сопротивление – атакующих встретил плотный огонь. Колонна генерал-майора барона П.А. Палена вклинилась в турецкие укрепления между крепостью и цитаделью, так называемым замком Гуссейна-паши. Затем он послал полковника Ф. Мекноба в атаку на замок. Полковник со своими людьми ворвался в цитадель, и находившиеся там около 300 турок вместе с самим Гуссейном-пашой были взяты в плен. Целостное управление обороной Очакова было утеряно. Третья колонна энергично атаковала земляные укрепления, возглавлявший ее генерал-майор Волконский был убит. Полковник Юргенц, принявший командование, довел ее до стен крепости. Четвертая колонна под командованием генерал-лейтенанта князя Долгорукова в ходе упорного штыкового боя прорвалась к крепостным воротам, заняла и открыла их. Турки подорвали два ранее заложенных фугаса, но это не остановило штурмующих.

Пятая и шестая колонны, введенные в сражение, пробили бреши в обороне противника и вышли непосредственно к бастионам крепости. Часть сил шестой колоны под командованием подполковника Зубина подошла по льду Лимана к южной стороне крепости. Причем гренадеры волокли с собой орудия. Выведя их на прямую наводку, под прикрытием артиллерийского огня солдаты Зубина полезли на стену и овладели ей.

Сбитые со стен турки засели в развалинах домов внутри крепости и оказывали ожесточенное сопротивление. Но хребет вражеской обороны был уже перебит, она перестала быть организованной. Остатки турецкого гарнизона были уничтожены в основном в результате штыкового боя. Либеральные историки любят посетовать на «резню», устроенную русскими в Очакове, забывая о некоторых подробностях пребывания христиан в турецком плену и захвата турками городов. Лирику Мехмеду II, взявшему Константинополь, не мешала сочинять стихи массовая резня христианского населения. В Турции даже снят весьма пафосный фильм по этому событию, без неудобных подробностей, конечно. В сухопутной битве при Абукире 25 июля 1799 года французы загнали в воду и фактически утопили под плотным огнем от 10 до 11 тысяч турок. Кто об этом вспомнит? Война на Востоке кардинально отличалась от схваток благородных джентльменов в Европе. Все джентльменство и рыцарство после перехода через Неман мгновенно улетучивалось.

Князь Потемкин наблюдал за общим ходом штурма с одной из передовых батарей. Когда к нему подвели захваченного турецкого командующего Гуссейна-пашу, Светлейший набросился на него с гневом, выговаривая за то, что из-за его упрямства пролилось столько крови. На что старый комендант Ачи-Кале философски возразил, что он, как и его противник, просто выполнял свой долг.

Спустя час с небольшим сопротивление турецкого гарнизона было сломлено – Очаков был взят. При штурме были убиты и умерли от ран 9,5 тыс. турок. Еще 4 тыс. взяты в плен, не считая обывателей. В качестве трофеев было захвачено более 300 орудий и 180 знамен, запасы пороха, пуль и ядер. Потери русской армии составили 956 убитых и 2776 раненых. Тела погибших при штурме офицеров были перевезены в Херсон и погребены в церкви святой великомученицы Екатерины. Военный некрополь героев Очакова сохранился до нашего времени.

Медаль для нижних чинов за взятие Очакова

Многочисленные тела погибших турок не было возможности похоронить сразу в промерзшей земле – часть их была перенесена на лед лимана, где и оставалась до весны. Немедленно после взятия крепости Потемкин приступил к ее разрушению. Свое рвение он оправдывал перед Екатериной тем, что крепость может вызвать осложнения на переговорах с турками. Хотя к 1789 году исход войны уже не вызывал никаких сомнений. После разрушения Очакова вход в лиман прикрывала крепость Кинбурн, лишь во время войны 1877–1878 годов в этом месте были построены береговые батареи.

Заждавшаяся победы Екатерина щедро наградила Потемкина. 4 февраля 1789 года в Зимнем дворце он получил жезл генерал-фельдмаршала, орден Георгия I степени, шпагу, украшенную бриллиантами и 100 тысяч рублей наградных. Многие офицеры, участники штурма, были также награждены орденами Св. Георгия и Св. Владимира IV степени. Нижние чины получили серебряные медали и добавочное полугодовое жалование.

Виктория

Очаковская победа позволила России окончательно утвердиться в Северном Причерноморье, обеспечить безопасность подступов к Крыму. Ликвидировать непосредственную угрозу судостроительным верфям Херсона. Для расширения кораблестроительной базы набирающего силу и значение Черноморского флота в 1789 году на месте слияния Южного Буга и Ингула, по указанию Потемкина, были основаны новая верфь и город, получивший в честь Очаковской победы, одержанной в день Николая Чудотворца, название Николаев. Он впоследствии станет вторым по величине судостроительным центром империи.

Можно сколько угодно критиковать князя Потемкина за медлительность осады, фаворитизм, любовь к наградам. Получив в управление Дикую степь, населенную сусликами и тушканчиками, этот человек в короткий срок превратил южные рубежи России в процветающий край, где были построены города, крепости и верфи. Практически с нуля был создан русский Черноморский флот, корабли которого ничем не уступали противнику. Стимулируя переселение в Новую Россию крестьян из перенаселенных центральных губерний, негласно разрешив не выдавать сбежавших сюда крестьян их помещикам, Потемкин добился того, что на берегах Черного моря имелось население, которое могло при необходимости постоять за Россию с оружием в руках. Князь обладал недюжинным умом и умел выделять талантливых людей из толпы лизоблюдов и подхалимов, качество, которое было бы весьма похвально для многих современных государственных деятелей.

Современная украинская историография, вертясь подобно ужу на сковороде, пытается ликвидировать слово «Россия» и «русские» из эпопеи освоения Северного Причерноморья. Доходит до абсурда: описываются действия безликой армии, участвовавшей в конкретных событиях. Неизвестные люди основали Екатеринослав, Херсон, Николаев и Одессу. Армия без принадлежности защищала Кинбурн и взяла Очаков. Неизвестные корабли (вероятно, «Летучие голландцы») бороздили Черное море. Слово «русский» во многих учебниках табуировано. Факты и события есть, а кто их осуществил, умалчивается. Хотелось бы верить, что это все просто очередная песня, которую пытаются спеть без слов. Но больше это похоже на заговор умолчания о тех людях и той стране, которые невозможно из этой песни выкинуть.

nikolay-istomin.livejournal.com

взятие Очакова, блистательная Ставучанская победа и свержение Бирона » Военное обозрение

Осада Очакова

Во время кампании 1737 года Христофор Миних продолжил реализации ранее выработанного плана. Для наступления русских войск были выбраны две цели – Очаков и Крым. 40-тыс армия под командованием генерал-фельдмаршала Петра Ласси получила задачу наступать на Крымское ханство. А 60-70-тыс. армия под началом Миниха должна была взять стратегическую турецкую крепость - Очаков.

Австрийское правительство пыталось использовать русских солдат в своих целях, предлагая направить русскую армию в Валахию на помощь имперским войскам. Однако Петербург проявил благоразумие. Русское правительство под давлением Миниха и кабинет-министра графа Остермана отвергло предложение Австрии. В то же время было принято решение об одновременном наступлении русской и австрийской армий, чтобы турецким войскам было труднее организовывать ответные меры. Австрийцы должны были действовать на Дунае и в Венгрии.

По сведениям русского командования, османы хотели сделать Очаков плацдармом для мощной группировки из 40 тыс. турок и 50 тыс. татар, которая должна была вести наступательные действия против России. Поэтому Миних, для обеспечения успеха операции, решил сконцентрировать не менее многочисленную армию. В 70-тыс. армию предполагалось включить: 63 батальона пехоты, в том числе 3 батальона гвардии, 29 драгунских полков, один конногвардейский полк, один кирасирский полк, несколько полков ландмилиции, около 18 тыс. донских, гетманских, украинских, запорожских казаков, гусар и валахов. Артиллерийский парк армии составлял 60 орудий и 11 мортир осадных, 165 полевых пушек и около 400 гранатных мортир. Армия была разделена на 3 дивизии: первая под командованием генерал-фельдцейхмейстера принца Людвига Гессен-Гомбургского, вторая - генерал-аншефа графа Александра Румянцева, третья - генерал-лейтенанта Михаила Леонтьева. Армию сопровождал огромный обоз из около 90 тыс. подвод и до 2 тыс. верблюдов. Приходилось везти с собой даже воду и дрова. По Днепру армию должна была сопровождать флотилия, построенная в Брянске.

Подготовка к походу сопровождалась большими трудностями. Армия должна была выйти в марте, но из-за различных обстоятельств начало похода отложили. В частности, не успели достроить вовремя Брянскую (Днепровскую) флотилию, это срывало доставку осадной артиллерии. Возникла и проблема переправы через Буг - мосты должны были прибыть из Брянска вместе с флотилией. Пришлось нанимать суда у местного населения и казаков. Многие полки не были полностью укомплектованы людьми и конским составом, не хватало обмундирования, фуража, телег. Задерживалось прибытие 20 тыс. ружей из Тулы. Запорожцы не смогли выделить достаточного количества лодок. Не были готовы промежуточные укрепления для поддержки коммуникаций в степи. Не успели собрать все силы, предназначенные для похода.

В результате Миних был вынужден выступить, не дожидаясь сбора всей армии и с неполным артиллерийским парком. В начале мая амия перешла Днепр и 10 июля подошла к Очакову. В этот же день в 12 верстах от Очакова произошло первое крупное сражение. 5-тыс. кавалерийский отряд опрокинул передовые казачьи части, но посланные в подкрепление гусары, драгуны и 2 пехотных полка с артиллерией разбили врага. От пленных узнали, что гарнизон Очакова был усилен и теперь состоит из 20-22 тыс. воинов. Сераскир Яж-паша и комендант Мустафа-паша уничтожили предместья, чтобы ухудшить возможности осаждающих. Крепость была хорошо защищена, имея три ряда стен, ров и передовые укрепления. Артиллерия крепости состояла из сотни пушек и мортир.

Миних не стал ждать прибытия подкреплений и принял решение сразу готовиться к штурму. Утром 11 июля русская армия начала окружать крепость. Для защиты от вылазок вражеской конницы перед пехотой выставили рогатки, а конные полки устроили вагенбурги. Предосторожность была не лишней. Османы сразу же пошли в атаку. 15-тыс. отряд двумя колоннами атаковал русские фланги, основной удар наносился слабому левому флангу, где стояли донские казаки (нерегулярные войска). Однако Миних вовремя перебросил подкрепления и после 2-часового боя, противник отступил. Потери армии составили около 200 человек убитыми.

Для предотвращения новых вылазок противника, Миних приказал построить на всём протяжении осадной линии за ночь 5 редутов и 4 батареи. Для осадных работ было выделено 5 тыс. человек, ещё 5 тыс. солдат их прикрывало. Из-за твердости грунта пришлось выделить для земляных работ ещё 2 тыс. человек. Однако к утру смогли построить только два правофланговых редута у моря.

Утром 12 июля началась перестрелка. Миних построил армию в две линии: передовую и резервную под началом принца Гессен-Гомбургского. После долгой перестрелки Миних начал общую атаку. Центром руководил Джеймс Кейт, левым флангом — Левендаль, правым — Румянцев. Сам Миних находился на правом фланге у Румянцева. Русские войска выбили противника из передовых укреплений и вплотную приблизились к стенам. Перестрелка продолжалась до темноты.

В это же время вперёд выдвинули артиллерию, расположив её за турецкими валами. Началась ночная бомбардировка крепости. В Очакове возникло много пожаров, турки их тушили. Но перед самым рассветом удалось поджечь центральную часть города. Чтобы помешать тушить пожар, огонь всех мортир был сосредоточен по этому месту. Скоро огнем охватило несколько улиц. Миних приказал начать штурм. Полки подошли ко рву у стены, но приспособлений для его преодоления не было. Началась перестрелка, которая продолжалась до тех пор, пока у обеих сторон не закончились боеприпасы. Убедившись, что в невозможности дальнейшего штурма, русские солдаты отступили.

Исход боя решила артиллерия и пожар. Турки, занятые отражением русской атаки, не могли полноценно заниматься тушением огня. В результате 13 июля в 9 часов утра взлетел на воздух главный пороховой погреб крепости, где хранилось 500 бочек с порохом. Последствия этого взрыва были для османов катастрофическими – сразу погибло около 6 тыс. человек. Сераскир (главнокомандующий) Яж-паша, поняв, что самостоятельно потушить пожар он не в силах, вступил в переговоры о капитуляции. Он попытался схитрить, попросил 24 часа перемирия, надеясь за это время потушить огонь.

Миних не поддался на уловку. Он дал противнику час на раздумье, заявив, что затем пощады никому не будет. Сераскир попытался прорваться к галерам и сбежать, но казаки и гусары отрезали путь к отступлению. Пробиться к судам смогло не более 200 человек. Взрыв ещё одного порохового магазина убил множество людей. После этого остатки гарнизона капитулировали.

Это была полная победа. В плен попали - сераскир трёхбунчужный Яж-паша, комендант двухбунчужный Мустафа-паша, 30 высших офицеров, 60 младших офицеров и более 3 тыс. солдат. В крепости обнаружили около 16 тыс. трупов. В качестве трофеев было захвачено более 100 пушек, мортир и 300 знамен. Русская армия потеряла убитыми около 1 тыс. человек, ранеными – более 2,8 тыс. человек, включая 5 генералов, двух бригадиров, 27 штаб-офицеров, 55 обер-офицеров. Фельдмаршал во время сражения подавал пример личной храбрости, командуя в строю батальоном лейб-гвардии Измайловского полка, под ним убило лошадь, пуля пробила мундир, но ранения Миних избежал.

Дальнейшие события

Миних оставил в крепости гарнизон, велел восстановить укрепления и повел войска на Украину (они прибыли в Малороссию в конце августа). Надо сказать, что, как и во время Крымского похода, русская армия больше потерь понесла не в бою, а из-за массовых болезней. Несмотря на предпринятые предосторожности, знойный климат, нехватка провианта, хорошей воды и инфекционные болезни погубили до 16 тыс. человек. Слава взятия Очакова, который считался неприступным, заглушила вал критики, которой подвергался главнокомандующий.

8-тыс. русский гарнизон в Очакове под командованием Фёдора Штофельна в октябре – ноябре 1737 года выдержал осаду 40-тыс. турецкой армии. Русские солдаты мужественно отбили все атаки противника. Турки, потеряв до половины состава армии, около 10 тыс. погибли во время безуспешных атак, других скосили болезни, отступили. Русский гарнизон потерял около 2 тыс. человек убитыми, ранеными в бою, и умерших от болезней. Миних планировал захватить в 1737 году Бендеры, но из-за осады Очакова, был вынужден отложить этот замысел. Он стал готовить войска, чтобы идти на помощь гарнизону в Очакове, но обошлось.

Ласси, при содействии Азовской флотилии, вторгся в Крым по Арабатской косе. Русские войска дошли до Карасубазара и захватили его. Однако затем армия столкнулась с такими же трудностями, как войска Миниха в 1736 году, Нехватка провианта и массовые болезни, заставили Ласси оставить полуостров. Разорив по пути Перекоп, армия в начале октября прибыла в Украину.

Австрийцы кампанию 1737 года провели неудачно и вступили с турками в мирные переговоры. Петербург, также поспешил начать переговоры о мире. Но приободрившиеся турки предъявили такие требования, что мир заключить не удалось.

Кампания 1738-1739 гг.

Кампания 1738 года не была отмечена успехами. Ласси снова ходил в Крым, который и так был опустошен предыдущими вторжениями. Со снабжением дела обстояли ещё хуже, т. к. турецкий флот блокировал действия русской Азовской флотилии. Ласси снова оставил полуостров.

Миних с 50-тыс. армией выступил за Днепр, перешёл Буг и 7 августа дошел до Днестра. Но Днестр переходить не стал, так как за ним была сильная вражеская армия, переправа могла закончиться катастрофой. Попытки выманить противника на свой берег, также были тщетны. В итоге армия, опустошаемая болезнями (на турецкой территории свирепствовала чума), в сентябре вернулась на Украину. Эпидемия была занесена и в Польшу, на Украину. Миниху пришлось бороться с эпидемией. Зимой он отправился в Петербург, убеждая правительство продолжать войну. Он верил, что Россия может достигнуть более блестящего успеха.

Австрийцы терпели в этом году одно поражение за другим. Персия заключила мир с Османской империей и предлагала своё посредничество России. Вывели гарнизоны из Очакова и Кинбурна, т. к. их косили болезни. Петербург стал склоняться к миру.

Сражение под Ставучанами 17 (28) августа 1739 года

Миних решил победами доказать необходимость продолжения войны. С 60-тыс. армией при 250 орудиях Миних в начале июня 1739 года он перешёл Днепр. Надо отметить, что значительную часть армии составлял нестроевой элемент, который находился при огромном обозе. Так в решающем сражении участвовало 48 тыс. солдат: 40 тыс. регулярных войск и 8 тыс. иррегулярных. В июле войска достигли Буга, 15 августа был уже за Днестром у Ставучан. Здесь русская армия столкнулась с противником.

Для отражения наступления русской армии главнокомандующий турецкой армией Вели-паша сконцентрировал все войска, которые имелись в области, включая гарнизон Хотина. Крымско-турецкая армия достигала 70-90 тыс. человек: 15-20 тыс. янычар, 8-20 тыс. турецкой кавалерии, 7 тыс. местных ополченцев и 40-50 тыс. крымских татар. Артиллерия крымско-турецкой армии состояла из 70 орудий.

Вели-паша, ожидая подхода русской армии, решил воспользоваться своим превосходством в кавалерии. Татарская конница была направлена в русский тыл. Турецкая кавалерия была сосредоточена на флангах. В центре, занимая фронт в 5 верст, была расположена пехота. Для обеспечения наилучшей обороны, наибольшие усилия были сосредоточены на западном фланге, который прикрывал дорогу на Хотин. Здесь турки построили 11 батарей, и соорудили тройную линию окопов. Последние работы производились уже ночью 28 августа, когда русские части выходил в этот район. В идеальном случае, по замыслу турецкого командования, русская армия попадала в окружение, и это вынуждало её начать переговоры (сценарий Прутского похода Петра).

Миних понял, что попал в окружение. В тылу и на флангах вражеская конница. Русский лагерь подвергался налётам вражеской кавалерии и обстрелам. Впереди отборная турецкая пехота, которая заняла крепкие позиции и защищена полевыми укреплениями. Уже ощущалась нехватка дров и фуража. Обходной маневр совершить было нельзя. Но он заметил, что левый фланг противника, хотя и расположен в выгодном месте, но не укреплен. Фельдмаршал решил атаковать, сконцентрировав удар по левому флангу турецкой армии. Как отмечал сам Миних, решительной атаке способствовал высокий боевой дух армии: войска «показывали почти неслыханную к баталии охоту и весьма желали, чтобы к неприятелю как наискорее приблизиться».

На правом фланге должен был совершить отвлекающий маневр 9 тыс. отряд генерал-лейтенанта Густава Бирона (брат Э. И. Бирона, фаворита императрицы Анны Иоанновны). В него входил и гвардейский сводный отряд. Главные силы наносили удар по слабому левому флангу противника.

Рано утром 28 августа, отряд Густава Бирона, изображая авангард всей русской армии, встал в двух верстах от позиций противника на небольшой высоте против центра правого фланга турецкой армии. Военачальник построил отряд в трехстороннее каре и завязал с противником артиллерийскую перестрелку. Перестрелка продолжалась до полудня, но была малоэффективна. Турецкие артиллеристы стреляли весьма плохо. В это время основные силы русской армии стояли «в ружье» и выражали готовность выступить вслед за авангардом. Вели-паша, поверил, что русские собираются нанести удар на этом направлении, сконцентрировал здесь основные силы пехоты и начал готовить дополнительные укрепления. Начальник хотинского гарнизона Колчак-паша попытался организовать атаку на левый русский фланг, где стояли донские казаки.

В полдень фельдмаршал Миних двинул войска вправо, отряд Бирона был развернут, и присоединился к основным силам. Вели-паша первоначально посчитал, что русские отступают, и послал донесение о победе. Но вскоре осознал ошибку и начал перебрасывать войска на левый фланг и возводить укрепления. Конница получила приказ атаковать русские войска на переправе через речку.

Для противодействия атакам конницы противника Миних выделил две бригады полевой артиллерии. Русская армия продвигалась медленно, вместе с огромным обозом (его нельзя было оставить из-за наличия значительных сил татарской конницы в тылу). В авангарде шёл отряд генерал-лейтенанта Карла Бирона (брат Эрнеста-Иоганна Бирона) с правым крылом армии. Русские солдаты соорудили 25 переправ для основных сил. И под прикрытием огня артиллерии, во 2 часу дня переправились, заняв высоты левого берега, защищая переправу главных сил. Наскоки турецкой кавалерии были отбиты огнем артиллерии и контратаками гусар. К 4 часам дня переправились гвардия Густава Бирона, главные силы, и левое крыло под началом Ульриха Левендаля.

После переправы русская армия построилась в одно большое каре, внутри которого был обоз и медленно пошла на врага. В 5 часу около Ставучан турки попытались переломить ситуацию в свою пользу, и пошли в атаку. С фронта наступали янычары, а на правом фланге турецкая конница. Русская армия остановилась, огородилась рогатками и открыла пушечный и ружейный огонь. Турецкая конница не выдержала обстрела и отступила. Несколько тысяч янычар пробились к рогаткам, но успеха не имели и также бежали. Турки подожгли лагерь и бежали в сторону Хотина. Только крымско-татарская конница попыталась ещё раз атаковать русские войска. Однако огонь русской артиллерии рассеял противника. Оставшиеся части противника побежали преследуемые иррегулярными русскими войсками.

Это была блестящая победа. Крымско-турецкая армия была полностью деморализована и рассеяна. Большая часть турок, включая хотинский гарнизон, бежали в Бендеры, часть к Пруту. Русским досталось значительное количество боеприпасов, провианта, фуража, шанцевого инструмента, палаток. Русские потери ограничились 13 убитыми и 54 ранеными. Турки потеряли более 1 тыс. человек убитыми. Миних столь удивительную победу объяснил «храбростью российских солдат», умелому пушечному и ружейному огню. 30 августа без боя был занят Хотин, который остался без гарнизона. Там было захвачено 180 пушек и мортир. Русская армия заняла большую часть Молдавии, Яссы. Передовые отряды дошли до Дуная.

Миних был готов к новым сражениям и готовился продолжать наступление. Он планировал захватить Бендеры, считая, что они сдадутся подобно Хотину. 24 сентября Миних получил приказ остановить военные действия. Австрия терпела поражения и 21 августа (1 сентября) 1739 года заключила сепаратный мирный договор с Османской империей. К тому же возникла возможность войны со Швецией. 18 (29) сентября 1739 года в Белграде между Россией и Турцией был подписан мирный договор.

Несмотря на все успехи русского оружия, приобретения были небольшими. Россия получила Азов, при условии ликвидации укреплений. Не имела права иметь военный флот в Азовском и Чёрном морях. России также отошли небольшие территории на Правобережной Украине вдоль среднего течения Днепра. Большая и Малая Кабарда получили независимость. Это договор не был выгоден России, т. к. почти все победы русского оружия стали напрасными. Десятки тысяч воинов сложили свои головы, были потрачены огромные ресурсы, а Петербург просто отдал почти все территориальные завоевания. Миних был весьма рассержен, писал укоризненные письма австрийским министрам, тем более, что Австрия уже давно не заключала столь унизительного договора, отдав туркам Белград.

Фельдмаршала встречали в столице как героя. Миниха наградили орденом святого Андрея Первозванного, он получил чин подполковника лейб-гвардии Преображенского полка (звание полковника в этом полку носил только монарх) и золотую шпагу, осыпанную бриллиантами.

План Ставучанской баталии.

Свержение власти Бирона

В 1740 году после смерти Анны Иоанновны, согласно её завещанию, трон получил сын Анны Леопольдовны (племянницы умершей императрицы) и принца Антона Ульриха Брауншвейг-Беверн-Люнебургского, двухмесячный Иван Антонович. Регентом при нём был назначен Бирон. Миних, как опытный политик, скрыл свои истинные мысли и поддерживал всесильного временщика.

Миних, зная, что Бирона все ненавидят, подготовил заговор, в который не посвятил даже Остермана. Бирон притеснял Анну Леопольдовну и даже замышлял переворот, планируя женить сына на великой княгине Елизавете Петровне, а дочь выдать за голштинского герцога, сына старшей дочери Петра Великого. В ночь на 8 ноября 1740 года Миних, который обещал защищать Анну Леопольдовну, приказал своему адъютанту Манштейну во главе команды из 20 солдат арестовать временщика. Бирона никто не защищал, и его бросили в тюрьму. Этот подвиг Миниха обрадовал всю Россию. Анна Леопольдовна была объявлена регентшей и правительницей России.

Это была вершина карьеры Миниха. Он стал всесильным вельможей. Когда ему хотели пожаловать чин генералиссимуса, он отказался и уступил его отцу императора. Однако стал первым министром по военным, гражданским и дипломатическим делам. Миних даже не преследовал своего старого «приятеля» и одновременно соперника Остермана, иронично дав ему чин великого адмирала, щедро раздавая награды, деньги.

Опала и ссылка

Миних стал вести переговоры с Пруссией и Францией о заключении союза против Австрии, которую полководец недолюбливал, после того как Белградский мир лишил его чести побед. Ему противодействовали Остерман, муж правительницы, и её любимец, саксонский посланник граф Линар. Мнение Миниха одерживало вверх, когда шли важнейшие переговоры с Австрией, Пруссией и Францией. Но болезнь заставила его отойти от дел. Выздоровев, Миних с гневом узнал, что враги умело воспользовались его отсутствием. Супруг правительницы и Остерман требовали не только отстранения Миниха от дел, но ареста, суда и казни. Правительница, не была сторонницей столь радикальных мер, поэтому Миниха только отстранили от всех дел.

В 1741 году, с воцарением Елизаветы Петровны, начался «разбор полетов». Гнев победителей пал на всех тех, кто ранее самовластно правил в России. Император-младенец был заключен в тюрьму и провёл почти всю жизнь в заключение, его убила охрана в 23-летнем возрасте. Правительницу Анну Леопольдовну и её мужа Антона Ульриха Брауншвейгского арестовали и они до смерти были в заключении. Андрей Остерман был приговорён к колесованию, его заменили вечным заключением в Берёзове, где он и умер. Вице-канцлер по внутренним делам Михаил Головкин, он советовал Анне Леопольдовне объявить себя императрицей, а Елизавету Петровну сразу после коронации заключить в монастырь, был приговорён к смерти. Казнь заменили на вечную ссылку в Германг. Влиятельный вельможа в правление Анны Иоанновны и Анны Леопольдовны, обер-гофмаршал Рейнгольд Густав Лёвенвольде были приговорен к смерти, её заменили ссылкой в Соликамск. Барон, президент камер- и коммерц-коллегии Карл Людвиг Менгден был сослан в Кольский острог, где и скончался.

Попал под раздачу и опальный Миних. Его обвинили в пособничестве Бирону, воровстве и измене, приговорили четвертованию. Он мужественно встретил это известие, будучи военным до мозга костей, он привык к смерти. Казнь заменили на ссылку. В деревне Пелым, Миних провёл 20 долгих лет. Миних, в отличие от многих сосланных не опустил руки, а ему тогда было около 60 лет. Он занимался физическим и умственным трудом, выращивал овощи, учил детей грамоте. Составлял проекты по изгнанию турков из Европы, о развитии в России торговли, устройстве крепостей. Предлагал назначить его сибирским губернатором, считая, что может принести пользу России на этом посту.

Последние годы

В 1762 году, новый государь Пётр III возвратил 78-летнего Миниха в столицу. Император встретил Миниха дружески, вернул ему чин фельдмаршала, звание графа, часть поместий, определил большое жалованье. Миних в почти 80-летнем возрасте сохранял ясный ум и чувство долга. Когда произошёл новый переворот, старый фельдмаршал посоветовал Пётру III бежать в Ревель и присоединиться к находившимся в Пруссии русским войскам.

Во время воцарения новой императрицы, Миних явился к Екатерине II. «Вы были против меня, фельдмаршал? – сказала государыня. «Я был верен монарху моему, пока он сам не разрешил моей присяги, - ответил полководец, но отныне не будет у вашего Величества подданного вернее меня!» Императрица была благоразумным человеком и не стала наказывать старого фельдмаршала.

В конце своей жизни он продолжил служить Родине. Миних был назначен генерал-губернатором и получил под своё начало Ревельский, Кронштадтский, Балтийский и другие порты, а также Ладожский канал. Ревностно он принялся за работу. Лично осматривал порты и канал. «Сон почти не смыкает моих глаз, — писал он государыне — С разными планами я закрываю глаза и снова, проснувшись, обращаю к ним свои мысли». В своих посланиях к императрице Миних неоднократно советовал Екатерине начать новую войну против Крымского ханства и Османской империи. Он видел Крым и обширные причерноморские территории в составе Российской империи, хотел увидеть завершение дела, которое он начал 30 лет назад. Стал он и губернатором Сибири, как желал.

Созидатель и полководец тихо скончался 16 (27) октября 1767 года, возвращаясь из рабочей поездки.

Итоги

Миниху в русской истории не повезло. Его имя ассоциировалось с эпохой Анны и Бирона («Бироновщиной»), наполненной различными отрицательными явлениями. В результате Миних попал под удар критиков, вместе с действительными виновниками. Его совершенно незаслуженно обвиняли в деспотизме, в пособничестве Бирону, в мздоимстве и казнокрадстве, провалах в военной области. Причём никаких особых доказательств предъявлено не было.

В итоге инженер и полководец, который сделал для России столько, что стоит среди самых видных русский созидателей, военачальник, не проигравший ни одной битвы и сильно укрепивший обороноспособность державы, оказался не заслуженно забытым и даже опороченным.

Его судьба весьма удивительна. Молодым человеком служил во французской, гессен-дармштадтской, гессен-кассельской и польско-саксонской армиях. Благодаря своим талантам достиг чина генерал-майора. Стал соратником Петра I, инженером и преобразователем, который сделал много полезного для России. Стал полководцем, который победил поляков, крымских татар, османов. Отметился, как вождь и победитель в первом боевом столкновении русских и французов. Первым подверг Крымское ханство погрому. Избавитель России от Бирона, изгнанник, двадцать лет просидевший в ссылке. Снова фельдмаршал, в милости и почёте при царском дворе. Какая игра судьбы!

topwar.ru

Штурм Очакова 1737 г. Трагедия или статистика?

event12-09-2017     visibility1028

О штурме Очакова летом 1737 года написано достаточно много. Подробности похода Миниха на юг и штурм Очакова подробно описаны самим Минихом и другими участниками похода. Еще - поход довольно подробно освещался в дипломатической и частной переписке, откуда в основном и черпаются эти сведения историками.

Несмотря на довольно обширную библиографию, по какой-то неизвестной причине этому событию практически не уделяется должного внимания, с точки зрения краеведения. Многие авторы оставили интересные описания местности вокруг Очакова, характер укреплений и ход обороны завоёванной крепости.

Неизвестный автор XVIII века, возможно, даже очевидец, вел подробный «Журнал о происходящих в Очаковской крепости действиях во время неприятельской осады и атак октября месяца 1737 года». Этот весьма любопытный документ, датированный 8 декабря 1737, адресовался в Санкт-Петербург. Неведомым образом «Журнал» попал в Галичскую провинциальную канцелярию 19 апреля 1737 года, где и пролежал в неизвестности до 1896 года, пока не был издан вместе с другими, не менее познавательными, свидетельствами прошлого.  

В силу ряда благоприятно сложившихся объективных обстоятельств Миниху удалось овладеть сильной крепостью, что называется, сходу. Военная удача фельдмаршала послужила поводом для множества слухов и сплетен. Времена людей не меняют: и сейчас - где успех одного, там зависть и клевета других.

После молебствования по случаю победы, армия Миниха снова выступила в марш, а в крепости был оставлен небольшой гарнизон (около 8000 человек) во главе с комендантом Штоффельном.

Ему была поставлена ответственная и сложная задача - в кратчайший срок восстановить укрепления. В том, что турки попытаются отбить крепость, сомнений не возникало. Работать приходилось в крайне неблагоприятных условиях из-за огромного количества извлекаемых из развалин трупов. Воздух был насыщен запахом гниения и в крепости было «без духу».

За три месяца напряженного труда капитальные укрепления цитадели восстановить полностью не удалось, но, зато смогли построить новые полевые укрепления. На подробном плане крепости, сделанном во время проведения работ, бастионы и ворота получили новые имена.

Шесть бастионов были названы именами Бирона, Принца Вольфенбителя, графа Миниха, генералов Ретца, Левендаля и Румянцова.

Ворота, выходящие к морю, стали называться Морскими. Это примерно там, где сейчас находится погранзастава. Хри- стофоровские (Крестовые) ворота выходили на нынешнюю Приморскую слободку, в направлении стадиона. В честь отличившихся на штурме полков были названы трое ворот. В верхней части крепости, на юго-запад, - стояли Преображенские (ориентировочно - в сторону «Черёмушек»). В северной части - Семёновские (в направлении КП «Водоканал»).

Измайловские ворота располагались в нижней части крепости, в линию с Христофоровскими, и открывались на восток. Впоследствии они получили название Водяных. На их месте сейчас проходит дорога, ведущая в Военный порт. Артиллерийская батарея, стоявшая на очаковском мысе, называлась Хассан-паланка.

Как сообщает очевидец, неприятельский авангард «15 числа пополудни часу во 2-м явился,... около Очаковской крепости разъезжал и,... подбегая под редуты, палили, и... с нашей стороны никакого урону того числа не было».

На следующий день под Очаковом появилось турецко-татарское войско численностью от 60 до 70 тысяч под командой Бендерского сераскера и трёхбунчужного Гендж-Али паши с несколькими другими пашами и нового крымского хана Бенгли-Гирея и Бело городского султана.

Утром следующего дня из крепости была сделана вылазка через Крестовские ворота. Взято четыре знамени и пленено двое турок. Пораженное дерзостью обороняющихся, неприятельское войско всю ночь обстреливало крепость из всех батарей.

18 октября в 4 часа пополудни противник предпринял генеральный штурм на самый «полисадник» у Измайловских ворот. «Божескою милостью и солдатскою храбростью... отбит с великим уроном и взятием трёх знамён...». 

И все последующие военные успехи очевидец будет связывать с милостью Бога и храбростью воинства.

Развитию наступления из крепости воспрепятствовал неприятельский резерв, «который стоял на горе». На этой самой горе, которая оказалась курганом, противник возвёл батарею и «почал бомбы бросать ... во весь день». В дальнейшем, очевидец неоднократно упоминал о том, что напротив Измайловских ворот находилась «гора».

В современном представлении, эта гора (курган) находилась слева от военного порта. Её остатки отчётливо сохранялись до начала 1970 годов, а окончательно её спланировали в начале 90-х при застройке.

19 числа учинена крепостным гарнизоном вылазка от Преображенских ворот. Отбито у неприятеля несколько пушек и взято четыре знамени. Погиб во время атаки полковник Смоленского полка Анциферов.

20-21 числа обе стороны вели активную ружейно-пушечную перестрелку. Вечером 21-го неприятельская бомба попала в бастион у Крестовых ворот. На следующий день от неприятельской бомбы в Пермском полку фурман взорвало с порохом и «13 человек до смерти побило».

24 числа у Измайловских ворот неприятель «сильным штурмом приступил с конницею и пехотою с великим числом людей, к каланче к Крестовым воротам ворвался и жестоко штурмовал».

Этот приступ сами осаждающие считали генеральным. Они вначале добились некоторых успехов: выбили осаждённых из Хассанпаланки. Но последовавшая контратака «с вящим числом войска приступя к помянутому месту, турок выбили, и принуждены были янычары и другие турки ретироваться к своим шанцам». Штурм был отбит с уроном неприятеля более 6000 человек.

До 28 октября продолжались попытки овладения крепостью со всех сторон. Отвлекая гарнизон непрерывными атаками, неприятель тем временем готовил подкопы в сторону Измайловских ворот. Но наблюдателями из крепости «примечено, где неприятель свои мины копать начал».

Правильным было бы сказать, что осаждающие не рыли подкоп, а стали проделывать шурф для отыскания минного рукава. И они его нашли. Но осаждённые владели планами минных галерей крепости. И были готовы к минной атаке.

26 октября к Очакову подошёл турецкий флот, чтобы поддержать артиллерией намечающийся штурм. Но российская флотилия в союзе с казаками не пропустила к крепости подмогу, связав её боем, не дав приблизиться к берегу. Без поддержки артиллерии на удачный штурм рассчитывать не приходилось. «И видя то Сераскер, что не может их флот с флотилиею российскою сближаться, огорчился и призвал к себе капитана флотилии своей, велел ему голову отсечь».

Решительный перелом в осаде наступил 28 октября.

28 числа «за час до света» противник подорвал первый фугас, который «до полисаднику недоведен был». 5000 человек отряда спагов (сипахов) бросились в атаку. Удалось прорваться через полевые укрепления не более 300 человеку они прошли к Измайловским воротам.

Удачный подрыв контрминных фугасов, остановил неприятеля, решив исход осады.

«А во время неприятельского приступа, который весьма дисператен (здесь - неожиданный) был, - пишет очевидец, -от нашей стороны 2 мины изрядно действовали, отчего великое число у неприятеля пропало, а отставшие в великий страх вошли, так что хотя, как видно было, их командиры с боем принуждали их идти вперёд, но уже были непослушны и от ретирады не возвратились и, покиня не малое число знамён и бунчуков и свою амуницию, лестницы, шанцовые инструменты, и прочее, ушли».

Неприятель потерял во время приступов 20000 человек «между которыми многие знатные офицеры и начальники, а особенно янычарский ага был, потерял, окромя не малого числа раненых, и что свою ретираду и отступление от того города с великою конфузиею и скоропостижностию учинил, оставя несколько пушек, которые может быть в лиман бросал или в землю закопал и впредь ещё найдены будут».

Так, вкратце, выглядела оборона Очакова по записям обер-коменданта Штоффельна.

В его записях нет некоторых подробностей минной войны, которая подействовала на турок деморализующе.

Другой источник (составил российский конфидент по турецким источникам) донёс до нас подробности событий произошедших 28 октября.

К указанному дню турки проникли не в один, а в три минных рукава и вышли под стены крепости, ожидая вылазку гарнизона, чтобы взорвать заряды. Они рассчитывали нанести удар по живой силе и сделать пролом в стене.Однако ж «российское войско все три подкопа сыскало и из двух порох выбрали, а третий накрепко завалили, дабы оный порох на сторону турецкую взорвал к их вреду и в близости же одного турецкого подкопа были два подкопа российские, которые так изрядно действовали, что, когда зажгли турки свой подкоп, то и российские зажглися».

Подрыв турками минных зарядов вызвал детонацию «вышеупомянутых двух российских подкопов». В результате колоссального взрыва в расположении неприятеля более десяти тысяч (!) турок «пропало в огне». В это невозможно поверить, но - факт. (Этот страшный «рекорд» был повторён в Первой мировой войне при проведении англичанами Мессинской операции. 7 июня 1917 года в результате взрыва мины погибли и пропали без вести около десяти тысяч германских солдат и офицеров).

Взрыв подземного заряда представляет собой ужасающее зрелище. Земля с гулом, за которым следует столб огня и дыма, поднимается вверх, сметая всё на своём пути, а потом, под действием обратной тяги, всё засасывается во внутрь. Распушенный взрывом грунт становится рыхлым, по нему передвигаться невозможно ни пешему, ни конному.Теперь можно с полным основанием утверждать, что под Очаковом, в районе современного порта появилось самое массовое захоронение - безымянная братская могила десяти тысяч неприятельских солдат.Но на этом неудачи турок не закончились.

Со стороны крепостного гарнизона был испробован «воинский обманный способ». После взрыва из крепости выступили солдаты гарнизона, имитируя побег в сторону лимана. Турки, воспользовавшись открытыми воротами, бросились к ним. В город вступило 800 человек с тремя знамёнами. Ворота за ними сразу же заперлись, и «турки с знамёнами в городе осталися, а солдаты, которые бегали... поворотясь назад, учинили над находящимися за городом турок нападение, где оные не малое число турок побили, а прочих прогнали».

Турецко-татарское войско за неделю осады уменьшилось на треть, «многие янычарские офицеры убиты, яко и сам янычар Ага также убит, но из пашей ни один не убит, а которые живы остались, то большая часть из них переранена; и чрез сей случай великий оных страх и ужас объял и в великую слабость пришли».

В лагере осаждающих началась паника. Она усилилась после того, когда на следующий день турки получили письмо «от салтана Нурадина, который оставлен при устье Буга для осторожности». Нурадин сообщал, что усмотрел некоторые суда, следующие из России к Очакову. На самом деле, никаких подкреплений в Очаков не шло, и идти не могло за неимением оных. У страха глаза велики.

В ночь на 29 октября осада крепости была снята. Турки «от Очакова ушли с великим поспешением». Была брошена почти вся артиллерия и амуниция.

За время обороны крепости из гарнизона погиб 301 человек, в том числе штаб- и обер-офицеров 16. Ранения получили 718 человек (из них - 44 офицера).

Оборона крепости Очаков в октябре 1737 года вошла во многие пособия по минному делу, как образец умелого и смелого использования минного оружия. И одновременно - как факт самого массового убийства, совершённого в самый малый промежуток времени.

Изредка возникают споры: чем всё-таки считать массовую смерть под стенами крепости: умышленным убийством или боевыми потерями? Это трагедия или ратный подвиг? Память о защитниках крепости, как и о тех, кто ею хотел овладеть, сохранилась в виде исторической статистики.

А на вопросы ответ не отыщется, пока льётся кровь.

Вадим Шпилевой,член Национального союза журналистов УкраиныГазета «Чорномоська зірка» №67-68 от 25.08.2017 г.

www.ochakiv.info

Взятие Очакова русскими войсками под командованием Г.А. Потемкина :: Издательство Русская Идея

6.12.1788 (19.12). – Взятие Очакова русскими войсками под командованием Г.А. Потемкина

Офицерский крест за взятие Очакова

Во время русско-турецкой войны 1789–1791 гг. в конце июня 1788 г. русские войска под командованием князя Г.А. Потемкина осадили Очаков – мощную турецкую крепость на правом берегу Днепровско-Бугского лимана. Турки укрепили ее под руководством французских инженеров и возвели со стороны суши многочисленные земляные укрепления полевого типа. Очаковский гарнизон составлял 20 тысяч человек при 300 крепостных пушках.

Суворов предложил взять Очаков штурмом в тесном взаимодействии с русскими кораблями. Им вскоре удалось частью уничтожить, частью оттеснить турецкий флот Гассана-паши, стоявший под Очаковым. Однако Потемкин предпочел план длительной осады и методичного артиллерийского обстрела.

В июле-ноябре было сооружено около 30 осадных артиллерийских батарей, постоянно наращивавших огневую мощь. Турки же время от времени устраивали вылазки и мешали осадным работам. Отражая одну из таких турецких атак, Суворов получил удобную возможность на плечах отступающих ворваться в крепость. Но Потемкин не только не послал Суворову подкреплений, но приказал отступить. Раненому Суворову пришлось сдать командование генерал-поручику Бибикову, который приказал трубить отбой. В ходе этого боя русские потеряли 154 человека убитыми и 211 ранеными. Потемкин сделал Суворову выговор: «Солдаты не так дешевы, чтобы ими жертвовать по пустякам. Ни за что погублено столько драгоценного народа, что Очаков того не стоит...». Однако упущенные возможности штурма стоили впоследствии гораздо больших жертв.

Ответный огонь турок и частые вылазки гарнизона наносили все увеличивавшиеся потери русской армии, так что заявления Потемкина «не хочу брать Очаков штурмом» и незачем «терять даром людей» – не оправдывались. Перед наступлением морозов Потемкину пришлось согласиться на штурм, ибо зимовать под стенами Очакова – означало потерять немалую часть войска от болезней. Для штурма сформировали шесть колонн, которым поставили следующие задачи: первая и вторая колоны овладевают замком Гассан-паши, третья колонна атакует ретраншемент с севера, четвертая колонна – с востока и старается не допустить отхода защитников ретраншемента в крепость. Пятая и шестая колонны должны были штурмовать саму крепость "по обстоятельствам и разсмотрению генерала Меллера".

6 декабря в 7 часов утра при 23-градусном морозе русские войска пошли на штурм. Несмотря на сильный огонь турок, наносивший большие потери атакующим, русские воины проявили выдающуюся храбрость, и поставленные задачи были выполнены. Генерал-майор Пален захватил турецкие земляные укрепления между Очаковым и замком Гассан-паши. Затем он послал полковника Ф. Мекноба к замку Гассан-паши, а полковника Платова – линии вдоль окопов. Войска Платова стремительно ударили в штыки и копья и заняли окопы. Мекноб ворвался в замок, около трехсот остававшихся там турок сложили оружие.

Третья колонна атаковала центральные земляные укрепления. В ходе штурма погиб генерал-майор Волконский, но полковник Юргенц принял командование колонной и довел ее до стен крепости. Четвертая колонна под командованием генерал-лейтенанта князя Долгорукова в ходе упорного штыкового боя заняла турецкие укрепления и вышла к крепостным воротам.

Пятая и шестая колонны прорвались сквозь земляные укрепления противника и вышли к бастионам крепости. Резерв шестой колонны под командованием подполковника Зубина подошел по льду Лимана к южной стороне крепости, причем гренадеры по льду волокли пушки. Затем под прикрытием артиллерийского огня гренадеры полезли на стену и овладели ею.

Бой в самой крепости продолжался еще около часа. Трофеями стали 310 орудий и 180 знамен. Данные о турецких потерях приводились разные. Во всяком случае, в плен взяли около 4000 турок. Это означает, что около 16 тысяч защитников Очакова были убиты при штурме. Новость о падении Очакова так шокировала султана Абдул-Гамида I, что он умер от сердечного приступа.

Но и русским взятие крепости дорого стоило: потери убитыми и ранеными составили около 4800 человек. Столь большие потери русских объясняются не в последнюю очередь и ошибками Потемкина. В частности, мало использовалась полковая артиллерия, которая могла поддерживать штурмующих огнем, что особенно было важно в бою между земляными укреплениями и крепостной стеной. Мало того, Потемкин приказал 300 артиллеристам бросить орудия и лезть на стены, подобно пехотинцам.

Упорное сопротивление Очакова настолько раздражило князя, что он велел разрушить город и крепость. Уничтожение Очакова Потемкин объяснил Екатерине II как «истребление предмета раздора, который при заключении мира мог бы произвести вредное замедление в переговорах». Вряд ли, однако, такое решение было оправданным, ибо к тому времени уже стала очевидна слабость Турции, и претендовать на возвращение утраченного она не могла. Это подтвердил и Ясский мирный договор в 1791 г..

4 февраля 1789 г. в Петербурге в Зимнем дворце состоялось чествование "покорителя Очакова". Потемкин получил жезл генерал-фельдмаршала, орден св. Георгия I степени, грамоту из Сената с перечнем своих заслуг, золотую медаль, выбитую в его честь, редкостный алмаз к ордену Александра Невского, шпагу с алмазами на золотом блюде, сто тысяч рублей на "карманные" расходы. В честь генерал-фельдмаршала Императрица лично сочинила стихи.

Взятие Очакова вошло в летопись наиболее героических подвигов русского воинства.

Штурм Очакова. Гравюра А. Берга 1792 г.

Поделиться новостью в соцсетях

 

rusidea.org

Как взяли Очаков » Военное обозрение

Поход

Выступление в поход русской армии задержала необычайно холодная погода. До конца первой трети апреля 1737 г. в Малороссии стоял такой мороз, что в полях лежал снег по колено, из-за чего, как писал фельдмаршал Миних, «людям в кампаментах стоять невозможно, а лошадям и скоту в полях никакого корму не имеется, и пропитаться нечем». Однако 18 апреля армия Миниха начала переправляться через Днепр по плавучему мосту у Мишурина Рога в шести верстах выше Переволочны. Во время переправы пришло известие, что «буджацкая орда» собирается в набег. Командующий стал торопиться и объявил, что в поход надо выступить не позже 10 мая. Но лишь к 21 мая удалось собрать все войска в лагере на реке Омельнике.

Здесь командующему сообщили, что буджакские татары стоят под Бендерами и планируют идти за Буг, а сам турецкий визирь привел 20-тысячную армию к Исакче и что турки наводят переправы через Дунай, чтобы тоже идти на соединение с татарами. Разведчики сообщили также о формировании турками крупных гарнизонов в Хотине, Бендерах, Очакове и отправке большого отряда на Перекопскую линию.

21 мая 1736 г. русская армия выступила из лагеря на Омельнике к Бугу. К тому времени армия Миниха включала: три батальона пешей гвардии, один эскадрон конной гвардии, 29 пехотных и 20 драгунских полков, эскадрон кирасирского графа Миниха полка, 9 ландмилицейских полков, 3 тысячи человек артиллерийского и инженерного корпуса, 13 тысяч казаков и около 1,5 тысяч гусар. Все эти войска по-прежнему делились на три дивизии, а общая их численность составляла 70 тысяч человек. Остальные войска остались для прикрытия коммуникаций и тылов.

Большое внимание было уделено обороне обоза. И не удивительно — в русской армии шло более 40 тысяч повозок. Для лучшей организации марша Миних приказал назначить на каждую обозную фуру солдата или драгуна из «малорослых» и не способных к строевой службе. Кроме того, от каждого полка выделялась команда в 30 рядовых с одним офицером, которая была предназначена для защиты обозов от возможного нападения татар. С той же целью ежедневно отряжались особые «арьергарды» из регулярных и нерегулярных частей, как для прикрытия обозов, так и для соблюдения порядка в тылу.

Миних руководил всей армией. В его штаб входили три командира дивизий — принц Гессен-Гомбургский, генерал-лейтенанты Румянцев и Леонтьев. Кроме этих командиров, в состав армии вошли генерал-лейтенанты Густав Бирон (брат фаворита императрицы), Кейт, Левендаль, генерал-квартирмейстер полковник Вилим Фермор, генерал-провиантмейстером генерал-майор Рославлев, генерал-вагенмейстер Бэр. Запорожскими казаками командовал кошевой атаман Милашевич, малороссийских казаков, которых разделили на три отряда по 2 тысячи человек, и приписали к дивизиям, возглавляли полковники Капнист, Лизогуб и Танский.

Вслед за армией Миниха по Днепру должна была отправиться флотилия под командованием князя Трубецкого с тяжелой артиллерией. Однако, несмотря на самые строгие приказы Миниха, построить необходимое количество судов не успели. Поэтому в начале похода пришлось ограничиться отправкой небольшого отряда вооруженных лодок под началом Дмитриева-Мамонова. Для сплава провианта и амуниции использовали самые разнообразные суда, реквизированные у местных жителей.

24 мая, после тяжелого марша по степи, армия достигла истоков реки Малой Каменки, на которой были устроены два понтонных моста, и переправилась через неё. Еще четыре дня спустя, русские войска прибыли к реке Ингулец, и форсировали ее, не встречая сопротивления. 2 июня, пройдя полпути до Очакова, русские вышли на реку Ингулу, за которой уже начинались кочевья татар, вражеская земля. 3 июня армия форсировала Ингул. Затем, после однодневного отдыха, она возобновила движение и 5 июня вышла на реку Сугаклею. Здесь Миних получил первые известия о столкновении передовых казачьих разъездов с татарами. Небольшой отряд запорожцев у переправы через Буг обнаружил большое татарское войско. Татары напали на казаков и гнались за ними до самой армии. После этого, командующий выделил авангард под началом генерал-лейтенанта Кейта, состоявший из восьми драгунских, семи пехотных, двух ландмилицейских полков и всех запорожских казаков. Армия приняла дополнительные меры предосторожности.

Во время марша к Бугу начались сильные дожди, очень затруднявшие поход. 9 июня армия достигла левого притока Буга, реки Мертвые Воды и после короткой передышки двинулась вниз по ней. Здесь к силам Миниха присоединились 4 тысячи донских казаков. 16 июня русские войска форсировали Буг. Были наведены три моста: один на понтонах — для артиллерии, два на бочках — для кавалерии и пехоты. Авангард переправился сразу, а основные силы — на следующий день. Как позднее отмечал Миних, переправа прошла быстро и безболезненно только потому, что противник не оказывал сопротивления. Иначе переправа через большую водную преграду могла стать серьёзной проблемой.

За Бугом армия построилась в три дивизионные каре. Переход до Очакова, по воспоминаниям его участника гвардейского офицера В. А. Нащокина, тоже был «зело трудный, потому, что шли безводными местами, сженой степью, и от великих жаров чрезвычайно армия в трудах находилась, и скот в слабости был». Сам Миних писал своему сыну: «Зной, ветер, пыль невыносимые: нельзя открыть ни рта, ни глаз; пишешь с трудом; потому и тебе придется разбирать только эти немногие строки».

29 июня (10 июля) в 12 верстах от Очакова произошло первое серьёзное столкновение. Казаки атаковали вышедшую из крепости вражескую конницу, но, встретив упорное сопротивление, едва сами не были разгромлены. На помощь казакам бросились гусары Стоянова, а за ними и драгуны одного из полков и заставили противника отступить. В плен попали несколько вражеских воинов, они сообщили, что гарнизон Очакова насчитывает около 20 тысяч человек и ждёт сильное подкрепление.

Штурм

Очаков был мощной твердыней. Один из участников похода впоследствии вспоминал, что многим «мнилось тогда, что фельдмаршал осаду сию только для одного вида предпринял, которую скоро и оставит». Очаков хоть и не был большой крепостью, но отличался крепкой обороной. Его укрепления состояли из трех позиций. Внешние укрепления представляли собой земляные валы, выложенные камнем и, в общем плане, имели очертания продолговатого прямоугольника составленного из отдельных, ломаных линий (малых бастионов и длинных куртин). Перед валом был ров. Вторая линия или внутренняя ограда состояла из каменной стены с башнями и своими оконечностями опиралась на третью линию или собственно замок, также имевший каменные стены с башнями. Кроме того, на мысу у впадения Днепра в море стояла открытая батарея, защищавшая своим огнем османские корабли. Крепость окружали форштадты, имевшие невысокие земляные ограды. Под командой сераскира Яж-паши и коменданта двухбунчужного паши Мустафы был 22-тыс. гарнизон, на вооружении которого имелись 90 пушек и 7 мортир.

Миних решил с ходу начать осаду. Рано утром 30 июня (11 июля) русская армия блокировала крепость с суши, и примкнула фланги к берегам Черного моря и Днепровского лимана. Русские войска расположились в одну линию, причем перед пехотными полками установили рогатки, а перед драгунскими — вагенбурги. Для защиты тыла тоже устроили вагенбурги.

Османское командование не стало ждать, пока русские войска развернутся, и сразу же организовало сильную вылазку. Наступая двумя колоннами, защитники крепости обрушились на фланги осаждавших. Сражение продолжалось более двух часов и стоило русским войскам около двухсот убитых. После этого боя Миних решил возвести перед своими позициями земляные укрепления и вечером этого же дня выделил пять тысяч вооруженных рабочих и столько же солдат для прикрытия. Фельдмаршал рассчитывал все построить за одну ночь, пока вражеская артиллерия молчит. Однако летние ночи коротки, а грунт оказался твердым. Поэтому удалось кое-как возвести только два редута на правом фланге, в центре работы были только начаты.

Утром 1 (12) июля крупные силы турок вышли из крепости и заняли форштадты, с которых открыли ружейный огонь по русским постам. Миних немедленно поднял армию в ружье. Половина всех полков под началом самого командующего бросилась вперед и выбила османов с позиций. Вторая половина во главе с принцем Гессен-Гомбургским оставалась в резерве. Заняв форштадты, русские подошли к самому рву перед внешним валом и до наступления темноты вели с турками жаркую перестрелку. Одновременно Миних приказал выдвинуть артиллерию для подготовки штурма.

2 (13) июля артиллерия начала бомбардировку города. Вскоре в центре Очакова запылал большой пожар, и все русские орудия перенесли свой огонь туда, чтобы не дать защитникам его потушить. Пехота и кавалерия построилась в три отряда. В центре командовал генерал-лейтенант Кейт, на правом фланге находились Румянцев, Бирон и сам Миних, на левом фланге — Левендаль. Миних решился на штурм. Под прикрытием артиллерийского огня русские войска двинулись вперед, но наткнулись на ров, который оказался слишком широк и глубок, чтобы его можно было преодолеть без специальных приспособлений. Оставаясь на совершенно открытой местности, они попали под турецкий огонь, но не отступали, и сами вели стрельбу. Перестрелка была настолько ожесточенной, что у обеих сторон закончились патроны. По свидетельству очевидца, солдаты бросали в турок камни, землю и даже лопаты и топоры, которые нашлись в форштадтах. Наконец, убедившись, что перебраться через ров нельзя, русские войска стали отходить назад. Турецкий гарнизон, воспользовавшись этим, сделал небольшую вылазку и нанёс дополнительный урон русской армии.

Таким образом, попытка решительного штурма провалилась из-за недостаточной разведки укреплений противника и отсутствия необходимых приспособлений (фашин, штурмовых лестниц и т. д.). Миних от этого впал в отчаяние. По свидетельству Манштейна, он повторял, что «всё пропало», а другой очевидец добавляет: фельдмаршал даже «выронил шпагу». Находившийся при армии Миниха австрийский офицер Беренклау описывал поведение фельдмаршала так: «Фельдмаршал, видя, что дело идет худо, схватил знамя и подошел к самому рву. … Мне кажется, Миних хотел, чтобы его застрелили, — в таком отчаянии был он». Под Минихом убило лошадь, а его шляпа и кафтан были прострелены, но судьба его берегла.

Однако тут случай улыбнулся русской армии. Османы не смогли потушить сильный пожар вызванный русским обстрелом. Поэтому они не могли сделать сильную вылазку, воспользовавшись временным замешательством русской армии. Из-за распространения огня произошел взрыв главного порохового погреба, где хранилось 500 бочек с порохом. В результате страшного взрыва погибла большая часть гарнизона — тысячи людей. Турецкие войска были потрясены и деморализованы. После этого, поняв, что не в силах потушить огромный пожар, сераскир начал переговоры о капитуляции. Он отправил к Миниху своего адъютанта с просьбой о перемирии на сутки, но тот, чтобы не дать противнику опомнится и восстановить порядок, потребовал немедленной капитуляции.

Пока шли переговоры, часть деморализованного гарнизона попытался бежать к галерам, чтобы спастись морем. Казаки кинулись за ними в погоню и обезумевшие от ужаса турки стали бросаться в море в надежде добраться до кораблей вплавь. Однако галеры, увидев, что город горит, ушли в море. Множество турецких солдат утонуло, было перебито и попало в плен. Тем временем турецкое командование капитулировало.

Итоги

В тот же день генерал-майор Бахметьев был назначен комендантом крепости. Гарнизон Очакова составили Суздальский пехотный и Новгородский драгунский полки. В плен попали 90 турецких офицеров и свыше трех тысяч солдат. Только под развалинами и в окрестностях города русские собрали и погребли 16 тысяч турецких трупов. Много людей утонуло. Среди трофеев были 100 медных и 22 чугунных пушки, 9 медных мортир (по другим данным 86 пушек и 7 мортир), 9 бунчуков, 8 булав, 7 серебряных щитов и 300 знамен. Русская армия тоже понесла заметные потери: 47 офицеров и 957 солдат и казаков убитыми, 82 офицера и 2750 солдат ранеными. Ранения получили даже пятеро генералов: Кейт, Левендаль, Бахметьев, Аракчеев и Хрущев.

Так неудача, которая могла привести к длительной осаде на истощение или даже отступлению, обернулась блестящей победой. Все офицеры и солдаты получили в награду за Очаков месячное жалование. «Очаковская крепость, — писал Миних в столицу, — будучи сильна сама собою и окрестностями, имея многочисленный гарнизон, 86 медных пушек и 7 мортир, снабженная провиантом и военными запасами с излишеством, имея также свободное сообщение с моря, где находилось 18 галер и немалое число прочих судов с пушками, ожидая помощь из Бендер тридцать тысяч войска, а в августе самого визиря с двумястами, могла бы обороняться три или четыре месяца долее, чем Азов, и, однако, взята на третий день. Богу единому слава! Я считаю Очаков наиважнейшим местом, какое Россия когда-либо завоевать могла и которое водою защищать должно: Очаков пресекает всякое сухопутное сообщение между турками и татарами крымскими и буджакскими и притом держит в узде диких запорожцев; из Очакова можно в два дня добрым ветром в Константинополь поспеть, а из Азова нельзя. Поэтому слава и интерес Ее Величества требуют не медлить ни часу, чтоб такое важное место утвердить за собою». Фельдмаршал просил прислать к Очакову плотников и каменщиков для восстановления и усиления крепости, а в заключении обещал: «...и я в будущем году пойду прямо в устье Днестра, Дуная и далее в Константинополь». Правда, поход на Константинополь был делом нескорым, а пока, из-за понесенных потерь (в том числе больными, отосланными назад ещё во время похода к Очакову), Миних отказался даже от похода на Бендеры.

Продолжение следует…

topwar.ru

---

• 
  Хобл клиническая картина
• 
  Донателло художник картины
• 
  Взятие очакова картина
• 
  Боттичелли инферно картина
• 
  Картина мир кристины
• 
  Картина веронезе диана
• 
  Картины christian schloe
• 
  Картины современная графика
• 
  Мартин джон картины
• 
  Картины джон мартин
• 
  Красные пионы картины